Крашенинников Степан Петрович - Рапорты и донесения С. П. Крашенинникова

нной табак чюкоцкое и юкагирское платье, муское и женское и робячье, самое лучшее, от торбасов и до малахая, и выслала б будущего 1742 году на Камчатку, а что издержано будет на покупку того платья, то б писано было на щет Камчатской экспедиции, а к нам бы прислано было известие; да чтоб, взяв у служивого Ивана Потонкуева морскую сушеную рыбу да птицу, при том же прислала, о которых слышал я, что они очень диковинны.

   Генваря 27 дня требовал я Нижнего Камчатского острога от приказной избы февраля к 3 числу каюр, толмача и одного служивого в провожатые, вместо служивого Михаила Лепихина, да чтоб приказная изба выслала в Большерецк посланного за покупкою коряцкого платья толмача Спиридона Перебякина, когда оной в Нижней Камчатской острог прибудет, напоследок, чтоб на присланной ордер от господина профессора ла Кроера ответствовала.

   И по силе вышеозначенного требования определен ко мне в толмачи казачей сын Александр Мурзинцов, в провожатые служивой Филипп Карпов, и при том ответствовано, что Нижнего Камчатского острога приказная изба вышлет в Большерецк без задержания толмача Перебякина, когда он в Нижней острог приедет, а на присланной ордер от господина профессора ла Кроера ответствовать без коммандира камчатских острогов Петра Колесова не смеет, а будет де ответствовать, когда означенной Колесов в Нижней Камчатской острог приедет. В бытность мою в Нижнем Камчатском остроге поручил я часть из всех семян служивому Петру Иконникову, которой и свой огород имеет.

   Из Нижнего Камчатского острога поехал я февраля 4 дня через Верхней же острог, в которой приехал февраля 15 дня. Здесь получил я письмо от господина профессора ла Кроера о привезении с собою термометра из Нижнего Камчатского острога в Большерецк, по силе которого писал я в Нижней острог к оставленному для чинения метеорологических обсерваций казачью сыну Егору Иконникову, чтоб он отдал термометр при доношении в приказную избу для отсылки в Большерецк к господину профессору ла Кроеру и при том написал ему, как оной увязать надлежит.

   Того же дня отпущены возвратно в Нижней Камчатской острог толмач Мурзинцов и служивой Карпов.

   Февраля 17 дня Верхнего Камчатского острога служивой Андреян Рюмин, которому по силе указу присланного из канцелярии Охоцкого порта велено ехать чрез сидячих коряк и ставить станцы, просил меня письменно, а в прошении написал: понеже де положены на него Рюмина от господина профессора ла Кроера и адъюнкта господина Штеллера некоторые дела, а бумаги де от них к нему не прислана, а ниоткуда требовать не показано, а понеже де я нахожусь в их команде, то б де я о даче ему на те приказанные дела одной дести пищей бумаги постарался. И по вышеозначенному его прошению выдана ему из бывшей при мне казенной бумаги одна десть.

   Февраля 18 дня писано от меня к бывшему тогда в Верхнем остроге коммандиру Петру Колесову, чтоб он служивого Ивана Лосева, которому так же, как и в Нижнем остроге, часть из всех семян дана, в летнее время на иную работу на наряжал и чинил бы ему вспоможение в копании земли и в прочем, что к развождению данных ему семян потребно будет.

   Из Верхнего Камчатского острога отправился я февраля 21 дня с большерецким толмачем Горловым да Верхнего Камчатского острога с казачьим сыном Григорьем Дурыниным и того же февраля 23 дня приехал на Оглукомину реку, где встретил отправленного в поход против изменников морской комманды прапорщика Павла Левашова, с которым морских солдат до камчатских казаков было с 50 человек. У оного прапорщика слышал я, что ему велено итти только до Утколоки реки и оттуда возвратиться, а против подкагирных изменников отправить сына боярского Петра Борисова с казаками.

   Отсюда отпущен возвратно в Верхней Камчатской острог бывшей при мне в провожатых казачей сын Григорей Дурынин.

   От Оглукомины до Большерецка, ради великих пург, принужден я был ехать марта до 8 числа, а в 8 числа ввечеру приехал в Большерецкой острог.

   Имеющегося у меня казенного табаку шару, как вперед до Нижнего Камчатского острога, так и возвратно до Большерецка. на пятеры санки за прогоны вышло три фунта двенатцать и две пятины золотника.

   Я в сем пути иного ничего учинить не мог, кроме того, что собрал некоторые известия о оленных коряках чрез коряку оленного, которой уже крестился и живет около Нижнего Камчатского острога, да достал камчатскую костяную чекушу, которыми они бивались прежде сего. Оные известия при сем посылаются до вашего благородия.

   Марта 10 дня подал я о всем вышеписанном репорт, господину адъюнкту Штеллеру.

   Того же дня прислан ко мне от него господина адъюнкта ордер, а во оном написано: понеже де я от них предбудущего лета отправляюсь в Иркуцк, а по поданному де от меня репорту имеются при мне казенные книги, инструменты и материалы, того б де ради оные книги, инструменты и материалы, отдать мне студенту господину Горланову с роспискою, а какие книги инструменты и материалы отданы будут, о том бы репортовать.

   Марта 12 дня студент Алексей Горланов и я подали господину профессору ла Кроеру и адъюнкту господину Штеллеру доношение, чтоб нам даван был провиант здесь, по якуцкой цене без провозу, и о том бы писано было в Иркуцк, а ежели об отпуске нам здесь провианта по якуцкой цене без провозу указу не пришлется, то мы повинны будем за оной провиант заплатить по чему оной в Охоцк с провозом станет. И против того нашего доношения писано от них господина профессора и адъюнкта господина Штеллера в Иркуцкую провинциальную канцелярию, а о присылке об отпуске нам провианта по якуцкой цене без провозу указу из высокоправительствующего Сената надежны мы на ваше благородие, что ваше благородие о том милостивое старание возымеете и в конец нам раззориться не допустите.

   Того ж марта 12 дня уехал на Авачу адъюнкт господин Штеллер для походу в Америку вместе с господином капитаном коммандором Берингом и приказал мне быть на Авачу с господином профессором ла Кроером.

   Марта 20 дня получил я денежное жалованье на сей 1741 год. Марта 26 дня приехал в Большерецк посыланной на изменников прапорщик Левашев и привез с собою изменников 22 человека. Оные по убитии матроза со служивыми ушли на отпрядыш, которой имеется около устья Утколоки реки на море, и зделали там жилье. И как означенной прапорщик прибыл под тот отпрядыш, то вызывал их ласкою, чтоб добровольно здались, по которому вызову все те, которых он с собою привез, к нему вышли, а остальные, человек до десяти здаться не захотели и стреляли из луков, отбивая их от прядыша. Тогда означенной Левашов велел к ним гранаты метать и приступом их брать. И как они увидели, что им не отсидеться, к тому ж некоторые из них уже и убиты были, отчаяв живота своего, переколовши жен и детей своих с камня в мире перебросились. На приступе ранено казаков 3 человека да 1 камчадал.

   Прапорщик Левашов, побивши изменников, отправил на Подкагирную реку против тамошних изменников сына боярского Петра Борисова в 40 человеках.

   Апреля 6 дня поехал на Авачу господин профессор ла Кроер и я с ним в Авачинскую губу, где ныне называется гавань святых апостола Петра и Павла. Приехали апреля 10 дня, где прожил я апреля по 20 число, упражняяся в переводах доношения адъюнкта господина Штеллера в высокоправительствующий Сенат и инструкции господина профессора ла Кроера.

   При отпуске моем в Большерецк даны мне инструкции, как от господина профессора ла Кроера, так и от адъюнкта господина Штеллера, как мне поступать, едучи отсюда до Иркуцка, и что там делать, и отправлен оо мною солдат Зеленцов комманды господина профессора ла Кроера. С данных мне инструкций посылаются при сем вашему благородию копии.

   Из присланных ко мне от вашего благородия семян взял от всякого по части господин адъюнкт Штеллер для саженья на Аваче, а остальные приказано мне отдать для развождения в Большерецку комманду господина профессора ла Кроера нарочно для того оставленному служивому Ивану Попову, а смотрение над огородом приказано иметь геодезисту Красильникову.

   С Авачи поехал я апреля 20 дня, а 22 дня, будучи у Опачи в острожке, получил я репорт от посыланного в коряки для покупки коряцкого платья толмача Спиридона Перебякина, в котором написано: прошедшего де 1740 году марта 7 дня дана ему от меня инструкция, по которой велено было ему ехать к оленным корякам, где их сыскать будет можно, и покупать бы ему у них для Кунсткамеры самое лучшее их коряцкое платье, муское и женское и робячье, а имянно: куклянки круглые, камлеи, куклянки с хвостами и куклянки ударные парами, как они обыкновенно носят, малахаи зимние и летние, штаны камасные и чупахи, штаны летние, торбасы муские и женские, зимние и летние и прочая, что до одежды их касается. И по силе де вышеписанной инструкции ездил он прошлого году к оленным корякам, и близко их найти не мог, ибо де они перекочевали к реке Пареню, и будучи де он там покупал у них муское и робячье платье, а женского де платья у них нет, ибо де и бабы носят муское платье, кроме того носят де они токмо хоньбы, и для оной де покупки дано ему от меня мохового табаку два фунта с четвертью, а на ту де покупку издержан им один фунт с четвертью, а достальной де роздан корякам и камчадалам вместо прогонных денег, а привезенное де им сюда в Большерецк платье отдано обретающемуся здесь студенту господину Горланову при реэстре, каков де и ко мне он послан, а в реестре его Перебякина покупного платья объявлено, а имянно: куклянка пыжечья пестрая круглая, кухлянка пыжечья исподняя черная, куклянка пыжечья белая с хвостом верхняя, куклянка недоростянная с подзором исподняя, пара куклянок, верхняя пыжечья исподняя недоростинная с подзором и с красками, пара куклянок выпороточьих, круглые штаны, камасные белые с красками, штаны пыжечьи пестрые, штаны ровдужные, штаны пыжечьи робячьи штаны робячьи ж красные, малахай белой оленей, малахай летней еврашечей, двои торбасы женские, в том числе одни летние, двои же торбасы муские, одни камасные, другие ровдужные, рукавицы камасные белые. Б Большерецкой острог приехал я апреля 23 дня и принял все вышеписанное платье по реэстру, которое при сем к вашему благородию послано, да с ним одни торбасы муские, у которых подзор шелком шитой, да подзор шелком шитой, каковы пришиваются к подолу у парок. Оные торбасы и подзор купил я у казаков на свои деньги. За торбасы дал рубль, а за подзор два рубли.

   Апреля 25 дня по силе присланного ко мне от адъюнкта господина Штеллера ордера марта 10 дня отдал я с роспискою студенту Горланову все данные мне от вашего благородия книги, инструменты и материалы, которые в остатках были, а имянно: один ножик перочинной, а другой изломался, один фунт шестьдесят семь золотников чернильных орешков, ибо я в бытность мою здесь довольствовался китайскими чернилами казенными и собственными, один фунт семьдесят четыре золотника купоросу, дватцать кусков китайских чернил, дватцать золотников красного карандашу, шестьнадцать карандашей, а в росходе их восемь; и хотя в приложенном при данной мне от вашего благородия инструкции реэстре объявлено двенатцать карандашей, однакож, неведомо как, явилось у меня дватцать четыре, четверть фунта канфары, две щетки, одна пила, один гиггометр с принадлежащими к нему зделаннымн из зеленой меди маленьким сосудцем и маленькою линейкою; готовальня со всеми циркулями, перьями, линейкою и треугольником, медная линейка, на которой парижской и рейландской футы вырезаны, эксатмоскоп, остальная ртуть от осми фунтов, из которой налито два барометра, ватерпас, один фунт с четвертью слюды, трои солнечные часы, из которых у одних гномон изломан; из книг философии Буддеева, Светониус, Курциус, Теренциус, Эродотус; две напарьи, принятые мною or морской комманды в Охоцке, а третья малая утратилась, одно долото, два заступа, два топора, дватцать [неразб.] сыромятных сум, в том числе десять присланных с провиантом чрез сына боярского Петра Борисова, а прочие при походе моем из Охоцка чрез море на Камчатку в море сбросаны, как о том вашему благородию прежде репортовано; один фунт пятнадцать золотников свинцу, тринадцать золотников пороху, один компас, один аршин с четвертью тоненькой проволоки, а средьей одно кольцо и состав на укрепленье стеклянных трубок в барометрах отдан господину профессору ла Кроеру. Пару юфтяных сум я взял с собою. Бумага, сургучь, воск, скипидар все издержано, деревянная большая линейка изломана, а малые негодны же учинились. Хлопчатой бумаги осталось шесть фунтов с половиною, токмо здать позабыл, однакож оную оставил в Большерецке, и писал к товарищу моему, которой уехал по приказу господина адъюнкта Штеллера на Авачю, чтоб он ее принял. Серую бумагу со мною отправленную и прошлого 1740 году с адъюнктом господином Штеллером присланную взял у меня всю он же господин адъюнкт Штеллер.

   Апреля 26 дня, как студент Горланов на Авачу отправлялся, то прислал ко мне письмо, чтоб я ему дал из имеющегося при мне казенного табаку шестьдесят пять золотников на прогоны до Авачи, по которому его письму означенное число табаку ему и отдано с роспискою. Всего казенного табаку в росходе тритцать два фунта девяносто золотников с четвертью.

   Того же апреля 26 дня послал я о всем вышеписанном репорт к господину адъюнкту Штеллеру.

   Маия от 1 по 10 число был я болен грудью, так что и из двора никуда не выходил.

   Маия 28 дня отправился я из Большерецкого острога к большерецкому устью для походу за море на галиоте "Охоцке", ибо коммандиру того галиота подштурману Шаганову от господина капитана коммандора ордером приказано было идтить с 1 числа июня. Однакож мы за противным ветром июня по 12 число на усть-Большей реки прожить принуждены были.

   Между тем июня 2 дня пришел из походу сын боярской Петр Борисов и привез с собою изменников четырех человек и сказывал нам, что он застал изменников на Подкагирной реке человек с 20, которые вышли к нему на бой, но никакого вреда не учинили, кроме того, что одного легко ранили, а из них убили казаки 7 человек да четырех человек живых поймали, а достальные разбежались. Означенные изменники по убиении купецких людей, опасаяся на себя высылки казаков ушли было на Пустую реку, по как весна настала, то они, отчаяв на себя походу, возвратились на свои жилища, и так без великого труда козакам достать их удалося.

   Июня 12 дня в 2 часах пополуночи пошли мы из устья большерецкого в море ветром S под парусами гротселем, топселем, фоком и бизанью. И понеже воды тогда много уже убыло, а прибылые воды были малые, к тому ж в то самое время, как из устья выходили, вдруг стал быть противной ветер WSW, а и устье большерецкое лежит на WSW же, то нас прижало к меле, где с четверть часа стоять принуждены были, опустя все парусы, а снявшись с мели подняли вышеписанные же парусы и шли на WZN для того, чтоб от земли отойти. Около полудни, как от земли далеко уже отошли, то пошли на WNW, а к вечеру на NWZW.

   13. Погода во весь день была пасмурная. Ветр WSW от 5 часов пополудни повеял SZW и стала быть из туману мокрота, держали все парусы верхние и нижние, шли на час по два узла.

   14. Погода пасмурная, около полудни солнечное сияние с перемежкою. Ветр WZS. Шли под всеми парусами, бежали на час по два по три и по четыре узла.

   15. Погода пасмурная. Ветр SZW, сильной. Шли под нижними парусами. Бежали на час по шести и по семи узлов. Означенной ветр продолжался до полуночи.

   16. Погода пременная, а именно: с 1 часу пополуночи до 9 часов прежде полудни дождь шел частой и мелкой и ветр SSW средней, потом солнечное сияние, около 11 часов ветр утих, а в начале 5 часа поп[олудни] напал туман с мокротою и ветр повеял от N тихой. Шли на час по два узла до полуночи.

   17. Погода пасмурная. Во весь день штиль. Видели в море птиц, глупыши называемых, довольно и двух морских свинок люриков и чаек большого рода. Глупыши подобны голубям, величиною побольше их. Перье имеют сизое, крылья того же цвету, токмо потемнее, на которых есть беленькие рябинки. Хвост короткой, нос желтоватой короткой же, а прямой или кривой, того усмотреть невозможно было. А свинок морских ни величины, ни шерсти рассмотреть невозможно было, ибо они близко судна не были, а сказывают, что оные будто медведенки шерстью черные.

   18. Погода пасмурная. Ветр OSO малой. Шли под всеми парусами. Бежали на час по два и по полтретья узла, а от 6 часов по п[олудни| по три, по четыре и по полпята узла. В 8 часов по п[олудни] нанесло туман густой с мокротою.

   19. Туман густой, солнечное сияние с перемежкою. Ветр по утру SW малой, от полудни до 4 часов поп[олудни] штиль. Потом повеял W тихой. Сего дня видели птиц савки называемых, а глупышей не видали.

   20. Туман густой. Солнечное сияние с перемежкою. Ветр по утру W тихой. Ходили на реях, ло п[олудни] WSW средней. Как ветр переменился, то стали держать на настоящей румб NWZW. Бежали на час по 4 и по 4 ¹/₂ узла. Во весь день никаких зверей и птиц не видали, а в вечеру увидели двух чаек большого роду да двух уток.

   21. Погода пасмурная. Прежде полудни был туман густой. Ветр WZN, а пополудни SWZS. Бежали на час по 2 и по 3 узла. Видели чаек больших и малых, турпанов и ару, отчего признавать стали, что земля недалеко.

   22. Погода пасмурная. Дождь частой и мелкой. Ветр О средней. В 5 часах пр[ед] п[олудни] увидели на N горы, а в 5 часах по п[олудни] низменную землю близко Охоцка. В 7 ¹/₂ часах пробежали охоцкое устье понеже ради туману подштурман и мореход не узнали устья, и думали. что то устье Ульбеи реки. Увидев низменную землю, пошли на SW. Птиц видели ару, игылмы, чаек и савок великое множество.

   23. Дождь частой и крупной с перемежкою. Ветр NO и NOZN сильной. Сего дня поутру узнали, что Охоцк пробежали, а за противным ветром вперед идти нельзя было, то мы во весь день и во всю ночь лавировали, однакож вперед ничего не подалися.

   24. С утра до 10 часов дождь с перемежкою и штиль, потом солнечное сияние с перемежкою. От полудни повеял ветр SW и мы побежали близ берега к Охоцку на NO под всеми парусами, а бежали на час по 4, по 5 и по 6 узлов. В 10 часах по п[олудни] пробежали урацкое устье, а в 11 часах увидели устье Охоты реки.

   25. Погода ясная. Штиль. В 2 часах по п[олудни] дошли до охоцкого устья и легли на якорь от берега вестах в 3, ожидая ветра к вхождению в устье способного. Пополудни в 5 часах вошли в охоцкое усгье под всеми парусами ветром SW.

   В Охоцк прибыв, осмотрел я там метеорологические инструменты и нашел барометр в самом худом состоянии, во всей ртуте великих пузырей множество было, ибо из оного барометра еще в бытность коммандира Скорнякова Писарева ртуть на землю выпущена была одного караульного небрежением, которую собрав и к ней своей прибавя Писарев налить его приказал. Однакож они праздны стояли и наблюдения никто не чинил. Кому оные от меня поручены были, тот отставлен, а на его место иного не определили, а я о сем по выезде моем с Камчатки известен не был.

   Июля 1 дня, вылив ртуть из барометра и увязав его и термометр отдал при доношении в канцелярию Охоцкого порта с бывшею в барометре ртутью для отсылки на Камчатку к господину профессору ла Кроеру.

   Июля 4 дня отдал во оную же канцелярию репорт для отсылки к господину адъюнкту Штеллеру, в котором объявлено о прибытии моем до Охоцка.

   Того же дня даны мне от капитана господина Шпангберга четыре лошади вместо одной тележной подводы, а прогонных денег на оную подводу до Юдомского креста от канцелярии Охоцкого порта выдано два рубли пятьдесят одна копейка, которые того же дня отданы конштапелю Бобовскому, ибо ему оные деньги приказом господина капитана Шпангберга принять велено.

   Июля 5 дня около полудни отправился я из Охоцка, а к Юдомскому кресту приехал того же июля 11 дня. И здесь застали суда, которые июля 10 дня пришли с провиантом под коммандою геодезиста Скобельцына и оные еще не выгружены были.

   Июля 12 дня как с судов все сгружено было, поплыли мы на оных вниз по Юдоме реке, а к устью ее приплыли июля 16 дня в 3 часах по п[олудни] и, простояв усть-юдомских зимовей с час, поплыли вниз по Мае реке. На усть-Маю приплыли июля 18 дня поутру рано и промешкали там до 7 часов поп[олудни] за лошадьми. А как лошади приведены были, то мы, сгрузясь с судна и обовьюча лошадей с усть-Маи, поехали и были в пути июля по 24 число. А июля 24 дня вечером приехали в Якуцк налегке, а вьюшные пришли июля 26 дня вечером же.

   Июля 27 дня отдал в Якуцкую воеводскую канцелярию посланные со мною от господина профессора ла Кроера и адъюнкта господина Штеллера промемории, по которым промемориям августа 4 дня в Якуцкой воеводской канцелярии определено отправить меня до Иркуцка, понеже в Якуцком денежной казны не имеется, а августа 13 дня выданы мне прогонные деньги на две подводы, до Иркуцка на две тысячи на двести на шестьдесят на шесть верст сорок пять рублев тритцать две копейки. Приняв пригонные деньги, намерение восприял я из Якуцка вверх по Лене ехать водою и того ради договорился с одним купцом, которой на лодке наряжался вверх до Киренги, чтоб ему меня принять на лодку, а мне нанять работных четырех человек. И по тому договору нанял я из данных мне прогонных денег четырех человек, а дал каждому до Киренги по пяти рублев, всего дватцать рублев.

   Июля 18 дня ввечеру отпустили мы лодку, а сами пробыли в Якуцке июля по 23 число.

   В бытность мою в Якуцке отдал я при доношении в Якуцкую воеводскую канцелярию данную мне при отправлении на Камчатку из оной канцелярии книгу за шнуром и за печатью для записи в росход одного пуда табаку шару, а в доношении объявил в росходе табаку шару тритцать два фунта девяносто и одну четверть золотника, а в остатках два фунта, и просил Якуцкую воеводскую канцелярию, чтоб в приеме оной книги и табаку приказала дать мне квитанцию, а о табаке, которого не достало, объявил, что он в пути чрез море, в то время, как мы тонули, весь помок, и при сушенье много его усохло и утратилось, да я же его в Якуцке принимал безменом, а отдавал в вески фунтами и просил, чтоб означенного недостаточного табаку для вышеписанных причин править на мне не повелено было. И против того моего доношения в приеме шнуровой книги и двух фунтов табаку дана мне от Якуцкой канцелярии квитанция.

   Августа 23 дня поехали мы из Якуцка, а 25 числа догнали свою лодку у Покровского монастыря.

   Сентября 4 дня прошли Олекминской острог, 17 Витимскую слободу, а 27 числа пришли в Киренской острог, и понеже льду по реке так много несло, что едва до Киренского острогу добились, то мы зимнего пути ожидать там намерились, и следующего дня совсем с лодки сгрузились; а октября 1 дня, как погода пременилась и вместо стужи стала быть теплота, то я, купя лодку, на которой мы шли, далее идти отважился и того же дня около полудни от Киренги отъехал. Под лодку брал по две подводы.

   Октября 4 дня прошли деревню Казарки, 5 Усткуцкой острог, 6 Орлинскую слободу, а 8 дошли до деревни Томшиных, которая ниже усть-Илги в 80 верстах, где осеновать принуждены, понеже ради густого льду судном дале идти невозможно было.

   Октября 21 числа Лена стала около здешнего места, а мы из означенной деревни поехали саньми 24 дня. На усть-Илгу приехали 28 числа. И понеже Лена дни за два до нашего прибытия там стала, и лед еще ненадежен был, то мы на усть-Илге до 30 дня пробыли.

   Октября 30 дня с усть-Илги поехали и того же дня Тутуру проехали, а ноября I дня приехали в Верхоленской острог.

   Из Верхоленска поехали ноября 2 числа и были в пути до Иркуцка по 6 число, а 6 числа ввечеру приехали в город Иркуцк.

   Приехав в Иркуцк, отдал я господину вице-губернатору посланные со мною от господина профессора ла Кроера и господина адъюнкта Штеллера промемории, а какое на оные будет определение, про то подлинно не известен.

   Коряцкое платье в нерпичьем чемодане послано с генерал адъютантом Чемадуровым. Студент Степан Крашенинников.

   В Иркуцке. Ноября 13 дня 1741 году.

  

   (Архив АН СССР. ф. 21 оп 5. No 34, лл. 117-128)

  

  

  

   О пути моем и о возвращении с Камчатки в сем письме доносить вашему благородию за излишнее почитаю, ибо о том в покорнейшем моем репорте пространно донесено, а здесь объявляю вашему благородию, что я, будучи в Якуцке, женился, взяв за себя родную племянницу жены маеора и якуцкого воеводы господина Павлуцкого, а дочь тобольского дворянина Ивана Цибульского, именем Степаниду.

   Послал я до вашего благородия милостивого государя моего пару соболей с генерал адъютантом Николаем Федоровичем Чемадуровым, которую прошу принять в знак моей ревности к всегдашним услугам и почтению вашего благородия.

   Милостивой государь, не оставьте меня в забвении и сотворите со мною милость во всем, что в мою пользу быть за благо рассудите. Я никакими представлениями трудить ваше благородие не дерзаю, понеже ведаю, что ваше благородие известны, что надобно к моей пользе.

   Во известие доношу вашему благородию, что нынешнего лета по всей Лене хлебы позябли от морозов, которые были по три дня сряду, начиная августа от 1 дня, да на Байкале розбило купецких и промышленных семь дощеников, да две лодки больших и людей утонуло семь человек.

   Иркуцкой губернатор Лаврентей Лаврентьевич господин Ланг показал себя ко мне очень склонным.

   Желая вашему благородию, милостивейшему государю моему, многодетного здравия и всякого благополучия и прося о содержании меня в прежней милости остаюсь и всегда буду

   В Иркуцке. Ноября 13 дня 1741 году.

  

   (ЦГАДА, ф. Портф. Миллера, портф. 248, тетр. No 8, лл. 274-275)

  

  

  

   Прошедшего генваря 10 дня сего 1742 году получил я от вашего благородия ордер, по силе которого велено мне о всем, что от господина профессора ла Кроера и адъюнкта господина Штеллера приказано, предлагать канцелярии и требовать, чтоб конечно о удовольствовании их ее императорского величества жалованьем исполнение учинено было по прежним указам, а мне б ехать немедленно к вашему благородию со всеми при мне находящимися обсервациями и собранными натуральными и прочими вещами, и на оной бы путь требовать подводы и прогонные и поверстные деньги от канцелярий, объявя присланной от вашего благородия ордер, и поспешить бы мне в пути с крайним радением, и о том бы, что учинено будет, к вашему благородию и к господину профессору ла Кроеру и к адъюнкту Штеллеру репортовать.

   И хотя я имею крайнее радение вскоре быть при вашем благородии, однакож с немалою жалостию принужден прежде съездить в Якуцк, понеже осталось там за моею печатью казенных вещей немалое число, да на разные покупки для господина профессора ла Кроера роздано посланных со мною с Камчатки собственных его денег около трех сот рублев, к тому ж и моего собственного багажу в надежде возвращения несколько оставлено. И чтоб все, что мною роздано, собрать и что за моею печатью оставлено о рук здать исправно, в Якуцке не быть опасен, дабы мне из того не воспоследовало убытку. Из Якуцка, здав все с рук, без всякого замедления на вершных лошадях в Иркуцк возвращуся, и надеюся, что едва не до Тобольска водою приплыть успею, буде никакого препятствия не будет. И того ради генваря 16 дня объявил я в Иркуцкую провинциальную канцелярию три донюшении с присланного от вашего благородия ордера точную копию и просил, чтоб повелено было к ним господам профессору ла Кроеру и адъюнкту Штеллеру отправить денежную казну с щетчиками, а из оной бы казны, что потребно будет денег на покупку здесь всяких припасов про них и свиту их, велено б было мне брать с роспискою и с теми припасы ехать до Якуцка, а из Якуцка как покупные припасы, так и оставленные в Якуцке за моею печатью казенные вещи здать надежному человеку с роспискою для отвозу к господину профессору де ла Кроеру и адъюнкту господину Штеллеру на Камчатку.

   И сего февраля 4 дня получил я из Иркуцкой провинциальной канцелярии указ, в котором написано: по указу де ее императорского величества и по определению Иркуцкой провинциальной канцелярии велено по требованию господина профессора ла Кроера и адъюнкта Штеллера денежную казну в Иркуцкой провинциальной канцелярии принимать по прежнему определению мне, а по приеме с покупными и прочими припасы весть в Якуцк, а по прибытии в Якуцк тое денежную казну и прочие припасы у меня, тако ж оставленные в Якуцке за моею печатью казенные вещи, велеть принять якуцким служивым людям добрым в самой скорости, а по приеме отправить их с тою денежною казною и с припасы к господину профессору ла Кроеру и адъюнкту Штеллеру на Камчатку за канвоем. А что де принято будет денежной казны и прочих припасов и как отправлены будут и которого месяца и числа, о том в Иркуцкую канцелярию писать, а о том же де в Якуцкую воеводскую канцелярию к маеору Павлуцкому указ, а к господину профессору ла Кроеру и адъюнкту Штеллеру промемории посланы.

   По получении означенного указа принял я на господина профессора ла Кроера и свиту его на 1741, 1742 и будущей 1743 годы денежного жалованья пять тысяч триста девятнатцать рублев, сорок четыре копейки, а на господина адъюнкта Штеллера за вычетом выдававших жене его денег на два, а имянно на сей текущей 1742 и будущей 1743 годы триста дватцать семь рублев четыре копейки, да на свиту его в том числе и на себя на два же года тысячу пятьсот двенатцать рублев семьдесят восемь копеек три четверти; всего семь тысяч сто пятьдесят девять рублев дватцать шесть копеек три четверти.

   Из того числа употребил на покупку провианта и прочих припасов денег немалое число, и с теми припасы отправлен на двенадцати наемных подводах до усть-Илгинской пристани солдат Зеленцов, а сам надеюся отправиться на Лену марта около 19 числа.

   Студент Степан Крашенинников.

   В Иркуцке. Февраля 15 дня 1742 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 134 об.-135 об.).

  

  

  

   Прошедшего февраля 26 дня получил я от вашего благородия ордер, посланной из Тобольска генваря 11 дня сего 1742 году, в котором написано, что по отсылке прежнего от вашего благородия ко мне ордера, которой был от 11 ноября прошлого 1741 году, получены при вашем благородии от меня два репорта, первой от 9 ноября 1740 году, другой от 13 ноября 1741 году, да при последнем репорте прислано от меня в нерпичьем чемодане разное коряцкое платье, а тому платью реэстр не приобщен, и чтоб мне оной прислать немедленно, дабы затем во отправлении оного платья в ее императорского величества Кунсткамеру больше мешкания не было. И по силе вышеозначенного ордера посланному до вашего благородия в нерпичьем чемодане коряцкому платью и прочему при сем реэстр посылается. Студент Степан Крашенинников.

   В Иркуцке. Марта 6 дня 1742 году.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, л. 133).

  

  

  

   Поздравляю вашему благородию вступлением в супружество и желаю многолетного и благополучного пребывания с любезнейшею вашею супругою, а мне милостивой государыне.

   Во известие доношу вашему благородию, что я вчерашнего числа приехал в Туринск вместе с господином советником Ларионовым и явился господину доктору, причем представил команды вашего благородия солдата Филатова, которого я из Тобольска по просьбе его привез с собою.

   При отъезде моем из Якуцка послал со мною к вашему благородию господин адъюнкт Фишер александрийской бумаги сорок восемь дестей, якуцкое шаманское платье и бубен, тунгуских болванчиков три, да две рожи, нашитые на горностаях, топор костяной, ложку роговую да терку роговую ж и под оные вещи по требованию его господина Фишера от Якуцка до Тобольска и от Тобольска до Верхотурья дана была мне одна подвода и на оную прогонные деньги, а имянно от Якуцка до Тобольска сорок шесть рублей дватцать пять копеек, а от Тобольска до Верхотурья один рубль восемьдесят три копейки с половиною, которые вещи по прибытии моем объявил я господину доктору.

   Бухаретин Алым послал со мною к вашему благородию письмо и при нем мешечек с крупою, которое письмо и крупа отданы господину же доктору. Господин генерал маеор Иван Афанасьевич Шипов приказал вашему благородию и супруге вашей, а своей куме объявить нижайшие поклоны.

   Желаю ваше благородие, милостивейшего государя моего в скорости видеть и изустно благодарить за ваши ко мне отеческие благодеяния во все время моей отлучки милостиво показанные удостоиться с покорнейшим почтением остаюсь

   В Туринском. Октября 11 дня 1742 году.

  

   (ЦГАДА, ф. Портф. Миллера, портф. 248, тетр. No 8, лл. 276-277).

  

  

  

   По отослании последнего моего к вашему благородию репорта марта от 10 числа того ж марта 18 дня отправился я из Иркуцка с принятою мною на обретающуюся в Камчатке академическую свиту денежною казною на Лену реку, а с покупными на оную свиту припасы наперед себя отпустил солдата Ивана Зеленцова, которому приказано весновать на усть-Илге.

   Марта 26 числа приехал я в Верхоленск и дожидался там полой воды, а но вскрытии Лены апреля 29 дня из Верхоленска поплыл судном, а на усть-Илгу приплыл маия 1 числа, где за неготовностью судна того ж маия по 6 число прожить принужден был.

   С усть-Илги, приняв троих работников из пашенных крестьян, поплыл я, маия 6 дня и на казенном судне с нуждою добился до деревни Томшиных, понеже оное весьма текуче, шатко и опасно было. В означенной деревне оставлена была мною прошедшего 1741 году купленная на деньги покойного господина профессора ла Кроера лодка, которую я починил и на ней до Якуцка поплыл, а казенное судно оставил в деревне Томшиных и о приеме оного обратно в казну писал к илгинскому прикащику.

   В Якуцк приплыл я маия 26 дня и отдал в Якуцкую воеводскую канцелярию посланной со мною из Иркуцкой провинциальной канцелярии ее императорского величества указ, по которому велено означенной канцелярии денежную казну и покупные припасы от меня принять и отослать к господам профессорам ла Кроеру и адъюнкту Штеллеру на Камчатку за конвоем. И по силе вышеобъявленного указа Якуцкая воеводская канцелярия, вычтя из принятой мною в Иркуцке казны четыреста рублев, которые в бытность мою в Иркуцке жена господина профессора ла Кроера забрала из Якуцкой канцелярии, приказала остальную денежную казну и покупные вещи солдату Зеленцову да определенному от ней якуцкому служивому Петру Габышеву здать с роспискою, что от меня и учинено, и во всем взята с них Зеленцова и Габышева квитанция.

   Между тем июня 8 дня через прибывшего в Якуцк с Камчатки комманды от флота капитана господина Чирикова солдата получено известие, что в морском вояже, между прочим и господин профессор ла Кроер преставился, то я принужден был для очистки себе объявить о том репортом Якуцкой воеводской канцелярии и требовать, чтоб она купленные на него господина профессора вещи и всю остальную денежную казну на дачю жалованья ему подлежавшую от солдата Ивана Зеленцова и долговые за профессорскою рукою письма, выкупленные мною по письменному его приказу, также и мои два письма, по которым я вычел из жалованья инструментального ученика Степана Овсянникова семнатцать рублев для отсылки к нему Овсянникову вместо денег и две квитанции для отсылки к геодезисту Ушакову, одну в приеме в Иркуцкой провинциальной канцелярии шнуровой книги, а другую в приеме денег осми рублев сорока семи копеек, да росписки в деньгах, даванных мною из жалованья господ профессора и адъюнкта их служителям на покупку потребных им вещей, принять соблаговолила и во всем мне дать квитанцию; а что сверх принятой на покойного господина профессора суммы денежной казны в остатках будет, то б приказала отослать с солдатом Зеленцовым или с кем соблаговолит к господину адъюнкту Штеллеру на дачю ему со свитою и свите покойного господина профессора ла Кроера жалованья, и о всем бы том его господина адъюнкта уведомила письменно.

   И по силе означенного репорта Якуцкая воеводская канцелярия как денежную наличную казну, так и съестные и прочие припасы, купленные на покойного господина профессора из казенных и собственных его денег, вещи, вексели и росписки приняла и во всем дала мне квитанцию.

   При отдаче денежной казны отпущенное на меня из Иркуцкой провинциальной канцелярии жалованье на сей 1742 и будущей 1743 годы за вычетом на медикаменты по копейке от рубля по девяносту по девяти рублев на год, всего сто девяносто восемь рублев, получил я сполна и о том как Якуцкую воеводскую канцелярию, так и господина адъюнкта Штеллера уведомил письменно.

   Из Якуцка отправился я июня 12 дня и на проезд мой до Тобольска выдано из Якуцкой воеводской канцелярии прогонных денег на одну подводу сорок шесть рублев дватцать пять копеек, причем послал со мною к вашему благородию господин адъюнкт Фишер на казенной же подводе сорок восемь дестей александрийской бумаги, якуцкое шаманское платье и бубен, да ящик с тунгускими болванами и прочими мелочами, на которую выдано мне прогонных денег толикое ж число.

   В Тобольск приехал я сентября 23 дня, а 27 подал в Сибирскую губернскую канцелярию доношение, которым просил, чтоб под меня и посланные к вашему благородию от адъюнкта господина Фишера казенные вещи повелено было дать до Верхотурья две подводы и на них прогонных денег. И по тому моему доношению октября 2 дня выдано мне от Тобольска до Верхотурья прогонных денег на две подводы три рубли шестьдесят семь копеек.

   Из Тобольска отправился я октября 3, а сюда в Верхотурье приехал ноября ... дня.

   Посланные со мною от адъюнкта господина Фишера александрийскую бумагу, якуцкое платье, болваны и прочее при сем вашему благородию объявляю. Студент Степан Крашенинников.

   Ноября... дня 1742 года.

  

   (Архив АН СССР, ф. 21, оп. 5, No 34, лл. 136-137 об.).

  

  

  

   Прошедшего октября 21 дня получил я от вашего благородия письмо, в котором приказывать изволите, чтоб мне донесть вашему благородию, что я по силе посланного ко мне из Тобольска в Енисейск вашего письма, едучи по Обе мимо остяков зделал. И на оное вашему благородию покорнейше доношу, что я остяцкого женского пояса достать не мог, токмо сказывали мне остяки, что делается оной пояс из бересты и из рыбьей кожи и называется их языком уроп. Подпоясываются им как женщины, так и девки во время месячины, а без того его не употребляют. Девки начинают такой пояс носить, когда месячина начнется, а старухи покидают по отшествии оной. На пояс, в том месте, где он уд закрывает, кладут мягкие стружки таловой корки, для того, чтоб им не терло и чтоб несколько течения стружки в себя убирать могли, которые стружки часто переменяют.

   А что по сие время на означенное вашего благородия письмо покорнейше ответствовать умедлил, в том нижайше прошу не погневаться, ибо я последних куриеров, которые ехали с Камчатки, упросить не мог, чтоб подождали, пока я нижайшее письмо к вашему благородию изготовлю.

   Желая вашему благородию многолетного здравия и всякого благополучия с глубочайшим моим почтением остаюсь вашего

   Туринск. Ноября 9 дня 1742 году.

  

   (ЦГАДА, ф. Портф. Миллера, портф. 248, тетр. д. No 8, лл. 278-279).