Беллинсгаузен Фаддей Фаддеевич - Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжение 1819, 20 и 21 годов

  

  

  

  

  

  

  

  

   Предисловие редактора

   Е. Е. Шведе. Первая русская антарктическая экспедиция

   Голеншцев-Кутузов. От ученого комитета главного морского штаба

  

  

  

   Назначение двух отрядов для изысканий. - Приготовление шлюпов "Востока" и "Мирного". - Плавание из Кронштадта до Англии

  

  

   Плавание от Англии до острова Тенерифа, потом до Рио-Жанейро. - Пребывание в Рио-Жанейро

  

  

   Отбытие из Рио-Жанейро.- Плавание по южную сторону острова Георгия. - Обретение островов Маркиза де Траверсе. - Плавание по восточную сторону Южных Сандвичевых островов. - Плавание в Южном Ледовитом океане. - Прибытие в Порт-Жаксон. - Плавание шлюпа "Мирного" во время разлуки с шлюпом "Востоком". - Пребывание в Порт-Жаксоне

  

  

   Отбытие из Порт-Жаксона к Новой Зеландии.- Пребывание в проливе королевы Шарлотты. - Плавание в Великом океане. Обретение островов Россиян. - Прибытие к острову Отаити

  

  

  

   Пребывание на острове Отаити. - Обратное плавание из Отаити к Порт-Жаксону. - Обретение островов; Востока, великого князя Александра Николаевича, Оно, Михайлова, Симонова.- Вторичное прибытие в Порт-Жаксон и пребывание в сем месте. - Замечания о Новой Голландии и земле Вандимена

  

  

   Отбытие из Порт-Жаксона к острову Маквария.- Плавание в Ледовитом океане.- Обретение острова Петра I. Берега Александра I.- Плавание по южную сторону Ново-Шгтлзндских островов. - Обретение островов: Трех Братьев. Мордвинова, Шишкова, Рожвова. - Прибытие и пребывание в Рио-Жанейро

  

  

   Отбытие из Рио-Жанейро.- Плавание в Лиссабон и из Лиссабона в Россию. - Прибытие на Кронштадтский рейд.

  

   Примечания редактора

   Краткий словарь

   Библиография

   Список млекопитающих, птиц и рыб

   Переводные таблицы мер

  

  

  

  

   Первое издание труда Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах "Востоке" и "Мирном", вышло в свет в 1831 г., сто восемнадцать лет назад, всего в шестистах экземплярах, и давно стало библиографической редкостью. Уже один этот факт вполне оправдывает переиздание этой ценной книги.

   В течение последнего времени в международной политической обстановке произошли события, повышающие всеобщий интерес к первой русской антарктической экспедиции, непреложно утвердившей приоритет нашей Родины на открытие материка Антарктиды. При проведении своей экспансионистской политики, англо-американский блок обратил свои взоры и на Антарктиду и стремится определить режим этого материка без участия Советского Союза, имеющего неотъемлемые права на участие в решении вопросов, касающихся судьбы земель открытых русскими мореплавателями. Примером таких попыток путем закулисного сговора решить судьбу Антарктики является сообщение, опубликованное в августе 1948 г. Государственным департаментом США о том, что им начаты неофициальные переговоры с Англией и ее доминионами, с Францией, Норвегией, Аргентиной и Чили о возможности установления некоей "формы интернационализации", некоего, якобы, международного управления ею {Доклад президента Географического общества Союза ССР академика Л. С. Берга "Русские открытия в Антарктике" на общем собрании Общества, 10 февраля 1949 г.}. Правда, вследствие присущих капиталистическому миру внутренних противоречий, ряд указанных выше государств отнесся к проекту США отрицательно. Это предложение Соединенных штатов, хотя оно и не имело успеха, доказывает, что его авторы пытались разрешить вопрос о режиме Антарктики, игнорируя бесспорные права Советского Союза.

   Поэтому понятно, что Географическое общество Союза ССР возглавило движение советской общественности, выступившей за бесспорное право Советского Союза на участие в решении вопросов Антарктики. В связи с этим, Общество констатировало выдающуюся роль русских исследователей-ученых в деле открытия Антарктиды, а это обстоятельство вызвало повышение интереса к их трудам. Таким образом переиздание книги Беллинсгаузена имеет и большое политическое значение.

   Выход в свет первого издания труда Беллинсгаузена был связан с целым рядом осложнений. Автор представил свою рукопись, включавшую 10 тетрадей, Адмиралтейскому департаменту в 1824 г. Последний, через начальника Морского штаба, просил об отпуске средств на издание этого труда в количестве 1 200 экземпляров. Однако Николай I оставил это ходатайство без внимания (можно думать, что причиной этому было восстание декабристов). Беллинсгаузену пришлось повторить свою просьбу. В 1827 г. он обратился к вновь созданному Ученому комитету Главного морского штаба с просьбой издать хотя бы 600 экземпляров, причем он подчеркивал, что материальные соображения его вовсе не интересуют, а ему хочется лишь, чтобы "труды его были известны" {Первое издание, т. I, предисловие.}. Председатель Ученого комитета Л. И. Голенищев-Кутузов¹ направил эту новую просьбу через начальника Главного морского штаба на решение Николаю I, причем в своем предложении он писал: "может случиться и едва ли уже не случилось, что учиненные капитаном Беллинсгаузеном обретения, по неизвестности оных, послужат к чести иностранных, а не наших мореплавателей" {Там же.}. Наконец, последовало распоряжение Николая I об издании труда в количестве 600 экземпляров, причем на расходы по печатанию были отпущены специальные средства, а доход с издания предназначался лично Беллинсгаузену. Однако на этом еще не закончились проволочки и затруднения с затянувшимся первым изданием.

   Ввиду того, что сам автор в это время находился под стенами турецкой крепости Исакчи на Дунае, в осаде которой он принимал участие в качестве командира гвардейского экипажа, присмотр за изданием и все корректуры были поручены секретарю Адмиралтейского департамента Аполлону Никольскому. Повидимому, это был тот самый Никольский, который, возомнив себя великим стилистом, давал дважды грубые отрицательные отзывы на рукопись знаменитого русского мореплавателя Ю. Ф. Лисянского, ввиду чего последний принужден был самостоятельно издать свою книгу "Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1805 и 1806 годах на корабле "Нева". На этот раз Никольский присвоил себе права литературного и специального редактора по вопросам мореплавания и морской практики. В результате председатель Морского ученого комитета отстранил Никольского от руководства изданием, стал сам вносить коррективы в уже отредактированные части труда и поручил наблюдение за изданием библиотекарю Морского кадетского корпуса Чижову. Беллинсгаузен дал свое согласие на эту замену письмом на имя Голенищева-Кутузова от 31 июля 1828 г. По вопросу о редактировании книги Беллинсгаузена в архивных делах существует целый том переписки {"Дело Ученого комитета морского министерства", No 20.}.

   Вероятно, вследствие изложенных обстоятельств окончательный текст не вполне соответствовал оригиналу и были допущены сокращенияии искажения, которых сами авторы - Ф. Ф. Беллинсгаузен и М. П. Лазарев (отчет Лазарева о самостоятельном плавании был включен в данный труд) не могли учесть и предотвратить. Лазарев, получивший и перечитавший вышедшую в свет книгу, дает о редакции ее неудовлетворительный отзыв в письме к своему другу А. А. Шестакову и замечает: "Всему виноват Логин Иванович Кутузов, взявшийся за издание оного; отдал в разные руки и наконец вышло самое дурное повествование весьма любопытного и со многими опасностями сопряженного путешествия. Я не знаю, в каком виде представил оное Беллинсгаузен, но ясно вижу, что слог в донесении моем к Беллинсгаузену после разлучения нашего и по прибытии в Порт-Жаксон изменен совершенно, а кто взял на себя это право, не знаю" {Письмо от 26 января 1834 г.}.

   Первое издание состояло из двух томов без всяких иллюстраций, а все карты и рисунки были собраны в приложенный к нему "Атлас" (19 карт, 13 видов, 2 вида ледяных островов и 30 различных рисунков). Карты для Атласа, составленные, повидимому, самим Ф. Ф. Беллинсгаузеном, гравировал Иванов, а замечательные рисунки художника Михайлова были литографированы на камне художниками Академии художеств И. П. Фридрицем. Ганзасом и Гейтманом (качество литографий оставляет желать лучшего, что и отметил М. П. Лазарев в вышеприведенном отзыве).

   К сожалению, оригинал рукописи Беллинсгаузена и Лазарева, а также все заметки их соплавателей и шханечные журналы шлюпов "Восток" и "Мирный" в архивах разыскать пока не удалось: нужно думать, что они были взяты Беллинсгаузеном при подготовке своего труда к изданию, а впоследствии утрачены. Поэтому редактор, при подготовке настоящего, второго, издания, не имел возможности сверить текст первого издания с первоначальным текстом рукописей.

   Текст первого издания был сохранен почти в полной неприкосновенности, тем более, что литературный стиль его вполне удовлетворительный и простой, хотя и несколько сухой.

   Редактором были введены лишь следующие изменения в текст первого издания:

   1. Изъяты все титулы и излишние излияния верноподданнических чувств, столь не свойственные прямой натуре Беллинсгаузена и Лазарева, и, вероятно, внесенные в текст редакторами первого издания.

   2. Написание некоторых слов, терминов и наименований изменено на более современное (например, не азимуф, а азимут, не амплитуд, а амплитуда, не Кронштат, а Кронштадт и т. п.).

   3. Изъяты имеющие чисто местный исторический интерес описания английской колонии Новый Южный Уэльс и исторический обзор политических изменений в Бразилии и Португалии, а также длинный перечень латинских ботанических названий с их переводом на русский язык (эти изменения каждый раз оговариваются в примечаниях редактора).

   4. В первом издании все долготы отсчитываются к востоку от Гринвича, даже после перехода шлюпов за линию перемены даты (меридиан 180°); в новом издании восточные долготы, превышающие 180°, переведены в западные долготы от Гринвича.

   5. Вместо атласа впервые публикуются почти все рисунки из альбома художника Михайлова.

   В новом издании все даты сохранены по старому стилю (для перевода их по новому стилю необходимо прибавлять 12 дней, так как это соответствует разнице стилей в XIX в.). Все встречающиеся русские меры не переведены в метрические, однако в конце книги имеются соответствующие переводные таблицы. Глубины приведены в морских саженях (по 6 фут.). Объяснение морских терминов дано в кратком словаре, помешенном в конце книги.

   Подстрочные примечания к вступительной статье помечены нами звездочкой; примечания к тексту Беллинсгаузена - подписью "Ред.".

   Примечания редактора, внесенные в конец книги, имеют в тексте цифровой указатель.

   При ссылке на документы допущены следующие сокращения: 1) "ЦГАВМФ" - Центральный государственный архив Военно-морского флота; 2) "Первое издание" - первое издание труда Беллинсгаузена "Двукратные изыскания в Южном Ледовитом океане и плавание вокруг света в продолжении 1819, 20 и 21 годов, совершенные на шлюпах "Востоке" и "Мирном".

   При подготовке нового издания большое содействие мне оказали предоставлением ценных архивных материалов начальник Центрального государственного архива Военно-морского флота майор Александр Алексеевич Самаров и старшие научные сотрудники того же архива: капитан Анатолий Васильевич Соколов, Михаил Никифорович Варфоломеев и Ирина Алексеевна Бакланова; уточнение современных русских и латинских названий рыб, птиц, млекопитающих и других организмов любезно согласились взять на себя академик Лев Семенович Берг и сотрудник Зоологического института Академии наук СССР Елизавета Владимировна Козлова. Считаю своим долгом принести им мою глубокую благодарность.

  

  

   Первые три десятилетия XIX в. ознаменовались многочисленными русскими кругосветными плаваниями, большая часть которых была вызвана наличием русских владений на Алеутских островах, Аляске и граничащих с ней побережьях Северной Америки.

   Эти кругосветные путешествия сопровождались крупнейшими географическими открытиями на Тихом океане, поставившими нашу Родину на первое место среди всех других государств в области тихоокеанских исследований того времени океанографической науки вообще. Уже во время первых семи русских кругосветных плаваний - И. Ф. Крузенштерна и Ю. Ф. Лисянского на кораблях "Нева" и "Надежда" (1803-1806), В. М. Головнина на шлюпе "Диана" (1807-1809), М. П. Лазарева на корабле "Суворов" (1813-1816), О. Е. Коцебу на бриге "Рюрик" (1815-1818), Л. А. Гагемейстера на корабле "Кутузов" (1816-1819), 3. И. Понафидина на корабле "Суворов" (1816-1818) и В. М. Головнина на шлюпе "Камчатка" (1817-1819) - были исследованы обширные районы Тихого океана и сделаны многочисленные открытия новых островов.

   Однако оставались еще совершенно неизученными ни русскими, ни иностранными экспедициями обширные пространства трех океанов (Тихого, Индийского и Атлантического) к югу от Южного полярного круга, в то время объединявшиеся под общим наименованием Южного Ледовитого океана, а также самая юго-восточная часть Тихого океана.

   Многие иностранные экспедиции XVIII в. стремились, плавая в этих водах, достичь берегов таинственного материка Антарктиды, легендарные сведения о существовании которого были распространены в географической науке еще с древних времен. Открытию южного материка в значительной мере было посвящено и второе кругосветное плавание (1772-1775) английского мореплавателя капитана Джемса Кука. Именно мнение Кука, доказывавшего в отчете о своем втором плавании, что Антарктиды или не существует, или что ее достичь вообще невозможно, служило причиною отказа от дальнейших попыток открыть шестую часть света, почти полвека вплоть до отправления русской антарктической экспедиции Беллинсгаузена - Лазарева.

   Кук, решительно отрицая наличие южного материка, писал: "Я обошел океан южного полушария в высоких широтах и отверг возможность существования материка, который если и может быть обнаружен, то лишь близ полюса в местах, недоступных для плавания" {Джемс Кук. Путешествие к Южному полюсу и вокруг света. Государственное издательство географической литературы, Москва, 1948 г., стр. 33.}. Он считал, что положил конец дальнейшим поискам южного материка, являвшегося у географов того времени излюбленной темой для рассуждений. В своем послесловии Кук говорит: "Если бы мы открыли материк, мы безусловно в большей степени смогли удовлетворить любопытство многих. Но мы надеемся, что то обстоятельство, что мы его не нашли после всех наших настойчивых исследований, оставит меньше возможности для будущих умозрений (спекуляций) относительно неведомых миров, еще подлежащих открытию" {Cooks II Voyage, II, 1777, стр. 292.}.

   Подчеркнув успешность экспедиции во многих других отношениях, Кук заканчивает свой труд следующими словами: "уже одного этого будет довольно, чтобы во мнении благожелательных людей считать наше путешествие замечательным, особенно после того, как диспуты о южном континенте перестанут привлекать к себе внимание философов и вызывать у них разногласия" {Там же, стр. 293.}.

   Таким образом, роковая ошибка Кука имела своим следствием то, что в конце XVIII и в начале XIX в. господствовало убеждение, что Антарктиды вообще не существует, а все районы, окружавшие Южный полюс, представлялись тогда на карте "белым" пятном. В таких условиях была задумана первая русская антарктическая экспедиция.

  

  

   С_о_с_т_а_в_л_е_н_и_е п_л_а_н_а э_к_с_п_е_д_и_ц_и_и. Трудно сказать, у кого зародилась первая мысль об этой экспедиции и кто явился ее инициатором. Возможно, что идея эта зародилась почти одновременно у нескольких наиболее выдающихся и просвещенных русских мореплавателей того времени - Головнина, Крузенштерна и Коцебу.

   В архивных документах первые упоминания о проектируемой экспедиции встречаются в переписке И. Ф. Крузенштерна с тогдашним русским морским министром маркизом де-Траверсе (Головнин в то время находился в кругосветном плавании на шлюпе "Камчатка", из которого он вернулся уже после ухода антарктической экспедиции из Кронштадта).

   В письме своем от 7 декабря 1818 г., первом по времени документе, касающемся данной экспедиции, Крузенштерн, в ответ на сообщение о намеченной посылке русских кораблей к южному и северному полюсам, просит у Траверсе разрешения представить свои соображения об организации такой экспедиции {ЦГАВМФ, Личный фонд И. И. Траверсе, дело 114, лист 3.}.

   После этого морской министр поручил составление записок об организации экспедиции как Крузенштерну, так и целому ряду других компетентных лиц, в том числе представителю старшего поколения русских мореплавателей - знаменитому гидрографу вице-адмиралу Гавриле Андреевичу Сарычеву {ЦГАВМФ, Сборный фонд, дело 476, листы 11-14.}. Среди архивных документов имеется также записка "Краткое обозрение плана предполагаемой экспедиции" {Там же, листы 6-10.}, не имеющая подписи, но, судя по ссылкам на опыт только что вернувшегося из кругосветного плавания брига "Рюрик" (пришел в Петербург 3 августа 1818 г.), принадлежащая перу командира последнего - лейтенанту О. Е. Коцебу. По некоторым данным можно полагать, что записка Коцебу является наиболее ранней из всех и она предусматривает посылку из России только двух кораблей, причем разделение их намечалось у Гавайских островов, откуда один из кораблей должен был пересечь Тихий океан на запад - к Берингову проливу, второй - на восток, с целью попытаться приблизиться к Южному полюсу.

   31 марта 1819 г. Крузенштерн послал морскому министру из Ревеля свою обширную записку на 14 страницах, при сопроводительном письме {ЦГАВМФ, фонд И. И. Траверсе, дело 114, листы 6-21 (записка написана на русском языке, сопроводительное письмо - на французском).}. В письме Крузенштерн заявляет, что при его "страсти" к подобного рода путешествиям, он сам просил бы поставить его во главе экспедиции, однако этому препятствует серьезная болезнь глаз, и что он готов составить для будущего начальника экспедиции подробную инструкцию.

   В своей записке Крузенштерн касается двух экспедиций - к Северному и к Южному полюсам, причем каждая из них включает по два корабля. Особенное внимание он, однако, уделяет экспедиции к Южному полюсу, о которой он пишет: "Сия экспедиция, кроме главной ее цели - изведать страны Южного полюса, должна особенно иметь в предмете поверить все неверное в южной половине Великого океана и пополнить все находящиеся в оной недостатки, дабы она могла признана быть, так сказать, заключительным путешествием в сем море". Это свое замечание Крузенштерн заключает следующими словами, полными патриотизма и любви к Родине и стремления к ее приоритету: "Славу такого предприятия не должны мы допускать отнять у нас; она в продолжении краткого времени достанется непременно в удел англичанам или французам". Поэтому Крузенштерн торопил с организацией этой экспедиции, считал "сие предприятие одним из важнейших, кои когда-либо предначинаемы были... Путешествие, единственно предпринятое к обогащению познаний, имеет, конечно, увенчаться признательностью и удивлением потомства". Однако он все же "после строгого обдумывания" предлагает перенести начало экспедиции на следующий год, для более тщательной подготовки ее. Морской министр остался неудовлетворенным целым рядом предложений Крузенштерна, в частности относительно отсрочки экспедиции на год и раздельного выхода обеих экспедиций из Кронштадта (министр настаивал на совместном следовании всех четырех кораблей до определенного пункта и последующего их разделения по маршрутам).

   Правительство всячески торопило с организацией экспедиции и форсировало ее выход из Кронштадта. В своей записке Крузенштерн намечал и начальников обеих "дивизий", направляемых к Южному и Северному полюсам. Наиболее подходящим начальником "первой дивизии", предназначенной для открытий в Антарктике, Крузенштерн считал выдающегося мореплавателя капитана 2-го ранга В. М. Головнина, но последний, как уже указывалось, находился в то время в кругосветном плавании; начальником "второй дивизии", шедшей в Арктику, он намечал О. Е. Коцебу, своим плаванием в северных широтах на "Рюрике" доказавшем свои выдающиеся качества мореплавателя и ученого моряка. Ввиду отсутствия Головнина, Крузенштерн предлагал взамен назначить своего бывшего соплавателя капитана 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузена, командовавшего тогда одним из фрегатов на Черном море. По этому поводу Крузенштерн писал: "Наш флот, конечно, богат предприимчивыми и искусными офицерами, однако из всех тех, коих я знаю, не может никто, кроме Головнина, сравняться с Беллинсгаузеном" {ЦГАВМФ, фонд И. И. Траверсе, дело 114, лист 21.}.

   Правительство, однако, не последовало этому совету, и начальником первой дивизии был назначенnближайший помощник Крузенштерна по кругосветной экспедиции на корабле "Надежда" - капитан-командор М. И. Ратманов, а начальником второй - капитан-лейтенант М. Н. Васильев. Ратманов, незадолго до своего назначения потерпевший кораблекрушение у мыса Скагена при возвращении из Испании, находился в Копенгагене и здоровье его было в расстроенном состоянии. Он просил по этому случаю не посылать его в дальнее плавание, и, в свою очередь, выдвинул кандидатуру Ф. Ф. Беллинсгаузена.

   В_ы_б_о_р к_о_р_а_б_л_е_й. Как уже отмечалось, по желанию правительства обе экспедиции снаряжались в весьма спешном порядке, ввиду чего в состав их были включены не специально построенные для плавания во льдах парусные корабли, а находившиеся в постройке шлюпы, предназначавшиеся для отправления в обычные кругосветные плавания. Первая дивизия состояла из шлюпов "Восток" и "Мирный", вторая из шлюпов "Открытие" и "Благонамеренный". Основные данные этих шлюпов приведены в табл. 1.

  

Наименование шлюпов	Водоизмещение, т	Размеры				Число орудий	Даты постройки		Место постройки	Имя строителя
		Длина, м	Ширина, м	Углуб. в полн. груз., м	Глубина интрюма, м		закладка	Спуск на воду
'Восток' 'Открытие'	900	39,5	10	4,5	5,2	28	1817 г.	1818 г.	Петербург Охтенская верфь	Стоке Стоке
'Мирный' 'Благонамеренный'	530	36,5	9,1	4,3		20	1816 г.	1818 г.	Лодейное поле	Колодкин Курепанов

  

   В отношении однотипного с "Востоком" шлюпа "Камчатка" В. М. Головнин пишет {"Путешествие вокруг света на военном шлюпе "Камчатке" в 1817, 1818 и 1819 годах", изд. 1822 г.}: "Морское ведомство определило нарочно построить ля предназначенного путешествия военное судно по фрегатскому расположению, с некоторыми только переменами, кои были необходимы по роду службы, судну сему предстоящей"; в другом месте он говорит, что "величиною сей шлюп равнялся посредственному фрегату" {Объяснение термина "шлюп" - см. в конце книги, в кратком морском словаре. "Посредственный" - средних размеров.}. М. П. Лазарев в письме к своему другу и бывшему соплавателю А. А. Шестакову отмечает, что "Восток" был построен по плану прежних фрегатов "Кастор" и "Поллукс" (постройки 1807 г.), но с тою разницею, что на нем верхняя палуба была сплошная, без разрезных шкафутов. Лазарев считал, что "судно сие вовсе неудобное к такому предприятию по малой вместительности своей и тесноте как для офицеров, так и для команды" {Письмо М. П. Лазарева к А. А. Шестакову от 24 сентября 1821 г. (из Кронштадта в город Красный Смоленской губернии).}. Шлюп "Восток" (как и целая серия однотипных шлюпов "Камчатка", "Открытие", "Аполлон") был построен корабельным инженером В. Стоке (англичанином на русской службе) и на практике оказался мало удачным. Беллинсгаузен сетует на то, что морской министр признал выбор этого шлюпа удачным только потому, что однотипный шлюп "Камчатка" уже находился в кругосветном плавании с В. М. Головниным, между тем как последний в уже цитированном своем труде жалуется на не вполне удовлетворительные мореходные качества своего шлюпа. Беллинсгаузен неоднократно останавливается на целом ряде конструктивных недостатков шлюпа "Восток" (излишняя высота рангоута, недостаточная прочность корпуса, плохой материал, небрежная работа) и прямо обвиняет Стоке в наличии этих недостатков. Так, по поводу неисправности румпеля он пишет: "неблагонадежность румпеля доказывает нерадение корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели" {Первое издание, т. I, стр. 214.}. В другом месте, по поводу недостаточной высоты комингсов люков на верхней палубе, он бросает Стоке обвинение в отрыве от практики. "Таковые и другие встречающиеся ошибки в построении происходят более от того, что корабельные мастера строют корабли, не быв никогда сами в море, и потому едва ли одно судно выйдет из их рук в совершенстве" {Там же, стр. 334.}. Шлюп "Восток" был построен из сырого соснового леса и не имел никаких особых скреплений, кроме обыкновенных; подводная часть была скреплена и снаружи обшита медью, причем эти работы были выполнены уже в Кронштадте русским корабельным мастером Амосовым. Корпус шлюпа "Восток" оказался слишком слабым для плавания во льдах и в условиях непрерывной штормовой погоды и его приходилось неоднократно подкреплять, перегружать все тяжести в трюм, ставить дополнительные крепления и уменьшать площадь парусности. Несмотря на это, к концу плавания "Восток" сделался так слаб, "что, дальнейшие покушения к зюйду казались почти невозможными. Беспрестанное отливание воды изнуряло людей чрезвычайно... Гниль показалась в разных местах, притом и полученные от льдов толчки принудили капитана Беллинсгаузена оставить поиски слишком месяцем прежде и думать о возвращении" {Письмо М. П. Лазарева к А. А. Шестакову от 24 сентября 1821 г.}. "Шлюп имел сильное движение, вадервельсовые пазы, при каждом наклонении с боку на бок, чувствительно раздавались" - пишет Беллинсгаузен 1 декабря 1820 г. {Первое издание, т. II, стр. 188.} Шлюп даже не имел дополнительной ("фальшивой") наружной обшивки {"Восток" имел только одну обшивку и незаделанные промежутки шпангоутов в подводной части (первое издание, т. II, стр. 210).}, чего требовал при подготовке к экспедиции М. П. Лазарев, наблюдавший за снаряжением обоих шлюпов ввиду того, что назначение Беллинсгаузена состоялось лишь за 42 дня до выхода экспедиции из Кронштадта.

   Несмотря на такие неудовлетворительные конструктивные и мореходные качества шлюпа, русские военные моряки с честью выполнили сложное задание и полностью завершили обход всего антарктического водного пространства. Беллинсгаузену неоднократно приходилось раздумывать над вопросом, следует ли на столь поврежденном корабле все снова и снова форсировать ледяные поля, но каждый раз он находил "одно утешение в мысли, что отважность иногда ведет к успехам" {Первое издание, т. II, стр. 157.} и неуклонно и твердо вел свои корабли к намеченной цели.

   Зато прекрасные мореходные качества показал второй шлюп - "Мирный", построенный русским корабельным мастером Колодкиным в Лодейном поле. Вероятно, проект этого корабля был составлен замечательным русским корабельным инженером И. В. Курепановым, который строил в Лодейном поле однотипный шлюп "Благонамеренный" (всего построил за свою службу 8 парусных линейных кораблей, 5 фрегатов и много мелких судов); Колодкин был только исполнителем этого проекта. Шлюп "Мирный" имел значительно меньшие размеры, и первоначально числился в списках флота в качестве транспорта "Ладога". Он был несколько перестроен, чтобы придать ему внешний вид военного корабля. Кроме того, командир его, прекрасный практик морского дела лейтенант М. П. Лазарев, приложил много стараний в подготовительный период перед отправлением в дальнее плавание, чтобы улучшить мореходные качества этого шлюпа (он был снабжен второй обшивкой, сосновый руль был заменен дубовым, были поставлены добавочные крепления корпуса, такелаж был заменен более прочным и т. д.), построенного, правда, из хорошего соснового леса с железным креплением, но рассчитанного для плавания в Балтийском море. М. П. Лазарев дает положительную оценку своему шлюпу: однотипные "Мирный" и "Благонамеренный", по его словам, "оказались впоследствии самыми удобнейшими из всех прочих как по крепости своей, так вместительности и покою: один лишь недостаток против "Востока" и "Открытия" был ход", и далее: "своим же шлюпом я был очень доволен", и "стоя в Рио-де-Жанейро, капитан Беллинсгаузен почел за нужное для скрепления "Востока" прибавить ещё 18 книц и стандерсов; "Мирный" же ничем не жаловался" {Все цитаты из письма М. П. Лазарева к А. А. Шестакову, от 24 сентября 1821 г.}. И Беллинсгаузен и Лазарев неоднократно сетуют на то обстоятельство, что в обе дивизии были включены по два совершенно разнотипных корабля, значительно друг от друга отличающиеся по скорости хода. Беллинсгаузен пишет по поводу переименования транспорта "Ладога" в шлюп "Мирный": "не взирая на сие переименование, каждый морской офицер видел, какое должно быть неравенство в ходу с шлюпом "Востоком", следовательно, какое будет затруднение оставаться им в соединении и какая от сего долженствовала произойти медленность в плавании" {Первое издание, т. I, стр. 4.}. Лазарев выражается более резко: "для чего посланы были суда, которые должны всегда держаться вместе, а между прочим такое неравенство в ходу, что один должен беспрестанно нести все лисели и через то натруждать рангоут, пока сопутник его несет паруса весьма малые и дожидается? Эту загадку предоставляю тебе самому отгадать, а я не знаю" {Цитированное письмо М. П. Лазарева к А. А. Шестакову.}. А загадка разрешалась малой морской опытностью тогдашнего морского министра Траверсе, приведшего сначала Черноморский флот, которым он командовал, а затем и весь русский флот к упадку по сравнению с предшествующим блестящим периодом Ушакова и Сенявина, и последующим, не менее славным, периодом Лазарева, Нахимова и Корнилова.

   Лишь благодаря изумительному морскому искусству М. П. Лазарева шлюпы ни разу не разлучались за все время плавания, несмотря на исключительно плохие условия видимости в антарктических водах, темные ночи и непрерывные штормы. Беллинсгаузен, представляя еще в пути из Порт-Жаксона командира "Мирного" к награждению, особенно подчеркивал именно это неоценимое качество М. П. Лазарева.

  

  

   Еще И. Ф. Крузенштерн писал о подборе личного состава для первой русской кругосветной экспедиции {И. Ф. Крузенштерн. Путешествие вокруг света в 1803, 1804, 1806 и 1806 годах на кораблях "Надежда" и "Нева", изд. 1809 г., стр. 19.}: "Мне советовали принять несколько и иностранных матрозов; но я, зная преимущественные свойства Российских, коих даже и английским предпочитаю, совету сему последовать не согласился. На обоих кораблях, кроме ученых Горнера, Тилезиуса и Либанда, в путешествии нашем ни одного иностранца не было". На кораблях же Беллинсгаузена и Лазарева вообще не было ни одного иностранца. Это обстоятельство подчеркивает участник экспедиции профессор Казанского университета Симонов, который в своем слове, произнесенном на торжественном заседании в этом университете в июле 1822 г., заявил, что все офицеры были русские, и, хотя некоторые из них носили иностранные фамилии, но "будучи дети российских подданных, родившись и воспитавшись в России, не могут быть названы иностранцами" {"Слово о успехах плавания шлюпов "Востока" и "Мирного" около света и особенно в Южном Ледовитом море, в 1819, 1820 и 1821 годах". Изд. 1822 г.}. Правда, по приглашению русского правительства на корабли Беллинсгаузена, при стоянке их в Копенгагене, должны были прибыть два немецких ученых, но в последний момент, очевидно испугавшись предстоявших трудностей, они от участия в экспедиции отказались. По этому поводу Беллинсгаузен высказывается следующим образом: "В продолжении всего путешествия мы всегда сожалели, что не позволено было идти с нами двум студентам по части Естественной истории, из русских, которые сего желали, а предпочтены им неизвестные иностранцы" {Первое издание, т. I, стр. 47.}.

   Все участники экспедиции, как офицеры, так и матросы, являлись добровольцами. Ф. Ф. Беллинсгаузен получил назначение начальником первой дивизии и поднял на шлюпе "Восток" свой брейд-вымпел почти в самый последний момент, незадолго до ухода в плавание. Поэтому он не смог по своему желанию подобрать офицерский состав и взял с собою из Черного моря лишь своего бывшего помощника на фрегате "Флора" - капитан-лейтенанта И. И. Завадовского, а прочие офицеры уже были назначены на "Восток" по рекомендации различных начальствующих лиц. М. П. Лазарев, вступивший в командование шлюпом "Мирный" несколько ранее, находился в лучших условиях и имел возможность более тщательно подобрать своих помощников, причем некоторые из них настолько с ним сплавались, что были приглашены участвовать в его третьем кругосветном плавании на фрегате "Крейсер" с 1822 по 1825 г. (лейтенант Анненков и мичман Куприянов, а Анненков - и на корабле "Азов").

  

   Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен {Использованы следующие источники: Общий морской список, ч. VI, изд. 1892 г.; Русский биографический словарь, т. II, изд. 1900 г.; Полный послужной список адмирала Беллинсгаузена, 1850 (ЦГАВМФ); М. А. Лялина. Русские путешественники-исследователи. Русские мореплаватели арктические и кругосветные, изд. 1892 г.; жизнеописание адмирала Фаддея Фаддеевича Беллинсгаузена, "Северная пчела", 1853 г._, No 92; некролог в журнале "Морской сборник", 1853 г., No 7.}. Начальник экспедиции и командир шлюпа "Восток" Фаддей Фаддеевич Беллинсгаузен родился в 1779 г. на острове Эзель (ныне остров Хиума, входящий в состав Эстонской ССР). близ города Куресааре (Аренсбург). Часть своего детства он провел в этом городе, часть - в доме своих родителей, в его окрестностях. Он с раннего детства мечтал быть моряком и всегда говорил о себе: "Я родился среди моря; как рыба не может жить без воды, так и я не могу жить без моря". Его мечте суждено было исполниться; с юности до преклонных лет и самой своей смерти он почти ежегодно находился в море. В десятилетнем возрасте он поступил кадетом в Морской корпус, находившийся тогда в Кронштадте; в 1795 г. был произведен в гардемарины, а в 1797 г. - в первый офицерский чин мичмана. Еще будучи гардемарином, он совершил плавание к берегам Англии, а затем, вплоть до 1803 г., находясь на различных судах Ревельской эскадры, плавал по Балтийскому морю. Успехами в науках и по службе Беллинсгаузен обратил на себя внимание командующего флотом вице-адмирала Ханыкова, который рекомендовал его к назначению на корабль "Надежда", находившийся под командованием И. Ф. Крузенштерна, для участия в первой русской кругосветной экспедиции. В "Предуведомлении" к описанию своего кругосветного плавания Крузенштерн дает следующую оценку Беллинсгаузену: "Все почти карты рисованы сим последним искусным офицером, который в то же время являет в себе способность хорошего гидрографа; он же составил и генеральную карту". В центральном Военно-морском музее хранится целый атлас с многочисленными подлинными картами молодого Беллинсгаузена. Способности гидрографа и штурмана Ф. Ф. Беллинсгаузен выказывал неоднократно и впоследствии.

   После возвращения из кругосветного плавания в 1806 г., в чине капитан-лейтенанта, Беллинсгаузен плавал в течение 13 лет в должности командира на различных фрегатах сначала на Балтийском море, а с 1810 г.- на Черном море, где принимал участие в боевых действиях у Кавказского побережья. На Черном маре он уделял большое внимание гидрографическим вопросам и много содействовал составлению и исправлению карт {См. статью историка Ал. Соколова "Гидрографические труды капитана (впоследствие адмирала) Ф. Ф. Беллинсгаузена на Черном море", журнал "Морской сборник", 1855 г., No 6.}. В 1819 г., командуя фрегатом "Флора", он получил ответственное поручение командующего флотом: определить географическое положение всех приметных мест и мысов. Однако это поручение ему выполнить не пришлось ввиду срочного вызова морским министром в Петербург для нового назначения. 23 мая 1819 г. капитан 2-го ранга Ф. Ф. Беллинсгаузен вступил в командование шлюпом "Восток" и одновременно принял начальство над антарктической экспедицией. Ему в это время было 40 лет, и он находился в полном расцвете своих сил и способностей. Служба в молодые годы под командованием опытного старого моряка адмирала Ханыкова, участие в первом русском кругосветном плавании под руководством И. Ф. Крузенштерна, наконец, 13-летнее самостоятельное командование кораблями выработали основные деловые и личные особенности Беллинсгаузена. Современники рисуют его смелым, решительным, знающим свое дело командиром, прекрасным моряком и ученым гидрографом-штурманом, истинным русским патриотом. Вспоминая совместное плавание, М. П. Лазарев впоследствии "не называл его иначе, как искусным, неустрашимым моряком", но к этому не мог не прибавить, что он был "отличный, теплой души человек" {Ф. Нордман. По поводу предложения поставить в Кронштадте памятник адмиралу Фаддею Фаддеевичу Беллинсгаузену, газета "Кронштадский вестник", 1868 г., No 48, 28 апреля.}. Такая высокая оценка, исходившая из строгих уст одного из крупнейших русских флотоводцев - М. П. Лазарева, многого стоит. Свою гуманность Беллинсгаузен проявлял неоднократно: в жестокий век аракчеевщины он за время кругосветного плавания не применил ни разу телесного наказания по отношению к подчиненным ему матросам, а впоследствии, занимая высокие должности, всегда проявлял большую заботу к нуждам рядового состава. С М. П. Лазаревым его связывали сердечные, дружественные отношения, и за весь период совместного плавания, насколько известно, лишь один раз между начальником экспедиции и его ближайшим помощником возникли разногласия: несмотря на исключительную собственную смелость и опытность, М. П. Лазарев считал, что Беллинсгаузен слишком рискует, маневрируя большими ходами между ледяными полями в условиях плохой видимости. В своих замечаниях о плавании, к сожалению до нас не дошедших, М. П. Лазарев говорил: "хотя мы смотрели с величайшим тщанием вперед, но итти в пасмурную ночь по 8 миль в час казалось мне не совсем благоразумно" {Первое издание, т. 1, стр. 212. }. На это замечание Беллинсгаузен отвечает: "Я согласен с сим мнением лейтенанта Лазарева и не весьма был равнодушен в продолжение таких ночей, но помышлял не только о настоящем, а располагал действия так, чтобы иметь желаемый успех в предприятиях наших и не остаться во льдах во время наступающего равноденствия" {Равноденствие связано с сильными штормами.}.

   Вернувшись из исключительно удачного плавания прославленным открывателем новых земель и самой таинственной Антарктиды, Ф. Ф. Беллинсгаузен первое время, повидимому, занимался обработкою своих замечаний, шханечных журналов и воспоминаний своих соплавателей, так как в это время он занимал различные береговые должности, что было для него необычно; в конце 1824 г. он представил Адмиралтейскому департаменту описание своего путешествия с приложением карт и рисунков. Однако, как уже указывалось в предисловии, несмотря на исключительный интерес к этому труду и ходатайство Морского штаба об его издании, он тогда не был напечатан. Можно думать, что восстание декабристов настолько испугало и отвлекло в то время Николая I и все высшее морское начальство, что все другие вопросы были на время отложены (издание состоялось лишь через 10 лет после возвращения экспедиции, в 1831 г.).

   Вся дальнейшая служба Беллинсгаузена (в отличие от других знаменитых мореплавателей, как, например, Крузенштерна, Головнина и Литке, посвятивших себя более научной деятельности и береговой службе) протекала в почти непрерывных плаваниях, строевой и боевой службе и на высших командных должностях. Это был настоящий строевой командир. В 1826-1827 гг. мы видим его командующим отрядом судов в Средиземном море; в 1828 г., будучи контр-адмиралом и командиром гвардейского экипажа, он вместе с последним выступил из Петербурга сухим путем и прошел через всю Россию на Дунай для участия в войне с Турцией. На Черном море он играл руководящую роль в осаде турецкой крепости Варны, а затем, имея свой контр-адмиральский флаг на кораблях "Пармен" и "Париж",- и во взятии этой крепости, а также ря