есть насилие - тот соблазн детей, про кот[орый] говорил Хр[истос]. Какое право имеем мы преподавать то, что оспариваемо огромным большинством. Троицу, чудеса Будды, Магомета, Христа? Одно, что мы можем преподавать и должны, это нравственное учение. Прекрасная мысль. Сейчас, раскладыва[я] пасья[нс], думал, как Нехл[юдов] должен трогательно проститься с Соней.
13 Окт. Все эти дни видел, что что-то мучает Соню. Застал ее за письмом. Она сказала, что скажет мне после. Нынче утром объяснилось. Она прочла мои злые слова о ней, написанные в минут[ы] [раздражения]. Я как-то раздражился и тотчас же написал и забыл. В глубине души чувствовал, что что-то сделал дурное. И вот она прочла. И, бедная, ужасно страдала и, милая, вместо озлобления написала мне это письмо. Никогда еще я не чувствовал себя столь виноватым и умиленным. Ах, если бы это еще больше сблизило нас. Если бы она освободилась от веры в пустяки и поверила бы в свою душу, свой разум. Пересматривая дневник, я нашел место - их было несколько - в кот[ором] я отрекаюсь от тех злых слов, к[оторые] я писал про нее. - Слова эти писаны в минуты раздражения. - Теперь повторяю еще раз для всех, кому попадутся эти дневники. Я часто раздражался на нее за ее скорый необдуманный нрав, но, как говорил Фет, у каждого мужа та жена, к[оторая] нужна для него. Она - я уже вижу как, была та жена, к[оторая] б[ыла] нужна для меня. - Она была идеальная жена в языческом смысле - верности, семейности, самоотверженности, любви семейной, языческой, и в ней лежит возможность христианского друга. Я увидал это после смерти В[анички]. Проявится ли он в ней? Помоги, Отец. Нынешнее событие мне прямо радостно. Она увидала и увидит силу любви - ее любви на меня. Думал:
1) Женщинам свойственно поддерживать движение жизни рождением, воспитанием детей, поставленном новых сил вместо потраченных; мужчинам свойственно направлять эти силы - т. е. саму жизнь. И тот и другой может делать и то и другое, но свойственно... Не хочется писать и, хотя много есть чего записать, бросаю.
14.Окт. 95. Я. П. Е. б. ж.
[24 октября.] Пропустил много дней. С[оня] была в Пет[ербурге] и вернулась. Отношения продолжают быть лучше, чем хорошие. Вл[асть] Тьмы - успех. Слава Богу, не радует. "Ищите того, чтобы имена ваши были записаны на неб[есах]". - Написал письмо Андр[юше], кот[орый] очень огорчал. И, к счастью, письмо хоть немного подействовало. Написал письмо Мише - длинное и слишком рассуждающее. Брался за Воскресен[ие] и убедился, что это всё скверно, что центр тяжести не там, где должен быть, что земельный вопрос развлекает, ослабляет то и сам выйдет слабо. Думаю, что брошу. И если буду писать, то начну всё сначала. Получил письмо от Щкарваца - хорошее; надо отвечать. Сейчас был Булыгин и Ив[ан] Дм[итриевич]. Хорошо говорили. Думал:
1) Записал я так: Есть что-то такое - содержание, матерьял жизни, сама жизнь есть всё - Бог. В этом всём я объединился, и всё на мой взгляд объединилось. Объединено всё любовью. Я возлюбил прежде тело свое, и оно стало "Я". Я возлюбил теперь дух, и оно станет после смерти другое "Я". Постараюсь сказать это точнее:
Когда я очунаюсь к жизни - сознаю себя, я вижу себя и по времени и по пространству объединенной частью какого-то бесконечного целого, в кот[ором] я вижу такие же объединенные чем-то части, подобные мне, кот[орые] я называю людьми, или живыми существами, или даже растениями; это объединенное-любовью существование, к[оторое] я сознаю в себе и вижу в других существах, я называю жизнью. Дает эту жизнь, т. е. объединяет всё то, что составляет меня, любовь, т. е. я люблю всё то, что составляет меня и по времени и по пространству. Такое же объединяющее начало любви я вижу и во всех отдельных существах. В жизни этой по мере того, как живу, начинаю всё больше и больше любить нечто, находящееся вне меня и не составляющее меня: я люблю и вещи и людей и более всего нечто отвлеченное - добро, благо, как я понимаю его, и всё меньше меньше люблю то, что объединенное любовью составляло и составляет меня, мою жизнь в этом мире. Из этого - из того, что я всё меньше и меньше люблю то, что составляет меня, свою жизнь, и всё больше и больше люблю то, что вне меня и, главное, нечто нематерьяльное, не доступное моим 5 чувствам, нечто духовное, и из того, что жизнь есть объединение любовью, я заключаю, что моя всё уменьшающаяся любовь к этой жизни и всё увеличивающаяся любовь к чему-то, находящемуся вне этой жизни, есть движение перехода от этой жизни к другой, еще не доступной мне, до тех пор, пока я не вступил в нее. Физическое умирание мое и всё большая и большаях любовь к тому духовному, что вне этой жизни, подтверждают меня в этом предположении. Я предполагаю именно то, что есть то, что представляется мне всем - Богом, и в этом всём проявляются различные единицы объединения, различные степени любви, делающие существа тем, что они суть. Я - одно из таких объединенных существ. В прежнем существовании я, не будучи человеком, любил то, что составляет духовное существо человека, и перешел из низшей ступени существования на ту, кот[орую] я любил. Теперь я люблю нечто высшее и перейду в ту форму существования, к[оторая] соответствует моей любви. И так форм существования может быть бесчисленное количество. Отца моего обители многи суть.
Мир представляется мне таким, каким я его вижу и понимаю, подразделенным на такие единицы не только существ, но планет, звезд только п[отому], ч[то] мое объединение такое, а не иное. Как только мое объединение будет иное, и мир для меня будет иной. Иной, но не всякий, а только такой, какой соответствует моим духовным требованиям, моей любви, разрастающейся в этом мире. Для разрастания же этой любви есть определенный закон, по кот[орому] оно совершается, закон нашей нравственной жизни, кот[орому] подчиняются все люди, так что всех людей ожидает одна и та же новая форма, новое объединение жизни. Всё это - предположения, но для меня не менее, но более достоверные, чем вращение земли вокруг солнца.
2) Записано так: как только разум откинет соблазны, т. е. благо низшего порядка, так человек неизбежно начинает стремиться
-
Знаки ударения Толстого.
к истинному благу, т. е. к любви. Постараюсь выразить точнее.
Пока человек начнет животной жизнью (в детстве всегда), у него только один путь. Но как только в нем проснулся разум, сознание своего существования, у него всегда два пути: либо подчинять свою животную природу разуму, либо разум заставить служить животной. Соблазны состоят в том, чтобы заставить служить разум животной природе. Если человек подчинит свою животную природу разуму, откинет соблазны, то разум откроет человеку другой, единственный путь, и человек будет стремиться к нему. -
Устал, не могу думать. Отложу до вечера. Теперь 2 скоро.
[25 октября.] Вчера было 24; нынче 25 Окт. 95. Я. П. Сейчас уехала Соня с Сашей. Она сидела уже в коляске, и мне стало страшно жалко ее; не то, что она уезжает, а жалко ее, ее душу. И сейчас жалко так, что насилу удерживаю слезы. Мне жалко то, что ей тяжело, грустно, одиноко. У ней я один, за кот[орого] она держится, и в глубине души она боится, что я не люблю ее, не люблю ее, как могу любить всей душой, и что причина этого наша разница взглядов на жизнь. И она думает, что я не люблю ее за то, что она не пришла ко мне. Не думай этого. Еще больше люблю тебя, всю понимаю и знаю, что ты не могла, не могла придти ко мне, и от того осталась одинока. Но ты не одинока. Я с тобой, с такою, какая ты есть, люблю тебя и люблю до конца, так, как больше любить нельзя.
Продолжаю недописанное вчера. Думал:
1) Записано так: как скоро человек получил разум, он должен употреблять его (таланты). А как скоро он употребит его, он познает, что не может жить для себя (виноградари в саду). А как скоро он познает, что живет не для себя, так сейчас же начнет делать повеленное. И, делая это повеленное дело, получит награду. Мешают этому соблазны. Соблазны, это разум, направленный на животную жизнь. Так записано. Постараюсь- точнее. Человек пробуждается к жизни, когда в нем начинает действовать разум,основа которого есть сознание себя живущим отдельно от мира. Как скоро в человеке проявилась эта сила, так человек получает власть над собою. Прежде он наш, и жизнь его шла по закону, находящемуся вне его. Получив же разум, он может (и должен) жить по закону, находящемуся в нем самом. Я говорю должен жить, п[отому] ч[то] проявившийся в нем разум требует подчинения себе. В этом состоит смысл притчи о талантах: сознание себя живущим отдельно - разум дан человеку для того, чтобы он употреблял его, руководил им свою жизнь. Если он делает это, то жизнь его, благо его жизни увеличивается, если он не делает этого, то он теряет и эту жизнь, к[оторую] имеет. -
Проявившийся разум показывает человеку, что жизнь его животная не есть жизнь (так как она не имеет никакого смысла), а есть только содержание, матерьял жизни; и что становится она жизнью только тогда, когда она употреблена на исполнение требований вложенного в нас разума. В этом состоит смысл притчи о виноградарях. Люди, имеющие и разум и живущие животной жизнью для целей животной жизни, подобны людям, кот[орым] дан сад, великие блага и выговорены условия, при исполнении кот[орых] люди могут пользоваться садом; люди же хотят пользоваться им, не исполняя условия. И вследствие этого погибают. Требования же разума состоят в том, чтобы не делать того, что не имеет смысла. Жизнь же личности не имеет смысла. Смысл имеет только деятельность, не противная разуму. Цель ее скрыта от нас, но цель должна быть и, поступая сообразно разума, я содействую достижению ее. Поступая же так, и получаю удовлетворение личности высшее, какое я могу иметь. В этом смысл слов: ищите Царства Б[ожия] и правды его, а остальное приложится вам. И слов: кто оставит дома, поля, жену, детей и... тот получит в 100 раз больше и жизнь вечную. -
Так бы и должно было быть; но существует инерция прежней животной жизни, цель которой состоит в благе личности, и люди, получив разум, всё еще продолжают жить для блага личности и мало того: еще и разум, данный им для познания неразумия жизни личности, употребляют на служение благу личности или совокупностей личностей. В этом состоит то, что евангельское умение называет соблазнами, ловушками.
2) Соблазнов главных четыре: 1) соблазн блага своей личности, 2) соблазн блага семьи, 3) соблазн блага отечества и 4) соблазн блага всего человечества. Будучи заключен в условия пространства и времени, человек не может достигнуть своего или чьего бы то ни было блага, не может даже содействовать этому благу, п[отому] ч[то] не может знать, какие будут последствия его поступков в бесконечном пространстве и времени, следовательно, среди бесконечной сложности условий. Одно, что он может делать с уверенностью не ошибиться, это то, чтобы действовать соответственно того света разума, к[оторый] есть в нем.
3) Жизнь человека есть движение. Сознав себя живущим, человек видит, что жизнь его движется, и движется по закону, находящемуся вне его, и вместе с тем сознает, что разум, проявившийся в нем, есть новый закон, в нем самом находящийся, по кот[орому] он может и должен сам направить свою жизнь. Движение жизни, сила этого движения не зависит от человека, но с тех пор, как в нем проявился разум, направление этого движения находится уже в его власти. Соблазн состоит в том, что вместо того, чтобы употреблять разум на направление движения жизни, человек направляет его на усиление этого движения, на подхлестывание его. От этого извращения и животной жизни и тщетная трата разума. И потому самая обыкновенная ошибка людей состоит в том, чтобы посредством разума заставлять себя действовать, тогда как разум нужен только на то, чтобы направлять данное не мною, но только сознаваемое во мне движение. Разум есть руль, животная личность паруса. Ветер сила Божия. Нет, нехорошо это сравнение. Разум есть спуск плотины, направляющий воду на колесо мельницы. Вода сила Божия. Нет, всё не хорошо. Должно быть, мысль еще неясна. -
4) Неделание важнее, чем - чем я сам думал - думают. В минуты упадка духа не заставляй себя делать. Только хуже: и испортишь прежде сделанное и помешаешь тому, что сделал бы после. В минуты энергии удерживай себя, чтобы иметь силы направить.
5) Сила Божия, движущая жизнь, есть любовь. Не освещенная разумом, эта сила есть любовь к себе, освещенная, направленная разумом, она есть любовь к существам, к людям, к истине, добру, к Богу. 6) Воздержание, смирение усиливает деятельность разума. Разум освобождает любовь.
7) Часто меня поражали уверенные, красивые, внушительные интонации людей, говоривших глупости. Теперь я знаю, что чем внушительнее, импозантнее и звуки и зрелища, тем пустее и ничтожнее.
8) Консерватизм есть направление разума, долженствующего направлять движение на то, чтобы остановить его.
9) Осталось жить немного, а работы еще, кажется, пропасть. Осталось (1) только (2) два дня, а надо и обмолотить, и извеять, и свезти с поля снопы, и передвоить, и не знаешь, за что взяться. Так и я. Только бы делать самое, самое нужное.
26 Окт. 95. Я. II. Е. б. ж.
28 Окт. 1895. Я. П. 11-й час. Как раз начинаю нынче тем, чем кончил дна дня тому назад. Жить остается на коротке, а сказать страшно хочется так много: Хочется сказать и про то, во что мы можем, должны, не можем не верить, и про жестокость обмана, кот[орому] подвергают сами себя люди - обман экономич[еский], политический, религиозный, и про соблазн одурения себя - вино, и считающегося столь невинным табака, и про и брак, и про воспитанье. И про ужасы самодержавия. Всё назрело и хочется сказать. Так что некогда выделывать те художественные глупости, к[оторые] я начал было дела[тъ] в Воскресении. Но сейчас спросил себя: а что, могу ли я писать, зная, что никто не прочтет, и почувствовал как бы разочарованье, но только на время почувствовал, что могу: значит была доля славолюбия, но есть и главное - потребность перед Богом. Получил от Сони прекрасное письмо. Помоги, Отец, идти по той же дор[оге] любви. И благодарю Тебя. От Тебя всё. Писал письмо Мише вчера. Ездил верхом в Тулу. Думал за это время. Что думал, напи[шу] уже в след[ующей] тетради. Почти 9 месяцев. Много пережито внутрен[но] и хорошо, вперед. Благодарю Тебя. Помог[и].
-
В подлиннике: Остался
-
Зачеркнуто: час вечера
ДНЕВНИК С 28 ОКТ. 1895 ПО 17 ДЕК. 1897 ГОДА. (1)
[28 октября. Я. П.] Продолжаю 28. Думал:
Думал одно то, что жизнь, та, кот[орую] мы видим вокруг себя, есть движение вещества по определенным известным законам; в себе же мы чувствуем присутствие совершенно другого, не имеющего ничего общего с теми, закона, требующего от нас иснолнения своих требований. Можно сказать, что мы видим, познаем все другие законы только п[отому], ч[то] в нас есть этот закон. Если бы мы не сознавали этого закона, мы не познавали бы и тех. Закон этот отличается от всех остальных, главное, тем, что те законы вне нас и принуждают нас к своему повиновению; этот же закон в нас самих, больше чем в нас - он есть сами мы и потому он не принуждает нас, а напротив, освобождает нас, когда мы следуем ему, п[отому] ч[то], следуя ему, мы становимся сами собою. И потому нас влечет к тому, чтобы исполнить этот закон, и мы неизбежно рано или поздно исполним его. В этом и состоит свобода воли. Свобода эта состоит в том, чтобы признать то, что есть, а именно то, что этот внутренний закон есть мы сами. Внутренний закон этот есть то, что мы называем разум, совесть, любовь, добро, Бог. Слова эти имеют различные значения, но все с разных сторон определяют одно и то же. В этом признании собою этого внутреннего закона, сына Божия, и состоит сущность христианского учения. На мир можно смотреть так: существует мир, управляемый определенными известными законами и среди этого мира есть существа, подчиненные этим законам
(1) Начало новой тетради. Дата 17 Дек. 1897 года вписана рукой Л. Оболенской поверх поставленного Толстым многоточия.
вместе с тем носящие в себе другой, несогласный с прежними законами мира, высший закон, и закон этот неизбежно должен восторжествовать в этих существах и победить закон низший. И в этой борьбе и постепенной победе высшего закона над низшим, в этом только жизнь и людей и всего мира. -
29 Окт. 95. Я. П. Е. б. ж.
5 Ноября 95. Я. П. Пропустил 6 дней. Казалось, мало делал за это время: немного писал, рубил дрова и хворал, но много пережил. А много пережил оттого, что, исполняя обещание С[оне], перечел все дневники за 7 лет. Как будто приближаюсь к ясному и простому выражению того, чем живу. Как хорошо, что я не кончил катех[изиса]. Похоже, что напишу иначе и лучше. Если хочет Отец. Понимаю, почему нельзя этого сказать скоро. Если бы сказалось это сразу, то чем бы жить в области мысли? Дальше этой задачи уже мне не пойти. Сейчас ходил гулять и ясно понял, отчего у меня не идет Воскресенье. Ложно начато. Я понял это, обдумывая рассказ О детях - Кто прав; я понял, что надо начинать с жизни крестьян, что они предмет, они положительное, а то тень, то отрицательное. И то же понял и о Воскресеньи. Надо начать с нее. Сейчас хочу начать.
За это (1) время были письма от Кенворти, прекрасное от Шкарвана, от духобора из Тифлиса. Давно никому не писал. Общее недомогание и нет энергии. Были режисер и машинист, студенты из Харькова, с кот[орыми], кажется, не согрешил. Ив. Ив. Бочк[арев], Колаша. С девочками хорошо. Таня обидела Машу. Мне б[ыло] больно.
6 Н. 95. Я. П. Е. б. ж.
7 Ноября 95. Я. П. Немного писал эти два дня новое Воскр[есенне]. Совестно вспомнить, как пошло я начал с него. До сих пор радуюсь, думая об этой работе так, как начал. Немного рубил. Ездил в Овсян[никово], хорошо беседовал с М[арьей] А[лександровной] и Иваном Ивановичем. Был помощник Вальца и француз с стихотвореньем - глупый. Радостное письмо от С[онн]. Неужели совершится полное духовное единение? Помоги, Отец. -
-
Абзац редактора.
[9 ноября 1895.] 8, 9 Ноября 95. Я. П. Писал Воскресение мало. Не разочаровался, но от того, что слаб. Вчера приехал Дунаев. Много рубил вчера, переутомился. Нынче гулял. Заходил к Константину Белому. Очень жалок. Потом прошел по деревне. Хорошо у них, а у нас стыдно. Писал письма. Написал Боженову и еще три. Думал:
1) Подтверждение того, что разум освобождает латентную в человеке любовь, в справедливости изречения: tout comprendre c'est tout pardonner. (1) - Если простишь человека, то и полюбишь. Простить ведь значит перестать осуждать и ненавидеть.
2) Если человек поверит во что-нибудь со слов другого, то он теряет веру в то, во что он неизбежно поверил бы, если бы не доверял. Тот, кто верит в Бога Христа, в воскресенье, таинства и т. п., перестает верить в разум. Так прямо и говорят, что не надо верить в разум.
3) Сопоцько дал мне ключ к тому, почему люди верят в личного Бога, Бога Христа и тому подобное: он один из тех самолюбивых людей, кот[орые] всегда хотят быть правыми не только перед людьми, но и перед собой. И вот он сделал два, не то что дурные поступка, но раза два отдал[ся] слабости - раз присягнув, по требованию урядника, новому царю, другой раз продолжая есть мясо, тогда как сам писал о вегетарьянстве. Он знает в глубине души, что и то и другое не хорошо, но он хочет быть правым и вот он придумывает целые теории, по к[оторым] выходит, что лучше было не отказываться не присягать (3) -чтобы не выдаваться и т. п., и лучше было есть мясо, п[отому] ч[то] введение показало бы несвободу. Он же пишет мне - вперед забегает - я ничего не писал про это, о молитве и личном Боге и о том, что можно просить Бога. Что это значит? А то, что в такую же минуту слабости, как и когда он присягнул и соблазнился мясом, он стал молиться личному Богу, ожидая от Него исполнения молитвы. Если бы он был человек строгий к себе, ставящий истину выше своей правоты, он бы признался,
(1) [всё понять значит всё простить.]
(2) В подлиннике карандашом рукой В. Г. Черткова два последние слова исправлены на: от присяги
что дурно сделал присягнув, поевши мясо и в минуту слаоости обратившись к воображаемому личному Богу, слышащему наши молитвы, он бы призна[лся], что как в минуты слабости мы гадаем, верим приметам и обращаемся к Богу, но что от того, что мы воображаем так Бога и ищем Его помощи, Он не делается, и осудил бы свою слабость, как в случае присяги, мясной еды, так и в этом. Но ему нужно быть правым, и он из своей суеверной слабости делает теорию, выдумывает софизмы, красноречивые прим[еры], чтобы доказать, что действительно есть то, чего ему захотелось в минуту слабости. На этом, только на этом все суеверия, вся церковность. И не верят в церковные суеверия люди, обыкновенно, до тех пор, пока не ослабеют. А как ослабеют, так их слабость служит для них доказательством; если только они не строги к себе и не любят истину больше своей правоты.
Очень интересное письмо из Голандии о том, что делать юноше, призываемому к воинск[ой] повинности, когда он кормилец матери.
10 Ноября 95. Я. П. Очень дурно спал. Слабость и физическая. и умственная - и в чем виноват - и нравственная. Не прикасался писанья. Ездил верхом. Поша приехал. Письмо от С[они] хорошее. Брошюра о войне прекрасная, франн[узская]. Да, надо 20 лет, чтоб мысль стала общею. Болит голова и как-то бурлит и шумит. Отец, помоги мне при самой сильной слабости не падать нравственно. Это можно.
11 N. 95. Я. II. Е. б. ж. Пишу и думаю, что возможно, что не буду. Каждый день прикидываю и становится привычнее...
Нынче 15 Н. 95. Я. П. Всё время был так слаб, что ничего не мог писать, кроме нескольких писем. Письмо Шкарвану. Были тут Д[унаев], Поша, Мар[ья] Ва[сильевна]. Вчера уехали, вчера же я был у Мар[ьи] Ал[ександровны]. Она больна. Нынче приехали тетя Т[аня] и Соня. Я не спал ночь и потому не работал. Но записал к Конев[ской] и кое-что в дневник. Читаю Афориз[мы] Шопенг[ауэра]. Очень хорошо. Только поставить: служение Богу вместо познания тщеты жизни, и мы согласны. Теперь 2 часа. Записанное выпи[шу] после.
7 Декабря 95. Москва. Почти месяц не писал. За это время переехали в Москву. Слабость несколько прошла, и занимаюсь усердно, хотя и с малым успехом, изложением веры. Вчера написал статейку о сечении. Лег спать днем и только забылся, как будто толкнул кто, поднялся и стал думать о сечении и написал. За это время был в театре на репетициях Вл[асти] Тьмы. Искусство, как началось с игры, так и продолжает быть игрушкой и преступной игрушкой взрослых. Это же подтвердила музыка, к[оторую] много слышал. Воздействия никакого. Напротив, отвлекает, если приписывать то неподобающее значение, кот[орое] приписывается. Реализм, кроме того, ослабляет смысл.
Мальчики всё нехороши, скрываются и тупы. Суллер отказался от воен[ной] слу[жбы]. Я посетил его. Философ[ов] умер. С[оня] хорошо переносит свой критический период. Писал несколько ничтожных писем.
Думал за это время много - по значению. Многое не могу разобрать и забыл.
1) Я часто желал пострадать, желал гонения. Это значит, что я был ленив и не хотел работать, а чтоб другие за меня работали, мучая меня, а мне только терпеть.
2) Ужасно то извращение разума, кот[орому] для своих личных целей подвергают власти детей во время их воспитания. Царство сознательного матерьялизма объясняется только этим. Ребенку внушаются такие бессмыслицы, что потом матерьялистическая ограниченность, ложное понимание, не доведенное до своих обличающих неверность понимания выводов, представляется огромным приобретением разума.
3) Записано: насилие освобождает и что-то было очень ясное и важное, и теперь совсем не помню что.
Вспомнил (1) 23 Дек. Насилие соблазнительно п[отому], ч[то] оно освобождает от усилия внимания, от работы разума. Надо потрудиться развязать узел - оборвать короче.
(1) Абзац редактора. Дальнейший текст, кончая словами: оборвать короче приписан 23 декабря, между строк. Надеясь, очевидно, вспомнить забытое, Толстой перед четвертой мыслью оставил место для вставки.
4) Обычное извращение разума, совершаемое насильственно навязанной верой таково, что человек довольствуется либо идолопоклонством, либо матерьялизм[ом], что, в сущности, одно и то же. Вера в реальность нашего представления есть вера в идола и последствия те же - надо приносить ему жертвы.
5) Я могу себе представить до такой степени перенесенное на жизнь духа сознание, что страдания тела встречаются радостно.
6) Красивая женщина улыбается, (1) а мы
думаем, что п[отому], ч[то] они улыбаются, правда и хорошо то, что они говорят, когда улыбаются. А часто улыбка приправляет совсем гнилое.
7) Воспитание. Стоит заняться воспитанием, чтобы увидать все свои прорехи. А увидав, начинаешь исправлять их. А исправление самого себя и есть наилучшее средство воспитания своих и чужих детей и больших людей.
Сейчас читал письмо Шкарвана о том, что медицинская помощь не представляется ему добром, что продолжение многих пустых жизней на многие сотни лет гораздо меньше важно, чем самое слабое дутие, как он пишет (дуновение), на искру божеской любви в сердце другого. Вот в этом дутии и лежит всё искусство воспитания. А чтобы раздуть в других, надо раздуть в себе.
8) Любить - значит желать того, чего желает любимый предмет. Желают предметы любви противуположного, и потому любить можно то, что желает одного и того же. Желает же одного и того же Бог. -
9) Человек, начиная жить, любит только себя и отделяет себя от других существ тем, что он любит не переставая то, что составляет его существо, почем больше он живет сознательной жизнью, тем большее и большее количество существ он начинает любить, хотя и не такой прочной и неперестающей любовью, к[акой] он любит себя, но все-таки так, что он желает блага всему тому, что он любит, и радуется этому благу и страдает от зла, кот[орое] испытывают любимые им существа и соединяет
-
Исправлено из: Женщины улыбаются
воедино всё то, что он любит. Так как жизнь есть любовь, то почему не предположить, что мое "я", то, что я считаю собою и люблю исключительной любовью, не было такое же соединение любимых мной предметов в прежней, как и то соединение этих предметов, кот[орое] я делаю теперь? То совершилось уже, а это совершается. Жизнь есть увеличение любви, расширение своих пределов, и это расширение совершается в разных жизнях. В теперешней жизни это расширение представляется мне в виде любви. Это расширение нужно для моей внутренней жизни, и оно же нужно для жизни этого мира. Но жизнь моя может проявляться не в одной этой форме, она проявляется в бесчисленном количестве форм. Мне видна только эта. А между тем движение жизни, понятное мне в этом мире увеличением любви во мне и единением существ любовью, в то же время производит и другое, одно или много, невидимые мною действия, как например я составляю 8 кубиков в картину на одной стороне их и не вижу других сторон составного куба, но на других сторонах составляются такие же правильные, невидимые мне картины. Всё это б[ыло] очень ясно, когда пришло мне в голову, теперь же все забылось, и вышла чепуха.
10) Много думал о Боге, о сущности своей жизни н казалось, только сомневался и в том и в другом и поверял свои доводы, и потом, недавно, раз просто захотелось опереться на веру в Бога и в неистребимость своей души и к удивлению своему почувствовал такую твердую спокойную уверенность, к[акой] никогда прежде не чувствовал. Так что все сомнения и проверки очевидно не только не ослабили, но в огромной степени утвердили веру.
11) Разум дан не на то, чтобы познать, что надо любить - -этого он не покажет - а только на то, чтобы указать, чего не надо любить.
12) Как во всяком мастерстве главное искусство не в том, чтобы правильно работать заново известные предметы, а в том, чтобы поправлять всегда неизбежные ошибки неправильной, испорченной работы, так и в деле жизни главная мудрость не в том, что делать сначала и как правильно вести жизнь, а в том, чтобы поправлять ошибки, освобождаться от заблуждений н соблазнов.
13) Счастье есть удовлетворение треоовании существа человека, живущего от рождения и до смерти только в этом мире; благо же есть удовлетворение требований вечной сущности, живущей в человеке.
14) Сущность учения Хр[иста] в том, чтобы человек узнал, кто он, чтобы он, как птица, не пользующаяся своими крыльями, бедствующая по зиме, понял, что он не смертное животное, зависящее от условий мира, а как птица, понявшая, что у нее есть крылья и поверившая в них, понял бы, что он, сам он, никогда не рождался и не умирал, а всегда есть и проходит в этом мире только одну из бесчисленных форм жизни для исполнения воли того, кто послал его в эту жизнь.
8 Декабря 95. Москва. Е. б. ж.
[23 декабря 1895 г.]
Маша у Ильи, от нее нынче милое письмо. Нынче 23 Дек.95. Москва. Долго не писал. За [это время] приехали Чертковы. Два дня, как приех[ал] Kenworthy. Он очень приятен. Сережа сын приехал - грустный, похудевший. Нынче говорил свою теорию. Я рад, что мне б[ыло] только жалко его. Мне с ним хорошо. Андр[юша] поступил в полк. Нынче приехал солдат. Он добродушен и прост. Продолжал писать изложение -подвигаюсь. Нет, нет и обдумываю драму. Нынче всю ночь бредил о ней. Я нездоров - сильный насморк, инфлуенца. Начал тоже, но случаю письма ко мне англичанина, письмо о столкновении Анг[лии] с Амер[икой]. Думал за это время:
1) Особенно ясно думал уж много раз высказанное, то, что всё зло мира только от того, что люди считают себя, свою личность достойной целью сознательной жизни - себя или совокупность личностей - всё равно. Пока человек живет для себя бессознательно, он не делает зла. Если и есть борьба, то борьба бессознательная сейчас же кончается, как кончается борьба с средой - человек приспосабливается к ней или погибает, и борьба эта не жестока и не есть зло. Борьба начинает быть жестока только тогда, когда человек на нее направляет свое сознание, приготавливает ее, усиливает, удесятеряет, усотеряст ее энергию. Как Паскаль [говорит], - есть три рода людей: одни не знают и сидят смирно, также смирны и те, кот[орые] знают, но есть середина - к[оторые] не знают и думают, что они знают: от них всё зло мира. Это именно люди, в к[оторых] проснулось сознание, но к[оторые] еще не знают, как надо употребить его.
2) Всё дело в том, чтобы всегда помнить, кто ты. Нет такого трудного положения, из к[оторого] сейчас бы не представился выход, если только вспомнишь, что ты не временное, матерьяльное проявление, а вечная, вездесущая сущность. Я воскрес[ение] и жизнь. Верующий в меня не умрет во век, а если и умрет, оживет - веришь ли ты сему? Я шел по улице. Нищий жалкий просит, я забыл, кто я, и прошел мимо. Потом вдруг вспомнил и так же естественно, как голодный станет есть, усталый сядет, я вернулся и подал. То же в поползновениях ссоры, обиды, тщеславия.
3) Нельзя перестать по своей воле бодрствовать, т. е. заснуть. Точно так же нельзя по своей воле перестать жить. Жизнь главнее воли - желания. (Неясно.)
4) Наслаждения плоти бери с благодарностью все, какие попадаются тебе на пути, если только они (не грешны) - короче не противны твоему сознанию, не заставляют его страдать. Усилия же воли - свободу свою употребляй только на служение Богу.
Сейчас написал письмо Кросби. Он работал в Америк[е].
24 Дек. 95. Москва. Е.б.ж. Вчера получил открытое письмо в газетах от Шпильгагена - социалиста за Дрож[жина].
23 Января 1896. Москва. Ровно месяц не писал. За это время написал письмо о патриотизме и письмо Crosby и вот уже недели две пишу драму. Написал скверно 3 акта. Думаю набросать, чтобы образовалась charpente. (1) Мало надеюсь на успех. Чертковы и Ktnworthy уехали 7-го. Соня уехала в Тверь к Андрюше. Нынче умер Нагорнов. Я опять немного нездоров. Записано за это время:
1) Истинное художественное произведение - заразительное- производится только тогда, когда художник ищет - стремится. В поэзии эта страсть к изображению того, что есть, происходит оттого, что художник надеется, ясно увидав, закрепив то, что есть, понять смысл того, что есть.
2) У всякого искусства есть два отступления от пути: пошлость и искусственность. Между обеими только узкий путь. И узкий путь этот определяется порывом. Есть порыв и направление, то минуешь обе опасности. Из двух страшнее: искусственность.
3) Нельзя заставить ум разбирать и уяснять то, чего не хочет сердце. -
4) Дурно, когда ум хочет дать эгоистическим стремлениям значение добродетели.
Был Кудиненко, замечательный человек. Суллер присягнул и служит. Письмо от Маковицкого с статьей о наз[аренах].
24 Янв. 96. М. Е. б. ж.
-
[остов.]
25 Янв. 96. Москва.
За эти два дня главное событие смерть Нагорн[ова], всегда ново и значительно - смерть. Подумал: на театре изображают смерть. Производит ли она 1/10000 того впечатления, кот[орое] производит близость настоящей смерти.
Продолжаю писать драму. Написал 4 акт. Всё плохо. Но начинает быть похоже на настоящее.
26 Янв. 96. М. Е. б. ж.
[26 января 1896.] Я жив, но не живу. Страхов. Нынче узнал об его смерти. Нынче хоронили Нагорнова, и это известие. Я лег заснуть, но не мог заснуть и так ясно, ярко представилось мне такое понимание жизни, при к[отором] мы бы чувствовали себя путниками. Перед нами одна станция в знакомых, одних и тех же условиях. Как же можно пройти эту станцию иначе, как бодро, весело, дружелюбно, совокупно деятельно, не огорчаясь тому, что сам уходишь или другие прежде тебя уходят туда, где опять будем все еще больше вместе.
Нынче писал прибавление к письму Crosby. Хорошее письмо от Kenwo[rthy]. Неприятность с Маnson' ом. Он журналист.
26 Ян. 96. М. Е. б. ж.
[13 февраля.] Чуть не месяц не писал. Сегодня 13 Февр. Москва. 96. Хотел ехать к Олсуф[ьевым]. С[оне] было неприятно. Остался. Здесь очень суетно и отнимается много времени. Поздно сажусь за работу и от того мало пишу. Дописал кое-как 5 акт драмы и взялся за Воскресенье. Прошел 11 глав и понемногу подвигаюсь. Поправил письмо Crosby. Событие важное смерть Страхова, да еще нечто разговор Давыд[ова] с госуд[арем]. К стыду моему, это веселит меня. Статья Эртеля о том, что либеральнее поползновение полезно, и о том же письмо Шпильгагена задирают меня. Но нельзя, не следует писать - некогда. Письмо Сопоцько и Здеховского о православии и католичестве с другой стороны задирают меня, но едва ли напишу. А вот вчера было письмо от матери Гриневич о религиозн[ом] воспитании детей. Это надо сделать. По крайней мере, надо положить все силы, чтобы сделать. Музыки очень много - бесполезно. Девочки - особенно М[аша] - слабы. Как-то она выберется? Мало я их руковожу. Им нужно помогать. Мальчики чужды. В религиозном отношении я очень холоден всё это время. Думал за это время. Многое забыл и не записал.
1) Ах, кабы ни на минуту не забывать смерть, в к[оторую] всякую минуту можешь соскользнуть. Коли бы помнить, что мы не стоим на ровной плоскости - (если думать, что стоим, тогда только представляется, что ушедший оборвался и сам боишься оборваться), а катимся, не переставая, сталкиваясь, обгоняя и будучи обгоняемы, туда за завесу, к[оторая] скрывает от нас уходящих и скроет нас от остающихся! Если помнить это всегда, то как легко и радостно жить и вместе катиться туда - по той же покатости - во власти того же Бога, у к[оторого] были, во власти к[оторого] мы теперь и будем после и всегда. Очень живо чувствовал это.
2) Нет более убедительного доказательства существования Бога, как свойство души, по к[оторому] мы можем переноситься в другие существа. Из этого свойства вытекает и любовь и разум. А и то и другое не в нас, а вне нас, и мы только совпадаем с ним. (Неясно.) -
3) Возможность убить себя есть простор, данный людям. Бог не хотел рабов в этой жизни, а свободных работников. Если остаешься в этой жизни, то значит условия для тебя выгодны. А выгодны - работай. Если же уйдешь от условий здесь, убьешься, то там опять предложат тебе такие же. Так что уйти некуда. Хорошо бы написать историю того, что переживает в этой жизни тот, кто убил себя в предшествующей: как он, натыкаясь на те же требования, кот[орые] ему предлагались в той, приходит к сознанию, что надо исполнить. И в этой жизни понятливее других, помня данный урок.
4) Как делается то, что умный образованный челов[ек] верит в то, что бессмысленно? Человек думает то, что желает его сердце. И только если сердце его желает истины, он будет мыслить истину. Но если сердце его желает земных радостей, спокойствия, он будет мыслить о том, что даст ему земные радости или исполнение или еще что другое. А так как человеку несвойственно иметь земные радости и спокойствие, он будет мыслить ложно, а чтобы быть в состоянии мыслить ложно, он будет себя гипнотизировать. (Неясно, нехорошо.)
14. Фев. 96. М. Е. б. ж.
Нынче 22 Февр. 96. Никольское у Олсуф[ьевых]. Уже больше недели чувствую упадок духа. Нет жизни. Ничего не могу работать.
Отец моей и всякой жизни! Если дело мое кончено здесь - как я начинаю думать - и испытываемое мною прекращение духовной жизни означает совершающийся переход в ту, иную, жизнь, что я уже начинаю жить там, а здесь понемногу убирается этот остаток, то укажи мне это явственнее, чтобы я не искал, не тужился. А то мне кажется, что у меня много задуманных хороших планов, а сил нет не только исполнить всё - это я знаю, что не нужно думать - но хоть делать что-нибудь доброе, угодное Тебе, пока я живу здесь. Или дай мне силы работать с сознанием служения Тебе. Впрочем, да будет Твои воля. Если бы только я всегда чувствовал, что жизнь только в исполнении Твоей воли, я бы не сомневался. А то сомнение от того, что я закусываю удила и не чувствую поводьев. Теперь 2 часа. Иду обедать. Ходил гулять, утром, спал, читал Трильби. И всё хочется спать. За это время что было? Почти ничего. Думал об изложении веры.
Если б. ж. 23 Ф. Ник. 96.
Нынче 27 Фев. Никольское. Пишу драму. Идет очень туго. Даже не знаю, подвигаюсь ли. Из Моск[вы] от Сони письма сдержан[но] недовольные. Мне же здесь очень хорошо - главное тишина. Читал Трильби - плохо. Написал письма Черт[кову], Шмиту, Kenworthy. Читал Corneille. Поучительно. Думал: 1) Записано о том, что есть два искусства. Теперь обдумываю и не нахожу ясного выражения своей мысли. Тогда думал я то, что есть искусство, как верно определяют его, происшедшее от игры, от потребности всякого существа играть. Игра теленка- прыжки, игра человека - симфония, картина, поэма, роман. Это одно искусство - искусство и играть и придумывать новые игры - исполнять старое и сочинять. Это дело хорошее, полезное и ценное, п[отому] ч[то] увеличивает радости человека. Но понятно, что заниматься игрою можно только тогда, когда сыт. Так и общество может заниматься искусством только тогда, когда все члены его сыты. И пока все члены не сыты, не мож[ет] б[ыть] настоящего искусства. А будет искусство пресыщенных уродливое и искусство голодных - грубое, жалкое; как оно и есть. И потому в этом первом роде искусства-игры ценно только то искусство, кот[орое] доступно всем, увеличивает радости всех. Если оно таково, то оно не дурное дело, в особенности если оно не требует увеличения труда угнетенных, как это происходит теперь. (Можно бы и нужно бы лучше выразить.)
Но есть еще и другое искусство, которое вызывает в людях лучшие и высшие чувства.
Сейчас написал это, то, что я говорил не раз, и думаю, что это неправда:
Искусство только одно, и состоит в том, чтобы увеличивать радости безгрешные общие, доступные всем - благо человека. Хорошее здание, веселая картина, песня, сказка дает небольшое благо, возбуждение религиозного чувства любви к добру, производимое драмой, картиной, пением, дает большое благо.-
2) Что я думал об искусстве, это то, что ни в чем так не вредит консерватизм, как в искусстве.
Искусство есть одно из проявлений духовной жизни человека, и потому, как если животное живо, оно дышит, выделяет продукт дыха[ния], так если человечество живо, оно проявляет деятельность искусства. И потому в каждый данный момент оно должно быть - современное - искусство нашего времени. Только надо знать, где оно