Павлищев Лев Николаевич - Воспоминания об А. С. Пушкине

    * Покойная Варвара Петровна Лахтина, рожденная Домогацкая, сблизившаяся с Ольгой Сергеевной с 1832 г. в Варшаве. На ее внучке женат второй сын поэта - Григорий Александрович Пушкин.

   ** Предметы эти были действительно отосланы дядей.

   ______________________

  

   Видел обеих сестер Наташи; из них одна пожалована 6-го числа фрейлиной. Обе любезны и предупредительны, но далеко уступают Наташе в красоте. Маленькая Маша очень довольна была меня видеть и бросилась мне на шею, к большому удивлению присутствовавших; но с мама она крайне нелюбезна. Маша так привыкла видеть щеголих, что раскричалась при виде мама, а когда Александр ее спросил, зачем она не хотела поцеловать бабушку, - девочка отвечала: "У бабушки дурной чепчик и дурное платье".

   Сочинение Александра о Пугачевском бунте появилось. Замечательно по стилистике и очень интересно. Однако до сих пор журналы вовсе его не разбирают и даже о нем и не упоминают".

   "Вообрази наше удивление и радость, - пишет на другой день после этого письма Надежда Осиповна. - Леон, конечно не твой маленький, Леон большой, вчера приехал, сверх всякого чаяния, но не из Тифлиса, а из Харькова. До Тифлиса он и не доехал, и сказал, что выждет весны. Разумеется, я очень ему обрадовалась, но жалею, что деньги плачут; стоило тратиться на дорогу! Все равно, что вышвырнуть деньги из окошка*, а тут опять пойдут расходы на посещения балов и маскарадов. Долги Леона нас иссушили (nous ont mis tout a fait a sec), и если Александр вам до сих пор еще ничего не прислал, - а выслать непременно хотел после рождения у тебя сына, - то это случилось не по вине его, да и не по нашей: заложив наше последнее имение, Александр заплатил часть долгов брата, а они дошли до восемнадцати тысяч (Alexandre а рауё се que son frere devait, et cela montait a 18 milles). Таким образом, Александр мог отпустить Леону на дорогу в Тифлис очень мало и ожидает денег из Болдина; вероятно, сделает для вас, что может, принимая наше положение близко к сердцу".

   ______________________

   * Эти фразы по-русски.

   ______________________

  

   "Не скрою от тебя, - пишет Сергей Львович, - что меня очень огорчает непоследовательность Леона; он взошел в долги, которые никогда не был бы в состоянии уплатить немедленно, и по милости которых я принужден был заложить последних крестьян (grace auxquelles j'ai, ete oblige d'engager les derniers paysans, que j'avais de libres). Продолжал он и после того бесполезные расходы. Подобные действия поставили Александра в невозможность давать нам необходимое. (Cela a mis Alexandre dans la position de ne pas pouvoir nous donner le strict ne-cessaire.) Но довольно; что сделано - то сделано; скажу только, что меня всего больше огорчает разочарование: я был уверен, что Александр тебе прислал кое-что, вовсе не зная о значительном долге Леона".

   Переписка стариков с дочерью за 1834 год заключается письмами от 26, 28 и 30 декабря. Привожу из них выдержки:

   "...Не знаю, почему, добрейший мой Николай Иванович, - пишет бабка моему отцу (после моего появления на свет она перестала его игнорировать), - и Олинька, вы себе вообразили, будто бы требую во что бы то ни стало вашего приезда. Правда, я говорила, что разлука мне тяжела, и что завидую участи матерей, которые с дочерьми неразлучны. Но было бы с моей стороны безумием требовать свидания, зная наши обстоятельства... Александр очень просит сообщать ему почаще о маленьком Леоне и желает, чтобы он был похож на "храброго капитана", за исключением его долгов (ses dettes exceptees); беспокоится, получила ли ты одеяльце и чепчик; очень благодарит тебя за посылку ему пряди белокурых волосиков ребенка и сказал: "Вот блистательное опровержение моего сна, а я видел Леона во сне черным, подобно его прапрадеду". (Voila un eloquent dementi, donne a mon reve! et moi je I'ai vu tout aussi noir que son bisa'ieul!) "Отсюда вижу беспокойство сестры о глазах Леончика, - сказал Александр, - но уверен, что коситься не будет после всех мер, которые она приняла; с маленькими это часто случается; зрение их еще слабо, а потому и взгляд не может быть, как у взрослых". Александр советует тебе, когда кормят ребенка, закрывать ему чем-нибудь глаза. Впрочем, я сама всегда точно так же поступала со всеми моими детьми, и покойная Ирина* Родионовна называла вас поэтому "занавеси ые Пушкенята"! Говоря о твоем ребенке, Александр, Бог знает почему, расплакался. (En parlant de ton enfant, Alexandre s'est mis a pleurer a chaudes larmes, Dieu sait po-urquoi.) Расстроены у него нервы, и все тут, а всего вероятнее, нервы раздражены какими-нибудь новыми пакостями, которые от нас скрывает. Не говорил Александр и Леону ровно ничего, а я не хочу вызывать его на откровенности помимо его воли...

   ______________________

   * В подлиннике написано по-русски: Ирина, а не Арина. Покойная бабка, подобно своему сыну-поэту и моей матери, собственных имен никогда не коверкала.

   ______________________

  

   Зато Леон... - все ему с гуся вода - весел, как жаворонок. (En revanche Leon - все ему с гуся вода - est gai comme une alouette.) Сейчас отправился от нас на вечер к такому же весельчаку, как и он, но весельчаку степенному, долгов не делающему и вина в рот не берущему, а в балладах плачущему - Жуковскому. Ау нас Леон вчера обедал и просидел до десяти часов вечера и так меня смешил, что забыла мою болезнь и не заметила, как время прошло.

   ...По-прежнему Леон восхищен княжной Марией Вяземской; похожа на своего отца и очень дружна с Наташей, которая участвовала во всех вечерах. По случаю праздников Рождества собраний было очень много; Александр сопровождал ее и обеих сестер; был с нею и у Фикельмон, которую, впрочем, терпеть не может. "Храбрый капитан" тоже там очутился, не зная хозяйки вовсе; Александр его представил.

   ...Описывать блистательные собрания не могу; знаю о них единственно понаслышке. Скажу только, что вчера Александр с женою и двумя свояченицами присутствовал во дворце. Там были живые картины, а действовавшими лицами - дети всякого возраста. Великие княгини, исключая Марии Николаевны, участвовали тоже с дочерьми великого князя Михаила, а также и Константин Николаевич, что было сюрпризом, который сделала императрица великой княгине Елене Павловне. Полагаю, прочтешь об этом в газетах. Александр от всех этих балов опять устал. "Капитан" может "по своей воле" посещать свет или вовсе не знать его: он совершенно свободен, но Александр связан, а Наташа любит свет. Как бы не разочаровалась! (Le brave capital-n e - e'est une autre paire de manche! II peut frequenter le grand monde, il peut aussi lui tirer sa reverance, Leon est libre, mais Alexandre ne Test pas. Quant a Natacha, elle aime le monde. Dieu veuille, qu'elle ne se desen-chante pas!) Сержусь на Александра и Наташу: они тебе преувеличили мою болезнь. (J'en veux a Alexandre et a Nathalie de t'avoir esagere mon mal.) Присылай из Варшавы твоего доктора Порай-Кошеца, как мне обещалась. Пишешь, что этот "Кошец" завернет в Петербург, заедет к нам и сообщит тебе откровенно, как он меня нашел. Вот и прекрасно. Насчет же сказанной Черевиным остроты о нем: "Это не пара кошек, а один п - л я", ты меня и Александра очень рассмешила. Как бы ни было, Кошец лечил тебя успешно, знает свое дело не хуже Спасского, который меня пользует, а потому и не боюсь его шпионства (et voila pourquoi je ne crains pas son espionnage). Кошеца ждут и Александр и Леон; оба желают его видеть и услышать от него известия о тебе и Леончике, которого благословляем от всей души".

   "Тебе обязана хорошему началу нового 1835 года, - сообщает бабка от 4 января. - Накануне его мы получили твое письмо, адресованное "до востребования", а в самый новый год - и два другие, которые принес мне Александр на нашу новую квартиру (на Моховой в доме Кленберга). В новый год я только видела его и Леона и нигде не была, даже и в церкви, что со мной случается первый раз. Чувствовала себя слабой, но не беспокойся; завтра начну, по совету Спасского, подкрепляющие ванны и скоро выйду на чистый воздух - источник всякой жизни. Я еще не так стара и, Бог даст, не последний новый год встречаю. Умирать же страшно. Никогда не соглашусь с твоим взглядом и взглядом твоего брата на смерть - но со взглядом шута Соболевского. Всякий раз когда Александр заводит с ним речь о смерти, Соболевский перебивает его словами: "Когда перестанешь твердить мне об этой гадости?" И я перестану говорить тебе об этой гадости, особенно в первом письме после нового года..."

   Затем бабка, желая в письме казаться веселой, описывает в забавном тоне своих знакомых, извещает, что дядя Лев опять едет в Тифлис, но на этот раз поедет не шутя, и в конце письма упоминает о нездоровье Натальи Николаевны.

   Взгляд же Александра Сергеевича на болезнь бабки, - а он считал ее недуг, болезнь печени, чрезвычайно важным, - оказался вернее. Как он и предвидел, Надежда Осиповна прожила немного более года. Положение своей матери Пушкин нимало не преувеличил, что и доказывается письмом ее же от 5 марта.

   "Теперь, - пишет она, - я на пути к выздоровлению, а потому могу тебе сообщить, что моя болезнь была далеко не из легких. Перед папа я долго скрывалась, но высказала все Александру. По настоянию твоего брата, а он очень перепугался, я, кроме Спасского, пригласила и Рауха; оба, в присутствии Александра, совещались несколько раз. Улучшением обязана я единственно Рауху, а Спасскому, который сам обрадовался мысли Александра лечить меня при помощи первого, я так же мало верю, как и ты. И Раух и Спасский говорят, что за мое совершенное выздоровление ручаются. Зло будто бы происходило в пораженной печени; причиной же болезни - нравственные долговременные волнения. Не представишь себе, как я похудела и постарела. Вообрази, что с 15 декабря я только два или три раза выезжала из дому. Сначала чувствовала отвращение от пищи какой бы ни было, теперь могу только есть габерсуп. Запах мяса, рыбы для меня невыносим; чая, который так любила, терпеть не могу. Работать не в силах, а досадно, так как не могу кончить кофточку для Лели, следовательно и послать ее тебе; начала ее шить еще в деревне... Сделалась, против обыкновения, совершенно праздной - днем только читаю немного".

   "Милая Оля, - пишет Сергей Львович от того же числа, - уведомляю тебя, что Раух и Спасский совершенно меня успокоили. Мама на пути к выздоровлению, но, сознаюсь, перенес я очень тяжкие минуты. Александр, кроме этих двух докторов, непременно хочет видеть твоего Порай-Кошеца, ожидая его приезда из Варшавы, как ты писала. Я мнителен, Александр же еще больше. Он, слава Богу, здоров и приходит к нам всякое утро. Опять у него какие-то неприятности: затрудняются допустить его читать бумаги в архиве Сената по Пугачевскому делу, несмотря на разрешение; а этих бумаг на дом не дают. Привел ко мне вчера свою "Машку"; она прелестна, а "Сашка" делает зубы и так часто болен, что выводить его не решаются. Наташа тоже нездорова и не выходит.

   Все это время Александр очень был несловоохотлив, так что ничего не мог от него добиться насчет Леона (Alexandre tout се temps a ete si la-conique, que je ne pouvais tirer un mot de lui, a ce qui concerne Leon), a сказал только, что он получил от брата письмо из Харькова от 1 февраля, накануне отъезда "капитана" в Тифлис; но в чем заключалось письмо, Александр не счел нужным сообщить. Крепко подозреваю, что "капитан" опять у брата денег просит. Александр распространялся только о твоей подруге Бартеневой; она очень обрадована вниманием императрицы к ее старшей дочери, которая поет не хуже Зонтаг. Услышав о таланте дочери и о бедственном положении ее матери, государыня пристроила ее ко двору; Полине такое счастие и не снилось. Она среди царского семейства, и производит голосом большой эффект (elle passe son temps avec la famille imperiale, et fait fureur grace a sa voix charmante). Говорит еще Александр, что на днях встретил Вигеля*, который смеялся так зло над семейством Н - в, впрочем, и без того довольно смешным, что не уступал и Соболевскому - своему врагу заклятому (son en-nemi jure)".

   ______________________

   * Автора интересных записок, о которых я упоминал в главе X настоящей "Хроники".

   ______________________

  

   "Наконец доктора мне объявили, - сообщает бабка от 1 апреля, - что опасаться нечего, и советуют мне одно лишь душевное спокойствие. Но где же оно? Беспокоюсь я и о неприятностях, которым Александр подвергается на каждом шагу, и о тебе, в особенности о твоем ребенке. Освободился ли он от этого мерзкого кашля? Но Бог не без милости, и надеюсь, что твой доктор преувеличил; и в самом деле, какая может быть сухотка (marasme) у шестимесячного дитяти? Молю Бога удостоиться мне на Страстной неделе причаститься в церкви. К счастию, домовая церковь в доме Апраксина от нас недалеко".

   "Вчера мы получили письмо от Леона из Тифлиса, - сообщает Надежда Осиповна на другой день. - Он здоров и очень много расспрашивает о тебе и о новом своем племяннике. Просит нас хлопотать в свою пользу у барона Розена, и сегодня папа уже наводил по этому делу справки. Розен не знает, когда он вернется в Тифлис; начальник же штаба Вальховский, без разрешения свыше, не может ничего сам от себя сделать. Леон оставил все свои бумаги в Министерстве внутренних дел, а как их оттуда достать - Бог знает. Обнимаю ребенка. Бог да благословит его..."

   "Слава Богу, я счастлива, - сообщает бабка от 6 апреля. - Приобщилась в церкви Св. Тайн, а потому радостно пишу вам, друзья мои, "Христос воскрес!" Признаюсь, я не рассчитывала прожить до Пасхи - дело прошлое. Чувствую себя всякий день лучше и лучше, и возвращена к жизни, после того как была на два пальца от смерти (me voila ren-due a la vie, ayant ete a deux doigts de la mort); от болезни остался лишь один упорный кашель, некоторая слабость, отсутствие аппетита и слабость зрения. Порай-Кошец еще не являлся, а Раух и Спасский твердят мне лишь одно: не храбритесь*; приказывают мне ни о чем не думать и предаваться розовым мечтам, как особа, купающаяся в счастии, (lis m'ordonnent de ne penser a rien, d'avoir des idees couleurs de rose, comme une personne, qui nage dans le bonheur.)

   ______________________

   * Фраза написана по-русски.

   ______________________

  

   ...Жду твоего Кошеца, как жиды Мессию! Стук экипажей причиняет мне спазмы, не могу выносить громких звонков, плачу, когда роняют ложки и вилки на пол. Все это нервы... без сомнения, пройдет, а Кошец, как пишешь, исцеляет успешно нервных. Страдаю бессонницей и лишена утешения видеть твоего Лелю даже во сне... Наяву же не вижу, кроме Александра, теперь никого, так как присутствие посторонних меня утомляет. Наташа заходит редко: она здорова, почти всякий день в театре, много гуляет, а в конце мая разрешится от бремени. Обе ее сестры тоже, как сказал Александр, веселятся. Твой брат с женой и с ними занимает прекрасную квартиру на большой набережной за 6700 рублей. Он сообщил мне сейчас очень прискорбное известие: бедный князь Вяземский лишился восемнадцатилетней дочери Полины. Скончалась в Италии; все семейство в отчаянии, и возвращаются сюда. Наталья и Ольга Соловые замужем, и одна из них за Александром Ланским*, о чем тоже сын мне сообщил.

   ______________________

   * Дочь ее вышла впоследствии за старшего сына поэта.

   ______________________

  

   Устала... В следующий раз напишу побольше. Обнимаю тебя, благословляю Лелю, а Николаю Ивановичу передай мои теплые чувства".

   Дальнейшие события в семействе Пушкиных за 1835, 1836 и 1837 годы войдут в следующие, последние главы хроники.

  

   "Александр вчера уехал в Тригорское, - сообщает Надежда Осиповна моей матери от 7 мая 1835 года, - и должен возвратиться прежде десяти дней, чтобы поспеть к родам Наташи. Ты подумаешь, быть может, что он отправился по делу - совсем нет; а единственно ради удовольствия путешествовать, да еще в дурную погоду! (Tu croiras peut etre que c'est par affaire? Pas du tout: rien que pour avoir le plaisir de voyager et par ce mauvais temps!) Мы очень были удивлены, когда Александр пришел с нами проститься накануне отъезда, и его жена очень опечалена; надо сознаться, что твои братья оригиналы, которые никогда не перестанут быть таковыми. (Sa femme est toute triste; il faut avouer, que tes freres sont des originaux, qui ne se desoriginaliseront jamais.) Леон ожидает в Тифлисе Розена с большим нетерпением. Тифлисом он очарован, восхищаясь прелестной природой, прелестным климатом, и в очень веселом письме подшучивает над своими летами: говорит, что в тридцать лет он расстался с романическими мечтами, уверяя, будто бы у него более половины волос поседело, что и придает ему вид будто бы совершенно шутовской (et que cela lui donne un air tout a fait ridicule)".

   "Наконец дождались Порай-Кошеца, - пишет Сергей Львович десять дней спустя, 17 мая. - Он у нас был, передал твое письмо, и мы очень были обрадованы, как можешь себе представить, посещению твоего посланного, а ждали его, повторяю, как жиды Мессию. Приехал Кошец 12-го числа, в прошлое воскресенье. Я просил его считать наш дом своим (je l'ai prie de regarder notre maison comme la sienne). На это Кошец отвечал усердными, едва ли не китайскими поклонами. Дай Бог, чтобы он содействовал совершенному выздоровлению мама; непременно к нему зайду, а остановился Кошец у своего отца, который и служит, и живет в Почтовом департаменте... Но письмо я начал о Кошеце под влиянием радости и надежды, что он возвратит здоровье моей Надежде*, извини опять за каламбур. По-настоящему, я должен был начать письмо с другой новости: 14-го числа, т. е. в прошлый вторник, в семь или в восемь часов вечера, Наташа разрешилась от бремени мальчиком, которого они назвали Григорием, - право не знаю, с какой стати (се quatorze, c'est a dire Mardi, a sept ou a huit heures du soir, Nathalie est accouchee d'un garcon, qu'ils ont appelle Gregoire, je ne sais trop pour-quoi). Александр, совершив десятидневную поездку в Тригорское, пробыл в отлучке, считая время туда и обратно, три дня и возвратился в среду, в восемь часов утра, на другой день разрешения Наташи. Александр сообщил нам печальные известия о Михайловском: крестьяне грабят и делают ужасы (les gens pillent et font des horreurs). Тебе известно, как я ухаживал за садом; смею сказать, украсил его и придал изящный вид всему, что окружало господский дом; кроме того, распорядился в прошлом году выстроить заново флигеля (les dependances), теперь же все, по словам Александра, пошло к черту. Беспорядок такой, какой и вообразить себе нельзя; этот беспорядок, огорчая нас донельзя, не приглашает нас, сказать нечего, ехать туда летом. Не знаю, что с нами будет, лишь бы Бог оказал нам милосердие выбраться летом из Петербурга".

   ______________________

   * Фраза по-русски.

   ______________________

  

   "...В конце концов, вот и ожидавшийся с таким нетерпением Кошец, - продолжает приводимое письмо деда Надежда Осиповна, - (а la fin des fins voila ce Кошец, si longtemps attendu). Я так ему обрадовалась, что, право, не знаю, почему его не расцеловала; он все время говорил о вас; расположение к тебе доктора делает его в моих глазах очень интересным. Кошец встретил Александра на боровичской станции, когда он, т.е. не Кошец, а мой сын, отправлялся в Тригорское; твой брат был, по словам Кошеца, очень озабочен, рассеян, и я почти уверена, что мой "старший" не расслышал ничего, о чем ему толковал доктор, потому что вчера, когда ему сообщала о Кошеце, Александр удивился и стал раскаиваться в оказанном холодном приеме доктору, которого сам же ожидал с нетерпением и как искусного врача, а главное, как твоего хорошего знакомого. Думаю также, что Александр не пустился с ним на станции в беседу, принимая его за одного из многих любопытных пассажиров, добивающихся его знакомства.

   ...Александр уверяет, что в Петербурге жить ему невозможно, и желает отправиться в деревню на несколько лет. Но не думаю, чтобы Наташа на это согласилась. Она родила накануне его приезда, и радость свидания с мужем ее так расстроила, что проболела весь день (le plaisir de revoir son mari 1'a tellement agitee, qu'elle a ete souffrante pendant toute la journee). Посетить мне ее невозможно: погода прескверная, и, вообрази, не могу ездить в карете, не подвергаясь спазмам. Как желала бы видеть новорожденного Григория! Но что же делать? Надо вооружиться терпением. Желаю еще более видеть тебя с твоим ребенком, но тут и всякое терпенье исчезнет (je suis encore plus impatiente de te voir avec Lolo, mais il n'y a plus de patience qui tienne); это меня опечаливает, и, признаюсь, когда думаю о лишениях, какие испытываю, - горько плачу; сделалась такой нервной, что сама себе удивляюсь. Думаем нанять дачу в Павловске: слишком слаба, чтобы предпринять более дальнюю поездку. Со времени болезни забываю числа месяца и дни недели, мешаю имена, что делает меня смешною в глазах света (j'embrouille tous les noms, ce qui me donne un air tout a fait ridicule dans le monde); даже не могу хорошенько припомнить, что недавно тебе писала".

   "Милая Ольга, - сообщает бабка от 8 июня, - не беспокойся, если мои письма к тебе подробны и длинны. Мне писать совсем не тяжело: сижу очень удобно в креслах, держу бумагу на пюпитре, грудь не болит, не болит и бок. Просила Кошеца тебе написать и на мой счет успокоить; ждала его и вчера, и сегодня, а третьего дня он, вместе с Александром, провожал обеих Аннет - Вульф и Керн. Обе уехали. Двор в Петергофе, Архарова в Павловске, и приказала своей дочери Васильчиковой отыскать для нас там дачу, но наше переселение туда зависит от Александра: надо, чтобы он дал нам для этого средства. Наташа слаба, недавно вышла из спальни (il n'y a pas longtemps qu'elle a quitte sa chambre a co-ucher) и не может ни читать, ни писать, ни работать; между тем у нее большие планы повеселиться на петергофском празднике 1 июля - в день рождения императрицы, ездить верхом с своими сестрами на острова, нанять дачу на Черной речке, и не хочет отправиться дальше, как желал бы Александр. В конце концов, "чего женщина хочет, того хочет Бог". Она мне сказала:

   - Я уверена, что вы будете любить Лелю, сына Ольги Сергеевны, больше, чем моих детей: бабушки, говорят, предпочитают детей дочери детям сыновей. (Nathalie me disait I'autre jour: "Je suis sure, que vous aimerez mieux Lolo que mes enfants, car on pretend, que les grand's ma-mans aiment mieux ceux d'une fille que d'un his".) Ничего я Наташе на это не ответила. Знаю, что очень люблю детей Александра, Машу и Сашу, но к маленькому Леону, который от меня так далеко, чувствую особенную нежность (une tendresse toute particuliere). Кстати, извиняюсь перед ним за маленькое воровство, и это преступление заглажу на днях: я ему сшила одеяльце, но сообразив, что Александр послал уже твоему Леончику другое, сшитое Наташей, и чепчик, подарила мою работу маленькому Григорию, новорожденному "моего старшего". Зато шью Леончику теперь одеяльце покрасивее, побольше. Это справедливо, и такая мысль побуждает меня работать с большим удовольствием".

   "Отъезд наш в деревню всецело зависит от Александра, - пишет на другой день (от 9 июня) Сергей Львович, - но он сам не знает, что и с ним будет. По крайней мере из моих с ним разговоров я не добился толку. Отпуска ему продолжительного не дадут, так по крайней мере думаю, даже и на год; останется в Петербурге, и тратить ему деньги на дачу - все равно, что жить в столице: те же посещения большого света, который переселился на те же дачи. Александр надеется на успешную продажу сочинений. Но верно ли это? Конечно, его гений будет оценен презренным металлом. Но презренный металл разве будет достаточен на удовлетворение всех потребностей (pour subvenir a tous ses besoins), сообразно его придворному и семейному положению? Ровно ничего не знаю... ума не приложу, а от Александра, повторяю, зависит и наш отъезд в Михайловское или в Павловск.

   Все мои насущные заботы не мешают мне постоянно думать и говорить о тебе и о твоем Леле встречному (et de parler de toi et de Lolo, a qui vent l'etendre). А Леля большой, т. е. храбрый капитан Лев Пушкин, веселится в Тифлисе; но умалчивает, чем кончились его хлопоты о новом определении в Кавказскую армию. По последнему письму, "мой младший" все ожидает возвращения Розена, который будто бы решит его судьбу, по-прежнему восторгается Тифлисом и Кавказом, называя этот край земным раем. Объехал Леон всю Грузию и провел пятнадцать дней в деревне у вдовы несчастного Грибоедова, да, смешно сказать, железное сердце храброго капитана не осталось чуждо поэзии: Леон наш пишет, что считает эти пятнадцать дней самыми счастливыми днями своей жизни; очарован умом и любезностью жены своего покойного друга и опять туда поедет, во ожидании Розена. Уверяет, будто бы начинает помышлять о карьере (il dit, qu'il commence a songer a sa carriere). Во всяком случае, он не замедлит опять сражаться. Драться ему наслаждение, а нам... Боже мой!., он нам дороже жизни..."

   "Дача в Павловске нанята, - сообщает Сергей Львович десять дней спустя (19 июня). - Завтра переезжаем, а пиши нам так: чрез Царское Село в Павловск, в дом крестьянина Удалова, возле немецкой церкви. В Павловске пробудем несколько месяцев. Признаюсь, скорблю о Михайловском, но плетью обуха не перешибешь (mais a l'impossible nul n'est tenu). Мама будет пользоваться мариенбадскими водами, которыми запасаемся здесь в городе, и не искусственными, а натуральными. Аннет Вульф в Тригорском, а ее брат Алексей - здесь. Александр едет на три года в деревню, да не знаю куда именно*. Мы надеемся, если Бог даст, поехать в Михайловское через год, чем избавить Александра от лишних хлопот по приведению в порядок "холмов и полей родных". Не можем ему предоставить Михайловское на все это время и лишать себя последнего утешения (nous ne pouvons pas le lui abandonner pour tout ce temps la. Ce n'est pas du tout notre plan que de nous priver de cette derniere consolation). Обнимаю тебя и Леончика от всего сердца; дай Боже мне его увидеть. Adesso е sempre (теперь и всегда (ит.)) твой".

   ______________________

   * Дядя выехал из Петербурга, но гораздо позже, в августе 1835 г., получив трехмесячный отпуск.

   ______________________

  

   "Бога ради не имей черных мыслей обо мне, - пишет бабка 1 июля из Павловска. - По твоему письму вижу и чувствую твои опасения, но еще раз повторяю: они совершенно напрасны, что тебе может подтвердить и Кошец. Александр тоже хочет тебе обо мне писать. Если мне не веришь, поверь им, а я скажу одно: право, я здорова*. С 20 июня мы в Павловске, а 22-го я стала пить воды, которые очень мне помогли; могу довольно долго гулять, и даже езда экипажей перестала действовать на нервы.

   ______________________

   * En verite je me porte bien.

   ______________________

  

   Петергофский праздник удался как нельзя лучше. Подробностей описывать не стану, а скажу, что Александр был на празднике с Наташей; Наташа была, говорят, очаровательна, чему вполне верю; после ее последних родов красота ее в полном блеске (Nathalie etait superbe, a ce qu'on dit; c'est vrai, qu'apres cette couche elle est devenue plus belle que jamais). А знаешь, Александр едет в сентябре в деревню на три года! Это решено: отпуск получил, чему Наташа и покорилась..."

   Приводя дословно письмо бабки от 3 июля, сомневаюсь, получил ли дядя Александр именно тогда этот отпуск.

   "Александр уезжает, - пишет Сергей Львович от того же числа, - но куда - ничего не знаю; да и он, кажется, сам не знает; не думаю, чтобы сын меня навестил до своего отъезда; если же навестит, то появится как молния (et s'il le fera - il paraitra comme un eclair); между тем многое мы должны вместе с ним порешить прежде, нежели расстаться - быть может, на очень долгое время (et pourtant, nous aurons beau-coup de choses a regler entre nous avant que de nous separer, et peut etre pour bien longtemps)".

   "Вчера был день твоих именин, - сообщает Надежда Осиповна от 12 июля, - провела его, милая Ольга, как провожу все прочие дни моей жизни, т. е. думала о тебе, мой ангел, думала о нашей долговременной разлуке. Мысли эти черные: сердце надрывается, и одни лишь слезы его несколько облегчают; не полагаю, однако, что слезы лекарство от желчи...

   ...Александр не дает нам о себе знать; знаем только понаслышке, что он с женой веселится (Alexandre ne nous donne pas signe de vie; je sais par oui dire qu'ils s'amusent - c'est a dire lui et sa femme). Были они и в Петергофе, и в Парголове у графини Бобринской, а Александре Ивановне Шевич сказали, будто бы непременно приедут к нам. Мы их ждали и к пятому, и к одиннадцатому, а теперь, кажется, ожидания видеть их так и останутся ожиданиями (et je crois que nous les attendrons sous 1'or-me). Далеко не забавно, потому что твой брат забывает, что не можем жить одним воздухом. Обнимаю тебя, прижимая Лелю к моему растерзанному сердцу".

   Сергей Львович тоже сетует на сына, заключая письмо следующими строками:

   "Александр нам даже не пишет, как будто мы в какой-нибудь Кохинхине. Сердце надрывается, и молчу. Да будет воля Неба! (Alexandre ne nous ecrit pas meme, c'est comme si nous etions a Cochinchine. Cela me serre le coeur et je me tais. Enfin, que la volonte du Ciel soit iaite!)"

  

   В августе 1835 года Ольга Сергеевна отправилась к родителям из Варшавы, взяв и меня с собою.

   "Наконец я у моих, - пишет она моему отцу от 31-го числа из Павловска. - Ласкают меня, лелеют ребенка. Живу не на той даче, которую родители хотели для меня нанять, - она оказалась не совсем удобной, - а в их же доме. У меня две комнатки, и я была бы совершенно спокойна, если бы не плохое здоровье матери: переменилась более, чем я себе воображала; говорит, чувствует себя недурно, но ее слабость меня очень беспокоит. На другой день я немедленно поехала к Александру. Описывать его радость не стану. Сейчас же после первых слов спросил, где мой ребенок, и, узнав, что привезла его с собой и оставила у родителей, спросил опять, хорошо ли там за ним будут смотреть до вечера? Брат представил меня своим остальным женам - теперь у него целых три, как тебе известно*; эти жены, т. е. обе его свояченицы, очень красивы, но не могут все-таки сравниться с Наташей, у которой появился свежий цвет лица: она немного и пополнела. Гостила у брата недолго, а сегодня он с женой был у нас. В нижегородской деревне они не будут, как брат предполагал, потому что Наташа и слышать об этом не хочет. Брат ограничится поездкой на несколько дней в Тригорское, а Наташа из Петербурга не тронется**. (Hier Alexandre avec sa femme est venu me voir. lis ne vont plus a la campagne de Nijni, comme monsieur sele proposait, car madame ne veut pas en entendre parler. Alexandre se contente d'aller faire un s ё j о u r de quelques jours а Тригорское, et elle ne bouge pas de Petersbourg.) Он мне говорил, во-первых о том, что получил отпуск на четыре месяца, и, кроме того, ему дали, о чем просил: тридцать тысяч рублей взаймы".

   ______________________

   * Подчеркнутая фраза по-русски.

   ** Это письмо не совсем согласно с заметкою Я. К. Грота в его "Хронологической канве для биографии Пушкина", где сказано: "27 августа Пушкин получил отпуск в Москву до декабря 23-го и едет в калужское имение жены, а потом в Болдино, но возвращается в Петербург уже к 15 октября, по причине болезни матери". Из письма же Ольги Сергеевны видно, что Пушкин посетил ее 30 августа в Павловске, следовательно, и не поехал тогда ни в Болдино, ни в Михайловское.

   ______________________

  

   Далее Ольга Сергеевна пишет:

   "Во-вторых, Александр просит тебя известить, какую доверенность полагаешь составить, чтобы ты черновую написал, а он на все согласен. Между тем тебя предупреждает, "что если ты хочешь на пашню, то труд лишний будет, а толку мало: земли на его части слишком недостаточно - то лучше их оставить на оброке"*, там новый управитель Пеньковский. Александр уже ему писал о нашем деле.

   ______________________

   * Подчеркнутые слова по-русски.

   ______________________

  

   Александр, - продолжает моя мать, - на днях продал фермуар за 850 рублей и вчера принес мне деньги, стало быть не беспокойся о моих денежных обстоятельствах, а родители в этих-то обстоятельствах очень стеснены, почему и не хочу быть им в тягость.

   Александр, во время своей беседы, держал Лелю на руках, ласкал его, HQ при этом, нечего сказать, брат утешать мастер: стал высказывать свое предчувствие, что, судя по печальному выражению лица ребенка и грустному его взгляду, он едва ли будет счастлив и беспрестанно повторял: "Береги, береги его"..."

   "Александр уехал на три месяца в Тригорское, - сообщает Ольга Сергеевна от 12 сентября, - это, однако, не мешает тебе прислать на его имя доверенность: брат подпишет, вот и все, что и поручил тебе сообщить. А еще было бы лучше, если бы вместо переписки ты бы сам приехал зимой, между тем как при переписке будут возникать недоразумения с моим братом, у которого никогда не хватает терпения дочитывать письма до конца. (II у aura toujours du mic-mac par ecrit avec mon cher frere, qui n'a jamais la patience d'achever une lettre.) О поездке моих родителей нет и речи; я же затрагивать этого вопроса не хочу: впрочем, едва ли на поездку у них оказались бы средства, а вообрази, в прошлом году имение описывали пять раз".

   Ольга Сергеевна через неделю отправилась на несколько дней по делам в Петербург, откуда, между прочим, пишет:

   "У мама разлитие желчи; чувствует себя то лучше, то хуже. Беспокоится обо Льве, который, надев опять мундир, ушел в экспедицию против горцев, что гораздо лучше, нежели быть праздным.

   ...Добрейшая Дельвиг, ныне Баратынская, в деревне и очень счастлива. Теща и невестка весьма ее полюбили, но муж в постоянных отлучках, будучи вынужден посещать больных, что мне говорил Александр. Очень жаль, что мне не удастся ее видеть. Кстати, о новостях: государь запретил графине С - й въезд в Москву и Петербург (Sa Majeste a donne la clef des champs a la comtesse S - f a condition, qu'elle ne mette pas le pied ni a Moscou ni a Petersbourg), за данный ею без позволения праздник в Славянке; она, во время праздника, распорядилась поставить мачту (un mat de cocagne) и повесить на верхушке сарафан и повойник, назначив их в награду тому, кто их снимет со столба. Вообрази, победу одержала старая 50-летняя, толстая, некрасивая баба. Муж ее, усмотрев в гимнастике своей супруги крайне неприличную выходку, отколотил победительницу, а трофеи бросил в огонь, приговаривая: "Ты осрамила меня и себя на целый век! Вот тебе сарафан, а вот тебе и повойни к"*. Героиня пожаловалась графине; та сейчас же подарила ей другой наряд, приказав не снимать эту награду за ловкость и отвагу. Говорят, господа военные, поехавшие без позволения на праздник, очутились на другой день за это на гауптвахте.

   ______________________

   * Фраза по-русски.

   ______________________

  

   ...Бедная Кюхюльбекер, расставшись с своей дочерью Глинкой, совершенно одинока. Сын ее Вильгельм в сухотке и совершенно гаснет (et s'eteint tout a fait); другая же дочь Юлия поступила в компаньонки к графине Полье, которая, наконец, выходит замуж за богатого итальянца, Бутера. Теперь новость за новостью: твой и мой друг, композитор Михаил Глинка, женился на Ивановой, молодой девице, бедной и без образования (jeune personne sans fortune et sans education) - далеко не красивой и которая музыки терпеть не может, что не помешало, однако, Глинке посвятить ей великолепное свое произведение (un morceau de musique de toute beaute), исполнение которого вчера слышала. Играл молодой Даргомыжский. Теперь Даргомыжский гений, но так обижен природой, что кто обладает мало-мальски веселым характером, тот не будет в состоянии видеть, в особенности же слышать его, без желания рассмеяться. (C'est un genie maintenant, mais si disgracie da la nature, qu' avec un caractere tant soit peu gai, on ne saurait le voir, et surtout l'en-tendre parler, sans avoir envie de rire.) Даргомыжский мне и сообщил о знаменитой женитьбе своего друга".

   "...Пожалуйста, не присылай мне больше твоих статей для передачи редакторам журналов, - пишет Ольга Сергеевна от 13 октября, - я еще в Павловске, и даже если бы была в Петербурге, то ни за что на свете не хочу водить знакомства с журнальной ракальей (avec toute cette racaille litteraire, ne vous en deplaise). От этой шайки я подальше. Бог только один знает, что от нее терпел бедный Александр, и предсказываю, что эта ракалья подпольными пакостями исподтишка не оставит его в покое in saecula saeculorum (во веки веков (лат.)), говоря по-латыни. А потому эту шайку терпеть не могу, и можешь посылать твои палинодии (vos palinodies) прямо к означенным господам...

   ...Я в Павловске теперь одна: мои старики поехали в Петербург выбрать квартиру; мать пробудет пока у Княжниной, а отец - у графа Толстого. Они получили письмо от Леона, которое их ужаснуло. Полагаю, Леон говорит опять о своих долгах; лучше бы молчал, не расстраивая надломленное здоровье мама. Брата Александра здесь нет, а он имеет иногда талант ее успокаивать (il a au moins ce talent quelquefois). Уехал он в Тригорское, где и пробудет, вероятно, весь ноябрь*. Отец переслал тебе копию письма брата; по его словам, Александр совершенно согласен предоставить тебе самые широкие полномочия (de vous donner les pleins pouvoirs), за исключением, разумеется, продажи имения, но не решается дать доверенности, не зная, в чем она должна состоять. Александр уверен, что мы в Москву не поедем, и не ошибается: мама по болезни не может тронуться, в особенности зимой, а денег оказалось в этом месяце так мало, что мама заняла у меня 150 рублей, кроме того, я для родителей покупаю на мои деньги дрова, свечи и прочее. Между тем Александр, как тебе, впрочем, уже писала, получил 30 000 рублей от его величества. Стало быть, дела его слава Богу..."

   ______________________

   * Предположения Ольги Сергеевны не оправдались: Пушкин возвратился вскоре после этого письма.

   ______________________

  

   "Шестнадцатого числа я приехала из Павловска, - пишет мать от 20 октября. - У Княжниной нашла мама очень ослабевшей, в постели. У нее сидели доктора Спасский и Раух. Спасский тотчас мне объявил, что за жизнь мама не ручается, и прибавил: "Болезнь вашей маменьки длится с 1807 года, потому что именно тогда желчь у нее разлилась в первый раз". Заявление Спасского показалось мне донельзя смешным. Раух немного утешительнее: говорит, болезнь матери хроническая, но пока опасности не представляет, хотя на радикальное исцеление рассчитывать нельзя. Доктора стали ей давать лекарства, которые сама желает, а я и Новосильцева послали Толстого переговорить с изобретателем целебных лепешек Маркеловым; граф Толстой привез их.

   Ухудшению здоровья мама содействовало отчаянное письмо Леона, уверяющего, что находится в самом бедственном положении: занял будто бы деньги, чтобы опустить письмо на почту, что почти унизительно, и прочее (que pour remettre sa lettre a la poste, il a eu recours a une demarche presque humiliante, et cetera). Ни во что считает двадцать тысяч, уплаченных за него братом и стариками, а, между тем, Леон живет в Тифлисе как всякий, у кого в распоряжении десять тысяч рублей на расходы, что подтвердил жене Александра и приехавший оттуда Россет. Мама, прочитав письмо сына, подверглась ужасному лихорадочному припадку. Третьего дня переехали на новую квартиру, у Шестилавочной, на углу Графского переулка, в доме Кокушкина. Квартира незавидна, в деревянном доме, и мала, по милости множества слуг, с которыми отец не решается расстаться; из себя выходит, когда всю челядь не видит налицо: "Да где этот, да где тот, да кто его послал?" Мама не могла квартиру даже и осмотреть, а знает только свою комнату, где и я поместилась с ребенком...

   ...Александр возвратился вчера из Тригорского и привез нам только одни поклоны от Осиповой, которая все больна, и дочери ее Вревской. Александр, верующий в Спасского, как жиды в пришествие Мессии, повторяет все, что тот ни говорит, уверяя, будто бы мать очень плоха (mon frere, qui croit a Spasky comme les juifs au Messie, qui doit leur arri-ver, repete tout ce qu'il dit, et pretend que ma mere est tres mal). Но это неправда: Александр только один это проповедует, а другие поздравляют ее с улучшением, и в самом деле: последние дни она заметно поправилась с тех пор, как стала принимать лепешки Маркелова, так что сегодня Спасский разинул рот. Приписывает улучшение не лепешкам Маркелова, а единственно крепкому телосложению больной. Можешь себе, между тем, представить положение моего отца! Его преследуют черные мысли, а к тому же денег нет. Сделался хуже женщины, и вместо того, чтобы действовать, плачет, а я право не знаю, что делать. Отдала все, что могла, и без толку, по милости домашних порядков и плутовства лакеев, в сравнении с которыми сахар медович Пронька ходячая добродетель*. Получено из деревни тысяча рублей, за квартиру уплачено 400, а остальные куда девались? Ни я, ни маленький Леля, ни мои люди родителям не стоят ни копейки, занимаю только у них комнату. За стол же и моим двум прислугам плачу я из присылаемого жалованья и из денег, вырученных Александром от продажи фермуара; данные мной старикам 150 рублей так и пропали. Отец просит у меня еще 225 рублей, так что у меня, до высылки тобой денег, ничего и не останется (je serai tout a fait a sec). Просить же возвращения уже данных мною финансов у меня не достанет духу - слишком на этот счет совестлива и деликатна..."

   ______________________

   * Эта фраза по-русски.

   ______________________

  

   "...9 ноября. Жена Александра опять беременна. Александр объявил мне об этом сегодня. Вообрази, на нее, бедняжку, напали - отчего и почему мать у нее не остановилась по приезде из Павловска? А дело просто: мама не думала тогда, что еще больше захворает, рассчитывая и прежде того остаться у Княжниной до переезда на новую квартиру. На месте моей невестки и я бы не пригласила свекровь, подвергая ее неудобствам. Правда, квартира Александра большая, но в ней проживают уже две сестры да трое ребят; брата же тогда и не было, а без его разрешения Наташа не предложила бы мама к ней переселиться. Бескостные языки пошли далее: вознегодовали (on est venu a se recrier), зачем у невестки ложа в театре, зачем на туалеты тратит бешеные деньги, между тем как родители ее мужа бедствуют (a quel propos elle depense un argent fou pour ses robes, tandis que les parents de son mari se trouvent dans de mauvais draps), словом нашли очень остроумным ее бранить (en un mot, on a trouve tres piquant de la grander)*. Бранят и нас, само собою разумеется: Александр - дескать чудовище, а я - жестокосердая дочь! (Alexandre est un monstre, et moi - une fille denaturee!) Впрочем Александр, я и Наташа не лишены и защитников. Знаешь, что еще говорят? - будто бы ты управляешь имением, отец нас будто бы отделил, а брат Александр подарил, сверх того, мне двести душ, полученных им от отца к своей свадьбе. Дай Бог их устами мед пить. Но это никогда не будет: не говорю об Александре - было бы глупо и несправедливо с его стороны: он отец семейства, и жена ему ближе меня.

   ______________________

   * Подтверждением того, что моя мать сообщила отцу, служит письмо дяди Александра к П. А. Осиповой, но не в исходе а в г у с т а, как напечатано на стр. 260 тома VIII изд. г. Суворина, а после возвращения Пушкина в Петербург - в октябре. Дядя высказывает почти те же мысли.

   ______________________

  

   Всем, однако, сплетням отец сам виноват: он то и дело жалуется, плачет и вздыхает при встречном и поперечном (il ne fait que se plaindre, pleurer et soupirer a tout venant et a tout passant). Когда у него просят денег на дрова или сахар, бьет себя по лбу и кричит: что вы ко мне приступаете? я несчастный человек. Пустил он это восклицание и при мне, что, признаюсь, меня позабавило, так как подумала о его тысяче двухстах душах в Нижнем (car j'ai d'abord songe a ses 120