Тихомиров В. А. - Сингапур

">   Дома европейской части города представляютъ общераспространенный типъ англ³йскихъ колон³альныхъ построекъ далекаго востока. Бѣлые, или вообще свѣтлые, обыкновенно двухъэтажные, съ глубокими, идущими вдоль всей стѣны врытыми балконами-верандами, всегда полутемными отъ далеко выдающагося навѣса крыши, съ окнами безъ стеколъ, со ставнями изъ взаимно-прикрывающихъ другъ друга подвижныхъ дощечекъ, окруженные роскошными деревьями и кустарниками и увитые ползучими растен³ями, дома эти вообще уютны и относительно прохладны, нерѣдко весьма изящны.

   Постоянная забота о сквозномъ вѣтрѣ, огражден³е отъ жгучихъ солнечныхъ лучей верандами, глубокими и очень высокими комнатами (во избѣжан³е духоты), при отсутств³и стеколъ въ окнахъ, замѣняемыхъ ставнями, между раздвинутыми дощечками которыхъ можетъ свободно циркулировать воздухъ (къ сожалѣн³ю, въ Сингапурѣ онъ все-таки постоянно почти неподвиженъ), замѣна дверей завѣсами изъ рѣдкихъ сквозныхъ бамбуковыхъ пластинокъ, изящно расписанныхъ японцами-художниками (привозятся изъ ²окогамы, Кобе, Нагасаки), вотъ мѣры борьбы съ постоянною бѣдою: душною, истощающею силы атмосферою почти экватор³альнаго Сингапура.

   Въ общественныхъ здан³яхъ, гостинницахъ и клубахъ весьма могущественнымъ средствомъ для такой борьбы является перенесенная изъ Инд³и и съ Цейлона "панка", гигантск³й вѣеръ, состоящ³й изъ ряда висящихъ съ потолка тяжелыхъ полотняныхъ сторъ, шнуры которыхъ, соединенные въ одинъ общ³й, находятся въ рукахъ сидящаго въ сосѣдней комнатѣ китайца, который ихъ непрерывно дергаетъ.

   Равномѣрные и постоянные размахи панки даютъ живительную прохладу, значен³е которой оцѣнитъ лишь тотъ, кому придется страдать за ея отсутств³е въ Батав³и; - консервативные не въ мѣру голландцы почему-то упорно игнорируютъ до сихъ поръ благодѣтельную панку въ своихъ инд³йскихъ колон³яхъ.

   Нѣтъ болѣе исполнительныхъ и аккуратныхъ слугъ, какъ китайцы вообще, однакоже и у нихъ иногда случается бѣда съ панкой: за обѣдомъ въ отелѣ, напримѣръ, случается, что ритмическ³е размахи ея, постепенно ослабѣвая, вдругъ превращаются совсѣмъ, и вслѣдъ за этимъ наступаетъ, такъ сказать, домашн³й циклонъ,- какъ бы подъ вл³ян³емъ быстро налетѣвшаго урагана панка начинаетъ махать неистово, наверстывая недавнее бездѣйств³е. Объяснен³е въ томъ, что домашн³й аквилонъ-китаецъ не справился съ душною истомою, задремалъ и теперь, проснувшись, или пробужденный вездѣсущимъ хозяиномъ, въ испугѣ спѣшитъ исправитъ свою оплошность неистовымъ дерган³емъ шнура.

   Таковы мѣры борьбы съ непрерывною, насыщенною даже и въ сухое время года водяными парами, духотою Сингапура. Мѣры эти, палл³ативныя вообще, парализуются еще въ значительной мѣрѣ другими неудобствами. Несмотря на близость моря, бичъ тропиковъ - москиты - одолѣваютъ Сингапуръ, благодаря въ особенности его болотистымъ низменностямъ.

   Москиты - ближайш³е родственники нашихъ комаровъ. На крайнемъ востокѣ они отличаются сравнительно гораздо меньшею величиною. Укушен³е крошечныхъ враговъ, мало или даже совсѣмъ не замѣчаемое на первыхъ порахъ, влечетъ за собою ограниченную, но относительно обширную припухлость, очень болѣзненную и сопровождаемую сильнымъ, иногда нестерпимымъ зудомъ, такъ что черезъ недѣлю, и даже еще дольше, лица, искусанныя москитами и обладающ³я раздражительною кожею, представляются какъ бы только-что перенесшими оспу; однимъ словомъ, москиты далеко не чета нашимъ часто все-таки несноснымъ комарамъ. Поэтому "москитная клѣтка" является неизбѣжною принадлежностью всякой спальни: на Цейлонѣ, Явѣ, Сингапурѣ и въ южномъ Китаѣ. Кровать помѣщается подъ рамою, на которой натянута бѣлая, особаго рода, мелкопетлистая ткань, въ родѣ рѣдкой кисеи. Куски этой же ткани спускаются со всѣхъ четырехъ сторонъ потолка рамки вплоть до полу. Полотнища эти подтыкаются очень тщательно и далеко вглубь со всѣхъ сторонъ подъ тюфякъ постели утромъ, тотчасъ послѣ ея уборки, и въ такомъ видѣ остаются цѣлый день до вечера.

   Непосредственно передъ захожден³емъ солнца служитель, для того спец³ально назначенный, является съ большимъ, не менѣе двухъ аршинъ длиною, пучкомъ связанныхъ у основан³я, очень гибкихъ и тонкихъ бамбуковыхъ пластинокъ. Отворачиваются наружныя полы клѣтки съ одной стороны ея, служитель входитъ внутрь и становится у кровати; раздается рѣзк³й характерный свистъ бамбука - это производится усердное изгнан³е (иногда, при случайной удачѣ, даже и самое изб³ен³е) немногихъ, успѣвшихъ пробраться за день, несмотря на всѣ предосторожности, внутрь клѣтки крошечныхъ враговъ: вѣдь одного москита съ избыткомъ достаточно, чтобы сдѣлать невозможною душную, особенно благодаря клѣткѣ, экватор³альную ночь, при наступлен³и которой о какой-либо живительной свѣжести нѣтъ и помину, что всего краснорѣчивѣе доказывается термометромъ, нерѣдко не обнаруживающимъ паден³я въ предѣлахъ даже лишь десятыхъ частей градуса.

   Итакъ, ночи душны, а неизбѣжная москитная клѣтка еще значительно увеличиваетъ ихъ духоту. Какъ ни стараются помочь горю возможною высотою потолка клѣтки и гигантскими размѣрами кроватей, но близость экватора и клѣтка, вмѣстѣ взятыя, даютъ себя знать очень сильно, несмотря на то, что одиночныя, почти или совершенно квадратныя постели тропинокъ обладаютъ очень большими размѣрами.

   Постель Сингапура и Явы отличается, притомъ, обязательнымъ отсутств³емъ одѣяла, или хотя бы только простыни, и обязательнымъ же присутств³емъ, кромѣ головныхъ подушекъ, еще иной: въ видѣ цилиндрическаго валика, въ половину человѣческаго роста длиною, при поперечникѣ нѣсколько меньшемъ, чѣмъ въ полъ-аршина. Подушка эта очень характерна для данныхъ мѣстностей. Она кладется постоянно вдоль кровати по срединѣ послѣдней. Назначен³е такой подушки, непонятное на первый взглядъ, выработано лучшимъ учителемъ - житейскимъ опытомъ. Сонъ возможенъ тамъ только при полномъ обнажен³я тѣла; но этого еще мало: соприкосновен³е частей собственнаго тѣла уже плохо переносится кожею,- здѣсь-то и является кстати гигантская подушка-валикъ. Помѣщенная между ногами, она препятствуеть взаимному соприкосновен³ю кожи ихъ, устраняя такимъ путемъ тягостное ощущен³е жара, мѣшающее заснуть и въ безъ того душной клѣткѣ.

   Есть затѣмъ мѣстности, гдѣ москиты настолько безпощадны, что не ограничиваются одними ночными нападен³ями, но буквально дѣлаютъ жизнь невыносимою даже и днемъ. Таковы, между прочимъ, Сингапуръ и Ханькоу въ Китаѣ. Здѣсь приходится прибѣгать уже и къ такъ называемымъ "москитнымъ домикамъ". Это тѣ же москитныя клѣтки, болѣе значительныхъ размѣровъ и снабженныя очень плотно затворяющеюся дверью.

   Стѣны такого домика обтянуты тою же сквозною бѣдою кисеею, какъ и клѣтки-постели. Дверь затворяется и отворяется возможно быстро и рѣдко, чтобы не впустить какъ-нибудь осаждающихъ ее постоянно извнѣ москитовъ, особенно обильныхъ, потому что обыкновенно москитная комнатка для достижен³я большей прохлады устроивается на верандѣ дона.

   Могущественнымъ союзникомъ въ борьбѣ съ москитами въ Сингапурѣ (какъ и на Цейлонѣ) являются домашн³я, впрочемъ поселяющ³яся въ жилищахъ самовольно, особаго рода ящерицы - велик³е истребители и ловцы москитовъ, муравьевъ и всякихъ иныхъ, отравляющихъ тамъ жизнь, насѣкомыхъ. Это оригинальныя, немного превышающ³я длину мизинца взрослаго человѣка, животныя - неизбѣжная принадлежность всякаго дома Сингапура; встрѣчаются онѣ и на Цейлонѣ. Пока свѣтло, ихъ не видно; но только-что наступитъ ночной мракъ, на стѣнахъ, потолкахъ и даже зеркалахъ вдругъ десятками появляются эти ящерицы, не стѣсняясь искусственнымъ свѣтомъ лампъ. Подобно мухамъ, одарены онѣ способностью не только ползать, но даже быстро бѣгать годовою внизъ по потолкамъ и по стѣнамъ комнатъ.

   Отъ времени до времени ящерицы эти издаютъ своеобразный, громк³й для такого маленькаго животнаго, ритмически повторяющ³йся крикъ: "геко, геко", или: "чекъ, чекъ-чеко!" тогда какъ вдвое крупнѣйш³я домашн³я ящерицы С³ама, гораздо болѣе безобразныя на видъ, испускають звуки, всего удобнѣе передаваемые словами: "токэ, токэ". Туземцы такъ и зовутъ ихъ тамъ: токэ, подобно тому какъ звукъ ³еко или геко послужилъ поводомъ къ научному обозначен³ю этихъ ящерицъ, причисленныхъ къ особому семейству геконидъ (Geckonida) общимъ назван³емъ геко.

   Разъ занявъ свои позиц³и, ящерицы тотчасъ же предаются съ жаромъ охотѣ на москитовъ и другихъ насѣкомыхъ, во множествѣ привлекаемыхъ свѣтомъ лампъ черезъ открытыя двери и окна безъ стеколъ, при чемъ, не обращая никакого вниман³я на людей и считая себя очевидно настоящими хозяевами, геко то прямо преслѣдуютъ свою добычу бѣгомъ, то подкрадываются къ ней и, вдругъ бросаясь впередъ, такъ сказать на лету, приклеиваютъ зазѣвавшагося муравья, москита или жучка къ своему быстро выдвигаемому впередъ липкому языку, который и препровождаетъ затѣмъ жертву прямо въ ротъ.

   Наблюден³е такой охоты, вслѣдств³е привычки ящерицъ къ людямъ и обил³я ихъ, очень легкое вообще, доставляетъ немалое удовольств³е. Нерѣдки при этомъ драматическ³е эпизоды: то произойдетъ внезапно враждебное столкновен³е двухъ помѣшавшихъ другъ другу охотниковъ; то, несмотря на всю свою ловкость и способность къ бѣготнѣ по потолку, какой-нибудь геко, въ жару преслѣдован³я, сорвется внизъ и свалится на кого-либо изъ присутствующихъ, или, ударившись о край стола, мебель, или прямо о полъ, даже оставить тамъ, въ видѣ печальнаго трофея, свой очень хрупк³й хвостъ, имѣющ³й впрочемъ способность вновь отрости.

   Совершенная безвредность этихъ домашнихъ ящерицъ, ихъ интересные нравы, польза, приносимая ими истреблен³емъ докучливыхъ насѣкомыхъ - все это заставляетъ считать геко тѣмъ, что онъ есть на самомъ дѣлѣ: другомъ человѣка. Къ сожалѣн³ю, однако, здѣсь, какъ и во многихъ другихъ случаяхъ, тупое невѣжество, недостатокъ естественно-историческаго образован³я, неосмысленный страхъ, часто заставляютъ смотрѣть на полезныхъ геко какъ на враговъ - до тѣхъ поръ, пока привычка не возьметъ наконецъ свое и не заставитъ относиться къ нимъ по крайней мѣрѣ равнодушно. Чуждые предразсудковъ, домохозяева Сингапура являются, напротивъ, друзьями и покровителями своихъ геко, и такъ какъ отдѣльныя семьи послѣднихъ, постепенно размножаясь, живутъ все-таки непремѣнно за тою или другою картиною, зеркаломъ или мебелью, за которыми поселились ихъ предки, то не удивительно, что Е. С. В - а, указывая въ качествѣ доброй хозяйки на ту или другую изъ нихъ, на мой взглядъ ничѣмъ не отличавшуюся отъ ближайшей сосѣдки, говорила не разъ: "Вотъ эта живетъ за такою картиною, за такимъ-то шкафомъ и такъ далѣе; эту я называю такимъ-то именемъ, та родилась въ прошломъ году, а сегодня или завтра изъ двухъ яицъ, положенныхъ въ пустой ящикъ, стоящ³й тамъ, должны вылупиться новыя дѣти". И въ самомъ дѣлѣ, въ тотъ же денъ, въ нашемъ присутств³и, изъ бѣлаго яйца величиною въ воробьиное (но болѣе продолговатое) благополучно вышелъ на свѣтъ новый членъ колон³и ящерицъ, очень слабо державш³йся еще на своихъ ножкахъ, пока только головою вверхъ. Новорожденный, со всѣми предосторожностями, которыя требовалъ его нѣжный возрасть, былъ посаженъ на потолокъ москитной комнатки веранды. Часовъ черезъ шесть его уже тамъ не оказалось: очевидно, онъ отправился къ своей семьѣ, на родину, т.-е. въ ту комнату, гдѣ явился на свѣтъ.

   Прежде чѣмъ проститься съ гево Сингапура, принадлежащаго, насколько могу судить, къ виду Hemidactylus reticulatus, или формѣ, къ послѣдней у весьма близкой, остановимся нѣсколько на оригинальной способности этихъ ящерицъ бѣгать по стѣнамъ и потолкамъ такъ же легко и свободно, какъ это дѣлаютъ, напримѣръ, мухи. Очень недавно еще, всего какихъ-нибудь лѣтъ 25 тому назадъ, полагали ошибочно, что способность эта обусловливается свойствомъ пальцевъ геко выдѣлять на своей нижней поверхности особую вязкую жидкость, приклеивающую, такъ сказать, животное къ потолку или стѣнѣ. Все это вполнѣ невѣрно. Всяк³й, кто только имѣлъ случай видѣть, какъ легко и быстро перемѣщается геко, бѣгая по потолку или даже зеркалу, уже а priori долженъ отвергнуть это толкован³е. Прямое наблюден³е доказываетъ затѣмъ, но никакой жидкости здѣсь и не выдѣляется. Причина совсѣмъ иная: на каждомъ пальцѣ нижей стороны переднихъ и заднихъ конечностей ящерицы замѣчается двойной рядъ особыхъ пластинокъ, которыя въ спокойномъ состоян³и плотно прикрываютъ одна другую, какъ черепица, но съ помощ³ю особыхъ мышечныхъ пучковъ могутъ и приподниматься каждый самъ по себѣ въ видѣ свода. Плотно прижавъ сначала свои пластинки къ гладкой поверхности, геко поднимаетъ ихъ затѣмъ сводомъ, за исключен³емъ остающагося плотно прижатымъ края: возникаетъ такимъ образомъ рядъ безвоздушныхъ пространствъ - и животное держится, вопреки закону тяжести, исключительно воздушнымъ давлен³емъ на эти безвоздушныя пространства.

   Перейдемъ теперь къ торговому кварталу европейской части Сингапура, центру города. Прежде всего здѣсь бросается въ глаза предпочтен³е, оказываемое почему-то домовладѣльцами яркому свѣтло-синему цвѣту, которымъ сплошь выкрашены здан³я этой части города; такой цвѣтъ, благодаря вертикальнымъ лучамъ жгучаго солнца, особенно непроченъ: онъ скоро переходитъ въ очень неприглядный буро-желтоватый, такъ что син³й Сингапуръ всегда являлся мнѣ болѣе чѣмъ на половину полинявшимъ.

   Магазины, исключительно англ³йск³е, защищены по возможности глубокими наружными колоннадами крытыхъ галерей, образующихъ родъ непрерывно тянущихся верандъ, ограничивающихъ, насколько это достижимо, подавляющую силу солнечнаго свѣта и жара, который все-таки здѣсь именно, т.-е. въ торговой части города, даетъ себя чувствовать особенно сильно, въ виду скучен³я сильно накаляющихся каменныхъ здан³й и меньшаго обил³я той могучей и разнообразной растительности, которою такъ богаты остальныя, менѣе центральныя части города.

   Здѣсь постоянно наблюдается сильное народное движен³е: индусы, китайцы, малайцы, сингалезы - торговцы, парси и арабы - ростовщики и мѣнялы, англичане - въ качествѣ властныхъ и болѣе чѣмъ высокомѣрныхъ хозяевъ, а въ дни прихода почтовыхъ судовъ веселыя толпы отпущенныхъ "на землю" погулять матросовъ,- все это сливается въ толпу столь же пеструю, какъ и шумно-многоязычную.

   Разнообраз³е средствъ передвижен³я еще болѣе содѣйствуетъ пестротѣ картины. Джинрикши-малайцы, носильщики-китайцы и тамилы-двуног³е бѣгуны перемежаются здѣсь съ экипажами частныхъ владѣльцевъ: крупныхъ финансистовъ, купцовъ и консуловъ. Экипажи ихъ, обыкновенно парные, запряжены крупными, часто очень породистыми, вывезенными изъ Австрал³и лошадьми, являющими рѣзк³й контрастъ съ крошечными и безобразными пони наемныхъ извозчиковъ, тамиловъ. Не успѣетъ такой экипажъ остановиться, какъ уже грумъ (кучера и грумы - тамилы или малайцы), соскочивъ съ козелъ, гдѣ онъ сидитъ рядомъ съ кучеромъ, держа подъ мышкою лѣвой руки укрѣпленный на короткой рукояткѣ пышный лошадиный хвостъ, начинаетъ тотчасъ непрерывно обмахивать имъ лошадей, отгоняя москитовъ, мухъ и оводовъ - иначе самыя добронравныя лошади не выдерживали бы остановки. A вотъ и старые цейлонск³е знакомые, маленьк³е горбатые и, если они типичны, чернаго цвѣта съ мелкими бѣлыми пятнами, бычки-бѣгуны, везущ³е довольно скорою рысью, благодаря прекрасной мостовой, легкую двуколесную коляску съ двумя и даже (считая кучера) тремя сѣдоками.

   Присутств³е горба у этихъ рогатыхъ рысаковъ указываетъ на принадлежность ихъ къ типу быка-зебу, характернаго вообще для востока, начиная съ Египта и кончая Япон³ей, гдѣ горбъ, однако, уже едва обозначается. Зато наибольшаго развит³я достигаетъ онъ у встрѣчающихся здѣсь крупныхъ и очень сильныхъ зебу тяжеловозовъ, свѣтло-сѣрыхъ или бѣлыхъ. Въ противоположность короткорогимъ бѣгунамъ, они украшены длинными, нерѣдко прямыми, отклоненными назадъ, какъ у антилопъ, рогами. Запряженные въ громадныя двуколесныя, крытыя въ видѣ свода, сплетеннаго изъ кокосовыхъ листьевъ, фури (инд³йская "тонга"), мѣрно выступаютъ они, звеня и гремя мѣдными колокольчиками и круглыми бубенчиками своихъ ошейниковъ, тогда какъ на длинныхъ рогахъ красуются мѣдныя кольца и вѣнчающ³е ихъ мѣдные же шарики. Эти своеобразныя украшен³я придаютъ быкамъ особо характерный, нѣсколько фантастическ³й видъ, такъ хорошо гармонирующ³й съ типичными и затѣйливыми орнаментами браманскихъ и будд³йскихъ храмовъ и вообще со всей остальною инд³йскою обстановкою города.

   Эти терпѣливые и иногда прямо многострадальные труженики здѣсь все-таки счастливѣе, чѣмъ на Цейлонѣ. Тамъ весьма распространенъ варварск³й обычай расписывать съ помощью раскаленнаго желѣза иногда священными знаками, чаще же просто различными фигурами всю шкуру несчастнаго быка, за исключен³емъ одной головы, равно какъ и отрубать имъ, ни съ того, ни съ сего, часть хвоста.

   Цейлонъ, какъ извѣстно, есть религ³озный центръ буддизма. Адамовъ Пикъ хранитъ на своей вершинѣ отпечатокъ гигантской стопы "всечтимаго" учителя Гуатамы-Будды, съ вершины этой горы вознесшагося на небо, какъ вѣруютъ послѣдователи его учен³я. Для отдаленнаго Забайкалья, для Тибета, Китая и Япон³и, не говоря уже о самой будд³йской Инд³и, Цейлонъ вообще и храмъ "Святого Зуба" въ Канди въ частности, есть то же, что Мекка для мусульманина - и вотъ правовѣрные сингалезы, долженствующ³е служить примѣромъ для всѣхъ остальныхъ буддистовъ, являются по отношен³ю въ своимъ зебу, просто вслѣдств³е варварскихъ личныхъ вкусовъ, нарушителями существеннѣйшаго догмата своей религ³и: не только не убивать никакого животнаго, но даже и не причинять ему ни малѣйшаго вреда и страдан³я.

   Они говорятъ, что, клеймя своихъ быковъ, дѣлаютъ это во славу Будды, руководствуясь тою же логикою, которою объясняютъ возможность употреблен³я въ пищу рыбы. "Какъ рѣшаетесь вы ѣсть рыбу? - спросишь у сингалеза.- Вѣдь и рыба животное, а вашъ велик³й учитель запретилъ убивать все живое. Поэтому, слѣдуя его учен³ю, вы правильно ѣдите лишь то яйцо, скорлупа котораго случайно треснула и цыпленокъ изъ него не можетъ уже развиться. Какъ же можно вамъ ѣсть рыбу?" - "Да развѣ мы ее убиваемъ,- отвѣтилъ онъ:- мы бережно и осторожно только вынимаемъ ее изъ воды, а умираетъ уже она сама; грѣха тутъ нѣтъ!" Отвѣтъ не лишенный лицемѣр³я, но во всякомъ случаѣ сингапурск³е зебу должны быть довольны, что такого рода аргументац³я въ нимъ не прилагается и здѣсь ихъ не клеймятъ такъ жестоко, какъ на Цейлонѣ, въ центрѣ чистѣйшаго учен³я Гуатамы.

   Типичными для города являются браманск³й и будд³йск³й храмы. Входная, съуживающаяся постепенно кверху, башня перваго какъ бы стремится убѣжать въ небо своимъ остр³емъ. Самъ храмъ помѣщается въ глуби пространнаго двора, обнесеннаго высокою каменною оградою. На дворѣ обширное здан³е, крыша котораго поддерживается толстыми колоннами въ четыре ряда; большой водоемъ и сложенный изъ бѣлыхъ камней жертвенникъ, гдѣ во славу и умилостивлен³е инд³йской троицы вообще, или спец³ально грознаго Сивы и его страшной супруги Дурги-Кал_и_, украшенной ожерельемъ изъ человѣческихъ череповъ, предаются заклан³ю невинные козлята и ягнята. Самый храмъ украшенъ круглымъ бѣлымъ куполомъ. Въ глуби его залы - ниша, гдѣ возсѣдаютъ на тронахъ главные представители браманскаго пантеона, окруженные второстепенными божествами. На жертвенныхъ столахъ цвѣты: священный инд³йск³й лотосъ (Nelumbo speciosum), розовый и бѣлый, соцвѣт³я пальмъ: арека (Areca Gatechu) и кокоса (Сосоs nucifera), зеленые цвѣтки и отдѣльные лепестки кананги (Cananga odorata), отличающейся упоительнымъ запахомъ: изъ нихъ, перегонкою, готовится эѳирное масло илангъ-илангъ, служащее для производства столь распространенныхъ духовъ того же имени, и цвѣтки не менѣе ароматной хампака (Michelia Champaca), такъ высоко почитаемой въ Инд³и. Англичанамъ она извѣстна въ произношен³и "чемпэкъ". Понятно, что все это можно было созерцать лишь издали: входъ въ храмъ для нечестивцевъ, небраманитовъ, даже и безъ обуви, не допускается.

   Храмы будд³йск³е, куда можно войти безъ обуви и шляпы на Цейлонѣ, а у китайцевъ какъ угодно, особенно къ этой части города, утрачиваютъ свою типическую цейлонскую обстановку. Подчиненные полубоги слишкомъ выдвигаются на первый планъ въ ущербъ самому Сак³ямуни. Украшен³я и вся архитектура принимаютъ отчасти уже китайск³й типъ. Только "дагоба" и священная неизбѣжная Bo-haga (святое дерево), священная смоковница:, Ficus religiosa, остаются во всей ихъ неприкосновенности.

   Дагоба есть отдѣльное здан³е безъ оконъ и дверей, родъ гигантскаго, стоящаго на землѣ колокола: это "святая святыхъ" послѣдователей Будды; здѣсь всегда хранятся как³я-либо реликв³и его,- часть пояса, одежды упоминаются почти постоянно бонзами, рѣже говорится о зубѣ или какой-либо иной части самаго тѣла "Великаго". Все это, конечно, скрыто отъ взоровъ профановъ.

   Подъ священною смоковницею Bo-haga, невизмѣнно осѣняющую дагобу, въ "великую ночь испытан³я" послѣ многонедѣльнаго поста, бдѣн³я и молитвъ, Будда побѣдилъ рой обворожительныхъ дѣвъ-демоновъ, "Ашпаръ", тщетно старавшихся, подъ предводительствомъ главы зла и сладостраст³я, могучаго "Кама", искусить его чарами женской красоты. Напрасно расточали ему красавицы свои обольстительныя ласки, тщетно Кама опустошалъ свой колчанъ, пуская въ подвижника пламенныя стрѣлы страсти съ тетивы своего золотого, обвитаго цвѣтами лука, Гуатама Будда остался непреклоненъ, посрамилъ демоновъ, принудилъ ихъ бѣжать и слился съ божествомъ во всезабвен³и Нирваны. Не легко, однако-же, далось ему это послѣднее испытан³е: онъ едва устоялъ самъ, когда обольститель Кама, видя полную безуспѣшность искушен³й, вдругъ принялъ образъ страстно любимой жены царевича Будды, царевны Ясодгары, покинутой имъ ради создан³я необходимости подавлен³я и полнаго устранен³я всѣхъ земныхъ утѣхъ и радостей, когда онъ, еще какъ царевичъ Сидхарта, тайно бѣжалъ изъ родительскаго дворца, чтобы открыть людямъ "Путъ", т.-е. освободить ихъ отъ "Колеса судьбы", цѣпи непрерывныхъ страдан³й, смертей и возрожден³й, опять для страдан³я, безъ надежды успокоиться когда-либо въ лонѣ всепрощающей и всепримиряющей Нирваны. Вотъ почему обязательная при каждомъ будд³йскомъ храмѣ дагоба должна быть всегда осѣнена священною смоковницею: подъ послѣдней былъ доведемъ Буддою до конечной цѣли искомый имъ такъ страстно "путь" - путь спасен³я страждущаго человѣчества!

   Переходя теперь къ китайскому кварталу Сингапура, мы встрѣтимъ въ немъ ту же обстановку, которая всюду и вездѣ вносится съ собою китайцами.

   Тѣ же тѣсныя, крытыя, узк³я улицы съ ихъ нечистотою и вонью, которая здѣсь, при удушающей жарѣ, конечно, еще ужаснѣе и невозможнѣе, чѣмъ въ самомъ Китаѣ; тѣ же характерныя вывѣски; типичная одежда, косы, походныя кухни, притоны для курен³я оп³я. Уступка климатическимъ услов³ямъ состоитъ въ томъ, что работающ³е на улицѣ и несущ³е тяжести китайцы обыкновенно совсѣмъ обнажены до пояса. Ихъ лодочная жизнь на рѣкѣ Сингапура по обстановкѣ и услов³ямъ ничѣмъ не отличается отъ такой же въ Гонгъ-Конгѣ и другихъ портахъ южнаго Катая.

   Малайцы и инд³йцы (по большей части тамилы) ютятся въ своихъ кварталахъ. Жилища первыхъ - хижины, сохраняющ³я еще типъ свайныхъ построекъ. Полъ приподнятъ около метра надъ землею на деревянныхъ сваяхъ, оконъ и дверей нѣтъ, стѣны и крыши при бамбуковомъ остовѣ сплетены изъ сухихъ листьевъ кокоса, скрѣпленныхъ бамбуковыми пластинками.

   Инд³йцы живутъ въ небольшихъ глиняныхъ мазанкахъ также весьма первобытнаго устройства. Мног³е изъ нихъ - поклонники Сивы и могутъ быть распознаны уже издали: безъ чалмы, въ одной юбкѣ выше колѣнъ, съ волосами коротко обстриженными или, наоборотъ, очень длинными, связанными на затылкѣ большимъ узломъ, они бросаются въ глаза тройными бѣлыми полосами масляной краски, которою расписаны ихъ грудь, руки и даже шея. Полосы эти выдаются особенно рѣзко на почти черномъ тѣлѣ, при необычайно яркомъ освѣщен³и экватор³альнаго солнца.

   Привлекательною стороною городского рынка являются своеобразные плоды, своеобразные настолько, что большинство ботаниковъ Европы знакомы съ ними только теоретически, и врядъ ли найдется между ними много такихъ, которые по личному опыту знакомы со вкусомъ царя всѣхъ экватор³альныхъ плодовъ - мангустана, затѣмъ рамбутана, мати, дур³ана, папаи и пизанги, болѣе извѣстнаго подъ его распространеннымъ, американскимъ, назван³емъ банана. Къ плодамъ, извѣстнымъ въ Европѣ, относятся ананасы, которыми Сингапуръ по справедливости особенно славится, затѣмъ арбузы, дыни и огурцы.

   Наши обыкновенные плоды и ягоды, какъ извѣстно, совсѣмъ не могутъ рости или по крайней мѣрѣ вызрѣвать не только вблизи экватора, но даже и въ предѣлахъ тропическихъ широтъ.

   Ананасы Сингапура своею величиною и вкусомъ превосходятъ цейлонск³е, но какъ здѣсь, такъ и тамъ существуетъ громадная разница между породами улучшенными, воспитываемыми спец³ально для продажи по высшей цѣнѣ, сравнительно съ дешевыми ананасами, продаваемыми на рынкѣ какъ низш³й сортъ. Послѣдн³е являются продуктомъ тѣхъ ананасовъ, которые, благодаря шипамъ ихъ густыхъ колючихъ листьевъ, имѣютъ значен³е только въ качествѣ живой изгороди, защищающей огороди отъ домашняго скота. Арбузы здѣсь такъ же сухи и несладки, какъ кислы и вѣчно зелены (даже и во время полной зрѣлости) апельсины на Цейлонѣ. Кстати, на послѣднемъ туземцы ѣдятъ ананасы, предварительно посоливъ ихъ. Практическ³й опытъ научилъ сингалезовъ тому, что посоленный ананасъ лучше переносится желудкомъ. Насколько бананъ представляетъ собою здоровую и питательную пищу жаркаго пояса, настолько плохо переносится желудкомъ въ тропикахъ ананасъ. Ѣдк³й и здѣсь особенно кислый сокъ его, при малѣйшей неосторожности жадно набрасывающихся на недоступное въ Европѣ лакомство матросовъ, часто бываетъ причиною сильнѣйшей оскомины, доходящей до воспалительнаго раздражен³я десенъ, языка и глотки.

   Первымъ между всѣми плодами является здѣсь мангустанъ (Garcinia Mangostana), у англичанъ - "мангостэнъ". Родина его - Малакка и Зондск³е острова; маегустанъ - дитя экватора восточной половнеы земного полушар³я; до сихъ поръ, несмотря на всѣ старан³я, его неудается развести въ соотвѣтственномъ поясѣ Южной Америки. Дерево само по себѣ очень красиво: высок³й, покрытый бѣловато-сѣрою корою, стволъ его обладаетъ развѣсистою вершиною, богатою крупными блестящими цѣльными темно-зелеными листьями, дающими густую тѣнь. Сами вѣтви гнутся подъ тяжестью множества плодовъ, красно-бурый цвѣтъ которыхъ мало выдѣляется, впрочемъ, на общемъ темно-зеленомъ фонѣ. Плодъ сферической формы, величиною съ небольшое яблоко, сверху украшенъ черною, 6-8-лопастною звѣздою, снизу четырьмя очень свѣтло-зелеными лопастями остающейся чашечки. Съѣдомою, какъ и почти у всѣхъ тропическихъ плодовъ, является лишь срединная сочная мякоть. Наружная оболочка плотная и кожистая, въ молодости ядовитая, въ зрѣломъ состоян³и обладаетъ непр³ятнымъ сильно вяжущимъ, терпкимъ вкусомъ. Шесть или восемь лучисто расходящихся изъ центра перегородокъ заключаютъ въ себѣ каждая по одному большому очень горькому сѣмени; каждое сѣмя у зрѣлаго плода окружено снѣжно-бѣлою или слегка розоватою полужидкою мякотью. Послѣднюю только и ѣдятъ. Срѣзавъ верхнюю часть плода, ложечкою выбираютъ полужидкую мякоть, которая видомъ, превосходнымъ вкусомъ и плотностью напоминаетъ кисловато-сладкое мороженое. Мякоть эта обладаетъ слабымъ, но очень тонкимъ ароматическимъ запахомъ. Сходство съ мороженымъ увеличивается еще и тѣмъ, что плоды держатъ постоянно на льду, но и при такихъ услов³яхъ они остаются годными не болѣе 48 часовъ. Итакъ, чтобы познакомиться со вкусомъ мангустана, необходимо лично побывать на Цейлонѣ, Явѣ, Сингапурѣ или Малаккѣ; въ другихъ мѣстностяхъ земного шара его найти невозможно. Однако и въ Сингапурѣ не легко встрѣтить так³е контрасты, какъ наши соленые рыжики и черный хлѣбъ, гречневая ваша и кремъ изъ мангустановъ въ качествѣ пирожнаго, артистически приготовленнаго, по всѣмъ правиламъ французской кухни, поваромъ-китайцемъ. Такимъ контрастомъ являлось, однако-же, menu одного изъ роскошныхъ завтраковъ нашего гостепр³имнѣйшаго консула A. M. B - а. Незачѣмъ прибавлять, что поименованныя типичныя произведен³я далекаго отечества, пр³обрѣтающ³я здѣсь особенное значен³е, какъ живыя воспоминан³я далекой родины, были доставлены только-что побывавшимъ въ Сингапурѣ пароходомъ нашего добровольнаго флота, а мангустаны были изъ собственнаго сада.

   Другой, лучш³й изъ тропическихъ плодовъ - мата или мангу (Mangifera indica), который недостаточно компетентными авторами и путешественниками часто смѣшивается совершенно ошибочно съ мангустаномъ. Различ³е внѣшняго вида и строен³я плода, вытекающее изъ систематическаго несходства производящихъ растен³й (принадлежащихъ къ различнымъ естественнымъ семействамъ) мангустана и манги, такъ велико, что и неботаникъ, познакомивш³йся съ ними лично, никогда ихъ не смѣшаетъ.

   Манга видомъ своимъ напоминаетъ желтую, нѣсколько сжатую съ боковъ сливу, величиною съ гусиное яйцо и даже значительно болѣе - въ лучшихъ крупныхъ культурныхъ породахъ. Обремененное плодами дерево манги весьма красиво: густолиственная темно-зеленая развѣсистая вершина его украшена какъ бы связками золотистыхъ плодовъ, спускающихся на весьма удлиненныхъ ножкахъ (характерная особенность) съ вершинъ вѣтвей, которыя они грац³озно пригибаютъ своею тяжестью. Красота и высок³й ростъ дерева, богатая тѣнь, имъ доставляемая, вкусные плоды, всегда легко сбываемые на рынкѣ,- все это дѣлаетъ дерево любимѣйшимъ матер³аломъ для городскихъ насажден³й и бульваровъ Цейлона, Сиагапура и Сайгона; въ послѣднемъ всѣ бульвары города засажены (совмѣстно съ изящными тамариндами, Tamarindue indica) мангами, составляющими одну изъ статей городского дохода, такъ какъ плоды деревьевъ отдаются на откупъ.

   Плодъ манги представляетъ, однако, несравненно меньш³й съѣдобный матер³алъ, чѣмъ это можетъ казаться съ перваго раза: наружная, довольно толстая кожистая оболочка его, непр³ятнаго вяжущаго вкуса, въ дѣло нейдетъ. Вся срединная часть плода занята громадною косточкою, заключающею въ себѣ большое, очень горькое сѣмя. Промежутокъ между наружною оболочкою и косточкою выполненъ сочною оранжевою мякотью. Слой этотъ очень тонокъ: не превышая въ среднемъ выводѣ ¹/₂ сантиметра, онъ лишь кое-гдѣ бываетъ вдвое толще, причемъ встрѣчаются зато и участки только въ два, даже одинъ миллиметръ: очень много для глаза и мало для услажден³я вкуса! Вкусъ породистаго плода зрѣлаго, хотя и безъ сравнен³я уступающ³й мангустану, все-таки очень хорошъ. Кисловато-сладк³й, онъ имѣетъ своеобразный ароматъ, отдаленно напоминающ³й запахъ свѣжей малины. Самыя лучш³я манги приходится однакоже ѣсть уже внѣ тропивовъ: въ Шанхаѣ, куда онѣ доставляются изъ Маниллы; Филиппины даютъ лучш³е плоды, хотя родиною дерева ботаники почитаютъ Инд³ю, а древн³я санскритск³я сказан³я - Цейлонъ.

   Истор³я Ганумана, для всякаго правовѣрнаго индуса, священнѣйшей изъ священныхъ обезьянъ, тѣсно сплетается съ истор³ею манги и занесена въ одну изъ древнѣйшихъ эпическихъ поэмъ Инд³и, "Рамаяну". Царствовавш³й на островѣ Ланка (Цейлонъ) великанъ Равана похитилъ у героя Рамы его прекрасную супругу Ситу. Тщетно пытался возвратить ее Рама собственными силами. Тогда ему на помощь явился царь обезьянъ, велик³й Гануманъ. Арм³я его перешла мостъ, соединявш³й по предан³ю Цейлонъ съ материкомъ (слѣдами этого моста остались многочисленные острова въ проливѣ Палкъ, между Цейлономъ и Коромандельскимъ берегомъ передней Инд³и), а самъ онъ счастливо похитилъ Ситу изъ дворца великана и благополучно доставилъ ее Ранѣ обратно, причемъ кстати укралъ изъ садовъ Раваны превосходный, неизвѣстный дотолѣ въ Инд³и, плодъ "мангу", также имъ туда доставленный и съ тѣхъ поръ размноживш³йся повсемѣстно.

   Желая затѣмъ еще болѣе наказать великана, онъ вернулся снова на Ланку, былъ взятъ въ плѣнъ и осужденъ на сожжен³е. Обѣщая безропотно перенести свой ужасный жреб³й, Гануманъ молилъ только объ одномъ: дозволить раздѣлить съ нимъ горькую участь избраннымъ воинамъ-обезьянамъ, на что и получилъ соглас³е. Передъ казнью всѣ обезьяны привязали къ своимъ хвостамъ тряпки и взошли съ Гануманомъ на костеръ, который тотчасъ и былъ зажженъ. Присущею ему божественною силою Гануманъ тотчасъ же погасилъ костеръ, а воины его, съ горящими на хвостахъ тряпками разсыпавшись по крышамъ столицы, мгновенно зажгли весь городъ, который и сгорѣлъ до тла, вмѣстѣ съ дворцомъ Раваны. Между тѣмъ Гануманъ, занятый тушен³емъ костра, неосторожно обжегъ себѣ руки, ноги и лицо, оставш³яся навсегда черными: съ тѣхъ поръ всѣ потомки великаго царя обезьянъ при желтовато-бѣломъ цвѣтѣ ихъ шерсти имѣють голыя лицо, руки и ноги черно-ф³олетоваго цвѣта, въ память похищен³я манги. Такъ гласитъ инд³йская легенда и таковъ на самомъ дѣлѣ внѣшн³й видъ священной въ Инд³и обезьяны, извѣстной въ зоолог³и подъ назван³емъ Semnopithecus Entellus.

   "Такъ ли было все это, какъ я вамъ разсказываю, Маршаль?" спросилъ я однажды своего проводника и переводчика на Цейлонѣ, сингалеза, очень хорошо говорившаго по-русски.- "Такъ, совершенно такъ!* - отвѣтилъ онъ, видимо довольный, въ качествѣ глубоко убѣжденнаго буддиста, моимъ знакомствомъ съ подвигами Ганумана, высокочтимаго не только браманитами, во и послѣдователями Будды. Сингалезъ, единственный на Цейлонѣ, хорошо говорящ³й по-русски - явлен³е столъ исключительное, что я нѣсколько остановлюсь на немъ. Сынъ домовладѣльца такъ назвваемаго "чернаго" квартала (Petha) Коломбо, Маршаль десятилѣтнимъ ребенкомъ (теперь ему около 25 лѣтъ) былъ увезенъ, по соглас³ю отца, однимъ изъ нашихъ крупныхъ землевладѣльцевъ, офицеромъ флота, въ Европу и поселенъ въ имѣн³и моряка, въ нижнедѣвицкомъ уѣздѣ воронежской губерн³и,- переходъ по географическимъ и бытовымъ услов³ямъ, конечно, довольно рѣзк³й! Цѣлыхъ восемь лѣтъ прожилъ здѣсь Маршаль и уже 18-лѣтяютъ юношей возвратился обратно на Цейлонъ, по желан³ю отца, усвоивъ себѣ свободно русскую рѣчь, научившись писать, хотя и неправильно, но все-же понятно и сносно. Изъ своей новой жизни въ Росс³и онъ вывезъ на Цейлонъ пристраст³е съ черному хлѣбу и сожалѣн³е объ его отсутств³и на родинѣ; что же касается до убѣжден³й религ³озныхъ, то Маршаль остался тѣмъ же ревностнымъ послѣдователемъ Будды, какимъ прибилъ въ воронежскую губерн³ю, несмотря на юный возрастъ. Не имѣя, подобно браманитамъ, глубокаго отвращен³я къ какой-либо религ³и кромѣ собственной, онъ относится въ христ³анству, которое считаетъ выше всѣхъ другихъ вѣроучен³й, съ тѣмъ высокомѣрнымъ снисхожден³емъ, которое вообще типично для правовѣрнаго цейлонскаго буддиста. Впрочемъ, въ этомъ направлен³и Маршаль идетъ и дальше. Онъ не чуждъ искан³я новыхъ прозелитовъ во славу Гаутамы-Будды... Подчасъ старан³я эти воплощались у него въ формѣ столь же своеобразной, какъ и наивной.

   Особенно характернымъ изъ типичныхъ плодовъ Сингапура является рамбутанъ (Nephelium Lappaceum). Рамбутаны разводятся очень охотно какъ въ городѣ, такъ и на островѣ вообще. Это высок³я, развѣсистыя деревья съ неравноперистыми листьями, мелкими, неказистыми цвѣтками и очень оригинальными плодами, при урожаѣ настолько обильными, что безъ подпоръ дерево не выдерживаетъ ихъ тяжести, несмотря на относительно незначительные размѣры самаго плода, достигающаго размѣровъ мелкаго яблока, удлиненно-яйцевидной формы. Назван³е "рамбутанъ" весьма характерно и происходитъ отъ малайскихъ словъ: Rambut - волосъ и An - покрытый. Въ самомъ дѣлѣ, вся наружная кожистая красно-бурая оболочка рамбутана покрыта длинными, мягкими, кожистыми, загнутыми на концахъ сосочками, напоминающими очень утолщенный волосъ - отсюда и назван³е. Съѣдомою является бѣлая, сочная, сладкая масса мякоти плода, окружающая большое центральное горькое сѣмя, заключенное въ свѣтло-сѣрой оболочкѣ. Рамбутанъ имѣетъ весьма ограниченное распространен³е: Зондск³е острова, Малакка и Сингапуръ - его родина; разводится онъ также на Цейлонѣ и островахъ Малайскаго Архипелага, а далѣе нейдетъ, и если, благодаря быстротѣ современныхъ морскихъ сообщен³й, бананъ и манга получили извѣстность иногда далеко за предѣлами тропиковъ, то рамбутанъ, какъ и мангустанъ, благодаря особенной ихъ непрочности, доступны лишь для восточной половины экватор³альнаго пояса.

   Папая, описываемая обыкновенно подъ назван³емъ дыннаго дерева (Carica Рарауа), принадлежитъ также къ числу характерныхъ плодовъ Сингапура.

   Величиною въ небольшую желтую дыню, чаще всего грушевидной формы, она съѣдается цѣликомъ, за исключен³емъ многочисленныхъ сѣмянъ, часто не доразвивающихся совсѣмъ у высшихъ породъ, что почитается большимъ достоинствомъ. Въ незрѣломъ состоян³и плодъ ядовитъ; изъ надрѣзовъ его стѣнокъ обильно вытекаетъ въ это время густой, подобный молоку, сокъ, богатый особымъ веществомъ, папанотиномъ, который имѣетъ способность размягчать, а затѣмъ и растворять мясо и бѣлокъ круто свареннаго яйца, почему называется также иначе еще растительнымъ пепсиномъ, отъ котораго, впрочемъ, рѣзко отличается своимъ химическимъ характеромъ. Сокъ этотъ заключается въ системѣ особыхъ, микроскопически мелкихъ, образующихъ сплошную сѣть трубокъ, такъ называемыхъ млечныхъ сосудовъ (какъ и въ головкахъ мака, напримѣръ, сгущенный сокъ которыхъ даетъ оп³й). При созрѣван³и плода этотъ млечный сокъ исчезаетъ, сосуды спадаются, плодъ становится безвреднымъ, сладкимъ и у высшихъ культурныхъ сортовъ слегка ароматнымъ. Дерево, дающее эти плоды, замѣчательно также во многихъ отношен³яхъ: стволъ его, чаще простой и неразвѣтвленный, въ пять-шесть лѣтъ достигаетъ вышины 5-6 метровъ, оставаясь сочнымъ и настолько мягкимъ, что при небольшомъ усил³и можетъ быть срѣзанъ ножомъ; толщина его достигаетъ при этомъ размѣровъ поперечника руки взрослаго человѣка. Вершина голаго ствола украшена вѣнцомъ крупныхъ, глубоко вырѣзанныхъ семилопастныхъ, пальчатыхъ листьевъ, какъ бы въ видѣ гигантскихъ рукъ, протягивающихся во всѣ стороны на своихъ длинныхъ черешкахъ, а подъ самою вершиною ствола, въ видѣ мелкихъ дынь или гигантскихъ грушъ, висятъ, также на длинныхъ ножкахъ, многочисленные золотые плоды папаи.

   Вообще растительность Сингапура поражаетъ своею мощью, развообраз³емъ и богатствомъ чуждыхъ нашему сѣверному глазу формъ, и на нѣкоторыхъ изъ нихъ, наиболѣе типичныхъ, нельзя не остановиться, такъ какъ ими именно опредѣляется и самый характеръ города: какъ уже упомянуто, за исключен³емъ центральной торговой части, онъ тонетъ своими часто весьма разбросанными здан³ями въ густой экватор³альной растительности, которая, впрочемъ, нерѣдко смѣняется очень неприглядными и, конечно, весьма вредными лужами стоячей болотной воды. За исключен³емъ такихъ неприглядныхъ мѣстъ, прекрасно шоссированные улицы пробѣгаютъ между нависшими густымъ сводомъ аллеями роскошныхъ деревьевъ, позади которыхъ, въ европейской, т.-е. англ³йской части города, тянутся вездѣ, прямыя какъ стрѣла зеленыя какъ изумрудъ, живыя ограды изъ низкорослаго стриженнаго щеткою бамбука, отдѣляющаго дома, расположенные въ глуби прилежащихъ въ дорогѣ садовъ, отъ улицы.

   Матер³аломъ для аллей служитъ уже упомянутая священная смоковница (Ficus religiosa), хлѣбныя деревья: тару (Artocarpus incisa), съ его какъ бы лакированными, глубоковырѣзанными листьями, и другой, менѣе цѣнимый видъ: нанга (А. intergrifolia). Громадные плоды хлѣбныхъ деревьевъ, превышающ³е, особенно у перваго, своими размѣрами вдвое и болѣе голову взрослаго человѣка, разрѣзанные на куски и испеченные въ золѣ, вкусомъ дѣйствительно напоминаютъ нѣсколько плохой пшеничный хлѣбъ и охотно употребляются въ пищу туземцами. Громадные, отливающ³е серебромъ своей листвы при малѣйшемъ дуновен³и вѣтра, дур³аны, съ ихъ оригинальными плодами также невольно приковываютъ въ себѣ вниман³е путника-ботаника. Дур³анъ (Durio Libethinus), представитель семейства бавольниковыхъ, Bombaceae, близкихъ родственниковъ нашихъ мальвъ, Malvaceae, значитъ: покрытый иглами плодъ (Duri по-малайски остр³е, шипъ, An - покрытый). Диво ростетъ онъ обильно на Борнео и западѣ Суматры, на родинѣ орангъ-утана, Satyrus rufus, представляя собою, какъ показалъ Уоллесъ, въ незрѣломъ состоян³и предпочтительную пищу этого антропоида. Суданезы Суматры и даяки Борнео убѣждены, что орангъ-утанъ - убѣжавш³й въ лѣсъ человѣкъ, притворяющ³йся нѣмымъ, чтобы его не заставили работать.

   Дур³анъ - большое, очень высокое дерево съ широкою, но не особо тѣнистою вершиною. Листья у него очередные, черешчатые, удлиненно-овальные, съуженные къ основан³ю и верхушкѣ, гладк³е, сверху темно-зеленые, снизу бѣловатые. Благодаря этой особенности, серебристо-сѣроватый оттѣнокъ листвы дур³ана, преимущественно при вѣтрѣ, даетъ возможность легко отличать его уже издали между другими деревьями, даже и при отсутств³и весьма характерныхъ плодовъ, выростающихъ, какъ и нѣкоторые друг³е (шоколадникъ, хлѣбныя деревья), не на вершинахъ вѣтвей, а изъ основан³я ихъ, или даже изъ самаго ствола дерева, что и понятно: тяжесть плода исключаетъ возможность обычнаго развит³я его въ области верхушки вѣтви.

   Плоды дур³ана, сферической или продолговатой формы въ зрѣломъ состоян³и, смотря по различ³ю культурныхъ породъ, желтовато-зеленые, сѣроватые или красноватые, усажены сплошь очень острыми и твердыми деревянистыми шипами, нерѣдко достигающими цѣлаго сантиметра длиною. Падая при созрѣван³и съ весьма значительной высоты, плоды эти нерѣдко наносятъ тяжелыя поврежден³я домашнимъ животнымъ и людямъ. Извѣстны случаи самой смерти при ушибахъ и ранен³яхъ имя головы и лица, что не мудрено при величинѣ плода, почти достигающаго размѣровъ головы взрослаго человѣка, его тяжести, высотѣ паден³я и крайне тяжелыхъ послѣдств³яхъ ранен³я кожи подъ экваторомъ, особенно при отсутств³и рац³ональной врачебной помощи.

   Деревянистая, толстая оболочка усаженнаго шипами плода такъ плотна, что послѣдн³й, благодаря густо торчащимъ во всѣ стороны шипамъ, нельзя взять въ руки и онъ можетъ быть вскрыть только крѣпкимъ большимъ ножомъ или маленькимъ туземнымъ топорикомъ, снабженнымъ тонкою и длинною характерною рукояткою. При внимательномъ наблюден³и можно замѣтить пятъ очень узкихъ лин³й, расходящихся отъ ножки плода и снова встрѣчающихся у его вершины. Здѣсь нѣтъ шиповъ, и лин³и эти - створки, по которымъ плодъ самъ раскрывается на пять частей во время его зрѣлости.

   Только по этимъ лин³ямъ и можетъ быть вскрытъ онъ ножомъ или топорикомъ. При произвольномъ или искусственномъ вскрыт³и плода распространяется тотчасъ же очень сильный и рѣзк³й запахъ, весьма противный для непривыкшаго. Всего ближе подходитъ онъ къ запаху высшихъ сортовъ свѣжей инд³йской вонючей камеди (Asa foetida), доставляемой въ Бомбей изъ Кандагара подъ назван³емъ Kandahari Hing и употребляемой въ Инд³и богатыми туземцами-мусульманами (не на вашъ вкусъ, конечно) вмѣсто приправы въ мяснымъ кушаньямъ.

   Мног³е путешественники сравнивали и сравниваютъ запахъ дур³ана съ запахомъ загнившаго лука или даже сѣро-водорода. Это несправедливо; дур³анъ напоминаетъ, конечно въ болѣе сильной степени, запахъ свѣжаго чеснока, представляющ³й немалое сходство съ запахомъ асафетиды вышеупомянутаго инд³йскаго сорта. Запахъ этотъ такъ силенъ, что онъ рѣзко обнаруживается въ воздухѣ еще висящими на большой высотѣ на деревьяхъ зрѣлыми и созрѣвающими плодами дур³ана, какъ въ этомъ легко убѣдиться въ концѣ ³юня, проѣзжая по улицамъ города между садами, въ которыхъ очень часто и обильно встрѣчаются весьма любимые въ Сингапурѣ, особенно малайцами и китайцами, дур³аны. Сѣроводородомъ пахнутъ лишь загнивш³е, слѣдовательно уже болѣе несъѣдомые плоды. Благодаря свое