Терещенко Александр Власьевич - Быт русского народа

yern et Guil. Calvuccii, an. 1661 - 1663 г.", ч. I, c. 350-351, помещ. в собран. Вихм.; "Нест. по кенигсб. сп>, с. 92.

  

   Хороший хлеб, рыба свежая и соленая, яйца, огородные овощи: капуста, огурцы соленые, на уксусе и свежие, репа, лук и чеснок считались лучшими кушаньями, и только в XVI в. мы узнали от англичан и голландцев салат, который считали прежде за траву. - Масло и творог нехорошо выделывали у нас *.

  

   * Miege. "La relat. des trois embassades de Carlisle", с. 336, 337, изд. 1772 г.; Mach "A relation of three embassies, by Earle of Carlill"; Tanner "Legat Moscoviae", с 71.

  

   В "Правде русской" говорится о соли, - но мы не знаем, какую тогда употребляли у нас: вываренную или озерную? В Бохнии и Величке копали соль в царствование Казимира Справедливого между 1178 и 1198 г. * В Червонной России, Больший и Украине долгое время употреблялась вываренная соль, и она выделывалась формами наподобие сахарных голов, которые называются у поляков slupkami, glowkami и gajskami, а русские называют их гусаками **.

  

   * Нарушев "Histor. narodu Polskiego", т. IV, с. 282.

   ** Накельский in Miechovia говорит: salis nativi vel fossilis, qualem nunc Wieliczka et Bochnia suppedidat, rarus tunc, apud incdlos illius provinciae (cracoviensis) usus fuit.

   Все славянские племена любят кашу, пироги, клецки, горох, кисель, капусту, лапшу, густую кашицу и на все это сохранились у них причитания. Напр., у венгерских славян.

  

  

   Лала сем му три гроше,

   Миле мужу: куп каше!

   А он купил табаку,

   Сафрамешки гапаку.

  

  

  

   Немцем зелина,

   Угром сланина;

   А словаком

   Каша с млеком.

  

  

   А та наша Катаринка,

   А та наша Ганка,

   Наварилм каши с млеком,

   Накрисилы янка.

  

  

   Недобре есть вино детом,

   Лепша есть им каша с млеком.

  

  

  

   Гостя наша, гостя, цо вам предложите

   Каши наварыме, медом осладим

  

  

  

   Шла варити мучницу,

   Преврела си повницу,

   Мать вареху хытила,

   Дёвку варить учыла.

  

  

   Хамулю варила, а гричок забила;

   И масло зожрала, на мачку рептала.

  

  

  

   Отварайте руку вашу,

   Кухарка проси за кашу.

  

  

  

   Нехцела каше,

   А ни куляше

   С олёем:

   Побрала гандры,

   Та шла на вандры

   С Ондреем.

  

  

  

   Ез кашу, не духай,

   Под облочком не бухай;

   Як же бы сам не бухав,

   Кед сом дёвча занухав.

  

  

  

   Научи те жена морес,

   Будем глады мрет, яко пес.

   Сама буде есть белуше,

   А тебе да с лоем каше.

   Упражи ее, праженицу,

   Ты будешь хлептать жентицу.

   Она буде курецину,

   Ты даку запаренину.

   Собе упече печену,

   Тобе да звару смуденю.

   Она буде есть пироги,

   Ты бухты жебрак убогы.

   Она буде пить паленку,

   А ты си ходь на студенку.

  

  

  

   Мамичка! кде са бола? - Во млыне.

   Чос там робила? - Мучку сом млела.

   На чо ти е та мука? - Кашичку варити.

   Пре кого? - Пре теба. -

   Чим ю осолишь? Белой осолишкой.

   Чим ю омастишь? - Младым масельцом.

  

  

  

   В паклину пенызе,

   Не бойме се нузе, нии?

   Дам грош на кашичку,

   Ах, Боже, в покличку ниц?

  

  

   Нагневай са стары на свою жену,

   Же му дала кашу недоварену.

  

  

  

   Рад сей бы си жены кашу доварили.

   Яко небозятка девки овравали.

  

  

  

   Пан патер са дива, чи со дожне нива?

   Дожне, ак да женцом пирогов а пива.

   Дожне ай повяже ай, ай сносы до крыжов,

   Ак слюбы вязаном винечка а слижов.

  

  

  

   Едла бы я, едла,

   Перемажане едла,

   Акове, такове,

   Галушки макове.

   Кебы мы донесли

   Хлапцы суседове.

  

  

   Галушка са не гневаю,

   Кед их маслом облеваю,

   А зузаки небожятка

   Лежя в маку, як просятка.

  

  

  

   Не ведала, что ма робит од страху.

   Насыпала шошовиче да граху.

  

  

  

   Яко будем господарить,

   Так ти будешь ести варить:

   На полудня шошовицу,

   А на вечер кыселицу.

   Кыселица кысела,

   Чтыри роки висела,

   А в пяты ю дол зала,

   Висецци за ной плакали.

  

  

  

   На рыбнику заказали,

   А бы кысель не варили.

   Лен голушки пытловане,

   Пре те дёвки цифроване.

  

  

  

   Яздина, яздина, зле са яздовала.

   Капуста ти зшила, кедьс ги не змывала.

  

  

  

   На вяносе опеканце, па новы рок локше:

   Уж та дёвча занеховам,

   Hex та везме кдо хце.

  

  

  

   Рядком хлопцы, рядком,

   долу нашим садком,

   Там е мила гладка, ако репа сладка.

  

  

  

   Поведав ми едан хлопец,

   Же я не вем хлеба напечь.

   Злигав хлопец, ако шелма,

   Напечем го ако земла.

  

   Полевые занятия, уборка, молочение хлеба, сенокос, жатва, шитье, пряжа, беление холста, одним словом, все домашние работы имеют свои особые причитания - Kollar Narod. zpiew. Ч. I. с. 313-318.

  

  

   Олег по возвращении его из похода константинопольского (907 г.) привез с собою в Киев золото, ткани, овощи и вина *; следовательно, мы уже были тогда знакомы с винами греческими. Какие же именно вывозили? - Неизвестно. В конце XV ст. упоминается белое и красное. Новгородский архиепископ Феофил при прощании с в. к. Иоанном III (1476 г.) подарил ему три бочки вина белого, две красного и две меду старого **. Нет сомнения, что эти вина были известны гораздо прежде. - В начале XVI века мы узнали бургонское, называвшееся романеею; его привозили немецкие купцы. - Романеею, по словам Карамзина, называется еще в питейных домах красная наливка, настоянная на водке с медом, также на чернике и клюкве. - Канарское вино, или бастр, и мальвазию *** пили за столом одни богатые, и этими винами потчевали отличных гостей - особенно маль-вазиею: ее давали понемногу и принимали вместо лекарства. - Красное греческое вино, называемое иначе церковным от употребления при богослужении, также давалось больным вместо лекарства **** .

  

   * "Нест. по Кенигсб. сп", с. 26: "и прийде Олег к Киеву, неся злато и паволока, и овощи, и вина".

   ** "Русск. лет. по Никонов. сп", ч. VI, с. 67, изд. 1789.

   *** Olear. "Offi begehr. Beschr. der Ncuen Oriental. Reise", с 251. изд. 1647 г.

   **** Paul Jovii "De Leg. Moscoviac".

  

   Упоминаемое вино в нач. XII века, которым в. к. Всеволод угощал народ, не было хлебное. - Водка есть собственно аравийское произведение; в Европу перешла не ранее конца XIII, а к нам в конце XIV века. - Раймунд Луллий, находясь на острове Майорке, бывшей тогда в руках аравитян, узнал там от одного ученого мужа способ приготовления водки, именовавшейся жизненной водою (aqua vitae), и привез ее в Европу (1290 г.). - Весь свет считал эту воду за извлечение из философского камня. Ее предписывали принимать каплями, и она производила целебное действие. Генуэзские купцы, узнав способ приготовления этого напитка от Арнольда де Виллана, который выведал от Луллия, продавали в склянках за дорогую цену как целительный бальзам под именем жизненной воды. Они производили ее посредством взгонки из винных дрожжей, сочных плодов и хлебного зерна. - После падения генуэзской торговли в XV веке тайна выделывания сделалась всем известною, за всем тем водка долго еще продавалась в аптеках как лекарство. - Весьма вероятно, что по найдении способа генуэзцами курить вино оно вскоре перешло на юг России, а тогда генуэзцы, владея приморскими местами Таврического полуострова, имели с нами сношение по торговле. Правдоподобнее полагать можно, что водка появилась у нас не ранее 1398 года: тогда уже генуэзцы доставляли водку в Литву * и ознакомили нас с пагубным напитком.

  

   * Успен. "Оп. повеств. о древ. русск.", ч. I, с. 78.

  

   Продажа горячего вина и всех хмельных напитков была у нас сперва вольная, но как излишнее их употребление причиняло бедность и разорение бесчисленным семействам, то это побудило великих князей ограничить неумеренное потребление. В. к. Иоанн III совершенно запретил приготовлять крепкие напитки. В бытность в Москве посла бар. Герберштейна (нач. XVI века) позволялось народу пить крепкие напитки только в некоторые праздничные дни. Царь Иоанн IV, построив первый для своей опричнины кабак в Москве на Балчуге, дозволил им пить сколько угодно. За всем тем он не любил пьянствующих; он позволил народу веселиться в кабаках только на Святой неделе, Рождество Христово и в Дмитриевскую субботу; во всякое другое время велел сажать в тюрьму *.

  

   * В пермско-устюгской грам. 1553 г. сказано: "Пермич пожаловал, дал есми им в году три недели питья варити и пити: неделя великоденная, другая в осень Дмитриевская, третья в зиме рожестве некая, и тем трем неделям вино пити доспета без явки". - "Е vietato loro ogni sorte di bevanda, che inebria, sotto pena della vita". - Turrini "Costumi, leggi, riti, etc. popoli d'Europa" <"Запрещены им все сорта напитков, которые опьяняют, под страхом смерти". - Туррини "Правы, законы, обряды и т. д. народов Европы">, ed. Ven., 1656 г., с. 65.

  

   Царь Федор приказал разломать кабак, но Борис Годунов, думая о доходах, а не о сохранении нравственности, приказал вновь выстроить и отдал все крепкие напитки на откуп. В начале XVII в. находились во всех городах и селениях кабаки, называвшиеся кружечными дворами, от слова кружка, коею мерилось и продавалось вино. В Сибири такие же дворы заведены в 1617 г. со стороны казны: но как многие перестали заниматься работами, проводя жизнь в пьянстве и приходя в нищету, то царь Михаил, уничтожив все кабаки, учредил одни питейные дома, в коих продавалось вино только в большом количестве. Царь Алексей отдал опять на откуп и повелел завести кабаки во всех городах по одному, а в Москве три; впоследствии их размножилось до чрезмерности *.

  

   * Отзывы иностранцев о кабаках см., между прочим: Флечера "Common Wealth", с. 44, пом. в собр. Гакл.; Scbast. Glavinich: "De rebus Moschoram", ч. I, c. 351-352, в собр. Вихмана; Tanner "Leg. in Moscov."; Lyseck. "Relat. Sacr. Caes. Maest. ablegatos de Bottoni et de Guzman etc."; Korb. "Diar. itineris in Moscov.", ed Vien., in f.; Mach. "A relat. of. three embas. etc."; Meletii "De russor. relgion, ed." Spir. 1581 г. Margeret "Estat de l'empire de Russie", изд. Париж.

  

   Место, в коем ныне производится мелочная продажа водки, называется питейным домом, а в Малороссии, Литве и Белоруссии шинком *, корчмою и постоялым двором с шинком, коих содержатели преимущественно жиды.

  

   * От немецкого Schente, означающее лавочку, в коей продаются вещи мелочные, или иначе мелочная лавка.

  

   Водка делалась у нас прежде, по свидетельству иностранцев, столь крепкою, что подобной ни у какого народа не бывало. Крепость ее усиливали еще посредством различных пряностей, кореньев и трав. Приправленное этим способом вино называлось настойкою, наливкою, травником и ерофеичем.

  

   Последний сделался известным во второй половине XVIII в. Он вошел в употребление около 1768 г., но прежде всего в Петербурге. Граф Алексей Григорьевич Орлов был болен; врачи истощили все знание для его излечения. Тогда славился своим искусством цирюльник Ерофей. Граф прибегнул к его помощи. Посредством настоянных трав на водке, которая проименовалась впоследствии "Ерофеичем", он совершенно выпользовал его, за что от него и императрицы получил великое награждение. Ерофей не имел никаких познаний в врачевании, но он знал свойства трав, коим изучился, находясь еще в Китае, у тамошнего врача.

  

   До времен Петра I знатные люди проводили праздное время в пирушках, на коих самые попойки не считались пороком. Это было тогда общим по всей Европе. Хозяин, не употчевавший своих гостей, почитался неласковым и с ним не хотели знаться; но чтобы к наполнению головы винными парами иметь благовидную причину, то попойку начинали кубками, сначала за здоровье государя, потом государыни, там за каждое царственное лицо, патриарха, знаменитых сановников, победоносное оружие и, наконец, за каждого из присутствующих. Не опорожнить за здоровье каждого целый кубок значило иметь неуважение к дому, не желать ему добра и тому, за чье здоровье пили. Хозяин начинал первый и неотступной просьбою заставлял выпивать до капли. В половине XVIII в. попойки происходили только в дружеских обществах, на именинах, крестинах и свадьбах, и никогда не расходились не упившись даже первостепенные особы. - По деревням и городам не было веселости без вина*.

  

   * От неумеренного потребления водки произошли поговорки:

   Чару пить, здраву быть;

   Вторую нить, пьяну быть;

   Третью нить, безумцу быть.

  

  

   Пить до дна, не видать добра. - Другие, несмотря на поучение, приговаривают, когда пьют:

   А ты, чарочка, каток,

   В один тоненький глоток:

   Лейся прямо в роток,

   Чарочка моя, серебряная!

   В Малороссии, когда женщины потчуют друг друга варенухою, тогда, подавая чарку, поют протяжно и унывно и, если сходятся хорошие голоса, то производят тоску на сердце:

   Выпьем по повний!

   Вик наш не довгый!

   Не довгый, не довгый, не довгый!

  

   Там, съезжаясь друг к другу, проводили время в попойке иногда целые недели и по миновании разгулья начинали похмеляться столько же времени. Надлежало пить, чтобы не быть в презрении от товарищей. Женский пол нередко хлебал зеленое, а чаще белый крепкий мед. В конце XVIII в. значительно изменилось неотступное потчевание; стали пить умеренно и стыдились беспокоить гостей частыми подносами хмельных напитков. Прекрасный пол изгнал их из своего круга: вкус и утонченность приличий, распространенные Екатериной Великой, совершенно истребили этот порок между ними. Ныне наши дамы образец для мужчин.

   Страсть к вину, впрочем, виноградному была в Европе всеобщею. Людовик XI постоянно пил со своими приближенными и тех из них отличал, кои пили и умели веселить его похотливыми рассказами о женском поле. Римлянки и француженки пили наповал. У древних греков это считалось добродетелью (заслугою). Кир между прочими качествами, коими он хвалился, говорил, что он лучше пьет своего брата, царя Артаксеркса, и потому достойнее ему сидеть на престоле. Александр Македонский и Марий померли от пьянства, и многие другие. В Европе все университеты отличались разгульной жизнью. Вновь поступавших в университет товарищи записывали в число пьяниц, обязывая их торжественными обрядами и клятвой во имя Стефана лесного, что они будут пропивать все свои деньги, какие получат от родителей. Если же товарищи замечали, что кто-нибудь из них более слушался ректора, то немедленно сами выгоняли его из училища или приколачивали. - Такой обычай долгое время, почти до наших дней, господствовал в разных заведениях - где пили не вино, но водку. - Ближе к цели.

  

   Между простым народом водка до такой степени в употреблении, что об ней заботятся едва ли не более, нежели о самой пище - даже последнее несут в питейный дом. Есть особо записные пьяницы, которые всю свою жизнь проводят в кабаках. Целовальники нарочно заманивают таковых и поят их ежедневно безденежно. Обязанность записных пьяниц состоит в том, чтобы завлекать сюда всех проходящих и поселять в них страсть к невоздержной жизни. Получая даром каждодневно четыре чарки водки, они являются поутру, пред обедом, пред полдником и ввечеру и стараются заводить ссору или драку с гуляющими. Целовальник же, пользуясь этим случаем, грозит им полицейским усмирением. Тогда поссорившиеся прибегают к мировой: требуют штоф водки, за этим другой и т. д. Вместо того, чтобы посорившийся выпил сам две или три чарки, он выпивает уже несколько штофов и поит записного пьяницу, который гуляет в чужом похмелье, а целовальник тогда безжалостно обманывает пьющих: обсчитывает и насчитывает на них. - Если записной пьяница не может поссорить кого-либо, то он пьет из десятой чарки. Пьющие, допивая девятую чарку, подносят десятую записному пьянице, который сторожит свою добычу - как серый кот. Если бы пьющие не поднесли ему десятой чарки, то он сам вырывает из их рук.

   Удовольствие от опьянения так сильно, что оно губит каждого. Сначала оно приятно возбуждающее, потом производит ослабление тела и, наконец, умственных сил, и пьяница обращается тогда в полусумасшедшего: он пьет донельзя, и рассудок его помрачается. Такой человек или такое пьющее общество на что не может решиться? Благосостояние граждан ему непонятно; он считает их своими врагами, потому что благоразумные граждане чуждаются его. Чем более пьющих, тем они вреднее, сердце у них черствеет и развращается, совесть не пробуждается. Нет на земле тяготительнее рабства, какое налагает на людей пьянство. Надобно иметь необыкновенную силу собственного убеждения, чтобы вырваться из оков продолжительного безумия, потому что влияние винных спиртов столь же враждебное, сколько злоба адского духа противу счастия смертных *. Большую часть преступлений должно приписать пьянству. - Вред от него неизъяснимый: поля остаются не засеянными, дома в развалинах, семейства с обнаженными детьми: они скитаются по миру, выпрашивают подаяние и пропивают выпрошенное. Если что удерживает их от разбоя, то этому причиной чувство религии, которое в них не погасло еще. Мысль, что они будут грабить своих единоземцев, будут лить их кровь - еще ужасает их. - Сколько открывали разбойничьих шаек, в коих русский лил кровь своего собрата в буйном пьянстве? - Эта шайка и предводитель ее, бежав из тюрьмы или ссылки, уже грабили не из одной ненависти и мщения к правосудию, но по иступлению в пьянстве. В то время каждый из них ознаменовывал себя смертоубийством, истреблением городов и резал с восторженной радостью.

  

   * Предающиеся пьянству не могут быть нравственными, потому Апостол Павел сказал, что пьяницы не наследят царствия небесного. - Первое послан. к Коринф., гл. 6, с. 10.

  

   Пьянство производит другое еще страшное действие: оно мертвит просвещение и загребает его заживо в могилу - оно подрыв всему обществу. - Яд скоро прививается, но исцеление от него необыкновенно медленное и часто бывает невозможное. Против разбоя принимаются открытые меры: поиски и оружие, но против яда застарелого? - Могут быть только скрытные и гадательные меры!

   В 29 великороссийских губерниях * продано в 1836 г. на 140 230 479 р<ублей> ас<сигнациями>; питейных домов находилось 10 525. - Если принять в соображение не показанные здесь 36 губ., области, градоначальства и управления, числом 14, и высокие цены винного откупа в 1843 г., то можно полагать, что продажа во всей империи едва ли менее 240 мил. р. ас. Присоединив к этому многочисленные погреба с виноградными винами и иностранными водками, то выходит чрезвычайный итог израсходования горячительных напитков. Губернии, в коих более всего израсходуется водка, это суть: Петербургская, Московская, Орловская, Тульская, Курская, Воронежская, Тамбовская, Саратовская и Пермская. В Курской губ. находилось питейных домов в 1836 г. 1004; в Орловской 644, Воронежской 641, Тамбовской 553, Московской 458, Пермской 428, а в Петербургской 343.

  

   * Материалы для статистики росс. импер., издаваемые с Высочайшего соизволения при статистическ. отделении Сов. мин. внут. д. СПб., 1841 г. См. отдел. IV, с. 26.

  

   Нельзя пройти здесь молчанием, что главная причина бедности и неустройства крестьянского хозяйства, и даже равнодушия крестьян к своему положению - это есть страсть к горячим напиткам. Из достоверных сведений, собранных на месте, видно, что потребление горячих напитков государственными поселянами в питейных заведениях, существующих в казенных селениях, простирается в Курской губ. до 4 р. 59 к. ас, а в Харьковской до 28 р. ас. на душу. Среднее потребление вина во всех губерниях составляет 13 р. 60 к. ас. Если принять в расчет, что эти крестьяне пьют еще в питейных домах, находящихся вне казенных селений, то можно положить пропиваемую сумму в год на душу по 15 р. ас. Взяв за основание, что крестьянин пьет в продолжение 33 л. средней своей жизни и пропивает ежегодно по 15 р. ас, то если бы он не пил и пускал их в оборот, которые по среднему расчету принесли бы ему по меньшей мере по 10%, он мог бы получить процентов на эту сумму в первый год 150 к. - всего 16 р. 50 к.; во второй уже 34 р. 65 к.; в третий 54 р. 61 к. и т. д., а в 33 года 3666 руб. 30 коп. Оцен<ива>я еще на деньги время, в которое крестьянин мог бы заработать, но вместо того проводит в пьянстве и опохмелении, выходит, что его потеря простирается до 60 р. в год, следовательно, вся потеря 75 руб. на душу. Сосчитав с этой суммы проценты, расход каждого крестьянина простирается в 33 года до 18 552 р. 27 к. - Если помножить это количество на общее число государственных крестьян, то выходит, что одно их поколение в 33 г. теряет 25 176 132 328 р. ас, а со временем, проведенным в пьянстве: 139 019 540 861, всего же 154 186 473 189 руб. - Выводя такой расчет для всех прочих классов крестьян, мещан, казаков и военных поселенцев, они израсходуют деньгами и временем в одно поколение 91 569 150 000 р. Итак, в продолжение существования целого поколения теряется во всем государстве от пьянства деньгами и временем 245 755 623 189 р. Если бы наш народ не тратил заработанных денег на покупку вина и не губил лучших дней своей жизни на пьянство, то общее благосостояние производительного класса в империи увеличивалось бы ежегодно на 188 м. р., а по миновании поколения в 33 г. следующее поколение получило бы в наследие 245 755 000 000 р.; сверх того, что при обыкновенном порядке вещей может поступить от отцов к их детям.

   Влияние пьянства на рабочий класс народа и проистекающие отсюда вредные последствия стесняют сердце грустью. - Министерство государственных имуществ уже успело в недавнее время своего существования сделать много полезного, улучшив нравственность крестьян, вверенных его попечению. Не говоря о разных полицейских мерах к воздержанию крестьян от излишнего употребления горячих напитков, министерство госуд. имущ, старается достигнуть этого самым верным и благонадежным путем: оно стремится возвысить благосостояние казенных поселян распространением между ними учебных заведений, чтобы, просветив их, сделать пьянство в собственных их глазах постыдным пороком *.

  

   * Шопен. "О страсти простого народа в России к горячим напиткам и о влиянии пьянства на хозяйственное и нравственное состояние крестьян" - помещено в Трудах Императ. Вольного экономического общества за 1842 г., треть вторая.

  

   При порабощении нас татарами мы позаимствовали от них напиток бузу, он делался из проса, и пили его холодным; ныне он не в употреблении *.

  

   * Jos. Borbaro "Jl viaggio dalla Tana", в 1436 г. Он говорит о бузе: "fassi etiandio bossa, che vuol dir cervosa" <выдержанная босса, что означает сорт пива>, - но cervosa собственно значит пиво. - Нынешние татары разумеют под именем бузы брагу, но есть однозначащее ему буз, означающее собственно лед. Буза есть аравийский напиток. Ксенофонт говорит, чго таковой напиток был им найден в Армении, в зарытых в земле сосудах. В Армении долгое время зарывали сосуды с бузою. Guthrie "Sur les antiquites de Russie", с. 149, ed. S. Petersb.

  

   Предки наши с самых древних времен не употребляли телятины, зайцев, голубей, раков и тех животных, которые были закалываемы или зарезываемы руками женщины, почитая оскверненными. Это обыкновение еврейское зашло к нам по преданиям.

   За приготовлением кушанья смотрела домашняя прислуга. Но если бы женщине случилось зарезать какую-нибудь птицу для стола, и тогда никого бы из мужчин не было в доме, то она выходила за ворота с ножом и просила первого проходящего, чтобы ей зарезали *.

  

   * Herb. "Rer. Moscov. com."; Daniel Prinz a Bucliau "De Moscoviae ortu et progressu"; - Melet "De Russor. relig et ritib". - В книгах Ветхого Завета запрещено евреям употреблять в пищу тех четвероногих животных, которые не отрыгают жвачку; из птиц же грифа, орла, ворону, лебедя, сову, ястреба, воробья и пр. См. подробное исчисление в 3 кн. Моисея, Левит, гл. 11, кн. 5; Второзакония гл. 14. - Телят он не запретил есть, но простолюдины наши не едят потому, что их откармливают для развода, и нет сомнения, что эта самая причина удерживала наших предков.

  

   Вареная и жареная рыба, икра волжская и балык составляли любимое кушанье *. К столу подавали уху скоромную и постную, как-то: юрму, уху с курицею на шафране; уху черную, белую с умачем и манты, готовленные с курицею; калью с лимонами, огурцами и лапшою; уху рыбную с пряными кореньями. - Домашнюю птицу и дичь кушали не так охотно **. В летнее время подавали к столу ботвинью, которая приготовлялась на квасе с рыбою и щавелем ***. Окрошку делали во всякое время из жаркого и огурцов и часто подливали к ней квас или кислые щи. - Блины, давно употребляемые при поминовении, готовились по праздникам. Оладьи пеклись с сыром и на яйцах и составляли лакомое кушанье. Были еще оладьи с сахаром, блины красные и тонкие и сырники на яйцах.

  

   * Балык татарское слово и собственно значит рыбу живую. У нас же балык есть копченая рыба, которая в приволжских и других рыбных местах закапчивается или вялится на солнце.

   ** Herb. "Rer. Moscov. com."; Melet. "De Russor. relig. et ritib".

   *** Maerb. "Voyage", с. 19.: "Richter Geschichte der Medicin in Russland", ч. I, c. 57; Olear. "Offt begehrte Beschr. der Neuen Orientalische Reisen", с. 123, изд. 1647 г. - Он же описывает окрошку.

  

   Курицы, утки и прочие домашние птицы продавались в XVI ст. по копейке серебряной *. Простое сословие чаще употребляло: толокно, щи, квас и ржаной хлеб; но все страстно любили приправлять кушанье луком и чесноком. Бедные пили за обедом квас, а богатые вино и мед.

  

   * Paul. Jovii "De legat. Moscov.", в 1525 г.

  

   Один иностранец рассказывает: кто шел в гости, тот непременно носил с собою мед и угощал им, хвалясь превосходством своего приготовления *.

  

   * Melet. "De Russor. relig. et ritib", изд. 1581 г.

  

   Изобилие во всех родах жизненных припасов и чрезвычайная во всем дешевизна, конечно, весьма много содействовали довольству жизни и гостеприимству. - Фазаны, куропатки, дрозды серые и черные, перепелки, жаворонки и бекасы наполняли леса. Журавли, аисты, лебеди, дикие гуси и утки летали беспрепятственно стадами. Зайцев белых и/серых встречали повсюду; голубей до того было много, что их ловили руками. Стерлядь, белуга, осетры, белая рыбица, семга, форель и пр. наполняли реки. - Всего этого было вдоволь и дешево еще в конце XV в. - Тогда ягненок продавался по 10 к., курица по 7 полушек *.

  

   * Herber. "Rer. Moscov. com.", Paul. Jovii "De legat."; Franc, da Collo "Trattam. di pace etc.", л. 52 и 53; Чилли "Hist, della solevationi notabili etc.", с 99; Barbarro "Jl viagio dalla Tana", в 1436 г.: "la fertilita delle biade e della came, che o in questo luogo, si puo comprender da questo, che non vendono came a peso, ma ne danno tanta ad occhio, che certa se ne ha quatro libre ad marchetto; la galline s'hanno settanta al ducato, l'oclie tre marchetti 1'una" <"изобилие зерна и мяса, имеющееся в этой местности, можно понять из того, что мясо не продается на вес, но его выдают с избытком на глаз, так что некто купил себе его четыре фунта за марку; куры покупаются семьдесят за дукат, гуси - три марки за одного">. Margeret "Estat de 1'empire de Russie", etc. л. 2-4, изд. Париж, 1607 г.; Miege "La relat. des trois embas. de Carlisle", с. 326, изд. 1762 г.

  

   Хлеба и мяса было также в изобилии; мясо не продавали на вес, но глазомером; 4 ф. мяса можно было купить за один марк (около 15 к.), 70 куриц за один червонец, а гуся за три марка *.

  

   * И ныне во многих местах России всего в таком изобилии, что невольно приходишь в изумление. Доселе в хлебе, жизненных припасах, овощах, домашней птице и скоте нет недостатка. В юго-восточные страны столько прилетает весною дикой птицы и разного рода дичи, что покрывает собою поля и реки. В Саратовской и Астраханской губ. все пространство по течению Волги на расстоянии 400 вер. бывает усеяно дикими гусями, утками, куропатками, перепелками, бакланами, бабами, лебедями, журавлями, дрофами, тетер<ева>ми, бекасами, дупелями и другими птицами. Гусей и уток такое налетает множество, что они пожирают хлебные стоги и приводят в крайнее разорение поселян. Там дикие птицы, истребляя запасы, обращаются в хищных. Надобно бы вменить в обязанность, где перелетные птицы делаются зловредными - истреблять их. К счастью обитателей низменной части Волги и луговой ее стороны, что река во время своих разливов потопляет птенцов в камыше и уносит со своим течением миллионы яиц - зародышей. - Бакланы, бабы и журавли доставляют здешнему краю по крайней мере ту пользу, что они по сбытии воды пожирают остающихся в речках, протоках, оврагах, озерах и болотистых местах рыбу, лягушек и разных насекомых, которые гниют и заражают зловонием воздух. Без них в этих местах непременно свирепствовала бы зараза, которая и без того бывает, но не так опасна. Воздух в то время бывает пресыщен ядовитой гнилью; появляются перемежающиеся лихорадки и чума, иначе называемая сибирка, которая начинается прыщом на теле: сначала делается свербеж, потом опухоль, после открывается чирейная рана, которая обволакивается гноевой плевою и жжет тело; человек распухает, горит и в два дня умирает. - Сибирка обнаруживает все следы анотонова огня, который, при скорых средствах, уничтожается выжиганием раны с помощью раскаленного железа или примочкою всякой кислоты, напр. из выжатого лимона, уксуса и т. п. Суеверы употребляют окуривание из бросаемых на землю кожаных подошв, гниющих остовов и костей и прибегают к совету знахарей, которые своими нашептываниями и заговорами вводят простолюдинов в одни заблуждения. Вот заговор от чумы: "Уроки-зволоки! Помолимся наперед Господу Богу и Божией Матери и недильницы святый и пятници, и Миколаю, и Пресвятый Богородици. Уроки, урочищи! Мужицки, жиноцки, паробоцки, хлопячи, дивчачи. И подумати и погадати: витряны и водяны, пидзорни, пидстретни. Летив ворон з чорными кигтями, з чорными великими кигтями. Изними з раба Божиего Осипа черныя крови, жовтыя кости; раздвои чорныя кигти и чорныя прокигти; понеси по метлам, по очеретам, по болотам; розтаскай, розволочи, - вовики веков, - аминь". - Заговор от бишихи (рожи). Ворожея окуривает первоначально больного ремезшплм гнездом, потом читает над ним молитвы: "Царю Небесный", "Пресвятую Троицу" и "Отче наш"; по прочтении этих молитв она давит опухоль крестоообразно средшш пальцем и произносит: "з нарожденнаго, з молитвеннаго, з крещеннаго Ивана, прогоняю святым крестом бишиху. Пиды ты на пустыя степи, на гаилыи колоды, на дикий воды - аминь".

   Эти заговоры списаны со слов простолюдинов в г. Цареве Саратов, губ.

   При изобилии в естественных произведениях и животных все там обходится дорого проезжему в самых дешевых местах. Отчего бы это? Жители, занимаясь скотоводством и земледелием, заготовляют для одного домашнего своего потребления жизненные запасы и нимало не заботятся для приготовления на продажу. Дичи не стреляют по неупотреблению и отвращению к ней. Если постороннему предстоит надобность в сельских произведениях, как-то: в молоке, масле, твороге, домашней птице или в дичи, то он должен заранее заказать, иначе ничего не получит, хотя бы хотел заплатить то, что с пего запросят. Захотелось бы ему иметь кусок говядины, надобно купить целую корову для одного супа. Захотелось бы иметь кусок жаркого из телятины - надобно купить целого теленка. - Хотя всего у нас много, однако оно находится в руках таковых людей, которые не понимают выгод от общежительности и, запасаясь грубыми произведениями для своего употребления, полагают, что этим обеспечен уже каждый человек. Что же доставляет природа весной и летом: птицы и овощи разнообразные, то oim не считают для себя полезным промышлять ими, потому что занимаются обрабатыванием одних полей и, снимая хлеб, употребляют его частью для своих надобностей, а частью отвозят на продажу оптом. Огтого не найдете в продаже хорошей даже муки. - Надобно для двух или трех фунтов хлеба заготовить пуд муки и приказать спечь, но к этому горю, нет пекарей. - Делается женщинами попросту, без всякого внимания к улучшению или к удовлетворению собственной прихотливости и лакомства. Там все довольствуются