Челищев Петр Иванович - Путешествие по северу России в 1791 г.

   Издаваемый ныне дневник путешествия по северной России в 1791 году составляет большую, переплетенную в корешок, рукопись листового формата, писанную на 368 листах рукою писца, но с многочисленными и обширными дополнениями и приписками другой руки, без сомнения - автора. Рукопись украшена несколькими рисунками, чертежами и картами, из коих одни деланы от руки чернилом, а другие представляют как бы пробные оттиски с гравированных досок, приготовленных для печати. Рукопись эта принадлежит графу Сергию Дмитриевичу Шереметеву, который приобрел ее в Москве, в 1883 году.

   Имя и фамилия автора дневника не указаны в его заглавии, но усматриваются из самого сочинения (стр. 73, 123, 125 и 238): это был отставной секунд-майор Петр Челищев. В литературе нашей есть несколько сведений об этом лице, которые и приводим здесь 1) [1) Сведения эти заимствованы из следующих источников: 1) Сборник Русского Исторического Общества, т. X: Бумаги императрицы Екатерины II, хранящиеся в государственном архиве. С.-Пб. 1872. Стр. 112, 114, 118, 119, 125, 130, 131.-2) Гр. Гр. Ал. Милорадович. Материалы для истории пажеского Его Императорского Величества корпуса. Киев. 1876. Стр. 135.-3) Архив князя Воронцова. Книга XIII. М. 1879. Стр.200.-4) М. И. Сухомлинов. А. Н. Радищев, автор "Путешествия из Петербурга в Москву". С.-Пб. 1883. Стр. 29 и 39.- 5) В. И. Саитов. Петербургский некрополь. М. 1883. Стр.143. -6) М. П. Сухомлинов. История Российской Академии. Выпуск VII. С.-Пб. 1885. Стр. 399-415, 636-637].

   Петр Иванович Челищев родился 14-го августа 1745 года. Он происходил из дворян Смоленской губернии и был сын воронежского гарнизонного секунд-майора. 1-го января 1762 года он был принят в пажеский корпус и пробыл в этом заведении четыре с небольшим года. В то же время обучался там и Ал. Н. Радищев, известный впоследствии автор "Путешествия из Петербурга в Москву", книги, возбудившей крайнее неудовольствие императрицы Екатерины П. Основанный в 1759 году, пажеский корпус в первое время своего существования успел переменить нескольких начальников, так называемых гофмейстеров: с января 1762 года им управлял временно француз Моранбер, а в апреле того же года его заместил немец Ротштейн. Под гофмейстерством сего последнего Челищев и находился во всю бытность свою в корпусе. Порядок воспитания и обучения в этом заведении был установлен при самом его открытии первым пажеским гофмейстером бароном Чуди, но не далее как в 1765 году потребовалось уже составлять новый класс для обучения пажей, что и было возложено на известного Г.-Фр. Миллера. Как по первоначальному учреждению барона Чуди, так и по плану Миллера, предполагалось не только давать пажам элементарное гуманное образование, но и обучать их военным и юридическим наукам, чтобы приготовить из них людей, годных как к военной, так и к гражданской службе. На сколько достигались в действительности эти широкие цели, по крайней мере, в первой половине 1760-х годов, можно судить потому, что и лучше из пажей того времени, принадлежавшие к одному с Челищевым выпуску, оказались малосведущими даже в немецком языке.

   В начале 1766 года императрица Екатерина пожелала отправить нескольких воспитанников пажеского корпуса за границу для изучения наук в Лейпцигском университете. В числе выбранных двенадцати юношей находились и Челищев с Радищевым. Для надзора за молодыми людьми назначен был особый гофмейстер, майор Бокум, а в качестве духовника при них находился иеромонах Павел. Бокум оказался грубым и корыстолюбивым человеком: он не только не умел стать в добрые отношения к молодым людям, но и всячески притеснял их и доводил почти до отчаяния. Нарушение Бокумом данной ему инструкции (собственноручно написанной императрицею) доходило до крайних пределов. Об успехах русских студентов в науках он ничего не доносил в Петербург и только жаловался на их дурное поведение. Молодые люди в свою очередь жаловались на него, но в течение нескольких лет положение их не становилось от того лучше. Только в 1769 году объявлено было русским студентам благоволение императрицы за их прилежание и успехи. Из относящихся к тому же году сведений видно, что молодые люди должны были слушать в университете лекции философии, истории, математики, физики и юридических наук.

   Челищев пробыл в Лейпциг до половины 1770 года: в этом году, 25-го мая, состоялось именное повеление Бокуму отправить обратно в Россию Челищева и его товарища князя Трубецкого, выдав им на проезд по сто червонцев. Вызванные прибыли в Петербург в исходе 1770 года, совершив с немалою опасностью осеннее плавание по Балтийскому морю, и объяснениями своими разоблачили поступки Бокума с порученными ему молодыми людьми.

   Пребывание в Лейпцигском университете доставило Челищеву возможность приобрести хорошее образование. В числе профессоров, которых он мог слушать там, было несколько пользовавшихся большою известностью, в том числе Геллерт, преподававший словесные науки, и Эрнест Платнер, читавший философию и физиологию. Платнер в своем преподавании старался сближать отвлеченную науку с насущными потребностями жизни, затрагивал социальные вопросы, подвергал критике существующие законы и общественные порядки, указывал вопиющую неправду в отношениях между бедными и богатыми, сытыми и голодными и т. п. Влияние Платнера на Челищева не подлежит сомнению и доказывается многими страницами его путевого дневника.

   О службе Челищева по возвращении в Россию ничего почти не известно. Во всяком случае, видного служебного положения он не успел приобрести и в 1790 году был только секунд-майором в отставке. Когда, в июле этого года, поднялась тревога по поводу изданного Радищевым "Путешествия из Петербурга в Москву", императрица возымела подозрение, что Челищев принимал участие в сочинении и печатании этой книги. Очевидно, что Челищев был на дурном счету при дворе. Впрочем, подозрение это оказалось несправедливым, и Челищев не подвергся никакому преследованию.

   В мае 1791 года Челищев предпринял путешествие по северным областям России, при чем проехал в направлении с юго-запада на северо-восток Олонецкую губернию, посетил средние части губернии Архангельской, западные уезды Вологодской губернии и восточные - Новгородской; в декабре 1791 года он уже возвратился в Петербург. Путешествие это было совершено Челищевым на свой счет; странствовал он один, в сопровождении лишь нескольких своих слуг. Главным, по видимому, побуждением, которое руководило Челищевым, была любознательность; быть может, также и то, что, как человек, искренно религиозный, он желал поклониться многочисленным святыням Русского севера. Самые разнообразные предметы привлекали внимание его во время странствования, начиная от памятников благочестия и древности до мелких подробностей народного быта и состава чиновников в посещенных им городах; но в особенности занимало его все, что касается народного благосостояния: Челищев с живым сочувствием относится к бодрому и трудолюбивому населению Русского севера, обстоятельно описывает разнообразные его промыслы и нередко высказывает горькое сожаление о том небрежении к народным нуждам, которое обнаруживают правительственные лица и представители духовного сословия, обязанные пещись о развитии нравственных и материальных сил народа. Злоупотребления иностранцев в торговле и притеснения с их стороны русским промышленникам вызывают горячее его негодование. Весьма замечательны обильные статистические данные, сообщаемые Челищевым; по всей вероятности, они получены им от местных чиновников. Довольно много встречается у него и сведений исторических; автор почерпал их, как из устных рассказов, так и из письменных источников, которые не упускал случаев разыскивать и просматривать в разных местах; некоторые промахи в исторических его показаниях легко объясняются отсутствием в его руках общих пособий для справок. При всей своей набожности, Челищев является, однако, человеком своего века в отношении к предметам религиозным: он строго осуждает суеверие народа, а в расколе видит только "густой туман лжеверия". Во всяком случае, путевые записки Челищева представляют чрезвычайно богатый материал для изучения народной жизни Русского севера в конце прошлого века и, вместе с тем, свидетельствуют, что автор их был человек светлого ума, дельного образования и благородного, независимого образа мыслей.

   В числе предметов, на которые Челищев обратил внимание во время своего путешествия, был народный язык и его местные особенности. Он собрал некоторое количество северно-русских провинциализмов и, видя в этих народных выражениях доказательство богатства Русского языка, богатства, которое не признавалось иностранцами, да и русским людям школьного образования было мало известно, - он задумал сообщить запас своих лингвистических наблюдений Российской академии. В 1793 году он представил академии записку по этому предмету, которая до сих пор хранилась в архиве и лишь в прошлом году обнародована академиком М. И. Сухомлиновым. Записка эта служит естественным дополнением к путевому дневнику Челищева и потому помещается здесь, вслед за его журналом.

   Челищев имел, по-видимому, намерение издать свои путевые записки в свет. Об этом можно догадываться потому, что некоторые изображения, предназначенные служить к ним приложением, как пример, портрет Ломоносова и карта окрестностей его родины, уже награвированы и присоединены к рукописи в виде печатный оттисков. Быть может, и дополнения, сделанные в рукописи почерком самого автора, а не писца, принадлежат также к числу приготовленных работ к изданию; по содержанию своему дополнения эти такого рода, что они не могли бы явиться в печати в царствование Екатерины пли Павла; поэтому можно предполагать, что издание дневника было затеяно уже в начале царствования императора Александра, когда, как известно, печать получила значительные облегчения. Как бы то ни было, путевые записки Челищева до сих пор не появлялись в свет. Единственный литературный труд ею, известный в печати есть русский перевод немецких стихов драматической кантаты "FeIiza, Mutter der Volker", появившейся в Петербурге в 1793 году; слова подлинника сочинял какой-то Vogd, а музыку - F. W. Hessler.

   Челищев умер 25-го сентября 1811 года и похоронен на Лазаревском кладбище Александро-Невской лавры, где свойственник его Ег. Андр. Кушелев поставил ему памятник.

   В настоящем издании путевой дневник Челищева напечатан во всей полноте, без всяких пропусков и изменений, с исправлением лишь правописания, но и в сем последнем сохранены некоторые особенности, свидетельствующие о выговоре писца, который, быть может, был уроженцем Малороссии. Приписки и дополнения, сделанные в рукописи рукою самого Челищева, внесены в текст, причем заключены в прямые скобки [ ]. Воспроизведены также все изображения, приложенные к рукописи дневника; два из них: портрет М. В. Ломоносова и памятник, поставленный ему Челищевым на месте его рождения, воспроизведены посредством гелиогравюры в экспедиции заготовления государственных бумаг, a прочие исполнены литографским способом в картографическом заведении А. А. Ильина. Должно заметить, что гравюры, приложенные к дневнику Челищева, известны только в единственных старых оттисках, вклеенных в подлинную рукопись.

   Настоящее издание исполнено по желанию члена-учредителя Императорского Общества любителей древней письменности графа С. Дм. Шереметева.

  

  

   От Санкт-Петербурга до Шлюшенбурга

   От Шлюшина до Новой Ладоги

   От Новой Ладоги до Александр-Свирского монастыря

   От Свирского монастыря до истока реки Свири из озера Онега

   От истока реки Свири, озером Онегом до пристани Пигматки

   От пристани Пигматки до Воицкого золотого рудника

   Описание Воицкого золотого рудника

   От Воиц золотого рудника до истока Выг-реки в Белое море и приморской деревни Сорокиной

   Белым морем от приморской деревни Сорокиной до Соловецкого монастыря

   Описание Соловецкого монастыря и его принадлежностей

   Белым же морем от Соловецкого монастыря до приморского города Онега

   Описание уездного приморского и портового города Онега

   От города Онега Белым же морем до города Архангельска

   Описание губернского и приморского города Архангельска

   От города губернского Архангельска Северною рекою Двиною до уездного города Холмогор

   Описание Архангелогородской губернии уездного города Холмогор

   От уездного города Холмогор до начала Шенкурского узда рекою ж Двиною

   От начала Шенкурского уезда рекою ж Двиною до уездного Вологодского наместничества Велико-Устюжской области города Красноборска

   Описание Велико-Устюжской области Вологодского наместничества уездного города Красноборска

   От уездного города Красноборска до областного города Великого Устюга

   Описание областного города Великого Устюга

   Рекою Сухоною от областного города Великого Устюга до уездного города Тотьмы

   Описание Вологодского наместничества Велико-Устюгской области уездного города Тотьмы

   Описание водяного хода от города Тотьмы до Санкт-Петербурга по объявлению жителей и по нашему примечанию

   Сухим путем от уездного города Тотьмы до Вологды, губернского города

   Описание губернского города Вологды

   От губернского города Вологды до уездного Новгородского наместничества города Кириллова и того ж названия монастыря

   Описание Новгородской епархии первоклассного Белоезерского Кириллова монастыря и уездного Новгородского наместничества города Кириллова

   От монастыря и города Кириллова до уездного города Белозерска

   Описание уездного города Белозерска Новгородского наместничества

   От города Белозерска до Новоезерского Кириллова монастыря и описание оного

   Описание Большого Тихвинского монастыря и уездного города Тихвина

   От Тихвинского монастыря и города до Санкт-Петербурга

   Послание в Российскую академию

   Указатель личных имен

   Указатель местных названий

   Указатель предметов

   Список местных слов

   Крест Петра Великого у пристани Соловецкого монастыря

   Орудия для боя китов: 1) храп; 2) спица

   Крест Петра Великого на берегу Унской губы

   План крепости Петра Великого в 18 верстах от Архангельска

   Адмиральская шлюпка (два изображения)

   Крест в память Петра Великого, поставленный П. И. Челищевым в Холмогорах

   Карта родины М. В. Ломоносова

   Портрет М. В. Ломоносова

   Памятник, поставленный П. И. Челищевым на месте рождения М. В. Ломоносова

   Памятник М. В. Ломоносову в Александро-Невском монастыре

  

   Во вторник, в 5-м часу по полудни, с квартеры выехал я с господином подполковником Михаилом Николаевичем Аксаковым (который меня провожал за Невский монастырь до реки Невы) и, остановясь в Невском монастыре, слушал вечерню и молебен; потом, наняв на пристани Черной речки до города Шлюшенбурга того города жителя мещанина Алексея Иванова Горячего и сына его Петра лодку за пять рублей пятьдесят копеек и в 8-м часу простившись с господином Аксаковым, при совершенно тихой и благорастворенной погоде, с людьми своими пятьми человеками, поехал рекою Невою. Проехавши шесть верст и фарфоровые заводы, в 11 часов пристал к своим четырем баркам, пришедшим ко мне с годовою провизиею; тут я, напившись чаю и отужинавши, ночевал.

   28-го числа, в среду, в 3 часа по полуночи, поехал от тех своих барок и, проехавши 14 верст, для отдыха гребцам и обеда людьми остановился в 8 часов у тони или рыбачьей пристани Гришиной (за оную тоню рыбаки платят в казну в год полторы тысячи рублей). Напившись здесь чаю и отобедавши, поехали в 10-м часу.

   В 1-м часу по полудни, от Гришиной тони отъехавши шесть верст, пристали к харчевне корчмы, и я, близ оной отобедавши, поехал во 2-м часу. А в 8 часов по полудни ж переехавши от той харчевни двадцать верст, для ужина пристали к харчевне Пескам и, близ оной поужинавши, отвалили в 9 часов. Проехавши от нее 14, а от Санкт-Петербурга всего 60 верст, 29-го числа в 1-м часу по полуночи, в четверток приехал в город Шлюшенбург.

   В оном городе городничий Федор Гаврилович Панфилов; при канале артиллерийский майор Иван Матвеевич Муравьев и капитан Христофор Яковлевич Герман: у них нет привычки помогать против им данного предписания проезжающим, а еще менее прочитывать инструкцию их должностей, и для того самая достоверная сделана у них привычка отвечать молчанием на справедливые просьбы просящих проезжающих, а потом при них же пойти в гости к тем, на которых просят, дабы не только оставить без удовольствия, но даже досадить и обидеть; и за сим-то благорасположением не много им время остается думать о починке и о порядке канала. Здесь я, отслушав утреню, литургию и молебен в соборе и отобедавши в квартере, за наймом почтовой лодки пробыл до двенадцатого часу.

  

  

   А в 12-м часу на нанятой с прочими седоками не по указной по 52 1/2 коп., а вольною ценою по 60 коп. с человека, почтовой лодке, поехал из Шлюшенбурга Ладожским каналом.

   Проехавши до первой станции Назии 22 версты, в три часа по полудни для перемены лошади остановились и пробыли с четверть часа. В слободе сей станции на речке, пропущенной в шлюзы чрез канал Назийской, есть казенных четыре пильных анбара, в которых пилят тес и брусья господина гоф-маклера Андрея Борисовича Фока.

   От оной станции поехали в четвертом часу; проехавши ж от оной станции 22 версты, в 11 часов пристали ко второй станции Кобана для перемены лошадей, где, я напившись чаю и отужинавши, я и люди поехали в 1-м часу по полуночи. В оной станции деревянная церковь Николаю Чудотворцу.

   От оной станции проехавши 31 версту, в 8-м часу по полуночи пристали ко последней Сумской станции, где переменя лошадь, поехали в 9-м часу. Здесь в правой стороне делают новую каменную шлюзу, а чтоб осушить то место, вытягивают воду машинною трубою 22 человека; к оному шлюзу для наполнения водою подходит 2 или 3 озера. Версту от сей станции Дубенская слобода, в ней каменная церковь Николаю Чудотворцу.

   30-го числа, в пятницу, проехавши отсель 29 верст, а от Шлюшина всего каналом 104 версты, в город Ладогу приехали в 4-м часу по полудни.

  

   Взявши в Ладожского господина городничего Никиты Петушина на шесть почтовых лошадей подорожную до города Олонца и переложа в две кибитки свой экипаж, а отужинавши в трактире, где мы были приставши, поехали сухим путем в 10-м часу по полудни. На выезде из города переезжали на паромах реку Волхов, которая шириною от ста до полуторых сот сажень.

   Проехавши десять верст, в 12 часов переезжали на плоту реку Сязь, которая шириною до осмидесяти сажен. На другой стороне сей реки по течению ее на левой стороне дворцовое село Сязь; в нем две церкви, одна каменная - Сретению Господню, строена от подаяния доброхотных дателей, другая деревянная - Алексею Человеку Божию, построена царевичем Алексеем Петровичем.

   31-го числа, в субботу, отъехавши от Ладоги 30 верст, в два часа по полуночи для перемены лошадей остановился в первой станции Шахмы. Из оной, напившись чаю и перепрягши лошадей, въехал в три часа.

   От оной станции отъехавши три версты, в погосте Воронове во время утрени остановились, где дослушав утреню и заставную раннюю обедню, и потом поехали в 5 часов по полуночи ж. В оном погосте деревянная старая церковь - Введению во храм Богородицы и Николаю Чудотворцу. В сей церкви украшение весьма бедное, и священники, коих здесь имеется два, живут очень бедно.

   Проехавши от оного погоста 24, а от Шахмовской станции 27, а всего от Ладоги сухим путем 57 верст, подъезжаючи ко второй от Ладоги Якшинской станции, переезжали речку Козопашу, впадающую в реку Пашу; во оном устье погост Спасской Рожественской, в нем две каменных церкви: 1-я - Рождеству Христову, Преображению Господню и Илии Пророку; 2-я - Николаю Чудотворцу. Побывши я в сих церквах, во означенную деревню Якшину, в коей есть почтовая станция, в судах переезжали реку Пашу, которая шириною до полуторых сот сажен, а в деревню приехал в 11-м часу. Здесь отобедавши, нанял я до пристани Александр-Свирского монастыря за четыре рубли лодку и гребцов, а в час по полудни поехали вниз по течению воды рекою Пашею; проехавши ж ею до впадения ее в реку Свирь от деревни Якшиной десять верст, ехали вверх или против течения рекою Свирью.

   В десяти ж верстах от Якшина на реках Сермаксы и вниз Свири строят крестьяне купеческие корабли; а на Паше и Свири ж деревни Гнилкиной у крестьян главное происходит строение галиотов, ценою, кроме железа и снастей, до трех сот рублей. Работа изрядно чиста, только груба.

   Проехавши рекою Свирью 15 верст по течению воды, в правой стороне виден был погост Борок, в нем 3 церкви: 1-я, каменная - Сретению Господню, 2-я, деревянная - Николаю Чудотворцу, 3-я, деревянная ж - за ветхостью стоит без службы; в прежние времена здесь был Сретениевский мужеской монастырь. Во весь сей день и ночь от самой деревни Якшиной до пристани был сильный ветр и дождь, который всех нас перемочил, ибо судно наше было без палубы.

   Проехавши от деревни Якшиной реками Пашею и Свирью 55 верст, июня 1-го числа, в воскресенье, в Святые Живоначальные Троицы, во 2-м часу по полуночи приехали к Александровской пристани.

   Здесь саженях в 80 от речки, впадающей в реку Свирь, Рудны (в которую из Свири входят для пристани и отправки в Соловки с богомольцами небольшие суда), прежде бывшая _Александро-Свирского монастыря, а ныне экономическая деревня Пристань; в ней живет один крестьянин; у него во время моего приезду много было разного звания народу, поелику все едущие Свирью в Соловки богомольцы, иные дни за три Троицы, а другие на кануне, а некоторые и в самый праздник останавливаются здесь и, отслушавши в Троицын день в Свирском монастыре литургию, приходят опять сюда и отъезжают в судах, которые их здесь дожидаются. Я в избе сего крестьянина обогревшись напился чаю и переоделся, потом наняв до Свирского монастыря на шесть верст в простой крестьянской телеге за 80 коп. пару лошадей, поехал отсель в начале 5-го часа. Езда от оной деревни к монастырю боровым и часто гористым местом.

   Всего проехавши я от города Новой Ладоги сухим путем 63, водами 55, и того 118 верст, в Троицкой и Александр Свирской монастыри в 6 часов приехали, и квартера мне была отведена в Троицком монастыре.

   Оные монастыри расстоянием один от другого саженях в полуторах стах, положение свое имеют при двух озерах - Святом и Рощинском, а неподалеку от них еще есть три озера - Долгое, Какуссное и Середнее; сквозь оныя озера протекают речки Середняя, Какуссная и Брынская; отсель есть реками и Немою, и Магилевою в город Олонец водяная коммуникация. Во оных монастырях каменных церквей, в Троицком: 1-я собор Святые Троицы, в нем предел апостолам, Петру и Павлу; 2-я - Покрову Божией Матери; 3-я - Усекновению честныя главы Иоанна Предтечи; 4-я - Иоанну Дамаскину. Оный монастырь строен при жизни преподобного Александр Свирского. Во 2-м Александр-Свирском монастыре один собор Преображению Господню, придел Александр Свирскому, в коем препочивают его мощи; еще в особом притворе придел Захарии и Елисаветы, где зимою бывает служба. Сей монастырь построен по обретении Александр Свирского мощей, на самом том месте, где он был погребен. В обоих сих монастырях все внутри строение (кроме архиерейских палат) каменное. Здесь архимандрит Парфений, четыре иеромонаха, один белый священник, иеродьякон один, да два чтятся к пострижению, штатных служителей шестнадцать человек. Архимандрит получает из казны годового штатного жалованья 300 рублей, иеромонахи, иеродьякон и белые священник и дьякон по 13, монахи по 9, два пономаря по 10 р.; сверх же сего, они делят по себе сборную от богомольцев за разные службы кружку, с которой в год простому иеромонаху достается от 25 до 40 р., и некоторую часть выделяют грамотным штатным служителям.

   Живущие в слободе сих монастырей и в прочих около лежащих деревнях крестьяне пропитание имеют от хлебопашества (которое у них за умалением удобной к хлебопашеству земли и за частыми неурожаями мало), и в рассуждении довольных на мшаринах и малых болотах сенокосных мест от скотоводства, зимою и летом, по исправлении нужных домашних работ, извозничают, а из больших семей отходят в Санкт-Петербург и в имеющиеся по Свири фабрики и заводы в разные работы, а отчасти и рыбною ловлею промышляют, а больше никакого промыслу и ремества не имеют; и большая часть живут очень бедно.

   Здесь в Троицком монастыре была, лет с тридцать, славная епархиальная консистория и семинария, которая теперь в городе Архангельске, и жили архиреи; но тому как все оное отсель переведено в город Архангельск минуло три года. Во оных монастырях пробыл с первого по третье число июня.

  

  

   А 3-го числа, во вторник, в 4-м часу по полудни, выехал из оных монастырей, вместе с тамошним архимандритом Парфением, на его и на данных от господина Олонецкого исправника Тихона Ивановича Быкова обывательских лошадях, под провожданием нарочито им оставленного для меня канцеляриста Егора Васильева.

   Отъехавши от монастыря, лежащего к городу Ладьину Полю большою дорогою пять верст, от дороги в четырех верстах виден был погоста Хондыши, в нем две деревянных церкви, 1-я - Сретению Господню, 2-я - Михаилу Архангелу, в коих отправляет службу один приходский священник.

   По переезде от монастыря шестнадцати верст на плоту, с большими из бревен сделанными веслами, переезжали реку Свирь. Проехавши от перевозу три, а от монастыря девятнадцать верст, в город Ладьино-Поле приехали в восьмом часу.

   Во оном вновь строящемся городе одна деревянная церковь во имя святых апостол Петра и Павла. Оная церковь построена была первым Российским императором Петром Великим; но как она за древностию к отправлению службы не способна, то на самом же том месте точно такая ж и с таковым же внутри и снаружи украшением недавно построена новая.

   Здесь Петром Великим для строения на берегу реки Свири военных кораблей, фрегатов и прочих судов, [основано] адмиралтейство и доки, в котором и теперь строят всякие военные суда, кроме кораблей. Купечество и мещанство сего города для продажи не только иностранных, но даже и самых простых московских товаров, кроме мелочного, железного и медного, никаких не имеют; да и то очень мало; а которые купцы изрядный имеют капитал, те производят торг в Санкт-Петербурге и Петрозаводске, а мещане на выгонной городовой земле имеют хлебопашество и нанимаются в разные работы и сидельцы.

   Отсель, побыв в церкви, по зову здешнего господина исправника Андрее Федоровича Мордвинова в 9-м часу, вместе с Свирским архимандритом, поехал в состоящее от города в шести верстах господина Ивана Демьяновича Белича село Речки. Во оный день, как до города, так и до села, ехал все боровым и часто гористым местом, сначала небольшою дождевою, а к вечеру благополучною погодою, а в село Речки приехал в десять часов, где нашел Олонецкого наместничества уголовной палаты советника Марка Сидоровича Киселева, уголовных дел стряпчего Ивана Григорьевича Купреенова, Олонецкого егарского баталиона подпоручика Василия Афонасьевича Губкова, с коими пробыл здесь до полден другого дня то есть, среды четвертого числа. Во оном селе на Безымянной речке, впадающей в Свирь, санкт-петербургского купца Майданова пильный завод или мельница; в ней три анбара, каждый же анбар в сутки распиливает шестьдесят бревен, который тес вниз по реке Свири отправляют на больших судах в Санкт-Петербург.

   Того ж четвертого числа, в среду, в час по полудни, наперед из оного села отправил экипаж и четыре человека людей в данной от Ладьинопольского исправника Андрея Федоровича Мордвинова лодки, в которую переложа, экипаж ехали, а не тою речкою, от пильных мельниц до впадения ее в реку Свирь три версты, а потом поднялись вверх рекою Свирью. Проехавши Свирью две версты от села Речек сухим путем, в трех верстах на левом берегу реки в виду было две церкви деревянных, расстоянием одна от другой с пол версты; 1-я, старая - Рождеству Христову, назад тому лет с двадцать за бывшею в ней дракою покровавлением крестьянина от исправления службы запрещена, а вместо ее выстроена другая - Михаилу Архангелу, и назван погост Перхинской. От села Речек проехавши двадцать верст, в 10-м часу пристали Олонецкого уезда к деревне Середних Мандрогов, в которой должно им брать другое судно и гребцов, но крестьяне, будто за неприисканием судна, ночным временем не повезли. А 5-го числа, в чертверток; по утру часу в 6-м, для провозу моего экипажа и людей крестьяне наняли до деревни Усланки ехавшую туда с мукою сойму. Переехавши от Мандрогов пятнадцать верст, к деревне Усланки пристали в седьмом часу. А я из показанного села Речек вместе с архимандритом и со всеми бывшими там вышеписанными господами того ж 4-го числа в 6 часов по полудни поехал сухим путем в деревню Важни к надзирателю над Свирью средней части Александр Алексеевичу Козляинову.

   Отъехавши от села Речек с версту, возле часовни все мы остановились, и Александр-Свирской архимандрит Парфений, распрощавшись со мной, отсель поехал обратно в свой монастырь, а мы своим трактом; но, не доехавши до деревни Важни десяти верст, в 1-м часу по полуночи остановились для ужины в деревне Поречьи. Здесь поужинавши, немного отдохнули, а 5-го числа в четверток, в пять часов утра, поехали, а к Александр Алексеевичу в деревню Важни приехали в 8-м часу. У него, напившись чаю и откушавши, все ехавшие со мною господа и он, Козляинов, поехали показать мне пильные и железные заводы, до которых вниз по реке Свири пять верст. В 7-м часу пристали к деревне Усланки (в коей экипаж и люди меня дожидали). Во оной деревне на впадающей в Свирь речке Усланке в самом ее устье пильный завод санкт-петербургского аглицкого купца Тимофее Тимофеевича Рекса; в нем три пильных анбара, а четвертый в недавне сгорел; в каждом анбаре по два станка, в них безперерывно день и ночь водою пилят тес; в сутки в одном анбаре распиливается от 70 до 80 бревен; сей тес, совсем очистивши, отправляют в июле до августа месяца к нему, Рексу, в Санкт-Петербург, на сделанных здесь галиотах, а от него уже в Англию, отколь и получает немалую сумму денег, а также и в России желающим продает. На оной же речке от пильного заводу в полверсты его ж господина Рекса, железный завод; в нем три работающих водою анбара; при оном заводе железной руды нет, а производят новое железо из самых худых негодных никому железных обломков (которые сюда привозят из Санкт-Петербурга целыми галиотами), кои сплавливают в горну большими кусками и вытягивают самое хорошее новое железо большими и малыми штангами, и перерезывают оныя на мелкие прутья, и из этого же железа черное и белое делают листье и жесть, а также и самую чистую сталь, превосходящую аглицкую, ибо, как и данною мне пробою доказано, оная в преломленных частях гораздо мельче показываете состав, нежели аглицкой; равно же сему, делают и разные большие инструменты. В сем заводе всех оных железных дел главный мастер Француз Франц Иванович Ретрувей. По приезде сюда стал я с прочими приехавшими со мной господами у главного над обоими сими заводами от господина Рекса прикащика Андрея Юрьевича Балзера санкт-петербургского ж аглицкого купца, который принял нас весьма ласково и угощал того ж часа, когда приехали, в сделанной возле желязнаго заводу на высокой горке беседке, с пушечною, продолжавшеюся с перерывками более часа, пальбою. У него за рассматриванием заводов до полден другого дни.

   А 6-го числа, в пятницу, после обеда Андрей Юрьевичу дал мне до озера Онега или Вознесенской пристани свою лодку, на которой сделана была на скорую руку палуба; но за случившеюся сильною с большим громом, молниею и дождем грозою, во ожидании, по коль перестанет, принужден был остановиться. В 10-м часу гроза поутихла, остал маленький дождик, и, я, нанявши гребцов и лоцмана с заплатою им каждому по три копейки на версту, поехал вместе с Александр Алексеевичем Козляиновым до деревни Важни, где он жительство имеет, a прочие господа, разом же со мною отвалив от берегу, поехали вниз рекою Свирью к городу Ладьину-Полю. В 12 часов, отъехавши от Усланки пять верст, пристали к деревне Важни, стоящей против устья реки Важни, где она впадает в Свирь, в которой он, Козляинов, жительство имеет. Отсель взявши других гребцов, поехал во 2-м часу по полуночи.

   В субботу, 7-го числа, проехавши от Важни двенадцать верст, для перемены гребцов пристали к деревне Подпорожью, где в лодке напившись чаю, поехал в 8-м часу. В одиннадцать часов пристал к погосту Хавронскому, до которого от Подпорожья десять верст. Во оном погосте старая деревянная церковь рождеству Иоанна Предтечи, в коей отслужив молебен, ходил смотреть вновь старанием тамошнего священника от мирского подаяния построенную Рождеству Христову деревянную ж церковь, коя еще не священа, а приготовлялись святить в прошедшем июне месяце 23-го числа. Во оном погосте взял других гребцов и лоцмана за ту же цену; отобедавши поехал по полудни в первом часу. От погоста проехавши пять верст, в три часа для перемены же гребцов привалили к деревне Мятосови и в том же часу из выехали. Проехавши от деревни Мятосовой 12 верст, для перемены же гребцов остановились по полудни в шестом часу возле погоста Пильма. Во оном погосте деревянная церковь Преображению Господню и Варламию Хутынскому. Здесь на впадающей в Свирь речке Пильме, в самом устье два пильных анбара или мельницы олонецкого купца Патапа Терентьева Свисникова; в анбарах по два станка, один анбар распиливает в день от 60 до 65 бревен, и тес отправляют на больших барках в Санкт-Петербург и Олонец. Из оного погоста поехали в седьмом часу. Отсель проехав три версты, пристал к погосту Платяшну. Во оном погосте деревянная церковь Стретению Господню и Николаю Чудотворцу (строена при царе Алексее Михайловиче, чему по сей год минуло 140 лет). Здесь отслужив молебен и с тамошним священником напившись чаю и поужинавши, поехали в 10-м часу. Во оный день от Хавронского до сего погоста, то- есть, одиннадцать часов продолжался дождь, только без грому и молнии.

   Отъехавши от погоста Пильма 20 верст, в четыре часа утра, в воскресенье, 8-го числа в заговины перед Петровым постом, впадающею в реку Свирь рекою Ивиною пристали к состоящей над оною рекою деревни Миткиной, в которой последней части над Свирью господин смотритель секунд-майор Андрей Михайлович Косяков жительство имеет, у коего имел роздых. Напившись же с ним чаю, ходили сухим путем в погост Остречинский (к обедни), до коего сухим путем две, а водою верст 6.

   Оный погост положение свое имеет на ровном гористом месте, над речкою Остречинкою, впадающею в реку Ивину; в нем три деревянных церкви: 1-я - Рождеству Богородицы и Николаю Чудотворцу, строена весьма чудною снаружи архитектурою еще во время царствования Бориса Годунова; внутри она уже многократно переправлена и осевши в землю сажени с две; к удивлению ж моему, лес по поверхности земли, не смотря на древность до двухсотпятидесяти лет, еще здоров; 2-я - Покрову Пресвятыя жалованье и провиант получается из Архангельской же казенной палаты по третям. К Богородицы; оная строена при жизни Александр Свирского и им освящена; 3-я - в низу под колокольней Фролу и Лавру, построена тому назад лет тридцать-пять.

   Во оном погосте отслушавши обедню и молебен, с ним же, господином смотрителем Андреем Михайловичем, от самых церквей в небольшой его лодке поехали в деревню Миткину вниз речкою Остречинкою и рекою Ивиною. По приезде ж с погоста в него обедал и, за бывшим не малым дождем, во ожидании поколь перестанет, отдыхал. По утишении ж дождя, напившись чаю в начали 10-го часа, поехал также с наемными переменными ж 4 гребцами и 5-м лоцманом, но уже с зарплатою на версту каждому по две копейки, и провожал Андрей Михайлович до стоявших на реке Свири галиотов с грузом.

   По выезде на реку Свирь был на галиоте, в котором везли из Петрозаводска в Санкт-Петербург большие чугунные пушки и разных сортов ядры; доброта чугуну в тех пушках и ядрах чрезвычайно меня удивила: гладкость и пропорция странных сих орудий великую доставляет честь господину Гасканию, Агличанину и директору сей фабрики в городе Петрозаводске; на сем галиоте, с господином надзирателем Касяковым расставшись, поехал вверх же рекою Свирь к озеру Онегу.

   Проехавши ж от деревни Миткиной три версты, в 11 часов для ужины и заговен, за неимением по близости жила, пристал к пустой избы, в коей во время рыбной ловли живут рыбаки, где напившись чаю и поужинавши, поехал в последней четверти второго часа по полуночи. Проехавши от деревни Миткиной 10 верст, 9-го числа, в понедельник, в три часа утра остановился возле деревни Гак-Ручей, а от оной: по перемене гребцов, отвалили в половине 4-го часа. А в 8 часов для ж перемены гребцов пристал к погосту Иванков Остров, до которого от деревни Гак-Ручей 12 верст. Во оном погосте деревянная церковь Введению во Храм Богородицы и Николаю Чудотворцу. Из него, напившись в избе чаю, взявши других гребцов и лоцмана, выехал в десять часов.

   Проехавши от оного погоста десять верст, в два часа по полудни привалили к деревне Княж-Бара, в коей для обеда пристал в доме крестьянина Павла Якимова Вдовицина. Сей крестьянин живет довольно достаточно и дом имеет порядочный. Он собственным своим капиталом всякий год строит против своего дому от 4-х до 6 самых больших и середовых галиотов и, положив на них совсем исправную хорошую оснастку, прежде возит в них из Петрозаводска в Санкт-Петербург всякий тяжелый груз, как-то: пушки, ядры и прочее, за что и получает с казны хорошую плату, ибо галиоты его поднимают большие от 12 до 16, а середние от 8 до 10 тысяч пудов, и, выручив он сею возкою без мала что не все свои издержанные на строение, оснастку и провоз деньги, потом продает их петербургским и иностранным купцам: большой галиот - от двух до четырех, середний - от полуторых до двух тысяч рублей, от которого промыслу и капитал хороший имеет. По показанию ж его, Вдовицина, находится от него верстах в 30 самая лучшая глина, годная для стеклянных фабрик, которую возят даже в Петербург на фабрику святлейшего. Сверх же того, по его ж объявлению, имеется там самое большое количество песку самого лучшего для помянутых фабрик. Жалко, что никто не восхощет помочь сему голодному краю заведением стеклянных в сих местах фабрик. Вся Свирь чрезмерно бы могла обогатить неимущих ее жителей питанием, смолою, дегтем, угольем, железными рудами, обрабатыванием кож, а особливо пиловкою соснового лесу. Истечение Свири гораздо на все сии заведения способно, ибо вершины ее к Онегу по причине частых порогов делают транспорты затруднительными.

   Из оной деревни Княж-Бары, напившись чаю, отобедавши и переменив гребцов и лоцмана, выехал в половине четвертого часа. Проехавши от ней пять, а всего от Александр-Свирского монастыря сухим путем 25, рекою Свирью 144, и того 169 верст, в 6-м часу пристали к погосту Вознесенскому, где исток Свири в озеро Онего. В оном погосте две деревянных церкви: 1-я - Вознесению Господню и Благовещению Пресвятая Богородицы, 2-я - Николаю Чудотворцу. Живущие как около сего погоста, так и по обе стороны реки Свири дворцовые и экономические крестьяне (а помещичьих нет), очень бедны, затем что у них хлебопашество за неспособностию к тому земли, а притом и за неурожаем, так мало, что им своего хлеба не становится и самому богатому на полгода, а бедному и еще меньше, а покупают хлеб в Ладоге. Скота у них также мало, а у многих, кроме одной лошади, и совсем нет; снискивают же они себе весьма бедное пропитание от делания новых галиотов, которых, по объявлению Андрее Михайловича Косякова, строится ежегодно разной величины на реках: Паше, Сермаксы и Свири от трех до четырех сот, получая за работу с галиота пять и шесть человек, в 6 и 7 месяцев на своем хлебе, от 3-х до 4-х сот рублей, кроме оснастки и железного кузла; ездят на них с Петрозаводска с грузом в Санкт-Петербург, другие семьянистые нанимаются в Услан: и в прочие вышеписанные заводы, где кому ближе от дому на налето в работники, а в дальние города в работу не ходят; а зиму живут все дома, за неумением никаких реместв, без заработков праздно, а только ходят некоторые изредка в ближние свои леса за медведями и убивают малое число птиц глухих тетеревей, полевиков и рябчиков; хотя ж они в реке Свири и ловят рыбу - щук, лещей, окуней, платиц, внизу реки черных, а вверху белых сигов, однако ж, от нее они небольшой имеют прибыток, а только довольствуют сами. При всей же таковой их бедности, они столь честны, что я в некоторых местах забывал останавливаючись свои вещи, но они возвращали их мне, догонявши на дороге, и я, в проезд свой по Свири любопытствуя обо всем знать, не слышал ни от кого, чтоб они у проезжающих или промеж себя учинили когда-нибудь воровство или иное что вредное. Во оном погосте в вечеру отслушал всенощную, а во вторник 10-го числа, литургию и в дьячковой избе отобедал.

  

  

   Потом нанял пришедшую сюда с города Повенца с соловецкими богомольцами Повенецкого крестьянина Михайлы Федорова до пристани Пигматки сойму с палубою за шесть рублей, в которую переложивши экипаж, в озеро Онего поехал в половине пятого часа, с нанятыми мною 4 человеками гребцами. С начала по выезде из устья на озеро был маленький дождик, кой скоро и утих, потом настал большой нам боковой ветр, с помощью которого ехали парусом неподалеку от левого берега.

   Проехавши от Вознесенского погоста (или устья) 30 верст, в 11-м часу пристали к деревне Рыбной; в ней обогревшись и отужинавши, взяв в рассуждении попутного ветра гребцов только двух, поехали от нее в час по полуночи парусом без гребли, близь того ж левого берега.

   Отъехавши от деревни Рыбной 40 верст, в среду 11-го числа в семь часов утра пристали к острову Брусну. Сей остров во обширности до десяти верст; на нем был мужеской монастырь, который при положении монастырей в штат изпразднен, а теперь в имеющейся здесь старой деревянной во имя Николая Чудотворца церкви службу отправляет белый священник, который живет против церкви, от устья на левом берегу озера, расстоянием от того острова в версте. В доме оного священника напившись чаю и пофриштиковавши, при благополучной погоде и прямопопутном ветре (или фордовне) пустился отсель в 9 часов без гребцов, двумя парусами, самою большою озера Онега салмою или плесом на 60 верст, где нет с берега до берега островов. NB. Сия салма пролегает против Петрозаводской губы.

   Будучи ж самою срединою озера, подъезжаючи к Климентскому острову и монастырю, было в нашем виду в правой стороне шесть небольших островов, именующихся Климентскими. Проехавши от острова и погос