Сумароков Александр Петрович - Письма

нать о минувшем зле, которое толико наши души поражало, что мы и в сие благополучное время, избавленные е. в. о нас попечением, еще опамятоваться не можем. Да и вечности предать это надлежало бы; да и редкое слово публичное без напоминания сего несчастия говорится, ибо из самого сего нашего злополучия рождается благодарение, коим мы освященной особе должны к нашей пользе и безопасности и к ея славе. Комедий у меня три готовы и одна трагедия, но переписывать ее некому. А которые были пограмотнее из студентов во Спасском училище,² те ныне все попы; ибо попы и церковники в Москве почти все вымерли. Желаю всех благ вам, любезной вашей супруге и любезной дочери, моей тезке. А я непременно есть и буду вашего высокородия милостивого государя моего верный и покорный слуга

   Апр. 30, 1772, Москва.

  

   P. S. Г. камер-юнкер Потемкин, прислав ко мне свою драму,³ требует искреннего моего о ней мнения. En voyant une si misêrable pièce je suis fort embarassê, et je suis au dêsespoir de lui rêpondre.* Титло взял он то, которое назначил было я такой же драме; но тогда Гр. ^а и желая имети нечто о сем происшествии, сказал наконец, что все письма братий его были у вас, а вы не были в П<етер>бурге. Итак, вместо всего сочинения я только подал причину сочинить драму на своем основании и под тем же титлом, которая ни прославителю, ни прославляемым славы не приносит, ни утешения читателям, нижê исторического рассказа, как должно, и где нет ни складу, ни ладу. Есть способность у г. Потемкина, познания нет ни малейшего.

  

   Ежели нет его высокородия Гр<игория> Васильевича в П<етер>бурге, так я адресуюся для подания моего письма освященной особе к его прев<осходительству> Сергею Матвеевичу Кузмину и прошу покорно о том, о чем я прошу Григория Васильевича.

  

  

   Перевод:

   * Видя такую жалкую пиесу, нахожусь я в большом замешательстве, и я в отчаянии, принужден будучи ему отвечать.

  

   ^а Далее в рукописи пропуск.

  

  

   80. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 322-323. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 65-66. Отзыв о П. С. Потемкине на отдельном листке; приписка об адресате - на конверте (там же, л. 213 об.). В тексте отзыва после слов "но тогда Гр." непонятный пропуск.

   ¹ Граф Г. Г. Орлов, возглавлявший в конце 1771 г. борьбу с эпидемией чумы в Москве, также останавливался там в апреле 1772 г. по дороге на мирный конгресс в Фокшанах. Разговор "о громе" связан с естественнонаучными интересами Орлова и спорами вокруг теории Б. Франклина о природе атмосферного электричества. Об "электрических опытах" Орлова см. в "Записках" С. А. Порошина (СПб., 1881, с. 282, 570).

   ² "Спасское училище" - бытовое наименование Московской славяно-греко-латинской академии, помещавшейся в Заиконоспасском монастыре.

   ³ Отзыв относится к "драме" П. С. Потемкина "Россы в Архипелаге" (1772), посвященной победам русского флота в Морее под командой А. Г. Орлова.

  

  

  

  - 81. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня.

  

   Изготовляя план театра, стараюся я о хорошем оного основании, зная то, что хотя мое старание о установлении театров было и велико, но чрез более двадцати лет не только в Москве, но и в Петербурге никакого твердого к тому основания нимало не положено; и если Дмитревского театр когда лишится, так и все сие здание развалится. Гр. Гр<игорий> Григорьевич приехал сюда. А я после еще продолжаемых моих болезней, как нарочно, в самый тот час получил силы выехать и сегодни еще его сият<ельство> у кн. Волконского увижу и, видя особу графскую, П<етер>бург и в. в. освященную особу еще живее себе воображаю. Мои обстоятельства и недостатки заставили меня прошлого года всенижайше просить о выдаче мне впредь на год жалованья. И хотя я едва устоял во слове, чтобы мне оное заслужить и до срока, не заслужив оного, не умереть, и многократно отчаян был, в чем я прегрешил бы в моей должности и сделал бы только тем преступок твердого в слове человека. Но другой вины пред в. в. никогда не сделаю, ни о чем так не стараяся, как о том, чтобы ничем и никогда не навлечь себе вашего гнева; ибо едина ваша милость во старости моей огревает мою музу. Так всенижайше прошу от 1 мая, как и прошлого года, повелеть выдати мне мое определенное жалованье, дабы я беспрепятственно имел дух покойный. И хотя я и восемь месяцев болен был, однако, отомщая моей болезни, я ей и довольно выместил, сочинив по совету архиеписк<опа> Платона половину Псалтыри стихами.¹ Много сделал я эклог; а что паче ради двора участно, так сочинил я одну трагедию, о которой чаю я, что она благоволения в. и. в. удостоится и похвалы знатоков, да еще три комедии, в которых разнообразно пороки изъясняются. А я думаю, что и комедии мои не меньше поправки сделать могут, сколько принести увеселения и смеха, а комедии в Москве и ради прогнания невежества премудрому вашему правлению всеконечно угодны быти долженствуют, и России они всеконечно много плода принесут. А если время увядающей моей жизни и ослабевающие мои силы вашею монаршею милостию подкрепляемы будут, так я еще четыре года потрудиться уповаю и театру, а особливо комедиями, услужить уповаю; ибо мне прозаические комедии сочиняти, имея и теорию, и практику, и видя ежедневные новые в невежах глупости и заблуждения, очень легко. Комедии готовы, но переписать их некому, а я сам копировать не могу; а если бы был у меня писец, так бы три комедии на первой почте в Петербург пересланы были. А сии драмы, я знаю заподлинно, в. в. и публике понравятся. О годовом от 1 мая жалованье я всенижайше повторяю. А проценты в казну будут стихами, которые всеконечно и самой выданной суммы стоить будут. Препоручая себя всевысочайшему в. в. покровительству и осеняемой многие лета вашей меня отличной милости есмь до последнего моего издыхания с усерднейшею моею верностью

   в. и. в. всенижайший и всеподданнейший раб

   Апреля 30 дня 1772, из Москвы.

  

   81. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 321-321 об. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 4, с. 63-65.

   ¹ С Платоном Левшиным (1737-1812), законоучителем наследника вел. кн. Павла Петровича, а с 12 октября 1770 г. архиепископом Тверским, Сумароков был знаком еще по Петербургу. Необычайно высокий отзыв о проповедях Платона он дал в статье "О духовном российском красноречии": "Платон есть последователь Златоуста; его имеет дарования, его свойства, вкус; сей российский Бурдалу исполнен силы, пламени и быстроты; преемник Феофанов приводит в восхищение слушателей, а читателей еще больше; Платон подобен реке быстротекущей и все, что ей ни встретится, влекущей с собою" (ПСВС, т. 6, с. 283). Архиепископам Петербургскому - Гавриилу, Псковскому - Иннокентию и Тверскому - Платону был "приписан" сборник "Духовные стихотворения"; в этом посвящении Сумароков отметил: "Я особы их не по слуху и не по виду единому знаю; но имея с ними откровенное обхождение, знаю и качества их".

  

  

  - 82. Г. В. Козицкому

  

   При покорном моем прошении вручить мое письмо монархине препоручаю себя вашему дружескому напоминовению и, объявляя мое супруге вашей и дочери почтение и Н<иколаю> Николаевичу с его супругою, есмь непременно вашего высокородия милостивого государя моего покорнейшей слуга и друг

   3 мая 1772, Москва.

  

   82. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 328. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 66.

  

  

  

  - 83. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня.

  

   Я в сочинении проекта о театре тружуся, соображая все обстоятельства; но сие мое старание пресеклося и понудило меня всенижайше прияти дерзновение и представить вашей освященной особе. В самое сие время Мелисино призывает актеров к себе, объявляя, что он имеет повеление рассмотреть и уставить театр, которому быть под его главным смотрением, а содержателем избирает вместо Сукина и Пушкина, которые прежде содержателями от него назначены были, некоего князька Долгорукова,¹ свою родню, человека глупого и мота, который недавно был отдан под начал, помнится, в Соловецкий монастырь за дела, о которых и вспомнити гнусно. В сие время актеры получили от Дмитревского письмо вместо истолкования, кое я при сем его в подлиннике со всенижайшею покорностию приобщаю.² Ежели бы Дмитревский от придворного театра был уволен, тогда бы это еще несколько уважено быть могло; но чтобы только доходы он получал, а я бы ради его трудился и тратил время - это моему рассудку непонятно. Довольно и того, что я никакого от театра дохода имети не хочу, кроме новых моих драм по обыкновению всех театров. А я по Российскому театру трудился побольше Расина и Вольтера, но еще и поныне из крайнего убожества не выбился. И не лучше ли, чтобы доход был при театре казенный, нежели кому партикулярно моими особливо трудами обогащаться, а мне, как лежит пословица, говорити: "Я именинник, да мне же нет калача"; или сказать из Священного писания: "Овии трудишася, овии во труд их внидоша".³ Я жду в. в. повелительного ответа.

   В. и. в. всенижайший и всеподданнейший раб

   3 мая 1772, Москва.

  

   Сам я в театр ввязываться не хочу, следовательно не ищу я своей пользы, которая должна быть казенною, к размножению театра. А правительствовать или на хорошем основании содержателем должно быти человеку неглупому и честному. А потому, что я в доходах и правлении, кроме плана и моих драм, участия не беру, так равно мне, кто бы правителем ни был, только был бы человек хороший; без того и порядка быть не может.

  

  

   83. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 326; "примечание" вписано на свободном поле листа. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 66-67.

   ¹ О Мелиссино, Сукине и Пушкине см. No 77; сведений о Долгорукове обнаружить не удалось.

   ² В письме из Петербурга от 22 апреля 1772 г. к некоему Григорию Васильевичу, которого он называет "любезным другом", И. А. Дмитревский сообщает, что, возможно, сделается в скором времени содержателем Московской труппы и переберется в Москву, что в Москву направляется его товарищ, который поможет безработным актерам деньгами, и просит их покамест ни с кем не заключать соглашения. "Я ласкаю себя надеждою, что вы будете мною весьма довольны; а я обнадеживаю вас, что я все способы употреблю к удовольствию вашему", - заверял он актеров (Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, ч. 6, с. 67-68).

   ³ Цитата из Евангелия от Матфея (4, 38).

  

  

  

  

  - 84. Г. В. Козицкому

  

   Вечер уже наступил. Почта уходит; так я, прилагая сие письмо, вас стократно за ваши представления благодарю. Супруге и дочке кланяюсь, и, почитая весь ваш дом, буду всегда ваш верный и покорный слуга

   4 мая 1772, Москва.

  

   84. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 405. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 69.

  

  

  - 85. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня.

  

   По благоволению в. и. в. я проект и план о театре сделал и оный сообщил, читая, Д. В. Волкову и г. оберполицеймейстеру. Они во всем со мною согласны крайне. А кн. M. H. Волконскому я оный сообщать нужды не имею, но сыскав копииста и подписав купно с Д. В. Волковым, представлю высочайшей в. в. апробации. Главная нужда в том состояла, чтобы была при театре институция, чего прежде не было и от чего были непорядки; а могли бы быть и боле, ибо всего потребнее, чтобы не было никакого мятежа и шуму, от чего беспокойства и всякие худые следствия быть могли, и потребна тишина; а особливо, чтобы не было своевольства ни от господ, а паче от таких холопей, без чего ни одно представление не проходило. Паче всего я того опасался, чтобы театр не был поручен Мелисино, qui veut remplir sa bourse.* Он твердил, обманывая людей, что каменный театр будет, и подал дерзкое доношение в Сенат, где точно видно, чего он хочет, и пишет предварительно, что он за свои труды чает казенного от в. в. награждения. Но и Д. В. Волков и г. Архаров, будучи разумны, этому посмеялись. Театр каменный быть может и после; но ожидая оного суетно, не камни, но хорошие драмы и хорошие акции потребны. А Мелисиново стремление - себя обогатить и требовать еще за то непомерного награждения. При плане я яснее опишу. Желаю только, чтобы исполнено было тако, как по нашему с г. Волковым и с г. Архаровым мнению положено.

   В. и. в. всенижайший и всеподданнейший раб

   4 мая 1772, Москва.

  

   Перевод:

   * Который хочет набить свою мошну.

  

   85. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 404. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 68-69.

   Составленный Сумароковым проект реорганизации Московского театра так же, как и "доношение" И. И. Мелиссино в Сенат, неизвестны.

  

  

  - 86. Г. В. Козицкому

  

   Все сии частные мои письма к освященной особе суть о театре. Ибо он толико расстроен, что и сооружать его трудно. А между тем день от дня новыми замыслами ищущих пользы своей желателей быти начальниками ради своих доходов еще разрушается. Подайте мое письмо е. в. А если г. Дмитревский содержателем быть хочет на хорошем основании, так переговорите с ним, призвав его к себе; но чтобы то было без замедления, доколе не примутся другие содержатели. А если он свое намерение по вашему наставлению и моему совету утвердить ко пользе и актеров, и авторов хочет, так бы ко мне писал не медля. А что он писал к актерам, так какое это основание?

   Супруге и дочери вашей мое почтение, а я всегда вашего высокородия милостивого государя моего покорнейший слуга

   7 мая 1772, Москва.

  

   86. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 347.

  

  

  - 87. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня!

  

   Может показаться удивительным, что я множеством государственных дел монархиню отягченную толь часто моими представлениями обеспокоиваю: но потому, что я устремляюся всею силою к исправлению нравов здешнего города жителей, нижê многих из того числа не только знающих, но нижê никогда во сне видящих истинную мораль, сию душу всех наших правдивых понятий, и утопающих во крайнем невежестве, и должности гражданина нимало не постигавших. Ибо от того все пороки размножаются и вкореняются, так что нижê сами духовные и светские здравомыслящие, без помощи сатирического театра их из сея бездны извлечь и из уз упрямства исторгнути не в силах. Из чего следует то, что никакому месту театр толико не нужен, как Москве. Мелиссино сам хочет быть entrepreneur; mais en changeant le titre en celui de directeur des affaires, titre qui est tout nouveau; mais sa vrai source est son intêrêt; parce que cet homme ne fait d'autre chose que de faire les projets qui êtaient toujours rêjetês, êtant très visible quel but il se propose, et qui sont mêmes mal arrangês.* Д. В. Волков постановил, со мною изъясняся, дать ему, Мелиссине, привилегию, а кн. M. H. Волконский, узнав намерение Мелиссино, также во мнении ни с Д. В. Волковым, ни со мною разногласен не будет. Mr. Wolkow, comme votre majestê sait elle-même, est un homme qui pênètre bien les choses, et comprend bien les circonstances de la chose et quoique il ne soit pas encore longtemps ici, il connaît bien les sottises et les extravagances de ces petits seigneurs qui se nomment князья qui ne pensent, c'est à dire le plus grand fort d'eux que d'inventer toujours des nouveaux systêmas pour leur conduites, et en gâtant la jeunesse corrompre les moeurs et offenser la vertu ne connaissant d'autre mêrite que leur orgueil.** Они-то исправления и требуют. Так можно ли какому невеже-князьку браться за сатиру? Разве ради того, чтобы затворить дорогу к истолкованию их пороков. Et Melissino en orgueil surpasse tout ce qu'on peut s'imaginer.*** Не угодно ли в. и. в. ради еще лучшего установления препоручить установления театрального проекта мне обще с Д. В. Волковым, и если я с ним обще сделаю проект, так основание будет твердо: ум хорошо, а два еще лучше. А Москву и он знает столько же ныне, как я. Всего бы это было лучше, чтоб мне с ним обще потрудиться. А в. в. от двух человеков план более вероятности принесет. А по тому, что я думаю, исправления паче всего здешнему городу, утопающему в упрямстве и невежестве, желаю. Да и мыслями комическими я полон. А ради кошелька Мелиссинова, чтобы сей человек гордился и получал прибыток, а я б, потея, работал день и ночь, мне охоту должно в сочинении драм потерять. Недолго мне уже сочинять; ибо приближилась почти моя старость, и силы грозятся музу мою оставить. Так если мое перо театру надобно, я всенижайше мое мнение прошу уважить. И если здешние начальники, а особливо Д. В. Волков, получат повеление со мною купно подумать о театре, так, конечно, театр полезнее будет России, а не кошельку Мелиссинову. Vainement on attend quelque fruit de l'Universitê de Moscou: et c'est dommage; je parle comme un homme qui aime les sciences et les arts; et tous les savants et les artistes sont mes amis, comme je suis ami des sciences et des arts; mais du thêâtre encore plus.****

  

   В. и. в. всенижайший и всепокорнейший раб

   7 мая 1772, Москва.

  

   Перевод:

   * содержателем, но изменив это звание на звание директора-распорядителя театра, должность совсем невиданную. Однако истинная причина есть его корысть, потому что этот человек только и изобретает, что прожекты, которые всегда отвергались, ибо цель их весьма очевидна, да и составлены они дурно.

   ** Г-н Волков, как в. в. сами знаете, это человек, который хорошо разбирается в делах и хорошо понимает обстоятельства; и хотя он здесь недавно еще, но хорошо знает глупости и сумасбродства этих маленьких вельмож, которые называются <князья>, но думать не способны; иначе говоря, только и умеют, что непрестанно выдумывать новые правила собственного поведения, и, портя молодых людей, развращать нравы и повреждать добродетель, не зная других достоинств, кроме спеси.

   *** А Мелиссино спесью превосходит все, что только вообразить можно.

   **** Тщетно ожидать каких-либо плодов от Московского университета, а это жаль. Я говорю как человек, который любит науки и искусства, и все ученые и художники мне друзья, так же как и я друг наук и искусств; но театру я друг еще больше.

  

   87. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 346-346 об.

   В ответ на это письмо Козицкий сообщил Сумарокову: "Е. в. изволила сказать, что вы сочиняемый вами проект о Московском театре можете сообщить Димитрию Васильевичу и с его превосходительством о том поговорить" (отпуск - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 348). Сама же императрица 14 мая жаловалась в письме к M. H. Волконскому: "Скажите, пожалуй, г-ну Волкову, что нету почты, чтобы Сумароков меня не бомбардировал письмами, а на иной почте и по два письма ко мне пишет; а все дело в том, что он, Сумароков, мне предложил сделать план, как быть Московскому театру, на что Козицкий ему ответствовал от меня, что если он знает, как лучше учредить театр, чтоб сделал план и прислал его сюда. Ныне, знатно, находя себя короток в делании сего плана, просит, чтоб я прислала Дмитрию Васильевичу о сем с ним входить в дело. Попросите его, чтоб он выслушал бредни г-на Сумарокова и, если ему досуг, старался бы их обратить в общую пользу" (Осмнадцатый век, т. 1. М., 1868, с. 77).

  

  

  - 88. Г. В. Козицкому

  

   Сейчас я для поправления моего здоровья свежим воздухом еду в деревни, прилагая притом е. и. в. письмо, и кланяясь вашей супруге и тезке, и препоручая себя вашему дружескому напоминовению. Вашего высокородия, милостивого государя моего, верный и покорный слуга

   5 июля 1772, Москва

  

   P. S. Помнится мне, что вы зимою поедете чрез Москву. Так прошу меня уведомить, куда и когда.

  

   88. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 484а.

  

  

  - 89. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня!

  

   Проект и план о содержании театра мною сочинен давно и сообщен Д. В. Волкову, а он будет о том доносить в. и. в., будучи со мною согласен. Что он, уповательно, скоро и учинит. А я все то полагаю на него, заручив и оставив план мой у него; ибо я для поправки испорченного моего здоровья сегодня еду в мою деревню, дабы, поправив себя, я мог еще Российскому Парнасу, а особливо по театру, делать услуги года два-три, если свежий воздух может меня поправить и мои многие болезни не сократят моей жизни. Я и желаю и уповаю в. в. театральному моему распределению утверждения, дабы я мог еще по театру потрудиться, а особливо в комедиях, которых у меня и теперь три драмы и одна трагедия готовы, но за неимением копииста лежат без переписки. А копиистов хороших нет и не будет, если за российское правописание никто не примется. Впрочем, вручаю себя в. и. в. всевысочайшему покровительству, в. и. в. всепокорнейший и всенижайший раб

   5 июля 1772, Москва.

  

   89. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 589, л. 484.

  

  

  - 90. В Каширскую воеводскую канцелярию

  

   От действительного статского советника и кавалера Александра Петрова сына Сумарокова

  

  

   1. Имею я деревню в Каширском уезде, а в соседстве со мной живут господа Соковнины. Дед из числа дворян исключен за измену и четвертован, а голова его посажена на кол на Красной площади, о чем печатными указами публикован; и предан оный их дед анафеме, и публично в соборной церкви проклят, и пета ему, как и другим подобным плутам, анафема тако: "Алешке Соковнину анафема!".¹

   2. А ныне оные Соковнины делают мне и крестьянам моим ежедневные и несносные обиды и, имея у себя юродивую женщину, научают ее лаяться и бранить меня, объявляя, будто мать моя им такую скаредную дала комиссию, чем они и мать мою злословят; ибо никакая мать, а не только супруга действительного тайного советника, сына своего, без потеряния своей чести, грубить и безвинно тревожить не станет, чем они, Соковнины, и матери моей приносят поругание; твердя, приказывают мне, будто мать моя им со мною раздружиться приказала, чего от такой почтенной госпожи, и на старости лет ее готовящейся ежедневно пред престол Божий, никогда не станется, ибо она жила всегда добродетельно и злобы на сына, превосходящей человечество, иметь не будет.

   3. Они же, Соковнины, при межевании и отца моего злословили, будто мой отец клочок земли отнял у них наглою рукою и завладел оным клочком беззаконно; за какие всегдашне ссоры и дерзновеннейшие брани Алексей Соковнин, внук Алешки Соковнина, бит среди улицы нещадно палкою, о чем от него и в Каширской канцелярии явка подана и выдерганные из головы его волосы им самим при доношении внесены в Каширскую канцелярию и во оной канцелярии еще и поныне хранятся. Хотя дворяне и офицеры, не хранящие своей чести и претерпевающие палочные побои, ни дворянского, ни офицерского <имени> не достойны, да и о том, возвращено ли им дворянство, неизвестно, и почему они паки почтенное имя "род Соковнин" приняли, я не ведаю, хотя за внука Алешки Соковнина и выдана моя племянница; а сестра моя боль<ш>ая отдала за него и родовые деревни в приданое, на то не взирая, что та деревня деду моему пожалована за верность и обережение государя императора Петра Великого от изменника Соковнина и подобных ему плутов.²

   4. А мне от них, Соковниных, нет ни единого дня покойного, ибо всею ссорою между меня и моих родственников руководствует господин Бутурлин, которому высочайшим указом е. и. в. мешаться в наши домашние дела и ссорить меня с матерью, к которой я имею всегдашнее почтение, запрещено и поведено указом за подписанием собственный е. и. в. руки от таких ему богопротивных дел воздержаться под опасением высочайшего гнева.

   5. А ежели они, Соковнины, или их люди впредь меня будут разными образами беспокоить, а особливо бранью и лаянием живущего у них урода, которую от злобы ежедневно бьет лихая болесть, а я, избавляя себя, буду защищаться, как бы то мне не было причтено виною. А уйму у них, Соковниных, нет, и жалоб они никаких не принимают и не рассматривают, и людей моих с жалобами не допускают, о чем я ради предуведомления доношу Каширской воеводской канцелярии.

   И чтоб повелено было сие мое доношение в Каширской воеводской канцелярии принять и записать в книгу впредь для ведома.

   Августа дня, 1772 года.

  

   К тому доношению действительный статский советник и кавалер Александр Петров сын Сумароков руку приложил.

  

  

   90. Библиогр. зап., 1861, No 4, с. 97-99, по списку конца XVIII в. в сборнике из библиотеки гр. Уварова, No 454/Л. Оригинал и копия (источник печатного текста) не обнаружены. В бумагах статс-секретаря С. Ф. Стрекалова сохранилась выписка, датированная 7 января 1771 г., из поземельной тяжбы артиллерии поручика Алексея Петровича Соковнина с бригадиром Т. Ф. Яцимирским, в которой был замешан и А. П. Сумароков (ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 577, л. 444-453 об.). А. П. Соковнин был женат на Марии Васильевне Сумароковой, племяннице писателя. Говоря о родовых имениях, Сумароков, очевидно, имеет в виду приданое, полученное его племянницей от его старшей ("бóльшей") сестры Прасковьи, кажется не бывшей замужем.

   ¹ Боярин Алексей Прокофьевич Соковнин был одним из главных лиц в заговоре стрелецкого полковника Ивана Цыклера, имевшего намерение убить Петра I; вместе с другими тремя заговорщиками был казнен 4 марта 1687 г. Тема стрелецких бунтов Сумарокова интересовала специально (см. No 52).

   ² Дед Сумарокова, Панкратий Богданович (1650-1730), занимал первоначально должность "стряпчего с ключей" при царе Иоанне Алексеевиче. За верную службу и за "неотлучное бытие" при царе Федоре Алексеевиче был пожалован Петром I в 1696 г. вотчиной в Пензенском уезде.

  

  

  

  - 91. Г. В. Козицкому

  

   Милостивый государь мой Григорий Васильевич!

  

   При засвидетельствовании вам, супруге вашей и моей тезке моего непременного почтения покорнейше прошу о поднесении моего письма освященной особе и об ответе.

   Первую книгу "Превращений"¹ вашего перевода я читал с крайним удовольствием. Кто не удивится из наших потомков, что вы и я в одно время жили с несмысленными авторами и переводчиками! Отпусти Боже им их согрешение!

   Вашего высокородия, милостивого государя моего, верный и покорный

   Января 24, 1773 г., Москва.

  

   91. Автограф - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 591, л. 182. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 71.

   ¹ Первая часть "Метаморфоз" Овидия в прозаическом переводе Козицкого ("Публия Овидия Назона Превращения, переведенные с латинского на российский язык") вышла в 1772 г.

  

  

  

  - 92. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня!

  

   Будучи боле полугода болен, я по все сие время не сочиняю и ничего не читаю: толико меня гипохондрия преодолела. А в прошедший год, не взирая на минувшее материнским о нас в. и. в. попечением несчастие, на продолжающуюся полгода жесточайшую мою болезнь, я столько много сочинил месяца в три, сколько и на три года довольно; а между тем и ради театра одну трагедию и три комедии (комедии прозою), которые давно бы были на придворном театре, но за неимением копииста они лежат и поныне без переписки, что у меня и последнюю охоту к театру отъемлет. Ныне из учеников в Спасской академии, имущий склонность и ко стихотворству, более четырех месяцев неотступно просит меня, дабы взят он был ко мне ради переписки, чтоб ему чрез то научиться чистому слогу и поэзии, а он к тому и способности много имеет.¹ А потому что он из поповичей и человек свободный, могу я его взять и без указу; да и начальники его за него стоять не могут и не хотят, а сверх того мне и они, как и все знатнейшие духовные, крайние приятели. Но потребно сему человеку жалованье, ибо бедность рождает подлость, а поэзия подлости и крайних недостатков не терпит. Так я всенижайше прошу в. и. в. о указе, хотя объявлением ваших штатс-секретарей, дабы ему было определено жалованье против сенатских копиистов, а он и теперь лучше всех их грамоте знает. А я думаю, что мое наставление ученикам будет им полезно и полезнее еще публике или, лучше сказать, отечеству. Да и опыты этому есть, ибо не только точные мои ученики, но все и театральные и лейбкомпанские копиисты в хороших уже по знанию своему чинах; а бывший при мне последний по лейбкомпании копиист, и после определенный к театру, ныне полковником и, ежели сегодни пойдет в отставку, так и отличием степени меня самого превзойдет. Одному только не удалося, быв при мне, хорошему слогу научиться, хотя он и всех больше чин имеет, и который мне по сие время иметь копииста препятствовал, чая, что и данный мне копиист толико же мало от меня научится, колико мало научился у меня он.² Все сие оставя, я жду вашего всевысочайшего повеления.

  

   В. и. в. всенижайший и всеподданнейший раб

   Января 24 дня, 1773, Москва.

  

   92. Оригинал - ЦГАДА, ф. 10, оп. 1, No 591, л. 181-181 об.; текст - рукой писца, подпись - автограф. Впервые: Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 70.

   ¹ Леонтий Иванович Попов (1749-1788), который поступил в Славяно-греко-латинскую академию в 1759 г., затем из академии был взят в университет. К письму Сумароков приложил прошение Попова на свое имя, датированное 1 января 1773 г.: "Желаю я быть у вас, действительного штатского советника и кавалера А. П. Сумарокова, как для переписки ваших сочинений, так и для научения правописания и свободных наук, а чтоб я мог содержать себя сколько благопристойность требует, о том прошу нижайше, дабы вашим старанием исходатайствовано мне было довольное казенное жалованье" (Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, ч. 6, с. 71). В связи с этим Козицкий сообщал Сумарокову 18 февраля: "Государыня по прочтении изволила сказать: если б вы партикулярно попросили его сиятельства князя Михаила Никитича, чтоб желающего у вас быть для переписки ваших сочинений принять в штат его сиятельства в писаря и отпустить бы оного к вам, чтоб и принятый таким образом имел свое жалованье по тому месту, и вы бы имели копииста" (там же, с. 75; также: Отеч. зап., 1858, No 2, с. 586-587). Попов был определен в переписчики к Сумарокову; многие из позднейших писем написаны (или переписаны) его почерком. После смерти Сумарокова он служил секретарем в экспедиции Кремлевского строения. Из дела 1792 г. о "пасквильных" письмах Г. И. Попова, его брата, выясняется, что он был знаком также с Н. И. Новиковым и слыл глубоко религиозным человеком. Как человек литературно образованный Л. И. Попов переписывал и выправлял сочинения брата, содержавшие полемику с "Деяниями Петра Великого" И. И. Голикова и мысли об освобождении крестьян, и сам сочинил для них раздел об отмене подушной подати (ВИ, 1947, No 12, с. 82, 85-86).

   ² Сумароков намекает на И. П. Елагина (см. No 2), к 1773 г. имевшего чин тайного советника.

  

  

  - 93. Г. В. Козицкому

  

   Милостивый государь мой Григорий Васильевич.

  

   Вам, супруге вашей и моей тезке приношу мое почтение и, не имея времени, сокращаю мое письмо сим. Вашего высокородия покорный и верный слуга

   31 января 1773, Москва.

   93. Летописи рус. литературы и древности, 1859-1860, кн. 6, с. 75. Местонахождение автографа неизвестно.

  

  

  - 94. Екатерине II

  

   Всемилостивейшая государыня!

  

   Театр московский зачат еще с большими непорядками, нежели прежде, и которых отвратить нельзя, ибо никакие доказательства, служащие к порядку, не приемлются.¹ А я кн. M. H. Волконскому прямою линиею и предложения никакого сделать не отважуся, дабы мои предложения не могли почтены быть несправедливою наглостью. Трагедии мои играются скаредно; никто актеров не учит, а я, избавлялся досады и горести, на спектакли не езжу. Да и выпускать новых драм не можно; ибо так рассуждают: когда-де пиесы играны при дворе и напечатаны, так их играть можно. В. в. известно, что во время Софокла и Еврипида, трагиков греческих, книгопечатания еще не было, однако их драм без воли их не играли, и что не только основатели театров, но и все авторы своих сочинений без прибытка себе не выпускают. С Бельмонтием сделанные контракты и до других содержателей касаются, и договоренось было за "Димитрия" получити мне полторы тысячи рублев.² А я не работник на московскую публику, а паче - на содержателей.

   В. и. в. известно, что и прежде и ныне о Московском театре я докучал вашей всевысочайшей особе; так на что ж бы мне и трудиться, если бы мои труды тщетны были? Я болен, а Д. В. Волков сегодни отъезжает в П<етер>бург; так и последняя надежда к установлению театра погибнет. А расположение и устав от меня сообщен ему, а у меня и копии не оставлено. Мне делать нечего. А кн. Волконский в театральные распорядки, никогда о том не думав, войти не может, хотя мне он и от самого ребячества приятель, а ныне, по отличности чина его, благодетель. Вообразите, государыня, возможно ли при таких всегдашних хлопотах поощрять себя к театральным сочинениям, когда пиесы мои, тщательно сочиненные, всемирно безобразятся, и за которые почти при каждом представлении по 1000 рублев собирается, а со мною сбывается древняя русская пословица: "Я именинник, да мне и пирога нет". Написано во Священном писании: "Труждающемуся делателю прежде всех от плода вкусити должно".³ Трагедия "Димитрий" и в продажу прежде отдана не была, поколь нового контракта с содержателями я не сделал; но кажется мне, что в Москве все мои о словесных науках доводы слабы. Ни покойная императрица, ни в. в. моих драм, как монарха власть ни велика, никогда без особливой милости представлять не повелевали, и всегда я отличным приятием, питающим мое любочестие, от ваших высочайших особ довольствовался. Говорят, будто философы презирают и почесть и доход. Это неправда, ибо и философы едят и пьют и презрения не любят. А я не философ, но стихотворец. Фридерик, венценосец и пиит, так изъясняется: "Je ne suis point ambitieux quoique roi et poète". * Ведает он то, что престол и Парнас любочестием наполнены. Il badine quand il dit qu'il n'est pas ambitieux.** Первая статья блаженства подданных - монарше любочестие, и первая статья пиитического красноречия и проповедания добродетели - любочестие же. Не прикажите, государыня, моих пиес, игранных только пред очами двора, представляти противу всех театральных учреждений в Москве, обезображивая меня и отнимая мой авторский доход, а игранные в Москве - они играют. Я им не спорю, но не должно ли мне несмысленных актеров поучить: и в П<етер>бурге без моего показания мои драмы никогда играны не бывали. Я за старые пиесы дохода себе не требую, а требую только достойного представления. И повару досадно, когда у него подаваемое на стол кушанье напортят, а трагедия, недожареная или пережареная, много вкуса теряет, et le poète est plus ambitieux que le cuisinier.*** Пиесы театральные не ради чтения сочиняются; так много славы погибает тогда, когда они мерзко играются. Не лишите, государыня, меня оставшей охоты к театральному сочинению! Разве мне, поработав ради славы, приняться за сочинение романов, которые мне дохода довольно принести могут, ибо Москва до таких сочинений охотница. Но мне романы ли писати пристойно, а особливо во дни царствования премудрый Екатерины, у которой, я чаю, ни единого романа во всей ее библиотеке не сыщется. Когда владеет Август, тогда пишут Виргилии и Овидии, и в почтении тогда "Энеиды", а не "Бовы королевичи". А я и "Бовою", выданным от себя, не обесчещуся, хотя и не много чести присовокуплю. А еще лучше, ежели я стану сочинять "Tausend und eine Nacht" **** или, по крайней мере, писать высокопарные оды, думая:

  

   Всхожу ко небесам

   И хитрости своей не понимаю сам.

  

   Или:

  

   Гром на гром ударяет, ветры с ветрами спираются,

   Фиссон шумит, Багдат пылает, афински стены огнь терзает,

   Этна верх Кавказский давит и дух мой Пинд на Оссу ставит.⁴

  

   Или:

  

   Живу любовно;

   Тому причина та, что лето не грибовно.⁵

  

   Я ради того мешаю дело с бездельем, дабы вашему всегда в важных делах упражняющемуся духу мелкостию, говоря о ней важно, не принести докуки. Но издевка вселилася только в мое перо; кошелек мой наполнен бедностью, а сердце горестью. А притом должен я буду, ежели Мельпомены и Талии не оставлю, трудиться ради чужих доходов; а они, в поте лица моего, будут ясти хлеб мой;⁶ а сверх того, часто видети дочерей хищников и грабителей отечества, украшенных сияющею кражею, сочетавающихся с буянами и петиметерами ^I и молящихся о неповешенных своих родителях, дабы Бог дал им телесное здравие и душевное спасение,⁷ - а свою дочь вечно засадити в девках, а вместо мужа довольствовалася бы она зрением обезображенного "Хорева", проклиная и Муз и честность отца своего, зная то, что честности в рядных не пишут.

  

   В. и. в. всенижайший и всеподданнейший раб

   31 января 1773, Москва.

  

   ^I На сих днях вышла замуж бывшего и отброшенного Московско