Ходасевич Владислав Фелицианович - Письма Б. А. Садовскому

Был он кипуч, порывист и любил правду всю, полностью, какова бы она ни была. Он говорил все, что думал, - прямо в глаза". ("Некрополь". Воспоминания. Париж, 1976). И в оценке "тиняковской истории", и в других затруднительных случаях В. Ходасевич неизменно привлекал М. О. Гершензона, обращаясь к нему как к критерию правдивости, совести.

   3. Никольский Борис Владимирович (1870-1920) - юрист, профессор - читал лекции по римскому праву в Московском университете. С 1913 г. - профессор юридического факультета Юрьевского университета. Должен был занять ректорскую должность - из-за неуважения в профессорских кругах не назначили: крайний, открытый черносотенец, примыкал к группе Дубровина. Демонстративно устроил обед в честь представителей обвинения на процессе Бейлиса. Среди его корреспондентов - Победоносцев, Плеве, Пуришкевич, митрополит Антоний. Руководил занятиями великих князей - Гавриила и Олега Константиновича. Человек разносторонне образованный: поэт, историк литературы, переводчик. Известны его работы о Пушкине, Н. Страхове, К. Леонтьеве. Был собирателем рукописей Фета и подготовил в печать полное собрание сочинений А. А. Фета.

   В. Ходасевич был прав в своих предположениях: Б. Садовской действительно познакомил А. Тинякова с Б. В. Никольским. В архиве Б. Садовского сохранилось письмо Никольского с одобрением тиняковской статьи и приглашением Тинякова: "Очень буду рад видеть у себя Тинякова. Захватите его как-нибудь с собой. М.б. вместе с ним подумаете о нашем разговоре касательно единения правых". (ЦГАЛИ, ф. 464, оп. 2, ед. хр. 145).

   Копией этого письма А. Тиняков шантажировал Б. Садовского, грозя его обнародовать.

   4. "Прошу уважаемую редакцию "Биржевых Ведомостей" не отказать мне в помещении следующего письма, - писал Борис Садовской, -

  

   В No 13 "Журнала журналов" находится заметка г. А. Тинякова "Исповедь антисемита", в коей говорится, что я имел какое-то касательство к статье г. Тинякова, напечатанной в "Земщине" в 1913 г. По этому поводу считаю нужным заявить, что я _н_и_к_о_г_д_а_ _н_и_к_а_к_о_г_о_ _о_т_н_о_ш_е_н_и_я_ _к_ "З_е_м_щ_и_н_е" _н_е_ _и_м_е_л. Что касается "правого профессора" N, упомянутого в заметке, то я, действительно знаком с одним "правым" профессором, но с ним сблизился исключительно на почве долговременного изучения поэта-классика, рукописями которого этот профессор владеет. Борис Садовской".

   5. Муни (наст. фамилия Киссин Самуил Викторович), (1885-1916) - поэт, близкий друг юности В. Ходасевича, застрелился 22 марта 1916 г. В. Ходасевич любил и помнил его всю жизнь. Муни посвящены многие ранние стихи В. Ходасевича, книга "Путем зерна", очерк "Муни" в "Некрополе". По комментариям, которые В. Ходасевич сделал на экземпляре стихов для Нины Берберовой, видно, что и после смерти друга, связь с ним не порвалась. Рядом со стихотворением "Ручей" поэт пишет: "Это - последние стихи, прочитанные мной Муни, дня за два до его отъезда из Москвы"; о стихотворении "Ищи меня": "Это - о Муни. Стихи - как бы к женщине"; "Лэди долго руки мыла" - "О смерти Муни".

  

  

   1. Борис Садовской "Ледоход. Статьи и заметки", Пг., 1916 г.

   2. Рецензия Ю. Айхенвальда на сборник "Ледоход" напечатана в газете "Утро России", No 127 от 7 мая 1916 г. В этом же номере обзорная статья Вл. Ходасевича "О новых стихах" (Бальмонт, Георгий Иванов и др.).

   3. Действительно, рядом со статьями о Лермонтове, Фете, Тургеневе и Каролине Павловой странно выглядит газетная (в худшем смысле) полемика с С. Ауслендером, неодобрительно отозвавшимся о книге Б. Садовского "Озимь" в газете "День". Выдержки из этой статьи см. на стр. 88 (примечание 6 к No 21).

  

  

   1. Борис Садовской вспоминает в "Записках", что лечился иглоукалыванием у китайца Тинь-Лоу близ Донского монастыря.

   2. Бобров Сергей Павлович (1889-1971) - поэт и теоретик литературы. С 1912 г. в группе московских поэтов "Лирика", затем входил в футуристическую группу "Центрифуга", возглавлял издательство "Центрифуга"; автор социально-утопических романов и научно-популярных книг по математике, выдержавших множество изданий. В 1915 г. С. Бобров писал о сборнике В. Ходасевича в статье "Русская поэзия в 1914 г." весьма задиристо: "...несмотря навею свою экстроординарность, стихи г. Ходасевича оставляют впечатление приятное - конечно, пока нам еще не пришлось сдать все упражнения подобного рода в исключительное пользование "Известий Туркестанской ученой архивной комиссии" ("Современник", 1915, No 1).

   В. Ходасевич относился к нему с любопытством. О Боброве он спрашивает и в 1926 г., уже из Парижа, в письме к Анне Ивановне: "Не черкнете ли мне: в Москве ли и что делает, где служит, где пишет Сергей Павлович Бобров? Но ему не говорите, что я им интересуюсь" (ЦГАЛИ, ф. 537, оп. 1, ед. хр. 124).

  

  

   1. С Сергеем Яковлевичем Эфроном В.Ходасевич познакомился в Коктебеле, в доме Волошина, где он отдыхал летом 1916 г. Он пишет жене 7 июля 1916 г.: "...Сейчас выяснилось, что до Джанкоя (1/2 дороги) буду ехать с Сергеем Эфроном, мужем Марины Цветаевой. Он очаровательный мальчик (22 года ему). Поедет в Москву, а там воевать. Студент, призван. Жаль, что уезжает". В другом письме, от 20 июля, тоже есть упоминание об Эфроне: "Эфрон пишет, что ты так хорошо его приняла, что он опять к тебе собирается. Спасибо тебе за это: во-первых, он умный и хороший мальчик, а во-вторых, ты знаешь, кк я рад, когда тебя любят и хвалят". (ЦГАЛИ, ф. 537, оп. 1, ед. хр. -).

   2. Скорей всего речь идет о статье В. Ходасевича "О Гаврилиаде", опубликованной в 1917 г.

   3. Ходасевич переводил "Воспоминания итальянского дворянина" Стендаля. Рукопись хранится в архиве М. и С. Сабашниковых. Перевод Ходасевича так и остался неопубликованным.

   4. "Стремнины". Альманах. 1. Москва. 1917.

  

  

   1. Речь идет о сборнике стихов Бориса Садовского "Обитель смерти", М., изд-во автора, 1917.

   Сквозная тема сборника может быть обозначена названием одного из стихотворений: "Цари и поэты". Для "политического" настроения автора характерно стихотворение "Конец", завершающее книгу Бориса Садовского. Строфы из этого стихотворения процитированы в Послесловии.

   Так как тираж сборника "Обитель смерти" всего 250 экземпляров, и он стал библиографической редкостью, приведу здесь стихотворение "Памятник", отмеченное В. Ходасевичем.

  

  

   Мой скромный памятник не мрамор Бельведерский,

   Не бронза вечная, не медные столпы:

   Надменный юноша глядит с улыбкой дерзкой

   На ликование толпы.

  

   Пусть я не весь умру: за то никто на свете

   Не остановится пред статуей моей

   И поздних варваров гражданственные дети

   Не отнесут ее в музей.

  

   Слух скаредный о ней носился недалеко

   И замер жалобно в тот самый день, когда

   Трудолюбивый враг надвинулся с востока

   Пасти мечом свои стада.

  

   Но всюду и везде: на чердаке ль забытый

   Или на городской бушующей тропе,

   Не скроет идол мой улыбки ядовитой

   И не поклонится толпе.

                                                        1917

  

   Высоко оценил стихотворение и М, О. Гершензон. Получив от Б. Садовского книгу, он написал ему: "О, милый брат, какие звуки!" Я твержу себе на память Ваши стихи к сыну и Ваш "Памятник", не могу насытиться ими. Не узнаю Вас в них, так удивительно выросла в Вас душевная сила и мощь дарования". (ЦГАЛИ, ф. 464, оп. 1, ед. хр. 42).

  

  

   1. Андрей Белый (наст. фамилия Бугаев Борис Николаевич) (1880-1934). Поэт, прозаик, теоретик литературы. С В. Ходасевичем его связывали многолетние и сложные отношения - от горячей дружбы до откровенной вражды. А. Белому принадлежит одна из лучших прижизненных статей о творчестве В. Ходасевича "Рембрандтова правда о поэзии наших дней" ("Записки мечтателей", 1921, кн. 5, Пг.). А в третьей книге мемуаров "Между двух революций" (1934) А. Белый создал злобный, карикатурный портрет В. Ходасевича. В. Ходасевич называл его воспоминания "фантастическими", относя их к разряду художественных произведений: "...все вышли похожи на себя, но еще более - на персонажей "Петербурга" или "Москвы под ударом". Воспоминания В. Ходасевича об Андрее Белом ("Некрополь") отмечены "полнотой понимания". Правдивость и точность их оценила М. Цветаева, для которой с этих воспоминаний даже начались новые отношения с автором их. См. письмо ее В. Н. Буниной от 5. 2. 1934 (Марина Цветаева "Неизданные письма").

   2. Речь идет о В. Я. Брюсове, который был принят в Коммунистическую партию в 1920 г., но служить революции стал с первого дня.

   3. Младший брат В. Я. Брюсова - Александр в 1915 г. попал в плен и 1915-18 гг. провел в офицерском лагере. Он писал оттуда И. М. Брюсовой: "Вы спрашиваете, откуда я знаю пиринейские языки? Ответ прост. Сидя два с половиной года в плену, я все время занимаюсь различными языками... Впрочем, теперь уже перешел от романских языков к германским и в данный момент читаю Ульфилевский перевод Евангелия на вест-готском и старательно упражняюсь в английском произношении. (2 января 1918)".

   В эти годы он изучал электротехнику и археологию, которая йотом стала его специальностью. Вернулся из Германии в 1918 году.

   4. С. Абрамов - издатель журнала "Москва" (1918-1922). Всего вышло шесть номеров. В журнале печатались поэты: Александр Блок, Валерий Брюсов, Вячеслав Иванов, Михаил Кузьмин, Константин Бальмонт, Осип Мандельштам, Николай Гумилев и др. Ходасевич опубликовал в журнале "Москва": "Стансы", "Газетчик", "Вариация", "Так бывает почему-то...", "Слепая сердца мудрость".

  

  

   1. Первой реакцией Б. Садовского на политические события было решение не печатать свои произведения. Только в 1922 г. отказался он от зарока. Г. П. Блок пишет ему 8. 2. 1922 г. "ваше решение печататься приветствую".

   2. Строки из стихотворения Державина "Фелица":

  

   И все на свете забываю

   Средь вин, сластей и аромат.

  

   3. Званка - имение, принадлежавшее Дарье Алексеевне Дьяковой, второй жене Г. П. Державина. Поэт проводил тем летние месяцы, там и скончался.

   4. Перифраз строчки стихотворения Державина "Лебедь":

  

   Но будто некая цевница

   С небес раздамся в голосах...

  

   5. Ужас В. Ходасевича перед пошлостью буржуазии, буржуазного склада жизни и мыслей сродни чувствам А. Блока, который писал жене в мае 1917 г.: "Как ты пишешь странно, ты не проснулась еще. Уезжая отсюда, ты мне писала об угрозах ленинцев. Неужели ты не понимаешь, что ленинцы не страшны, что все по-новому, что ужасна только старая пошлость, которая еще гнездится во многих стенах". (Александр Блок. "Письма к жене". Изд-во "Наука", М., 1978).

   "Старая пошлость" мучила Владислава Ходасевича и ненависть к ней со всей силой прорвалась в упоминании о Жанне Гренье, рекламе, обещающей населению России успех в деле выращивания "гармонических бюстов". Напечатанная в газете "Утро России" в 1912 г., она зашагала по страницам газет и журналов. Среди моря реклам, предлагающих "Уродонал Шателена" и Шустовский коньяк в стихах и прозе, _э_т_а_ была своего рода классикой, и ее стоит процитировать хотя бы частично, как образец "аршинной поэзии":

   Каждая из вас, уважаемая читательница, может _р_а_з_в_и_т_ь_ _с_в_о_й_ _б_ю_с_т, _у_в_е_л_и_ч_и_т_ь_ его или же из вялого сделать _у_п_р_у_г_и_м_ и _г_а_р_м_о_н_и_ч_е_с_к_и-р_а_з_в_и_т_ы_м, благодаря моему новому способу, _м_е_т_о_д_у_ _Г_Р_Е_H_Ь_Е. Я счастлива, что имею возможность, без применения запрещенных внутренних средств, одним женщинам дать, а другим, независимо от возраста, вернуть и возстановить упругость и красоту форм, отсутствие или увядание которых приводит в уныние, разрушает планы и часто делает женщину несчастной. Если природа не наделила Вас роскошными формами, если Ваш бюст мал, опущен или вялый, обратитесь ко мне и Ваша мечта сбудется. Мой способ настолько прост, что Вы можете пользоваться им _т_а_й_н_о, без посторонней помощи, так что Ваши знакомые и близкие, не подозревая причины, уже через короткое время будут поражены переменой, происшедшей в Вашей фигуре. Итак, пишите мне, как другу, и я немедленно отвечу Вам в закрытом конверте...

   Жанна Гренье

   Москва, Петровка, д. "Якорь", кв. 49, отд. 267.

   6. Розанов Василий Васильевич (1856-1919) - писатель. Т. В. Розанова, его дочь, приводит в воспоминаниях письма отца, которые он диктовал перед смертью: он прощается с литераторами, среди них назван "любимый Борис Садовской". В этом же письме благодарность Гершензону за заботу. Т. В. Розанова пишет, что друг отца по университету привозил деньги от Гершензона, деньги присылали Мережковский и Горький. Думаю, что свидетельство В. Ходасевича беспристрастно.

   7. Никольский Юрий Александрович (1893-1922) - поэт, литературовед. Его юношеские работы "Александр Блок о России" и "История одной дружбы. Фет и Полонский", напечатанные в "Русской мысли", обратили на себя внимание. В 1918 г. Ю. Никольский, недавно окончивший университет, обращается к Б. Садовскому как к исследователю Фета: он сам решил заниматься Фетом. Б. Садовской щедро делился с молодыми исследователями знаниями, материалами, а порой и рукописями. Это видно по его переписке с Г. П. Блоком, начавшейся с просьбы прислать книгу о Фете и переросшей в тесную дружбу.

  

  

   1. Хотя письмо написано Анной Ивановной Ходасевич, нам кажется уместным включить его в переписку: оно и написано в одно время с письмом В. Ходасевича и словно бы продолжает его.

   2. Книжная Лавка писателей. В неопубликованной главе своих воспоминаний ("Книжная лавка") Ариадна Эфрон пишет:

   "В 1918 году, вскоре после августовского постановления о ликвидации частных периодических изданий, возникла в Москве эта первая и единственная в своем роде, Лавка писателей - книготорговое предприятие на паях, которое, по замыслу его организаторов, В. Грифцова, А. Дживилегова, П. Муратова, М. Осоргина, В. Ходасевича, Б. Зайцева, Н. Бердяева и др. должно было со временем преобразоваться в кооперативное издательство.

   Вначале лавка занимала небольшое, сильно поврежденное пулями недавнего Октября, помещеньице бывшей библиотеки, в дому No 16 по Леонтьевскому переулку (унаследовав от своей предшественницы книги и стеллажи), - а к началу 1921 года перевелась на Большую Никитскую в дом No 24.

   Из лиц, не имевших отношения к литературе, там работал, кажется, только курьер, со всем остальным писатели справлялись сами: вели торговлю на комиссионных началах и за наличный расчет; разыскивали книги, утратившие хозяев - и продавали их новым; отбирали наиболее редкие издания для передачи их Румянцевскому музею, чья библиотека легла в основу Ленинской; корпели над отчетностью; были лекторами и докладчиками в созданном ими при Лавке "Студио Итальяно"; а также сортировщиками, грузчиками, оценщиками, и кем только НЕ!

   Помимо печатного слова в Лавке можно было приобрести и рукописное: автографы писателей и поэтов - самодельные книжки из разномастной - от веленевой до оберточной - бумаги, иногда иллюстрированные и переплетенные авторами..."

  

  

   1. Владислав Ходасевич "Путем зерна. Третья книга стихов". Изд. "Творчество", М., 1920.

  

  

   1. Всероссийский профессиональный союз писателей создан в 1919 г. В. Ходасевич в "Некрополе" вспоминает, что М. О. Гершензону "первому пришла идея Союза Писателей, который так тогда облегчил нашу жизнь и без которого, думаю, многие писатели просто пропали бы. Он был самым деятельным из организаторов Союза и первым его председателем".

   2. В. Ходасевич в 1919-1920 гг. жил очень тяжело. Он пишет только о болезни, не жалуясь на бытовые трудности. Но вот в письмах его коктебельской приятельницы, художницы Юлии Оболенской к подруге, тоже художнице, Магде Нахман мы читаем: "Вчера был у меня Владислав, похудел еще больше. Их подвал окончательно залило водой... <...> Несмотря на нашу грязь, копоть и сырость, приводящие маму в исступление, Владислав, сидя у нас, говорил: "Хорошо у вас, товарищи, тепло, чисто, картины на стенах..." (9. 3. 1920)

   В другом письме от 18. 9. 1920 Юлия Оболенская пишет: "Владислава забирают на военную службу. Можешь ты понять это? Ведь его вообще надо положить в лазарет - сейчас он, кстати, и не дома, в санатории, но в городе без воздуха. Нарывы все не прекращаются. Я, признаться, весной боялась за его жизнь, а теперь находят годным в строй. Или им все равно? А я удивлюясь, как он ноги передвигает". Состояние В. Ходасевича было настолько тяжелым, что к службе его признали негодным.

  

  

   1. По характеру юмора, интонации можно предположить, что стихотворение написано в раннюю нору знакомства В. Ходасевича и Б. Садовского. "Греком" называлось кафе, очень популярное среди художественной, артистической молодежи: хозяин кафе был греком. Оно находилось на Тверском бульваре, напротив нынешнего здания театра им. Пушкина. Летом столики из деревянного восьмигранного павильона, в котором располагалось кафе, выносили на бульвар. А около кафе размещалась деревянная эстрада в виде раковины, и играл военный оркестр - вот почему стихотворение написано на обороте программы. (См. В. М. Лобанов "Кануны. Из художественной жизни Москвы в предреволюционные годы". М., "Советский художник", 1968).

  

  

   1. Андрей Белый "Воспоминания об Александре Александровиче Блоке": "Осенью 1904 года я поступаю вновь в московской университет на филологический факультет (естественный я кончил в 1903 г.), оказываюсь на одном курсе с С. М. Соловьевым, будущим поэтом В. Ф. Ходасевичем, Б. А. Садовским..." ("Записки мечтателей", 1922, No 6, Петербург, "Алконост").

   2. Андрей Белый, "Начало века. Воспоминания", М-Л., ГИХЛ, 1933.

   3. ЦГАЛИ, ф. 537, оп. 1, ед. хр. 82.

   4. Ш. Левин сделал свою публикацию в 1923 г. ("Былое", 1923, No 21). Современные исследователи В. И. Беззубов и С. Г. Исаков называют годом смерти Б. В. Никольского 1920 и не упоминают о расстреле ("Блоковский сборник", Тарту, 1972).

   5. Максимилиан Волошин, "Пути России", "Эхо", 1969.

   6. Письма Максима Горького к В. Ф. Ходасевичу. "Новый журнал", Нью-Йорк, 1953, No 30.

   7. ЦГАЛИ, ф. 55, оп. 1, ед. хр. 391.

   8. Н. Берберова, "Курсив мой". Автобиография. Мюнхен, 1972.

   9. В. Пяст, "Встречи", М" "Федерация", 1929.

   10. Ю. А. Сидоров умер от дифтерита. В 1912-14 гг. проводил ночи в "Собаке".

   11. Юрий Сидоров, "Стихотворения", "Альциона", М., 1910.

   12. "Последние новости", 1923, No 33, 6 августа, Петроград.

   13. А. И. Тиняков. Автобиография. Из собр. Е. Ф. Никитиной. ЦГАЛИ, ф. 341, оп. 1, ед. хр. 289.

   14. ЦГАЛИ, ф. 55, оп. 1, ед. хр. 428.

   15. Б. Садовской, "Встречи", "Звезда", 1968, No 3.

   16. Жизнь Б. Садовского в Новодевичьем породила множество смутных легенд, а между тем в бывших кельях монастыря обитали обычные люди. По рассказу Анастасии Ивановны Цветаевой, комната Б. Садовского некогда была склепом и оттуда, прежде чем вселить людей, вынесли 22 гроба. Возможно, и этот рассказ относится к области легенд: А. И. Цветаева последний раз видела Б. Садовского в 1927 году (приблизительно), когда он не получил еще комнату в Новодевичьем монастыре, а жил то в Нижнем, то в Подмосковье.

   17. А. Измайлов, "Из записных книжек критика", "Русское слово", 1911, 30 октября, No 250.

   18. ЦГАЛИ, ф. 464, оп. 1, ед. хр. 37.

   19. Борис Соловьев "Вехи" или катехизис предательства", "Октябрь", 1969, No 12.

   20. "Пушкин. Достоевский", Петербург, Изд. Дома Литераторов, 1921.

  

   Переписка двух поэтов и литературных критиков Владислава Ходасевича и Бориса Садовского длилась больше десяти лет. Многое их объединяло. Взаимопомощь в нелегких поисках литературного заработка, пристальный интерес к поэзии 18-го и 19-го века, ненависть к футуристам, относившимся к традициям русской культуры без достаточного уважения. "В некотором смысле у нас с вами общая родина: "Отечество нам - Царское село," - пишет Ходасевич Садовскому уже на закате их приятельских отношений.

   Но восприятие этой "общей родины" было у поэтов различным. Если для Ходасевича единственно важным был "пушкинский дух", преемственность развития русской культуры, то отечество Садовского охватывало конкретные исторические и бытовые традиции старины: тульский самовар на столе в помещичьей усадьбе, священные скрижали православия и самодержавия, идеализацию взаимоотношений барина и крепостного крестьянина, подозрительность к инородцам.

   Это глубокое различие в толковании истоков русской культуры постепенно отдалили друг от друга поэтов. И не только их. Эта трещина разрывает русскую литературу и сегодня. И возможно поэтому письма Владислава Ходасевича читаются не только как интересные документы истории литературы, но и как живое свидетельство нашего современника.