Толстой Лев Николаевич - Том 70, Письма 1897, Полное собрание сочинений

лаются в дальние страны, разлучаются с детьми и томятся в острогах, монастырях и домах умалишенных, но часто прямо самым страшным образом истязуются грубым сельским началь­ством, считающим для себя всё позволительным по отношению к врагам православия, - Вам стоит только послать беспристраст­ного, правдивого человека на места изгнания гонимых за веру - в Сибирь, на Кавказ, Олонецкий край, и по местам заключения, и из донесения этого человека Вы сами увидали бы те страшные дела, которые совершаются Вашим именем.

   Говорят, что это делается для поддержания православия, но величайший враг православия не мог бы придумать более вер­ного средства для отвращения от него людей, как эти ссылки, тюрьмы, разлуки детей с родителями.

   Я знаю, что есть люди, которые имеют смелость утверждать, что в России существует веротерпимость, и даже большая, чем в других странах, что эти ссылки, разорения, тюрьмы, разлуки де­тей с родителями суть только меры противодействия совращению, а не гонения. Но ведь всё это не правда, что очень хорошо знают и те, которые утверждают это. В России не только нет веротер­пимости, но существует самое ужасное, грубое преследование за веру, подобного которому нет ни в какой стране не только христианской, но даже магометанской.

   Государь! Люди, которые стараются удержать Вас на ложном пути преследований за веру, - люди старые, которые не могут изменить своих раз укоренившихся взглядов, не могут освобо­диться от наложенных ими на самих себя цепей прежних оши­бок и невольно упорствуют в них, надеясь этим упорством оправ­дать себя.

   Но эти люди кончают жить, и место их в памяти людей уже твердо определено их делами. Но у Вас вся жизнь впереди. Вам предстоит еще занять соответственное Вашим делам место в памяти людей, Вы ничем не связаны, Вы не только признаете необходимость веротерпимости, но во всех делах воодушевлены самым добрым чувством.

   Так сделайте же усилие, Государь, отстраните от себя хоть на время тех, не скажу злых, но заблудших людей, которые вво­дят Вас в обман о том, что гонениями можно будто бы поддер­жать веру гонителей и ослабить веру гонимых, и сами своим добрым сердцем и прямым умом решите, как и чем надо поддер­жать ту веру, которую считаешь истинной, и как и чем бороться с теми учениями, которые считаешь не истинными.

   Государь, ради бога, сделайте это усилие и, не откладывая и не передавая это комиссиям и комитетам, сами, не подчиняясь советам других людей, а руководя ими, настойте на том, чтобы действительно были прекращены позорящие Россию гонения за веру, т. е. чтобы отпущены были изгнанные, освобождены заклю­ченные, возвращены дети родителям и, главное, отменены те запутанные и произвольно толкуемые законы и администра­тивные правила, на основании которых делаются эти безза­кония.

   Воспользуйтесь случаем сделать то доброе дело, которое Вы одни можете сделать и которое очевидно предназначено Вам.

   Случаи эти не всегда представляются и не возвращаются, когда пропущена возможность воспользоваться ими.

   Сделав это дело, Вы не только сделаете одно из тех добрых дел, которое предоставлено делать только Государям, и займете высокое место в истории и памяти народа, но, что важнее всего, Вы получите внутреннее удовлетворение сознания испол­ненной воли бога и предназначенного Вам богом дела.

   Простите, если чем-нибудь неприятно подействовал на Вас в этом письме. Повторяю, что побудило меня писать только желание добра Вам, именем которого налагаются на невинных людей эти страдания.

  

  

   Ясная Поляна.

  

   10 мая 1897 года.

  

  

   Печатается по копии из АЧ. В AT сохранились шесть черновых редак­ций этого письма. Впервые опубликовано в книге: "Лев Толстой и русские цари. Письма Л. Н. Толстого (1862-1905)" под ред. В. Г. Черткова, изд. "Свобода" и "Единение", М. 1918, стр. 20-23. Дата копии. Черновик шестой редакции опубликован с датой "11 мая 1897" в Б, III, стр. 286-288.

   Письмо к царю Николаи II (1868-1918) вместе с сопроводительными письмами к ряду лиц (см. NN 82-86) Толстой отдал заехавшим к нему но дороге в Петербург хлопотать о вознращении детей, отнятых у самар­ских сектантов-молокан, крестьянам Бузулукского уезда Самарской губ. Василию Ивановичу Токареву и Всеволоду Трофимовичу Чепелеву.

   Вместе со своим письмом Толстой передал письмо Льва Львовича к вел. кн. Георгию Михайловичу, с которым Лев Львович был лично зна­ком и у которого В.И.Токарев, еще будучи православным, служил в полку. Молокане, явившись в дом Георгия Михайловича и переговорив с прислу­гой, по совету последней, уничтожили переданные им письма Толстого, опасаясь репрессий. Письмо же Л. Л. Толстого к великому князю послед­ствий не имело.

   Вторично письмо к царю было передано через П. А. Буланже А. В. Ол­суфьеву, в то время помощнику командующего императорской главной квартирой, который и передал его по назначению См. об этом в письме Толстого к В. Г. Черткову от 27 мая 1897 г., т. 88. См. также письма 82-86.

  

   (1) Иван Петрович Болотин.

   (2) Федор Иванович Самошкин.

  

  

  

   1897 г. Мая 10. Я. П.

  

   Дорогой Анатолий Федорович,

  

   Письмо это Вам передаст крестьянин-молоканин, у которого - он один из трех - отняли в апреле детей и увезли куда-то вследствие того, что он не хочет вернуться в православие. Я написал об этом письмо государю. Не знаю, дойдет ли оно и в каком экстракте, и потому думаю, что не худо бы написать прошение государю. Дело возмутительное. Податель передаст вам все сведения. Научите, что надо делать, и помогите. Дружески жму вам руку.

  

  

   10 мая 1897.

  

  

   Печатается по листу копировальной книги из АЧ. Автограф письма, как и все письма от 10 мая по делу отобрания детей у молокан, был уничто­жен везшими их крестьянами (см. прим. к письму N 81).

  

  

  

   1897 г. Мая 10. Я. П.

  

   Дорогой и уважаемый Александр Васильевич,

  

   Насколько я узнал и понял Вас, я уверен, что Вы не посетуете на меня за [э]то обращение к Вам с просьбой передать прилагае­мое письмо государю, описывающее возмутительные дела, ко­торые делаются над сектантами. Письмо это передаст Вам один из пострадавших: он может передать подробности дела тем, кому это понадобится. Я знаю, что мне менее, чем всякому другому, подобает хлопотать о сектантах, т[ак] к[ак] я сам считаюсь вредным сектантом, но что же мне делать, когда люди приез­жают ко мне и просят помощи?

   Письмо не запечатано для того, чтобы Вы могли его про­честь. Я много думал над этим письмом и всё, что написал, написал от сердца и правдиво. Официальных фраз и придворных формальностей я писать не могу. За то, что отсутствует формаль­ность, присутствует правдивость. Всё то, что я написал, я думаю и чувствую. Надеюсь, что государь, ради этого, простит отступ­ление от форм. Писал я с искренним уважением и любовью к нему, как к человеку.

   Если Вам почему-либо неприятно, неудобно или просто нельзя самому передать это письмо, то перешлите его, пожа­луйста, Александре Андр[еевне] Толстой с прилагаемым к ней письмом. Если же ее нет, или и ей нельзя, то опустите письмо в ящик. Пускай оно пойдет обычным порядком, при котором, как кажется, самые письма не доходят до государя.

   Хотел написать: простите, что утруждаю Вас, но думаю, что это извинение было бы неприятно Вам. Я уверен, что Вы будете рады помочь этому делу.

   Дружески жму Вам руку, искренно уважающий и любящий Вас.

  

   10 мая 1897. Ясная Поляна. Тула.

  

  

   Печатается по листу копировальной книги из АЧ. Автограф уничтожен (см. прим. к письму N 81). В AT сохранился черновик этого письма. Впервые опубликовано в Б, III, стр. 501-502.

   Александр Васильевич Олсуфьев (1843-1907) - в то время помощник командующего императорской главной квартирой; брат Адама Василье­вича Олсуфьева, близкого знакомого семьи Толстых.

   Останавливаясь во время своего пребывания в Петербурге 7-12 февра­ля 1897 г. в квартире Адама Васильевича Олсуфьева (набережная Фонтан­ки, N 14), Толстой встречался с А. В. Олсуфьевым, жившем в том же доме.

   18 мая Толстой написал Олсуфьеву второе письмо такого же содержа­ния, прося передать письмо государю, что А. В. Олсуфьевым и было вы­полнено. См. письмо N 94.

  

  

  

   1897. Мая 10. Я. П.

  

   ...not be offended by my letter. I tried to express my ideas as meekly as I could. You can read the letter if you like and judge by yourself.

   The favour I am asking you is to forward this letter to the Em­peror. You will oblige me very much and, I hope, do a really good action by doing it.

   With true regard I am dear Sir truly yours

  

  

  

   10 Mai 1897.

  

   ....не обидится на мое письмо. Я старался выразить мои мысли возможно мягче. Вы можете прочесть письмо, если вам угодно, и судите сами.

   Я прошу вас оказать мне услугу, передать это письмо государю. Вы очень меня этим обяжете, и, сделав это, я надеюсь, сделаете истинно хо­рошее дело.

   С истинным почтением остаюсь, милостивый государь, уважающий вас

  

  

   10 мая 1897.

  

  

  

   Dear Sir,

  

   The man who will give you this letter is a peasant from Samara a Malakan. I think you know that this is the denomination that they give in Russia to dissenters of a evangelistical creed. Last april the (Ispravnik) Stanovoi came in his house and took from him his three children. They did the same in three familys of Mala­kan. They came to me asking for help. I could not refuse them all what I could do and I wrote a letter to the Emperor relating in it this story and all what (is done this last time to the dis) I know about the persecutions of the dissenters going on the lan) in Russia. I hope that the Emperor will not be offended by my let­ter. I tried to express my ideas as meekly as I could. You can read the letter, it is open. The favour I am asking of you is to forward this letter to the Emperor (and to dispose him to listen, to speak to him in favour of on this matter and to dispose him favourably to this man of these men. It will be really a good action of your part if you) Please do it (and excuse me for the disturbance that this can) It will be a really good action.

  

  

   M. Г.

  

  

  

   Податель этого письма - крестьянин Самарской губернии, молока­нин. Думаю, что вы знаете, что это название дается в России сектантам евангельского вероучения. В апреле (исправник) становой явился к нему в дом и забрал его троих детей. То же самое сделано в трех молоканских семьях. Они приехали ко мне просить помощи. Я не мог отказать нм сделать всё, что в моих силах, и я написал письмо государю, изложив в нем это дело и всё (что делалось последнее время в отношении сект), что я знаю о преследованиях сектантов в России. Я надеюсь, что государь не обидится на мое письмо. Я старался изложить свои мысли возможно мягче. Вы можете прочитать письмо,оно не запечатано. Прошу вас об одолжении- передать это письмо государю (и склонить его выслушать, поговорить с ним в защиту этого дела и расположить его в пользу этого человека, этих людей. Это будет действительно добрым делом с вашей стороны). Пожалуйста сделайте это (и извините меня за беспокойство, которое это может), это будет действительно доброе дело.

  

   Преданный вам

  

  

  

   Отрывок письма (начало не сохранилось) - печатается по листу ко­пировальной книги из АЧ. Черновой текст - по автографу. Черновик написан на обратной стороне одногоиз листов черновогописьмак Николаю II.

   Карл Осипович Хис (Charles Heath, 1826-1900) - англичанин, вос­питатель Николая II и его братьев и учитель английского языка в семье Александра III; был преподавателем и В. Г. Черткова, через которого Толстой знал Хиса.

  

  

  

   1897 г. Мая 10. Я. П.

  

   Милостивый государь

  

   Александр Сергеевич.

  

   Податель этого письма крестьянин Самарской губернии мо­локанин, у которого вместе с другими двумя крестьянами того же уезда, тоже молоканами, отняли детей за то, что люди, перей­дя в молоканство одни 13 лет, другой 5 лет тому назад, не хотят вернуться в православие. Люди эти приехали ко мне просить помощи, и я больше ничего не мог придумать, как то, чтобы на­писать письмо государю, в котором я излагаю сущность дела и еще некоторые общие соображения о целесообразности гонений вообще. Письмо не запечатано, и если вы потрудитесь прочесть, вы увидите в чем дело и можете ли вы исполнить мою большую просьбу, передать это письмо государю. Я бы не утруждал вас этой просьбой, если бы два лица, через которые я надеялся переслать это письмо, были бы в Петербурге и если бы ваше до­брое содействие в деле г-жи Холевинской (1) не давало мне надеж­ду думать, что вы не откажетесь помочь и этим несчастным, которые страдают от безумных гонений, и государю, который, очевидно, и не предполагает всех тех ужасов, которые делаются его именем.

   Во всяком случае, если почему-нибудь исполнение моей прось­бы вам неудобно, опустите письмо государю в почтовый ящик и извините меня за доставленное вам беспокойство и примите уве­рение моего совершенного уважения.

  

  

   Печатается по копии из АЧ. Автограф уничтожен (см. прим. к письму N 81).

   Александр Сергеевич Танеев (1850-1917) - в 1896-1906 гг. главно­управляющий "собственной его императорского величества" канцелярией; дядя композитора С. И. Танеева. Встречался с Толстым в 1860-1861 гг. за границей.

  

   (1) Мария Михайловна Холевинская (р. 1858), земский врач Крапивен­ского уезда Тульской губ. Арестована была в 1896 г. по обвинению в рас­пространении сочинений Толстого, запрещенных цензурой. Была выслана в Астрахань. См. т. 69.

  

  

  

   1897 г. Мая 10. Я. П.

  

   Дорогой друг Александра Андреевна,

  

   Я был вынужден написать это письмо государю. Прочтя его, вы увидите о чем. Я прошу Олсуфьева передать его. В случае, если Олсуфьеву нельзя или его нет в Петербурге, умоляю вас сделать это. Надеюсь, что письмо это не будет неприятно госу­дарю. Я взвешивал его (письмо) со всех сторон и не мог напи­сать иначе. Думаю, что письмо не будет неприятно, п[отому] ч[то] чувство, руководившее мною, было самое доброе к нему. Простите, что больше не пишу, и за все мои недостатки, и не оставляйте меня своей дружбой. Если и вам нельзя передать письмо, то опустите его в ящик. Пусть оно идет обычным поряд­ком, при котором самые письма, кажется, не доходят, а доходят только экстракты из них.

  

  

   Податель письма один из пострадавших.

  

   Печатается по копии из АЧ. Автограф уничтожен (см. прим. к письму N 81). Датируется по содержанию.

   Александра Андреевна Толстая (1817-1904) - двоюродная тетка Толстого. С 1846 г. до самой смерти состояла фрейлиной при дворе. См. о ней в т. 60, стр. 184.

  

  

  

   1897 г. Мая 16. Я. П.

  

   Письмо ваше я давно получил и давно уже оно лежит у меня в числе писем, кот[орые] хотелось бы ответить. Но отвечать на то письмо надо так много, а я так занят и слаб, что решился не отвечать совсем. На последнее же ваше письмо вместе с предшествующим отвечу следующее:

   Зачем и как вам писать мою биографию? Трудно, даже невоз­можно вам в 25, 30 лет понять то, что я переживал, когда мне было вдвое больше. Да и зачем? Если уже вы хотите непременно писать, опишите то, что происходило и происходит в вашей ду­ше, и это будет очень важно и поучительно людям, п[отому] ч[то] это всё вы знаете и это всё ново, п[отому] ч[то] нет ни одного человека такого же, как другие. Важно же и поучительно будет п[отому], ч[то] если только вы будете искренни, вы выска­жете то, что другие чувствуют, но, не веря себе, хотят и боятся сказать. Но вам нет надобности писать, и я не советовал бы вам. Еще успеете, когда много переживете. Теперь же вам надо жить и жить согласно с тем идеалом, кот[орый] вы видите перед собой или, по крайней мере, по мере сил приближаясь к нему.

   И на это осуществление идеала в жизни и приближение к нему нужно много энергии. Вы всю и употребите на это.

   Так вот, пожалуйста, не сердитесь на меня и верьте, что в том, что пишу вам, я имею только в виду вас, ваше добро.

   Если будете писать, и я могу чем служить вам, буду очень рад.

  

  

   16 мая 1897.

  

  

   На конверте: Казанской губернии Тетюшского уезда, деревня Долгая Поляна. Мичману Молоствову.

   Отрывок письма впервые опубликован в статье Н. Молоствова "Как и где читается Толстой"-"Биржевые ведомости" 1903, N 246 от 21 мая (утренн. выпуск).

   Ответ на письмо Молоствова от 11 марта, в котором он в ответ на письмо Толстого от 19 февраля (см. N 28) писал о мотивах, которые его побужда­ют к составлению биографии Толстого.

  

  

  

   1897 г. Мая 17. Я. П.

  

   Боюсь, что то, что я имею вам сказать, покажется вам не важным и мало действительным; но другого ничего не могу вам сказать, как то, во 1-х, что борьба с половой похотью - самая трудная борьба, и нет положения и возраста, кроме первого детства и самой глубокой старости, положения, в которых чело­век был бы свободен от этой борьбы, и потому не надо тяго­титься этой борьбой, надеяться на то, что можно придти в такое положение, в кот[ором] ее не будет, и ни на минуту ослабевать, а помнить и употреблять веете меры, кот[орые] ослабляют вра­га : избегать возбуждающего и тело и душу и стараться быть за-няту. Это одно. Другое: если видишь, что не осилишь борьбы- жениться, т. е. избрать женщину, кот[орая] согласилась бы на брак, и сказать себе, что если не можешь не падать, то падать толь[ко] с этой женщиной и с нею воспитывать детей, если будут, и с нею вместе, поддерживая ее, придти к целомудрию, чем раньше, тем лучше. Других средств я не знаю. Главное же для того, чтобы быть в состоянии и с успехом [применять] и то и другое средство, усилить свою связь с богом, чаще вспоми­нать, что от него пришел и к нему пойдешь и что смысл и цель всей этой жизни только в том, чтобы исполнять его волю.

   Чем больше будете помнить его, тем больше он поможет вам.

   Еще одно: не унывайте, если падете, не думайте, что вы про­пали и что вам нечего беречься после этого, а надо распуститься; напротив, если пали, тем с большей энергией вновь боритесь.

   Желаю вам помощи от бога.

  

  

   17 мая 1897.

  

   Печатается по листам копировальной книги из ЛЧ. Впервые опубли­ковано почти полностью в брошюре "О половом вопросе. Мысли Л. Н. Тол­стого", изд. "Свободное слово", Christehurch 1901, стр. 28-29.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Дорогой Анатолий Федорович.

  

   Письмо это второе о том же деле. (1) Почему первое не дошло до вас, расскажет Вам мой друг, П. А. Буланже, передающий это письмо. Над молоканами Самарской губ[ернии] совершено возмутительное дело. Я написал по этому поводу письмо го­сударю. Хорошо ли, полезно ли его подать и как наилучшим образом подать его. Обсудите и присоветуйте.

   Любящий вас

  

  

   18 мая.

  

   Год в дате определяется по содержанию.

  

   (1) См. Прям. к письмам NN 81, 82 и 94.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Дорогой и уважаемый

  

   Александр Васильевич.

  

   Письмо это передаст Вам мой друг, Пав[ел] Александрович Буланже, и расскажет Вам о тех обстоятельствах, которые привели меня к необходимости обратиться к Вашему посредству. Просьба моя состоит в том, чтобы Вы передали мое письмо государю. Дело, о котором я пишу, возмутительное, и я думаю, что обязанность каждого из нас в том, чтобы доводить до сведения государя о том, что делается его именем и помогать ему освобождаться от незаслуженных им нареканий.

   Я уверен, что Вы согласны со мной и не будете сетовать на меня за то, что я утруждаю Вас. Если же почему-либо Вам бы было неудобно пополнить мою просьбу, простите за беспо­койство и примите искренние уверения моего уважения и сим­патии.

  

  

   18 мая.

  

  

   Печатается по листу копировальной книги из АЧ. Год в дате опреде­ляется по содержанию.

   Публикуемое письмо к Олсуфьеву было написано взамен уничтожен­ного первого письма к нему отвозившими крестьянами, вместе с письмом к Николаю II (см. прим. к письму N 81), и было передано через П. А. Буланже. Просьбу Толстого Олсуфьев исполнил, передав по назначению вновь приложенный экземпляр письма Толстого к царю. См. прим. к письму N 83.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Dear Sir,

  

   This letter is the second letter that I am writing to you about the same matter. The reason why my first letter did not reach you will be explained to you by my friend Mr. Boulanger who will call on you. He will explain to you the matter in question and what is the favour that I am asking you. If you will agree with my request I think that you will do a very good action and ren­der a service to the Emperor. If not, please excuse me for the trouble I give you and receive the assurance of my best regards.

  

  

   18 May.

  

   Милостивый государь,

  

   Это второе письмо, которое я пишу вам по тому же делу. От моего друга г-на Буланже, который будет у вас, вы узнаете причину, почему первое мое письмо к вам не дошло. Он объяснит вам в чем дело и о чем я вас прошу. Если вы согласитесь на мою просьбу, то вы сделаете, я думаю, очень хо­рошее дело и окажете услугу государю. Если же нет, то извините за при­чиненное вам беспокойство и примите выражение моего полного уважения.

  

  

   18 мая.

  

  

   Письмо это, посланное с П. А. Буланже, не было передано Хису, так как передать письмо царю взялся А. В. Олсуфьев. См. прим. к письму N 94.

  

  

  

   Мая 18. Я. П.

  

   Милостивый государь Александр Сергеевич,

  

   Письмо это передаст Вам мой друг Пав[ел] Александрович Буланже и сообщит Вам все подробности дела, о котором я хочу просить Вас. Над крестьянами Самарской губернии совершено безобразнейшее насилие: у родителей молокан отняли их детей под тем предлогом, что они не хотят воспитывать их в православии. Крестьянин, у которого отняли детей, приезжал ко мне, прося помочь ему. Я решил написать письмо государю, изложив в нем всё дело и некоторые соображения о гонениях за веру вообще. Два лица, на которых я рассчитывал для передачи этого писъма, отсутствуют и на случай их отсутствия я решил обратиться к Вам с просьбой передать это письмо государю. Ваше доброе участие к делу г-жи Холевинской, о котором мы просили Вас, и уверенность в том, что положение этих крестьян вызовет Ваше сочувствие, дает мне надежду, что вы не откажетесь исполнить мою просьбу.

   Во всяком случае прошу принять уверения в совершенном моем уважении и преданности.

  

  

   18 мая.

  

   Это второе письмо о деле самарских молокан, посланное через П. А. Буланже А. С. Танееву, также ему передано не было, так как поручение Толстого выполнил А. В. Олсуфьев.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Дорогой Алексей Сергеевич,

  

   Пожалуйста, напечатайте эту статью. (1) Статья не представляет в себе ничего нецензурного, ничего задорного и ничего справедливого. Вызвана же она была, или скорее сведения, кот[орые] ею сообщаются, интересом, кот[орый] выказал Грот (уч[реждения] и[мператрицы] М[арии] (2)), узнав о положении духоборов. Все это вам расскажет мой друг П. А. Буланже, тот, который передаст это письмо и написал статью. Пожалуйста, пожалуйста, напечатайте. Это не только литературное, газетное, но это важное доброе дело, п[отому] ч[то] оно дает возможность обществу отозваться на страдания этого целого населения и какого, одного из лучших, если не лучшего по нравственным качествам населения России. Так что напечатать эту статью- доброе дело и очень важное доброе дело, делать которые только редко представляется случай. И потому, пожалуйста, не упустите этого случая сделать это доброе дело. Я же за исполнение моей просьбы не могу вам выразить степени моей благодарности (3).

  

  

   18 мая.

  

  

   Впервые опубликовано в книге "Письма русских писателей к А. С. Суворину", изд. Публичной библиотеки в Ленинграде, Л. 1927, стр. 181. Год в дате определяется содержанием письма.

   Алексей Сергеевич Суворин (1834-1912) - журналист и писатель, с 1876 г. издатель реакционной газеты "Новое время". См. о нем в т. 61.

  

   (1) Речь идет о статье П. А. Буланже, написанной на тему о положении кавказских духоборов по материалам, собранным Л. А. Сулержицким и Ф. X. Граубергером (см. прим. 7 к письму N 71).

   (2) Константин Карлович Грот (1818-1897), член Государственного совета и главноуправляющий Ведомства императрицы Марии. Интерес Грота к положению духоборов был вызван письмом П. А. Буланже по этому вопросу, напечатанным 20 марта 1897 г. в "Русских ведомостях". Буланже имел свидание с Гротом и сообщил ему подробности дела.

   (3) Однако статья Буланже в "Новом времени" напечатана не была. Опубликована она была в статье И. И. Ясинского "Секта, о которой гово­рят" - "Биржевые ведомости" 1897, N 213 от 6 августа. См. письмо N 98.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Очень прошу редакцию "Биржевых ведомостей" напечатать прилагаемую статью о духоборах. Кроме значения, которое име­ет статья, как распространение истинных сведений о чрезвы­чайно важном явлении в русском народе, статья эта имеет еще огромной важности и значение практическое, дает возмож­ность обществу помочь страдающим за веру и в смертной опас­ности находящимся тысячам людей. Пожалуйста, напечатайте.

  

  

   Ясная Поляна.

  

   Печатается по тексту, впервые опубликованному в статье И. Ясинского "Секта, о которой говорят" - "Биржевые ведомости" 1897, N 213 от 6 ав­густа (утренн. выпуск). Письмо было написано одновременно с письмом к А. С. Суворину от того же числа (см. N 97) по поводу статьи П. А. Буланже о духоборах, на случай отказа Суворина напечатать указанную статью, и было переслано Буланже в "Биржевые ведомости" после его возвращения из Петербурга в Москву, 2 июля 1897 г., когда окончательно выяснился отказ Суворина.

   "Биржевые ведомости" - петербургская газета, издавав­шаяся в 1880-1917 гг. С. П. Проппером. С 1895 г. выходила в двух изда­ниях: утром и вечером.

  

  

  

   1897 г. Мая 18. Я. П.

  

   Очень прошу редакцию Петербургских Ведомостей напеча­тать прилагаемую статью о духоборах. Кроме значения, которое имеет эта статья как распространение истинных сведений о чрезвычайно важном явлении в русском народе и точных дан­ных о положении людей, страдающих за веру, статья эта имеет еще огромной важности значение практическое, дает возмож­ность обществу помочь страдающим и в смертной опасности находящимся тысячам людей. Пожалуйста, напечатайте.

  

  

  

   Впервые опубликовано в "Русском слове" 1911, N 240 от 19 октября. Написано одновременно с письмом к А. С. Суворину и в редакцию "Бирже­вых ведомостей" (см. NN 97 и 98) на случай отказа напечатать статью П. А. Буланже в их газетах.

   "С.-Петербургские ведомости" - старейшая петербургская газета, издававшаяся в 1728-1917 гг., с 1875 г. являлась органом Министерства народного просвещения. С 1896 г. редактором был Э. Э. Ухтомский.

   Письмо Толстого в редакцию "С.-Петербургских ведомостей" послано не было ввиду того, что статья П. А. Буланже была напечатана в "Бирже­вых ведомостях".

  

  

  

   1897 г. Мая после 22. Я. П.

  

   Я не нахожу у себя начатой статьи, кот[орую] ты переписы­вала. Начинается с описания бедственности людей и т. д. (1) Поищи у себя и пришли мне или привези. Сюда приехал Сухо­тин (2) и лучше бы было если бы его не было. Сух[отин] приехал в Тулу по делу и оттуда до поезда в 11 заехал сюда. Он приехал в 5.

   У меня ощущение, что в последнее время все женщины угоре­ли и мечутся, как кошки по крышам. Ужасно это жалко видеть и терять перед смертью последние иллюзии. Весна удивительна по красоте. Я сейчас ходил на Козловку и принес кашки - клевер и белый и красный. А теперь полная луна между пришпектом (3) и липовой аллеей поднимается, и свищут и чокают десятки соловьев.

   Я пошел на Козловку и встретил около границы едущего Сухотина и пригласил его с собой. Таня же ездила в Бабурино (4) за ванной. Всё бы хорошо, но, возвращаясь назад с Козловки, мы встречаем Таню в шарабане, едущую навстречу. Я, разумеет­ся, не поехал, и она поехала с ним, а теперь, перед ужином, ушла в сад. Ужасно жалко и гадко. Я ей скажу, но я знаю, что это бесполезно.

   О какое счастье быть женатым, женатой, но хорошо, чтоб навсегда избавиться от этого беганья по крыше и мяуканья. Дай бог, чтобы ты это узнала.

  

  

   Впервые опубликовано в журнале "Современные записки", Париж 1926, XXVII, стр. 251, с датой "5 мая 1898 г." Датируется по содержанию.

  

   (1) "Где выход?" Первый автограф этой статьи датирован "17 мая 1897 г." См. т. 34.

   (2) М. С. Сухотин.

   (3) "Пришпектом" в Ясной Поляне называли березовую аллею, ведущую от въезда в усадьбу к дому.

   (4) Близ Бабурина, и деревне Деменка, жили летом Чертковы. Там оставались их вещи и мебель. Т. Л. Толстая ездила туда по поручению В. Г. Черткова, который обстановку их дома передал М. Л. Толстой.

  

  

  

   15.97 г. Мая 30. Я. П.

  

   30 мая. Прочтите прежде маленький листок. (1)

  

   Получил ваше письмо, дорогой друг Поша, и порадовался то­му, как разрешился вопрос с Павлой Николаевной. Помогай вам бог в вашей жизни. - Если бы люди только могли видеть все последствия - здесь, в этой жизни, греха нарушения чи­стоты, то никогда не подпадали бы этому греху, как теперь М[аша], к[оторая] на днях будет выходить замуж. Не могу скрыть, что это грустно мне. Не то грустно, что она выходит замуж, а то, что та святыня чувств, к[оторые] были усвоены ею, оказались для нее не святынею. А она была - казалась наиболее твердою и искренней. Мущина бывает гадок и падает - я-то хорошо знаю это - но для мущины падение есть страдание, а женщина из падения своего устраивает имянины.

   Вы пишете, что хорошо бы я сделал, кабы, перестав писать, направил бы свою энергию на исправление своей мерзкой жизни. Ох, как хорошо бы это было, и как нужно моим друзьям повторять мне это, и самому, не отчаиваясь неудачами, пытаться делать это. Жизнь, которой я живу, мне возмутительно против­на, и я чувствую, что силы ушли и что без внешней помощи, или еще бы лучше внутренней божьей, меня зальет.

  

  

   Год в дате определяется содержанием.

   Ответ на письмо Бирюкова от 23 мая из Бауска, в котором Бирюков сообщал, что П. Н. Шарапова решила остаться в Бауске и что у нее ото­брали паспорт, так что уехать теперь добровольно она не может. Далее, отвечая на письмо Толстого от 7 мая, писал: "Вы пишете, что вам быть может не нужно писать больше. Я радуюсь всякой вашей работе и упот­ребляю все силы, чтобы сделать людям доступными все ваши писания; но я не буду огорчен, если вы перестанете писать. Вы уже сделали в этой области так много, что у вас не может быть раскаяния в бездействии или в пренебрежении вашим даром".

  

   (1) Листок этот не сохранился.

  

  

  

   1897 г. Мая 30. Я. П.