Бичурин Иакинф - Китай в гражданском и нравственном состоянии

  

  

   Бичурин Н. Я. Китай в гражданском и нравственном состоянии.

   М.: Восточный Дом, 2002. (Классика отечественного и зарубежного востоковедения).

   OCR Бычков М. Н.

  

  

   Н. Я. Бичурин (1777-1853) - один из классиков отечественной ориенталистики, заложивший основы российской синологии XIX века. В серию "Классика отечественного и зарубежного востоковедения" войдут, прежде всего, наиболее известные китаеведческие работы Бичурина, не переиздававшиеся почти столетие, - книги Статистическое описание Китайской империи. СПб., 1842 (2-е изд. - Пекин, 1910) и Китай в гражданском и нравственном состоянии. СПб., 1848 (2-е изд. - Пекин, 1911-1912). В них читатель увидит Китай таким, каким видел его Бичурин и каким, благодаря Бичурину, увидели его наши соотечественники в XIX столетии. Эти энциклопедические труды содержат обширные сведения о географии, политической системе, законодательстве, просвещении, экономике и обычаях Китайской империи.

   Публикуемые тексты, часть которых Бичурин начал готовить еще в 1820-е годы, продолжают представлять большой интерес для синолога и, с определенными уточнениями по китайским источникам и современной литературе, могут быть использованы в исследовательской работе и при преподавании. В примечаниях, помещенных в конце каждого тома, приводится перечень отечественных и зарубежных работ, обратясь к которым читатель сможет получить более полные и точные сведения по рассмотренным в книге темам. Там же отмечены некоторые наиболее принципиальные расхождения между суждениями Бичурина и оценками современных исследователей.

   В тексте H. Я. Бичурин неоднократно ссылается на свои более ранние публикации. В связи с этим к каждому тому прилагается список его работ, куда вошли книги и статьи по китаеведению, а также работы о Монголии и Тибете.

  

  

   В истории русского востоковедения, пожалуй, трудно найти столь популярную и колоритную фигуру, какой был Н. Я. Бичурин (1777-1853), чаще известный современникам под монашеским именем Иакинф. Большинство рецензентов и редакторов петербургских и московских журналов, в которых он печатал свои работы, наделяли его лестными эпитетами, благожелательно отзывались о его изданных и подготовляемых трудах. Альманах "Северные цветы", редактируемый А. А Дельвигом и О. М. Сомовым, включив в обзор новых книг, вышедших в 1829 г., перевод Н. Я. Бичурина учебной энциклопедии "Сань-цзы-цзин, или Троесловие", так рекомендовал его в 1830 г.: "Неутомимый наш ориенталист о. Иакинф Бичурин передал нам любопытную сию книгу белыми стихами и напечатал ее вместе с китайским текстом". Московский "Телескоп" в рецензии на его труд "Историческое обозрение ойратов, или калмыков с XV века до настоящего времени" в 1833 г. следующим образом характеризовал русского ученого: "Трудолюбивый о. Иакинф не перестает разрабатывать обширные поля, на которых у нас не только не имеет соперников, но даже людей, которые могли б ценить его заслуги, любоваться, гордиться ими" {"Молва", 1834, No 46, с. 307-308.}. Редакция "Отечественных записок", предлагая своим читателям одну из статей Н. Я. Бичурина, в 1840 г. сообщала: "Знаменитый наш синолог отец Иакинф... предпринял теперь составление статистического описания Китая - труд, который смело можно будет назвать драгоценным подарком не только русской, но и европейской ученой литературы" {"Отечественные записки", 1840, т. X, отд. II, май, с. 1.}. "Сын отечества", поместив в одном из своих номеров его статью "Очерк истории Китая", писал о нем как о "почтенном синологе, известном всей ученой Европе, пролившем совершенно новый свет на изучение Китая". Предваряя своим введением новую публикацию известного китаеведа, пользовавшегося авторитетом в России и за ее пределами, редакция "Сына отечества" подчеркивала: "Никогда Китай не возбуждал столько внимания наблюдателя, как теперь, когда его торжественный вековой сон потревожен бурею, внезапно налетевшею на него из Европы. Все сведения о Китае сделались ныне в высшей степени любопытными. Решаясь сообщить читателям нашим важнейшие из них, мы просили пособия у нашего... отца Иакинфа, который в продолжение 14 лет изучал Китай в самом средоточии его жизни - в Пекине... Он сообщил нам предлагаемую ныне публике статью и весьма важные, особенно по нынешним обстоятельствам (речь идет о первой опиумной войне 1839-1842 гг. - А. X.), сведения о военных силах Китая, которые мы также передадим публике в следующей книжке С. О. ("Сына отечества". - А. X.) {"Сын отечества", 1840, No 17.}.

   Высокую оценку трудам российского востоковеда давали А. С. Пушкин и В. Г. Белинский, внимательно следившие за его публикациями. ""Пекинское дворцовое правление", - писал известный литературный критик о работе Н. Я. Бичурина, вышедшей в 1841 г., - принадлежит к самым интереснейшим статьям отца Иакинфа о Китае".

   Об энциклопедичное? знаний, широте и многообразии научных интересов Н. Я. Бичурина свидетельствовали многочисленные статьи, книги, рецензии по истории, географии и культуре народов Китая, Центральной и Средней Азии, Южной Сибири и Дальнего Востока. С его мнением считались специалисты-востоковеды не только России, но и Западной Европы, и он по праву считался наиболее авторитетный китаеведом своего времени.

   Научное наследие, оставленное Н. Я. Бичуриным, поистине велико. Им опубликовано 14 книг по истории, географии и культуре народов Китая и сопредельных с ним стран. Многие его фундаментальные труды дошли до нас лишь в рукописном виде. Среди них история Китая с древнейших времен до середины XVII в. (в 16 томах), произведения древнекитайских философов, свод законов маньчжурской династии Цин (1644-1912), переводы китайских сочинений по географии и этнографии, статьи по китайской филологии, несколько многотомных разноязычных словарей, перевод с японского работы по истории китайской нумизматики и др.

   О жизни и деятельности Н. Я. Бичурина, оставившего глубокий след в российской науке, существует довольно значительная литература. О нем даже написаны исторические повести и романы. Тем не менее до настоящего времени не создано подлинно научной биографии этого замечательного ученого. Несмотря на огромный интерес к наследию Н. Я. Бичурина, не составлена и полная библиография его печатных трудов, как журнальных статей, так и газетных заметок, рецензий и обзоров. Что касается его рукописей, которые находятся преимущественно в библиотеках и архивах Москвы, С.-Петербурга и Казани, то существующие описания не всегда полны и точны. Это отчасти можно объяснить и спецификой самих бичуринских трудов. Достаточно сказать, что работы пекинского периода (1808-1821) написаны на китайской бумаге и не имеют водяного знака, позволяющего судить не только о приблизительном возрасте бумаги, но и датировке самой рукописи. Вместе с тем, авторство целого ряда рукописей, в том числе и Н. Я. Бичурина, связанных с изучением китайского или иного восточного языка (маньчжурского, монгольского или тибетского) либо со словарной работой, порой невозможно установить из-за иероглифики или другого восточного письма. Лишь случайные записи или пометы, оставленные на полях рукописи, позволяют по почерку владельца определить ее принадлежность. Все это серьезно осложняет работу над изучением рукописного, эпистолярного и научного, наследия Н. Я. Бичурина, сохраняющего до сего времени свою познавательную ценность.

   Незнание же почерка Н. Я. Бичурина при публикации его рукописей порой приводит к досадным казусам, как это случилось, например, при издании его рукописной работы "Землеописание Китайской империи" (в трех больших томах), когда исправления, внесенные лично Бичуриным в свой первоначальный текст, были ошибочно приняты лицами, готовившими этот труд к изданию, за редакторскую правку какого-то другого человека, в результате чего многие ценные дополнения и исправления Н. Я. Бичурина, внесенные им в свой неполный перевод "Да Цин и тун-чжи" ("Описание великой империи Цин") после возвращения из Пекина в Петербург, были практически отброшены публикаторами бичуринской работы, хотя и частично сохранены в опубликованном тексте как примечания какого-то неизвестного редактора {Ср.: НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Л. 829-831. Н. Я. Бичурин. Собрание сведений по исторической географии Восточной и Срединной Азии. Чебоксары, 1960.}.

   Критический анализ трудов Н. Я. Бичурина его коллегами-китаистами нередко осложнялся (и осложняется) тем, что автор, как правило, особенно в статьях и книгах о цинском Китае, не называл использованные им китайские источники, в результате читатель был вынужден принимать многое на веру, а исследователь лишался возможности проверить тот или иной сомнительный факт. Если учесть, что сам Бичурин, желая, очевидно, подчеркнуть достоверность приводимых им сведений, в 1849 г. называл собственно своими "сочинениями" только первые две части (из четырех) "Записок о Монголии", "Историческое обозрение ойратов" и "Китайскую грамматику", а все остальные книги - почти буквальными переводами "книг, изданных китайским правительством", то станет понятно, насколько актуален и сейчас вопрос об источниковой базе трудов русского востоковеда, сделавшего неоценимый вклад в отечественное и зарубежное востоковедение.

   В огромном научном наследии выдающегося русского востоковеда важное место занимают труды о современном ему цинском Китае. Многие из них и по сей день не утратили своей научной ценности, являясь настольной книгой как для студентов, интересующихся китайской историей, так и для исследователей, изучающих государственные и правовые институты Китая в период правления маньчжурской династии Цин (1644-1912). Основанные на огромном фактическом материале, труды Н. Я. Бичурина дают довольно полное представление о структуре центральных правительственных ведомств и функциях местного аппарата Цинской империи, устройстве вооруженных сил и прерогативах судебных органов, экзаменационной системе, открывающей доступ к поступлению на государственную службу, и сословных ограничениях, установленных цинским двором для рабов и лиц "низких" профессий (служителей присутственных мест, проституток и т. п.), налогах и финансах страны, организации внутренней и внешней торговли и т. д. Вместе с тем в этих работах встречаются спорные положения, неясные формулировки и даже фактические ошибки, которые отчасти можно объяснить опечатками. Обращает на себя внимание и тот факт, что почти во всех статьях и книгах о цинском Китае отсутствуют ссылки на использованные источники, что лишает возможности читателей либо исследователей проверить тот или иной интересующий их факт. Все это со всей очевидностью указывает на необходимость изучения источниковой основы работ русского востоковеда, сделавшего серьезный вклад в изучение государственного строя современного ему Китая.

   Как известно, после возвращения из Китая на родину и приезда в Петербург в 1822 г. Н. Я. Бичурин как бывший глава Пекинской духовной миссии за вынужденную (обстоятельствами военного времени) продажу церковного имущества и "нерадивое" исполнение миссионерских обязанностей по решению консисторского суда был отправлен на вечное жительство в Валаамский монастырь {Подробно об этом см.: ГИАЛО. Ф. 19. Оп. 120, 1822 г. Л. 413.}, являвшийся в то время местом заточения для лиц духовного звания. Лишь через три года и два месяца по ходатайству друзей (Е. Ф. Тимковского {Егор Федорович Тимковский (1790-1875) - автор книги "Путешествие в Китай через Монголию в 1820 и 1821 гг." (СПб., 1824), написанной на основе личных наблюдений и материалов Н. Я. Бичурина. В 1806-1811 гг. он учился в Московском Университете и окончил его с серебряной медалью. В феврале 1820 г. его приняли в Азиатский Департамент и послали с новым составом духовной миссии в Пекин, где находился полгода. По возвращении в Петербург он продолжал службу в Азиатском Департаменте; в 18 30 - 183 5 гг. был консулом в Молдавии и в октябре 1838 г. уволился из Азиатского Департамента. 8 марта 1845 г. его вновь приняли в Азиатский Департамент, и в течение ряда лет он занимал важные посты в Министерстве Иностранных дел. См.: АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД, формулярные списки. Оп. 464-2,1813-1849. Д. 223. Оп. 464-3, 1820-58. Д. 1656. Известный китаевед К. А. Скачков особо отмечал заслуги Е. Ф. Тимковского в возвращении Н. Я. Бичурина из ссылки и оказании последнему помощи в издании его работ. См. "Московские ведомости", No 47 (18 февраля 1875 г.).} и др.), а также внешнеполитического ведомства, заинтересованного в блестящем знатоке китайского языка, Бичурину было разрешено переехать в Петербург и поселиться в Александро-Невской лавре {АВПРИ. Ф. Главный архив IV-7, 1826. Д. 2. Л. 1-3.}. Будучи причислен к Азиатскому Департаменту МИД для перевода официальных бумаг, приходивших из цинской столицы, он занялся изданием своих научных трудов, значительная часть которых была подготовлена им в период пребывания в Пекине с 1808 по 1821 г.

   В 1830 г. в связи с командировкой П. Л. Шиллинга в Восточную Сибирь для ознакомления с русско-китайской торговлей Бичурин отправился в Кяхту {АВПРИ. Ф. Главный архив IV-6, 1830-1836. Д. 1. Л. 1, 7.}. Выполняя различные поручения Шиллинга, в том числе по научной части, он создал здесь из 12 детей кяхтинских купцов и мещан группу с целью обучения их китайскому языку. Отличные знания учащихся на публичных экзаменах, устроенных в присутствии возвратившихся из китайской столицы членов Пекинской духовной миссии во главе с архимандритом Петром (в миру П. И. Каменский) {Павел Иванович Каменский (1765-1845) - китаевед, сын священника, с 1779 г. обучался в Нижегородской семинарии, по окончании которой с января 1788 г. по январь 1791 г. преподавал в народном училище в г. Балахне. С марта по ноябрь 1792 г. он учился в Московском университете (сначала был слушателем, а затем студентом). С марта 1792 г. по январь 1793 г. служил помощником надзирателя в воспитательном доме в Петербурге, где он одновременно преподавал арифметику и "правила гражданской жизни, законами отечества управляемой". 30 января 1793 г. его приняли на службу в Коллегию Иностранных дел и в качестве ученика маньчжурского и китайского языков послали с новым составом духовной миссии в Пекин, где он находился с декабря 1794 г. по май 1808 г. После возвращения в Петербург П. И. Каменский служил переводчиком в Коллегии Иностранных дел. За научные труды по восточной филологии его (вместе с его товарищем по духовной миссии в Пекине С. В. Липовцовым) в ноябре 1819 г. избрали член-корреспондентом Российской Академии Наук. В мае 1819 г. его по принятии монашеского пострига нарекли Петром и возвели в сан архимандрита, после чего он во главе нового состава духовной миссии отправился в Пекин, где находился с декабря 1820 г. по июль 1831 г. После возвращения на родину он с 1833 г. по 1845 г. находился в Федоровском монастыре в г. Городце Нижегородской губернии, где и скончался.}, побудили российское правительство 19 ноября 1832 г. издать указ о создании в Кяхте училища китайского языка {ГАЧО. Ф. 68. Оп. 1. Д. 35. Л. 64.}. Для его организации и наблюдения за ходом учебного процесса Азиатский Департамент в 1835 г. вновь направил Н. Я. Бичурина в Кяхту {АВПРИ. Ф. Главный архив 1-1, 1835. Д. 145. Л. 4; Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 20. Л. 45.}. К этому времени он уже приступил к литографированию китайской грамматики, написанной специально для кяхтинского училища

   16 мая в Кяхте состоялось торжественное открытие первого в России учебного заведения, программой которого предусматривалось обучение учащихся живому китайскому языку. Выступив на торжественной церемонии с речью, Н. Я. Бичурин рассказал о порядке учебных занятий, дружески напутствовал молодых людей, изъявивших желание стать китаистами. Библиотеке училища он передал полный комплект своих трудов о Китае и странах Центральной Азии, а также коллекцию книг на китайском, маньчжурском и монгольском языках. Им же была составлена для училища пространная программа четырехлетнего обучения китайскому языку {ГАЧО. Ф. 68. Оп. 1. Д. 35. Л. 109.}.

   Посвящая свое основное внимание педагогической деятельности, российский китаевед по приезде в Кяхту активно занимался и научной работой. Им, в частности, в это время был переведен многотомный свод законов Цинской империи - "Да Цин хуэй-дянь" ("Свод узаконений великой династии Цин"). Сообщая об отправке своего перевода в Петербург, Бичурин 9 октября 1837 г. писал из Кяхты в Азиатский Департамент: "Честь имею представить на благорассмотрение Азиатского Деп-та три тома новых моих трудов под заглавием: "Изложение китайского законодательства". При сем нужным считаю предварительно сказать, что сие сочинение есть сокращенное извлечение из подобного же сочинения, изданного китайским правительством в 1818 г. Я удержал расположение подлинника, потому что оно с полным понятием о гражданском и религиозном состоянии Китая купно представляет самый остов законодательства. Впоследствии прибавлены будут к сему сочинению: 1. Полная географическая карта китайской империи на четырех больших листах; 2. Карта одного Китая в военном и религиозном отношениях; 3. Около 40 разных чертежей, которые уже работают [готовят] в Пекине по заказу; 4. Указания на статьи, объясняющие один и тот же предмет, но в разных отношениях. Все сии прибавления предполагаю сделать по возвращении моем в Петербург. Окончательный труд будет состоять в исправлении самого сочинения, которое, как предполагать должно, потребует многих изменений, сокращений и пояснений" (здесь и далее курсив наш. - А. X.) {АВПРИ. Ф. Главный архив II-11, 1832-34. Д. 76. Л. 126.}.

   Оригиналом для перевода Н. Я. Бичурина послужил китайский вариант цинского свода, составленного в 1818 г. и изданного в 1821 г. в 80 главах, или цзюанях {"Да Цин Сюань-цзун Чэн-хуанди ши-лу" ("Правдивые записи о правлении императора Сюань-цзуна великой династии Цин"). Токио, 1937, цз. 10, л. 10б.}. В 1826 г. казенное издание этого свода было приобретено Пекинской духовной миссией частным путем (через преподавателя китайского языка в миссии китайца Туна) {АВПРИ. Ф. Главный архив I-5, 1823. Д. 1. П. 128. Л. 1.}. Принимая во внимание исключительно ценный характер данного издания, содержавшего подробнейшие сведения об экономике Цинской империи, ее правительственных учреждениях и армии, Совет миссии, возглавляемый архимандритом Петром (П. И. Каменским) {Павел Иванович Каменский (в монашестве Петр) (1765-1845) - известный китаевед. См. также: П. Е. Скачков. Очерки истории русского китаеведения. М., 1977, с. 123-130. Подробнее см. сноску 3 на с. 9.}, постановил переплести китайские тетради в тома и передать это издание на хранение в библиотеку миссии, "всегда отдаляя от глаз кому видеть ее... не нужно, а иметь за род секретной книги" {АВПРИ. Ф. Главный архив 1-5, 1817-1840. Д. 1. П. 2. Л. 269; Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 15. Л. 8.}. В июле 1832 г. этот экземпляр был доставлен в Петербург членами духовной миссии, возвратившимися из Китая на родину. Сообщая об его отправке в Азиатский Департамент, архимандрит Петр в письме от 9 июля 1832 г. особо подчеркивал, что "Да Цин хуэй-дянь" - "пространнейшая книга всех государственных постановлений" Цинской империи {АВ. Ф. 24. Оп. 1. Д. 12. Д. 13. Л. 193; АВПРИ. Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 16. Л. 2.}.

   Еще до того как одно из казенных изданий цинского свода законов попало в Петербург, с его материалами познакомились русские китаеведы в Пекине. Так, в мае 1831 г. Н. И. Вознесенский {Николай Иванович Вознесенский (1801-?) - китаевед, в 1815 г. поступил в Петропавловское уездное училище в Петербурге, по окончании которого его зачислили в сентябре 1819 г. в состав духовной миссии, отправлявшейся в Пекин. После пребывания в китайской столице в 1820-1831 гг. он служил в таможенном управлении в г. Троицкосавске (близ Кяхты). См.: АВПРИ. Ф. Главный архив I-5, 1817-40. А. 1. П. 2. Л. 401.} по просьбе М. В. Ладыженского {Подробнее о Михаиле Васильевиче Ладыженском (1803-1875), сопровождавшем в качестве пристава, назначенного Азиатским Департаментом МИД, новый состав членов Пекинской духовной миссии в китайскую столицу и старый - на родину в 1830-1831 гг., см.: Хохлов А. Пекинский дневник Семена Черепанова. - "Восточная коллекция". 2001, No 2 (5), с. 103.}, приехавшего в китайскую столицу с новыми членами духовной миссии, составил записку "Краткая хозяйственная характеристика китайского государства". В ней, в частности, сообщались некоторые сведения о землях, принадлежавших маньчжурам и китайцам, а также о количестве зерна и серебра, ежегодно собираемого с этих земель казной. Основным источником для своего труда Вознесенский избрал цинский свод, составленный в 1818 г. Об этом свидетельствуют и пометы З. Ф. Леонтьевского {Захар Федорович Леонтьевский (1799-1824) - видный китаевед, в 1819 г. окончил физико-математическое отделение С.-Петербургского Университета; с 1820 по 1831 г. находился в Пекине в качестве светского члена при Российской духовной миссии. После возвращения в Петербург он служил переводчиком китайского и маньчжурского языков в Азиатском Департаменте. В 1850 г. за перевод на китайский язык "Истории Государства российского" Карамзина его наградили бриллиантовым перстнем. В феврале 1866 г. вышел в отставку с правом ношения мундира МИЛ См; АВПРИ.Ф. Главный архив IV-1,1836-66. Д 6. Ч. 1. Л. 7, 8, 11.}, переписавшего набело работу своего коллеги. Так, против данных о количестве земель, принадлежавших китайцам и маньчжурам, он слева написал: "число десятин выписано из книги "Дай цин хой дянь", отпечатанной при ныне царствующем в Китае императоре Дао-гуане" {РНБ, Отдел рукописей. Ф. 1000 (единичные поступления). 1950.14.11. Л. 2, 3.}.

   Согласно архивным данным, переводом "Да Цин хуэй-дянь" одновременно с Н. Я. Бичуриным занимался Е. И. Сычевский {Епифан Иванович Сычевский - китаевед и маньчжуровед, по материнской линии бурят, в 1825-1827 гг. служил в пограничном управлении в Троицко-савске, а с 1827 г. - в Общем Губернском Управлении в Иркутске. См: АВПРИ. Ф. ДЛС и ХД, формулярные списки. Оп. 464/3, 1829. Д. 1631. Л. 1-5. Ко времени зачисления в ноябре 1829 г. в состав духовной миссии, отправляемой в Пекин, ему было, согласно формулярному списку, 23 года. См.: АВПРИ. Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 2. Л. 88-89, 152.}, находившийся при Пекинской духовной миссии с 1830 по 1841 г. Как видно из его отчета, представленного в Совет миссии в марте 1836 г., он в 1834-1835 гг. частично перевел с маньчжурского на русский язык цинский свод, составленный в 1765 г. Параллельно с этим Сычевский занимался переводом цинского свода, составленного в 1818 г. на китайском языке. В течение 1834-1835 гг. им были проработаны "с учинением надлежащих записок и замечаний" материалы, касающиеся деятельности таких учреждений и ведомств, как Княжеское правление (Цзунжэньфу), Императорская канцелярия (Нэйгэ), Ведомство чинов (Либу) и Ведомство финансов (Хубу). Кроме того, он проштудировал большую часть материалов, включенных в раздел "Ведомство обрядов" (Либу) {АВПРИ. Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 9. Ч. П. Л. 411-412.}.

   О существовании рукописного перевода Е. И. Сычевского, работавшего над китайским вариантом цинского свода, изданным в 1821 г., судя по архивным данным, в разное время писали чиновник Азиатского Департамента Н. И.Любимов, находившийся в Пекине в 1840-1841 гг. по делам духовной миссии (РГИА. ф. 796. Оп. 448. Д. 79. Л. 85), и известный русский китаевед П. И. Кафаров (в монашестве Палладий). См.: АВПРИ. Ф. Главный архив 1-5, 1823. Д. 1. П. 123. Л. 72. См. также: А. Н. Хохлов. "Да Цин хуй дянь" как источник по аграрной истории Китая (сер. XVII - начало XIX в.). - "Страны Дальнего Востока. История и экономика". М., 1970, с. 170.

   О переводе Н. Я. Бичурина в разное время писали А. Е. Любимов и А. А. Петров, имевшие возможность познакомиться с рукописью данного труда в Казани. Однако ни один из указанных авторов не задавался вопросом, как и в какой мере русский китаевед использовал перевод пинского свода в своих работах.

   А. Е. Любимов при ознакомлении летом 1907 г. с переводом Н. Я. Бичурина первым из отечественных исследователей дал точное (по иероглифам) китайское название оригинала, с которого был выполнен перевод. Однако в оценке самого перевода он допустил ряд неточностей, полагая, например, что Бичуриным был сделан буквальный перевод цинского свода {А. Любимов. О неизданных трудах о. Иакинфа и рукописях проф. Ковалевского, хранящихся в библиотеке Казанской духовной Академии. - "Записки восточного отделения имп. Русского археологического общества", 1907, т. XVIII, вып. 1, с. 064-064.}.

   Более полную информацию о переводе Н. Я. Бичурина сообщил китаевед А. А. Петров, который привел оглавление всех трех томов и указал на издание Бичуриным двух фрагментов из своего перевода. Наряду с интересными предположениями в статье Петрова имеются и неточности. Так, в отличие от А. Е. Любимова, назвавшего "Да Цин хуэй-дянь" уложением, А. А. Петров считал этот источник цинским кодексом, каковым следует считать "Да Цин люй-ли". Отметив, что рукопись Бичурина является черновым экземпляром перевода "Да Цин хуэй-дянь", исследователь, однако, не указал, что она представляет писарский список с кяхтинского автографа. Ничего не сообщил он и о беловике с переработанного Бичуриным кяхтинского перевода, находящемся в С.-Петербурге {А. А. Петров. Рукописи по китаеведению и монголоведению, хранящиеся в Центральном архиве Тат. АССР и библиотеке Казанского университета. - "Библиография Востока", вып. 10(1936), М.-Л., 1937,с. 139-155.}.

   Рукопись перевода Н. Я. Бичурина, находящаяся в Казани {См.: НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838-840.}, представляет собой писарский список, сделанный с автографа ненайденного черновика {Бумага рукописи датирована 1835 годом. См.: НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 214-216,230-233 и др.}. Она состоит из трех больших томов, в которых насчитывается 1134 листа (или 2268 страниц) {В первом томе насчитывается 435 листов, во втором - 356 и в третьем, включая мелкие листки, вклеенные Иакинфом, - 343. А. А. Петров, основываясь на цифре, указанной на последнем листе первого тома, полагал, что в нем 446 листов. Между тем нами проверкой установлено, что в пагинации допущена ошибка: после листа 329 сразу идет 340, хотя пропуска в тексте фактически нет. Эта описка не была, однако, замечена и сотрудниками архива при четырех последних проверках в 1932-1963 гг.}. Принадлежность рукописи Н. Я. Бичурину подтверждается его многочисленными вставками в текст слов, пропущенных переписчиком. Так, на листе 225 второго тома в предложении: "Маловажные вины, заслуживающие наказания планкою", - последнее слово "планкою", пропущенное переписчиком, вставлено Иакинфом {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838.}. На листе 239 того же тома его рукою чернилами (или тушью) вписано два слова: "корень женьшень", - которые были опущены переписчиком {Там же.}.

   Авторство Н. Я. Бичурина подтверждается и некоторыми архивными данными. Как видно из его письма от 13 февраля 1839 г. в Министерство народного просвещения, русский ученый перед отъездом из Петербурга в Кяхту в 1835 г. оставил у П. Л. Шиллинга несколько своих рукописей и книг, в том числе несколько томов "Да Цин хуэй-дянь ту" (иллюстрированное приложение к цинскому своду "Да Цин хуэй-дянь") {СПб. филиал ДРАН. Ф. 2. Оп. 1, 1837. Д. 3. Л. 34, 53; АВПРИ. Ф. Главный архив IV-1, 1817-1838. Д. 3. Л. 71.}. Это обстоятельство позволяет предполагать, что Бичурин начал работать с материалами цинского свода еще до своей второй поездки в Кяхту в 1835 г.

   Многочисленные стилистические исправления, сокращения текста и дополнения, сделанные рукой Бичурина, свидетельствуют о том, что первоначальный вариант перевода подвергся серьезной переработке. Вместо 1920 параграфов, на которые переводчик вначале разделил материал цинского свода, в новом варианте представлено 1941 {Кроме деления на параграфы весь перевод цинского свода разделен на 37 глав, каждая из которых в соответствии с оригиналом носит название определенного ведомства.}. Исключив из первоначального варианта материалы, содержащие полезную информацию по целому ряду сравнительно частных проблем, исследователь для полноты обзора государственных учреждений Цинской империи дополнил его некоторыми новыми данными, взятыми из того же источника. Чтобы переводом цинского свода мог пользоваться широкий круг читателей, он значительно увеличил число сносок, примечаний и собственных комментариев. После того как эта работа была завершена, Бичурин отдал рукопись переписчику, который изготовил беловик для отсылки в Азиатский Департамент. Из сравнения казанской рукописи с ее беловиком, находящимся в С.-Петербурге {См.: РНБ. Ф. Библиотека Александро-Невской лавры, А-27-2. На титульном листе рукой переписчика написано: "Изложение китайского законодательства. Составленное монахом Иакинфом Бичуриным. Том 1, 1837". В данной рукописи сначала помещено оглавление первого тома (Л. 2-1), затем оглавление третьего тома (Л. 13-33), а далее текст перевода с ¿ 1 до ¿ 448. Последняя страница обрывается на фразе: "...и на монетных (дворах. - А. Х.)". Иначе говоря, этот том содержит материалы первых семи глав перевода Иакинфа, причем изложение материалов седьмой главы ("Палата финансов") обрывается на ¿ 448 (что соответствует цзюаню 17 китайского оригинала). Оглавление второго тома (¿ 646-1134) находится в другой рукописи. См.: РНБ. Ф. Библиотека Александро-Невской лавры, А-27-3.}, можно заключить, что Н. Я. Бичурин собирался опубликовать свой перевод под названием "Изложение китайского законодательства" {Очевидно, на этом основании П. Е. Скачков, ознакомившись с рукописью перевода Бичурина в Казани, дал ей следующее название (написав его чернилами на титульном листе первого тома): "Изложение китайского законодательства". Перевод с китайского Н. Бичурина" См.: НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 1.}, но по неизвестной причине (возможно, из-за отсутствия денежных средств) был вынужден отказаться от своего намерения. Как видно из карандашных исправлений, внесенных им в писарский беловик, русский ученый хотел издать свой труд с иероглифическим указателем. Так, приведя данные цинского свода о разделении гражданских чиновников на 18 классов и перечислив наименования, или титулы, присваиваемые чиновникам разных классов, он сделал в виде сноски следующее примечание: "Русский перевод титулов находится в приложении с кит[айскими] буквами" {РНБ. Ф. Библиотека Александро-Невской лавры, А 27-2. Л. 98.}.

   Хотя при работе над оригиналом переводчик опустил материалы, касающиеся деятельности ряда второстепенных ведомств, в частности тех, которые находились в Мукдене, его перевод, судя по сохранившимся спискам, представляется довольно полным, поскольку в нем представлены важнейшие законодательные акты, определяющие характер и структуру ведущих правительственных учреждений и ведомств Цинской империи. Вместе с тем следует подчеркнуть, что перевод Бичурина является сокращенным. Это видно из самих комментариев и примечаний, сделанных им к переводу. Так, в казанской рукописи, в главе "Астрономический институт" (Циньтяньцзянь) имеется следующее примечание: "В подлиннике ниже сего изложена вся астрономия" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 198.}. В другом примечании, в главе "Военная палата" (Бинбу), где рассматривается система военного образования, прямо указывается: "В подлиннике показано, сколько принимается студентов в каждом областном, окружном и уездном городе" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 109.}. Аналогичные указания на пропуски китайского текста можно найти и в других разделах. Следует подчеркнуть, что для перевода Иакинфа довольно характерны значительные пропуски и сокращения китайского оригинала, при этом в ряде случаев он располагал материал в иной последовательности, чем того требовал оригинал. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить перевод главы "Княжеское правление" с соответствующим разделом цинского свода ("Цзунжэньфу") {Ср.: НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 1-27; "Цинь-дин Да Цин хуэй-дянь" ("Высочайше утвержденный свод узаконений великой династии Цин") (Сост. в 1818 г.), б. м., 6. г., цз. 1.}.

   Перевод Н. Я. Бичурина снабжен краткими комментариями, раскрывающими значение отдельных китайских терминов и понятий. Многие из них написаны на основе личных наблюдений, сделанных переводчиком в период пребывания в Пекине. Так, говоря о положении служилого сословия - знаменных (цижэнь), Бичурин в примечании к главе "Восемь знамен" (Ба-ци ду-тун) отмечал: "Образованнейшие из военного состояния по большей части поступают в гражданскую службу, которая считается выше военной" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 219.}.

   Иногда комментарии к переводу содержат критические замечания в адрес западноевропейских синологов. Так, касаясь постановления 1712 г., согласно которому размер подушной подачи указом богдохана "навечно" ограничивался числом тяглецов, зарегистрированных в 1711 г., а именно 24 621 324 душами, Бичурин справедливо отмечал: "В Европе многие принимали число податных душ 1711 года за нынешнее народонаселение китайского государства" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 115.}. Комментируя статью цинского свода о замене чиновникам телесного наказания и различных мерах административного воздействия на них в случае нарушения законов русский китаевед в главе "Палата чинов" (Либу) констатировал следующее: "Сия статья ясно обнаруживает неосновательность ученых европейцев, утверждавших, что в Китае чиновники подлежат телесному наказанию наравне с разночинцами" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 90.}. В комментарии к главе "Уголовная палата" (Синбу) Бичурин особо указывал: "В то время как в Европе вообще думают, что в Китае законы дозволяют убивать детей, там детоубийство поставлено в число государственных преступлений" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 134.}.

   Следует, однако, заметить, что некоторые комментарии страдали известным субъективизмом, в результате чего искажалась подлинная картина китайской действительности. Так, в примечании к главе "Военная палата" (Бинбу) Бичурин утверждал: "В Китае жалованье офицерам и солдатам выдается с чрезвычайной точностью" {НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 90.}. Как показывают китайские источники, такое утверждение представляется неверным как для столицы, в которой жил русский востоковед, так и для периферии тогдашнего Китая.

   Завершив перевод цинского свода и желая узнать, как будет воспринят этот труд в научных кругах, Н. Я. Бичурин в августе 1837 г. направил в Российскую Академию Наук статью, в которой изложил важнейшие статистические сведения о Китае, взятые им из свода. Ознакомившись с ее содержанием, общее собрание Академии Наук в октябре 1837 г. постановило опубликовать эту работу в газетах и одновременно поручило перевести ее на французский язык для издания в своем бюллетене {СПб. филиал АРАН. Ф. 1. Оп. 1а. Д. 56 ("Протоколы общего собрания" 133, 1837, 6 октября, ¿ 535).}. Пока статью, полученную из Кяхты, готовили к публикации в академическом издании {См.: "Renseignements statistiques sur la Chine" - "Bulletin scientifique publiИ par l'AcadИmie des sciences de St. PИtersbourg". T. III, 1839, No 19, p. 288-302.}, "Журнал Министерства Народного Просвещения" издал ее в своей октябрьской книжке. Статья была помещена под рубрикой "Разные известия" и называлась: "Статистические сведения о Китае, сообщенные имп. Академии наук членом-корреспондентом ее монахом Иакинфом" {При подготовке этой статьи Н. Я. Бичурин широко пользовался переработанным вариантом своего перевода. Об этом свидетельствуют карандашные исправления и пометы, сделанные им для выделения тех материалов, которые должны были войти в статью. Так, на листе 117 первого тома имеется карандаш-I i:w помета: "начать", а на листе 121 того же тома - помета "конец", указывающие на то, что из данного места рукописи следовало сделать выписку. На листе 109 к монгольскому названию города Калган добавлен его китайский эквивалент - Чжанцзякоу и т. д. Ср.: "Журнал Министерства народного просвещения", 1837, ч. XVI, No 10, с. 235, 238, 293-241, 245. НАРТ. Ф. 10. Он. 5. Ед. хр. 839. Л. 117, 121, 109; Там же. Ед. хр. 840. Л. 14-16; Там же. Ед. хр. 838. Л. 86-89.}.

   Новая работа Н. Я. Бичурина сразу привлекла внимание русской прессы. Уже в декабре 1837 г. "Северная пчела" поместила ее краткое изложение со ссылкой на первую публикацию в "Журнале Министерства Народного просвещения" {"Северная пчела", 1837, No 294 (28 декабря).}. Удачный дебют побудил русского китаеведа, вернувшегося в январе 1838 г. в Петербург {АВПРИ. Ф. Главный архив IV-1, 1817-1838. Д. 3. Л. 32.}, к изданию новых извлечений из своего перевода. Уже в апрельской книжке "Сына отечества" была напечатана его новая большая работа под названием "Отрывки из энциклопедического описания Китая, составленного Иакинфом". В отличие от первой обзорной статьи новая публикация материалов из цинского свода носила более специальный характер и состояла из пространных извлечений, сделанных из таких глав перевода, как "Приказ ученых" (Ханьлиньюань), "Пекинское областное правление" (Шуньтяньфу), "Астрономический Институт" и "Врачебный приказ" (Тайцюань) {Ср.: "Сын отечества", 1838, т. II (апрель), отд. III, с. 97-137; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 114-134,163-173, 173-177, 194-203, 203-205.}.

   Вслед за этой публикацией появилась новая большая статья "Взгляд на просвещение в Китае", в основу которой легли сведения цинского свода об экзаменационной системе, взятые из раздела "Ведомство обрядов" (Либу), а также "Ханьлиньюань", "Гоцзыцзянь" {Ср.: "Журнал Министерства народного просвещения", 1838, ч. XVII, No , (май), с. 368-395; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 322-373, 16-217, 313. Там же. Ед. хр. 840. Л. 115-134 ("Приказ ученых"). Л. 178-193 ("Педагогический Институт").}.

   Новая статья "почтенного хинезиста", как называл Бичурина В. Г. Белинский, вызвала столь широкий интерес, что вскоре была издана отдельной книжкой {"Взгляд на просвещение в Китае". Сочинение о. Иакинфа Бичурина. СПб., в тип. имп. Академии Наук, 1838.}.

   Еще до отъезда из Петербурга в Кяхту в феврале 1830 г. {АВПРИ. Ф. Главный архив IV-6, 1830-36, Д. 1. Л. 5, 7.} российский ученый высказывал мысль о своем намерении написать книгу о современном Китае. Касаясь причин, побуждающих его отправиться в Кяхту в связи с предполагаемой командировкой П. Л. Шиллинга в Восточную Сибирь, Бичурин в записке, поданной руководителю Азиатского Департамента, в частности, указывал, что поездка эта необходима ему для подготовки в будущем "пространного описания китайской империи" и что в Кяхте "нужно получить от китайцев дальнейшие сведения по разным предметам, входящим в состав сего описания" {Там же. Л. 20.}. Впоследствии к идее создания обобщающего труда о современном Китае русский востоковед возвращался неоднократно. Так, в записке, посланной 3 июня 1839 г. на дом редактору "Отечественных записок" А. А. Краевскому, Бичурин сообщал: "В прошлый раз мне нужно было поговорить с Вами о том, какие еще статьи нужны, чтоб из всех статей, напечатанных в журнале, впоследствии составить нечто целое и напечатать особо. Вы, напротив, назначили мне статьи такие, которые в отношении к цели моей хотя и хороши, но недостаточны к составлению особой книги. А без сей цели я скучаю работою, хотя имею большой запас материалов. Через несколько дней зайду к Вам. Сыщите "Описание Чжуньгарии". Мне это нужно для справки" {РГБ. Ф. 391. Ед. хр. 390.}.

   После же появления в "Отечественных записках" трех новых статей, основанных на материалах "Да Цин хуэй-дянь" {Ср.: Иакинф. О шаманстве.- "Отечественные записки", 1839, VI, No 11, отд. II, с. 73-81; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 288-295; "Меры народного продовольствия в Китае". - "Отечественные записки", 1839, т. VII. (No 12), отд. II, стр. 47-56; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 134-140; "Общественная и частная жизнь китайцев".- "Отечественные записки". 1840, т. X, (No 5), отд. II, с. 113-281; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 222-224, 246-252, 253-256, 426-430, 440-446, 199-209, 261-268, 436-444, 286-304.}, русский китаевед непосредственно приступил к осуществлению своего творческого замысла. В мае 1840 г. Бичурин взял из библиотеки Азиатского Департамента свою рукопись "Изложение китайского законодательства" для "приведения сего сочинения в новый порядок" {АВПРИ. Ф. Главный архив П-11, 1832-1834. Д. 6. Л. 127.}. Объединив ранее опубликованные статьи и написав ряд новых разделов, он к концу года подготовил к печати книгу; "Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение". Из новых материалов пинского свода в нее вошли постановления из разделов "Ведомство наказаний" (Синбу) для характеристики уголовного законодательства, а также сведения о Цензорате (Дучаюань), осуществлявшем контроль за деятельностью чиновников {Ср.: "Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение". Сочинение монаха Иакинфа. СПб., 1840, с. 298-314, 394-398; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 127-128,121-122,133-135, 160-161,164-165, 168-183, 184, 220-222, 234-235; Там же. Л. 95-104.}.

   Интересную характеристику этому труду Бичурина дал в свое время К. А. Скачков (1821 -1883) в подготовляемой им статье о русском китаеведении в XIX веке. Касаясь книги "Китай, его жители, нравы, обычаи, просвещение", он писал: "Это единственный труд о. Иакинфа, в котором он за редкими, впрочем, исключениями говорит собственными словами, не придерживаясь буквального текста китайских книг, знакомит читателей с отличительным характером китайского языка и письма, дает краткие статистические сведения о Китае, бросает взгляд на просвещение в Китае, на общественную и частную жизнь китайцев, говорит о мерах народного продовольствия, об уголовном законодательстве, о шаманстве и китайской газете, потом дает пояснения на ответы нашего известного адмирала Крузенштерна, предложенные ему англичанином Вирстом относительно Китая... Наконец, автор продолжает свой труд описанием народного нрава китайцев, краткими изложением китайской системы миробытия и оканчивает его прибавлениями о французском и английском начертаниях китайского выговора. Все содержание книги, каждая ее главка довольно живо рисует портрет ея автора: в ней виден умный, дельный, наблюдательный о. Иакинф, но, однако же, воспользовавшийся более своим китайским, чем русским образованием, изучивший Китай почти как ученый-китаец, но за то преданный столько же. Оттого, говоря о Китае правду, он, однако же, часто останавливается, не досказываясь до той сущей правды, которая бы могла обидеть китайца" {РГБ. Ф. 273, картон 10. Ед. хр. 9.}.

   В августе-сентябре 1841 г. Н. Я. Бичурин закончил работу над новой книгой "Статистическое описание китайской империи". Кроме ранее опубликованных двух статей о вооруженных силах Цинской империи, написанных на материалах цинского свода {См.: Иакинф. Китайские военные силы. - "Сын отечества", т. 5, 1840, кн. 2, с. 261-294; НАРТ. ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 85-89, 42-49; Там же. Ед. хр. 839. Л. 159-165.}, в нее вошли многие другие материалы из этого источника. Наряду с данными, характеризующими состояние экономики Китая из раздела "Ведомство финансов" (Хубу) {Ср.: Иакинф. Статистическое описание китайской империи. Ч. 2, СПб., 1842, с. 146, 148-151, 152-154; НАРТ. ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 839. Л. 156-157, 149, 182-184.}, в книге, во второй ее части, были широко представлены сведения о Монголии {Ср.: Иакинф. Статистическое описание Китайской империи. Ч. 2, с. 89, 90, 101-102, 105-106, 234-241, 236-237, 237-238, 238-240; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840, л. 14-15, 15-20-43-44, 30-31, 31, 48, 32, 32-33, 36-38.}, Тибете {Ср.: Иакинф, Статистическое описание китайской империи. Ч. 2, с. 246-247, 247-250 НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 72, 73-75.} и Восточном Туркестане, имеющиеся в разделе "Палата по делам зависимых владений" (Лифаньюань). Материалы "Да Цин хуэй-дянь" нашли отражение и в различных мелких статьях по сравнительно узким темам, объединенных в этой книге общей рубрикой "Прибавления" {Ср.: Иакинф. Статистическое описание китайской империи. Ч. 2, с. 189, 224-225. 226-228; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 838. Л. 322, 308-309, 152-154.}.

   О достаточной полноте и достоверности сведений, включенных в новую книгу Бичурина, можно судить по отзыву К. А. Скачкова. Отмечая, что они заимствованы из "правительственного свода государственных постановлений нынешней династии" "Да Цин хуэй-дянь", русский китаевед называл новую книгу Бичурина одним из лучших его сочинений. "Как но важности предмета, так и по точности и полноте изложения, будучи в безупречном систематическом порядке, эта книга, - подчеркивал он, - для изучающих Китай всегда будет служить хорошим руководством, и нет ей ничего подобного на других европейских языках" {РГБ. Ф. 273, картон 10. Ед. хр. 9.}.

   Хотя о предстоящем выходе в свет новой книги Н. Я. Бичурина сообщалось в прессе (в частности, в "Санкт-Петербургских ведомостях"), на нее подписался лишь один человек, служивший чиновником в Варшаве. Неудача с подпиской не обескуражила ученого, и он продолжал интенсивно работать над новыми китайскими сюжетами, широко привлекая материалы цинского свода.

   Еще в 1841 г. Иакинф опубликовал пространную статью "Пекинское дворцовое правление". Основу ее составили данные цинского свода, содержащиеся в разделе "Дворцовое управление" (Нэйуфу) {"Русская беседа. Собрание сочинений русских писателей, издаваемое в пользу А. Ф. Смирдина". Т. 2. СПб., 1841, с. 1-48; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 273-343. А. А. Петров, называя эту статью Иакинфа в качестве опубликованного фрагмента из перевода "Да Цин хуэй-дянь", не уточняет, однако, издания, в котором эта статья была напечатана. Статья "Пекинское дворцовое правление" не указана и в обоих изданиях "Библиографии Китая" П. Е. Скачкова (1932 и 1960 гг.).}. Наряду с подробнейшими сведениями о структуре, штатах и функциях чиновничьего аппарата дворцового ведомства статья содержала краткие данные об императорских поместьях и прикрепленных крестьянах {Согласно подсчетам Н. Я. Бичурина, в цинском Китае начала XIX в., насчитывалось 918 поместий, находившихся в ведении Дворцового управления (Нэйуфу). Ср.: "Русская беседа", т. 2, с. 19; НАРТ. Ф. 10. Оп. 5. Ед. хр. 840. Л. 313. По материалам же цинского свода таких поместий в 1812 г. было 1078. Расхождение в цифровых данных объясняется тем, что Иакинф для района Жэхэ указал 34 поместья (вместо 134 - по "Да Цин хуэй-дянь") и, кроме того, ошибся в подсчете поместий в других районах. См.: "Цинь-дин Да Цин хуэй-дянь" ("Высочайше утвержденный свод узаконений великой династии Цин") (сост. в 1818 г.), б. м., 6. г., цзюань 76, л. 1а-2а.}, а также о дворцовых мастерских и ремесленниках, занимавшихся выделкой тканей и всевозможных изделий для нужд императорского дома. Основанная на огромном статистическом материале, новая работа Бичурина вызвала живой отклик в литературных кругах. Внимательно следивший за публикациями известного китаеведа, В. Г. Белинский относил эту работу к самым интереснейши