Толстовство - Ясная Поляна. Выпуск 9-10

это естественно. И так же, как привычка курения вырабатывает в организме антияды, долженствующие в какой-то мере нейтрализовывать действие никотина, и при непоступлении очередной порции вызывает определённое время болезненные ощущения, так и многочисленные яды, содержащиеся в мясе, вырабатывают в организме защитные атнитела. Естественно, что после многих лет мясоедения прекращение поступлений привычных порций ядов нередко вызывает первое время различные недомогания, что и дает впечатление о якобы благотворности мясной пищи. Итак, возможное ощущение недомогания не от того, что, как иногда думают, не поступают с мясной пищей какие-то ценные вещества, но наоборот - от того, что организм не получил привычные яды.

   О том, что вегетарианство, без всякого сомнения, полезно для физического здоровья человека, что вегетарианцы более сильны и выносливы /разумеется, если питаться правильно/, здесь мы не будем подробно писать, - кого интересует этот особо, могут уже без особого труда познакомиться с результатами самих разнообразных исследований, проводимых в различное время, различными специалистами в различных странах. Но все это лишь последствия - добрые последствия - хотя для многих они являются уже достаточной причиной, побуждающей отказаться от мясной пищи.

   Но есть другая, для нас значительно более важная причина. И вопрос здесь только "почему?", a не "для чего?", для какой бы то ни было цели. Только потому, что где-то на своём жизненном пути человек приходит к сознанию, что он больше не может, не должен, не смеет. Когда он ощущает сопричастность всего, единство всего живого, когда он начинает замечать и чувствовать не только одно свое страдание, но и страдания других, для него уже не стоит вопрос "зачем? или "для чего?", его не будет интересовать ни состав пищевых продуктов, ни что полезно, а что вредно, но он не почувствует ни малейшего недомогания, отказавшись от мясной пищи - это будет для него возвращением к самому естественному, - напротив, ему будет казаться странным и диким, как до сих пор он этого не мог сделать.

   Не каждый мясоед способен собственными руками убить птицу, /которая с отрезанной головой ещё продолжает бегать и махать крыльями/, поросёнка /который, увидев нож, пронзительно кричит, содрогаясь от страха/, телёнка /который так доверчиво смотрел в глаза человеку/, не каждый даже может выносить вид крови. Но он должен помнить, что кто-то другой вынужден всё это для него сделать, чтобы он мог потом взять часть этой птицы, часть этого поросёнка или телёнка, сварить или зажарить, посолить и съесть, он должен помнить об этом тем более, если привык, сидя за столом, рассуждать о милосердии и сострадании. Надо посмотреть правде в глаза: в его тарелке - ни что иное, как приготовленный для жевания, украшенный зеленью и политый ароматными соусами кусок трупа. /!/

   При сообщениях о редких теперь случаях людоедства всякого нормального человека охватывает трепет и негодование. Летом прошлого года в газетах было сообщение о людоеде, жившем под Казанью. Сторож дачных участков убивал человека, съедал его, а излишки иногда продавал, выдавая их за какое-то другое мясо. Ничего не подозревавшие покупатели готовили его по всей правилам - с солью и перцем, - с помощью вилки и ножа отрезали по кусочку на своих тарелках и отправляли в желудок, запивая глотками какого-нибудь напитка и, возможно, при этом мило улыбаясь и ведя неторопливую беседу.

  

  

   Можно представить, что стало с этими покупателями, как они себя почувствовали, когда, в ходе следствия, им стало известно, что, ничего не подозревая, они ели... человечину!

   Теперь мы воспринимаем это с содроганием. Но придет время, и таким же содроганием, как теперь смотрят на подобные редкие случаи или холодильники Бокассы, человечество будет смотреть на любое мясоедение, оценивая его как первобытную дикость и даже не веря, что такое вообще когда-то было возможно.

   И потому сегодня надо ли слепо следовать обычаям большинства, усыпляя совесть? Не следует ли внимательнее прислуживаться к голосу сердца - к голосу Божьему в своем сердце - о том, чтобы стараться ни одному существу не причинить страданий и не побуждать к этому - прямо или косвенно - других.

  

  

   Как мы уже говорили, причины, по которым люди отказываются от употребления в пищу мяса, могут быть различны: как медицинские, так и этические.

  

   МИХАИЛ РАМУС /МАДХУКАНТХА ДАС/,

   представитель Рижской общины Международного общества Сознания Кришны, знакомый уже нашим читателям по заметкам о деятельности благотворительной вегетарианской столовой в Ленинакане, рассказывает теперь о религиозных причинах, побуждающих быть строгими и последовательными противниками мясоедения членов этого общества.

  

  

   Люди так привыкли к насилию над животными, что yжe не замечают его. Оно кажется естественным. Люди считают, что увеличение производства мяса на ДУШУ населения - это достижение, и совершенно не задумываются над тем, что жизнь, сознание являются неотъемлемым признаком этой ДУШИ. В чем причина того, что человек не признает у животных наличия вечной души? - В недостатке знаний.

   Все основные мировые религии указывают на то, что жизнь священна. Морально-этической основой вегетарианства является признание существования вечной души у всех живых существ - людей, животных, птиц, рыб и т. д. "А всем зверям земным и птицам небесным, всякому пресмыкающемуся по земле, в котором душа живая, дал Я всю зелень травяную в пищу" /Бытие 1, 30/. Здесь Бог ясно говорит, что у животных есть душа. Во второй главе Бхагаватгиты мы можем подробно

  

  

   узнать о качествах этой души: "Те, кто видят истину, пришли к заключению, что материальное тело - проходяще, а душа не претерпевает изменения" /2,16/. Душа неразрушима, вечна, неизмерима, для нее не существует ни рождения, ни смерти, она не возникла, не возникает, она изначальна, ее нельзя сжать, утопить, рассечь на куски, она невидима и неизменна. Душа существует во всех живых существах. Разница между живыми существами заключается лишь в телах, покрывающих, как одежда, индивидуальные души. Души бессмертны - как у людей, так и у животных.

   Душа - это неотъемлемая частичка Бога. Бог - это Верховная Душа. Если мы принимаем Бога как отца, то, следовательно, мы должны понять, что и все другие души - это Его дети. И они отличаются лишь уровнем развития сознания. Шрила Прабхупада, основатель Международного общества Сознания Кришны, пишет: "у отца может быть много сыновей, кто-то из них образован, а кто-то - нет. Но если образованный сын скажет своему отцу: - Мой брат невежествен, можно, я его убью? - согласится ли на это отец? Точно так же Бог - наш Верховный отец, и разве Он даёт нам право убивать животных, которые тоже являются Его детьми?" У вечного отца очень много детей, а все Его дети - братья.

   Различие тел - это временное различие. В Бхагаватгите /2,13/ говорится: "Точно так же, как душа переселяется из детского тела в юношеское и из него в старческое, так и в момент смерти она переходит в другое тело". И далее /2,22/: "Как человек надевает новые одежды, сбросив старые и бесполезные, так и душа принимает новое тело, сбросив старое и бесполезное". Все души, присутствующие на земле, просто находятся на разных ступенях развития - одни, люди, находятся на очень высокой ступени, а другие, скажем насекомые, находятся на низкой ступени. Но цель у всех душ одна. Эта цель - возвращение в естественное состояние чистого любовного общения с Господом.

   Что происходит с душой, обладающей человеческим телом, когда она убивает животных и поедает их плоть?

   1. Замедляется эволюционный цикл - душа убитого животного будет вынуждена вновь войти в подобное тело и не поднимется на более высокую ступень.

   2. Человеческая душа будет страдать от плохих реакций, вызванных этим поступком.

   3. Человеческое сознание будет загрязнено греховной энергией, возникшей в результате этого поступка; это сознание не будет способствовать скорейшему возвращению к Богу.

   Греховные реакции, вызванные ничем не спровоцированным массовым убийством животных во всем мире /а также истреблением еще не родившихся младенцев в гинекологических клиниках/ не проходят бесследно. ПРАВО НА ЖИЗНЬ - это самое важное и фундаментальное право, без которого все другие права иллюзорны. За всё нужно платить: если совершено преступление, то за ним неотвратимо следует наказание. Если не в этой жизни, то в следующей.

   Обилие преступлений создаёт ситуацию, от которой страдают люди. Важность вегетарианства заключается в том, что люди, не поедающие плоть убитых животных, включаются в гармоничный процесс, ведущий их обратно к Богу. Это наиболее важная часть вегетарианства. В Ишопанишад /текст 1/ сказано: "Все живое и неживое управляется Господом и принадлежит Господу, поэтому каждый должен принимать только то, что ему необходимо и это выделено для него как его доля, и избегать всего, что для него не предназначено, хорошо

  

  

   зная, кому все принадлежит". Шрила Прабхупада, комментируя этот стих, пишет: "Человеческие существа не предназначены для того, чтобы враждовать, подобно кошкам и собакам. Кошки и собаки могут убивать других животных ради пропитания, не вовлекаясь в грех, но если человек убивает животное ради удовлетворения своих неконтролируемых вкусовых бугорков, он будет нести ответственность за нарушение законов природы". Для пищи человеку выделены овощи, фрукты, зерна, молоко. "Я дал вам всякую траву, сеющую семя, какая есть на всей земле, всякое дерево, у которого плод древесный, сеющий семя; вам сие будет в пищу", говорит бог /Бытие, 1.29/.

   Однако не следует гордиться, просто став вегетарианцем. У растений тоже есть души. Кроме того, мартышки и голуби - вегетарианцы, однако это не означает, что они духовно развиты. Смысл духовной практики заключается в том, что все, что бы мы ни делали, мы должны делать как предложение господу. Поэтому всё, что мы получили от Бога /а от Него мы получаем буквально всё!/, мы должны, перед тем, как использовать, предложить Ему. Господь Кришна учит нас: "Если человек предложит Мне листок, цветок, плод или воду с любовью и преданностью, Я приму их"/ Бхагаватгита, 9.26/. Господь, принимая любовь, с которой мы предлагаем Ему пищу, освобождает нас от последствий греховных реакций, связанных даже с приготовлением вегетарианской пищи.

   Общество, преодолевшее стремление к насилию над животными и растениями, сможет избавиться и от насилии над людьми. Любое насилие - это следствие предшествующего насилия, и разорвать эту греховную цепь можно лишь начав с самого себя. Лев Николаевич Толстой учил: "Убивая животных ради пищи, человек лишает себя высших духовных возможностей, таких как сочувствие к подобным себе живым существам, и, подавляя свои собственные чувства, становится жестоким". Поэтому всем, ищущим причину неудач в соседях, в людях иной веры, иной национальности или иных политических убеждений, не лишне иногда напомнить, что ближайший мясной магазин, ресторан или гинекологическая клиника, где делают аборты, имеют более существенную связь с ядерной войной чем Белый Дом или Кремль!

   Харе Кришна!

  

   г. Рига, 1990 г.

  

   ИЗ ПОЧТЫ "ЯП"

  

  

   "...Лейтмотивные слова большинства материалов /"ЯП" N 6/ так или иначе - свобода и Бог. И их предикаты. Но рассуждения о свободе /или в вариации, о терпимости/ - всегда следствие текущей физической слабости, сколько бы не говорилось при этом о добрых намерениях/. В особенности о свободе для других. Любая доктрина, вера, идеология, миросозерцание, набрав силу, вырвавшись из латентных или отверженных в ведущие - "забывают" об изначальном импульсе. Цветы ничем но похожи на корни, они просто пользуются ими..."

  

   Действительно, всякая идеология - научная, религиозная, социально-политическая - борется за место под солнцем. Поначалу, только возникнув и будучи пренебрегаемой, а то и гонимой, она добивается свободы и равноправия вроде бы для всех, чтобы самой добиться права на существование, а не потому, что свобода и равноправие составляют ее внутреннюю суть. Она ратует за терпимость ко всем, чтобы ей, пока еще слабой и преследуемой, самой выжить и распространиться, а не потому, что сама готова терпимо относиться к идеологии-сопернице. Так что лозунги о свободе и терпимости любой идеологии всегда остаются лишь тактическими лозунгами слабого, средством встать во весь рост, растолкать иные доктрины и занять их место, чтобы господствовать, диктовать, править бал, продолжая, при этом для приличия поминать уже растаптываемую ею свободу для всех и практически заботясь исключительно о свободе для себя. Набрав силу, всякая идеология становится насильником - вынужденно лишь временно, только для победы, и старается физически сокрушить все, что не окрашено в ее цвет. Это естественно и понятно, если учесть, что всякая идеология мнит себя истиной. А чего не совершишь, на что не пойдешь ради истины. Именно потому, что любая идеология, доктрина, вера, мировоззрение считает себя истиной, в мире не утихает драка идей, война людей, длятся распри и разъединение народов. Церковь начала с братства, а продолжила "бескровными" аутодафе над диссидентами. Марксизм начал с провозглашения свободы, а закончил её удушением всюду, где смог разрастись. Гитлеризм начал с требованием равноправия, а закончил добычей жизненного пространства. Ученые-лысенковцы начали с терпимости к инако-

   мыслящим, а закончили выкручиванием рук оппонентам в буквальном смысле слова. Таким образом, всякая идеология, как бы она поначалу ни выглядела, окрепнув и войдя в силу, став ведущей или даже господствующей, паразитирует на своих прежних корнях - лозунгах свободы и терпимости относительно других - иных идеологий, но практически устремляется к полной физической победе над этими иными и к внешнепространственному самоутверждению за счет иных. Вот такие мрачные цветочки.

   Нет, казалось бы, выхода из этой карусели борющихся, воюющих идей, доктрин, установок. То, что одному кажется рабством, другой называет свободой; то, что одному видится ложью, другой считает правдой; то, что одному представляется злом, другой именует благом. Если быть внимательным, то становится очевидным, что утверждается и отстаивается рабство-свобода, ложь-правда, зло-благо единственным ради победы и торжества манящей, желанной благодетельной истины. И именем очередной истины физическое и моральное насилие над инакомыслием преподносится как доблесть до очередного провала, поражения, позора. А потом, на новом витке мечта о полной и окончательной победе истины повторяет себя /суть остается, меняются названия, слова, термины/. Все борющиеся насилием "истины" стремятся для самоутверждения к внешним реформам, изменениям, переменам, стараются окрасить окружающее собой, все переименовать, заменить собой, контролировать все через свои учреждения и оценивать все своими догмами, стараются всячески навязать себя внешнему миру. Да, их беспокоит собственная физическая слабость - малость членов секты или партии, средств, имущества, недостаток возможности влиять на внешние события, а при господстве они возмущаются чьей-то самостоятельностью и независимостью, принимая таковые за враждебность.

   Но христианством или, скажем так, христианским толстовством было замечено, что окончательной победы какой бы то ни было "истины" никогда и нигде не бывает и быть не может, потому, что ограниченному условиями существования человеку не дано добыть однажды и навсегда полную, исчерпывающую истину. На каждом этапе своего развития люди называют истиной лишь очередную частичку бесконечной истины. Открывать истину, приближаться к ней можно и нужно, но достигнуть последних пределов беспредельной истины нельзя. А по сему... А по сему, чтобы не попасть в противное человеческому достоинству состояние, говорят Иисус и Толстой, - не противься злу или, как минимум, не противься злу насилием, не считай свое дело, каким бы оно ни было, даже если это установление царства Божьего на земле, самым нужным на свете, главнее дел других людей, настолько важным, что ради него допустимо чинить насилие над ближним. Что важнее - "человек или суббота?"

   Нам необходимо познавать истину, но всецело познать ее мы не в состоянии. Истина только в Боге. Поэтому, необходима вера в истину-абсолют. Но вера может принести вред, если не ведет к добрым делам, и дело может принести зло, если не утверждает любовь, - не выборочную, не эгоистическую, не почему-то и не за что-то, а Божескую любовь ко всем, ибо в идеале нет иудея и самаритянина, нет святого и грешника, нет правого и виноватого, нет своего и чужого, есть ближние, братья. Все люди братья, потому что все - сыновья Бога. Поэтому-то Толстой и провозглашает: лучше быть ограбленным, чем грабить, лучше быть убитым, чем убивать. Мало того: "любите врагов ваших и не будет у вас врагов. И в ничто рассыпаются противостояние и ненависть перед осознанием любви.

  

   Киев. 1990 г.

  

  

   ИЗ ОФИЦИАЛЬНОЙ ПРЕССЫ

  

   "ЭТИКА НЕНАСИЛИЯ" -

   под таким названием прошла в Москве международная встреча философов США, СССР и других стран.

  

  

  

   Еще недавно такого рода разговор с участием представителей крупных пацифистских движений трудно было вообразить. Но перемены в политическом мышлении неизбежно приводят к изменениям мироощущения как отдельной личности, так и всего общества. Мысль человеческая всегда будет пробивать себе путь к самостоятельной творческой жизни. Хорошо, когда это понимают политики.

   Ненасилие, непротивление злу как особая этическая норма будоражит человеческий разум так же давно, как и понятия о свободе и рабстве воли, о добре и зле, о правде и неправде. В различные эпохи о пользе ненасилия размышляли и язычники античности, и христиане /вспомним из Священного писания: "А Я вам говорю: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую"/. В той или иной мере к этой теме обращались и Августин, и Фома Аквинский, и Гердер, и Торо, и Кант, а в восточных философиях - начиная с Лао-Цзы /например, его постулат: "мягкое и слабое побеждает твердое и сильное"/ и, разумеется, Будды.

   Однако если бы понадоблюсь выделить авторитеты, к которым чаще всего апеллировали участники нынешней встречи, названы были бы имена - Толстого, Ганди, Швейцера, Кинга. Дело в том, что, наиболее полно отразив в своих трудах и на примере собственной жизни принципы ненасильственной морали, мыслители эти распространили их на поведение человеческих масс и всего общества в целом, т. е. придали им глобальную инерцию.

   Восхищаясь стойкостью и верой этих людей, человечество в массе своей склонно было тем не менее воспринимать их учение как гениальный идеализм, прекрасную мечту о недостижимом блаженстве, одной рукой снимали шляпы перед величием Швейцера и

  

  

   Ганди, могущественные политики другой хладнокровно направляли свои войска во Вьетнам и Афганистан, выставляли друг перед другом "оружие устрашения" и мордовали демократию в собственных вотчине. Мысль о ненасилии казалась до того неуместно красивой, что западная пресса прозвала Швейцера "чудовищем милосердия".

   Но вот настали новые времена, цивилизация достигла такого рубежа, за которым принцип ненасилия /пока, правда, в межгосударственных отношениях/ стал единственно возможным постулатом выживания человечества. Иначе говоря, в основе такого рода этического кодекса сотрудничества и доверия лежит не моральный выбор, а соображения целесообразности, сугубо прагматическая аргументация. Давным-давно Фома Аквинский писал: абсолютное зло не возможно, ибо оно уничтожило бы самое себя. Но оно тем не менее остается злом.

   - Глобальные опасности имеют ту особенность, что они являются невидимыми опасностями, - отметил в своем докладе заведущий сектором этики Института философии АН СССР профессор Абдусалам Гусейнов, указывая на несовершенство вынужденного насилия. - Человечество не может иметь опыта глобальных опасностей, точно так же, как отдельный индивид не может иметь опыта собственной смерти. И то, и другое - одноразовые события. Поэтому глобальные опасности не обладают, к сожалению, таким же мотивирующим воздействием на повседневную жизнь. Переход к ненасилию как к единственной надежде человечества остаётся в значительной мере предметом морального выбора. Моральная аргументация продолжает здесь играть решающую роль. Глобальные опасности не дают твёрдой гарантии ненасильственной этике даже в современной, критической фазе человеческой истории.

   Поэтому избранный путь - непротивление злу из страха переполнения его критической массы и потому всеобщей гибели - не может быть признан совершенным, поскольку он не оказывает практически никакого влияния на социальное здоровье или нездоровье локальных масс и отдельного индивида. "Этика ненасилия" - не закон, которому добровольно следовал бы каждый из нас, хотя в глобальном разрезе она наконец приобретает практический смысл. Как признали участники встреч, путь ненасилия - перспектива человеческого общества, не имеющая альтернативы. Возможно ли его практическое осуществление на основе морального выбора уже теперь?

   Общее мнение: да, возможно. /.../

   Президент института Альберта Эйнштейна Джин Шарп подчеркнул, что всегда существовали альтернативные ненасильственные методы борьбы /.../

   /.../ представительница крупного международного движения "Братство примирения" доктор Х.Госс-Майер, излагая методику ненасильственных действий, особые симпатии отдала такой противоречивей форме протеста и политического влияния, как голодовка. Как представляется, рекомендовать опасный для

  

  

   жизни и неестественный для человека отказ от приёма пищи в качестве нормы борьбы за гуманизм вряд ли приемлемо /.../

   Вред, нанесённый себе ври определенных обстоятельствах, может стать вдохновляющим примером как акт жертвы во имя высоких идеалов, но, по-моему, люди не должны стремиться к столь крайней мере даже во имя гуманизма, ибо тогда эти люди не будут названы гуманными /.../

   Чем же являются ненасильственные методы? Станислав Запасник /доцент одного из институтов Польской Академии наук/, на мой взгляд дает исчерпывающий ответ на эти вопросы. Ненасильственные методы, считает он, не замещают методов политики, но привносят нравственную перспективу, как правило, в политике отсутствующую. /.../ Поэтому ненасилие несет в себе непреходящую ценность в качестве идеала, к которому нужно стремиться.

   /.../ Нет сомнений, что в 21-м веке ненасильственные методы должны будут обрести прочную популярность в обществе. Во всяком случае, совершенно очевидно, что ныне люди осознали свою огромную потенциальную силу, измеряемую консолидацией и гуманистическим зарядом. Поэтому никогда они не станут более слепо покорными. "Бескорыстное чувство подобно притягательной силе и является отталкиванием корыстного. Оба они в /их/ конфликте составляют мир". Это слова Канта. Если это отталкивание обретёт энергию вечного двигателя, человечество будет спасено.

  

  

   МЕЖДУНАРОДНЫЙ

   МЕМОРИАЛЬНЫЙ "ПРАВДА", 25 февраля 1990 г.

   ФОНД ГАНДИ

  

  

   /.../ Президент фонда Йогеш Ганди рассказал о нём на конференции "Нравственность и экология".

   - Особое значение мы придаём программе для СССР - родины великого гуманиста Льва Толстого, - сказал Йогеш Ганди. - Мой прадед Махатма Ганди многие свои идеи поверял великим учениям Толстого. Каждое поколение не должно копировать историю, оно должно сознательно строить свою жизнь, используя идеи предшественников, прошедшие проверку временем. Внешние атрибуты, которым так подвержены ныне последователи нравственных учений, - не суть внутренней духовной жизни. Мир сегодня перестраивается на идеалах добра, любви, дружбы, согласия /.../

   Интересуемся у президента: есть ли мировой опыт по обучению детей методам ненасилия?

   - В некоторых школах Индии, США, других стран уже начали проводить занятия с детьми, чтобы научить их преодолевать конфликтные ситуации не с помощью силы, а мирными средствами. Дети хорошо воспринимают уроки ненасилия, охотно следуют им в жизни. Перемены в обществе проистекают из индивидуального сознания. И очищение, освобождение общества из-под власти насилия, зла может и должно начинаться с нашего собственного очищения и освобождения, с твёрдой решимости никогда и ни в чем не поддерживать ложь и насилие.

  

  

   ИЗ АЛЬТЕРНАТИВНОЙ ПРЕССЫ

   НЕНАСИЛЬСТВЕННОЕ

   СОПРОТИВЛЕНИЕ ГИТЛЕРУ

   В ДАНИИ

  

   Одним из редких проблесков человечности и разума, в подробно описанной истории реализации программы Эйхмана по уничтожению евреев явилось, как было отмечено в недавней серии статей Ханны Арандт в "Нью-Йоркере", ненасильственное сопротивление всей Дании против нацистского государства с его политикой геноцида. Датчане были не единственной европейской нацией, несогласной с Гитлером, но это была единственная нация, которая выразила явный, официальный и успешный протест. Здесь очень важны именно прилагательные. Сопротивление было успешным потому, что оно было явным и официальным, а также потому, что оно практически было единственным. Все датчане просто отказались сотрудничать с нацистами, постоянно и эффективно сопротивляясь каждой акции нацистов против евреев, с помощью ненасильственного протеста. При этом они даже не нуждались в организации, подготовке или какой-то особой активности: просто единогласно и успешно они выражали словом и делом силу своих внутренних моральных убеждений. Эти моральные убеждения не были чем-то героическим или особенным. Существенно то, что они были обычными.

   Конечно, были ловкие завуалированные отказы со стороны и других наций. В особенности, со стороны итальянцев, которые внешне соглашаясь с политикой Гитлера, на деле часто помогали евреям избегать ареста или совершать побеги из незапертых грузовиков. Датчане же, начиная с короля, официально и публично отвергли эту политику и сопротивлялись ей открыто, спокойно и убежденно, чем поколебали мораль оккупировавших страну немецких войск и эсэсовцев, изменив их взгляды на еврейский вопрос.

   Когда немцы в первый раз заговорили с датчанами о сегрегации евреев, предлагая ввести желтый значок, официальные власти ответили, что король Дании будет первым, кто его наденет, и что введение каких-либо антиеврейских мер немедленно приведет к их отставке.

   В то же самое время датчане отказались различать датских и недатских евреев. Следует сказать, что они приняли немецких еврейских эмигрантов под свою защиту и отказались депортировать их обратно в Германию - акт, который значительно подорвал эффективность мер Эйхмана и задержал антиеврейские операции в Дании до 1943 года, когда Гитлер лично приказал, чтобы "окончательное

  

   "День за днем" N 7/27/, ноябрь 1989 г.

   Глава из книги Thomas Merton. The Nonviolent Alternative. New York. 1981.

   Перевод с английского Е.Широковой.

  

  

   "решение" было осуществлено без дальнейших отсрочек. Датчане ответили забастовками, отказами ремонтировать немецкие корабли в своих доках, а также демонстрациями протеста. Тогда немцы ввели военное положение, но к тому моменту стало ясно, что и сами немецкие власти в Дании стали уже другими. Им "больше нельзя было доверять". Они отказывались сотрудничать в ликвидации евреев, - конечно, не при помощи открытого протеста, но задержками, увертками, завуалированными отказами и увеличением бюрократических препон. Эйхман был вынужден направить туда "специалиста", но в то же самое время делал очень существенную уступку: евреи из Дании могли быть отправлены только в Терезиенштадт, "мягкий" лагерь для привелигированных евреев. В конце концов, специальный отряд полиции, присланный прямо из Германии, был предупрежден офицерами СС в Дании, что датская полиция будет, возможно, сопротивляться попытками взять евреев силой, а сражения между немцами и датчанами допустить нельзя. Тем временем евреев предупредили, и многие из них ушли в подполье, разумеется с помощью дружественных датчан. Состоятельные датские граждане собирали деньги, чтобы заплатить за переправку около шести тысяч евреев в Швецию, которая предоставляла им убежище, защиту и право на труд. Сотни датчан кооперировались для переправки евреев в Швецию на маленьких лодках. Половина датских евреев оставалась в безопасности - в подполье, до конца войны. Около пятисот евреев, которые были все же арестованы в Дании, были отправлены в Терезиенштадт и жили в сравнительно хороших условиях: только сорок восемь из них умерло, большинство по естественным причинам.

   Датчане, конечно были не единственной европейской нацией, которая более или менее не одобряла "решение", предназначенное Гитлером для евреев. Но это был единственный народ, который как один выразил целенаправленный моральный протест этой политике. Другие нация оставили свое недовольство при себе. Они считали, что достаточно "сердечно симпатизировать" евреям и, во многих конкретных случаях, реально помогать. Но не нужно забывать, что вообще говоря, евреям помогали со значительной выгодой для себя. Сколько евреев во Франции, Голландии, Венгрии и т. п. отдали состояния на официальные разрешения, подкупы, перевозку, защиту и все же не избежали трагической участи!

   История, рассказанная Ханной Арандт /впрочем, так все рассказывают/, становится кошмаром оттого, что другие люди во многом точно также, как и мы, претендующие на то, чтобы быть христианами или, по крайней мере, жить в согласии с гуманитарными принципами, теоретически близкими христианской этике, эти другие люди могли давать рационалистические объяснения сознательному, непрерывному и полному участию в действиях, которые, как мы теперь видим, были не только преступными, но и дьявольскими. Большинство из этих рассуждений пришли, возможно к обычной полуправде: "Что ты можешь сделать? Нет другого выхода, это необходимое зло. Правда, мы сознаем, что такие действия во многих случаях "неприятны". Нам ненавистно то, что мы долены делать, но те, кто наверху, знают лучше. Это для общего блага. Индивидуальная совесть должна быть забыта, когда общее благо в опасности. Наш долг - повиноваться. Ответственность за эти меры лежит на других. ... и т. д."

   Странно, что датское исключение, на первый взгляд, смягчая абсолютный ужас этой истории, в действительности усиливает кошмарный эффект невероятности, датчане даже не изобрели особого ненасильственного сопротивления. Они просто поступали согласно обычным убеждениям, которыми теоретически обладал каждый в

  

  

   Европе, но которым по какой-то причине никто не следовал. Какой контраст! Почему события, так просто и естественно происшедшие в Дании, не произошли с другими так называемыми христианскими нациями Запада столь же просто и естественно?

   Очевидно, простого ответа нет. Из этих событий даже не следует, что датчане - люди большей веры или более глубокого благочестия, чем другие европейцы.

   Датчане оказались способными сделать то, что они сделали, потому, что они могли принимать решения, основанные на убеждениях, с которыми они все соглашались, и которые соответствовали внутренней сущности человеческой природы, также, как и основному Божьему Закону в Ветхом Завете и в Евангелии: возлюби ближнего своего, как самого себя. Датчане сопротивлялись жестокому идиотизму нацистского антисемитизма потому, что эта истина была важна им. И потому, что они были готовы в совместных единодушных действиях рисковать своими жизнями за эту истину. Одним словом, такие действия становятся возможными там, где основные истины принимаются близко к сердцу.

  

  

   "Ясная Поляна" по-прежнему остается независимым, неполитическим, беспартийным журналом. Государственная политика неизбежно связана с насилием - по крайней мере в виде юридического принуждения. Тем не менее отрадно видеть, что идеи ненасилия приобретают заметное влияние в сознании людей, что они воспринимаются все более не как нечто отвлеченное, но как реальная возможность выхода из тупика человеческих взаимоотношений. И хотя сегодня редко какая-либо из организаций открыто провозглашает насильственный путь, но все заявляют о внешне пристойной парламентской борьбе, некоторые, даже политические движения стараются особо подчеркнуть свою приверженность принципам ненасилия. Продолжая знакомить наших читателей с такими движениями, предлагаем отрывки из Манифеста недавно учредившейся Латвийской партии "зеленых".

  

  

  

   * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

   * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

  

   В результате технического прогресса, вызванного индустриализацией, нависла серьезная угроза не только для человеческого благополучия, но и для самой жизни. Политика последних лет уменьшила угрозу мировых войн, однако здоровье и жизнеспособность планеты продолжает стремительно ухудшаться. Современная цивилизация, в эгоистической алчности игнорируя закон Жизни, идет к своей гибели и к гибели всей планеты. Человечество еще даже по-настоящему не услышало сигналы последних предупреждений - повреждения озонового слоя и усиление парникового эффекта, которые являются началом распада биосферы.

  

   * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

   * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

  

   2. ОТ ПРИОРИТЕТА ЭКОНОМИКИ К ПРИОРИТЕТУ ЖИЗНИ

  

   Прежняя государственная политика "производство ради производства" или, правильнее говоря, "производство ради плана" полностью обанкротилось. Она не только не смогла обеспечить людей необходимыми товарами и нормальными условиями жизни, но также в короткое время довела государство к полной экологической деградации, к физически и духовно больному обществу. Стремительными темпами гибнут не только виды растений и животных, но и целые народы.

  

  

   Само собой разумеется, что безответственные действия по отношению к среде обитания вызвали реакцию изуродованной природы. Причина тому не столько в нашей экономической отсталости, сколько в замене закона Жизни своими классовыми и экономическими интересами. На что мы рассчитываем, надеясь, что каким-то чудесным образом, против законов природы, мы сможем сохраниться как народ в экологически полностью деградированной среде? Необходимо полностью менять не только производственные отношения, но и наше мышление и этическое отношение ко всему живому. Вместо экономического детерминизма нам следует возвести экологический императив: при столкновении экономических и экологических интересов приоритет нужно отдать экологии. Технический прогресс и прогресс цивилизации не являются адекватными понятиями.

   Мы считаем, что основная задача экономики - это обеспечение роста и свободного развития человека как духовной сущности. Экономика прежде всего должна быть здоровой, т. е. ориентированной не на мгновенную выгоду или мнимый расцвет, а на постоянное сохранение среды и продолжительную стабильность.

   Здоровая экономика основывается на использовании ресурсов восстанавливаемой природы и энергии, на энергоэффективном и незагрязняющем производстве, но не только. Прежде всего она основывается на здоровых людях. Следует создать юридически-экономический механизм, который гарантировал бы право каждого на здоровые продукты и здоровую среду. Именно производители должны быть ответственны за весь причиняемый природе и человеку вред.

   ЛПЗ осуждает любой способ производства, который угрожает человеку или здоровью и жизни экосистемы. Она за Зеленый путь

  

от вредного для среды производства -	к невредному для среды    производству,
от химизации сельского хозяйства -	к экологически чистому    сельскому хозяйству,
от АЭС и строительства новых    крупных ГЭС и ТЭЦ -	к использованию альтернативных    источников энергии,
от разбазаривания лесов и других    природных ресурсов -	к заботе о природных ресурсах и    разумному их использованию
от непродуманной мелиорации или    других экологически необоснованных    изменений среды -	к рекультивации поврежденной земли    и сохранению малоизмененной    среды.

  

  

   3. ОТ ОБЩЕСТВА ПОТРЕБЛЕНИЯ К ОБЩЕСТВУ БЕРЕЖЛИВОГО

  

   Нам неприемлема экономическая модель советского социализма с агрессивно экстенсивным и абсолютно неэффективным способом производства, когда для того, чтобы сделать один гвоздь, срывают целую гору. Но нам неприемлема и западная экономическая модель, которая также основана на индустриальной экспансии, на искусственном стимулировании спроса, на культе вещей, и также способна цвести только за счет эксплуатации природы. В то время, когда в мире, каждую минуту тридцать детей умирают от голода, обе эти экономические политики нельзя назвать иначе, как

  

  

   преступными. Очевидно, что ни производством ради плана, ни производством ради прибыли невозможно решить основные проблемы современного мира.

   * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *

   Латвийская партия "зеленых" совместно с другими "зелеными" партиями и движениями ищет пути к новой альтернативной общественной модели, основывающейся на экологически разумной и социально справедливой экономике.

   Зеленый путь, есть путь

  

от потребительского стиля жизни -	к простоте и умеренности,
от грабительской экономики -	к бережливой экономике,
от ЭГОцентризма -	к ЭКОцентризму,
от приоритета уровня жизни -	к приоритету качества жизни.

  &