Терещенко Александр Власьевич - Быт русского народа

  

   Терещенко А. В. Быт русского народа. Ч. I / Вступ. ст. А. Ф. Чистякова

   М.: Русская книга, 1997. - (Народная мудрость).

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   А. ЧИСТЯКОВ. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ РУССКОЙ ЖИЗНИ

  

  

   Свойства людей

   Разделение людей по очерку лица и образованию тела

   Славяне, коренные европейцы

   Свойства славян

   Свойства русских славян

   Воинственность

   Набожность

   Веселость, гостеприимство и храбрость - суть отличительные качества русских

   Возрастание княжеских детей среди битв

   Замена наук пастырским ученяем

   Ожесточение воинственности

   Следствия от междоусобия князей

   Всеобщее уныние и унижение

   Изменение многих благородных качеств от угнетения

   Мнения предков о невозможности освобождения из-под ига

   Время возрождения России

   Неожиданное приращение России

   Бедствие возвеличило русских

   Неизменное свойство веселости

   Сохранившаяся народность в древних сочинениях

   Непоколебимость народа и его слава

   Действие народности

   Влияние языка на народ

   Способности русских к просвещению

   Сохранение народных мыслей в старинных песнях и сказках - и уклонение от самобытности

   Местные отличия и наклонности русских не мешают народности

   Заключение

  

  

   Превосходство европейского климата пред прочими частями света

   Древнейшие сведения о России

   Жилища славян

   Здания деревянные и каменные, хоромы в. к. Ольги

   Единообразное построение и расположение комнат

   Освещение

   Каменные палаты

   Простота в построении

   Украшение комнат

   Появление каменных домов

   Жилые покои в XV и XVI веках

   Построение высоких деревянных домов, их внутренность и важность высоких хором

   Избы и простота сельской жизни в самой столице

   Распространение каменных домов

   Строение домов и изб в половине XVII века

   Украшение покоев, сады и рыбные пруды

   Появление ягод, плодов и махровых роз

   Пышность хором, превозносимая песнями

   Истребление деревянных домов от пожаров

   Меры для предупреждения пожаров

   Строение по плану

   Улучшение домов содействовало перемене образа жизни

   Избы из срубов

   Курени

   Мазанки

   Хаты

   Построение богатых зданий поселило расточительность

   О числе домов во всей России

   Улучшение городов

  

  

   Древнейшая пища

   Мед

   Пиво и перевар

   Изобилие в съестных произведениях

   Пряности

   Мельницы

   Пища простолюдинов

   Ввоз вин и плодов из Царьграда

   Хлебное вино или водка

   Ерофеич

   Старинные попойки

   Действие водки на умственные способности

   Буза

   Неупотребление в пищу некоторых животных особенно зарезанных рукою женщины

   Кушанье, преимущественно рыбное; ботвинья, окрошка, блины и оладьи

   Изобилие в съестных припасах

   Соблюдение постов

   Время кушанья и отдыха

   Содержание по службе

   Печение разного хлеба

   Обеды

   Богатство серебра, золота и драгоценностей

   Званые обеды

   Музыка и звон во время обеда

   Столы в XVII веке

   Закуски или десерт

   Давность сахара

   Порядок подавания кушанья

   Разведение некоторых плодов и овощей

   Взварец и пунш

   Кофе

   Чай

   Табак

   Картофель

  

   Древнейшая одежда славян

   Древняя одежда русских

   Бороды

   Серьги, ожерелье, мониста, кольца и перстни

   Лапти

   Одежда XI века

   Пояса и кушаки и война за пояс

   Наряд в XIII веке

   Отзывы путешественников о наружности русских

   Наряды начала XVI века

   Рукавицы

   Известия о нарядах половины XVI века

   Страсть к румянам

   Продолжение известий о нарядах

   Придворная одежда

   Боярская одежда

   Богатство царской одежды

   Награда одеждою за заслуги

   Наряд боярынь

   Убор царицы Ирины

   Одежда женская, духовного сословия

   Наряд девичий

   Единообразие одежды обоих полов

   Ношение иностранцами русской одежды

   Запрещение иностранцам носить русскую одежду

   Запрещение о введении иноземных обычаев

   Одежда в половине XVII века и пристрастие к румянам

   Постепенное введение иностранного

   Введение иностранной одежды и запрещение носить русскую

   Гражданская, военная и простонародная одежда

   Введение новых нарядов и благовоний

   Стрижение бород и усов

   Произведения русской выделки с самых древних времен

   Единообразие в жизни, платье и одежде между простолюдинами

  

  

   Похвальные свойства славян

   Хлебосольство

   Набожность

   Отзывы иностранцев о свойстве русских

   Занятие женского пола

   Удовольствие в пении

   Уединенная жизнь

   Постель

   Супружеская верность

   Доказательство любви через побои

   Обращение в общежитии

   Высокомерие дворян

   Верховая езда

   Звериная и птичья охота

   Шуты

   Жизнь великокняжеского дома

   Поцелуйный обряд

   Появление свободы женского пола

   Свободное обращение

   Введение балов и танцев

   Карусель

   Театры

   Телеги и сани

   Каптаны, рыдваны и колымаги

   Кареты и коляски

   Бани

  

  

   Любовь славян к музыке

   Древнейшая музыка славян

   Трубная музыка и мнение о музыке и пении

   Появление других инструментов

   Природное свойство русских к веселью

   Бандуристы

   Цымбалы или кимвалы

   Музыкальная известность чехов

   Словарь редких и старинных слов

  

   Книга "Быт русского народа" была издана полтора века тому назад. К этому моменту имя автора огромного труда было уже известно в научных и культурных кругах России. Александр Власьевич Терещенко (1806-1865) - неутомимый археолог, этнограф, изучавший старину родной страны. Он исследовал историю кочевников причерноморских степей, вел многочисленные раскопки. Его работы "Очерки Новороссийского края", "О могильниках, насыпях и каменных бабах в Екатеринославской и Таврической губерниях", "Опыт обозрения жизни сановников..." и многие другие явились заметным вкладом в познание прошлого Руси.

   Появление "Быта русского народа" в 1847-1848 гг. принесло ученому заслуженную популярность. И до и после выхода в свет этой монографии было создано немало серьезных и талантливых произведений по данному вопросу. Достаточно назвать "Русский народ: его обычаи, обряды, предания, суеверия и поэзия" М. Забылина, "Сказания русского народа" И. Сахарова, "Бродячая Русь Христа ради" С. Максимова, "О повериях, суевериях и предрассудках русского народа" В. Даля... Но семь частей-томов А. Терещенко значительно превосходят все перечисленные и многие другие сочинения как по объему, так и по обстоятельности исследования.

   В самом деле, вникните в содержание только одной первой части "Быта русского народа". В ней полно и ярко раскрываются понятие и сущность народности, дается подробное описание жилищ, в которых обитали наши пращуры, повествуется об образе их жизни, рассказывается о домоводстве и одежде. Не забыта музыкальная культура - без нее немыслимо представить себе русского человека. Задушевные песни и хороводные, плясовые мелодии, самобытные музыкальные инструменты типа рожков, гуслей, свирелей и т. д. - обо всем этом со знанием дела рассказывает автор.

   Тешим себя надеждой, что читатели дождутся выхода в свет и остальных шести, не менее интересных, частей этой неординарной книги.

   Свыше 600 страниц насчитывает вторая часть. Она целиком посвящена свадьбам во всем их разнообразии в связи с необъятностью государства Российского. Это поистине энциклопедия бракосочетания! В третьей части описываются обряды крещения, похорон, поминок. Здесь мы знакомимся также с летосчислением, с Дмитриевской субботой, о глубоком смысле которой многие сегодня уже не знают. Забавам, играм, хороводам посвящена часть четвертая. А в следующей, пятой - трудно оторваться от увлекательного рассказа про встречу весны-красны, празднование Красной горки, Ивана Купалы, о том, как справлялись обжинки, братчины, как отмечали бабье лето... Предпоследняя часть отведена главным образом описанию празднования на Руси Пасхи и Троицы, а последняя, седьмая - Святкам и широкой Масленице.

   Мы публикуем первую часть популярнейшего в свое время и ни разу до сих пор не переиздававшегося уникального исследования. Разумеется, современному читателю могут показаться наивными либо устаревшими некоторые утверждения автора, однако не будем забывать, что работа эта писалась много лет назад.

   Старая орфография и пунктуация приведены к нормам современного русского языка. По возможности сохранена авторская стилистика.

   Переводы иноязычных слов, выражений и цитат, а также некоторые редакторские пояснения даются в угловых скобках. В конце книги помещен краткий словарь редких и старинных слов.

   Время не властно над книгами, любимыми народом, особенно над теми, героем в которых выступает сам народ. Долгая жизнь - уже в очередном издании - суждена и этому замечательному произведению.

  

  

   Иностранцы смотрели на наши нравы и образ жизни по большей части из одного любопытства; но мы обязаны смотреть на все это не из одного любопытства, а как на историю народного быта, его дух и жизнь и почерпать из них трогательные образцы добродушия, гостеприимства, благо<го>вейной преданности к своей родине, отечеству, православию и самодержавию. Если чужеземные наблюдатели удивлялись многому и хвалили, а более порицали, то мы не должны забывать, что они глядели на нас поверхностно, с предубеждением и без изучения нашего народа, поэтому впадали в большие заблуждения, часто вдавались в заключения странные, переходили от одной крайности к другой таким образом, что один писатель выставлял похвальным и прекрасным, то другой находил то же самое порочным и смешным; что один списывал из рассказов, то другой дополнял несбыточными своими истолкованиями и всегда направлял их в дурную сторону. Перечитывая описания, повествования и сказания на многих европейских языках, вы постоянно читаете, и не без улыбки, что все иноземные писатели как бы условились однажды и навсегда хулить и бранить нас, и эта страсть до того проникнута в их сочинения, что нет ни одной книги, которая бы при имени России не восклицала: "Варварская Московия! Земля дикая, народ в ней раскольнический и совершенно отступивший от чистой католической веры". - Всякий, знакомый с историей своего отечества, знает, что эти приписки на предков наших истекли от непреклонности их подчиниться игу католических проповедников и их верховному представителю, который вместе с ними и легкомысленными писателями называл еще нас "погибшими чадами", "отверженными детьми от Бога", "овцами без пастыря", а поэтому не могущими наследовать царствия небесного и наслаждаться благами здешней жизни. - Таковые нарекания суть следствия страстей, а не истины; движения изуверных мыслей, а не чистоты Евангельской; таковые злословные провозглашения относятся к чести наших предков, а не к бесславию их: они отстояли свое право и достояние и перенесли умно все осуждения, которые пали на головы наших хулителей.

   Оставив людские страсти, которые мы относим к понятиям века, нам усладительно вспомнить, что предков жизнь, не связанная условиями многосторонней образованности, излилась из сердечных их ощущений, истекла из природы их отчизны и этим напоминается патриархальная простота, которая столь жива в их действиях, что как будто бы это было во всяком из нас. Кто хочет исследовать быт народа, тот должен восходить к его юности и постепенно снисходить по ступеням изменений всех его возрастов. Тогда мир наших предков не будет для нас безжизненным, мертвым: он представится сильнее нашему воображению, со всеми его причудами и понятиями; тогда увидим все стороны картины: суровой и гордой, воинственной и мирной, несчастной и торжествующей, печальной и добродетельной; на ней увидим предков, увенчанных славою, и сердце наше забьется крепче!

   Давно я имел намерение изобразить жизнь нашей Руси, но всегда был останавливаем мыслью: труд не по моим силам. Эта мысль - действительно справедливая - отнимала у меня всякую надежду приступить когда-нибудь; но рассуждая, что и слабое ознакомление, по возможности точное, не должно быть порицаемо - я решился начертить его в "Быте русского народа". Не без робости представляю его моим соотечественникам. Если они найдут его достойным своего внимания, то буду радоваться с ними. Признаюсь, занимаясь с любовью изложением "Быта русского народа", я укреплялся еще надеждою, что даровитые люди разовьют со временем это сочинение, которое, по скудости собранных сведений, разделено на VII частей, и в них помещено:

   В части I - I. Народность. П. Жилища. III. Домоводство. IV. Наряд. V. Образ жизни. VI. Музыка.

   В части II - Свадьбы.

   В части III - I. Времясчисление. II. Крещение. III. Похороны. IV. Поминки. V. Дмитриевская суббота.

   В части IV - Забавы: I. Игры. II. Хороводы.

   В части V - Простонародные обряды: I. Первое марта. П. Встреча весны. III. Красная горка. IV. Радуница. V. Запашка. VI. Кукушка. VII. Купало. VIII. Ярило. IX. Обжинки. X. Бабье лето. XI. Братчины.

   В части VI. - I. Обрядные праздники. II. Неделя вай. III. Пасха. IK Русальная неделя. V. Семик. VI. Троицын день. VII Первое апреля. VIII. Первое мая.

   В части VII - I. Святки. II. Масленица.

   Некоторые из отечественных писателей занимались исследованиями русской жизни, обычаев и забав, и в начале первых своих трудов обещали многое; потом, встретив трудности, охладели в своем усердии. - Вскоре заняли их места два ревностных писателя: г. Снегирев и г. Сахаров. Первый, издав "Русские простонародные праздники и суеверные обряды" в четырёх выпусках, остановился. Второй, представив скромно "Сказания русского народа", расширил их впоследствии дополнениями и новыми сведениями. Его сказания, одно из отрадных явлений в нашей словесности, обратили на себя справедливое внимание любителей народного быта, но, к сожалению, в них есть недостаток, и в этом не г. Сахаров виноват, но постоянные препятствия в собирании сведений; трудность в изложении по чрезмерной разнообразности об одном и том же предмете; местные изменения и переиначивания одного и того же обряда или забавы не только по всей России, но в одной даже губернии, - мало этого, в одном и том же уезде, так что делается в одном селении, то в другом, того же уезда, или уже изгнано, или совсем отправляется противоположно. При этом еще неизбежная борьба с суеверными людьми, которые никак не соглашаются пересказывать свои обычаи, и не всегда можно положиться на верность передаваемых ими известий, не говорю уже об игре или о песне, которая переменяется ими быстро, как хамелеон. Песнь, только что пересказанная вам и записанная вами, - и вы радуетесь, думая, что она полная, - станете же выслушивать ее от другого, выходит разница не в одних словах, но в расстановке стихов и в порядке самого содержания, так что если бы вздумалось кому-либо исправлять одну какую-нибудь песнь через пересказы многих певцов, то не было бы конца поправкам и исправлениям. Сколько неприятны и не тяжелы подобного рода источники, столько они важны: ими только можно убедиться, что народ наш сочиняет беспрерывно песни, не воображая; что он живет своей жизнью и своей поэзией; что народ наш высказывает в них самого себя, не гоняясь ни за честью - чтоб быть стихотворцем, ни за славою - чтобы слышать рукоплескания в большом свете. Он передает себя живо и часто восторженно: что чувствует неиспорченное сердце его и что мыслит доморощенный его ум.

   Изложить быт народа, сколько можно с должной верностью, нет возможности одному человеку: это труд многих. Я старался представить его, сколько мог по моим силам, и отнюдь не думаю, чтобы мой труд не был изменен даже в самое короткое время, и надобно желать, чтобы любители отечественного дополнили его новыми, еще <более> богатыми источниками. - Если бы местные жители собирали туземные сведения и делали их доступными, то можно бы достигнуть общего описания русского быта. Только при содействии местных собирателей в состоянии объясниться наш народ. Иначе все излагаемое о нем останется в одних очерках, в каковых и я представляю здесь. Кто же лучше может знать и должен знать свой край, как не тот, кто родился в нем и живет в нем? - Ему известны все уловки и изгибы своего земляка, а этот земляк и важен в своей самобытности.

   При собирании мною сведений я встречал бесчисленные противоречия и постоянные исправления, особенно в песнях. Оттого многие из них неполные, сбивчивые или уже сходные с напечатанными, но много достоинства утрачено в наших песнях еще тем, что они напечатаны без объяснения обрядных наших действий. Находятся десятки песенников под названием: полных, новых и полнейших, которые большей частью лишены пояснений: при каких случаях поются помещенные в них песни? Какое их назначение, их дух, сила и какой их обряд? - Все наши песни слагались по случаю какого-либо печального или радостного события, которое гремело в разгуле веселия, на свадьбе, в игре, забаве и хороводах. Ни одна из них не составлена произвольно, без причины. Песни без изъяснения обрядных их действий скучны и утомительны. Правда, они любопытны, занимательны и поучительны, зато потеряно невозвратно действительное их значение. - Можно догадываться и выводить о них заключения, но можно ошибаться и выводить ложные заключения. Этими примерами служат все сборники песен. Конечно, они дорогой запас - должно радоваться и благодарить любителей за собирание, но нельзя не сознаться, что этот дорогой запас подобен алмазам, не имеющим блеска и не могущим получить своего сияния без руки художника. Если в настоящее время не объяснятся песни обрядными своими назначениями, то и в будущем останутся не объясненными: примером тому собрание древних стихотворений Кирши Данилова и других.

   Я боролся еще с напуганностью простолюдинов и их предрассудками. Случалось, что если кто пересказывал свой обряд или передавал свою песню, то вскоре пробуждалось в нем раскаяние, робость и его стращали, что за то, что пересказал, отдадут его под суд! Наш народ так боится судов, что одно их имя заставляет трепетать его. Случалось, что когда записывал песнь и потом станешь исправлять ее, тогда рассказчик бледнел и произносил жалобно-просительным голосом:

   - Батюшка! не пиши.

   - Отчего?

   - Почитай, пишешь меня: коли узнает городничий, аль земский, беда мне!

   Некоторые даже думают, что пересказывать песни стыдно и грех, и эта мысль до того поселилась в голове многих простолюдинов, что никак не разуверишь их в противном и слышишь одни отговорки: да, мне стыдно и грех. Когда я была молода, тогда я была неразумная и пела по глупости своей, а теперь, говорят старые люди, петь грешно.

   - Отчего же грешно?

   - Да так, грешно.

   - Да отчего же так?

   - Добрые люди говорят. Вишь, намедни пригрозил мне пономарь: Марфушка! Не пой. - Да отчего же, батюшка? - спросила я его, а он мне в ответ: ты голосишь не своим голосом.

   Случалось еще слышать, что кто пересказывает песнь, тот пересказывает ее по дьявольскому наущению. Поверяя однажды песнь одного рассказчика с другим, один из них начал смотреть пристально на мою бумагу, потом спросил:

   - Скажи, батюшка, кто у нас теперь царь? Не пишешь ли ты по антихристову велению?

   В народе есть мнение, что со списыванием песен явится антихрист, которого веления исполняет списывающий, невольно и противу своего ведения, и что это уже верный признак наступлению преставления света.

   В изложении быта нашего народа я пользовался устными рассказами и сам был свидетелем многих обрядов и забав. Не многие доставили мне, что обещали, а обещали золотые горы. Многие и очень многие не исполнили своего обещания, быть может по их легкомыслию, а другие, как мне известно, пренебрегли важностью предмета, думая: ну что хорошего - описывать быт нашего мужика. И выйдет все мужицкое! - Да простит Бог таковых мыслителей. - Из необещавших, но исполнивших больше обещания, я могу поименовать только г. Френева и благодарю его от души. Этот молодой человек делился со мною радушно своими источниками.

  

  

  

   Все обитатели земного шара, согреваемые одним солнцем, живущие под одним всемирным небом, представляют в своих наклонностях и действиях большое разнообразие. Климат, резко выказывающийся во всем существующем в природе, отпечатлевается равномерно в умственных и физических свойствах человека: в его способностях и деятельности, росте и силе. - Жители жаркого пояса, расслабляемые нестерпимым зноем, нечувствительно предаются неге и беспечности. С воображением пламенным, с начинаниями решительными, они весьма скоро охладевают в случае неудач к своим предприятиям. Рассудок их постоянно заглушается страстями. Мстительность и отчаяние, лукавство и малодушие - вот главные качества этих племен, не выдерживающих в себе высокого достоинства и благородной цели в общественной жизни. Поэтому народы, живущие под экватором, ничего доселе не создали величественного и исторического. Обитатели умеренных поясов, в коих сосредоточивается вся Малая Азия и большая часть Европы, ознаменовали себя поучительными событиями: науки и художества, изобретения и утонченность вкуса проистекли отсюда. С крепкою и благоразумною волей, с чувством возвышенным и благородным, с сознанием заблуждений и с исправлением их они шли вперед, дружно стремились к усовершенствованиям и соперничали друг перед другом в утверждении общественного благосостояния. - Аравитяне, персы и армяне были водимы по большей части огненными страстями; зато гибельные последствия их действий остались спасительными уроками для других народов: европейцы воспользовались ими и основали на их ошибках свое величие. Люди северных поясов, испытывая все ужасы холода, находились во всегдашнем движении, посему деятельность, бодрость и мужество суть отличительные их качества. - Крепкие и неутомимые, хладнокровные и расчетливые, любознательные и легко все перенимающие, они твердо идут вперед и достигают своей цели.

  

   Самая наружность людей выказывает умственные и телесные силы, которые легко распознаются по очерку лица и образованию тела. Поэтому безошибочно, кажется, можно разделить их на пять пород: 1) монгольскую, 2) малайскую, 3) негрскую, 4) американскую и 5) кавказскую. 1) Монгольская занимает всю восточную и северную часть Азии: ее порода цветом желто-черная и оливково-темная; волосы черные, редкие и жесткие; лицо приплюснутое, под скулами широкое, подбородок узкий; глаза маленькие, нос небольшой, уши большие и отвислые, голова четвероугольная и челюсть выдавшаяся. 2) Малайская заселяет все острова Восточной Индии, Великого Океана и часть Океании. Здесь порода цветом черная, волосы вьющиеся, лоб возвышенный, нос короткий и расплюснутый, рот очень большой, челюсть несколько выдавшаяся; росту среднего, талия правильная. 3) Негрская обитает собственно в Африке и большей части Океании. Наружность сажевидная, волосы смолистые, лоснящиеся и курчавые как войлок, лоб узкий и сжатый, глаза круглые и влажные, нос курносый и как бы отрубленный, губы одутловатые. 4) Американская, принадлежность собственно Америки, исключая эскимосов и некоторых <племен> северо-восточной ее части, отличается флегматическим характером; жители рослые, крепкие и гибкие. Наружностью весьма приятные, цвет лица сходствует с красною медью, нос орлиный, рот средний, губы европейские, глаза большие и черные, волосы черные, лоснящие и жесткие. 5) Кавказская расселена по всей Европе, за исключением самоедов, финнов, лапландцев, маджаров и венгерцев. Она занимает большую часть западной Азии и северные берега Африки, отличается от всех прочих белизною тела, лбом возвышенным, лицом круглообразным, носом продолговатым под углом от 80 до 90®, ртом умеренным, губами небольшими и приятными, глазами открытыми, светлыми, большими и голубоватыми, волосами тонкими, мягкими и длинными, ростом высоким, поступью гордою, талиею привлекательною, силою и умом гибким.

  

   К этой породе принадлежат наши предки, славяне. Ошибочно мнение тех из наших писателей, которые выводят их из глубины Азии. Наружность славян противоречит догадочному выводу. Из истории мы видим, что в то же самое время, когда в Малой Азии и Африке славились политическим устройством своим многочисленные республики и монархии (за 2000 л. до Р. X.), тогда Италия, вся Германия до Дуная и Крым имели уже свои цветущие города: следовательно, народы жили здесь уже давно, и если они не возвышались до мудрости малоазийской и египетской, то причиною тому был недостаток сообщения между тогдашними народами. Однако мудрость Миносов, критских царей, столь была известна, что жрецы и философы Малой Азии и Египта приходили в Крит изучать ее. А это было весьма в отдаленной древности, именно за 1300 л. до Р. X. - Конечно, мы ничего не можем сказать в пользу наших предков, как они жили тогда или чтобы славились уже своими делами, но то должно быть достоверно, что они издревле заселяли Европу и поэтому суть коренные европейцы. Здесь не надобно даже ссылаться на сочинения многих писателей, подтверждающих эту истину; довольно сказать, что славяне наружностию и умом ни в чем не уступают прославленным коренным европейцам - германам и франкам; что они очерком лица, белизною тела, станом и душевными силами суть настоящие европейцы; что они в первые столетия своей известности бедствовали, лили кровь за свою свободу, гибли от раздоров иноземных, но и среди лютых испытаний и переворотов не падали духом - были тверды и непоколебимы, как скала среди бурного моря, и что они своими вековыми несчастиями проложили путь к будущему величию их потомков.

  

   Славяне, живя первоначально рассеянно по всей Европе и в приморских местах Анатолии, презирали зной и холод, привыкали ко всякой нужде и ко всем лишениям. Дикая пища казалась им вкусною, сырая земля была обыкновенным их ложем. Они гордились крепостью сил и нимало не заботились о наружности: часто в грязи и пыли теснились толпами на сборных местах и рассуждали не об украшениях и богатых одеждах, но о том, что всё достоинство человека состоит в силе, мужестве и быстроте, с помощью коих взлетали они на крутые вершины скал, бросались во рвы и переплывали глубочайшие реки. - Загорая от лучей солнца, они были смуглы и волосы имели по большей части русые, подобно европейцам. Искусно бились в ущельях, скрывались в траве и изумляли неприятелей неожиданным нападением; таились еще в реках и дышали в них свободно посредством сквозных тростей, торчавших из воды; жили в норах и лесах и ужасали соседей по Дунаю своими набегами; попадаясь неприятелям в руки, переносили истязания без воплей и стона; умирали в муках, не открывая врагу ни своих жилищ, ни своей силы *. Византийские писатели, которые знали их еще в VI в. **, удивлялись их геройской неустрашимости, превозносили их стройность, высокий рост и мужество. Оставляя кровавые битвы, они возвращались домой с редким добродушием; снимая с себя смертоносное оружие, они забывали своих неприятелей. Кротость и гостеприимство снова водворялись в их уютных жилищах. Славяне дышали простотой, не знали ни злословия, ни коварства. Пленных не тяготили вечной неволею, подобно германам и франкам, но определяли сроки для их свободы, которую они могли выкупать и потом возвращаться на свою родину или оставаться между ними, пользуясь всеми правами дружбы. - Балтийские славяне были мирны, избегали войн и любили музыку. Они наслаждались тишиною, когда гунны громили Европу, а германы блуждали по лесам. Чехи и дунайские славяне попеременно воевали с неприязненными им немцами и аварами. Подпав под власть последних (в VII в.), они терпели всевозможные насилия угнетателей, которые впрягали самих жен в телеги вместо волов и коней. Но эти варвары телом великие, умом гордые исчезли в нашем отечестве от моровой язвы, и гибель их обратилась в пословицу: "погибоша аки Обри, их же несть ни племени, ни следок" ***. - Нет ни одного народа, - восклицает один писатель XI в., - честнее и благосклоннее славян ****. - Путника встречали славяне с чрезвычайною лаской, пеклись о его здоровье и с особенною заботливостию передавали его от места к месту. Если же по какому-либо небрежению прохожий подвергался обидам, то соседи мстили за него *****. - Хозяин, выходя из дому, ставил на стол приготовленную пищу, которою пользовался всякий путник. Бедный человек, не имевший способов угостить неожиданного пришельца, мог унести съестные припасы от зажиточного, чтобы накормить странника. Самое воровство не считалось в этом случае за порок. Удивительная черта гостеприимства! - Все славянские племена любили песни и музыку, услаждавшие их в самом горе. Песни воспламеняли сердца мужеством, а музыка смягчала дикость нравов. Сердечное удовольствие отражалось в плясках и играх, состоявших в борьбе, кулачных боях, конских скачках, в прыганье, топанье ногами и вприсядку: а это не есть ли выражение душевного веселья и крепости телесных сил?

  

   * Strit. "Mem. popul.", т. II, с. 59.

   ** Прокоп. и Маврикий: см. "Memor. popul.", ч. I, с. 29, у Стриттера.

   *** Нестор по "Кецигсб. сп.": "Аще поехаши бяше Обрину, не даваше впрячи ни коня, ни вола; повеляша впрячи три, или четыре, или пять жен в телегу и повести Обрина" - с. II.

   **** Ad. Бремен, "ut nulla gens honestior aut benignior potuit inveniri" - кн. II, гл. 12, изд. Линденб.

   ***** Маврикий: "Sunt quoque adversas perigrinos benigni maguoque studio servant incolumes salvosque, de uno loco in alium deducunt, quo necesse habent, ut et, si per incuriam ejus, que servare tale dcbent, accidit, ut damno peregrinus afliciatur, bellum ipsi inferat vicihes ejus, pietatem arbitratus, sic ulcisci peregrinum" <Также они благосклонны к странникам и очень пекутся об их здоровье и целости, препровождая их из одного места в другое, смотря по их надобности; если же, по небрежению, охраняемый ими бывает обижен, то, соблюдая благочестивый обычай, воюют против обидевшего его так, чтобы путник бывал отмщен>.

  

   Наши предки, расселенные по обширной нынешней империи, отличались самостоятельностью и единодушием, не терпели иноземного владычества: пока действовали согласно, дотоле не знали ни переворотов, ни междоусобий. - Каждое племя славянское имело свой нрав и свои обычаи, и это отличало их между собою. Поляне были стыдливы, тихи и кротки; почитали супружеские связи. Древляне жили зверски и скотообразно: убивали друг друга, ели все нечистое, не соблюдали никакого брака. Радимичи, вятичи и северяне витали в лесах как звери; ели все нечистое, срамословили пред отцами, не знали брака, который заменяли игрищами *, забавлялись пением и пляскою. - Вообще нравы сего времени изображают смесь добродушия с дикостью. Впоследствии свет веры смягчил грубость славян.

  

   * О браках этих племен см.: "Свадьбы", ч. VIII, в статье "Обзор свадебных обрядов".

  

  

   От Рюрика до Владимира I *, мы видим удальство воинов и постоянное опустошение ими константинопольских пределов. Добыча и корыстолюбие награждали и обогащали и воинов, и великих князей. Отважные Игори и Святославы умели вселить в душу своих сподвижников решимость - почти невероятную. Кто не знает красноречивых слов любимого воинами вождя - князя Святослава, произнесшего их на поле битвы, и в коих резко выражено бесстрашие и честь воинственной доблести: "Не посрамим земли русские! Ляжем здесь костьми: мертвым нет срама! Если побежим, то позор нам. Станем крепко **!" Этот дух поныне живет в русских. Византийские писатели свидетельствуют, что под крепостью Доростелем *** герои наши оказывали чудеса храбрости, которая доходила до остервенения. Когда не могли противостоять оружию неприятелей, тогда они вонзали сами себе мечи в сердце, думая, что убитый врагом должен служить ему на том свете, а потому хотели сохранить свою вольность и в будущей жизни ****.

  

   * От пол. IX до кон. X в.

   ** Нестор, по "Кенигсб. сп.", с. 62.

   *** Нынешняя Силистрия <Болгария>.

   **** Кар<амзин> И<стория> Г<осударства> Р<оссийского>, т. I, с. 186.

  

  

   Владимир озарил Россию истинной верою. Начали строить церкви и монастыри, и укрываться в них от превратностей мирских. Нередко дети знаменитых бояр кончали жизнь в уединенной монастырской келье. Духовенство господствовало над умами народа.

  

  

   При всем благочестии наши предки не забывали и веселой жизни. Набожный Владимир пировал по неделям в кругу граждан, и однажды он сказал: "Веселие русского - питье, без него мы не можем"*.

   За княжескими столами кипел мед, любимое тогдашнее питье. В этих угощениях государь был окружаем своим семейством - народом. Пили мед, но хвалили трезвость как добродетель; любили веселье, игры, забавы, музыку и пляску. Бояре, воеводы, знаменитые сановники и духовенство, забывая свой верховный сан, угощали друг друга; простой гражданин сидел наряду с боярином и пил с ним из одной чаши. Вельможа гордился не пышным титлом, но братством; сердца всех сливались в одно чувство любви к отечеству и престолу. Ратоборство не усыплялось туком роскоши; воины, поборая за отечество, гремели славою побед. Церковные уставы укрепляли доблестные подвиги: воин пред днем похода освобождался от всякой эпитимии и принимал тайны причащения**.

  

   * Нест. по "Кенигсб. сп.", с. 73: "Руси есть веселие пита, не можем без него быти"... "свинины не ести, вина не пити" было противно веселию и обычаям русских.

   ** См.: "Впрошение Кирика у Новгород, епископа Нифонта и других" (сочин. XII в.): "а еже человек будет в опитемьи, а пойдет на великый путь, молитва раздрешьная дати ему, но отьдржит заповедь. Аще ли не рать пойдет, или разболиться; то дати причащение".

  

  

   Княжеские дети росли на браном поле, и едва протекали их младенческие лета, они уже с мечом сидели на борзых конях. Святослав I, будучи еще отроком (в 946 г.), метал копьем во врагов - древлян*. Десятилетний Георгий и пятилетний Владимир, сыновья в. к. Всеволода III, были под осадою г. Пронска**.

  

   * Нестор., с. 49 - 50: "И изидоша Древляне противу и снемшись обема полком на сокупь, и суну копьем Святослав на Древляны, и копье лете сквозь уши коневи, и удари в ногу коневи; бебо детек".

   ** Рязанской губ., в 1207 г., сент. 22. - Нест., по "Кенигсб. сп.", с. 280; Кар. "И. Г. Р.", т. 3, пр. 125.

  

   Святители и пастыри церкви учили народ и государей. Наука считалась тогда сверхъестественным знанием. Честность и благородство души, справедливость и совесть руководили простым, но светлым умом.

   - Да будем золоти, яко золото, - говорили наши предки вместо клятвы*. Митрополит киевский Никифор, славившийся душеспасительными наставлениями, так