Корнилович Александр Осипович - Письма

bsp;

   1 Имеется в виду работа Н. И. Греча "Практическая русская грамматика" (СПб., 1827).

  

  

   1 Ливий Тит (59 до н. э. - 17 н. э.), римский историк, автор "Истории Рима от основания города". Идеализировал Рим, представляя своим современникам их предков людьми, отличавшимися высокой моралью и героизмом, чтобы противодействовать падению нравов.

   Тацит (ок. 58 - ок. 117), римский историк. Основные труды, "История" и "Анналы", посвящены истории Римской империи от смерти Августа до убийства Домициана.

   2 Август (лат. возвеличенный) (63 до н. э. - 14 н. э.), римский император (с 27 до н. э.). Внучатый племянник Гая Юлия Цезаря, усыновленный им в завещании. После победы в морском сражении при Акции в 31 году до н. э. над Марком Антонием и египетской царицей Клеопатрой стал единоличным римским властителем. Сосредоточил в своих руках власть, сохранив, однако, традиционные республиканские учреждения. Обожествлялся в народе, являлся Верховным жрецом и Отцом отечества.

   3 Траян (53-117), римский император с 98 года. В результате завоевательных войн Траяна Римская империя достигла своих максимальных границ. Правил в согласии с сенатом, за что получил титул Наилучшего императора. Широко раздавал права римского гражданства провинциалам. Активное строительство, развитие системы государственной помощи нуждающимся детям, богатые пожертвования и организация роскошных зрелищ - все это сделало Траяна императором, любимым простым народом.

   4 Домициан (51-96), римский император с 81 года. Ограничивал влияние сената, велел называть себя "господином и богом". Его правление ознаменовалось многочисленными процессами по обвинению в "оскорблении императорского величества" и казнями. Убит в результате заговора и проклят сенатом.

   5 Тиберий (42 до н. э. - 37 н. э.), римский император с 14 года.

   Клавдий (10 до н. э. - 54 н. э.), римский император с 41 года.

   Нерон (37-68), римский император с 54 года.

  

  

   1 10 апреля 1832 года М. О. Корнилович был произведен в подполковники.

  

  

   1 Вакации (от лат. vacatio - освобождение) - каникулы у учащихся, отпуск (устар.).

   2 Имеется в виду "История государства Российского" (тт. 1-12. СПб., 1816-1829) Николая Михайловича Карамзина (1766-1826).

   3 Полное собрание законов Российской империи. В 42 томах. СПб., 1830.

   4 Строев Павел Михайлович (1796-1876), историк, археограф, академик Санкт-Петербургской Академии наук (1849). В 1817-1818 годах вместе с К. Ф. Калайдовичем объездил монастыри Московской епархии, обнаружив многие замечательные древнерусские тексты. Создатель Археографической комиссии, которая вела большую работу по поиску древних рукописей. В 1833 году вышел том "Акты юридические или собрание форм старинного юридического делопроизводства", а в 1836 году - 4 тома "Актов, собранных в библиотеках и архивах Российской империи Археографическою экспедициею".

  

  

   1 Матвеев Андрей Артамонович (1666-1728), граф (с 1715), государственный деятель, дипломат. Сподвижник Петра I. Автор "Записок" о событиях конца XVII в.

   2 Генрих V (1387-1422), английский король с 1413 года, из династии Ланкастеров. В ходе Столетней войны 1337-1453 годов нанес французам поражение при Азенкуре (1415) и вскоре захватил север Франции с Парижем.

   3 Генрих IV (1553-1610), французский король с 1586 года (фактически с 1594). Сын Антуана Бурбона, с 1562 года король Наварры. Во время Религиозных войн глава гугенотов. После его перехода в 1593 году в католицизм Париж в 1594 году признал его королем. Его политика способствовала укреплению абсолютизма. Убит католиком-фанатиком.

   4 Д'Эстре Габриэль (1570-1599), герцогиня де Бофор, возлюбленная короля Генриха IV. Имела большое влияние на короля, который предполагал развестись с Маргаритой Валуа и возвести Габриэль на престол. Скромная и не употреблявшая во зло свое влияние, пользовалась общим расположением двора.

   5 Имеется в виду сборник Н. Г. Устрялова "Сказания современников о Димитрии Самозванце" (СПб., 1832).

   6 Милон из Кротона, знаменитый борец эпохи античности. В 532-516 годах до н. э. шесть раз побеждал на Олимпийских играх и 25 раз на других спортивных празднествах.

   7 Строки из стихотворения А. С. Пушкина "К Овидию" (1821).

   8 Антонов огонь - гангрена (от названия эпидемической болезни, распространившейся в XI в. в Западной Европе, которую исцеляли мощи св. Антония). Употребляется и в качестве образного выражения, как в данном случае у Корниловича.

   9 Имеются в виду Балтазар и Карл, сыновья Андрея Кузьмича Корниловича, двоюродного дяди декабриста.

   10 Речь идет о введении в Подолии русского гражданского судопроизводства, которое должно было упорядочить прохождение судебных дел во всех инстанциях. Одновременно русский язык был объявлен обязательным во всех административных и судебных учреждениях.

  

  

   1 Нессельроде Карл Васильевич (1780-1862), граф, государственный деятель, канцлер (с 1845), министр иностранных дел (1816-1856).

  

  

   1 Имеется в виду "Российская грамматика" М. В. Ломоносова (1755, изд. в 1757), первая подлинно научная грамматика русского языка.

  

  

   1 Готтентоты - народ в Намибии и ЮАР, древнейшие обитатели Южной Африки.

   2 Имеется в виду собор св. Петра в Риме, строительством которого руководил Микеланджело Буонарроти (1475-1564), итальянский скульптор, живописец, архитектор, поэт.

   3 Сенека (ок. 4 до н. э. - 65 н. э.), римский политический деятель, философ и писатель. Воспитатель Нерона, затем один из руководителей римской политики. По приказу Нерона покончил жизнь самоубийством. Проповедовал презрение к смерти, преодоление страстей, духовную независимость и самосовершенствование.

   4 Нерон (37-68), римский император с 54 года. Согласно источникам, жестокий, самовлюбленный, развратный. Первый гонитель христиан. В числе жертв Нерона были его близкие родственники (включая мать) и многие выдающиеся люди (Сенека, Лукан, Петроний и др.). Репрессиями и конфискациями восстановил против себя разные слои римского общества.

   5 "Не стану отрицать, что начало моему восхождению по пути почестей положил Веспасиан, Тит продолжил его, а Домициан вознес меня еще много выше" (Тацит. История. I, 2, 3).

   6 Успенский собор - московский соборный храм во имя Успения Прсв. Богородицы (XIV-XV вв.). Построен в 1475-1479 годах Аристотелем Фиораванти на месте прежнего собора 1326-1327 годов. С 1498 года являлся усыпальницей русских государей, московских митрополитов, а затем патриархов, которые возводились в сан в этом соборе. В соборе совершались торжественные государственные акты (венчание на царство и др.).

   7 Петр (?-1326), святой, митрополит всея Руси с 1308 года. Принял сторону московского князя Ивана Даниловича Калиты в борьбе с тверским князем Александром Михайловичем, перевел митрополичью кафедру из Владимира в Москву. Похоронен в 1326 году в недостроенном московском Успенском соборе, на возведение которого благословил Ивана Калиту.

   Иона (?-1461), святой, митрополит Московский и всея Руси с 1448 года (утвержден собором русских епископов по предложению великого князя Василия II Темного, что свидетельствовало об установлении фактической независимости русской церкви от константинопольской патриархии). Безоговорочно поддерживал Василия II, обличал самовластие удельных князей, побуждал их к совместной борьбе против Орды, стремился к единству русской церкви. В 1472 году его мощи были захоронены в московском Успенском соборе.

   Филипп (1507-1569), священномученик, митрополит Московский и всея Руси, в миру Федор Степанович Колычев. Всенародно обличал безнравственные и противные христианским заповедям действия Ивана IV Грозного, выступал против опричнины, бессмысленного кровопролития и ходатайствовал о помиловании опальных. В 1568 году низложен и сослан. 23 декабря 1569 года был задушен Малютой Скуратовым по приказу царя в тверском Отроч-Успенском монастыре. В 1652 году его мощи были перенесены в московский Успенский собор.

   8 Альфонс I Воитель (?-1134), король Арагона и Наварры с 1104 года.

  

  

   1 Указ от 25 августа 1817 года "О позволении помещикам и владельцам земель принимать и выписывать иностранных колонистов для поселения их на своих землях".

  

  

   Публикуется по автографу: ГАРФ. Ф. 109. Секретный архив. Оп. 1. Д. 36. Л. 32-33 об. Впервые напечатано (с ошибочными прочтениями): Волк С. С. Неизвестное письмо декабриста А. О. Корниловича // Исторический архив. 1959. No 1. С. 209-211.

   На письме помета чернилами: "Удержано".

   1 Жомини Антуан Анри (Генрих Вениаминович) (1779-1869), военный теоретик и историк, генерал от инфантерии российской службы (1826), генерал-адъютант (1813).

  

  

  

  

  

   Дорогая матушка! Всемогущий услышал твои молитвы, монарх смилостивился над тобой и над всей твоей семьей. Сын твой снова вступил в среду людей, вышел из разряда преступников и имеет надежду вернуть себе утраченное положение в обществе. Ни время, ни обстоятельства не позволяют мне подробнее все рассказать потому, что в настоящее время я еду нижним чином в Грузию¹: скажу тебе только, что, сознавши свою вину, я употреблял все усилия к тому, чтобы показать, что ошибка моя исходила не из глубины сердца, и Господь Бог, который дал мне способ сознать свою вину, дал мне также и средства загладить их постольку, поскольку мне представлялось возможным. Примером тому может служить хотя бы случай с Юлией, который мог последовать и в отношении Каролины, если бы Августин не был под судом. Впрочем, имею надежду, что Жозефина вскоре сама об этом узнает.

   По дороге был в Новгороде у брата. Несмотря на семь часов, проведенных вместе, мы еле-еле нашли время, чтобы перекинуться несколькими словами, хотя я почти ничего не ел и не пил и все время не переставал говорить. Какое редкое, доброе сердце у нашего Михаила! Он передал мне, между прочим, тысячу рублей, думая, что я без денег, но, слава Богу, я ни в чем не нуждаюсь, живу очень хорошо, как после этого не верить в милосердие Божие и людей.

   Мама, должен кончать. Пишу в дороге, и меня уже ждут. Недели через две надеюсь уведомить тебя о своем житье-бытье. Пишите на мое имя в Тифлис в Канцелярию главнокомандующего. Целую сестер и братьев и твои дорогие ручки.

  

  

  

   Разбитый, измученный дорогой, пользуюсь досугом, чтоб отдохнуть за письмом к тебе. Ну уж дорога! Я проездил на своем веку с лишком 15 тысяч верст и никогда столько не терпел в пути. Без отдыха мчась день и ночь, когда на санях, большею частью на телеге, прибыли мы после 10 дней сюда в Екатериноград, казачью станицу у подошвы Кавказских гор, где поневоле ночуем в ожидании конвоя, который проводит нас до Владикавказа. Вещи мои все измялись, перетерлись, подмокли. Сам я весь покрыт сыпью, с распухшими веками - от скорой ли езды, оттого ли, что давно не был на воздухе, - едва передвигаю ноги. Впрочем, нет худа без добра: свежий воздух укрепил меня. Геморрой, который давал себя чувствовать перед отправлением из Петербурга, прошел, и надеюсь с прибытием на место после дневного отдыха возвратить прежнюю свежесть.

   Мы так с тобой обеспамятели от радости свидания, что не успели ничего путного сказать друг другу в немногие часы, проведенные вместе. Теперь на досуге прошу тебя, тотчас по прибытии в Петербург, побывай у Ивановского и спроси у него, выручил ли он сколько-нибудь за альманах, в котором поместил мои повести¹; деньги сии возьми в свое распоряжение. Если их будет более 3000 рублей, то отошли 500 рублей в Москву к Екатерине Федоровне Муравьевой², как часть долга, в который заставили меня против воли и желания войти княг[иня] Волконская³ и ее невестка Алекс[андра] Григорьевна Муравьева⁴, 200 - Николаю Михайловичу Майлевскому, в Москву у Арбатских ворот, 75 - Нико[лаю] Александровичу Лунину, обер-прокурору московских департаментов Сената, и 110 - князю Николаю Федоровичу Голицыну, проживающему в Москве, на Покровке, в собственном доме. Это давние долги, коими я пренебрегал в годы ветреной молодости и коих потом, в постигшем меня положении, не мог уплатить. Тысячу рублей перешлешь ко мне в Тифлис, а остальные удержишь у себя для покупок, о коих я тебя буду просить. Сейчас об этом еще не говорю, ибо не знаю, какая мне готовится участь.

   Оставленную тебе рукопись⁵ покажи Ивановскому, он всегда принимал большое участие в моих литературных трудах. По его совету, приказав ее переписать, отдай для напечатания А. Ф. Смирдину. Очень рад, если возьмешь за нее рублей триста. С Полевым⁶ я не видался в Москве, где был ночью и только имел время хлебнуть чашку или две чаю, но из Тифлиса буду писать к нему и не сомневаюсь, что он весьма мне будет признателен за случай вступить с тобою в переписку. Для журналистов люди, как ты, занимающиеся с таким запасом материалов, какие у тебя находятся, - истинная находка. Твоего "Глинского"⁷ я еще, как сам можешь посудить, не рассматривал. Займусь им немедленно по прибытии в Тифлис и, может быть, перешлю его тебе с этим же самым письмом, тогда и скажу тебе о нем свое мнение.

   Не успев, за поспешным выездом из Петербурга, распорядиться своими вещами, я, как говорил тебе, оставил плац-адъютанту Рейнеку для передачи Ивановскому, а от него тебе три ящика с книгами, перевод Тацита в рукописи и начало перевода Тита Ливия. Первый весьма недостаточен и требует больших исправлений, я трудился над ним без лексикона, без пособий и по необходимости часто слишком близко держался французского перевода. Тит Ливии менее неточен, я полагаю даже, что можно отправить несколько из его отрывков Гречу для напечатания в "С[ыне] отечества]", напр., убиение Сервия, бой Горациев или смерть Виргинии⁸. Впрочем, впредь буду писать тебе об этом подробнее. Теперь должен проститься с тобой и двинуться под прикрытием конвоя с орудиями через Кавказские горы. С 250 верст, которые доселе делал в сутки, сыграть на пятнадцать и на переезд 105 верст употребить четыре дня.

  

   Я хотел было продолжать письмо с тою же подробностью, с какою начал, и сообщить тебе некоторые замечания, собранные на пути, особенно описать дорогу от кавказской линии к Тифлису, но поневоле должен переменить намерение, потому что не имею времени. Еду часа через три в Кахетию, в урочище Царские Колодцы, куда определен рядовым в пехотный гр[афа] Паскевича-Эриванского полк. Нет даже досуга уведомить об этом матушку. Впрочем, я очень доволен приемом здешнего начальства. Все с должным уважением к несчастию видели во мне злополучного, мне по возможности хотели пособить снисходительным приемом, советом, даже самим делом изъявляли мне участие.

   Друг мой! До сих пор мне ничего не нужно, но заранее прошу тебя запасаться помаленьку для меня сочинениями о Грузии и вообще о Кавказе. Они мне много пригодятся. Пришли мне пока самый полный и новый каталог русских книг. Я тебя вскоре закидаю комиссиями. Хотел прислать тебе персидский ковер для украшения спальни твоей будущей супруги, но, право, некогда взять из лавки. Прощай до письма из Царских Колодцев. Поклонись матушке и сестрам.

  

   Если найдешь способ подарить что-нибудь фельдъегерю, то потрудись явить ему мою признательность.

  

  

   Письма хранятся в семейном архиве потомков родственников декабриста и публикуются по академическому изданию: Корнилович А. О. Сочинения и письма. М. - Л., 1957. С. 355-358. Письмо к матери дано в указанном издании в переводе с польского языка.

  

  

   1 15 ноября 1832 года комендант Петропавловской крепости Сукин известил Бенкендорфа: "По Высочайшему Его Императорского Величества повелению, изъясненному в рапорте ко мне Дежурного Генерала Главного Штаба Его Величества от 12-го сего Ноября No 16237-го, полученном мною 14-го числа, содержавшийся в здешней крепости из числа Государственных преступников, осужденных приговором Верховного Уголовного суда к различным наказаниям, Александр Корнилович, назначенный рядовым в войска, в Грузии расположенные, сего 15-го Ноября, вместе с принадлежащими ему вещами и деньгами, отправлен в Санктпетербургский Ордонанс Гауз для препровождения его в Тифлис к Командиру Отдельного Кавказского корпуса" (л. 280).

   17 ноября Корнилович был "сдан Фельдъегерю для доставления его в Тифлис" (л. 282).

  

  

   1 Имеются в виду исторические повести А. О. Корниловича "Татьяна Болтова" и "Утро вечера мудренее", взятые при аресте и затем попавшие в руки делопроизводителя Следственного комитета по делу декабристов, чиновника III Отделения, литератора Андрея Андреевича Ивановского (1791-1848), его давнишнего знакомого.

   В 1828 году Ивановский опубликовал их, с согласия автора, в своем альманахе "Альбом северных муз" под псевдонимами "А. И." (Александр Иосифович) и "Старожилов" (см.: Кафенгауз Б. Б., Грумм-Гржимайло А. Г. Комментарии к сочинениям и письмам А. О. Корниловича // Корнилович А. О. Сочинения и письма. С. 504-505).

   2 Муравьева (урожденная баронесса Колокольцова) Екатерина Федоровна (1771-1848), мать декабристов Никиты и Александра Михайловичей Муравьевых.

   3 Волконская (урожденная Раевская) Мария Николаевна (1806-1863), княгиня, жена декабриста князя Сергея Григорьевича Волконского.

   4 Муравьева (урожденная графиня Чернышева) Александра Григорьевна (1804-1832), жена декабриста Никиты Михайловича Муравьева и сестра декабриста Захара Григорьевича Чернышева.

   5 Имеются в виду переводы "Нравственной философии" и Тита Ливия (см. об этом в письме от 20 декабря 1832 года).

   6 Полевой Николай Алексеевич (1796-1846), писатель, журналист, историк, издатель журнала "Московский телеграф".

   7 Имеется в виду статья М. О. Корниловича "Князь Михаил Глинский", которая была позднее опубликована в журнале "Сын Отечества" (1834. No 168. С. 112-125).

   8 Сервий Туллий, предпоследний римский царь (578-534 до н. э.), был убит своим зятем Тарквинием Гордым.

   Горации - древнеримский патрицианский род. Согласно легенде, вопрос о том, Рим или Альба Лонга должен стать гегемоном в возникающем государстве, был решен в пользу Рима в битве трех юношей-близнецов Горациев и трех близнецов Куриациев.

   В 449 году до н. э. центурион Децим Вергиний заколол свою дочь Вергинию, чтобы спасти ее от преследований патриция Аппия Клавдия.

  

  

  

  

  

   Наконец, друг мой, странствование мое кончено! Вслед за последним письмом к тебе из Тифлиса от 4-го я отправился в Царские Колодцы, штаб-квартиру графа Паскевича-Эриванского полка, где, кажется, должен буду поселиться надолго. Царские Колодцы - солдатская слобода, тянущаяся верст на шесть, с несколькими каменными зданиями, кои воздвигнуты солдатами и принадлежат к полку. Кахетия, в коей селение сие находится, страна цветущая климатом, славящаяся виноградом, являет взору путешественника или безлюдные степи, или жителей, не умеющих пользоваться дарами щедрой к ним природы. Просвещение еще не развило в них деятельности, промышленность их не вышла еще из младенчества. До сих пор виденное мною в грузинцах говорит весьма мало в их пользу. Сакли их, до половины изрытые в земле, покрытые соломой или тростником, напоминают о жилищах людей, едва покинувших первоначальную дикость: передняя часть составляет жилую избу; несколько войлочных полостей в углу, днем диван, ночью постель; по стенам ружье и кинжал, ни в каком случае не покидаемые жителями, - вот вся утварь сей комнаты, вместе спальни и гостиной; далее за перегородкой теснятся лошади, коровы, свиньи, наконец, дальняя часть землянки - амбар, в коем среди набросанных кучами на земле проса, ячменя, сорочинского пшена видишь бурдюк, мешок из воловьей или свиной кожи, с чихирем¹, любимым и главным напитком грузинца. Обитатели сих вертепов красавцы телом, но это одно в них достоинство: ограниченные умом, весь день проводят в беспечной лени и к тому же неприязненны к русским. Впрочем, это суждение, следствие беглых наблюдений на пути, может быть еще поверхностным и потому не совсем основательным. Здесь, вступив в новый для меня мир, не успев еще ознакомиться с своим званием, я еще не успел осмотреться и не имел времени помыслить о наблюдениях окружающего меня. Вчерась меня обмундировали, сегодня впервые я начал учиться поворотам, приучаться к ремеслу солдата. Несу службу охотно и не почитаю тягостию обязанности рядового, особенно после того, что перенес: одно лишь беспокоит меня - необходимость жить в настоящее время года в сырой казарме, среди шума и говора 200 человек, моих товарищей по службе. Все мои вещи, книги отволгли; сам я, оправившись в дороге от геморроя, снова начинаю чувствовать болезненные припадки и, что также больно, едва ли не принужден буду отказаться от своих литературных занятий.

   Исполнил ли ты мои поручения? Был ли у Ивановского? Отдал ли Гречу переводы нравственной философии и Тита Ливия для напечатания в "С[ыне] отечества]", говорил ли с Смирдиным об издании в свет первой? В рассуждении возвращения книжек Чернышевым удержись до времени. Я еще не успел исправить "Глинского", а посему и не посылаю его к тебе. Впрочем, думаю, что не позже как через неделю получишь письмо от Полевого с приглашением быть его сотрудником. Я спешу, ибо сию только минуту узнаю, что отправляется нарочный в Сигнах, ближайший к нам город, из коего отправится к тебе сие письмо. Вскоре подробнее уведомлю тебя о своем житье-бытье. Между тем, чтобы доставить тебе удовольствие одолжить меня, повторяю к тебе просьбу, помысли о книгах о Кавказе; постарайся сверх описаний сего края доставить мне грузинскую грамматику, лучшие сочинения об истории армян и грузинцев, словарь Виктора Лателье (у Белизара² на Невском проспекте в Петербурге) и при этом несколько фунтов вакштафу³, на который у нас совершенный недостаток. Целую тебя сердечно; будь здоров, весел, и пиши ко мне.

  

   Пришли мне также "Андрея Безыменного": ты, вероятно, читал его, как показался он тебе? Я слышал, что о нем писали в журналах⁴, но хвалили, бранили, не знаю; мы живем в такой глуши, что по слуху знаем только о появлении журналов.

   Адресуй ко мне: в Грузию через Сигнах в штаб-квартиру графа Паскевича-Эриванского полка, Царские Колодцы.

   В сию минуту узнаю, что книги, о которых я просил тебя, можно получить в Тифлисе, а потому не беспокойся до времени, подумай об одном лишь табаке; помни, что с 10 фунтов в 4 руб. уступают на фунт 1 руб. 50 коп.

  

  

  

   Милостивый государь Николай Алексеевич!

   Проезжая через Москву, я хотел Вас видеть, чтоб лично поблагодарить Вас за утешение, доставленное мне, может быть, без Вашего ведома, в один из самых тяжких часов моей жизни: из многочисленных моих друзей Вы, вскоре после моего злополучия, одни дерзнули упомянуть об опальном и в благосклонном отзыве о "Старине" более имели в виду судьбу автора, чем достоинство сочинения¹. Я прочел Ваши строки в Красноярске, на пути в Нерчинск, и, тронутый до слез, решил при первой возможности сказать Вам свою признательность. Ныне, милостью государевой поставленный снова на чреду граждан, в удовлетворение потребности сердца пишу к Вам душевное спасибо за память. Впрочем, Вы, может быть, не будете этим довольны; к Вашей братье, журналистам, не приходи с пустыми руками, и я, как давний литератор, долженствовал бы явиться к Вам с чем-нибудь более полновесным. Но, не более недели житель здешних мест, едва имев время осмотреться, ознакомиться с новым для себя званием рядового, занятый ученьями, караулами, нахожусь в невозможности служить Вам по желанию. Вместо себя представляю Вам брата Михайлу, подполковника в Корпусе топографов. Имея от начальства поручение описать Новгородскую губернию, он собрал богатые запасы материалов о древнем быте Новагорода, немало известий статистических, немало преданий, объясняющих эпоху существования и потом время падения новогородцев. Пробыв у него не более трех часов на пути в Тифлис, я едва имел досуг взглянуть на кипы собранных у него бумаг, но обратитесь к нему прямо, адресуя в Новгород, и найдете в нем полезного для себя сотрудника. Между тем по праву давнего знакомца и писателя прошу Вас без чинов, присылайте мне на будущий год "Телеграф", прилагаю пять рублей ассигнациями за пересылку. Вместе с ним потрудитесь уведомить, остались ли у Вас экземпляры Вашего журнала с 1828-го по 1833-й. Я большой почитатель Вашего издания и в глуши, в которой живу, надеюсь от чтения Ваших листков получить много удовольствия, но не забудьте при сем означить их цены. Адрес мой: А. О. К., рядовому графа Паскевича-Эриванского полка, в Грузию через Сигнах, в урочище Царские Колодцы. Между тем за недостатком времени принужденный кончить, поручая себя Вашей памяти, с душевным почтением и преданностью остаюсь

  

  

  

   Имел намерение написать тебе из Тифлиса, но на другой день по прибытии должен был следовать дальше в Царские Колодцы, где находится штаб нашего полка. Тебе уже, я думаю, известно, что я выбыл из разряда преступников и пребываю теперь в качестве нижнего чина в полку графа Паскевича-Эриванского. 8 Ноября, в день крещения вел. кн. Михаила¹, государь оказал мне эту милость. Мое настоящее положение гораздо лучше, чем было до сих пор. С помощью Божией не теряю надежды, что, может быть, буду скоро снова иметь счастье поцеловать твои дорогие ручки и предстать перед тобой в прежнем своем положении.

   На прошлой неделе получил письмо Юзефы от 26 октября. Воображаю себе, как тяжко будет для тебя расставание и отъезд их в Бессарабию. Впрочем, желая им от искреннего сердца всего хорошего, думаю, что это должно будет принести благополучие как им, так и сиротам Степана Ивановича. Та земля - земля богатая, но требует упорного труда: сейчас она приносит мало дохода, ибо требует бдительного надзора; совсем другое дело, когда они сами будут на месте.

   Я, дорогая мама, после 7-летнего заключения снова нахожусь на свободе. Живу на отдельной квартире. Дикость этих мест несказанная, однако, несмотря на отсутствие многих удобств, я только здесь, в этой дыре, познал цену деньгам. Думаю, что, не утруждая тебя, все же буду в состоянии просуществовать как-нибудь до наступления лучшего времени.

   В настоящую минуту, слава Богу, мне есть что расходовать. В проезд мой через Новгород брат Михаил хотел подарить мне 1000 рублей: я их не принял, поблагодарив его от искреннего сердца, потому что могу и без них обойтись.

   Я еще здесь не имел времени обзавестись хозяйством, но со временем, надеюсь, все это устроится. Мне интересно знать, дорогая мама, каковы твои предположения на будущее: думаешь ли ты взять какую-нибудь деревню в аренду (поссессию). Напиши мне об этом. Не отвечаю сейчас на письмо Юзи, ибо не имею времени. Почта отходит завтра. Позднее уведомлю обо всем и подробнее. Поручаю себя твоей милостивой памяти и целую всех. Прося твоего благословения, остаюсь с искренней любовью преданным сыном.

  

  

  

   Любезная Юзя!

   Получил твое письмо две недели тому назад. Прости, что отвечаю слишком поздно. Обязанности по службе, обычные затруднения в новом положении и, наконец, дальнее расстояние почты послужили причиной моей неаккуратности.

   Очень благодарен тебе за известия о Каролине и Юлии. Я охотно написал бы им, но верь мне, моя дорогая, что не имею сейчас времени. В другой раз, когда буду свободнее, охотно посвящу им пол-листа бумаги и тебе пришлю письмо. Кланяйся им от меня. Мне приятно было читать подробности, касающиеся тебя самой. Очень верю, что ты хорошая хозяйка. Между прочим, ты сообщаешь, что постарела. Все мы изменились, и я не тот, каким ты меня знала. Думаю даже, что ты меня, пожалуй, не узнала бы, если бы пришлось нам увидеться. Если Господь Бог даст мне здоровия, то надеюсь, что в конце настоящего года буду иметь счастье вас всех обнять, и тогда ты убедишься в верности моих слов.

   Царские Колодцы - это деревня, находящаяся в 120 верстах от Тифлиса в Грузии. Местность, в которой я нахожусь, мало приветлива, но все же настоящие условия жизни несравненно лучше прежних. Я сейчас проживаю в крестьянской избе, а не в казармах. Это случилось по милости начальства, которое так распорядилось ввиду слабости моего здоровья. Казармы наши оказались настолько сырыми, что все мои вещи попортились, и сам я много страдал.

   Провидение ко мне очень милостиво: начальство обращается со мной не как с простым нижним чином и старается по возможности смягчить мое положение, так что я даже не в состоянии никак отблагодарить его.

   Одно лишь нехорошо - это страшная дороговизна жизни. Так, я плачу за квартиру по дукату в месяц, за уголок, в котором я едва могу уместиться. Продовольственные припасы особенно дороги. Однако все-таки надеюсь, что с Божьей помощью мне удастся, не утруждая мамы, прожить, не делая долгов и без особенных лишений.

   Первое время, конечно, придется туго, так как необходимо заводить все хозяйство, но со временем, думаю, обойдется и это.

   Как вы все поживаете? Как здоровье мамы? Августина, Янковских и, наконец, твое? Виделся с братом столь короткое время, и имелось столько тем для разговора, что не имел времени узнать о положении наших дел. Мне кажется, что они находятся не в особенно хорошем состоянии.

   Читал в газетах, что Янковский бросает военную службу. Он, вероятно, ищет теперь службу по гражданскому ведомству. Ты дай мне знать - добился ли он своего или же остался полицмейстером в Могилеве? Меня огорчает то, что вы будете теперь так далеко от мамы, однако нужно покориться обстоятельствам. Сообщи мне, имеет ли мама намерение остаться в той деревне, где находится сейчас, или будет искать другую. Пиши ко мне чаще. Охотно хотел бы продлить беседу с тобой, но не имею времени, так как должен отправить с настоящей почтой еще три письма. Целую ручки мамы, всех вас крепко целую и обнимаю.

  

  

  

   Дорогая мама! Два письма писал тебе, одно из Грузии, другое перед тем из Воронежа, и до сих пор не имею на них никакого ответа. Это причиняет мне сильное беспокойство. Здорова ли ты, все ли у вас благополучно?

   Уже кончается второй месяц, как я нахожусь здесь на службе и, благодаря Провидению, здоров и живу довольно сносно. Мое начальство, зная мое прежнее положение и сочувствуя моему несчастью, относится ко мне со всевозможным снисхождением и делает мне многие поблажки. Несу службу, но она очень легка.

   Поговаривают здесь, что с наступающей весной пойдем в поход. Жду этого с нетерпением. Если Господь поможет, то, может быть, мне удастся доказать монарху, что я умею быть благодарным за его милость и, может быть, буду иметь счастье еще раз расцеловать дорогие твои ручки, испросить прощенье за причиненные тебе тяжкие страдания.

   Тем временем готовлюсь к походу: купил коня, сейчас ищу седло и другие предметы снаряжения, необходимые в условиях войны в горах. Понемногу заранее всем запасаюсь и надеюсь, что все удастся достать. Содержание лошадей стоит здесь неизмеримо дорого - по два злотых (30 копеек) в день. И не только лошадей, но и самого себя.

   На счастье мое, встретил здесь своего товарища по несчастью Голицына (кн[язя] В[алериана] М[ихайловича])¹, с которым вместе живу. Таким способом, в компании с ним время веселее провожу, и дешевле стоит жизнь. В настоящее время живу в тесноте, в крестьянской избе, где двум с трудом можно повернуться. Но это ненадолго, скоро перейдем в другое помещение, где нам будет просторнее.

   Пиши мне, дорогая мама. Большим были для меня утешением твои письма. Теперь мы менее стеснены: письма наши не будут проходить через руки начальства. Кланяйся братьям, сестрам. Целую Августина, Янковских и, поручая себя твоим молитвам, прошу материнского благословения.

  

  

  

   Любезная Юзя!

   Только что получил твое письмо и, не мешкая, отвечаю на него. Известно ли тебе, что я переведен в Грузию и помещен нижним чином в полк графа Паскевича-Эриванского? Нахожусь в 100 верстах от Тифлиса. Начальство относится ко мне снисходительно. Несу службу, но служба не тяжелая. Ждем с наступлением весны выступления в поход. Тем временем купил коня, седло, словом, приготовился к походу.

   Жизнь здесь гораздо дороже, чем в Петербурге. На счастье мое, нашел здесь старого приятеля, товарища по несчастью, князя Голицына, с которым вместе живу. Вместе проводим дни и живем без особенных переживаний.

   Благодарю тебя за присланную облатку¹. Вознося за вас молитвы мне вообразилось, что вместе с вами разделяю Святое Причастие, и вспомнились счастливые детские годы.

   Благодарю Провидение, что оно сохраняет вас в добром здоровье. Утешаюсь также, известиями о Франце. Там, в канцелярии губернатора, он принужден будет вести себя достойнее. Когда переезжаете в Буджак?

   Михаил писал мне от 7 Генваря, что болел, бедный, лихорадкой, теперь ему лучше. Он безвыездно пребывает в Новгороде. Имею известие, что в Тифлисе есть от него на мое имя посылка, но до сих пор не видел ее. Жду ежедневно, что ее пришлют.

   Дорогой мамочке сердечно целую ручки и прошу ее благословения. Поцелуй за меня Августина, Устину с мужем и малюткой, также и твоих детей. Охотно писал бы больше, но не имею времени. Вскоре думаю собраться написать более подробное письмо.

  

  

  

   Любезная сестра!

   После долгого молчания ты, наконец, вспомнила обо мне и посвятила мне несколько строк в письме матери. Я уже давно слышал о неурожае, случившемся в ваших краях, и вполне сочувствую вашему горю, заранее предвидя, сколько должен был он принести вам убытков, хлопот и огорчения. Утешаюсь лишь тем, что Августин, ты и твои детки вполне здоровы. От искреннего сердца желаю тебе, чтобы хоть настоящий год вознаградил вас за ваши труды и позволил улучшить ваше положение, вернуть то, что вами затрачено на этот Суюндук, и приняться, наконец, за приведение имения в благоустроенный вид.

   Послушай, Юзя! Я не подавал тебе повода сердиться на меня и Августину тоже. Что с вами сделалось? Почему ты после переезда в Бессарабию не пожелала порадовать меня ни единым словом. Я долго ломал себе голову над этим вопросом, недоумевая, почему ты раньше так часто писала мне, а теперь стала так скупиться на письма. Знаю, что ты занята хозяйством и была в больших хлопотах, но все же мне кажется, могла бы найти время, чтобы черкнуть хоть несколько строк твоему брату, который любит тебя всей душой. Я не хочу верить, что ты в самом деле могла бы иметь что-нибудь против меня. Может быть, ты сердишься на то, что Михаил передал мне ваш вексель? Но я его об этом не просил. Даже хотел одно время вернуть ему этот вексель, но потому только не сделал этого, что знал о вашем скверном материальном положении и был уверен в том, что вам не удастся уплатить ему свои долги в срок. Мне казалось, что вам приятнее будет иметь дело со мной, нежели с ним. Неужели согласие, любовь и мир, кои господствовали в наших отношениях, должны будут померкнуть теперь только потому, что вы числитесь моими должниками? Неужели вы думаете, что несколько тысяч рублей для меня дороже вашего дружеского ко мне расположения? Юзя, Юзя, ты не знаешь своего Александра! Я бы никогда не вспомнил об этом векселе, если бы вы сами не принудили меня к этому. Знайте, что я вас никогда не потревожу. Будете в состоянии выплатить мне - хорошо, нет - так что же делать? Это не первая потеря, которую я несу в своей жизни. Перестань же дуться на меня! Оставайся такой же, какой была. Опиши мне ваше житье-бытье, что удалось завести в хозяйстве, какой имеете доход; и вообще сообщай все, что будет так или иначе касаться вас. Я буду радоваться вашим удачам и болеть душой о ваших потерях. Целую вас сердечно обоих и кланяюсь доброму Коханевичу. Поцелуй твоих деток.

  

  

  

   Дорогая матушка!

   Вот уже четвертое письмо пишу тебе по прибытии в Грузию и ни на одно из них не имею еще ответа. Здорова ли ты, жива ли ты? Брат и сестры, как бы сговорившись, не отзываются на мои письма. Молчание это меня очень тревожит. В настоящем моем положении ваши письма - самое большое для меня утешение. Будь добра, дорогая мама, попроси Юзю, чтобы она меня не забывала.

   Я, слава Богу, здоров. Вероятно, в будущем месяце мы отправимся в поход. В последнее время дни провожу веселее, чем прежде. Нашел здесь добрых товарищей, приветливых и снисходительных начальников, и в общем не могу жаловаться на свою судьбу. Просил отпуск в Тифлис, чтобы быть у исповеди перед Пасхой. Жду разрешения. Из Тифлиса напишу подробнее. Пользуюсь случаем, чтобы поцеловать твои ручки, дорогая мама, а также дорогих братьев и сестер и поручаю себя твоим материнским молитвам.

  

  

  

   Дорогой Михайла! С последнего письма моего к тебе я все ожидал посылки, о которой Волгин известил меня; полагал, что в ней найду от тебя письмецо, на которое буду отвечать обстоятельно. Но Вальховский¹, которого я просил о доставлении ее ко мне, вероятно, опасаясь, чтоб не подумали, будто благоприятствует старому товарищу, не отвечает мне, не исполняет моей просьбы; она лежит в корпусном штабе в Тифлисе, а я нахожусь в совершенном