Толстой Лев Николаевич - Том 70, Письма 1897, Полное собрание сочинений

сделано распоряжение об отнятии детей молокан селения Коржевки, которое не испол­нено только потому, что родители не дали своих детей, и поли­цейские должны были уехать, не исполнив поручения, так как отнятие детей вызывает общее негодование не только молокан­ского, но и православного населения.

   Подробности эти мне известны потому, что те молокане Бузулукского уезда селений Антоновки и Землянки, про кото­рых упоминается в Самар[ских] эпар[хиальных] ведомостях, соседи мне по большому моему имению и, как только с ними слу­чилось это несчастие, приехали (тогда) ко мне, прося помощи, и теперь вновь, после всех напрасных наших шестимесячных хлопот, опять приехали с тою же просьбой.

   Как видно из Самар[ских] эпар[хиальных] ведомостей, дети отнимаются от родителей на основании 39 ст[атьи] Устава о предотвращении и прес[ечении] преступлений. Статья же эта может быть приложима или ко всем сектантам, или к тем, котор[ые] находятся в том же положении, как и те, у которых отняты дети. А таких сектантов десятки тысяч. Стоит только миссионеру или священнику обвинить сектанта, если не по 196, то по 39 ст[атье], и дети этого сектанта будут у него отобраны.

   И потому мне кажется, что обвинение членов миссионер­ского съезда в том, что они предлагали делать то, что давным-давно, не переставая и по закону делается, так же, как и воз­ражения тех, которые хотят снять с себя такое обвинение, не только неуместны, но очень вредны, совершенно закрывая от общества настоящее положение дела.

   Очень обяжете меня, напечатав эту заметку.

  

  

   26 сентября 1897.

  

  

   Печатается по листам копировальной книги из АЧ.

   Толстой имеет в виду корреспонденцию из Казани о третьем Всерос­сийском съезде миссионеров, напечатанную в газете "Русские ведомости" 1897, N 221 от 12 августа.

   (2) В передовой статье газеты "Новое время" 1897, N 7748 от 22 сентября автор, ссылаясь на "С.-Петербургский духовный вестник", писал, что съезд не занимался "решением вопроса об отобрании детей у раскольников и сектантов" и что в решениях съезда "был совершенно устранен насиль­ственно-принудительный характер".

   (3) Газета "Русские ведомости" 1897, N 254 от 24 сентября, отвечая "Новому времени" в передовой статье, сообщала об отнятии детей у моло­кан Потапова и Чепелева.

   (4) В "Самарских епархиальных ведомостях" 1897, N 17 от 1 сентября сообщалось об отнятии детей у крестьянина села Кармалки, Бугульминского уезда, П. Потемкина, перешедшего в магометанство.

   Публикуемое письмо Толстого в газете "Русские ведомости" опубли­ковано не было.

  

  

  

   1897 г. Сентября 26. Я. П.

  

   Дорогой Василий Михайлович,

  

   Пожалуйста, пожалуйста напечатайте эту заметку. Мне кажется, что она может быть полезна и в общем смысле и в частном случае тех молокан, о кот[орых] идет речь. И если поместите, то поскорее.

  

  

  

   Датируется по письму в редакцию "Русских ведомостей", к которому оно является сопроводительным. Письмо передано не было, так как Тол­стой заменил его другим. См. письмо N 178, а также письмо к А. Н. Дунаеву от 26 сентября, N 179.

   Василий Михайлович Соболевский (1846-1913) - редактор газеты "Русские ведомости".

  

  

  

   1897 г. Сентября 26. Я. П.

  

   Пожалуйста, Василий Михайлович, напечатайте эту за­метку. Я думаю, что она может быть полезна и в общем деле и в частном деле обездеченных молокан. В цензурном же смысле, мне кажется, совершенно безопасно. Об этой заметке зайдет к вам поговорить мой друг Александр Никифорович Дунаев. Дружески жму руку.

  

  

  

   Написано в конце письма в редакцию "Русских ведомостей". См. NN 176 и 179.

  

  

  

   1897 г. Сентября 26. Я. П.

  

   Дорогой друг Александр Никифорович.

  

   Посылаю вам заметку в Рус[ские] ведомости] о миссионер­ском съезде. Пожалуйста снесите ее сами и упросите их напе­чатать. Кажется, что они ничего не рискуют, а дело это, в осо­бенности в связи с моими двумя письмами к г[осударю], очень важно и может произвести действие и общее и избавить от горя родителей и детей. Что именно гласит 39 ст[атья]? Если она может быть применена ко всем сектантам, то то место, где я говорю об этом, должно быть так: Статья же эта может быть приложила ко всем сектантам. Стоит...

   Если же она относится к недавно перешедшим или таким, у к[оторых] дети крещены, то оставить так, как у меня на­писано.

   Пожалуйста очень попросите их. Прилагаю письмо Соболев­скому. Вы сами решите, следует ли им говорить о письмах гос[ударю].

   Благодарю вас очень за адресы. (1) Передайте Синджону, что Юшко телеграфирует: Приехать можно. (2)

   Жаль, что не увижу вас больше в Ясн[ой] Пол[яне], [1 неразобр.] лучше чем в Москве. А может и приедете. Целую вас. Привет вашим.

  

  

   Сейчас передумал посылать заметку через вас. Как бы не распечатали. Посылаю ее с этой же почтой прямо в редакцию, а вы сходите к ним, как получите это письмо. (3)

   Пав[ел] Александрович (4), верно, передал вам о том, что Черт[ков] просит переслать 1000 р. (5) Вы сделайте это, как найдете лучш[им].

  

  

   Печатается по листу копировальной книги из АЧ. Датируется по со­держанию (см. прим. к письмам NN 176-178).

  

   (1) Толстой имеет в виду сообщенные ему Дунаевым адреса московских богачей, к которым Толстой хотел обратиться за денежной помощью духо­борам. См. письмо N 143.

   (2) Вероятно, Син-Джон после разговора с Толстым о жизни Юшко и его товарищей в Геленджике просил сделать запрос о разрешении к ним заехать.

   (3) В письме от 2 октября Дунаев сообщал, что Соболевского в Москве нет, а что заменявший его редактор Д. Н. Анучин (1843-1923) напеча­тать письмо Толстого отказался.

   (4) П. А. Буланже.

   (5) В. Г. Чертков в письме от 6/18 сентября просил Толстого взять у Ду­наева оставленные им на сохранение 1000 рублей и употребить их на помощь духоборам.

  

  

  

   1897 г. Сентября конец. Я. П.

  

   My dear friend,

  

   -I send those papers for Tchertkoff. (1) Please forward them to him as soon as possible.

   How are you and your dear wife and children? And how are you getting on with the translation? -

  

  

   Дорогой друг,

  

   Посылаю прилагаемые бумаги для Черткова. (1) Пожалуйста, доставьте их ему возможно скорее.

   Как поживаете вы, ваша милая жена и дети? И как идет у вас дело с переводом? -

   Печатается по фотокопии. Подпись не воспроизведена. Датируется на основании ответного письма Моода от 12 октября нов. ст. из Англии.

  

   (1) Какие бумаги Толстой послал Черткову, неизвестно.

  

  

  

   1897 г. Сентября конец. Я. П.

  

   Благодарим за поздравление.

  

   Л. Толстой.

  

   Датируется на основании письма Чарноцкого, на которое отвечает Толстой.

   Ответ на письмо от 22 сентября отставного полковника военно-инже­нерной службы Эдуарда Феликсовича Чарноцкого, в котором он поздра­влял Толстого с 35-летием его свадьбы.

  

  

  

   1897 г. Октября 1. Я. П.

  

   Дорогой Иван Михайлович,

  

   Как вы можете думать, чтобы, получив на ваше имя письмо от Е[лены] Петровны, я задержал его. - Я знаю, как для вас дорога всякая весть от нее, и пото[му] послал бы сейчас же, как получил. Но никакого письма не было.-Очень сожалею, что не могу согласиться с вами в ваших взглядах на брак и жалею о том, что вы думаете так, как думаете. Брак есть учрежденное богом таинство (я охотно употребляю это слово, не приписы­вая ему того значения, к[оторое] приписывает церковь) для рождения детей. И повторяю то, что говорил Хр[истос] и Павел и мы все знаем сердцем, что быть целомудренным лучше всего. Если же не можешь, то женись и рожай детей.

   Таинство в том и состоит, что в человека вложено влечение половое для рождения детей. И это влечение только тогда не грешно, когда оно дает возможность детям рождаться. Насла­ждение же половым чувством, в каком бы оно ни было утончен­ном виде, есть грех: грех не в том смысле, что бог или Хр[истос] запретил, а в том смысле, что это ошибка, что от этого хуже и очень бывает худо во всех отношениях тем, кто ему пре­даются. Хотел бы писать больше, но много причин мешают. До следующего письма. Братски целую вас и люблю. Письмо ваше хорош[ее].

  

  

   1 октября.

  

  

   Год в дате дополняется по помете Трегубова о получении письма. Ответ на письмо Трегубова от 15 сентября, в котором Трегубов излагал свою теорию брака.

  

  

  

  

   1897 г. Октября 2. Я. П.

  

   Dear m-r Blagg. I thank you heartily for your letter. It is the greatest joy of my life to find myself in unity of religious feelings with working people like you, who are free from superstitious creeds and believe in the teaching of Christ in its appli­cation to our life. I think that this is the only way of the esta­blishing of the Kingdom of God on the earth.

   Thanking you again for your letter I am yours truly

  

  

  

   Дорогой м-р Блегг. Сердечно благодарю вас за ваше письмо. Для меня величайшая радость в жизни находить себя в единении религиоз­ных чувств с рабочими людьми, подобными вам, которые свободны от суеверий и верят в учение Христа в его применение к нашей жизни. Я думаю, что это единственный путь к установлению царства божия на земле.

   Еще раз благодарю вас за ваше письмо, уважающий вас

  

  

   Джордж Даниель Блегг (George Blagg) - английский рабочий, зна­комый В. Г. Черткова. В письме от 3 октября нов. ст. писал, что вот уже два года как познакомился с последними сочинениями Толстого и благо­дарил его за разрешение некоторых религиозных вопросов, которые он нашел в них.

  

  

  

   1897 г. Октября 2? Я. П.

  

   Дорогой Михаил Осипович.

  

   Узнал от Буланже, что вы больны, и захотелось сказать вам, что я вас люблю и общаюсь с вами душою, читал ваши прекрасные, совсем не похожие на то, что и как пишется теперь, особенные статьи (1) и радуюсь. Я всё занят отделкой своей книги об искусстве и хочется освободиться и жалко оставить. Брат­ски целую вас, помните же, что я ваш друг любящий вас.

  

   Л. Толстой.

  

  

   На конверте: Петербург. В редакцию Недели. Михаилу Осиповичу Меньшикову.

  

   Датируется па основании почтовых штемпелей.

   Михаил Осипович Меньшиков (1859-1919) - публицист, в то время сотрудник либеральной "Недели". Позднее перешел в лагерь монархистов и стал одним из основных сотрудников "Нового вре­мени", где писал резкие статьи и пасквили на Толстого. Подробную харак­теристику его см. в тт. 58 и 66.

  

   (1) М. Меньшиков, "Элементы романа" - "Неделя" 1897, NN б-12. Толстой имеет в виду статьи Меньшикова в NN 6-9. Отзыв Толстого о статье Меньшикова в кн. 10 см. в письме N 200. Данные статьи Мень­шикова были посвящены изложению его взглядов на брак и любовь.

  

  

  

   1897 г. Октября 5. Я. П.

  

   Милостивый государь,

  

   Прилагаемые стихи написаны молодым человеком крестья­нином. (1) Стихи по моему мнению очень хороши и не только стоят того, чтобы быть напечатанными, но должны обратить на себя внимание, если будут напечатаны. Молодой человек не просил меня о гонораре, но если вы найдете удобным на­печатать стихи, то следуемый за них гонорар пришлите мне для передачи ему. Он человек бедный, и деньги ему нужны.

   С совершенным уважением остаюсь готовым к услугам.

  

  

   5 окт. 1897 г.

  

  

   Впервые неполностью опубликовано в журнале "Русская мысль" I, стр. 86, с неверной датой: "5 апр. 1897 г."

   "Русская мысль" - литературный и политический журнал, основан­ный в Москве в 1880 г. В. М. Лавровым. В 1890-х годах журнал являлся выразителем взглядов либерально-народнической интеллигенции. Редак­тором в то время был В. А. Гольцев (1850-1906). О нем см. в т. 64.

  

   (1) Вячеслав Дмитриевич Ляпунов (1873-1905), сын крестьянина. В 1897-1899 г. жил у Толстого в Ясной Поляне, помогая Толстому в пе­реписке и С. А. Толстой в управлении имением. С 1901 г. жил в Крыму, где познакомился с М. Горьким. Его стихотворения собраны в книге "В. Д. Ляпунов, молодой поэт", М. 1912. В сентябре 1897 г., придя в Яс­ную Поляну, передал Толстому тетрадь своих стихов. Толстой переслал стихи с С. А. Толстой в редакцию "Русской мысли", сопроводив их публи­куемым письмом. В "Русской мысли", 1898, I, стр. 86, было напечатано стихотворение "Пахарь" вместе с отрывком из письма Толстого.

  

  

   1897 г. Октября начало. Я. П.

  

   Your remark about page 14 has made me re-read it more care­fully, and on reconsidering that passage, I have decided to omit the words...(1)

   Thank you for sending news about yourself, but why so bri­efly? I want very much to know more in detail about you and your life, and about your wife and children. Tell the boys that I shall be very grateful to them if they will write to me. They are sure to write just what is most interesting: whom they play with - what people and what animals

  

  

   Ваше замечание о 14-й странице заставило меня перечесть ее более внимательно, и, пересмотрев это место, я решил выпустить слова....(1)

   Благодарю вас за вести о себе, но почему так кратко? Я очень хочу знать более подробно о вас, вашей жизни и о вашей жене и детях. Ска­жите мальчикам, что я буду очень им благодарен, если они мне напишут. Они обязательно напишут как раз о самом интересном: с кем они играют, с какими людьми и какими животными

   Отрывок письма печатается по первой публикации в книге: "Aylmer Maude. The Life of Tolstoy", II, London 1910, стр. 537. Датируется на основании письма Моода, на которое отвечает Толстой.

   Ответ на письмо Моода от 12 октября нов. ст. с замечаниями к главе II трактата "Что такое искусство?".

  

   (1) Пропуск в публикации. Моод в своем письме указывал на неправиль­ный по его мнению перевод Толстого греческого слова ...... (как кра­сивый), введенного первоначально во вторую главу трактата "Что та­кое искусство?", при разборе взгляда древних па понятие красоты. В окончательном тексте Толстой исключил из второй главы это место, перенеся его в начало седьмой главы.

  

  

  

   1897 г. Октября 6. Я.П.

  

   В конце апреля нынешнего года ко мне приехали самарские молокане с просьбою помочь их горю: у них в трех семьях Бузулукского уезда, Алексеевской волости, в деревнях Землянке и Антоновке отобрали от родителей 5-х детей возрастом от 11 до 2 лет.

   Дети отобраны у них на основании 39 статьи Уст[ава] о предупреждении и прес[ечекии] преступлений. Молокане эти подавали прошения во все инстанции: я тоже сделал, что сумел, но все наши ходатайства остались безуспешными. И вот, в половине сентября эти люди опять приехали ко мне, умоляя как-нибудь помочь им выручить своих детей.

   В это самое время в газетах шла оживленная полемика о том, действительно ли было предложено на миссионерском съезде в Казани ходатайствовать перед правительством о том, чтобы можно было отбирать детей у раскольников и сектантов: одни газеты доказывали, что такое предложение было сделано и с негодованием осуждали его, другие горячо оправдывали членов съезда, отрицая возможность такого предложения. (1)

   Из этой полемики русское общество, да и иностранцы, инте­ресующиеся вопросами отношения русского правительства к сектам, должны понять, что хотя мы и не можем похвастаться полной веротерпимостью, все-таки, такие меры, как отнятие детей у родителей, не мыслимы в русском обществе, в котором одно предположение возможности ходатайства о такой мере вызвало всеобщее негодование, как либеральных, так и самых, консервативных и православных органов печати. А между тем дети и не одних этих молокан, а, как мне известно, многих и многих сектантов и раскольников отбираются от них. И делается это по закону, на основании 39 ст., - так что членам съезда совсем не о чем ходатайствовать.

   Возмущаться же, что люди ходатайствуют о том, что уже существует и практикуется, по меньшей мере, неуместно.

  

  

   6 октября.

  

   Ясная Поляна.

  

  

   Печатается по копии из АЧ. В AT сохранились два черновика этого письма; один с обращением: "М. Г. К. Э. Э." - к Э. Э. Ухтомскому. Впервые опубликовано в "С.-Петербургских ведомостях" 1897, N 282 от 15 октября.

   Редактором-издателем газеты "С.-Петербургские ведомости" с 1896 г. был князь Эспер Эсперович Ухтомский (1861-1921). См. о нем в т. 71.

   К Ухтомскому Толстому советовал обратиться В. Г. Чертков в письме от 28 сентября, указывая, что у Ухтомского "теперь как раз с "Новым временем" полемика о заявлении духовенства, что оно не обсуждало такой меры".

  

   (1) См. письмо N 176.

  

  

   1897 г. Октября 12. Я. П.

  

   Напишу вам хоть несколько строк, милый, дорогой друг Поша. Никак не могу вспомнить, отвечал ли вам на ваше письмо. Скучаю по вас, по том, что ничего не знаю про вас, не знаю, как вы отнеслись к мысли Ч[ерткова]. (1) Вы спрашиваете про мое отношение к моему писанию о хр[истианском] уч[ении]. (2) Я думаю, что я больше уж не успею работать над ним. Что придется высказать, выскажу уже в другой форме. А потому само собой разумеется, что если оно может быть нужно кому, то я только рад буду, что оно пригодилось. Многое там нехо­рошо по форме, но вредного, знаю, что там нет. Вы пишете о науке, (3) а я в заключении к своей книге об иск[усстве], к[оторую] кончил, но над кот[орой] всё еще работаю, написал о науке и отношении ее к религии. Мне кажется, что хорошо. Я один в Ясной, живу в доме, хожу обедать к Леве. (4) Нынче приехала С[офья] А[ндреевна] на несколько дней. - Маша в Крыму, по­ехала поправляться. Хотела б[ыло] ехать за границу, но раз­думала - я рад. Жаль мне ее. Она всё та же, но слаба. Как она выберется, как окрепнет опять духом? Телом еще слаба и худа, но ходит, и всё в порядке. Привет Павле Николаевне и А[нне] Николаевне. Что дети?

   Любящий вас очень

  

  

   12 окт.

  

   Год в дате определяется по содержанию письма.

  

   (1) Толстой имеет ввиду мысль В. Г. Черткова о переселении П. И. Би­рюкова за границу для совместной работы.

   (2) Толстой вспоминает о письме П. И. Бирюкова от 20 августа - 7 сен­тября, где Бирюков спрашивал о судьбе неоконченной статьи Толстого "Христианское учение" и просил разрешения перевести отрывки из нее на немецкий или латышский язык.

   (3) Бирюков писал, что прочитал книгу Друммонда "Естественный закон в духовном мире" и сообщал Толстому в связи с этим свои мысли о науке и религии.

   (4) Л. Л. Толстой жил в то время во флигеле.

  

  

  

   1897 г. Октября 12. Я. П.

  

   Спасибо вам, милый, дорогой друг, за то, что написали мне и так подробно, именно так, как мне хотелось, т. е. подробно о своем путешествии и устройстве, о жене и детях. Страшно, по слабости человеческой, за вас, за эти 1500 рублей, кото­рые выйдут, и что потом? Но почему-то верится в вас, а больше всего в бога. Не то, что бог сделает то, что вы будете в 5 раз больше получать и станете, как в сказках и романах, счастливы от того, что материально будете обеспечены, а сде­лается то, что вам будет хорошо и так хорошо, как мы и не мечтали, и хорошо вам, значит хорошо и вашей семье, п[отому] ч[то] вам не может быть хорошо, если им не будет хорошо. Поцелуйте их от меня: и вашу тещу, (1) и вашу жену, и ваших детей и скажите им, что я их истинно и очень люблю и мне бы было очень больно, если бы они не любили меня.

   Я бы сейчас отвечал вам, но был нездоров. Нарыв мой прошел, но сделались боли желудка, кот[орые] продолжались недолго, и теперь я здоров. Я неделю уж живу один в доме, хожу обедать к Леве и мне очень хорошо. Нынче приехала С[офья] А[ндреевна] на несколько дней. А я останусь сколько возможно. Пожалуйста пишите мне поподробнее о себе, о своих занятиях, сношениях, впечатлениях от людей, о своих успехах в английск[ом] языке. Не забывайте моей системы: читайте каждый день по-англ[ий-ски] страниц по 20 книги, кот[орую] вы лучше всего знаете - хоть евангелие. Если можно, читайте про себя, а чтобы вслух читал бы вам то же англичанин. Пишите подробности о теще и о Марье Викторовне. Ей советую также по тому же способу учиться по-англ[ийски], т. е. читать знакомое по-англ[ийски], догадываясь что что (2). Главное же советую, для того, чтобы обес­печить будущее, не думать о нем, а только в настоящем ста­раться делать жизнь наиболее легкою и радостною для себя и других. Завтрашний день печется сам о себе. Это такая несо­мненная истина. Тем-то и хороша жизнь, что никак не знаешь, что нужно для будущего. Одно несомненно нужно для самого да­лекого будущего - для вечного - любовь к людям. Ну, про­щайте, пожалуйста скажите вашим, что если я пишу о любви к ним, то это истинная правда. Я чувствую, как им трудно и жалею и люблю их всей душой и совершенно неожиданно для себя, потому и пишу это. Ну, прощайте пока. Наших друзей приветствуйте.

  

  

   Впервые опубликовано в сборнике "Летописи", 2, стр. 207-208. Датируется по содержанию. См. письмо N 193.

   Ответ на письмо Буланже от 2 октября из Англии с описанием переезда и устройства их жизни в Англии.

  

   (1) Юлия Устиновна Клюковская, рожденная Краевская (1843-1916).

   (2) Ударение Толстого.

  

  

  

   1897 г. Октября 12 и 13? Я. П.

  

   Напишу вам хоть несколько слов, Таня Маша, Маша, Таня, Таня Маша и Коля. Мама верно описала всё. Мне же хочется, Таня, тебе сказать то, что о тебе думал, именно о том, что ты очень легкомысленна, легко подчиняешься всяким влияниям - влияниям людей - женщин, девушек особенно, без компли­ментов тебе, гораздо ниже тебя. Подкрепись пожалуйста и веди свою линию. Тебе уж вон сколько лет. И как ты дожила хорошо до (1) этих преклонных лет. И немного еще тебе подер­жаться, и всё будет хоошо, хоошо. - Так хоошо. Я прожил здесь неделю тоже очень хоошо. (2) Немного заболел желудком, но очень скоро "захватился" и не дошло до болей. Теперь совсем выздоровив. (3)

   Я никак не мог понять, зачем Маша в Севастополе. (4) Мама рассказала мне, что желудок. Надеюсь прошло, и вы вместе и на месте. С Левой мне стало лучше и с Дорой. И я очень рад. Всё занят последней отделкой Искусства и никак не знаю: очень ли это хорошо, или очень дурно, или ничтожно. Как ты меня расстроила татарами (5). Мне всегда делается тошно, когда я об этом слышу.

   По умственной слабости не кончил вчера письма, но все-таки посылаю. Полюбите меня черненьким.

   Мама всё также не - та, какой бы хотелось ее видеть. Ста­раюсь быть таким, каким бы хотелось себя видеть. До сих пор удается. От Буланже милое письмо. Он там устроился приятно, но 1500 р. нужно в год. А что дальше. Боюсь за него.

   Больше ничего. Прощайте, целую всех, Верочку включи­тельно.

  

  

   На конверте: Ялта. Крым. До востребования. Татьяне Львовне Толстой.

   Датируется на основании почтовых штемпелей.

  

   (1) В подлиннике: то

   (2) Толстой шутливо передает произношение кого-то из близких.

   (3) Так в подлиннике.

   (4) Мария Львовна, заболев, задержалась в Севастополе по дороге в Ялту.

   (5) Письмо Т. Л. Толстой, на которое отвечает Толстой, не сохранилось.

  

  

  

   1897 г. Октября 13? Я. П.

  

   Спасибо вам за письма и хлопоты, (1) дорогой Але[ксандр] Ник[ифорович]. Больно мне за вас и за то, что вы не пережили еще этой борьбы. (2)

   А как вы правы! Встарину жена мужу шулеру считала своим долгом крапить карты и вору взяточнику брать взятки, а теперь жена считает своей обязанностью не только противо­действовать мужу шулеру и вору, но и подставлять ему ногу, когда он хочет жить по совести. Прежде она верила, что муж глава, а теперь она не верит уж этому, а верит только тому, что считается истиной в ее среде.

   Муж верил в бога, а жена верила в мужа. Это самое говорит Павел. Потом муж перестал верить в бога, а жена всё еще верила в мужа. Теперь же она, увидав, что муж не верит в бога, уже и в мужа не верит, а верит только в то, что вокруг нее говорит большинство. Вот это-то ужасно, пот[ому] что боль­шинство верит только в то, что надо жить как можно получше, борясь с другими за блага земные.

   Ну, прощайте, милый друг, целую вас.

  

   Л. Толстой.

  

  

   На конверте: Москва. Торговый банк, Александру Никифоровичу Дунаеву.

  

   Датируется на основания почтовых штемпелей.

  

   (1) По делу молокан.

   (2) В письме от 2 октября Дунаев, сообщая о проводах П. А. Буланже в Англию, писал, что его жена, встревоженная высылкой Буланже, "упала духом, забоялась и ходит мрачная и угнетенная". "Да, - добаялял он, - добились эти подлые развратители женщин, эти грошовые умники и пустобрехи, добились того, что слова "сотворил ему помощ­ницу" превратились в иронию, ибо для нас они уже имеют смысл "сотво­рил ему помеху".

  

  

  

   1897 г. Октября 14. Я. П.

  

  

   Получил твое письмо, милая Таня, и никак не могу ответить тебе так, как бы ты хотела. Понимаю, что развращенный мущина спасается, женившись, но для чего чистой девушке aller dans cette galere (1) трудно понять. Если бы я был девушка, ни за что бы не выходил замуж. На счет же влюбленья я бы, зная что это такое, т. е. совсем не прекрасное, возвышенное, поэтическое, а очень нехорошее и, главное, болезненное чув­ство, не отворял бы ворот этому чувству и также осторожно серьезно относился бы к опасности заразиться этой болезнью, как мы старательно оберегаемся от гораздо менее опасных болезней: дифтерита, тифа, скарлатины. Тебе кажется теперь, что без этого нет жизни. Так же кажется пьяницам, куриль­щикам, а когда они освобождаются, тогда только видят настоя­щую жизнь. Ты не жила без этого пьянства и теперь тебе ка­жется, что без этого нельзя жить. А можно. Сказав это, хотя и почти без надежды того, чтобы ты поверила этому и так повер­нула свою жизнь, понемногу деморфинизируясь, и потому, из­бегая новых заболеваний, скажу о том, какое мое отношение к тому положению, в к[отором] ты теперь находишься. -

   Дядя Сережа (2) рассказывал мне - меня не было - что они с братом Николаем (3) и другими мало знакомыми господами были у цыган. Николенька выпил лишнее. А когда он выпивал у цыган, то пускался плясать - очень скверно, подпрыгивая на одной ноге, с подергиваниями и would be (4) молодецкими взмахами рук и т. п., кот[орые] шли к нему, как к корове седло. Он, всегда серьезный, неловкий, кроткий, некрасивый, слабый, мудрец, вдруг ломается и скверно ломается, и все смеются и будто бы одобряют. Это было ужасно видеть. И вот Николинька начал проявлять желание пойти плясать. Сережа и Вас. Перфильев (5) умоляли его не делать этого, но он был неумолим и, сидя на своем месте, делал бестолковые и несклад­ные жесты. Долго они упрашивали его, но когда увидали, что он был настолько пьян, что нельзя было упросить его воздер­жаться, Сережа только сказал убитым грустным голосом: пляши, и, вздохнув, опустил голову, чтобы не видать того унижения и безобразия, которое пьяному казалось (и то только пока хмель не прошел) прекрасным, веселым и долженствующим быть всем приятным.

   Так вот мое отношение к твоему желанию такое же. Одно что я могу сказать это: пляши! утешаясь тем, что когда ты отпляшешь, ты останешься такою, какою, какою (6) ты была и должна быть в нормальном состоянии. Пляши! больше ничего не могу сказать, если это неизбежно. Но не могу не видеть, что ты находишься в невменяемом состоянии, что еще больше подтвердило мне твое письмо. Я удивляюсь, что тебе может быть интересного, важного в лишнем часе свиданья, а ты вместо объяснения - его и не может быть - говоришь мне, что тебя волнует даже мысль о письме от него, что подтвер­ждает для меня твое состояние совершенной одержимости и невменяемости. Я понял бы, что девушка в 33 года, облюбовав доброго, неглупого, порядочного человека, sur le retour (7) спокойно решила соединить с ним свою судьбу, но тогда эта девушка не будет дорожить лишним часом свиданья и близостью времени получения от него письма, п[отому] ч[то] ни от про­должения свидания, ни от письма ничего не прибавится. Если же есть такое чувство волнения, то значит есть навождение, болез­ненное состояние. А в душевном болезненном состоянии не­хорошо связывать свою судьбу - запереть себя ключей в ком­нате и выбросить ключ в окно.

   Николиньке надо было поехать домой и выспаться, не пля­савши, если же это уже невозможно, то всё, что мы можем сделать, грустно сказать: пляши.

   Так вот, как я отношусь к твоим намерениям, а приведешь ты их в исполнение или нет, ты знаешь, что мое отношение к тебе не может измениться, не изменится и к М[ихаилу] С[ергеевичу] (8) или скорее изменится только к лучшему, сделал мне близким близкого тебе человека. Вот и всё. Целую тебя, Машу и Колю.

  

   На конверте: Ялта, Крым. Пушкинский бульвар. Дача Оболенской. Татьяне Львовне Толстой.

  

  

   Впервые опубликовано в "Современных записках", Париж 1928, XXXVI, стр. 206-208. Год в дате определяется по почтовым штемпелям.

   Ответ на письмо Т. Л. Толстой от 9 декабря, в котором она писала о своем отношении к М. С. Сухотину и просила Толстого высказаться от­носительно ее желания выйти замуж за Сухотина.

  

   (1) [итти на эту каторгу]

   (2) С. Н. Толстой.

   (3) Николай Николаевич Толстой (1823-1860), старший брат Толстого.

   (4) [будто]

   (5) Василий Степанович Перфильев (1826-1890), приятель молодости Толстого и его братьев.

   (6) Так в подлиннике.

   (7) [стареясь]

   (8) М. С. Сухотин.

  

  

  

   1897 г. Октября 17. Я. П.

  

  

   Dear Friend,

  

   Thank you sincerely for your kind letter with good wishes for my persecuted friends and myself.

   As to the question you put to me I can add very little to the subject to what is stated in the book you have read. You are right in coming to the conclusion that we do not attach impor­tance to dogmas such as the Evangelical conception of Atone­ment. But I think there is no need to be anxious on that account for such people as the Spirit Wrestlers.

   However different be our individual relation to such meta­physical conceptions as this one of the Atonement we cannot but agree that God is Love and Justice and that therefore if those who are trying to serve Him sincerely and to the best of their ability are not all able to understand such abstract questions alike, he cannot demand of them faith in that which they are not able to accept. Sincerity is enough for God. And the facts, you have become acquainted with in this book are, I think sufficient for dispelling any doubt as to the sincerity and faith­fulness before their God of these people who are sacrificing their lives for what they believe to be His will.

   I think we would be discrediting our common God if we were each of us to attribute to Him insistance upon those theological tenets in which we differ between ourselves owing to our human limitation. Let us, while adhering, each one of us to the light we have, be sufficiently tolerant and broad minded towards each ether, to have confidence both in each others conscientious­ness and in God's power to enlighten and correct those deficien­cies in faith we think we remark in one another. With fraternal good wishes, I am

  

   Yours faithfully.

  

  

   Любезный друг,

  

   Благодарю вас сердечно за ваше доброе письмо с добрыми пожеланиями моим преследуемым друзьям и мне само