Тепляков Виктор Григорьевич - Письма из Болгарии

  

  

  

  

  

  

   Отъ Издателя

  

  

   Цѣль сего путешеств³я.- Импровизированный антиквар³й.- Отъѣздъ.- Одесская карантинная гавань.- Венец³янск³й бригъ: la Perseveranza.- Противная погода.- Отплыт³е.- Ночь на морѣ.- Баркарола рулеваго матроса.- Кюстенджи (древн³й Томисъ).- Изслѣдован³я о мѣстѣ Овид³ева изгнан³я.- Неосновательность археологическихъ ипотезъ Г. Гаммера.- Классическ³я воспоминан³я.- Мангал³я (древняя Каллат³я).- Буря.- Берега Миз³и.- Добруджа.- Капо-Калакр³я.- Безвѣтр³е.- Плаван³е на веслахъ.- Панорама Варны.- Первыя впечатлѣн³я, при видѣ сей крѣпости.- Историческая компиляц³я.- Варна.- Генералъ Г.- Древн³е мраморы и медали.- Истреблен³е памятниковъ древности

  

  

   Картина Варны.- Аз³ятская пестрота.- Смѣсь лицъ и нарядовъ.- Турки, Армяне, Болгары, Греки.- Европейск³е промышленники.- Статистика.- Христ³анск³я церкви.- Турецк³й фанатизмъ.- Митрополиты греческ³й и армянск³й.- Турецк³й домъ.- Оригинальный хозяинъ.- Нѣкоторыя черты нравовъ и корыстолюб³я варнскихъ жителей.- Генералъ Р.- Свѣдѣн³я о древней Одессѣ.- Милез³йск³я колон³и на берегахъ Эвксина.- Древнее греческое Пятисоюз³е.- Археолог³я.- Розыски о тожествѣ древней Одессы съ нынѣшней Варною.- Открыт³е 7-ми кусковъ древняго мрамора.- Нумисматика.- Варнская цитадель.- Катакомбы.- Деспина

  

  

   Причины долгаго пребыван³я въ Варнѣ.- Еще два куска древняго мрамора.- Суевѣр³е жителей въ отношен³и къ памятникамъ древности.- Варнская пристань.- Сказочники.- Нелѣпость предан³й объ окрестныхъ монастыряхъ и развалинахъ.- Поѣздка въ монастырь Св. Константина.- Армейск³й антиквар³й.- Живописная красота окрестностей.- Могилы русскихъ воиновъ.- Историческ³я размышлен³я.- Болгарск³й пастухъ.- Слѣды развалинъ.- Монастырская церковь.- Еще кусокъ древняго мрамора.- Прогулка въ монастырь Св. ²оанна.- Развалины.- Нѣчто о древней Визонѣ.- Изслѣдован³я о древнемъ Д³онисополѣ или Крунисѣ.- Монастырь Св. ²оанна.- Археолог³я монаха.- Аладжи-Монастырь.- Комилеское предан³е.- Нѣчто о древнемъ Филппополѣ.- Возвращен³е въ Варну

  

  

   Церковь, построенная генераломъ Г. въ Варнѣ.- Вечеръ наканунѣ Пасхи.- Прогулка въ русск³й лагерь.- Отъѣздъ въ Гебеджи.- Дорога.- Малыя Балканы.- Красота окрестностей.- Фонтаны.- Казач³й притинъ. Неизобразимая прелесть природы.- Лиманская пристань.- Надгробный крестъ.- Гебеджинск³й редутъ.- Полковникъ Л.- Дивныя Гебеджинск³я развалины.- Различныя догадки о происхожден³и оныхъ.- Геологическ³я ипотезы.- Сравнен³е Гебеджинскихъ колоннъ съ подобными обломками.- Замокъ Штольпенъ въ окрестностяхъ Дрездена.- Базальты Металлическихъ и Среднихъ горъ въ Сѣверо-Западной Богем³и и проч. и проч.- Естественныя Адлерсбахск³я развалины.- Поэти³еская картина Гебеджинскихъ обломковъ.- Сосѣдн³е фонтаны.- Спутники.- Возвращен³е въ редутъ.- Отъѣздъ въ Девно.

  

  

   Дорога отъ Гебеджи до Девно.- Девнинское озеро.- Девнинск³й лагерь.- Полковникъ В.- Множество римскихъ медалей, открытыхъ при укрѣплен³и сего мѣста.- Армейск³е весельчаки.- Генералъ Р.- Надгробный мраморъ съ латинской и греческой надписями.- Признаки тожества древняго Марк³анополя съ нынѣшнимъ Девно.- О походѣ Траяновомъ противъ Децебала, царя Дак³йскаго.- Объ основан³и Марк³анополя.- О болгарскомъ Переяславѣ.- О завоеван³и сего города Святославомъ.- Историко философическ³я размышлен³я.- Стихи одной изъ Ѳрак³йскихъ Элег³и.- Кине, о таинственномъ ходѣ человѣчества.- Окрестности Девно.- Развалины водяныхъ мельницъ.- Девнинск³й водопадъ.- Признаки минеральнаго ключа.- Покупка медалей.- Отъѣздъ въ Праводы

  

  

   Дорога отъ Девно до Праводъ.- Эскнарнаутларъ.- Генералъ Ш.- Балканы.- Замѣчан³я геологовъ о горахъ Болгарскихъ.- Прогулка Филиппа ²I-го, царя Македонскаго, на вершину Гемуса.- Геолог³я и Ботаника здѣшнихъ горъ почти совсѣмъ неизвѣстны.- Нѣкоторыя поверхностныя свѣдѣн³я о сихъ предметахъ.- Буря посреди Балкановъ.- Турецк³й скакунъ.- Праводы.- Генералъ Н.- Вопросъ о землетрясен³и.- Генералъ К.- Развалины монастыря Дизъ-Дарк³ойскаго.- Гаджи-Халфа о сихъ развалинахъ.- Народное предан³е о разрушен³и сего монастыря.- Горныя пещеры.- Окаменѣлости.- Геологическ³я ипотезы.- Мавзолей русскаго часоваго.- Праводск³я укрѣплен³я.- Орлиное гнѣздо.- Видъ окрестностей.- Кронверкъ.- Блокгаузъ.- Картина Праводъ въ ихъ настоящемъ положен³и.- Мызы вельможъ Адр³анопольскихъ.- Уничтожен³е садовъ и фонтановъ

  

  

   Послѣдн³й день въ Праводахъ.- Турецк³е переметчики.- Движен³е непр³ятельской арм³и.- Опасность обратнаго пути въ Варну.- Отъѣздъ.- Генералъ Р-нъ.- Ночлегъ въ Девно.- Тревога.- Эски-Арнаутларское сражен³е.- Вторичное посѣщен³е Гебеджинскихъ развалинъ.- Подземная стѣна.- Желѣзный гвоздь.- Картина заходящаго солнца и лунный свѣтъ надъ сими необыкновенными обломками.- Новая прогулка къ сосѣднимъ фонтанамъ.- Возвращен³е въ Варну.- Деспина въ праздничномъ нарядѣ.- Письмо Г-на Бларамберга.- Объяснен³е двухъ древнихъ мраморовъ.- Окончательныя доказательства тожества нынѣшней Варны съ древней Одессою.- Старыя и свѣж³я опустошен³я Миз³и.- Приготовлен³я къ морскому пути въ Румил³ю.

  

  

   Въ изобил³и частныхъ записокъ, столь общемъ нашему времени, отражается можетъ быть всего болѣе наблюдательный духъ вѣка. Если даже этотъ избытокъ подробностей переступаетъ за предѣлы современной любознательности, то не въ сихъ-ли самыхъ подробностяхъ - атомахъ настоящаго - заключаются матер³алы болѣе или менѣе богатые для будущаго? Если судьба частныхъ лицъ, если множество мѣлочныхъ обстоятельствъ раздробляются нынѣ столь анатомически передъ нами, то не изъ этой-ли самой безконечности цвѣтовъ и оттѣнковъ составится въ послѣдств³и времени картина вѣка, съ его свѣтамъ и сумракомъ, съ его колоссальными и мирмидонскими событ³ями?

   Увлеченный вовсе неожиданно на поприще достопамятной войны 1829-го года, производя по волѣ Правительства, свои археологическ³я розыски въ древней Миз³и и Ѳрак³и, окруженный роями вѣковыхъ воспоминан³й, картинами пылавшихъ битвъ, совокупностью новыхъ лицъ и природы, сочинитель предлагаемыхъ писемъ сообщалъ намъ плоды своихъ замѣчан³й "о странахъ классическихъ, о странахъ столь еще мало извѣстныхъ." - Кратк³й отчетъ о семъ путешеств³и, изданный немедленно по возвращен³и автора изъ Турц³и, возбудилъ желан³е нѣкоторыхъ Европейскихъ журналовъ: знать подробности странств³я, коего поверхностныя черты показались въ то время довольно любопытными.- Достаточный вызовъ для сообщен³я сихъ подробностей нашей образованной публикѣ.

   Причины, замедлявш³я до сего времени издан³е Писемъ изъ Болгар³и, вовсе не отъ насъ зависѣли. Если авторъ оныхъ не оспоривалъ относительной занимательности своего путешеств³я - занимательности археологической, статистической, топографической и проч., то все постороннее симъ предметамъ, препятствовало намъ до сихъ поръ получить его соглас³е касательно сообщен³я свѣту находившихся въ рукахъ нашихъ писемъ. Очерки впечатлѣн³й, возбужденныхъ въ его сердцѣ яркимъ разнообраз³емъ предметовъ: искры живой внутренней дѣятельности, и голосъ душевнаго утомлен³я; тепло огнекрылаго энтуз³ама, и морозъ мрачнаго скептицизма; жало тоски въ устахъ ѣдкой сардонической юмористики, и зѣвота ледянаго безстраст³я; поэтическ³я воспоминан³я передъ грудами вѣковыхъ развалинъ, и отъ нихъ - невольныя обращен³я къ себѣ самому, къ терн³ю бурной, попранной жреб³емъ юности....... вотъ что авторъ нашъ именуетъ личност³ю ни дли кого не занимательныхъ изл³ян³й. Пусть, впрочемъ, онъ самъ объяснитъ читателямъ и прямую цѣль своего странств³я, и причины, скрывавш³я доселѣ подъ спудомъ его "разнохарактерныя" письма. Вотъ отвѣтъ на послѣднее наше предложен³е, касательно издан³я оныхъ.

  

   Братъ и Другъ,

  

   Въ Мартѣ мѣсяцѣ 1829^го года, дней за пять до отплыт³я своего въ Болгар³ю, посѣтилъ я покойнаго Г. Бларамберга, ²ерофанта нашей Таврической Археолог³и. Въ слѣдств³е чего и какимъ образомъ долженъ я былъ прогуляться въ древнюю Миз³ю, извѣстно вамъ прежде, нежели импровизированный Антиквар³й приготовился исполнить велѣн³е странной судьбы своей...- И такъ, дней за пять до моего путешеств³я, бесѣдовалъ со мною Г. Бларамбергъ. Если его пламенныя усил³я сдѣлать меня, въ продолжен³е сихъ пяти сутокъ, адептомъ Археолог³и, возбуждали мою внутреннюю усмѣшку, то будьте увѣрены, что наружность моя представляла въ это время всю благоговѣйную любознательность неофита. Сему-то грѣшному фарисейству обязанъ я входомъ въ sanctun sanctorum почтеннаго Антиквар³я.

   Кабинетъ Лорда Монкбернсскаго вамъ извѣстенъ: а потому, считаю за лишнее говоришь о хаосѣ книгъ и бумагъ, чертежей, плановъ, снимковъ, рисунковъ, медалей, древнихъ мраморовъ, урнъ, многоразличныхъ черепковъ и тому подобныхъ чудесъ, кои, подъ эгидомъ раскрытаго Стравона, украшали coenobitium Г. Бларамберга.

   Послѣ безконечныхъ толковъ о древней Одессѣ, или Одиссосѣ, о Д³онисополѣ, или Кринахъ, или Крунисѣ, обѣ Истрополисѣ, или Истросѣ, или Вистр³и, и машинально принялся листовать поверженнаго предо мною Стравона. Листовалъ, и думалъ: какимъ образомъ удалось Батюшкову такъ хорошо написать свое похвальное слово сну? - Листовалъ, и потирая глаза, старался побороть свою непростительную зѣвоту. Мало-по-малу однакожь, наркотическ³я строки фол³анта начали передо мною блѣднѣть и разсѣяваться; но вдругъ онѣ почернѣли, сгустились.... - и въ одинъ мигъ благодѣтельная дремота была уже за тридевять земель отъ очей моихъ.

   Вотъ что совсѣмъ неожиданно попалось мнѣ на одной изъ роковыхъ страницъ древняго Греческаго географа.

   "Если Стравонъ" - замѣчаетъ Французск³й переводчикъ его - "столь сильно затруднялся въ объяснен³и сихъ странъ (Миз³и, Ѳрак³и и проч.)" то что-же можно сказать о нихъ теперь, послѣ новыхъ, осмнадцати вѣковыхъ опустошен³й, когда слѣды сихъ древнихъ народовъ, развалины сихъ древнихъ городовъ, и даже самыя назван³я мѣстъ навсегда изглажены! - Прибавимъ" - продолжаетъ переводчикъ - "что мы не имѣемъ еще никакихъ положительныхъ свѣден³й о внутренности Иллир³и, Эпира, Македон³и, Ѳрак³и, Ѳессал³и и проч., и проч."

   Утѣшительно! подумалъ я, и простясь съ Г. Бларамбергомъ, завернулъ мимоходомъ къ одному изъ здѣшнихъ книгопродавцевъ. Мнѣ вздумалось заглянуть въ Мальтё-Брюна.

   "Весь обширный четвероугольникъ" - говоритъ сей послѣдн³й - "между Кавалою, Филиппополемъ, Адр³анополемъ; все течен³е Нестуса, С³эмуса и Гарпессуса; всѣ поэтическ³я долины Родопе суть terra incognita, обиталище племенъ Болгарскихъ, Албанскихъ, и, можетъ быть, Ѳрак³йскихъ."

   Присоединивъ къ сему безусловному terra incognita милл³онъ другихъ препятств³й: чуму, перуны окружавшей меня войны, и, всего болѣе - совершенную ничтожность вещественныхъ средств³й моихъ, благоволите сказать, можно-ли безъ несправедливости требовать отъ меня какой-нибудь важной, Деноновской глубины замѣчан³й?

   За всѣмъ тѣмъ, открытые и пр³обрѣтенные мною памятники древности: 36 кусковъ мрамора съ надписями и барельефомъ; 89 медалей золотыхъ, серебряныхъ и бронзовыхъ (изъ коихъ болѣе 50-ти - древн³я Греческ³я); двѣ вазы (найденныя въ Сизополѣ); двѣ статуи: бронзовый Амуръ и небольшой женск³й бюстъ (купленныя въ Анх³алѣ); огромный Анх³ал³йск³й саркофагъ и наконецъ - дивныя Гебеджинск³я развалины требовали, вмѣстѣ съ живописной красотою природы, вмѣстѣ съ роемъ чувствъ, мыслей и впечатлѣн³й, возбужденныхъ въ души моей - и волшебствомъ вѣковыхъ воспоминан³й, и пестротой окружавшихъ меня предметовъ, и странностью моего собственнаго, столь загадочнаго, столь трагикомическаго положен³я; все это - говорю я - требовало отъ моего переполненнаго сердца обыкновенной, то есть, чернильной исповѣди. Я рѣшился писать вамъ изъ Турц³и.

   Писалъ - и, не заботясь даже о третьемъ лицѣ, говорилъ безъ разбору обо всѣмъ, что поражало мой взоръ, но и слухъ, мое сердце и голову.

   Но теперь, когда, рѣшась осудить наши эпистолы: Ex Moesia, на анатом³ю ученыхъ, стилистовъ и публики; когда вооруженные словами Шатобр³ана, вы говорите - что "Путешеств³я сливаютъ въ себѣ поэз³ю съ бытописан³емъ, что развалины и гробницы открываютъ намъ истины, коихъ невозможно узнать во всякомъ другомъ мѣстѣ" - то позвольте освѣдомиться, мног³е-ли изъ читателей вашихъ народныхъ Русскихъ романовъ симпатизируютъ съ подобными мыслями?

   Безъ сомнѣн³я:

  

  

   но, потому-ли, то въ м³рѣ попадаются, какъ замѣчаетъ Ройе-Колларъ, существа индивидуальныя, коихъ участь не имѣетъ ничего общаго съ участью массъ, или почему другому - я откровенно скажу вамъ, что обожая просторъ, отнюдь не преслѣдую этой химерической, непостижимой, исключительной народности, которая теперь въ такой модѣ на вашемъ Великоросс³йскомъ Парнассѣ. Довольно! Вы видите, что подобною исповѣдью я самъ произнесъ рѣшительный приговоръ своей книгѣ; но прошу замѣтить, что будучи врагомъ всякой полемики, что любя вообще самобытность, что отнюдь не заботясь о народности своего личнаго воззрѣн³я на предметы, я душой уважаю литтературныя и друг³я мнѣн³я всѣхъ и каждаго, ибо желаю остаться въ покоѣ при своихъ собственныхъ.

   Впрочемъ, вотъ въ чемъ главное дѣло. Письма изъ Болгар³и подавлены, такъ сказать, плеоназмомъ чувствъ, мыслей, воспоминан³й, постороннихъ для напудренныхъ пылью педантовъ, хотя и возбужденныхъ картинами тѣхъ-же самыхъ гробницъ, тѣхъ-же самыхъ развалинъ, тѣхъ-же самыхъ памятниковъ древности, въ изображен³и коихъ заключалась прямая цѣлъ моего странств³я. Но куда-же дѣваться съ этой личностью изл³ян³й, коихъ я отнюдь не желалъ никому, кромѣ однихъ васъ исповѣдывать, ибо какая надобность свѣту до того, что душа моя или ваша "была прозрачной, подобно водѣ горнаго источника, прежде нежели ея сокровенная глубина не взмутилась?" -

   "Брошенный, какъ будто кораблекрушен³емъ, на широкое поприще жизни, вотще юный скиталецъ озираетъ ея пространство. Съ душой, волнуемой непрочными замыслами, одинок³й, преданный себѣ самому, онъ не смѣетъ надѣяться..... Сердце его еще не знаетъ страстей, и между тѣмъ - холодъ и мракъ въ его разочарованномъ сердцѣ...... Отлученный враждебною участью отъ различныхъ эпохъ существован³я, онъ ежеминутно чувствуетъ внутри себя самого что-то несовершенное, и чему никогда не должно совершиться. Вся его жизнь представляетъ подоб³е годовъ, пораженныхъ безплод³емъ. Добыча тоски необычайной, полный высокомѣрнаго презрѣн³я къ жизни, полный порожденнаго отчаян³емъ безстраст³я, онъ быстро " перелетаетъ всѣ эпохи юности, онъ отважно садится посреди древнихъ, и дивитъ ихъ своей скороспѣлою зрѣлостью; онъ подымаетъ руку на непроницаемую завѣсу Изидину, и между тѣмъ нигдѣ не находить свѣжести, недостававшей веснѣ его..."

   Вотъ шипы, угаданные какимъ-то безыменнымъ Авторомъ - шипы, подъ стопами не вымышленной юности,- но общество плачетъ надъ романомъ Виконта д'Арлинкура; вотъ гримасы попранной жреб³емъ жизни; - но оно забавляется утонченнымъ жеманствомъ Федоры (La Dame sans coeur). Tête exaltée! - восклицаютъ свѣтск³е моралисты, анализируя душу Руссо или Байрона, и бросая на одни вѣсы мечъ маленькаго Капрала съ ружьемъ какого нибудь солдата, бѣднаго человѣка.

   Будемъ однако добросовѣстны. Почти цѣлыхъ четыре года отдѣляютъ меня отъ автора Писемъ изъ Болгар³и: а потому, признаться-ли вамъ, что мой нынѣшн³й intellectus поустарѣлъ для симпат³и съ нѣкоторыми изъ тогдашнихъ думъ своихъ. Волнуемый, напримѣръ, ипотезой Г. Балланта - что "древн³й Сфинксъ не грозить болѣе съ горы Фикейской поглотить тѣхъ, кои стремятся къ разрѣшен³ю различныхъ загадокъ человѣчества" - я въ минувшее время почиталъ всѣхъ мертво-живыхъ Помпеевъ общества именно тѣмъ, что алгебра называетъ, кажется, отрицательнымъ количествами. Теперь-что мнѣ до сихъ вампировъ! Въ неутралитетѣ со всей вселенной, если я не въ состоян³и - и по внутреннимъ чувствамъ своимъ, и по недостатку надежной пристани - вмѣстѣ съ Лукрец³емъ возгласить:

  

   Suave mari magno, turbantibus cequora venitis

   E terrâ magnum aliterius spectare laborem -

  

   то по крайней мѣрѣ, да позволено мнѣ будетъ во исполнен³е рецепта Чернаго Доктора:

   "Отдѣляя жизнь поэтическую отъ жизни политической,

   Одиноко и независимо слѣдовать своему призван³ю.

   Pre forma, заключу письмо с³е обыкновеннымъ признан³емъ, что мирный гражданинъ почтетъ себя счастливымъ, если, кочуя подъ перунами бушевавшей брани, онъ успѣлъ обрѣсти для пространной нивы просвѣщен³я хотя единое зерно въ странахъ классическихъ, въ странахъ столь еще мало извѣстныхъ. Счастливъ онъ еще болѣе, если это единое зерно, перенесенное въ отчизну подъ нашими побѣдными лаврами, не умретъ въ родимой землѣ Русской.

   Вѣрьте и проч.

  

   Если свѣтъ борется весьма нерѣдко съ тѣнью подъ перомъ нашего автора, то читатели согласятся, можетъ быть съ нами, что "это кипящее сердце еще пламенѣетъ подъ пепломъ". - За всѣмъ тѣмъ, театръ воины 1829 года, великолѣпное зрѣлище, на коемъ разыгралось одно изъ дѣйств³й вѣковой драмы:- борьба недвижнаго Юго-Востока съ бодрымъ, наступательнымъ Сѣверо-Западомъ - едва-ли по с³е время удовлетворительно раскрыты передъ просвѣщенной Европой. Письма изъ Болгар³и приподнимутъ можетъ быть слегка уголокъ занавѣсы. - Въ нихъ, посреди яркой живописи незнакомыхъ намъ людей и природы, сквозь прозрачную ткань легкихъ замѣчан³й, ученыхъ изслѣдован³и, рѣзкихъ выводовъ и личныхъ отступлен³й, мелькаетъ великое событ³е войны, развиваются древн³я воспоминан³я и при блескѣ оныхъ - дѣла и мнѣн³я современныя рисуются вдали, на фантастическомъ грунтѣ разсказа. Отъ благосклоннаго принят³я Писемъ изъ Болгар³и зависитъ, можетъ быть, сообщен³е публикѣ и тѣхъ эпистолъ, кои мы получили въ 1829 году изъ Румил³и.

   Мы сочли за необходимое приложить къ сему Путешеств³ю доставленный намъ авторомъ видъ Гебеджинскихъ развалинъ. Снятый подъ его руководствомъ съ натуры, отъ дополнить изображен³е сего необыкновеннаго мѣста. Кромѣ того, сообщаемъ читателямъ снимки съ двухъ наиболѣе замѣчательныхъ памятниковъ древности, открытыхъ сочинителемъ посреди развалинъ классической Миз³и.

  

  

   Вамъ уже извѣстно, что начальству Новоросс³йскаго края угодно было поручить мнѣ обозрѣн³е нѣкоторыхъ мѣстъ, занятыхъ нашими войсками на правой сторонѣ Дуная, и что цѣль сего поручен³я, есть розыскан³е о разныхъ памятникахъ древности, скрывающихся между развалинами Миз³и и классической Ѳрак³и. Вы безъ сомнѣн³я подивитесь тому, что будучи столь безусловно чуждъ точныхъ и основательныхъ свѣден³й о странахъ, въ коихъ почти каждый шагъ освященъ какимъ-нибудь славнымъ историческимъ событ³емъ, я принялъ на себя обязанность столь трудную, поручен³е столь мало сообразное съ родомъ исключительныхъ моихъ занят³й; - но кому неизвѣстно, что жизнь наша можетъ иногда находиться подъ вл³ян³емъ обстоятельствъ столь странныхъ, что человѣкъ радъ часто сдѣлаться не только антиквар³емъ, но для избѣжан³я худшаго, готовъ даже участвовать въ трудахъ знаменитой Академ³и Лагадоской.

   Съ другой стороны, скажите, кто бы на коемъ мѣстѣ не былъ радъ поотогрѣть остылое сердце у лучей золотаго ѳрак³йскаго солнца? Кто бы не былъ радъ, говорю я, погрузиться въ поэтическое велич³е минувшаго, и въ бесѣдѣ съ колоссальными его призраками, забыть хотя на малое время прозу и мучительныя мѣлочи настоящаго? Такъ думалъ я - и вотъ странникъ вашъ уже въ столицѣ древней греческой Ганзы.

   Конечно, мнѣ надлежало бы нѣсколько поболѣе освоиться съ оракулами антиквар³евъ: полистовать предварительно Стравона, и словомъ, схватить изъ древнихъ лѣтописей и географ³и хотя поверхностныя черты, которыя бы могли служить мнѣ по крайней мѣрѣ краткимъ итинереромъ въ моемъ путешеств³и; но для сего потребны были книги и время. Первыми я не могъ обогатиться въ Одессѣ, а послѣдняго имѣлъ въ своемъ распоряжен³и только для необходимыхъ дорожныхъ приготовлен³й. Короче сказать, я пустился въ археологическое странств³е подобно какому нибудь кавалер³йскому офицеру, отправляющемуся за покупкой ремонта: слѣдовательно - послан³я мои будутъ, къ сожалѣн³ю, напоминать вамъ гораздо чаще обо мнѣ самомъ, нежели о странахъ, коихъ чудеса требуютъ наблюдателя болѣе просвѣщеннаго.

   Я выѣхалъ изъ Одессы 20^го сего мѣсяца. Таможенная гроза собралась и довольно быстро разсѣялась надъ моими чемоданами; врата карантинной пристани разверзлись и скрыпя затворились за мною. Свершилось! Богъ знаетъ, когда-то ноги мои ступятъ вновь на родимую землю! Ни любовь, ни дружба не смѣютъ прикоснуться къ людямъ, меня окружающимъ.- Что нужды! посмотрите, какая пестрая, живая, разнообразная картина развернулась вдругъ предо мною: офицеры, женщины, солдаты, шкипера, матросы всѣхъ странъ; карантинные и разные друг³е сановники; суматоха, толкотня, неумолкающ³й ропотъ и волнен³е! Я долго съ ненасытнымъ любопытствомъ глядѣлъ на это живописное зрѣлище, потомъ глаза мои устремились на безпредѣльное море: быстрые челночки скользили по его лазурной поверхности; бѣлые паруса рисовались вдали на голубомъ горизонтѣ. - День уже клонился къ западу, когда одинъ изъ карантинныхъ чиновниковъ подвелъ ко мнѣ маленькаго, но еще довольно бодраго старичка и объявилъ, что это капитанъ Венец³янскаго брига: la Perseveranza, который, по назначен³ю Правительства, долженъ отвезти меня въ Варну. - Яликъ этого капитана качался у берега; слуга и вещи мои ожидали меня на ономъ. Я спустился въ эту легкую лодочку, капитанъ за мною - и вотъ, четыре весла вонзились уже въ шипуч³я волны. Челнокъ нашъ полетѣлъ стрѣлою къ стоящимъ на рейдѣ судамъ, на каждомъ изъ нихъ звонили рынду, когда приставъ къ своему бригу, мы начали одинъ за другимъ взбираться на палубу.

   Огромный шаръ солнца медленно погружался въ сафирное море, и спустившись вдали къ самому его горизонту, проливалъ ярк³й пурпуровый свѣтъ въ промежутки корабельныхъ снастей и огромныхъ мачтъ, возвышавшихся подобно обнаженному осенью лѣсу.- Я вошелъ въ отведенную мнѣ каюту: гравированный образъ Мадоны съ надписью: Stella del Mare висѣлъ надъ моей койкою. - Вечеромъ - милл³оны звѣздъ засверкали надъ нами; и вышелъ на палубу; но какъ бы вы думали, что болѣе всего занимало меня въ эту минуту?- Огни, загорѣвш³еся въ Одессѣ!- Я отъ души прощался съ ними; какая-то глупая тоска пощипывала грудь мою:

  

   Прости, о родина, прости!

  

   роптало невольнымъ образомъ мое взволнованное сердце.

   Проснувшись въ слѣдующее утро, я воображалъ не видѣть уже болѣе ничего, кромѣ воды и неба; но погода была противъ насъ какъ будто въ заговорѣ: въ продолжен³е цѣлыхъ двухъ сутокъ постоянный штиль не позволялъ намъ и думать о путешеств³и. Я чрезвычайно досадовалъ на это безвѣтр³е; каждое утро выходилъ на палубу, и видя предъ собой все еще меркантильную Одессу, мучилъ капитана безпрестанными разспросами о состоян³я атмосферы: "Bonazza, non c'è vento" или "vento contrario-" были его единственные отвѣты.

   Наконецъ - ура, ура! 23-го свѣж³й Сѣверный вѣтеръ подулъ съ берега, и мы приготовились къ отплыт³ю. Взгляните на эту бѣготню по шканцамъ; посмотрите, какъ проворный матросъ взбирается по веревочнымъ лѣстницамъ на огромную гротъ-мачту; послушайте визгъ якорнаго каната; внемлите безпрерывнымъ крикамъ: Vira, Vira! и напослѣдокъ, потрудитесь обратить взоры свои отъ береговъ родины на безграничность морскую.- Тогда вы только вполнѣ согласитесь со мною, что первое чувство въ минуту разлуки съ отечествомъ есть, безъ всякихъ романтическихъ затѣй, странное, неизъяснимое чувство. Сначала, какая то непонятная радость овладѣла моимъ сердцемъ: казалось, оно ощутило внезапное наслажден³е какимъ то неистощимымъ внутреннимъ богатствомъ въ тотъ мигъ, когда натянутые паруса округлились и заколебавш³йся корабль тронулся съ мѣста. Я расхаживалъ скорыми шагами по шканцамъ и громко декламировалъ:

  

   "Шуми, шуми послушное вѣтрило!" и проч.

  

   Но эта болтливая радость исчезла вмѣстѣ съ берегами моей отчизны. Подобно Ирвингу Вашингтону, мнѣ казалось, что въ это время я закрылъ первый томъ моей жизни со всѣмъ тѣмъ, что онъ заключалъ въ себѣ.

  

   Минувшее душѣ моей,

   Какъ сонъ мудреный представлялось:

   То краснымъ солнцемъ ей являлось,

   То моря бурнаго темнѣй.....

  

   Берега русск³е были у насъ въ глазахъ еще въ продолжен³е всѣхъ этихъ сутокъ; бѣлыя толпы чаекъ мелькали вдалекѣ за нами. Кромѣ одинаковыхъ со мною животныхъ, я съ чрезвычайнымъ удовольств³емъ увидѣлъ на шканцахъ еще трехъ земныхъ жителей.- Крапчатая лягавая собака спала у капитанской каюты; рѣзвый котъ игралъ и мурлыкалъ вокругъ нашихъ чугунныхъ пушекъ; пестрая курица прогуливалась и безпечно клевала разсыпанную передъ ней пшеницу. С³я послѣдняя пользовалась по видимому особенною благосклонностью экипажа: "Ah Marianna, briccona, bestia bricconcella Marianna!" приговаривалъ птицелюбивый матросъ, гладя свою пернатую спутницу. Мног³е путешественники весьма справедливо до меня замѣтили, что всѣ противоположности съ бурною жизн³ю мореплавателя нравятся вообще его сердцу - и кто-же не согласится, чтобы посреди шумящихъ вокругъ валовъ, пѣн³е пѣтуха, лай собаки, щебетанье залетѣвшей съ берега птички не напоминали довольно сладостно сердцу о кровлѣ домашней хижины, о золотомъ, радужномъ утрѣ жизни? Я провелъ весь этотъ вечеръ и большую половину ночи на палубѣ; ужинъ кончился, и мало по-малу все вокругъ меня почило сномъ богатырскимъ.... не спалъ одинъ только я, да рулевой матросъ у озареннаго ночною лампою компаса.- Глаза мои искали маяка береговъ одесскихъ: одиноко мерцалъ онъ едва замѣтной огненной точкою на сѣверномъ, неозлащенномъ ни одной звѣздой небосклонѣ. Не знаю, подобныя ли моимъ думы тѣснились въ груди моего сторожеваго спутника; но послѣ нѣсколькихъ фантазированныхъ мотивовъ, онъ тихонько запѣлъ:

  

             I.

         О pescator dell'onda,

                   Fidelin!

         Vieni pescar in quà.

         Colla bella sua barca,

         Colla bella sene và.

         Fidelin, lin là.

  

             II.

  

         Che cosa vuol ch'io peschi,

                   Fidelin?

         L'anel che m'è cascа.

         Colla bella etc.

  

             III.

  

         Tо darò cento scudi,

                   Fidelin!

         Sta borsa ricamà.

         Colla bella etc.

  

             IV.

  

         Mon voglоo cento scudi,

                   Fidelin!

         Ni borsa ricamà.

         Colla bella etc.

  

             V.

  

         Jo vò un basin d'amore,

                   Fidelin!

         Cрe quel mi paghera.

         Colla bella sua barca,

         Colla bella sene và.

         Fidelin, lin là!

  

   Мой пѣвецъ такъ часто повторялъ одно и тоже, что я невольно затвердилъ его баркаролу. Эта простая, но плѣнительная мелод³я, будучи, такъ сказать, срединою между тѣмъ, что музыканты зовутъ canto fermo и canto fiorоto, выражала, какъ не льзя лучше, своими переливами отъ страстныхъ, протяжныхъ мотивовъ къ ритму болѣе игривому, качку и плаванье гондолы по ясно-голубымъ лагунамъ. Смыслъ стиховъ переносилъ также мечты мои на берега поэтической Бренты. Какъ будто невзначай подслушалъ я рѣчи этой сладострастной синьоры, которая такъ мило предлагаетъ юному, пригожему рыболову кошелекъ съ цѣлою сотней ceкиновъ за то, чтобы сей послѣдн³й отыскалъ на днѣ морскомъ кольцо, упавшее съ ея пальчика: Египетская работа! но Фиделинъ не дуракъ: деньги и шитый кошелекъ ему не надобны; поцѣлуй любви можетъ одинъ вознаградить труды его.- Это Венец³я, столица живыхъ, ежечасныхъ романовъ, очарованный край, гдѣ женщина "какъ будто на устахъ носитъ свое богатое сердце!" - Oh, quanto te aspiciam!- Погруженный въ свои любимыя фанабер³и, я почти не замѣтилъ, какъ адр³атическая пѣсня умолкла; аккомпанементъ черноморскихъ волнъ одинъ продолжался. Часовой звонокъ прозвучалъ полночь; товарищи пѣвуна пробудились на смѣну; я сошелъ въ каюту, и качаемый глубокимъ Эвксиномъ, заснулъ, какъ дитя въ колыбели.

   На другой день однообразный горизонтъ воды скрывалъ уже отъ меня Одессу, какъ непроницаемый туманъ, скрывающ³й отъ человѣка его будущность.... Рѣзк³й Сѣверо-восточный вѣтеръ несъ корабль съ неимовѣрною скорост³ю, и около слѣдующаго полудня песчаный берегъ Кюстенджи (древняго Томиса) мелькнулъ уже вдалекѣ предо мною.

   Шекспиръ говоритъ, что попытка золотить золото или бѣлить бѣлоснѣжную лил³ю есть истинное дурачество: не безразсудно-ли-бы и съ моей стороны было искать словъ для выражен³я чувствъ, наполнявшихъ мою сирую душу, при видѣ сей дикой, безжизненной полосы земли, которая орошена слезами божественнаго поэта, освящена прахомъ безсмертнаго изгнанника? Клянусь (но вы и безъ клятвы повѣрите), что эти чувства были не вытверженныя, не поддѣльныя.

   Странно, почему мѣсто Овид³ева изгнан³я было до сихъ поръ предметомъ столькихъ ипотезъ, и почему нѣкоторые антиквар³и искали могилы римскаго поэта близь береговъ Днѣстра (древняго Тираса). Извѣстно, что это неизъяснимое предположен³е осуществлено даже назван³емъ небольшаго городка, построеннаго на берегу Аккерманскаго залива, и еще до сихъ поръ существующаго подъ именемъ Овид³ополя. Стравонъ обозначаетъ довольно явственно географическое положен³е древняго Томиса.... "Вправѣ отъ морского берега, по направлен³ю отъ священнаго устья Истера (Дуная)" - говоритъ онъ - "находится, въ разстоян³и 500 стад³й маленьк³й городокъ Иструсъ (вѣроятно нынѣшн³й Гирдовъ). 250 стад³й далѣе - существуетъ Томисъ (Τόμις), другой небольшой городокъ" и проч. (Strab. lib. VII, cap. VI). Аполлодоръ, Мела и наконецъ самъ Овид³й не оставляютъ, кажется, никакого сомнѣн³я по сему предмету. (См. сего послѣдняго: Ex Ponto 4. El. 14, v. 59.- Trist. III. El. 9, v. 33). По мнѣн³ю Лапортъ-дю-Тайля и Корая, французскихъ переводчиковъ Стравона, вычислен³е разстоян³й, сдѣланное размѣромъ олимп³йскихъ стад³й, по нашимъ новѣйшимъ картамъ, начиная отъ устья Дуная, называемаго Эдриллисомъ, заставляетъ думать о тожествѣ древняго Томиса съ нынѣшнимъ Томисваромъ; но что такое Томисваръ?- Извѣстный ор³енталистъ Г. Гаммеръ, думалъ видѣть развалины Томиса на мѣстѣ нынѣшняго Бабадага, напрасно проискалъ во всей Добрудж³йской Татар³и "означеннаго на многихъ картахъ" города Томисвара и кончилъ свои изслѣдован³я откровеннымъ признан³емъ, что: "in den ganzen Dob'rudscha kein solches Ort existirt." (Rumili und Bosnaf geographische Beschreibung von Mustapha ben Abdalla Hadschi-Chalfa; стр. 30, въ примѣчан³и) отъ Бабадага Г. Гаммеръ бросается за Томисомъ къ нынѣшней Мангал³и: "Der See, an welchem das alte Tomi lag" - говоритъ онъ - "könnte der von Babadag, wabrschenlicher aber, der bey Mangalia gelegen sein." (Ibid. стран. 496). Тожество Мангал³и съ древнею Каллат³ею уже давнымъ-давно доказано. - Полагая (по таблицамъ Бартелеми) греческ³й стад³й въ 94 1/2 французскихъ тоаза, и отношен³е сего послѣдняго къ нашей сажени, какъ 76,734:84,000, я нахожу, что разстоян³е священнаго устья Дуная отъ Томиса, полагаемое Стравономъ въ 750 стад³й, заключаетъ въ себѣ около 129-ти нашихъ верстъ. По картѣ генерала Гильемино, устье Дуная, называемое Эдриллисомъ, находится отъ нынѣшней Кюстенджи почти точь-въ-точь на такомъ разстоян³и.- Сочинитель Исторической Геогр³ф³и по древнимъ картамъ Д'Анвилля, называетъ сей послѣдн³й городокъ Констант³аною, и ставитъ оный не далѣе четырехъ французскихъ льё отъ древняго Томиса.- Основываясь, какъ на этомъ, такъ и на всѣхъ означенныхъ соображен³яхъ, я осмѣливаюсь думать, что во всякомъ случаѣ, могила Овид³я существовала не въ одномъ моемъ воображен³и, но могла таиться (и даже весьма не вдалекѣ отъ меня) въ окрестностяхъ Кюстенджи, представившейся глазамъ моимъ 24-го Марта 1829 года, во время моего плаван³я въ Варну.

   Кромѣ всѣго этого, Гаджи-Халфа, турецк³й географъ и путешественникъ, переведенный Г. Гаммеромь говоритъ, что близь Мурадлара видѣлъ онъ древн³я развалины огромныхъ каменныхъ стѣнъ, кои простираются отъ Кюстенджи вплоть до береговъ Дунайскихъ и даже, по сказан³ю туземцевъ, до cамаго Кинова, или Адамъ-Клиси (Адамовой Церкви). - Это послѣднее сказан³е надѣемся мы со временемъ повѣрить своими собственными глазами.

   "Уфъ! ай! совсѣмъ погрязъ въ премудрой археологической тинѣ." - воскликнете вы безъ сомнѣн³я, читая с³ю несносную компиляц³ю. - Постойте! развѣ вамъ неизвѣстно мое собственное отвращен³е отъ всякой ученой и неученой пыли; моя ненависть въ номенклатурамъ, къ пакостнымъ каламбурамъ, къ фразамъ безъ мыслей, къ стихамъ безъ поэз³и? - Но тутъ дѣло идетъ совсѣмъ не о сличен³и нѣсколькихъ дюжинъ уб³йственныхъ фол³антовъ для опредѣлен³я одной буквы неизвѣстнаго цѣлому м³ру алфавита. Смѣю надѣяться, что мѣсто Овид³ева изгнан³я, доселѣ столь ипотетическое, способно возбудить участ³е всѣхъ и каждаго.- Не говорю о физико-математико-положительныхъ человѣкахъ.

   М³ръ давно минувшаго, м³ръ Иродотовъ раскрылся передо много при взглядѣ на широк³й Дунай, верховное божество древнихъ Ѳрак³янъ и Скиѳовъ. Какихъ воспоминан³й не возбуждаетъ въ сердцѣ этотъ исполинъ рѣкъ европейскихъ!- Походъ и бѣгство Дар³я; завоеван³я Траяновы; потоки Варваровъ, преобразовавшихъ вселенную.... - Истор³я стараго и дожившаго до нашихъ дней м³ра начертана кровавыми буквами на сихъ пустынныхъ берегахъ - послѣднихъ предѣлахъ неизмѣримой Импер³и Римской! Семирук³й Истръ показался мнѣ столь же мутнымъ, какъ въ старинныя времена пѣвцу Энеиды, когда взирая на него съ палубы моего брига, и мечталъ съ дикихъ, безчисленныхъ племенахъ, гнѣздившихся во глубинѣ непроходимыхъ лѣсовъ, кои, по сказан³ю лѣтописцевъ, покрывали нѣкогда страну с³ю. Воинственные Скордиски, потомки опустошительныхъ Бренновыхь полчищъ, Трибаллы, Мизы, баснословные Троглодиты и множество другихъ извержен³й древности, (посреди коихъ особенно замѣчательны обитатели Певса (Певчина), одного изъ острововъ, образуемыхъ устьями Дуная - эти Певчины, кои подъ именемъ Печенѣнговъ играютъ во времена Восточной Импер³и столь значительную роль въ истор³и нашего отечества) - всѣ с³и народы, озаренные блескомъ вымысловъ и бытописан³я, развивались передо мною; подобно фантасмагорическимъ призракамъ, въ туманѣ давно минувшаго; но, посреди сего сумрачнаго хаоса, всего чаще представлялись моему воображен³ю эти древн³е Скиѳы, коихъ Иродоть Стравонъ, Арр³анъ и друг³е писатели представляютъ намъ столь безпримѣрными счастливцами. - Я душою участвовалъ въ ихъ великодушной борьбѣ съ Царемъ Великимъ; питалъ сердце волшебствомъ ихъ безпредѣльной вольности, мечталъ о союзахъ неизмѣнной дружбы, о живой, бальзамической свѣжести ихъ патр³архальнаго существован³я. Потомъ блаженство сей дикой, но золотой жизни смѣнялось въ умѣ моемъ софизмами непрошеныхъ моралистовъ и законодателей: честолюбивые Аварисы, Токсарисы, Анахарсисы, мелькали передо мной на рубежѣ природы, и засѣвали ея благословенную ниву полынью и плевеломъ общественнаго существован³я....

   Вскорѣ Томисъ утонулъ за нами: въ волнахъ Эвксинскаго Понта, и къ вечеру желотватые берега Мангал³и (древней Каллат³и), были уже въ глазахъ моихъ. Вамъ можетъ быть извѣстно, что Томисъ, основанный Милез³янами въ 634-мъ году до Р. X. и сосѣдственный ему Каллат³и считаются нѣкоторыми нѣкоторыми ученыхь въ числѣ федеральныхъ городовъ древняго греческаго Пятисоюз³я (ΠΕΝΤΑΠΟΛΕΩΣ) существовавшаго на западномъ берегу Чернаго Моря.

   Но вотъ погода нахмурилась: усиливш³йся вѣтеръ началъ вскорѣ дышать совершенною бурею. Не страшитесь, между