Ножин Евгений Константинович - Правда о Порт-Артуре

рисутствовавшихъ офицеровъ.

   Всѣ взялись за бинокли.

   Дѣйствительно, противникъ поддерживалъ довольно энергичный огонь по правому флангу Зеленыхъ горъ, концентрируя его у редюита.

   Доносился гулъ оруд³йныхъ выстрѣловъ, и явственно обрисовывались облачки рвущихся шрапнелей.

   - Господа! Нечего лоботрясничать, идемте дѣло дѣлать. Эдакъ мы никогда не кончимъ, заговорилъ Стессель и тронулся первымъ, опираясь на палку.

   Говорятъ, онъ гдѣ-то и куда-то былъ раненъ. По обыкновен³ю, онъ былъ одѣтъ въ сѣрую гимнастическую блузу и сѣрые сапоги.

   Вся свита тронулась за нимъ.

   Фокъ, Кондратенко и я шли непосредственно за нимъ.

   Набрели наконецъ на какую-то батарею. Генералъ обошелъ оруд³я, посмотрѣлъ на нихъ, пощупалъ, подошелъ къ брустверу, заглянулъ внизъ. Крутой скатъ сбѣгалъ въ глубокую долину...

   - Ну, гдѣ японцамъ сюда добраться? передохнутъ паршивые.

   - А гдѣ стрѣлки? Командиръ батареи, гдѣ стрѣлковое прикрыт³е?

   - Вотъ здѣсь и тамъ дальше, вонъ виднѣются окопы, взявъ подъ козырекъ, докладывалъ батарейный командиръ.

   - Отлично, имъ внушить, чтобы не зѣвали. Японецъ хитрый.

   - Ваше превосходительство, неугодно ли чаю? съ широко-расплывшимся лицомъ и самымъ заискивающимъ видомъ хозяйничалъ начальникъ отдѣла полковникъ Савицк³й.

   Сдѣлавъ маленькую передышку, двинулись дальше. Нужно было спускаться по крутому скату. Требовалась нѣкоторая способность къ эквилибристикѣ. При довольно тучномъ сложен³и генерала это ему было не легко. Но тутъ оказалъ и оказывалъ впослѣдств³и большую услугу какой-то довольно пожилой капитанъ.

   Съ радостнымъ, полнымъ счастья лицомъ, съ нѣкоторой вдумчивостью и серьезностью во взглядѣ онъ взялъ подъ руку своего любимаго начальника и осторожно, любовно, съ истинно христ³анской покорностью помогалъ ему спускаться.

   Грузная фигура, опираясь на палку и поддерживаемая съ другой стороны смиренно-предупредительнымъ капитаномъ, медленно спускалась. Я шелъ непосредственно за этой идиллической парочкой.

   Какой это былъ чудный сюжетъ для художника!

   Прогремѣвш³й своимъ именемъ генералъ и незамѣтный, рядовой капитанъ, въ боевой обстановкѣ, подъ руку спускающ³еся съ высокой горы.

   - Ваше превосходительство, вотъ кустикъ. Вы лѣвую ногу на него поставьте, вотъ такъ, а теперь обопритесь о мое плечо.

   Манипуляц³и эти продѣлывались, и встрѣтившееся затруднен³е было преодолѣно.

   И это офицеръ русской арм³и?!

   Мнѣ было его жалко.

   Неужели перспективы лишняго ордена, слѣдующаго чина могли превратить его въ такое малюсенькое въ нравственномъ отношен³и существо?

   Наконецъ спускъ благополучно кончился, начался подъемъ. Стессель подымался, капитанъ шелъ сзади, очевидно, съ цѣлью ежесекундно подать руку помощи тому, въ рукахъ котораго было все благополуч³е злополучнаго капитана.

   На полуподъемѣ я сошелся съ ²олшинымъ и Степановымъ, они горячо критиковали какую-то позиц³ю, хотѣлъ было спросить фамил³ю капитана, но тутъ неожиданно наткнулись на бивуакъ и кухни одного изъ стрѣлковыхъ полковъ.

   Картина была оригинальная - я немедленно воспользовался своимъ походнымъ фотографическимъ аппаратомъ и на время забылъ о капитанѣ, котораго, при дальнѣйшемъ слѣдован³и, уже болѣе не видѣлъ.

   Живъ ли онъ? Если убитъ - жаль.

   Если живъ, то интересно знать, сколько у него орденовъ за боевыя отлич³я и сколько за смирен³е.

   Уже давно наступилъ полдень, а мы все шли по узенькой дорожкѣ Юпелазскаго горнаго кряжа.

   Направо непрерывно шли стрѣлковые окопы. Стессель время отъ времени здоровался съ стрѣлками.

   Около часу дня добрались до редута съ крытыми бойницами для пулеметовъ и стрѣлковъ.

   Масса китайцевъ долбила известковую породу горы. Голый камень, брусья, балки, рельсы и желѣзные листы - вотъ весь матер³алъ для редута. Земли совсѣмъ не было.

   Китайцы, при нашемъ приближен³и, побросали кирки и скрылись за скатомъ.

   Стессель обошелъ редутъ, всталъ на брустверъ. На насъ совсѣмъ близко глядѣла вершина Куинъ-Сана. Въ бинокль отчетливо ясно было видно, какъ японцы производятъ работы.

   Я вынулъ аппаратъ, снялъ всю группу. Стессель замѣтилъ и началъ позировать. Я дѣлалъ видъ, что снимаю его въ разныхъ положен³яхъ. Наконецъ онъ усталъ и сѣлъ на сѣдло пулемета, приказавъ вставить ленту.

   Черезъ нѣсколько минутъ генералъ Стессель собственноручно открылъ непрерывный огонь по противнику.

   Я сдѣлалъ видъ,что снимаю.

   Лента заклинилась. Приказано было вставить другую. Огонь, уб³йственный огонь пулемета возобновился.

   Самъ начальникъ ра³она стрѣлялъ. Струя свинца ложилась въ долину, до Куинъ-Сана ея не хватало.

   Я повторилъ маневръ съ аппаратомъ.

   Лента вновь заклинилась. Приказано было вставить еще.

   Я не знаю, долго ли бы еще продолжалась эта якобы боевая стрѣльба самого Стесселя по наступающимъ японцамъ (я говорю - наступающимъ, потому что на американскомъ пароходѣ "China" я видѣлъ въ одномъ изъ иллюстрированныхъ американскихъ издан³й гравюру подъ этимъ назван³емъ), если бы не остановилъ ее Кондратенко словами:

   - Ваше превосходительство, рѣдкая лента въ пулеметѣ проходитъ безъ изъяна, вѣчно одинъ изъ патроновъ заклинится. Нужно на это обратить самое серьезное вниман³е. Пулеметовъ у насъ очень мало. Во время штурма они незамѣнимы, а каждое заклинен³е отнимаетъ массу драгоцѣннаго времени.

   - Да, да. Это безобраз³е! Они не умѣютъ снаряжать лентъ. Очевидно, небрежность, нерадѣн³е, мѣшаютъ патроны разныхъ сроковъ, валяютъ въ пескѣ. Все это исправить, указать, научить! Кто этимъ вѣдаетъ? Ну, вотъ онъ и долженъ все это тамъ исправить.

   Отдохнувъ у пулеметовъ, тронулись дальше. Теперь я пошелъ рядомъ со Стесселемъ, Фокъ непосредственно за мной. Кондратенко шелъ четвертымъ.

   Стессель временами заговаривалъ со мной, подробно объясняя, как³я мы заняли великолѣпныя позиц³и. Въ его голосѣ звучала полная увѣренность, что японцы никогда не въ состоян³и будутъ взять этихъ позиц³й.

   Въ промежуткахъ, когда умолкалъ Стессель, меня бралъ подъ руку Фокъ и, съ своей стороны, безсвязно разсказывалъ о многомъ. О томъ, какъ онъ воевалъ съ турками, какъ великъ духъ нашего солдата, какъ не понимаютъ его офицеры, какъ мало они любятъ солдатъ.

   Я слушалъ эту болтовню, и въ моей памяти съ болѣзненной ясностью возставали картины кинжоускаго боя.

   За мной шелъ Кондратенко, понуривъ голову. О чемъ думалъ въ это время Романъ Исидоровичъ? вѣдь онъ, слово въ слово слышалъ, что говорилъ Фокъ. Въ это время у нихъ отношен³я были довольно натянутыя. Фокъ едва снисходилъ къ нему, въ особенности послѣ удачнаго исхода боя 21 ³юня.

   Думаю, что Кондратенко не менѣе меня возмущала эта праздная, ни на чемъ не основанная болтовня.

   Голосъ Фока продолжалъ гудѣть надъ моимъ ухомъ, рука его поддерживала мою. Чувство корректности заставляло меня итти рядомъ съ нимъ, но я былъ словно въ туманѣ, я чувствовалъ, что иду съ нехорошимъ, злымъ, преступнымъ человѣкомъ. Я едва усваивалъ то, что онъ мнѣ говорилъ. Но послѣднюю его фразу, обращенную ко мнѣ въ этотъ день, я отлично помню.

   - Вы видите на дѣлѣ, какую огромную пользу приносятъ наши охотничьи команды. А вѣдь въ этомъ дѣлѣ иниц³аторомъ и организаторомъ явился я. Первыя охотничьи команды были организованы въ моей дивиз³и...

   Я положительно не могъ понять, серьезно онъ это говоритъ, или издѣвается надо мной.

   Оглянулся, смотрю - Романъ Исидоровичъ глядитъ на меня и хитро улыбается.

   Осторожно высвободивъ руку и бросивъ моему собесѣднику холодное "pardon", я пошелъ рядомъ съ Кондратенко.

   На душѣ стало сразу легче, а вокругъ какъ будто свѣтлѣй. Отъ всей небольшой, довольно стройной его фигуры вѣяло какой-то свѣжестью, правдой. Изъ-подъ прищуренныхъ вѣкъ смотрѣли так³е свѣтлые, чистые, хорош³е глаза.

   Впереди шли "герои". Съ ними было тяжело, словно это были не люди, а манекены.

   А вотъ съ нимъ даже итти было пр³ятно. Словно силъ прибавилось, подъемъ казался не такимъ крутымъ, люди не такими утомленными.

   Да, въ Кондратенко чувствовался воинъ въ лучшемъ значен³и этого слова.

   Часамъ къ двумъ мы подошли къ расположен³ю мортирнаго взвода.

   Двѣ мортиры стояли на деревянныхъ платформахъ. По одну сторону разбиты палатки для нижнихъ чиновъ, по другую - для командира.

   Здѣсь былъ сдѣланъ привалъ.

   Жара стояла невыносимая. О вѣтеркѣ не было и помина. Отсутств³е какой бы то ни было растительности, голыя скалы, покрытыя жалкой зеленью,- усиливали зной.

   Какъ тамъ надъ редутомъ, такъ здѣсь надъ нами царила вершина Куинъ-Сана, на которой и за которой японцы производили работы.

   Въ бинокль Цейльса отчетливо было видно работавшихъ японцевъ. На правой сопкѣ обрисовывался неподвижный силуэтъ японца.

   Затѣялся споръ - кто это, офицеръ или часовой. Рѣшить, конечно, въ виду дальности разстоян³я было очень трудно.

   Генералъ Фокъ что-то оживленно доказывалъ Стесселю своимъ замогильнымъ голосомъ. Начальникъ ра³она, взобравшись на кручу (здѣсь тоже былъ крутой скатъ въ долину), внимательно его слушалъ.

   Остальные группами расположились у мортиръ.

   Кондратенко то нервно ходилъ отъ одной группы къ другой, по обыкновен³ю заложивъ руки назадъ, то поворачивался въ сторону Куинъ-Сана и пристально глядѣлъ на его вершину.

   Романа Исидоровича, видимо, что-то безпокоило. Онъ подошелъ къ своему начальнику штаба подполковнику Науменко и что-то ему сказалъ.

   Затѣмъ подошелъ къ Стесселю и, опустивъ голову, очевидно, ждалъ, когда кончитъ свою болталог³ю Фокъ.

   Фокъ, замѣтивъ подошедшаго Кондратенко, быстро ретировался и куда-то исчезъ.

   Романъ Исидоровичъ, указывая то на мортиры, то на Куинъ-Санъ, въ чемъ-то убѣждалъ Стесселя.

   Интересуясь этой бесѣдой, я подошелъ къ разговаривающимъ.

   - По моему, ваше превосходительство, намъ необходимо время отъ времени тревожить противника оруд³йнымъ огнемъ, все-таки этимъ мы будемъ мѣшать производству работъ. Посмотрите: они открыто, безнаказанно, въ виду всего нашего фронта, ведутъ свои работы. Этимъ мы будемъ ихъ утомлять, заставивъ всегда быть на сторожѣ.

   - Да, да, это вѣрно! Но видите ли, мы должны экономить снаряды: ихъ у насъ то не особенно много. Чортъ его знаетъ, что предстоитъ впереди.

   - Конечно, ваше превосходительство, нужно расходовать экономно. Но тревожить противника необходимо.

   - А что, вотъ эти пушки могутъ нанести имъ вредъ? Можно изъ нихъ стрѣлять? А то вѣдь мы умѣемъ поставить пушки только для близиру. А захочешь стрѣлять - тутъ тебѣ и тпррру.-

   - Нѣтъ, ваше превосходительство, эти полевыя мортиры въ полной исправности, изъ нихъ можно стрѣлять - едва сдерживая улыбку, серьезно и почтительно отвѣчалъ Кондратенко.

   - Ну, если такъ, давайте стрѣлять. Попугаемъ япошекъ.

   Немедленно было отдано приказан³е приготовить взводъ къ открыт³ю огня.

   Командиръ взвода подпоручикъ Кальнинъ засуетился. Прислута начала накатывать мортиры, снимать чехлы, подносить заряды и снаряды.

   Всѣ оживились, невольно обращая вниман³е въ сторону противника, который, пр³ученный къ полной бездѣятельности нашего фронта, спокойно, ничего не ожидая, производилъ свои работы.

   Но вотъ показался генералъ Фокъ; ему, видимо, уже сообщили объ отданномъ распоряжен³и. Онъ быстро шелъ къ намъ, на ходу размахивая руками, и что-то голосилъ.

   Подойдя къ Стесселю и не обращая никакого вниман³я на Кондратенко, сказалъ.

   - Что это, ваше превосходительство, огонь открыть собираетесь?

   - Да, вотъ Романъ Исидоровичъ на этомъ настаиваетъ Необходимо тревожить противника.

   - Нѣтъ, ваше превосходительство, теперь стрѣлять нельзя. Я положительно противъ этого.

   - Почему?

   Кондратенко отступилъ нѣсколько шаговъ и ожидалъ результатовъ этого пререкан³я. Всѣ насторожились. На лицахъ не то недоумѣн³е, не то улыбки.

   - Я, ваше превосходительство, безусловно противъ этого. Помилуйте, откроемъ мы огонь, противникъ немедленно намъ начнетъ отвѣчать.

   - На правомъ флангѣ мы иногда тревожимъ. Противникъ не отвѣчаетъ - вставилъ Кондратенко.

   - То на правомъ, а то у меня здѣсь. Я произвожу по всей лин³и массу работъ, онѣ должны скоро кончиться; по разсчету, къ 13-му. Откроемъ мы огонь, они намъ отвѣтятъ, рабоч³е разбѣгутся, работы не будутъ окончены. Нѣтъ, нѣтъ, я противъ этого. Дѣлайте, какъ хотите, я не отвѣчаю за послѣдств³я. Огонь откроемъ, сюда по всей лин³и они отвѣтятъ. Бѣдные солдатики въ окопахъ - передъ боемъ имъ нужно отдыхать. Снарядовъ у насъ мало, чѣмъ будемъ защищать Артуръ, отбивать штурмъ здѣсь и тамъ?- Фокъ убѣждалъ, Фокъ горячился. Онъ искренно не хотѣлъ того, противъ чего протестовалъ.

   Кондратенко молча отошелъ въ сторону. Прислуга у батарей тоже не знала, что дѣлать.

   Всѣ ожидали, чѣмъ рѣшитъ Стессель.

   - Ну, если нельзя, такъ нельзя. Скажите тамъ, что стрѣлять не будемъ - спокойно вѣщалъ начальникъ ра³она.

   Кондратенко, скрывая свое состоян³е духа, которое, полагаю, было не изъ завидныхъ, о чемъ-то разговаривалъ съ однимъ изъ офицеровъ.

   Тронулись дальше, Кондратенко шелъ въ самомъ хвостѣ.

   Большинство изъ офицеровъ бесѣдовало по поводу только что разыгравшагося инцидента.

   Кто шутилъ, кто злился; большинство, видимо, не придавало ему никакого значен³я.

   Фокъ офицеровъ своей дивиз³и давно пр³училъ къ своимъ дикимъ выходкамъ. Да и устали уже всѣ порядочно: трет³й часъ былъ на исходѣ.

   Давно пора было закусить.

   Впереди меня шли два молодыхъ офицера, тоже слышавшихъ все, что произошло у мортиръ.

   - Вотъ гдѣ истинные союзники японцевъ, сказалъ одинъ изъ нихъ.

   - А что? хитро улыбаясь, спросилъ товарищъ.

   - Да развѣ ты не слышалъ разглагольствован³й Фока? Взять бы этихъ господъ, связать, посадить на коней и отправить въ подарокъ японцамъ.

   - Нѣтъ, врешь, братъ! Они бы ихъ не приняли. Это значило бы растянуть оборону крѣпости на неопредѣленное время. Послѣ Кинжоускаго боя они вполнѣ оцѣнили этихъ полководцевъ и, конечно, надѣются въ союзѣ съ Стесселемъ и Фокомъ быстро овладѣть Артуромъ.

   Устами этихъ юношей говорила сама истина.

   Осмотръ позиц³й продолжался въ томъ же порядкѣ, въ какомъ онъ начался.

   Указан³й или какихъ-нибудь существенныхъ поправокъ никто не дѣлалъ. Всѣ шли покорнымъ стадомъ за Стесселемъ. Послѣдн³й время отъ времени останавливался, смотрѣлъ впередъ, хвалилъ выбранныя позиц³и, приговаривая:

   - Ну, гдѣ тутъ японцамъ добраться до насъ? Не дойдутъ, подохнутъ мерзавцы. А сколько ихъ испортится на фугасахъ! Нѣтъ - я совершенно спокоенъ. Увѣренъ, что никакая ихъ часть не дойдетъ сюда.

   Всѣ слушали эти разглагольствован³я и молчали. Проходя мимо окоповъ, Стессель внушалъ стрѣлкамъ, что имъ нечего бояться пуль, шрапнелей и осколковъ... Блиндажи уберегутъ васъ отъ нихъ; если вы отсидитесь, то побьете много врага, если вылѣзете - понесете больш³я потери. Генералъ Стессель говорилъ о блиндажахъ. Солдаты слушали его и, увѣрившись, что у нихъ есть блиндажи, громко кричали ему вслѣдъ: Такъ точно! Рады стараться, ваше превосходительство!

   Но я то былъ не слѣпъ, не ночь была, солнце свѣтило ярко. Блиндажей или чего-нибудь напоминающаго ихъ я не видѣлъ на всемъ нашемъ пути. Были вырыты мелк³е окопы, безъ всякихъ даже признаковъ козырьковъ. Окопы были открыты какъ для ружейнаго, такъ и шрапнельнаго огня. А о дѣйств³и на нихъ фугасныхъ бомбъ и говорить было нечего.

   Къ несчастью, у меня не сохранились снимки этихъ окоповъ. Мнѣ пришлось ихъ оставить при бѣгствѣ изъ Артура. Читатель вооч³ю убѣдился бы, как³е это были окопы и блиндажи.

   Не говоря уже о блиндажахъ,- не было настоящихъ стрѣлковыхъ окоповъ, люди сидѣли въ какихъ-то не то ямахъ не то рвахъ и вѣрили своему начальнику, что сидятъ въ отличныхъ блиндажахъ и на предложен³е его тамъ сидѣть орали:

   Рады стараться!

   Этотъ фактъ мнѣ краснорѣчиво говорилъ, какъ въ боевой обстановкѣ главный начальникъ можетъ гипнотизировать массы.

   Въ этотъ день я еще ближе познакомился со Стесселемъ. Я понялъ, что онъ своей фигурой, громкимъ голосомъ, даже несвязными рѣчами можетъ произвести впечатлѣн³е. Я окончательно убѣдился, что онъ все, что ему Богомъ и Фокомъ даровано, сумѣетъ использовать до конца.

   Не летай впослѣдств³и по городу снаряды, не разрывайся они по всей его площади, я болѣе чѣмъ увѣренъ, что онъ никогда не сдалъ бы Артура.

   Часамъ къ 5-ти мы добрались до одной изъ скорострѣльныхъ полевыхъ батарей.

   Осмотрѣвъ батарею, поздоровавшись со стрѣлками, Стессель и Фокъ, справившись о времени, начали проявлять всѣ признаки крайняго возбужден³я и безпокойства.

   Фокъ гнусилъ своимъ голосомъ въ одномъ мѣстѣ - Стессель разносилъ кого-то въ другомъ.

   Сначала мы не могли понять, что такое произошло, почему нашъ предводитель, цѣлый день бывш³й въ такомъ прекрасномъ настроен³и, гнѣвается.

   Разгадка оказалась простой.

   Оказывается, по иниц³ативѣ коменданта крѣпости, начальникомъ артиллер³и генералъ-ма³оромъ Бѣлымъ должна была быть произведена боевая стрѣльба по вершинѣ Куинъ-Сана оруд³ями одной изъ батарей с восточнаго фронта крѣпости, если не ошибаюсь, съ батареи "Большое Орлиное гнѣздо".

   Огонь предполагалось открыть между 5 и 6 часами вечера. А мы, какъ на грѣхъ, очутились какъ разъ на створѣ этой батареи. Генералы Фокъ и Стессель сначала крѣпились, но когда стрѣлка часовъ стала приближаться къ этому роковому часу, они не могли оставаться хладнокровными.

   Тревожныя лица выдавали ихъ напряженное душевное состоян³е. Ежесекундно могъ раздаться вой приближающагося снаряда, а при сравнительной дальности разстоян³я онъ могъ дать недолетъ и разорваться.

   Ни Стессель ни Фокъ еще не испытывали этого пр³ятнаго ожидан³я, такъ какъ еще ни разу не были въ сферѣ дѣйствительнаго артиллер³йскаго огня.

   Итти дальше не имѣло смысла, т. к. при большой разсѣиваемости снарядовъ (при стрѣльбѣ съ дальнихъ дистанц³й, да еще изъ оруд³й стараго образца) любой снарядъ, давъ недолетъ, могъ лечь на пути дальнѣйшаго слѣдован³я. Послѣднее, конечно, было трудно предположить, т. к. на батареяхъ прекрасно знали, что впереди наши войска, и поэтому прицѣлъ взяли бы на крайнюю дистанц³ю и никогда не допустили бы недолета.

   Положен³е нашихъ "героевъ" было критическое. Они страшно волновались и въ силу этого не могли здраво разсуждать. Страхъ и неизвѣстность овладѣвали ими съ каждой минутой сильнѣй.

   Стессель неистово кричалъ - все было теперь плохо и неисправно, неудачно.

   Уже было почти четверть шестого.

   Напряжен³е дошло до крайнихъ предѣловъ, нуженъ былъ выходъ, иначе свершится нѣчто позорное, которое уже ничѣмъ нельзя будетъ поправить... и Фокъ, ген³альный Фокъ нашелъ этотъ выходъ.

   - Батареѣ скатывать оруд³я внизъ, стрѣлкамъ отходить тоже въ долину - раздалась команда.

   - Чортъ знаетъ, выдумаетъ же Бѣлый эту дурацкую стрѣльбу, да еще тянетъ! Живо скатывать оруд³я, каждую минуту батарея можетъ открыть огонь. Ну вы, живо, живо! Нечего копаться - командовалъ Стессель, спускаясь въ долину.

   Артиллеристы съ большимъ трудомъ спускали оруд³я по крутому подъему, стрѣлки усердно имъ помогали.

   Каково имъ было потомъ подымать ихъ наверхъ?! Трехдюймовыя полевыя оруд³я не изъ легонькихъ.

   Спустились мы очень быстро, генералу Стесселю на этотъ разъ и вожатаго не понадобилось.

   По ту сторону долины, въ мертвомъ пространствѣ, у берега мелководной рѣчонки, подъ густо разросшимися деревьями вѣстовые накрывали столъ.

   Это было очень и очень кстати. Проголодались мы всѣ изрядно.

   Оказалось, что всѣ страхи были совершенно напрасны. Въ Артурѣ и не подумали открывать огонь по Куинъ-Сану. Разсерженный, напуганный и возмущенный Стессель такъ и не сѣлъ за столъ, даже отказался отъ чаю, все время бесѣдуя съ генераломъ Кондратенко.

   Только иногда доносились отрывочныя фразы: "Этотъ комендантъ вѣчно что-нибудь выдумаетъ". "Бѣлый еще не выспался". "Приходится мучить людей".

   Генералъ Фокъ сидѣлъ за столомъ рядомъ со мной и угрюмо пилъ чай, заѣдая его любимымъ "сладенькимъ" мармеладомъ'.

   Vis-a-vis сидѣлъ N трет³й, начальникъ штаба полковникъ Рейсъ, который съ большимъ вниман³емъ слушалъ разсказъ одного изъ присутствовавшихъ о поведен³и нашего полицмейстера, очень усердно слѣдившаго за нравственностью и въ особенности за вѣрностью женъ.

   Полицмейстеръ Тауцъ въ своемъ рвен³и дошелъ до того, что, когда къ нему въ канцеляр³ю явилась жена одного сапернаго унтеръ-офицера, призваннаго изъ запаса (молодая и очень интеллигентная женщина), съ просьбою защитить отъ звѣрскаго съ ней обращен³я мужа, съ которымъ она уже не жила - Тауцъ категорически ей заявилъ, что, если она не вернется къ мужу, онъ, полицмейстеръ, прикажетъ ее отодрать.

   Я этому ничуть не удивился. Полицмейстеръ, поощряемый Стесселемъ, творилъ все, что хотѣлъ.

   Отодрать эту злосчастную жену не отодрали, но послѣдняя, не находя нигдѣ защиты она, между прочимъ, была и у m-me Стессель, отравилась.

   Жаръ слегка спалъ, когда мы встали изъ-за стола.

   - Сѣдлать лошадей! крикнулъ Стессель.

   Черезъ четверть часа мы выѣхали въ Луньвантаньскую долину.

   На встрѣчу намъ несся съ ординарцами и адъютантомъ бравый командиръ 13-го восточно-сибирскаго стрѣлковаго полка князь Мачабелли. Онъ недавно былъ переведенъ сюда изъ Кавказа. Это былъ одинъ изъ самыхъ блестящихъ и выдающихся офицеровъ всей 40-й дивиз³и Фока и поэтому особенно третировался начальникомъ дивиз³и.

   Таковъ ужъ былъ удѣлъ всѣхъ лучшихъ офицеровъ этой дивиз³и.

   Гордый, самолюбивый, вспыльчивый, храбрый, честный и исполнительный, князь Мачабелли не умѣлъ носить поноски за Фокомъ, подобно полковнику Савицкому, командиру 14 полка.

   Когда князь 20 ³юня лично, во главѣ своихъ батал³оновъ водилъ полкъ въ атаку Куинъ-Сана - Савицк³й, сидя въ укромномъ уголкѣ, считалъ, сколько онъ за этотъ бой получитъ наградъ.

   Читатель, не удивляйтесь, что я говорю съ такимъ негодован³емъ объ этихъ лицахъ, составлявшихъ ядро черной сотни въ Артурѣ: они намъ погубили Артуръ; они опозорили Росс³ю и арм³ю.

   Я считаю необходимымъ вывести ихъ всѣхъ на свѣжую воду. Для того, чтобы спасти честь всей арм³и, имена этихъ черныхъ героевъ должны быть отдѣлены отъ честныхъ именъ.

   Въ арм³и должны быть только неопороченныя имена.

   Въ арм³и, которой, быть можетъ, суждено еще много сдѣлать, не мѣсто "чернымъ героямъ".

   Когда мы были близки къ цѣли своего путешеств³я, ко мнѣ подъѣзжаетъ покойный подполковникъ ²олшинъ.

   - Хорошъ денекъ? А? Много видѣли, много понаблюдали? Я васъ нарочно оставилъ, чтобы не мѣшать. Одного я боюсь, хватитъ ли у васъ выдержки. Зачѣмъ вы съ Фокомъ были нелюбезны? Этого онъ вамъ не забудетъ. Я вѣдь видѣлъ, какъ онъ съ вами мило подъ ручку шелъ. Смотрите, не сорвитесь! Ну, пока до свидан³я.. Вы какъ, съ нами въ Артуръ?..

   - Не знаю, возьмутъ ли моихъ лошадей.

   - Ничего, возьмутъ. Передайте вѣстовому и прикажите поставить ихъ въ вагонъ.

   Когда мы прибыли на 11-ю версту, поѣздъ былъ готовъ къ отправлен³ю.

   Весь штабъ съ генералами во главѣ скрылись въ домѣ Фока.

   Я отправился на телефонную станц³ю, написалъ описан³е объѣзда и попросилъ дежурнаго телефониста передать телефонограмму въ редакц³ю.

   Аппаратъ былъ свободенъ, и передача началась немедленно.

   Для того, чтобы не дразнить гусей, въ своемъ сообщен³и я поименовалъ всѣхъ начальствующихъ лицъ, принимавшихъ участ³е въ объѣздѣ.

   Вдругъ телефонистъ прерываетъ передачу и проситъ меня къ телефону.

   Беру трубку, слушаю - говоритъ самъ редакторъ,полковникъ Артемьевъ.

   - Пожалуйста опускайте въ вашихъ сообщен³яхъ "ектен³и": совершенно не интересно перечислен³е всѣхъ этихъ господъ.

   - Хорошосъ - что же оставалось мнѣ больше отвѣтить?

   Мое положен³е было крайне тяжелое. Завтра всѣ "эти господа" будутъ читать газету и, не найдя своихъ именъ, не на газету, а на меня начнутъ метать громы. А каждый изъ "этихъ господъ" власть имущ³й не преминетъ устроить мнѣ какую-нибудь каверзу, что впослѣдств³и и оправдалось.

   Да, повторяю, мое положен³е было очень тяжелое. Съ одной стороны - требован³е редакц³и, не желавшей до времени жить въ мирѣ съ "этими господами", а съ другой "эти господа".

   Уже начало смеркаться, когда Стессель вышелъ къ поѣзду.

   Началась трогательная картина прощан³я Стесселя съ Фокомъ. "Боевые товарищи" долго трясли другъ другу руки.

   - А вы съ нами? сказалъ Стессель, съ трудомъ взбираясь на площадку вагона I класса.

   - Если разрѣшите?

   - Конечно, конечно. Пожалуйте. А лошадь берете съ собой? Прикажете и ее погрузить?

   - Лошади уже всѣ погружены ваше превосходительство, выручилъ меня кто-то изъ офицеровъ.

   Стессель, Рейсъ и генералъ Кондратенко заняли одно купэ.

   Въ другомъ сѣлъ подполковникъ ²олшинъ, капитанъ Степановъ и я.

   Поѣздъ довольно быстро приближалъ насъ къ Артуру.

   Я обратилъ вниман³е, что всѣ долины покрыты густымъ и и высокимъ, въ ростъ человѣка, гаоляномъ.

   - Почему до сихъ поръ его не снимаютъ? Если намъ придется отходить къ Артуру, этотъ гаолянъ очень пригодится японцамъ. Они въ немъ будутъ скрываться еще лучше, чѣмъ въ чащѣ лѣса. А посмотрите подступы къ высотамъ (изъ окна открылся чудный видъ на Волчьи горы) - всѣ подступы густо заросли гаоляномъ; изъ окоповъ ничего нельзя будетъ разобрать, наступаютъ японцы, гдѣ и въ какихъ силахъ.

   - У насъ утвердилось убѣжден³е, что мы долго еще продержимся на передовыхъ позиц³яхъ. За это время мы успѣемъ гаолянъ скосить для фуража - холодно отвѣтилъ мнѣ подполковникъ ²олшинъ.

   Стемнѣло уже, когда поѣздъ подошелъ къ Артуру. На вокзалѣ собралась для встрѣчи масса лицъ, "искренно любившихъ" Стесселя.

   Рейсъ и ²олшинъ сѣли въ поданную коляску, а Стессель, Кондратенко, Степановъ и я отправились домой верхами.

   Генералъ продолжалъ ко мнѣ сегодня особенно благоволить.

   - Ну что, господинъ военный корреспондентъ, видѣли наши позиц³и? Каковы? А? Нѣтъ, шалишь - не скоро японцамъ удастся ихъ забрать. Вы, того, въ своей газеткѣ не особенно распространяйтесь. А то начнутъ наши ротозѣи болтать, а солдаты обрадуются, перестанутъ усердно работать. Они вѣдь рады - сейчасъ напьются. Да и вообще писать не надо. Мои приказы прочтутъ. Я вѣдь знаю, что и какъ нужно написать.

   - Мой отчетъ будетъ сжатъ и составленъ строго въ предѣлахъ требован³й военной цензуры.

   - Да что цензура? Иной разъ чортъ ее знаетъ, что пропускаетъ. Кажется, скоро самъ буду вычеркивать ерунду. Ругаешь, ругаешь этихъ самыхъ цензоровъ, а проку ... слѣдовало "истинно-русское" выражен³е.

   Капитанъ Степановъ (исполнялъ должность цензора; положен³е его было не изъ завидныхъ) съ генераломъ Кондратенко ѣхалъ сзади, нѣсколько отступя. Не знаю, слышалъ ли онъ лестные по его адресу эпитеты, но во всякомъ случаѣ, если и слышалъ, ему это было не въ диковинку. Къ грубостямъ Стесселя давно всѣ привыкли.

   Мы подъѣзжали къ порту.

   - Вонъ поглядите сокровище наше. Засѣла во внутренней гавани и въ усъ себѣ не дуетъ. Понравился ей портъ, не хочетъ выходить. Вѣдь только и дѣла у нихъ, что гавань загрязнять. Жрутъ подлецы, съ мадамами гуляютъ, пьянствуютъ, а о дѣлѣ и думать забыли. Ихн³й адмиралъ, какъ его, Ухтомск³й, князь еще - онъ только и признаетъ походы изъ западнаго бассейна въ восточный. Положительно не знаю, что мнѣ съ ними дѣлать. Кажется, кончится тѣмъ, что поверну на нихъ оруд³я и огнемъ выгоню въ море.

   - Эскадра готовится къ выходу, она поставлена въ невозможныя услов³я...- хотѣлъ было я возразить, но генералъ меня перебилъ :

   - Врутъ подлецы! Никуда они не думаютъ выходить. Имъ страшно выходить - боятся японцевъ. Куда спокойнѣй сидѣть подъ защитой нашихъ пушекъ. Отъ нихъ не будетъ толку, вся надежда на сухопутныя войска. На кой чортъ намъ эскадра?- Ушла бы - по крайней мѣрѣ для гарнизона пров³антъ свой оставила бы, а то только безъ пользы его истребляетъ.

   - Но она можетъ намъ дать почти девять тысячъ штыковъ, снаряды, оруд³я ...

   - Не надо мнѣ ничего. Я и со своими управлюсь. Они трусы - заразятъ мнѣ войско, а на него только у меня и надежда. Пока все идетъ хорошо. Только вотъ мои генералы все ссорятся: комендантъ съ Фокомъ, Фокъ съ Кондратенко.

   Тутъ я не вытерпѣлъ. Сорвалось. Это была моя крупная нетактичность, которая впослѣдств³и принесла печальные для меня результаты.

   - Простите, ваше превосходительство, но что касается генерала Фока, то его поведен³е прямо непростительно. Вспомните Кинжоу. Я вѣдь тамъ былъ, видѣлъ все. А Куинъ-Санъ? Весь гарнизонъ, все населен³е съ негодован³емъ называетъ имя этого генерала...

   Генералъ Стессель посмотрѣлъ на меня не то недоумѣвающее, не то злобно. Уже было темно - трудно было разобрать выражен³е его невыразительнаго лица, крайне слабо отражающаго душевныя движен³я. Посмотрѣвъ на меня, онъ спокойно отвѣтилъ:

   - Ну нѣтъ, это вы напрасно такъ нападаете на генерала Фока. Это мой старый товарищъ, я его знаю почти 20 лѣтъ. Онъ немного настойчивъ, но хорош³й, очень хорош³й человѣкъ, и я надѣюсь помирить его со Смирновымъ и Кондратенко.

   Я понялъ свою оплошность, возражать мнѣ ничего не оставалось.

   Мы подъѣжали къ здан³ю Пушкинскаго училища, гдѣ мнѣ была отведена квартира; направо черезъ улицу трет³й домъ былъ Стесселя.

   - Ну, господа, кто ко мнѣ ужинать? крикнулъ Стессель, осадивъ коня.

   Кондратенко и я, поблагодаривъ, отказались подъ благовиднымъ предлогомъ.

   Эта была моя вторая ошибка.

   Сдѣлалъ я это исключительно изъ боязни, чтобы меня не заподозрили въ искан³и передъ всемогущимъ въ Артурѣ Стесселемъ.

   Не заѣзжая домой, отправился прямо въ редакц³ю. Меня слегка пожурили за "ектенью" и намекнули о желан³и получить "крестикъ".

   Утромъ Стессель разрѣшился приказомъ за No 430.

   "При подробномъ осмотрѣ и изучен³и передовыхъ позиц³й я нашелъ почти всѣ ложементы помѣщены на высокихъ гребняхъ трудно доступныхъ горъ, что, разумѣется, правильно, взобраться на которыя представляетъ огромный трудъ, всѣ эти ложементы имѣютъ укрыт³я отъ шрапнельныхъ пуль и осколковъ, а слѣдовательно и, главное, для того, чтобы этимъ стрѣлкамъ спокойно поражать противника, который бы вздумалъ итти на горы, ими защищаемыя"...

   Лично осмотрѣвъ эти неглубок³е рвы, я не видѣлъ даже признаковъ прикрыт³й. Кое-гдѣ солдаты устроили нѣчто въ родѣ шалашей изъ вѣтокъ, что, конечно, не могло защитить даже отъ дождя.

   Далѣе:

   "Надо желать, чтобы непр³ятель полѣзъ на эти горы открыто, въ атаку; пока его колонны поднимутся до 100-200 шаговъ до вершинъ, гдѣ мы спокойно сидимъ, онѣ утратятъ всякую способность къ удару, языки высунутъ, впереди будутъ наиболѣе сильные и храбрые, а сзади, внизу, будутъ наиболѣе слабые и трусливые; вотъ вы и ждите, когда противникъ истратитъ свои силы на подъемъ на тѣ кручи, на которыхъ вы такъ отлично устроены (дѣйствительно!), а на 100 шаговъ изъ бойницъ крытаго ложемента (такихъ ложементовъ не было, а если и были, то только жалкая парод³я на нихъ) посылай ближайшему къ тебѣ, а еще лучше командиру или офицеру, вѣрную пулю; передн³е, т. е. наиболѣе сильные и храбрые, будутъ убиты, задн³е, не имѣя вожаковъ, залягутъ открыто и начнутъ стрѣлять или убѣгутъ, въ первомъ, а во второмъ случаяхъ ихъ разстрѣляютъ"...

   Вотъ какъ представлялъ себѣ Стессель картину боя. Вотъ какую "абракадабру" онъ подносилъ ввѣреннымъ ему войскамъ. Хоть бы догадался спросить у одного изъ участниковъ, уже бывшихъ въ бою, какъ японцы ведутъ наступлен³е.

   Читая этотъ приказъ, войска хохотали - они гораздо лучше знали, что нужно дѣлать, когда надвигается смерть.

   Стессель пишетъ: "....надо желать, чтобы непр³ятель полѣзъ на эти горы открыто"... Что это за слабоумная наивность!

   Генералъ, повѣствующ³й о пр³емахъ обороны, еще не зналъ, что примѣръ кинжоускаго боя уже успѣлъ показать, какъ японцы ведутъ атаку. Онъ не зналъ еще, что противникъ прежде, чѣмъ двинуть штурмующ³я колонны, которыя у него были всегда густы, велъ подготовку атаки, развивая страшный артиллер³йск³й огонь, который положительно сметалъ все живое на нашей оборонительной лин³и, и поддерживалъ его до тѣхъ поръ, пока японцы, выбивъ штыками нашихъ стрѣлковъ, не водружали на занятыхъ высотахъ свой флагъ. Только тогда оруд³йный огонь прекращался; но бывали даже случаи, когда японцы заберутъ высоту, а ихъ всегда прекрасно укрытыя батареи, не получивъ еще съ наблюдательныхъ пунктовъ увѣдомлен³й, продолжаютъ стрѣлять, поражая своихъ.

   А генералъ, сидя у себя въ кабинетѣ, вдохновенно предавался творчеству увѣривъ себя и убѣждая другихъ, что на передовыхъ позиц³яхъ отличные крытые ложементы.

   Кажется, того, что онъ уже натворилъ, было достаточно; но нѣтъ - онъ вдохновился и продолжаетъ рисовать въ заманчивомъ видѣ перспективы боя на передовыхъ позиц³яхъ:

   "Всѣ высоты взаимно обстрѣливаются, а потому, если непр³ятель лѣзетъ на сосѣда, ты обязанъ обстрѣливать весь скатъ, по которому онъ лѣзетъ. Но если непр³ятель претъ прямо на тебя, то сосѣди возьмутъ его въ оборотъ огнемъ на дальнюю дистанц³ю, а ты уже ожидай - на тебя пусть лѣзетъ, пусть расходуетъ всѣ силы на подъемъ по этимъ страшнымъ кручамъ, подпускай его на 100 шаговъ и бей навѣрняка; увѣренъ, никакая часть не дойдетъ до васъ, а противъ обходовъ - резервы, фланговыя части"...

   Потуги поддѣлаться подъ суворовск³й слогъ, а въ результатѣ опять "абракадабра". Генералъ, совершенно забывая о доминирующемъ значен³и артиллер³и, смѣло увѣряетъ войска, что "никакая часть не дойдетъ до васъ"...

   Совершенно вѣрно - не имѣй японцы прекрасной и въ огромномъ количествѣ полевой и горной артиллер³и, не массируй, они такъ энергично, такъ вѣрно оруд³йнаго огня, генералъ могъ быть увѣренъ, что никакая часть не дойдетъ до насъ. Но главное, главное онъ забывалъ. Забывалъ про артиллер³ю, въ которой ровно ничего не понималъ и которую, кстати сказать, очень не жаловалъ: офицеры стрѣлковыхъ частей награждались гораздо щедрѣе артиллеристовъ, несмотря на то, что главная борьба велась артиллер³ей. Она, несмотря на ограниченное количество снарядовъ, парализовывала поступательное движен³е японцевъ къ веркамъ крѣпости, вначалѣ при открытыхъ штурмахъ, впослѣдств³и при приближен³и противника тихой сапой (приближен³е къ веркамъ крѣпости путемъ параллельныхъ траншей, соединявшихся ходами сообщен³я).

   Цитирую абракадабральный приказъ дальше:

   - "...блиндажи уберегутъ васъ отъ пуль, шрапнели и осколковъ, и, если вы отсидитесь, то побьете много враговъ; если вылѣзете, понесете больш³я потери..."

   Эта часть приказа печаталась, очевидно, или для Европы или для потомства. Мы же и войска, сидѣвш³е въ этихъ невидимыхъ блиндажахъ, никакъ не могли получить увѣренности "въ невидимомъ, какъ бы въ видимомъ, и въ ожидаемомъ, какъ бы въ настоящемъ", хотя большинство изъ насъ въ дни юности и черпало вѣру изъ катехизиса митрополита Филарета.

   Но Стессель, предки котораго отряхнули прахъ свой отъ ³удейства, былъ истиннымъ христ³аниномъ и еще съ кадетской скамьи пр³училъ себя вѣрить въ невидимое, какъ бы въ видимое.

   Продолжаю приказъ:

   "Г.г. командиры частей, мѣста ваши будутъ преимущественно въ передовыхъ частяхъ, а потому - чтобы у всѣхъ у васъ тоже были блиндажи, откуда бы вы могли управлять своими передовыми частями, которыя вотъ въ этомъ случаѣ особой горной войны, будутъ имѣ