Крашенинников Степан Петрович - Рапорты и донесения С. П. Крашенинникова

  

  

   Академия наук СССР. Институт географии. Географическое общество Союза ССР. Институт этнографии

   С. П. Крашенинников. Описание земли Камчатки. С приложением рапортов, донесений и других неопубликованных материалов

   Издательство Главсевморпути, М.,-Л. 1949

   Ответственные редакторы академик Л. С. Берг, Академик А. А. Григорьев и проф. И. Н. Степанов

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Первый рапорт Гмелину и Миллеру от 9 июля 1737 г.

   Второй рапорт Гмелину и Миллеру от 23 июля 1737 г.

   Третий рапорт Гмелину и Миллеру от 28 августа 1737 г.

   Письмо Гмелину и Миллеру от 28 августа 1737 г.

   Четвертый рапорт Гмелину и Миллеру от 1 октября 1737 г.

   Пятый рапорт Гмелину и Миллеру от 14 ноября 1737 г.

   Письмо Гмелину и Миллеру от 14 ноября 1737 г.

   Шестой рапорт Гмелину и Миллеру от 29 августа 1738 г.

   Письмо Гмелину и Миллеру от 29 августа 1738 г.

   Седьмой рапорт Гмелину и Миллеру от 29 ноября 1738 г.

   Письмо Гмелину и Миллеру от 28 ноября 1738 г.

   Восьмой рапорт Гмелину и Миллеру от 5 августа 1739 г.

   Письмо Гмелину и Миллеру от 5 августа 1739 г.

   Девятый рапорт Гмелину и Миллеру от 18 августа 1739 г.

   Доношение Л. Делиль де ла Кройеру и Г. В. Стеллеру от 30 января 1740 г.

   Десятый рапорт Гмелину и Миллеру от 7 июня 1740 г.

   Письмо Миллеру от 7 июня 1740 г.

   Рапорт Л. Делиль де ла Кройеру и Г. В. Стеллеру от 10 октября 1740 г.

   Рапорт Г. В. Стеллеру от 28 октября 1740 г.

   Одиннадцатый рапорт Гмелину и Миллеру от 9 ноября 1740 г.

   Письмо Миллеру от 23 ноября 1740 г.

   Рапорт Г. В. Стеллеру от 10 марта 1741 г.

   Доношение Л. Делиль де ла Кройеру и Г. В. Стеллеру от 11 марта 1741 г.

   Рапорт Г. В. Стеллеру от 26 апреля 1741 г.

   Письмо Миллеру от 27 июня 1741 г.

   Рапорт Л. Делиль де ла Кройеру и Г. В. Стеллеру (начало июля 1741 г.).

   Двенадцатый рапорт Гмелину и Миллеру от 13 ноября 1741 г.

   Письмо Миллеру от 13 ноября 1741 г.

   Рапорт Гмелину и Миллеру от 15 февраля 1742 г.

   Рапорт Гмелину и Миллеру от 6 марта 1742 г.

   Письмо Миллеру от 11 октября 1742 г.

   Рапорт Гмелину и Миллеру в ноябре 1742 г.

   Письмо Миллеру от 9 ноября 1742 г.

  

  

   Благородным господам профессорам. Первой репорт.

   Сего июля 5 дня в 9 часу пополудни отправился я из Якуцка на судне с одним пищиком и с двумя служивыми людьми, команды Охоцкого правления, и прибыл благополучно на Ярманку следующего 6 дня пополуночи в 3-м часу, где я за неотправлением подвод сего июля по 9 число стоять принужден был.

   Приставши на Ярманке, послал я того ж часу служивого для призыву есаула, чтоб ему подорожную объявить, и по силе оной показанного в ней числа лошадей требовать мог. Оной служивой, понеже есаулова юрта не очень далеко от Ярманки, вскоре возвратился и объявил, что есаула дома нет, а уехал в юрты ради собрания подвод для господина капитана коммандора Беринга, чего ради я послал служивого ж в другой раз по него есаула в юрты, и приказал ему, чтоб он его есаула понуждал в наискорейшем времени двадцать две лошади собрать и ко мне привезть со всем конским прибором.

   Того же дня в вечеру присланы от господина воеводы Алексея Еремеевича Заборовского два человека служивых для понуждения объявленного есаула в собрании лошадей, которые того ж вечера к есаулу и уехали.

   А сего же июля 7 дня в вечеру поздо прислан сюда от господина воеводы Алексея Еремеевича Заборовского якуцкой сын боярской Федор Амосов с двумя служивыми людьми, которому велено о немедленном моем в показанной путь отправлении всеми мерами стараться.

   Оной Амосов июля 8 дня поутру отправил одного служивого к ясаулу, а другова с письмом к толмачу Степану Гуляеву и приказывал оному служивому словесно, чтоб он толмачю велел на [неразб.] к прибытию моему двадцать две лошади, да сверх того числа двух заводных изготовить.

   Июля 8 же числа в 7 часу пополудни приехали сюда посланной от меня служивой и двое служивых же воеводской комманды, которые с ним на дороге съехались, и привезли с собою есаула Саранчина, а притом объявили, что они затем долго замешкались, что помянутого есаула через два дни сыскать не могли. А есаул говорил, что ему на одном месте жить нельзя, а дан де он указом ее императорского величества вместо пищика сыну боярскому Ивану Кычкину, которой послан для собирания лошадей под господина капитана коммандора Беринга, а прежде де приезду служивых он о мне ничего не слыхал, а показанные де двадцать четыре лошади со всем прибором он в готовности имеет, которых он июля 9 дня часу в 10 поутру и привел.

   Я, ничего не мешкав, тотчас велел их обовьючивать и в путь отправился того же дня часу во 2 после полудни.

   А что отсюды впредь в пути случится, о том о всем, как случай допустит, вашему благородию всенижайше репортовать не премину. Студент Степан Крашенинников.

   На Ярманке, июля 9 дня 1737 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 35-36).

  

  

  

   По отослании первого моего репорта к вашему благородию отправился я с Ярманки июля 9 дня во 2 часу пополудни, и при отъезде моем просил его высокоблагородие господина капитана коммандора Беринга, чтоб приказал со мною послать письмо к обретающимся при Бельской переправе солдатам, дабы мне при переправе через Алдан реку вспоможение учинили, на что его высокоблагородие милостивейше соизволил и письмо мне к помянутым солдатам по силе моего прошения дать приказал.

   Июля 13 дня около полудни приехал я на Тацкую станцию, где за приемом надлежащего числа лошадей целые сутки простоял, а имянно до полудни следующего 14 дня.

   А понеже кроме указанного числа проводников хотел я здесь взять в вожи такого человека, которой бы все урочища от Алдана реки до Охоцкого острогу знал, потому что я намерен был налегке напередь ехать до урочища Капитан тарына, чтоб я там до прибытия вьюшных лошадей приказанное мне от вашего благородия дело исправить мог; также и в Охоцкой острог напередь ехать хотел, дабы там до прибытия их некоторые дела исполнить, а вышеписанное зделать намерен был для того, что я уведомился чрез людей, которые из Охоцка в Якуцк ехали, что господа капитаны морского флота Шпанберг и Чириков хотят отправлять судно на Камчатку для сиденья смолы, и так я опасался, чтоб мне помянутого случаю не опустить; также чтоб приказанные по силе данной мне инструкции от вашего благородия дела, сколько возможно, исполнить, то я такого человека, требовал от есаула помянутой станции служивого человека Ивана Володимерова, на что он ответствовал, что он того зделать не смеет без позволения толмача Гуляева, которой в то время в близости от станции находился, и что ему всякие отправления с общего с ним Гуляевым согласия от Якуцкой воеводской канцелярии чинить велено.

   По получении от есаула вышеписанного ответствия посылал я письмо к толмачю Гуляеву, в котором требовал, чтоб он, Гуляев, вожа или у себя в улусе приискал, или есаулу приказал отправить, на что он ответствовал, что де он таких людей не знает, и чрез иноземцов не известен, и сам де он к Охоцкому острогу не бывал, и подводчиков у себя не имел, и знать де он не может, а ежели де я требовал по силе данной мне инструкции у есаула Ивана Володимерова, а ему де Володимерову по силе данной мне инструкции исполнять велено, и позволение де имеется от Якуцкой воеводской канцелярии о исполнении моей инструкции, то де он Володимеров может отправить и без его приказу, а что де ему Володимерову приказывать, как словесно, так и письменно он без указу Якуцкой воеводской канцелярии власти не имеет, и он де Володимеров словесного его приказу без указу и без позволения Якуцкой воеводской канцелярии слушать не повинен, а имеется де он Володимеров на станции по силе данной инструкции из Якуцкой воеводской канцелярии, и все де велено ему Володимерову отправлять по указу из Якуцкой воеводской канцелярии, а не по его де словесному приказу.

   Он же, Гуляев, сказал данному мне пищику Осипу Аргунову, что он о даче мне вожа указу не имеет, и что де отправление вожа до Охоцка якутам станет рублев в тритцать.

   По получении вышеписанного ответствия, я сам собою не смел сверх указного числа проводников взять вожа, чтоб на меня какой жалобы не произошло, и взял вожа в числе подводчиков и так намерение наперед ехать оставил, потому что ежели б вожа наперед с собою взять, то б лошадей, которых ему вести надлежит, вести было некому, а и того зделать невозможно, чтоб его лошадей на других подводчиков резделить, понеже проводникам и надлежашего числа подвод вести, обовьючивать и розовьючивать не без трудности.

   Июля 14 дня поутру послал я наперед принятых здесь лошадей к Бельской переправе, а сам того же дня около полудни отправился.

   При отъезде моем от станции требовал у меня есаул Володимеров, чтоб я ему за принятые подводы заплатил прогонные деньги, понеже де в данной мне из Якуцкой воеводской канцелярии подорожной написано, чтоб мне без прогонных денег подводы не давать; на то ему ответствовал письменно, что я прогонных денег здесь всех сполна выдать опасен, потому что часто случается, что якуты с дороги бегают, и лошади у них на дороге падут, не дошед до Охоцкого острогу, и в таком случае прогонные деньги, которые якутам сполна выдаются, пропадают напрасно: да и господин капитан и воевода Алексей Еремеевич Заборовской приказал, чтоб прогонные деньги, ежели якутам в них нужда случится, столько, сколько они отъедут выдавать с роспискою, чего ради дана мне от Якуцкой воеводской канцелярии на записку оных денег шнуровая книга: а буде здесь якутам есть нужда, то я выдам им в зачет десять рублей с роспискою, ежели же нет, то прогонные деньги в Охоцком остроге выданы будут все сполна проводникам.

   Июля 17 дня приехал на Амгинскую переправу, где я, понеже от Ярманки до Бельской переправы вожей брал от юрт до юрт, поддни за вожем прожить принужден был.

   Июля 19 дня ввечеру приехал на Бельскую переправу и отдал письмо от господина капитана коммандора Беринга обретающимся на оной переправе солдатам, по силе которого письма мне в переправе через Алдан вспоможение и учинено.

   Здесь мне такое нещастие учинилось, что посланной от меня вол с лошадьми и с прочими проводники наперед к Бельской переправе с дороги бежал, ради которого три дни на Бельской переправе с великою печалью жить принужден был; а между тем посылал я толмача возвратно на Амгу к кочующему близ помянутой речки Магарской волости князцу Сетогою Тогураеву, чтоб он со мною отправил знающего вожа. Оной князец на Бельскую переправу сам ко мне приехал, и говорил, что де вожа со мною отправить до Охоцка не его череда, а к тому ж де таких знающих людей у него в волосте не имеется; однакож после объявил, что де вож, которого я у него же на Амге до Бельской переправы взял, несколько раз бывал до Охоцкого острогу. А оной вож сперва говорил и при господине штап лекаре Буцковском, которой на Бельскую переправу прибыл июля 21 дня ввечеру, что де он хотя дорогу и знает, однакож де всем урочищам имян не знает, и понеже де он не от канцелярии мне дан, но я де его своею волею с собою ехать насильно принуджаю, то де он с дороги от меня уйдет; а потом, как я ему обещал отдать платье беглого вожа и надлежащие оному вожу прогонные деньги в Охоцке выдать и в пути его на своем коште содержать, а на беглого вожа писать к господину воеводе Заборовскому, чтоб он, понеже беглой вож до Охоцкого у своих родников нанялся, с которых взял по объявлению якутов найму десять рублев, оные, деньги на нем доправить и ему отдать приказал, то он мне сказал, что де есть близ здешнего места пешей якут Аталас называемой, которой де бывал до Охоцка неоднократно и просил, чтоб я его с собою взял; а ежели де он станет отпираться, что де он имян рекам и речкам и урочищам не знает, то де он ехать со мною готов, только бы де я своего обещания не пременил, однакож де он истиину мне сказывает, что де он только знатным рекам и речкам имяна знает.

   Я посылал по помянутого якута, которой, пришед, объявил, что он знатным рекам и речкам имяна знает. И понеже он в том, что его с собою беру, ни мало не прекословил, то я рассудил за потребно лучше его взять, нежели прежнего, которой с дороги убежать хотел, потому что нималого опасения уже не имею, чтоб он с дороги ушол. А понеже помянутой вож ни коня, ни корму, которой бы на дорогу взять можно было не имеет, то я дал ему одну из заводных лошадей, а содержать его буду на своем коште, также оставшее платье беглого вожа и надлежащие ему прогонные деньги в Охоцке выдать намерен.

   О всем вышеписанном писал я и к господину воеводе Заборовскому, и просил, чтоб он беглого вожа Джаксогонской волости Тутуку Бынрина сыскать и за побег его и за учиненную мне как в пути, так и в приказанном мне деле остановку приказал учинить ему наказание.

   Июля 22 дня поутру отпустил я вьюшных лошадей, а сам июля 23 дня часу в 7 поутру от Бельской переправы поехал. А что я от Ярманки до сего места чинил и что впредь до Охоцка учиню, то все к вашему благородию при нижайшем моем репорте из Охоцка прислать на премину. Студент Степан Крашенинников.

   На Бельской переправе. Июля 23 дня 1737 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 37-40 об.).

  

  

  

   Сего августа 19 дня приехал я в Охоцкой острог благополучно, и в пути я от реки Алдана до сего места никакого препятствия не имел.

   Приехавши в Охоцкой острог, требовал я от канцелярии Охоцкого порта, чтоб мне два толмача даны были, из которых бы один ламуцкой, а другой коряцкой язык знал. Из которых одного толмача ламуцкого языка получил и написал слова оного языка, а о другом сказано, что коряцкого языка никто не знает. Также требовал я, чтоб для выспрашивания о зверях, птицах и рыбах как из русских, так и из ламутов человека по два ко мне присланы были, которых и получил, и сочинил всем имеющимся околю здешнего острогу зверям, птицам, рыбам, морским зверям и выметывающимся из моря вещам, которые вещи, также некоторых зверей и птиц, сыскать и к себе принесть велел.

   Для замечания приливу и отливу морской воды зделать велел я столб и размерял его по силе данной мне от вашего благородия инструкции на парижские дюймы, всякой дюим надвое, а всякую половину дюйма на три части. А чтоб линейки водою не смыло, то я все линейки вырезывал и хотел их чернилом чернить, но понеже имеющийся при господине капитане Шпанберге иконописец объявил мне, что де никак мне зделать нельзя, чтоб линеек водою не смыло, но он де то зделать может, ежели ему прикажет зделать господин капитан Шпанберг, о чем помянутого господина капитана и просил, на что он изволил ответствовать, что де он иконописца для помянутого дела дать готов, ежели де я письменно просить буду: чего ради я намерен был сего дня подать ему доношение, но ради воскресного дня того зделать невозможно было. Бышеобъявленной столб зделан длиною дватцать футов парижских, кроме того, что пять футов в землю вкопаетца, а поставлен будет он близ устья Охоты реки по мнению господина капитана Чирикова.

   Для чинения метеорологических обсерваций назначенной по силе ее императорского величества из канцелярии Охоцкого правления служивой Михайло Попов от господина капитана Шпанберга еще не отдан, но хочет ответствовать о нем в канцелярию Охоцкого порта письменно: чего ради я требовал для оных обсерваций иного человека, которого сего августа 26 дня и получил; а барометров по сие время не наливал, для того, что ожидаю дня от дня присылки Михаила Попова, при котором хотел оные барометры ртутью наливать, чтоб по отбытии моем из Охоцка, ежели барометру случится какая помеха, исправить мог.

   Метеорологические инструменты поставлены будут в канцелярии, для которых там и ящик уже зделан.

   От города Якуцка до Охоцкого острсгу сочинил я описание пути, также вел особливой журнал, в котором записывал на каждой день ветр и премену воздуха и погоды, которой продолжать буду, пока метеорологические наблюдения начнутся, а начать их намереи сентября с 1 дня.

   Едучи дорогою, роздавал я прогонные деньги проводникам все сполна, в чем с них росписки в данную мне от Якуцкой воеводской канцелярии шнурованную книгу брал, которую по приезде моем в Охоцк при доношении отдал в канцелярию Охоцкого порта, и просил, чтоб оная канцелярия помянутую шнурованную книгу в Якуикую воеводскую канцелярию отослать, а мне в приеме оной квитанцию дать, соблаговолила.

   Хотя я в посланном к вашему благородию от Бельской переправы репорте и обязался, чтоб мне все, что в дороге от Якуцка до Охоцка зделал при нижайшем моем репорте к вашему благородию из Охоцка прислать, однакож ныне того зделать случай не допустил. Я сего дня уведомился, что господин капитан Чириков своего человека в Якуцк посылает и того ради старался, чтоб мне хотя только о приезде моем в Охоцк вашему благородию репортовать случаю не опустить. Я уже при отправлении моем отсюда на Камчатку все, что здесь зделаю, и что в дороге зделал. к вашему благородию при нижайшем моем репорте прислать не премину. Студент Степан Крашенинников.

   В Охоцком остроге. Августа 28 дня 1737 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. Б, No 34. лл. 41-42 об.)

  

  

  

   Краткость времени не допустила меня в нижайшем моем к вашему благородию репорте и в сем покорнейшем письме иного во известие вашему благородию донесть, как только что я благополучно приехал в Охоцкой острог и все посланные со мною казенные инструменты привезены в целости.

   По приезде моем в Охоцк объявил я от вашего благородия поклоны господам капитанам Шпанбергу и Алексею Ильичю Чирикову, которые мне во всем вспоможение чинить благосклонно обещали.

   Нижайше доношу вашему благородию, что завтрашнего дня или послезавтра прибудут сюда его высокоблагородие господин капитан коммандор Беринг и Григорей Григорьевич господин Скорняков-Писарев. Да сего дния прибыл на устье Урака реки с Урацкова плодбища порутчик Валтан с коммандою на немалом числе судов с провиантом и со снастьми, чего ради надеяться можно, что господин капитан Шпанберг на Камчатку поедет, о чем слышно от всех морских служителей. А хотя зделается, что он господин капитан не поедет, однакож бот "Гавриил" без сумнения на Камчатку пойдет, которого случая я опустить не намерен, чтоб на Камчатку не ехать потому что я надеюсь между тем, пока они собираться будут, положенное от вашего благородия дело, сколько возможно исправить.

   Господин капитан Алексей Ильич Чириков приказал вашему благородию нижайший поклон объявить, и просить вашего благородия, чтоб к нему русской календарь 1736 году, ежели имеется у вашего благородия, прислать соблаговолили, а пожалованной мне от вашего благородия календарь 1737 году именем вашего благородия ему господину капитану при случае, когда его благородие у меня на квартире быть изволил, и оного календаря для прочитания просил, покорнейше презентовал.

   Желая вашему благородию здравия и вожделенного благополучия остаюсь вашего благородия всенижайший слуга Степан Крашенинников.

   В Охоцком остроге. Августа 28 дня 1737 году.

   Господин штап лекарь Филипп Иванович Буцковский приказал вашему благородию нижайший поклон объявить и просить, чтоб ваше благородие не изволили гневаться, что он при сем случае не писал к вашему благородию, потому что он за краткостью времени писать не успел, но по прибытии господина капитана коммандора Беринга с прилучившимися от него в Якуцк посыльщиками ваше благородие о себе неотменно уведомить намерен.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 43-44 об.).

  

  

  

   Во 2 пункте данной мне от вашего благородия инструкции написано: чтоб мне, едучи от Якуцка, описать наледь, Капитан Тарын называемую, по ее величине и положению, а стужу освидетельствовать данными мне термометрами, и того ради, не доежжая до той наледи дни за три, и отъехав, оттуда дни с три ж, на всяком стану вешать термометры, и записывать, сколь высоко в них ртуть поднимается и прочая.

   И по силе вышеписанного пункта от реки Юны вешал я термометры на всяком стану. А на которых урочищах станы имел, и сколь высоко ртуть в помянутых термометрах подымалась или опушалась, то писано в сочиненном мною от города Якуцка до Охоцкого острогу путевом журнале.

   Приехавши к наледи, Капитан Тарын называемой, августа 3 дня ввечеру, повесил два термометра No 13 и No 16 на стану, которой был саженях во 100 от наледи; следующего августа 4 дня в 5 часу по п.[олудни] в термометре No 13 ртуть стояла против 150°, а в термометре No 16 против 151°; в 9 часу по п.[олудни] в термометре No 13 ртуть стояла против 113°, а в термометре No 16 против 115°.

   Чтоб мне узнать разность стужи между тем местом, где мы стояли, и между наледью, то я в 5 часу по п.[олудни] перенес термометр No 13, и повесил его на самой наледи, в котором 3 часа по п.[олудни] ртуть стояла против 113°, а в повешенном на стану термометре против 115°, 8 часа по п.[олудни] в повешенном на наледи термометре ртуть стояла против 135°, а в повешенном на стану против 133°, следующего августа 5 дня в 5 часу по п.[олудни] в повешенном термометре на наледи ртуть стояла против 147°, а в повешенном на стану против 150°.

   А понеже помянутые оба термометры, как тот, которой на стану, так и тот, которой на наледи, повешены были на NO, то меня в сумнение привело, отчего в повешенном на наледи термометре ртуть ниже другого 4° стояла, ибо в термометре No 13 обыкновенно стояла ртуть одним градусом ниже термометра No 16, а особливо для того, что того же 5 августа в 7 часу по п.[олудни] в повешенных обоих вышеозначенных термометрах верстах в 30 ниже Капитан Тарына вышина ртути против прежнего сходна была, а имянно: в термометре No 13 ртуть стояла против 123°, а в термометре No 16 против 124 ¹/₂°. В Охоцком остроге сентября 9 дня просил я доношением его высокоблагородия господина капитана коммандора Беринга, чтоб мне приказал дать одну четыречасовую склянку, которую б мне здесь оставить тому человеку, которой метеорологические инструменты в Охоцком остроге продолжать будет. И по силе помянутого моего доношения четыречасовая склянка сентября 22 дня мне выдана, но негодная, потому что песок в ней застаивается и оную склянку отдал я возвратно морской комманде. По прибытии охоцкого управителя Григорья Григорьевича господина Скорнякова-Писарева требовал я вторично, чтоб для продолжения в Охоцке метеорологических обсерваций удобной человек определен был, на что он ответствовал, что де у него иного удобного к тому делу человека не имеется, кроме Михаила Попова, которой де имеется в комманде господина капитана Шпанберга.

   По получении вышеозначенного ответствия сентября 20 дня представлял я доношением его высокоблагородию господину капитану коммандору Берингу, что метеорологическим обсервациям и в небытность мою в Охоцке неотменно продолжаться надлежит, а охоцкое правление к чинению оных обсерваций иного удобного человека не имеет, кроме Михаила Попова, которой в комманде его высокоблагородия. Того ради просил, чтоб его высокоблагородие к чинению метеорологических обсерваций удобного человека определить изволил.

   Того же сентября {В тексте описка: июля. - Ред.} 20 дня подал я доношение в канцелярию Охоцкого порта, в котором объявил, что, по силе данной от вашего благородия инструкции, велено мне в Охоцком остроге купить ламуцкое платье, муское и женское, самое лучшее со всем прибором, и оное до отъезду моего на Камчатку выслать к вашему благородию для отсылки оного платья в ее императорского величества Кунсткамеру, а за оное платье велено мне давать данной мне из Якуцкой воеводской канцелярии казенной табак шар: а понеже иноземцы объявили, что им ныне платья зделать не из чего, а обещали оное платье изготовить зимою, а мне по силе инструкции нынешней осени надлежит ехать на Камчатку, того ради просил канцелярию Охоцкого порта, дабы в небытность мою здесь помянутое иноземческое платье муское и женское, самое лучше, со всем прибором купить и отослать к вашему благородию с прилунившимися ездоками, а на покупку оного платья данного мне казенного табаку шару, сколько будет потребно, принять с роспискою повелена.

   И по силе вышеозначенного доношения канцелярия Охоцкого порта определила на покупку ламутского платья муского и женского самого лучшего принять от меня табаку шару пять фунтов, которые я и отдал с роспискою Охоцкого порта целовальнику Николаю Сторожеву.

   А по силе доношения, которое подано его высокоблагородию господину капитану коммандору Берингу, сентября 29 дня учинено определение, чтоб служивому Михаилу Попову, которой от охоцкой канцелярии определен был принять от меня метеорологические инструменты, которому я помянутые инструменты, а имянно один барометр санктпетербургской, один термометр No 13, флюгер, компас, проволоки железной два аршина, тоненькой проволоки поларшина, солнечные часы, ртути 17 ³/₄ золотника, бумаги серой пять листов, и письменное наставление отдал с роспискою.

   Сентября 24 дня словесно предлагал я его высокоблагородию господину капитану коммандору Берингу, чтоб его высокоблагородие приказал мне, ежели имеется, выдать два заступа, одну напарью большую, одну средней руки, две напарьи малой руки, одну скобель, два долота. 15 пар петель, 50 гвоздей в 3 дюйма, 100 гвоздей в 1 ¹/₂ дюйма, две склянки четыречасовые, одну склянку получасовую, два струга, в том числе один глаткой. По которому моему прошению выдано мне пятдесят гвоздей в три дюйма, одна напарья большая, две напарьи малых, одна скобель, а о часовых склянках и о прочем его высокоблагородие объявить изволил, что при морской комманде за лишком ничего не имеется. И так я прилив и отлив морской воды на Камчатке, в светлые дни по солнечным часам, а в пасмурные дни на пример замечать намерен, а служивому Михаилу Попову приказал, чтоб он в ясные дни по солнечным же часам замечал, а мощной прилив и в пасмурные дни по песочным часам, которые у господина капитана Шпанберга на крыльце повешены, а иного способа к вернейшему замечанию прилива и отлива не знаю, разве ваше благородие оной чрез милостивейшей ордер показать изволите.

   В бытность мою в Охоцком остроге сентября с 1 дня чинил я метеорологические обсервации октября по 1 число, а сентября с 12 чинил обсервации прилива и отлива морской воды по 1 же октября, которой два раза по всякие сутки бывает. У денного прилива примечал я в котором часу он начинается, до которого часу продолжается и сколько воды прибывает, а у нощного только то примечал, в котором часу начинается, и сколько воды прибывает, потому что ночью того, когда вода на убыль пойдет, ради темноты невозможно приметить, особливо в нынешнее осеннее время, да сверх того и столб поставлен от квартеры моей около версты, а ближе удобного места не нашлося. У помянутого же столба проведена и полуденная линея, где в светлые дни ставятся солнечные часы, а к ночи оттуда снимаются, потому что ежели помянутые солнечные часы там утвердить, то б надлежало у них караулу стоять, для того чтоб их не испортили, понеже близ того столба строятся пакетботы и людей там всегда бывает немалое число. А в пасмурные дни помянутой прилив и отлив замечаю по песошным часам, которые имеются у господина капитана Шпанберга на крыльце, где стоят часовые. Обсервации прилива и отлива при сем репорте к вашему благородию посылаются.

   В Охоцком же остроге написал я слова ламуцкого языка и сочинил реэстр, сколько при Охоцком и Тавуйском острогах платежных ламуток, на сколько они родов разделены, как имяны в каждом роду князцы, сколько в коем роду платежных, почему с человека ясаку идет, и на каких урочищах которой род кочюет, о чем вашему благородию и в третьем моем репорте объявлял.

   Также сочинил я реэстр зверям, птицам, рыбам, морским зверям и выбрасывающимся из моря вещам, из которых описал я принесенные мне от ламуток три рыбы, а имянно ломка, мальму и кунжу, да из птиц двух чаек и морской хмель, которые рыбы я хлопчатою бумагою набил, морской хмель высушил, а чаек не набивал для того, что они кровью очень вымараны были. И оных вещей описания к вашему благородию с описанием пути от Якуцка до Охоцка с путевым журналом, с чиненными мною в Охоцке метеорологическими обсервациями при сем репорте посылаются, а вышеозначенные набитые рыбы я с собою взял, потому что они еще не очень высохли, а ежелиб их в ящик скласть и послать к вашему благородию, то б может быть они заплеснели и испортились.

   Сентября 30 дня подал в канцелярию Охоцкого доношения, в котором написал, что сентября 29 дня указом ее императорского величества из канцелярии Охоцкого порта определенный для продолжения в Охоцком остроге метеорологических обсерваций служилой Михайло Попов, от его высокоблагородия господина капитана коммандора Беринга отдан, которому я метеорологические инструменты сдал с роспискою. А понеже помянутому Попову надлежит чинить вспоможение, а имянно: 1. чтоб ему Попову в помощь определен был грамотной человек для всякого случая дабы, ежели он Попов занеможет, метеорологические обсервации оставлены не были; 2. чтоб ему Попову по предложению его из канцелярии Охоцкого порта потребное число бумаги давано было; 3. чтоб на всякой месяц по две свечи сальных выдавать повелено было, потому что вбив 10 часу пополудни велено ему Попову замечать вышину ртути в метеорологических инструментах; 4. чтоб ежели случится, что поставленный близ устья реки Охоты для примечания прилива и отлива морской воды столб пошатнется, или весною его сломит и унесет, то б новой столб зделать и к укреплению его в том же месте потребное число людей дано было; 5. чтоб близ того места, где поставлен флюгер, велено было поставить столб, где для замечания ветров компас прибит будет, того ради просил канцелярию Охоцкого порта, чтоб в вышеобъявленном ему Попову вспоможение учинить соблаговолила, а у него б Попова по всякой месяц с журнала метеорологических обсерваций и с журнала прилива и отлива морской воды по две копии принимать, из которых одну в Сибирскую губернскую канцелярию для отсылки в высокоправительствующий Сенат, а другую к вашему благородию отсылать изволила.

   Сентября ж 30 дня отдан приказ от охоцкого управителя господина Скорнякова-Писарева, чтоб на судно грузиться. И того ради октября 2 или 3 дня судно "Фортуна" всеконечно в путь отправится.

   С Камчатки при нижайшем моем репорте намерен я, ежели бог щасливо через море перенесет, прислать к вашему благородию описанные здесь рыбы, также и которых зверей и птиц в Камчатке достану и высушу. Студент Степан Крашенинников.

   Октября 1 дня 1737 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21. оп. 5, No 34, лл. 45-48 об.).

  

  

   Из Охоцка отправился я на судне "Фортуне" октября 4 дня, часу во 2 пополудни, и шли благополучно часу до 11 пополудни; а потом такое учинилось нещастие, что судно вода одолела, и уже в шпигаты забиваться стала. И хотя в два насоса и в несколько больших котлов ее выливали, однакож тем ее вылить не могли, чего ради все. что было на палубах также и из судна груз около четырех сот пуд в море сметали, и так едва спаслися, а особливо, что в то время штиль был, а ежели бы хотя малое волнение было, то бы судну никоим образом от потопления избавиться невозможно было.

   От помянутого сбрасывания я в крайнее раззорение пришел: 1. для того, что из данных мне казенных вещей несколько в море сброшено и испорчено, а имянно, одна сума в которой была серая бумага, пять дестей пищей бумаги, и данные мне семена; а осталось серой бумаги только пять дестен, а из семян ячмень и горох, да один термометр No 16 розбит, также и ветрометр изогнут и розпаян, которой я по прибытии на Камчатку исправил, а на починку оного купил два золотника нашатырю, по 30 копеек золотник; 2. что провианту моего брошено в море одиннатцать сум, также чемодан с бельем, и больше у меня не осталось, как только одна рубашка которая в ту пору на мне была. А что моего так много сброшено, то зделалось оттого, что я и обретающийся при мне пищик в то время от болезни, которая многим небывалым на море случается, почти бесчувственны были, и за казенными вещами и багажом моим смотреть было некому.

   К устью Большой реки пришли октября 14 дня часу в 9 прежде полудни, в которое за убылою водою и за боковым ветром войтить не могли, но как только вбежали в самые валы, которые беляки называются, а ветр в то время был N очень сильной, то валами, которые уже чрез судно ходили, едва его не затопило. Между тем бросили якорь, чтоб, дождався прибылой воды, войти в устье, но и того не воспоследовало, потому что судно на якоре удержаться не могло, но помалу валами подавало его к берегу и спустя с полчаса, от устья Большой реки саженях во 100 выкинуло на низменную кошку, чрез которую в полновые воды морской вал ходит. Оная кошка в том месте шириною сажен на 50, с одну сторону ее море, с другую устье Большой реки, а с третью залив от рек Большой и Озерной, которые устьями вместе сошлися. Здесь мы то щастие имели, что в то время, как мы на оной кошке жили, было новолуние, и воды тогда обыкновенно бывают менше.

   Октября 15 дня послали в острог людей, чтоб привели на подъем наш батов, однакож оные баты до 21 числа присланы не были, а между тем воды морские от часу больше прибывали. И так мы на вышеозначенной кошке не без великого страху жили, потому что местами вода уже через оную переливалась.

   От устья Большой реки поднялся я на пяти батах октября 21 дня, а в острог приехал октября 22 дня ввечеру.

   Октября 23 дня подал я посланные со мною от вашего благородия промемории господину подполковнику Мерлину, которые, прочетши, объявить изволил, что он, по силе вышеозначенных промеморий, ведомость сочинить велит, а о строении хором приказал мне подать требование в Большерецкую приказную избу, а притом сказал, что того в здешнем остроге зделать почти невозможно, потому что лесу в близости не имеется, а добывают оной по впадающей в Большую реку реке Быстрой с великою трудностию, понеже на оной реке многие пороги имеются, и почти не ни одной хоромины нет, на которую бы лес без урону лючей добыт был, но и там де его скудно, и то тополовой, также и людей малолюдство, а в Верхнем де и в Нижнем острогах оное строение зделать можно, потому де что там лесу листвяничного довольно имеется.

   Октября 24 и 25 чисел требовал я от здешней приказной избы: 1) чтоб по силе данного мне из канцелярии Охоцкого порта ее императорского величества послушного указа для чинения в здешнем остроге метеорологических наблюдений достойной к тому делу и грамоте умеющей один, да для караулу оных инструментов один же человек определен был; 2) чтоб для караулу обретающихся при мне казенных вещей и для розсылок три человека присланы были; 3) чтоб ко мне в толмачи один человек знающей камчатского, курильского и коряцкого языков определен был, а ежели такого человека не имеется, которой бы все три вышеписанные языки знал, то б каждого языка по толмачю определить; ко мне поведено было; 4) чтоб из русских и из иноземцов старожилы ко мне присланы были для выспрашиванья о имеющихся в здешних местах зверях, птицах и рыбах; 5) чтоб близ моей квартеры анбар поставлен был длиною четырех, а шириною трех сажен.

   И по силе вышеписанного требования для чинения метеорологических наблюдений прислан ко мне из партии служивой Иван Шангидо, да для караулу оных инструментов из партии ж служивой Никифор Саламатов, да для караулу и россылок из партии же присланы служивые три человека, да толмач камчатского языка Михайло Лепихин, а коряцкого и курильского языков толмачей в здешнем остроге не имеется, да и курильского языка никто и не знает, а говорят курилы с русскими камчатским большерецким языком, и русские, которые за збором ясаку и за торгами на Курильские острова ездят, берут с собою в толмачи знающих камчатского языка.

   А чтоб слова курильского языка написаны были, то намерен я требовать от курильского комиссара, чтоб по зборе ясаку с Курильских островов, привез с собою курильских мужиков двух знающих камчатского языка, которые бывали и на дальных островах, чрез которых бы можно оные острова по их величине и положению описать, также и о свойствах и промыслах морских зверей, рыб, и о растущих на оных островах деревах и травах, о их вере и обычаях, о торгах и о прочем уведомиться.

   А что до построения анбара касается, на то Большерецкая приказная изба октября 27 дня 1737 году письменно ответствовала, что де на строение анбара в Большерецку никаких запасных лесов не имеется, а добывать де нынешним временем никоими мерами невозможно, понеже де по реке шуга плывет: а здесь де лес на строение добывается вверх по Быстрой реке за порогами, а на строение де анбара лес добывать будут они и строить весною.

   Ноября 4 дня требовал я от Большерецкой приказной избы: 1) чтоб на строение троих хором, состоящих из двух светлиц и одной черной избы и при них анбаров, в удобное время лес добыть и помянутое строение будущего лета построить повелела; 2) чтоб для пересмотру старинные дела ко мне прислала; 3) чтоб ясашным иноземцам приказала из имеющихся в здешних реках рыб каждого роду по две изловить и ко мне принести и ежели случится киту на берег выброшену быть, чтоб о том мне объявили и прежде осмотрения оного кита его б не рознимали, а особливо, чтоб приказала промыслить находящегося в здешних местах каменного барана, из морских зверей бобра и кота по мужичку и по женочке, а из рыб морских махваю, капхажу и касатку, о которых в здешних местах примечания достойные повести сказываются: 4) чтоб повелела ясашным иноземцам принесть ко мне самое лучшее платье муское и женское и робячье, ежели в нем, кроме величины, есть отмена, а за оное платье и за зверей заплачено будет по их воле казенным табаком шаром; 5) чтоб весною приказали изготовить столб прямой, вышиною восемнатцать футов или больше, которой поставлен будет на устье Большой реки для примечания прилива и отлива морской воды.

   На вышеписанное мое требование из Большерецкой приказной избы ноября 7 дня ответствовано: 1. что де в Большерецкую приказную избу о строении хором из канцелярии Охоцкого порту послушного ее императорского величества указу не прислано, и без указу де оной канцелярии оное строение Большерецкая приказная изба производить опасна; 2. что обретающиеся в Большерецкой приказной избе старинные дела для пересмотру ко мне посланы при сем ведении; 3 и 4. о ловлении де в здешних реках рыб, каких возможно изловить, по две и о присылке ко мне и ежели где кита на берег выбросит, о том бы мне объявлено было, також и о каменных баранах и о зверях и о рыбах морских и о иноземческом платье по силе моего требования из Большерецкой приказной избы в ясашные иноземцы в каждой острог к тойонам ее императорского величества указы посланы будут; 5. для примечания де прилива и отлива морской воды столб длиною восемнатцать футов весною добыт будет.

   По получении вышеписанного ответствия объявлял я господину подполковнику Мерлину, что Большерецкая приказная изба от строения хором отказывается, и просил, чтоб мне объявить изволил, будут ли по силе присланной к нему от вашего благородия промемории здесь и в прочих острогах хоромы построены или нет, на что он словесно объявил, что он на присланную к нему промеморию вашему благородию ответствовать будет.

   Ноября 10 дня посылал я требования к коммисарам Нижнего Камчатского острогу Максиму Латышеву да к коммисару Верхнего острогу Логину Попову, которые ныне в здешнем остроге обретаются, и в скорых числех в помянутые остроги отправятся, в которых написал, чтоб они по прибытии своем в помянутые остроги надлежащее число лесу на строение в каждом остроге троих хором, состоящих из двух светлиц и одной черной избы, и довольного числа анбаров, изготовить велели, чтоб оное строение по прибытии моем в помянутые остроги без препятствия производить можно.

   Из посланных к помянутым коммисарам требований Верхнего острогу коммисар Логин Попов требование принял, и на оное ответствовать хотел по прибытии в Верхней Камчатской острог, а Нижнего острогу комиссар Максим Латышев посланное к нему чрез пищика Аргунова требование возвратно ко мне прислал, отговариваясь, что де ему требования моего здесь принять невозможно, потому де что он в Нижнем остроге не бывал, и о состоянии тамошнего острсгу не известен, а что мне потребно, то б я требовал от него по прибытии в оной острог.

   Из всего вышеписанного видеть можно, что ни в коем остроге к прибытию вашего благородия хоромы построены не будут, ежели ваше благородие от канцелярии Охоцкого порта требовать не изволите, чтоб ко всем здешних острогов коммисарам о строении оных хором нарочной указ послан был.

   Приехавши в Большерецкой острог, сочинил я имеющимся в здешних местах зверям, птицам и рыбам и растущим около здешнего места деревам и травам реэстры с русскими и камчатскими названиями. Также написал слова здешнего болшерецкого языка.

   Для поставления метеорологических инструментов велел я зделать ящик в анбарной стене, которой анбар имеется близ церькви, а иного к поставлению оных инструментов способного места сыскать не мог. А как весною анбар для поставления их построен будет, тогда начну наблюдения ветрометром и эксатмоскопом чинить.

   Для выспрашивания о вере, житии и о прочих поведениях требовать буду от коммиесара здешнего острога, которой в скорых числех за збором ясака по пенжинскому берегу поедет, чтоб привез с собою с Воровской и с Кыкчику рек лутчих людей, a особливо и для того, что на помянутых роках живущие иноземцы особливым языком говорят, которой от здешнего разнствует.

&