Горький Максим - О Чехове, Страница 3 - Книги

Однажды А. П. Чехов сказал мне, что Слепцов лучше многих научил его понимать русского интеллигента да и самого себя.

Из письма Д. Н. Овсянико-Кулыковскому [конец

февраля 1912 г.]. Арх. Г.

Литературные суждения Наживина просты и оригинальны:

"...Толстой, считавший Чехова, как и Тургенева, пустым, и тот увлекся его балагурством и поместил его "Душечку" в свой вечный "Круг чтения". Но присутствие там этого пустяка доказывает лишь только, что и великие люди могут ошибаться".

Какая смелость! Даже против своего учителя поднял голос "г. защитник светлой истины!" Но неправда, что Толстой считал Чехова "пустым", он любил Антона Павловича и как человека, милой любовью отца, любил его и как литератора, часто сравнивая с Мопассаном, восхищаясь изящной правдою приемов его письма и ставя в пример молодым литераторам такие превосходные и глубокие вещи Чехова, каковы: "Тиф", "Душечка", "Припадок", "Злоумышленник", "Дуэль" и еще многие другие.

Не думаю, чтоб и к Тургеневу, - как к литератору, - Толстой относился отрицательно, называл его "пустым", ибо знаю ряд отзывов, которые резко противоречат показанию Наживина. В Гаспре в 1901 году, Л. Н. говорил Чехову:

"Тургенев сделал великое дело тем, что написал удивительные портреты женщин. Может быть, таких, как он писал, и не было, но когда он написал их, они появились. Это - верно; я сам наблюдал потом тургеневских женщин в жизни".

Чехов напомнил мнение Рескина о том, что искусство воспитывает людей. Толстой поправил его:

"Искусство не воспитывает людей непосредственно, а тем, что показывает, как хорошо хорошее, как дурно дурное. Оно учит замечать хорошее в жизни, выдвигает его вперед и заставляет подражать ему, - вот что говорил Рескин. А Тургенев был хороший писатель, у него просто честный язык, настоящий русский. Вот вы тоже знаете, что надобно писать честным русским языком, без загогулин и капризов..."

М. Горький, "Издалека", "Современный мир",

1912, No 10.

Когда к человеку относились "осторожнее"? Несомненно - вчера; стоит открыть книгу любого из вчерашних писателей, и - будет ли это книга Чехова или Лескова - от нее! повеет на душу жаром любви к человеку, состраданием к нему, стремлением ободрить его...

М. Горький, "Издалека", "Современный мир", 1912, No 10.

Люди в футлярах, Передоновы и педагоги-садисты более характерны для России, чем Троицкие. Кстати сказать - биография этого человека написана Вами смешно.

Из письма Горького С. Чевкину 1912 г.

[?], сб. "М. Горький. Материалы и

исследования", т. I, Л. 1934, стр. 323.

1913 г.

Первый рассказ книги озаглавлен "Предсмертные мысли Гуляева"; Гуляев - это Иван Ильич Льва Толстого, профессор "Скучной истории" Чехова, Иван Иванович из повести Арцыбашева "У последней черты", - хорошо знакомый "литературный" обыватель, назначение которого состоит в том, чтобы являться пред русским читателем во дни усталости, уныния и возбуждать вопрос о смысле жизни, о боге, мире, человечестве. Личность жалкая, назойливая и совершенно лишенная сознания человеческого достоинства.

...У Чехова Пимфов (в рассказе "Мыслитель") рассуждает на эти темы значительно остроумнее и свежее.

Из рецензии Горького на книгу Марка Криницкого

"Рассказы", т. III, "Современник", 1913, январь.

В. Г. совершенно справедливо сказал:

- В ваших воспоминаниях люди умнее, интереснее, чем в действительности. Привел несколько примеров: о Чех. - неудачно, у А. П. был хороший, злой ум, но Чех. из жалости к людям редко пользовался его остротой.

Вообще же люди в моем изображении должны казаться умнее только потому, что я сжимаю их слова, отчего мысли становятся рельефнее.

Из неопубликованной записи М. Горького. Арх. Г.

...Я очень рекомендую вам: изучайте русскую литературу, это вам поможет. Тургенев научит вас писать природу, пейзаж, Чехов - покажет вам, что такое диалог, как в действительности говорят живые люди, научит строить фразу, предложение - кратко и точно.

Из неопубл. письма Г. Д. Гребенщикову [14 марта

1913 г.]. Арх. Г.

Есть в этом что-то правдиво русское, нелепое и жалкое, но еще более - подражание Чехову, не только в выборе темы, но и в языке. Следующий рассказ - "Казнь" еще более утверждает в том, что г. Кумов сильно зависит от Чехова; это, конечно, хорошая зависимость, у Чехова есть чему учиться, но г. Кумов не столько учится, сколько "списывает", большинство его рассказов - копии, не всегда слабые, они все не нужны и вызывают чувство досады.

Из рецензии Горького на книгу Романа Кумова

"В Татьянину ночь", "Современник", 1913. июль.

...Вы взяли будничный случай из газетной "хроники" да так и рассказывали о нем, как о случае, не сумев найти в нем общезначимого, типичного, - того, что Мопассану и Чехову позволяло создавать из таких обычных явлений - маленькие трагедии, глубоко волнующие сердце.

Из неопубл. письма Ю. Н. Зубовскому [1913]. Арх. Г.

1917 г.

Займитесь собою, советую Вам! Читайте, изучайте приемы стилистов - Чехова, Тургенева, Лескова.

Из письма М. Горького к Вс. Иванову конца 1916 г. -

начала 1917 г. "Известия ВЦИК", 1936, No 228, 30

сентября, стр. 4; "Литературная газета", 1936,

No 55, 30 сентября, стр. 3.

Дама, изящная как статуэтка на подзеркальнике, спрашивает Ляхова:

- Вы читали "Скучную историю"?

Я смотрю на нее с досадой и думаю:

"У вас, сударыня, слова рождают мысли, а не мысли слова..."

Асеев, закуривая папироску, говорит тихонько:

- История - это мы, люди...

Как у всех горбатых, лицо у него неправильное, некрасивое, в профиль оно кажется злым. Но великолепные глаза скрашивают уродство тела, - в этих глазах неисчерпаемо много тоскливого внимания к людям.

- Странное произведение! - хрипло кричит Шамов, веселый холостяк, сытый, круглый, с лицом монгола и жадным взглядом крошечных глаз, спрятанных в мешочках жирной кожи. - Можете себе представить на месте чеховского профессора - Пирогова, Боткина, Сеченова?

Он выпячивает живот, победоносно взмахивая пухлой, дамской ручкой, с изумрудом на пальце. Он уверен, что всегда говорит нечто неоспоримое, убийственное. Беседуют они - точно битую птицу щиплют. Ощипав Чехова, живо ощипали Бурже и выдергивают перья из Толстого.

- Все эти "скучные истории" современных писателей вызваны "Смертью Ивана Ильича"...

- Совершенно верно!

- Толстой первый поставил ценность личного бытия выше ценности бытия мира...

М. Горький, "Вечер у Шамова", "Жизнь для всех",

1917, No 3; Собрание сочинений, т. 13, 1933, стр. 207.

Воспоминания М. Горького относятся к 1889 г.

Мне жутко и приятно, что эти люди так легко снимают ризы с моих икон, хотя я не совсем понимаю - почему они делают это с таким удовольствием? И мне почти больно, когда о Чехове говорят слишком громко, неуважительно. После "Припадка" я считаю Чехова писателем, который в совершенстве обладает "талантом человеческим, тонким, великолепным чутьем к боли" и обиде за людей. Хотя мне странно видеть, что у него нет чутья к радостям жизни...

М. Горький, "Вечер у Шамова", "Жизнь для всех",

1917, No 3; Собрание сочинений, т. 13, 1933, стр. 207.

Воспоминания М. Горького относятся к 1889 г. Рассказ

Чехова "Припадок" был напечатан в сборнике "Памяти

В. М. Гаршина", СПБ. 1889. Взятые Горьким в кавычки

слова "талантом человеческим, тонким, великолепным

чутьем к боли" взяты из текста этого рассказа, где они

относятся к характеристике студента Васильева.

Подумайте, ведь если бы Пушкин и Лермонтов не были бы убиты, они могли бы дожить до Чехова, который только вчера ушел от нас...

[Статья без заглавия], "Путь освобождения", 1917,

No 1, 15 июля.

1919 г.

[Л. Н. Толстой] Чехова любил отечески, и в этой любви чувствуется гордость создателя.

- - -

Кто-то прислал ему [Толстому] превосходный вариант сказки о христовом крестнике. Он с наслаждением читал сказку Сулеру, Чехову, - читал изумительно!

- - -

Об "унизительных порывах плоти" он [Толстой] хорошо говорил в воскресенье, беседуя с Чеховым и Елпатьевским по поводу "Исповеди" Руссо.

- - -

Я очень внимательно присматривался к Толстому, потому что искал, до сей поры ищу и по смерть буду искать человека живой, действительной веры. И еще потому, что однажды А. П. Чехов, говоря о некультурности нашей, пожаловался:

- Вот за Гете каждое слово записывалось, а мысли Толстого теряются в воздухе. Это, батенька, нестерпимо по-русски. После схватятся за ум, начнут писать воспоминания и - наврут.

...А. П. Чехов сказал мне, уходя от него: "Не верю я, что он не был счастлив".

- - -

Однажды он [Толстой] ожесточенно доказывал, что Г. И. Успенский писал на тульском языке и никакого таланта у него не было. И он же при мне говорил А. П. Чехову:

- Вот писатель! Он силой искренности своей Достоевского напоминает...

- - -

- Я - старик и, может, теперешнюю литературу уже не могу понять, но мне все кажется, что она - не русская. Стали писать какие-то особенные стихи, - я не знаю, почему эти стихи и для кого. Надо учиться стихам у Пушкина, Тютчева, Шеншина. Вот вы, - он [Толстой] обратился к Чехову, - вы русский! Да, очень, очень русский.

И, ласково улыбаясь, обнял А[нтона] П[авловича] за плечо, а тот сконфузился и начал баском говорить что-то о своей даче, о татарах.

Чехова он любил и всегда, глядя на него, точно гладил лицо А[нтона] П[авловича] взглядом своим, почти нежным в эту минуту. Однажды А[нтон] П[авлович] шел по дорожке парка, а Толстой, еще больной в ту пору, сидя в кремле на террасе, весь как-то потянулся вслед ему, говоря вполголоса:

- Ах, какой милый, прекрасный человек: скромный, тихий, точно барышня! И ходит, как барышня. Просто - чудесный!

- - -

Сулер, Чехов, Сергей Львович и еще кто-то, сидя в парке, говорили о женщинах, он [Толстой] долго слушал безмолвно и вдруг сказал:

- А я про баб скажу правду, когда одной ногой в могиле буду, - скажу, прыгну в гроб, крышкой прикроюсь - возьми-ка меня тогда! - И его взгляд вспыхнул так озорно-жутко, что все замолчали на минуту.

- - -

О Чехове, которого ласково и нежно любил:

- Ему мешает медицина, не будь он врачом, - писал бы еще лучше. [Слова Л. Н. Толстого.]

- - -

У французов три писателя: Стендаль, Бальзак, Флобер, ну, еще - Мопассан, но Чехов - лучше его. [Слова Л. Н. Толстого.]

- - -

У Чехова есть прекрасный рассказ: "Душечка", - ты почти похож на нее.

- Чем? - спросил Сулер, смеясь.

- Любить - любишь, а выбирать - не умеешь и уйдешь весь на пустяки. [Слова Л. Н. Толстого.)

М. Горький, "Воспоминания о Льве Николаевиче

Толстом", изд. З. Гржебина, Л. 1919; изд. 2-е,

Берлин 1922; дополнения - "Беседа" [Берлин],

1923, No 1, май - июнь, стр. 178-182; полностью

вошло в Собрание сочинений Горького под заглавием

"Лев Толстой". Воспоминания М. Горького относятся

к концу 1901 г. и началу 1902 г.

...великолепные, глубоко поучительные книги, напр., Гончарова "Обломов"; Чехова "Мужики" и целый ряд произведений, рисующих с беспощадной правдой быт русской деревни... быт города, революционное движение на Западе, - книги этого типа не печатаются.

Из неопубл. открытого письма Восьмому съезду

советов, 1920 г. Арх. Г.

1923 г.

Но я видел, как А. Чехов, сидя в саду у себя, ловил шляпой солнечный луч и пытался - совершенно безуспешно - надеть его на голову вместе со шляпой. И я видел, что неудача раздражает ловца солнечных лучей, лицо его становилось все более сердитым. Он кончил тем, что, уныло хлопнув шляпой по колену, резким жестом нахлобучил ее себе на голову, раздраженно отпихнул ногою собаку "Тузика", прищурил искоса взгляд в небо и пошел к дому. А увидав меня на крыльце, сказал ухмыляясь:

- Здравствуйте. Вы читали у Бальмонта: "Солнце пахнет травами"? Глупо. В России солнце пахнет казанским мылом, а здесь - татарским потом...

Он же долго и старательно пытался засунуть толстый красный карандаш в горлышко крошечной аптекарской склянки. Это было явное стремление нарушить некоторый закон физики. Чехов отдавался этому стремлению солидно, с упрямой настойчивостью экспериментатора...

М. Горький, "Люди наедине сами с собою", сб. "Беседа"

[Берлин], 1923, No 1; Собрание сочинений, т. 19, 1933,

стр. 131. Воспоминания Горького относятся,

по-видимому, к 1901-1902 гг. "Солнце пахнет травами"

- в стихотворении К. Д. Бальмонта "Аромат солнца".

Крупный оригинальный талант Слепцова некоторыми чертами сроден чудесному таланту А. П. Чехова; хотя Слепцов совершенно не владел вдумчивой, грустной лирикой, чутьем природы и мягким, однако, точным языком Антона Чехова, но острота наблюдений, независимость мысли и скептическое отношение к русской действительности очень сближают этих писателей, далеких друг другу в общем.

М. Горький, "О Василии Слепцове". Вступительный очерк к

повести В. А. Слепцова "Трудное время", Берлин, изд-во

Гржебина, 1923 г.

Я вспомнил эти дни [когда узнал о смерти бабушки] много лет спустя, когда прочитал удивительно правдивый рассказ А. П. Чехова про извозчика, который беседовал с лошадью о смерти сына своего. И пожалел, что в те дни острой тоски не было около меня ни лошади, ни собаки и что я не догадался поделиться горем с крысами, - их было много в пекарне, и я жил с ними в отношениях доброй дружбы.

М. Горький, "Мои университеты". Собрание

сочинений, т. 18, 1933, стр. 47.

М. Г.

Вы странно ошибаетесь, говоря, что похороны А. П. Чехова описаны мною неверно.

Я ехал из Петербурга в одном поезде с гробом. Гроб действительно стоял в зеленом вагоне, на двери которого была надпись белой краской: "для устриц". Об этом вагоне писал С. С. Голоушев - и на один он - в газетах того времени.

Толпа, встретившая гроб на вокзале, не превышала - на мой взгляд - сотни человек, в большинстве это были артисты Художественного театра. Другая часть толпы, видимо, по ошибке - встречала гроб графа Келлер. В Камергерском переулке действительно гроб был встречен сотнями людей, но "многотысячной толпы" не было и на Девичьем кладбище.

День был солнечный, яркий. Вам подтвердит это художник К. А. Коровин, находящийся в данное время здесь.

Конная полиция существовала во всех городах России и, разумеется, были конные околоточные. Толстый околоточный на белой лошади ехал довольно долго впереди процессии.

Неопубл. письмо от 6 сентября 1923 г. Арх. Г.

1925 г.

Русская литература играла подчиненную и гигантскую политическую роль, потому что условия жизни ее народа принуждали ее рисовать ужасающие картины русского образа жизни с целью вызвать отвращение к нему.

Этой цели служил великолепный новеллист Иван Тургенев, и немало сил отдал ей Антон Чехов в своих рассказах "Мужики", "Новая дача", "Моя жизнь", "Унтер Пришибее1в" и во многих других.

М. Горький [Статья о русской литературе на

венгерском языке в журнале "Nuygat Karaèsony"]

("Запад"), 1925.

1926 г.

Писать пейзаж словами у нас многие очаровательно умели и умеют. Стоит вспомнить И. С. Тургенева, аксаковские "Записки ружейного охотника", превосходные картины Льва Толстого, А. П. Чехов "Степь" свою точно цветным бисером вышил. Сергеев-Ценский, изображая пейзаж Крыма, как будто Шопена на свирели играет. Есть и еще много искусного, трогательного и даже мощного в изображении пейзажа нашими мастерами слова.

М. Горький, О M. M. Пришвине, "Красная новь", 1926, No 12.

За чаем Красин начал говорить о литературе, удивляя меня широкой начитанностью, говорил о театре, восхищаясь В. Ф. Комиссаржевской, Московским Художественным. Когда я сказал, что пьесы Чехова следовало бы ставить не как лирические драмы, а как лирические комедии, он расхохотался.

- Но ведь это был бы почти скандал! - вскричал он, но затем полусогласился.

- Может быть, вы правы, пожалуй как комедии они более отвечали бы слагающейся социальной обстановке и настроению молодежи. Панихиды - не ко времени, хотя и красивы.

М. Горький, "Леонид Красин", "Известия ЦИК",

1926 No 294, 12 декабря; Собрание сочинений,

т. 22, 1933, стр. 162.

...Не слушайте советов старых писателей, - кто бы они ни были и какая бы слава ни озаряла их. Учитесь у всех, никому не подражая. Наши лучшие, и еще надолго, учителя Лев Толстой, Лесков и Чехов...

Из неопубл. письма П. Низовому, 31 марта 1926 г. Арх. Г.

192 7 г.

Говорил [Гарин-Михайловский] как будто небрежно, но на самом деле очень ловко и своеобразно построенными фразами. Замечательно искусно владел вводными предложениями, которые терпеть не мог А. П. Чехов.

М. Горький, "О Гарине-Михайловском", "Красная новь",

1927, No 4; Собрание сочинений, т. 22, 1933, стр. 178.

И когда, спустя много времени, я спросил его:

- Написали о леснике? Он сказал:

- Нет, это не моя тема. Это - для Чехова, тут нужен его лирический юмор.

М. Горький, "О Гарине-Михайловском", "Красная новь",

1927, No 4; Собрание сочинений, т. 22, 1933, стр. 183.

Речь идет о рассказанном однажды Н. Гариным М. Горькому случае,

который он хотел изобразить: "На трех страницах, не больше! -

Рассказ, насколько я его помню, таков: лесной сторож, человек,

углубленный в себя, подавленный одинокой жизнью и только

чувствующий зверя в человеке, идет к ночи в свою сторожку.

Обогнал бродягу, пошли вместе. Вялая и осторожная беседа

людей, взаимно не верящих друг другу. Собирается гроза,

в природе напряжение, над землею мечется ветер, деревья

прячутся друг за друга, жуткий шорох. Вдруг сторож почувствовал,

что бродягу соблазняет желание убить его. Он старается идти

сзади попутчика, но тот, явно не желая этого, шагает рядом.

Оба замолчали. И сторож думает: все равно, что бы он ни

делал - бродяга убьет его, - судьба! Пришли в сторожку,

лесник накормил бродягу, поел сам, помолился и лег, а нож,

которым резал хлеб, оставил на столе, да еще перед тем как

лечь, осмотрел ружье, стоявшее в углу у печки. Разыгралась

гроза. Гром в лесу гудит особенно жутко и молнии страшнее.

Хлещет ливень, сторожка дрожит, как будто сорвалась с земли

и плывет. Бродяга посмотрел на нож, на ружье, встал и надел

шапку.

- Куда? - спросил лесник.

- Уйду я, ну-тя к чорту.

- Зачем?

- Знаю! Убить меня хочешь ты.

Сторож схватил его, говорит:

- Полно, брат! Я ведь думал: ты меня убить хочешь. Не уходи!

- Уйду! Уж коли оба думали об этом, значит: одному не жить.

И ушел бродяга. А сторож, оставшись один, сел на лавку,

заплакал скупыми мужицкими слезами..."

Недавно Луначарский цитировал в своем докладе на Съезде Советов слова Чехова об учителях. Вы, конечно, понимаете, что под словами Анатолия Васильевича я тоже подписываюсь.

Из письма Горького С. Фомину. Лето 1927 г.,

"Народный учитель", 1927, ноябрь, стр. 131.

В своем докладе об общем состоянии народного

просвещения в РСФСР на 9-м заседании XIII

Всероссийского Съезда Советов, состоявшемся 14

апреля 1927 г., нарком просвещения А. В. Луначарский

прочел страницу из воспоминаний Горького о Чехове,

где Горький приводит слова об учителях. См. стр.

126-128 этой книги.

Очень советую вам - займитесь собой серьезно, упорно, обогащайте себя знанием русского языка, читайте больше, читайте таких мастеров словесного искусства, каковы: Пушкин, Гоголь, Л. Толстой, Лесков, Чехов.

Из письма Горького А. Перегудову от 4 октября 1927 г.,

"Вечерняя Москва", 1939, M 142, 22 июля, стр. 2.

Опыта, впечатлений у вас, молодежи, больше, чем у людей моего поколения, но вам необходимо знание техники, техники, техники! Изучайте с этой стороны и, не боясь никаких "идеологических уклонов" стариков: Гоголя, Толстого, Лескова, Чехова.

Из письма Горького Сергею Ахрему от 20

декабря 1927 г., "Гудок", 1932, 24 сентября.

1928 г.

Мне предложили:

"Напишите о "Чехове-человеке". - "Нет, не могу, мне это не подходит. Для меня Чехов прежде всего писатель, а писатель - это человек с минусом или с плюсом". Ан. П. был человек с плюсом. Был, остался таким и все растет в моих глазах. Не знаю мерки, которой определяется талантливость и величие писателя, но думаю, что Ч. несом[ненно] должен быть поставлен в ряд великих наших писателей.

Коховские палочки.

Умел подать индейку во-время.

Особый взгляд на людей, немножко вкось, исподлобья и с улыбочкой.

Любовь к культуре.

Из неопубликованной записи М. Горького [1928]. Арх. Г.

Вы должны учиться, не щадя себя, учиться всему, что есть лучшего в мире, всякой технике и, конечно, технике словесного творчества. Этому научиться не так трудно, потому что у вас есть великолепные образцы: Гоголь, Лев Толстой, Лесков, Чехов, Пришвин и немало других отличнейших знатоков русского языка, строя русской речи.

Из письма Горького Б. Полевому от 10 января

1928 г., "Смена", М. 1928, No 4, февраль,

Лев Николаевич беседовал на террасе с А. П. Чеховым, я и Сулержицкий пришли в тот момент, когда Л. Н. высмеивал "Грациеллу" Ламартина, затем стал читать на французском языке стихи Казимира де Лавинь.

Из письма Горького А. К. Виноградову от 8 мая 1928 г.,

"Печать и революция", 1928, кн. 6, сентябрь.

Все это мелочи, но - необходимо их знать для того, чтобы уничтожить. Писательская техника вся на таких мелочах. У Толстого, Тургенева, Чехова и т. д. вы их не встретите. Вам, молодняку, надобно смотреть высоко, учиться у лучших мастеров.

Из письма А. Руммеру от 19 декабря 1928 г.,

"Коммунист", 1928, 28 февраля.

А. П. Чехов сказал мне о Медынской в "Фоме Гордееве": "У нее, батенька, три уха - одно на подбородке, смотрите". Это было верно, - так неудачно я посадил женщину к свету.

Такие, будто мелкие, ошибки имеют большое значение, потому что они нарушают правду искусства.

М. Горький, "Рабселькорам и военкорам о том,

как я учился писать". М., Гиз, 1928.

Выразителем резко отрицательного отношения к идеализации деревни является А. П. Чехов в его упомянутых рассказах "Мужики", "В овраге" и в рассказе "На даче".

М. Горький, "Рабселькорам и военкорам о том,

как я учился писать". М., Гиз, 1928.

...Но по отношению к таким писателям-классикам, каковы Бальзак, Тургенев, Толстой, Гоголь, Лесков, Чехов, трудно сказать с достаточной точностью, кто они, романтики или реалисты. В крупных художниках реализм и романтизм всегда как будто соединены. Бальзак - реалист, но он писал и такие романы, как "Шагреневая кожа", произведение очень далекое от реализма. Тургенев тоже писал вещи в романтическом духе, так же как и все другие крупнейшие наши писатели, от Гоголя до Чехова.

М. Горький, "Рабселькорам и военкорам о том,

как я учился писать". М., Гиз, 1928.

Лесков несомненно влиял на меня поразительным знанием и богатством языка. Это вообще отличный писатель и тонкий знаток русского быта, писатель, все еще не оцененный по заслугам перёд нашей литературой. А. П. Чехов говорил, что очень многим обязан ему.

М. Горький, "Рабселькорам и военкорам о том,

как я учился писать". М., Гиз, 1928.

1929 г.

...Поучитесь начинать рассказы у Чехова, он делал это мастерски.

...Учиться надобно у Чехова, Лескова, Андрея Печерского, они вас прежде всего научат отлично владеть русским языком.

Из неопубл. письма Ф. И. Виридарской [апрель

1929 г.]. Арх. Г.

Мопассана и, наверное, Чехова я вам указал, как непревзойденных мастеров "новеллы", маленького рассказа.

Из письма П. Орлову, около 29 июня 1929 г.,

"Пролетарий Осетии" [г. Орджоникидзе], 1936,

No 141, 14 июня.

...Очерк стоит где-то между исследованием и рассказом. Авторы называют "очерками" крайне различные вещи. Чехов считал "Палату No 6" очерком, а психиатр Ковалевский - "Записки сумасшедшего" Гоголя.

Из неопубл. письма И. Ф. Жиге [15 августа

1929 г.]. Арх. Г.

В 1901 г. в деревне Кучук-Кой жил туберкулезный учитель Доброклонский или Доброхотский: меня познакомил с ним А. П. Чехов, сказав, что учитель "тоже пишет, но безнадежен".

М. Горький, "Ответ", "Известия ЦИК", 1929,

No 292, 12 декабря.

1930 г.

"Отдых души". Крайне трудно вообразить существо, "душа" коего отдыхала бы, когда существо это читает "Прометея", "Гамлета", "Дон-Кихота", "Фауста", книги Бальзака и Диккенса, Толстого и Стендаля и Достоевского, Успенского, Чехова и вообще те книги, которые предстают перед нами как изумительно обработанные в образе и слове сгустки мысли, чувства, крови и горьких, жгучих слез мира сего.

М. Горький, "Беседы о ремесле", "Литературная

учеба", 1930, No 6.

1931 г.

Этот покорнейший слуга капиталистов напоминает мне одного из героев Антона Чехова - совестливого чиновника Червякова, который, сидя в театре, неосторожно чихнул на лысину генерала, испугался своей неосторожности, счел ее за великий грех и назойливостью своих извинений довел генерала до того, что генерал выгнал его вон, после чего огорченный чиновник умер.

М. Горький, "Ураган, старый мир разрушающий",

"Известия ЦИК" и "Правда", 1931, No 51, 21 февраля.

Речь идет о министре иностранных дел во Франции, бывшем

социалисте Аристиде Бриане, которого М. Горький

сравнивает с героем рассказа А. Чехова "Смерть чиновника".

Мягкости языка, его точности можно научиться у Чехова: короткая фраза, совершенно отсутствуют вводные предложения. Этого он всегда избегал с огромным уменьем.

М. Горький, "Беседа с молодыми ударниками,

вошедшими в литературу", в кн. М. Горького "Две

беседы", Огиз, "Молодая гвардия", М. 1931.

1932 г.

Вместе со всем этим резко изменилось отношение литературы к мужику; благодушный мечтатель и лирик исчез, явились дикие, пьяные и странные "Мужики" Чехова.

М. Горький, "О старом и новом человеке", "Известия

ЦИК" и "Правда", 1932, No 117, 27 апреля.

В свое время критика мимоходом отметила странный факт: если русский писатель хотел изобразить человека сильной воли, он брал или болгарина, как Тургенев в "Накануне", или немца, как Гончаров в романе "Обломов", как Чехов в повести "Дуэль". Потребность в человеке волевом чувствовалась, но сам русский литератор был, очевидно, человеком, в котором волевое начало не очень сильно развито, и возможно даже, что оно не прельщало его, потому что пугало, а пугало потому, что волю он видел воплощенной в самодержавии и видел ее реакционность, ее глупость и бездарность.

М. Горький, "Еще раз об "Истории молодого человека

XIX столетия", "Известия ЦИК", 1932, No 142, 29 мая.

1933 г.

Материал ваш требует простого языка, строгой и точной фразы. Примите мой дружеский совет: прочитайте томика два маленьких рассказов Чехова и Мопассана, посмотрите, как они умели "показать товар лицом", не украшая его фольгой и мишурой, а только оттеняя его внутреннюю добротность.

Из неопубл. письма Г. Н. Грибневу [1933]. Арх. Г.

...Но есть прославленные авторы, которые рисуют словами, например - так:

"Ветер со свистом понесся по степи и поднял с травою такой шум, что из-за него не было слышно ни грома, ни скрипа колес. Он дул с черной тучи, неся с собой облака пыли, запах дождя и мокрой земли. Лунный свет затуманился, стал как будто грязнее, звезды еще больше нахмурились, и видно было, как по краю дороги кружились, спешили куда-то назад облака пыли и их тени. Чернота на небе раскрыла рот и дыхнула белым огнем, тотчас же снова грохнул гром, черные лохмотья тучи поднимались кверху, одно из них, похожее на мохнатую лапу, потянулось к луне и стерло ее с неба".

Это сделано А. П. Чеховым в его рассказе "Степь" {Цитировано "по памяти", книги под рукой не было, возможны неточности. (Примечание М. Горького).}, и по этой картине можно учиться писать: все - ясно, все слова - просты, каждое - на своем месте.

М. Горький, "О прозе" - "Литературная учеба",

1933, No 1. (Цитата приведена почти дословно.)

А. П. Чехов создал - на мой взгляд - совершенно оригинальный тип пьесы - лирическую комедию. Когда его изящные пьесы играют как драмы, они от этого тяжелеют и портятся. Герои его пьес - интеллигенты из тех, которые всю жизнь свою старались понять, почему так неудобно сидеть в одно и то же время на двух стульях? Меньше всего сейчас нам необходима лирика.

"О пьесах", "Литературная учеба", 1933, No 1.

Очень интересно, Александр Николаевич, но немножко торопливо и - местами - недописано. Чехов - говорит, а не двигается, нет жестов, рук - нет, а у него были эдакие вялые кисти, и часто казалось, что дотрагиваются они до вещей не то - брезгливо, не то - нерешительно. Тоже и походка: ходил, как врач по больнице, больных в ней - много, а лекарств - нет. Да и врач-то не совсем уверен, что лечить - надо.

Савва Ант[она] Пав[ловича] - определенно не любил, фактически отталкивался от него, это характерно для Саввы. Правильно схвачена манера говорить у Чехова.

Из неопубл. письма А. Н. Тихонову, 28 марта 1933. Арх. Г.

По поводу написанных Тихоновым воспоминаний о Чехове.

1934 г.

...дело в том, что у т. Панферова, несмотря на его бесспорную талантливость, отношения с литературным языком вообще не благополучны. Он почему-то думает, что над русской литературой все еще тяготеет словарь Даля, который вообще не тяготел над ней, и он как будто забыл, что литература наша обладает богатым языковым материалом "народников", а также лексиконами таких своеобразных "стилистов", как Герцен, Некрасов, Тургенев, Салтыков, Лесков, Г. Успенский, Чехов. С этим прекрасным наследством наши молодые писатели плохо знакомы и как будто не хотят знакомиться, удовлетворяясь такими пошлыми образцами "словотворчества", как, например, "катись колбаской", "дать пять" и т. д.

М. Горький, "По поводу одной дискуссии",

"Литературная газета", 1934, No 9, 28 января.

Остаются рассказы: "112-й опыт", "Колесо", "Поход победителя". Автор - литературно грамотен, у него простой, ясный язык, автор, видимо, учился у Чехова, умеет искусно пользоваться чеховскими "концовками", обладает юмором и вообще даровит...

М. Горький, "Беседа с молодыми",

"Литературная газета", 1934, No 50, 22 апреля.

Раньше, чем перейти к Чехову, следовало бы сказать нечто о "Мещанском счастья" и "Молотове" Помяловского - он дал чеховских героев до Чехова.

М. Горький, "Заметки на учебник литературы

Г. Абрамовича, Б. Брайниной и А. Еголина" [1934],

"Правда", 1936, No 217, 8 августа, стр. 3.

1935 г.

Товарищам и гражданам Таганрога.

Нездоровье помешало мне принять даже заочное участие в чествовании вашем памяти Антона Павловича Чехова, да вот и с этим откликом опоздал я. Теперь, слушая рассказы о том, как прекрасно организован был вами день Чехова, как торжественно вы провели его, я еще раз убеждаюсь в быстроте и широте культурного роста людей великой нашей страны.

Я хорошо помню начало литературной деятельности А. П. Чехова, помню кисленькие улыбочки дореволюционных обывателей, когда они почувствовали, что человек, который казался им только веселым забавником, начал мягкой рукой, но безжалостно обнажать пошлость и глупость их жизни. Его проницательный взгляд удивительно легко и метко вскрывал за мишурой привычной либеральной болтовни тупой эгоизм и трусливое лицемерие домашних животных, царя Александра III и сына его, который ухитрился возвыситься почти до символической фигуры всероссийского обывателя, - до фигуры, которая совмещала в себе хладнокровную жестокость к людям с византийской хитростью и глупостью дегенерата.

Чествование памяти одного из крупнейших художников русского слова вы превратили в торжественный праздник, какого еще не бывало. Как гражданин страны нашей, я горжусь небывалым почетом, оказанным вами работе литератора, как литератор - кланяюсь вам, от себя и от лица Союза литераторов.

М. Горький

"Таганрогская правда", 1935, No 165, 21 июля.

Письмо написано Горьким по поводу организованного

г. Таганрогом празднования 75-летия со дня рождения