Главная » Книги

Маяковский Владимир Владимирович - Выступления в стенографической и протокольной записи (ноябрь 1917..., Страница 8

Маяковский Владимир Владимирович - Выступления в стенографической и протокольной записи (ноябрь 1917-1930)


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

е желающих быть расшифрованными. Нам нужно всяческим образом снять мистическое облачение <с> литературы. И не только контролировать подсознательное сознательным, но сделать подсознательное сознательным и объяснить его процесс.
   По вопросу о литературной халтуре надо сказать, что мы сейчас видим колоссальный поток. Я могу привести прекрасное стихотворение эпиграфом, восьмистишие Вольпина:
  
   - Поэтому, как говорил Жан-Жак Руссель,
   Заворачивай истории карусель.
   - Не Руссель, товарищ, а Руссо.
   - В таком случае, не карусель, а колесо.
  
   Это совершенно безразлично: можно сказать и Руссель и Руссо. Вот, товарищи, всякие такие Жаны-Жаки во <при?> входе в редакцию получаются. Редакция просит колесо изменить на карусель, и в этом их <ее?> литературная руководительская функция.
   Нам нужно тяжесть ответственности за халтуру возложить не только на писателей, но и на редакторат, потому что это часть нашей литературы, на издательства и прочие организации, из которых мы выйти не можем. ВАПП должен поручить своему Правлению, чтобы он<о> нажимал<о> на писательские организации.
   Должен сказать, что я присоединяюсь к формулировке Авербаха с его отрицательным отношением к <теории?> пролетарской генетически литератур<ы>,- что только пролетарий может творить пролетарское дело, пролетарскую литературу. Эта вредная формула была выкинута <выдвинута?> Луначарским, вредная формула относительно того, что интеллигент, промежуточный класс, не может чувствовать за пролетария, а может только думать. Ни думать, ни чувствовать нельзя. Можно срабатываться и усваивать пролетарскую точку зрения, что и должны делать попутчики. Нельзя так, что - сегодня я подумаю за пролетария, а почувствую за другого. Это нужно выкинуть.
   Я не хотел касаться вопроса взаимоотношений с группой конструктивистов, если бы здесь не было выступления т. Агапова. Оно изумило меня по своей беспомощности. Он совершенно серьезно говорит, что у них нет понятия о классовой ненависти и борьбе... (Агапов: "Я говорил о прошлом".) Это самое главное, что было в прошлом. (Агапов: "А у вас что?") Я могу очиститься перед любой организацией, я очистился в Реф. (Агапов: "Л у нас не могли бы".) Ваше счастье, что я не буду держать экзамена, и присутствующие поддержат. Он говорит, что у них в прошлом не было понятия о классовой ненависти, но были те или другие связывающие с революцией общие тенденции. У нас кулак в первые дни революции, в дни отъема земли был с нами. А на второй день кулак сказал: "Отдай мой двор и катись со своими середняками и бедняками". И вы хотите, чтобы мы говорили, что у вас колоссальные заслуги перед революцией? Вопрос о техницизме нужно ставить, но нужно ставить так: в чьих руках машина, на кого работает? Заграничный предприниматель также беспокоится о судьбе наших машин, потому что надеется, что они перейдут в его руки. Вопрос не в машине, а в том, что она наша. (Агапов: "Не повторяйте азбуки".) Я буду сто раз повторять, пока вас не выучу. (Аплодисменты, смех.) Нечего сказать, красивый диалектический подход к вещам. Вы выдвинули лозунг о культурной революции еще задолго... <пропуск в стенограмме>. Лозунг не такая вещь, что она сидит в потемках, а потом вынимается на свет. Лозунги о социалистическом соревновании, о культурной революции и т. д. даны в зависимости от того или иного. И вы ни в коем случае в массовой работе не гордитесь выдвинутием того или другого лозунга.
   Вопрос о срабатывании с РАПП. Тов. Агапов полагает, что вот они сработаются, и все будет кончено. Они здороваются, им за негодование выдается листаж, но не в этом дело. Мы принимаем РАПП, поскольку он является четким проводником партийной и советской линии, поскольку он должен являться таким. Вот что мы берем в РАПП и к чему присоединяемся. Но не на одном РАПП можно сработаться, можно сработаться по "Комсомольской правде", по "Правде", по заводской работе. И вы не заметите, как придете сработанными.
   Вы указываете на отношение технической интеллигенции, что вот Луговской был на Урале и там интеллигенты ходят в технических фуражках. Третьего дня из Донбасса вернулся художник, он спускался в шахты не как художник, а как табельщик, чтобы его приняли за своего. Он видел, как послали рабочего заложить шесть динамитных шашек при проходке нового тоннеля. Рабочий, заложивший шашки, отошел и стоит с инженером. Первый взрыв, второй взрыв, третий, четвертый, пятый... а шестого нет. Тот, кто заложил, обязан пойти и проверить. Но через каждую секунду может быть взрыв. И рабочий побледнел... Тогда инженер говорит: "Пойдем вместе",- и за минуту, как им дойти, шашка взрывается. Это было сделано для того, чтобы показать настоящее отношение к делу. Почему вы не покажете нам такого инженера, а показываете омерзительного инженера? (Аплодисменты.)
   Мы должны уметь соразмерять право на нашу критику с энтузиазмом и пафосом, который мы вкладываем в дело социалистического строительства. И если нет, то права на критику вы не получите. Это нужно иметь в виду.
   Вы говорите: мы будем писать толстые книги, а вам отдаем простенькие книжки. Тут и листажа больше и каждому приятно толстые книги печатать. Для нас ценность маленькой книжки о пятилетнем плане в Московской области ценнее вашего толстого "Бизнес". (Агапов: "Демагогия!") Вы усвоили <манеру> разговаривать, как пишет Зелинский,- под тихий шелест страниц Гегеля, а мы привыкли говорить под громкий шелест газет и других страниц, и естественно, что более резко у нас отношение к действительности. И разве не демагогия - называть философской книжку Зелинского, где первая строка: поэзия есть первый вид смысла. Что это такое за философская категория - "смысл"?
   Я совершенно случайно впал в полемику с представителями конструктивизма, потому что, идя сюда, я не думал, что настолько обнажено голое эстетство в кругу литературной жизни Советского Союза.
   Мое выступление является не программным выступлением. Скажу еще, тем более что т. Брик говорил, и хоть я не слышал его выступления, но он мне его передал, и это выступление, с которым я согласен.
   Последнее - о переименовании Лефа в Реф и о перемене в нем. Нам пришлось произвести чистку рефовских рядов, но я рекомендовал бы это сделать и другим организациям. Сначала смотрят на это, как на смерть Лефа, а теперь начали смотреть как на начало литературного возрождения. У нас не имеется перемены литературного фронта. Мы должны были упирать на факты, потому что против фактов положено литературное тело вверх. В живописи должны упирать на индустриализацию, потому что, может быть, этим исчерпываются все картинки; у нас эту картину нужно изобразить для целей агитации и пропаганды. У нас остается программа-максимум с устремлением на факты, с устремлением на аннулирование беспрограммного искусства, чтобы передать литературным и художественным организациям свой опыт и свое знание. Вопрос о нашей сработанности с РАППом даже не стоит, мы считаемся потенциально сработанными, только иногда грыземся.
   Сегодняшнее собрание должно дать категорический наказ приведения в ясность положения о Федерации. Я думаю, что мы сможем вместе работать, в особенности в это трудное время обострившейся классовой борьбы, и сможем вместе влиять на тех, кто помогает нашей работе.
   Тов. Агапов хотел быть либеральным, и поэтому, благодаря, вероятно, непривычке к выступлениям, его выступление получилось беспомощным.
  

II

  
   Товарищи! Поэтому вопросу, как раз по докладу Горбачева, вернее по вопросу о поэзии, хотелось бы сказать очень много. С самого начала приходится установить тот факт, что немножко не так ведется пленум РАППом, было бы более правильно, если бы больше слышалось сообщений с мест. Например, товарищ из тверской организации говорит то, что я в другой обстановке никогда не узнаю, и заполнять время нашими косноязычными докладами совершенно неправильно. Затем, нам говорят, что разошлют доклад. Интересно, что внесет пленум в дальнейшем, но так нам и собираться незачем, пускай присылают на дом, зачем слушать?
   На будущее время следует указать: надо сначала разослать тезисы, приготовиться по ним и затем предоставлять время по вопросам с мест.
   И в выступлениях здесь, и в статьях, которые мы видим напечатанными в руководящих органах РАППа, чересчур мало места отводится нашей <поэтической> работе по сравнению с количеством поэзии, начиняющей рапповские ряды. Товарищ <из> тверской организации приводил цифры: 60% пишут стихи! Как-то надо их укротить, если не дать им каркаса (далее в стенограмме неясная запись: то за этой святой мыслью Маркса и проч. они будут идти). Чересчур мало внимания поэзии уделяется в рапповских рядах, и чересчур маленькое, позорное внимание вообще. Мы можем вести линию Карамзина, Тургенева, Толстого - и можем вести линию Ломоносова, Пушкина, Тютчева, Фета. Неизвестно, какая будет решающая. Во всяком случае, в революционной истории некрасовские стихотворения пользовались неизмеримо большим значением, чем вся остальная литература. Поэтому считаю необходимым дать тщательный наказ "На посту" - если они желают быть руководителями молодежи, а <то> они своей работы не понимают.
   Теперь по существу доклада Горбачева. Я спросил у Фадеева: "Ну, как доклад Горбачева - хороший?" Он говорит: "Да ерунда".- "Почему же дали Горбачеву этот доклад?" - "Да все равно никто в этом ничего не понимает". Отнюдь не все товарищи, очевидно, к этому присоединятся, но таковая тенденция может быть: вообще чорт ногу сломит - а мы пока что посидим, а там разберутся.
   По существу Горбачев<а>: я просмотрел заглавие и читал содержание его поэтических взглядов в "Заре Востока", где в двух полосах выведено то, о чем Горбачев сегодня говорил. Тема - кризис: стул сломался - кризис, тетя заболела - кризис, стихов не пишут - кризис, стихи пишут - тоже кризис. Это не оценка, это чувственное отношение к вещам и старание стихами определить сотню процессов.
   Есть два светлых пятна: это Светлов и Безыменский. Это - два маяка в теперешней литературе. Сбоку существует линия - цепь, которая учится. С одной стороны - классики в прошлом, теперь - Леф. Леф подох, и теперь существуют конструктивисты, и от конструктивистов происходит и "святое от Луки чтение".
   Нельзя рассматривать ни Светлова, ни Безыменского выделенными из всей нашей борьбы, из всей нашей политической <поэтической?> работы. Колоссальное влияние, в том числе Лефа, было <связано> с упором на... Актуальную? - <пропуск в стенограмме> тематику и с установкой на целевое значение со стороны Лефа. Вот эти две тенденции, влиявшие на наш молодняк. У нас были такие поэты - Уткин, Жаров, Молчанов, с которыми мы ругались в прошлом году, мы приводили их как образец мещанства. Нельзя радоваться: вот еще два поэта отпали, а мы радуемся! Может быть, есть черты, которые случайно сделали их мещанами. Вот в моей "Рабочей газете" я знаю, что Жаров берет в обработку обычные мелкие случаи из рабочей практики и дает шестнадцать строчек. (Голос с места: "Очень скверно!") По утверждению редакции "Рабочей газеты" - они хороши. Если в дальнейшем он будет обрабатывать на этой теме, это уже положительный факт. Это факт из того же порядка общественных тем Безыменского, что является его плюсом.
   Во время пионерского слета Светлов написал два паршивых пионерских стихотворения. Это значит, что переход на другую тему чрезвычайно труден. А какой мост вы даете от старых образных стихов к новым? Никакого. Это совершенно неверная схема. Нужно брать вопрос о пролетарской поэзии глубже, а не брать двух-трех пролетарских поэтов.
   Несмотря на свою "дохлость", столько, сколько собирает РАПП, я всегда соберу, настолько я популярностью пользуюсь.
   Была колоссальная задача побороть упадочную лирику Есенина утверждением бодрости к трудности жизни.
   Выполнили ли это задание? Выполнили. И здесь битьем по упадочническим настроениям были мои стихи Есенину. Большинству известно "Письмо Максиму Горькому", где вместе с Шаляпиным говорилось об искусстве. Это была вещь -/задолго до лишения Шаляпина звания Народного артиста и задолго до всем известных разговоров о Горьком, о том, что писала "Комсомольская правда" относительно его заступничества за детей лишенцев. Это наш актив в нашем общем отношений к проблемам.
   Дальше - моя серия стихов о загранице... Присоединяйтесь к Тальникову, что нужно посылать за границу эстетов, или не вычеркивайте, не будьте чиновниками в своем профессорском звании, а говорите с фактами в руках. Нельзя говорить о крахе "Клопа", докажите это! Меня это очень интересует. К сожалению, выступает мало, и приходится говорить о своих работах. Но товарищи не поймут это как рекламу и отделят меня от моих работ. Есть признание Горбачева, а против него - вся советская общественность, кроме Иуды Гроссмана-Рощина. Вчера об этом говорил Горбачев, а третьего дня Мейерхольд. Из спектаклей по провинции наибольшим успехом пользовался "Клоп", четырнадцать спектаклей было "Клоп" и два спектакля - "Командарм 2". Одесситы набились. Революционный театр, который поддерживается "Комсомольской правдой", а не мной, был открыт "Клопом". И вы знаете карикатуру, помещенную в журнале "Даешь", где Свидерский говорит: "Я тебя закрою", а клоп: "Я тебя открою".
   Дальше говорится о переносе центра тяжести современной литературы на конструктивизм. Здесь есть замечательная вещь - что такое поэтический конструктивизм? Нам, знающим историю литературы, ясно, что сие - окрошка, что никакой веревкой, ни вашей в том числе, вы мне не свяжете Веру Инбер и Сельвинского. И сам теоретик Корнелий Зелинский, хвалящий Сельвинского, другого эпитета для Инбер не находит, кроме как "хрустальная ваза". (Смех). "Дир Туманный" - это вещь действительно туманная. Что же мы в конце концов имеем? Одного поэта Сельвинского.
   Вот говорят относительно поэтессы Цветаевой: у нее хорошие стихи, но идут мимо. Отсюда вывод: надо дать Цветаевой <пропуск в стенограмме>, чтобы не шли мимо. Это полонщина, которая шла "сама по себе", которая агитировала за переиздание стихов Гумилева, которые "сами по себе хороши". А я считаю, что вещь, направленная против Советского Союза, направленная против нас, не имеет права на существование, и наша задача сделать ее максимально дрянной и на ней не учить, (Горбачев: "Это клоповый примитивизм".)
   Вопрос о примитивизме. Говорят, Маяковский примитивен. Это, очевидно, относится к последней продукции, <говорят>, что Леф берет газетные лозунги и по ним пишет. Приблизительно в середине прошлого месяца в "Комсомольской правде" было обращение <к> поэтам: почему они в эпоху социалистического соревнования не дают лозунгов, а пишут из кишки по различным а-ля дементьевским вопросам? А я прямо сказал, что вы проморгали, мы пишем не по газетным лозунгам, а по живым явлениям, мы писали о процессе социалистического соревнования, у нас есть задача привлечения рабочих кадров, мы должны писать лозунги, писать в стихах о внимании к проходящему электрическому току. При всей мелкости этой темы она лучше обсасывания пальцев. Вы бросаете упреки Лефу, но посмотрите в "Командарм 2", что там такое? Что будут делать помощники присяжных поверенных в революции? Они будут делать то, что мы заставим, или мы их вышвырнем. У нас проблема о рабочей интеллигенции - это проблема о кадрах, об усложнении психологии рабочего, который вступил на новое предприятие. Как сохранить на конвейере работу с максимальной производительностью с его <рабочего?> свободой в культурной и общественной, политической жизни? Мы слышали вчера, как раскрывался этот вопрос Агаповым в его циничной декларации. Он переправляет сейчас свою стенограмму, и я требую, чтобы было две стенограммы. Я прошу у пленума РАПП дать мне <не> одну стенограмму, а две: вторую - неисправленную стенограмму; или пусть конструктивисты от этого дела отмежуются.
   Вы знаете, как Горбачев выступал с упреком по отношению к ВАППу, что они не берут рабочую тематику: вот ВАПП,сволочи, не берут новую тематику! А мы знаем, что они <конструктивисты?> ударились в голый техницизм, идут на поводу у самой реакционной литературы, и вот это определяет вашу политическую жизнь и литературную.
   Меня интересует еще одно - о тематике, о современной работе поэтической, нужно найти тематику, которая интересует весь Советский Союз. Есть две колоссальные трудности. Рабочий писатель чаще всего, приходя к литературе, отрывается от производства и через два-три года теряет связь с рабочей тематикой. Современный писательский наскок, когда они хотят сразу установить эту гигантскую связь,- вторая трудность. Я напомню один отчет, который был помещен в газете,- отчет 1-й бригады писателей, подписанный Луговским. (Возглас: "Все подписались".) Очень рад, что подписались 4 человека, могу отхлестать их всех. 25 предприятий за 74 дня просмотрели 5 писателей, из которых один выпал. Здесь мы видим Мотовилиху, приблизительно 7-8 тысяч человек, Пермский завод, 6-8 тысяч рабочих, видим такие разные производства, как, с одной стороны... <пропуск в стенограмме>, а с другой стороны, кирпич или вооружение.
   ...И вот 4 человека проскакали по этим самым предприятиям. Я беру только соус <из сделанного ими> на заводе. Они взяли <произвели?> свое, так сказать, обследование и дали свое заключение 198 начинающим писателям. Талмудили голову 198 писателям начинающим, из которых были поэты, драматурги и прозаики! Драматургу прочитать пьесу - это 120 страниц, а если Безыменский - так все 200. Дальше: дали подробный ответ на 3000 записок. Я знаю технику записок - это 10 минут, ну, приблизительно, 5-3 минуты, не меньше, для ответа, ибо мелкие записки откидываются - сколько вам лет? Устроили 40-50 выступлений, на которые иногда приходили по 10 000 рабочих. Привели еще такой список: они выпустили 8 полос в "Уральском рабочем" с 40 произведениями. Если выпустили старые произведения, то зачем хвастать? Можно просто говорить: мы присутствовали при перепечатке полного собрания сочинений Толстого. Затем говорят: "Мы изучили быт уральского рабочего" - смотрите: не "изучали", а "изучили"! И помимо того, что "изучили", они говорят: мы подолгу засиживались в цехах, мы еще наблюдали быт в столовых и т. д. и даже ездили к сектантам. Я ездил по хронометражу, по секундам и знаю, могу сказать, что у них вышло: что если они только выправляли этот соус, даже если не передвигались, то у них вышло по 64 минуты на каждый завод. Нам от этих фанфаронских докладов надо избавиться и надо избавиться от такого подхода к делу, так сказать, к своей литературной работе, в особенности от опубликования таких фанфаронских речей через "Литературную газету", после которых каждый скажет: знаете, я обследовал завод, у меня остался час свободный, и я обследовал завод. (Смех, аплодисменты.) Это колоссальной трудности <дело -> внедрение сегодняшнего писателя в социалистическое соревнование, и здесь он должен принимать участие не только как описатель, а должен участвовать в нем как активный работник в стенгазете, как активный работник во всех лозунгах, во всем, что требует словесного оформления... (Голос с места: "Ставский написал...") Очень хорошо, я не думаю, что Ставский должен плохо написать. Это тоже вопросы поэтического порядка.
   Последнее - мне хочется отметить несколько слов. Да, еще из этого я хочу вывести, что исправляются, вернее переходят на другую работу, скажем, такие поэты, как Жаров и Уткин, или упорствуют через газеты такие, как Сельвинский или Луговской в своем отчете. Нельзя, товарищи, так подходить и переводить из какого-то кабинетного построения поэзию и движущие силы организации . Надо посмотреть нас и знать, что если вчера они были мещане, то завтра окажутся нужными, а сегодня такой момент, что они в десять раз нужнее, чем эти конструктивисты.
   О Дементьеве. Товарищи, нужно еще сотый раз сказать, что это абсолютное вранье. Во всю нашу литературную работу мы занимались тем, что ни одна редакция, кроме групповой, не печатала наши вещи. Мы не передоверяли редакции, а спорили, что вопрос о социальном заказе - это вопрос о понимании процесса литературной работы. Но обвинять товарища в вопросах о литературном построении - бытовая путаница .
   Я подведу итоги. Первое - необходимо предложить РАППу в самом срочном порядке оповестить через "На литпосту" и другие имеющиеся журналы об их поэтической платформе, вообще о состоянии поэтического дела.
   Второе - ни в коем случае на следующий раз не принимать практики, когда места молчат, а статьи из "На посту" читают.
   Третье - доклад Горбачева признать не состоявшимся и отослать обратно (аплодисменты) на поэтическое дообучение. Тем более в вопросе отношения к поэтам надо отойти от персональной оценки и раздачи медалей, а более глубоко обследовать современного писателя и смотреть на это не по некоторым корифеям литературы, а по литературе низовой работы, низовых тенденций.
   Следующее - отойти от литературного белоручничества, где только напечатанный стишок является поэзией, а нужно знать, что недостаточно оформленный... <пропуск в стенограмме> является такой же поэтической работой, которую только академик-белоручка не называет поэзией.
   И, наконец, что в вопросах литературной политики нам ближе с поэтами-комсомольцами, чем с напыщенными корифеями-конструктивистами или им подобным<и> группочкам<и> и школкам<и>... (Аплодисменты.) И последнее - это просьба к т. Дементьеву углубить свои литературные познания прочтением некоторых статей о социальном заказе. (Аплодисменты.)
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ОБСУЖДЕНИИ "БАНИ" В КЛУБЕ

ПЕРВОЙ ОБРАЗЦОВОЙ ТИПОГРАФИИ

30 октября 1929 года

I

  
   Я скажу несколько слов относительно выступавших здесь товарищей. Прежде всего должен сказать, что я никогда не считаю какую-нибудь вещь законченной, сделанной, что я, мол, "памятник себе воздвиг нерукотворный". Я твердо верю в творческие силы рабочего класса и прихожу к нему за помощью, чтобы этот нерукотворный памятник сделать рукотворным. Я всякие замечания принимаю к сведению и стараюсь ими воспользоваться.
   Тов. Ляховец тут указал, что я осмеиваю трудности. Он ссылался в ' подтверждение этого на то, что вот Победоносиков диктует машинистке - раньше, мол, ездили в трамвае по пять копеек, а теперь - по десять копеек. Но я здесь осмеиваю не наши трудности, а осмеиваю бюрократический подход. Бюрократу все кажется хорошо, все нравится. А мы говорим: как бы так сделать, чтобы если раньше ездили за пять копеек, теперь ездить за четыре? Ведь наш десятикопеечный трамвайный тариф нами был принят тоже с точки зрения рабочей целесообразности. Я бичую бюрократов в этом примере, как и во всей пьесе. Оптимистенко тоже образец бюрократа, его дополняет мадам Мезальянсова. Или вот еще пример,- этот персонаж в том отрывке, который я прочитал, выступает очень мало,- это Иван Иванович, который по всякому поводу звонит Сергею Никитичу, а если Сергей Никитич не согласен, то Никандру Федотовичу, а если Никандр Федотович не согласен, то тогда Семену Пирамидоновичу. Все эти типы вместе должны составить общую фигуру бюрократа.
   Указывали на то, что Чудаков изобрел такую пустенькую вещь, как машина времени. Нет, товарищи, то, что мы нашу пятилетку выполняем в четыре года, - это и есть своего рода машина времени. В четыре года сделать пятилетку - это и есть задача времени. Как суметь себя и свое время сорганизовать так, чтоб пятилетку в четыре года сделать. Это - машина темпа социалистического строительства.
   Далее говорили, что я дал своему изобретателю фамилию Чудаков. Я выступал на съезде изобретателей, и я знаю, что изобретатель действительно прежде всего чудаковатый человек. Я знаю изобретателей как людей, занятых своей идеей, которые надеются, что за них по организационному вопросу вступятся товарищи, и поэтому хотят заниматься своей работой, и часто им бюрократ в такой работе становится поперек дороги. Я не хотел его дурачком сделать.
   Затем товарищ говорил о том, что концовка недостаточно слажена. Вот и Мейерхольд мне указал, что, может быть, фейерверк чрезвычайно простое разрешение дела - это внешняя красивость. Я подходил к этому вопросу так, чтобы и агитация была и завершение было фееричным. Я и думаю, что это очень интересно и в театре до сих пор не применялось. Я хочу, чтобы получилась и агитация - бюрократов подпустили, и под конец фейерверк запалили, так что в Большой театр ходить незачем, там прямо Сокольнический круг, а не театр. Вот мой подход. Но это не значит, товарищи, что я от больших проблем отгораживаюсь дешевыми эффектами. Я хочу, чтоб агитация была веселая, со звоном.
   Я очень благодарен т. Коротееву, что он подбодрил меня. Если бы рабочим я был непонятен, я думаю, они не сидели бы здесь. А я вижу - сидят, и слушают, и смеются в нужном месте, где я написал, чтобы смеялись,- значит, понимают, а то чего же смеяться стали бы? И напрасно меня товарищи обвиняют в том, что я сюда пришел после двух выступлений в Политехническом музее. Может быть, товарищи думают, что я в Политехническом музее выступал перед теми, кто на один день из Соловков приехал? Там тоже сидели советские служащие, вузовцы, рабочие. У меня сто пятьдесят мест есть, которые я раздаю сам. Там тоже аудитория квалифицированная, мне нужно выслушать и их мнение, и поэтому напрасно думают, что я подлизываюсь. А я к хозяину в последнюю очередь прихожу. Если бы я пришел и просил - выслушайте меня, меня никто не хочет слушать,- тогда другое дело. Я не подхожу к вам бюрократически - отзвонил, и с колокольни долой. Я по-действительному хочу увидеть и услышать то, чего я не понимаю. Вы понимаете такие вещи, которых я не понимаю, и наоборот, те вещи, которые я знаю,- вы не знаете. Я очень благодарен аудитории за внимание и обещаю все свои вещи читать у вас.
  

II. Ответы на записки

  
   Вопрос. Почему вы вашу пьесу называете драмой?
  
   А это чтоб смешнее было, а второе - разве мало бюрократов, и разве это не драма нашего Союза?
  
   Вопрос. Для кого вы пишете свое произведение,- рабочие вас не читают, потому что они вас не понимают, а интеллигенция вас ругает.
  
   До меня такие записки не доходят. Откуда они знают, что меня не понимают, если не читают меня? Для меня было бы губительно, если бы сказали, что "они вас читают и говорят, что дрянь". Так что, товарищи, такие записки для меня большого значения не имеют. А что интеллигенция меня ругает - то ведь интеллигенция есть ругательное слово, есть и рабочая интеллигенция.
   Тут тов. Рогозинская выступала, говорила, что "Баня" лучше "Клопа". Для меня идеалов нет. Только после смерти вы будете говорить, какой замечательный поэт умер. Я хочу, чтоб я шаг за шагом вперед шел. Если бы мне сказали, что Маяковский очень хорошо пишет: в том году я написал замечательную вещь и в этом году такую же,- это было бы, по-моему, очень плохо. То, что "Баню" считаете лучше "Клопа", показывает, что я "Клопом" несколько поднял ваш вкус к драматическим вещам.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА ОБСУЖДЕНИИ "БАНИ" В КЛУБЕ "ПРОЛЕТАРИЙ"

4 декабря 1929 года

  
   Товарищи, здесь поступали записки и товарищи выступали в прениях,- одни говорят так, что бюрократизм выведен, но нет типов, которые противостояли бы ему, не дано положительных типов. Это - первое. Это, может быть, действительно недостаток моей вещи, но это потому, что хочется дать, особенно в эпоху пятилетнего строительства, дать не только критикующую вещь, но и бодрый, восторженный отчет, как строит социализм рабочий класс. Но это недостаток не только этой вещи, но и всей моей работы. Товарищи говорят, что здесь не указано, как бороться с бюрократизмом. Но ведь это указывают партия и советская власть: железной метлой чистки - чистки партии и советского аппарата,- выметая из наших рядов всех, кто забюрократился, замошенничался и т. д.
   Моя пьеса - не новая вещь. Партия и сама знает это. Моя вещь - один из железных прутьев в той самой железной метле, которой мы выметаем этот мусор. На большее я и не рассчитываю.
   Меня страшно растрогало собрание, потому что оно очень внимательно и хорошо подошло к моей вещи. о прошлом собрании я был в более квалифицированной аудитории по своему профессиональному составу - печатников: они постоянно имеют дело с книгами, и мне казалось, что сегодня я, может быть, попаду в среду, которая меня оттолкнет.
   Я свое неверие десятки раз перекрещиваю внутри себя. Слово за слово, фраза за фразой, товарищи дали ценные указания и по-настоящему подходили к вещи. Мне остается только сказать, что я ободрен вашим к себе вниманием. Я вижу, что я дохожу действительно до самого рядового слушателя и читателя. Если я не смог дать то, что нужно в этой вещи, то сделаю в следующий раз. (Аплодисменты.)
   Товарищи в последних записках просят прочитать одно стихотворение. Я это последнее стихотворение прочту. (Аплодисменты. Читает.)
   Товарищи, я даю обещание аудитории прийти на специальный стихотворный вечер рабочих, а сейчас прочту еще одно стихотворение о предоставлении мне жилой площади, хотя у меня такой еще нет, но она мне очень нужна. (Смех, аплодисменты. Читает.)
  

ВЫСТУПЛЕНИЯ НА ПЛЕНУМЕ РЕФ

16 января 1930 года

Доклад

  
   Товарищи, мой доклад - о театре. Мой доклад несколько странный, потому что я не был ни на одной пьесе, кроме "Выстрела" Безыменского, "Командарма" Сельвинского и представления собственного "Клопа". Я не читал ни одной пьесы, кроме Вишневского и отрывков из пьесы Либединского, и были некоторые попытки прочесть "Командарм". Вот <мои> практические сведения по театральному сезону этого года. Но это ничего не меняет, потому что разговор будет идти не о том, что сделано, а о наших тенденциях в области театра, которые при правильной рефовской установке должны быть каждому ясны. Это две основные рефовские установки: рефовец - это человек, принимающий активное участие в строительстве социализма на площади культуры, быта и отмененных в данном случае эстетических дисциплин, которые хотя еще остались, но идут уже на вымирание,- это первое. Второе - играющее не меньшую роль - это метод работы и метод построения этой культуры.
   Вопрос об этом методе - не менее существенный вопрос, чем первый, и именно здесь разговоры идут не об общем методе исследования, каковым является марксизм, а именно о частичном методе, о сумме приемов, навыков, способов построения культурной революции и продвижения своих тенденций в массы. В разговоре об этом методе нужно помнить то примечание, которое сделал т. Брик: под приемами мы не понимаем <пропуск в стенограмме>, но метод должен быть наш, нами изобретенный, впервые нами кробуемый. Именно в этом являются отличительные черты рефовца, и эти два момента остаются в силе при освещении любой области нашей культуры. Если мы с этой точки зрения подойдем к оценке театральных явлений, то, взяв в руки пьесу Безыменского "Выстрел", мы должны сказать, что по политическим задачам, по основному желанию принять участие в социалистическом строительстве - это вещь наша, но по методу использования засиженных грибоедовских приемов - это вещь противоположная нам, это вещь невозможная. В данном случае Безыменский ценен для нас. Скажем, у Крученых есть методы обработки материала, но совершенно нет политической, общественной установки, но он <это?> также не подходит нам. Мы можем говорить о политической борьбе, но только комбинация <верной политической установки с правильным методом обработки материала?> может создать настоящую рефовскую вещь. При разговоре об этих установках можно сделать много выводов, которые должны быть распространены не только на театр, но и на основную организационную структуру Рефа, которую мы должны разобрать и <о которой> спорить, на литературную линию Рефа и т. д.
   Возьмем организационную линию. Мы не можем делать то, что делает РАПП, то есть кооперировать <копировать?> партийную организацию,- это уродливая форма проявления РАППа. Если определить, что такое Реф по своей структуре, то это вуз с практическим уклоном. Мы - люди, которые должны обязательно учиться, обязательно защитить ту или иную диссертацию и определять себя на работе. Не учащийся рефовец, не меняющий себя, не овладевающий новыми возможностями - вообще не существует, и для меня единственный способ работы в Рефе - это защищать тот или иной свой метод, тот или иной способ внедрения наших методов на театральном и литературном фронте.
   Вчера т. Тюрин говорил о методе и пропаганде выборкой кампании переходом из дома в дом с той или иной агиткой. Вот если бы т. Тюрин пришел и сказал: "Вот я применил свой метод в этой агитке", то мы бы ему сказали: "Вы, товарищ,- рефовец". Но если бы сказал: "Я только сочувствующий вашим идеям", или "Я жду ваших директив", то здесь самостоятельной инициативы быть не может, и он уже не рефовец с нашей точки зрения. Сейчас в особенности остро стоит вопрос о рефовских кадрах. Основной упор Рефа во все время его существования - это поднятие своей квалификации как людей, прорабатывающих, овладевающих и распространяющих свой рефовский метод, <который> через тот или иной промежуток времени должен стать общим методом влияния и проведения тех или иных кампаний, тех или иных зрительных возможностей в массы.
   Теперь мы должны исходить из общей рефовской установки - раз, и, второе, из наличия театрального имущества, имеющегося в СССР, Здесь можно отметить следующую вещь. Если в прошлом году писали о кризисе репертуара и говорили, что отсутствуют пьесы, то в этом году написано много дряни. Мы видим запрещенных пять-шесть пьес, и нельзя не согласиться, в общем надо считать, что это "Первый кандидат", "Партбилет", "Наталья Тарпова" и др. - совершенно передельные пьесы,
   Я замечаю еще большее обострение борьбы между так называемым массовым театром, под которым я подразумеваю клубы и ТРАМ (я считаю ТРАМ одним из видов клубных театров), и профессиональным театром. Вот эти две системы театра, которые в той или иной комбинации должны быть нами просмотрены, приняты или отвергнуты.
   Переходя к первой группе театра - профессиональный театр,- я считаю, что наша система должна быть полной борьбой с этим театром. Реалистический театр с трудом натаскивает революционные пьесы. "Блокада" по своему приему и методу является старым, психологическим методом бытовизма, который давным-давно по остальным отраслям отвергнут. Единственное исключение можно сделать для Театра Мейерхольда - Мейерхольда до его постановок "Ревизор" и "Лес" можно оставить- как учебную часть для будущего времени. Даже работа над "Командармом". Неприемлемый революционный спектакль, причем нужно рассматривать его систему методов, именно работ<у> использования своего материала , который попадает в театр как агитационная пьеса, как революционный материал, а не эстетический. Здесь сделана попытка, поскольку это допустимо в театральных условиях, базироваться на факте. Эта пьеса поставлена в монтаже театрального действия, точных телеграмм и диаграмм, каких-то кусков хроникальной фильмы и т. д., а затем по существу своему идет к массовому действию, т. е. он <режиссер> рассматривает актера как человека, показывающего свои достижения <больше> в системе гимнастических упражнений, чем в системе каких-нибудь переживаний.
   Театр, начавший с работы на материале близком нам, ввиду перехода на профессиональные рельсы, гибнет и сходит на нет и становится отрицательным театром- это Театр Пролеткульта, который перешел в какое-то отделение Театра Революции.
   На противоположной стороне стоят массовые театры- клубные театры, "Синяя блуза" и сейчас трамовское движение. Прежде всего именно по этой линии мы должны вести всю свою работу. Мы должны разрушить колоссальную , вредную, неправильную номенклатуру. Даже "Синяя блуза" - театр малых форм - заранее хочет эвакуироваться . Если обратим внимание на трамовскую работу, то увидим, что есть попытки со стороны его <ТРАМа> сблизиться с профессиональным театром, что совершенно вредно и неправильно, потому что по своим методам это более культурный и единственный близкий нам театр. Мы должны всяческим образом стараться, чтобы он не переходил в театр зрелищ, а оставался бы театром агитации и воздействия. Основной принцип - это чтобы зритель уносил идею на дом, это основной подход.
   Что же нам делать, какой из этого для себя сделать вывод? Мне кажется,- принять участие в той или иной. клубной работе. Нам нужно идти по линии коренной ломки, используя опыт ТРАМа. Если бы Реф предложил форму его работы, по-трамовски написать и сделать вещь самую клубную и довести до клуба - это программа-максимум, за которую Реф должен взяться в порядке работы. Я с удовольствием дал бы основную идею, мы бы сделали эту работу вместе, и была бы готова пьеса крупного <клубного?> порядка. Прежде всего нужно самостоятельно находить метод создания массовой вещи клубного и трамовского порядка. <Далее в стенограмме неясная запись.> Если мы будем идти с голой идеей, то мы в результате упремся в голое делячество,- ведь вышло же так с работой Третьякова, исходя из правильного положения, что нужно давать факт, не забывая, что самая постановка вопроса об этом факте является революционным методом.
   Особенно правильно подчеркнул Брик: "Не только не безразличен метод, но он равнозначащий с первой нашей основной установкой, потому что по желанию и по возможности строить социализм и строить культуру мы ничем не отличаемся и не должны отличаться от всей остальной работы. О нас будут говорить не по первому пункту, а именно по сумме тех методов, которыми мы проводим новую культуру в массы". Здесь еще нужно сговориться об одном: я думаю, что т. Брик и т. Катанян думали, что мы, рефовцы, ни в коем случае не являемся и не хотим быть единственной непогрешимой революционной организацией в области культуры. Мы являемся одной из организаций на социалистическом секторе наших культурных боев, где у нас имеется союзник РАПП. Это единственный союзник, и мы говорим: "Вы, правильно собирая людей, не умеете дать им метода и преподаете им старые, истасканные методы". В Рефе намечается борьба с конструктивистами, которые говорят, что сумма выражений через стихи - это есть великолепное социалистическое дело. Такие группировки, как конструктивисты, должны получить самый максимальный отпор со стороны Рефа, потому что это политически вредная организация, только притворяющаяся революционной организацией.
   Мы сейчас имеем профессиональные театры, которые пытаются самым слабым образом подтянуться к советской тематике, и с этим театром <этими театрами> мы Должны бороться, делая исключение для новаторского Театра Мейерхольда. По второй линии мы должны внедриться в массовый театр, поддерживая трамовскую работу не <с> помощью переделывания чужих вещей, а в попытке самостоятельного создания клубной пьесы. Вопрос об изобретательности очень важный, и, затрагивая его, придется сказать несколько слов о формализме. Мы, например, боремся с формалистами, но нельзя сказать, что мы боремся с их достижениями. Формальная школа - это школа исследования техники того или иного произведения. Могут быть исключительно разговоры специалистов, которые говорят о технологии; это нужно связать с огромным марксистским методом, но сам по себе метод <исследования техники художественных произведений?> остается до сегодняшнего дня неопороченным. Так что все отдельные взгляды наши на те или иные отдельные мероприятия в области театра и других дисциплин складываются из двух основных моментов: и участие рефовца в социалистическом строительстве и делать революционным методом революцию культуры.
  

Заключительное слово

  
   Во-первых, о клубном театре. В каждом клубе имеется своя группа, которая собственными силами ставит свою собственную клубную пьесу. В Ленинграде имеется десять театров, мы видим, что центральные театры пустуют, они теряют своего зрителя. Клубный театр в нашем представлении это халтура, выродившаяся из местных любительских театров, которые нужно пополнить массовым материалом. Возьмем "Синюю блузу", она в начале своей работы нашла правильный путь, но затем она перешла на профессиональный театр и поэтому потерпела крах. Я считаю, что Реф должен обратить внимание на все участки нашей культурной работы. Например, если бы предложили Родченко собрать фотографический материал, собрать материал монтажного порядка и в порядке обучения нас и поднятия квалификации спорить на материале. То же самое по отношению к клубной пьесе,- мы не должны откладывать, а должны написать, для этого нужно пойти и обосноваться на каком-нибудь предприятии и связаться с ним. Вот эти самые методы культурной работы, являющиеся очень часто общими методами изучения во всем объеме нашей культуры, их мы должны во что бы то ни стало разрешить.
  
  

ВЫСТУПЛЕНИЕ

НА КОНФЕРЕНЦИИ МАПП

8 февраля 1930 года

  
   Товарищи, я заранее знаю, что все те вопросы поэзии, о которых мне хотелось говорить, не уместятся в тот краткий срок, который я имею. Я надеюсь посвятить специальное время для специального разговора с товарищами по вопросу о поэзии, а сегодня выскажу только некоторые отдельные замечания.
   Нужно сказать, что то, что говорил т. Селивановский, в большинстве случаев состоит из весьма спорных положений, но есть и положения бесспорные, только они неверны. (Аплодисменты.) В чем же дело? Прежде всего, говоря о пролетарской литературе и пролетарской поэзии, нельзя не найти заранее специфических особенностей этой пролетарской поэзии, не определить заранее понятие этой пролетарской поэзии, чтобы потом, имея эти основные установки, уже с этой точки зрения критиковать остальные частности. У т. Селивановского нет основных установок. У него есть только правильно или неправильно разбросанные части. Вчера т. Горбов, говоря о сущности прозы, о сущности художественных произведений, сказал, что нет контрреволюционных произведений, потому что каждое наследие можно использовать, так как оно состоит из двух моментов: из объекта и отношения субъекта к объекту. Но есть такие поэтические произведения, где и субъект - дрянь и объект - сволочь. Ведь у нас не может быть только обследовательского подхода, у нас должен быть классово-ведущий подход. Если взять стихотворение Брюсова "Мы натешимся с козой", то тут объект - коза, субъект - декадентский студент, а в общем - дрянь. Или если, например, субъект - буржуй, а объект - пролетарий, и если буржуй бьет пролетария, то это значит - плохое произведение, а если, наоборот, пролетарий бьет буржуя, то это значит - хорошее произведение.
   Тов. Селивановский делает одну ошибку, когда говорит о субъекте, о выражении себя через литературу. Я считаю правильной для нас такую постановку, что мы определяем отношение субъекта к другим субъектам и к объекту как стремление изменить, то есть мы имеем в виду направленность и целевую установку данного произведения. С этой точки зрения мы можем одному поэту простить те или иные его промахи, а у другого поэта, несмотря на поэтическую нагрузку и оснащенность его вещей, те или иные поэтические приемы, весьма действующие на наши чувства, считать неправильными, неверными.
   Вот почему я с острой внимательностью подхожу к произведению того или иного пролетарского писателя: нужно находить те черты, которые отличают его произведение как пролетарское от остальных, и, наоборот, снимать ту шелуху, которая явилась только кудреватым наследием прошлой поэзии и литературы. Из-за отсутствия этой центральной установки и применения ее к практическому анализу сегодняшней поэзии у т. Селивановского есть масса сбивчивых положений.
   Переходя к конструктивизму, он говорит и правильно намекает (эта часть, очевидно, у него совпадает со статьей в "Молодой гвардии") о людях странных профессий, что поэзия этих людей странной профессии рассматривает действительность не так, как нужно, а отвлеченно. Ведь там может быть и нужный нам и вредный субъект. Коренная ошибка конструктивизма состоит в том, что он вместо индустриализма преподносит индустряловщину, что он берет технику вне классовой установки. Если люди сделали такую основную ошибку, продиктованную их существом, можем ли мы их произведения по тем или иным чувствам, эмоциям, которые они вызывают у нас, квалифицировать как нужные, необходимые и достойные произведения? Я утверждаю, что нет, потому что основа их поэзии исходит из того, что по самому существу этой технической интелл

Другие авторы
  • Козырев Михаил Яковлевич
  • Галенковский Яков Андреевич
  • Дон-Аминадо
  • Чюмина Ольга Николаевна
  • Гриневская Изабелла Аркадьевна
  • Цебрикова Мария Константиновна
  • Веселитская Лидия Ивановна
  • Митрофанов С.
  • Фишер Куно
  • Мильтон Джон
  • Другие произведения
  • Рубрук Гийом - Путешествие в Восточные страны Вильгельма де Рубрук в лето Благости 1253
  • Ключевский Василий Осипович - Письма Воронову П. Н.
  • Гиппиус Зинаида Николаевна - Своими путями
  • Витте Сергей Юльевич - Всеподданнейший доклад министра финансов С. Ю. Витте Николаю Ii
  • Страхов Николай Николаевич - Роковой вопрос
  • Айхенвальд Юлий Исаевич - Полежаев
  • Ротчев Александр Гаврилович - Несколько замечаний касательно владычества английской Ост-Индской компании в Индостане
  • Бедный Демьян - Стихотворения, басни, поэмы, повести (1930-1940)
  • Эджуорт Мария - Лиммерийские перчатки
  • Осипович-Новодворский Андрей Осипович - А. Бескина. Осипович
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 537 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа