Певцов Михаил Васильевич - Путешествие в Кашгарию и Кун-Лунь

лег у выселка Пуса-лянгера, так как далее, на протяжении 20 верст по дороге, не было воды, а дни стояли очень жаркие. Долина речки Таш-булак, носящей выше Кок-яра название Яеполун-су, к юго-востоку от этого селения значительно расширяется и покрыта плоскими песчаными буграми, но далее к югу опять суживается. В широкую часть долины Яеполун-су выходят с юга узкие междугорные долины, заключающиеся между пустынными песчаниковыми отрогами Кун-луня.

   В день нашей стоянки у лянгера Пуса повторился густой пыльный туман. После полудня начал дуть свежий ветер с северо-востока, принесший вскоре такую массу пыли, от которой быстро померкло солнце, а потом совершенно скрылись из вида и ближайшие высоты.

   Пользуясь продолжительной остановкой, я расспрашивал жителей поселка Пуса-лянгера о соседних горах Кун-луня и просил указать в них место, удобное для продолжительной стоянки каравана. Туземцы советовали нам итти по той же дороге на реку Холостан-дарья (верхнее течение реки Тызнап), где, по их словам, есть места с весьма хорошим подножным кормом. Если же верблюды будут не в состоянии перевалить через лежащий на пути крутой хребет Топа-таг, то остановиться севернее его гребня - на урочище Тохта-хон.

   Взяв из Кок-яра проводников, мы направились к югу по пустынной долине, окаймленной невысокими и бесплодными отрогами Кун-луня. К востоку и западу от нее, между соседними отрогами, простираются такие же пустынные долины; все они имеют весьма значительное падение к северу и прорезаны вдоль глубокими сухими руслами, по которым стремятся временные потоки после обильных дождей в высоких горах хребта Топа-таг, замыкающих эти долины на юге.

   В конце станции долина перешла в скалистое ущелье, в котором под высоким утесом находится источник, наполняющий чашеобразное полукаменное углубление чистой водой. Немного южнее источника, где ущелье расширяется в долину, мы разбили лагерь для ночлега.

   В тот же день я послал одного из наших казаков с туземцами для осмотра перевала через хребет Топа-таг по дороге на реку Холостан-дарья. Этот перевал, называемый Топа-таг-даван, оказался недоступным для наших слабых верблюдов. Оставшись еще на день в том же месте, я отправил другого казака с туземцами осмотреть урочище Тохта-хон, на которое нам указывали жители Пуса-лянгера. Посланный, возвратившись в тот же день в лагерь, сообщил, что на этом урочище подножный корм для верблюдов хорош, а для лошадей посредственный; воды же в двух соседних источниках для всего каравана будет совершенно достаточно. Другого, более удобного места для продолжительной стоянки экспедиции во всей окрестной местности не было, а потому я решился расположить ее на урочище Тохта-хон.

   Пройдя верст семь до местности Ак-мечеть по неширокой долине, мы повернули на юго-восток и (следовали верст шесть до самого урочища Тохта-хон по узкой, извилистой побочной долине. Сообщенные о нем казаком сведения оказались совершенно верными. Мы расположили лагерь на небольшой междугорной площади, в расстоянии около версты от источников, находящихся в глубоких ущельях, в которых не было удобного места для стоянки.

   На другой день по прибытии в местность Тохта-хон я со всеми сотрудниками, в сопровождении трех казаков и двух туземцев, отправился осматривать перевал Топа-таг-даван. Мне хотелось достоверно узнать, нельзя ли как-нибудь исправить пролегающую через него дорогу, чтобы сделать ее доступною для верблюдов с вьюками, или обойти трудные на ней места, кружным путем.

   Выехав на урочище Ак-мечеть, мы направились к юго-западу по узкой долине ведущей на перевал, и верстах в шести от этого урочища достигли северного подножья главного хребта Топа-таг. Подъем на перевал Топа-таг-даван, вершина которого возвышается на 10 330 футов над морем, очень крут, хотя восхождение на него и облегчается несколько зигзагами дороги. Спуск на юге на протяжении около полуверсты от вершины перевала тоже сильно крут, но далее дорога идет версты три по отлогому склону, потом по весьма трудным каменным уступам, называемым Аккуран-даван, и наконец последние три версты спускается постепенно ущельем к реке Холостан-дарья, на урочище Баранса.

   Добравшись с трудом до реки, мы окончательно убедились в недоступности перевала Топа-таг-даван для верблюдов с вьюками, а обход трудных на нем мест оказался совершенно невозможным. После кратковременного отдыха на берегу быстрой Холостан-дарьи, текущей в том месте в узкой и пустынной долине, мы сели на лошадей и возвратились тем же путем в свой лагерь.

   Таким образом, мы должны были остаться в местности Тохта-хон и пробыли там почти полтора месяца - с 18 июля по 1 сентября. Оттуда геолог экспедиции К. И. Богданович совершил продолжительную экскурсию на запад, в горы Кун-луня, до Яркенд-дарьи¹³. Другой мой сотрудник, П. К. Козлов, с препаратором экспедиции ездил в долину верхней Холостан-дарьи и добыл там несколько интересных видов птиц для коллекции. Ботаник экспедиции В. И. Роборовский занимался собиранием растений для гербария в окрестных горах, а я - астрономическими и магнитными наблюдениями, расспросами туземцев об окрестной стране, а также измерениями высот верхней и нижней границ древесной растительности на соседних горах.

   Горы, в которых мы находились, принадлежат к системе Кун-луня, заполняющего в юго-западной Кашгарии обширное пространство своими длинными северными и северо-западными отрогами. Один из таких мощных отрогов, называемый Топа-таг {Т. е. пыльные горы, потому что они повсюду покрыты слоем лёсса, нанесенного северными и северо-восточными ветрами из внутренней Кашгарии.} ¹⁴, простирается с юго-востока на северо-запад по правому берегу Холостан-дарьи и отделяет от себя почти прямо на север длинные отрасли, оканчивающиеся бесплодными песчаниковыми отпрысками.

   Горы хребта Топа-таг и его помянутых северных отрогов в окрестностях урочища Тохта-хон отличаются необычайным расчленением, остротою гребней и чрезмерной крутизной своих склонов. Они повсюду изборождены целым лабиринтом узких, извилистых долин и сумрачных ущелий. Эти глубокие долины и теснины в свою очередь разветвляются на множество побочных, еще более узких долин, лощин и щелей. Бока всех долин очень круты, а стены ущелий почти повсеместно отвесны; падения же тек и других чрезвычайно велики. Поэтому после каждого обильного дождя с этих гор несутся с оглушительным ревом и страшной быстротой многочисленные бешеные потоки, иссякающие вскоре по прекращении ливня. Источники же в них редки и необильны водой, а постоянных речек, несмотря на значительное выпадение осадков, вовсе нет. Причина тому заключается, без сомнения, в необычайной крутизне самых гор и сильном падении долин и ущелий, по которым дождевые и снеговые воды быстро уносятся на соседнюю северную равнину. Шумные потоки, которыми они низвергаются с высоты, большею частью еще на пути к этой равнине иссякают в рыхлой лёссовой почве нижних долин и появляются на ее поверхности в виде скромных источников, образующих небольшие речки. Этим постоянным источникам и питаемым ими речкам обязаны своим существованием небольшие оазисы, рассеянные по соседней, подгорной равнине.

   По причине необыкновенной крутизны и чрезвычайного расчленения описываемых гор сообщение по ним очень затруднительно. По свидетельству туземцев, через хребет Топа-таг, кроме перевала Топа-таг-даван, нигде нельзя не только переехать верхом на лошади, но и перевести ее в поводу. Они уверяли, что даже пешему человеку, не привыкшему к ходьбе по горам, трудно пройти через этот хребет, минуя помянутый перевал. Нам хотелось проехать с урочища Тохтан-хон верхами через хребет Топа-таг на Холостан-дарью восточнее перевала Топа-таг-даван; но туземцы категорически заявили о совершенной невозможности такой поездки, и никто из них не решился служить нам проводником.

   На северных склонах описываемых гор, преимущественно в крутых н глубоких лощинах, защищенных от жгучих солнечных лучей соседними высотами, встречаются изредка небольшие еловые и можжевеловые лески с кустарниками черной смородины, рябины, розы, жимолости и ивы {Верхняя граница ели в этих горах, по моему измерению, лежит на высоте 10 830 футов, а нижняя опускается до 9 960 футов.}. В открытых же долинах и лощинах растут: чий, барбарис, ломонос, мирикария (Myricaria germanica et M. sp. ?). Несмотря на однообразие травянистой растительности этих гор, на них находится немало порядочных пастбищ. Преобладающие кормовые растения собственно на горах - кинец (Stipa orientalis) и овсянка (Festuca altaica). На горных склонах растет также много касатика (Iris sp. ?), которого скот не ест.

   Во время нашего пребывания в горах Топа-тага, к сожалению, была засуха: в течение 45 дней только два раза выпадал порядочный дождь и три раза маленький, смачивавший лишь слегка почву. Посевы туземцев в горных долинах, орошаемые в благоприятное время кроме дождя еще арыками из временных потоков, совершенно погибли. Подножный корм в горах от бездождья сильно засох, и только в некоторых долинах зеленели еще заросли чия, которым питались наши верблюды; для лошадей же подножного корма было недостаточно, и им приходилось ежедневно давать понемногу ячменя.

   В горах Топа-тага водится много голубых горных баранов (Pseudois Nahoor) и живут сурки, а в верховьях Холостан-дарьи и ее притоков встречаются тибетские медведи. Из птиц в этих горах гнездятся: ягнятники, грифы, улары, каменные куропатки, голуби, красноносые клушицы, чекканы, земляные ласточки, сорокопуты, белоголовые плисицы, стенолазы, мухоловки и другие мелкие птички.

   На урочище Тохта-хон и в соседних горах живет постоянно около 100 таджиков, переселившихся туда из Вахана еще в конце прошлого века и называемых поэтому туземцами ваханлыками. Они высокого роста, с густой окладистой бородой, темнокарими глазами, дугообразными, сходящимися густыми же бровями и с горбиной на носу. Ваханлыки говорят на дреинеперсидском наречии, но знают все очень хорошо и туземный язык. Несмотря на принадлежность к секте шиитов, они живут в согласии с туземцами-суннитами и отличаются вообще кротким нравом.

   Мужчины и женщины ваханлыков носят большею частью самодельные шерстяные халаты, сапоги из шкур собственной выделки и куполообразные овчинные шапки шерстью внутрь с отворотами в виде околыша. Главное занятие ваханлыков - скотоводство и преимущественно овцеводство. Подспорьем ему служит земледелие, которым они немного занимаются в некоторых горных долинах, засевая исключительно ячмень. Ваханлыки ведут пастушескую жизнь: они живут зимой в каменных хижинах или в глиняных мазанках, расположенных в ущельях, близ источников, а летом - в войлочных юртах, устанавливаемых около зимних жилищ. Скот их пасется круглый год на окрестных горах и на ночь пригоняется почти всегда к жилищам. Перекочевки же с места на место с юртами и стадами ваханлыки предпринимают только в редких, исключительных случаях, когда в окрестностях их поселений бывает бескормица.

   В тех же горах Кун-луня пасутся многочисленные стада овец, принадлежащие жителям селения Кок-яр, в числе которых есть владельцы 1 000 и более штук. Стада пасут беднейшие жители того же селения, имеющие немного и своего скота. Пастухи проводят все лето со стадами на больших высотах, проживая, подобно ваханлыкам, в глиняных или каменных хижинах и юртах, расположенных близ источников, к которым пригоняют овец на ночь. На зиму же они опускаются в нижние долины и живут в глиняных мазанках или в землянках.

   По рассказам туземцев и рекогносцировке П. К. Козлова, река Холостан-дарья, получающая начало с перевала Янги-даван верстах в 120 от урочища Тохта-хон, течет на северо-восток в узкой долине, переходящей местами в ущелье. Верстах в 90 от истоков она принимает слева многоводный приток Мохон-дарья, а в 20 верстах ниже его в нее изливается справа еще более многоводная и длинная речка Улук-лайляк-дарья. Караванная дорога в Ладак, пролегающая из Каргалыка через Кок-яр, урочище Ак-мечеть, перевал Топа-таг-даван и урочище Баранса на Холостан-дарье, от последнего направляется вверх по этой реке на перевал Янги-даван через Кун-лунь. Она во многих местах проходит по опасным горным карнизам, доступным только для яков, горных лошадей и ослов; верблюды же с вьюками не могут проходить по ней.

   Верстах в 20 ниже помянутого уродища Баранса долина реки Холостан-дарья, получающая оттуда название Тызнан, значительно расширяется, и в ней появляются селения, число которых постепенно возрастает вниз по реке. Жители их, благодаря значительному понижению и расширению долины, занимаются успешно земледелием и содержат много овец. Стада их пасутся в горной области Холостан-дарьи, где встречается немало хороших пастбищ, в особенности в долинах Улук-лайляк-дарьи и Мохон-дарьи, весьма богатых настоящими альпийскими лугами. В верховья же Холостан-дарьи, в которых также много хороших лугов, пастухи не проникают, опасаясь набегов канжутцев.

   17 августа наш лагерь на урочище Тохта-хон совершенно неожиданно посетили три европейца: француз Довернь и два английских офицера - майор Кумберленд и лейтенант Боуер. Они прибыли из Ладака и намеревались проехать через Таш-курган и Канжут обратно в Ле. Довернь весьма образованный и любознательный негоциант, проживающий в Кашмире более 20 лет и много путешествовавший по окрестным странам, сообщил нам немало любопытных сведений о них. Он, между прочим, был и на озере Лангонг, которое, по его словам, содержит столь соленую воду, что в нем нет никакой животной жизни; окрестности же этого длинного озера совершенно пустынны. На мой вопрос, не передавали ли ему жители Ладака каких-нибудь сведений о северо-западной части Тибета, Довернь сообщил, что они той страны не посещают и ничего не знают о ней. Торговые караваны из Ладака и Кашмира ходят только в Лхасу и в некоторые монастыри Южного Тибета, а в северной и северо-восточной частях его не бывают.

   Довернь и его спутники, доставившие нам большое удовольствие своим посещением, пробыли на урочище Тохта-хон почти сутки и затем отправились в дальнейший путь на реку Холостан-дарья.

   Во время нашей продолжительной стоянки на урочище Тохта-хон почти ежедневно, с 10 часов утра до 5 пополудни, дул порывами прохладный ветер с северо-востока, со стороны пустыни Такла-макан, приносивший пыль. С горных вершин, на которые я всходил по временам, все видимое к северо-востоку пространство казалось покрытым легким пыльным туманом, тогда как высокие горы на западе, за рекой Холостан-дарья, почти всегда можно было различить отчетливо. В половине августа три дня подряд господствовал такой густой пыльный туман, что мы потеряли совершенно из вида вершины ближайших к лагерю гор. Северо-восточный ветер, проникавший к нам по узкой долине с северо-запада, дул регулярно с 10 часов утра до 5 пополудни во все ясные дни, а в пасмурные, когда все небо было покрыто облаками, что случалось, впрочем, редко, - преобладали затишья.

   Несмотря на засуху, сильно повредившую развитию растительности во всей окрестной стране, наши верблюды в течение 45-дневного пребывания в горах, на значительной высоте (9 290 футов), где не было ни жаров, ни насекомых, заметно поправились. Лошади, которым ежедневно давали понемногу ячменя, тоже достаточно, подкрепились; притом их легко было поправить на пути в Хотан, довольствуя фуражом, который можно найти во всех придорожных селениях. Поэтому в конце августа, когда жары на равнине уже значительно уменьшились, мы начали готовиться к дальнейшему пути.

   В благодарность ваханлыкам и пастухам соседних хижин, относившимся к нам все время с искренним дружелюбием и оказавшим экспедиции много услуг, мы пригласили 30 августа тех и других к себе в лагерь, угостили обедом, чаем и лакомствами, а вечером пускали в их присутствии фейерверк, сопровождавшийся пальбой из нашей маленькой пушки. Такой прием привел наших простодушных гостей в полный восторг. После фейерверка, когда они собирались расходиться по домам, я подошел к ним и, поблагодарив за дружеское к нам расположение и оказанные услуги, пожелал им счастливой жизни, умножения стад и просил о сохранении доброй памяти о нас. Они отвечали, что не только сами до конца своих дней будут вспоминать нас добром, но передадут эти отрадные воспоминания и детям. Затем мы горячо простились с добродушными бедняками, мысленно пожелав им лучшей доли в будущем.

   1 сентября экспедиция оставила Тохта-хон и направилась по старой дороге в Кок-яр. Обратный путь с гор на равнину был несравненно легче переднего: мы спускались по долине, имеющей весьма значительное падение, в особенности на первом переходе. Переночевав на прежнем месте, близ источника, мы на другой день встретили партию рабочих из Кок-яра, в числе 200 человек, шедших по наряду на казенный медный прииск. Этот прииск находится в долине Холостан-дарьи, верстах в 18 выше урочища Баранса, в местности Кызыл-элюр. Медь выплавляют из руды в малых печах, вырытых в обрыве, употребляя древесный уголь и ручные меха. Вся добытая медь отправляется в Кашгар, где из нее чеканят монеты.

   С рабочими следовали 10 мастеровых из Каргалыка для починки инструментов. Все люди шли пешком, а багаж их, состоявший из платья, посуды, инструментов и съестных припасов, был нагружен на ослов. Шествие замыкал китайский чиновник с несколькими полицейскими.

   На второй ночлег мы расположились на старом же месте, у лянгера Пуса. Воды в речке Ясполун-су не было вовсе: жители лянгера довольствовались водой из пруда, наполненного посредством арыка в половодье этой речки. В одной версте к западу от лянгера течет постоянный ручей, образующийся в соседней долине из источников, но вода в нем солоновата и притом содержит значительное количество сернистого водорода; скот, однако, пьет ее охотно.

   На следующий день экспедиция миновала знакомое селение Кок-яр. Хлеб с полей был уже собран, оставалось немного кукурузы позднего посева. На плоских крышах строений повсюду возвышались скирды кукурузных стеблей, листья которых объедает зимой скот, а самые стволы употребляются на топливо.

   Пройдя верст 5 от Кок-яра, мы остановились на ночлег близ выселка Тобен-лянгер, на берегу речки Таш-булак. Эта речка, носящая выше Кок-яра название Яополун-су, усиливается близ южной его окраины водами многих источников и течет до выхода на соседнюю равнину все лето непрерывно. У Тобен-лянгера, где мы ночевали, в ее русле встречаются неглубокие ямы, в которых живет много гольцов и есть водяные ужи.

   По рассказам туземцев, к западу от долины селения Кок-яр на протяжении около 50 верст до реки Тызнан простирается волнистое и совершенно пустынное плоскогорье. Долина же этой реки, обильно орошенная арыками, весьма плодородна, и в ней расположено много селений.

   От Тобен-лянгера мы прошли еще около 8 верст по долине Кок-яра. Потом, выйдя из нее на описанную уже выше пустынную подгорную равнину, свернули с караванной дороги и направились по проселочному пути на восток. По этому пути мы должны были выйти на большую хотанскую дорогу в многолюдном селении Гума и следовать по ней до самого Хотана.

   Равнина, на которую мы опустились с гор Топа-тага, простирается, как было замечено выше, с северо-запада на юго-восток и заключается между предгорьями Кун-луня и плоской песчаниковой грядой, тянущейся почти параллельно этим предгорьям и прорезанной в меридиональных направлениях несколькими речками. В общем эта равнина представляет пустынную, щебне-галечную страну, западная половина которой, лишенная воды и растительности, безлюдна; в восточной же половине, благодаря соседству гор, с которых стекает достаточное количество воды, встречаются изредка маленькие речки, образующиеся на подгорной окраине равнины из ключей. По берегам этих речек и выведенных из них арыков, на лёссовых отложениях в виде длинных островов, расположены небольшие селения и выселки, вытянувшиеся вдоль них узкими полосами.

   Переночевав у выселка Бунака, мы сделали небольшой переход по пустынной равнине и остановились в селении Кент-сай на дневку. Селение расположено на правом берегу маленькой речки и растянуто верст на восемь в длину, а в ширину простирается не более полуверсты. Поля и сады его орошаются из большого арыка, поглощающего почти половину речной воды. В оазисах этой пустынной подгорной равнины засевают, как и повсюду в Кашгарии, больше всего кукурузы, затем пшеницы и немного ячменя, сорго и проса. Озимая пшеница, по словам туземцев, созревает гораздо ранее яровой, а потому, по снятии ее, освободившиеся поля тотчас же засевают кукурузой, поспевающей в октябре.

   Верстах в пяти к северу от селения Кент-сай расположено селение Зулун, вытянувшееся вдоль по той же речке, которая ниже его прорезает плоскую песчаниковую гряду, окаймляющую описываемую пустынную равнину с северо-востока.

   Следующую от селения Кент-сай станцию экспедиция прошла по весьма пустынной щебне-галечной равние Боранын-сай, большая часть которой совершенно лишена растительности. В конце перехода мы приблизились к помянутой песчаниковой гряде и вступили в долину прорезающей ее речки Боран-су, в которую впадает слева ручей Годам-су, образующий живописный водопад в три сажени высоты. У этого водопада, на зеленой лужайке, экспедиция остановилась на ночлег. В двух верстах ниже его, на речке Боран-су, расположено селение Бора, вытянувшееся по узкой поперечной долине песчаниковой гряды. Через это селение пролегает (большая караванная дорога из Яркенда в Ладак¹⁵.

   На другой день мы вышли в селении Бора на помянутую караванную дорогу и поднялись по ней из долины на песчаниковую гряду, по которой эта дорога пролегает целую станцию. Волнообразная поверхность гряды, почти повсюду покрытая тонким слоем песка, вовсе лишена растительности. Пройдя около 20 верст по этой мертвой гряде, мы спустились с нее по весьма крутому склону в неширокую долину речки Килиан-су и остановились в селении Ой-тограк на ночлег. Оно, подобно другим селениям описываемой пустынной страны, растянуто на большое протяжение в длину по обоим берегам названной речки, прорезающей также помянутую песчаниковую гряду, а в ширину простирается не более полуверсты. После грустного перехода по мертвой песчаниковой гряде этот оазис с тенистыми садами и приветливым населением был поистине отрадным местом отдохновения.

   Из селения Ой-тограк мы опять поднялись на песчаниковую гряду, которая к юго-востоку от прорезающей ее речки Килиан-су значительно понижается и переходит в возвышенную плоскость. Поверхность этого пустынного плато, сплошь покрытого щебнем и галькой, совершенно бесплодна. На север она опускается невысоким обрывом к соседней равнине, а на юго-западе обравует крутой, нагорный обрыв долины речки Килиан-су. Эта долина, простирающаяся с юго-востока на северо-запад между предгорьями Кун-луня и описываемым плато, представляет юго-восточное, клинообразное продолжение пустынной равнины, пересеченной нами вкось; на пути из Кок-яра в селение Бора. В долине Килиан-су, выше селения Ой-тограк, расположены три маленьких поселка, оазисы которых представлялись нам с высоты в виде небольших зеленых островков, резко выделявшихся на темносером фоне пустынной долины.

   Пройдя немного по плато, экспедиция оставила большой караванный тракт в Ладак и повернула по проселочной дороге почти на северо-восток. На пути по плато мы пересекли три низких, насажденных на нем кряжа - типичные представители так называемых гор размыва; потом, в конце перехода, спустились в долину речки Пшне-су, окаймленную с запада небольшим обрывом пройденного плато, а с востока - весьма высоким и почти отвесным склоном плоской высоты противоположного берега. В долине расположено селение Пшна, вытянувшееся узкой полосой верст на 10 по обоим берегам орошающей ее речки. В этом селении мы остановились на ночлег. Жители его встретили нас как и повсюду в Кашгарии, очень радушно: принесли нам множество винограда, персиков, арбузов, дынь и свежих грецких орехов.

   Утром, пройдя версты две по селению вниз по речке, текущей на север, мы поднялись по весьма крутому склону на плоскую высоту правого берега долины и направились по ней к северо-востоку. Эта высота подобно описанному плато, представляет звено общего плоского песчаникового поднятия, простирающегося параллельно подножью Кун-луня и окаймляющего пересеченную нами подгорную пустынную равнину с северо-востока.

   По высоте, вправо от нашего пути, простирался плоский и широкий насажденный кряж, отделяющий короткие ветви на восток. Миновав северо-восточную его оконечность, мы стали постепенно спускаться с высоты. Вдали, на севере, все видимое пространство казалось покрытым буграми, а ближе расстилалась пустынная равнина. Опустившись с высоты на эту равнину, мы вышли на большую Хотанскую дорогу и вскоре достигли многолюдного селения Гума, на западной окраине которого разбили палатки для ночлега.

   Около 6 часов пополудни на северо-востоке показалась темная пыльная туча, медленно подвигавшаяся из пустыни Такла-макан. Слабый ветерок, дувший с той стороны, по мере приближения тучи стал постепенно усиливаться и наконец перешел в шторм. Из проносившейся над нами тучи посыпалась масса пыли с песком, помрачившая дневной свет до того, что нельзя было различить соседних домов. С удалением тучи на юго-запад небо прояснилось, но слабый ветер продолжал дуть с северо-востока почти до самого утра.

   Селение Гума расположено на большой дороге ив Яркенда в Хотан, по обоим берегам речки Гумын-су, и простирается верст на 20 в длину, а в ширину от 2 до 5 верст. В нем считается 750 дворов и около 3 500 жителей. Почва этого оазиса, как и всех вообще оазисов юго-западной и южной частей Кашгарии, лёссовая с весьма значительной примесью песка, нанесенного ветрами из соседней пустыни. Она уступает в плодородии чистым лёссовым почвам Яркендского и Каргалыкского оазисов, но при обильном орошении все-таки дает очень хорошие урожаи. Жители Гумы содержат много овец, пасущихся в соседних торах Кун-луня, и достаточное число ослов, но лошадей и крупного рогатого скота у них мало.

   По рассказам жителей Гумы, к северо-востоку от их селения и вообще от большой хотанской дороги простирается параллельно ей непрерывная полоса мелких бугров, имеющая от 30 до 100 верст ширины. Близ дороги эти бугры повсеместно покрыты тамариском, а далее к северо-востоку в них растут рассеянно и купами тополевые деревья - преимущественно в котловинах между холмами и в сухих руслах. Еще далее в том же направлении, за пределом полосы бугров, залегает пустыня Такла-макан, в которой, по уверению туземцев, нет никакой растительности и животной жизни. Эта мертвая земля только местами покрыта высокими и длинными песчаными грядами, простирающимися почти в меридиональных направлениях, а между грядами залегают обнаженные, щебне-галечные равнины (по-туземному "саи") темного цвета. Жители селений, расположенных вдоль большой хотанской дороги, не проникают в глубь самой пустыни, а посещают только сопредельную ей окраину полосы бугров, в которую ездят иногда зимой за тополевым лесом для домашних потребностей. Оттуда, по их словам, с высоты бугров можно ясно видеть темные щебне-галечные равнины этой мертвой земли и покрывающие их местами высокие песчаные гряды, уходящие за горизонт, в неведомую даль.

   Из селения Гума мы вышли на пустынную щебне-галечную равнину и направились по большой дороге почти прямо на восток. Вдали на юге был ясно виден высокий северо-западный отрог Кун-луня - хребет Кош-таг, гребень которого, покрытый свежим снегам, ярко белел все утро, a потом скрылся в легком пыльном тумане. В хребте Кош-таг, по словам наших проводников, встречаются изредка на северных склонах гор небольшие можжевеловые лески, а в высоких областях его есть порядочные пастбища, на которых пасутся стада овец, принадлежащих жителям селений большой дороги. Источники в этом хребте редки и необильны; постоянных же речек в нем вовсе нет.

   После небольшого перехода от Гумы по щебне-галечной пустыне, лишенной всякой растительности, мы остановились в селении Мукойлы на дневку. Пользуясь свободным временем, я расспрашивал местных жителей об окрестной стране, о направлении ветров, облаков и об осадках. Они подтвердили сведения, собранные в Гуме, о полосе мелких бугров, тянущейся параллельно хотанской дороге, и о пустыне Такла-макан, а также сообщили, что в их стране преобладают западные и северо-западные ветры, затем следуют юго-западные и северо-восточные; южные же и восточные ветры дуют очень редко. Облака движутся с юго-запада, запада и северо-запада и почти никогда не приносятся с остальных стран горизонта. Дожди выпадают очень редко, преимущественно в июне и июле; снега зимой бывает тоже мало, и он держится недолго; толщина снегового покрова достигает, однако, иногда почти четверти аршина, но он редко лежит долее недели.

   Показания туземцев юго-западной Кашгарии о преобладающих ветрах подтверждаются формою песчаных образований этой страны, которые я старался тщательно осматривать при каждом удобном случае {Эти показания согласуются также с признаками, замеченными ботаником экспедиции В. И. Роборовским на растениях этой страны, стебли и ветви которых заметно накренены к востоку и юго-востоку.}.

   Близ южной окраины селения Мукойлы находятся небольшие развалины, в которых мы нашли много обломков старинной глиняной посуды, ныне вовсе не выделываемой и не употребляемой в Кашгарии. Около развалин сохранились следы большого арыка и фундамент древнего мазара праведника Османа. К сожалению, жители селения не могли сообщить нам ничего, определенного об этих древностях.

   От селения Мукойлы дорога попрежнему идет по щебне-галечной пустыне, простиракющейся на юг до соседней плоской высоты, которая тянется параллельно дороге. Пустыня покрыта местами мелкими песчаными наносами и небольшими столовидными лёссовыми высотами, выветрившимися большею частью в глыбы усеченно-пирамидальной формы. К северо-востоку от дороги простирается полоса мелких бугров, поросших тамариском. По осмотре оказалось, что эти бугры также лёссовые, происшедшие, по всей вероятности, от выветривания сплошной лёссовой толщи, отложившейся широкой полосой вдоль окраины пустыни Такла-макан. На такое происхождение этих бугров указывают их обрывистые повсеместно склоны и обнаруживающиеся в них пласты плотно спрессовавшегося первичного лёсса. Поверхность бугров и промежутков между ними засыпана тонким слоем песка, нанесенного ветрами из пустыни Такла-макан.

   Последние пять верст перехода мы сделали по лёссовой высоте, распавшейся местами на глыбы, и остановились на ночлег в селении Чода. С 2 часов пополудни начал дуть холодный ветер с северо-востока из пустыни, и вскоре густой пыльный туман окутал всю окрестную местность.

   Дальнейший путь экспедиция продолжала по местности, отличающейся таким же характером, как и на предыдущих станциях: дорога идет по пустынной щебне-галечной равнине, простирающейся на юг верст на 15 до подножья плоской гряды, а к северо-востоку от нее тянется непрерывно полоса мелких лёссовых бугров, поросших тамариском.

   На пути из селения Чода мы миновали селение Моджа и остановились на ночлег у лянгера Гундулук, расположенного на поляне, среди обширных зарослей тростника. К северо-востоку от него, на лёссовых высотах, находится множество обломков старинной глиняной посуды {Эта посуда, судя по обломкам, состояла из горшков высотою в 1,7 фута, с ушками на боках, и кувшинов, около фута высоты, с ручкою и тисненными рисунком вверху, ниже горла. Ныне в Кашгарии никакой глиняной посуды не выделывают, из других стран она туда не привозится, кроме фарфоровых чашек из Китая.}, о происхождении которых обитатели лянгера сообщили нам следующую легенду.

   В древности на этом месте стояли роскошные палаты, в которых жил царь, отличавшийся крайнею жестокостью и непомерною скупостью. Аллах хотел наказать его за жестокое обращение с подданными, но царь стал умолять его о пощаде, обещая исправиться. Милосердный аллах сжалился над ним и назначил ему испытание. Он повелел царю сделать множество глиняной посуды и, когда она была готова, приказал ему разбить ее всю. Царь разбил худшую посуду, а лучшую оставил себе. Тогда аллах окончательно разгневался на него и, сказав ему: "Ты людей не щадил, а посуду пожалел",- наказал жестокого и скаредного царя лишением царства и всех сокровищ. Обломки же посуды, разбитой царем, доныне сохранились на том самом месте, на которое были выброшены.

   За лянгером Гундулук мы пересекли плоскую лёссовую высоту, распавшуюся большею частью от выветривания на столовидные и усеченно-пирамидальные глыбы; потом шли по щебне-галечной пустыне, миновали селение Зангуй и снова очутились в такой же пустыне, покрытой изредка мелкими песчаными наносами, среди которой и остановились ночевать у лянгера Сай. Вода в колодце, имеющем 12 сажен глубины, содержит значительное количество сернистого водорода и издает сильный запах, напоминающий гнилые яйца. Чтобы освободить ее, хотя немного, от этого зловонного газа, надо долго и сильно мешать воду в ведре и переливать ее ковшом.

   Мертвая, щебне-галечная пустыня простирается к югу от лянгера Сай верст на 15 до подножья плоской гряды Дува, тянущейся параллельно дороге. С севера же она окаймлена полосою мелких лёссовых бугров, сопровождающих большую дорогу на всем ее протяжении до Хотана. В юго-западной, придорожной части полосы эти бугры покрыты тамариском, а в северо-восточной - низкорослым и редким тополем. Присутствие в этой полосе древесной растительности следует, по всей вероятности, приписать незначительной глубине местных водоносных горизонтов, по которым сочится горная вода с соседнего хребта Кош-таг. Количество же атмосферических осадков в описываемой полосе, как и в других местностях равнинной Кашгарии, столь незначительно, что без живительного действия горных вод, проникающих в нее подземным путем по непроницаемым слоям, в ней не могли бы расти даже столь неприхотливые деревья, как пустынный тополь. На близость к дневной поверхности непроницаемых слоев во всей вообще полосе лёссовых бугров, опоясывающей пустыню Такла-макан на юго-западе, указывают также существующие в ней источники. Они поддерживают нижние течения многих речек, которые по выходе из окраинных гор теряются в подгорных пустынных равнинах, а потом в области бугров снова собираются из источников и, проникнув внутрь пустыни Такла-макан, исчезают в ней уже совершенно.

   Перед вечером я осматривал песчаные наносы в окрестностях лянгера Сай. Бесплодная щебне-галечная пустыня покрыта в этом месте спорадически низкими серповидными песчаными грядками. Выпуклостями они обращены к западо-ееверо-западу, а вогнутыми частями - в противоположную сторону, причем выпуклые, или наветренные, склоны их очень отлоги, а вогнутые, подветренные, гораздо круче. Расположение и форма этих грядок указывают на преобладание в стране западных ветров, что вполне согласуется с показаниями туземцев, которых я неоднократно расспрашивал о направлении ветров, облаков и об осадках в их стране.

   После небольшого перехода от лянгера Сай по безжизненной пустыне экспедиция достигла многолюдного селения Пиальма и остановилась близ южной окраины его на дневку. Это селение, имеющее около 1500 дворов и 6 500 жителей, расположено по обоим берегам речки Кара-су. Почва оазиса Пиальмы, как и всех вообще оазисов Юго-западной и Южной Кашгарии, лёссовая, с весьма значительною примесью песка {Для простоты мы будем называть такую почву, свойственную всем без исключения оазисам Юго-западной и Южной Кашгарии, песчано-лёссовой.}. При обильном орошении она все-таки дает очень хорошие урожаи, в особенности кукурузы. Жители селения содержат много овец, пасущихся в соседних горах хребта Кош-таг.

   Старшина селения Пиальма, долго беседовавший с нами, сообщил некоторые сведения об окрестной стране. По его показанию, к северо-востоку от большой хотансжой дороги простирается полоса мелких бугров, имеющая против Пиальмы около 100 верст ширины. За нею залегает пустыня Такла-макан, представляющая совершенно бесплодную, щебне-галечную равнину (сай) темного цвета, покрытую местами высокими песчаными градами меридионального направления. Жители селения Пиальма ездят только в северо-восточную окраину полосы бугров за тополем, который растет там в изобилии, а внутренности пустыни не посещают. С высоких бугров этой окраины можно, однако, обозревать пустыню на далекое расстояние и ясно различать покрывающие ее местами колоссальные песчаные гряды.

   Жителям селений, расположенных на большой дороге от Яркенда в Хотан, не известно, существуют ли на юго-западной окраине пустыни Такла-макан, соседней этой дороге, какие-либо развалины. О происхождении же самой пустыни у них сохранилась легенда, напоминающая по содержанию библейскую историю Содома и Гоморры. По этой легенде, в давно прошедшее время нынешняя пустыня Такла-макан была цветущей страной, в которой текли многоводные реки, росли густые, зеленые леса и стояло множество городов и селений. Обитатели этой привольной страны сначала были набожны и добродетельны, потом стали вести нечестивую жизнь. Господь, по милосердию своему, долго терпел грехи ее жителей, все более и более совращавшихся с пути благочестия, но, наконец, решился наказать их. В одну из темных ночей пошел с неба на всю страну песок, сыпавшийся непрерывно несколько дней. Застигнутые врасплох, все жители страны были погребены под мощною толщею выпавшего песка. Спасся только один праведник, по имени Вали, со всем семейством, которого господь предварил об угрожавшей жителям страны гибели и повелел ему оставить ее. Благочестивый Вали, взяв свое семейство, удалился заблаговременно на север, в окрестности нынешего города Ак-су. Там он провел остаток своей жизни и скончался. Могила (мазар) его, находящаяся близ города Ак-су, ныне посещается многими поклонниками.

   Под влиянием поверья в существование в древности на месте нынешней безжизненной пустыни Такла-макан цветущей, густо-населенной страны со многими городами, туземцы Юго-западной Кашгарии именуют еще эту пустыню страною погибших или наказанных городов (Гареб-шаари). Кроме того, их пылкая, необузданная фантазия создала суеверные сказания о чудесных явлениях, будто бы наблюдаемых ныне о Такла-макан. Так, эти оказания повествуют, что некоторые из посещавших пустыню туземцев слыхали в ней по ночам пение петухов и видали в лунные ночи людей, восстававших из земли и блуждавших по песчаным горам. Другим очевидцам будто бы приходилось встречать в той же пустыне неведомых людей, которые, заметив их, поспешно удалялись в песчаные холмы, и совершенно одичалый домашний скот, точно так же убегавший от них в глубь пустыни.

   Все эти фантастические сказания, несомненно, проникнуты суеверным ужасом туземцев к соседней безжизненной пустыне, действующей на их умы своим легендарным прошлым и современною мертвенностью^1$.

   От селения Пиальма экспедиция продолжала путь по щебне-галечной пустыне, совершенно лишенной растительности, и вскоре вступила в пределы Хотанского округа. На юге, в расстоянии около 100 верст, был ясно виден весьма высокий горный хребет, простиравшийся в северо-западном направлении и покрытый снегом. Наши проводники называли его Осман-кыр и утверждали, что этот хребет - отрог Кун-луня, тянущийся по правому берегу среднего течения реки Кара-каш.

   К северу от дороги простиралась, как и на предыдущих станциях, полоса мелких лёссовых бугров, а к югу - щебне-галечная пустыня, окаймленная с полуденной стороны цепью степных кряжей Ятаньчи. Южнее ее видны были вершины значительного хребта, простирающегося с юго-востока на северо-запад.

   Пройдя верст 20 по мертвой щебне-галечной пустыне, мы остановились среди нее на ночлег у постоялого, двора Ак-лянгер, с колодцем в 20 сажен глубины. Несмотря на совершенное отсутствие растительности и наземной воды, тут живет много тушканчиков (Dipus sp.?), водящихся и в окрестностях лянгера Сай, расположенного в такой же мертвой пустыне. На обоих лянгерах, при добывании воды из колодцев ведрами, было вынуто несколько трупов этих грызунов. Мы сначала недоумевали, как могут существовать они в такой безжизненной пустыне, но затем пришли к заключению, что пищею им служат, несомненно, остатки фуража от останавливающихся в лянгерах караванов и проезжающих, а питьем - лужицы воды, проливаемой у колодцев при наполнении сосудов.

   Оставив Ак-лянгер, экспедиция следовала сначала по щебне-дресвяной пустыне, потом пересекла плоскую песчаниковую высоту, простирающуюся с севера на юг и оканчивающуюся немного южнее дороги. Она прорезана продольными лощинами и почти повсюду покрыта пескам. В одной из таких лощин, около самой дороги, находится мазар мусульманского святого имама Магомета-Шакира и при нем маленький монастырь. В этом монастыре содержится до 10 000 голубей в память названного святого, который их очень любил. Проходящие караваны считают долгом снабжать монастырь зерном для содержимых в нем голубей, а за неимением его - деньгами.

   Перейдя высоту, мы очутились в лёссовых буграх, выдающихся в этом месте с севера на юг клинообразной полосой и покрытых толстым слоем крупнозернистого песка. С бугров мы спустились на низменную солончаковую равнину, на которой миновали маленькое озерко и, поднявшись снова на бугры, следовали по ним до самого ночлежного места у селения Зава-курган.

   Близ западной окраины этого селения на левом берегу речки Кара-су стоит форт с глиняной стеной прямоугольного начертания, имеющий около 150 сажен длины, 100 сажен ширины и двое ворот. В этом форте, сооруженном по приказанию Якуб-бека тогдашним начальником Хотанского округа Ниаз-беком, ныне помещаются базар и караван-сарай.

   Экспедиция разбила палатки для ночлега между фортом и селением Зава-курган, на берегу речки Кара-су, в которой мы наловили много гольцов (Nemachilus jarkandensis). Ниже селения долина этой речки покрыта густыми зарослями тростника, в которых живут во множестве кабаны, а верстах в 40 к северо-востоку от него речка Кара-су, по словам жителей Зава-курган, образует длинное озеро около 40 верст в окружности, называемое Еосы-куль, поросшее почти сплошь тростником. По прибытии в Хотан я расспрашивал там многих туземцев об этом озере, но никто не мог мне сообщить о нем положительных сведений. Между тем положение его соответствует месту большого озера Яшиль-куль, показанного на известной китайской карте издания 1863 г. и перенесенного с нее на европейские карты.

   Всю следующую станцию, около 12 верст, мы прошли по многолюдному оазису Зава-курган, площадь которого простирается до 170 кв. верст. Лёссовая почва его с незначительною примесью песка, удобряемая жителями плодородным илом из реки Кара-каш, дает очень хорошие урожаи. На полях мы видели много прекрасной кукурузы позднего посева, которую уже начинали снимать.

   Близ восточной окраины оазиса дорога пересекает большой солончаковый пустырь, орошаемый тремя узкими, но топкими рукавами реки Кара-каш, через которые устроены мосты. Выйдя из селения, мы остановились на левом берегу этой реки на ночлег. Долина ее, имеющая около версты ширины, почти сплошь покрыта кругляками и галькой, нанесенными рекой во время летних разливов. Для защиты селения Зава-курган от наводнений возведена на левом, низменном берегу реки высокая плотина из булыжника.

   Река Кара-каш, весьма многоводная и быстрая в период разлива - в июне и июле, во время нашего пребывания в конце сентября имела вид маленькой горной речки, скромно журчавшей в своем каменном ложе. Из долины ее был виден на юге верстах в 30 довольно высокий хребет, простирающийся с юго-востока на северо-запад. Этот хребет мы заметили еще ранее - на пути из селения Пиальма по пустыне, а потом из долины речки Кара-су, на западной окраине селения Зава-курган. Севернее его простиралось несколько параллельных ему низких кряжей, расположенных, как казалось издали, в шахматном порядке.

   Вечером к нам прибыл аксакал наших торговцев в Хотане, Абу-саттар, с чиновником из туземцев, посланным начальником Хотанского округа для встречи и сопровождения экспедиции в Хотан.

   Утром 22 сентября мы перешли обмелевшую реку Кара-каш и вступили в знаменитый Хотанский оазис, славившийся еще в глубокой древности своими естественными богатствами, промышленностью и торговлей с Западной Азией, Индией и Китаем. Все расстояние от реки Кара-каш до города Хотана, 23 версты, мы прошли по оазису, встретив на пути только два небольших пустыря. Миновав китайский город, экспедиция прошла через туземный и расположилась лагерем близ восточной окраины последнего, на берегу речки Ильчи.

   В течение шестидневного пребывания в Хотане я мог собрать лишь важнейшие сведения о городе и окружающем его оазисе. В этом деле мне оказал большую услугу аксакал Абу-саттар, проживший в нем почти безвыездно около 18 лет.

  

  

   Хотанский оазис, орошаемый реками Кара-каш и Юрун-каш, занимает площадь около 1 000 кв. верст. Наибольшая его длина с юго-запада на северо-восток 70 верст, а наибольшая ширина с северо-запада на юго-восток - 30 верст.

   Во всем оазисе, за исключением городов, считается до 30 000 дворов с 130 000 жителей {Кроме сопредельных с ним оазисов Зава-курган и Кара-каш, имеющих вместе до 30 000 жителей.}. Следовательно, Хотанский оазис гораздо обширнее Яркендского, но населен несравненно реже: в нем на каждую квадрат