Тепляков Виктор Григорьевич - Письма из Болгарии

такъ свѣжа, такъ нова, такъ ласкова; жалобы горлицъ ея такъ очаровательны; трепетан³е ея мирты такъ заманчиво, говоръ здѣшнихъ фонтановъ такъ привѣтливъ и усладителенъ; но за всѣмъ тѣмъ - я ли виноватъ, что даже красота Деспины, этой юной, восточной лил³и, разсѣяла на одинъ только мигъ мою нѣжную зѣвоту? - Теперь опять. скучно; опять хочется чего нибудь новенькаго: слѣдовательно - вы видите, что совсѣмъ не то чувство, которое называютъ нѣжною сердешною томност³ю, удерживаетъ меня до сихъ поръ въ Варнѣ.

   Задигъ былъ, какъ говорятъ, одаренъ рѣдкою способност³ю выводить изъ самыхъ темныхъ и по видимомy вовсе ничтожныхъ признаковъ - заключен³я чрезвычайно важныя: сомнѣваюсь, между тѣмъ, чтобы эта чудесная способность могла быть всегда полезна ему на стезѣ археологическихъ изыскан³й въ такомъ мѣстѣ, гдѣ слабыя черты минувшаго на каждомъ шагу прерваны, иногда совсѣмъ изглажены, или сокрыты отъ глазъ изыскателя туземнымъ невѣжествомъ, корыстолюб³емъ, всего же чаще - стечен³емъ неблагопр³ятныхъ обстоятельствъ особаго рода, .... Къ этому надобно прибавить вѣчную коварность надежды: вы знаете, какъ увлекательны ея обѣщан³я; какъ раздражительны эти обманы; которые подобно причудамъ жеманной любовницы, не говорятъ: ни да, ни нѣтъ, и обманувъ сегодня, открываютъ сердцу перспективу завтрашняго благополуч³я. Такъ точно кокетничала со мною до сихъ поръ моя милая Археолог³я: манила, обѣщала - и почти ничѣмъ не увѣнчала моего долготерпѣн³я, со времени отсылки къ вамъ послѣдняго моего письма изъ Варны.

   Умалчивая о вещахъ, недостойныхъ всего вашего вниман³я, и долженъ, между тѣмъ, сказать нѣсколько словъ еще о двухъ кускахъ древняго мрамора, открытыхъ мною на дняхъ въ здѣшнемъ городѣ. Одинъ изъ нихъ есть, кажется, приношен³е, сдѣланное богу врачеван³я по обѣту за изцѣлен³е отъ болѣзни, ибо барельефъ представляетъ Эскулапа и Гигею, богиню здрав³я съ ритономъ въ рукѣ, а за ними младенца и двухъ женщинъ. С³и предположен³е, кажется мнѣ, тѣмъ правдоподобнѣе, что надпись, находящаяся внизу барельефа, заключаютъ въ себѣ имена двухъ супруговъ и слова: ΧΑΙΡΕ;ΤΕ (радуйтесь)! Этотъ памятникъ древности отысканъ въ погребѣ одного Грека, между старыми бочками и бутылками, я нашелъ его покрытымъ запекшеюся кров³ю: какое именно животное было тутъ зарѣзано - мнѣ неизвѣстно; но зная дешевизну человѣческихъ головъ въ Турц³и, и бы ни мало не удивился, если бъ узналъ, что эта кровь принадлежала какому нибудь потомку Резуса или великаго Замолксиса. Другой кусокъ мрамора есть разбитый барельефъ, сохранивш³й только верхнюю часть фигуры одного изъ Д³оскуровъ. Голова Тиндарида покрыта пилеусомъ; онъ держитъ за поводъ лошадь, коей также уцѣлѣла одна только голова и часть шей.

   Надобно замѣтить, что здѣшн³е жители скрываютъ часто не изъ одного корыстолюб³я извѣстные и въ особенности принадлежащ³е имъ остатки древности. Вѣра въ таинственное могущество талисмановъ возвышаетъ нерѣдко въ ихъ понят³и самый ничтожный обломокъ мрамора надъ всѣми сокровищами великаго Пади-Шаха; нужно только, чтобы этотъ обломокъ имѣлъ честь называться старымъ, писанымъ камнемъ,- (παλαίὰ ηέτρα,πέτρα γραμμαίνη). Такъ точно цѣнилъ cвою драгоцѣнность трактирщикъ, обладатель одного изъ сихъ мраморовъ. Мнѣ потребно было все мое краснорѣч³е для увѣрен³я этой высокой души въ томъ, что отсутств³е писанаго камня не только не похититъ, но даже усугубитъ и утвердитъ милость Бож³ю въ стѣнахъ его гостепр³имной харчевни. Такимъ же образомъ другой добрякъ объявилъ мнѣ, что въ стѣнахъ здѣшней цитадели заложенъ какой-то диковинный писанный мраморъ, и что онъ конечно указалъ бы мнѣ отъ всей души это сокровище, если бы не былъ увѣренъ въ неминуемомъ разрушен³и цитадели въ ту самую минуту, когда писаный камень будетъ вынутъ изъ стѣнъ ея. Такъ самъ митрополитъ наконецъ - соглашался благословить меня какимъ-то ничтожнымъ барельефамъ не иначе, какъ за 500 п³астровъ, утверждая что сила сего металлическаго талисмана, была одна въ состоян³и замѣнить, спасительное вл³ян³е мраморнаго.

   Всѣ эти фарсы, сами по себѣ ничего незначащ³е, проливаютъ, между тѣмъ, если не ошибаюсь, нѣкоторый свѣтъ на настоящ³й характеръ народа, обезображенный до такой степени алчност³ю къ корысти и малодушнымъ суевѣр³емъ - неизбѣжными послѣдств³ями столь долгаго оцѣпенѣн³я духа, омраченнаго отсутств³емъ нравственной жизни, изнемогшаго подъ бременемъ вѣковой неволи. Переносясь мыслями въ счастливыя времена древняго Mилета и обращая ихъ потомъ на здѣшнихъ переселенцевъ благословенной ²он³и, вы невольно восклицаете: и это-то соплеменники Ѳалесовъ и Анаксимандровъ, наслѣдники просвѣщен³я, вкуса и роскоши Аѳинъ ³он³йскихъ! Пускай философы толкуютъ послѣ сего о высшемъ, таинственномъ предназначен³и человѣка въ здѣшнемъ м³рѣ: "время сдѣлало одинъ шагъ" - и глухое варварство возсѣло на обломкахъ человѣческой образованности!

   Исторгаясь по временамъ изъ холодныхъ объят³й прошлаго, и нахожу неизъяснимое удовольств³е скитаться безъ всякой цѣли по темнымъ и перепутаннымъ улицамъ Варны; всего же болѣе люблю бродить по здѣшней пристани - глубокой, обширной, способной для помѣщен³я не только купеческихъ, но даже большихъ военныхъ судовъ. Напомнивъ вамъ о подвигахъ нашей Черноморской эскадры во время послѣдней осады Варны, я полагаю, что превосходство ея пристани не требуетъ доказательствъ болѣе убѣдительныхъ. Кромѣ множества различныхъ выгодъ, доставленныхъ намъ покорен³емъ сей знаменитой крѣпости, обладан³е оною кажется мнѣ важнѣе всего потому, что находясь въ средоточ³и нынѣшняго театра войны, она служитъ самымъ естественнымъ складочнымъ мѣстомъ всѣхъ вообще съѣстныхъ и военныхъ потребностей, привозимыхъ изъ Одессы для главной дѣйствующей арм³и.- Какъ жива эта безконечная дѣятельность, которая кипитъ при выгрузкѣ судовъ, отягченныхъ дарами Росс³и, заботливой о благосостоян³и ея воиновъ! Какъ разнообразны этѣ толпы аз³ятск³я и европейск³я, которыя съ дѣломъ или безъ дѣла пестрѣютъ здѣсь почти въ каждое время дня, курятъ табакъ, пьютъ свой восточный кофе, или изгибаются подъ тяжест³ю полновѣсныхъ кулей съ русскими сухарями! Мног³е путешественники весьма справедливо замѣчаютъ, что нынѣшн³е Греки, утративъ велик³я качества предковъ своихъ, сохранили вполнѣ эту аѳинскую болтливость и легковѣр³е, которыя хитрый Филиппъ умѣлъ столько разъ обращать въ свою пользу. Къ сему наслѣд³ю должно также прибавить эту странную любовь къ чудесному, которая отражается въ поэтической Миѳолог³и древнихъ Эллиновъ, съ тою только разницею, что радужный колоритъ сихъ блестящихъ вымысловъ не существуетъ болѣе для ихъ очерствѣлыхъ потомковъ. Повѣрите ли, что всѣ магнетическ³я бредни Гоффмана, черная комната г-жи Радклифъ и чудесныя чудеса чудесъ включительно, суть ничто въ сравнен³и съ этими уродливыми предан³ями, которыя существуютъ здѣсь о нѣкоторыхъ изъ окрестныхъ монастырей и развалинъ? Внимая нелѣпостямъ сей словесной фантасмагор³и, и каждый разъ воображалѣ себѣ, что едва ли болтливый ген³й Шехеразады былъ бы въ состоян³и предохранить голову этой умной, ученой дѣвушки отъ сабли ревниваго Шахр³ара, если бы ему было извѣстно существован³е здѣшней пристани и талантъ скитающихся по ней сказочниковъ. Я, съ своей стороны извлекъ изъ онаго только то, что большая частъ здѣшнихъ окрестностей достойна въ этомъ дѣлѣ немедленнаго обозрѣн³я. Подобное предпр³ят³е требовало бы конечно постепеннаго, или, какъ говорится, методическаго исполнен³я, но узнавъ, что бродяч³я толпы турецкихъ мародеровъ и шайки болгарскихъ разбойниковъ не имѣютъ ровно никакого уважен³я къ нашему методизму, я рѣшился пуститься съ самаго начала въ монастырь Cв. Константина, лежащ³й на Бальчикской дорогѣ, верстахъ въ 10-ти отъ Варны.

   Генералъ Г. снабдилъ меня для сей поѣздки двумя конвойными казаками и собственнымъ своимъ переводчикомъ. Вмѣстѣ съ этимъ народомъ привязался ко мнѣ одинъ изъ сихъ безчисленныхъ вампировъ, которые съ самаго вступлен³я нашихъ войскъ въ Турц³ю, объявили себя армейскими антиквар³ями и такимъ образомъ высосали послѣднюю кровъ изъ жилъ древней Миз³и, въ надеждѣ продавать ее цѣною золота по возвращен³и во глубину своихъ родимыхъ губерн³й.

   7^го сего мѣсяца я зарядилъ картечью свои турецк³я пистолеты, подпоясалъ свой старый дагестанск³й кинжалъ, и вскочивъ на приготовленную для меня казачью лошадь, поскакалъ большимъ галопомъ къ сѣвернымъ воротамъ Варны. До сихъ поръ все для меня шло довольно благополучно; но едва успѣлъ я оставить за собою послѣдн³й ровъ крѣпости, какъ вдругъ мой доморощеный антиквар³й, преобразивш³йся изъ смиреннаго пѣхотинца, въ лихаго красиваго всадника à la Sancho Раnса, началъ голосомъ провинц³яльнаго актера нескончаемую повѣсть о послѣдней осадѣ Варны, сопровождая эту прошлогоднюю хронику ежеминутнымъ указан³емъ мѣстъ, прославленныхъ подвигами нашихъ воиновъ.- "Вотъ здѣсь, надъ этимъ рвомъ," воскликнулъ онъ, "была устроена наша брешъ-батарея, подъ прикрыт³емъ оной, храбрые наши саперы проводили мину для взорван³я крѣпостнаго вала. - Работы с³и производились подъ безпрестаннымъ огнемъ непр³ятельской артиллер³и. Позади этой брешъ-батареи тянулись траншеи, изъ коихъ храбрые 13-й и 14-й егерск³е полки ударили 25-го Сентября на крѣпость и первые овладѣли приморскимъ баст³ономъ, который и получилъ послѣ сего назван³е царскаго.- Вотъ на этой равнинѣ," продолжала моя живая реляц³я, "были расположены наши главныя силы, и съ этой стороны натискъ русскихъ штыковъ былъ уб³йственнѣе; громъ осадныхъ оруд³й ужаснѣе и разрушительнѣе."- Словесная мельница!- думалъ я:- громъ пушекъ, натискъ штыковъ и всѣ повѣствуемые тобою ужасы, суть конечно ничто въ сравнен³и съ неугомонност³ю этаго болтливаго демона, который играетъ языкомъ твоимъ. М. Г!- сказалъ я потомъ, обратясь къ моему повѣствователю: безъ сомнѣн³я ничто не можетъ быть любопытнѣе всѣхъ этихъ подробностей; но согласитесь, что большая часть оныхъ должна быть извѣстна еще изъ прошлогоднихъ газетъ всѣмъ и каждому въ крещеной и некрещеной Европѣ.- "Разумѣется, возразилъ онъ, и въ тотъ же мигъ погрузился снова въ пучину сихъ жестокихъ подробностей. Дѣлать было нечего: я пришпорилъ донскаго бѣгуна своего, и черезъ минуту очутился одинъ, на лонѣ новой, доселѣ мнѣ незнакомой природы. Узкая дорожка тянулась передо мною то серебряной, то золотою лентою между высокихъ холмовъ, разбросанныхъ въ дикомъ, но плѣнительномъ безпорядкѣ по лѣвому берегу моря, и уже одѣтыхъ яркою пеленою травы и кустарника, уже увѣнчанныхъ зелеными букетами миртовъ, терновника и разныхъ другихъ растен³й. Мѣстами, семьи распустившихся черешень, дикихъ яблокъ, грушевыхъ и персиковыхъ деревьевъ растворяли воздухъ своимъ ароматическимъ запахомъ и неожиданно прерывали однообразную перспективу зелени, качая бѣлые и розовые цвѣты свои вокругъ сихъ огромныхъ холмовъ, первыхъ ступеней древняго Гемуса. Иногда уединенный фонтанъ выглядывалъ изъ-подъ навѣса огромнаго грецкаго орѣшника, и сверкая, подобно растопленному серебру, въ промежуткахъ темнозеленыхъ листьевъ его, сливалъ медленное свое журчан³е съ ихъ томнымъ, усыпительнымъ говоромъ. Я останавливался передъ каждымъ изъ сихъ фонтановъ и съ любопытствомъ разсматривалъ испещряющ³я ихъ восточныя надписи, жалѣя и досадуя, что не могъ постигать тайнаго, вѣроятно поэтическаго ихъ смысла. Какъ знать: можетъ быть какой нибудь новый Саади завѣщалъ сему безотвѣтному мрамору задумчивые звуки своего упоительнаго вдохновен³я? можетъ быть...- Стихи Ширазскаго Трубадура отозвались въ этотъ мигъ подобно голосу давноминувшей печали во глубинѣ моего взволнованнаго сердца: "Такъ!" воскликнулъ я: "мног³е подобно мнѣ видѣли сей фонтанъ; но иныхъ уже нѣтъ, друг³е странствуютъ далече!" Въ самомъ дѣлѣ, ничто разительнѣе сихъ словъ не могло относиться къ предметамъ, окружавшимъ меня въ эту минуту. Озирая окрестность, я повсюду встрѣчалъ свѣж³я могильныя насыпи, и каждый шагъ коня моего отпечатывался на рыхлой землѣ ихъ. "Этотъ курганъ" - думалъ я, подъѣзжая къ нѣкоторымъ изъ нихъ - "онъ возвышается надъ могилою Рускаго, обагрившаго своею кров³ю чуждую землю. Простой деревянный крестъ, полусокрытый густою зеленью и окруженныя осколками огромныхъ турецкихъ бомбъ и ядеръ - вотъ единственный мавзолей, указующ³й мѣсто послѣдняго успокоен³я нашихъ воиновъ. Признаться ли вамъ, что оглядываясь на прошлыя дни свои, я отъ души завидовалъ участи храбрыхъ, достигшихъ здѣсь вѣрнѣйшаго изъ своихъ назначен³й; я думалъ: что въ жизни, коей минувшее есть ничто иное, какъ глухая стезя, поросшая плевеломъ и колючимъ терновникомъ; настоящее - тяжелое странств³е безъ всякой видимой цѣли и мучительная борьба съ собственнымъ своимъ сердцемъ; а будущее... "Ваше благород³е! Ваше благород³е!" воскликнулъ въ эту минуту позади меня грубый, стенторск³й голосъ; я оглянулся, и увидѣлъ одного изъ конвойныхъ казаковъ своихъ: "помилуйте, В. Б." продолжалъ онъ - "да вы, Богъ знаетъ куда заѣхали! неужели вамъ неизвѣстно, съ какими огромными ушами выѣхалъ изъ Бальчика нашъ казакъ Ефремовъ, и какимъ безухимъ явился онъ въ Варну? Они, проклятые (т. е. Турки) повсюду разсыпаны; и имъ, варварамъ, того только и надобно чтобы вдесятеромъ напасть на одного нашего!" Почувствовавъ всю силу замѣчан³я столь убѣдительнаго, я поспѣшилъ возвратиться на свою настоящую дорогу, отъ коей въ самомъ дѣлѣ слишкомъ далеко уклонился влѣво, во время своихъ поэтико-философическихъ размышлен³й.

   Спутники ожидали меня близъ небольшаго хлѣбнаго поля, огороженнаго низкимъ плетнемъ и покрытаго блѣднозеленымъ ковромъ, тощаго, какъ будто изнемогающаго посѣва. Безпорядочная смѣсь холмовъ и деревьевъ, густаго кустарника и гремучихъ, горныхъ ключей образовала богатую раму вокругъ сей и скудной картины. Нѣсколько паръ буйволовъ бродило близъ обвалившагося плетня и спокойна жевала сочную траву, которая какъ будто для того только цвѣла вокругъ сей бѣдной нивы, чтобы оттѣнить красотою своей богатой растительности нѣжную, истинно-материнскую любовь природы къ безсловеснымъ чадамъ ея, отъ этой суровой холодности, которую она обнаруживаетъ здѣсь къ человѣку. Такъ! одинъ только онъ можетъ назвать божественную природу своей непр³язненной мачихой; но кто же виноватъ въ томъ?- Цвѣтущ³я долины Миз³и служатъ съ незапамятныхъ временъ большою дорогою и обширнымъ поприщемъ его кровожадности. Не проникая въ темную глубину вѣковъ баснословныхъ, не говоря о безпрестанныхъ побоищахъ племенъ ѳрак³йскихъ, кельтскихъ и разныхъ другихъ извержен³й таинственной древности, взглянемъ на сокрушительные потоки Варваровъ, коими неизмѣримыя степи Аз³и наводнили почву нашей Европы. - "Тамъ," говоритъ Мальтё-Брюнъ, "плосколицый Сарматъ вился на легкомъ конѣ своемъ, вокругъ тяжелыхъ лег³оновъ римскихъ; такъ безобразный Гуннъ преслѣдовалъ разсѣянные остатки Готѳовъ; тамъ Печенѣги, Авары, Кумане и множество другихъ народовъ истребляли другъ друга и поперемѣнно: основывали свое кратковременное владычество." - Плодоносныя долины Миз³и были вѣчнымъ, и какъ будто условленнымъ театромъ, на которомъ разыгрывались с³и кровавыя драмы. Не нужно слѣдовать за ними по порядку; не нужно доходить систематически до войнъ современныхъ; стоитъ заглянуть въ лѣтописи Восточной Импер³и; стоитъ, только представить себѣ вѣковую борьбу Болгаръ съ наслѣдниками Великаго Константина, чтобы привести умъ свой въ состоян³е разрѣшить: какимъ образомъ это любимое урочище смерти не превращено до сихъ поръ въ одну безжизненную степь столь долгою чредою истреблен³я, столь постояннымъ упорствомъ человѣческаго неистовства!.... Но обратимся къ моимъ буйволамъ, или лучше сказать, познакомимся съ несравненнымъ пастухомъ ихъ. Онъ беззаботно лежалъ у плетня и напѣвалъ дикимъ, суровымъ, но не совсѣмъ непр³ятнымъ голосомъ какую-то странную - то веселую, то заунывную пѣсню. Чутк³й страхъ небольшаго стада его встрѣтилъ васъ издалека своимъ пронзительнымъ лаемъ; но пр³ѣздъ нашъ, по видимому, ни сколько не потревожилъ автомата. Онъ продолжалъ лежать и тянуть свою пѣсню, какъ будто не замѣчая, или не желая замѣтить, друзья или недруги окружили его въ такомъ мѣстѣ, гдѣ почти каждый мигъ грозитъ неосторожному вѣрною, и часто мучительною смерт³ю. "Банабагъ! батабагъ!" закричалъ мой переводчикъ - и лѣнивый пастухъ, какъ будто пробудясь отъ глубокаго сна, началъ мало-по-малу приходить въ движен³е, привсталъ - и медленно сдвинулъ съ глазъ свою кудрявую шапку. Алетическ³я черты лица его, неозаренныя ни одной искрою внутренней жизни и, такъ сказать, отуманенныя хаосомъ какого-то грубаго безстраст³я; темнобронзовый цвѣтъ его обнаженной груди; толстая сѣрая куртка, выложенная по краямъ голубой тесьмой и снурками - все с³е, въ совокупности съ бараньей ярмолкой; представило мнѣ одну изъ этѣхъ массивныхъ болгарскихъ фигуръ, которыя напоминаютъ гораздо менѣе о прекрасномъ пастырѣ дардан³йскомъ, нежели о какомъ нибудь горномъ пастухѣ, столь живописномъ съ бродячимъ стадомъ его, посреди дикихъ утесовъ альп³йскихъ, или на скалахъ сумрачной Каледон³и. "Сколько часовъ до Константиновскаго монастыря?" спросилъ у буколическаго Болгара мой черезъ чуръ драматическ³й переводчикъ. - "Полтора," - отвѣчалъ пастухъ, и въ ту же минуту угрюмый лобъ его сокрылся по прежнему во глубину неисповѣдимой ярмолки. "Сколько?" повторилъ переводчикъ. - "Полтора," пробормоталъ Болгаръ, и лѣнивая голова его упала снова на землю. "Быть не можетъ", продолжалъ неугомонный драгоманъ: "мы уже такъ давно ѣдемъ!" Пастухъ затянулъ свою прерванную пѣсню; неудовлетворенная болтливость переводчика разразилась надъ нимъ громовыми проклят³ями; а я поскакалъ впередъ, убѣдясь въ совершенной невозможности добиться какого нибудь толку, касательно выбора лучшей, или ближайшей дороги.

   Тѣ же холмы, тѣ же фонтаны, тѣ же кусты и деревья мелькали передо мною, съ тою только разницею, что иногда лѣсная чаща раздвигалась внезапно на лѣвой сторонѣ дороги и представляла глазамъ моимъ далек³я высоты, усѣяныя однообразными, и какъ будто обдѣланными каменьями. Огромныя груды ихъ были кромѣ сего разсыпаны такимъ образомъ, что возбуждали невольную мысль о развалинахъ какого нибудь стариннаго здан³я. Знаю, что подобныя догадки могутъ быть сочтены грезами воображен³я, слишкомъ горячо занятаго своимъ предметомъ, но съ другой стороны, не должно, кажется, забывать и того, что я говорю о странѣ вѣковыхъ развалинъ.- Слѣды ея древняго населен³я еще не совсѣмъ изглажены, и сколько остатковъ онаго сокрыто еще отъ скальпеля нашей европейской Археолог³и!- Вскорѣ дорога круто поворотила на право; деревы сдѣлались рѣже - и монастырь Св. Константина открылся передо мною во глубинѣ зеленой лощины, примыкающей къ скаламъ утесистаго морскаго берега.

   Что сказать вамъ объ этой бѣдной обители? - И на ея убогихъ стѣнахъ печать вѣковаго разрушен³я поражаетъ прежде всего взоръ вашъ. Ея низкая, почернѣлая отъ времени и во многихъ мѣстахъ обрушенная ограда, сложена подобно заборамъ варнскихъ церквей изъ безчисленныхъ каменныхъ обломковъ. Взирая на пеструю разнородность ихъ, какой нибудь натуралистъ могъ бы конечно указать вамъ признаки постепеннаго образован³я минераловъ. Постная монашеская фигура встрѣтила меня со всѣмъ подобостраст³емъ восточнаго невольника у воротъ монастырскихъ, и поклонясь до земли, бросилась предупредить казака, подошедшаго взять мою лошадь. Крыльцо гостепр³имнаго брата было уже обставлено подушками; бѣдныя рогожки покрывали полъ онаго. Мы сѣли. Добрый монахъ исчезъ, и чрезъ минуту возвратился, отягченный каймакомъ, творогомъ и сметаною. За нимъ слѣдовалъ маленьк³й Болгаръ, неся также нѣсколько блюдъ съ оливками, сельдереемъ и съ новымъ запасомъ многоразличной сметаны; деревянная баклажка вина заключила эти гастрономическ³я приготовлен³я.- "Садитесь, садитесь, отецъ мой!" повторялъ я безпрестанно своему раболѣпному Амфитр³ону; но онъ кланялся до земли съ приложенными ко лбу руками; потомъ складывалъ ихъ крестомъ на желудкѣ, и потупивъ глаза въ землю, оставался неподвиженъ, подобно мраморному изваян³ю Гарпократа. Нѣтъ сомнѣн³я, что мысль о какомъ нибудь маленькомъ турецкомъ тиранѣ владѣла въ это время всѣми умственными способностями одеревенѣлаго инока. Онъ остался единственнымъ монашескимъ существомъ въ здѣшней обители: вся прочая брат³я разъѣхалась во время варнской осады. Проглотивъ изъ любопытства чашку турецкаго кофе, т. е. кофейной гущи безъ сахару, я отправился въ сопровожден³и анахорета взглянуть на монастырск³я достопримѣчательности. Храмъ Св. Константина Великаго точно также убогъ, сумраченъ, тѣсенъ, какъ и всѣ варнск³я церкви. Неугасимая лампада теплится день и ночь передъ образомъ перваго Христ³анскаго Императора. Я поклонился ему; зажегъ свѣчу, толщиною въ цѣлый рубль, передъ его святою иконою. Эта набожная тороватость подѣйствовала столь сильно на моего инока, что выходя изъ церкви, онъ не только получилъ употреблен³е языка, но указалъ мнѣ даже брошенный въ углу кусокъ мрамора съ барельефами и греческою надписью; говоря, что въ ихъ монастырѣ находилось недавно еще три или четыре таковыхъ обложка. Этотъ уцѣлѣвш³й остатокъ совершенно подобнымъ надгробнымъ мраморамъ, найденнымъ мною въ Варнѣ. Какимъ образомъ всѣ с³и памятники древности зашли въ монастырь Св. Константина, тогда какъ все въ немъ являетъ недавность существован³я - объяснятъ, можетъ быть, тѣ, кои болѣе моего посвящены въ таинства Археолог³и; я же послѣдовалъ въ эту минуту безъ всякихъ ученыхъ предположен³й за своимъ безцѣннымъ отшельникомъ, предложившимъ мнѣ посмотрѣть другой писанный мраморъ, брошенный близъ сосѣднихъ развалинъ монастыря Св. ²оанна.

   Напрасно сталъ бы я искать красотъ для изображен³я этой волшебной природы, которая очаровывала меня на каждомъ шагу, во время сей восхитительной прогулки. Разбросанные по берегу обломки каменныхъ громадъ - явные слѣды стариннаго землетрясен³я; фантастическая дикость приморскихъ скалъ; шумные порывы волнъ, бѣгущихъ издалека на исполинск³я стѣны ихъ, и отлетающихъ клубами; серебряной пыли отъ ихъ гранитныхъ панцырей; свѣжая горная вѣтка, трепещущая надъ неукротимою стих³ею; говорливый фонтанъ, орошающ³й крупными слезами ея изумрудные листья; пестрая пелена земли; ясная лазурь восточнаго неба; живописныя группы холмовъ и деревьевъ.. Не пр³ударить-ли по струнамъ своей забытой гитары? - Впрочемъ, вамъ извѣстно, какъ вялы цвѣты простой описательной поэз³и въ глазахъ нашего премудраго вѣка.

   Отъ пышнаго убора сей несравненной природы вниман³е ваше отвлекается нерѣдко и здѣсь грудами поэтическихъ развалинъ. Тамъ - обнаженный квадратъ повалившихся каменныхъ стѣнъ; тамъ - длинный параллелограммъ другаго, сокрушеннаго временемъ здан³я... въ нихъ сердце человѣческое не пожалѣло бы, можетъ быть, вдохнуть часть собственной жизни своей для сравнен³я временъ протекшихъ съ настоящими; но какой археологъ можетъ опредѣлительно сказать: кому или чему принадлежали нѣкогда с³и разсѣянные остатки давно минувшаго?- Сколько городовъ, процвѣтавшихъ по словамъ Стравона, на сихъ самыхъ мѣстахъ, исчезло даже до сего знаменитаго географа! Приливъ и отливъ разноплеменнаго человѣчества; рука времени, судорожныя измѣнен³я м³ра физическаго... Такъ напримѣръ - "большая часть Визоны" говоритъ Стравонъ - "поглощена землетрясен³емъ." Не знаю, этотъ ли самый городъ, процвѣтавш³й, по сказан³ю греческаго географа между Аполлон³ею и Каллат³ею, названъ въ древнихъ картахъ Д'Анвилля Byzium и поставленъ насупротивъ самаго Д³онисополя; то если с³е гадательное предположен³е заключаетъ въ себѣ хотя искру правдоподоб³я, то какъ знать, не остатки ли древней Визони представлялись мнѣ въ хаосѣ сихъ безобразныхъ развалинъ: ибо древн³й Д³онисополь или Крины существовалъ по мнѣн³ю Г.г. Лапортъ-дю-Тайля и Корая, французскихъ переводчиковъ Стравона, на мѣстѣ нынѣшняго Бальчика, и слѣдовательно не далѣе, какъ къ 20-ти верстахъ отъ Константиновской обители. Кстати о Кринахъ, историки повѣствуютъ, что море, выступившее въ 544-мъ году изъ береговъ своихъ, поглотило сей городы и разлилось по окрестностямъ до самаго Одессуса. По собраннымъ было на мѣстѣ сведен³ямъ оказалось, что, не доѣзжая до Бальчика, нѣсколько лѣвѣе сего города, существуетъ деревня, которая извѣстна здѣсь подъ именемъ Экрене. Мнѣ кажется, что с³е послѣднее назван³е звучитъ довольно явственно древними Кринами; сверхъ того, Г. Будищевъ, означивъ на морской картѣ своей одни только источники сего мѣста, называетъ оное Криницею; я же, съ своей стороны, узналъ, что Экрене есть довольно большая деревня, которая до нынѣшней войны была обитаема Турками, а теперь заселена Болгарами. Впрочемъ, какъ-бы то ни было - Бальчикъ и Экрене находятся въ столь близкомъ разстоян³и другъ отъ друга, что ученые Г. г. Лапортъ дю-Тайль и Корай не сдѣлали почта никакого промаха, предположивъ существован³е древняго Д³онисополя на мѣстѣ нынѣшняго Бальчика, тогда какъ всѣ означенные доводы заставляютъ, кажется, не безъ нѣкоторой основательности думать о тожествѣ гаурскаго селен³я Экрене съ древними Кринами.

   Монастырь Св. ²оанна есть не иное что, какъ небольшая груда каменьевъ, закрытыхъ густою древесною чащею, а писаный мраморъ, обѣщанный мнѣ достопочтеннымъ инокомъ - какъ бы думали, какимъ открыт³емъ обогатилъ онъ меня? - Чудесный камень сей можетъ конечно украсить всякую мостовую, но едвали годится для какого бы то ни было Музея. На вопросъ мой: почему премудрый анахоретъ почитаетъ его стариннымъ, рѣдкимъ, диковиннымъ, онъ отвѣчалъ, что безъ сомнѣн³я дорогой камень сей принадлежитъ временамъ глубочайшей древности: ибо, поступивъ тому назадъ болѣе 25-ти лѣтъ въ монастырь Св. Константина, онъ съ тѣхъ самыхъ поръ помнитъ это сокровище все на одномъ и томъ же мѣстѣ.

   На дальнѣйш³е разспросы мои объ окрестностяхъ, отшельникъ указалъ пальцемъ на синѣющ³йся вдалекѣ лѣсъ, и объявилъ, что не болѣе 5-ти верстъ отъ морскаго берега и не далѣе 9-ти отъ монастыря Константиновскаго, существуютъ огромныя развалины старой греческой обители. Болгары называютъ ее Гачукою; Грекамъ же и Туркамъ она вообще извѣстна подъ именемъ Аладжи (пестраго) Монастыря. Тамъ, по словамъ честнаго анахорета, - не только цѣлые Музей драгоцѣнныхъ антиковъ и рѣдкостей, но даже богатства болѣе существенныя: всѣ чудеса мечтательнаго Эльдорадо ожидаютъ предпр³имчиваго, который бы рѣшился на перекоръ всеобщей трусости, порыться въ семъ ужасномъ мѣстѣ. "Какая же опасность? как³я же сокровища?" воскликнулъ я, взволнованный любопытствомъ.- "Старые люди говорятъ," продолжалъ монахъ, "что эта чудесная обитель основана на развалинахъ Эллинскаго Филиппополя; что слухъ о старинныхъ богатствахъ, сокрытыхъ въ его непроницаемыхъ подземельяхъ, разгорячилъ однажды воображен³е какого-то инока до того, что онъ рѣшило непремѣнно удостовѣриться собственными своими глазами въ истинѣ предан³я; что на сей конецъ безстрашный монахъ спустился ночью одинъ съ потаеннымъ фонаремъ на глубину подземелья, и прошелъ лабиринтъ онаго, увидѣлъ..." Но какъ изобразить мнѣ всю неопредѣленность сего фантасмагорическаго видѣн³я?- Изуродуйте, если хотите, нѣсколько сценъ изъ того, что Томасъ Муръ повѣствуетъ о таинствахъ древнихъ Египтянъ, прибавьте къ сему нѣсколько чудесъ изъ очарованной пещеры Аладиновой и обставьте всю эту смѣсь нѣсколькими дюжинами древнихъ Ларвъ и восточныхъ Гулей:- вотъ чертовск³й хаосъ, который окружилъ неопытнаго инока, при входѣ въ сокровенную глубину языческаго подземелья.- Подобныя бредни составляютъ конечно поэтическое достоян³е всякаго младенчествующаго или состарѣннаго вѣковымъ варварствомъ народа; но развязка этой любопытной экспедиц³и кажется мнѣ вовсе оригинальною: вотъ она. Послѣ долгихъ поисковъ, товарищи сего новаго Агамеда нашли его безъ чувствъ у отверст³я проклятой пещеры. Выражен³е блѣднаго лица его представляло самую страшную смѣсь ужаснаго съ уморительнымъ; борода страдальца, разобранная на безконечное множество плетешковъ, скрученныхъ на подоб³е тонкой сахарной бичевки, была всунута въ ноздри злополучнаго искателя приключен³й; но за то въ глубокихъ карманахъ его найденъ цѣлой четверикъ золотыхъ и серебряныхъ антиковь, а въ стиснутыхъ кулакахъ нѣсколько дорогихъ талисмановъ, пришедъ въ себя, онъ повѣдалъ удивленной брат³и свои неслыханныя похожден³я.

   "Трудно въ самомъ дѣлѣ представить себѣ происшеств³е, столь странное и вмѣстѣ столь удивительное;" сказалъ я моему разсказчику: "но почему же вы полагаете основан³е Аладжи - Монастыря на развалинахъ Эллинскаго Филиппополя?"- "Такъ толкуютъ старыя люди,"- отвѣчалъ онъ. Противъ подобнаго авторитета говорить безъ сомнѣн³я нечего; но мнѣ кажется, что едва ли предан³е дѣдовъ яснѣе безум³я внуковъ о семъ любопытномъ предметѣ. Вамъ конечно извѣстно затруднен³е Виргил³евыхъ истолкователей объяснить слѣдующихъ два стиха изъ 1-ой книги Георгикъ:

  

   Ergо inter sese paribus concurriere telis

   Romanos acies iterum vidêre Philippi.

  

   Монахъ Ларю истощаетъ для сего весь ученый запасъ свой; но его длинные комментар³и кажутся темными и вовсе неестественными неутомимому аббату Делилю; - спрашивается: яснѣе ли его собственные доводы?- Не знаю; но будучи вовсе не намѣренъ сличать ученыхъ мнѣн³й о разномѣстномъ существован³й двухъ древнихъ городовъ Филипповъъ (Phllippes), и еще менѣе разсуждать о томъ изъ нихъ, близъ коего Юл³й Кесарь рѣшилъ судьбу тогдашняго м³ра, я позволяю себѣ замѣтить только то, что судя по границамъ, опредѣляемымъ Делилемъ Македон³и, во время Римскаго владычества, т. е. по протяжен³ю оной къ востоку до береговъ Нестуса (нынѣшняго Кара-су, или Место), должно конечно полагать существован³е ѳрак³йскаго Филиппа - города столь знаменитаго кровавымъ торжествомъ Тр³умвировъ - на рубежѣ сихъ двухъ областей, и слѣдовательно, на мѣстѣ нынѣшней турецкой деревня Филибе, находящейся къ 35-ти верстахъ отъ Ямболи. Изъ всѣхъ сихъ предположен³й явствуетъ, что предан³я здѣшнихъ старцевъ о сущестован³и Эллинскаго Филиппополя на мѣстѣ ихъ дивнаго Аладжи - Монастыря не заслуживаетъ никакого дѣльнаго опровержен³я; но такъ какъ нѣтъ дѣйств³й безъ причины, то не сходство ли назван³я древнихъ Кринъ (Д³онисополя) съ Кренидами, т. е. градомъ источниковъ, первоначальнымъ именемъ древняго ѳрак³йскаго Филиппа, смѣшало въ ихъ понят³и сей славный городъ съ мѣстомъ, находящимся, какъ я сказалъ уже, въ столь близкомъ разстоян³и отъ нынѣшней деревни ихъ Экрене. Какъ бы то ни было, я увѣренъ, что вы простите мнѣ это неумѣстное отступлен³е. Увлекшись преждевременными разсужден³ями о мѣстѣ, увѣковѣченномъ поражен³емъ Брута и Касс³я, и при нынѣшнихъ обстоятельствахъ нисколько не отчаяваюсь въ возможности проскакать по равнинѣ, на коей за осмнадцать вѣковъ передъ симъ погибли послѣдн³е Римляне.

   Часы мои показывали уже 7, когда, возвратясь въ монастырь Св. Константина, мы сѣли на лошадей и пустились обратно въ Варну. Картина окрестностей представилась мнѣ на этотъ разъ совсѣмъ въ другомъ видѣ. Густыя облака тянулись огромными темно-голубыми массами по безпредѣльности вечерѣвшаго неба. Колоссальные клубы ихъ спускались то стройными, то разсѣянный и слоями къ землѣ, драпировали лѣсистыя вершины холмовъ, набросанныхъ въ безпорядкѣ другъ на друга и придавали имъ видъ волкановъ, дымящихся предъ сокрушительнымъ извержен³емъ. Вся эта смѣсь возбудила невольную мысль о первобытномъ хаосѣ; но декорац³я перемѣнилась, когда пестрая Варна представилась глазамъ моимъ. Западавшее солнцѣ мелькнуло у поднож³я отдаленныхъ горъ, за противоположнымъ берегомъ залива. Темная туча висѣла надъ нимъ подобно необъятному покрывалу; одинъ только лучь тянулся необозримымъ краснымъ путемъ по морскому пространству. Корабельныя мачты, окруженныя его пурпуровымъ полусвѣтомъ, казались исполинскими факелами, догорающими въ торжественномъ сумракѣ сей великолѣпной картины.

   Вы можетъ быть спросите: какое новое зло или благополуч³е удерживало меня до сихъ поръ здѣсь, по возвращен³и изъ Константиновской обители.- Ѣду, my dear; на этой же недѣлѣ пускаюсь въ дальнѣйш³й путь... Проклятая надежда вымолить необходимое военное прикрыт³е для обозрѣн³я - чего бы вы думали?... Страшнаго Аладжи - Монастыря, съ его заколдованными пещерами, приковывала меня до сихъ поръ къ несносной, варварской отвратительной Варнѣ - и безъ сомнѣн³я г. г. черти подѣлились бы со мною своими подземными сокровищами, если бы прибывш³й вчера по бальчикской дорогѣ транспортъ, не привезъ сюда десятерыхъ п³онеровъ, коихъ носы и уши показались слишкомъ длинными повстрѣчавшимъ ихъ рабамъ великаго Пади-Шаха. Будучи совершенно доволенъ настоящею пропорц³ею сихъ двухъ членовъ своихъ, я разсудилъ за благо оберегать ихъ до самой послѣдней крайности. Правду сказать, трудно поручиться за число и вѣжливость ухорѣзовъ, разсѣянныхъ по всѣмъ направлен³ямъ предстоящихъ мнѣ путешеств³я; но "advienne que pourra", говаривалъ маленьк³й Капралъ, нашъ общ³й пр³ятель.

   Окончивъ это несвязное послан³е, я долго думалъ о средствахъ выбросить весь лишн³й вздоръ, который за грѣхи мои разсыпанъ полными пригоршнями по его безтолковымъ страницамъ; но это новая Египетская работа; а вамъ извѣстно, какъ крута неодолимая лѣнь моя и такъ - уничтожьте, сожгите, если угодно, не распечатывая эту огромную эпистолу. Впрочемъ въ слѣдующемъ письмѣ я употреблю всѣ силы заключить свою праздную словоохотливость въ предѣлахъ одного только почтоваго листика; постараюсь предначертать себѣ планъ болѣе правильный и вооружусь дѣльною строгост³ю къ своему непокорному слогу. Вѣрьте сему; надѣйтесь и - прощайте.

  

  

  

   Васъ ли, поклонникъ этой необъятной могилы, надъ которою тѣни Сцип³оновъ и Павловъ Эмил³евъ, носясь въ туманѣ вѣковъ, говорятъ сердцу о древней столицѣ м³ра; сѣтуютъ о ея погибшемъ велич³и, или утѣшаютъ всеобщимъ, неизбѣжнымъ жреб³емъ царствъ и народовъ, начертаннымъ на ея краснорѣчивыхъ развалинахъ; васъ ли, говорю я, могъ бы занять однообразный разсказъ объ этихъ скудныхъ мраморахъ съ ихъ полуизглаженными надписями и барельефами, объ этѣхъ медаляхъ, покрытыхъ священною для антиквар³евъ зеленью и безцѣнныхъ только въ глазахъ сихъ достопочтенныхъ собирателей вѣковыхъ грибовъ и полушекъ?- Нѣтъ! лучи Ген³я, горящ³е въ чертахъ оживотвореннаго мрамора, невыразимыя муки Лаокооновы и цѣлый м³ръ изящнаго еще не умерли въ памяти вашего сердца. - Вы видѣли Пантеонъ; вы посѣщали мастерскую Кановы и..... Боже мой! можно ли сомнѣваться, что послѣ всего этого ваше воображен³е было бы не слишкомъ очаровано безцвѣтнымъ описан³емъ диковинокъ, обрѣтенныхъ мною посреди аз³ятской Варны. - Но если я до сихъ поръ не рѣшался возмущать ими вашихъ итал³янскихъ воспоминан³й, то теперь не страшусь ни мало перенести мечты ваши изъ-подъ лавра, осѣняющаго могилу Мантуанскаго Лебедя, на очарованныя долины древняго Гемуса.

   Давнымъ-давно мнѣ было уже тѣсно въ стѣнахъ полуразбитой Варны; давнымъ-давно душа моя...

   . . . . . . . . рвалась къ лѣсамъ и къ волѣ,

   Алкала воздуха полей;

  

   но сначала - коварная прелестница Археолог³я удерживала меня крѣпко-на-крѣпко въ своихъ объят³яхъ; потомъ - наступлен³е страстной недѣля внушило моей совѣсти благую мысль очистить покаян³емъ душу, чтобы въ случаѣ встрѣчи и неравнаго бою съ невѣрными, умереть по крайней мѣрѣ прямымъ Христ³аниномъ подъ остр³емъ проклятаго ятагана; но въ сторону балогурство! Походная церковь, воздвигнутая генераломъ Г. на одной изъ площадей Варнскихъ, есть тѣ самомъ дѣлѣ, трогательный символъ кроткаго христ³анскаго благочест³я. Ея убог³й жестяный крестъ льетъ равнымъ образомъ свѣтлые лучи свои на могилы Рускихъ и Оттомановъ, примиренныхъ смерт³ю и пр³ятельски перемѣшанныхъ другъ съ другомъ за симъ послѣднимъ рубежомъ всякаго человѣческаго разноглас³я. Я по истинѣ не знаю, съ чѣмъ сравнить эту набожную стремительность, съ коею наши воины толпились передо мной вокругъ священнаго алтаря, алкая небесной пищи и отраднаго облегчен³я отъ тайныхъ тягостей жизни. - Вамъ безъ сомнѣн³я извѣстно, какими красками божественный пѣвецъ ²ерусалима изобразилъ высокую смѣсь гордаго военнаго мужества съ этимъ благочестивымъ смирен³емъ, которое наполняло душу Крестоносценъ, попиравшихъ обнаженными стопами землю, орошенную кров³ю искупителя. Не знаю, справедливо ли сравнен³е; но смѣю увѣрить васъ, что предстоявшая мнѣ картина сливалась поминутно въ моемъ воображен³и съ этой разительною сценою.- Ежедневная близость смерти, отдаленность отъ родины, воспоминан³е о милыхъ сердцу, покинутыхъ можетъ быть на вѣки - воспоминан³е, столь естественное въ эту священную минуту - согласитесь, что едвали трогательная простота подобнаго зрѣлища уступить всему блеску вашихъ великолѣпныхъ столичныхъ процесс³й.- Бьюсь также объ закладъ, что благовѣстъ къ заутренѣ Cв. Пасхи засталъ насъ совсѣмъ въ различныхъ занят³яхъ: - я въ это время читалъ Фауста, и какъ нарочно попалъ на не мѣсто, гдѣ безпокойный Докторъ, умиленный подобными звуками, роняетъ изъ рукъ чашу съ роковою отравою. Слѣдующ³е за симъ стихами усугубили странную тревогу души моей:

  

   Was sucht ihr, mächtig und gelind,

   Ihr Himmelstöne mich am Staube? и проч.

  

   Остатокъ сего дивнаго монолога довершилъ ея неизъяснимое волнен³е, проникнувъ, подобно голосу собственныхъ чувствъ, въ сокровенные изгибы моего сердца. Я громко прочелъ:

  

   Sonst stürzte sich der Himmelsliebe Kuss

   Auf mich herab, in ernstem Sabbathstille;

   Da klang so ahndungsovll des Glockentones Fülle,

   Und ein Gebeth war brünstiger Genuss. . . .

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

   Diess Lied verkündete der Jugend muntre Spiele,

   Der Frühlingsfeyer freyes Glück... и проч., и проч.

  

   Голова мои пылала; я бросилъ съ досадою книгу и пошелъ къ заутринѣ..... Вы безъ сомнѣн³я имѣете полное право назвать неумѣстнымъ этотъ странный поворотъ разсказа, Богъ знаетъ куда и зачѣмъ, съ прямаго пути его; но согласитесь, что для васъ, домосѣдовъ, даже самыя обыкновенныя мысли и приключен³я странника бываютъ рѣдко не занимательны. Причина тому - ихъ совершенное несходство со всѣмъ тѣмъ, что порождается однообраз³емъ вашего едва текущаго существован³я. Такъ, напримѣръ, въ это время какъ вы, встрѣтивъ свѣтлый праздникъ въ кругу своихъ домашнихъ Пенатовъ, готовились, вѣроятно, на оффиц³яльную прогулку подъ качели - я наслаждался бурнымъ ожидан³емъ непр³ятеля замыслившаго, какъ пронесся слухъ, воспользоваться мнимой безпечност³ю нашихъ въ первый день Пасхи. Генералъ Г., больной наканунѣ, расхаживалъ уже по комнатѣ, когда и посѣтилъ его послѣ заутрени, и на вопросъ мой: въ самомъ ли дѣлѣ будутъ къ намъ незваные гости?- отвѣчалъ: "Милости просимъ! мы готовы принять ихъ." Между тѣмъ, отправленный для рекогносцировки адъютантъ донесъ, что Турки дѣйствительно перешли въ это утро Камчикъ, схватили съ передовыхъ нашихъ постовъ одного казака, отрѣзали ему голову, и похитивъ десятокъ найденныхъ при немъ сребрениковъ, возвратились на противоположную сторону. - Передъ вечеромъ генералъ Г. пригласилъ меня прогуляться съ собою въ лагерь, расположенный на южной сторонѣ крѣпости. Вы, знакомые съ весною благословенной Авзон³и, вы конечно не отвергнете этой таинственной симпат³и, которая существуетъ между природою и внутренней жизн³ю человѣка: а потому, и смѣло позволяю себѣ назвать неизъяснимымъ это волшебное наслажден³е, которое наполняло мою душу при видѣ Варны и ея живописныхъ окрестностей, столь обворожительныхъ въ настоящее время года, столь разноцвѣтныхъ въ соединен³и съ этой восточной пестротою, которая мелькаетъ теперь новымъ блескомъ на разнообразныхъ толпахъ народа, страстнаго охотника до всякихъ праздничныхъ игрищъ и удовольств³й. Громъ военной музыки и голосъ родимыхъ пѣсенъ оторвали мое воображен³е отъ картинъ радужнаго Востока, когда русск³е шатры представились глазамъ моимъ, подобно бѣлому стаду, разсѣянному по ковру муравчатой пажити. Не стану говорить вамъ о впечатлѣн³яхъ, почерпнутыхъ моимъ сердцемъ въ шумномъ воинскомъ станѣ, гдѣ все - и "не одна во полѣ дороженька", и "ты нашъ сельск³й пѣтухъ" и переносили мою душу - то подъ соломенную кровлю уединенной русской хижины, то на гладкую питерскую дорогу, по коей нѣкогда, въ ясную морозную ночь, залетная тройка мчала вихремъ мои лубочные пошевни, и гдѣ однозвучный гудъ валдайскаго колокольчика или заунывная мелод³я ямской пѣсни, говорили моему сердцу о священной старинѣ нашего отечества. Черезъ нѣсколько дней, совсѣмъ друг³я воспоминан³я волновали мечты мои: очарованный взоръ мой любовался уже картинами древней, холмистой Миз³и.

   24-го текущаго мѣсяца я возложилъ на себя вновь свои бранные доспѣхи и около 3-хъ часовъ послѣ обѣда потянулся на тощей казачей клячѣ къ западнымъ воротамъ Варны. - "Въ Римѣ живи по-римски" - говоритъ пословица; а потому мудрено ли, что и я находясь въ Турц³и, рѣшился на этотъ разъ обезьянить благоразумный фатализмъ оттоманск³й. Не взирая на многочисленныя непр³ятельск³я парт³и, мелькающ³я по временамъ въ промежуткахъ нашей операц³онной лин³и отъ Проводъ до Варны, два только казака и мой неустрашимый La Fleur, живой арсеналъ, съ огромной венгерской саблею у бедра, съ предлиннымъ арнаутскимъ ружьемъ и короткимъ карабиномъ за плечами, съ черкесскимъ кинжаломъ, турецкимъ ятаганомъ и нѣсколькими парами тульскихъ пистолетовъ у пояса - составили всю мою свиту. Встрѣченныя нами у воротъ крѣпости похороны, показались моимъ спутникамъ знакомъ гибельнаго предзнаменован³я; а дик³е надгробные мраморы; расположенные стоймя на могилахъ стараго чумнаго кладбища, наполнили и мое воображен³е самыми черными думами, мелькнувъ на правой сторонѣ дороги, подобно мшистымъ пнямъ вырубленнаго встарину лѣса. Синяя пелена моря осталась позади меня; я ѣхалъ берегомъ его Лимана, называемаго здѣсь - то Варнскимъ, то Девнинскимъ. Сначала ровная, гладкая какъ растянутое полотно дорога - привела мнѣ на мысли нашъ звонк³й петербургск³й шоссе; но вскорѣ, свѣжесть и живописная красота болгарской природы, изгладили его изъ моей памяти. Душа весны встрѣтила меня на сихъ роскошныхъ долинахъ и какъ будто поздравила съ отраднымъ избавлен³емъ отъ стѣнъ Варны, душной, нечистой, обширной могилы столькихъ тысячь воиновъ. Мало-по-малу все мое существован³е слилось съ этой волшебной природою; и только тяжелый скрыпъ артиллер³йскихъ обозовъ, свѣтлый мѣдь пушекъ, русск³е мундиры и тому подобные эпизоды прерывали на минуту созерцательное состоян³е души моей, мелькая вдалекѣ изъ-за кудрявой зелени кустарника, цвѣтущаго по обѣимъ сторонамъ дороги. Малые Балканы, начиная отсюда подымаются выше и выше къ Юго-Западу, кажутся издали обтянутыми пышнымъ яркозеленымъ бархатомъ. Огромныя фруктовыя деревы образують и здѣсь - то густыя аллеи, то темныя бесѣдки, или рѣдкими свѣтлозелеными рощами тянутся по горному скату. И здѣсь, почти черезъ каждыя три версты, говорливый фонтанъ приглашаетъ васъ освѣжиться своей студеною влагою.- Вамъ конечно знакомо сочинен³е генерала Андреосси о водоемахъ или бендахъ константинопольскихъ. Это сочинен³е и еще болѣе подробности извѣстнаго ор³енталиста Г.