| Главная » Книги |
Луначарский Анатолий Васильевич - Жизнь прекрасна, жизнь трагична..., Страница 4
Луначарский Анатолий Васильевич - Жизнь прекрасна, жизнь трагична...работа.
3) Бывшее попечительство о народной трезвости. Сюда относится заведование: а) колосс[альным] Петрогр[адским] нар[одным] домом с его двумя театрами, садом развлечений и т.п., в) Таврич[еский] сад, Стеклянный завод и В[сероссийское] О[бщество] театра, т.е. еще 3 театра. Этим делом, как самым интересным, хотя и колоссально трудным, благодаря недобросовестности прежней администрации (пр[едседателя] Ольдебургского), я хочу заведовать сам. Курьез: предполагается назначить директором драм[атической] труппы городской М.Ф. Андрееву, кот[орая] таким образом окажется моей непосредственной подчиненной и помощницей. Чего не выдумает жизнь.
4) Городское призрение. Воспит[ательный] дом, приюты, ясли, богадельни. Особый член управы.
5) Биржа труда с примир[ительной] камерой.
Словом, целое огромное сложное министерство.
Непоср[едственно] моим секретарем хочу назначить Д. И. Лещенко.
Посылаю тебе несколько вырезок и тысячу поцелуев. Целуй Тото.
Ваш отдохнувший и окрепший папа.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л. 85-86.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". 1991. N 2. С.38. N 48 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [5 (18) сентября 1917 г.] Дорогая детка,
Произошла неожиданно глупая вещь: я избран тов[арищем] Гор[одского] головы и даже очень почетно, вот результат голосования:
за против Луначарский 117 35
кадет Книпович 83 68
инт.проф. Артемьев 88 65
Но с[оциалисты]- р[еволюционер]ы провалили две наши кандидатуры:
большевика Иоффе 60 86
меньш[евика]-интер[националиста] Никитского
58 89.
Кроме того, они хоть и соглашаются дать на 22 места в Управе 7 нам и два меньш[евикам]-интерн[ационалистам], но оставляют за собою право отвода. Ввиду всего этого мы вряд ли с ними сговоримся, и мне, вероятно, придется выйти в отставку. Дело решится в среду. Жаль. Деятельность эта мне крайне по душе.
Посылаю тебе вырезку из "Н[овой] Ж[изни]", которая воспроизводит в важн[ых] частях это заседание. Моя речь, конечно, сокращена в 4 раза.
Я уже писал тебе, что ушел из "Н[овой] Ж[изни]". Мне поручен отдел культуры и муниц[ипальный] отдел в больш[евистском] органе "Рабочий"50, а также худож[ественно]-научный отдел в ежем[есячнике] "Просвещение" 51. Но не знаю, как пойдет там работа. Во всяком случае, если гор[одская] работа уйдет от меня, придется опять переделывать все планы, т.к. я очень рассчитывал на нее и в смысле заработка, и в смысле идейном. Скверно. Опять дурацкая неопределенность. Я очень огорчен и отчасти обескуражен. Надежды на то, что эсеры уступят завтра, что вообще сговор еще наладится, крайне мало.
Как-то вы живете с Тото? Отчего так страшно редко пишешь? Ты видишь, я снова после всех передряг пишу тебе каждый день. Если паче чаяния, все-таки будет мир осенью, то приезжай неприменно, несмотря на зиму, как только позволит демобилизация. Спокойнее всего после мира ехать все-таки через Германию - Швецию, а потом Балтийским морем до Ганго* или Або, где я тебя встречу. Но надежды немного. Если же война затянется, - останься в Швейцарии. Я не вижу выхода. Ты пропустила все возможности. И, конечно, права, как мне не тяжело здесь одному.
В смысле знакомств - все по-старому. Живу с Лещенко, но стесняю их теперь, когда приехала девочка, так что переберусь к Сухановым. Они решили оставить детей на эту зиму в деревне, но для меня у них есть прекрасная комната. Я настоял, чтобы они брали за нее хоть 75 рублей, (по наш[им] временам) это дешево, но они настояли, чтобы это было с утр[енним] завтраком. А хлеб, масло, яйца, чай стоят сейчас около 1 рубля нов[ыми], т[ак] что за комнату придется рублей 50.
Люди они прекрасные. Особенно фантастично энергичная и искренняя Галина Константиновна, именно вроде верной Манечки. Только ради бога не вздумай, Крошка Киса, заподозрить, что я за ней ухаживаю. Она страстно любит своего Н.Н., а я еще в 1000 раз страстнее свою далекую красотку, свою павочку, царицу-грезу, мудрую свою фею и волшебницу с ее несравненным Кро-кро. Целую их крепко-крепко.
Ваш папа.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.87-88.
Автограф. * Вероятно, Ханко
N 49 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [6 (19) сентября 1917 г.] Дорогая деточка,
Пишу тебе уже в моем довольно шикарном кабинете товарища Петроградского городского головы.
Сейчас ко мне должен приехать с докладом мой так сказать старший и непосредственный подчиненный - председатель Училищной комиссии Бельгард, бывший полтавский губернатор и начальник департамента по делам печати!
Все это немножко феерично.
Прибавь, что 3 недели тому назад я сидел в тюрьме!
Займусь своим делом с увлечением. Оно совершенно новое. До сих пор 2 этих ведомства: Училищная комиссия и Попечительский совет по внешкольному образованию совсем не были связаны. К ним привходит огромное третье ведомство - бывшее Попечительство народной трезвости с его пятью театрами, 4 садами для гуляний и т.д. Вот мне и нужно координировать все это и оживить.
Сегодня доклад Бельгарда. Может быть, кроме того, поеду в Народный Дом. Вообще много дней уйдет на ознакомление с тем, что есть и что предполагается осуществить нынешними руководителями отделов. Только потом можно подумать об обновлениях.
Очень мне важно знать - каковы-то будут мои ближайшие помощники. Ведь этот Бельгард, бывший губернатор и кадет, - конечно, слетит, если бы даже он был очень хорош ( о нем хорошо говорят). Я предполагал, что на это место выдвинется товарищ председателя Государственного совета по народному образованию и главный секретарь газеты "Новая Жизнь" А. П. Пинкевич, но он не прошел в Управу. Кого-то бог пошлет? Да еще неизвестно и конституционно: останется ли Комиссия, и тогда придется избирать на место Бельгарда - другое лицо, или назначат заведовать этим делом под моим руководством члена Управы. Я что-то среди них подходящего не вижу.
Другая моя помощница Л. Я. Гуревич - та самая, что издавала "Сельский Вестник"52. Думается, что Дума и ее сменит при урегулировании этого отдела (Внешкольный). Но если бы я поддержал ее - она могла бы остаться, т.к. она социалистка. Посмотрим.
Народные развлечения руководятся Комиссией под председательством Хейсина (меньшевика). Этот слетит. Он не гласный, и никто не станет поддерживать кандидата регр[ессивной] партии м[еньшеви]ков. К тому же, я хочу сам председательствовать в этой Комиссии, и Дума пусть просто делегирует 5 человек.
Ну, пока довольно. Сейчас придут.
Целую вас нежно. Пошлю это письмо только, когда вложу в него хорошенькую открыточку для Цветочка.
Ваш папа.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.89-90.
Автограф. N 50 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [10 (23) сентября 1917 г.] Дорогая детка!
Видишь, как ловко и уверенно лгут буржуазные наемники! Даже ты подумала про бедного Каменева, что он провокатор!53 Между тем, все рассеялось, как пуф! Был однофамилец, да подлая работа охранки, пытавшейся перед смертью обрызгать кого можно своим зловонным ядом.
Для примера того, как я провожу свой день, приведу расписание сегодняшнего - заметь - воскресенья.
Сейчас 9?. Уже ждет автомобиль, который должен отвезти меня на митинг на трубочном заводе (20 000 рабочих), где соберется не менее 4 - 5 000 слушателей. (А я еще чай не пил).
В 11 часов в моем кабинете в Управе заседание культурно - просветительной комиссии при большевистской муниципальной фракции. В 12 - заседание группы большевистской городской муниципальной фракции. Оно затянется до 2 часов. Там будет маленькая передышка для обеда. В 4 часа осмотр Народного Дома, официальный, ибо я вступаю в мою новую должность - председателя Комиссии по заведованию городскими народными домами. В 7 часов частное совещание у сестер Менжинских о школьной городской реформе (выработка нашего большевистского проекта). В 9 часов (я опоздал уже, началось в 8) заседание Государственной комиссии по народному образованию, которой я член от Всероссийского Центрального бюро профессиональных союзов.
Слава богу, я здоров: всюду поспеваю и отовсюду выхожу с честью и пользой. Настроение хорошее, хотя положение России и революции остается критическим. Легко нам всем пропасть - до крайности. Зато и ставка велика, выигрыш (все-таки на вид огромный) - революция. Известие о немецком флоте нас несколько поддержало. Высадка на Эзеле* - скверная штука. Послать от революционной демократии намечали умного, хоть и до крайности оппортуниста - Церетели, намечали Мартова, а остановились на бревне Скобелеве.
Завтра в письме вышлю тебе мой проект создания городского культурно- просветительского совета.
Я теперь много работаю с моим "знаменитым" кузеном В.И. Чарнолусским. Мы хорошо с ним, хотя по партийной принадлежности он Н[ародный] С[оциалист].
Деточка, милая, меня торопят, а я хочу, чтобы письмо пошло сегодня, поэтому кончаю. Горячо, горячо вас целую.
Привет Н.С.[Кристи] и Е.А. [Могилевской]. Тото - открытка. Целуй нашего ангела.
Твой Тото-старший.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.92-93
Автограф. * Прежнее название острова Сааремаа Моонзундского архипелага.
N 51 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [12 (25) сентября 1917 г.] Дорогая деточка,
Вчера ко мне в Управу пришел Морозов, муж Эмилии Орестовны, и очень просил меня побывать у них. У меня как раз выдался свободный час, правда такой, в который он-то сам не мог быть дома, и я зашел к Эмилии Орестовне.
Она сейчас меньшевичка и, кажется, оборонка (по мужу), но в общем как будто и политически относится к моей деятельности с симпатией, культурной же моей работой восхищается, бывает на моих лекциях и т.д. Тебе верна и мечтает о твоем возвращении в Россию. Я, найдя человека, который тебя любит, дал себе волю и много восторженно говорил о тебе и твоих письмах, моя богиня. Также, конечно, и о моем грустно обожаемом Тото.
У нее были огромные несчастья. Шурка вырос очень талантливым мальчиком, прекрасным музыкантом, но 10 лет отроду в 1913 г. скончался от менингита. Вл. Вас. пережил его только на несколько месяцев и умер от сердечного припадка.
Сама Эмилия Орестовна - цветущая дама, довольно хорошенькая, полная и, что называется, аппетитная. Говорит, что великолепно, ладно живет с мужем. Он дает концерты и уроки, а она служит в губернской продовольственной управе. Живут, конечно, не так уж радостно. Мы ведь тут все тяжко больны! Что только не грозит нам: голод, нашествие неприятеля, внутренняя измена, всегда возможная гражданская война.
Тяжко, Анюточка, тяжко, милая детка, и что-то мало, мало видно просветов впереди. Что же будет? Вряд ли много хорошего.
Хоть бы деньги-то можно было высылать вам аккуратно и в сколько-нибудь достаточном количестве, чтобы быть спокойным за вас. Всех и все губит проклятая война.
Но пока работаем. Вчера было первое собрание новой Комиссии по заведованию Народными домами. Мне удалось все провести, что я ни наметил. Дм. И. [Лещенко] очень дивится и моему темпу, и моему влиянию.
М.Ф. [Андреева] выбрана по моему представлению председательницей Театрально-художественной секции нашей Комиссии. Тихонов и бывший председатель - Хейсин -товарищами председателя Общего совета комиссии, во главе которого стою я.
Городское дело трудное и требует массы времени, но оно веселое и плодотворное. Но общий кризис может и его сгубить. Общий кризис и в нем порождает постоянные, ужасные конфликты.
Почти каждый день мне приходится выступать на митингах или с лекциями. Я всегда имею шумный успех. Теперь зовут в Пермь и Смоленск. Пермяки даже ставят мой приезд непременным условием моего выбора в Учредительное собрание. Но я за выборами не гоняюсь, а ехать никуда по обстоятельствам дела не могу. Из Питера не вырвешься, у меня заведено такое колесо, что нельзя отлучиться ни на один день.
Целую тебя крепко-грустно, моя дорогая, увидимся ли мы? Благослови за меня Тото.
Твой Тото-старший.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.94-95.
Автограф. N 52 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской 13 (26) сентября [1917 г.] Дорогая детка,
Меня страшно взволновала вчерашняя твоя телеграмма.
Ведь она довольно загадочна и трудно учесть, что собственно она обозначает. А я тебя страстно и напряженно жду.
Partirai* - Значит ли, что пока оставить Толюшку?
Possibilite** - Имеются ли они? Знаешь ли ты что-нибудь точно в этом отношении?
Premiere*** - Когда же это.
Смотри - телеграфируй заранее, чтобы я мог подыскать квартиру. Теперь найти пару хороших комнат, не платя за них сумасшедшую цену, можно. Ведь после взятия Риги, да и в корниловские дни схлынуло порядочное количество трусов. Работаю я во всю. Последнюю неделю я выступал 4 раза на громадных собраниях с лекциями. Теперь моя нормальная аудитория - 4 000 человек. Всякая зала, в которой я читаю, полна. Могу сказать, не хвастаясь, что разве только Троцкий - и он один - может померяться со мной популярностью как лектор.
Но главная работа - культурно-просветительная городская. Сегодня целый день объезжал городские училища. Осмотрел одну начальную школу, одно мужское и одно женское 4-классное училище и одну городскую женскую гимназию, пока открывшую только два класса.
Конечно, как водится, мне показывали казовый конец 54. Надо еще поездить и самому, без Бельгарда, но пока впечатление чрезвычайно хорошее. 4-классные училища, лучшие, по крайней мере, поставлены образцово, учителя и учительницы полны рвения и дружно работают.
Надо поскорее созвать собрание и успокоить педагогическое стадо, которое в ужасе от мысли, что во главе их ведомства стоит большевик!
Большую работу делаю я и по созыву конференции (общегородской) пролетарских просветительских обществ. Выбран я на Демократическое совещание55, но за увлекательными городскими делами вряд ли буду посещать особенно аккуратно сей парламент.
О поистине неизмеримых успехах нашей партии ты, конечно, знаешь 56. Идем в гору. А главное - у нас подбирается хороший штаб и все сильнее проявляется известная сдержанность. Партия заметно становится не критикующей - министериабельной. Но от этого ни капли не утрачивает своей подлинно серьезной революционности.
Тото мой! Как вспомню!... Неужто приедешь без него?
Знай только, что если выбирать - совет тебе не ехать, или ехать без Тото - ты приезжай все же. Ему пожить без тебя 2-3 месяца при Надежде Самойловне не будет нетерпимо, а я без тебя измучился. Ты мне нужна, как свет солнечный. Я даже представить себе не могу, какая новая, яркая жизнь начнется для меня, когда ты будешь рядом со мною.
Целую вас обоих крепко.
Прилагаю открытки для детишек.
Весь твой (и Тотоки)
Анатолий.
13/IX.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.96-97.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". 1991. N 2. С.38-39. *Поеду (фр.).
**Возможности (фр.).
***В первую очередь (фр.).
N 53 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской 14 (27) сентября [1917 г.] Дорогая деточка,
Сейчас иду на Демократическое совещание. Я выбран на него от Центрального Исполнительного Комитета Советов и состою членом бюро фракции большевиков.
Многие ждут от сегодняшнего дня крупных исторических событий.
Завтра опишу тебе подробно это заседание.
Я хотел написать тебе сегодня большое письмо, но между заседанием муниципальной группы по культурно-просветительному делу при ЦК РСДРП и Демократическим совещанием освободилось только несколько минут. Суди, как я работаю: сейчас 4 часа, я иду на совещание, не обедавши, а там буду, вероятно, сидеть до 12 часов ночи.
Крепко целую тебя и Тото. С нетерпением жду твоих дальнейших телеграмм.
Твой, весь твой Толя.
14/IX.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.98.
Автограф. N 54 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [20 сентября (3 октября) 1917 г.] Дорогая детка,
Все нет от тебя ни писем, ни телеграмм.
Вчера гвоздем дня была дискуссия - сперва в ЦК, куда я был для того специально приглашен, а потом в нашей фракции вопроса об участии нашем в мелкобуржуазном Предпарламенте 57, сочиненном "Либерданами" 58. И в ЦК, и во фракции дискуссия была страстная. Троцкий стал на точку зрения бойкота Предпарламента, его поддерживала ровно половина ЦК. Другая - стояла за использование этой трибуны: в ЦК защищал эту точку зрения я, а во фракции - Рыков, Каменев и Рязанов. Непринятие участия могло бы быть истолковано массами, как призыв к выступлениям. С этой стороны, принятие мнения Троцкого было чревато опасностями. К счастью, оно было отклонено 78 голосами против 50.
Вчера я совсем не был на Демократическом совещании, не пойду и сегодня. Там уже все ясно. Засилье "Либерданов" и кооператоров, наша роль довольно слабой внутри, но мощной извне оппозиции. Вообще говоря, для нас теперь в 1000 раз важнее поскорее созвать съезд Советов. Для меня же - важно вернуться к муниципальной и культурно-просветительной работе. Сегодня, наконец, опять полный день посвящу городу.
Я тут было здорово устал. Но сегодня, наконец, спал хорошо и чувствую себя свежим и бодрым. Впрочем, усталость моя - вещь условная. Вчера я с ног валился к вечеру, и, все-таки могу сказать, с блеском выступил с политической лекцией перед 4 000 аудиторией.
О мире опять говорят сильно. Прими это к сведению. Если получишь это мое письмо и уже ясно тебе будет, что зазимуешь в Швейцарии, то, ради бога, возьми за правило - писать мне 2 раза в неделю. Я этого категорически требую. Имею право требовать.
Моя родная, моя родная, какое будет неимоверное счастье повидаться с вами.
Перспектива довольно мрачная. Кто поручится, что я доживу до счастливого свидания с вами? Можно лишь опасаться осложнений в политической жизни и быть может возвышения на страшные по своей ответственности в эту эпоху неизмеримой разрухи посты.
Ну, я на все готов. Лишь бы видеть вас!
Если будет заключаться мир - очень постараюсь попасть в нашу миссию за границу.
Только что приходили ко мне по делам, и я внезапно убедился, что страшно хриплю. Простудился.
Ну, моя деточка, благословляю тебя и Тото.
Начинается: один за другим приходят просители и часто по таким невозможным пустякам. Будьте счастливы, мои милые, милые, обожаемые.
Возможно, что 30 поеду на 3 дня в Москву. Впрочем, как можно загадывать? Не знаешь, в сущности, что будет завтра.
Просили тебе кланяться Бончи и Суворов. Не помню, писал ли я тебе, что Суворов теперь Ярославльский городской голова. Он - большевик, но из тех, кто ближе к "Новой Жизни", а Ленька, его мальчик, - левый большевик, ссорится с отцом, называет его оппортунистом, а отец его - анархистом. Вообще среди зеленой молодежи, слава богу, заметно сильное большевистское движение.
Целуй Тото.
Тебя целую много, крепко, нежная моя золотая мечта.
Твой Толя. РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.99-100.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". 1991. N 2. С. 39. N 55 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [16 (29) сентября 1917 г.] Дорогая Нюрочка,
В первый раз заснул как убитый и спал целых 9 часов! Это тебе показывает, что пока спать "отпустили". Зато проспал весь срок и страшно тороплюсь. Но не могу не написать тебе хоть пару строк.
Я получил твою телеграмму: aimons, embrassons* .
Страшно обрадовался, потому что давно-давно не имел новостей от вас. Но зато удивился: что же - ждать или нет?
Меня этот вопрос страшно волнует. Хорошо еще, что в обоих решениях есть своя сладость: если окончательно решили остаться в Швейцарии на зиму - сосредоточу все помыслы на том, что зато Тото в безопасности, не подвергается ни страшному 24-дневному (так ехал Морозов) путешествию, ни здешним напастям и треволнениям. Я верю, что доживу до вас. Сегодня же пошлю 500 р. тебе. Постараюсь посылать столько же ежемесячно. За 400 в месяц можно ручаться. В крайнем случае, сожмусь сам - и 500 гарантирую. Конечно, если не будет "землетрясения".
Люблю вас безумно, мои ангелы - хранители. Жду с нетерпением ваших писем.
Целую, целую, целую.
Ваш папа. Д. И. Лещенко очень кланяется, Аркадий - тоже. Они работают молодцом. Полянский - член рабочей управы. Безработный будет, вероятно, членом Центральной городской управы.
Посылаю мою, к сожалению, слегка сокращенную речь в Думе.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.101.
Автограф. *Любим, обнимаем (фр.).
N 56 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [22 сентября (5 октября) 1917 г.] Дорогая деточка,
Пишу тебе в довольно тяжелом настроении. Причин тому две: одна - общая и одна - частная.
Общая - это ход Демократического совещания.
Будь собран съезд Советов - обстановка была бы совсем другая, чем в июне. Можем с гордостью сказать - отчасти, и в большей части благодаря нашей работе - Советы - это сейчас мы!
Но нам подбросили в наш революционный огонь новые вороха всякого подмоченного топлива, лжесоветского, и вот мы вновь окружены самой душной ненавистью.
Ты, вероятно, давно уже прочла в минуту, когда читаешь это письмо, о вчерашних событиях, о срыве "ими" всех нами предложенных реальных компромиссов, об убогом решении конфликта, предложенном Церетели, о его новой фальсификации на вчерашнем - 21/4* сентября - заседании, о нашем уходе с собрания. Все это не весело.
Конечно, мы страшно выросли и растем. Но раскол в демократии все-таки явление, которое всем приходится учитывать и которое дает довольно жуткий прогноз.
Вторая причина - колоссальная трудность в отсылке тебе денег.
Когда ты будешь читать это письмо, ты уже получишь первые 500 рублей через правительственную кассу. Помни, ради бога, что страшное опоздание с их высылкой - не моя вина. Вторые 500 последуют скоро. Возможно, что ты их тоже получишь еще до этого письма. Я получил разрешение посылать тебе ежемесячно по 500 руб., так что теперь это, наконец, кое-как урегулировано. Если курс рубля падет еще ниже, то, вероятно, разрешат высылать 600. Все дело в разрешении - достать же денег, т.е. заработать пока нетрудно. Работы подавляющее количество.
Сплю 4-5 часов в ночь, никогда не больше. В общем не устаю, благодаря подъему.
Удручен тем, что ты мне ничего не пишешь. Этого я никак не могу понять!
Или мои письма до тебя не доходят. Кстати, среди злобных, искаженных, звериных лиц меньшевиков и с-ров, оравших на нас, когда мы уходили с собрания, я узнал лицо Якова, помнишь, каприйского.
Вообще, только внутренняя наша большевистская дружба немного смягчает удручающую атмосферу ненависти, которой мы дышим.
Впрочем, есть и исключения. Например, исключительный успех имел реферат о задачах национального театра, прочитанный мною перед артистами Александринского театра, по их желанию.
Жалею, что в последние 3 дня проклятая политика опять целиком отвлекла меня от гораздо более мною любимого городского дела.
Крепко целую тебя. Детишкам пишу.
Твой Толя, который всем сердцем тебя любит.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.102-103.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". 1991. N 2. С. 39-40. * 4 октября
N 57 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [24 сентября (7 октября) 1917 г.] Дорогая моя Нюрочка,
Вчера я получил сразу 3 твоих письма. Самое "свежее" из них от 18 августа н[ового]ст[иля]! То есть шло оно ни мало ни много 50 дней!! Это же ужас!
Но все же меня страшно обрадовали милые, полные любви письма. По моим вычислениям они были написаны как раз, когда я сидел в тюрьме.
Особенно тронуло меня твое письмо о крещении Тото. Я даже прочел его Лещенкам.
Вчера же получил твою телеграмму, шедшую 13 дней. Из нее вижу: 1) что у вас все благополучно, 2) что вы не собираетесь сюда ехать.
В моем образе жизни, поэтому, наступит некоторый переворот. Мои друзья Сухановы наняли большую, удобную квартиру на Шпалерной. Там есть для меня отличная комната, которую они предлагают мне за 50 руб. в месяц. Как ни милы ко мне Лещенки, но я же знаю, что стесняю их. Да и комната несравненно лучше. Перееду я туда с 10-12 октября ст.ст. Проживу там, если ничего особенного не случится, до твоего приезда.
В городских моих делах тоже есть одна новость: образование Комиссии по улучшению питания детей: в нее входит товарищ министра, товарищ городского головы князь Аргутинский и много всяких персон и простых смертных. Твой Тото будет там председателем. Само дело важно и интересно.
Что я выбран во "Временный совет Российской Республики" - ты, конечно, знаешь. Это - последнее дело. Город занимает гораздо большее место в моих интересах.
Очень сержусь, что до сих пор типография задерживает мои брошюры. Сейчас пишу по заказу ЦК об Учредительном собрании. В Учредительное собрание я пройду непременно, именно от города Перми. Как сложатся к тому времени обстоятельства, и насколько придется работать в Учредительном собрании, не знаю.
Начну посылать тебе в письмах наиболее замечательные статьи из "Рабочего пути"59. Конечно, они будут иметь для тебя, вследствие опоздания, лишь исторический интерес, но все-таки...
Между прочим, мы собираемся издавать еще и муниципальный орган. Его, т.к. в нем я буду много участвовать, и "Просвещение" я буду тебе вообще посылать.
Что поделаешь? - Сожмем сердца и потерпим. Мир будет еще до зимы, и зимой пойдет демобилизация. Увидимся либо весною в России, либо зимою за границей, если удастся поехать. Маленького сына бешено зацелуй от меня. Детки вы мои, печальная, далекая вы моя радость!
Сегодня я тебе телеграфирую. Завтра или послезавтра сделаю некоторые демарши для посылки 2x500 руб., которые ты, по моему расчету, получишь 30 октября н.ст. (А первые 20.X). Письмо же это ты получишь позже, вероятно, 7-8 ноября. Так?
Целую вас крепко, крепко.
Привет Над.Сам.[Кристи], Ел.Алекс.[Могилевской], детишкам. Желаю вам всем счастья.
Тебя люблю безумно, чудная моя мечта.
Ради бога, не забудь послать карточку Тото. Непременно! Скучаю без его образа. На твою - часто смотрю.
Твой Тото-старший. РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.104-105.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". 1991. N 2. С.40. N 58 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской 25 сентября (8 октября) [1917 г.] Дорогая детка,
Вчера я в первый раз за все это время был в театре. Неожиданно выдался свободный вечер. Вещь крайне редкая. Попал в Музыкальную драму на "Черевички" Чайковского. К сожалению, опера оказалась "так себе", исполнение недурное, постановка посредственная. А жаль. Потому что хороших спектаклей в Петрограде немало, только выбирать я не могу. Вскоре будет также два Скрябинских концерта под управлением Куссевицкого. На один, кажется, смогу пойти. Очень хочется. Вообще для музыки, чтения и даже - увы! для диктования брошюр не остается времени. Приходится действовать при помощи стенографических записей лекций. Но это техника хорошая. Прочел я зато много полезного в тюрьме и даже написал 2 акта Дон-Кихота. А дальше двинуть, очевидно, надолго не смогу.
Вокруг меня начинается кое-какая группировка сил. Дм. И. Лещенко все теснее со мной связывается. Очень поддерживает молодой преподаватель драматической школы т. Игнатов. Затем (уехавший, впрочем, на месяц) певец Мариинского театра - Александрович, актер т. Соловей, Л.М. Рейснер и некоторые другие. Дальше будет больше.
Но центр тяжести всему - политика. Время крайне тревожное. Я заявил, правда, что до некоторой степени ухожу от политики, хотя я, разумеется, выбран в Демократический совет, но я туда не хожу. Однако на деле-то от политики не уйдешь. Буржуазия готовится наступать. Силы крайне левой быстро растут. Меньшевики и эсеры качнулись опять направо, средние - наиболее надежные пути, видимо, закупориваются и можно ждать острого конфликта. А тогда? В ту или другую сторону, но ситуация явным образом должна резко измениться. Мы строим торопливо. Не так плохо, хотя сил маловато, а препятствия чудовищно велики. Но главное - мы строим на вулкане.
Хорошо то, что моя роль первой скрипки в культурно-просветительском деле получила широкое признание и среди большевиков, и в Советах вообще, и в Думе, и в пролетариате, и даже среди специалистов. Если буду жив, и политика даст хоть какие-нибудь возможности культурной работы, то в этой области я создам немало ценного. Надеюсь, по крайней мере...
Ужасно, что ты не пишешь. Я не могу взять этого в толк. Остается у меня лишь одно горько-утешительное предположение, что письма твои задерживаются и не доходят.
Между прочим, если бы ты все же смогла приехать: квартиру за разгрузкой Петрограда найти можно было бы. Пока же можно было бы пожить у Сухановых, у которых есть совсем свободные 2 комнаты. Но это... пустая, как я вижу, надежда.
Одно теперь - пережить эту зиму. Думается, что если переживу, то не только увижу вас, моих ненаглядных, но и выйдем мы все на твердую дорогу.
Я тебе писал о деньгах. Разрешено мне высылать вам по 500 р. в месяц. Первые послал, хотя с чудовищным опозданием. Вторые смогу послать 1 октября старого стиля (пойдут 7 - надеюсь на валюту). А дальше каждого 1-го. При падении рубля разрешат высылать - 600.
Целую вас крепко, мои дружочки, мои ангелы, мои грезы сладкие! Когда же, когда же!?
Твой Тото старший.
25/IX.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.106-107.
Автограф. Опубликовано: "Вопросы истории КПСС". N 59 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской [26 сентября (9 октября) 1917 г.] Дорогая деточка!
Получил твою телеграмму. Ужасно счастлив, но вместе с тем спрашиваю себя: едешь ли ты одна? Как-то ты будешь без Тото? И когда эта первая возможность?
Во всяком случае после твоей телеграммы я решил не переезжать от Лещенко к Сухановым, а ждать более точного твоего ответа на мою телеграмму сегодняшнюю и искать для нас гнездышко. Ах, Нюра, какое бы было счастье, если бы наша маленькая семья опять собралась.
Многое заставляет меня думать, что мир (хотя, вероятно, преподлый) будет заключен еще до зимы. Но, конечно, пойдет болезненный процесс демобилизации. Если ты приедешь без Тото, то его придется привезти лишь весною...
Но что я пишу! Ведь письмо в лучшем случае дойдет до тебя через месяц и все уже будет ясно. Самое неприятное - пересылка денег. Я едва добился послать тебе 500 р., да и то не уверен. Что тут делать? Деньги у меня есть, а высылать за границу безумно трудно. Старайся устраивать себе кредит. Повторяю, денег у меня достаточно. Я могу поднакопить быть может сразу переслать с какой-нибудь оказией. Конечно, ко времени получения этого письма ты первую сумму (надеюсь - 500 р.) получишь, и вторую (тоже 500 р.) я пошлю в первых числах октября. Если, конечно, - ты не сообщишь мне, что выехала.
Как ты уже знаешь, вероятно, я уже упрочился на посту товарища городского головы. Работа эта меня страшно увлекает. Вообще, несмотря на ужас продовольственного и военного положения, я был бы счастлив, если бы не разлука с вами.
Почему ты так страшно редко пишешь?
Детка моя, как люблю тебя, как люблю цветочка нашего! Мне все-таки как-то жутко думать, что он некоторое время будет, пожалуй, жить без нас обоих.
Если бы случилось так, что ты выехать не могла бы до мира (а значит, вероятно, до весны), то непременно пришли портрет Тото. Я очень без него скучаю.
Целую вас крепко, мои любимцы. Надо торопиться на общее заседание управы.
Целую, целую.
Передай мой горячий привет Арамису* и Кате**, расцелуй детунцев***.
Вы, конечно, уже знаете, что Владимир Андреевич [Могилевский] товарищ городского головы в Керчи?
Твой Тото.
РГАСПИ. Ф.142. Оп.1. Д.12. Л.108-109.
Автограф. *Н. С. Кристи.
** Е. Могилевская
*** Дети Кристи (Наташа, Леонид и др.)
N 60 А.В. Луначарский - А.А. Луначарской 27 сентября (10 октября) [1917 г.] Дорогая Нюрочка,
Я просто плакать готов! Сначала вытащили у меня на траме красненький Вевейский кошелечек - память о тебе, потом украли стило, который ты мне подарила (теперь у меня есть другой - подарок Дмитрия Ильича [Лещенко]), а вчера украли и мои прелестные часики, которым все так завидовали!
Сегодня я купил другие. Знаешь за сколько? - 120 р.!! и ничуть не лучше тех, что были. А ведь они стоили всего 45 франков!
Особенно жутко мне, что уходят из моих рук одна за другой вещи, которые меня связывали с вами. Это невыразимо грустно. Но ничто, никогда не способно ослабить моей нежности к вам, ни на волос. Не меньше, а больше, чем когда бы то ни было, вспоминаю я о Вас, и люблю Вас, и говорю о вас с восхищением, которое вызывает, могу сказать, умиленную насмешку надо мною.
Вчера я встретил каприйского Бориса [Косарева]. Он - чудесный партийный работник-большевик, председатель Совета Рабочих и Солдатских депутатов в Томске. Приехал в Петроград только на побывку. Очень бодр. Наказывал тебе кланяться, говорил с восхищением о тебе вообще, и со скорбью и недоумением, что в такое время - ты не здесь.
Что же ты не пишешь? Не грех тебе так меня мучить?
| |
| Просмотров: 511 | Рейтинг: 0.0/0 |
| Всего комментариев: 0 | |
Жанры