Ларенко П. Н. - Страдные дни Порт-Артура. (Часть Ii)

илъ дальше домикъ и взорвался въ ямѣ за нимъ, среди сложеннаго камня. Снарядъ подъ окномъ, обломавш³й лѣсъ, ушелъ, не взорвавшись, въ землю.

   - Плохой ты, братъ, воинъ! - укоряю себя уходя дальше отъ мѣста обстрѣла.- Что бы ты дѣлалъ тамъ, на позиц³яхъ во время бомбардировки?- Но... тамъ блиндажи, окопы, углубленные въ землю, а здѣсь легк³е кирпичные дома, не могущ³е защитить человѣка даже отъ осколковъ, и мы недавно видѣли, какъ японцы долбили мѣстность, гдѣ Русско-Китайск³й банкъ и госпиталь No 6, пока не разбили эти здан³я. Не доказывать же какую-то храбрость подъ обстрѣломъ 11-дюймовыми бомбами, когда есть возможность уйти на время обстрѣла!.. Погибнуть можно безъ всякой пользы для кого-либо... Героемъ не назовутъ! - Кто нибудь отмѣтитъ лишь въ дневникѣ, что сегодня убитъ или раненъ одинъ мирный житель... Семью никто не обезпечитъ, пенс³и никто не дастъ за то, что не побоялся 11-дюймовой бомбы!..

   Однако сегодняшн³я приключен³я начинаютъ сказываться - сердце работаетъ плохо; не можешь отдышаться. Хотѣлось бы гдѣ нибудь сѣсть, а лучше того прилечь, даже заснуть на четверть часа. Но гдѣ же? Иду дальше. Около какихъ-то запасныхъ палатъ госпиталя стоитъ унтеръ-офицеръ - санитаръ.

   - Здорово васъ тамъ обстрѣливаютъ! говоритъ онъ мнѣ.- До этого къ намъ упалъ одинъ, но не взорвался. Вотъ, лежитъ за стѣнкой...

   Иду дальше и думаю, гдѣ-бы присѣсть внѣ обстрѣла, чтобы отдохнуть и оправиться. Повернулъ къ берегу. Около склада Чуриныхъ стоитъ сторожъ.

   - Ну и денекъ,- обращается онъ ко мнѣ,- когда же они это сегодня перестанутъ? Меня сейчасъ чуть не убило: когда тамъ у васъ за домомъ взорвался снарядъ, то къ намъ во дворъ прилетѣлъ осколокъ пуда въ полтора; безъ малаго снесъ было голову...

   Пошелъ въ городской садъ, но не нашелъ тамъ ни одной скамейки. По дорожкамъ всюду свѣж³е, блестящ³е осколки. Поднялъ одинъ - еще теплый... Значитъ, и сюда все еще прилетаютъ осколки!

   На батареяхъ все еще адъ; видны и перелеты по городу.

   Куда же пойти, чтобъ чувствовать себя внѣ опасности, чтобъ немного отдохнуть? Ра³онъ морскихъ госпиталей въ данную минуту внѣ опасности; но туда далеко и могутъ перенести огонь и туда. Вспомнились слова Петра Ростиславовича:

   - Не все ли равно!..

   Пошелъ въ госпиталь No 10. Если дойду, думаю себѣ, то тамъ передохну.

   Дошелъ, хотя перелетные снаряды рвались по направлен³ю госпиталя на склонѣ горы. Когда зашелъ въ палаты, то бодрый видъ раненыхъ солдатъ сразу успокоилъ меня.

   - Ну что,- спрашиваютъ они,- японцы не прорываются нигдѣ?

   Говорю, что нѣтъ.

   - Гдѣ имъ! То-то они осерчали. Они только и знаютъ, какъ бомбардировать - благо снарядовъ у нихъ вдоволь. Насъ этимъ не удивишь!..

   Прошелъ къ племяннику-санитару и легъ на его кровать. Онъ принесъ изъ кухни кипятокъ и угостилъ чаемъ. Говоритъ, что стрѣльба начинаетъ стихать.

   - Ежели такъ-то будутъ катать каждый день,- говоритъ толстый старикъ санитаръ-дружинникъ какъ бы самому себѣ,- то скоро придется сдать крѣпость.

   - Эка, братъ, хватилъ! - откликнулся на это другой, съ виду старый солдатъ, съ черной съ просѣдью бородой, лежавш³й на койкѣ; даже привсталъ, началъ крутить папироску.- Изъ-за того, что тебя сегодня обстрѣляли и ты перетрусилъ, нужно уже и сдать крѣпость!.,

   Пара черныхъ глазъ сверкнула съ видимымъ презрѣн³емъ по направлен³ю осунувшагося толстяка.

   - Ну, ты тамъ свое толкуй,- ворчитъ тотъ,- а вотъ говорятъ, что матросы пошли выручать укрѣплен³е и заплакали, что офицеры съ ними не идутъ, а ихъ посылаютъ на убой, какъ барановъ... и сдались въ плѣнъ. A на самомъ укрѣплен³и будто сдался гарнизонъ, человѣкъ 200.

   - Не ври! - крикнулъ на него чернобородый, вскочилъ на ноги и былъ готовъ ринуться на толстяка. - Русск³е солдаты и матросы этого не сдѣлаютъ! - Какъ ты смѣешь!..

   Толстякъ юркнулъ въ дверь.

  

  

   Когда я вышелъ изъ госпиталя, было уже 4 часа 10 минутъ; по батареямъ лишь рѣдк³й грохотъ оруд³й {Привожу здѣсь цѣликомъ записи изъ дневника за этотъ, особенно тяжелый день для того, чтобы показать разницу въ томъ, что на самомъ дѣлѣ мы испытывали въ это время и, как³е ужасы описывались тѣми, которые сами не были въ этотъ день подъ огнемъ.}. Къ 5 часамъ стрѣльба почти совершенно стихла.

  

  

   По пути въ Старый городъ встрѣтилъ прапорщика запаса флота Курилова, командующаго морскими оруд³ями на Соборной горѣ. Говоритъ, что ему хорошо было видно, какъ японцы штурмовали сегодня Курганную батарею; три раза они пытались завладѣть батареей, но отброшены и устлали всѣ подступы своими трупами. Видѣлъ даже лихость выскакивавшихъ впередъ японскихъ офицеровъ и какъ они возвращались къ своимъ командамъ, не желавшимъ выходить изъ-подъ прикрыт³я подъ смертоносный огонь, и - какъ офицеры эти били шашками своихъ солдатъ. Но кто выскочитъ, того скашивали пули и снаряды.

   - Эхъ! - говоритъ,- кабы не приходилось экономить снарядами, то никогда ни одинъ штурмъ не удался бы и имъ, и сбили бы всѣ близко установленныя непр³ятельск³я оруд³я. A то стрѣляешь и оглядываешься, считаешь, сколько еще осталось снарядовъ на случай чего...

  

  

   5 час. 30 мин. вечера. По старому городу стрѣляли сегодня только мелкими снарядами, но почти цѣлый день; по порту и Золотой горѣ стрѣляли и 11-дюймовыми, а дорогу обстрѣливали цѣлый день мелкими снарядами и шрапнелью. Но не слышно, чтобы были человѣческ³я жертвы {Въ течен³и послѣднихъ дней около базарнаго моста изранены осколками двѣ женщины: одна изъ нихъ тяжело и умерла отъ ранъ, а другая поправилась.}.

   Сообщаютъ, что укрѣплен³е No 3 не сдано и не взорвано, но только отрѣзано; въ немъ будто около 400 чел. гарнизона.

   Будто сегодня въ порту отслужили молебенъ по поводу того, что Балт³йская эскадра вышла сюда изъ Владивостока.

   Будто японцы по случаю того, что завтра у нихъ новый годъ, попытались завладѣть сегодня крѣпостью, но когда это не удалось, они просили не стрѣлять по нимъ два дня. За это они обѣщаютъ и намъ дать 2 дня праздника. Будто даже приглашали генерала Стесселя въ гости на праздникъ въ городъ Дальн³й...

  

  

   6 час. вечера. Минутъ 20-25 былъ слышенъ по направлен³ю форта III, Скалистаго кряжа и Заредутной батареи довольно сильный штурмовой огонь. Затѣмъ онъ перешелъ въ обычную перестрѣлку.

   Говорятъ, что японцы сегодня такъ сильно бомбардировали ра³онъ Курганной батареи и укрѣплен³я No 3, что порою все было окутано дымомъ отъ рвущихся снарядовъ.

  

  

   9 час. 35 мин. вечера. Узналъ, что укрѣплен³е No 3 сдано. Взрывъ былъ ужасенъ; склады нашихъ бомбочекъ, пироксилина и пр. детонировали, завалили выходы изъ казематовъ. Комендантъ укрѣплен³я штабсъ-капитанъ Спредовъ кинулся съ командой человѣкъ въ 200 подземнымъ ходомъ, чтобы не дать японцамъ занять воронку на брустверѣ и чтобы отбить ожидаемый штурмъ на образовавшуюся брешь; но въ это время послѣдовали новые взрывы (детонац³я) и всѣ храбрецы нашли свою могилу въ подземной потернѣ, которая обвалилась. Остальной гарнизонъ заваленъ въ казематѣ; много тамъ убитыхъ и раненыхъ. Только 2 офицерамъ, унтеръ-офицеру - саперу Симонову и нѣсколькимъ нижнимъ чинамъ удалось выбраться черезъ окошко каземата и пробраться черезъ сильно обстрѣливаемую ложбину къ своимъ на Курганную; человѣкъ 40 или 60 уцѣлѣвшихъ попали въ плѣнъ. Японцы залегли на укрѣплен³и и не давали возможности пододвинуть резерва {Позднѣе сообщили мнѣ, будто генералъ Горбатовск³й былъ въ моментъ взрыва въ импани подъ скалистымъ гребнемъ за Китайскимъ городомъ, куда его вызвалъ генералъ Фокъ для обсужден³я положен³я. Когда послѣдовалъ взрывъ, Горбатовск³й моментально схватилъ папаху и побѣжалъ обратно къ фронту, чтобы сдѣлать необходимыя распоряжен³я, чтобы видѣть, что и какъ тамъ дѣла.

   Генералъ Фокъ усмѣхнулся презрительно.

   - Молодой генералъ - хочетъ отличиться! Не дамъ же я ему проливать кровь изъ-за какого то укрѣплен³я.

   Пошелъ къ телефону и отдалъ приказан³е отступить изъ укрѣплен³я и съ ближайшаго сосѣдства съ нимъ... не имѣя никакихъ свѣдѣн³й о томъ, удаченъ или неудаченъ этотъ взрывъ для японцевъ и необходимо-ли отступить. Находясь на разстоян³и болѣе версты отъ мѣста взрыва, притомъ за горой, генералъ Фокъ не могъ рѣшить этого вопроса.}. На укрѣплен³и будто уцѣлѣлъ телефонъ и когда оттуда сообщили генералу Стесселю, что выходъ отрѣзанъ, то онъ приказалъ уцѣлѣвшимъ людямъ сдаться въ плѣнъ. Выкинули бѣлый флагъ.

   Въ шестомъ часу японцы штурмовали Скалистый кряжъ, но отбиты.

  

  

   Кто то принесъ извѣст³е съ позиц³й, будто сегодня между генераломъ Фокомъ и полковникомъ Мехмандаровымъ произошелъ серьезный споръ. Фокъ увѣрялъ, что крѣпость уже не можетъ держаться; а Мехмандаровъ доказывалъ, что паден³е отдѣльныхъ укрѣплен³й пока не означаетъ, что уже пришелъ конецъ крѣпости,- что на второй лин³и обороны можно еще держаться.

  

   На позиц³яхъ рѣдкая перестрѣлка. Темно. По направлен³ю форта III или Скалистаго кряжа видны как³е то красные фонари. Говорятъ, что они указываютъ нашимъ санитарамъ, гдѣ перевязочные пункты.

   Чувствую сильное утомлен³е; поэтому ложусь сейчасъ спать.

  

  

   19 декабря 1904 г. (1 января 1905 г.). Въ 7 час. утра - 4°; туманъ съ дымомъ; тихо. Сегодня - воскресенье; остаюсь дома.

   Рано утромъ грохотали пушки на правомъ, въ направлен³и батареи литера Б, и на лѣвомъ флангѣ.

   9 час. 30 мин. Съ 7 часовъ начался рѣдк³й обстрѣлъ позиц³й. Съ половины девятаго слышенъ свистъ отдѣльныхъ снарядовъ по направлен³ю Золотой горы, высоко надъ городомъ. Съ девяти часовъ порою слышенъ оживленный ружейный и пулеметный огонь по направлен³ю Заредутной батареи, но не въ большихъ размѣрахъ и не похож³й на штурмовой; грохотъ пушекъ довольно рѣдк³й и будто стрѣляютъ только мелкими калибрами.

   Сообщаютъ, что вчера читали на позиц³яхъ солдатамъ телеграмму о томъ, что Балт³йская эскадра находится всего въ 100 верстахъ отъ Артура. Солдаты не повѣрили, ругались, говорили, что нечего ихъ обманывать каждый разъ, когда ожидается наступлен³е непр³ятеля.

   - Развѣ мы и такъ не деремся, что ли!.. Насъ обманываютъ, а у самихъ, Богъ знаетъ, что на умѣ...

   Не удалось узнать, чье изобрѣтен³е эта "телеграмма" - генерала Стесселя или Фока.

   Кажется, было бы многимъ лучше сказать съ самаго начала осады: "На выручку нечего разсчитывать. Намъ нужно надѣяться только на самихъ себя. Умремъ, но не отдадимъ нашей крѣпости! A если японцы, при такой нашей рѣшимости, все-таки, въ концѣ концовъ, одолѣютъ насъ, то побѣда эта будетъ стоить имъ баснословныхъ жертвъ. Если же мы такъ будемъ держаться, то, можетъ быть, подоспѣетъ къ намъ и выручка".

   Но мало сказать это; нужно показывать примѣры стойкости, а не пр³учать войско лишь къ отступлен³ю съ ненужными безсмысленными жертвами! Не нужно было подрывать всѣми способами въ солдатѣ вѣру въ справедливую оцѣнку заслугъ каждаго, кто бы онъ ни былъ. Не нужно было строить все на лжи и обманѣ. Не нужно было давать право солдату сказать:

   - Полно врать то! Мы не маленьк³е...

  

  

   10 час. утра. Узналъ, что еще вечеромъ наши войска отступили отъ Скалистаго кряжа, Китайской стѣнки и Заредутной батареи на Орлиное Гнѣздо и вторую лин³ю обороны: Митрофан³евскую, Владим³рскую и Лаперовскую горы. Курганная батарея осталась за нами.

   Говорятъ, что и тутъ можно еще держаться.

   Тяжелое извѣст³е; оно угнетаетъ. Спрашивалъ почему отступили, когда штурмъ былъ отбитъ? Говорятъ, что было приказано отойти подъ покровомъ ночи, чтобы не было потерь. Но какой то пьяный офицеръ зажегъ оставленный блиндажъ и при заревѣ пожара японцы увидали, что наши отступили.

  

  

   Теперь стало мнѣ яснымъ, почему японск³е снаряды и шрапнель, какъ бы дѣлаютъ перелеты, какъ бы ищутъ резервовъ - рвутся на болѣе близкихъ къ намъ вершинахъ. Теперь понялъ, почему, когда я, до получен³я этого извѣст³я, полѣзъ на Военную гору, чтобы посмотрѣть оттуда на нашъ ближн³й боевой фронтъ, вдругъ черезъ мою голову прошуршалъ "воробей" (мелк³й японск³й снарядъ) и влѣпился въ гору. Японцамъ хорошо видна Военная гора съ занятыхъ ими теперь позиц³й.

   Довольно оживленный ружейный огонь все еще продолжается съ нѣкоторыми перерывами; одно время была слышна стрѣльба за Курганной батареей или впереди Кладбищенской импани - на Панлуншанѣ. И на лѣвомъ флангѣ слышенъ рокотъ оруд³й. Говорятъ, что "Севастополь" стрѣляетъ своими большими пушками по японскимъ позиц³ямъ противъ нашего праваго фланга.

  

  

   2 часа дня. Все тоже самое: довольно оживленная, иногда усиливающаяся перестрѣлка вдоль всего боевого фронта праваго фланга. Ближайш³я батареи нашего лѣваго фланга и берегового фронта стрѣляютъ по бывшимъ нашимъ позиц³ямъ.

  

   2 ч. 47 мин. Ровно въ половинѣ третьяго за горой, заслоняющей Орлиное гнѣздо, послѣ нѣсколькихъ японскихъ оруд³йныхъ залповъ взвился характерный дымовой грибъ - что то взлетѣло на воздухъ - или пороховой погребъ, складъ пироксилина, или же фугасъ большого заряда. {Оказалось, что непр³ятельск³й снарядъ попалъ въ складъ ручныхъ бомбочекъ; взрывомъ уничтожило послѣдн³я прикрыт³я для людей.}.

   Артиллер³йск³й огонь непр³ятеля усиливается и сосредоточенъ на ра³онъ отъ Скалистаго кряжа до бат. литера Б; рвется масса шрапнели. Видимо подготовляютъ въ этомъ ра³онѣ штурмъ.

   Нашъ артиллер³йск³й огонь слишкомъ рѣдокъ, въ сравнен³и съ непр³ятельскимъ. Чувствуется какъ бы безсил³е.

   Усиленно стрѣляютъ лишь наши морск³я оруд³я.

   Японск³е снаряды вновь вспахиваютъ вершины фронта, поднимая много пыли; кажется нѣтъ тамъ цѣлаго мѣста.

  

  

   3 часа 30 мин. Бой продолжается, но перерывы становятся все больше; будто стихаетъ. Сейчасъ сильно обстрѣливаютъ Большую гору 11-дюймовыми бомбами и шрапнелью.

  

  

   4 часа 30 мин. Стрѣльба все еще продолжается, хотя въ значительно меньшихъ размѣрахъ.

   Зашелъ Г. и сообщаетъ, что съ полчаса тому назадъ проѣхалъ какой то офицеръ съ парламентерскимъ флагомъ къ Казачьему плацу. Подозрѣваетъ, что генералъ Стессель хочетъ начать переговоры о сдачѣ крѣпости.

   Не вѣрится.

  

  

   8 час. 48 мин. вечера. Начиная съ сумерокъ на позиц³яхъ была лишь рѣдкая ружейная перестрѣлка. Сейчасъ почти мертвая тишина. Рѣдк³й грохотъ оруд³й какъ бы по направлен³ю лѣваго фланга.

   Зашелъ Р. и говоритъ, что по собраннымъ имъ свѣдѣн³ямъ, вчера оставили лишь укрѣплен³е No 3, потомъ вечеромъ взорвали сами Волчью мортирную батарею и Китайскую стѣнку до Заредутной батареи. Говоритъ, что хотя и трудно, но все еще можно держаться. Японцы лѣзли сегодня на Орлиное гнѣздо, но отброшены.

   Онъ ничего не знаетъ о парламентерѣ.

  

  

   9 час. 10 мин. Пришелъ Д. и говоритъ, что грохочутъ тамъ не пушки, а взрываютъ свои суда,- "Баянъ" горитъ; минный городокъ взорванъ. Взрываютъ уже съ 7 час. 50 минутъ; начали съ батарей берегового фронта... Крѣпость сдается.

   Грустно, очень грустно. Просто отчаянье беретъ, какъ подумаешь, что рухнули всѣ надежды, всѣ наши упован³я на то, что крѣпость устоитъ, пока подоспѣетъ помощь. Теперь что? - Погибъ русск³й Артуръ. Едва ли когда либо Росс³я будетъ имъ еще владѣть. Японцы ни за что не отдадутъ намъ крѣпость, купленную столь дорогою цѣною.

  

  

   10 час. 15 мин. Такъ тяжело на душѣ, что такъ и не собрался пойти въ Красный Крестъ узнать о нашихъ потеряхъ за день. Что то давитъ, гнететъ; порою будто впадаешь въ апат³ю; но снова опять нервно ухватываешься за надежду - быть можетъ это не правда!.. Но, нѣтъ. Приходятъ одинъ за другимъ знакомые; они молчатъ, и въ этомъ молчан³и есть что то тяжелое. Напрасно ищешь въ этихъ угрюмыхъ лицахъ лучъ надежды на то, что еще не все пропало.

   Пришелъ П. Р. и говоритъ, что рѣшено сдать крѣпость. Отступили на вторую лин³ю обороны.

   Къ Ч-мъ пришли полицейск³е и объявили имъ, что приказано уничтожить всѣ спиртные напитки; разрѣшается оставить лишь виноградное вино. Кажется обязали подпискою немедленно разбить всѣ бутылки съ водкою и пр. Мѣра, конечно, разумная, которую, пожалуй, можно было осуществить и раньше, безъ ущерба для обороны.

   Все это какъ бы сгущаетъ надъ головой мрачный, непроглядный туманъ; видишь и слышишь это, какъ во снѣ. Голова отказывается работать; мысли будто упираются во что то непр³ятное и съеживаются, не желаютъ двигаться дальше.

  

   12 час. 43 мин. Все еще изрѣдка раздаются взрывы; они отдаются съ болью, въ головѣ ли, въ сердцѣ ли; не охота и разбираться въ этомъ. Но отдаются они особенно непр³ятно, чего раньше, при бомбардировкахъ не чувствовалось - словно удары молотка въ крышку гроба... Въ нихъ слышится безсил³е, судороги агон³и.

   На флангахъ нашихъ позиц³й слышна ружейная перестрѣлка; иногда будто щелкнетъ ружье и въ центрѣ.

   На Залитерной горѣ и по эту сторону ея, правѣе что то горитъ. Если все это брошено нами, если и тамъ отступили, то весь городъ открытъ японскому обстрѣлу, какъ на ладони - тогда нѣтъ спасен³я.

   Смерть генерала Кондратенко, отсутств³е его энерг³и чувствуются теперь особенно сильно.

   Изъ всего пережитаго въ послѣдн³е, хотя тяжелые дни, не вынесъ я впечатлѣн³я, что силы крѣпости окончательно изсякли. Раненные солдаты и офицера возвращались въ строй, чтобы не уступать позиц³й непр³ятелю... A гдѣ же рѣшен³е военнаго совѣта - давно ли это было? Всего три дня тому назадъ. Должно быть мнѣ не сообщили тогда правды, или же теперь случилось что то особенное?

   Что будетъ съ нами завтра - знаетъ Богъ. Опасности для жизни, кажется, нѣтъ никакой, а что то еще худшее виситъ надъ нами. Имя ему - позоръ плѣна, утрата всего того, чѣмъ мы до сей поры жили, дышали; вѣра въ то, что Росс³я выйдетъ побѣдительницей изъ этой тяжелой войны, вѣра эта какъ бы надломилась.

   Пытался лечь спать, но сонъ куда-то исчезъ. Въ послѣднее время засыпалъ сразу даже при ужасномъ шипѣн³и и грохотѣ 11-дюймовыхъ снарядовъ. Теперь же эти глух³е взрывы, легкое вздрагиван³е почвы не даютъ сомкнуть глазъ. Сознаешь, что это меня вовсе не касается, никакой опасностью не грозитъ ни мнѣ, ни семьѣ,- не свиститъ, не воетъ, не шипитъ въ воздухѣ ни одинъ непр³ятельск³й снарядъ; но, что то болѣзненное не даетъ уснуть. Встаешь и идешь розыскивать другихъ людей - людей такихъ же растеряныхъ; даже въ выпивающей по сосѣдству компан³и не видать ни беззаботнаго веселья, ни удали; какой то смѣхъ сквозь слезы, что то вялое, принужденное. Каждый точно заливаетъ свое непр³ятное чувство, которое тщательно скрываетъ отъ другихъ. Разговоры не вяжутся, хотя побудительной къ этому влаги вливается вдоволь.

   Лишь одинъ изъ пришедшихъ съ позиц³й офицеровъ, долго угрюмо молчавш³й, разсказалъ намъ характерныя наблюден³я.

   Раньше, т. е. до войны, говоритъ онъ, генералъ Стессель былъ очень популяренъ среди солдатъ; бывш³е въ китайскомъ походѣ съ нимъ солдаты восторгались тѣмъ, что во время переходовъ въ знойную пору, онъ объѣзжалъ колонны покрикивая:

   - Куринымъ шагомъ, ребята! Куринымъ шагомъ...

   Онъ не утомлялъ переходами; а вечерами, на бивакахъ, разрѣшалъ реквизиц³ю по сосѣднимъ китайскимъ деревнямъ.

   - Кто тащитъ курицу, кто утку, кто поросенка... A нынче что?...

   Такъ говорили проголодавш³еся солдаты со вздохами сожалѣн³я.

   - Послѣ того, какъ генералъ получилъ аксельбанты и Георг³я на шею и вновь заговорилъ въ приказахъ вычурными фразами,- продолжаетъ разсказчикъ,- намъ очень хотѣлось узнать, какое впечатлѣн³е оставляютъ на солдатъ эти приказы. Къ тому времени много было уже убыли въ рядахъ и большинство составляли пришлыя войсковыя части, сибиряки-запасные и молодые солдаты, не знавш³е прежнихъ "боевыхъ традиц³й". Съ виду казалось, что приказы имъ безразличны - воодушевлен³я не видать никакого, скорѣе апат³я рисуется на лицахъ солдатъ, слушающихъ приказъ.

   - Неужто,- думали мы,- солдаты совсѣмъ не понимаютъ приказа, не вникаютъ въ смыслъ его? A приказы писались будто на языкѣ солдатскомъ...

   - Мы принялись разспрашивать и получили совершенно неожиданные, порою даже озлобленные отвѣты:

   - Намъ много говорить не приходится: знай свое царское дѣло - и только! Что ужъ тутъ - такъ, да этакъ... оно ни къ чему!..

   Друг³е говорили:

   - Мы-то свое дѣло и безъ его знаемъ. Хорошо ему тамъ, въ блиндажѣ, толковать. Нѣтъ! Пр³йди, да постой,- самъ попробуй, покажи, какъ стоять - самъ ляжь наряду съ нами, какъ генералъ Кондратенко и прочее такое хорошее начальство...

   - Разъясняемъ имъ, что нельзя требовать отъ старшаго начальника, чтобы онъ былъ въ боевой лин³и и рисковалъ своей жизн³ю - некому будетъ руководить дѣлами. A они свое:

   - Ну, такъ что тамъ толковать - сказалъ бы просто; держись, братцы, пока помощи намъ неоткуда ждать!..

   Особенно въ послѣднее время, когда передъ каждымъ ожидаемымъ штурмомъ выпускались разныя утки о близкой помощи, чтобы этимъ подбодрить духъ гарнизона, солдаты, наоборотъ, раздражались:

   - Мы и не думаемъ сдавать крѣпость! Сами бы этого не захотѣли! Ишь, снова заговорили...

  

  

   Говорятъ, что сегодня на крайнемъ лѣвомъ флангѣ, у Голубиной бухты, были, схватки въ которыхъ японцамъ досталось; непр³ятельская артиллер³я обстрѣливала фортъ V и проч³я укрѣплен³я. И на крайнемъ правомъ флангѣ, что-то все еще стрѣляютъ.

  

  

  

   20 декабря (2 января). Въ 7 час. утра - 2°; въ 8 час. -1,5°, а въ 9 час. - 0; тихо; какой то молочно-бѣлый туманъ.

   Ничего кругомъ не видно, какъ не видно того, что ожидаетъ насъ въ будущемъ.

   Всю ночь были слышны взрывы; спалось плохо; въ 5-мъ часу особенно сильный грохотъ; говорятъ, взрывали минный транспортъ "Амуръ", втащенный въ докъ.

   Сейчасъ на позиц³яхъ полное затишье. Должно быть заключено перемир³е.

  

  

   Съ трудомъ удалось собрать свѣдѣн³я о бояхъ, происходившихъ вчера и ночью. На лѣвомъ флангѣ японцы наступали сперва безуспѣшно; но когда получено было приказан³е не оказывать большого сопротивлен³я, то наши отряды отошли къ поднож³ю Ляотѣшаня. На правомъ же флангѣ японцы атаковали большими силами Сигнальную горку у бухты Тахэ, но отброшены.

   Про вчерашн³й бой въ центрѣ, объ отступлен³и на вторую лин³ю обороны, объ очищен³и неатакованныхъ позиц³й: Малаго Орлинаго гнѣзда, Куропаткинскаго люнета, батареи литера Б и Залитерной горы не удалось добыть никакихъ свѣдѣн³й. Будто никто ничего не знаетъ или же не хочетъ говорить.

   Сообщаютъ, что "Севастополь" - потопленъ въ глубокомъ мѣстѣ рейда; семь нашихъ миноносцевъ ушло въ море, неизвѣстно куда.

  

  

   10 час. 30 мин. Со стороны штаба проѣхали два офицера въ коляскѣ, въ сопровожден³и нѣсколькихъ офицеровъ и конвоя; впереди у одного конвоира свернутый бѣлый флагъ; проѣхали они къ Казачьему плацу. Несомнѣнно, что ведутся переговоры о сдачѣ.

  

  

   10 час. 51 мин. Солнце разсѣяло окончательно туманъ - мы увидали на Залитерной горѣ водруженный японск³й флагъ... и разгуливающихъ по горѣ японскихъ солдатъ. При помощи бинокля хорошо видно, какъ они тамъ собираются кучками и наблюдаютъ за жизн³ю въ городѣ.

   Тамъ видны пушки, повернутыя дулами на городъ; навѣрно и пулеметы...

   День великолѣпный, теплый, свѣтлый {Температура на солнцѣ 12,5°.} - торжественный... но не для насъ, а для японцевъ. Вчерашн³й день былъ сѣрый, холодный, непр³ятный.

   Нервы напряжены до крайности, какъ струны, вотъ-вотъ, готовыя лопнуть.

   - Помоги намъ, Боже, перенесть все это!

  

  

   11 час. 26 мин. дня. Китайцы, которыхъ у Ч. около десятка, испуганно перешептываются; они узнали о томъ, что рѣшена сдача и теперь помышляютъ бѣжать, но сами не знаютъ куда. Поговорилъ съ ними; они опасаются, что японцы исполнятъ свою угрозу - начнутъ казнить всѣхъ китайцевъ, оставшихся въ Артурѣ {Нѣсколько дней спустя сообщали намъ, будто японцами арестованы довѣренный и приказчики купца Тифонтая (за голову которого японцы назначили высокую денежную прем³ю потому, что онъ и огромный штатъ его служащихъ былъ занятъ всецѣло военными поставками для сѣверной нашей арм³и), будто японцы забрали всѣ деньги вырученныя магазиномъ за время осады... Дальнѣйшая участь этихъ скромныхъ, симпатичныхъ, ни въ чемъ неповинныхъ китайцевъ такъ и осталась намъ неизвѣстной.}. Успокоилъ ихъ, что японцы этого не сдѣлаютъ и что угроза относится лишь къ тѣмъ, которые служили нашими шп³онами; прислугу мирныхъ жителей не тронутъ. Кажется убѣдилъ. До сей поры они не вѣрили, что японцы возьмутъ крѣпость, или что она будетъ сдана; они все говорили, что японцы скоро всѣ будутъ "помирай",- что это не то, что съ китайцами воевать...

   Жаль людей, стойко вѣрившихъ въ нашу непобѣдимость.

   A у самого на душѣ такое гадкое чувство, будто въ чемъ-то провинился, будто самому себя стыдно. Иногда внутренн³й голосъ говоритъ: все-таки ты, и твоя семья уцѣлѣла!.. Но это не можетъ подавить сознан³я, что Артуръ потерянъ навсегда,- что этотъ фактъ подыметъ духъ японскихъ войскъ до неимовѣрнаго, и угнететъ не только всю Росс³ю, но и нашу сѣверную арм³ю; потеряно слишкомъ много, а возмѣстить эти потери нечѣмъ.

   Все еще, то тамъ, то сямъ, появляются характерныя облачки дыма - все еще взрываютъ...

  

  

   2 часа дня. Пытался немного уснуть, такъ какъ ночью спалъ мало и плохо; но не спится. Что-то давитъ, безпокоитъ.

   Сообщаютъ, что остатокъ снарядовъ Электрическаго утеса бросили въ море; на Лагерной батареѣ будто осталось 150 снарядовъ.

   Еще не извѣстно, какъ идутъ переговоры; но нѣтъ сомнѣн³я, что крѣпость сдана,- что разъ уже посланъ былъ парламентеръ и очистили Малую Орлиную, Куропаткинск³й люнетъ, литеру Б и Залитерную безъ боя, то и рѣчи не можетъ быть о томъ, что еще можно держаться, а тѣмъ болѣе отстоять крѣпость.

  

  

   Д. принесъ нѣсколько приказовъ генерала Стесселя отъ 17-го декабря, изъ которыхъ видно, что, несмотря на рѣшен³е военнаго совѣта отъ 16-го числа - держаться до послѣдней крайности,- ожидалась скорая сдача или паден³е крѣпости и - какое было питан³е гарнизона:

  

   "Находящимся на позиц³яхъ нижнимъ чинамъ прибавить еще разъ въ недѣлю по ¹/₄ фунта мяса, значитъ будетъ 5 разъ; по 1 фунту хлѣба бѣлаго, взамѣнъ ¹/₂ фунта сухарей, значитъ всего 3 фунта со ржанымъ; и давать имъ водку въ размѣрѣ не ¹/₂ чарки въ день, а по полной чаркѣ, давая ¹/₂ чарки на обѣдъ и ¹/₂ чарки на ужинъ {Само собою разумѣется, что укоренѣлое зло арм³и и флота "традиц³онная чарка",- никогда еще не принесшая никакой пользы,- не могла замѣнить гарнизону недостаточную пищу, о которой позабыли во время позаботиться; если водка вообще вредна, то на ослабш³й, истощенный организмъ она дѣйствуетъ еще пагубнѣе. Скоро ли будетъ положенъ конецъ такого рода благодѣян³ямъ, какъ пресловутая чарка? Развѣ мы еще мало пропили?}.

  

   Полевому Казначею разрѣшаю производить выдачу денегъ золотомъ.

  

   По всѣмъ частямъ разрѣшаю выдать въ декабрѣ гг. офицерамъ все содержан³е, т. е. выдать и столовыя за январь.

  

   Разрѣшаю для уплаты Торговымъ Домамъ за забранные въ полки продукты, дабы долгъ не перешелъ на Новый годъ, выдать въ каждый полкъ авансами по 10 т. рублей и затѣмъ вести по этимъ деньгамъ авансовые счета.

  

   Выдать обязательно нижнимъ чинамъ жалованье за послѣдн³е 2 мѣсяца. Выдачи по No 976, 977 и 978 произвести изъ Корпуснаго Казначейства".

   Остальные два приказа отъ 18 декабря свидѣтельствуютъ, что въ гарнизонѣ всегда находились охотники на опасныя предпр³ят³я,- что ни продолжительность осады, ни жизнь на холоду и впроголодь, ни болѣзни не успѣли сломить богатырск³й духъ русскаго воина:

  

   "Въ ночь съ 14-го на 15-ое сего декабря около 11 часовъ ночи стрѣлки 2-й роты 28-го В. С. Стрѣлковаго полка Иванъ Быковъ, Аркад³й Какайловъ, Петръ Морозюкъ и Мин³й-Сизей Бикбоевъ вызвались прогнать японцевъ, которые прикрываясь щитомъ, стрѣляли изъ блиндажа, находящагося въ окопѣ на лѣвомъ флангѣ Куропаткинскаго люнета, что и сдѣлали съ успѣхомъ, четыре японца бѣжали, унося пятаго; стрѣлки преслѣдовали ихъ бомбочками и затѣмъ вошли въ блиндажъ, въ которомъ находились эти японцы, бросили щитъ и разбросали землю. По разбрасыван³и земли приняли участ³е спустя нѣсколько времени еще 1 саперъ Савел³й Соткниковъ и 5 матросовъ 4-й роты Морскаго десанта 1 ст. Яковъ Васинъ, Евдокимъ Вяткинъ, Лаврент³й Мартынюкъ, Николай Тропинъ и 2 ст. Яковъ П³уненко; объявляю имъ благодарность, а выше упомянутыхъ стрѣлковъ 28-го полка сердечно благодарю за отвагу и молодечество и всѣ четверо жалуются, по Высочайше предоставленной мнѣ власти, Знаками Отлич³я Военнаго Ордена 4-й степени. Командиру роты поручику Падейскому по долгу службы объявляю благодарность за отличный духъ роты и за молодецкое направлен³е. Изъ шести человѣкъ, т. е. одного сапера и 5 матросовъ, по выбору ихъ самихъ, представить одного для награжден³я Знакомъ Отлич³я Военнаго Ордена.

  

   Сейчасъ въ 7 ¹/₂ часовъ вечера ко мнѣ явился со взятаго послѣ взрыва Вр. Укр. No 3 старш³й унтеръ-офицеръ Саперной роты Иванъ Симоновъ, который избѣжалъ плѣна только благодаря своей необыкновенной отвагѣ. Въ потернѣ, гдѣ остались раненые и убитые, японцы уже выносили ихъ и очищали потерну, но Симоновъ съ матросомъ съ "Палады" и съ унтеръ-офицеромъ 25-го В. С. С. полка, фамил³и коихъ мнѣ донести, рѣшили бѣжать и гдѣ ползкомъ гдѣ бѣгомъ убѣжали подъ градомъ огня на Курганную батарею къ своимъ. Симонову за его геройск³й поступокъ по Высочайше предоставленной мнѣ власти жалую Знакъ Отлич³я Военнаго Ордена 2-й степени, какъ имѣющейся (!) уже 3-й степени".

  

  

   6 час. 30 мин. вечера. Вернулся съ прогулки, предпринятой для того, чтобы разсѣять угнетающее чувство, чтобы освѣжить голову новыми впечатлѣн³ями. Каждый разъ, когда наступали новые ужасы, замѣчалъ за собою, что какъ бы терялся, пока не освоился съ новой мыслью, пока не примирился съ фактомъ; особенно тяжело было въ первый день бомбардировки города съ суши. Сейчасъ, когда всѣ опасности миновали, когда, очевидно, сдача крѣпости состоялась и стрѣлять уже не будутъ, казалось бы долженъ былъ сразу успокоиться тѣмъ, что потерянное не вернешь и т. д.; но нѣтъ - блуждаешь въ какомъ то лабиринтѣ вопросовъ, на которые самъ не въ силахъ отвѣтить - не находишь утѣшительнаго выхода изъ этого лабиринта.

   Около 3 часовъ дня вдругъ раздался рокотъ по направлен³ю Ляотѣшаня - словно оруд³йная пальба. Всѣ мы встрепенулись: что это такое?.. A вдругъ, да пришла Балт³йская эскадра!.. Но и эта мысль не могла радовать: если бы она и пришла, то было бы уже поздно помочь нашему горю.

   Должно быть взорвали что то на Тигровомъ полуостровѣ.

   Подавленность, отсутств³е воли не дали мнѣ пойти узнать, что тамъ такое творится.

   Прошелся вдоль порта и набережной. Идешь, какъ во снѣ; разрушен³я, произведенныя бомбардировками, не вызываютъ уже прежнихъ чувствъ сожалѣн³я, а скорѣе наоборотъ - какую то досаду, что все это слишкомъ мало разрушено и японцы все это исправятъ. Не хочется ни на что смотрѣть - будто все это чужое, до чего мнѣ нѣтъ никакого дѣла.

   Жаль лишь красивыхъ горъ, красивой морской дали, чуднаго южнаго неба, на которомъ мирно плывутъ легк³я облака, освѣщаемыя опускающимся къ закату солнцемъ. Мы должны покинуть Артуръ, въ которомъ проведено столько ужасныхъ, но великихъ дней. Не жаль того Артура, который, до войны, тонулъ въ какомъ то непробудномъ разгулѣ, банальномъ шикѣ и блескѣ - тогда онъ не былъ привлекателенъ, скорѣе отталкивалъ человѣка, еще незавязнувшаго въ этомъ омутѣ. Жаль, несказанно жаль того Артура, который, вотъ уже 11-й мѣсяцъ, принималъ на себя ударъ за ударомъ,- который страдалъ и боролся героически,- который обливался кровью,- который стоналъ отъ оруд³йнаго рокота, замиралъ при нескончаемой треcкотнѣ ружей и пулеметовъ... и жилъ спокойно, переносилъ терпѣливо свою судьбу. Жаль великаго Артура! - великаго своей самоотверженностью при всей его безпомощности. Жаль всѣхъ жертвъ, принесенныхъ на алтарь отечества - тѣхъ тысячъ богатырей, которые пали въ бою,- особенно тѣхъ, которые искалѣчены, переносятъ мужественно свои физическ³я страдан³я и теперь лишены внутренняго удовлетворен³я. Все, все хорошее подернулось какой то сѣрой, мутной пеленой - неожиданной сдачей,- тѣмъ что борьба не доведена до конца, оборвана вдругъ.

   Все понапрасну!.. Вотъ, что угнетаетъ до того, что больно подумать о всѣхъ напрасныхъ жертвахъ, о той безднѣ разочарован³я, передъ которой мы очутились внезапно.

   Поэтому и глядишь въ даль, на красивыя очертан³я горъ, на зеркальную гладь моря, на небо и мирно плывущ³я по нему облака: все это было до войны, было во время всѣхъ ужасовъ; такъ оно сейчасъ, и будетъ впредь до недосягаемой дали будущихъ вѣковъ - это частица вѣчнаго - прямой контрастъ нашимъ страстямъ, нашему горю, нашимъ надеждамъ и разочарован³ямъ. Глядя на спокойную, невозмутимую природу какъ бы успокаиваешься, примиряешься съ неизбѣжнымъ, хочешь стать выше мелочей жизни. Но нѣтъ; это не подъ силу человѣку, потерявшему сразу подъ собой почву, впереди котораго что то непроницаемое - какая то тьма непроглядная.

   - Зачѣмъ все это случилось такъ, а не иначе? Почему про насъ какъ бы забыли и дали намъ дойти до такого конца? A дальше что?..

   На все это не находишь отвѣта и радъ бы ни о чемъ не думать, все позабыть...

   Когда я возвращался съ набережной, встрѣтилъ К., идущаго изъ штаба.

   Говоритъ, что сдача состоялась.

   Сообщен³е это не произвело на меня уже никакого новаго чувства.

   Дальше встрѣтилъ Алексѣя Дмитр³евича Поспѣлова, начальника нашей почтовой конторы. Говоритъ, что надо пойти въ штабъ, чтобы узнать, что будетъ при сдачѣ съ его конторой, съ той массой корреспонденц³и, которою загромождены помѣщен³я почты (въ томъ числѣ множество писемъ отъ погибшихъ защитниковъ крѣпости къ роднымъ); онъ думаетъ, что почтовые чины, какъ служащ³е международному вѣдомству, не подлежатъ плѣну и что корреспонденц³я должна быть отправлена до ближайшей русской или нейтральной конторы,- что корреспонденц³я ни въ коемъ случаѣ не должна стать "военной добычею" - и что все это, навѣрно, предусмотрѣно въ услов³яхъ капитуляц³и {

   Онъ ошибся - о почтѣ и находящейся въ помѣщен³яхъ конторы корреспонденц³и совсѣмъ позабыли. Такъ тамъ и осталась вся частная, дѣловая и административная переписка, неполучен³е которой, навѣрное, вызывало и вызываетъ массу разныхъ печальныхъ недоразумѣн³й до сей поры.