Главная » Книги

Свенцицкий Валентин Павлович - Проповеди (часть 2), Страница 4

Свенцицкий Валентин Павлович - Проповеди (часть 2)


1 2 3 4 5 6 7

ру Христову, и разве не прозревали очи Спасителя нашего Господа сердца людские, и разве не виделось, как люди будут распинать Господа, пригвождая Его ко кресту?
   Вот всё это виделось и всё это вызвало слёзы Господа.
   Но ведь великое же торжество, но ведь "Осанна!", но народ-то расстилал одежды свои!
   Да, великое торжество!
   Но Господь ехал не на прекрасном коне, как мирской владыка. Разве по-мирскому это не похоже было на некое осмеяние: царь, едущий на молодом осле?!
   Но всё же "Осанна!", всё же восторг народа! Пророческий великий смысл открывался в этом необычайном шествии, в этом необычайном восторге. Господь открывал в этом шествии славу Свою. Здесь, в этом торжественном входе в Иерусалим, было отринуто всё земное великолепие царственного владыки и в то же время утверждалась истинная слава Спасителя. Через скорбный путь, который вызвал слёзы Господа, придёт Святая Церковь к великому торжеству, к пению "Осанна!", к ликующему торжеству Царствия Небесного. В сем и лежит пророческий смысл события.
   В унижении, в осмеянии по-земному, по-мирскому, через Голгофу, через Крест, через мученичество, через поругание утверждается истинная слава Царства "не от мира сего".
   Аминь.
  
  

21 апреля 1927 г.

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Чей разум может вместить полноту истины и чье сердце может вместить полноту правды?
   И мы не дерзаем вместить сию полноту и в сознании своей немощи стоим и испытываем благоговейный трепет перед этой полнотою истины и правды.
   Ныне Святая Церковь вводит нас в Сионскую горницу, ныне мы присутствуем на Тайной вечери, на которой было утверждено и дано людям страшное таинство Евхаристии, когда Тело, за нас ломимое, и излиянная на Голгофском кресте Кровь, наполнившая потир, стали в таинстве Евхаристии для нас истинным Телом и истинной Кровью Господа.
   На Тайной вечери, в преддверии к Голгофе, завершилось земное поприще Господа Иисуса Христа. Спаситель, прошедший через эту земную жизнь, всё принял, всё людям открыл и дал.
   Принял гонение, клевету, неправду. Дал людям милость, любовь, дал им знамения, чудеса, столько сотворил перед ними, а они не уверовали в Него и, наконец, распяли своего Бога.
   И говорится в Евангелии о Тайной вечери, о том, как предал Иуда Спасителя, как вошёл в него сатана, как вышел он из светлой Сионской горницы творить своё страшное дело.
   И была ночь...
   И вот эта ночь покрывает неверующий мир и доныне и будет покрывать, дондеже не придёт Сын Человеческий в Славе Своей, и как бы можно было жить, если бы была только эта ночь?! Как можно было бы жить человеку, если бы он потерял последний разум и остатки совести?! Как бы хватило силы у него жить, даже при его косном сердце, даже при его мёртвой совести, видя такое ужасающее торжество зла, неправды, всякой лжи и всякой мерзости. Как бы он мог принять жизнь, видя, что вся земля залита кровью человеческой, вся залита слезами человеческими, вся в неправде; как бы даже самое косное сердце, даже самая мёртвая совесть могли принять мир и жить в нём?!
   Но есть Тот, Кто всё это принял и всё это омыл Кровию Своею, есть Тот, Кто победил диавола. Кто победил самую смерть - это Тот, Кто омыл ноги ученикам Своим.
   Нам дано величайшее благо, величайшее счастье - вера, вот вера в то, что сейчас Сам Царь Славы выйдет из царских врат и вы будете вкушать истинное Божественное Его Тело, истинную Божественную Его Кровь. В теснейшем, в таинственнейшем единении с Самим Христом здесь залог общего воскресения, здесь свидетельство о победе над смертью, здесь примирение человека с жизнью, которую нельзя было принять, если бы не искупил её Сын Божий. Ибо Его любовь нас примиряет и нас, грешников, соучастников во зле мира, прощает.
   Как же нам ныне, сокрушаясь сердцем и проливая слёзы о грехах, в то же время не ликовать?!
   Ибо здесь ныне утверждается наша победа над смертью, наша вера во всеобщее воскресение.
   Аминь.
  
  

22 апреля 1927 г.

За вечерней Великой Пятницы

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Мы стоим у гроба Господа нашего Иисуса Христа, распятого на Голгофе. Может ли выразить человеческое слово всё то, что испытывает каждый из нас даже косным своим сердцем в этот великий, и страшный, и славный час!
   Кому из нас не приходилось стоять у гроба близких и любимых людей?! Что испытываем мы тогда? Два чувства: жалость и стыд.
   Когда мы стоим у гроба близкого человека, нам начинают вспоминаться давно забытые события жизни. Перед нами проходит и точно вновь переживается вся наша вместе с умершим пережитая жизнь, и делается нестерпимо его жалко.
   А вместе с тем охватывает стыд за многое, что проходило бесследно, что нисколько не смущало, не задевало нашей совести. Охватывает стыд за каждое резкое слово, сказанное ему, за каждое злое к нему чувство.
   Вот если бы встал этот умерший человек, какою бы любовью, какою бы лаской мы его тогда окружили.
   И всё стыднее и всё труднее делаются нам эти воспоминания о жизни того, кто лежит в гробу.
   А ведь ныне перед нами Сам Господь Спаситель!
   Ныне мы вспоминаем все события земной Его жизни.
   И видим мы Господа в яслях, помним смятение и бегство Божией Матери и Иосифа Обручника, дабы спасти Младенца от рук искавшего Его убить Ирода.
   Видим мы Его отроком, поучающим в храме.
   Входим в Кану Галилейскую, где Господь совершил Своё первое чудо, дабы благословить радость человеческую. И с каким умилением вспоминаем мы, как пожалел Он бедных людей, которые не могли как должно принять гостей своих и не хватило у них вина.
   И потом встают перед нами все милости и щедроты Божий: как Он исцелял больных, как Он прощал грешных, как Он искал спасти погибающие души человеческие, сколько явлено было Господом любви к человеку, к миру, во зле лежащему.
   И потом так не хочется нам вспоминать, но стоит неизгладимо в нашей памяти, как нашёлся из двенадцати возлюбленных Его учеников Иуда, предавший Его.
   И вспоминается последняя Тайная вечеря, когда Господь умыл ноги ученикам своим, и как апостол Пётр в смущении не хотел допустить Учителя умыть ноги и потом, когда Господь не внял его просьбе, просил умыть руки и главу.
   И как Иуда ушёл совершить своё страшное дело...
   И как молился Господь в саду Гефсиманском до пота кровавого, и как спали ученики Его, и как Он будил их и взывал к ним, чтобы они бодрствовали.
   И как пришли в Гефсиманский сад с кольями, с оружием воины, руководимые Иудой.
   И как поцеловал он Учителя своего.
   И дальше то, что должно быть выжжено на совести человеческой.
   Как привели Спасителя во двор, как били Его тростью по главе, как ударяли Его по ланитам, как надевали на Него посмешище - царскую багряницу - и издевались: "Прореки, кто ударил Тебя!", "Радуйся, Царь Иудейский!"
   И как осудили Его на распятие, и как возложили на Него Крест, и как Он падал под этим Крестом, неся его на Голгофу. И как распростёрли Пречистое Тело Его на Кресте, взяли гвозди и вбили их в ноги и в руки Его.
   И как подняли этот Крест. И как не нашлось жалости в сердце человеческом даже тут, и как хулили, смеялись, издевались над Ним, висевшим на Кресте, Искупителем нашим, давшим нам любовь, милость, благодать, прощение.
   И не можем мы не вспомнить этой заботы Его о Матери Своей, когда Он со Креста сказал Иоанну: "Се, Мати твоя", и Божией Матери: "Се, сын Твой".
   И как молился Господь за распинавших Его.
   И вспоминается, как земля содрогнулась, как камни распались, как Силы Небесные поколебались, как солнце померкло, как ужаснулась вселенная совершённому человеком над Богом своим!
   Всё вспоминается ныне, и так же, как при гробе близких людей, здесь, при гробе Господа, ужасаемся и стыдимся того, что мы сделали со Христом, как мы Его обидели, как мы Его огорчили, как мы Ему сделали больно и нашей грешной жизнью.
   Ибо для нас Христос есть живой Христос, живущий отныне и до века.
   И для нас наши так незаметно проходящие житейские погрешности вырастают перед нашей совестью. Но есть у нас в сердце и то чувство, которое испытываем мы перед гробом близких людей и которое заставляет думать: "Вот если бы он встал, я ему никогда уж не сказал бы так грубо, я бы никогда уже не лгал ему, не обманул его, я бы никогда больше не был таким, как тогда, когда он был со мною и я не жалел его".
   Ведь Иисус Христос с нами! Он восстал из гроба!
   И если мы искренне, со слезами вспомним грехи наши перед Ним, мы можем по-иному начать жить со Христом!
   Аминь.
  
  

14 мая 1927 г.

За всенощной

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   В Неделю исцеления расслабленного наша мысль невольно обращается к вопросу о значении телесных немощей в деле нашего спасения.
   Здесь, так же как и во всех вопросах духовных, нам надлежит сделать усилие, чтобы освободиться от тех понятий мирских и безбожных, которые вплетаются незаметно в наше понимание жизни.
   Немощи человеческие, болезни и страдания телесные - это ветви того общего древа смерти, которое выросло из нашего первородного греха. Внутренняя связь греха со смертью и болезнью многократно раскрывается в Слове Божием. Но для нас, желающих уяснить себе не столько внутреннюю природу страданий и смерти, сколько смысл их в деле нашего спасения, надлежит обратить наше внимание на это духовное значение предлежащей нам смерти и испытываемых нами недугов и страданий телесных.
   Каждая болезнь есть преддверие смерти, и если человек болящий иногда не помышляет именно об этом конце, то всё же для его жизни духовной, для его дела спасения это посланное ему телесное недомогание должно всегда рассматриваться и переживаться им как преддверие грядущей его кончины. И если смерть человеческая пришла в мир как результат греха, то в то же время ныне сознание неизбежной для каждого человека смерти может стать движущим орудием в деле его спасения.
   Смертью, которая - порождение греха, мы хотим бороться с грехом.
   И болезнь наша, которая коренится в греховной природе человека, может и должна переживаться нами как нечто положительное в деле нашего спасения.
   Что нам дают размышления о смерти, что нам даёт этот грядущий неизбежный для нас конец?
   Какое очищение в понимании смысла жизни, какое постоянное укрепление в стремлении к вечности, какую проверку всей жизни, какое постоянное грозное напоминание о нашем богоотступничестве. Как это заставляет нас, склонных к пустому легкомыслию, углубляться и понимать великое значение жизни человеческой, как это заставляет склонных к чувственности и страстям возвышаться над естественно-природным бытием и стремиться к горнему!
   Всё это даёт нам та смерть, которая пришла в мир через грех наш.
   Так же и болезни. Болезни - порождение греха. Но они должны быть пережиты каждым из нас во спасение и очищение души. Немощи телесные укрепляют в нас веру в духовность нашу. Немощи телесные, как начатки смерти, раскрывают человеку всю тщету, всю призрачность материального бытия и этим возвышают и очищают его дух, стремящийся подняться над материальным бытием. Болезни заставляют просматривать жизнь, заставляют дать отчёт в том, как прожита эта жизнь. Ставят перед человеком, когда он выздоравливает, новые задачи, как бы поднимая его на некую новую ступень внутреннего духовного бытия. Они приучают его к терпению, они научают его уповать на Господа, они раскрывают ему, как и сама смерть, истинный смысл жизни. Но есть ещё нечто: когда мы, верующие, мыслим о смерти, мы утверждаемся в нашей вере во всеобщее воскресение; прообраз этого переживается нами и в наших телесных немощах. Когда мы надеемся, уповая на Господа, что Господь избавит нас от телесного недуга и восстановит нам временное наше земное бытие, мы как бы переживаем здесь прообраз воскресения из мёртвых
   Посему болезнь, пережитая не по-мирскому, не как ненужное, досадное несчастье, а как милость Божия, посылаемая для нашего спасения, для нашего утверждения в вере, в любви, в терпении, в надежде, в постоянном уповании на Господа, - так пережитая болезнь возрождает и воскрешает наш дух
   Аминь.
  
  

15 мая 1927 г.

За Литургией

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Господь в Иерусалиме исцелил расслабленного. Он спросил его: "Хочешь ли быть здоров?" И потом, обратясь к нему, сказал: "Встань, возьми постель твою и ходи!"
   Не об одном иерусалимском расслабленном повествует нам Святое Евангелие. Святые отцы и учители Церкви научили нас понимать, как раскрывается в повествованиях евангельских для нашего разумения наша внутренняя жизнь. И повествование евангельское о расслабленном и его исцелении - оно относится к каждому из нас. Каждого из нас вопрошает Господь: "Хочешь ли быть здоров?" И каждому отвечающему в своём сердце утвердительно на этот вопрос Господь и ныне говорит: "Встань, возьми постель твою и ходи!"
   И расслабление наше то же, хотя и не всегда в нём содержатся те внешние признаки, какие были у иерусалимского расслабленного. Наш внутренний человек расслаблен, наш внутренний человек требует исцеления, к нашему внутреннему человеку обращены слова Спасителя: "Хочешь ли быть здоров?" Наш внутренний человек состоит из разума нашего, из чувствований наших, из сердца и воли наших, и всё это у нас в расслаблении.
   Это тем страшней и тем опасней, что расслабленность входит в нас под видом силы и утверждения.
   Иерусалимский расслабленный был болен, но он сознавал расслабленность свою, он жаждал исцеления, он страдал от этой телесной немощи своей, но если бы он, находящийся в расслаблении, мнил бы себя здравым, как бы далёк он был тогда от исцеления! Наше внутреннее расслабление именно таково! Многих из нас многому учили и думали, что этим учением укрепляют наш разум, а на самом деле это мнимое укрепление разума нашего нас расслабляло лишь, лишая нас истинной твёрдости, истинного разумения веры нашей.
   Многие из нас потом, осознав это расслабление, были бы рады выбросить из своей жизни многое. А нам казалось в этом несчастном нашем заблуждении, что наш разум окреп, что мы узнали истину и что мы достигли именно той крепости разума, которая делает нам великую честь.
   А какие мы были невежи в истинах веры, какой был у нас расслабленный разум при уразумениях этих великих истин веры!
   Мы отдаёмся чувствованиям своим, развиваем страсти плотские, воображая, что это делает нас сильными людьми. Нам кажется, что мы не жалкие расслабленные, потому что в нас, видите ли, сильные страсти.
   А какие мы расслабленные духом, как мы порабощены страстями, ничтожнейшие, больные! И по сравнению с нами этот иерусалимский расслабленный, сознававший слабость свою и немощь, исполнен истинной силы и здравия! Будучи несчастными рабами своих страстей, ничтожные, расслабленные духом, мы всё же мним себя сильными и здравыми, утверждаясь в этой своей телесной, плотской жизни.
   А вот излюбленное детище наше: воля, которой мы так дорожим, которую мы так величаем, которая кажется нам мерилом достоинства человека, ибо там, в миру, презирают людей "слабой воли"; нам кажется эта "сильная воля" печатью даровитости человека. Но находится ли эта мнимая сила воли нашей в каком-либо соответствии с волею Божией? А не приведённая в соответствие с волей Божией, какая ничтожная, какая призрачная, какая пустая эта сила, воля наша!
   Что она может сделать, кроме как только питать страсти наши? Возвысит ли она нас над жизнью, подымет ли она нас горе, соединит ли она нас с вечностью, даст ли она нам то, что должны иметь мы, имеющие истинное человеческое достоинство, образ и подобие Божие?
   Эта кажущаяся сила воли нашей есть наше страшное несчастье, страшная наша болезнь, гибель наша, которая, может быть, больше всего повергает нас в самые страшные болезни духовного расслабления.
   О, этот страшный диавольский обман, внушивший нам, расслабленным, представление о нашем здравии и силе. И глядя на иерусалимского расслабленного, да научимся сознавать истинную свою болезнь, научимся сознавать истинное своё расслабление в маловерии, в скверной и страстной жизни и, научившись, услышим тогда голос Божий: "Хочешь ли быть здоров?" И ответим Господу всем существом своим нашим утвердительно на этот вопрос, и услышим тогда вожделенный голос Спасителя: "Встань, возьми постель твою и ходи!"
   Аминь.
  
  

За Литургией

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Как понятна для всех человеческая печаль о наших телесных немощах! Как понятна тревога за страдающих телесно близких нам людей! Как понятно, что тяжкие болезни телесные всеми считаются несчастьем, и какое явное было бы безумие, если бы кто-нибудь сказал: "Я растрачу своё здоровье и получу тяжкие телесные болезни, зато потом, в старости, возьму и вылечу их!" Как ясно для всех, что потерять здоровье легко, а вернуть его очень трудно.
   Но если бы мы имели глаза, способные видеть незримый духовный мир так же, как мы видим окружающий нас мир, то мы увидели бы, что и души наши также подвержены своим немощам, болезням и страданиям.
   И как бы тогда должны были встревожиться люди за ближних своих, видя душевные немощи и болезни, каким бы тогда считалось несчастьем согрешение наше и как бы естественно казалось наше попечение о том, чтобы не захворать этими душевными немощами! Ведь если нас страшат болезни тела нашего, данного нам на несколько лет, чтобы потом здесь оставить его, то как должна страшить нас болезнь духа, который не умрёт здесь с нами и болезнь которого мы понесём туда!
   И как бы тогда казался безумным человек, который говорил бы: "Я разорю свою душу, я заражу её всевозможными недугами, а когда наступит время старости, возьму и вылечу её".
   А ведь всё это именно так говорится и делается.
   И пусть бы это говорили безбожники, пусть бы это делали люди, не имеющие веры, для которых само слово "душа" есть нечто фантастическое, не существующее, - а ведь так говорим и делаем мы, называющие себя верующими людьми!
   Так как же сильна отрава мирскими понятиями, мирским самочувствием!
   До чего мир овладел всем нашим существом, если, вопреки вере нашей вопреки разуму нашему, вопреки тому, что кажется столь очевидным и несомненным, мы живём и чувствуем по законам мира, по законам безбожия, по законам неверия!
   И если человек, растративший своё здоровье, скажет на склоне лет человеку юному: "Береги здоровье своё - потерять его легко, а восстановить иногда невозможно", никто да не скажет этому человеку: "Зачем ты говоришь так, ведь ты сам-то растратил его, потерял его, зачем же ты учишь людей молодых тому, чего не делал сам".
   Для всех будет понятно, что чем безумнее растрачивал своё здоровье человек, тем больше он имеет права предостерегать от этого безумия других. Почему же, когда человек обращается к молодым людям и говорит о том, чтобы они с этих лет оберегали свои души от духовных немощей и болезней, - почему тогда это кажется странным и так часто мы слышим слова: "Вы уже пожили в молодости, вам теперь хорошо говорить о воздержании и спасении, вот когда и мы поживём, и мы тоже начнем спасаться".
   Чем больше было растрачено душевных сил, чем больше было приобретено душевных болезней, тем сознавший всё это больше имеет права утверждать, какое это страшное горе: с молодых лет не встать на путь спасения. Вот почему так радуется сердце, когда к Святой Чаше подходят люди молодые. Пусть молодые люди твёрдо знают и крепко утверждаются в том, что путь спасения нужно начинать с самых юных лет, что безумна диавольская мысль, будто бы сначала надо разорить душу, а потом, когда придёт старость, спасать её.
   Даст ли Господь столь долгую жизнь, даст ли Господь покаяние, даст ли Господь спасение?!
   Но если ты прожил в этом осквернении своей души и в этих болезнях своих жизнь свою, если ты пришёл в разум уже на склоне лет своих, то не приходи в уныние, не приходи в отчаяние, не думай, что спасение потеряно для тебя. Пусть стоит перед тобою великое обетование Слова Божия о том, что никакой грех, никакое растление души, никакая болезнь духа не могут быть смертельными, пока ты жив, пока открыт тебе путь покаяния!
   Христианство имеет благую весть о спасении не только юным, имеющим счастье встать на путь жизни духовной с молодых лет, - оно несёт её всем людям.
   Христианин всегда может начать жить сначала!
   Аминь.
  
  

20 мая 1927 г.

За всенощной

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Ныне мы совершаем память святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова - любимого ученика Спасителя, возлежавшего на груди у Господа Иисуса Христа на Тайной вечери, ученика Господа, которому Он со креста передал заботы о Матери Своей, ученика, который хотел низвести огонь с неба, дабы наказать нечестивых, не принявших Спасителя в город свой.
   Эта любовь Господа к апостолу Иоанну как бы почила на нём и сделала его апостолом любви и апостолом огненных откровений о судьбах Церкви и мира.
   Любовью содержится вселенная. Ибо что есть любовь?
   "Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (1 Кор. 13, 48)".
   Вот что есть любовь. Вот что должно быть в сердцах людей, которые хотят быть учениками Спасителя.
   Говорить о любви, проповедовать любовь, говорить о том, какое это возвышенное, какое это великое чувство, и при этом не дать силы любить было бы дело пустое. Многие, вне Церкви стоящие и от Церкви отпавшие, тоже проповедовали и проповедуют любовь.
   Но Святая Церковь не только возвещает миру благовестие о любви - она указывает самый источник любви и даёт силы из него черпать воду живую. Этот источник - Божественная литургия.
   Призывать к любви, когда не любится человеческому сердцу, говорить о том, как прекрасно любить, и не дать силы любить, оставить человека жить по законам естественного его бытия - это значит сделать пустое дело.
   Но Святая Церковь даёт нам благодатные силы, чтобы сделать дело великое; давая вкушать жертвенную Кровь и Тело Спасителя, она даёт силы подняться до жертвенной любви.
   Но если мир, во зле лежащий, в ненависти и разделении пребывающий, в этой нескончаемой борьбе, если он, этот ненавидящий Христа мир, живущий по законам ненависти, эгоизма, если мир этот не погиб ещё окончательно от ненависти и злобы, то потому только, что на земле совершается Божественная Евхаристия.
   И если среди нас, верующих, столько зла и вражды, если среди нас, называющих себя христианами, царствует мирское разделение, то не Святая Церковь, не учение Спасителя, не Божественная Евхаристия виною тому, а наш собственный грех, ибо, так живя, мы живём по законам естества нашего, являемся такими же мирскими людьми, как и безбожники. Но если и в нас содержится чувство любви и единства, если мы не задыхаемся от всеобщего озлобления и ненависти, то потому, что мы сопричастники Евхаристии, этой Божественной жертвенной любви.
   Ныне, совершая память апостола евангелиста Иоанна Богослова, мы возвещаем об этой любви Божией, раскрытой нам в Евангелии, утверждаемой нами в Евхаристии.
   Проповедь о любви должна казаться странной, а для многих и смешной, когда жизнь утверждается совершенно на противоположных началах. Что-то забытое, отжившее звучит в этой проповеди любви, в то время как люди без ненависти, без раздражения не могут прожить ни единого часа.
   Но именно в такое-то время особенно и надлежит нам вспомнить заповедь Божию о любви.
   Ибо чем ниже падает человек, тем он более нуждается в том, чтобы ему указывали на высшее, к чему он должен стремиться.
   Ныне, совершая память святого апостола Иоанна Богослова, мы должны указать и на то, куда ведёт этот путь ненависти. Это открыто нам в том Откровении, которое дал ему Господь.
   Небеса разверзлись, и увидел он страшное грядущее.
   В конце пути беззакония стоит страшный образ зверя-антихриста.
   Аминь.
  
  

21 мая 1927 г.

За всенощной

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Бог не есть Бог мёртвых, но Бог живых. И если умершие люди всё продолжают жить, то умершие святые угодники Божий действительно продолжают участвовать в жизни человеческой.
   И это участие в жизни нашей как бы всё более и более раскрывает перед нами образ того или иного угодника Божия.
   Мы знаем об угодниках Божиих не только то, что нам сообщает их житие, но и то, о чём свидетельствует это действительное их участие в нашей жизни. И если взять образ св. Николая Чудотворца, то для нас образ этот написан не только житием его, но всем многообразием благодатного его действия на нашу жизнь. Он как бы приближается, вырастает, уясняется нами всем тем воздействием на жизнь нашу, которое мы чувствуем, в которое мы верим. И в сознании верующего народа образ Николая Чудотворца уже не только то, что написано о нём, а и всё то, о чём свидетельствует сама жизнь.
   Что же в этом образе является наиболее назидательным для нас?
   "Святой Николай Чудотворец - ревнитель православия". Когда мы молимся святым угодникам Божиим, мы чувствуем, обращаясь к ним, наши слабости и хотим, чтобы они нас освободили от этих слабостей и немощей. Нам хочется восполнить недостающее в нас самих, нам хочется научиться тому, что мы видим в этих угодниках Божиих Что же для нас значит, ныне живущих, быть ревнителями православия? Чему должна научить нас эта ревность? Что значит именно теперь воспламениться духом Николая Чудотворца?
   Надлежит прежде всего ревновать о чистоте православия, ограждая его от всевозможных попыток искажения со стороны лжебратии.
   Эта ревность должна излечить нас от равнодушного отношения к вопросу, где истинная Православная Церковь, чтобы не было этих бессильных слов о том, что можно веровать в Бога и без Церкви, или о том, что можно молиться во всякой Церкви, где служат по уставу православному, чтобы не было малодушного безразличия, куда ходить молиться, лишь бы внешняя форма богослужения соответствовала привычке. Эта ревность о православии должна раскрыть, что истинная Церковь - единая.
   Всякая другая Церковь - подделка, всякий другой священнослужитель, выдающий себя за православного, - ряженый самозванец.
   Нужно ревновать о православии, чувствуя всем существом своим, что истинное богопознание, истинное спасение может быть только в одной истинной Православной Церкви, ибо только в ней одной совершается таинство Евхаристии. Ревновать о православии - это значит ограждать себя от безбожного мира.
   Это ограждение должно быть в твёрдом исповедании своей православной веры. Здесь ревность о православии должна излечить нас от этого малодушного и трусливого скрывания своей веры, здесь она должна воспламенить нас, нашу "гордость о Христе", которая должна скорее слишком побуждать к обнаружению своей веры, чем заставлять прятать её.
   Мы должны излечиться совершенно от малодушного желания, чтобы нас по виду принимали за таких же безбожников, как они сами. Мы должны перестать бояться насмешек и надругательств. Мы должны перестать прятать нашу веру, потому что мы должны сознавать себя избранным народом. Верующие должны чувствовать себя избранным народом. Верующие должны чувствовать себя новой тварью, особым родом христианским.
   Но ревность о православии не должна ограничиваться только нашей защитой православия, не должна ограничиваться только тем, что мы будем отделяться от тех, кто не исповедует православной веры.
   Ревность о православии должна побуждать нас ещё и к положительному устроению нашей внутренней духовной жизни.
   Эта ревность должна воспламенить наше сердце на трудную постоянную духовную работу над устроением своего внутреннего мира, дабы подготовить его к вечному бытию.
   Мы должны перестать так легко побеждаться мирской жизнью, мирскими нашими заботами, мирскими увлечениями.
   В миру нет жизни!
   Там такая же подделка, как в переряженных, но нисколько не православных храмах!
   Как в этих храмах не совершается Евхаристии, а есть просто хлеб и вино, так и в мирской жизни нет никакой жизни, а есть только смерть, наряженная жизнью. Нам надлежит стяжать истинную жизнь вечную и для этого надлежит стать на путь трудный, а при данных условиях для человеческих сил почти невозможный путь духовный, который можно совершить лишь благодатными силами Церкви. И для того, чтобы это было не минутной вспышкой, не минутным движением души, не порывом лишь, а действительно постоянным, ежедневным упорным нашим трудом, для этого воистину недостаточно человеческих сил.
   В этом делании нам надлежит испрашивать помощи и через святых угодников Божиих.
   Будем просить помощи и у св. Николая Чудотворца, дабы он воспламенил ревность нашу о святом, великом, вечном православии.
   Аминь.
  
  

22 мая 1927 г.

За Литургией

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   "Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нём источником воды, текущей в жизнь вечную" (Ин. 4, 13-14).
   В этих словах Спасителя, сказанных самарянке, раскрывается самое существо нашей жизни.
   "Пьющий воду сию, возжаждет опять".
   Это говорится о той мирской жизни, в которой мы так жадно и напрасно ищем удовлетворения. Вода, которую обещает дать Спаситель, которая сделается источником "воды, текущей в жизнь вечную", это есть та духовная жизнь, по которой тоскует всякая человеческая душа, но на путь которой встают так немногие! Это жадное стремление найти удовлетворение в мирской жизни никогда и никого не удовлетворяет, и в то же время все, решительно все соблазняются этим стремлением найти удовлетворение именно здесь. И каждый возраст имеет свои собственные мирские соблазны. И проходит один возраст, и наступает другой, в котором эти прежние соблазны кажутся ненужными, а являются новые. Но вновь проходит сей возраст, наступает иной - и опять прожитое кажется уже ненужным, а нужным - вот то, что испытывается, что влечёт сейчас. И до глубокой старости всё хочет человек в этих мирских стремлениях своих найти себе какое-то удовлетворение и успокоение - и всё жаждет опять, и всё жаждет опять и опять!
   Что же препятствует ему обратиться к источнику "воды живой"? Препятствует ему враг нашего спасения - диавол, действующий через наши страсти, через гордость нашу, через плотские страсти наши, через наши мелкие и крупные и сознательные и бессознательные грехи.
   А что значит вот эта неудовлетворённость человека мирскими заманчивыми, но не удовлетворяющими его соблазнами? О чём это свидетельствует?
   Это свидетельствует о том, что удовлетворение человеку может быть дано только тем, что удовлетворит вечное в нём начало. У человека не хватает сил иногда утвердиться в вере, и он думает, что живя как безбожник, всё время стремясь потопить тоску свою в суете мирской, он идёт дорогой истинного земного счастья, но вот это внутреннее бессмертное, вечное начало в нём говорит ему: "Не то!"
   Когда его влекут мечты честолюбия, славы, самолюбия, гордости и ему кажется, что он получил что-то насыщающее ненасытимую жажду страстей, душа его говорит: "Не то!" Когда он, отдаваясь плотским страстям, этим ненасытным страстям плоти нашей, думает по временам, что нашёл истинное счастье, а бессмертный дух его говорит ему: "Не то!"
   И вот это "не то" страшной тоской проходит в душе каждого человека, через всю его жизнь, наполненную жадным и пустым стремлением к удовлетворению "страстей".
   Но кто пьёт "воду живую", которую даёт Спаситель, тот не будет жаждать вовек!
   В самом деле, разве по пути духовной жизни не идут люди всех возрастов? Разве человек, вставший иногда в самые юные годы на путь духовной жизни, не проходит его до глубокой старости, всё более и более, всё с большей и большей полнотою испытывая чувство радостного удовлетворения?
   Разве мелькает, как сон, то, что даёт духовная жизнь? Разве она оставляет место этой неудовлетворённой тоске о чём-то иногда не осознанном, но всегда мучительно тревожащем человеческое сердце?
   Разве кто-нибудь вставший на путь духовной жизни когда-нибудь не получал то, что ему обещано Спасителем?
   Разве истинно счастливый человек не тот, кто живёт в Боге и для Бога?
   Разве не им сказал апостол Павел: "Всегда радуйтесь".
   Почему же около этого Великого Источника нашего спасения, нашей радости, нашего счастья так мало стоит людей?
   Ведь Он для всех открыт. Он всем обещан. Он всем даётся, Он и ныне в той Святой Чаше, из которой вы будете вкушать Евхаристию!
   Какая же диавольская сила зла и наваждения в миру!
   Аминь.
  
  

1 июня 1927 г.

За всенощной под Вознесение

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   Праздник Вознесения Спасителя - это праздник великих обетований!
   Обетований о ниспослании Духа Святого Утешителя и о втором славном пришествии Господа нашего Иисуса Христа.
   Эти обетования дают нашей жизни и крепость, и силу, и утверждение; в этих обетованиях о ниспослании Духа Святого Утешителя и о втором славном пришествии Господа нашего Иисуса Христа мы черпаем силы надлежащим образом относиться к торжествующему в мире злу.
   Встают иногда недоуменные вопросы: как можно жить на свете, не имея веры в эти великие обетования? Как можно жить на свете, когда такое торжество в мире зла?
   Казалось бы, не какую-нибудь особенную чистую душу и какое-либо особенное чистое сердце, а просто имей человек немножко совести, немножко жалости к ближним, немножко любви к правде - и он никогда бы не смог примириться с тем ужасающим торжеством зла и насилия, которое существует в мирской жизни; просто изболеться должно было бы самое нечувствующее, огрубелое, окаменелое человеческое сердце!
   Нужно какое-то диавольское ослепление, чтобы, не имея веры в эти упования наши и видя, как страдает весь мир, изнывая от зла, всё-таки жить, и жить как ни в чём не бывало!
   Это не "бессовестно", это - диавольское наваждение!
   У нас, верных, есть сила жить потому, что у нас есть печать дара Духа Святого Утешителя и потому, что у нас есть вера в грядущее второе пришествие Спасителя.
   И когда мы изнемогаем на пути нашей духовной жизни, изнемогаем от борений с нашими страстями, и когда мы видим всю трудность пути спасения через злой и страшный мир, и когда мы сознаём всю немощность и слабость наших человеческих сил в деле спасения, мы не унываем и не впадаем в отчаяние, потому что у нас есть вера в Духа Утешителя, в благодатные силы, в то, что не мы своими силами можем стяжать спасение, а что Господь Милосердный благодатию Своею спасает нас.
   Но больше всего нам подаётся утешения и утверждения в наших скорбях великими обетованиями, когда наша скорбь касается судеб Святой Церкви.
   Нет таких испытаний, которые могли бы нас лишить этой веры и этих упований.
   Какие бы потрясения и какие бы ловушки ни ставились диаволом на пути Святой Апостольской Православной Церкви, мы веруем в это славное пришествие Спасителя, Который найдёт на земле Церковь Свою.
   Но вспомним, как святые апостолы проводили дни свои, получив это обетование?!
   Сей праздник не научает ли нас и тому, как нам надлежит жить, чтобы быть достойными этих обетований.
   Святые апостолы единодушно пребывали вместе. Святые апостолы пребывали всё время в молитве. Святые апостолы пребывали всё время в преломлении хлеба.
   Святые апостолы шли на проповедь, святые апостолы исповедали Имя Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа, и безбоязненно шли на мученическую смерть.
   Вот как надо жить, чтобы достойно идти навстречу Христу грядущему.
   Аминь.
  
  

2 июня 1927 г.

Вознесение

За Литургией

   Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!
   "Мир вам", - сказал воскресший Спаситель, встав посреди учеников; а как же "не мир, но меч"?
   Как примирить эти два противоположных слова Спасителя? Не раскроется ли нам, какой мир возвестил воскресший Господь, если мы рассмотрим, какого мира не должно быть?
   Ведь и по словам св. Григория Богослова - есть прекрасное разногласие и самое пагубное единомыслие.
   Какой же мир не есть мир? О какой брани, о каком мече возвестил нам Христос?
   Не должно быть мира в наших собственных душах с тем, что препятствует делу нашего спасения, что порабощает нас нашему естественному бытию, что отдаёт нас во власть страстей; здесь должно быть разделение, здесь должен быть меч, с болью рассекающий внутреннюю жизнь человека, здесь не должно быть мира - здесь должна быть брань, должна быть внутренняя война. И как часто мы здесь погрешаем недобрым миром, воедино соединяя с духовной жизнью враждебную непримиримую стихию!
   И какая путаница, какой внутренний хаос царствуют тогда в душах человеческих!
   Не должно быть у нас мира с царством мирским - здесь должно быть разделение, здесь должен быть меч, рассекающий наше Царство Христово "не от мира сего" с царством бесовским, антихристианским, диавольским, мирским; здесь должно быть прекрасное разногласие, должна быть внутренняя брань, должна быть война, должен быть меч. И как часто мы погрешаем, как страшно часто мы погрешаем здесь, думая соединить несоединяемое, желая по нашей крайней лености и немощности как-нибудь остаться и служителями Христа, и не отойти от служения антихристу!
   Здесь не должно быть мира - здесь должно быть прекрасное разногласие!
   Не должно быть мира особенно с тем, что имеет лишь видимость истины Церкви, и потому заповедала нам Церковь Святая, с особою силою утверждая невозможность мира с еретиками и раскольниками, искажающими образ истинной Церкви, что здесь должна быть беспощадная брань за истинное святое православие, здесь невозможно никакое прекрасное единомыслие. Там, где подделка под Церковь, - там не может быть истинного Христова мира! И да сохранит Господь от того, чтобы нам здесь погрешить!
   Чем оправдаемся мы в день Страшного суда, как не этими словами: "Веру соблюдох".
   Праведными делами своими? Своими подвигами добродетели? Чистотою сердца? Когда мы все во грехе! Вот это бы слово-то только сохранить нам и им оправдаться: "Веру соблюдох". Ибо это ли не есть хула на Духа Святого, которая не простится ни в сей жизни, ни в будущей.
   Когда выдаётся за истинную Церковь подделка под Церковь? Ведь Церковь зиждется на благодатных дарах Духа Святого, так не кощунство ли есть выдавать за эти дары человеческую антихристианскую подделку? Вот какого мира не должно быть! Мир, возвещённый Господом, это есть мир церковный, благодатный - дух истины и любви. Залог и основание этого мира есть св

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 477 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа