Елисеев Александр Васильевич - В долине Иордана

чатлѣн³е произведенное на меня г. Пижо, и мы, разказывая другъ другу о своихъ похожден³яхъ, подъ покровомъ двойной парусинной палатки, провели самое тяжелое время въ ²орданской долинѣ, когда прямые лучи солнца падаютъ почти отвѣсно на голову и причиняютъ нерѣдко удары даже привычнымъ Бедуинамъ пустыни. Опустившись къ горизонту, солнце уже перестало озарять нестерпимымъ блескомъ металлическую поверхность моря; ярк³я золотыя краски сбѣжали съ его стально-сѣрой синевы, огромныя массы воды колыхались медленно и лѣниво, словно вздуваемыя напоромъ подземныхъ силъ и огня. Черныя тѣни береговыхъ утесовъ легли по окраинамъ воды, как³я-то бѣлыя птицы съ шумнымъ крикомъ понеслись черезъ море, перелетая съ горъ ²удеи на вершины Моавитскихъ скалъ; въ воздухѣ, насыщенномъ парами какъ будто стало свободнѣе, облачко ,,грѣха" забѣлѣло гдѣ-то вдали, оживились полусонные Арабы; день очевидно началъ клониться къ вечеру. Вокругъ все было такъ тихо какъ бываетъ только въ пустынѣ...

   Отягченный обѣдомъ, мой словоохотливый хозяинъ заснулъ забывъ даже о чашкѣ душистаго мокка, которую вскипятилъ на спиртовой лампочкѣ черномазый Селикъ, его оруженосецъ и спутникъ. Тихо вышелъ я изъ палатки и пошелъ къ берегу Мертваго Моря. Мой Османъ собирался вести поить коней на ²орданъ, который былъ верстахъ въ пяти или шести отъ нашей стоянки. Ступивъ нѣсколько саженъ, я былъ уже на самой окраинѣ воды набѣгавшей на золотистый песокъ побережья. Чистая, прозрачная какъ кристаллъ вода моря ласкавшагося у ногъ была такъ обворожительна, такъ манила въ свои свѣтлыя струи и такъ дышала свѣжестью, которой не было въ атмосферѣ еще не успѣвшей похолодѣть, что нельзя было воздержаться отъ того чтобы не броситься въ нѣдра Мертваго Моря. Не прошло и двухъ минутъ какъ я уже раздѣлся и съ какимъ-то особымъ волнен³емъ, охватившимъ меня при одной мысли искупаться въ морѣ, бросился въ соленыя струи коихъ прохлада сразу освѣжила меня и потянула еще дальше впередъ. И чѣмъ дальше входилъ я въ прозрачныя манящ³я воды, тѣмъ сильнѣе являлось желан³е подвигаться впередъ. Послѣ перваго благотворнаго ощущен³я прохлады взяли верхъ ощущен³я иного рода; все тѣло какъ-то внезапно почувствовало что оно стало легче и свободнѣе, что вода держитъ его какъ. щепку брошенную на ея поверхность. Несмотря на эту легкость и на ту силу съ какою вода выталкивала тѣло погруженное въ нее, плаван³е было далеко не легко; руки и ноги должны были преодолѣвать сильныя препятств³я чтобы продвинуть тѣло впередъ, хотя оно и плавало какъ пробка. Какое-то непривычное сопротивлен³е чувствовалось въ водѣ, увеличенное давлен³е коей и вызывало ощущен³е выталкиван³я. Движен³я рукъ какъ будто ощущали самую густоту воды, казавшейся разжиженнымъ сиропомъ, а ударъ, даже легк³й по ея поверхности сопровождался болью, какъ и ударъ по деревянной доскѣ. Болѣе получаса пробылъ я въ водѣ Мертваго Моря. Предъ выходомъ изъ воды, я вздумалъ повторить опытъ Веспас³ана и легъ, скрестивъ руки, на поверхности моря; это мнѣ удалось легко, но вода быстро перевернула меня, едва не захлестнувъ мои уши и ротъ. Отойдя подальше въ море, гдѣ ноги не доставали дна, и переставъ плавать, я попробовалъ стать въ водѣ, то-есть проплыть стоя, не употребляя извѣстныхъ пловцамъ манипуляц³й. Нѣсколько секундъ я простоялъ въ такомъ положен³и, едва сохраняя равновѣс³е, но потомъ, внезапно покачнувшись подъ напоромъ воды, потерялъ равновѣс³е и перевернулся головой внизъ. Цѣной сильныхъ мышечныхъ напряжен³й я освободился изъ этого печальнаго положен³я, но не успѣлъ еще пр³йти въ себя послѣ этого внезапнаго толчка какъ страшное жжен³е въ глазахъ, во рту, носу и горлѣ заставило меня стремглавъ броситься къ берегу. Второпяхъ я успѣлъ захлебнуться еще разъ и снова напустить соленой жгучей воды во всѣ отверст³я, выстланныя слизистою оболочкой. Жжен³е, обусловленное огромнымъ процентомъ солей растворенныхъ въ водѣ, было до того сильно что я чуть не кричалъ отъ боли. Представьте себѣ что въ глаза ваши попалъ растворъ крѣпкаго мыла, что въ ротъ и носъ вамъ насыпанъ мелк³й порошокъ горькой соли, что въ горлѣ першитъ пыль табачной трухи, и что на всѣ слизистыя оболочки тѣла капнуто растворомъ горчицы, и вы будете имѣть понят³е о томъ ощущен³и ка. кое испытывалъ я окунувшись въ водѣ Мертваго Моря. Закрывъ глаза отъ нестерпимой боли, чихая, кашляя и выплевывая чуть не съ кровью частицы соленой воды, неистово размахивая руками и ногами, я какъ сумашедш³й выскочилъ изъ воды и помчался къ палаткѣ, прося Арабовъ помочь мнѣ и дать хотя глотокъ прѣсной воды чтобы промыть глаза. На мой отчаянный призывъ выскочилъ и полусонный Пижо. Увидя меня совершенно голаго, махавшаго руками, мотавшаго головой, чихавшаго, кашлявшаго, онъ обомлѣлъ отъ изумлен³я. Съ помощью добраго Француза, изведшаго на меня весь запасъ своей воды, мои глаза прозрѣли, хотя были красны какъ у кролика-альбиноса. Для рта, носа, ушей и горла не достало воды, хотя острая жгучая боль была смягчена настолько что я могъ присоединиться къ неудержимому хохоту Пижо.

   Понуждаемый жжен³емъ всѣхъ слизистыхъ оболочекъ и еще остававшимся колотьемъ въ глазахъ, я неодѣтый вскочилъ на одну изъ лошадей, которыхъ Османъ велъ къ ²ордану на водопой, и помчался бѣшенымъ галопомъ въ направлен³и къ зеленой полосѣ лѣса, таящаго быстротечный ²орданъ.

   Все тѣло мое, несмотря на то что было обвѣяно струей разсѣкаемаго воздуха, тѣмъ не менѣе не было сухо вполнѣ. Какая-то липкая, жирная на ощупь, безцвѣтная на видъ и кое-гдѣ осѣвшая въ видѣ бѣлой соли смазка покрывала его, скопившись особенно густо во всѣхъ складкахъ и впадинахъ тѣла; въ особенности много ея было между пальцами рукъ, гдѣ отложились кристаллики соли. Волосы головы, бороды и усовъ были покрыты тою же липкою смазкой и до того склеены что отдѣльныхъ прядей разлѣпить было нельзя. Все тѣло какъ будто слегка чесалось, хотя это ощущен³е могло произойти и отъ осѣдавшихъ въ порахъ частицъ минеральныхъ солей. Нѣсколько разъ я пробовалъ лизнуть языкомъ свои. руки, но ощущен³е было до того жгуче что дальнѣйшихъ опытовъ я не хотѣлъ повторять. Все тѣло такимъ образомъ было какъ бы просолено.

   Наконецъ я достигъ чащи, а съ ней и водъ священнаго ²ордана. Нечего и говорить съ какою радостью я соскочилъ съ коня и бросился въ его струи, тѣмъ болѣе что боли въ глазахъ начинали меня безпокоить какъ возможный предвѣстникъ болѣе глубокаго раздражен³я внутреннихъ частей органа зрѣн³я. Я упивался, захлебывался ³орданскою водой, мылъ въ ней все тѣло, прополаскивалъ ротъ, брызгалъ себѣ въ глаза. Плесканье мое въ прохладныхъ струяхъ ²ордана было заразительно до того что не выдержалъ даже Османъ, доселѣ протестовавш³й противъ купанья. Раздѣвшись онъ вошелъ въ воду, обмылъ себѣ лицо, а потомъ, стоя по колѣно въ ²орданѣ, началъ поить и обрызгивать нашихъ взмыленныхъ лошадей.

   Безъ особенныхъ приключен³й я вернулся къ г. Пижо, который привѣтствовалъ меня новымъ взрывомъ хохота и поднесъ мнѣ стаканъ добраго ³ерусалимскаго вина, оказавшагося не безполезнымъ послѣ всей этой передряги и болѣе чѣмъ двухчасоваго пребыван³я въ костюмѣ первобытнаго дикаря.

   Было уже довольно поздно когда наконецъ мы успокоились отъ трагикомическаго приключен³я, нарушившаго мирную стоянку нашего соединеннаго каравана. Экскурс³я къ ²ордану имѣла то благое послѣдств³е что привезенъ былъ новый запасъ свѣжей воды, обновленный во всѣхъ посудинахъ. Я заварилъ походный чайникъ и угостилъ русскимъ чаемъ своего собесѣдника и его проводниковъ. Нац³ональный напитокъ нашъ до того понравился г. Пижо что мы вскипятили другой чайникъ на кострѣ разложенномъ изъ сучьевъ тарфы, привезенныхъ съ береговъ ²ордана.

   Темная безлунная ночь не оживляетъ воображен³я какъ озаренная трепетнымъ с³ян³емъ мѣсяца; та манитъ къ покою и тишинѣ, эта возбуждаетъ воображен³е, будитъ грезы и волнуетъ умъ. "Въ темныя ночи ходитъ грѣхъ надъ землей; уб³йство, насил³е и грабежъ, все укрываетъ безлунная ночь. Ночи ясныя - тѣ же дни; онѣ созданы для пѣсенъ и любви, онѣ приходятъ для поэтовъ и для влюбленныхъ сердецъ", такъ говоритъ одинъ изъ рапсодовъ Востока, посвящая ночи свои вдохновенныя пѣсни.

   Г. Пижо вдругъ приподнялся и молча удалился въ свою палатку; я думалъ что онъ пошелъ спать, но каково было мое удивлен³е когда черезъ три минуты онъ вернулся и легъ снова на коверъ, принеся съ собою небольшой, но изящный кларнетъ.

   - Я попробую вторить стонамъ земли, говору моря и крикамъ шакаловъ, заговорилъ онъ, приспособляя свой инструментъ. Я попробую оживить звуками Мертвое Море, которое, вѣроятно, еще не слыхало иныхъ пѣсенъ кромѣ говора своихъ волнъ, свиста бури и завыван³я г³енъ. Я попробую послать по вѣтру свою пѣсню и посмотрю, не вернется ли она съ неба, какъ говоритъ образно поэтъ.

   - Есть арабское предан³е что море любитъ пѣсни и играетъ когда слышитъ звуки мелод³и, отвѣчалъ я. Попробуйте разбудить море, оживить пустыню и заставить говорить скалы. Бедуины Краснаго Моря говорили мнѣ что ихъ флейты волнуютъ воду и заставляютъ звучать скалы, и что пѣсней красавицы Зюлемы заслушивались и камни, и море, и вѣтеръ, и небо....

   Запѣлъ кларнетъ, чудные звуки понеслись въ безмолв³и ночи, полетѣли по долинѣ эл-Гора, покатились по гладкой поверхности моря и поднялись, казалось, къ самому небу вмѣстѣ съ легкимъ бризомъ навѣвавшимъ съ озера Лота. Наши Арабы приподнялись со своего ложа и, поглядѣвъ сонными глазами, опустились снова, закутавшись въ свои шерстяные бурнусы.

   - Ла джаибъ Валлахи (это удивительно, клянусь Богомъ)! пробурчалъ себѣ подъ носъ старый Османъ, котораго выходка Француза удивила еще болѣе чѣмъ проводниковъ Пижо, привыкшихъ къ штукамъ своего господина. Поистинѣ глупъ этотъ Франкъ! продолжалъ ворчать мой кавасъ, который не могъ переварить музыки нарушавшей его сладк³й покой.

   Я оставался недвижимъ, боясь самымъ движен³емъ своимъ нарушить прелесть очарован³я, изъ котораго не хотѣлъ выходить. Я уже забывалъ что предо мной пустыня, что у ногъ моихъ плещется Мертвое Море, что дик³е Бедуины быть-можетъ крадутся къ нашему становищу. А чудные звуки все лились и лились, словно изъ невидимой вышины; они летѣли съ дыхан³емъ воздуха, бѣжали по землѣ, лепетали во всплескахъ моря и уносились съ вѣтромъ.

   Чарующ³е звуки вдругъ оборвались, страшное безмолв³е вдругъ воцарилось тамъ гдѣ, казалось, пѣло все вокругъ и вмѣсто дивной мелод³и какъ-то сильнѣе вдругъ послышались и говоръ моря, и шелестъ вѣтра потянувшаго отъ моря.

   - Я вызвалъ, кажется, вѣтеръ, проговорилъ послѣ нѣкотораго молчан³я Пижо; мой кларнетъ разбудилъ видно Эола, мирно дремавшаго въ дикихъ ущельяхъ Бахръ-эль-Лута; посмотрите какъ тянетъ вѣтеръ, какъ начинаетъ рябиться море, какъ разрастается тучка надъ нами... Арабы, видно, правы говоря что музыка можетъ вызывать какъ и усмирять бури и вѣтры.

   Вѣтерокъ въ самомъ дѣлѣ усиливался постепенно; легк³й, едва замѣтный съ вечера, онъ становился довольно свѣжимъ и усиливался какъ-то порывами. Мертвое Море начинало уже волноваться во всей своей массѣ. Свѣж³й вѣтеръ разбудилъ море, оживилъ воздухъ, но не тронулъ земли. Она спала попрежнему, не вѣдая пробужден³я охватившаго море. Все сильнѣе и сильнѣе расходился вѣтеръ по ²орданской долинѣ и пробуждая къ жизни мертвыя воды Бахръ-эль-Лута. Вотъ ударили съ шумомъ полукаменныя волны о берегъ, загудѣла, застонала земля, отражая нападен³е моря, но не пробудилась дальше береговъ. Глухо разносились удары волнъ по солончаковой почвѣ, еще глуше раздавались они въ воздухѣ пропитанномъ соляными испарен³ями моря. Цѣлая туча брызгъ и соленаго тумана понеслась внизъ по долинѣ эль-Гора, окатила насъ и улетѣла съ порывомъ южнаго вѣтра.

   А вѣтеръ все крѣпчалъ; не довольствуясь тѣмъ что разбудилъ море, онъ заставилъ говорить и окрестныя скалы. Принесясь изъ пустыни съ береговъ Чермнаго Моря, пролетѣвъ надъ горами Петры и Синая, набравшись силы въ узкомъ заливѣ Акабы, этотъ вѣтеръ со страшною силой, какъ бы порывами, все сильнѣе и глубже прорѣзалъ застоявшуюся массу атмосферы переполненной испарен³ями моря. Отразившись отъ скалъ Бахръ-эль-Лута, пролетѣвъ чрезъ тѣсныя ущелья ²удейскихъ горъ, вѣтеръ несъ уже тысячи звуковъ, стоны скалъ и говоръ пробудившихся горъ съ ревомъ бури и эхомъ грома раскатившагося въ горахъ.

   Словно бѣшеный звѣрь заключенный въ оковы, изъ которыхъ онъ не могъ вырваться, билось, ревѣло, волновалось и стонало море. Какимъ-то огромнымъ мрачнымъ чудовищемъ не имѣющимъ формы, лишеннымъ органовъ, но говорящимъ тысячью языковъ, казалось оно, когда подъ напоромъ полуденнаго вѣтра, словно въ безсильномъ отчаян³и, бросалось на берегъ охватывая, сжимая, облизывая его.

   Надо видѣть и испытать всю страшную силу волнъ Мертваго Моря чтобы судить о томъ дѣйств³и какое онѣ могутъ производить даже на дик³й камень, не говоря уже о нептуническихъ образован³яхъ. Если давлен³е воды океановъ, содержащей не болѣе 4 % минеральныхъ солей, можетъ достигать страшной силы до 173 пудовъ на одинъ квадратный футъ, а на тѣло человѣка, имѣющее въ среднемъ до 15.378 кв. сант., силы превышающей 2,800 пуд., то при содержан³и почти 25 % соли въ водѣ Мертваго Моря давлен³е ея даже при незначительномъ волнен³и можетъ развивать такую силу при которой не устоять даже крѣпкому камню. Немудрено поэтому что берега Бахръ-эль-Лута страшно изъѣдены и подточены волнами и что часть ихъ уже обрушилась въ море, заполнивъ обломками его побережья. Понятно также что ни одинъ, даже желѣзный корабль, не выдержалъ бы долго ударовъ полукаменныхъ волнъ и что при этихъ услов³яхъ невозможно судоходство по водамъ Мертваго Моря. Еще при началѣ бури, когда на поверхности его ходили еще не волны, а небольшая рябь, уже начавшая набѣгать и плескаться о берега, я попробовалъ испытать на себѣ силу соленой воды выведенной изъ состоян³я равновѣс³я. Полураздѣвшись я вошелъ въ море, отошелъ отъ берега сажени полторы или двѣ, не чувствуя ничего кромѣ особенной свѣжести воды, какъ вдругъ сильный толчокъ въ мои ноги еле не опрокинулъ меня; я думалъ вначалѣ что я споткнулся или какой-нибудь камень заставилъ меня покачнуться, какъ второй толчокъ (произведенный очевидно ничтожною по высотѣ, но значительною по длинѣ волной) показалъ виновннка нарушен³я моего равновѣс³я. Силу удара набѣжавшей воды можно сравнить въ самомъ дѣлѣ съ толчкомъ произведеннымъ невидимою рукой. Въ продолжен³е своей скитальческой жизни я купался во многихъ моряхъ, озерахъ и быстрыхъ рѣкахъ; я хорошо знакомъ съ тѣмъ ощущен³емъ какое порождаетъ прибой океанской волны. Мнѣ нравится это широкое, сильное и вмѣстѣ съ тѣмъ ровное гладкое давлен³е; съ нимъ еще можно бороться, можно осиливать его, прорѣзать. Не осиливъ прибоя, съ нимъ можно опрокинуться, упасть и понестись на волнѣ подхватившей пловца. Можно ринуться со скалы въ самый разгаръ бури, въ самый водоворотъ бушующихъ волнъ, можно сразиться съ ними, и на ихъ же гребняхъ вынырнуть на поверхность, съ ихъ же помощью выбраться на берегъ неразбитымъ отъ удара волны. Дикари Полинез³и продѣлываютъ ежедневно этотъ опытъ на глазахъ Европейца, Арабы на берегахъ ²емена любятъ тоже бросаться во время бури въ самыя кипящ³я волны, наслаждаясь этою борьбой со стих³ей. Съ водой Мертваго Моря этого продѣлать нельзя. Ринуться въ нее даже съ небольшой высоты - значитъ разбиться о ея неупругую поверхность; попытаться бороться съ ея волнами даже въ самомъ началѣ бури - такъ же невозможно какъ и прати противъ рожна. Небольшой по величинѣ, часто еще не несущ³й пѣны на гребнѣ, валъ Мертваго Моря собьетъ съ ногъ самаго сильнаго человѣка; ударъ его не будетъ такъ ровенъ и гладокъ какъ ударъ океанской волны: нѣтъ, онъ коротокъ, силенъ, ударяетъ какъ бы въ одну точку, заставляя быстро терять равновѣс³е. Онъ похожъ дѣйствительно на ударъ который можно сравнить съ быстрымъ, короткимъ толчкомъ, не дающимъ возможности сопротивляться. Когда я, немного разгоряченный сопротивлен³емъ моря, задумалъ произвести новое купанье, зажмуривъ глаза и заткнувъ уши и носъ, все это я испыталъ на самомъ себѣ. Не отошелъ еще я пяти-шести саженъ отъ берега, какъ небольш³я, коротк³я волны сбили меня съ ногъ, опрокинули, раздавили; я попытался встать и бороться снова, онѣ опрокинули меня вновь; съ закрытыми глазами я ринулся грудью на встрѣчу волны, надѣясь прорѣзать ее руками сложенными для нырян³я... но, одно мгновен³е... и я былъ уже безсиленъ, уничтоженъ, побѣжденъ.... Меня хлестнуло что-то похожее на куль упругой муки, опрокинуло сразу и понесло назадъ съ такою силой что будь на берегу камень, я былъ бы разбитъ до смерти. Чрезъ нѣсколько мгновен³й послѣ того какъ я вступилъ въ борьбу съ волной, я уже былъ выброшенъ на берегъ, выброшенъ буквально какъ щепка или сучокъ. Я очутился на солончаковой окраинѣ, лежа на спинѣ, съ разбитою грудью, какъ бы съ изломанными конечностями, не имѣя возможности шевельнуться, хотя набѣгавш³е авангарды волнъ продолжали еще хлестать о мои наболѣвш³е бока.

   Когда я очнулся, Пижо стоялъ надо мною, приподнимая меня за руки вмѣстѣ съ Османомъ, который былъ сильно перепуганъ происшеств³емъ случившимся съ его неблагоразумнымъ господиномъ. Увидя своихъ, я приподнялся и пошелъ къ палаткѣ, еле двигаясь, словно разбитый параличемъ или едва оправивш³йся послѣ тяжкой болѣзни. Глотка два-три крѣпкаго вина и теплое одѣяло въ которое завернулъ меня Пижо скоро вернули мои силы, но я чувствовалъ такую сильную боль въ груди и оконечностяхъ что первые полчаса не хотѣлось шевельнуться. Еще два-три дня послѣ этого купанья я чувствовалъ тупую, по временамъ ноющую боль въ груди, замѣтную особенно при глубокомъ вздохѣ. Верхн³я конечности ныли первое время словно отъ непосильной работы, тогда какъ нижн³я оправились скоро. Таковы были послѣдств³я моего втораго купанья и попытки бороться съ волнами Мертваго Моря.

  

  

   Ночь все еще была темна, потому что бѣжавш³я по небу тучи не давали возможности выглянуть мѣсяцу, уже давно пытавшемуся посмотрѣть на волнующееся море. Разорванные вѣтромъ туманы сбѣжали съ поверхности Бахръ-эль-Лута, попрятавшись въ ущельяхъ его береговыхъ горъ или разлетѣвшись по долинѣ ²ордана. Темная з³яющая масса воды, шевелившаяся какъ чудовище, издающая тысячи звуковъ, темное покрытое тучами небо и темныя скалы вокругъ сливались въ одинъ мрачный хаосъ, гдѣ царила тьма, ревѣла буря и стонали волны, разбиваясь о берегъ. Словно ясный маякъ въ этой по временамъ безпросвѣтной мглѣ блестѣла искорка на кончикѣ сигары Пижо, который, какъ истый любитель природы, сидѣлъ на камнѣ у берега, вперивъ очи свои въ бушующее море, не замѣчая что волны уже лизали до колѣнъ его полуобнаженныя ноги.

   - Хауенъ аалейна я рабби (помилуй насъ Господи)! шепталъ мой Османъ, кутаясь въ свои дырявый плащъ отъ вѣтра, пронизывающаго насквозь.

   - Не хорошо дѣлаетъ господинъ заглядываясь на море, отнесся мой кавасъ къ утѣшавшему его Французу. Оно не любитъ глаза человѣческаго когда бушуетъ и реветъ; даже глазки красавицы, смотрящей праздно на море, его сердятъ и волнуютъ. Лишь око Аллаха, полный мѣсяцъ (эль-Камаръ) утѣшаетъ и ласкаетъ море. Отойди отъ берега, господинъ! Море бушуетъ сегодня такъ сильно какъ въ ночь когда подымаются тѣни схороненныхъ Аллахомъ городовъ. Духи моря волнуютъ его; имъ становится тѣсно въ ихъ подводной глубинѣ; они мечутся, пляшутъ и играютъ во время бури, носятся вмѣстѣ съ ея волнами, кружатся съ вихрями и поднимаются кверху вмѣстѣ съ туманами. Духи моря стонутъ въ волнахъ, разбивающихся о берегъ, они поютъ вмѣстѣ съ вѣтрами, ревутъ вмѣстѣ съ бурей, грохочутъ съ раскатами грома. Бушующее море имѣетъ голосъ, ему только не данъ языкъ. Только во время бури море можетъ бесѣдовать съ небомъ и молиться, потому что наконецъ буря даетъ ему голосъ. На днѣ Бахръ-эль-Лута есть дѣти грѣха, ихъ слезы наполнили море; ихъ вопли и стоны оно таитъ въ глубинахъ тѣни оживляютъ его воды, ихъ голосъ слышится въ тѣхъ мольбахъ которыя возсылаетъ море въ часы бурной молитвы; они же носятся надъ водой въ бѣлыхъ туманахъ. Не длинна молитва Бахръ-эль-Лута; немного проситъ оно отъ Аллаха. Оно молитъ о пощадѣ, оно проситъ у него жизни и надѣется ихъ получить. Будетъ время, говоритъ легенда, и Бахръ-эль-Лутъ искупитъ прощен³е. Утишится гнѣвъ Предвѣчнаго, свѣтлый ликъ Пророка обернется снова къ нему, и возстанутъ изъ нѣдръ моря тѣни людей мучен³ями искупившихъ вины. Одѣнутся плотью и кожей блѣдныя тѣни, окаменѣютъ вновь призраки городовъ, и выйдутъ изъ моря на берегъ новые люди и ихъ города. Крѣпко станутъ они на прибрежьѣ моря, населятъ густо окрестныя страны и зацвѣтетъ вновь жизнь и счастье на берегахъ Бахръ-эль-Лута. Темныя воды станутъ чистыми, какъ роса, мертвыя воды наполнятся жизнью и оживутъ. По слову Пророка, осядетъ соль изъ воды Бахръ-эль-Лута, преисполнится оно сладостью, произраститъ травы и растен³я и оживится рыбами которыя придутъ изъ ²ордана.

   Подъ вл³ян³емъ арабской легенды, мнѣ хотѣлось вѣрить словамъ предан³я, хотѣлось слышать въ рокотан³и волнъ молитву моря, оживленнаго духомъ и получившаго голосъ для того чтобы говорить съ небомъ о тѣхъ что схоронились въ его глубинѣ. Какъ-то невольно тянуло ближе къ берегу, къ самымъ волнамъ набѣгающимъ на его солончаки. Опершись на камень, какъ на твердую скалу, я усѣлся у самаго моря. Что-то огромное, темное какъ и ночь, облежавшая насъ, виднѣлось въ туманной дали; оно поднималось, пучилось, кружилось и росло; оно бѣжало на меня, падало, расплывалось и поднималось вновь; оно ревѣло, стонало и шумѣло, какъ огромная людская толпа... Въ этой черной чудовищной массѣ, въ этихъ силуэтахъ, не имѣющихъ очертан³й, мое воображен³е рисовало цѣлыя картины, создавало рои призраковъ, готово было видѣть все что насказали Арабы.

   Было уже далеко за полночь когда немного прояснилось небо, выглянули блестящ³я созвѣзд³я и убывающая луна бросила тусклое с³ян³е на волнующееся море, наше становище и пустыню. Брызнули блестки фосфорическаго с³ян³я на волнахъ вспѣненнаго моря, скользнули по гребнямъ набѣгавшихъ валовъ и наполнили брилл³антами темную поверхность всколыхнувшейся воды. Чѣмъ-то другимъ, еще болѣе фантастичнымъ и живымъ,показалось море облитое с³ян³емъ; еще волшебнѣе стало оно когда надъ нимъ прояснилось небо, и вѣтеръ погналъ клочья тумановъ понависшихъ надъ водой. Заблистало море звѣздами, разсвѣтилось переливами; черныя волны его просвѣтлѣли, бѣлые туманы зас³яли матовымъ свѣтомъ, и изъ мрачнаго хаоса словно чудомъ оно отразило небо, его звѣзды и луну.

   - Аллахъ акбаръ (Богъ великъ)! прошепталъ въ полусоньѣ мой Османъ, радуясь свѣту озарившему непроглядную ночь.

   Успокоилась буря, но не могло успокоиться море. Огромная густая масса воды все еще волновалась. Тяжелые, курчавые валы какъ тараны ударялись о берегъ который стоналъ подъ ихъ напоромъ; коротк³е, но сильные буруны, словно молоты ударяли о прибрежные камни; казалось, море торопится окончить свою работу, изглодать берегъ и затѣмъ замереть навсегда.

   Было около двухъ часовъ ночи когда мы собрались на покой; г. Пижо первый подалъ благой примѣръ, которому не замедлилъ послѣдовать и я. Несмотря на довольно значительную прохладу, я не хотѣлъ забираться въ палатку, предпочитая провести ночь рядомъ съ моимъ Османомъ, чтобы проснуться съ первыми лучами солнца и ѣхать снова на ²орданъ. Новое купанье было необходимо, потому что вторичное погружен³е въ воды Мертваго Моря оставило крайне непр³ятные слѣды на всемъ моемъ тѣлѣ, пропитавшемся солью. Не много мнѣ спалось въ эту ночь; слабыя болевыя ощущен³я на поверхности кожи скоро перешли въ так³я интенсивныя боли что я не могъ забыться ни на минуту. Сильный жаръ чувствовался во всемъ тѣлѣ, кожа стала шероховата и горяча; на груди и спинѣ ощущалось выступан³е сыпи; мелк³я возвышен³я покрыли сгибы рукъ и подколѣнныя ямки. Рука ощупывала кристаллики соли гнѣздившейся въ порахъ и никакое обтиран³е не могло пособить горю; жидкость эта выступала снова, струилась крупными каплями по бокамъ и внутреннимъ поверхностямъ ногъ, вызывая новыя ощущен³я боли. Безъ сомнѣн³я, это была испарина обильно выступавшая на тѣлѣ при усиленной дѣятельности кожи и растворившая частицы соли. Въ полубреду, полуснѣ я валялся на своемъ упругомъ песчаномъ ложѣ, ожидая утра какъ избавлен³я, мнѣ завидно было смотрѣть и на Арабовъ-проводниковъ почивавшихъ вокругъ палатки, и даже на коней сладко дремавшихъ на солончаковой ложбинѣ. Изъ шатра доносился громк³й храпъ г. Пижо, который заснулъ богатырскимъ сномъ, послѣ двухъ безсонныхъ ночей проведенныхъ въ горахъ. Бахръ-эль-Лута.

   Къ утру угомонилось и море; волны упали и укротились, замиравш³й предъ зарей свѣтъ луны скользилъ по рябинамъ засыпавшаго моря, глухой рокотъ его сталъ походить на плесканье, разбитый берегъ могъ отдохнуть. Какъ разъяривш³йся звѣрь, утомленный безплодною борьбой, успокаивалось море; въ этой огромной колыхающейся массѣ воды, слегка озаренной свѣтомъ потухавшей луны, нельзя было узнать того стих³йнаго чудовища которое такъ недавно еще стонало, ревѣло и лѣзло на берегъ, какъ бы готовое его поглотить. Покинули косную массу силы двигавш³я ее, скрылись духи оживлявш³е море, и оно стало замирать какъ человѣкъ въ минуты агон³и.

   Бури не рѣдки на Бахръ-эль-Лутѣ, хотя туристы и мало говорятъ о нихъ. Низкое стоян³е уровня Мертваго Моря, его замкнутое въ высокихъ горахъ положен³е, открытость съ сѣвера и юга въ долину представляющую естественное его продолжен³е, сильное испарен³е - все это благопр³ятствуетъ развит³ю бурь. Только сильныя бури могутъ быстро возстановлять равновѣс³е застоявшейся атмосферы, нарушенное огромнымъ скоплен³емъ соленыхъ паровъ въ воздухѣ надъ поверхностью Мертваго Моря и ²орданской долины. Сильныя струи воздуха, нерѣдко прилетающ³я чрезъ уади эль-Араба съ береговъ Краснаго Моря, какъ могуч³й вздохъ проносящ³йся надо всею ²орданскою долиной, очищаютъ въ нѣсколько часовъ тяжелую, душную атмосферу, унося ея испарен³я къ вершинамъ Ермона.

   Соленые вѣтры дыхан³е смерти, вздохъ злаго духа, какъ ихъ называетъ Арабъ, происходятъ при скоплен³и такой огромной массы соленыхъ испарен³й которая увеличиваетъ почти на половину давлен³е атмосфернаго столба. Испытанная нами буря на берегахъ Мертваго Моря могла считаться въ слабой степени соленою бурей быть-можетъ потому что наканунѣ, какъ говорили въ ²ерихонѣ, надъ ²орданскою долиной разразилась довольно сильныя соленая буря. Несмотря на то въ течен³е нѣсколькихъ часовъ нашего наблюден³я, порывы вѣтра несли все-таки значительную массу соленыхъ испарен³й, которыя производили во рту ощущен³е соли, а въ носу и горлѣ - легкое жжен³е, необъяснимое ничѣмъ инымъ. Не говоря уже о своихъ собственныхъ ощущен³яхъ, имѣвшихъ другое происхожден³е, я могу сослаться на г. Пижо, который чувствовалъ, какъ онъ выражался, соль въ дыхан³и Мертваго Моря. При значительной степени насыщен³я вѣтровъ минеральными частицами происходятъ настоящ³я вѣян³я смерти. Знаменитый опытъ П³еротти доказалъ это какъ нельзя болѣе наглядно. "Узнавъ отъ Бедуиновъ, по извѣстнымъ имъ примѣтамъ, о приближен³и соляныхъ облаковъ, П³еротти выставилъ на жертву урагану овцу купленную имъ нарочно для опыта. Привязанное къ дереву, животное простояло ночь подъ солянымъ дождемъ и къ утру было найдено мертвымъ". Соляной вѣтеръ задушилъ овцу, какъ душитъ онъ и друг³я живыя существа, имѣвш³я несчаст³е попасть въ сферу его вѣян³я. Изрѣдка соляныя бури, разражающ³яся преимущественно въ ²орданской долинѣ, а также въ уади эль-Араба, достигаютъ и ²ерусалима при сильныхъ восточныхъ вѣтрахъ, засыпая его улицы и террасы соляною пылью. Въ ²орданской пустынѣ въ это время бываетъ такая ужасающая атмосфера что Арабы бѣгутъ подальше въ горы, а растен³я нерѣдко замираютъ навсегда. Послѣднее, разумѣется, прибавлено Арабами для краснаго словца, тѣмъ не менѣе показываетъ какой паническ³й ужасъ наводятъ даже на обитателей пустыни вѣтры соляной пыли и дождя. Составляя въ настоящее время продолжен³е течен³я ²ордана, направляющееся съ сѣвера на югъ (исключая побочныя течен³я обратнаго направлен³я), замкнутый бассейнъ длиной въ 70 и шириной около 17 верстъ, то-есть почти въ 1.200 квадратныхъ верстъ, съ наибольшею глубиной въ 1.134 фута, со дномъ дна на 2.418 футовъ ниже уровня Средиземнаго моря. Асфальтовое озеро является однимъ изъ соленѣйшихъ въ м³рѣ вмѣстилищъ воды, поражающимъ какъ своимъ низкимъ уровнемъ такъ и мрачною картиной смерти на его берегахъ. Натуралисты въ настоящее время находятъ что не всегда это было такъ: геолог³я и палеонтолог³я указываютъ намъ на друг³я, болѣе счастливыя времена, когда поверхность Мертваго Моря была совсѣмъ иная, когда еще не существовало ²ордана, и нынѣ мертвыя воды въ своихъ нѣдрахъ еще таили низш³я существа. Если могли существовать животныя въ водахъ Мертваго Моря, очевидно что процентное содержан³е солей въ немъ было далеко не такъ значительно какъ въ настоящее время, а количество хлористаго магн³я и брома, дѣйствующихъ особенно губительно на организмы, было ничтожно. На то же самое указываютъ и раковины, которыя были найдены мною на склонахъ окружающихъ Мертвое Море. Принимая за источникъ пересыщен³я Мертваго Моря минеральными солями его усиленное испарен³е при небольшой поверхности и невозможности выносить эти соли, доставляемыя однимъ ²орданомъ въ количествѣ двухъ кубическихъ футовъ въ секунду, не говоря уже о приносѣ ихъ минеральными ключами бьющими на днѣ Бахръ-эль-Лута, мы тѣмъ самымъ уже рѣшаемъ вопросъ о свойствахъ воды описаннаго нами древняго бассейна. Только благодаря ряду вѣковъ существован³я въ границахъ настоящаго времени Мертвое Море обязано такимъ огромнымъ процентнымъ содержан³емъ солей что удѣльный вѣсъ воды его доходитъ до 1,₂₅₆, что на днѣ его уже отлагаются кристаллы соли какъ изъ маточнаго разсола и что море уже не въ состоян³и своею пересыщенною водой растворять утесы каменной соли, возвышающ³еся на его западномъ берегу.

   Значительное пространство древняго Мертваго Моря, занимавшаго все палестинское понижен³е, свое настоящее ложе, бассейнъ ²ордана и ложбины Петры, тѣмъ не менѣе вовсе не даетъ права думать чтобъ этотъ издревле замкнутый бассейнъ былъ когда-нибудь въ соединен³и со Средиземнымъ или Краснымъ Моремъ, т.-е. составлялъ часть внутренняго моря Малой Аз³и. Всѣ данныя, наоборотъ, говорятъ за то что Мертвое Море никогда не было част³ю Океана, никогда даже не сообщалось съ нимъ. Его раковины и панцыри фораминиферъ вовсе не принадлежатъ къ видамъ обитающимъ въ ближайшихъ моряхъ; самый составъ его солей настолько отличается отъ солей океанской воды что по одному большому проценту хлористаго магн³я и брома, а также по отсутств³ю фосфора, серебра, лит³я, цез³я, рубид³я и ³ода, характернаго для морскихъ солей, можно сказать утвердительно что Асфальтовое озеро было самостоятельно издревле и никогда не составляло "продолжен³я Арав³йскаго залива, отдѣлившагося отъ него вслѣдств³е поднят³я Арабахскаго порога".

   Но довольно о древней истор³и Бахръ-эль-Лута: что бы ни произошло на берегахъ Малой Аз³и, как³я бы катастрофы въ родѣ Смирнскаго и Алеппскаго землетрясен³й ни разразились въ окрестностяхъ Мертваго Моря, оно не оживетъ никогда. Не заглядывая далеко впередъ, мы все-таки можемъ съ достаточною вѣроятностью предсказать его недалекое будущее. Припомнимъ только что бассейнъ Лотова озера лежитъ въ области широкаго поднят³я почвы, замѣченнаго уже давно; берега Малой Аз³и не перестаютъ выходить изъ воды со времени появлен³я на нихъ человѣка. "Вся эта часть аз³ятскаго континента увеличилась уже въ историческую эпоху значительнымъ понсомъ въ ущербъ Средиземному морю"; обмелѣли древн³я гавани Тира и Сидона, приподнявшихся изъ воды; славная гавань Яффы, принимавшая корабли фараоновъ и Финик³янъ, загородилась огромными камнями, высунувшимися изъ воды. Вся Саронская долина не что иное какъ подарокъ моря, нѣкогда омывавшаго подножья ²удейскихъ горъ. Вмѣстѣ со поверхностью ²удеи повышается медленно и котловина заключающая въ себѣ Мертвое Море. Постепенно, хотя и медленно повышаясь не относительно окрестной страны, но вмѣстѣ съ горами, окружающими его берега, небольшой замкнутый бассейнъ уже въ силу геологическихъ причинъ долженъ усиливать свое испарен³е и еще болѣе сгущать и безъ того пересыщенныя воды. Если мы представимъ себѣ что сгущен³е воды Мертваго Моря и отложен³е приносимыхъ туда солей, почти безъ возможности выноса, будетъ идти хотя также какъ и теперь (даже не crescendo, какъ того можно ожидать), то не очень далеко то время когда назван³е Мертваго Моря будетъ прилагаться къ массѣ минеральныхъ солей.

  

  

   Я не знаю, какъ я дождался утра, которое мнѣ казалось, медлило пр³йти чтобы прекратить мои страдан³я. Забываясь лишь минутами, я безпрестанно открывалъ глаза, словно стараясь уловить восходъ солнца на колеблющейся поверхности Бахръ-эль-Лута. Вотъ уже началъ меркнуть доселѣ ясный матово-серебристый свѣтъ луны, блѣдная, бѣлесоватая, она какъ будто спѣшила закатиться за ²удейск³я горы, прежде чѣмъ золотые лучи солнца обезцвѣтятъ ея блѣдный ликъ. Вотъ звѣздочки уже укоротили свои мерцающ³е лучи, пособрали ихъ въ свое маленькое тѣльце и поспѣшили утонуть гдѣ-то въ начинавшей блѣднѣть синевѣ. На Востокѣ къ горамъ За³орданскимъ, въ сторонѣ полузагадочной Моав³и, гдѣ еще такъ недавно ходили черныя тучи, небо было такъ ярко и свѣтло, какъ будто пали на него снопы невидимаго с³ян³я; поблѣднѣла его синева, лиловая тѣнь набѣжала на нее и розовый свѣтъ зари загорѣлся надъ горами. Свѣтлый оттѣнокъ легъ и на поверхность Мертваго Моря, окрасивъ рябины его стально-синихъ водъ.

   - Эль-хамди-Лиллахи, Салла-эн-Неби (слава Богу, слава Пророку)! проговорилъ, приподнимаясь со своего ложа, проводникъ г. Пижо при видѣ показавшейся зари. - Тулуу еш-Шемсъ таибъ (восходъ солнца хорошъ), добавилъ онъ, начиная свою утреннюю молитву. Не долго продолжалось фетха (утренняя молитва) Араба, которую онъ не сопровождалъ омовен³емъ по недостатку воды. - Сабахкумъ билъ шеръ, эфенди (Съ добрымъ утромъ, господинъ)! обратился затѣмъ ко мнѣ Селикъ, увидавъ что я лежу уже съ открытыми глазами.

   Чутк³й Османъ при первыхъ словахъ Селика былъ тоже на ногахъ и пошелъ къ лошадямъ, о которыхъ онъ заботился больше чѣмъ о своемъ господинѣ. Зная что намъ сегодня предстоитъ часа три-четыре безводнаго пути къ Мар-Саба, онъ готовился снова сводить коней на ²орданъ чтобы выступить тотчасъ при восходѣ солнца. Мы съ г. Пижо сѣли на нашихъ скакуновъ и понеслись къ зеленѣющимъ берегамъ.

   Розовый свѣтъ все еще разливался по восточной половинѣ неба, занимая его до зенита; ближе къ горизонту онъ переходилъ уже въ пурпуръ, золото и кровь, тогда какъ на западѣ, гдѣ еще, какъ полупрозрачная тѣнь, убѣгала луна, все ярче и свѣтлѣе становилось небо и его лазурь. Легк³й розовый оттѣнокъ палъ и на море, и на пустыню. Словно яркая окалина побѣжала по металлически-синей поверхности моря; темныя воды его стали какъ-то прозрачнѣе; пронизанная свѣтомъ, масса его вдругъ оживилась, проснулась и пустыня; покраснѣлъ слегка ея золотистый песокъ, загорѣлись огонькомъ вершины известковыхъ холмовъ, лиловыя тѣни побѣжали отъ нихъ по землѣ, и песчаный жаворонокъ понесся навстрѣчу грядущему солнцу. Что-то особенное, ощущаемое только грудью, было разлито въ воздухѣ, очищенномъ бурею...

   Быстро мчались наши кони по знакомой тропинкѣ на ²орданъ, и не успѣло еще разгорѣться чудное утро, какъ я уже бросился въ трет³й разъ въ прохладныя живыя воды ²ордана. Несмотря на щипавшую свѣжесть воды, около четверти часа я провелъ въ струяхъ священной рѣки, смывая съ себя грѣшныя воды Бахръ-эль-Лута. Но минеральныя частицы въѣвш³яся въ поры кожи сдѣлали свое дѣло, вызвавъ раздражен³емъ ея довольно значительную экзему почти на всемъ тѣлѣ. Красная, бархатистая, сильно зудящая, особенно на животѣ, бокахъ и предплеч³яхъ сыпь уже не могла быть смыта водой ²ордана и осталась на память о двукратномъ погружен³и въ воды Мертваго Моря.

   Это сильно раздражающее свойство воды Асфальтоваго озера, превосходящей въ этомъ отношен³и всѣ друг³я минеральныя воды земнаго шара, можетъ быть съ успѣхомъ утилизовано человѣкомъ для врачебныхъ цѣлей. Погружен³я въ волны Мертваго Моря черезъ извѣстные промежутки времени съ послѣдующимъ обмыван³емъ въ водахъ ²ордана можетъ съ пользой служить при ревматическихъ и другихъ худосочныхъ страдан³яхъ. Предполагаемое врачами при пользован³и морскими купан³ями благотворное дѣйств³е воздуха насыщеннаго минеральными испарен³ями, на берегахъ Мертваго Моря можетъ оказывать еще больш³й эффектъ если сумѣть имъ воспользоваться, не подвергаясь при лѣчен³и вредоноснымъ солянымъ вѣтрамъ. Сильная сухость воздуха въ ²орданской долинѣ вл³яетъ также очень благопр³ятно на течен³е ревматическихъ страдан³й, какъ и чистая атмосфера горъ окружающихъ долину эль-Шер³а. Безспорно сильное, такъ-сказать химическое {Хотя его и нельзя назвать чисто химическимъ, ибо раздражен³е кожи обусловливается внѣдрен³емъ въ поры ея минеральныхъ частицъ.} дѣйств³е на тѣло воды Мертваго Моря усугубляется еще огромнымъ механическимъ эффектомъ, который я описалъ, какъ могъ. Тяжелая полукаменная волна Асфальтоваго озера, особенно при незначительномъ вѣтеркѣ, вмѣстѣ съ сильнымъ раздражающимъ свойствомъ воды могутъ быть причислены къ разряду такихъ энергическихъ средствъ которыя при разумномъ приложен³и могутъ замѣнить рядъ палл³ативовъ представляемыхъ нерѣдко купан³ями даже въ прославленныхъ минеральныхъ водахъ. Разумѣется, мертвенный видъ береговъ Мертваго Моря, полное отсутств³е человѣческаго жилья вблизи его водъ, не полная безопасность отъ нападен³я полудикихъ Бедуиновъ, и не совсѣмъ благопр³ятныя климатическ³я услов³я, дѣлающ³я лѣтомъ берега Мертваго Моря ужасающими, мѣшаютъ воспользоваться этими необыкновенными водами, къ которымъ, повидимому, еще въ древности прибѣгалъ человѣкъ съ лѣчебною цѣлью. У меня есть нѣкоторыя указан³я одного богатаго англ³йскаго туриста, нашедшаго исцѣлен³е въ жгучихъ водахъ Бахръ-эль-Лута послѣ тщетнаго пользован³я во всѣхъ прославленныхъ курортахъ Европы. Можно надѣяться что съ постоянно возрастающимъ значен³емъ русской Антониновской страннопр³имицы въ ²ерихонѣ найдутся любители которые не убоятся "водъ смерти" Асфальтоваго озера и воспользуются ими какъ водой цѣлебною. Отъ ²ерихона берегъ Мертваго Моря такъ недалекъ что оттуда на конѣ можно совершать ежедневныя прогулки даже съ заѣздомъ на ²орданъ. Еще проще можно устроиться, раскинувъ свой шатеръ въ зеленѣющей сѣни ²орданскаго лѣса близь устья священной рѣки.

   Омывъ чистою водой свое просоленое тѣло, я покинулъ ²орданъ. Пять минутъ быстрой ѣзды - и замолкъ лепетъ его струй. Предъ нами пустыня, за нами Мертвое Море - прощай быстротечный ²орданъ!..

   Пустыня была уже залита золотомъ, пурпуромъ и серебристыми блестками. Все обаян³е красокъ, вся жизнь и сила цвѣтовъ, могущихъ ослѣплять человѣка, во всей своей красѣ выступаютъ лишь въ пустынѣ; ея утро, полдень, закатъ, сумерки и вечеръ, все это лишь отдѣльныя картины блестящей феер³и. На берегахъ Мертваго Моря ея декорац³и еще блистательнѣе и разнообразнѣе; горы ²удеи и Моав³и, зеленѣющая змѣйка ²ордана, глубоко ввалившаяся долина эль-Гора и зеркальная поверхность Бахръ-эль-Лута - все это вмѣстѣ представляетъ такую картину лучше которой едва ли гдѣ найдется. Залитыя солнечными лучами скалы обрамляютъ чудную панораму золотою рамкой; фономъ картины служатъ чистая лазурь неба и утонувшая въ морѣ свѣта пустыня; на этомъ фонѣ воздухъ и солнце строятъ изъ ничего волшебные образы и картины, которые Европеецъ зоветъ маревомъ, а полудик³й сынъ пустыни "моремъ дьявола, наважден³емъ проклятаго"...

   Миражи и друг³е обманы зрѣн³я, основанные на преломлен³и и отражен³и солнечныхъ лучей и зеркальности воздуха лежащаго надъ поверхностью Мертваго Моря, очень нерѣдки въ ²орданской долинѣ; этому способствуетъ уже самое ея географическое положен³е, позволяющее слою воздуха застаиваться въ ней абсолютно безо всякаго движен³я. Отражен³е блестящей поверхности Бахръ-эль-Лута, сравнительная близость предметовъ могущихъ вслѣдств³е многочисленныхъ топографическихъ услов³й отразиться въ зеркалѣ неподвижной атмосферы, и рядъ неизвѣстныхъ причинъ пораждаютъ частые миражи не только надъ поверхностью Мертваго Моря, но и въ долинѣ эль-Гора и въ уади Араба. Быть-можетъ этому способствуетъ и сильное насыщен³е воздуха минеральными частицами, помогающими отражен³ю и усиливающими преломлен³е. Какъ бы то ни было, но изъ зеркальныхъ частицъ воздуха и солнечныхъ лучей Фата-Моргана строитъ чудныя картины, которыми нельзя не залюбоваться. Она переноситъ цѣлые города и оазисы, длинные караваны и голубыя озера на зеркало своего трепещущаго воздуха и раскрашиваетъ мнимыя изображен³я всѣми цвѣтами солнечнаго спектра. Она беретъ отъ земли лишь рисунокъ, который воспроизводитъ изъ крошечныхъ частицъ воздуха при помощи красокъ и свѣта полученныхъ ею отъ солнца. Марево - дитя неба, воздуха и земли, картина нарисованная солнцемъ, почему и не можетъ быть написано красками взятыми съ палитры, какъ не можетъ быть изображено словомъ, безсильнымъ его воспроизвести. Арабъ не только вѣритъ въ реальность этого чуднаго явлен³я, но и считаетъ его матер³ализованнымъ настолько что его будто можно осязать. Для него воды Фата-Морганы настоящ³я воды, ея пальмы, верблюды и люди - реальныя существа, его здан³я - так³я же постройки; но эти воды, верблюды, пальмы, люди и здан³я - творен³я злаго духа потѣшающагося надъ человѣкомъ. Обманывая его, дьяволъ моря и пустыни творитъ изъ ничего эти чудныя картины, восхищая изумленный глазъ, наполняя надеждой истомленное сердце и скрывая снова свое творен³е, когда успѣлъ насмѣяться вдоволь надъ несчастнымъ путникомъ обреченнымъ въ жертву пустынѣ.

   Когда мы возвращались съ ²ордана, одинъ изъ такихъ чудныхъ миражей стоялъ надъ залитою солнечнымъ блескомъ поверхностью Мертваго Моря, невольно приковывая взоръ своею волшебною красотой. Надъ моремъ, казавшимся огромнымъ котломъ растопленнаго металла, разстилалась свѣтло-синяя, какъ бы туманная полоса; въ пустынѣ она показалась бы зеркаломъ отдаленнаго озера, тогда какъ здѣсь она являлась другимъ, приподнявшимся слегка горизонтомъ. Изъ этой полупрозрачной поверхности выступали как³е-то неясные образы, которые блистали почти всѣми цвѣтами спектра, но не давали ни одного опредѣленнаго абриса. Въ этой массѣ пестро и прихотливо смѣшанныхъ красокъ изумленному глазу представлялись развалины, стѣны, башни, города; надъ ними, казалось, слегка нагибались высок³я пальмы, а предъ ними длинною вереницей двигались не то животныя, не то люди. Неясность очертан³й, расплывчивость абрисовъ и цвѣтовъ давали полный просторъ фантаз³и, и она могла на этой неясной канвѣ выткать чудные образы. Минутъ десять продолжалось это чудное видѣн³е среди бѣлаго дня; словно дымка тумана, слегка волнуемаго вѣтеркомъ, оно трепетало и росло, расплывалось и сгущалось, пока внезапный порывъ налетѣвшаго вѣтерка не развѣялъ творен³я солнечныхъ лучей. Отъ блестящихъ красокъ не осталось и слѣда, отъ неясныхъ силуетовъ остались лишь прозрачная синева; свѣтло-синяя туманная полоса опустилась въ море, расплылась въ воздухѣ, растаяла отъ жгучихъ лучей палестинскаго солнца. Какъ духъ появилась и исчезла Фата-Моргана, это украшен³е моря и пустыни.

   - Charmant, magnifique! восклицалъ изумленный Пижо.

   - Аи джаибъ, Аллахъ акбаръ (это удивительно, Богъ великъ)! въ свою очередь повторяли Арабы.

   Все ярче и блистательнѣе разгорался чудный день; въ огнѣ и золотѣ выкатывалось солнце изъ-за оттѣненныхъ еще Моавитскихъ громадъ. По небу пробѣжали снопы золотыхъ лучей; все зас³яло оно яркою лазурью, которой невидимые лучи придавали такой блескъ что глазъ не могъ смотрѣть прямо на небо. Залились золотомъ и пустыня, и море; на бѣлесовато-желтомъ и блѣдно-красномъ фонѣ ея песковъ и известняковыхъ холмовъ лучи солнца, отражаясь и дробясь, разлились моремъ свѣта, въ которомъ потонули всѣ очертан³я. Даже темныя ущелья горъ оживились подъ лучами выплывшаго солнца; ихъ з³яющ³я трещины и проходы освѣтились золотомъ