Главная » Книги

Шулятиков Владимир Михайлович - Совещание расширенной редакции "Пролетария", Страница 12

Шулятиков Владимир Михайлович - Совещание расширенной редакции "Пролетария"


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18

волюционного крыла русских социал-демократов, с эмпириокритицизмом или эмпириомонизмом.
   Когда я, прочитав и перечитав Вашу статью, сказал А. А-чу, что я против ее помещения, тот стал темнее тучи. У нас прямо нависла атмосфера раскола. Вчера мы собрали нашу редакционную тройку в специальное заседание для обсуждения вопроса. Тут нам внезапно пришла на помощь одна глупая выходка в журнале "Neue Zeit". В No 20 неизвестный переводчик поместил там статью Богданова о Махе, причем в предисловии ляпнул, что разногласия Плеханова и Богданова имеют тенденцию среди русских социал-демократов стать фракционным разногласием беков и меков! Этими словами писавший сие предисловие дурак или дура нас сплотил. Мы сразу сошлись на Том, что заявление о нашей нейтральности безусловно необходимо теперь в первом же номере "Пролетария". Это до нельзя соответствовало моему настроению после выхода "Очерков". Заявление составили, единогласно утвердили, завтра оно выходит в No 21 "Пролетария" и посылается Вам.
   Относительно же Вашей статьи решили отложить вопрос о ней, изложив Вам в трех письмах каждого из трех редакторов "Пролетария" все положение дела и ускорив поездку мою и Богданова к Вам.
   Вы, значит, имеете получить письмо и от Ал. Ал. и от третьего редактора {И. Ф. Дубровинского. Ред.}, о коем я Вам писал раньше.
   Мое мнение я считаю необходимым сказать Вам вполне прямо. Некую драку между беками по вопросу о философии я считаю теперь совершенно неизбежной. Но раскалываться из-за этого было бы, по моему, глупо. Мы заключили блок для проведения в рабочей партии определенной тактики. Мы эту тактику вели и ведем до сих пор без разногласий (единственное разногласие было о бойкоте III Думы, но оно, во-1-х, никогда не обострялось между нами даже до намека на раскол; во-2-х, оно не соответствовало разногласию материалистов и махистов, ибо, например, махист Базаров был, как и я, против бойкота и написал об этом большой фельетон в "Пролетарии").
   Мешать делу проведения в рабочей партии тактики революционной социал-демократии ради споров о том, материализм или махизм, было бы, по моему, непростительной глупостью. Мы должны подраться из-за философии так, чтобы "Пролетарий" и беки, как фракция партии, не были этим задеты. И это вполне возможно.
   И Вам следует, по моему, этому помочь. А помочь Вы можете тем, что будете работать в "Пролетарии" по нейтральным (т. е. ничем с философией несвязанным) вопросам литературной критики, публицистики и художественного творчества и т. д. Статью же свою, - если Вы хотите помешать расколу и помочь локализировать новую драку, - Вам бы следовало переделать: все, хоть косвенно связанное с богдановской философией, перенести в другое место. Вам, слава богу, есть где писать помимо "Пролетария". Все, несвязанное с философией Богданова, - а у Вас большая часть статьи с ней не связана - изложить в ряде статей для "Пролетария". Иное поведение с Вашей стороны, т.-е. отказ переделки статьи или отказ сотрудничать в "Пролетарии", поведет, по моему, неизбежно к обострению конфликта среди беков, к затруднению локализации новой драки, к ослаблению насущного, практически и политически необходимого дела революционных социал-демократов в России.
   Таково мое мнение. Я Вам сказал все, что думал, и буду теперь ждать Вашего ответа.
   Ехать к Вам мы хотели сегодня, но оказалось, что пришлось отложить не менее, как на неделю, а может быть на две - на три.
   Жму крепко руку.

Ваш Н. Ленин.

  

2

  

ЛИЧНОЕ АЛ. М -ЧУ

  
   24 марта 1908 г. [Женева]
  
   Дорогой А. М.! Получил Ваше письмо насчет драки моей с махистами. Вполне понимаю и уважаю Ваши чувства и должен сказать, что от питерских друзей получаю нечто подобное, но я убежден глубочайше, что Вы ошибаетесь.
   Вы должны понять и поймете, конечно, что раз человек партии пришел к убеждению в сугубой неправильности и вреде известной проповеди, то он обязан выступить против нее. Я бы не поднял шуму, если бы не убедился безусловно (ив этом убеждаюсь с каждым днем больше по мере ознакомления с первоисточниками мудрости Базарова, Богданова и Ко), что книга их {Сборник статей "Очерки по философии марксизма", 1908 г., СПБ., изд. "Зерно." Ред.} нелепая, вредная, филистерская, поповская вся, от начала до конца, от ветвей до корня, до Маха и Авенариуса. Плеханов всецело прав против них по существу, только не умеет или не хочет или ленится сказать это конкретно, обстоятельно, просто, без излишнего запугивания публики философскими тонкостями. И я во что бы то ни стало скажу это по своему.
   Какое же тут "примирение" может быть, милый А. М.? Помилуйте, об этом смешно и заикаться. Бой абсолютно неизбежен. И партийные люди должны направить свои усилия не на то, чтобы замазывать или откладывать или увертываться, а на то, чтобы практически необходимая партийная работа не страдала. Об этом Вам надо позаботиться, и 9/10 русских беков помогут Вам в этом и большое спасибо скажут.
   Как это сделать? "Нейтральностью"? Нет. Нейтральности в таком вопросе быть не может и не будет. Если можно говорить о ней, то разве в условном смысле: надо отделить всю эту драку от фракции. До сих пор писали "на стороне", вне фракционных изданий, пишите и дальше так. Только таким образом фракция не будет ангажирована, не будет впутана, не будет вынуждена завтра, послезавтра решать, голосовать, т.-е. превращать драку в хроническую, затяжную, безысходную.
   Вот почему я против пускания какой бы то ни было философии в журнал {Речь идет о предполагавшемся А. М. Горьким журнале с сотрудниками-большевиками. Издание журнала не осуществилось. Ред.}. Я знаю, меня за это ругают: хочет рот заткнуть другим, сам еще не разинув рта! Но вы подумайте хладнокровно.
   Журнал с философией No 1 - три статьи Базарова, Богданова, Луначарского против Плеханова. Одна моя статья, где говорится, что "Очерки философии марксизма" = бердяевщина и поповщина.
   Номер 2 - трижды три статьи Богданова, Базарова, Луначарского против Плеханова и Ленина в взвинченном тоне. Одна моя статья, где с другой стороны доказывается, что "Очерки философии марксизма" = поповщина.
   Номер 3 - вой и руготня!
   Я могу написать статей шесть или двенадцать против "Очерков философии марксизма", по статье против каждого автора и каждой стороны их воззрений. Может это так тянуться? Доколе? Не сделает это раскола неизбежным вследствие обострения и озлобления без конца? Не свяжет это фракцию решением: реши же, разберись же, закончи же "дискуссию" вотумом.
   Подумайте об этом хорошенько, если боитесь раскола. Возьмутся ли практики распространять книги с таким "боем"? Не лучше ли иной путь: по старому пишите на стороне, вне фракционных изданий. Подеритесь на стороне, фракция пока подождет. Если есть возможность ослабить неизбежное озлобление, то только так, по моему.
   Вы пишете: меки выиграют от драки. Ошибаетесь, глубоко ошибаетесь, А. М.! Они выиграют, если бековская фракция не отделит себя от философии трех беков. Тогда они выиграют окончательно. А если философская драка будет идти вне фракции, то меки будут окончательно сведены на политику, и тут им смерть.
   Я говорю: отделить драку от фракции. Конечно, на живых людях это отделение сделать трудненько, больненько. Нужно время. Нужны заботливые товарищи. Тут помогут практики, тут должны помочь Вы, - тут "психология", Вам и книги в руки. Я думаю, Вы смогли бы тут много помочь, - если, конечно, по прочтении моей книжки против "Очерков" не впадете против меня в такое же бешенство, в какое я впал против них.
   Подумайте хорошенько насчет журнала и отвечайте мне скорее. Я немного сомневаюсь {Вместе с А. А. Богдановым. Ред.}, стоит ли нам вместе к Вам ехать теперь? Чего тут теребить лишним образом нервы? "Дальние проводы"... а без драки не обойтись. Не лучше ли без длинных переговоров и торжественных и никчемных съездов порешить попроще дело о журнале? Это я Вам только задаю вопросы, чтобы посоветоваться с Вами.
   Большой привет М. Ф. {М. Ф. Андреевой. Ред.}. На Капри я всенепременно приеду и жену постараюсь затащить, только хотелось бы независимо от философской драки это сделать.

Жму крепко руку.

Ваш Ленин.

   P. S. Прилагаю важное сообщение о шпике у Вас.
  

3

  
   16 апреля 1908 г. [Женева]
  
   Дорогой Ал. М.! Получил сегодня Ваше письмо и спешу ответить. Ехать мне бесполезно и вредно: разговаривать с людьми, пустившимися проповедывать соединение научного социализма с религией, я не могу и не буду. Время тетрадок прошло. Спорить нельзя, трепать зря нервы глупо. Надо отделить от партийных (фракционных) дел философию: к этому обязывает и решение б. ц. {Большевистского Центра. Ред.}.
   Я уже послал в печать самое что ни на есть формальное объявление войны {Ленин говорит о своей статье "Марксизм и ревизионизм" (в сборнике "Карл Маркс (1818-1883) к двадцатипятилетию со дня его смерти (1883-1908)". СПБ. 1908 г.). Ред.}. Дипломатии здесь уже нет места,- я, конечно, не в худом смысле говорю о дипломатии, а в хорошем.
   "Хорошая" дипломатия с Вашей стороны, дорогой А. М. (если Вы не уверовали тоже в бога), должна бы состоять в отделении наших общих (т.-е. меня считая в том числе) дел от философии.
   Беседа о других делах кроме философии не выгорит теперь: неестественно выйдет. Впрочем, если действительно эти другие дела, не философские, а "Пролетарий", например, требуют беседы именно теперь именно у Вас, я бы мог приехать (не знаю, найду ли денег: как раз теперь затруднения), но повторяю: только под условием, что о философии и о религии я не говорю.
   А к Вам я непременно собираюсь приехать на свободе, покончив работу, побеседовать.

Жму крепко руку.

Ваш Ленин.

   М. Ф. - не большой привет: она, чай, не за бога, а?
  

Приложение II

ПИСЬМО УЗКОЙ РЕДАКЦИИ "ПРОЛЕТАРИЯ" {*}

  
   {* Письмо редакции "Пролетария" узкого состава предназначалось, повидимому, Для распространения среди членов расширенной редакции "Пролетария".
   Текст письма написан Л. В. Каменевым; Документ сохранился плохо; значительная часть неясных мест расшифровывается по второму варианту этого же документа, написанному Г. Е. Зиновьевым (Архив ИМЭЛ NoNo 36755-36756). Ред.}
  
   [Февраль - март 1909 г.]
  
   Уважаемые товарищи!
   Прилагая при сем протокол заседания редакции от [13] февраля с. г. {Этого протокола в архиве ИМЭЛ не имеется. Ред.} и текст статьи т. Марата (другая статья напечатана в No 42 "Пролетария" после того, как предназначавшаяся к печати статья т. Марата была взята автором обратно) {См. примечание 42. Ред.}, а также и протест члена Большевистского Центра т. Максимова, редакция "Пролетария" считает нужным осведомить Вас о воем ходе этого дела.
   Ответственный товарищ А. Луначарский выступает в легальной литературе с политической статьей и при этом, пытаясь поставить себя под защиту признанных вождей научного социализма - Каутского и Бебеля, [под] ви[дом] [большевизма преподносит читающей публике [пропо]ве[дь] [богостроительства, "новых облачений" социализма и т. п. [Луначарский] как будто со специальной целью сыграть на руку нашим политическим противникам - меньшевикам - интерпретирует основную большевистскую идею о демократической диктатуре пролетариата и крестьянства в нашей революции, предполагает приспособление научного социализма к крестьянской массе, облачение его в новую форму - более "высокую", передачу его "чудными формулами" богостроительства. Худшей карикатуры на большевизм не рисовали и злейшие враги его, и это, конечно, то, что нужно и чего ждут с нетерпением Плеханов, Мартов и Ко.
   Немедленное отречение от такого пасквиля на большевизм, немедленное отгорожение себя от таких издевательств над научным социализмом было прямой политической обязанностью "Пролетария", именно как. идейного выразителя большевизма. По вполне понятным причинам редакция "Пролетария" не могла переложить этой задачи отречения от подобной интерпретации основной политической идеи большевизма на какую либо другую коллегию или на какой-либо другой орган (например, на легальные сборники). По единогласному мнению редакции это была именно ее задача. Представитель "оппозиции" в редакции, т. Марат, не только был согласен в этом с остальными членами редакции, но и представил собственный проект статьи, в которой выступал в защиту большевизма от воззрений т. Луначарского еще более резко, чем автор первой (ныне напечатанной) статьи.
   Таким образом в редакции было полное единогласие и по вопросу о самой необходимости выступления именно "Пролетария" и о характере выступления. Этим единогласием достигалась, казалось, возможность предотвратить как дискредитированье фракции самим Луначарским, [так и] наш [ими] противниками по поводу выступления Лун[ачарского].
   К этому надо добавить [что вопрос о] философском ["нейтрализме", т. е. недопустимости всякой полемики по философским вопросам на страницах нелегальной, печати, в данном случае не вызывал никаких сомнений ни у одного члена редакции. Все ее члены были согласны насчет политического значения вопросов, поставленных статьей Луначарского, и насчет того, что, задевая вопросы религии, она совершенно обходила и не задевала вопросов философии. Насчет же религии и ее проповеди у редакции "Пролетария" никогда не было двух мнений, и невозможность "нейтрализма" в этой области не только подтверждается передовицей No 28 "Пролетария" {Речь идет о статье "С партией или без партии", помещенной в виде передовой в No 28 "Пролетария" от 15 (2) апреля 1908 г. Эта статья, касаясь выступления с.-д. депутата Белоусова по вопросу об ассигновании денег на содержание синода, вскрывает неправильность его заявления о том, что якобы социал-демократия считает религию "частным делом каждого отдельного человека". "Мы требуем от современного государства, говорится в статье, чтобы религия была по отношению к нему частным делом, но мы не должны забывать, что партия с.-д, не есть принудительный, а добровольный, идейный союз. Для этого союза религия не частное дело, а подлый опиум народа, продаваемый оптом и в розницу казенными попами и профессорами для отупления рабочих масс. Для нас, как для партии, религия - враг, и тем социал-демократам, которые не исполняют по мере сил своего партийного долга борьбы с этим врагом, едва ли ужиться в нашей партии". Ред.}, но и не оспаривается т. Максимовым в его протесте.
   Однако при всех этих условиях сделать шаг, диктующийся насущными политическими интересами большевиков, как политического течения, оказалось не так просто.
   Нашлись товарищи, которые попытались помешать этому шагу осуществиться. И мешая единственному регулярному органу большевиков осуществлять свою политическую обязанность, эти товарищи не остановились перед самыми крайними мерами, вряд ли допустимыми в нормально функционирующей организации.
   Тов. Максимов, явившись на заседание редакции, где должен был обсуждаться текст статьи т. Марата, заявил, как Вы можете усмотреть и из протокола, что он и его друзья устроят раскол во фракции, если будет помещена какая бы то ни было статья на эту тему. Прикрываясь постановленн[ой] Большевистским Центром нейтральностью в философских вопросах, он распространил эту нейтральность на компрометирующую попытку, связать основы политического большевизма с религиозной проповедью определенных товарищей.
   Так, для всех сомневающихся и не понимающих истинного положения [дела теперь с полной ясностью обнаружено, что для кружка [лиц, вот уже около] года занимающихся исключительно подрывом нашей фракции и никакой партийной работы не исполняющих, на первом плане стоят интересы для большевизма, как политического течения, - посторонние и внешние. Этим с наглядностью показана действительная подоплека той раскольничьей склоки, которая ведется за границей некоторыми товарищами: если вы треплете кого-либо из богостроителей, мы устроим раскол - так прямо говорят нашей фракции. И прав был т. Марат, характеризовавший такое положение, как кабалу большевистской фракции у товарищей, ставящих на первое место интересы своего философского кружка.
   Кружок этот пользуется самыми непозволительными средствами, доходя до угроз расколом, и этим именно методом т. Максимов в данном случае терроризировал т. Марата настолько, что тот заявил: если вы, редакция, поместите мою же, Марата, статью, - я, Марат, выйду из редакции. При этом же т. Марат заявлял, что доводами т. Максимова он ничуть не поколеблен в своем убеждении, что постановление о "нейтральности" никакого отношения к данному случаю не имеет.
   Таким образом, благодаря недопустимой на наш взгляд и, надеемся, на взгляд каждого члена фракции, дорожащего ее единством, раскольничьей тактике т. Максимова, газета наша была поставлена в неслыханное положение. Политический орган хотели поставить в положение, когда он не может защищать политических позиций представляемой им фракции от компрометированья их людьми, удаляющимися 6т научного социализма. При этих условиях наше вынужденное [молчание] обозначало бы не что иное, как предоставление возможности] [Мартовым] и Данам смешивать в одну кучу ди[ктатуру] [пролетариата] и крестьянства с богостроительством и критикой "сухой" догмы марксизма.
   Сознавая все эти последствия, но поставленные перед прямой угрозой раскола и выхода из редакции представителя политической оппозиции т. Марата, присутствовавшие на собрании два представителя политической линии "Пролетария" - тт. Григорий и Градов, - согласились отложить напечатание Статьи до опроса всех товарищей из Большевистского Центра.
   Главным мотивом того, что эти товарищи сознательно пошли на этот политически вредный и открывавший нападкам врагов наш орган шаг, была невозможность противопоставить тому толкованию "нейтрализма", которое давал Максимов, свое единственно-понятное толкование, которое заключалось в ограничении его вопросами чисто философскими. Им казалось, что для этого толкования у них нет формальной почвы в постановлениях редакции Большевистского Центра. А при таком положении дел не уступить т. Максимову, - значило, конечно, дать ему возможность в подготовляемом им расколе опереться на формальные зацепки и тем позволить ему опять существо разногласий засорить формалистической дрязгой и на ней попытаться сосредоточить внимание товарищей. Ознакомленный на следующий день [с] постановлением редакции (прилагаемым протоколом), Ленин внес в редакцию протест и потребовал пересмотра, [опи]раясь на то: 1) что толкование "нейтральности" т. Максимовым определялось] смыслом и буквой принятой еще летом 1907 [г.] резолюции, говорящей прямо о борьбе с религией и 2) что [допустимость] каких-либо споров о возможности помещения [статьи против Луначарского] исключается текстом передовицы No 28, [в которой] имеется такая фраза: "Для нас, [как для партии, религия - враг], и тем социал-демократам, которые [не исполняют по мере сил] своего партийного долга борьбы с этим врагом, едва ли ужиться в нашей партии" {Расшифровано по тексту статьи "С партией или без партии" в No 28 "Пролетария". Ред.}.
   На собранном заседании редакции т. Ленин настаивал, что, поддаваясь угрозам т. Максимова, редакция нарушила свои политические обязанности, прервала диктуемую резолюцией (1), начатую уже No 28-ым работу борьбы с религией (2) и что препятствия, чинимые этой работе, имели бы своим логическим последствием продолжение этой необходимой работы вне "Пролетария" с объяснением того, почему эта составная часть политической работы большевизма не может производиться на его страницах.
   Редакция, ознакомившаяся лишь на этом заседании с упомянутой резолюцией, убедилась: 1) что для формального протеста нет у т. Максимова никаких поводов и попрежнему убежденная, что 2) методы угрозы расколом {Дальше в подлиннике зачеркнуто; "По такому поводу". Ред.} недопустимы и 3) считаясь с тем, что отдельное выступление какого бы то ни было члена редакции с личным протестом против компрометирующей большевизм статьи т. Луначарского поставило бы редакцию в неслыханное положение, приня[ла] [сл]ед[ующую] резолюцию {Дальше текст отсутствует. Ред.}...
  

Приложение III

  

ПИСЬМО РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ "ПРОЛЕТАРИЯ" {*}

  
   {* Письмо представляет собой печатный листок, выпущенный расширенной редакцией "Пролетария" перед Совещанием. Листок восстанавливает ряд фактов из истории организации впередовской школы, искаженных А. А. Богдановым в его устных и письменных выступлениях. Ред.}
  

ТОЛЬКО ДЛЯ ЧЛЕНОВ Р.С.-Д.Р.П., СЧИТАЮЩИХ СЕБЯ СТОРОННИКАМИ БОЛЬШЕВИСТСКОГО ТЕЧЕНИЯ В ПАРТИИ

  
   [Май 1909 г.]
  
   Товарищи!
   В некоторых большевистских организациях усиленно дебатируется вопрос об устройстве партийной школы за границей вообще и в особенности вопрос об устройстве школы в NN {На острове Капри. Ред.}, согласно плану группы товарищей там проживающих и некоторых товарищей, их начинание поддерживающих. К вопросу о школе стараниями нескольких заинтересованных в этом товарищей прилипло столько легенд и искажений истины, что мы видим себя вынужденными изложить здесь со всей подробностью прежде всего чисто-фактическую сторону вопроса и осветить организационное его значение, оставляя другие стороны вопроса до решения еще более полного собрания нашей коллегии, которое предстоит в скором будущем.
   Первое обвинение, которое выдвигается против нас некоторыми представителями "оппозиции", заключается в том, что мы якобы тормозили столь хорошее начинание, как создание партийной школы для рабочих. Это обвинение не имеет под собой никакой фактической почвы. Мы не тормозили и не могли тормозить устройства школы в NN уже по одному тому, что абсолютно ничего не знали о планах устройства ее до того момента, как получили от Московского Комитета его резолюцию По поводу школы, принятую им в ответ на полученное от инициаторов предложение {См. примечание 48. Ред.}. Нашей коллегии, - являющейся демократически избранным идейным представительством всех большевиков, - остались абсолютно неизвестными все планы инициаторов партийной школы. К нам не только не обратились за утверждением школы, нас не только не пригласили к участию в этой школе, но от нас утаили весь вопрос. Группа товарищей - и в числе ее один из членов нашей коллегии, находящийся к ней в оппозиции (т. Максимов), - обратилась к большевистским организациям в России, помимо нас, не уведомив об этом наш идейный центр. В первый раз за все время деятельности нашей коллегии имеет место такой дезорганизаторский шаг. И дело тут, конечно, не в одной формальной стороне вопроса. Организаторы школы, делая этот шаг, действовали формально безусловно неправильно. Они не могли не сознавать, что за него с формальной стороны их осудят все большевики, которые о нем узнают. И они могли итти на это, очевидно, только потому, что в основе их действий лежали какие-нибудь идейно-политические интересы...
   О будущей особой идейной физиономии своей школы инициаторы не сказали ни слова тем, к кому они обращались в России. От последних скрыто существо дела, которое потоплено в общих фразах и в словесном предоставлении контроля местным организациям, которые, как ясно каждому, не смогут его фактически осуществлять на расстоянии нескольких тысяч верст.
   В действительности контролировать школу, находящуюся за границей (да еще в NN), из Москвы, Петербурга, Кинешмы и т. д. не удастся. Даже, если бы инициаторы школы предоставили самые широкие права местным организациям, эти права останутся только на бумаге. Защитники предложения инициаторов школы в Москве и др. местах изображают дело так, что и лекторы будут назначаться-де самими рабочими и лекции выбираться ими же и т. д. Правда, в тех письменных заявлениях инициаторов школы, которые нам пришлось видеть, согласия на это не выражено. Но если бы на словах это согласие и было дано, на деле оно никогда не осуществится. Если имеют свое основание заявления о невозможности практического руководства русскими делами из-за границы, то не менее ясно, что фактически руководить делом, находящимся за границей, не может местная организация в России, занятая своим делом в том или другом городе. Для того и существуют центральные организации, чтобы руководить общим делом, имеющим значение не для одного только города. Для того, в частности, существует и у нас, большевиков, идейный центр за границей - редакция "Пролетария" - чтобы выполнять для большевиков ту общую работу, которую сейчас приходится выполнять за границей: издание газеты, организация большевистских школ, кружков и пр. И желание инициаторов школы - во что бы то ни стало обойти нашу коллегию - приходится рассматривать, как желание избегнуть фактического контроля.
   Совершенно неверно заявление товарища Максимова в его обращении к большевикам в России, - сообщение это, кстати сказать, он тоже скрыл от коллегии, и о нем мы узнали только от местных организаций, {Последствия, вытекающие из этого нового анти-коллегиального шага, рассмотрит следующее, более полное, собрание коллегии.} - будто нашей коллегии организаторами школы было предложено взять на себя руководство школой, и будто только вследствие нашей медлительности и оттяжек инициаторы обошли большевистскую коллегию.
   Мы вынуждены констатировать, что это заявление есть прямое уклонение от истины. Повторяем, нам осталось совершенно неизвестным все дело. То, что т. Максимов в своем письме к большевикам рассказывает о передаче первого письма инициаторов школы в редакцию "Пролетария", - неверно. Это письмо было простой корреспонденцией, переданной секретарю редакции в числе других материалов для помещения в газете, и заключало в себе академическое лишь предложение обсудить в местных организациях вопрос о нужности или ненужности партийных школ. Ни о средствах, ни о месте, ни о лицах, уже состоящих в числе инициаторов, в корреспонденции этой не говорилось ни слова. Вообще никакого конкретного плана школы письмо не содержало. На этом письме имелась только пометка о том, что "письмо это исходит от одного из товарищей-рабочих", и не было указаний относительно других инициаторов школы, имена которых могли бы дать представление о будущем идейном характере школы и организационном ее значении. В нем ничего не говорилось о тех денежных средствах, которые - как теперь оказывается имеются в распоряжении инициаторов. В нем не было ни намека на предложение нашей коллегии взять на себя руководство школой, или даже только принять в ней участие. Ни один из редакторов "Пролетария" не получил и личного приглашения участвовать в школе. Письмо это не было напечатано нами только потому, что оно носило такой неопределенный характер. Прибавим еще, что на напечатании его не настаивал ни один из членов редакции и что при передаче письма в редакцию никто из причастных к организации школы не пояснил и устно, кто инициаторы школы, где она будет помещаться и т. д.
   Предложение об устройстве школы со стороны женевского кружка действительно было. План не осуществился, ввиду несерьезности постановки дела и за неимением нужных средств (100 фр., предложенных на такое дело, являются смехотворной суммой). Но весь этот инцидент не имеет никакого отношения к нынешним разговорам о школе в NN. Женевцы ставили в то время вопрос только об урегулировании пропаганды в Женеве, не имея в виду специальной посылки учеников из России. Они ничего не сообщали о суммах, имеющихся теперь у инициаторов новой школы. И в ту пору они встретили полное внимание со стороны редакции, которая единодушно выразила желание помочь начинанию. И если тогда ничего из этого не вышло, то не по вине редакции. Не удалось создать школы для Женевы благодаря недостаточной деловитости женевского кружка и благодаря тому, что редакция выехала из Женевы. Упреки, посылаемые т. Максимовым (в его письме) нашей коллегии, в пассивном отношении к делу пропаганды за границей, в торможении и пр. - совершенно неосновательны. На самом деле все, что позволяли силы и средства, наша коллегия делала за границей, и не мало работников послано вами за этот год в Россию на работу. Члены редакции выступали также систематически с лекциями и рефератами на партийные темы в разных городах. Кроме работы по газете "Пролетарий", наша редакция фактически выполняла почти всю работу по изданию Ц. О. нашей партии ("Социальдемократа"). Если бы расширенной редакции были предложены те денежные средства, которые, очевидно, имеются у инициаторов школы на это дело, - школа нами была бы коллегиальным путем немедленно поставлена, и, вместо разговоров и споров о школе, мы давно имели бы уже партийным путем поставленную школу. Отказ в этом мог произойти только по причинам, с интересами пропаганды и помощи местным рабочим, желающим учиться, очевидно, ничего общего не имеющим. Это могло осуществиться только в том случае, если бы инициаторы школы не преследовали особых групповых идейных и организационных целей. Инициаторы школы настаивают на создании новой самостоятельной группы. Судите сами, товарищи, насколько это может содействовать единству наших рядов. Не забудьте, что даже при самых лучших, желаниях со стороны "оппозиции" обособленное существование имеет свою собственную логику: непосредственные сношения с Россией, посылка людей по своему усмотрению и пр. и т. п., все это объективно означает создание второй организации, все это подрывает единство. Дробление сил вредно за границей так же, как в России. Оно - преступно, когда делается без достаточных оснований. Какие же основания могли быть у инициаторов школы, если считать за факт, что они не хотят создания нового центра, что они стремятся к единству большевистской работы?
   Скажем еще несколько слов об организационной стороне вопроса. Вопреки общепризнанным среди большевиков организационным принципам, некоторые товарищи утверждают, что нет ничего ненормального в обращении особой группы большевиков к местным организациям помимо идейного центра и в утверждении партийной школы отдельными организациями на местах. В подкрепление последнего указывают, что ведь и за газету "Пролетарий" ответственность несут-де только два местных комитета. Это - неверно фактически, и товарищи не могут этого не знать. Расширенная редакция "Пролетария" выбрана на Лондонском съезде всеми делегатами-большевиками, а не является свободной безответственной группой, как инициаторы школы. Газета "Пролетарий" проводит ту линию, которая намечена большевиками на Лондонском съезде. Ее идейная физиономия известна всем. Она не скрывает своей идейно-политической физиономии. Газета "Пролетарий" фактически издается расширенной редакцией по поручению всех русских большевиков, а не только Московского и Петербургского комитетов. Между тем как группа, основывающая школу, не только не выбрана всеми большевиками, но действует помимо и против выбранной большевистской редакции. Разумеется, тот или иной комитет, сочувствующий "оппозиции", формально имеет право дать школе свое утверждение. Но как это отразится на нашем организационном единстве, будет ли это способствовать нормальному изжитию тех идейных расхождений, которые наметились в наших рядах, или, наоборот, будет этому препятствовать - вот те вопросы, которые не могли не стоять и перед инициаторами школы. Формально, конечно, и "Пролетарий" утвержден местными комитетами. Но это утверждение происходило в момент, когда по существу дела большевики складывались, как особая идейно-политическая фракция в партии и основывали газету этой фракции. И теперь, когда некоторые товарищи так усердно добиваются утверждения школы именно местными комитетами, поневоле приходится ставить им вопрос: а как по существу-то дела, что же имеем мы перед собой - тоже стремление сложиться как новая особая идейно-политическая фракция?
   Инициаторы школы сознательно избрали путь обособленности.
   Всем опытным товарищам должно быть ясно, что так действуют не спроста, что такое организационное обособление предпринимается обычно лишь тогда, когда нет желания работать вместе. Всем товарищам должно быть ясно, что школа, устраиваемая на таких началах, есть не что иное, как организационное оформление нового центра. Будет ли такой новый центр содействовать единству большевиков - об этом пусть судят товарищи на местах. И пусть те, кто единства большевиков хочет, потребует от инициаторов школы коллегиальной постановки дела, т. е.: обращения к Ц. К., если они хотят школы общепартийной (каковая имеется, например, у немецких товарищей и находится под руководством их Ц. К.), или - к расширенной большевистской редакции, если они хотят школы только для большевиков.
   Мы понимаем, насколько товарищи на местах заинтересованы в солидной постановке партийной школы за границей, чтобы получать помощь в практической работе. Правильной и коллегиальной постановке этого дела мы поможем во всяком случае. На это мы уделим все то количество средств и сил, которое позволяет положение нашей организации. И мы надеемся на всестороннюю поддержку товарищей-большевиков в этом деле.
  

С товарищеским приветом

  
   Редакция газеты "Пролетарий" (в расширенном составе).
  

Приложение IV

В. И. Ленин

  

ИЗВЕЩЕНИЕ О СОВЕЩАНИИ РАСШИРЕННОЙ РЕДАКЦИИ "ПРОЛЕТАРИЯ" {*}

  
   {* Сочинения, т. XIV, стр. 89-95. Ред.}
  
   [16 (3) июля 1909 г.]
  
   Ниже читатели найдут текст резолюций, принятых на последнем Совещании расширенной редакции "Пролетария". Состав Совещания был следующий: 4 члена редакции "Пролетария", 3 представителя большевиков, работающих в местных организациях, - Петербургской и областной Московской (центральная Россия) и Уральской, - и 5 членов Центрального Комитета - большевики.
   Дебаты, развернувшиеся на Совещании, имеют, несомненно, крупное обще-партийное значение. Они придали большую определенность и, до известной степени, законченность той политической линии, которую систематически проводит за последнее время руководящий орган большевистской фракции и которая среди известной части товарищей, считающих себя большевиками, вызывает за последнее время не мало нападок. Необходимое объяснение произошло на Совещании, на котором оппозиция была представлена двумя товарищами.
   В виду всего этого, редакция "Пролетария" приложит все усилия, чтобы изготовить и издать возможно более полные протоколы Совещания. В настоящем же извещении мы хотим коснуться лишь тех пунктов, которые при известном толковании могут вызвать - и вызывают уже среди заграничных товарищей - недоразумения. Пространные и достаточно определенные резолюции Совещания говорят, в сущности, сами, за себя; протоколы Совещания дадут достаточно материала для исчерпывающего понимания резолюций в целом. Задача настоящего извещения - дать указания, касающиеся, главным образом, внутри-фракционного значения принятых постановлений и резолюций.
   Начнем с резолюции "Об отзовизме и ультиматизме".
   Что касается части резолюции, направленной непосредственно против отзовизма, то она, по существу, не встретила крупных возражений со стороны представителей оппозиции на Совещании. Оба представителя последней признавали, что отзовизм, поскольку он складывается в определенное течение, все больше отходит от социал-демократии, что некоторые представители отзовизма, в частности его признанный вождь, товарищ Ст., успели приобрести даже "некоторый налет анархизма". Борьба упорная и систематическая с, отзовизмом, как течением, единогласно признавалась на Совещании необходимой. Иное дело ультиматизм.
   Оба представителя оппозиции на Совещании называли себя ультиматистами. И оба они, в письменном заявлении, поданном при голосовании резолюции, заявляли, что они - ультиматисты, что резолюция предлагает отмежевываться от ультиматизма, что для них это означало бы отмежеваться от самих себя, под чем они подписаться не могут. Впоследствии, когда еще некоторые резолюции были приняты против голосов оппозиции, два представителя последней письменно заявили, что они считают резолюции Совещания незаконными, что, принимая их, Совещание провозглашает раскол фракции, что подчиняться им и проводить их в жизнь они не будут. На этом инциденте мы остановимся в дальнейшем изложений подробнее, потому что он формально завершил собой откол одного из представителей оппозиции, товарища Максимова, от расширенной редакции "Пролетария". Здесь же мы хотим подойти к нему с другой стороны.
   При оценке ультиматизма, как, впрочем, и при оценке того последовательного ультиматизма, имя которому - отзовизм, приходится, к сожалению, иметь дело не столько с писанием, сколько с преданием. Ни ультиматизм, ни отзовизм не получили до сих пор своего выражения в сколько-нибудь цельной "платформе". И приходится брать ультиматизм в его единственно-конкретном выражении - в требовании предъявить думской социал-демократической фракции ультиматум быть строго партийной и подчиняться всем директивам партийных центров, или отказаться от депутатских полномочий. Но утверждать, что такая характеристика ультиматизма вполне верна и точна, как оказывается, нельзя. И вот почему. Товарищ Марат, один из двух ультиматистов, принимавших участие в Совещании, заявил, что эта характеристика к нему не подходит. Он, товарищ Марат, признает, что деятельность социал-демократической думской фракции за последнее время значительно улучшается и что он и не думает предъявлять ей ультиматум теперь же, немедленно. Он только находит, что партия должна давить на думскую фракцию всеми средствами, вплоть до предъявления ей вышеизложенного ультиматума.
   С такими ультиматистами сожительство внутри одной фракции, конечно, возможно. Такой ультиматист должен сводить свой ультиматизм на-нет по мере того, как деятельность думской фракции улучшается. Такой ультиматизм не исключает, а, напротив, подразумевает длительную работу партии с думской фракцией и над фракцией, длительную и упорную работу партии в смысле умелого использования думской деятельности для нужд агитации и организации. Раз в деятельности фракции наметилась ясно тенденция к улучшению, то нужно, следовательно, дальше упорно и настойчиво работать в том же направлении. Ультиматизм тем самым потеряет постепенно свой объективный смысл. По отношению к таким ультиматистам-большевикам не может быть и речи о расколе. По отношению к ним едва ли уместно и то отмежевание, о котором идет речь в резолюции "Об отзовизме и ультиматизме" и в резолюции "Задачи большевиков в Партии". Такой ультиматизм - просто-напросто оттенок в постановке и решений определенного практического вопроса; сколько-нибудь заметного принципиального разногласия здесь нет.
   Ультиматизм, от которого резолюция находит необходимым отмежевать большевизм, как идейное течение в партии, - явление иного рода. Этот ультиматизм - а он, несомненно, в наличности имеется - исключает длительную работу партии и ее центров над думской фракцией, исключает длительную, терпеливую работу партии среди рабочих в смысле умелого использования богатого агитационного материала, даваемого III Думой. Этот ультиматизм исключает положительную, творческую работу партии над думской фракцией. Единственное орудие такого ультиматизма - это его ультиматум, который партия должна повесить над головой своей думской фракции, как Дамоклов меч, и который должен заменить собой для Р.С.-Д.Р.П. весь тот опыт действительно революционного использования парламентаризма, который западно-европейская социал-демократия копила ценою упорной, длительной выучки. Отмежевать такой ультиматизм от отзовизма - невозможно. Общим им духом авантюризма они связаны нераздельно. И как от одного, так и от другого одинаково должен отмежеваться большевизм, как революционное течение в российской социал-демократии.
   Но что понимаем мы, что понимало Совещание под этим "отмежеванием"? Имеются ли хоть какие-нибудь данные утверждать, что Совещание провозгласило раскол большевистской фракции, как хотят уверить нас (некоторые представители оппозиции? Таких данных нет. Совещание заявило своими резолюциями: в большевистской фракции намечаются течения, которые противоречат большевизму с его определенной тактической физиономией. Большевизм представлен у нас большевистской фракцией партии. Фракция же не есть партия. Партия может заключать целую гамму оттенков, из которых крайние могут даже резко противоречить друг другу. В германской партии, рядом с ярко-революционным крылом Каутского, мы видим архиревизионистское крыло Бернштейна. Не то - фракция. В партии фракция есть группа единомышленников, составившаяся с целью влиять, прежде всего, на партию в определенном направлении, с целью проводить в партии в возможно более чистом виде свои принципы. Для этого необходимо действительное единомыслие. Это различие требований, предъявляемых нами к единству партии и к единству фракции, должен понять всякий, кто хочет уяснить себе истинное положение вопроса о внутренних трениях в большевистской фракции, Совещание нч провозглашало раскола фракции. В глубокую ошибку впали бы те местные работники, которые поняли бы резолюции Совещания как призыв изгонять из организаций настроенных отзовистски рабочих или, тем более, колоть немедленно организации там, где имеются отзовистские элементы. Самым решительным образом предостерегаем мы местных работников от подобных шагов. Отзовизма, как оформившегося, самостоятельного течения, среди рабочей массы нет. Попытки отзовистов самоопределиться, договорить до конца фатально приводят к синдикализму, к анархизму. Сколько-нибудь последовательные сторонники последних течений сами себя исключают И из фракции и из партии. Относить сюда те, может быть, и обширные группы рабочих, которые настроены отзовистски, было бы нелепостью. Отзовизм этого рода есть, главным образом, продукт неосведомленности о деятельности думской фракции. Самое подходящее орудие борьбы с таким отзовизмом - это широкое и полное осведомление рабочих о деятельности фракции, с одной стороны, и предоставление рабочим способов общаться с фракцией и воздействовать на нее, - с другой. Для того, чтобы в значительной степени подорвать отзовистское настроение в Петербурге, достаточно было, например, ряда собеседований товарищей думских депутатов с петербургскими рабочими. Все усилия, таким образом, должны быть направлены к тому, чтобы избежать организационного раскола с отзовистами. Сколько-нибудь настойчивая и последовательная идейная борьба с отзовизмом и родственным ему синдикализмом скоро сделает всякие разговоры об организационном расколе совершенно праздными и в худшем случае приведет к единоличным и групповым отколам отзовистов от большевистской фракции и от партии.
   Именно так обстояло дело, в частности, и в Совещании расширенной редакции "Пролетария". Ультиматизм товарища Максимова оказался совершенно непримиримым с позицией большевизма, еще раз формулированной Совещанием. После того, как были приняты основные принципиальные резолюции, он заявил, что считает их незаконными, несмотря на то, что они были приняты десятью голосами против двух, а некоторые - против одного (Максимова) при одном воздержавшемся (например, резолюция "Об отзовизме и ультиматизме" в целом). Тогда Совещание вынесло резолюцию, что оно снимает с себя всякую ответственность за все политические шаги товарища Максимова. Дело ясно: раз т. Максимов решительно отвергает все принципиальные резолюции, принимаемые столь подавляющим большинством Совещания, то он должен понять, что между ним и Совещанием нет того единомыслия, которое есть элементарное

Другие авторы
  • Толстой Илья Львович
  • Лазарев-Грузинский Александр Семенович
  • Чуевский Василий П.
  • Лобанов Михаил Евстафьевич
  • Ясинский Иероним Иеронимович
  • Герасимов Михаил Прокофьевич
  • Григорьев Аполлон Александрович
  • Оредеж Иван
  • Воейков Александр Федорович
  • Вельяшев-Волынцев Дмитрий Иванович
  • Другие произведения
  • Одоевский Владимир Федорович - Катя, или история воспитанницы
  • Трофимов Владимир Васильевич - Стихотворения
  • Филдинг Генри - История Тома Джонса, найденыша. Части 15 - 18
  • Бестужев Николай Александрович - Шлиссельбургская станция
  • Толстой Лев Николаевич - И. Ф. Анненский. Власть тьмы
  • Модзалевский Лев Николаевич - Стихотворения
  • Сельский С. - Не гляди, отойди...
  • Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Еврейский погром
  • Горбунов Иван Федорович - Громом убило
  • Ковалевский Егор Петрович - Проект торговли России с Египтом и берегами Чермного моря, составленный Е. П. Ковалевским
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 446 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа