Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

йну, но так же не дано и доказательство Его небытия. Детской веры тебе "не надо", как ты пишешь. Это твое, конечно, дело.

   Я бы с горечью сказала, что с течением лет она, эта чудесная вера, поистерлась, но мне этого только жаль! И если можно было бы ее вернуть, то никогда бы от нее не отвернулась.

   "А я еще себя задорю..." Это, Ваня, не искание Бога и правды, это - озорство (прости меня). И избави тебя от этого Господь! Это именно от нечистого. Не обращай внимания, проходи мимо, как мимо лающей собаки, - утихнет. Это мне о. Василий⁸⁸⁰ сказал. И успокоил. Что касается меня, то я знаю, что есть Бог и Его Святой Промысел. До жути и до душевного опадения я это переживала. Последнее - после операции. Это мой опыт. Для меня несомненный. И за это одно, я благодарна, что операция была, и что через нее мне открылось. Со дна отчаяния, без всякой потуги с моей стороны, без призывания этого опыта, - я была только пришиблена и ни о чем особенно духовном не думала, так что "самовнушения" быть не могло, - меня посетил Господь. Я не хочу касаться этого, т.к. такое нельзя говорить. Я для себя знаю. И в жизни... если вглядеться, - все было Его водительством. Это не фраза.

   "Небытия" и я бы не страшилась. Уйти в небытие совсем не так уж страшно. Наркоз - и ты ушел, и все пропало... Но после смерти будет ведь не то... Именно не небытие ужасно, а то, что _б_у_д_е_т. И оно будет. Я знаю, душой и сердцем знаю. По непрервавшейся связи с папой знаю, что будет. И по многому другому. Я не прислушиваюсь к рассказам непроверенным о "чудесах" и т.п., ибо это о-чень опасно, но есть, есть вещи, которых обойти нельзя. Я отцу своему покойному, праведнику верю. И знаю от него, _ч_т_о_ бывало. Жутко становится, когда вот так столкнешься с живым и непреложным подтверждением Бога, пребывая в своей нечистоте. Папа не был ни истериком, ни мистиком, о слышанном и виденном он никому не растрясал, но сам знал, и те, кто мог и должен был принять.

   Я не хочу и не стремлюсь ничего из области веры коснуться разумом... это все равно невозможно. И к чему? Разум же "открыл", разверз пучину. Подумай! Сердце, любовь и вера не открывали атомных бомб (во всяких смыслах). Разуму дано разрушать.

   Для того, чтобы познать Бога нужен какой-то свой духовный опыт (если детская вера уже ушла), а остальное все - не нужно. Веришь, почувствовал, что Он, Единый и Благостный твой Создатель? - И приклонись к Нему. И прошепчи: "Верую, Господи! Помоги моему неверию!"⁸⁸¹ И правда же не важно, что тебе Цолликонский на прочее ответит и сколько херувимов усадит на острие иглы. Такие разумники этим занимались (во смущение неискушенных душ). И разве можем мы себе все объяснить и все представить?! Оставь, не все ли равно, как сотворялся мир, как был изгнан Адам из рая, и был ли рай, и где, и что нас ожидает... Все познаешь. Все раскроется. Все истина, ибо ОН - есть! Не думай, и не кромсай себя. Ты не найдешь ответа. Уму ответ не дан. Только сердцу.

   Карташев и Цолликонский - лучшие, по-твоему. Кто эту лучшесть смерил? Я знаю лучшего, действительно лучшего. Профессор богословия, философ^881а, не меньше цолликонского Ивана... И в Вере - камень. Вот он был "лучший". И как он ставил душу метущуюся на свое место. Умнейший, образованнейший, с неколебимой верой. Всегда я на него смотрю душой. Разве чета он нам - невеждам в духовном смысле! Ах, да разве их мало!

   Какое построение ума не разлеталось? Примеров много: теории о формах Земли, о ее верчении, о том же атоме. И кто знает, не рушится ли и астрономия, не полетят ли и прочие науки? Давнишние учения. Дарвин⁸⁸² шумел, - теперь его опрокинула биология. А уж почти что были мы хвостатыми. Возьми у разума свой скальпель и благостно проси помочь Господа! Этим начала, этим и кончаю! Господь с тобой! А я к тебе все та же Оля! Жаль, что бросил лечение. Ухудшение есть доказательство того, что попало в точку. Я тревожусь твоей болезнью и всей твоей мукой. Обнимаю. О.

   P.S. Прочла на днях один голландский роман, специально купила эту книгу, как "гениально изображающую жизнь голландскую и быт". Так стояло в каталоге, который мне присылает регулярно издательство. Так и называется: - "Голландская драма".

   Взяла, чтобы проверить себя, свои впечатления, чтобы не "просыпаться" в своих писаниях.

   Прочла. До ужаса подтвердилось все, что своим горбом познала. Какая бездна, какая гибель. И почему?

   Потому что ушла самая животворящая сила из жизни их - любовь и вера. Все герои церковны, Библию знают наизусть. До геройства помогают ближнему, но... не из любви, а по долгу. Все - долг. И Бог у них не благостный, а карающий, какой-то деспот. И Библия какая-то страшная книга. И всюду и везде страх. Страх греха. И всюду о грехе, и всюду желание праведности, но... не по горячности сердца, а потому, что так Библия велит, закон, долг... Все осознанно, все оформлено, все в рамках. И эту суть Голландии (а с ней и прочих стран) никто не осознает, не окунувшись в ее толщу, живя только в эмиграции.

   Нет непосредственности сердца. И так во всем: в быту, во взаимоотношениях молодых людей, в браке, в религии. Стремясь к совершенству (из страшной гордыни) герой кончает поджогом воспитавшего его дома и сгорает в нем и сам. Характерно, что они здесь все ненавидят ту "клетку", из которой произошли. Все хулят свой дом, родителей... Хулят и пожирают сами себя. И все это под знаком мрачной религиозности. Кальвинизм им на каждом шагу зудит: "недостоин", "то нельзя", "другое не смей", "кара Божия" и т.п. Их мрачность духа сказывается на всем быте и не может не отражаться и на других. Что может прийти в душу, когда (из книги) старушка вечера проводит с "кофейным огоньком" (* Из долга экономить центы. Вся жизнь их - неприятный долг... Обязанность.) - (это не больше того света, что отбрасывает поддувало самовара) и передумывает в тысячный раз Библию о своем несовершенстве. Они угрюмы, молчаливы, замкнуты. А Цвингли {В оригинале: Свингли.} ⁸⁸³ разве был лучше?

   Материала у меня для работы масса, но возможностей почти нет. И душевной и физической. Я тоже не на высоте. Не знаю, что и делать. Страдаю от того, что не делаю. Душа же моя размотана, и вся я разбита. Много проблем, много забот. Ну, да что обо мне-то! Голубчик, будь же здоров и бодр.

  

  

   9.XII.48

   Дорогая Олюша, пишу _п_о_к_а, - надо. Пошлю заказное, - чтобы сказать: чудесно письмо твое! _В_с_е_ я знаю, но ты вложила ум сердца. Верно, четко об Иване-Цолликонском. Лучше нельзя. И это знаю (случай с электрической лампадкой), но ты остро отметила. Под богословом разумею покойного А. А. Овчинникова. Дорог мне твой личный опыт, я тебе верю. Я тоже имею свой опыт. Мне лучше. "Срыв" мой мне ясен: обдумывая 3-ю ч. "Путей" я должен был воплотиться в атеиста доктора Ловцова, _у_с_в_о_и_т_ь_ его апологетику "небытия" Б . . . . - и - заразился! Но главное: я обессилил, от недоедания (отсутствие аппетита) до головокружений. Теперь хочу работать. Ты меня освежила _м_ы_с_л_ь_ю_ и сердцем. Ты - чудесно излилась. Теперь знаю: _с_к_у_ч_а_л_ по тебе, и это ухудшало все во мне. Письмо отличное. Напиши о здоровье, _ч_т_о_ делаешь. Это несбыточно... но как бы хотел тебя увидеть! Меня окружили заботами... и это смягчает мое полное одиночество. Сколько накопилось писем, сколько планов! Хочет приехать навестить Милочка Земмеринг, из Мюнхена. До скорого письма. Твой _б_е_д_н_ы_й_ В.

  

  

   12.XII.48

   Ванюшенька мой дорогой, спасибо тебе за открыточку, известившую меня, что как будто бы душевный твой "срыв" к концу пришел. Дай Бог, чтобы и здоровье твое улучшилось. Я была у гомеопата, но он не дал никаких указаний, потому что ты его лекарства оставил и принимаешь другие. Будем верить, что хорошая докторша тебе поможет. Я лично очень верю в гомеопата, и после сильного обострения всех симптомов у себя, продолжала принимать крупинки, т.к. это обострение часто бывает как указатель на то, что диагноз правильный. О своем здоровье не хочу писать и тратить время, т.к. все явления не что иное как все продолжение причин, вызвавших когда-то и болезнь почки. Все дело в крови, и в этом направлении доктор и работает. За последнее время по крайней мере хоть мигреней нет, а то я очень страдала ими опять, как раньше. Из отпуска своего я вернулась совсем больная, а теперь лучше. Но об этом так скучно. Все мое существо занимает, вернее мучает, разрывает, манит и влечет искусство. Я очень страдаю от того, что не работаю, или почти не работаю, боюсь "дерзать", страшусь, что смогу дать только уродство вместо прекрасных образов, живущих в душе и сердце. Но главное, главное-то и не это даже!

   Я снова рвусь на части между двумя силами, которые меня тянут в разные стороны: это перо и кисть. Мне было покойно летом и осенью, когда я, как я сама выражалась, - "была в отпуску у живописи". Охота к ней "спала", и я мечтала вплотную писаньем заняться. А вот сейчас не могу больше и кажется первое, что начну, это запоем рисовать. Именно рисовать, углем, карандашом, мелом. Меня зовут формы. Это чистое несчастье для меня... Все, что хотела высказать словом и не высказала из-за суеты, недостатка покоя, времени и прочих внешних причин, - все это требует своих прав, мучает меня, лежит на сердце. А я, как пьяница, или игрок, отдаюсь моей другой страсти. Да, живопись моя страсть. И вот теперь за месяцы "забвения" ее, она с новой силой схватила меня за ворот. Случилось это как-то невзначай: издательство прислало каталог книг, - средь них 2 о живописи, указатель "для будущих художников" техники акварели, а другая - масляных красок. Я заказала их. И вот не в силах больше ждать. Все, все мне стало ясно, я многое увидела из этих книг. Вся душа моя предана акварелям, автор книги меня совершенно окрылил, дал новые возможности, иное укрепил, я нашла подтверждения своим нащупываньям в потемках. Другой автор дал массу ценных указаний, общих сведений, заразил, всем тем в живописи, что можно сравнить с настройкой оркестра перед поднятием занавеса в опере. Или с запахом театра для артиста.

   Еще увидела я тоже, что много я зрелее тех, для кого писаны эти книги. То, что местами там "разжевывается", мне все уже родно, знакомо, уже во мне. Они много говорят о том, как важно художнику "в_и_д_е_т_ь". А я так вижу, так вижу все... И оттого-то мучаюсь, что видимого-то слишком много, а я стою на месте! Ты понимаешь? Цвета и краски я так вот будто в руках держу... Эх! А время так уходит. И как это возможно совместить, чтобы работать красками и словом!? Да еще львиную долю "досуга" отдавать хозяйству, - картошке и штопанью чулок!?

   И знаешь, самое страшное для сознания то, что я совершенно уверена, что в живописи ничего своего не скажу, что вся работа только одно чистейшее наслаждение в процессе самой работы. И вот для этого-то самонаслаждения я и краду скудные часы от своей другой работы, в которой (знаю) могла бы кое-что свое сказать. Пытка мне это терзанье.

   Для одной моей работы необходимо прочесть кой-что о футуризме. И знаю, что коль начну, - опять застряну. Как-то ехала в поезде с мамой, - против нас две девочки школьницы. Одна хорошенькая с остренькими черными глазенками. Другая... ах, эта другая! Нет, не красавица, но все в ней обаятельно, от разреза глаз до тонких розовато-белых пальцев. Она чуть золотисто-рыжеватая с чистейшим тэном. Глаза удлинены особенным каким-то "волнистым" разрезом. Они зеленоватые, за длинными темными ресницами. Брови очерчены не ярко, но придают лицу особенную какую-то нотку. И рот! Немного полная нижняя губка, не яркая, но полна еще детской свежести и задора. Нежные, маленькие ушки... И совершенно "божественные" руки. Ах, какие пальцы. Когда она касалась ими пышных волн волос, - нельзя было оторваться глазами. Я кажется ее смущала своими наблюдениями, но мне безумно хотелось знать, кто она и где живет. Случайно раскрылся ее ранец, и на крышке я успела прочесть имя ее. Сошла в Woerden'e. Представь, я узнала все о ней. Это младшая дочь одного купца (мануфактура). Действительно, есть у нее фамильные черты со старшими детьми, обслуживающими в магазине, но куда им с ней тягаться! А старшая - учительница, говорят, красавица, настолько, что оборачиваются прохожие. Не видала. Почти что непреодолимо хотелось бы написать портрет моей школьницы. Вижу ее в темном бархатном обрамлении (м. б. в зеленом)... с большим тонких кружев воротником... Вижу ее в тонах старинных мастеров... ну, Тициан... Боттичелли⁸⁸⁴... Однажды, идя с собакой в Woerden'e, я почувствовала чей-то на себе взгляд, - обернулась и лицом к лицу столкнулась с _н_е_й. Она смутилась и отошла. Я чуть было не предложила ей позировать, но слава Богу, удержалась, не успела, не решилась. По всему городишку пошел бы трезвон о M-me Bredius. Этого еще не доставало. Но как мне хочется! Стоит эта девочка перед глазами. М. б., когда "пройду" технический курс масла, - все-таки отважусь. Но жаль бывает ждать. Как и в писании, от долгожданья бледнеет образ. Уходит непосредственность и свежесть. Лучше всего работать свежо, сразу, "под шампанским". По крайней мере у меня так. Я все хочу тебе послать законченный один рассказ, т.е. пока что законченный. М. б. я его еще перекромсаю. Не утомит тебя, если пошлю? Ты так перегружен, но мне бы очень хотелось узнать твое сужденье. Черкни, тогда пошлю. Очень жду твоего письма. Если не очень утомительно, то пиши ради Бога чаще.

   Ванюша, ты пишешь в открытке: "под богословом разумею покойного А. А. Овчинникова". Это об И. А. Я не поняла этой фразы. Думаю, что ты неверно представляешь себе моего отчима. Он был человеком целиком зависящим от сердца. Умный и способный, он был вовсе не от разума. Для всех в высшей степени доступный, всех считавший "прекрасными людьми", действовал он всегда по первому порыву сердца, что нередко ему стоило и разочарований и неприятностей. Одним словом - антипод И. А. И. Мой отчим был очень честен в своих взглядах, убеждениях, исканиях. И найдя то или иное, открыто и исповедывал. Был прям и часто поэтому резко говорил правду, никогда не желая кого-либо задеть или обидеть.

   Ну, дорогой мой, неоцененный Ванечка - светик, будь же бодр, поправляйся! И напиши (не утруждая, впрочем, себя) твоей О.

   Господь да поможет тебе во всем!

   Обнимаю. Оля

   Прости, милушка, что письмо задержалось, - не выходила из дому и была целиком занята.

  

  

   31.XII.1948   Женева

   Родная моя Олюша, я все еще немного слаб, хоть и принимаюсь за писание.

   С Новым годом - тебя, Александру Александровну и Сережу. Да будет он вам во всем благоприятным! А тебе, особенно, - _з_д_о_р_о_в_ь_я_ и покоя душевного. От всего сердца. Я перечитываю твое письмо, о моем "бунте". Этот "бунт" - от моего, временного, перевоплощения в атеиста, при обдумывании 3-й ч. "Путей Небесных". Невольно стал невером, усваивая апологетику _н_е_в_е_р_а. Так часто со мной... Недуг мой, "зуд", - невыносим... - 32 мес.!

   Думал о твоем последнем письме. Слава Богу, ты _ж_и_в_е_ш_ь_ в творческом воздухе. Понимаю твои колебания. Но - помню: _н_а_д_о_ выбрать. Думаю, что твоя главная тяга - к краскам. Отдайся им. Это не помешает тебе, в свободный час, писать и словом-образом. Если будут деньги, пошлю тебе некоторые книжки-иллюстрации одной русско-швейцарки⁸⁸⁵, оказавшейся моей читательницей, как вся ее семья. Она звала меня к себе, во Fribourg, но мне трудно, часто лежу. Олюша, возьми крепко себя в руки, (выбирая путь: слово или краски) и следуй им. И не бойся петь: ты юна, у тебя в запасе лет 30-35. - По-мни, что ничего не утрачено. Но и не откладывай.

   Теперь я знаю, что меня спасла от смерти (незаметной) одна здешняя докторша - русско-швейцарка, вовремя, помимо меня, позванная. Я бы _у_с_н_у_л, незаметно: предельное истощение, предельная анемия. Истощение, почти что не было никакой охоты к пище. Сердце едва прослушивалось. Ныне я крепну. И уже - пробую писать. Более 3 тыс. страниц корректуры и верстки. Я работал, лежа, в полубессознании, не чуя, что - схожу на-нет. Опоздай лечение дней на 7-10, - было бы невозможно поставить на ноги. В мои годы такое состояние слабости - бывает роковым. Ну, было-кануло. Не спрашивая меня, пригласила докторшу жена одного русского ученого, живущая - пока - здесь же, у mr. A. Risch, моя верная читательница⁸⁸⁶. Она же мне готовила (теперь она мечется по Ривьере французской, отыскивая sanatorium для своего сына - безнадежного tuberculeux {Туберкулезный больной (фр.).} (39 л.)). Это - Святая. Швейцария мне кое-что дала - узнать исключительных людей, себя отдающих другим - несчастным. Так, на моих глазах возникла здравница, для сирот в забросе⁸⁸⁷. Она, маленькая, на 8- 10 чел., делает великое: дети-заморыши - крепнут, на глазах, за 2 мес. набирая до 6 kg, цветут. И я счастлив, что мог хотя немного помочь, читал публично⁸⁸⁸. И - ты, родная моя.

   Да благословит тебя Господь! Милая, - очень прошу - не тянись что-то послать мне: это очень трудно. Да и все есть у меня. А цветы - через 3 дня гибнут. Ты пошли мне как-нибудь цветок, тобой сотворенный, - я буду праздничный. Тебе я послал - 21-го еще - маленькую посылку, сладкого. Погрызи, думая обо мне.

   Обдумываю статью о Достоевском⁸⁸⁹, заказанную цюрихским издательством. Работа ответственная. От Ивана Цолликонского - давно ни строчки⁸⁹⁰. Как ты _в_е_р_н_о_ его изобразила! Ты писала: из ""лучших" я знала одного, (богослова) человека крепкой, как камень, веры..." Я и подумал, что говоришь о проф. А. Овчинникове. Твой папа был тоже - крепчайшей _в_е_р_ы. И он - "лучший". Слава Богу, ты получила радость - узнать л-ю-дей, крепких, Православных. И твой духовный опыт - богатый. Я во многом согласен с тобой. Но "черта" не хотел бы чувствовать в моем "бунте", хотя... _о_н_ - думаю - реальней реальности. О_н_ ныне воплотился дерзновенно. Мог и мое зацепить. Но _ч_т_о_ я - для него, - мошка! И на зуб не возьмет. Хотя... как-нибудь помешать "писку" моему. Ему ныне - велика трапеза, во всех народах, и, главное, в их вождях. Мир - в трагической - безысходности. Вот и 49-й - 7x7, пифагоровы "семерки". Чем разродятся? Думаю - еще продлится разложение.

   К теплым дням думаю - в Paris. Довольно "дорог". Да и сил не хватит: много у меня пожирает сохраняемая парижская квартира. А там - что Бог даст. Невесело пишут оттуда, все _п_о_л_з_е_т. Но уже давно все сие. Бывшие здесь у меня дни - уныния предельного: такое одиночество! И - недуги, особенно "з_у_д". Попробовал penicill'ином. Никакой надежды свидеться с тобой... Но ты не забудешь меня, нет? Скоро смогу послать тебе 2 ч. "Путей Небесных", "Богомолье" (1-ое издание) у тебя есть. 2-ое без изменений.

   Слава Богу, день прибывает. Но я-то - убываю. Сего не минуешь. Слава Богу, душевно-духовные силы еще свежи. Могу думать, воображать.

   Господь с тобой. Вспомни, глядя на елочку. И у меня, кажется, будет... и я вспомню. Поздравляю тебя, роднушечка, с Праздником Рождества Христова. Да будет в Нем - Свет душе твоей. Твой Ваня

  

  

   Милый мой, родной Ванюша,

   Ну, к чему ты так балуешь меня! Сегодня твой пакет со сластями. Спасибо, солнышко! Но, не делай этого, - у нас сласти свободны и сняты с пайка. Как ты провел Рождество? Как твое здоровье? Я о тебе много, много думаю. Ужасно, что ничего не в силах сделать. Я всем сердцем у тебя, но какой в том толк! Спасибо, что милые люди заботятся о тебе там. Получил ли ты вовремя мой привет тебе? И что они принесли? Я просила корзину с гиацинтами или белую сирень. По нашим масштабам мне показали очаровательные вещи, но по пути, конечно, все это распылится по карманам посредников. Была ли елочка у тебя? И кто были из друзей? Хотя я никого там не знаю.

   Мы тихо провели праздник, без церкви, - и это очень больно. Поп наш совсем дрянь. Сперва были голландские праздники, потом Новый год, потом свое Рождество Христово, - теперь я дала себе слово заняться трудом. Хочу и верю, что осуществлю, завтра сесть за работу плотно. Сложно это, т.к. холодно. Надо топить комнату, а дров мало, их только пилить еще надо, сырущие. Но ничего. Надо себя присадить, а там само пойдет.

   Ванюша, дорогой мой, ты по старому стилю начинаешь новолетие, - от всего сердца желаю тебе всего самого доброго в новом году. Будь главное здоров, об этом всегда молюсь. Радости и сил в работе желаю тебе, потому что в этом твоя жизнь. И устройства жизни твоей молю у Бога. Больно знать тебя где-то в путях, на распутье. М. б. Boileau-то еще приятнее всего, более свое. Но не знаю и ничего не советую. О многом бы хотелось с тобой поговорить.

   В эту субботу в самой большой голландской газете⁸⁹¹ была статья под заголовком (буквы коего по 3 сантиметра, дабы бросились в глаза многоликому субботнему читателю): "Русские не изменились в веках" и подзаголовок: "Ничто не изменилось со времен царизма". В статье приводятся выписки из писем и записок иностранцев с девятисотого года и по сие время, т.е. за 1000 лет. Много гадкого, всего не привести тут, но вот, например, кое-что:

   "Русское гостеприимство не что иное, как благовидный предлог лишить иностранца свободы, и даже для самого обеспеченного иностранца эти приемы русских невыносимы. Под видом так называемого гостеприимства русские занимают все время гостя, лишая его свободы действий. С приездом в Россию вы должны с паспортом отдать и свою свободу".

   Дальше: "Русские никогда никого не побеждали, предпочитая количественность войска его храбрости и качественности". Еще: "Русские внешне все безобразны". И т.д. и т.п. Все эти замечания делались до 1900-х годов. Только M-me Stael⁸⁹² заявляет, что "несправедливо Россию называть варварской страной, и русские - самые хорошие люди во всем мире". Но за это газета и относится к ее словам с легкой иронией. Дескать: "Что же с нее, M-me Stael, и взять?" Отбросив маску неприязни якобы к режиму и коммунизму, газета цинично порочит русский народ и его сущность, как таковую.

   Вспомни мои слова в 1946 г. в Париже. Уже тогда кое-кто об этом проговаривался. Помню, как многие из твоих знакомых тогда готовы были бы отшатнуться от Запада, да только не решались мне поверить и все уверяли: "Да что Вы! Не может быть!" За помощь Маршалла⁸⁹³ наши лижут пятки у Америки. Помоев и всякой нечистоты вылито на Россию масса. На все и на всех. Смысл тот: "При царях были дикарями, да и теперь не лучше". Каково? Нет, милый Ваня, с ними мне не по пути!

   [На полях:] Много я передергалась, читая эту статью. И нельзя сказать: "Пусть собаки лают". Нет, этот лай очень вредный. Вот еще погоди, чем г-жа Козенкина⁸⁹⁴ мир удивит, закончив свои "мемуары" под крылышком только что принятой ею католической веры. Стряпня идет грязная.

   Не хотела всего этого касаться, да очень уж больно. Но Бог Правду видит! Вырождающиеся нации, передвигающиеся на ходулях и ходулями золотого тельца поддерживающие свое величие, лопаются со страха и зависти, глядя на молодой, здоровый и сильный народ, стоящий косой саженью на собственных ногах. В этом все. Послушай одну только музыку англо-американскую, и тебя стошнит. Все - декаденство и уродство. А наши песни... Обнимаю. Оля

   12.I Вся в работе. Работаю по 9-10 час. в день!

  

  

   20.I.1949

   Дорогая моя Олюша, твои рождественские цветы получил 6-го, в канун Праздника. Благодарю, милая, светло принял. Ты спрашиваешь, что принесли. Горшочек обливной, в нем три розовых гиацинта (из одной луковицы, после отцветения, показался-было еще цветок, но не набрал _с_и_л_ы_ и _у_с_н_у_л). В горшочке было 2-3 веточки "спаржи", что-ли, и обвязан был горшочек узенькой белой лентой, в бантик. Чтобы ты имела представление точное, - раз ты об этом просишь, - поясню еще: здесь хороший гиацинт стоит 2,75-3 фр. Ты совершенно права, что "по пути" расхватают посредники большую часть ассигнования заказчика. Это - ясно. Вот почему, чтобы ты не удручалась разочарованием, что твое искреннее желание - послать _л_у_ч_ш_е_е, - может и не оправдаться в итоге, - я просил тебя не посылать. Правда в прошлое Рождество, когда я только что приехал, принесли чудеснейший букет пунцовых роз... Но это случается редко, - удача-то заказа. Торгаши везде - те же - рвут. Но я принял цветы не по их внешности, а по твоему чувству, с каким ты их посылала (заказывала). Благодарю.

   Очень прошу тебя сообщить No и дату - и название - голландской газеты, где была статья о "русском народе". Мне это нужно - для _в_н_у_т_р_е_н_н_е_г_о_ моего, не для статьи, не для печати. Очень бы хотелось более подробное изложение содержания или - если это возможно? - полный текст, в твоем переводе.

   Я отлично _з_н_а_ю, как нас все ненавидят (Россию!), боятся, завидуют (?!) и ни от кого не жду добра, тем более от американцев! На _в_с_е_ самое гнусное, - не только способны, а - стремятся страстно это самое гнусное проявить, изничтожить, стереть Россию, - что вполне доказано - _в_е_к_а_м_и_ - их отношений к России. Того же мнения, конечно, и ты. То, о чем ниже изложу, не раз делалось во Франции - и это - до-ка-за-но! - что _ч_е_р_е_з_ советских посредников-маклеров (это прием - так называемой "дезинформации"). Но, в данном случае, можно (и должно!) предполагать, даже утверждать, что это - дело "советов". Статья, такая тщательная, - за тысячелетие истории, извращенной, понятно, - явно была заказана (голландская газета, по всей вероятности, и не предполагает; это делается - очень сокровенно!) и... конечно, через _п_о_с_р_е_д_н_и_к_а_ (агентов и денег - у _н_и_х_ - сколько угодно, на все!) - _в_с_у_н_у_т_ь_ в газету.

   Иностранец (?!) не станет так обстоятельно-фальшиво - и так (да и где они, "русоведы"!) извращенно работать фальшивку (за 1000-летие! Какое старание-то! Что до _с_е_г_о_ - Голландии!). Ты, конечно, улыбаешься и не согласна. Но вду-май-ся - и увидишь, м. б., почему я так предполагаю... Цель какая у "Кремля"? А вот. Уверен, что эта статья уже _п_о_д_а_н_а_ несчастному народу (по radio), размножена, - ее самые гнусные строки. С какой целью? С целью - раздувать ненависть к англо-саксам и, вообще, к "Западу" (и спаять народ с советской властью). И вот, смотри и по-ни-май, советский народ, как на тебя смотрят _в_с_е_ _т_а_м: тебя ненавидят, презирают, ты - _н_и_ч_т_о, дикарь, раб, никогда не был победоносным, - ты не человек... - тебя так и хотят сожрать, тебя хотят стереть, исключить из _ч_е_л_о_в_е_ч_е_с_т_в_а... и взять твои - землю и богатства! Ты - животное. И если бы тебя не охраняла Советская власть, тобою признанная, ("по здоровому твоему инстинкту"!) - тебя давно бы впрягли в ярмо, тебя изничтожили бы! (хотел Гитлер - _м_ы_ не дали!) А теперь ты - первый народ! ты - в такой броне, что никакие атомические бомбы не проникнут... (на них готовь-куй оружие!) мы ведем тебя... (уже раз привели!!) да, через испытания, но - погоди-увидишь! - ведем тебя к славе и торжеству над всем миром! Вот, для чего - _в_с_е. И это уже давно. (Но сия игра в "любовь" - не удастся, уже не удастся.) Да, Россия в страшнейшей трагедии: и внутри, и вне - в-р-а-г-и смертельные, - всей России!.. Только м. б. Промысел изведет Россию из этой пещи огненной⁸⁹⁵. Запад... - я его всегда ненавидел, за его похоти и злые помыслы в отношении России... - не меньше, чем ты, Олюша. Ты это найдешь в моих книгах: "Няня из Москвы", "На пеньках", в "Russie" (во "Въезд в Париж"), в "Солнце мертвых", еще, еще... _Н_и_к_о_г_д_а_ не уповал на него (м. б. единственный раз обманулся, внутри, в письмах к тебе, - _н_е_ в печати! - когда почти верил (ненавидя!!), что "Маляр" воспользуется благоприятной конъюнктурой и - поможет стереть _б_о_л_ь_ш_е_в_и_з_м! Обманулся, жестоко). Я, внутри, всегда - и теперь - _в_е_р_ю_ в План Господень - ив Россию: Она, и только она (!) _с_а_м_а_ выйдет из ада!!!

   Сама реши вопрос, - слову ли, живописи ли, - отдаться _в_с_е_ц_е_л_о. Я много, в нашей переписке, писал тебе об этом. Я рад, что ты взялась за работу. Дай тебе Господь _в_о_л_ю! Я должен буду вернуться около 15 марта: так сложились дела и - сроки разных виз и нансеновского паспорта. 3 недели не знал, что творится в Париже, у Юли: м. б. Иван Иванович окончательно сошел с ума?., уплачен ли terme {Плата за три месяца (фр.).} с отопления (15 января! До 20 000 французских франков), хоть я и распорядился и обеспечил. Или - Юля больна, или... ни-че-го не придумаю. Запросил срочно.

   Мне еще продолжают - пикеты. "Зуд" - боль-чёс и тяжесть в правом глазу - та же, если не хуже. Пока еще не применяли "уколы" penicillin'oм. Сейчас какое-то новое средство для укрепления сил и уколы (раз в неделю) huile de foie de morue {Рыбий жир (фр.).} с особенными витаминами, - говорят, удивительное, "почувствуете, будто расцвели"! Н-не знаю, только 1 раз сделано, а надо - не-де-ли... очевидно месяца 2. Мне, в общем, лучше, в смысле укрепления, я пишу: за последние 3 недели дал IV-V-VI главы "Записок неписателя"⁸⁹⁶. Жду выхода "Богомолья" и II ч. "Путей". Надо писать статью о Достоевском для цюрихского немецкого издания "Идиота". От Ивана Цолликонского да-вно нет ни строки. Впереди - все смутно. И лично, и "исторически". Но жизнь, - пусть и в относительном покое, - на полустанке - мне уже трудна, во многих отношениях.

   Ну, голубка, Господь с тобой. Будь сильна, здорова, - и в возможном душевном равновесии. Не _п_о_к_и_д_а_й_ работы - для духа твоего, родная! М. б. пришлешь хоть 1 - 2 рис., которыми восхищаются (из голландского быта!). Буду рад. М. б. свидимся в Париже. Перед отъездом - поговею здесь, до масленицы, начинающейся 28 февраля.

   Целую и бла-го-сло-вляю.

   Твой Ваня

   NB: Не в интересах Запада и Америки - _н_ы_н_е_ - так оскорблять народ, в их интересах - отрывать его от Советов.

   Вчера, 6/19 января, - очень тяжелый день: память рождения Сережечки, и Юля, _в_с_е_г_д_а_ помнившая этот день и день на-ше-го Нового года - ни строчки! Очевидно, нечто трагическое. Но все же... эти - "полусознательные" 13 мес. в Швейцарии - прошли не впустую для меня! Много видел - много передумал: о-пыт. А... для _ч_е_г_о?! ... - не знаю, пока.

   Когда я не писал тебе в октябре-ноябре - и части декабря - я был вне жизни, в полу-сне от предельной слабости: моя "свеча" погасала.

  

  

   Дорогой мой, милый Ванюша!

   Спасибо тебе за письма! Не забыл еще Олю. Но и тяжко же стало мне после прочтения этих грустных писем! И самое тягостное во всем то, что я-то тоже ничего не могу сделать, чтобы облегчить твою одинокую жизнь! Тебе м. б. не верится, как это так быть может, но если бы ты все, все знал!! От многого мне приходится отворачиваться, отказываться и только потому, что я не госпожа своей жизни! Кто поймет это? Думаю, что - никто из русских, потому что у русских все - иное. Я никому и не пытаюсь объяснять или рассказывать. То, что я, лично я, не все иметь могу, как бы хотела (не материальное только имею в виду), - _н_е_ горе! Я давно уже себя переключила и научилась в своей "натуре" находить многое. Но ужасно, когда в силу этой моей урезанности, создается какая-то фальшь. Я, вдвинутая в неприсущее моей натуре, - _д_о_л_ж_н_а_ выявлять себя не тем, что я есмь на самом деле! Моя невестка (молоденькая жена брата А.) точно так же чувствует и страдает. Она много бывала в других странах, не типичная голландка, Голландию не любит, - потому и видеть все это может. Но, довольно! В конце концов, я часто говорю: "Что же, не могу я каждому о себе навязывать... да и не поверит никто... пусть думают, что хотят... Бог видит и знает! И это - главное!" Но бывает и трудно, т.к. все же живешь среди людей.

   Относительно газетной статьи, Ваня... Постараюсь ее тебе перевести, - огромная уж она очень. Да и не поспеть за ними, - в эту субботу новую статейку подали, специально в расчете на субботнего многочисленного читателя. В этой говорится: "Русский национализм опаснее коммунизма".

   Не хочу вступать в дебаты с тобой по поводу твоих на этот счет предположений, но скажу только то, что все это написанное и не удивительно для меня и не ново. Уже в 46-ом году голландцы мне прямо заявляли, что сделали ошибку, поставя в войне карту на союз с Россией против Германии. Они прямо говорили, что Россия Западу более чужда, чем Германия.

   20-го сентября 47-го года на свадьбе Кеса (брат А.), сидящий со мной один известный аристократ, по профессии судья, спросил меня: "Ну, а как с панславизмом?" - разговор был длинный. Он уверял меня, что спокон веков русские стремились к завоеванию всего мира, к "русифицированию" вселенной. На мои протесты он начал в качестве авторитета приводить Достоевского. А потом закончил: "Нет, мы должны бояться и остерегаться русских, их "духа", их славянской души!" Я спросила: "Чем же плохи мы?" "Кто же говорит, что "плохи", - заметил он, - оттого, что именно _н_е_ плохи, а пленительны, со всех их шармом, с их песнями, с их непосредственностью _м_о_л_о_д_о_г_о_ народа... они опасны нам, как песни русалки. Наш народ должен рано или поздно понять, что опасаться нам надо _н_е_ коммунизма, как такового, ибо он во всех странах свой есть, и против него есть в каждой стране свое противоядие, - нет. Опасны нам _р_у_с_с_к_и_е... Сейчас об этом не говорят, пока что нападая на коммунизм... победа на фронте соткала новый ореол русскому герою... Но это поймут когда-нибудь и отважатся, несмотря на ореол победителя, указать на истинную опасность".

   Музыканты играли по просьбе молодушки русские песни, кто-то начали просить меня что-нибудь спеть. Я чуточку, под сурдинку подпевала, другие подхватили, и все голландцы вдруг проснулись. Фурор был колоссальный, все вопили, требовали еще и еще, дирижер подавал очаровательные вещицы из русского репертуара. Мой сосед победно улыбался, а когда я снова вернулась на свое место, сказал: "Вот Вам блестящее подтверждение моих слов! Убедитесь сами: никакой большевистской пропагандой Вы _т_а_к_у_ю_ публику не соблазните, а вот... славянской душой, песней... всем таким _н_е_в_и_н_н_ы_м_ с виду русские и покоряют мир! Поняли теперь мои мысли?"

   С полгода тому разговор с моими "друзьями" в Утрехте.

   "Америке необходимо для спасения мира в мире найти для России вождя, центр, вокруг которого бы можно было объединить русских сорвать власть. И нельзя считаться со средствами, - задача слишком серьезна!"

   Он много кричал о том, что мир должен понять, какая угроза нависла над ним, и снова теми же словами, что и аристократ сыпал о панславизме и т.п. ерунде!

   Наконец, я его спросила: "Почему же Европа не поддержала в свое время ни Колчака⁸⁹⁷, ни Врангеля?⁸⁹⁸"

   Он выпучил глаза и, знаешь, что ответил?

   ..."Ольга, я думал, что ты умнее, кому же тогда было выгодно? _Т_о_г_д_а_ было приблизительно то, что теперь: Россия начинала расти и панславизм рано или поздно распространился бы повсюду. _Т_о_г_д_а_ для Европы спасением явилась ваша революция. Для того, чтобы внести равновесие в мире _т_е_п_е_р_ь_ необходима снова революция. Ты пойми, что советская власть уже установившееся правительство, чтобы его свергнуть, надо новую революцию! Надо всю Россию разделить на отдельные части и неустанно следить за тем, чтобы она не укреплялась!"

   Он говорил очень много, не стесняясь, цинично-откровенно, я не могу теперь дословно передать всего, но за смысл и некоторые даже дословности отвечаю и даю _м_о_е_ _ч_е_с_т_н_о_е_ слово, что ничего не передергиваю.

   К концу разговора я еще только спросила его и его жену, более мягкую, чем сам:

   "Ну, отбросьте какое бы там ни было правление, отбросьте даже мысль о какой-то определенной стране, посудите объективно, - разве такой огромной стране нельзя желать хотя бы выхода в море?" - "Правительство тут ни при чем, пойми ты ради Бога, оно мне не мешает, а "объективно" судить я не могу, т.к. знаю, что речь о России, России, которая нас голыми руками заберет. Пусть там все прекрасно, но я хочу оставаться голландцем, а не становиться русским! Сталин мне более приемлем, как реалист, рационалист, чем всех покоряющий Достоевский! И я тебе правду говорю, что для Европы будет куда хуже после смерти Сталина, если националистические настроения в России не изменятся и курс будет взят еще более в этом направлении". Эти слова точны! Вот ей-Богу!!

   Ты пишешь: "Какая стать Голландии порочить прежнюю Россию?" Очень просто: наши здесь излизали Америку и Англию где только могли, готовятся вовсю к "западному блоку"⁸⁹⁹, надо и массы народные подготовить. Не так-то просто, все почти каким-либо путем столкнулись с русским за войну и _в_с_е_ поголовно из них в восторге от русских! Если пасторам (* в Голландии вся жизнь диктуется фактически церквями.) еще кое-как удавалось удерживать восторги своей паствы, запрещая "увлекаться коммунизмом", то остальная-то молодежь прямо заявляла: "чтобы о русских _н_е_ рассказывали пасторы, _м_ы_ сами их знаем и никому не поверим, когда их ругают!" Это приходилось слышать сплошь и рядом. Теперь печать не оспаривает хороших русских черт, не называет их "варварской {В оригинале: варваровской.} бандой", "скотом" и т.д. Они делают тоньше: ..."Гостеприимство? - есть, пожалуйста, но вы его не поняли, а вот, пожалуйте, что двести лет назад такая-то известность изволили сказать по этому поводу..."

   Здешнее население надо подготовить им к враждебности в отношении России, именно к Народу, тому самому народу, которым все здесь восторгались после войны и убивать который не так бы легко было заставить. Это неслучайно, что трактуется о гостеприимстве и о храбрости, что дескать русские сами-то ни одной войны не выигрывали... Это нарочно, чтобы _о_р_е_о_л_ победителя сорвать, т.е. то самое, что еще так на памяти у всех было. В газетах часто делаются якобы невзначай пинки в бок России. Например, расписывают ужасные картинки выселения немецкого населения из областей, ушедших к Польше⁹⁰⁰, тут же мимоходом замечая, что... "все, мол, эти ужасы потому, что Россия с ее захватнической тенденцией позаботилась о таком наделе. Описывается что-либо, сеющее затруднения, и тотчас же как-нибудь Россию вклеят. А никто не говорит больше о том, как тех же поляков немцы гнали!! ... Сволочи!! Я-то знаю, - у нас знакомые видели и пережили! Но о сем позабыть надо, ибо немцев тоже использовать собираются против России.

   Я не понимаю, чему ты удивился в газете... я же тебе еще в Париже про это говорила. Теперь только голландцы стали откровенней, и частные разговоры переползают в печать!

   О "советских агентах" смешно и думать, - здесь никогда {В оригинале: никого никогда.} не примут ни на какой общественный пост того, кто не только Советам сочувствуют, а хотя бы только Америку робко критикуют! Это - факт! Слежка колоссальная, что не трудно в малюсенькой стране. Ты и представить себе не можешь, как тут "чистят"! Тем более такая газета, как наша ("Algemeen Handelsblad") и никаких {В оригинале две первые буквы даны разрядкой.} "агентов" не подпустит. В Голландии это абсолютно немыслимо. Да и к чему? Советское радио и не подумает обратить внимание на сей лай, - иначе всю программу только этим занять можно, - почти каждый день новое. А в Америке-то чай что делается! Нет, Ваня, это Запад сам по себе и сам для себя действует! Я тебе не все еще из разговоров пишу. Они же прямо, без обиняков говорят, что им надо! Это мы считаем неприличным и потому немыслимым так откровенно завидовать и потом гадить своему ближнему и возводить на него клевету и ложь, а у них - другое мерило! Пойми ты это! Вы все живете в эмиграции, а не в тех странах, на территории коих находитесь. Вы не знаете иностранцев, применяя к ним _с_в_о_и_ мерки. А у них _в_с_е_ другое! Но, да что об этом! Когда-нибудь увидишь! Цолликонский м. б. и знает, но для его фальшивок удобней делать вид, что "заблуждается". Он делает подлость, вводя многое множество добрых людей в соблазн! А таких, как ты он науськивает, прячась за них... Я, мол, тихо сижу, это Шмелев выражает свои мысли, а я паинька по всем швейцарским законам! Цолликонский со множеством людей в контакте, и ему-то многое раньше других открывается. Не может быть, чтобы не видел он американского обмана!! Не может этого быть! Но видимо ему - выгодней пока что не замечать! Я-то очень хорошо знаю, на какие компромиссы шел этот православный философ! Тогда я не удержалась и спросила его, как это он может... Они дали "мудрый" ответ... Т_е_п_е_р_ь_ я _в_с_е_ вижу! Не обманет! А сколько еще слепо за ним идут! Ну, да Бог с ними!

   Помнишь, как я писала тебе о Гитлере? То же окажется и со всеми прочими и западными, и заокеанскими, - один черт!!!

   Теперь все еще гаже даже оголяется, уж без дипломатических тонкостей, а прямо. Прошу тебя письмо никому не давать, а сам поверь, что из сердца, кровью тебе пишу. И о, если бы тебе открылось! Открылось бы омерзение всего того, что еще машет мантильей, прикрывая уже только на половину свое русофобское существо! У нас в Голландии, где никаких русских организаций нет, говорят откровенно, а в Париже эмигранты все еще уверяют себя самих и скоро м. б. начнут и иностранцев-то уверять, что те, последние, их только и желают спасти, привезя на золотом блюде в "освобожденную" от советов Россию! Да иностранцы-то хохочут над этим! Как хохотал и Гитлер. Но никого не переучишь, и ничему не поверят, не стукнувшись лбом.

   Обнимаю тебя, мое солнышко. Оля

   Ванюша, я очень волнуюсь о твоем здоровье. Сама эти дни неважно. С деткой ничего не выйдет⁹⁰¹. Да и лучше, быть может... Все так трудно. Пришлось бы мне одной и самой нести всю ответственность как материальную, так и моральную, а какой мой фикс? {Капитал (от нем. fix).} Но не в этом даже... У него есть наследственная болезнь. Я не решилась.

  

  

   Мой дорогой Ванюшенька,

   Не можешь ты себе представить, до чего грустно мне и одиноко без общения с тобой! Отчего молчишь ты? Пишу тебе и плачу. Горько мне... Забыл ты меня или совсем я стала тебе безразлична!? Откликнись же, голубчик! Как ты чувствуешь себя? Я ломаю голову и не могу придумать, что с тобой, а всякие ужасы так и лезут в мысли. Остаешься ты еще некоторое время в Женеве или уже собираешься в Париж? И как там все будет?

   М. б. ты рассердился на меня за предпоследнее большое письмо?⁹⁰² Но я так болею тем, что происходит в мире и не могу видеть вещи иначе, чем они мне представляются. В какое несчастное мы живем время!

   Если бы мы могли говорить, а не писать, то, уверена, - поняли бы друг друга.

   Мне так тягостно и одиноко на душе, что ничего не могу делать. Не могу работать. Да и все последние недели не могла. И это тоже гнетет. И больно, что не с кем поделиться тем, что уже написала. Я спрашивала тебя о рассказе, но ты не ответил мне, хочешь ли его иметь. И вообще мне не с кем поделиться, - ты умолк и отошел от меня... Ах, Ваня, Ваня, почему это? Все это время я плохо себя чувствую, - последние дни жестокая мигрень. И сейчас голова как оловом налитая, а сердце ноет, как в тисках.

   Завтра день смерти папы. Какой это всегда грустный и тягостный день. И как жестоко, что он (папа) нас так рано оставил. Как необходим он был мне. Я вся от него, - он понял бы меня наверное во многом. Сколько бы дать мог моей душе. Стегает дождь по стеклу и холодно, стекла отпотели... и мне холодно,