Панаев Владимир Иванович - Воспоминания

то не степь, а полоса плодоносной земли, пропадающей даромъ.

   - Стало быть вы хотите европейской войны?

   - Отчего это?

   - Да развѣ вы думаете, что Англ³я будетъ равнодушно на это смотрѣть?

   - Почему же мы равнодушно смотримъ на то, что англ³йск³е эмиссары проникли уже въ Бухару? Какое имъ дѣло до нея изъ-за такой дали? а Киргизская степь у насъ подлѣ боку.

   - Ну, ужъ позвольте намъ объ этомъ судить. Радофиникинъ, какъ извѣстно, былъ директоромъ аз³атскаго департамента министерства иностранныхъ дѣлъ.

   Привожу этотъ разговоръ для того, чтобы показать, какъ уступчивы мы были въ отношен³яхъ нашихъ къ неблагодарной Англ³и, какъ дорожили ими; а между тѣмъ она, пользуясь этимъ, продолжала усиливаться въ Аз³и.

   23-го января (1832 г.), ровно черезъ два мѣсяца послѣ свидан³я съ графомъ Викторомъ Павловичемъ, вхожу къ нему съ тетрадью, толщиною въ два слишкомъ пальца. Это была записка моя по башкирскому дѣлу. Онъ взялъ ее, перевернулъ нѣсколько листовъ и холодно сказалъ:

   - Велика.

   - Если бы я, ваше с³ятельство, не зналъ, что въ дѣлахъ подобнаго рода велико или мало - она была бы втрое больше.

   - Посмотрю! - и кивнулъ головою. Я вышелъ. Черезъ недѣлю получаю отъ него пригласительную записку.

   - Здравствуйте, Владимиръ Ивановичъ - говоритъ онъ, когда я вошелъ въ кабинетъ - прошу покорно садиться.

   Удивленный такимъ ласковымъ привѣтств³емъ, никогда не называемый имъ по имени, а всегда одними мѣстоимен³ями, никогда неприглашаемый сѣсть, я медлилъ садиться, почтительно поклонившись.

   - Пожалуста садитесь. Я сѣлъ.

   - Читалъ я - продолжалъ онъ - читалъ съ большимъ удовольств³емъ вашу записку: теперь могу спросить государя, существовать ли нашему комитету, ибо мнѣ есть на что опереться: но все-таки записка велика; вы много дѣлаете извлечен³й изъ истор³и.

   - Это съ намѣрен³емъ, ваше с³ятельство, чтобы доказать, что башкирцы также завоеваны какъ и татары, и не имѣютъ тѣхъ граматъ, на которыя ссылаются; слѣдственно, не могутъ имѣть и помѣщичьяго права на свои земли въ такомъ смыслѣ, въ такомъ обширномъ объемѣ.

   - Правда; но наши молодые министры не любятъ много читать {Незадолго передъ тѣмъ Блудовъ и Дашковъ назначены были министромъ внутреннихъ дѣлъ, другой юстиц³и. Поэтому Новосильцевъ выбылъ изъ комитета.}. На мою долю тутъ также досталось.

   Я тотчасъ догадался, на что онъ намекаетъ. Въ двухъ выносныхъ примѣчан³яхъ записки было показано, что два административные вопроса, до Оренбургскаго края относящ³еся и внесенные въ государственный совѣтъ, были пропровождены въ сенатъ для совокупнаго разсмотрѣн³я, какъ сказано въ мнѣн³и совѣта, съ производящимися тамъ дѣлами, тогда какъ ихъ слѣдовало разсмотрѣть въ совѣтѣ.

   - Я потому и объдинилъ это не въ текстѣ, а въ выносахъ, чтобы, если не угодно, ихъ можно было исключить, не замѣняя текста, отвѣчалъ я.

   - Нѣтъ, сказалъ графъ, пускай остаются, ибо я дѣйствительно виноватъ.

   Онъ ходилъ къ государю съ докладами по четвергамъ. Въ пятницу утромъ (это было на масляницѣ) присылаетъ за мною. Лицо веселое, опять: Владимиръ Ивановичъ! опять: садитесь!

   - Я былъ вчера у государя, говоритъ мнѣ; спрашивалъ, существовать ли моему комитету? Его величество изволилъ отозваться, что все, что ни сдѣлано тѣмъ комитетомъ, а онъ уже кончилъ свои занят³я, прикажетъ передать мнѣ для соображен³я. Сверхъ сего присоединяетъ къ намъ еще двухъ членовъ: графа Сухтелена и министра финансовъ. Полагаю собрать комитетъ въ чистый понедѣльникъ, въ семь часовъ вечера. Пошлите ко всѣмъ пригласительныя записки, а сами пр³ѣзжайте за полчаса.

   Являюсь въ назначенное время, но едва успѣлъ графъ сказать со мною нѣсколько словъ о предстоящемъ засѣдан³и, какъ пр³ѣхалъ князь Волконск³й. Поздоровавшись, они пошли въ глубь кабинета, за колонны, и опершись на низеньк³е шкафики, идущ³е вдоль стѣны, стали разговаривать, часто посматривая на меня; я же остался у противоположныхъ колоннъ. Надобно знать, что кабинетъ графа былъ огромный залъ, подраздѣленный двумя рядами колоннъ, въ которомъ, сверхъ главнаго письменнаго стола, находилось еще нѣсколько разной величины столовъ, съ приставленными къ нимъ разнаго вида креслами и стульями, чтобы не смѣшивать въ занят³яхъ одни дѣла съ другими. Это придавало комнатѣ прекрасный разнообразный видъ, хотя и дѣлало ее лабиринтомъ. Стали наѣзжать члены. Князь оставилъ графа и, минуя входящихъ, пробрался этимъ лабиринтомъ ко мнѣ, взялъ за руку и сказалъ: здоровъ ли? обыкновенный отвѣтъ: слава Богу!

   - Ну, что дѣлается у насъ въ департаментѣ?

   - Все, кажется, хорошо.

   - À каково идетъ поземельный сборъ?

   - Идетъ своимъ порядкомъ.

   - Да ты говори правду: вѣдь ты спорилъ, вѣдь ты на него не соглашался?

   Я удивленъ былъ этимъ вопросомъ; мнѣ и въ голову не приходило, чтобы Перовск³й пересказалъ ему о моихъ возражен³яхъ. Эту, тогда непонятную для меня его политику понялъ я впослѣдств³и, когда сблизился съ княземъ. Перовск³й зналъ, какъ и я послѣ узналъ, что заботливый князь не пропускалъ ни обѣдовъ, ни баловъ, никакихъ другихъ собран³и, чтобы при встрѣчѣ съ людьми, которыхъ обязанности или дѣйств³я соприкасались съ его министерствомъ, не поговорить съ ними о дѣлахъ, и потому опасаясь, чтобы министръ, встрѣчая меня у графа Кочубея, не завелъ со мною, по своей привычкѣ, рѣчи о поземельномъ сборѣ, а я, по моей откровенности, не высказалъ бы ему правды,- счелъ нужнымъ предупредить его, и даже вооружилъ его тѣми доводами, которые противопоставлялъ мнѣ. Надобно было отвѣчать на вопросъ.

   - Точно такъ, я не соглашался.

   - Да отчего же, скажи?

   - Это объяснен³е, ваше с³ятельство (тогда онъ не имѣлъ еще титла свѣтлости) будетъ слишкомъ длинно, а я того и гляжу, что графъ Викторъ Павловичъ попроситъ васъ сѣсть; всѣ члены уже собрались. - Мнѣ хотѣлось уклониться отъ объяснен³я.

   - Скажи, по крайней мѣрѣ, въ короткихъ словахъ.

   - Да вы меня не выдадите, сказалъ я помолчавши немного.

   - Не выдамъ, говори - продолжалъ князь - ласково потрепавъ меня по плечу.

   - Какая же это система, когда для оцѣнки земли взята десятилѣтняя сложность урожая и пятилѣтняя цѣна хлѣба? Какое же это приращен³е удѣльнаго дохода чрезъ поземельный сборъ, когда для округлен³я двухъ пятыхъ цифрою тридцати рублей, наложены произвольно рубль шестьдесятъ копѣекъ? Зачѣмъ натолковано крестьянамъ, что, для выполнен³я лежащихъ на нихъ платежей, они должны имѣть не менѣе шести десятинъ на тягло? Придетъ ревиз³я, число населен³я увеличится, земли въ эту мѣру недостанетъ; тогда крестьянинъ можетъ, пожалуй, сказать: дайте мнѣ шесть десятинъ, или я не плачу.

   - Но у насъ есть запасныя земли, надѣлимъ ими.

   - Такъ; но во многихъ ли мѣстахъ? а въ другихъ и теперь крайн³й недостатокъ.

   - Мы можемъ переселять.

   - Можемъ; но только въ Оренбургскую и Саратовскую губерн³и, гдѣ земли еще довольно. А сколько хлопотъ, сколько издержекъ съ переселен³ями?

   Въ эту минуту графъ Викторъ Павловичъ подошелъ къ князю и повелъ его въ столу. Маленькаго столика не было уже, какъ въ первый разъ, приставлено къ большому; вмѣсто него стояло у президентскаго мѣста кресло, на которое графъ и предложилъ мнѣ сѣсть, сказавъ: такъ будетъ намъ слышнѣе. Сперанск³й за болѣзн³ю не присутствовалъ, Канкринъ и Сухтеленъ были.

   Чтен³е записки моей, со включен³емъ сужден³й комитета, продолжалось до половины второго часа ночи, съ небольшимъ промежуткомъ для чая. Члены слушали меня съ видимымъ удовольств³емъ, никто не вздремнулъ; значитъ, записка была составлена неутомительно, не скучно. Когда всѣ встали, графъ отвелъ меня въ сторону и спросилъ: хорошо ли вы вслушались въ наши сужден³я? - Кажется хорошо. - Однако лучше я повторю - и повторилъ съ удивительною ясностью въ полной связи.

   На другое утро присылаетъ за мною Перовск³й.

   - Я имѣю къ вамъ поручен³е отъ князя Петра Михайловича, говорилъ онъ тономъ не очень ласковымъ.

   - Какое?

   - Сказать вамъ, что онъ назначаетъ васъ директоромъ своей канцеляр³и.

   - Да вѣдь тамъ есть директоръ?

   - Есть, но его скоро не будетъ. Князь проситъ только, чтобы вы помолчали объ этомъ недѣли двѣ, три.

   Я опустилъ голову ошеломленный этою неожиданною новостью.

   - Что-жъ вы не радуетесь?

   - Я такъ привыкъ къ настоящему моему положен³ю, въ моей должности, къ роду моихъ занят³й, что меня страшитъ эта неизвѣстная будущность.

   Дѣйствительно, всякая подобная перемѣна въ службѣ меня смущала. Мнѣ всегда казалось, что я не вполнѣ оправдаю назначен³е; не слажу, не съумѣю; и это, можетъ быть врожденное смирен³е помогало мнѣ выдерживать до сихъ поръ правило: ни на что не напрашиваться. Дай Богъ, чтобы оно не измѣнило мнѣ до недалекаго уже конца служебнаго моего поприща.

   - Чего жъ вы боитесь?

   - Да вѣдь вы же напугали меня княземъ.

   Въ самомъ дѣлѣ, Перовск³й нерѣдко говорилъ о его строгости, взыскательности, скупости на милости.

   - Если я напугалъ, то я же и научу васъ, какъ съ нимъ быть. Если хотите въ чемъ-нибудь успѣть у него, то, послѣ перваго словеснаго доклада, приходите съ готовою для подписан³я бумагой, и настаивайте.

   Я однакожъ не хотѣлъ, да и не могъ бы воспользоваться этимъ наставлен³емъ, ужъ по одному уважен³ю, которое питалъ къ князю.

   - Послушайте, Владимиръ Ивановичъ - продолжалъ Перовск³й - лучше бъ мнѣ отрубили правую руку, чѣмъ васъ взяли; но я не хотѣлъ мѣшать этому, напротивъ, когда князь жаловался мнѣ на своего директора, я всегда указывалъ ему на васъ. Прошу васъ однако пр³искать мнѣ на мѣсто себя чиновника, подобнаго вамъ, иначе вы поставите меня въ большое затруднен³е.

   Какъ ни лестны эти слова, но они произнесены были такимъ тономъ, который не соотвѣтствовалъ ихъ смыслу; въ немъ отзывалась какая-то досада, какая-то жесткость; и потому я, какъ тогда полагалъ, такъ и до сихъ поръ увѣренъ, что внезапнымъ возвышен³емъ моимъ обязанъ самому князю Петру Михайловичу, вслѣдств³е можетъ быть выгоднаго мнѣн³я обо мнѣ князя Кочубея, котораго онъ очень уважалъ, а также и вчерашнему успѣху моему въ комитетѣ, ибо я примѣтилъ, какъ пр³ятно было князю видѣть вниман³е во мнѣ членовъ и слышать удачные мои отвѣты на вопросы и возражен³я, особливо Блудова, который, зная хорошо истор³ю, нерѣдко останавливалъ меня указан³емъ на тотъ или другой историческ³й источникъ, полагая, что я пропустилъ его, но всегда слышалъ въ отвѣтъ: объ этомъ сейчасъ будетъ сказано.

   Составленный мною журналъ засѣдан³я комитета князь Викторъ Павловичъ похвалилъ, сдѣлавъ небольш³я, ловк³я поправки и вставки, изложенныя хорошимъ слогомъ. Когда дошло до предположен³я выдвинуть границу внутрь степи, онъ прибавилъ, что лучше отложить оное до другого времени, "ибо (помню даже выражен³я) настоящее положен³е европейскихъ державъ не предобѣщаетъ общаго спокойств³я." Потомъ приказалъ мнѣ прочитать журналъ, какъ есть въчернѣ, графу Сухтелену и министру юстиц³и Дашкову, поелику предметъ наиболѣе касался ихъ вѣдомствъ.

   Графа Сухтелена нашелъ я занятаго бумагами, онъ тотчасъ ихъ оставилъ, слушалъ журналъ съ большимъ вниман³емъ и дѣлалъ самыя основательныя замѣчан³я, которые всѣ я принялъ. Мы просидѣли часа полтора. Когда же я всталъ, онъ пошелъ меня провожать изъ комнаты въ комнату, по длинной ихъ анфиладѣ, и остановясь у передней, сказалъ мнѣ:

   - У меня есть къ вамъ покорнѣйшая просьба; мнѣ бы хотѣлось имѣть коп³ю съ той записки, которую читали вы въ комитетѣ: это квинтъ-эссенц³я всего, что относится до моего края, но какъ я почти незнакомъ съ княземъ Викторомъ Павловичемъ {Я позабылъ сказать выше, что въ новый годъ графу Кочубею пожаловавъ титулъ князя, но безъ свѣтлости, чѣмъ онъ, кажется, былъ недоволенъ. Случалось дважды, что онъ при мнѣ писалъ къ кому-то записку въ третьемъ лицѣ, и въ оба раза вмѣсто князя, ставилъ: графъ, потомъ рвалъ записки говоря, наморщившись: "я все забываю, что я князь." Въ дальнѣйшемъ моемъ разсказѣ я буду называть его уже княземъ.}, то не смѣю самъ просить его объ этомъ. Вы сдѣлали бы мнѣ большое одолжен³е, если бы приняли этотъ трудъ на себя.

   - Извините ваше с³ятельство, не могу.

   - Почему же? спросилъ онъ съ удивлен³емъ.

   - Потому, что выразить передъ княземъ причину, по которой желаете вы имѣть воп³ю съ записки, значило бы похвалить себя: записка писана мною.

   - Извините, извините, вскричалъ онъ, схвативъ меня за обѣ руки; конечно, вамъ нельзя; я самъ поѣду въ князю. Я никакъ не полагалъ, чтобы этотъ огромный, почтенный трудъ былъ вашъ; я думалъ, что записка составлена въ государственномъ совѣтѣ.

   Такъ моложавость моя нерѣдко и прежде вводила въ подобный соблазнъ людей серьезныхъ.

   Онъ на другой же день былъ у князя, который, съ весьма пр³ятнымъ отзывомъ на мой счетъ, приказалъ мнѣ исполнить его просьбу; графъ же не замедлилъ сдѣлать мнѣ визитъ и вмѣстѣ съ билетомъ, не заставъ меня, оставилъ вышедшую на тѣхъ дняхъ книжку: "Описан³е Оренбургской губерн³и", написанную уфимскимъ губернаторомъ, или братомъ его, правителемъ канцеляр³и графа, Жуковскимъ,- сказавъ мнѣ при первомъ свидан³и: "это слабая отплата за вашу прекрасную записку".

   Было уже два часа за полдень, когда я пр³ѣхалъ къ Дмитр³ю Васильевичу Дашкову. Онъ встрѣтилъ меня въ халатѣ, съ длинною турецкою трубкою, и когда я хотѣлъ прочитать ему журналъ, онъ остановилъ меня, сказавъ: "Нѣтъ, Владимиръ Ивановичъ, я на так³я дѣла совѣстливъ: не могу рѣшать разомъ; оставьте журналъ у меня: я соберу для разсмотрѣн³я его маленькой комитетецъ изъ оберъ-прокуроровъ и оберъ-секретарей."

   Прошла недѣля,- а онъ не возвращалъ журнала. Князь вновь проситъ меня заѣхать къ нему, поторопить. Дмитр³й Васильевичъ по прежнему встрѣчаетъ меня въ халатѣ, хотя было уже три часа по полудни (этотъ умный и достойный человѣкъ любилъ комфортъ, любилъ полѣниться), не съ трубкою уже, а съ нашимъ журналомъ, говоря: "Занимаюсь, занимаюсь, вотъ видите; потерпите, не задержу."

   Князю Виктору Павловичу и безъ того уже не нравилась такая медленность, хотя онъ замѣтно любилъ Дашкова, но графъ Сухтеленъ спѣшилъ возвратиться въ Оренбургъ, а между тѣмъ наступила весенняя распутица; отъѣздъ же его, какъ выразился государь, зависѣлъ отъ князя Кочубея, поэтому князь опять послалъ меня къ Дашкову объяснить, что по сказаннымъ причинамъ долѣе ждать нельзя.

   Въ третье посѣщен³е мое я нашелъ министра юстиц³и уже во фракѣ,- то былъ пр³емный его день. "Съ моей стороны я не нахожу никакого препятств³я одобрить проектъ журнала, сказалъ онъ, но ни я, ни вы,- мы не крестились въ чернилахъ, тутъ надобны другого рода люди, а они еще съ нимъ водятся. Доложите князю, что дня черезъ два непремѣнно возвращу журналъ и пришлю проектъ вновь у меня составляемаго!

   Прошло еще четыре дня, а всего болѣе двухъ недѣль - нѣтъ ни моего, ни обѣщаннаго Дашковымъ журнала. Выведенный изъ терпѣн³я, князь Викторъ Павловичъ посылаетъ за мною и приказываетъ разослать въ членамъ пригласительныя записки въ засѣдан³е комитета, назначаемое завтрашн³й день вечеромъ. "Это непростительно, примолвилъ онъ. Вотъ каковы молодые министры: но какъ себѣ хочетъ Дмитр³й Васильевичъ, я не могу задерживать графа Сухтелена и быть виноватымъ въ томъ предъ государемъ."

   Держась прежняго приказан³я князя, пр³ѣзжаю къ нему за полчаса до засѣдан³я.

   - Ну, что, не получили вы отъ Дашкова журналовъ?

   - Нѣтъ, ваше с³ятельство.

   - Что-жъ онъ съ нами дѣлаетъ?

   - Можетъ быть привезетъ съ собою.

   - Надѣюсь; да вѣдь мнѣ надобно прочитать съ вами составленный у него, прежде открыт³я засѣдан³я; иначе, что могу сказать о немъ комитету?

   Камердинеръ подаетъ пакетъ сказавъ: отъ Дашкова.

   Князь торопливо распечаталъ, и только что принялся читать вновь составленный журналъ, какъ вошелъ князь Петръ Михайловичъ, за нимъ мало по малу друг³е члены, наконецъ и санъ Дашковъ.

   Сѣли. Князь плавною, складною рѣчью, сообщилъ комитету о причинѣ значительнаго промежутва времени между послѣднимъ и настоящимъ засѣдан³емъ, присовокупивъ, что ничего не можетъ сказать о содержан³и журнала Дмитр³я Васильевича, поелику получилъ его за нѣсколько только минутъ. Потомъ спросилъ, съ котораго журнала угодно будетъ комитету начать чтен³е? "Съ того, отвѣчалъ Канкринъ, который прежде написанъ." Я прочелъ по порядку тотъ и другой. За симъ предсѣдатель сдѣлалъ вопросъ, который изъ журналовъ комитетъ предпочитаетъ?

   - Г-на Панаева, громко произнесъ Канкринъ, безпокойно вертѣвш³йся на стулѣ, пока продолжалось чтен³е послѣдняго журнала,- потому-что г. Панаевъ смотритъ на дѣло en grand.

   - Я самъ отдаю справедливость проекту Владимира Ивановича; я это говорилъ ему, отвѣчалъ Дашковъ; но находилъ съ своей стороны, что тутъ нельзя обойтись безъ указан³я на межевые законы съ ихъ измѣнен³ями, а также на друг³я постановлен³я, до правъ собственности относящ³яся.

   - И, батюшка, возразилъ Канкринъ, если вы погонитесь за всѣми извилинами межевыхъ законовъ, то войдете въ такой лабиринтъ, изъ котораго не выйдете.

   - По крайней мѣрѣ, отвѣчалъ смутивш³йся Дашковъ, можно соединить оба журнала въ одинъ, взявъ нѣкоторыя статьи изъ представленнаго мною.

   - Пожалуй, продолжалъ Егоръ Францовичъ, если это окажется возможнымъ; только теперь надо читать журналъ вашъ по статьямъ, останавливаясь на каждой.

   Я началъ снова, умолкая при каждой прочитанной статьи. Дмитр³й Васильевичъ, конечно, внутренно раскаявался, что сдѣлалъ такое предложен³е, потому-что Канкринъ опровергъ всѣ пункты его журнала, находя не нужнымъ вносить ихъ въ мой.

   - Какъ! вскричалъ Дашковъ, даже и то не нужно, гдѣ говорится о крѣпостномъ правѣ, о выдачѣ межевыхъ плановъ и книгъ, о десятилѣтней давности?

   - Пожалуй, батюшка, отвѣчалъ Егоръ Францовичъ, но развѣ гдѣ-нибудь мимоходомъ.

   Такъ было мною и сдѣлано, по общему соглас³ю въ тонъ комитета.

   Въ слѣдующее засѣдан³е бѣдный Дмитр³й Васильевичъ опять попалъ въ передѣлъ, но уже бъ самому предсѣдателю. Князь Викторъ Павловичъ началъ съ свойственнымъ ему краснорѣч³емъ развивать не помню какую-то мысль; вдругъ Дашковъ его перебиваетъ и начинаетъ говорить свое; а какъ онъ очень иногда заикался, то рѣчь его позадлилась; Когда же кончилъ, то, обращаясь къ предсѣдателю, сказалъ: "Не угодно ли вашему с³ятельству продолжать." - Продолжать? возразилъ князь; я потерялъ нить моихъ мыслей, и не имѣю такого горла, чтобы перекричать васъ.

   18 марта (1832 г.), князь Петръ Михайловичъ прислалъ за мною фельдъегеря. Меня вводятъ въ маленьк³й его кабинетъ.

   - Говорилъ вамъ Левъ Алексѣевичъ о моемъ къ разсужден³и о васъ намѣрен³и?

   - Говорилъ, ваше с³ятельство.

   - Такъ подите въ канцеляр³ю; она въ верху надо мною, и напишите указъ,

   - Какъ? о себѣ написать указъ? нѣтъ, ваше с³ятельство, я этого не могу.

   Студенческая совѣсть опять во мнѣ заговорила. Князь улыбнулся и сказалъ:

   - Ну, такъ спросите тамъ начальника экспедиц³и {Тоже, что отдѣлен³е. Экспедиц³и, гдѣ онѣ существовали, вездѣ послѣ переименован³я въ отдѣлен³я.} Прохорова и велите ему написать; у него же хорош³й почеркъ; пусть самъ и перепишетъ; эдакъ будетъ секретнѣе.

   Черезъ четверть часа я вручилъ министру изготовленный указъ. Онъ понесъ его къ государю, а мнѣ велѣлъ подождать; возвратившись же, поздравилъ меня, поцѣловалъ, и приказатъ отправить указъ въ сенатъ, совѣтуя дня три никому объ этомъ не говорить. Потомъ началъ изъ окладовъ моего предмѣстника, дѣйствительнаго статскаго совѣтника Ситникова, выкраивать мнѣ жалованье. Тотъ получалъ, переходя изъ мѣста въ мѣсто и сохраняя за собою прежн³е оклады, до тринадцати тысячъ рублей ассигнац³ями; мнѣ назначилъ князь только семь тысячъ, говоря "на первый разъ, кажется, довольно." Но этотъ первый разъ продолжался лѣтъ восемь, до тѣхъ поръ, пока всѣмъ директорамъ канцеляр³й и департаментовъ, получавшимъ прежде по 6 тысячъ, удвоено было содержан³е. Я, по обыкновен³ю, молчалъ, а князь, по извѣстной ему скупости, кажется и радъ былъ тому. Впрочемъ, мнѣ все-таки назначено было болѣе, чѣмъ тогдашнимъ директорамъ; а притомъ я удостоенъ этого зван³я въ чинѣ коллежскаго совѣтника, чему не было еще примѣра.

   Вечеромъ того же дня получилъ я отъ князя Виктора Павловича записку, въ которой онъ приглашалъ меня пр³ѣхать въ нему завтра по утру въ 11 часовъ.

   - Здравствуйте, Владимиръ Ивановичъ, сказалъ онъ съ пр³ятнымъ выражен³емъ лица, когда я вошелъ въ кабинетъ - поздравляю васъ директоромъ.

   Помня совѣтъ министра моего относительно трехъ-дневнаго молчан³я, я на минуту пр³остановился, но потомъ отвѣчалъ:

   - Точно такъ, ваше с³ятельство, но позвольте спросить, отчего вы это знаете?

   - А вотъ, садитесь-ка, я разскажу вамъ. Вчера я былъ у государя съ послѣднимъ нашимъ журналомъ, и видя, какъ онъ изволилъ остаться имъ доволенъ, доложилъ, что успѣхомъ этого дѣла мы обязаны вамъ; но едва успѣлъ вымолвить еще нѣсколько словъ въ вашу похвалу, съ тѣмъ, чтобы исходатайствовать вамъ какую-либо награду, какъ его величество перебилъ меня, сказавъ: "Знаю, знаю, я объ немъ много хорошаго слышалъ, и не далѣе, какъ часъ назадъ, сдѣлалъ его директоромъ. Да мнѣ и фамил³я его очень памятна: я съ племянникомъ его, въ дѣтствѣ моемъ, часто игрывалъ.

   Всяк³й пойметъ, какъ пр³ятно мнѣ было выслушать этотъ подробный разсказъ, и притомъ изъ устъ перваго государственнаго человѣка.

   - Кто же это вашъ племянникъ? продолжалъ князь.

   - У меня нѣсколько племянниковъ, но старшему изъ нихъ не болѣе двадцати лѣтъ. Государь, вѣроятно, разумѣлъ одного. дальняго моего родственника, инженернаго полковника Панаева, состоящаго при графѣ Аракчеевѣ въ военныхъ поселен³яхъ, о которомъ его величество, шестъ лѣтъ назадъ, изволилъ уже спрашивать жену мою, когда посѣтилъ квартиру мою въ домѣ департамента удѣловъ (тутъ я разсказалъ этотъ случай), но котораго я вовсе не знаю и не могу нигдѣ съ нимъ встрѣтиться. Племянникомъ же моимъ государь считаетъ его можетъ быть потому, что назначивъ меня на солидную должность, думаетъ, что я солидныхъ уже лѣтъ.

   - Догадка ваша весьма справедлива. Однако жъ я вамъ совѣтую познакомиться съ этимъ полковникомъ: придетъ время, государь васъ самихъ о немъ спроситъ. Сужу такъ по оживленному тону вчерашнихъ словъ его. Ну, я долженъ былъ остановиться въ намѣрен³и моемъ исходатайствовать вамъ какую-либо награду, и пошелъ посовѣтываться о томъ къ князю Петру Михайловичу, но онъ сказалъ мнѣ: чего же еще? и такъ сдѣланъ директоромъ!

   Тутъ князь Викторъ Павловичъ улыбнулся и спросилъ:

   - А гдѣ вы будете теперь жить?

   - Князь Петръ Михайловичъ предложилъ мнѣ два дома: ²езуитск³й и Боурск³й. Въ первомъ сегодня я былъ; квартира мнѣ не понравилась, хуже моей теперешней.

   - Берите въ Боурскомъ, это хорош³й домъ. Когда я былъ еще камеръ-юнкеромъ, то ѣзжалъ туда, къ жившимъ тамъ екатерининскимъ старушкамъ, поздравлять ихъ съ праздникомъ. Да и ко мнѣ поближе, можетъ быть судьба опять сведетъ меня съ вами.

   Тронутый послѣдними словами, я всталъ и отъ души ему поклонился.

   Отъ него прямо поѣхалъ я въ Боурск³й домъ. Вижу у воротъ стоитъ знакомый мнѣ человѣкъ, г. Шеристановъ, котораго я давно уже не видалъ.

   - Что вы здѣсь дѣлаете Иванъ Григорьевичъ?

   - Наблюдаю за поправкой мостовой; вѣдь я смотритель здѣшняго дома.

   - А, тѣмъ лучше; такъ прошу васъ по приказан³ю министра, показать мнѣ свободную квартиру. Я буду здѣсь жить.

   - Да здѣсь и такъ ужъ живетъ одна Панаева.

   - Какая Панаева?

   - Старушка, коллежская совѣтница.

   - Нѣтъ ли у нея сына инженернаго полковника?

   - Есть, онъ служитъ въ новгородскихъ поселен³яхъ; но рѣдко пр³ѣзжаетъ въ Петербургъ.

   Не странно ли, не замѣчательно ли, что не прошло еще и десяти минутъ, какъ достопочтенный князь Викторъ Павловичъ совѣтовалъ мнѣ познакомиться съ Панаевымъ, и я уже открываю къ нему слѣдъ самый вѣрный?

   Осмотрѣвши квартиру, я просилъ Шеристанова проводить меня бъ г-жѣ Панаевой. То была почтенная глубокихъ лѣтъ старушка. Она жила тутъ съ двумя сестрами, такими же старушками, имѣвшими по прежней ихъ службѣ казенное помѣщен³е. Одна была камеръ-юнгферою императрицы Екатерины, другая - Мар³и Павловны. На вопросъ мой, неизвѣстно ли ей, какъ мы родня? она отвѣчала, что хорошенько не знаетъ, но постарается отыскать письмо моего отца къ ея мужу, въ которомъ онъ увѣдомлялъ его о своей женитьбѣ на моей матери и называлъ, помнится ей, дядею.

   Такъ окончилась служба моя по министерству удѣловъ и началась по министерству императорскаго двора.

   Вмѣсто себя на должность начальника отдѣлен³я въ департаментѣ, представлялъ я Перовскому нѣсколькихъ хорошихъ чиновниковъ, но ни одинъ, по испытан³и, ему не понравился; такъ трудно было ему угодить; тогда онъ вздумалъ требовать, чтобы я, пока ваканц³я эта не будетъ занята способнымъ чиновникомъ, занимался бы и по департаменту, даже склонилъ-было въ тому министра; но когда я спросилъ князя, какъ въ такомъ случаѣ должно мнѣ подписываться на департаментскихъ бумагахъ, начальникомъ отдѣлен³я или директоромъ? - князь засмѣялся и обратилъ дѣло въ шутку. Вскорѣ послѣ этого, отношен³я ваши со Львомъ Алексѣевичемъ совершенно измѣнились, но - не по моей, а по его винѣ. Не хочу и вспоминать объ этомъ.

   Такъ какъ я не знаю, буду ли продолжать мои "Воспоминан³я", найду ли свободное для того время, то слѣдуетъ здѣсь добавить, что въ августѣ мѣсяцѣ, когда я жилъ уже въ Боурскомъ домѣ, явился со мнѣ пр³ѣхавш³й изъ поселен³й Николай Ивановичъ Панаевъ, въ которомъ я нашелъ предостойнаго человѣка, и показалъ мнѣ отысканное матерью письмо моего отца, въ которомъ онъ дѣйствительно называлъ отца его дядею; слѣдственно, не Николай Ивановичъ моимъ, а я его былъ племянникомъ; но въ какой степени - до этого добраться мы не могли, и положили считаться троюродными.

   Остается еще упомянуть о томъ, какъ сбылись и предчувств³е и пророчество князя Виктора Павловича.

   Въ 1834 году, ровно черезъ два года, и также въ велик³й постъ, башкирск³й комитетъ неожиданно возобновился. Хотя князь былъ тяжко тогда боленъ, но прислалъ за мною и лежа въ постелѣ объяснился насчетъ засѣдан³я, назначаемаго имъ черезъ два дня. Я никакъ не ожидалъ, достанетъ ли у него на это силъ; но онъ превозмогъ себя, и въ назначенное утро я нашелъ его уже въ другой комнатѣ, близъ спальни, въ сюртукѣ, но не на креслахъ, а лежащаго на кушеткѣ, придвинутой къ столу засѣдан³й. Онъ былъ худъ, блѣденъ и грустенъ, и когда дочь его, графиня Строганова, прежде прибыт³я членовъ, подошла къ нему съ выражен³емъ участ³я, онъ пожалъ ей руку и двѣ слезы выкатились у него изъ глазъ. Я едва удержался, чтобы не заплакать отъ этой сцены. Къ счаст³ю, по существу дѣла достаточно было собрать комитетъ одинъ разъ, слѣдственно и мнѣ написать одинъ только журналъ. Такимъ образомъ, судьба, какъ за два года назадъ выразился князь, опять меня свела съ нимъ.

   Въ день Пасхи того жъ года, князь Викторъ Павловичъ пожалованъ былъ въ канцлеры гражданскихъ дѣлъ, и я имѣлъ счаст³е написать объ этомъ указъ. Онъ скончался черезъ два потомъ мѣсяца въ Москвѣ, гдѣ остановился отдохнуть, ѣхавши въ свое имѣн³е.

   Въ 1837 году, по случаю пожалован³я меня въ дѣйствительные статск³е совѣтники, я долженъ былъ вмѣстѣ съ прочими, получившими как³я-либо монарш³я награды, представляться государю императору. Онъ изволилъ принять насъ, въ числѣ пятидесяти человѣкъ, въ Елагиноостровскомъ дворцѣ. Когда по приближен³и со мнѣ оберъ-камергеръ графъ Литта произнесъ мое имя, государь сказалъ: "Знаю, вы состоите при князѣ Волконскомъ директоромъ канцеляр³и. Продолжайте служить также хорошо, какъ до сихъ поръ служили," и отошелъ къ тѣмъ, которые представлялись по случаю прибыт³я въ столицу, поставленные отдѣльно, въ разстоян³и отъ меня сажени на двѣ; но вдругъ, не остановясь тамъ ни передъ кѣмъ, возвратился во мнѣ и сказалъ:

   - Позвольте спросить, родня вамъ Панаевъ инженерный?

   - Родня, ваше величество.

   - Далеко или близко?

   - Довольно далеко.

   - Однакожъ какъ?

   - Мы троюродные.

   Его величество, сдѣлавъ движен³е головою, опять отошелъ къ тѣмъ, которыхъ на минуту оставилъ.

   Я тутъ же вспомнилъ, какъ вѣрно, за пять лѣтъ назадъ, предсказалъ мнѣ этотъ случай покойный князь Викторъ Павловичъ.

   Чуть-чуть не забылъ разсказать объ одномъ весьма пр³ятномъ для меня событ³и. Черезъ три недѣли по назначен³и меня директоромъ, въ пятницу на страстной недѣлѣ, возвративш³йся отъ государя князь Петръ Михайловичъ передавалъ мнѣ доложенныя имъ бумаги, большею част³ю о наградахъ по министерству, такъ какъ это было передъ Пасхою, и вдругъ спросилъ меня:

   - Вы имѣете Анну второй степени съ короною?

   - Нѣтъ, ваше с³ятельство.

   - Такъ государь вамъ ее пожаловалъ.

   - Покорнѣйше благодарю за милостивое ходатайство.

   - Не меня благодарите, а князя Кочубея?

   Тутъ онъ подалъ мнѣ собственноручную записку князя Виктора Павловича, которою послѣдн³й, въ лестныхъ выражен³яхъ для меня, обращалъ вниман³е государя на труды мои по комитету. Вотъ она:

   "Бывш³й начальникъ отдѣлен³я въ удѣльномъ департаментѣ Панаевъ, занимался дѣломъ о земляхъ башкирцевъ, о правахъ ихъ на оныя и проч.

   "Дѣло с³е, самое запутанное, преобширное и занимавшее разныя правительственныя мѣста болѣе 90 л., нынѣ оканчивается. Труды Панаева, который около пяти мѣсяцевъ занимался разборомъ бумагъ до дѣла сего относящихся и составлен³емъ исторической записки, заслуживаютъ вниман³я.

   "Я долгомъ вмѣняю о семъ вашему императорскому величеству всеподданнѣйше донести."

   Подлинникъ хранится у меня съ прочими подобнаго рода бумагами, а въ сердцѣ - теплится чувство искренней благодарности въ государственному мужу, почтившему меня такимъ отзывомъ предъ лицемъ монарха.

  

   8 ³юля 1858 г.

   С. Килимово.

  

   ОТЪ РЕДАКЦ²И. Въ рукописи еще слѣдуетъ неоконченная глава V: "Продолжен³е службы моей съ 1832 года по настоящее время", т. е. 1859 годъ. Но это - почти одинъ послужной списокъ автора, исчислен³е полученныхъ имъ орденовъ, указан³е обществъ, которыхъ онъ числился членомъ, видя въ будущемъ на повышен³е по службѣ и т. п. Все вмѣстѣ составляетъ около 14 страницъ разгонистаго почерка, которыя мы опускаемъ, какъ относящ³яся къ личной службѣ автора; его же характеръ и качества достаточно обрисованы предъидущимъ разсказомъ, такъ-что послѣдняя глава не можетъ намъ представить ничего новаго. Мы имѣли уже случай выразить свой взглядъ вообще на мемуары; мы считаемъ мемуаръ современника не болѣе, какъ будущею работою для историка, которому предстоитъ одинаково изучать и эпоху, по свидѣтельству очевидца, и въ тоже время оцѣнивать свидѣтельство, по характеру свидѣтельствующаго лица. Въ истор³и, какъ и въ судебномъ слѣдств³и, мы обязаны выслушивать показан³я всѣхъ, кого положен³е ставило въ возможность быть очевидцемъ. Если авторъ мемуаровъ иногда не является въ нихъ тѣмъ, чѣмъ намъ желательно было бы его видѣть, то и въ такомъ случаѣ нельзя не вмѣнить въ достоинство запискамъ такого автора именно то, что онъ не напалъ на мысль составить себѣ желаемую репутац³ю, т. е. не обманулъ своихъ читателей, и нарисовалъ вѣрный портретъ самого себя и цѣлаго кружка, въ которомъ онъ вращался, самъ почти не подозрѣвая выводовъ, которые могутъ быть сдѣланы впослѣдств³и. Именно, этого ни не находимъ, напримѣръ, въ "Запискахъ" Вигеля, и именно этимъ отличаются "Воспоминан³я" В. И. Панаева. Вотъ, по нашему мнѣн³ю, въ чемъ состоитъ ихъ право на извѣстное мѣсто въ ряду историческихъ мемуаровъ. При этомъ, долгомъ считаемъ напомнить "Предислов³е" автора, изъ котораго видно, что его задача первоначально ограничивалась тѣми страницами, которыя позже составили третью главу; предъидущее и послѣдующее за нею явилось уже послѣ; потому, собственно, одна третья глава составляетъ весь интересъ, но она осталась бы намъ менѣе понятною, если бы авторъ ограничился только ею.

   Мы должны присоединить еще одно замѣчан³е, не смотря на то, что нами уже высказано выше, какъ слѣдуетъ относиться вообще къ мемуарамъ. Авторъ напечатанныхъ нами "Воспоминан³й" не разъ отзывается о лицахъ, близкихъ въ какъ по времени съ характеромъ обвинителя и судьи. Читатель не разъ встрѣчаетъ въ "Воспоминан³яхъ" болѣе или менѣе тяжк³я обвинен³я лицъ, непр³язненныхъ автору; мы оставили все это безъ измѣнен³я, именно потому, что всякая перемѣна или опущен³е съ нашей стороны равнялось бы желан³ю защитить автора и скрыть его одной стороны, представить его болѣе справедливымъ, добродушнымъ, нежели какимъ онъ былъ на дѣлѣ; однимъ словомъ, поступивъ такъ, мы взяли бы читателя подъ свою опеку и предположили въ немъ ту наивность, которая смѣшиваетъ обвиняемаго съ обвиненнымъ. Авторъ "Воспоминан³й", какъ и всяк³й составитель мемуаровъ, можетъ только обвинять, но самый приговоръ не принадлежитъ ему. Въ истор³и, какъ и въ судѣ, обвиняющ³й очень легко можетъ вытти изъ суда самъ обвиненнымъ.

   Напомнивъ, такимъ образомъ, нашимъ читателямъ о необходимости относиться критически вообще къ мемуарамъ, мы ограничимся въ заключен³е двумя примѣрами изъ самихъ же "Воспоминан³й", и укажемъ именно на отзывъ ихъ автора о Дельвигѣ, Баратынскомъ и др. Дѣло объ исключен³и Баратынскаго изъ Пажескаго корпуса авторъ передаетъ безъ малѣйшаго замѣчан³я съ своей стороны, безъ всякой оговорки, на которую имѣла бы полное право память всѣми уважаемаго поэта, его безупречная жизнь, благородный и честный характеръ. Такую оговорку можно вмѣнить въ обязанность всякому, кто не могъ бы избѣгнуть упоминовен³я о проступкѣ отрочества Баратынскаго. Мы вообще не считаемъ справедливымъ при оцѣнкѣ цѣлой жизни человѣка добираться до эпохи его пеленокъ, и вырывая изъ нея отдѣльный фактъ намекать вообще на нравы и привычки человѣка; потому мы не думаемъ также, что способъ упоминовен³я авторомъ имени Баратынскаго заслужитъ чье нибудь одобрен³е. Мног³е благополучно проходятъ свое отрочество, ихъ не исключаютъ изъ заведен³й за пороки, но это нисколько не мѣшаетъ имъ впослѣдств³и запятнать всю свою жизнь; и наоборотъ, за самыми грубый ошибками отрочества можетъ слѣдовать жизнь совершенно безукоризненная. А потому, нельзя не упрекнуть автора "Воспоминан³й" въ томъ, что онъ привелъ голый и уединенный фактъ изъ отрочества Баратынскаго, и какъ бы тѣмъ хотѣлъ, чтобы поэта судили именно по этому одному факту. Внимательный читатель пойметъ легко, конечно, безъ нашихъ указан³й, что, дѣйствительно, всякая оговориа со стороны автора, въ пользу Баратынскаго, была бы неудобна для достижен³я главной цѣли; авторъ хотѣлъ не столько напомнить читателямъ всѣмъ извѣстную истор³ю изъ отрочества Баратынскаго, сколько сообщить черту изъ собственной жизни, а именно, что авторъ въ молодости избѣгалъ общества дурныхъ юношей. Впрочемъ, такимъ образомъ мы только объясняемъ, почему авторъ предпочелъ не дѣлать никакихъ замѣчан³й въ пользу Баратынскаго, но вовсе не думаемъ оправдывать автора.

   Мы слышали отъ людей заслуживающихъ полнаго довѣр³я, что недавно найдено весьма любопытное письмо Е. А. Баратынскаго къ В. А. Жуковскому, и въ немъ поэтъ разсказываетъ съ самою благородною и трогательною откровенностью всю свою печальную истор³ю четырнадцатилѣтняго юноши; впрочемъ, эта истор³и оказывается печальною не столько для Баратынскаго, сколько для тѣхъ лицъ, которыя всегда несуть отвѣтственность за своихъ питомцевъ, истребляя иногда въ нихъ все прирожденное доброе и наталкивая на пороки своими дикими педагогическими пр³емами и понят³ями. Это письмо есть лучшее оправдан³е для Баратынскаго, и память о немъ останется еще свѣтлѣе и чище въ глазахъ потомства, когда мы подумаемъ, что онъ обязанъ исключительно самому себѣ, твердости своего характера и силѣ разума, тѣмъ уважен³емъ, котораго заслужила вся его жизнь, какъ бы наперекоръ всему, что онъ могъ почерпнуть изъ истор³и своего воспитан³я. Ждемъ съ нетерпѣн³емъ появлен³я этого письма въ печати: оно уже отправлено на-дняхъ въ редакц³ю одного изъ ученыхъ сборниковъ.

   Отзывы В. И. Панаева о Л. А. Перовскомъ, подъ начальствомъ котораго авторъ служилъ въ 20-хъ годахъ, также, вѣроятно, обратятъ на себя вниман³е читателя; не имѣя возможности умолчать о хорошихъ сторонахъ его характера, онъ удивляетъ по временамъ отзывами о немъ весьма не лестными, трудно соединяемыми съ другими показан³ями того-же автора, а главное, ничѣмъ не доказанными въ текстѣ разсказа. Но читателю достаточно первыхъ строкъ на страницѣ 137, чтобы понять inde irae: авторъ въ третьемъ лицѣ говоритъ тамъ о самомъ себѣ.

  

   28 октября, 1867.