Дмитриев Иван Иванович - Взгляд на мою жизнь

ы. Тот не хочет верить, говоря, что он лишь только вышел от государыни, и она уже в постели. Однако же будто он пошел сам на притин с капитаном, и видит то же явление. Он побежал во внутренние покои императрицы, приказывает разбудить ее под предлогом важной необходимости. Государыня, выслушав его, подозревает быть заговору, и что тень ее не другое что, как цесаревна Елисавета Петровна; приказывает капитану поспешно привести взвод гренадер с заряженными ружьями и потом идет в тронную комнату, сопровождаемая Бироном, караульным капитаном и гренадерским взводом. Дойдя до кавалергардских часовых, она поражена тем же видением. Это не удерживает ее ступить шаг вперед. - "Кто ты?" - спрашивает она призрак. Тот молча идет и садится на трон. Императрица спрашивает в другой и третий раз; нет ответа. Она, возвыся голос, приказывает стрелять. И вмиг призрак исчез. Прибавляют еще, будто государыня, затрепетав, сказала Бирону: "Это вестник моей смерти", и что на другой же день слегла в постелю и вскоре потом скончалась. Эта сказка, вероятно, выдумана была около двора и разглашена недовольными правлением императрицы 239).

  

   IV. Иван Иванович Михельсон, за отличные подвиги его в продолжении Пугачевского бунта, награжден был Екатериной чином Полковника: потом ею же пожалован Майором в Конную Гвардию, а в начале царствования Александра он уже был полным Генералом и предводительствовал армией против Турок.

  

   V. Граф Петр Иванович Панин, полный Генерал, Сенатор и разных орденов кавалер. Он отличался искусством и храбростью на поприще воинском, а образованным умом, правотою н твердостью характера в Сенате и Государственном Совете. В семидесятых годах он начальствовал над Второю армией в продолжении войны с Оттоманской Империей, взял штурмом крепость Бендеры, почитавшуюся дотоле неприступною; вскоре после того вышел в отставку, но недолго покоился на своих лаврах: по случаю Пугачевского опустошения в Низовых губерниях поручено ему было начальство над войсками. Граф Панин, имевший правою рукой своей бессмертного Суворова, прекратил мятеж, овладев самим виновником оного, возвратился к приватной жизни, и дожил век свой в Москве.

  

   VI. Лет за сорок пред сим думали возвышенный слог украшать славянчизною, а ныне молодые писатели в стихах и прозе, за исключением достойных почитателей Карамзина, признают уже устарелым и его слог правильный, ясный, обдуманный и благозвучный. Они всех предшественников своих в отечественной литературе называют учениками французской школы, вялыми подражателями. Требования века, дух времени, народность - вот пышные и громкие слова, непрестанно ими произносимые! По их мнению, классицизм осьмнадцатого столетия - смешное школьничество; расиновы греки - распудренные маркизы; их выражения чувств - бесцветные, безжизненные фразы; лагарпов "Лицей" - пустословие, лагарповщина. Ныне, говорят они, уже все не по-старому - Буало и Вольтер уже не в прежнем ходу во Франции; остроумного Попа уже не признают первоклассным поэтом в Англии; да и самый наш Карамзин уже для нас не выскочка. Ныне удивляются только самородному, самостоятельному, гениальному. Но я, признаюсь, ничего подобного не замечаю в новейших наших авторах. Гениальность и народность не в том состоит, чтоб созданиями своими, как они называют собственные нелепости, силиться потрясать наши нервы, возбуждать страх, ужас и отвращение, хотя они и того не производят, и щеголять языком простонародным или хватским, употребительным на биваках.

   Выпишем здесь для примера несколько нововведенных слов, с переводом оных на язык Ломоносова, Шишкова и Карамзина, и еще две-три фразы в последнем, новейшем вкусе.

   По-новому: - По-старому:

   Нисколько - Нимало.

   Маленькие народам ("Телеграф") - Малочисленные народы, или для краткости, хотя и не говорится, народики.

   Проблескивает (там же) - Просвечивает.

   Суметь (там же) - Уметь, сладить.

   Колея привычки (там же) - Это слово чаще других употребляемо было ямщиками; значит же: прорез от колес по густой грязи.

   Палач-война - Губительная, опустошительная война.

   Покамест - Доколе, пока.

   Словно - Как бы, подобно.

   Поэтичнее ("Телеграф") - Стихотворнее, живописнее.

   Требовательный слог (там же) - Хвастливый, затейливый.

   Вдохновлять гения (там же) - Вдыхать, одушевлять.

   Вдохновлен страстями - Воспламенен.

   Узенькая ножка - Тоненькая.

   Исполинская шагучесть (там же) - Шаг или ход.

   Безграничный (там же) - Неограниченный, беспредельный.

   Слав (там же) - Слава и роскошь. Эти два существительные доселе во множественном числе не употреблялись.

   Огромные надежды, огромный гений (там же) - Это прилагательное прикладывалось только к чему-либо материальному: огромный дом, огромное здание.

   Ответить - Отвечать. Так говаривали прежде всего только крестьяне и крестьянки в Кашире и других верховых городах.

   Этих - Сих, оных.

   Пехотинец ("Телеграф") - Пеший, сухопутный солдат, ратник.

   Конник (там же) - Конный всадник. Нынешние авторы, любя подслушивать, оба свои названия переняли у рекрутов.

   Прибавим еще и целые фразы:

   "Кажется, юным взорам нового Ахиллеса представили меч. Но Петр и более сего". - "Телеграф".

   "Великое сердце его без эгоизма в самой эгоистичной из страстей". - Там же.

   "Шуази с жаром говорит что-то. Вдруг протянул он руку, и с радостным криком правые руки всех ударились в его руку". - Николай Полевой в повести "Краковский замок", напечатанной в альманах "Радуга".

   Довольно. Мне пришлось сказать к слову. Пространнее же пусть посудит о том и<мператорская> Российская Академия 240).

  

   VII. Вот ответ Екатерины Второй на жалобу г. Сумарокова. Сожалею, что затеряна мною копия с самого подлинника, памятная мне с юношеских лет моих, Здесь же помещается перевод из Записок г. Гримма, напечатанный в 49 части "Сына Отечества" 1818 года, кроме первых четырех строк, которые сохранились у меня в памяти из самого подлинника. Бельмонти был содержатель вольного Московского Театра.

   "Александр Петрович! Письмо ваше от 25 Января (1770 или 71 г.) удивило меня, а от 1-го Февраля еще более. Оба, понимаю я, заключают в себе жалобу на Бельмонтия, который виноват только в том, что исполнил приказание графа Салтыкова. Фельдмаршал желал видеть представление вашей трагедии: это делает вам честь. Вам должно бы соглашаться с желаниями особы по месту своему первой в Москве; но если рассудилось и приказать, чтобы трагедия ваша была представлена, то должно было без противления исполнить ее волю. - Я думаю, что вы лучше других знаете, какого почтения достойны люди, служившие со славою и украшенные сединою, а потому советую вам впредь избегать подобных ссор. Таким образом сохраните вы спокойствие духа нужное вам для ваших трудов, а мне всегда приятнее будет видеть изображение страстей в ваших драмах, нежели читать их в ваших письмах. Впрочем остаюсь вам доброжелательная

   Екатерина."

  

   VIII. Выписка из Элегии г. Сумарокова.

   Все меры превзошла теперь моя досада:

   Ступайте фурии, ступайте все из ада,

   Грызите жадно грудь, сосите кровь мою!

   В сей час, в который я терзаюсь, вопию,

   В сей час среди Москвы Синава представляют,

   И вот как автора достойно прославляют:

   Играйте, говорят, во мзду его уму,

   Играйте пакостно за труд на зло ему.

   Сбираются ругать меня враги и други;

   Сие ли за мои, Россия, мне услуги!

   От стран чужих во мзду имею не сие:

   Слезами я кроплю, Вольтер, письмо твое.

   Лишенный муз, лишуся я и света;

   Екатерину зрю,.. проснись Елисавета!

   ....................................

   ....................................

   От гроба зрит одна, другая зрит от трона...

   0 Боже! видишь Ты, колика скорбь моя!

   ....................................

   Подвигни к жалости ты мысль Императрицы,

   Избави ею днесь от варварских мя рук,

   И от гонителя художеств и наук:

   Невежеством они и грубостию полны и пр.

   Эта элегия помещена в собрание сочинений г. Сумарокова изданных г. Новиковым.

  

   IX. Его же две эпиграммы:

   1.

   На место соловьев кукушки здесь кукуют,

   И гневом милости Дианины толкуют.

   Хотя разносится кукушечья молва:

   Кукушкам ли понять богинины слова?

   2.

   В дуброве сей поют безмозглые кукушки,

   Которых песни все не стоят ни полушки;

   Одна лишь закричит кукушка на суку:

   Другие все за ней кричат: куку, куку.

  

   X... Du reste cette interpretation inexacte de quelques usages ou de quelques faits particuliers n'empeche pas que l'ouvrage de M-r Karamsin ne soit generalement tres digne d'estime pour les idees philosophiques que l'auteur y a repandues, et ne merite sous ce rapport un rang distingue parmi les productions historiques des tems modernes. Les bons juges y admirent surtout le parti habile que l'ecrivain a su tirer d'une immense erudition, de maniere a presenter une foule de details infiniment curieux sans nuire a la clarte, a l'ordre et a la rapidite de ses recits. - Le Courier. 1810 N® 107.

   L'Etendue, le stile et la couleur de cet ouvrage qui manquait a notre litterature, lui meritent une place distinguee parmi les mo- numens historiques, - L'Impartial 1820. N® 2

   ...L'important ouvrage, dont les quatre premiers volumes

   font l'objet de cet article, a place son auteur au rang des plus celebres historiens... L'Histoire de Russie a obtenu le succes que lui promettaient un plan vaste et sagement concu, un heureux enchainement des faits et des evenemens, un stile eleve, rapide, eloquent; l'amour de la patrie respire dans chaque page de cette Histoire, ou domine encore une sage philosophie, jointe a un profond respect pour les droits des nations. Elle devait plaire aux Russes; elle obtiendra Jes suffrages de la posterite. - Le Constitutionnel 1820. N 8.

  

   XI. "Ses reflexions (Карамзина) toujours judicieuses sont dictees par une saine philosophie et l'impartialite, son style est grave, soutenu et respire je ne sais quel air de bonne foi, de nationatite, si on peut s'exprimer ainsi, qui montre dans lliistorien l'honnete avant le savant". - "Le Moniteur".

   "Le m-me volume contient la periode la plus importante et la plus digne d'interet de Phistoire de Russie. Ce n'est qu'une longue serie de cruautes qu'on chercherait en vain dans l'aufres annates, et que Fauteur a decrites avec une genereuse indignation" - "Bulletin des sciences historiques", 1824 {"Размышления (Карамзина), всегда справедливые, продиктованы здравой философией и беспристрастием, слог его важен, возвышен и исполнен неким простодушием, национальностью, которые, если можно так выразиться, показывают в историке честного человека, прежде, чем ученого". - "Монитор".

   "9-й том содержит повествование о периоде истории России весьма значительном и весьма достойном интереса. Это длинная вереница жестокостей, какие напрасно было бы искать в историях Других народов и которые автор описал с благородным негодованием". - "Бюллетень исторических наук", 1824 (фр.).}.

   Вот как отзывались о Карамзине и его "Истории" журналисты французские! Читатель уже видел, как действовали наши. Прибавлю только, что один из них, именно г. Воейков, издатель "Инвалида" и "Новостей литературы", даже отказал мне принять в свои журналы возражение г. П... против критики Арцибашева на некоторые места "Истории государства Российского", напечатанной в "Казанском вестнике". Он подал мне случай быть благодарным издателю "Отечественных записок" (Павлу Петровичу Свиньину), который не испугался то же возражение принять и напечатать. Кроме его журнала и "Телеграфа" {Как мало можно полагаться ныне и на суд журналистов! По кончине Карамзина тот же издатель "Телеграфа" сделался злым критиком его "Истории", а Воейков уже помещал возражения на критику Полевого. <Примечание 1832 года>.}, все прочие того времени периодические издания охотно и невозбранно печатали только хулу и оскорбительные насмешки на счет историографа, или очищали себя немым и. холодным неутралитетом. Со временем выйдет и у нас история нашей словесности; пускай же автор ее знает, что в это время министром просвещения был князь А. Н. Голицын 241), попечителем в Московском университете князь Оболенский 242), а в Казанском Магницкий 243); ректорами, в первом: Прокопович-Антонский 244), а во втором Никольский; издателем же "Казанского Вестника" Владимирский.

  

   XII. Г. Каченовский, критикуя в моей басне "Лиса-проповедница" следующий стих: "Она переменила струны", говорит: "переменить тон употребляется в общем разговоре и значит переменить содержание, иногда - переменить голос, наружный вид, обхождение. Так, например, человек малого чина, рассказывая о министре или сенаторе, который прежде обходился с ним приятельски, вздумал бы заговорить повелительно и громко, может скучать: "Он вдруг переменил тон", - и это будет понятно для каждого; но переменить струны употребляется не иначе, как только в собственном знаменовании, то есть значит: снять одни струны, и навязать или нацепить другие". Смотри "Вестник Европы" на 1806 г., часть двадцать шестая, месяц апрель, No 8, стр. 290.

  

   Примечания дополнены и переписаны в 1832 году,

   Июня двадцать осьмого дня.

  

  

   Милостивый Государь мой Иван Иванович!

   Императорская Российская Академия, отдавая должную справедливость трудам вашим и знанию отечественного языка нашего, по предложению управляющего оною Павла Петровича Бакунина, г. Действительного Статского Советника, и по общему согласию всех присутствовавших господ Академии членов, в собрание, бывшее сего 18 дня, избрала вас своим сочленом и возложила на меня, известя вас о сем избрании, пригласить к будущему Академии собранию, яко Действительного члена, о чем особливою запискою буду иметь честь вас уведомить. Принеся усердное мое с сим избранием поздравление, с должным почтением имею честь быть

   Вашего Высокоблагородия, Милостивого Государя моего,

   покорнейший слуга

   Иван Лепехин,

   Императорской Российской Академии Член и Непременный Секретарь.

   1797.

  

   Отношение бывшего Министра Просвещения Графа Заводовского.

   Милостивый Государь мой Иван Иванович!

   Исполняя Высочайшую волю Государя Императора, чтобы предложить Вашему Превосходительству, не согласитесь ли Вы принять в попечение Ваше как Московский Университет, так и все училища подведомого ему округа, и прошу вас, милостивый государь мой, почтить меня уведомлением о вашем тиа о расположении, для донесения Его Императорскому Величеству.

   Имею честь быть с истинным почтением Вашего Превосходительства покорным слугою

   Г. Петр Заводовский.

   С. Петербург,

   Сентября 10 дня

   1807.

   Его Пр-ву И. И. Дмитриеву.

  

   Диплом от Общества Любителей Российской Словесности, учрежденного при Императорском Московском Университете.

   Под Высочайшим Покровительством Всепресветлейшего, Державнейшего, Великого Государя

   Александра Первого

   Императора и Самодержца Всероссийского

   и прочая, и прочая, и прочая.

   Общество Любителей Российской Словесности, учрежденное при Императорском Московском Университете, уважив в особе Его Превосходительства, г. Тайного Советника, Сенатора, Члена Государственного Совета, Министра Юстиции и кавалера Ивана Ивановича Дмитриева сколько достохвальную любовь к учености и к отечественному языку, столько и благодетельное покровительство трудящимся в российской словесности, признает Его Превосходительство Почетным членом.

   Председатель, Статский Советник, Профессор и кавалер Антон Прокопович Антонский.

   Действительный Член и Секретарь, Ординарный Профессор Михаил Каченовский.

   Мая 4 дня

   1812.

  

   Sub auspicatissimo regimine Augustissimi ac Potentissimi Imperatoris

   Alexandri Primi

   totius Russiae Autocratoris Petropolitanae Ecclesiasticae Academiae Conventus pro potestate sibi concessa Virum Excellentissimum

   Iohannem Iohannewitsch a Dmitriew, ob insignia in humaniores litteras ac scientias, maxime in doctri- nam, quae est secundum pietatem, eiusque in praxin perftciendam et amplificandam merita

   Socium suum Honorarium,

   Solenni hoc Diplomate declarat, honoremque ei ac privillegia concesse, decrevisse ac contulisse publice testatur.

   A. D. mdcccxiv. 13 die Augusti.

  

   Отношение Духовной Академии Ректора, Архимандрита Филарета (ныне Архиепископа Московского).

   Превосходительный Господин,

   Милостивый Государь!

   Уже известно Вашему Превосходительству, что, при образовании в С Петербургской Духовной Академии Ученого Совета или Конференции для поощрения и распространения духовной учености, высшее начальство духовных училищ избрало вас Почетным членом оного сословия В следствие чего академический диплом на сие звание при сем имею честь представить, с приложением печатного акта Конференции Академической.

   Вместе с признательностью сословия, которому Ваше Превосходительство не возбранили украситься Вашим именем, примите и от исполняющего поручение оного глубокое почитание и совершенную преданность, с которыми имею честь пребыть

   Вашего Превосходительства, Милостивого Государя, покорнейший слуга А. Ректор, Архимандрит Филарет.

   23 Ноября 1814.

   Его Пр-ву Тайному Советнику и Кавалеру Ив. Ив. Дмитриеву.

  

   Auspiciis

   Augustissimi et Potentissimi Imperatoris ac Domini

   Domini

   Alexandri Primi, totius Russiae Autocratoris

   Litterarum Bonarumque Artium

   Statoris et Protectoris munificentissimi.

   Societas Phisico-Medica, apud Universitatem Caesaream Mosquensem instituta, consortio eruditorum, doctrinae, industriae ct ingenii praestanlia celebrium, et conjunctione virorum nominis splendore meritorumque amplitudine excellentium se ipsam illustrarc, sibique studiorum auxilia et adjumenta parare studens, Virum illustrissimum et excellentissimum, Iohannein Iohannidem a Dmitriew Consil. intim. Ord. St. Alexandri et S. Annae equitem, in conventu die 6 Nov. anni 1815 habito, in ordinem collegarum honorariorum cooptavit: eumque talem diplomate hoc rite et solemniter declarat, certe sperans fore, ut vir illustrissimus pro insigni suo in litterarum disciplinas amore et studio, societal em nunquam non patrocimo jet favore suo adjuvet et ornet. Datum* die 13 Dec. anni 1816.

   Praeses Societatis Phisico-Medicae Mosquensis

   Guilielmus Richter.

   Secretarius ab epistolis latinis

   F. F. Reuss.

  

   Любовь к полезному.

   Общество Любителей Коммерческих знаний, в уважение отличных заслуг к отечеству и усердию к общему благу, признало Почетным своим членом Его Превосходительство господина Тайного Советника и орденов Св. Александра Невского и Св. Анны первого класса кавалера, Ивана Ивановича Дмитриева, в полной надежде, что он потщится содействовать цели Общества, средствами от него зависящими.

   Президент Общества Граф Тормасов.

   Директор Общества Петр Дружинин.

   Секретарь Общества Алексей Померанцев.

   Москва,

   1817

   Марта 12 дня.

  

   От Действительных Членов Библиотеки при Гвардейском Штабе.

   Действительные Члены Библиотеки, с Высочайшего одобрения Государя Императора при Гвардейском Штабе открывшейся, непременною обязанностию поставляют покорнейше просить Ваше Превосходительство почтить означенную Библиотеку принятием на себя звания Почетного оныя Члена.

   Начальник Штаба Сипагин.

   Старший Библиотекарь Гвардии Капитан и Кавалер Федор Глинка.

   Его Пр-ву И. И. Дмитриеву.

   N 33.

   22 Июня 1817.

   С. Петербург.

  

   Милостивый Государь Иван Иванович!

   Члены Военного Общества, под Высочайшим покровительством при главном Гвардейском Штабе утвержденного, вменяя себе за честь войти в ближайшее сношение с отличными по дарованиям и заслугам соотечественниками нашими, единогласно, по предложению моему, положили просить чрез меня Ваше Превосходительство удостоить их принятием звания Почетного члена Общества нашего. Надеясь, что Ваше Превосходительство не отвергните усердного предложения нашего, и спешу препроводить у сего и диплом.

   Удовлетворяя при сем желанию Общества и собственному моему, и с истинным моим почтением и таковою же преданностию имею честь быть

   Вашего Превосходительства Покорнейший слуга Николай Сипягин.

   С. Петербург,

   23 Июня 1817.

  

   Леета вечная помянух.

   Под Высочайшим покровительством

   Всепресветлейшего, Державнейшего. Великого Государя

   Александра Первого,

   Императора и Самодержца Всероссийского,

   и пр. и пр. и пр.

   Общество Истории и Древностей Российских, учрежденное при Императорском Московском Университете, уважив отличную любовь и ревность к отечественной истории, признает чрез сие Его Превосходительство, Г. Тайного Советника и разных орденов кавалера Ивана Ивановича Дмитриева своим Почетным Членом, в совершенном удостоверении, что он будет содействовать сему сословию всем, что токмо успехам оного способствовать может. Дан в Москве, 1817.года, Сентября 22 дня.

   Председатель Общества Майор и кавалер Бекетов.

   Секретарь Общества Профессор и кавалер Двигубский.

  

   Диплом от Совета Императорского Казанского Университета.

   Под Высочайшим покровительством Всепресветлейшего, Державнейшего, Великого Государя

   Александра Первого,

   Императора и Самодержца Всероссийского,

   Совет Императорского Казанского Университета, достодолжно почитая Его Превосходительство

   Господина Действительного Тайного Советника, Императорской Российской Академии Члена, Почетного Члена многих ученых Обществ, орденов Святого Александра Невского и Святыя Анны первого класса кавалера

   Ивана Ивановича Дмитриева,

   коего творения украсили, обогатили отечественную словесность и пребудут образцом правильного, изящного российского слова, единогласно избрал его Почетным Членом своим, в несомненной надежде на его покровительство наукам и упражняющимся в оных.

   Ректор Иван Браун.

   Секретарь Совета Барон Врангель.

   Казань,

   Августа 4 дня,

   1818.

  

   Отношение того же Университета Ректора г. Брауна.

   Ваше Высокопревосходительство,

   Милостивый Государь!

   Императорского Казанского Университета Совет, в изъявление достодолжного высокопочитания к Вашему Высокопревосходительству, единогласно избрал вас в Почетные свои члены. Примите благосклонно, Ваше Высокопревосходительство, подносимый ныне диплом на сие звание, a с ним и усерднейшее прошение Совета Казанского Университета о покровительстве Вашем к его начинаниям и деяниям. Без содействия знаменитых особ науки не могут процвести и водвориться в народе.

   Вашего Высокопревосходительства, Милостивого Государя, всепокорнейший слуга Ректор Иван Браун.

   N 1,595.

   Сентября 7 дня

   1818.

   Его Высокопревосходительству г. Действительному Тайному Советнику и кавалеру Ив. Ив. Дмитриеву.

  

   Адресс от С. Петербургского Вольного Общества Любителей Российской Словесности.

   Его Высокопревосходительству, Господину Действительному Тайному Советнику и кавалеру Ивану Ивановичу Дмитриеву.

   Высочайше утвержденное С. Петербургское Вольное Общество Любителей Российской Словесности, будучи движимо неоднократно опытами покровительства вашего просвещению и стремления к подвигам благотворения, и уважая пользы, оказанные вами отечественной словесности, поставило непременным долгом засвидетельствовать Вашему Высокопревосходительству чувства своей глубочайшей преданности, и в доказательство сего единодушно избрало вас, на основании 9-го параграфа первой части Устава четвертым Попечителем своим, определив журналом в 6-й день сего Декабря состоявшимся, поднести Вашему Высокопревосходительству, за подписанием должностных членов, сей адресс.

   С.-Петербург. Декабря дня 1818 года.

   Председатель Граф Салтыков.

   Помощник Председателя Федор Глинка.

   Ценсор прозы Александр Боровков.

   Ценсор поэзии Александр Крылов.

   Ценсор библиографии Иван Гарцелис.

   Библиотекарь Ив. Боровков.

   Казначей Иван Ильин.

  

   Милостивый Государь, Иван Иванович!

   Уважая покровительство ваше просвещению и отдавая должную признательность пользам, оказанным Вашим Высокопревосходительством отечественному слову, Общество, на основании 9-го параграфа Высочайше утвержденного Устава своего, единодушно избрало вас, Милостивый Государь, Попечителем своим, и в заседании 9-го Декабря истекшего года, определило препроводить к Вашему Высокопревосходительству адресс за подписанием должностных членов, твердо надеясь, что вы, Милостивый Государь, не отречетесь принять на себя сего звания, и вместе с другими Попечителями: Князем Александром Николаевичем Голицыным, Графом Сергием Козмичем Вязмитиновым и Осипом Петровичем Козодавлевым сильным покровительством своим поддержите благую цель его: соревнования просвещению и благотворительности.

   Препровождая к Вашему Высокопревосходительству адресс сей, с совершенным высокопочитанием и глубочайшею преданностью честь имею быть

   Милостивый Государь, Вашего Высокопревосходительства всепокорнейший слуга Граф Сергий Салтыков.

   N 636.

   25 Декабря 1818

   С. Петербург

  

   Отношение Председателя Общества учреждения училищ по методе взаимного обучения.

   Милостивый Государь, Иван Иванович!

   Высочайше учрежденное в 14 день Января сего года С. Петербургское Общество учреждения училищ по методе взаимного обучения, желая иметь покровителя в особе Вашего Высокопревосходительства, определило, в заседании своем 10 сего Февраля, просить вас о принятии, на основании 6-го параграфа Устава, звания Почетного Члена оного.

   Доводя о сем положении Общества до сведения Вашего Высокопревосходительства, и прилагая при сем экземпляр Высочайше утвержденного Устава, честь имею уведомить, что надлежащий диплом, по изготовлении оного, немедленно будет вам доставлен.

   Милостивый Государь, Вашего Высокопревосходительства, всепокорнейший слуга Граф Федор Толстой.

   С. Петербург.

   N 25.

   23 Февраля 1819.

   Его Высокопревосходительству И. И. Дмитриеву.

  

   Auspiciis

   Alexandri Primi,

   Augustissimi ac Potentissimi Imperatoris et Auctocratoris

   Omnium Rossiarum etc., etc., etc.

   Ministro publicae instructionis

   Petro Basilide Co mile a Zawodowsky,

   Cons. Intimo, Senatore, Societatis Educations nobilium virginum, nec non Scholae ord. S. Catharinae consilii membro, ordinum S. Apostoli Andreae, S. Alexandri Newensis, S. Wladimiri, S. Annae primae, S. Georgii quartae classis, utriusque polonici, nec non S. loannis Hierosolimitani equite.

   Universitatis Charcoviensis Curatore, Severino Iosephide Comite a Potocky,

   Cons. Intimo, Senatore, actuali cubiculario Caesareo, Supremi scho- larum totius Imperii Rossici Directorii membro, ordinis S. Wladimiri secundae classis, utriusque polonici equite;

   Universitas Caesarea Charcoviensis bono litterarum consulens, virum singulari earum studio praeclarum, nec non de lis colendis ^ promovendisque op time meritum, Consiliarium intimum, Senatorem, 9 Ministrum justitiae, Caesareae Rossicae Academiae membrum, Caesareae Universitatis, quae floret Mosquae, et Caesareae Societatis Mosquensis scrutatorum naturae membrum honorarium, ordinis S. Annae primae classis equiiem Ioannem Ioannidem Dmitriew societati suae junctum et inter membra honoraria a se receptum esse hisce publice declarare voluit, persuasa, hanc nominationem utrique parti utilem fore, et hunc spectatissimae eruditionis virum Universitatis gloriae et honori, quibus fieri potest rationibus provisurum, communi studiorum negotio diligenter invigilaturum, atque invents, observata vel animadversa, quae in rei litterariae commoda redundabunt, cum Universitate libenter communicaturum esse. Datum Charcoviae, die 30 Iunii. M. Dec* IX.

  

   Отношение Председателя Академии Российской (нынешнего Министра Просвещения) Александра Семеновича Шишкова.

   Милостивый Государь мой Иван Иванович.

   С величайшим удовольствием был я свидетелем, что Императорская Российская Академия, в торжественное собрание свое (сего месяца 14 дня), увенчала стихотворные дарования и труды ваши почестью большой золотой медали. Приемля в том искреннее участие и разделяя оное со всем кругом людей, упражняющихся в словесности, я вас чистосердечно с тем поздравляю и, прося о продолжении вашего ко мне, толь приятного для меня, благорасположения, с истинным почитанием и преданностью имею честь быть

   Вашего Превосходительства покорнейший слуга Александр Шишков.

   Генваря 20 дня

   1823.

  

   Отношение Непременного Секретаря той же Академии Петра Ивановича Соколова.

   Ваше Высокопревосходительство, Милостивый Государь Иван Иванович.

   Императорская Российская Академия, отдавая всю справедливость трудам Вашего Высокопревосходительства, принесшим великую пользу отечественной нашей словесности и уважая отличный дар в стихотворениях ваших, дающих вам полное право занять место между первыми российскими классическими писателями, положила в годовое торжественное свое собрание, бывшее в 14 день сего Генваря, увенчать оные почестью большой золотой медали.

   На меня возложен лестный долг доставления сей медали к Вашему Высокопревосходительству, которую при сем препровождая, всепокорнейше прошу принять и искреннейшее уверение в том достодолжном к особе вашей высокопочитании и совершенной преданности с каковыми пребуду всегда

   Вашего Высокопревосходительства покорнейшим слугою Петр Соколов.

   N 22.

   С.-Петербург.

   22 Генваря 1823.

   Его Высокопревосходительству г. Действ. Тайн. Сов. и кавалеру И. И. Дмитриеву.

  

   Не имев склонности к воинской службе, я нетерпеливо ждал капитанского чина, последнего по гвардии, и, наконец, первого января в 1796 году получил его. В крещенский парад, на гранитном берегу Невы, я отправил первую и последнюю службу в новом чине, командуя гренадерскою ротою. Вскоре потом отпросился в годовой отпуск с твердым намерением в следующий год выйти в отставку, к умножению московских бригадиров 1): тогда их было столь же много, как ныне действительных статских советников.

   В конце первой части сказано было, как я в этот отпуск у родителей моих проводил время: с каждым протекшим месяцем утешался я мыслию, что еще ближе стал к цели моих желаний. Но шестое число ноября, день достопамятный не только для меня, но и для всей империи, внезапно рассеял все утешительные надежды и, так сказать, подавил меня всею тяготою неизвестности о будущей судьбе моей.

   Императрица Екатерина Вторая скончалась скоропостижно. Едва я узнал о том, как тотчас поскакал в Петербург. Проезжая Москву, слышу о разных переменах, последовавших в гвардии и по всем частям государственного управления; далее, по петербургской дороге, встречаю непрестанно гонцов, скачущих в разные стороны, или гвардейских сослуживцев, успевших выйти в отставку, и узнаю от них еще более. Таким образом, еще в продолжении пути, я мог надуматься, какие на первый случай взять лучшие меры.

   По прибытии моем в Петербург, на другой же день я объявил себя в полку больным и посылаю к баталионному командиру вместе с паспортом и прошение на высочайшее имя об увольнении меня от службы. После такой решимости уже никакие честолюбивые виды не обольщали меня. Я хотел только получить спокойную независимость. Не прошло еще недели, как сверх чаяния моего я получил отставку, и притом с благоволением: ибо я уволен был с чином полковника и с ношением нового мундира, между тем как некоторые из старших капитанов отставлены были в тех же чинах или надворными советниками. К тому же я и по старой службе не мог бы получить повышения чином, не выслужа в настоящем полного года.

   Доволен будучи столь удачным началом, я расположился еще несколько дней просидеть дома, а потом представиться императору Павлу и принести ему благодарность мою на вахтпараде; но представление мое случилось прежде, чем я ожидал, и притом необыкновенным образом В самый день рождества спасителя, поутру, я лежал на кровати и читал книгу. Растворяется дверь, и входит ко мне полицмейстер Чулков, спрашивает меня, я ли отставной полковник Дмитриев? Получа подтверждение, приглашает меня к императору, и как можно скорее. Я тотчас обновляю новый мундир и выхожу с Чулковым из моих комнат. В сенях вижу приставленного к наружным дверям часового. Я сказал только моим служителям, следовавшим за мною: "Скажите братьям". Один из них был двоюродный мой брат И. П. Бекетов 2), Семеновского полка капитан, нанимавший в одном доме со мною средний этаж, а другой родной 3), семеновский же сержант, лишь только прибывший в то утро из отпуска и находившийся на ту пору в среднем этаже.

   Выйдя из ворот, мы садимся в полицмейстерскую карету и скачем ко дворцу. Останавливаемся на углу Адмиралтейства, против первого дворцового подъезда. Полицмейстер, выскоча из кареты, сказал мне, что он скоро возвратится, и пошел во дворец.

   Между тем как на дворцовой площади продолжался вахтпарад, зрелище для меня новое, я в одном мундире, в тонком канифасном галстуке, дрожал в карете от жестокого мороза и ломал себе голову, чтоб отгадать причину столь внезапного и необыкновенного происшествия.

   Однако ж невольно видел всю гвардию, от офицера до рядового, в новом убранстве или, лучше сказать, в том образе, в каком она в Семилетнюю войну находилась.

   Наконец полицмейстер показался в подъезде, махнул платком, и карета подъехала. Вышед из оной, встречаюсь я с сослуживцем моим штабс-капитаном В. И. Лихачевым, отставленным со мною в одно время и жившим, как и я, в Гороховой улице. По приезде моем в Петербург, мы еще в первый раз увиделись. Полицмейстер ставит нас рядом и приглашает следовать за ним вверх по лестнице.

   Доселе я довольно бодрствовал, ибо забыл о празднике и думал, что проведут нас пустыми комнатами, мимо часовых, прямо в кабинет к государю, но с первым шагом во внутренние покои я поражен был неожиданною картиною: вижу в них весь город, всех военных и статских чиновников, первоклассных вельмож, придворных обоего пола, во всем блеске великолепного их наряда, и