Ровинский Павел Аполлонович - Мои странствования по Монголии

а кто находится въ меньшинствѣ, тотъ невольно поддается вл³ян³ю окружающаго большинства. Русск³е, живущ³е въ глухихъ мѣстахъ между бурятами, съ почтен³емъ относятся въ ихъ ламамъ, вѣруя въ ихъ высш³я познан³я, въ ихъ умѣнье лечить и нѣкоторую святость; проѣзжая въ опасныхъ мѣстахъ мимо поставленныхъ тамъ обоновъ, они всегда встаютъ съ лошадей въ знавъ почтен³я; вѣрятъ въ бурятск³я заклинан³я и прибѣгаютъ въ нимъ, чтобъ имѣть удачу на охотѣ или оградить себя и свой скотъ отъ звѣря и лихого человѣка и т. п. Фактъ, конечно, весьма грустный, самъ по себѣ, такъ какъ доказываетъ низкую степень умственнаго развит³я тамошняго населен³я; но нужно замѣтить, что это суевѣр³е и соединенные съ ними обряды не такъ дики, какъ мног³я суевѣр³я наши, коренныя русск³я, какъ, напр., купан³е вѣдьмы въ рѣкѣ, чтобъ она дождь пустила, заколачиван³е осиноваго вола въ умершаго колдуна и т. п. Фактъ заимствован³я другъ у друга, какъ выражен³е добрыхъ отношен³й двухъ народностей и двухъ вѣръ, по-моему, весьма утѣшительный. Буряты взаимно оказываютъ еще большее уважен³е въ нашимъ вѣрован³ямъ: тамъ же въ пустынныхъ мѣстахъ, гдѣ есть часовня, буряты-буддисты заходятъ въ нихъ, молятся по-своему и дѣлаютъ приношен³я, посылаютъ свѣчи или деньги на свѣчи въ наши церкви, въ особенности Николаю Чудотворцу. На картинѣ, изображающей какого-то героя на бѣломъ конѣ, поражающаго чудовище, они видимо все болѣе и болѣе подражаютъ изображен³ю нашего Георг³я Побѣдоносца; а на одномъ праздникѣ, при которомъ замаскированными ламами совершается религ³озная пляска боговъ, одинъ изъ боговъ - цаганъ-убугунъ (бѣлый старикъ) изображается въ видѣ Николая Чудотворца. Еще болѣе утѣшительно то, что мног³е буряты, даже не крещеные, мало-по-малу переходятъ къ осѣдлой жизни, учась отъ русскаго народа обработывать землю, устроивать лучше свои жилища, печь хлѣбъ и т. д. Только преслѣдован³я, воздвигаемыя по временамъ противъ нихъ фанатиками изъ мѣстныхъ начальниковъ и мисс³онеровъ, выражающ³яся такими мѣрами, какъ уничтожен³е обоновъ и школъ при дацанахъ, и усиленное понужден³е къ крещен³ю, портятъ эти отношен³я, возбуждая въ преслѣдуемыхъ фанатизмъ. Монголы и ихъ ламы вообще относятся въ намъ очень дружелюбно, любятъ разспрашивать о нашемъ "бѣломъ царѣ" (цаганъ-ханъ) и при этомъ выражаютъ свою готовность служить ему, причемъ страшно ругаютъ китайскихъ чиновниковъ; но всегда выражаютъ сожалѣн³е о насильственномъ будто бы крещен³и бурятъ, о чемъ у нихъ идетъ общая молва.

   Кромѣ кумиренъ, построенныхъ изъ камня, въ Ургѣ есть еще 27 кумиренъ, принадлежащихъ 27 хошунамъ (округамъ), имѣющихъ видъ огромныхъ юртъ. Это настоящая войлочная юрта, только основу ея составляютъ не ханы - тонкая рѣшетка, сжимающаяся и растягивающаяся, а столбы и перекладины, въ которымъ примкнуты крупныя рѣшетины, внутри очень прочныя связи изъ брусьевъ и толстыхъ жердей, такъ что постройка выходитъ весьма солидная, благодаря тому, что въ окрестностяхъ Урги достаточно хорошаго строевого лѣса. Въ другихъ же мѣстахъ подобныя временныя кумирни гораздо меньше по объему и легче по постройкѣ. Это такъ-называемые дугуны, которые находятся въ мѣстахъ удаленныхъ отъ дацановъ, куда стекается народъ на богомолье только въ извѣстные праздники: при нихъ обыкновенно постоянно находятся двѣ-три, а иногда до 20-ти юртъ; иныя же изъ нихъ разбираются и перевозятся съ одного мѣста на другое.

   Входимъ въ одну изъ такихъ кумиренъ во время службы.

   Высок³й круглый сводъ съ обычнымъ отверст³емъ вверху поддерживается столбами, расположенными четырехугольникомъ; между ними помѣщены лавки по направлен³ю отъ двери впередъ, а въ самомъ переду алтарь, т.-е. столъ, уставленный различными богослужебными предметами, на немъ же и за нимъ стоятъ бурханы. Ламъ всѣхъ болѣе 200. Они рѣзко различаются между собою: одни имѣютъ на головахъ высок³я желтыя шапки съ коническими верхушками, и, какъ въ римск³я тоги, драпируются въ широк³е плащи желтой и красной шелковой матер³и; друг³е съ голыми бритыми головами и въ грязныхъ оборванныхъ покрывалахъ красно-бураго цвѣта. Цвѣтомъ одежды опредѣляются различныя степени ламскаго достоинства, и на несоблюден³е этого предписан³я подвергаются - высш³е ламы штрафамъ, составляющимъ 1 десятокъ скотинъ, а низш³е - ста ударамъ. Съ этимъ, конечно, связана и разница въ богатствѣ, слѣдовательно въ средствахъ жизни; но, несмотря на эту разницу, они всѣ почти отличаются здоровьемъ и довольствомъ. Высш³е ламы находятся впереди: одинъ главный стоитъ у самаго престола, кричитъ что-то, схватываетъ колокольчики и неистово звонитъ ими; друг³е сидятъ, поджавши подъ себя ноги, и, держа передъ собою тетради, читаютъ; но чтен³е это особенное: они читаютъ не шевеля губами, и отъ этихъ, неподвижно сидящихъ, жирныхъ, съ лоснящимися лицами человѣческихъ фигуръ выходитъ какой-то гулъ. По временамъ главный лама, обратившись во всѣмъ, провозглашаетъ какую-то фразу, и все собран³е подхватываетъ ее и твердитъ нѣсколько разъ нараспѣвъ. Въ это время нѣкоторые ударяютъ, что есть силы, въ висящ³е передъ ними бубны, а друг³е бьютъ металлическими тарелками одну объ другую: тутъ вы слышите и самый высок³й, дерущ³й ухо, дискантъ или теноръ, и ревущ³й басъ; громъ бубна смѣшивается съ дребезжащимъ звономъ тарелокъ, а передн³й лама кричитъ, ломается и звонитъ въ колокола. Потомъ все стихло, протянулъ немного визгливый теноръ, а густой басъ какимъ-то бороздящимъ звукомъ тянетъ долго, точно какъ надутый мѣхъ въ органѣ, не можетъ остановиться, покуда не выпуститъ всего воздуха. Служба эта продолжалась нѣсколько часовъ: ламы преспокойно выходятъ и опять возвращаются; въ заключен³е принесли просо и стали раздавать всѣмъ: каждый бралъ - кто въ особый мѣшочекъ или кисетъ, или въ платокъ. Опять крикъ и громъ, и все на одинъ ладъ. Поютъ они, видимо, безъ всякаго пониман³я: иной въ это время зѣваетъ по сторонамъ, другой закрылъ глаза и деретъ себѣ, какъ будто онъ тутъ одинъ. Но вотъ, послѣ нѣкоторой паузы, передн³е ламы поднялись съ мѣстъ и взяли различные музыкальные инструменты. Прежде всего послышался какой-то отрывисто-скрипуч³й звукъ - тыръ-тыре-тыръ,- точно ворота отворяютъ; онъ выходитъ изъ двухъ, сложенныхъ вмѣстѣ, большихъ раковинъ, въ щель между которыми сильно дулъ одинъ изъ музыкантовъ, съ раскраснѣвшимся лицомъ и съ глазами, хотѣвшими выскочить; потомъ присоединилась дудка и совершенно не въ тонъ потянула одну рѣзкую ноту, затѣмъ еще и еще - дудки, трубы, тарелки, бубны. Все это сначала трещитъ, пищитъ, гудитъ, а потомъ сливается въ одинъ звукъ, который ростетъ, идетъ фугой и достигаетъ такой силы, что вы чувствуете внутри себя дрожан³е. Друг³е ламы въ это время подъ балдахиномъ несутъ на головахъ какого-то бурхана, а подлѣ несутъ знамена или значки, и вся толпа съ ревомъ выходитъ вонъ. Есть тутъ что-то потрясающее и торжественное.

   Процесс³я двинулась вонъ изъ города, по пути толпа росла, и съ нею усиливался ревъ. Дошли до мѣста, гдѣ была сложена изъ полѣньевъ пирамида, и въ серединѣ ея виднѣлась человѣческая фигура, слѣпленная изъ тѣста. Это было молебств³е для предотвращен³я дунганскаго нападен³я. Дойдя до пирамиды, ламы, несш³е бурхана, поставили его со столомъ, на которомъ несли, на землю, и вмѣстѣ съ другими высшими ламами сѣли въ два ряда другъ противъ друга, а остальные ламы и свѣтск³е стали на одно колѣно. Снова было чтен³е и пѣн³е, и въ заключен³е всѣ подходили въ бурхану, падали передъ нимъ на землю и прикасались въ нему головой, или рукой касались сначала своей головы, а потомъ его. Потомъ снова его подняли; а одинъ изъ главныхъ ламъ въ это время зажегъ пирамиду. Сух³я дрова, можетъ быть, облитыя чѣмъ-нибудь горючимъ, быстро вспыхнули, и пламя съ трескомъ охватило пирамиду доверху. Одинъ моментъ это былъ столбъ пламени. Минуты черезъ три пирамида рухнула, дрова разсыпались. Нужно было посмотрѣть, что тутъ сдѣлалось: толпа нищихъ кинулась подбирать недогорѣвш³я полѣнья, туша ихъ объ землю; въ той же толпѣ тискались собаки, тоже, видно, предполагая какую-нибудь добычу. Сдѣлалась общая свалка: собака сбивала съ ногъ человѣка, человѣкъ давилъ собаку, та визжала, но не кусалась и продолжала тискаться впередъ. И тѣ, и друг³е были здѣсь на нейтральной территор³и; никто не былъ здѣсь хозяиномъ, и каждый старался воспользоваться только своею долей.

   Такимъ образомъ, сожженная кукла изображала дунгана, и постоянно совершаемыя молебств³я въ кумирняхъ и торжественныя процесс³и вокругъ города, по мнѣн³ю благочестивыхъ буддистовъ, совершенно обезпечивали Ургу отъ нападен³й непр³ятеля; но тѣмъ не менѣе, когда кто-то, вбѣжавши въ Ганданъ, крикнулъ: "хойхой ирне!" - всѣ ламы кинулись оттуда поголовно на утекъ въ Курень, и единственную надежду полагали на защиту русскихъ казаковъ. Это была фальшивая тревога, произведенная, кажется, мошенниками съ цѣлью грабежа, что послѣ и оказалось, когда ламы не досчитались многаго въ своихъ покинутыхъ юртахъ.

   Не знаю, вѣрятъ ли простые монголы въ дѣйствительность ламскихъ молитвъ и процесс³й, или дѣлаютъ свои приношен³я по обычаю предковъ и собираются на нихъ изъ любви въ зрѣлищамъ; ламы, конечно, не вѣрятъ, но находятъ все это выгоднымъ для себя, и потому продолжаютъ усердствовать.

   Мы уже имѣли случай показать, какое значен³е для Урги имѣлъ кутухта со всѣмъ ламствомъ. Это чувствуется вездѣ, куда бы ни ступили въ Монгол³и. Тамъ, гдѣ по естественному положен³ю мѣстности нѣтъ возможности собрать большое населен³е, чтобъ на его счетъ содержать цѣлый монастырь со множествомъ кумиренъ, тамъ они строятъ дугуны; кромѣ того, есть еще шутоны - маленьк³я деревянныя будочки, въ которыхъ хранятся книги ганджуръ-данджуръ - это тибетская библ³я, ковчегъ тибетской премудрости; или ставятся маленьк³я часовенки съ вылѣпленными изъ глины бурханами и обоны, изъ которыхъ мног³е представляютъ довольно больш³я сооружен³я. И на всѣхъ этихъ пунктахъ, крупныхъ и мелкихъ собираются массы народу, и каждый сюда приноситъ посильную, а иногда и очень усиленную жертву, и все это достается въ руки ламъ. А какая ихъ бездна! Если не трет³й, то навѣрное каждый четвертый монголъ - лама. Въ каждой юртѣ есть непремѣнно хоть одинъ свой лама; сплошь и рядомъ 7-ми-лѣтнему мальчишкѣ брѣютъ голову и дѣлаютъ его ламой. Правительство, конечно, старается ограничить число ихъ настолько, насколько это отражается на его финансахъ, такъ какъ лама избавляется отъ податей и повинностей; но оно опредѣляетъ штатъ только относительно дацановъ, а до тѣхъ ламъ, которые живутъ въ частныхъ юртахъ, ему дѣла нѣтъ, потому что подати и повинности отбываются за него тѣмъ семействомъ, которому онъ принадлежитъ; семейству же выгодно платить за него, такъ какъ онъ своимъ зван³емъ приноситъ ему гораздо больше, чѣмъ сколько приходится платить. Лама, хотя бы жилъ дома, всегда имѣетъ доходъ: онъ исполняетъ религ³озныя требы, служитъ писаремъ и вообще, какъ грамотникъ, пользуется вл³ян³емъ; къ нему обращаются за совѣтомъ въ каждомъ дѣлѣ, не говоря уже о лечен³и какъ людей, такъ и скота, которое всецѣло находится въ ихъ рукахъ, и за все получаетъ не деньгами, а натурой, скотомъ: барана, быка, лошадь, а въ болѣе важныхъ случаяхъ и цѣлый табунокъ. Въ пр³обрѣтен³и они имѣютъ особенную ловкость. Большинство изъ нихъ живетъ въ довольствѣ. Есть, конечно, и ламы бѣдные, но они во всякомъ случаѣ богаче простыхъ или черныхъ (хара), какъ ихъ называютъ въ отлич³е отъ ламъ. Мног³е же владѣютъ значительными табунами, занимаются торговлей и почти исключительно въ ихъ рукахъ находятся подряды по перевозкѣ товаровъ и по снаряжен³ю каравановъ. Если вамъ говорятъ, что вамъ даютъ ламскаго коня, это значитъ - конь добрый, такой, что только урвать, да умчать. Лама щеголяетъ сѣдломъ и всею сбруей; онъ не куритъ табаку, зато нюхаетъ, и ни у кого нѣтъ такой дорогой табакерки, какъ у ламы: самая обыкновенная табакерка бѣлаго нефрита, въ серебряной оправѣ, съ коралловой пробкой стоитъ рублей 10. Вотъ почему каждый монголъ желаетъ если не самъ быть ламой, то посвятить въ ламы одного изъ своихъ дѣтей, а если ихъ много, то и въ ламы назначаются нѣсколько.

   Ламы - это настоящ³е господа въ Монгол³и, паразиты, живущ³е насчетъ богатыхъ и знатныхъ, равно какъ и простыхъ бѣдняковъ. Народъ, однако, повидимому, не тяготится этимъ: по крайней мѣрѣ, мнѣ не приходилось слышать жалобъ на нихъ, как³я слышатся, напримѣръ, у нашего народа противъ своего духовенства. Причина этого заключается отчасти въ томъ, что монголъ вообще не скупъ и не цѣнитъ своихъ богатствъ, для пр³обрѣтен³я которыхъ онъ не трудился: все ему Богъ даетъ, поэтому онъ и старается угодить его представителямъ; отчасти же, какъ мы видѣли, это уравновѣшивается тѣмъ, что каждое семейство имѣетъ своего ламу; бѣдняки же, которые не могутъ добиться чести имѣть своего ламу, такъ принижены и свыклись съ своимъ положен³емъ, что смотрятъ на все равнодушно, какъ будто такъ и должно быть. Ихъ давятъ богатые свѣтск³е люди, чиновники и правители, отнимая послѣднее, заставляя пасти чуж³я стада и загоняя на посылкахъ послѣднюю лошаденку и его самого, отнимая у него красивую жену или дочь. Ламы для бѣдняковъ являются будто благодѣтелями: пр³обрѣтая все даромъ, они щедрѣе простыхъ. Множество бѣдняковъ кормятся около дацановъ. Нужно, впрочемъ, отдать справедливость ламамъ въ томъ отношен³и, что они отчасти и оказываютъ услуги народу - лечен³емъ, развит³емъ ремесла и торговли, посредничествомъ между имъ и купцами, и наконецъ, знакомясь съ тибетскою наукой и скитаясь по свѣту, даютъ какой-нибудь импульсъ умственной дѣятельности монгола, хотя, конечно, весьма слабый; но и этого нельзя сказать о распространяемой ими грамотности, которая въ томъ зачаточномъ, грубомъ видѣ, въ какомъ сообщается большинству, скорѣе сковываетъ мысль, чѣмъ развиваетъ. Обѣтъ безбрач³я, строго предписываемый имъ закономъ, въ дѣйствительности не соблюдается. Такъ, закономъ строго запрещено пускать женщинъ въ дацаны, а лама не смѣетъ ночевать въ одной юртѣ съ женщинами, особенно если онѣ одни. Но о соблюден³и этого услов³я никто и не думаетъ. Есть у монголовъ монахини - это шабаганца, женщина, давшая обѣтъ безбрач³я: она стрижетъ голову и носитъ широкую длинную ленту краснаго цвѣта, которая перекидывается черезъ лѣвое плечо и подъ правымъ у тал³и завязывается такъ, чтобы концы съ боку висѣли почти до полу; входя въ юрту, она развязываетъ ленту и, взявши ее въ обѣ руки, подноситъ ко лбу и кланяется въ землю передъ бурханами. Шабаганцы живутъ въ юртахъ, но имѣютъ законный доступъ въ дацаны и вхожи въ жилища ламъ, которымъ и замѣняютъ иногда женъ. По это, безъ сомнѣн³я, бываетъ рѣдко, потому что отношен³я эти могутъ имѣть невыгодныя для обѣихъ сторонъ послѣдств³я, да и женщины эти большею част³ю очень старыя или больныя, дѣйствительно преданныя своему обѣту. Ламы устраиваютъ свои дѣла проще. Около дацановъ всегда садятся своими юртами и простые монголы; въ этихъ же юртахъ помѣщаются и ламск³я жены. Въ Ургѣ подобнаго рода отношен³я дошли, наконецъ, до такой простоты, что правительство нашлось вынужденнымъ отселить женщинъ подальше. Теперь тамъ образовался цѣлый улусъ или селен³е изъ ламскихъ семействъ. Связи ихъ не прекратились. Въ этомъ улусѣ ламы ведутъ торговлю черезъ свои семейства; тамъ же работаютъ сѣдла, узды, шапки, различную одежду, ханы для юртъ, круги для ихъ верха, валяютъ войлоки и т. п., и все это привозится на продажу въ Ургу.

   Это еще ничего: здѣсь каждый имѣетъ свою семью и объ ней заботится; но лама, имѣющ³й какое-нибудь значен³е, куда бы ни пр³ѣхалъ, непремѣнно получаетъ жену: понятно, что такой обычай вноситъ значительную долю разврата въ общую семейную жизнь.

   Для поддержан³я ламскаго контингента въ Ургѣ есть школа, въ которой учатъ религ³и. Вотъ что представляетъ эта школа.

   Здан³е, въ которомъ оно помѣщается, находится близъ храма Майдари: снаружи оно представляетъ длинный каменный домъ съ черепичною крышей въ китайскомъ вкусѣ, а внутри помѣщен³е во весь домъ, раздѣленное 16-ю рядами столбовъ, поддерживающихъ крышу, а въ каждомъ промежуткѣ между этими столбами по два ряда лавокъ, на которыхъ сидятъ ученики съ поджатыми подъ себя ногами. Сосчитавши, сколько сидѣло на одной лавкѣ и сколько лавокъ, я пришелъ къ заключен³ю, что тамъ помѣщалось до 700 учениковъ. Дверей трое: одна въ серединѣ двустворчатая, а съ боковъ тутъ же еще двѣ поменьше. По обѣ стороны дверей сидѣли на возвышен³яхъ два ламы; у каждаго въ рукѣ была палка, въ родѣ булавы; это надзиратели или блюстители порядка. Въ самомъ переду были бурханы и тамъ стояли ламы-учители. Какъ и въ храмѣ, они выкрикивали какую-нибудь фразу, а остальные за ними твердили ее нѣсколько разъ нараспѣвъ. Когда я вошелъ (это было часу во 2-мъ пополудни), учен³е шло въ полномъ разгарѣ, т.-е. крикъ былъ ужасный. Но ученики продолжали входить въ боковыя двери. Войдя, каждый становился на колѣни передъ надзирателемъ, и подставлялъ ему спину, а тотъ отпускалъ три удара палкой. Одинъ изъ нихъ совершалъ это чрезвычайно спокойно, видимо - исполнялъ одну форму: онъ билъ по вздувшейся на спинѣ шубѣ, и наказанный уходилъ отъ него смѣясь, чему вторили его товарищи; другой же билъ не такъ громко, но наровилъ ударить по кости, по плечу или ближе къ шеѣ. Поэтому, его стороны всѣ избѣгали, и если попались двое, то, конечно, по ошибкѣ или второпяхъ. Иногда кто-нибудь проскальзывалъ въ дверь незамѣтно и занималъ свое мѣсто на скамейкѣ; тогда его вытаскивали оттуда товарищи, такъ что это было нѣчто въ родѣ наказан³я за опаздыван³я, и въ то же время потѣха для публики. Возрастъ учениковъ, называемыхъ хуваракъ, крайне различный: тутъ были дѣти отъ 8-ми лѣтъ и совсѣмъ пожилые люди, за 40. Вообще, здѣсь совершалось то же самое, что и въ кумирнѣ: стоящ³е впереди что-то выкрикивали и запѣвали, а остальные за ними повторяли также безсмысленно, зѣвая по сторонамъ, занимаясь искан³емъ чего-то въ своей одеждѣ и продѣлывая руками разнаго рода проказы. При мнѣ длилось такое учен³е съ часъ; затѣмъ началось кормленье. Стали приносить въ ушатахъ жидкую кашу изъ простого пшена: каждый вытаскивалъ изъ-за пазухи деревянную чашку, подставлялъ раздававшему, получалъ свою порц³ю, и принимался за ѣду, а потомъ аккуратно вылизывалъ свою чашку и клалъ опять за пазуху. Затѣмъ продолжается по прежнему учен³е. Оставаться больше не для чего; идемъ туда, гдѣ варится каша.

   Подлѣ школы рядомъ находится обширный дворъ; въ глубинѣ его виднѣется мазанка и юрта, подлѣ забора навалены дрова, а посерединѣ въ землю вдѣлано нѣсколько котловъ, такъ чтобы подъ нихъ можно было снизу подкладывать дрова. Въ нихъ-то и варилась каша. Не совсѣмъ пр³ятно войти на этотъ дворъ: около кипящихъ котловъ намерзли цѣлые бугры, отъ разливаемой воды и каши вмѣстѣ съ различными нечистотами, такъ что трудно ходить, чтобы не поскользнуться; тутъ толпятся люди: одни изъ любопытства, друг³е, чтобы получить какой-нибудь половникъ каши, и непремѣнные сочлены - собаки вылизываютъ то, что выплеснулось; разносчики ваши то съ полными, то съ порожними ушатами снуютъ туда и сюда; кто разрубаетъ бревно, кто подкладываетъ дрова; все это суетится въ дыму и въ пару, клубами поднимающихся надъ кипящими котлами.

   Школа эта, какъ видно, обучаетъ только молиться, не выучивая даже грамотѣ: поэтому можно встрѣтить много называющихся ламами, которые читаютъ наизусть тибетск³я молитвы, не зная никакой грамоты. Обучен³е чтен³ю идетъ частнымъ образомъ: ламы принимаютъ къ себѣ мальчиковъ въ видѣ послушниковъ и обучаютъ ихъ чтен³ю; это дѣлаютъ они большею част³ю за деньги, и изъ этихъ-то послушниковъ со временемъ выходятъ главные ламы. Ихъ ламы холятъ, потому что пользуются отъ нихъ различными услугами; и нѣкоторые изъ нихъ необыкновенно ловк³е и умненьк³е, а иные - настоящ³е плуты, которые умѣютъ обирать простодушныхъ посѣтителей.

   Кромѣ того, ламы обучаются медицинѣ и астроном³и. Это совершается также частнымъ образомъ, и конечно, обучаются очень немног³е. Когда мы отправлялись въ Ургу, то по случаю праздника обучен³е этимъ предметамъ было превращено. Мы отправились было къ извѣстному тамъ лекарю ламѣ, родомъ тангуту изъ Тибета, но намъ сказали, что онъ ни самъ никуда не выѣзжаетъ, ни къ себѣ не принимаетъ гостей, потому что, пользуясь праздниками, вычитываетъ знаменитую книгу ганджурь-данджуръ.

   Мы слишкомъ много занялись религ³озною стороною монгольской жизни; но она поглощаетъ большую ея часть. Когда-то у буддистовъ не было ни храмовъ, ни бурхановъ, были только учители-проповѣдники и ихъ послѣдователи, которые собирались подъ открытымъ небомъ для проповѣди или для диспутовъ, употребляли только скамейки и подстилки; въ древнѣйшихъ сочинен³яхъ есть статья только о сѣдалищахъ {Васильева, Буддизмъ, ч. I, стр. 88.}; а теперь храмовъ, бурхановъ, ламъ - безчисленное множество; масса праздниковъ и обрядовъ, сопровождающихъ благочестиваго буддиста отъ рожден³я до смерти, не даетъ ему времени ничѣмъ почти заняться: то онъ ѣдетъ куда-нибудь на поклонен³е, то участвуетъ на праздникѣ, то вычитываетъ по обѣту какую-нибудь книгу. Мы видѣли, что происходитъ въ храмахъ; посмотримъ теперь, что дѣлается кругомъ ихъ, тоже по случаю праздника.

   Вереницею тянутся другъ на другомъ поклонники, обходя кругомъ всего города: одни останавливаются и вертятъ чуть не до одуренья кхорло; друг³е на каждомъ шагу растягиваются на землѣ, отмѣчаютъ черту, до которой доставали руками, и отъ той черты протягиваются дальше; такъ они обмѣрятъ верстъ 5 или 6 кругомъ города; иные просто ходятъ и перебираютъ четки. Все это молится и исполняетъ обѣты и собралось для того издалека, можетъ быть за сотни верстъ, иные пришли пѣшкомъ; есть, которые всю дорогу ползутъ.

   Безпрестанно снуютъ всадники, вѣчно вскачь и приподнявшись на стременахъ, только коса сзади треплется, да сбоку брянчать различныя принадлежности къ трубкѣ и туалету - огниво, протыкалка, щипчики и друг³я бездѣлушки, привѣшанныя на цѣпочкахъ. Передъ вами мелькаютъ самыхъ яркихъ цвѣтовъ халаты. Особенно рѣзво кидаются въ глаза ламы: на ламѣ всегда шуба, врытая красной или желтой шелковой матер³ей, соболемъ опушенная остроконечная шапка, сдвинутая на затылокъ и держащаяся только подбородникомъ; до половины открытая бритая голова его сливается въ одинъ массивный шаръ съ мясистымъ лбомъ и съ жирнымъ широкимъ лицомъ, на которомъ едва замѣтны узк³е глаза и плоск³й носъ, и выдѣляется только широк³й ротъ, съ толстыми губами и рядомъ бѣлыхъ зубовъ, да больш³я, отставш³я отъ головы уши; сзади съ шапки спустилась въ два конца красная лента и развѣвается по вѣтру. Лицо его красно, какъ его халатъ, лоснится, какъ шелкъ; видно, что онъ сытно поѣлъ и изрядно выпилъ майгуло или тарасуна {Майгуло - китайская водка, которая гонится изъ риса, и потомъ перегоняется черезъ листья розы и немного подслащается; она крѣпкая, но довольно пр³ятная; тарасунъ - водка изъ молока, гораздо легче, но тоже довольно пр³ятная; въ Ургѣ этотъ тарасунъ дѣлается, кажется, не всегда изъ молока, а изъ чего-то другого, и чуть ли не привозится изъ Китая, и потому дороже Монгольскаго, который гонится только съ весны до осени.}.

   Пѣш³е бродятъ кучками, взявшись за руки, слегка пошатываясь и ведя горячую бесѣду. Кучка молодыхъ женщинъ присѣла на луговинкѣ: онѣ поютъ, каждая врозь, но такъ усердно, что лица раскраснѣлись; можетъ быть, онѣ тоже слегка подогрѣлись тарасуномъ.

   Одинъ ѣдетъ верхомъ и слегка бьетъ плетью проходящаго близъ него пѣшехода. Этотъ хватаетъ лошадь за поводъ, а тотъ его за косу, и, ударивъ по лошади, мчится впередъ такъ, что пѣш³й только ногами болтаетъ, повисши на поводѣ и на собственной косѣ. Пѣшеходъ, однако, успѣваетъ остановить лошадь, сталкиваетъ всадника съ сѣдла, валить его на землю; порожняя лошадь помчалась, мальчишки припугнули ее; друг³е всадники ударились въ догонку на ней, а милая шутка кончена. До серьёзной драки не дошло. Совсѣмъ другое было бы у китайцевъ, страшно задорныхъ и охочихъ до драки.

   Любопытно потолкаться и по базарной площади. Подлѣ нея съ одной стороны китайск³я фанзы и лавки, а на серединѣ выставлены различныя монгольск³я произведен³я: колеса, щепы сѣдельныя, ханы, шапки и т. п. Тутъ же возы съ дровами и съ сѣномъ, сѣно связано въ снопики; нѣсколько десятковъ верблюдовъ, недавно пришедшихъ изъ Кяхты или изъ Калгана, стоятъ, дожидаясь отправки; гуртокъ овецъ пригнанъ на закланье; на возахъ и около возовъ приставлены готовыя туши. Тутъ же варятъ чай, жарятъ на рожнѣ мясо, продаютъ бобо - различныя печенья изъ муки, на постномъ маслѣ или на жиру.

   Кучка людей сидитъ въ кружкѣ: одинъ что-то разсказываетъ, протягивая нараспѣвъ, а друг³е слушаютъ его и по временамъ вскрикиваютъ, будто выражая удивлен³е и похвалу, и повторяютъ его послѣдн³я слова. Это сказочникъ. Есть тутъ также и фокусники, около которыхъ также собираются зѣваки. Немного поодаль упражняются стрѣльбою изъ лука: ставится рядъ деревянныхъ чурбачковъ, обдѣланныхъ въ родѣ шахматныхъ пѣшекъ; стрѣла съ тупымъ концомъ пускается изъ лука саженъ за 30 или на 40, и навѣснымъ ударомъ должна вышибить одинъ изъ чурбачковъ. Кругомъ сидятъ зрители и, при всякомъ удачномъ или неудачномъ выстрѣлѣ, выкрикиваютъ нараспѣвъ похвалу или сожалѣн³е.

   По одному краю площади стоятъ нѣсколько кумиренокъ или капличекъ съ освященными изображен³ями на бумагѣ; а передъ ними наложены кучи какого-то тряпья и обрывковъ, разнаго рода хламу и сору. Всмотрѣвшись ближе, вы увидите, что въ нихъ шевелятся как³я-то живыя существа: это люди, бѣдняки, немогущ³е бродить отъ болѣзни или отъ дряхлости, которыхъ родные ихъ, будучи не въ состоян³и содержать дома, выносятъ сюда, кладутъ, обернувши въ кое-как³я лохмотья и прикрывши хламомъ изъ этихъ же кучъ; и въ такомъ положен³и они остаются до тѣхъ поръ, пока не помрутъ. Кто подастъ имъ чашку чаю, кто - не на чистообглоданный мосолъ, иной пожертвуетъ какой-нибудь лоскутъ матер³и, за который его могутъ покормить; этимъ они только и живутъ, но, конечно, не долго. Исходъ здѣсь одинъ - смерть. Если онъ умретъ днемъ, то его успѣютъ еще оттащить на кладбище; а если въ ночь, то еще до утра съ нимъ здѣсь же расправятся собаки. Хорошо должно быть тому, возлѣ котораго происходитъ эта расправа съ мертвымъ трупомъ, и который ждетъ со дня на-день, съ часу-на-часъ, что и его постигнетъ та же участь!

   Нужно замѣтить, что въ мое время тамъ было много нищихъ сверхъ обыкновеннаго, вслѣдств³е нѣсколько лѣтъ продолжавшагося падежа на скотъ и разорен³й, произведенныхъ дунганами и заставившихъ многихъ побросать все свое имущество и скучиться ближе въ Ургѣ, гдѣ и безъ того народу много, кормъ выбить, и потому скота мало. Обычно у монголовъ бѣдняки прокармливаются около богатыхъ, ухаживая за ихъ стадами и исполняя различныя послуги, мног³е прикочевываютъ въ дацанамъ и кормятся около нихъ тоже за услуги; а друг³е, какъ мы говорили прежде, садятся на караванномъ пути и живутъ отъ каравановъ. Нищихъ, которые ходятъ и прямо просятъ подаян³я, у нихъ немного. Такой нищ³й подходитъ къ воротамъ и затягиваетъ пѣсню, состоящую въ вымаливан³и куска. Его оставляютъ у воротъ пѣть по крайней мѣрѣ четверть часа, и тогда только подадутъ. Это несообразно съ характеромъ монгола, который не скупъ и не жестокъ въ ближнему; но, по его убѣжден³ю, обѣднѣн³е человѣка происходитъ отъ Бога, который караетъ его за грѣхи. Такой взглядъ составляетъ наслѣд³е монгола отъ самаго древняго времени; онъ смягчился нѣсколько, но не искоренился совсѣмъ, только подъ вл³ян³емъ буддизма. На это указыкаетъ Марко Поло, сообщая слѣдующее въ 24 главѣ II-й книги, о великой и удивительной благотворительности царя Кублай-хана: "Надобно знать,- говоритъ онъ,- что въ то время, когда татары (монголы) держались своихъ первобытныхъ обычаевъ и еще не принимали вѣры идолопоклонниковъ (буддистовъ), они ничего не знали о милостынѣ бѣднымъ; когда какой-нибудь бѣднякъ обращался къ нимъ съ просьбою, они прогоняли его съ бранью и говорили: "Убирайся со своими жалкими пѣснями про невзгодье, посланное на тебя Богомъ; если-бы онъ любилъ тебя, какъ, кажется, любитъ меня, ты былъ бы такъ же счастливъ, какъ и я". Но съ тѣхъ поръ, какъ люди изъ идолопоклонниковъ и особенно бакши {Бакши вѣроятно - бихшу, нищ³й; такъ какъ Будда-Шакьямуни, по словамъ Васильева, былъ "не что иное, какъ основатель братства нищенства" (стр. 14-15).}, представили его величеству, что благотворен³е и милосерд³е къ нуждающимся дѣло доброе и очень милостиво принимаемое ихъ божествами - ханъ и сталъ дѣлать пособ³я бѣднымъ".

   Совсѣмъ иначе относятся въ нищему китайцы. Они положительно ненавидятъ нищихъ, хотя бы то были китайцы же. Я видѣлъ, какъ нѣсколько лавочниковъ расправлялись съ нищимъ-китайцемъ, когда онъ имъ надоѣлъ своею пѣснею: они пинками сбили его съ ногъ и волокли по землѣ; онъ только стоналъ и визжалъ, тоже ожесточившись, такъ что на посинѣлыхъ губахъ пѣнилась слюна, и, какъ подстрѣленная сова, онъ дрягался ногами и царапался когтистыми, костлявыми руками. Передъ моимъ отъѣздомъ лавочникъ убилъ такимъ же образомъ нищаго-монгола, ударивъ его полѣномъ въ високъ. Я не дождался рѣшен³я суда, но извѣстно, что за неумышленное уб³йство простого человѣка взыскивается только денежная пеня.

   Много столѣт³й китайцы и монголы живутъ вмѣстѣ одною историческою жизн³ю, управляясь однимъ правительствомъ и однимъ закономъ; волей-неводей идетъ взаимный обмѣнъ понят³й и обычаевъ, и подъ вл³ян³емъ этихъ заимствован³й измѣняется образъ жизни того и другого народа. Монголы кое-гдѣ принимаются за пашню, переходятъ изъ юртъ въ китайск³я фанзы, привыкаютъ въ употреблен³ю хлѣба въ пищу и, вообще, перенимаютъ китайскую кухню, подражаютъ китайцамъ и въ одеждѣ. Китайцы, конечно, поддаются монгольскому вл³ян³ю туже: но и здѣсь многое, въ обычаяхъ и одѣян³и, внесено было въ Китай монгольскою династ³ей. До монголовъ они, напримѣръ, не выбривали головы спереди и не носили косы, а просто запускали волосы, не брѣя и не заплетая, и отпускали также бороды; такъ и теперь носятъ волосы хунъ-хуцзы (рыжебородые) - разбойники-революц³онеры на сѣверо-востокѣ Китайской импер³и, и нѣкоторые хэшены (монахи), также част³ю настроенные въ революц³онномъ духѣ противъ современнаго правительства. Многое у нихъ перемѣшалось такъ давно, что не разберешь, кто у кого перенялъ. Теперь они вмѣстѣ празднуютъ "бѣлый мѣсяцъ"; но неизвѣстно, чей это собственно праздникъ: монгольск³й или китайск³й.

   То, что смѣшалось въ давнее время, дѣлается общимъ достоян³емъ обоихъ народовъ, но по прежнему одинъ остается представителемъ культуры осѣдлой съ земледѣл³емъ, промышленностью и торговлею; другой застылъ на степени скотовода, съ самыми скудными зачатками ремесла и при первобытныхъ способахъ торговли, состоящей въ простомъ обмѣнѣ естественныхъ произведен³й. Но между монголомъ и китайцемъ, кромѣ разницы культурной и политическаго антагонизма, существуетъ рѣзкая разница въ природномъ характерѣ,- такъ сказать, въ самой крови того и другого народа. Мы видѣли, какъ различно относятся китаецъ и монголъ къ нищему. Проводя сравнен³е это дальше и въ другихъ отношен³яхъ, вы найдете такую-же разницу во всемъ. Она существуетъ въ самомъ организмѣ ихъ. Монголъ плечистъ, физически крѣпокъ, здоровъ, ловокъ въ движен³яхъ; нрава довольно спокойнаго, хотя не флегма; довольно неподвиженъ, лѣнивъ, не жестокъ въ гнѣвѣ и не злопамятенъ; довольно грубъ и не развитъ, но доступенъ всякому мягкому чувству и способенъ предаться идеѣ. Совсѣмъ другое китаецъ: тонк³я кости, жидк³я мышцы, узк³я плечи и грудь - не позволяютъ предполагать въ немъ физической крѣпости и силы; лицо его или женственно-пухлое, съ ярко играющимъ румянцемъ на щекахъ, или мертвенно-блѣдное, темное, почти какъ подошва; въ говорѣ и во всѣхъ движен³яхъ торопливость и рѣзкость, манеры безъ всякой грац³и; онъ нервозенъ, легко возбуждается, но до нѣкоторой степени сдерживаетъ себя, а прорвавшись, не знаетъ мѣры и границъ: тогда у него глава наливаются кровью и онъ сначала разражается потокомъ брани, потомъ кидается въ драку, причемъ старается выцарапать ногтями глава своему противнику или изодрать ему лицо въ кровь; онъ можетъ пр³остановиться на минуту, одуматься немного и снова отдаться бѣшенству. Сдержавши гнѣвъ, онъ не проститъ обиды, и при случаѣ выместитъ. Постоянныя обиды и раздражен³я могутъ довести китайца до сумасшеств³я; онъ способенъ перетерпѣть нѣкоторое время, а потомъ придетъ и зарѣжетъ. Между китайцами не рѣдкость и самоуб³йство. Все это, конечно, обнаруживаеть болѣзненность организма, и такое совмѣщен³е горячности и способности совершить уб³йство послѣ, когда весь пылъ гнѣва и раздражен³я долженъ пройти, указываетъ на какого-то нравственнаго и физическаго урода.

   Приводимъ одинъ эпизодъ изъ жизни въ Ургѣ за послѣднее время, представляющ³й, при всей его циничности, довольно ярко разницу между этими двумя характерами.

   Въ 1870 г. дунганское движен³е развилось такъ широко, что юго-западная часть Монгол³и была вся въ рукахъ мятежниковъ, два города Кобдо и Улясутай также были взяты ими, и они стали грозить Ургѣ. Жители тѣхъ мѣстъ, въ которыхъ они появлялись, бѣжали отъ нихъ, или по неволѣ приставали въ нимъ. Грабежи, произведенные ими, и повсемѣстный скотск³й падежъ довели многихъ до совершеннаго разорен³я, и, вслѣдств³е того, кое-гдѣ и внѣ района дунганскихъ дѣйств³й начались грабежи и въ широкихъ размѣрахъ воровство. Монгольск³я власти, конечно, переполошились и держались очень далеко отъ всякаго столкновен³я съ дунганами; но успѣли нахватать разнаго рода воровъ и грабителей, которые будто бы имѣли связь съ мятежниками и были, такъ сказать, ихъ эмиссарами. Въ устрашен³е прочимъ, 24 человѣка, такимъ образомъ схваченные, приговорены въ смертной казни, хотя общее мнѣн³е монголовъ было то, что мног³е изъ нихъ были почти невинны. Монголы вообще не любятъ казней, и тѣмъ больше въ Ургѣ, священномъ городѣ, смертная казнь - дѣло необыкновенное. Вспоминаютъ про одинъ случай казни, когда сынъ убилъ родную мать. Преступлен³е было по общему мнѣн³ю ужасное, и все-таки съ трудомъ могли найти палача между монголами, заплативши ему 120 лановъ (около 350 руб.). Каково же было найти палачей для 24 человѣкъ, и притомъ такихъ, въ виновности которыхъ никто почти не убѣжденъ? Понятно, что на это не согласился ни одинъ монголъ; тогда обратились въ китайцамъ, и между ними нашли 12 человѣкъ бѣдняковъ, которые лѣтомъ занимаются огородами, а зимой кое-какими ремеслами, большинство же помѣщается у купцовъ въ качествѣ поваровъ, караульщиковъ и различной прислуги; они же исполняютъ и роль актеровъ. Плата палачу за голову идетъ съ того хошуна, откуда происхожден³емъ преступникъ, и установляется по обоюдному договору палача съ его представителями, которые должны на то время пр³ѣхать въ Ургу, и потому была различна; но кругомъ каждая голова обошлась въ 50 ланъ, или каждый палачъ за двѣ головы получилъ 100 ланъ (260 руб.). Такая сумма для бѣдняка, конечно, довольно сильная приманка, чтобъ подавить въ себѣ человѣческое чувство сострадан³я.

   Преступниковъ тамъ содержатъ такъ: послѣ равнаго рода истязан³й при выпытыван³и, ихъ сажаютъ въ колодки и цѣпи, едва кормятъ, и почти не одѣваютъ, а только передъ казнью даютъ имъ вдоволь ѣсть и даже поятъ водкой. Трудно, чтобы въ виду смерти можно было ѣсть и пить, но они исполняютъ это съ жадностью: значитъ, голодъ такъ силенъ, что подавляетъ всѣ друг³я чувства и даже страхъ смерти. То же самое испытали и эти 24 человѣка. Затѣмъ подвезли одноколки, запряженныя верблюдами; на каждую положили по два человѣка рядомъ вдоль телѣги, въ которой ихъ, конечно, крѣпко привязали веревками, и въ сопровожден³и конвоя солдатъ, подъ командою двоихъ чиновниковъ, маньчжура и монгола, повезли ихъ въ хребетъ,- въ такое мѣсто, откуда нельзя бы было видѣть ни храмовъ Урги, ни Ханъ-улы.

   На мѣстѣ казни заблаговременно поставлено было двѣ юрты для чиновниковъ, которые, какъ пр³ѣхали, забрались въ одну изъ нихъ, занавѣсили даже отверст³е вверху и принялись угощаться виномъ, чтобы ничего не слыхать и не видать, и меньше сознавать, что должно было произойти подлѣ нихъ.

   Телѣги поставлены въ рядъ, и каждый палачъ принялся расправляться со своею парой жертвъ. Отвязывали руки и поворачивали корпусомъ такъ, чтобы шея приходилась какъ разъ на ободѣ колеса, въ которому и привязывали сначала собственной его косой, а потомъ веревкой; затѣмъ рубили топоромъ съ широкимъ, четверти въ 2 ¹/₂, лезвеемъ, на длинномъ древкѣ. Сразу не была отрублена голова ни одному; иному досталось 6 ударовъ, благодаря плохому качеству китайскаго желѣза. Иные, по всѣмъ вѣроят³ямъ, ошеломлены были сразу и остальные удары получали безъ чувствъ; друг³е же, будучи не въ состоян³и кричать, потому что туго были притянуты въ колесу, стонали и бились. Солдаты не могли смотрѣть; стояли отвернувшись и только взывали: "о, гыгэнъ!" А палачи, въ особенности одинъ изъ нихъ, актеръ, дѣлали свое дѣло съ удивительнымъ равнодуш³емъ: они поскакивали, покрикивали и ободряли другъ друга шуточками. Трудно сказать, дѣлалось ли это спокойно или для ободрен³я себя, отъ сознан³я внутренней тревоги,- только сцена вышла крайне циническая. Двадцать четвертому обыкновенно давалось всегда прощен³е и тутъ оставленъ былъ очень молодой парень, почти мальчишка, и уже отвязанъ. На этотъ разъ, однако, не было сдѣлано и этого помилован³я: его опять положили на окровавленную уже телѣжку, и, не внимая мольбамъ и воплямъ, привязали и казнили.

   Я пр³ѣхалъ въ Ургу вскорѣ послѣ этой казни, и тогда всѣ говорили о ней съ ужасомъ и отвращен³емъ. Монголовъ удивляло то, что при казни присутствовали и русск³е изъ консульства, и мирились только на томъ, что консулъ обязанъ о всемъ знать и доносить своему правительству. Въ новый годъ обыкновенно актеры ходятъ въ купцамъ и чиновникамъ для получен³я подарковъ и денегъ, изъ-за которыхъ они играютъ въ театрѣ; монгольск³е чиновники не приняли ни одного актера за то, что они были палачами. Сравнивая характеръ цивилизованнаго китайца и простого сына природы - монгола, вы отдаете сочувств³е скорѣе послѣднему. Что это за цивилизац³я, которая съуживаегъ взглядъ человѣка до того, что онъ не можетъ устремиться ни къ чему отвлеченному, выходящему изъ круга его самыхъ узкихъ матер³альныхъ потребностей, подавляетъ въ немъ естественныя чувства ради матер³альной выгоды, выражающейся въ серебряныхъ ланахъ! Что толку въ трудолюб³и, въ томъ, что до значительной степени развито земледѣл³е и промышленность, когда это не обезпечиваетъ цѣлыя массы отъ голодной смерти, когда, ради нужды, прибѣгаютъ къ уб³йству собственныхъ дѣтей женскаго пола, и въ то же время очень значительная доля мужского населен³я проводитъ жизнь безъ женщинъ... когда нужда или просто корысть превращаетъ человѣка въ палача!

   А между тѣмъ такое уродство, соединен³е весьма разумныхъ и гуманныхъ законовъ и философскихъ учен³й съ самыми нелѣпыми и дикими проявлен³ями воли на практикѣ, составляетъ характерную черту во всей истор³и китайскаго народа.

  

  

   До сихъ поръ мы говорили, такъ сказать, о вседневной жизни монголовъ въ Ургѣ, и не указали ничего, характеризующаго спец³ально празднован³е бѣлаго мѣсяца. Да оно у монгола почти ничѣмъ и не выражается, какъ только еще большимъ противъ обыкновеннаго ничего-недѣлан³емъ, разъѣздами въ гости по сосѣдямъ, сборищами около святыхъ мѣстъ, гдѣ одни исполняютъ свои религ³озные обѣты, друг³е отдаются разгулу.

   Совмѣстная жизнь монголовъ и китайцевъ въ продолжен³е многихъ вѣковъ, какъ мы замѣтили, привела оба народа къ обмѣну и заимствован³ямъ нравовъ и обычаевъ другъ друга до такой степени, что теперь, я думаю, трудно разобрать, что у кого изъ нихъ оригинально и что заимствовано. Такъ и относительно бѣлаго мѣсяца. Теперь они празднуютъ его одинаково: одинъ годъ, въ Ургѣ, пришлось мнѣ встрѣтить его въ началѣ февраля, а другой годъ, въ Калганѣ - въ концѣ января. Между этими числами онъ происходитъ и, всегда вмѣстѣ, у монголовъ и китайцевъ. Но что бѣлый мѣсяцъ составляетъ праздникъ монголовъ въ очень древнее время, опять мы находимъ свидѣтельство у Марка Поло. Вотъ что разсказываетъ онъ во II-й книгѣ, въ 12-й главѣ о бѣломъ празднествѣ, бывающемъ въ 1-й день февраля мѣсяца, съ котораго начинается годъ у татаръ (монголовъ):

   "При этомъ случаѣ соблюдается тотъ обычай, что велик³й ханъ и всѣ подвластные ему въ различныхъ странахъ надѣваютъ бѣлыя платья, которыя, по ихъ мнѣн³ю, знаменуютъ счаст³е; они надѣваютъ ихъ при началѣ года, полагая, что цѣлый годъ для нихъ во всемъ будетъ счастье и благополуч³е. Въ этотъ день люди всѣхъ областей и государствъ, зависимые отъ великаго хана по владѣн³ю землями и судебной власти, посылаютъ ему дорог³е подарки въ золотѣ и серебрѣ и драгоцѣнныхъ камняхъ, со множествомъ кусковъ бѣлаго сукна, которое прилагаютъ, чтобы его величество весь годъ наслаждался счаст³емъ и имѣлъ казну, равную его расходамъ. По той же причинѣ вельможи, князья и всѣ сановники государства въ своихъ домахъ дарятъ другъ друга вещами бѣлаго цвѣта, и притомъ обнимаются съ радост³ю и изъявлен³ями торжества, и говорятъ, какъ принято и у насъ: "желаю тебѣ на весь годъ счаст³я и полнаго успѣха во всѣхъ твоихъ предпр³ят³яхъ!" При этомъ случаѣ дарятъ его величеству множество бѣлыхъ лошадей, хоть и не совсѣмъ бѣлыхъ, но преимущественно этого волоса. Бѣлыя лошади обыкновенное явлен³е въ этой странѣ".

   У простыхъ монголовъ въ настоящее время, кромѣ поздравлен³й и угощен³я другъ друга, кажется, ничего не осталось; но обычай, чтобъ князья и вельможи ѣздили поздравлять и дарить китайскаго императора, какъ прежде великаго хана, остался во всей силѣ, и по всѣмъ вѣроят³ямъ, бѣлый мѣсяцъ и въ то древнее время праздновался особеннымъ образомъ только при царскомъ дворѣ и у князей. Предпочтен³е бѣлой и вообще свѣтлыхъ мастей въ лошадяхъ осталось во всей силѣ у монголовъ до сихъ поръ.

   У монголовъ на время этого праздника прекращаются всѣ дѣла: къ тому времени заканчивается все, исполняются всѣ рѣшен³я суда, совершаются казни и другого рода наказан³я; государственная печать запирается амбанями въ ящикъ, и ямунь (присутственное, судебно-адмииистративное мѣсто) затворяется. Въ новый годъ чиновники получаютъ чины и награды, и разъѣзжаютъ другъ къ другу съ поздравлен³ями. Наше консульство также принимало визиты и подарки и отплачивало ихъ, и оба амбаня не одинъ разъ посѣщали нашего консула, не говоря уже о другихъ чиновникахъ.

   У китайцевъ этотъ праздникъ болѣе характеренъ. Присутственное мѣсто, во главѣ котораго стоитъ ихъ заргучей, конечно, прекращаетъ всякую дѣятельность; но торговля идетъ, и закрываются только тѣ лавки, хозяева которыхъ почему-либо заблагоразсудятъ, отправляясь сами въ гости или принимая гостей у себя, ну конечно, на какой-нибудь одинъ день или даже на нѣсколько часовъ; впрочемъ, у китайцевь торговля идетъ не только въ лавкѣ, но и въ томъ отдѣлен³и дома, гдѣ онъ спитъ и ѣстъ. Когда же настанетъ, такъ-называемый, счастливый день, указанный въ ихъ календарѣ, тогда они заканчиваютъ всѣ свои разсчеты, производятъ уплаты долговъ, что ведетъ иногда къ сценамъ весьма скандалезнаго свойства: кредиторъ является къ должнику, а тотъ не въ состоян³и уплатить; кредиторъ ругаетъ должника, иногда бьетъ, а виноватый только упрашиваетъ и валяется въ ногахъ. Процедура эта бываетъ весьма долгая: одному хочется въ счастливый день непремѣнно получить, чтобъ имѣть получен³е цѣлый годъ, другому по той же причинѣ не хочется отдать. Иногда кредиторъ, получивши деньги, на другой же денъ возвращаетъ ихъ; ему важно было только получен³е непремѣнно въ счастливый день. Въ этотъ же день они стараются продать что-нибудь, какъ мо