Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 15

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31

твою душу, за нрав. Пиши мне, песик мой! Береги твое здоровье. Если заболеешь, не дай Бог, то бросай все и приезжай в Ялту, я здесь буду ухаживать за тобой. Не утомляйся, деточка.
   Получил много своих фотографий из Харькова. Летом приезжал фотограф и снимал меня во всех видах.
   Сегодня подавали мне изысканный обед - благодаря твоему письму, вероятно. Куриные котлеты и блинчики. Язык, который мы купили у Белова, испортился в дороге, или по крайней мере кажется испортившимся: издает запах.
   Господь тебя благословит. Не забывай меня, ведь я твой муж. Целую крепко, крепко, обнимаю и опять целую. Постель кажется мне одинокой, точно я скупой холостяк, злой и старый. Пиши!!

Твой Antoine.

   Не забывай, что ты моя жена, пиши мне каждый день.
   Маше поклонись. Конфеты, которые дала мне твоя мама, я ем до сих пор. И ей поклонись.
  

274. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

30-ое окт. 8 ч. утра [1901 г. Москва]

   Дорогой мой, сейчас 8 час. утра и мне не спится - накинула халат и села писать тебе. Отчего ты мне с дороги не писал? Только одно письмо из Тулы! Завтра, верно, получу из Севастополя.
   В домике нашем тихо. Дроздова ночует у Маши на диване, а Маша спит у меня. Я раздвинула кровати, сплю на твоей около стены, а Маша на моей. Маше у меня спокойно, пусть все время спит, правда?
   Вечер вчера мы сидели дома, втроем с Дроздовой. Я немного пела скверным голосом, Маша шила, Дроздова болтала про Упрудиуса1. Но она пришла позднее, а то мы сидели уютненько вдвоем в столовой - я учила стихи, Маша шила - философствовали...
   На дворе зима - снегу намело много, хотя на улицах сдувает. Без тебя пусто и скучно. Некому мне Эмса подавать по утрам и лениво подниматься с постели. Из театра уже не спешу, хожу пешком. Вчера была на репетиции. Пьесу ведет Санин, Влад. Ив. и не бывает в театре. Мне неприятно участвовать, очень неприятно. Санин во всем разгаре, орудует "народными" сценами, т.е. хором учениц и учеников в 1-м акте2.
   Не знаю еще, как прошел "Крамер" вчера. Все газеты, по-моему, деликатничают с Станиславским и не очень бранят ввиду заслуг прошлого, но чувствуется, что отдают только должное. И Москвина, мне кажется, хвалят меньше, чем следует, чтоб не огорчить очень уж Станиславского. Как тебе покажется, когда прочитаешь все рецензии? Права я или нет? Эфрос писать не будет, ему не нравится3, и он ругался в конторе. Обидно, Антон, правда? В "Русском слове" Лилину в гении произвели4. Она играла великолепно, это верно.
   В театре я передала твой привет всем, и все благодарят и кланяются тебе и желают всего лучшего, а главное ждут пьесы.
   У меня на письменном столе стоят твоя карточка и рядом фотографии ялтинского дома. Я смотрю и думаю и переношусь мыслями к тебе, в атмосферу ялтинских комнат, чувствую, как "мой" бродит по кабинету, как сидит за столом, или задумавшись в кресле. Напиши, все ли тебе хорошо, все ли в порядке, все откровенно напиши, как тебя кормят. Милый мой, хороший мой! Как мне будет тоскливо на Рождестве, когда я буду знать, что вы все вместе! Не забывай меня, Антонка мой. Целую тебя крепко. Мне ужасно хочется долго, долго всматриваться в твои глаза, в твое лицо. Пиши все о себе.
   Целую.

Твоя собака.

   Мать поцелуй.
  

275. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

30 окт. 1901 [Ялта]

   Милая собака, песик, мать велит благодарить тебя за письмо, кланяется и просит написать, что она будет поступать во всем именно так, как ты пишешь. Она тебя целует.
   Сегодня был Бальмонт и обедал со мной. Ели вальдшнепов. Была m-me Бонье. Скажи Вишневскому, что книжка для сбора пожертвований будет выслана ему на сих днях1. Скажи Немировичу, что Бальмонт пишет для Художеств. театра пьесу и напишет непременно к весне2; я радуюсь, ибо полагаю, что это будет пьеса хорошая, оригинальная. Получил я пьесу от Федорова3, брюнета, который был у нас и тебе не понравился; когда прочту, то напишу. Это тоже для Художеств. театра4. Сегодня целый день читал газеты, которые скопились у меня на столе в мое отсутствие; в каждом No находил что-нибудь про себя. Посылаю тебе вырезку из "Приазовского края"5. Если судить по провинциальным газетам, то Художеств. театр учинил целый переворот в театральном деле. Нет, ставьте вы "Дикую утку", ставьте "Крамера", что бы там ни было.
   Ах, собака, милая собака... Ну, да ничего. Поживем так, потерпим, а потом опять будем вместе. Я тебе не изменю, моя дуся, будь покойна.
   Крепко целую тебя. Спи спокойно, ешь с аппетитом, работай весело.
   Поклон Маше.

Твой Antoine.

   Целую тебя и обнимаю. Я привык к твоим заботам о себе (т.е. обо мне), и теперь я как на необитаемом острове. Саша Средин был нездоров, теперь, говорят, ничего, ходит и выходит.
  

276. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

31-ое окт. утро [1901 г. Москва]

   Как мне сегодня не хотелось вставать, дорогой мой! Так бы весь день пролежала и промечтала бы!
   Отчаянно жду письма от тебя! Хочется знать, как ты доехал, как здоров, навещала ли тебя Инночка во время дороги. Каков был переезд по морю? Какая погода, тепло ли? Как ты нашел всех домашних? Въехал ли в Ялтинскую колею. Все пиши мне. Скучаешь ли, или еще не расчухал, что мы врозь?
   А у нас все потихонечку. Вчера и сегодня я и утро и вечер в театре. На репетиции беру с собой английскую книгу и сижу и читаю, газеты читаю, т.к. на сцене дела немного, и пока Санин орудует с хором. Сто лет пройдет, пока поставят эту пьесу.
   Вчера была тебе в театре телеграмма с уплоч. ответом. Я раскрыла ее, т.к. думала, если что важное, то сейчас же телеграфирую тебе. Оказалось, что просят "Три сестры" в Петербург в Василеостровский театр для бенефиса, подписано Чубинский. Я просила ответить Немировича. Так я сделала? Ведь ты же все равно не разрешил бы. Это дело касается столько же нашего театра, сколько и тебя, правда?
   Репертуар тебе будут высылать.
   Вчера смотрел "Сестер" Амфитеатров. Сбор был хороший - почти полный. Играли Литовцева, Качалов, Загаров, Мунт1. Сегодня играем "Одиноких". Завтра я свободна. В субботу хочу пойти посмотреть Венскую оперетту, ни разу еще не видала. Читал в "Русск. ведом." про попа, как его в Сибирь увезли?2 И смешно и жалко. Вот сюжетец для юморист, рассказа, в особенности конец.
   Молодежь в Москве опять мутит, из-за еврейского вопроса и печати. Не надо бы этого теперь.
   Вчера вечером без меня была бабушка, Букишон, Дроздова. Дроздова в восторге от ночевки у нас, говорит, что ей напоминает Мелихово. Ее пишет теперь художник Виноградов, и она в восторге спрашивает, правда ли, что у нее интересное лицо. Васильева опять была на "Сестрах" вчера.
   Сегодня морозит. Солнца нет. Понежничай со мной, Антонка. Так хочется. Мне холодно без тебя. Я уже начну мечтать о том, как мы с тобой увидимся.
   Целую тебя, моего родного, крепко, крепко. Не тоскуй, не скучай, работай и меня люби и будет хорошо. Обнимаю горячо и целую всего.

Собака

  

277. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

1 ноябрь [1901 г. Ялта]

   Милая моя жена, законная, я жив и здоров, и одинок. Погода в Ялте чудесная, но меня это мало касается, я сижу у себя и читаю корректуру, которой, по-видимому, нет конца. Сейчас иду в город, чтоб постричься.
   Я знал, что ты будешь играть в пьесе Немировича. Это я говорю не в осуждение, а так, в ответ на твое письмо. Судя по газетам, "Крамер" не имел того успеха, какой я ждал, и теперь мне больно1. Нашей публике нужны не пьесы, а зрелища. А то, что Алексеев, как ты пишешь, пал духом - и глупо и странно; значит, у Алексеева нет сознания, что он поступает хорошо.
   Я тебя целую, деточка моя. Пиши подробности. Жду. Обнимаю тебя.

Твой Antoine.

   Запечатывай свои письма получше, а то они приходят почти раскрытыми - и это по твоей вине, конверты плохие.
   Ну, дуся моя, будь здорова!!
  

278. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

1-ое ноября утро, 1901 г. [Москва]

   Почти неделя, что ты уехал, и у меня только две открытки от тебя! Я вчера с жадностью смотрела в окна, не идет ли почтальон; пришла с репетиции и глазами обыскала все столы, где могли бы лежать твои письма, - и ничего! Наконец, вернулась с "Одиноких" и нашла открытку из Севастополя. Дорогой мой, как ты, верно, озяб по дороге в Ялту! Ведь холодно здорово, верно, было в горах. И как скучно ехать! Ты ехал совсем один? Еды с собой брал? Неужели не ел целый день? Это ведь на тебя похоже. Я невольно вспоминаю наш тоскливый переезд с Артемом и Мейерхольдом1 - помнишь? Артем все еще болен. Доктор мне передавал, что на него отлично подействовало твое письмецо. Старику придало бодрости2.
   Сейчас поедем с Машей посмотреть квартиру. Вчера Вишневский присылал сказать: в том доме, где он, ход с переулка - 5 комнат с электрич. освещением и отоплением за 1000 или 1100. Могли бы сдать одну комнату. А здесь у нас подванивает. Как вот быть с контрактом только?!
   Ну посмотрим. Да, Немирович просил передать тебе: как только ты напишешь какой-нибудь рассказ, пришли его ему немедля. Он хочет устроить для наших недостаточных учеников утро, чтоб пели Шаляпин и Собинов, и он прочтет твой рассказ и билеты назначит все по 10 р. Это хорошо. Напиши, согласишься ли ты? Тогда он переправит этот рассказ куда следует, или в "Русские ведом." и тебе обратно. Как ты на это дело посмотришь, милый мой?
   Вчера день прошел тихо и серо. Маша читает пьесу Влад. Ив. Не получал ли письма от Горького - где он? Будет ли в Ялте? Поговори тогда с ним о вдовушке3. Какая она? Ведь мещанистая все-таки, мне кажется, и манера говорить и кокетничать и одеваться. Напиши мне тогда. А то, может, я сама ему напишу.
   Сегодня снег, мятет. После репетиции буду сидеть дома, буду мыть голову.
   Вчера во время репетиции сидела в своей тусклой уборной и думала о тебе, милый мой. Мне по утрам очень тяжело вставать - не хочется жить, одеваться.
   До завтра, дусик, будь здоров, пиши мне; все ли мои письма получил? Кажется, пишу шестое - верно?
   Целую тебя крепко, моего нежного поэта, целую тысячи раз.

Твоя собака

  

279. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

2-ое ноября утро [1901 г. Москва]

   Доброе утро, дорогой мой, нежный мой! Всю ночь во сне видела, как тебя провожали из Москвы: масса народу, депутации, речи, стихи, сутолока. Ты стоишь на крыльце в синем костюме и щуришься...
   И вчера весь день ждала письма, и напрасно. Значит, ты мне не писал по приезде в Ялту. Я начинаю беспокоиться.
   Вчера вечерком сидел у нас Членов. Он меня как-то чуждается, т.ч. я уходила в кабинетик и писала письма. Часов в 9 он ушел. Маша мне мыла голову, провозились долго и потом легли спать. Завтра мы обедаем у Лужских.
   Вчера утром смотрели с Вишневским квартиру, кот. он нам сватает. Очень высокие комнаты с водяным отоплением, с электрич. освещением - 5 комнат, - из кот. очень большая столовая и Машина комната, остальные длинные и узкие. Окна огромные. В нижнем этаже - ступеньки 4. Одну комнату мы бы сдали. Квартира ходила 1300 р., но отдадут за 1100 или 1200 с отоплением. Выйдет почти на одно с нашей. Не знаю, как и что будет. Скучно все это. Поищем еще квартир.
   На репетициях скука, тоска и у меня делается скверное настроение от них. Санин орет, кричит, стучит. Сегодня назначена беседа о костюмах. Я скажу Станиславскому, чтоб взяли от меня Юлю, - Марья Петровна теперь отдохнула и может ездить на репетиции. Сегодня играем "Три сестры". "Крамер" идет ничего себе. Молодежи учащейся нравится.
   Я вчера писала Елене Никол. Андреевской - помнишь, на кумысе две сестры? И до такой степени живо я почувствовала санаторный воздух, наши прогулки и как мы с тобой на крылечке посиживали и наши длинные обеды и все типчики санаторские! И мне было приятно вспомнить.
   Скоро я получу письмо от тебя? Мне пусто без твоих писем.
   Целую тебя, родной мой. Не кисни, не хандри, думай о весне. Не отвыкай от меня. Начал работать или нет? Пиши обо всем. Как сад? Не простудился ли, когда ехал на лошадях? Ради Бога не скрывай, я ведь не дура.
   Не сердись, что пишу тоскливые неинтересные письма, придет другое настроение - посмешнее буду писать. Поцелуй мамашу.
   Люблю тебя, мой нежный.

Твоя собака

280. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

2 ноября 1901 [Ялта]

   Милая собака моя, здравствуй! В письме своем ты спрашиваешь, как погода, как журавли, как Могаби. Погода тихая, теплая, но туманная, Могаби скрылась за туманом, про журавлей я тебе уже писал (их двое); сад в хорошем состоянии, хризантемы цветут, розы - тоже, - одним словом, житье малиновое. Вчера и сегодня, все эти дни, читаю корректуру, которая опротивела мне, и только что кончил, совсем уже кончил, так как больше уже не пришлют1.
   Я здоров, но вчера и третьего дня, вообще со дня приезда моего сюда, мне было не по себе, так что вчера пришлось принять ol. ricini. А что ты здорова и весела, дуся моя, я очень рад, на душе моей легче. И мне ужасно теперь хочется, чтобы у тебя родился маленький полунемец, который бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь. Надо бы, дусик мой! Ты как думаешь?
   Скоро Горький будет проездом в Москве. Он писал мне, что 10 ноября выедет из Нижнего. Твою роль в пьесе он обещает изменить, т.е. сделать ее шире, вообще обещает немало, чему я рад весьма, так как верю, что пьеса от его переделок станет не хуже, а много лучше, полней. Когда придет к вам тот человечек, который ест одно постное2, то скажи ему, что кланяется ему Попов3 (которому вырезают из носа полип). У Льва Ник. я еще не был, поеду завтра4. Говорят, что он чувствует себя хорошо.
   Оля, жена, поздравь меня: я остригся!! Вчера чистили мне сапоги - это в первый раз после моего приезда. Платье не было еще в чистке. Но зато я каждый день меняю галстук и вчера мыл себе голову. Вчера вечером был у меня Средин Леонид; сидел и молчал, потом ужинал. С ним был Бальмонт. Сегодня утром приходил чахоточный грек лечиться. Я надоел тебе? Ты сама приказала мне писать тебе все подробности, вот я и пишу.
   Посылаю тебе афишу из Праги, насчет "Дяди Вани"5. Мне все думается, что бы такое послать тебе, да ничего не придумаю. Я живу, как монах, и одна ты только снишься мне. Хотя в 40 лет и стыдно объясняться в любви, но все же не могу удержаться, собака, чтоб еще раз не сказать тебе, что я люблю тебя глубоко и нежно. Целую тебя, обнимаю и прижимаю тебя к себе.
   Будь здорова, счастлива, весела!

Твой Antoine

  

281. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

3-ье ноября утро [1901 г. Москва]

   Bonjour, mon mari?!1 Получи от меня крепкий поцелуй за письмо, за милое, любовное письмо, дусик мой любимый! Я рада, что ты хорошо доехал, и живи хорошо, не хандри, не кисни, помни, что я у тебя есть. Жить мне здесь скучно, я боюсь, что замкнусь и буду сухой. Никуда меня не тянет. Эти дни мне сильно хочется бросить все (только не тебя) и изучать что-нибудь, этак фундаментально уйти головой во что-нибудь. Я застоя не люблю. Театр мне кажется скучным, потому что нет работы, т.е. для меня.
   Я, может, очень скверно и мелочно рассуждаю. Может быть. Чувствую массу недочетов в себе как в актрисе, хочется переработать старые роли. У меня ведь мало веры в себя. Теперь у меня такая полоса, что кажется, что я никакая актриса, играю все скверно, неумело, и почему-то делаю вид, что я настоящая актриса.
   Ты уже недоволен, что я философствую? Пожалуй, выйдет "потяни меня за палец"2.
   Вчера днем твоя любимая Екатерина Никол. Немирович вступила в исполнение возложенных на нее обязанностей в Худож. театре. Ей поручено одевать всех дам3. Вл. Ив. представил ее всем ученицам. Ждали Станиславского, но он приехал поздно, т.ч. солистов отпустили. Я, конечно, с ней советоваться не буду. Савицкая тоже от нее бежит. Мария Федор, злится.
   В школе (так называемой) поднимаются смуты, т.е. недовольство. Хотят учиться, а выходит, что они все нужны театру как статисты. Теперь ведь они каждое утро заняты в пьесе Немировича. Значит, лишены классов дикции, танцев, фехтования, etc. Это очень нехорошо4. Не знаю, как справится со всем этим Влад. Ив.
   Воскресенье устраивается вечеринка нашей труппой в Божедомском помещении. Я поеду после "Дяди Вани".
   В театре все спрашивают о тебе, все кланяются.
   Сегодня я иду в литер. худож. кружок, слушать реферат Фейгина о Шницлере и смотреть "Зеленого попугая"5. Маша тоже идет с Ликой. Сегодня все тает, все ползет, вчера тоже - вода, вода...
   Теперь уже тепло в Ялте, правда? Милый мой, гуляй хоть по саду, каждый день, двигайся хоть немного, это тебе хорошо. Кушай побольше и меня не забывай. Молоко пьешь? Целую крепко дусика моего, родненького.

Твоя Оля

  

282. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

4 ноября 1901 [Ялта]

   Дюсик мой, вчера я не был у Толстого, извозчик надул, не приехал. Поеду к нему, стало быть, завтра. Погода все еще хороша - тиха, тепла и солнечна, но все же московская зима лучше. Без тебя тоскливо. Приходится писать множество писем.
   Обедаю пока благополучно. Молока в Ялте нет порядочного, сливок тоже нет. Эмсу никто не греет утром, ибо некому сие делать. Рыбий жир употребляю. Здоровье мое, кстати сказать, в хорошем состоянии, лучше, чем было 3-4 дня назад.
   Здесь ждут Горького. Вчера Софья Петровна искала для него квартиру, но не нашла. Вероятно, Г. будет жить недалеко от Гаспры, где Толстой. Сашу Средина я еще не видел. В городе не бываю.
   Жена моя должна быть кроткой и очень доброй, какою я оставил ее в Москве и какою рисую я ее теперь. Собака моя милая! Когда-то мы свидимся!
   Пора бы уж за "Доктора Штокмана" приниматься1. Пресса, очевидно, дурно настроена, у нее несварение желудка, все ей надоело, ничего ей не хочется понимать, и боюсь, что когда пойдет пьеса Немировича, то опять у наших газетчиков начнется икота. Вашему театру, а особливо Алексееву, не следовало бы обращать на них внимания.
   Ну, жена моя, будь здорова! Целую твои обе лапки.

Твой Муж!!!

  

283. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

5-ое ноября утро [1901 г. Москва]

   Вчера не писала тебе, милый мой, потому что после кружка встала поздно и прямо на репетицию. Вечером играла "Дядю Ваню", а потом ездила на пирушку нашу на Божедомку и там пробыла до четвертого часу. Я веселилась, т.е. бесилась, как бывало в 15 лет. Из "генералов" никого не было, только Морозов, кот. был мил и очень прост. Все дурачились и бесились, просто и хорошо, хохотали, пели. Встала я сейчас хоть не поздно, но все время сидел Оболонский из-за квартиры. Этот вопрос нас волнует. Сегодня вечером я свободна и буду писать тебе все подробно, родной мой. Целую тебя крепко и люблю, люблю.
   Маша благодарит за письмо1.
   Сегодня еще в постели получила твое письмо. Спасибо, дусик, нежный мой. Верь мне, что я тебя люблю. Ты у меня один.
   До вечера, до свиданья.

Твоя собака

  

284. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

4 [-6] ноября [1901 г. Москва]

   Доброе утро, хороший мой!
   А я вчера письма не получала от тебя! Надеюсь, что сегодня будет?! Если писать не хочется, ну нацарапай хоть строчки две и пошли. Мне хорошо, когда есть письмо от тебя.
   Ну, дусик, вчера я была в "свете". Обедали у Лужских, а потом были в кружке. Когда я пришла с репетиции - вскоре приехал д-р Оболонский. Он мне показался несимпатичным. Он будет нам помогать развязываться с квартирой. Ту квартиру нам уступают за 1100 с отоплением и до августа контракт. На этих днях решим. Членов тоже отчаянно хлопочет.
   Ну-с, затем обедали у Лужских, где была Раевская с братом. Обедали с аппетитом, вкусно очень было - грибки, селедочки, закусочки, чудные пирожки, тающие во рту, осетрина, говядина с овощами и шоколадное мороженое.
   Видишь, начала это письмо когда еще - а сегодня уже 6-ое.
   В кружке сначала было пусто, народу мало. Фейгин читал неподготовленный, довольно было бессодержательно и скучно. "Зеленого попугая" просмотрели, и тоже было скучно... Маленькая сцена, на ней громадные люди, дамы в стильных костюмах с кринолинами (эпоха революции1), т. что впечатление Канатчиковой дачи. Затем бродили по залам, созерцали "Олимпийских богов", т.е. Южина, Рыбакова, Правдина. Южина пьеса села, как говорят, успеха никакого2. Были Тихомировы3, Членов, Вишневский. Желябужский вытащил меня танцевать с ним кадриль, и я плясала на старости лет - прости меня, мой муж! Затем ужинали за общим столом с Вишневским и Оболонским и удрали домой. Помещение кружка прелестное, в особенности читальня - уютно, славно и всякие газеты и журналы русские и иностранные. Народ там все скучный4, и мне стало скучно, как-то безотрадно.
   В воскресенье была на репетиции, начали 2-ой акт. Санин орал, свирепствовал, говорил много лишнего и вздорного, он злится, что потерял свое обаяние, что все уж его прибаутки, разговоры стары и неинтересны. Немирович уехал с Котиком к Троице! Еще в субботу уехал. Про пьесу Бальмонта говорила Алексееву5. После репетиции я полежала, сбегала пообедать к маме и оттуда на "Дядю Ваню". Первые два акта играла скверно, третий хорошо. Снигирева публика принимала, все время хохотали над ним, т.ч. ты успокойся, не очень уж плохо6. После спектакля заехала за мной Маша, и мы кутили на нашей вечеринке до 4 ч. утра. Это было какое-то сплошное бешенство, вихрь, - кто во что горазд. Пели, плясали, танцевали, все и все смешались. Я играла в кошки и мышки, даже д-р Гриневский играл - по этому можешь судить о настроении. Дубасили в гонг, оглушали всех, кричали, орали, хохотали. Но никто не был пьян, хотя кабачок был очень мило устроен. Угощение - только колбасы всех сортов, скверные яблоки и чай с сухарями. Устроено было что-то вроде киоска восточного для чаепития. Описать этого безумия просто невозможно.
   Сейчас 12 ч., спешу опустить письмо, чтоб каждый день у тебя была весточка от меня, золотой мой муж. По вечерам я думаю о тебе, вспоминаю, как я приезжала из театра и тихонько раздевалась, а ты уже спал и что-то бормотал. Холодно без тебя мне. Целую тебя крепко. Я чувствую всего тебя в твоих письмах.
   Целую и обнимаю.

Твоя собака навеки.

   Про "Крамера" я ведь писала тебе.
  

285. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

6 ноября 1901 [Ялта]

   Ну-с, радость моя, вчера я был у Толстого. Застал его в постели. Ушибся немного и теперь лежит. Здоровье его лучше, чем было, но все же это лишь теплые дни в конце октября, а зима тем не менее близко, близко! Он, по-видимому, был рад моему приезду. И я почему-то в этот раз был особенно рад его видеть. Выражение у него приятное, доброе, хотя и стариковское, или вернее - старческое, слушает он с удовольствием и говорит охотно. Крым все еще нравится ему1.
   Сегодня у меня был Бальмонт. Ему нельзя теперь в Москву, не позволено2, иначе бы он побывал у тебя в декабре и ты бы помогла ему добыть билеты на все пьесы, какие идут в вашем театре. Он славный парень, а главное, я давно уже знаком с ним и считаюсь его приятелем; а он - моим.
   Как живешь, радость, прелесть моя? Сегодня был у меня Средин, принес фотографию, ту самую, которую мы с тобой привезли из Аксенова, только в увеличенном виде; и оба мы с тобой на этой карточке вышли старые, прищуренные.
   Дуся, милая, пиши на бумаге попроще и запечатывай в простые конверты, иначе твои письма приходят в таком виде, точно их наскоро запечатали. Это пустяки, но мы, дуся, провинциалы, народ мнительный3.
   Будут ли строить театр?4 Когда? Пиши, жена моя, пиши, а то мне скучно, скучно, и такое у меня чувство, как будто я женат уже 20 лет и в разлуке с тобой только первый год. Должно быть, в январе я приеду. Окутаюсь потеплей и приеду, а в Москве буду сидеть в комнате.
   Будь здорова, немочка моя добрая, славная, тихая моя. Я тебя очень люблю и ценю.
   Обнимаю и горячо целую, будь здорова и весела. Спасибо за письма!

Твой Antonio

  

286. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

6-ое ноября вечер [1901 г. Москва]

   Антонка, родной мой, сейчас стояла перед твоим портретом и вглядывалась, села писать и заревела. Хочется быть около тебя, ругаю себя, что не бросила сцену. Я сама не понимаю, что во мне происходит, и меня это злит. Неясна я себе. Мне больно думать, что ты там один, тоскуешь, скучаешь, а я здесь занята каким-то эфемерным делом, вместо того, чтоб отдаться с головой чувству. Что мне мешает?! А как мне, Антонка, хочется иметь полунемчика! Отчего я так много прочла в твоей фразе: "...полунемец, кот. бы развлекал тебя, наполнял твою жизнь"? Отчего я так ясно знаю, что ты передумал по этому поводу? Я все, все знаю, что ты думаешь обо мне. Но, может, это и не так.
   Во мне идет сумятица, борьба. Мне хочется выйти из всего этого человеком.
   Мне кажется, я пишу так бессвязно, что ты и не поймешь. Но постарайся. Читай не только слова.
   Как я вытяну эту зиму! Антонка, ты мне почаще пиши, что ты меня любишь, мне хорошо от этого. Я могу жить, только когда меня любят. Я пришла к этому убеждению. Какой я слабый человек! Эх, Антон, Антон!
   Как много жизнь дает и как мы мимо всего проходим! Самое для меня ужасное, когда я прихожу к убеждению, что я - полное ничтожество как человек. Это ужасно. Мне хочется прижаться к тебе, чтоб мне было тепло, любовно. Я бы поплакала по-хорошему у тебя на груди, такими хорошими слезами. Милый мой, я тебя люблю и буду любить. Я тебе не могу всего высказать, что у меня на душе.
   Спи спокойно, дорогой мой. Не казни меня, что мы в разлуке, - по моей вине.
   Целую тебя крепко. Мне надо пошире взглянуть на жизнь. Несмотря на все, у меня настроение мягкое сейчас. Целую и обнимаю.

Твоя собака

  

287. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

7 ноября [1901 г. Ялта]

   Ты похожа на объедалу, потому что в каждом письме пишешь об еде, много ли я ем и проч. Дусик мой, ем я много! Не беспокойся, пожалуйста. Молока не пью, его нет в Ялте, но зато обедаю и ужинаю, как крокодил, за десятерых.
   Ты хочешь бросить театр? Так мне показалось, когда я читал твое письмо1. Хочешь? Ты хорошенько подумай, дусик, хорошенько, а потом уже решай что-нибудь. Будущую зиму я всю проживу в Москве - имей сие в виду.
   Я ехал из Севастополя на лошадях, было холодно, невесело, но хуже всего то, что ямщики, распрягая лошадей, уронили мой ящик с часами. Пришлось отдавать часы в починку, заплатить 3 рубля, и теперь, когда часы бьют, мне кажется, что они нездоровы. Идут верно. Мои карманные тоже идут хорошо.
   Сегодня поймал двух мышей. Значит, никто не может сказать, что я ничего не делаю.
   Была ты на "Ирининской общине"? Как тебе понравилось?2 Напиши. Я от тебя еще ни одного длинного письма не получил, ни одного письма с рассуждениями. А я тебя так люблю, когда ты рассуждаешь о чем-нибудь.
   Я боюсь, что я надоел тебе или что ты отвыкаешь от меня мало-помалу - определенно сказать не могу, но чего-то боюсь.
   Погода тихая, но пасмурная, прохладная; очевидно, скоро зима. Ты обедала у Лужского? А мне так и не пришлось побывать у него. В "Мих. Крамере" он хорош, положительно хорош, особенно во 2-м акте. В 3-м ему мешают играть, сбивают его с толку, но все же чувствуется порядочный актер3. Вообще "Крамер" идет у вас чудесно, Алексеев очень хорош, и если бы рецензентами у нас были свежие и широкие люди, то пьеса эта прошла бы с блеском4.
   Не забывай, что у тебя есть муж. Помни!
   В саду у нас все хорошо, всего много, но все же он имеет жалкий вид! Презираю я здешнюю природу, она холодна для меня.
   А вдруг ты бы взяла и приехала в Ялту на 2-3 дня! Понадобилась бы только одна неделя для этого... Я бы встретил тебя в Севастополе. В Севастополе пожил бы с тобой... А? Ну, Бог с тобой!
   Я тебя люблю - ты знаешь это уже давно. Целую тебя 1 013 212 раз. Вспоминай обо мне.

Твой муж Antonio

  

288. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

8-ое ноября утро [1901 г. Москва]

   Милый мой дусик, не сердись, если эти дни буду писать мало или пропущу день - завтра мы переезжаем, сегодня укладываемся, а там начнем разбираться. Штука это немалая. В той квартире очень высокие комнаты в первом этаже, много воздуху, т.ч. есть надежда увидеть там мои нежные, милые, любящие глаза, если зима не будет сурова. Правда?
   А знаешь - вчера была Елпатьевская и говорит, что все они поражены, до какой степени ты помолодел, посвежел и похорошел! Как ты думаешь - приятно это жене? Рассказывала она про Ялту, про тебя, что тепло у тебя в кабинете, и про тишину в доме и про все. У меня душа прыгала.
   Спасибо, что остригся, жаль, что я не могу целовать тебя в затылок, он теперь славненький, верно, грациозненький.
   Моим мылом чистишь зубы? А ешь хорошо?
   Я вчера хорошо играла "Сестер". Загаров хорошо играл Чебутыкина. Публика смеялась. Завтра в "Чайке" играет первый раз после болезни Артем1.
   Ночевала у нас Дроздова и говорит, что она очень "возбуждается" у нас и потому не может спать.
   Немирович вернулся2. Пьесу назвал "В мечтах". Сегодня сам будет на репетиции, чему все рады, т.к. Санин ведет себя, как мужик. Кантату Гречанинов написал эффектную, красивую3. У солистов-актеров мало еще слышатся тона. Я Юлию цежу сквозь зубы и ломаюсь. Я говорила с Лилиной. Она слаба и говорит, что никоим образом не может играть и бывать на репетиции утрами.
   Ну, пока до свиданья, родной мой, любимый мой. Ты меня хоть мысленно ласкаешь?..
   Будь здоров, счастлив, любовь моя. Целую тебя много раз, целую голову, и грудь, и глаза и долго смотрю в них.

Твоя собака.

   Ответь, согласен ли будешь прислать Немировичу новый рассказ, он спрашивал4.
   Антонка, ты должен теперь написать что-нибудь новое, у тебя в голове сидит очень много, ты не ленись, принатужься и пиши.
  

289. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

8-ое ноября вечер [1901 г. Москва]

   Дорогой мой Антон, все уже уложено, завтра утром приедут фуры и мы очутимся на Неглинной, д. Гонецкой. Будем жить в культурной квартире. Как мне обидно, что по моей вине тебе пришлось жить в этом домишке. Если будешь себя хорошо чувствовать, приезжай - воздуху будет много и можешь не выходить.
   Сегодня бурливый день. Утром в театре пришло известие, что Горького, ехавшего в Москву, задержала полиция в Рогожской, пересадила в другой вагон и отправила прямо в Крым. Екатерина Павл. была у нас в театре и все рассказывала1. Впрочем, что же я, глупая, пишу! Ведь ты и Горького и жену его увидишь раньше. Он хочет ехать прямо к тебе. Я ужасно рада этому. Я уверена, что ты окажешь на него благотворное влияние, говоря с ним побольше, он тебя любит, уважает. Помести его у себя. Ведь ты ничего не будешь иметь против этого? Он, верно, теперь как затравленный зверь. Ужасно меня перебудоражила вся эта история. Он тебе все расскажет сам. Знаешь - из-за нашей вечеринки чисто товарищеской2 Трепов вызывал Немировича, и хотя разрешил подобные сходки, но просил, чтоб его уведомляли, кто там будет из посторонних. Т.ч. о Маше ему было заявлено. Как тебе это все понравится? Что-то нелепое. Ох как это все возмутительно! Кланяйся от меня Горькому, пожми его могучую длань и скажи, что я влюбилась сегодня в его жену, - у нее стало совсем новое лицо, что-то интересное, живое. Можешь от меня расцеловать ее крепко. Мне ужасно хочется написать ей, не знаю почему.
   Ну, покойной ночи, дорогой мой! Какая жизнь большая и красивая, Антон! Правда? Мне все сейчас кажется широким и красивым. А тебя люблю, золото мое, и целую и прижимаю к своей груди.

Твоя собака

  

290. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

9 ноября 1901 [Ялта]

   Здравствуй, мой дусик! Погода сегодня удивительная: тепло, ясно и сухо, и тихо - как летом. Цветут и розы, и гвоздика, и хризантемы, и еще какие-то желтые цветы. Сегодня долго сидел у себя в саду и думал о том, что погода здесь великолепная, но все же ехать теперь в санях гораздо приятнее. Прости мне сей цинизм.
   Роксанова опять играла в "Чайке"? Ведь пьесу сняли с репертуара впредь до новой актрисы, а теперь вдруг опять Роксанова! Что за свинство! В присланном репертуаре прочел также, что репетируется "Иванов"1. По-моему, это труд напрасный, труд ненужный. Пьеса у вас провалится, потому что пройдет неинтересно, при вялом настроении зрителей.
   Всех лучших писателей я подбиваю писать пьесы для Худож. театра. Горький уже написал; Бальмонт, Леонид Андреев, Телешов2 и др. уже пишут. Было бы уместно назначить мне жалованье, хотя бы по 1 р. с человека.
   Мои письма к тебе совсем не удовлетворяют меня. После того, что мною и тобой было пережито, мало писем, надо бы продолжать жить. Мы так грешим, что не живем вместе! Ну, да что об этом толковать! Бог с тобой, благословляю тебя, моя немчуша, и радуюсь, что ты веселишься. Целую тебя крепко, крепко.

Твой Antonio.

   Скажи Маше, получил я от Романа3 письмо. Живет он в Поповке, женился.
   Получил также письмо из г. Александрии от какого-то провинциала: видел у себя в Александрии "Трех сестер", ничего не понял и просит объяснить. Фамилия его - Малошийченко.
   Сейчас Арсений пошел за вещами, которые прислал Сытин (грибы, снетки, пальто и проч.). Вещи сии пришли.
   Я пишу, но нельзя сказать, чтоб очень охотно.
   Скажи Маше, что Мюр и Мерилиз послали наши покупки через Новороссийск. Получим, значит, в апреле, не раньше.
  

291. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

11-ое ноября утро [1901 г. Москва]

   Дорогуличка моя, мне хочется сказать тебе, что я тебя люблю, люблю нежно, и скучно без тебя, скучно, что не о ком думать, некого ласкать, некому Эмс подавать и лениво слезать с кровати. Терплю, потому что живу в сплошной суматохе и минуты нет свободной.
   Пишу тебе первый раз в новой квартире. Как у нас великолепно, Антонка! Как просторно, сколько воздуху! Тебе будет отлично здесь! Теперь осталось только повесить занавесы и положить ковры и все готово! Электричество будет у Маши, в столовой и в кабинете твоем, уж куда ни шло - 3 лампочки - 45 р. в год. Хоть год проживем барами! Ты ведь не сердишься, дусик? Ты непременно приезжай, тебе не будет хуже, можешь по неделе не выходить, а двигаться - много места, можешь гулять по квартире. Фортки большие - в одну минуту освежают. Прилагаю план - может что поймешь. Комнаты вышиной аршин 6 ¥, пожалуй. Машина комната совсем отдельно, кухня ей не мешает, стены здоровые. Твой кабинет - одна красота. Рядом мой маленький уголок, славненький. Одним словом, все хорошо, и ты будешь доволен. От всего близко. Вчера я тебе не писала, милый мой, т.к. разбиралась, а вечером утомлена была адски. Меня и от репетиции избавили, и вечером я была свободна. Вечером были у нас сначала мама с бабушкой, и уехали в концерт, потом пришли Соня Шлиппе, Бунин и Куприн; последний был в "Чайке" накануне и изъявлял восторги. Бунин рассказывал, как он ездил в Подольск к Горькому. Сейчас говорят в кухне, что студенты мутили у губернаторского дома. Узнаем. Уже поздно было - в час ночи.
   Целую тебя за письма и за объяснения в любви. Я тебя все больше и больше буду любить, я это чувствую.
   Я рада, что ты был у Толстого, и рада, что тебе было хорошо с ним. Ты к нему ведь еще поедешь? О чем ты говорил с ним особенно интересном? Ты тепло оделся, когда ехал к нему? Смотри, береги себя, чтоб я нашла тебя свежим и здоровым.
   Из старой квартиры мы выехали благополучно, судиться, конечно, не будем, - к нам отнеслись очень милостиво. При выезде нашем присутствовали д-р Оболонский и Ник. Ник. Андреев, знаешь, муж Ольги, моего товарища по гимназии. Этот день мне было очень трудно - репетиция, спектакль ("Чайка") и переездка. Перед репетицией Оболонский затащил меня наскоро позавтракать в ресторанчик, я там хлебнула чуть-чуть пива и голова у меня разболелась адски, т.ч. я еле-еле играла "Чайку", но играла хорошо. Были наши и, конечно, тоже д. Саша; они давно не видели "Чайки" и нашли, что я гораздо лучше стала играть. Артем играл первый раз. После этого я всю ночь не спала от головной боли и от нового места.
   В театре меня познакомили с немцем из Берлина, переводчиком Горького и Чехова. Он обрадовался, что я говорю по-немецки, и болтал без умолку. Он перевел "Дядю Ваню", "Сестер" и "Пестрые рассказы". Говорит, что писал тебе 2 раза и не получал ответа. Спрашивает, кто имеет разрешение, т.е. авторизацию в Берлине на твои произведения. Если Чумиков, то он не хвалит, т.к. Чумиков не знает хорошо немецкого языка. Спрашивает, сколько ты получаешь - пополам или нет. Он бы переводил и посылал половину гонорара тебе. Если ты разрешишь ему перевод, то пришли ему свой новый рассказ, прежде чем он будет напечатан. Скоро я получу от Немировича "Трое" Горького, переведенное этим немцем и оконченное, и тогда скажу, хорошо ли он переводит. Фамилия его - Шольц. Получал ты от него письма? Выясни мне все хорошенько, и я напишу немцу. Почему же не брать деньги за переводы?!
   Поговори с Горьким об этом.
   Букишон с поблекшими, выцветшими глазами рассказывал, как они дули шампанское в Подольске, рассказывал про Шаляпина и про немца этого, кот. выпучивал глаза на наших русских самородков Горького и Шаляпина. Горький, верно, расскажет тебе все.
   О театре нашем ничего еще не известно, но все должно решиться в ноябре1. Все тебе буду писать, обо всем. "Крамер" идет и все-таки нравится. Читал, как Амфитеатров нас отделал?2 Получаешь "Россию"? Если нет, то устрой, чтоб ты ее всегда получал.
   А затем я начинаю тебя целовать до следующего письма вплоть - вкусно?
   Кланяйся мамаше, устрой, чтоб Эмс тебе подавали каждое утро, ведь Арсений может вносить - да, ведь он уходит в город, я забыла! Ну можно ставить в кабинет, и ты сам будешь брать. Только пей, пожалуйста! На каких лавочках в саду ты посиживаешь и обо мне думаешь, дусик мой родной?
   Целую крепенько и тепленько.

Твоя собака

292. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

11 ноябрь 1901 [Ялта]

   Здравствуй, собака! Сегодня прочел твое слезливое письмо, в котором ты себя величаешь полным ничтожеством, и вот что я тебе скажу1. Эта зима пройдет скоро, в Москву я приеду рано весной, если не раньше, затем всю весну и все лето мы вместе, затем зиму будущую я постараюсь прожить в Москве. Для той скуки, какая теперь в Ялте, покидать сцену нет смысла.

Другие авторы
  • Колбасин Елисей Яковлевич
  • Коллонтай Александра Михайловна
  • Развлечение-Издательство
  • Бестужев-Марлинский Александр Александрович
  • Голенищев-Кутузов Павел Иванович
  • Веревкин Михаил Иванович
  • Тихонов Владимир Алексеевич
  • Верхарн Эмиль
  • Кропотов Петр Андреевич
  • Черткова Анна Константиновна
  • Другие произведения
  • Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Н. Г. Гарин-Михайловский: биографическая справка
  • Бунин Иван Алексеевич - Скарабеи
  • Арцыбашев Михаил Петрович - Из подвала
  • Шатобриан Франсуа Рене - Сен-Денис
  • Блок Александр Александрович - Стихия и культура
  • Малышкин Александр Георгиевич - Люди из захолустья
  • Добролюбов Николай Александрович - Учебная книга русской истории
  • Розанов Василий Васильевич - Перед гробом Столыпина
  • Давыдов Денис Васильевич - Мороз ли истребил французскую армию в 1812 году?
  • Тургенев Александр Иванович - (Переписка А. И. Тургенева и Я. Н. Толстого)
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 557 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа