Главная » Книги

Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной, Страница 25

Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной



ле. Но почему-то я на нее не рассчитываю. Пока что я займусь переводом "Богомолья". И хоть чуточку (на пробу) "Въезд в Париж". Для И. А. От него ни звука. Жду не дождусь, когда уйду в работу. Свойственнички раздули морды, т.е. по-за спин действуют. Знаю от Енакиева, который их насмешки слыхал. Вернее не их, а одного флюнта606, который однако говоря так, видимо рассчитывал найти подходящую почву. А мне и на руку: отойду от всяких их приемов и однако время выгадаю. Никого не позову больше. Пошли к черту! При разделе себя гнусно показывают, а т.к. я их насквозь вижу и то, как они своего брата (витающего) облапошивают, то и злятся на мои глаза. Хотя пока что про раздел я еще ни слова не сказала. Но не побоюсь, если надо и сказать смогу, что жулят. Им поперек горла, что не они получат имение. Как мелки люди. Меня эти "черепки" никак не волнуют. Задевает только то, когда так ползуче хотят тебя дурой обвести. Ну, этого-то я не потерплю и скажу, что вижу их насквозь.
   Да, люди, люди! Ничего нет приятней, как сказать гадость про подобного себе или учинить ему неприятность. Ты вот пишешь, что А[нна] В[асильевна] перекрестилась, а эта же А[нна] В[асильевна] не постыдилась наврать на меня, что я тебя "порочила". Она же врет. Ее даже и духу-то и не было уже, когда я в ванной комнате (одна будучи) сказала идиоту Серову. Мне эта же самая А[нна] В[асильевна] совершенно другое пела. Вот и разбери. Но мне наплевать на нее. Это к слову. Интересно, до какой поры Меркуловы еще "любят", и когда они начнут находить мои пороки? Серов-то уже наверное клеймит и сейчас. Его видимо не было в церкви в Ольгин день. Ты ничего не пишешь. Конечно, мне не надо было с ним никак говорить. Он же оскорбил меня, сказав это: "Мы, друзья, знавшие О. А. - оскорблены". Надо мне было хорошенько оборвать его на этом. Нет, я знаю, на что он зол: ты одобрял уход его "Марго". Вот он и не может переварить. Да, ну его к шуту. Не понимаю, как эта вся ерунда привертелась к письму, когда я даже ничего и не думала в этом направлении.
   28.VII.46 Сегодня кончила лилии (но бумага плохая, тонка слишком - не эффектно), крючит бумагу. В 7 ч. уже была за работой, начала даже не умываясь. Это у меня так всегда. Запой! - Боюсь, что теперь ухну с головой и не достать меня. На все - наплевать. Могу не есть - не пить. Так было давно-давно 16-ти лет, когда начинала рисовать в школе.
   28.VII.46 Ванечек мой дорогой, сегодня запоем рисую. Только к столу на несколько минут выходила, мама и готовила. А я как обалделая за мольбертом. Да, да, за настоящим мольбертом! Писала маслом (впервые!) свой портрет. Пока что... ничего. Глаза и вообще верх недурно. Очень недурно. Рот как будто начал удаваться. Мне самой нравятся некоторые эффекты, пятна, передают удачно кожу, мой тэн {Цвет лица (от нем. Teint).}, что-то такое мое. Глаза живые. Пишу в натуральную величину. Масса удовольствия. Единственное, что плохо - это выражение напряженности в работе передаешь невольно и портрету. И это взглядывание в зеркало... часто теряешь направление, увлекаясь чем-нибудь отдельным. И меняются пропорции. Себя писать очень трудно. Моя жесткость в портретах все еще не избыта. Отчего она, не понимаю. Пейзажи и цветы у меня, напротив, очень нежны, мягки.
   Что-то надо уловить и усвоить. Сегодня за портретом думала о тебе, о письмах твоих, о стихах твоих... о тебе... о тебе. И захотелось что-нибудь тебе послать на радость. Шутя, буквально в 5 минут, вызвав в памяти то, что думаю, ты зовешь "восковкой-любкой" - бросила на бумагу. Мне представилось, что они именно на твоей серо-фиолетовой хороши должны быть. Как ты их находишь? Это то, что ты имел в виду? Надпись в "форме", т.к. ты конечно кому-нибудь показать захочешь, как и ягодки. На земляничке ты сам подставил "те" к "прости" - "за бездарь". Ничего, что в "форме"? Мне чудятся эти обе свечечки, и лиловенькая, и дурманная, очень свежими, сорвать хочется. Стебельки сочные. Помнишь? Я-то их в последний раз девочкой 10-12 л. видала. А вот живут в памяти. Если портрет не испорчу, а хоть по меньшей мере таким же закончу, как он получается, то в рамку вставлю. Я до болезни хочу работать. Буду в "перемены" рисовать тебя из сердца, а все главное время для работы, пока не выйдет. М. б. несколько дней не смогу много писать. Вот сейчас у меня глаза просто режет от 14 ч. рабочего дня. А оторваться не могла. Сейчас уже 12 ч. ночи, а так хочется поболтать с тобой. Я знаю, что гораздо лучше могу кистью теперь, нежели год тому назад. Портрет пишу прямо краской, без рисунка предварительного. Это я подсмотрела у скульптора эту манеру. Чище выходит и интересней. Пишу себя в русской блузе.
   Ванюша, не шли бумаги (я получила коробку американской), - а то я буду слать обратно. - Ах, Тоник, Тоник... Ну, ты поймешь о чем я... какие искры, какой пожар. И правда, что бумага и почта загорятся. А ты пойми меня! Какой странный удел! Я не старуха ведь и полна еще жизни и силы, и все время так должна себя держать. И я знаю, что так для чего-то надо. Ах, Ваня, ты в суете и каком-то дурмане, так и не угадал меня подлинной. Только, однажды... чуть-чуть я рассказала тебе о моей сути. О том, как я представляла себе любовь, какой я ее хотела. То было детство и ранняя очень юность, но "сердце и душа не стареет", и я по сию пору в главном такая. В моем аскетизме я нахожу великий смысл. Я знаю, что собираю себя для большого, для большего. Ты превосходно выразил то же в "Wickenburgh'e". Если бы я была _р_ы_б_а, то и цены бы не было тому, от чего я берегу, отнимаю силы, сосредотачивая их для другого. Ах, да ты поймешь. Как я болезненно иногда ищу красоты в чистоте. Как я нашла тебя в "Неупиваемой чаше". Именно ради этой чистоты... Отступления-уступки... Это именно у-ступки-ступеньки, на которых я или топчусь на месте, или спускаюсь по той лесенке, которой хочу пройти вверх. Я никогда такой не бывала и не бываю, какой ты меня видел. Можно бы очень жалеть об этом (что показала искаженный духовный образ), если бы я не уверена была, что ты поймешь. Я очень много мучилась и в страданиях как-то созрела. И это ты тоже наверное поймешь. Теперь я переполнена до краев волей к работе. Мне только капельку тишины. Иногда даже не хочу приезда Ксении Львовны. Помешает. Теперь тоже много мотивов и для красок. Богатство! А еще от Парижа сколько осталось! Ждет череда.
   И я всегда знаю, когда "зрею". Тогда для всего - и для красок, и для пера. Это чувствуется. Напиши мне точные слова Зеелера. Дамы - мне мало значат. Сегодня мне снилась какая-то тетрадь, и кто-то сказал: "это "Няня из Москвы" в переводе каком-то". И так волновалась ночью, что проснулась. И вот, ты сегодня мне о "Няне" пишешь607. Ванечек, и за что ты только меня любишь?! Мне даже страшно. Я недостойна. Нет, не думай, что я плохо к тебе, или недостаточно хорошо, как бы ты хотел, но просто: для тебя нету достойных. Как я рада, что тебе по сердцу моя березка. И как я быстро ее вынула из себя. Так и хотела, чтобы светло тебе было при думах о покойной. Как ты решил с иллюстрацией "Лета Господня"? Дал согласие? Сегодня видела много картин Пикассо608, - прекрасных тоже. А что с ним теперь? С ума спятил! Одну - ваза на фоне синем (О, каком!!!) с розоватыми, блёклыми цветами - могла бы скрасть, кажется.
   Я помешалась на определенном синем цвете! Как бы я его хотела передать! В Париже все-таки масса чего посмотреть художнику! В моем "журнале для хозяек" идет серия статей о Париже под названием "Из страны мечты". Когда читаю и смотрю на иллюстрации, - то сердце заходит... Думаю, как и у тебя. Так же как когда мчалась с Porte de St. Cloud. Каждый раз... О, это вовсе не "телесная влюбленность". Нет, нет. Я тебя душой ценю выше, больше, полнее, когда ты - Илья. О, не [конец], нет конечно. Ну, пусть дорогой Тоник... он очень чистый!
   Я люблю Виктора Алексеевича... тоже. Я всех твоих люблю, - они чисты. Вагаевым бы не увлеклась. У него слишком блестяща внешность, всяческая. Это мне всегда как-то мешает. Предубеждение, что ли. Вагаев был бы мне незрел, слишком еще "бродивший". Но Виктора люблю. Тебя - писателя я душой нашла в "Неупиваемой чаше". Ее я первую прочла. Я потрясена была тогда. И утешена. Я увидела свет в грязной жизни. И помню, сказала: "Значит есть же такое, чего я искала, и даже теперь, среди грязи, т.к. Шмелев наш современник". Ты дал мне силу верить в существование чистоты. Тобой дал. И м. б. скольким, скольким... И теперь Ванюшечка, я трепетно люблю твои чистые движенья ко мне. Как я тобой счастлива таким! Мне так радостно... Я понимаю и конечно "прощаю" и другие письма. Но то - не главное. Через него я прохожу. Другим, вечным - дышу и живу. Обнимаю, твоя Оля
   [На полях:] 29.VII.46 утро Письмо от Ксении Львовны.
   Ванечка, голландская таможня не позволяет ввоз вещей свыше 25 гульденов. Или надо доказать, что я не вхожу ни в какие денежные обязательства принимая такой подарок. Хочу просить Ксению Львовну заявить, что это не подарок и не покупка, а временное одолжение, пока ее муж не выпишет ее в Америку.
   Надо, чтобы ты заверил, что мне эта машинка необходима для работы, а не как объект продажи.
  

138

О. А. Бредиус-Субботина - И. С. Шмелеву

  
   3.VIII.46
   Ванечек, беспрестанно думаю о тебе. Сегодня сны... всю ночь тебя искала. Приехала будто к тебе в Париж... огромная квартира, полна людей. Художники, критики, журналисты... Кто-то пишет портрет какой-то. Где же И. С? У ... (не помню, у кого сказали, но по чувству - будто у Карташевых, что ли, или Меркуловых). И я тебя все жду и жду. Звоню по телефону, маскируя перед публикой, что будто сообщить хочу о коротком замыкании в твоей квартире. А короткое замыкание случилось будто в каком-то автомобиле, где ехал... жеребеночек. Звоню... подбираю французские слова... Тебя там уже нет. Ты у "тети". Какой тети? Юли? Звонить хочу Юле... но разве у нее есть телефон? Ищу ее No... роюсь в письмах, не нахожу... мучаюсь. Как бывает во сне. Один из художников должен мне окончательно сказать, могу ли я писать или нет... Он видел уже какой-то мой рисунок. Встречает меня в коридоре и кричит: "Работайте же! Работайте!" А я боюсь и замираю его спросить о моих способностях, и вдруг осеняет мысль: "Да он же видел уже мои работы..." Вчера перечитывала твои письма, многое оттуда, но все же и под впечатлением сна. Все время светло грущу о тебе. От тебя сегодня книжки... "Солдаты", "Иностранец". Я очень рада. Спасибо. Когда прочту, послать заказным? У тебя это единственное?
   Но не было писем. Но ты же все светлый, милый? И не пишешь просто так почему-то. Не в бунте же? Я боюсь бунтов. Какое дивное у меня к тебе чувство. Береги его! Не царапай! Вчера работала все присутственные часы в библиотеке, первая пришла и последняя ушла. Я в отчаянии от "Богомолья". Перевела за 3 часа в библиотеке и 3 ч. дома всего 2 1/2 странички, да и то не набело. У тебя невероятно русский язык, да еще с такими оттенками, как Василий Васильевич и Горкин. Все-таки, при самом гениальном переводу аромата твоего не будет. Не может быть. Прелесть "Богомолья" именно в этом аромате. И я спрашиваю себя: "Да поймут ли иностранцы это?" Это все нам дорого и ценно и понятно, а они? Нужно, чтобы этот аромат был передан, и чтобы им пришелся еще по вкусу. Иначе, - что останется от чудесного "Богомолья"? Я переведу все же нескольку страниц для И. А., чтобы он судил меня на будущее для твоего. М. б. понятнее им было бы "Марево"? "Въезд в Париж" (полезно!!!), "Два письма"? Я отделаю несколько страниц набело и пошлю. Мне необходимы пособия, - невозможно трепаться в библиотеку каждый день, - масса уходит времени, и устаю. С 1/2 1-го до 1/2 7-го из дома, а работала только 3 ч., - остальное в пути. М. б. И. А. вышлет словари. Здешний словарь безумно старинный - допотопные выражения, а современного нет. Мне не хочется откладывать и своего. Боюсь состариться. Жизнь так коротка. Сегодня почему-то представилось: - если я умру, то ты даже и к похоронам бы не поспел с визой. Так все волокитно. И ведь никто ничего не знает. Попытаюсь для Ксении Львовны достать поскорее визу. Ванёк, когда она поедет - то мне ничего не посылай. Красок у меня теперь много акварельных, а масляных наверное и у вас нету. Мне нужен акварельный фирнис {Лак (от нем. Firnis).}. Но это не так важно. Ванечка, как нежно я о тебе думаю! Очень, очень нежно. Вспоминается мой приезд к тебе... второй... Помнишь, Юля была и, кажется, Брайкин? Помню все, все. Как Юля мне чай сготовила... мы с тобой пили. Кажется долго говорили. О звонке к Dr. Головину609, помню. Помню дождь был, а меня вез французско-голландский дипломат в машине. Везло так тогда. А сейчас в состоянии высшей восприимчивости... сны... чудные... Вчера сон: попала в Данию или Швецию... массу шоколада и колбас вижу. Думаю: это и это надо купить... Набираю всего, а деньги?.. Голландские. Смотрю, у меня масса каких-то чужих бумажных денег... и все похожи на почтовые марки с изображением шведского короля610, которого я, к слову сказать - не уважаю. Дурак старый с голыми коленками в теннис носится. Проснулась и думаю... странно... с чего это Швеция?
   В почте утренней же... вижу мне с... точь в точь маркой моего сна... с королем шведским Dr. Klinkenbergh написал. Он массу там работал по операциям (это его вакат), а в свободное время, "когда был один, читал из очень особенной книги Ивана Шмелева. Удивительно большой талант. Но все же насколько подлинник прекрасней должен быть такого перевода. Я нашел много глубоких мыслей в этой исключительной книге" (* Перевожу точно его слова. "Читать из книги" - показывает большее, нежели просто "читал книгу", - так они о Библии говорят.). Я сужу (и в голландском тексте это еще ярче), что Эмерик, хоть и похвалена всеми, все же не дала того, о чем писал ты: "дала меня, - облекла только во французскую обложку". Dr. Klinkenbergh, владеющий французским языком как своим родным, очень интересовался прочесть именно во французском переводе, и говорил мне еще раньше: "Я сразу учую, как переведено, не имея даже понятия об оригинале". Видимо, чувствуется все же перевод. Он пишет мне об этом вопросе специально, т.к. мы об этом говорили. Меня очень занимало, как она тебя поднесет французам. Но, попробовав переводить тебя, я вижу, как это трудно. "Пути Небесные" не так трудны, как "Богомолье", - они хоть частично написаны "обыкновенным" языком (хоть и сверх-гениальным твоим), а ведь "Богомолье" все сплошь - русский {В оригинале подчеркнуто волнистой линией.} колорит, да еще горкинский. Но все же трудно было и ей, безусловно.
   Я боюсь, что у меня вообще ничего не выйдет. И не хочу терять времени и для своего. Я должна начать. Посоветуй (ты опытен), с чего начать? Рассказы? Из серии ли клинической, или военной, или из детства в "Заветный образ". С романом погожу. Скажи скорее!! М. б. сперва схватить рассказы. Набить руку? Но душа горит больше иным. Портрет мой почти кончен. Сходство есть. Мама и Арнольд находят, что "это совсем я, только серьезна очень". Мама сегодня долго перед ним сидела, и потом пришла вниз ко мне и сказала: "Ты знаешь, ничего больше не трогай у портрета, - он очень хорош. Это не для похвалы". Арнольд вчера тоже: "В конце концов это получился замечательный портрет. Ты его вделай в раму". - Спросила: "Можно такое показать кому-нибудь - скажем в гостиной повесить?" - "Безусловно..." - Арнольд занимался искусством - он много понимает в живописи, видит недостатки. И очень строг ко мне, всегда смотрит с улыбкой (как мне кажется) на мои вдохновения. Не знаю, но просто как часто у своих не бывает пророков. Мама тоже так, по-моему, смотрела. После Парижа очень поощряет работать. Заболел Сережа, лежит в моей комнатке. Это единственный уголок, где он может лежать. А так-то он спал в гостиной. У меня нет опять рабочего уголка. Сижу напритыке. Я сама его уложила туда, т.к. ему доктор велел строго лежать. У него тоже ангина. Наверное, еще наследие Пушинки. Жар. Лежит и читает тебя. Ах, как я полна тобой... Если бы знал ты... Почувствуй. И никогда не сердись... Ты никогда не встречал ни у кого в жизни того, что во мне. Это так светло и высоко! Ольга Александровна любила тебя. Я знаю. Я не касаюсь ее памяти, но думаю, что эта моя симфония высшей любви, влюбленности, сознание сего (это только у созревших), причем отнюдь не прозаическая трезвость при этом. И при всей этой напряженной влюбленности в тебя - высшая точка чистоты чувств, - думаю, эта симфония редкость. Понимаешь: О. А. была влюблена в тебя девочкой-подростком - тогда не могло еще быть такой зрелой оценки... Был сильный захват чувств, было, думаю, жадное (с тобой только так и могло) упоение любовью, потом, когда пришла глубокая, зрелая любовь - прошла юная влюбленность. У меня же как-то странно: и 17-летняя девочка и зрелая женщина, и... аскет... Да, весталка. Но с каким отвержением всего... весталка. Какое горение души... Ни для какой Весты611 так не служили девы, как служит тебе моя душа. Все мое огромное чувство должно пропеть тебя... О, Ванечка мой, не сердись никогда... как ценно все то, чем живем. "От Череповца до Белозерска... бывало едешь-едешь..."612 Мне кажется, что все во мне: и Париж, и Череповец, и Белозерск, и Мценск... как он мне снился. Я почему-то уверена, что буду там. Поедем, Ваня! Весь мир нас не любит, наше. Не правительство наше, а все наше. И чем мы лучше, тем больше нас не любят. Как хочу туда. Безудержно. Ваня, я так туда хочу! О, если бы! Поехал бы ты? Неужели нет? Юля смотрит и чувствует совсем как я. Ты ее ценишь. На меня ты сердишься, когда я так, а вот она тоже так думает. Там слишком много дорогого, чтобы ото всего отказаться, только из-за головки. Она не вечна, а "остальное", главное-то, ведь _в_е_ч_н_о. Я хочу служить только нашему. Хочу туда ехать. Мне так хочется стать независимой от всех условностей жизни. Надо деньги для поездки. Я думаю, как бы мне с пользой заняться живописью. Прикладным? Зарабатывать, чтобы не быть связанной в поездках. Так неудержимо, неуемно хочу туда! Если бы автомобиль. И так из страны в страну... ты бы поехал со мной? Но сперва работать, работать!
   "Богомолье" (хотя бы пробно), - письма наши переписать. Но главное начать свое. Я думаю, что обложка для "Куликова поля" должна быть отдана "Богомолью", а для "Куликова поля" - иное. Для "Неупиваемой" у меня созрела тоже "рубашечка". Дивно должно быть. Все же внешний вид много дает читателю. Тебе понравится - знаю. Жаль, что так мал формат.
   Ванечка, голубочек мой, как полно тобой мое сердце... Как голублю тебя. Ласкаю... Ванечка, будь всегда светел, радостен, будь уверен в Ольгуне. Ванечка, солнышко мое, светик мой... так радостно-грустно мне при мысли о тебе. Поцелуй Юлю от меня... Привет Меркуловым... Зеелеру. Этих чувствую как друзей твоих, верных. Хочу им сделать радость, дабы отразилась она и на тебе через них. Меркулов сам - чистый-честный, положительный. Он тебе - стена для твоего чудесного, тонкого мира в шумах и брызгах повседневщины. Я очень ценю его для тебя. Держись за них. Зеелер - верный, четкий. Ему кланяюсь. Очень чутко люблю Н. А. Расловлеву - голубиная душа. Ах, ресничка упала (* Это ресничка прикреплена лаком для ногтей. Светлая ресничка, не черная.) - возьми ее. Я плачу. От тонкой-тонкой тоски-радости по тебе. Милый мой Ванёк, радость моя, свет жизни моей. Ландыш ты мой, звенящий тонко. Колокольчик ласковый, наших полей. Голубой лучик вечернего часа... люблю этот свет... Ванечка, я так высоко тебя люблю. Если бы я была в постриге и так бы вот чувствовала, как сейчас, то и то бы душа моя чуткая не нашла бы и тени греха. Это - высшая песня сердца, самая чудесная симфония того, что создал Господь. Обнимаю тебя очень ласково, и радостно, и грустно-нежно. Твоя Оля
   Благослови меня на труд. Я серьезно начинаю. Благослови. Так и пришли мне Благословение. Оля
   [Приписка на конверте:] 8 ч. вечера - уже прочла, "Солдаты" и "Иностранца". Непередаваемо взволновали "Солдаты". Во многом узнаю тебя. Предельно ярко. Мучаюсь, грызет червь, как после "Это было". Преодолею. Все вижу.
   4.VIII Писем нет неделю - волнуюсь...
  

139

И. С. Шмелев - О. А. Бредиус-Субботиной

  
   5 авг. - на 6-ое - 46 - 12 ч. 30 ночи
   Оле (Ольге Александровне Бредиус-Субботиной, к подаренному ей мною рассказу-сказу моему "Куликово поле", со всеми авторскими правами на рассказ этот).

Ив. Шмелев

6 авг. 1946

Париж

   Вот, Олёночек, - _т_в_о_е_ - "Признание", довесок к отданному тебе "Куликову полю".

Признание

  
   Голубка чистая... моя родная Оля,
   В предчувствии тебя, творил я тот рассказ...
   Нет, не рассказ то был, а некий странный Сказ,
   Мой робкий Сказ, - про... что? Про "Куликово поле".
  
   Творил его в ночи, - и плакал, одинокий,
   Утратив _в_с_е_ мое - Россию и семью.
   Творил, томясь, в чужой ночи глубокой,
   Но кто-то - _н_е_з_е_м_н_о_й - провидел боль мою.
  
   Она - ты помнишь, да? - отражена и в "Поле", -
   В душе смиренного... и в той душе - _д_р_у_г_о_й,
   Горящей, трепетной, сердечно-светлой Оли...
   Прозрение мое я утвердил тобой.
  
   Я помню эту ночь и страх-благоговенье:
   О Преподобном я, земной, дерзал сказать...
   Творил - и чувствовал, как будто, дуновенье..? -
   Не Он ли укреплял меня на то дерзать?..
  
   И я дерзал, творил, - и сотворилось "Поле".
   Тянулись мутно дни, - и скорбь вернулась вновь.
   О, эта скорбь и боль... такой не знал я боли,
   Она сжигала все, во мне стенала кровь.
  
   И сердце крикнуло: "возьми... меня... к себе!..
   Я страшно одинок!.. Нет, не могу я доле..!" -
   О_н_а_ _у_с_л_ы_ш_а_л_а: ты написала мне,
   Из чуждой стороны, моя - другая Оля.
  
   О_н_а_ _в_н_у_ш_и_л_а_ так, - ты в это веришь, Оля:
   Ты мне на боль мою твоей отозвалась.
   И стал твоим {*} мой Сказ про "Куликово Поле", -
   И боль моя с твоей в святой любви слилась.
  
      4-5 авг. 1946 (ночь)
   Париж                         Ив. Шмелев
   {* В оригинале подчеркнуто разреженной чертой.}
   [На полях:] Вот, Оля, семь строф, пометы наши: 1939-1946 гг. "Куликово поле", помнится, писалось в феврале-марте 1939 г. В июне, твое письмо, написанное 9.VI. Мой "крик" - 5-6 июня. Письмо твое, посланное по адресу "Возрождения", лежало там, могло и пропасть, что бывало не раз, и было переслано мне в возрожденческом конверте, - получил его 21-22 июня 39 г. Наша "встреча" висела совсем на волоске... Прими. Целую руку, написавшую мне, и благодарю Господа и _е_е, услышавшую мое отчаяние.

Твой Ваня

  
   NB Можешь издать его, _к_о_г_д_а_ угодно, для _ч_е_г_о_ угодно. - во имя кого-чего угодно. С "Куликовым полем" нельзя ни-чего объединять. Но я должен этот сказ просмотреть, н_и_ч_е_г_о_ не добавляя. Он должен сохранить свой лик 1939 г. февраль-март. И.Ш.
   Исполнение этого стихотворения в чтении - трудное: надо взять очень отчетливо-медлительный ритм, как бы в глубокой думе и грусти. Тут близко и к поминовенному молению, и к возрастающему просветлению, как бы - "Слава в вышних Богу", но все равно - тон чтения - _в_е_ч_е_р_н_и_й... несколько как бы и усталый. Благоговейный, во всяком случае.
   "Куликово поле" подвергнется мною (незначительно, правда) чистке: главным образом где следователь-рассказчик говорит о большевиках, уроки музыки... Ну, я пересмотрю, все прикину... Работы 1-2 дня. Я для тебя перепишу его, установлю точный, окончательный текст, ничего не добавляя, он должен сохранить вид, как к весне 39 г. Только кое-что выну, именно - чтобы не очень лез в глаза подлый прах большевизма, - мне претит дура-любовница комиссара, учившаяся музыкам!613 Но неземное... - неприкосновенно. Пусть будет, как было до нашей встречи. И. Ш.
   Вот теперь, написав (немалый это был труд, хоть и скорый!) стихи, еще резче, явнее вижу, как была неслучайна встреча наша: все точно, все было руководимо, начиная с того дня, когда мне, осенью-зимой 1938 г., рассказал основу этого сказа, у могилки покойной жены моей Ольги Александровны, в St-Geneviève de Bois, Павел Александрович Васильчиков, года через 1 1/2 после этого сообщения скончавшийся. Он погребен в 2-3 метрах от моей могилки. Ему нравилась березка наша, и на его могилке посажена березка, теперь мощно разросшаяся.

Ив. Ш-в

   "Вика"614 твоя замечательно жива, _в_о_л_ь_н_а... без лака, а?..
   Есть лак? Напиши, какой, фабрику!
  

140

И. С. Шмелев - О. А. Бредиус-Субботиной

  
   7.VIII.46 Середа 9 вечера Только что была Юля. Сегодня, с легкой руки Эмерик, - посетители! - и деловые, и "просто так".
   Ольгушка, не могу оторваться от тебя, в_е_с_ь_ в отдаче... Да, не забыть: в стихотворении "Марево"615, в 3 строфе 1 стих, замени: "Так знойный с_в_е_т" - вместо - "день". Ка-ак я тебя люблю!.. - все больше, глубже, _о_т_ч_а_я_н_н_е_й... - если еще можно "больше"! Ты вся - ласка, вся - облекание... это какое-то истаивание, _и_с_х_о_д_ любовью - у меня к тебе. Свет! _П_и_л_ твое письмо сегодня, от 3-го. - Не забыть: "Солдаты" - оставь себе, верни лишь, заказом, "Иностранца" - единственный оттиск. - Ольгуна, дай прильнуть к тебе... Сегодня, весь день, - хоть и с посетителями, - с тобой. Только с тобой. Сердце захолонет так трепетно... вот, ты здесь... _с_л_ы_ш_у, со мной. Душа твоя. Ты, вся, незаменимая, "неизбежная". Где слова - для тебя, только для тебя? Что это?.. - пере-любовь? пере-влюбленье? - Это сверх-любовь. Нельзя больше... нет дыханья. Господи, какое счастье _т_а_к_ нести любовь! и - какая м_У-_к_а, пусть сладкая. Ты так расширилась во мне, так _з_а_п_о_л_н_и_л_а_... так опоила собой - тончайшим вином любовным! - кружится голова. Прекрасная! _В_с_я... до реснички, - целовал ее!., ка-ак!.. - _т_е_б_я, _в_с_ю, целовал, до исступленья! Со страшной силой вернулись августо-сентябрьские дни 41 г. - обновленные, насЫщенные _н_о_в_ы_м, лучшим, глубочайшим! Ценнейшим, что познал и познаю в тебе. Дружка, жена... почти... Нет, не любовница!.. _ж_е_н_а... священная для меня, ставшая для меня _с_в_я_т_о_й... - любовью, через любовь. За эти годы, за эти последние 2-3 мес. ты так _н_а_п_о_л_н_и_л_а_с_ь! ты плещешь в меня непостижимым чувством - ты _п_о_е_ш_ь_ во мне!
   Если бы ты была _з_д_е_с_ь!., не шептать, а только бы возле тебя быть, дышать тобой, слышать, как дышишь!.. Я так благоговейно к тебе... неизъяснимая! Едина со мной твоя душа... о, как едина! до - чуда. Ты... кто ты мне?.. Почему ты - _в_с_е?.. Не знаю.
   Надумщица в снах... ну, и головка у тебя - безумка-снушка! Ты уже получила мое заказное письмо616, - _т_а_м_ мно-го!.. но _в_с_е_г_о_ - ни в каких письмах нельзя. Не расстрачивайся, - молю! - на поездки по библиотекам. Это надо как-то иначе. И не бойся, не осложняй работу над "Богомольем" - а _п_р_о_щ_е_ и вольней, - твой же мой язык, наш! Так и валяй, будто мне по-немецки рассказываешь, от сердца! Не _с_т_а_р_а_й_с_я. Это - как учась на велосипеде или плавать: _п_о_к_о_й_н_о, - и выйдет. Ты, ведь, с огромным воображением: ты и воплотишься во _в_с_е_х, только - немецким словом. Уве-рен, что сразу _н_а_й_д_е_ш_ь_ _в_с_е. Н_е_ _с_т_а_р_а_й_с_я_ ходить, а ходи, _н_е_ _д_у_м_а_я. Так и пишется все. Душой, а не "чердачком". Ах, глу-пка!.. упустила дни-дни... парижские... - сколько бы с тобой пооткрывали! Всего. И не думай, "поймут" ли. Перелагай, забыв - для кого. Нет, ничего больше не касайся, только "Богомолье". Когда почувствуешь, что ткнулась в стену... - оставь. Не езди в общественную библиотеку! Чушь. Не томи сердца, не расточай дней. _С_о_с_т_а_р_и_т_ь_с_я - не бойся: ты никогда не состаришься: ты - _д_у_ш_а_ живая, Олюлька-живулька. Не панихидься... - не помрем до срока: слишком у нас много не сказанного, не сделанного, Так и верь. Но как же ви-деть тебя хочу! Хоть 1-2 денька!.. Чтобы мне - в Голландию - надо еще нансеновский паспорт выбирать (у меня просрочен). Тебе - скок - в Париж, и Буало. И Ваня. И - _н_и_к_т_о_ не знает! Теперь - огражу себя. Разменялся для других - слишком. Вышел - "на дешевку". И ты. А сколько дря-ни!.. недостойны и взгляда твоего. Ты все переоценила, всех... только вот Юлю еще не оценила в полноте. - Буду искать акварельный фирнис. Какие масляные, напиши! NoNo, цвет, фабрику. Дознаю. - Слушай... ты меня всего взмыла, напомнив о приезде... 7 мая! О, как помню! - чай пили!.. - _т_е_б_я_ _я_ _п_и_л, Оля... счастье туманное пригубливал.
   Сны твои... до короткого замыкания и жеребенка в автомобиле! Еще увидишь носорога в детской колясочке! Ты _в_с_е_ можешь...
   Тот, интервьюер, - по Эмерик!616а - признался, что _п_о_н_я_л_ ошибку ихнего (ныне их "бог"!) - 83 л. Paul Claudel'я (сверх олимпийца!)617: тот понимал и _д_а_в_а_л: "смысл христианства - страдание". Нет: "Пути" дают "пути" иные, _п_о_д_ы_м_а_ю_т... до Света Радости... да, через - и - "страдание". Хочу писать большую статью. Очарован "Чашей". Он, оказывается, не только литературный хроникер большой вечерней газеты (даст туда к [сему], когда будут проводить книгу в Париже): он и "литературный директор" какого-то другого книгоиздательства. Судьба "Чаши" на весах. Сегодня вдова переводчика - Монго618 (старая "кубышка") была, едет в Швейцарию, где готов договор о "Чаше". Я затормозил, требую новых условий: Эмерик молит - ей переводить: "я вас узнала "Чашей"!.." Ладно, если д-р Klinkenbergh - искренний. Думаю - он-то в силе - понять. Но _к_а-а_к- он может чувствовать - как в оригинале?.. Конечно, оригинал недосягаем. Сравни: старый цыган кричит (2 раза!) "зелень злая!.." (я то вижу и слышу - и _д_а_ю!) А Эмерик... - "Poison!" - "яд!" - только и всего!! Один плевок что может дать!.. Так и все. Но, милая, Эмерик - гений, в сравнении с вообще - переводчиками. И оценена. Сообщала: один ученый писатель (историк, что ли) не может читать романов, особенно больших: три раза бросал "Анну Каренину" - на первой четверти. Так и не читал. Но он - давний знакомый семьи Эмерик, француз. Про-чи-тал "Пути Небесные" - "и изумился". М. б. и врет Эмерик... Юля, сегодня: старик - агроном, русский, 84 л., в St. Remy - я его знаю: весь и посейчас в своем саду и огороде, очень рассудочный "петровец-разумовец"... - сунула Юля ему русскую книгу. Вчера. Сегодня приносит: "по-тря-сен, весь... за всю жизнь _т_а_к_о_г_о_ не читал. А всех классиков читал... Как вчера в 6 ч. вечера сел - так и - до 3 утра, _в_с_ю, не прерывая... и забыл, _г_д_е_ я..." Этот уж не соврет. Я знаю его. У-мный, но... разумный, от дней студенчества. И вот... - насытился... Ну, я его увижу, повытяну, _ч_е_г_о_ увидел - все-то. Или - Бога почувствовал?..
   Оля: мой совет - начинай _с_в_о_е_ или "детским", или - "Заветным образом". Пока. Надо - расписаться.
   Счастлив, что автопортрет удался. При-шли хоть снимок! (и цветные фото! - американец снимал!) Как больно снимать со стенки! Выгорят?.. Сниму... упрячу. Буду навещать. - Да, _н_и_к_о_г_д_а_ не встречал в жизни того, что в тебе! да!!! Ты - единственна. Неповторима. Как и я (для тебя). Ты - художественно-зрелая, для Любви. М. б. и для - любви... Во всяком случае - для _н_е_ж_н_о_с_т_и, предельной. Если ты в _у_д_а_р_е_ (не в угаре). Но и в угаре - ты - особенная. Для меня (каких бы лет я ни был, с 16!) - ты, и дневная, и ночная, - всех кукушек и кукушищь мира перекукуешь. И ка-ак!
   - Ты и Мадонна, и Венера, - Ты - Чаша Жизни и - champagne {Шампанское (фр.).}... - Но, для промера, где же... _м_е-р_а?.. - И небо в звездах? - и... campagne (поля)!? ... - Порой тиха, порой раздолька, - В тебе игры - со всех широт... - Но для меня ты только Олька, - По=рой, по=рой... - твой вздох и... рот. - О, этот рот в извиве губок..! - О, этот вздох и - ох, в груди... Ты вся - огнем пьянящий кубок, Ты вся - молитва, вся - "при-ди-и!.." - Ты и стремнина, и лагуна, - И ручеек, и водопад... - Но ты во всем - моя Ольгуна, - Всему, всему в тебе я брат. - Ты не жена и не невеста, - Моя ты, да? и твой я, да? - Мы оба из того же теста?.. - Чего ж и мерить нам тогда! - Ты улыбнулась, мой Олечек?.. - Ты улыбну-лась... как я рад! - Играй, журчи, мой ручеечек, - Греми и падай, водопад!
   Прости, гулька, за эти стишки - "Без мерки", - так, выскочило сейчас, - очень я - _в_е_с_ь_ с тобой. Ты верно говоришь, и как искренно и глубоко-пронизанно любовью. Да" твоя "симфония высшей любви, влюбленности, сознание сего (это только у созревших), причем отнюдь не прозаическая трезвость при этом... и при всей этой напряженной влюбленности в тебя - высшая точка чистоты чувств, думаю, что эта симфония - редкость". Я сознательно выписываю из твоего письма. Ты права. Я такую любовь, такую _п_о_л_н_у_ю, переживаю впервые. Да, с тобой, Оля, у меня и зрелая, большая любовь, и _ю_н_а_я_ влюбленность! Как верно ты определила. _Т_о_г_д_а_ (в сомнительной жизни)... когда перестал замечать любовь (она была, большая, но не чувствовалась ясно) влюбленности уже не было. Теперь - я писал тебе - я снова, и трепетно-жадно, жарко _в_л_ю_б_л_е_н_ в тебя (больше, чем не видя тебя, в 41 г.), я жду тебя, я сгадываю о тебе - любит? не любит? И знаю: да, да, да, лю-бит! И я весь полон счастья, юного, свежего, розового, голубого... Да, Весталка... Но знай, Оля: весталки _с_л_у_ж_и_л_и_ (ночами (чуть не написал - ногами!) (клиторизм!) жрИцам и даже жрецам (Верховному)). Все очень сложно (в моих чувствах). Я понимаю тебя, я чту тебя, и твое высокое меня волнует несказанно. И потому - еще раз! - прости за "Без меры" (это Тонька сбаловал, ей-ей!) - мою игру. Были весталки, но... _в_е_с_т_а_л_о_в_ не было (а все "свисталы", крутились округ весталок). Сколько было "закланий" и сожжений за сие этих бедных "обрекшихся"! У Тацита619, кажется, и статистика дана, или - У Т. Ливия?620 Ходили слухи, что сама богиня Веста - майскими ночами - (а м. б. и апрельскими, мартовскими, в Риме - теплынь) накрывшись синим пологом (как бы покровом ночного неба) ходила на свидание (к Юпитеру, понятно! - к верховному жрецу (по рангу!))... - т.е. главная Весталка - жрица. И тогда, из соседней когорты приходили легионеры... (без ленточки Почетного легиона) и вот, весталки _з_а_б_ы_в_а_л_и, что недалеко Тарайская скала-круча над Тибром621, и... _к_р_у_т_и_л_и. Конечно, были исключения... "римские Оли"... - чу-дески!.. Я бы им слагал латинские стихи - и какие! Я отлично владел латинским, и с 1-го класса сочинял "пустяки". Подражая стихам преданий... Хочешь вспомню? "Corpus in corpus - Gonum est opus" (но это не мое, а предание). Значит (простишь?) - "Тело в тело - хорошее дело". Есть и куда хлёще. Я сочинял невинные, светленькие, про курочку и петушка... например "Gallus galinam amaverat - galina gallo non daverat". Это во 2-м кл. За сие - сидел 2 ч. после уроков, и то за "ловкость в латинском языке". Поняла? Gallus - петух. Galina - курочка. Amaverat - любил. Non - не, daverat - прошедшее от do (настоящее), dedi (прошедшее), datum (супин), dare (infinitiv - давать). "Ловкость в языке" - (сознательная) ошибка поэта, который считал (?!), что глагол do спрягается по 1-му спряжению. Do, dovi и т.д. а do-то глагол неправильный. Надо было, кажется dederat. Но тогда бы не получилась рифма. Ну, я нарочно. Поняла? Петух курочку любил, а курочка петуху не ... "daverat". Потом меня латинист года два все тягал, а ну-ка, "daverat"? Пока я, в 5 кл. не поднес ему сочиненную metamorphos'y (на манер Овидиевых) строк в 50 - без единой ошибки! - "превращение гимназии в... цирк"! Описал подробно, как рушились стены гимназии, а учителя облачались в доспехи для бега на колесницах, а ученики... их судили. Причем латинисту был присужден Золотой (лавровый) венок. За сие мне - было поставлено - 6! шестерка! (небывалый балл!)
   Я все понимаю, Олюнка, в твоем толковании любви. Но это очень... одностороннее понимание (твое-то!). Вот - как я толкую любовь. _Ч_е_г_о_ _я_ _х_о_ч_у? Твоей души, твоей глубинной сущности, с ней сближения, слияния. Я - земной, как и ты - земная. Наши _д_у_ш_и_ закрыты телесной оболочкой. Инстинкт внушает мне: слиться с душой, почувствовать ее можно полней всего, ярче всего - самым тесным сближением с любимой. В этом сближении-пароксизме как бы сближение самих душ наших... и оно происходит (в высшем достижении!), когда, бессознательно, но чувственно для нас! - (инстинктом!) происходит обмен-слияние сил жизненных... соков наших! (ты понимаешь?), и в итоге - зачатие, _д_и_т_я. Дитя и есть осуществившееся слияние душ: душа нового, общего (двойного), существа содержит в себе уже две души - как одна, новая, сложная. Т_а_м, есть же оно - _т_а_м! - этого слияния тел не будет, нет необходимости. Т_а_м - души свободно сообщаются, сливаются, проникают одна - [в] другую. Это высшая степень радости и счастья. Оно, общение, - постоянно _т_а_м. Это общение - слияние происходит непрестанно. Только ощущения сего - иные, более могучие, чем земные, более высшего душевного наполнения. Но есть, очевидно, и еще более высшая ступень - слияние душ и зачатие новой (3-ей) души - духовной, (небесное дитя) - в лицезрении и восприятии - постоянном восприятии! - божественного! - тут-то и есть любовь в Духе, - самое крайнее приближение к Богу. Через себя, через свои пределы, - не перескочишь! На земле - по-земному. И земное, если в любви творится, даст огромное наслаждение. Gallus galinam amaverat, sed (но) galina gallo non "daverat"!.. Напрасно. Снесенное при таком "non" яичко - бесплодно. Вот наказание курочке, которая не _д_а_е_т... Ну, и не создает... цыпку. Знаешь ли... - то, что ты так страстно начинаешь пытаться _т_в_о_р_и_т_ь, а я... пою... - это есть результат хотя бы некоторого нашего сближения (телами). Но когда сближение полное, то и последующий подъем творческих сил - огромней! И это творящие в искусстве постигают почти бессознательно: они хотят _м_н_о_г_о_ любить... и часто перелюбливают, беспорядочно, растрачивая себя, перескакивают с одной лошадки на другую... - в итоге часто, бесплодие творческое. Лишь - взрывы. Для творчества нужно обновление любви, но не беспорядок. Обновление - нахождение _н_о_в_о_г_о - в любимом - любимой. Ты теперь и представить себе не можешь, _к_а_к_ бы ты светло и чисто горела (не сгорая!) (мною чуть обожженная, но от меня - получившая!), как бы легко творила, если бы не была этой galin'oй, которая - "gallo non "daverat""! Ты была бы полна творчески-плодоносящей силой. Наши "эссенции" {"Сущности" (от фр. essences).} слились бы в тебе и все переродили!.. М. б. была бы создана и новая душа, слитная, - пусть в земной оболочке! Я именно этого и хотел, и для себя, и для тебя, голубка. Я зная, как _э_т_о_ мощно содействует творческому акту (всякому). И - здоровью тела, и здоровью - души. Мне не стыдно это писать тебе: я не отделяю тебя от себя. Я как бы себе это говорю: так ты близка и дорога мне, так ты - _в_с_я_ во мне! И так _э_т_о_ - чудесно, и так, в любви, подымает и благородит _в_с_е_ в человеке! Ну, оставим... тебя!..
   Да, ты верно пишешь: мир нас, русских, не терпит. Он знает, насколько мы _с_и_л_ь_н_е_й_ его духовными дарами. И завидует, и страшится. Тем более, что искаженная большевизмом, Россия действительно, для него, мира, страшна - страшна разнузданной мощью своего духовно-дьявольского потенциала! Я весь - Россия, но я не поеду туда, к этому дьявольскому игрищу. Тебя я понимаю... Но ты не представляешь себе всего. Вчитайся в мое "Марево" - и в прозу, и в стихи, - _к_а_к_ я люблю и тоскую. С тобой я на край света готов, но не _т_у_д_а... - ибо там и твоя, и моя погибель. Там нет духовного творчества, возможностей дли него. Там все - затычка дыр, по плану бесов. Там тебе не дадут _с_в_о_б_о_д_ы. Да, Россия - вечна, и Она - будет! Но сейчас Ее нет. Какая ты еще детка!.. на автомобиле!.. Первый же хам со знаком НКВД - возьмет этот автомобиль, а тебя - изнасилуют, и пошлют куда захотят, и на что захотят. Вот, теперь, у нас, в Париже, секретный циркуляр по "Союзу патриотов"622: каждый член Союза обязан (!) под угрозой (смерти!) выслеживать в эмиграции врагов Советского Союза, вести "записи", для сообщения кому следует, и за каждую голову указанного невозвращенца назначена плата в 5 тыс. фр.! Вот, к какому разврату ведет советская власть! - в Европе!.. Что же _т_а_м-то?! ... Здесь готовят палачей. И есть г-да - действующие уже. И есть - жертвы. Этот "циркуляр" опубликован в No 3 "Свободного голоса"623 (с великим трудом появляющегося листка оппозиции (Карташев, Мельгунов624...). За 7-8 мес. вышло лишь три номера, тощих, т.к. дан приказ всем типографиям с русским шрифтом - не принимать заказы на печатание! Под страхом... ты понимаешь?..
   Да, верю в тебя, и знаю, что ты дашь чудесные "рубашечки" книжкам. Теперь "Куликово поле" - твое, полностью. Шей на него рубашечку. Прилагаю письмо о дарении, - это храни, как документ.
   Как ты чудесно-нежна ко мне! Я тебя все время _ч_у_в_с_т_в_у_ю, словно ты возле меня... душа твоя меня зовет, ищет. Оля - я с тобой, всегда. Я тебя ищу, _з_о_в_у.
   Теперь о Меркулове. Ты страшно ошибаешься. М[еркулов] в моем житии - никакой! Он эти 3-4 мес. является на 5-10 мин. раз в неделю и даже реже. Я его переоценивал. Он, буквально, ничем не облегчает мне бытия житейского. Да я и не нуждаюсь в его присутствии. Я теперь точно знаю: все, что им делалось (о, пустяки!) - делалось ради собственного его тщеславия. Он никогда, ничем не поступился. Смешно ты пишешь: "он тебе стена (!), для твоего тонкого мира в шумах повседневности"! Да он - самая-то повседневность и есть! Я, я его еще чем-то моим - невольно - освежал, а ему - плевать, знаю. Все они - серота, возятся в мусоре, а ты вздумала восхищаться! Да еще за что-то радовать! Не делай сего. Это - смешно, а мне даже и обидно. И он такой же клеветник и зубополоскатель. Я знаю, что они (оба: и М[ария] М[ихайловна]) лгали на Юлю! Они ни о ком, никогда не сказали доброго слова! Я не слыхал: только плохое! Да, да. Я давно разочаровался. Юля среди всех этих "друзей" (это условное выражение, = "добрые знакомцы") - святая. Бог с ними. Я из миролюбия не отвертываюсь от них. Это - гнилое болото. В лучшем случае - приличные обыватели. Н_и_ч_е_г_о_ от них, для души, нельзя ждать, а как предметы для наблюдений - они тоже ничто, не нужны. Никогда ни одной оригинальной мысли, _с_в_о_е_й, ничего. А[лександр] Н[иколаевич] - сравнительно еще из лучших. Вчера он меня раздражил, но я не подал вида. У меня были по издательскому делу (о "Чаше"). Застали как раз, минутой позже, у меня А[лександр] Н[иколаевич]. Он, оказывается пришел - "должок получить". И он, в присутствии постороннего, все же, уходя, пошептал мне - "должок"... 178 фр. ..! У меня не было мелких, е тысячи не мог сдать. Ушел. И вот, сейчас явился - "должок получить". Я ему отдал, опять не подав вида. Ты видишь - каковы они. Обманута была и Юля: она думала, что А[лександр] Н[иколаевич] каждый день приходит ко мне и чем-то облегчает меня. И была поражена. Оля, поверь, это _в_с_е_ - _с_о_р, от которого мне трудно. Я терплю, потому, что я буду совсем один, если плюну на них. Я, я не раз сам брал для М[еркулова] - молоко, по воскресеньям. Когда он уезжал в церковь, а молока еще не привозили. Бывало, он, беря себе продуктовые карточки, предлагал взять и для меня - и брал. Последние 3 мес., когда я болею, он и это перестал делать. Они все привыкли ко мне, и мое им уже не импонирует - _п_р_и_в_ы_ч_к_а. Я для них - как все. Помнишь, из Эзопа?625 "Лиса, не видев сроду льва, с ним встретясь, со страсти осталась чуть жива... Потом опять ей лев попался, но уж не столь ей страшен показался. А в 3-ий раз лиса, потом - ив разговор пустилася со львом"626. А в 4-ый м. б. и на хвост ему напис... Так то-с... Зеелер - вот, единственный порядочный

Другие авторы
  • Яковлев Александр Степанович
  • Левитов Александр Иванович
  • Эрберг Константин
  • Крайский Алексей Петрович
  • Остолопов Николай Федорович
  • Баласогло Александр Пантелеймонович
  • Дельвиг Антон Антонович
  • Аргамаков Александр Васильевич
  • Бирюков Павел Иванович
  • Менделеева Анна Ивановна
  • Другие произведения
  • Мультатули - Мостик
  • Некрасов Николай Алексеевич - Заметки о Некрасове
  • Лепеллетье Эдмон - Мученик англичан
  • Мопассан Ги Де - В весенний вечер
  • Иммерман Карл - Карл Лебрехт Иммерман: биографическая справка
  • Чюмина Ольга Николаевна - Сюлли Прюдом. Избранные стихотворения
  • Свиньин Павел Петрович - Переписка П. П. Свиньина с С. С. Уваровым и А. А. Закревским
  • Макаров Александр Антонович - Стихотворения
  • Семенов Сергей Терентьевич - Сергей Терентьевич Семенов: биографическая справка
  • Наживин Иван Федорович - Евангелие от Фомы
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 560 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа