ть с Вами в посту, когда я буду по делам в Москве, а теперь неожиданно пришлось испытать удовольствие перекинуться несколькими словами письменно <...> Мы отлично знали о новой редакции и ждали, что нам пришлют ее из Москвы, но, видя, что время уходит, мы решили поставить пьесу по первой редакции <...> Я буду в Москве в конце февраля или в самом начале марта и с наслаждением возьму из Ваших собственных рук отдельный оттиск "Иванова"" (ГБЛ).
"Иванов" шел в Харькове. См. примечания к письму 624.
Середина февраля 1889 г. Москва.
А. А. Суворин ответил 17 февраля 1889 г.: "Вы иронизируете над Ашиновым и над вышучиванием Миклухо-Макландии. Не забудьте, однако, что сходства между двумя предприятиями мало: Миклуха тащил русских поселенцев в дикий край и лихорадочный климат, точно ближе и переехать было некуда. Абиссинская же затея имела целью вовсе не колонизирование страны, для нас и далекой и странной и по климату и по населению, а только приобретение опорного пункта на Бабельмандебском проливе <...> через который мы могли бы ходить в Абиссинию, как через открытую дверь. Вот разница и причина различного отношения к ученому профессору и неучу казаку. Неужели Ашинов колонизатор? <...> За "Стоглав" серьезно благодарен, но не всё сделаю, как Вы пишете. Я не хотел бы делать его слишком литературным" (ГБЛ).
15 или 16 февраля 1889 г. Москва.
17 февраля 1889 г. П. М. Свободин записал в дневнике: "Получено письмо Чехова (2-е)" (Театральная библиотека имени А. В. Луначарского. Ленинград). Свободин ответил письмом без даты: "И все эти Ваши предположения, что "Иванов" в утрен<ние> представления давал по 14 р. 43 коп,- неосновательны. Вот что придется Вам заполучить:
С 1-го представления - 186 р.
- 2-го представления
- 260 р.
- 3, 4 и 5 приблизительно около - 480 р.
Да за 2 представления "Медведя" - 68 р.
Итого 994 р.
а вовсе не 400-500, как Вы пишете" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 191).
Начало марта 1889 г. Москва.
Упомянуто в письме Д. В. Кирина к Чехову от 5 марта 1889 г.: "Благодаря Вашей карточке я был приветливо встречен Курепиным и мое предложение было принято им без оговорок, охотно, по-видимому" (ГБЛ).
Начало марта 1889 г. Москва.
Упомянуто в письме Д. В. Кирина Чехову от 12 января 1890 г.: "...в прошлом году Вы, между прочим, дали мне письмо к А. Я. Липскерову, прося его дать мне местечко в "Новостях дня"". (ГБЛ).
351. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
15 или 16 марта 1889 г. Москва.
Вл. И. Немирович-Данченко ответил (возможно, на оставленную записку) 16 марта 1889 г.: "Досадно мне было вот как, Антон Павлович, что Вы не застали меня дома. Спасибо за "Иванова"" (ГБЛ).
Между 20 и 27 марта 1889 г. Москва,
А. И. Суворина ответила 27 марта 1889 г.: "Благодарю Вас, Антон Павлович, за Ваше милое письмо и за желание исполнить мою просьбу..." (ГБЛ).
20-е числа марта 1889 г. Москва.
A. А. Суворин ответил 30 марта 1889 г.: "Счастливый юноша, уезжающий 11-го апреля на юг на целое лето, посылаю Вам счет из Книжного магазина. Из него Вы увидите, что публика едва ли не согласилась держать Вас на сугубо великом посту. Мы принимаем некоторые меры, но на крайние пока не решаемся <...>
Куда Вы едете? Я сам еду на Святой" (ГБЛ).
354. Вл. И. НЕМИРОВИЧУ-ДАНЧЕНКО
Телеграмма. Упомянута в письме Вл. И. Немировича-Данченко к Чехову от 28 марта 1889 г.: "Вы сами виноваты, дорогой Антон Павлович! В Вашей телеграмме было сказано: "буду понедельник 2 часа"" (ГБЛ; "Ежегодник Московского Художественного театра 1944 г.", т. I. М., 1946, стр. 94-95). Чехов пришел утром и не застал Немировича-Данченко дома.
Конец марта 1889 г. Москва.
B. В. Билибин ответил 31 марта 1889 г.: "Ваше "литературное превосходительство", Антон Павлович, изволите смеяться над нами, титулярными советниками литературы... Вам и деньги и слава. Вы хотите еще и любви? Сделайте одолжение" (ГБЛ).
Март - апрель 1889 г. Москва.
О. Г. Этингер ответил Чехову (март - апрель 1889 г.): "Я думаю, Вы не станете претендовать на меня, ежели я позволю себе писать Вам, не боясь быть резким. Вот Вы упрекаете меня в изысканности, а изысканность эта проистекает ведь иногда и из боязни быть резким, прямолинейным или решительным.
Ваше письмо глубоко обрадовало меня; главным образом, потому, что я увидел в нем нить - возможность общения с Вами <...>
Я позволю себе изложить здесь те соображения и впечатления, которые вызвало во мне Ваше письмо. Вы пишете, как о единственном стимуле для того, чтобы писать - личное желание <...>
В Вашей фразе: "я пишу, потому что мне хочется продолжать", фразе, как бы подчеркнутой следующей: "других побуждений у меня нет",- мне послышалось - "я живу, потому что мне хочется продолжать - других побуждений у меня нет".
Вы верно предположили, что я не удовлетворюсь ответом относительно моих писаний <...>
Большое Вам спасибо, что поделились со мной Вашими взглядами на вымысел и сочиненность. Они вылились у Вас в часто употребляемые фразы, но все же они заставили меня много подумать, так как я прелестно понимаю, что Вы "фраз" говорить не станете, и объяснил себе сходство Ваших рассуждений с готовыми фразами случайным совпадением выводов. А посему те самые фразы, которые прошли бы мимо ушей из уст всякого другого, произвели на меня из-под Вашего пера такое же сильное впечатление, как слова с печатью и порывом чувства и свежести.
Мне кажется неверным Ваше замечание, что литераторы были бы, как копии нотариальные, похожи друг на друга, ежели бы писали только то, что видят, без примеси вымысла. Разве каждая личность на каждого не производит другого впечатления, сходного, но в котором всё же отражается индивидуальность смотрящего?
Затем - Вы говорите, что художник тот, кто или видит новое, или понимает старое - то, что и другие видели, но не понимали. Мне кажется, что это характеристика не художника, а оригинального, самостоятельного и аналитического ума.
<...> Я не думал хвастаться тем, что дневник писан не мной, а упомянул об этом просто затем, чтоб не ввести Вас в заблуждение <...>
Я боюсь сильно вымысла - это правда, но боюсь не потому, что он вымысел, а потому, что сплошь да рядом, может быть, вследствие недостаточно большого количества или недостаточно обширного круга моих наблюдений, боюсь верить правдоподобности моего вымысла <...>
Я всё думаю о слове "изысканность" - может быть, оно проистекает из бывшего у меня старания писать с известным колоритом <...>
То, что Вы не откликнулись на вопрос, который чуется мне в моей книжке, доказывает, конечно, только то, что я не сумел его поставить <...>
Спасибо Вам за доброту, за доброжелательность тона письма. Я так Вам благодарен за него - пожалуйста, не примите этого за изысканность <...>
Конечно, и Ваша правда, что в этом названии <"Карикатуры любви"> есть если и не битье на эффект, то, во всяком случае, на привлечение внимания..." (ГБЛ).
Чехов, по просьбе О. Г. Этингера, написал свое мнение о его книге "Карикатуры любви" (Сергей Сутугин. Карикатуры любви. СПб., 1889).
Телеграмма. П. М. Свободин ответил 7 апреля 1889 г.: "Благодарю Вас, дорогой Антон Павлович, за успокоительное известие о Мише. Жду Вашего, обещанного депешею, письма" (ГБЛ).
По просьбе Свободина Чехов навестил заболевшего сына его Мишу, жившего в Москве у матери.
Между 7 и 9 апреля 1889 г. Москва.
П. М. Свободин ответил 11 апреля 1889 г.: "...благодарю еще раз за то, что успокоили меня насчет Мишки. Очень бы желал, чтобы Вы взяли его под свое наблюдение, так как сами выражали желание это сделать.- О том, что брат Ваш болен, я знал" (ГБЛ).
О. Бочечкарова ответила Чехову 13 апреля 1889 г.: "Ваше письмо от 9-го я получила вчера вечером, из которого видно, что я со своей головой не договорила всего, или же Вы забыли мое первое письмо <первого письма в архиве Чехова нет>. А может быть, прямо не хотите помочь, не верите мне. Я хотела знать адрес г-жи Родственной и других доступных для нас лиц" <...>
Бочечкарова напоминает, что просила Чехова "ссудить рублей 150-200 для уплаты ее долгов" (ГБЛ).
13-14 апреля 1889 г. Москва
П. М. Свободин писал Чехову 15 апреля 1889 г.: "Получил Ваше письмо, в котором пишете, что и Ольга Михайловна захворала <...> Уж не оставляйте Вы их хоть до отъезда Вашего из Москвы" (ГБЛ).
Ольга Михайловна Струкова - мать Миши. См. No 357.
21 апреля 1889 г. Москва.
Чехов ответил на письмо Н. И. Свешникова от 20 апреля 1889 г. из Троице-Сергиевского посада: "Возвращаясь обратно с родины в Петербург, я, на основании присланных мне сведений Александром Николаевичем Канаевым, решился заглянуть в Белокаменную и зайти к Вам.
Мне крайне и нужно и желательно было бы повидаться с Вами, но я теперь нахожусь в таком костюме, что мне страшно и по Москве-то ходить, почему я теперь и решаюсь Вас спросить, что не стоит ли моя рукопись <"Воспоминания пропащего человека">, которая по словам Александра Николаевича находится у Вас, каких-либо грошей, на что я мог бы купить себе хоть самый плохонький костюм и добраться до Петербурга" (ГБЛ),
Н. И. Свешников, получивший 22 апреля письмо Чехова, в тот же день был у него (см. письмо 640 и примечания к нему).
Конец апреля 1889 г. Лука.
П. М. Свободин ответил 2 мая 1889 г.: "Милый мой Антон Павлович, как мне хочется к Вам приехать и как... это трудно будет сделать! <...> повидаться с Вами и побывать в Вашей "Линтваревке" мне очень, очень хочется. Ну, там увидим <...> Что ж Вы мне ничего не ответили о комедии-то на мой бенефис? На просьбу мою дать мне слово написать комедию <с этой просьбой Свободин обратился к Чехову 18 апреля 1889 г.> Вы только назвали меня демоном-соблазнителем, а что под этим разуметь следует - не сказали" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 193-194).
363. А. А. ИПАТЬЕВОЙ (ГОЛЬДЕН)
Начало мая 1889 г. Москва.
А. А. Ипатьева ответила 10 мая 1889 г.: "Только вчера, т. е. 9 мая получила Ваше письмо, т. к. 30 апреля переехала на дачу. Что бы я теперь отдала за возможность уехать на место, один бог знает, но положение мое было до того безвыходно - ни денег, ни хлеба, что я схватилась с радостью за предложение одной барышни жить у нее и ухаживать за нею (т. к. она больная) <...>
Антон Павлович, право, я не сумею достаточно выразить Вам всю силу моей глубокой благодарности за Ваше внимание и доброту ко мне..." (ГБЛ). Как видно из другого письма Ипатьевой, от 9 декабря 1889 г., Чехов предлагал ей "место у Суворина" (ГБЛ),
20-е числа мая 1889 г. Лука.
А. П. Коломнин ответил 27 мая 1889 г.: "Вполне точного ответа на предложенный мне Вами вопрос, многоуважаемый Антон Павлович, я, к сожалению, не могу дать, ибо не имею необходимых для сего данных. Вы пишете "брат-художник"... этого очень мало. Художник может быть: и дворянин, и мещанин, и купец, и крестьянин; и все эти лица получают паспорты из различных учреждений" (ГБЛ).
П. Е. Чехов писал Чехову 23 июня 1889 г.: "Твое письмо к тете <Ф. Я. Долженко> я читал, весьма радостно для моего родительского сердца, что Коля приобщился Св. Тайн и погребение было по чину христианскому" (ГБЛ)"
П. М. Свободин ответил 3 июля 1889 г.: "Час тому назад <...> принесли мне Ваше письмо, которому я обрадовался и спешу "отписаться". Радуюсь тому, что Вы понемножку начинаете влезать в норму, как Вы пишете. <После смерти H. П. Чехова>.
<...> Вы начинаете Ваше письмо ко мне упреком за то, что я не внес в свои воспоминания Ильченку. Нет, я не забыл его <...> Вы говорите: "Поставьте на место Ильченко человека и вы поймете" и т. д." (ГБЛ).
Имеются в виду воспоминания Свободина о Луке в письме от 23 июня 1889 г.
Телеграмма. Упомянута в письме А. С. Суворину от 2 июля 1889 г. Сообщение Чехова, что он выедет из Киева во вторник.
Начало июля 1889 г. Волочиск.
Телеграмма. Упомянута в письмах Чехова А. С. Суворину от 2 июля и 13 октября 1889 г. Вероятно, о намечаемом маршруте поездки за границу.
Первая половина июля 1889 г. Одесса.
Телеграмма. Упомянута в письмах Чехова А. С. Суворину от 2 июля и 13 октября 1889 г. Вероятно, о дальнейшем маршруте.
Середина августа 1889 г. Сумы.
П. Д. Боборыкин ответил 24 августа 1889 г. "Благодарю Вас, Антон Павлович, за "Предложение". Это очень милая вещь. Мы приступили к ее разучиванию" (ГБЛ). В своих воспоминаниях о Чехове П. Д. Боборыкин писал: "В ответном письме Антон Павлович высказал несколько лестных вещей по моему адресу, заверяя меня, что он был с юных лет моим усердным читателем" (ЦГАЛИ).
13-14 августа 1889 г. Сумы.
Д. М. Городецкий ответил 18 августа 1889 г.: "Большое спасибо и за письмо, и за хлопоты о моих делах. Насчет того, что мы не успели поговорить - жаль и мне" (ГБЛ).
Чехов хлопотал о посылке Д. М. Городецкому книг на комиссию (см. письма 671 и 672).
Середина августа 1889 г. Сумы.
П. М. Свободин ответил 19 августа 1889 г. "...спасибо за Ваше письмо, которого я так долго ждал. Сегодня я получил его, сегодня же и отписываюсь. Так вот как Вы проводили время в Одессе и Ялте!.. Не-про-сти-тель-но! На 700 рублев где бы Вы ни перебывали, чего бы ни увидели, ведь Вы заграницей-то не были, ах Вы злодей, злодей! Италию, Рим променять на разные Ланжероны и Дерибасовские улицы... Смеетесь Вы, а самому в душе, я думаю, порядочно-таки досадно на себя? <...>
Буду ждать октябрьской книжки "Северного вестника", желаю узнать, почему это Вы предрекаете, что вещь <"Скучная история"> мне не понравится" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 196-197).
М. А. Суворин ответил в августе 1889 г.: "Дело в том, Антон Павлович, что Любавин мне донес, что у Сумской продавщицы растрата в 150 р. Я пишу сегодня Алексеевой в Харьков, чтоб хорошенько проверила, нет ли ошибки с нашей стороны, и если окажется правда, то пусть все-таки оставит на месте, а растрату пополнять из ее жалованья, вычитая хоть по 5 или 10 рублей. Будьте добры успокоить эту барыню и скажите, что она останется на месте. Очень сожалею теперь, что не поехал в Олеиз. Что говорит в Вас по поводу Шавровых барышень - не ревность ли? Хочу не исполнить Вашего совета и в пятницу отправиться с ними на Ай-Петри в сообществе с Шапошниковым, Филипповым и cetera" (ГБЛ).
31 августа, 1889 г. Лука.
Упомянуто в письме казначея Общества любителей российской словесности А. Е. Носа к Чехову от 31 октября 1889 г.: "Имею честь Вас уведомить, что 5 сентября с. г. мною получено двадцать пять рублей на сооружение памятника Н. В. Гоголю, присланные при письме Вашем от 31 августа" (ГБЛ).
Чехов принимал участие в сборе пожертвований на сооружение памятника Н. В. Гоголю.
Упомянуто в письме Чехова к А. Н. Плещееву от 3 сентября 1889 г.: "Сегодня я написал Анне Михайловне <Евреиновой>, что рассказ для "Северного вестника" уже готов, и просил у нее позволения подержать его у себя дома и не высылать ей до следующей книжки. Я хочу кое-что пошлифовать и полакировать, а главное подумать над ним".
14 или 15 сентября 1889 г. Москва.
П. Д. Боборыкин ответил 16 сентября 1889 г.: "Я передал Горевой Вашу просьбу. Она, разумеется, недовольна и даже обвиняет меня в том, что я не договорился с Вами подробно об условиях, о чем - как Вы помните - я хотел и договориться в тот вечер, когда Вы навестили меня в театре. Препятствовать она Вам не будет, а я могу только пожалеть о том, что Вам у нас не понравилось.
Против пустоты залы я не имею иных средств, кроме репертуара и труппы: репертуар - мой только с 18 сентября; труппа была составлена хозяйкой театра, а не мною.
Во всяком случае это чисто денежное дело прямо меня не касается. Посоветуйтесь с нашим агентом Кондратьевым; он Вам скажет - имеет ли право Горева, после Вашего согласия, играть пьесу вопреки Вашему теперешнему нежеланию, чего она не сделает" (ГБЛ).
15-16 сентября 1889 г. Москва.
Ф. А. Корш ответил 17 сентября 1889 г.: "Письмо Ваше, дорогой Антон Павлович, ударило меня обухом по затылку. Дело в том, что это со стороны нового образцового театра уже не первый случай вырыванья у меня приобретенных мною пьес. <...> прежде чем ставить "Медведь", я спросил Вас - остается ли за мной исключительное право? - и только после Вашего утвердительного ответа роздал роли и назначил первое представление на пятницу 22 сентября. Только из уважения к Вам я исполняю Ваше желание и отказываюсь от моего исключительного права, <...> но в свою очередь, в виду того, что всё направляется к расшатыванию моего дела, что вряд ли для Вас желательно, я прошу Вас об одном и надеюсь, что Вы исполните эту вполне законную и справедливую просьбу: поставьте прямо условием, чтоб "Медведь" был поставлен на афишу и исполнен после 22-го сентября. Это моя настоятельная и убедительная просьба ради дела, которому я отдал всё". (ГБЛ).
В театр М. М. Абрамовой ушли от Ф. А. Корша H. H. Соловцов и Н. Д. Рыбчинская - исполнители ролей в водевиле "Медведь".
18 или 19 (?) сентября 1889 г. Москва.
Н. И. Соловцов ответил Чехову письмом без даты: "Согласно Вашему желанию я снял "Медведя" до 25 (сентября)" (ГБЛ).
21 сентября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин ответил 22 сентября 1889 г.: "...рад, что наконец получил сегодня Ваше письмо от 21 сент<ября>.
Ну, отвечаю по порядку.
Вы видели во сне, что я упал в колодезь и что Вы с Натальей Михайловной вытащили меня <...> Затем-с, Вы замечаете в письме, что у нас "творится что-то особенное: Давыдов болен, я не пишу..." <...> Что же Вы со мной делаете, бессовестный Вы человек!? Как это так "Леший" будет?.. Ведь Вы решительно отказались окончить его к нынешнему сезону, и я вынужден был измышлять себе на бенефис другую пьесу и выбрал "Якобиты" <...> И вдруг: ""Леший" будет!" <...> непростительно было так долго не писать мне. Одно только и может оправдать Вас,- это то, что Вы и сами не знали, что Вам придет в голову решение отдыхать на "экскурсии в область Мельпомены", как Вы пишете. Во всяком случае, если б Вы окончили "Лешего" к такому сроку, что я успел бы поставить его, то я, несмотря ни на что, и поставил бы его..." (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 197-198).
25 сентября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин писал Чехову 27 сентября 1889 г.: "Вчера вечером я получил Ваше письмо, в котором (я надеюсь?) Вы лжете, что бросили два акта "Лешего" в Псёл... Боже сохрани!! Угорели Вы, Antoine, что ли?! Два-три штриха в порыве вдохновенья - вот всё, чего недоставало тем двум актам, а два остальных написались бы сами собою,- до того назрело, надумалось всё, что "из эстой дилеммы выйдтить" должно..." (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 199-200).
28 сентября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин писал Чехову в ночь на 30 сентября 1889 г.: "Ну, будем говорить о Вашем последнем письме, которое я получил сегодня. Итак, у Вас не только не потоплены в Псёле два акта, а кроме их есть еще и третий, поражающий своей бурностью и неожиданностью, как Вы пишете. Из этого я заключаю, что нам с Вами уж пора ставить вопрос ребром: идет у меня в бенефис "Леший" 31-го октября или нет? <...> Сегодняшним письмом Вы <...> раздразнили самым недостойным образом. Расписываете мне, что два новых акта вышли у Вас так хороши, что прежние два в сравнении с новой редакцией - невинный лепет младенца, что третий также готов и хорош, следовательно недостает одного <...> Просьбою Вашей - никому не рассказывать о том, что Вы пишете, Вы опоздали <...> Вы говорите, между прочим, что у нас некому играть роли Лешего; да у нас не только Лешего, который еще не написан, а у нас Чацкого некому играть! Но ведь театр не провалился, играем..." (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 202-203).
29 или 30 сентября 1889 г. Москва.
И. М. Свободин ответил 1 октября 1889 г.: "...отвечаю на Ваше письмо, в котором Вы пишете, что к 15-20-му октября вышлете мне два экз. "Лешего". Наконец-то! <...> Милый друг, ведь я знал, я чувствовал, что у Вас дело стоит только за тем, чтобы сесть и написать то, что у Вас уже созрело и закончилось в голове, иначе ведь я и не позволил бы себе торопить Вас; вспомните, не я ли уговаривал Вас летом не спешить, дать вылежаться вещи и не писать к сроку. Теперь наоборот, умоляю Вас, не ешьте, не пейте, пока не кончите работы! Вы пишете, что встаете в 8 час. утра и пишете. В добрый час! Очень жалею, что послал Вам свое толкование "Лешего" и теперь, имея очень-очень много возразить Вам на Ваше замечание о характере профессорши,- воздержусь и не скажу ни слова. Кончайте только, ради бога, повторяю, у Вас только за этим дело стоит. Вы спрашиваете, есть ли у меня протекция в цензуре? Всё есть и всё будет сделано в два-три дня <...> О сценичности Вы, пожалуйста, не беспокойтесь и пишите так, как Вам покажется нужным <...>
Радуюсь, что Ваша "Скучная история" так понравилась Плещееву" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 203-204).
1 октября 1889 г. Москва.
2 октября 1889 г. П. М. Свободин писал Чехову: "Сию минуту прочитал Ваше только что поданное письмо <...> Спрашиваете, возьмусь ли переписать второй экз. для цензуры? Возьмусь шелками вышить и бисером, все, что хотите, только пишите, Antoine! Но Вы меня смутили немножко. Сейчас объясню, чем. Так как я уже успел рассудить, что просьба моя - высылать мне понемногу, что готово - не совсем удобна для Вас, а сегодняшним письмом Вы и сами подтвердили это неудобство, то я, вот уже три дня, решил ехать к Вам в Москву на один день. Сейчас читаю в Вашем письме, что Вы теперь в таком лихорадочном периоде писания, что, как я понимаю, оторвать Вас от дела, развлечь хоть на два, на три часа, пожалуй, что, и не следовало бы? Как быть?.. <...> я думаю, что не испорчу дела, если приеду к Вам; засядем мы вдвоем, я вслух прочитаю три готовых акта, схвачу шапку и, подпаливши стапин {Шнур, пропитанный легко воспламеняющимся веществом.} Вашего творчества, убегу: пусть Вас взрывает без меня. Несценично - вот одно, что может смутить Вас. Да, милый Вы мой, у самого Шекспира куча несценичностей! <...> Итак, еще раз говорю, что и в цензуре, и в комитете, и с перепискою всё слажу и устрою" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 204-205).
Начало октября 1889 г. Москва.
И. Я. Гурлянд ответил 6 октября 1889 г.: "Спешу поблагодарить Вас за Вашу любезность и оказанную мне услугу" (ГБЛ).
В письме, полученном Чеховым 18 сентября 1889 г., Гурлянд просил посодействовать напечатанию посылаемых стихотворений (ГБЛ).
Начало октября (?) 1889 г. Москва.
Письмо касалось иллюстрации к драматическому этюду Чехова "Лебединая песня (Калхас)", сделанной Л. О. Пастернаком для журнала "Артист". Пастернак вспоминал: "...я невнимательно прочел сценарий, где было сказано, что суфлер с бородой, а я нарисовал его бритым... Мне рассказывали, что, когда Чехов увидал мой рисунок <см. примечание к письму 695>, он тут же "побрил" суфлера, т. е. вычеркнул из манускрипта слова "с бородой". По этому поводу мы с ним обменялись письмами" (Л. О. Пастернак. Записи разных лет. М., 1975, стр. 41).
В литографированном издании "Лебединой песни (Калхаса)" Театральной библиотеки Е. Н. Рассохиной (М., 1888), с которого набирался этюд в "Артисте", было указано, что суфлер "с длинной седой бородой".
Между 5 и 7 октября 1889 г. Москва.
В. В. Билибин ответил 8 октября 1889 г.: "Следовательно, Вы скоро будете в Петербурге, уважаемый Антон Павлович? Тогда я лично поблагодарю Вас за Ваши любезные хлопоты. Будьте добры, передайте Коршу, что он туп, как слоновый пуп, ибо "Обскура" не стоит литературного гроша, а "Черт" все-таки стоит копейку. <...> Вы спрашиваете: по скольку водевилей в день я пишу? По два. Итого, в год - 330, а в високосный 332 <...>.
Насчет Свободина - спасибо. Только не знаю, хватит ли у меня решимости пойти к нему и снести свой "Револьвер"" (ГБЛ).
10 октября 1889 г. Билибин писал H. M. Ежову: "Чехов известил меня, что Корш отказался ставить моего "Черта"" (ЦГАЛИ). Водевиль Билибина "Добродетельный черт" был передан Ф. А. Коршу в августе 1889 г.
7 или 8 октября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин писал Чехову 10 октября 1889 г.: "Письмо Ваше о поправке в IV действии <пьесы "Леший"> я аккуратно получил вчера, 9-го, как Вы предполагали" (Записки ГБЛ, вып 16, М., 1954, стр. 206).
19 октября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин ответил Чехову 21 октября 1889 г.: "Сейчас получил Ваше письмо от 19-го и уже отписываюсь. Но писать буду мало, ибо спешу к Алексею Тихонову, который ждет меня, и - уж извините на этот раз - теперь я в свою очередь ничего не могу говорить о "Лешем", а потому на вопросы Ваши о нем ничего покуда не отвечу: после, на днях <...>
Ну уж, раз как Вы сами заговорили о "Лешем", скажу Вам одно, что пьеса цензурой пропущена, цензурованный экземпляр лежит у меня в столе давно, второй сдан в цензуру, в архив, а третий - Вашей рукой - также у меня; есть и четвертый, недописанный, переписку которого я остановил, не желая бросать ни труда, ни денег псу под хвост... Ни о каких запрещениях и неодобрениях речи не было и никакой законной причины для непринятия комедии нет, но... поговорим об этом после <...> мне от души противно и скверно было читать Ваше хотя бы и шуточное признание в каком-то упадке духа, потере вкуса к деньгам и неравнодушии к пескарям и женщинам <...> я ведь не верю этому настроению, я верю жизни, верю таланту и душе человека, а у Вас все это в добром порядке и теперь..," (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 209-210),
20-22 октября 1889 г. Москва.
В. В. Билибин ответил 23 октября 1889 г.: "Это очень глупая история - с этими 100 рублями, я с Вами вполне согласен, уважаемый Антон Павлович. История "письма" к Вам следующая: Лейкин предложил Анне Ивановне написать Вам запрос, Анна Ивановна, по свойственной ей невинной робости, обратилась к моей помощи, а я, желая обратить дело в шутку, написал текст письма в утрированно-официальном тоне. Будет.
Насчет Вашего "Лешего" я могу допустить одно: что там нет главной роли для Свободина. Во всяком случае, любопытство публики в настоящее время настолько возбуждено, что постановка пьесы в Москве, если не в Петербурге, произведет сенсацию, а так как плохо Вы написать не можете, даже если бы желали, то успех выйдет совсем трескучий <...> Роман Романович <Голике>, которого Вы хвалите, сильно обидел меня. Подробностей писать не стоит" (ГБЛ).
24 или 25 октября 1889 г. Москва.
В. В. Билибин ответил 26 октября 1889 г.: "Написал я Вам, уважаемый Антон Павлович, "начало" предыдущего письма потому, что боялся, не обиделись ли Вы; а последнее обстоятельство было бы для меня весьма неприятно. Теперь вижу, что ошибся" (ГБЛ).
29 или 30 октября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин ответил 31 октября 1889 г.: "Если я сказал, что Лешиада покажется нам со временем смешною, то сказал я это совсем не в том смысле, в каком Вы изволили истолковать сие классическое изречение, вот что-с, Ваше Беллетристичество! Все Ваши замечания совершенно справедливы и нельзя с ними не согласиться, но они уясняют самую суть дела, а я говорил только о причинах и следствиях оного; вот почему я и позволил себе назвать их Лешиадой. Что Вы не поняли меня, это ясно из того, что Вы говорите следующее: "ничего нет смешного в том, что юный литератор написал пьесу, которая не годится для сцены". А я, как Вам известно, не считаю "Лешего" не годным для сцены. Нет, не это смешно, а смешно мне покажется (и уже показалось), то, что и Вам самому смешно: замечания какого-то "одного" актера в Москве относительно профессора и Лешего. Вот об этом и обо всем подобном я и писал Вам. Здесь директор и комп<ания>, там "один" актер и его комп<ания> - вот Вам и причины дела, вот и Лешиада. Видите ли, как мило! Вы не решились даже назвать имени Вашего московского знатока бисера. Теперь дальше. Вы пишете, что не будете больше работать для сцены (больших вещей), потому что не находите возможным писать без учителя и опыта. Ну, уж это просто напоминает мне анекдот о решении одной маменьки до тех пор не позволять сыну купаться, пока он не выучится плавать. Затем, жалоба Ваша на то, что Вы до сих пор не получили ни одного замечания, которым могли бы воспользоваться,- преждевременна: Вы не изъявляли желания и не просили их ни у кого, как видно, кроме того самого "одного" актера, который так великолепно понял Лешего, пустяки порубки леса, взрослый возраст и слезы. Ну, на сей раз покончим на этом.- Я очень, очень рад, милый Antoine, что у Вас, по-видимому, такое добропорядочное расположение духа: и шутите, и спится хорошо на новой кровати, и в симфоническое собрание ездите, и даже пустяки пишете в виде "Свадьбы", которую я уже прочитал и немножко посмеялся <...>
Все Ваши поручения охотно исполню. Не деликатничайте со мной, пожалуйста, и впредь" (Записки ГБЛ, вып. 16. М., 1954, стр. 212-214).
Первые числа ноября 1889 г. Москва.
И. М. Свободин ответил Чехову 5 ноября 1889 г.: "Так у вас теперь Наталья Михайловна? Очень завидую Вам! У Вас теперь в комнатах, должно быть, пахнет IIселом и весною... право, право, завидую!.. Как бы я похохотал вместе с Нат<альей> Михайловной и с Вами, как бы охотно принял участие в этом надрывании животиков, о котором Вы пишете. Как только я получил Ваше письмо, милый Antoine, так сейчас же послал школьническую телеграмму с приветствием Нат. Михайловне; не удержался: захотелось хоть как-нибудь поучаствовать вместе с Вами в Вашем хохоте и воспоминаниях о лете <...>
Скажите, пожалуйста, как мне должно объяснять себе сии слова Вашего письма: "приеду в Петербург, тогда" и т. д. Неужели Вы прибудете? Как я буду рад!
Мих. Павловича старшего поздравьте, пожалуйста, от меня. Я бы с ним с удовольствием выпил через окончание курса <...>
Да! Вот еще Вы мне пишете: "Вы бы лучше, Поль Матиас, скопили на дорогу, да на Карданах", т. е. это на какую дорогу? Куда?.." (ГБЛ).
4 или 5 ноября 1889 г. Москва.
H. II. Соловцов ответил 5 ноября 1889 г.: "Большое Вам спасибо за то доверие, которое оказываете мне и нашему театру" (ГБЛ). Речь идет о согласии дать "Лешего" театру M. M. Абрамовой.
Упомянуто в письме Чехова к А. С. Суворину от 5 ноября 1889 г. (см. письмо 710).
К. А. Каратыгина ответила Чехову 8 ноября 1889 г. письмом в стихах:
"Сейчас я получила Ваш пакет
И на мгновенье предо мной затмился свет.
Я сразу испугалась, всполошилась,
Обиделась за Вас и обозлилась <...>
<Чехов прислал страницу из журнала "Осколки", 1889, No 45, 4 ноября - см. примечания к письму 712>.
Теперь о прозе. Пью ли жир? - Меня спросили.
Мой добрый врач, меня Вы воскресили.
Пилюли, бром и жир отважно принимаю.
Уж левою рукой я тяжесть поднимаю.
Сплю крепче. Аппетитом всех пугаю.
5 дней не плачу. Гугенотов вспоминаю.
И Вас за всё, мой врач, благословляю!
<...>
P.S. Не называй меня актрисой знаменитой,
Не добивай мой идеал совсем разбитый" (ГБЛ).
Чехов послал это письмо К. А. Каратыгиной с просьбой передать его Г. В. Пановой. В письме от 8 ноября 1889 г. Каратыгина ответила:
"Но... знаете... покаюсь - что мне больно?
Почудились мне звуки горечи и горя
В стихах, что Вы Глафире написали,
"Ошиканных скотин". С чего Вы взяли?
И шикал кто? "Осколки"? Ну их в море.
Или верней в болото.
Стыдно падать духом - пусть ругают,
Ругают и клянут, но лишь не забывают.
Но, будет утешать! В чем? Переменим разговор.
Признаюсь лучше, что узрел мой адский взор
В посланье Вашем к Г. Кокетство! Да! Да! Да! <...>
Спешу исполнить завтра порученье.
По первопутку отвезу по назначению" (ГБЛ).
10 или 11 ноября 1889 г. Москва.
П. М. Свободин ответил 12 ноября 1889 г.: "Не только угодно О-ву вспомощ<ествования> нужд<ающимся> сценическим деятелям <...> чтобы Вы похлопотали об устройстве в его пользу вечера в О-ве искусств и литературы, но даже крайне желательно, чтобы Вы всячески содействовали оному О-ву <...> В "Артисте" место для отчетов, голубчик, непременно вымаклачите <...> Сегодняшнее письмо Ваше просто помазало меня маслом по сердцу,- в таком хорошем духе оно написано; радуюсь за Ваши "духа", видимо, плебс еще выдержит нас! <...> нельзя ли что-нибудь сделать из "Лешего", чтобы он сразу понравился не только мне, Суворину и тем, кто читал его и советовал не бросать, а и тем, кто советовал сжечь, как Вы пишете? <...> Не брюзжите и не ворчите, пожалуйста, а пуще всего не философствуйте в шопенгауэровском духе <...> А Вы пишите, вот Ваше дело. Наденьте разом два новых галстуха, что Вы купили, наденьте цветистую жилетку, кашне, съешьте всю банку килек и подумайте, что сделать с "Лешим" <...> Неужели Нат<а