Козлов Петр Кузьмич - Путешествие в Монголию (1923-1926)

е нашел в полном порядке. Ботанические сборы, которые ведет С. А. Кондратьев,- превыше всех похвал. Даниленко (прекрасно справляется с энтомологией, представленной очень полно. Птиц при случае коллектируют все сотрудники, а Гусев очень хорошо их препарирует.

   Археология привела меня в восхищение. В кургане No 23 дополнительно найдены золотые художественные изделия в виде серег и колец, а также отдельных пластинок с орнаментом. Добыты целые, не разбитые, лаковые чашечки. Гроб на этот раз удалось извлечь целиком, не распиливая его на части. В общем вся погребальная камера совершенно такого же типа, как и в верхнем кургане в Суцзуктэ. Отличия сводятся к размерам и к отсутствию южного коридора. Вся обстановка в кургане No 23 несколько скромнее. Все же имеются обрывки шелковых материй и узорчатые вышивки.

  

   Ясная теплая погода испортилась. Мы проснулись в облаках. Кругом на расстоянии 50-60 метров ничего не видно.

   Сеет дождь. Из-за ненастья работы на кургане No 25 задерживаются.

   Сегодня вновь занимался просмотром археологии и дневников, где детально описывается местоположение каждого найденного предмета. Интересно, что в могиле No 23 совсем не оказалось кос. Я думаю, что здесь была погребена женщина. При полном беспорядке расположения всяких предметов в погребальной камере (беспорядок, вероятно, произвели грабители), поразительно, что все лаковые чашечки стояли в ряд, одна подле другой, у северной стенки гроба.

  

   Весь день ушел на приведение в систему денежного отчета экспедиции, который надо сдать для отправки в Москву. С отчетом придется отправить в Улан-Батор С. А. Кондратьева, а если понадобится и мое присутствие, то меня вызовут. Здесь происходит слишком важная работа. Пока в кургане No 25 еще не дошли до погребального помещения, но, если погода не помешает, дойдем дня через два.

  

   Из кургана No 25 извлечены первые находки - золотые пластинки. Утром ко мне в окно влетела горихвостка (Phoenicurus aurorea) и, стукнувшись об стекло, упала на лавку, где осталась лежать на спине. Я вынес ее на воздух и положил на плоскую кровлю; через несколько минут она пришла в себя и благополучно улетела.

   Спускался в шурф на глубину 9 м. Потолка у погребальной камеры не оказалось, он, очевидно, разрушен, и мы своим шурфом сразу достигли пола помещения. Там, как полагается, сыро, прохладно, грязно. На полу беспорядочно разбросаны полусгнившие доски. Под этими досками лежали золотые и медные пластинки, последние со следами лакировки, и медный пестик. По углам - остатки войлочного с вышивками ковра. Южная часть камеры и боковые коридоры находятся еще под землей. Приходится делать штрек в южном направлении. Пока здесь добыты еще: керамика, волосы, обрывки грубой ткани с орнаментом. Повидимому, были две урны. Одна, большая, стояла посредине, у северной стенки гроба, другая, меньших размеров, располагалась рядом, несколько восточнее. В обоих сосудах находились зерна чумизы {Чумизой на Дальнем Востоке называют головчатое или итальянское просо, злак Setaria (Panicum) italica. Разводится человеком для употребления в пищу в виде крупы или муки. Встречается в диком состоянии в виде сорняка. (Прим. ред.).} и куски кирпичного чая. Думаю, что из отдельных черепков мы, вероятно, сумеем составить обе урны. Уже сейчас намечается орнамент, украшавший стенки сосуда.

  

   Отправил Елизавету Владимировну с охотником П. Борисовым и проводником-монголом в долину реки Хара, где, ио слухам, также есть древние могилы. Необходимо сделать рекогносцировку.

   В кургане No 25 поставили подпорки и стали освобождать южную стену камеры. В этом месте ничего интересного не обнаружено. На полу, где лежали доски, найдены обрывки шелковых одежд покойника с остатками меховой оторочки (соболь), второй медный пестик и бусинка янтаря. Среди лоскутов одежды находились части скелета, повидимому, мужчины. Рабочие сообщили мне, когда они разбирали одежду, то сразу появился такой неприятный запах, что всем пришлось временно выбраться на воздух.

   Удалось подвинуть работу и в западной части погребальной камеры. Прорубили западную стену, но за ней оказался навал крупных камней, шириною менее полуметра, а дальше - нетронутая порода. Таким образом, второй стены за пределами погребального помещения не было, другими словами, с запада коридор отсутствовал.

  

   Сегодня радостный день. В кургане No 25 найдено довольно много бронзовых предметов, не встреченных нами в других могилах. У восточной стены в восточном коридоре под изогнутым бревном находилось 18 подставок или наверший из бронзы, два странных предмета, вроде колпаков, большие и малые стаканчики, нечто вроде бронзовой тарелки на трех ножках, обломки глиняной посуды и отбитый край металлического блюда с орнаментом.

  

   Утро ясное, тихое, температура воздуха в 6 часов утра -6°С.

   На ближайшей к дому лужайке у ручья впервые наблюдал иней. Листья на березах стали желтеть. Наступила осень.

   Работы на кургане No 25 закончены. Попробуем теперь еще раз приступить к откачиванию воды из нижнего шурфа группы курганов на Суцзуктэ. Неужели нам не удастся справиться с водой, и это заставит отказаться от разработки могилы, на которую уже было истрачено столько сил и энергии!

   Получил записку от Елизаветы Владимировны с Хары. Прославленные "курганы" в долине этой реки оказались обыкновенными керексурами. Елизавета Владимировна остается в разъезде еще на два дня для сборов птиц.

   Ночь тихая, ясная, прохладная. В лесу кричат совы.

  

   В погребальном помещении кургана No 25, где работы уже закончены, случился обвал. Какое счастье, что это не произошло раньше! Раскопки шурфом и необходимые при этом штреки очень опасны, несмотря на самые солидные подпорки и крепления. Впредь нужно действовать еще осмотрительнее и осторожнее.

   Сегодня на утренней заре мы с Даниленко отправились осматривать третью группу курганов в долине Гуджиртэ. На восточном склоне перевального гребня, отделяющего Гуджиртэ от Цзурунтэ, расположено 12 могильных холмов средней величины на расстоянии 15-20 шагов друг от друга. На расстоянии 1 километра ниже по склону имеется еще 24 кургана.

   Осмотрев эти могильные поля, мы посетили вновь так называемый Кондратьевский курган в Цзурунтэ, который мне очень хотелось бы вскрыть.

   Внизу под перевалом наблюдал целый выводок рябчиков. Над нами несколько раз пролетел тетеревятник, державший в когтях какую-то добычу. Птица присаживалась на деревья и издавала протяжный писк.

   К полудню выяснилось, что откачать воду из Мокрого кургана вновь ие удастся. Я спустился в шурф и убедился, что в северо-западном углу непрерывной струйкой течет вода, быстро наполняя яму, только что очищенную с помощью пожарной машины. Решили перенести работы на Кондратьевский курган в Цзурунтэ. Здесь я сам сделал все необходимые промеры и отметил колышками углы квадрата на дне воронки, где следует закладывать шурф. Наши рабочие китайцы в тот же день перешли на новое место и стали налаживать здесь свое хозяйство. Они выстроили себе шалаш и в хорошую погоду думают ночевать в лесу, чтобы не ходить ежедневно на раскопки за 5 км от дома. Место здесь прекрасное, но есть одно неудобство: отсутствие воды для питья. Придется доставлять ее из ручья, со дна долины.

  

   Возвратилась из разъезда с реки Хара Елизавета Владимировна, привезла птиц и сделала много интересных наблюдений. Осенний пролет уже начался. На реке и в ее широкой долине много куликов и уток. К вечеру к нам в Суцзуктэ с Хары прибыло несколько человек монголов с чиновником во главе. Они приехали из управления хошунного начальника Батыр-вана для ознакомления с раскопками. Молодой, хорошо грамотный монгол быстро прочитал мои бумаги - разрешение на право археологических изысканий,- а потом с интересом рассматривал наши коллекции. В заключение он предложил для нужд экспедиции хорошие покосы в долине реки Хара, от которых я отказался...

   Был на Кондратьевском кургане. Рабочие углубились на 1,5 м, где их задержал очень большой обломок крупнозернистого выветрелого гранита. Его пришлось раздроблять и вынимать по частям. Вокруг кургана лес поредел: сосны спиливаются на сруб для шурфа.

  

   Занимались сортировкой, регистрацией и укладкой археологических коллекций, которые надо отправить в Улан-Батор. Во вторую половину дня писал отчет о летней деятельности экспедиции. Выйдя на крыльцо подышать воздухом, был поражен количеством воронов, летевших мимо нас со стороны перевала. Они следовали на довольно большой высоте, разрозненно, по 2-3 особи вместе, с громким карканьем. Всего я насчитал более 50 птиц. В моей практике это был первый случай, когда мне пришлось увидеть стаю воронов. Обычно они держатся парами или одиночками и ни в какие сезоны стай не образуют.

  

   Туманное, свежее утро. К восьми часам туман стал клубиться и скатываться вниз по долине Суцзуктэ. День выдался ясный, ночью была гроза с сильными раскатами грома, но дождя выпало всего несколько капель. Приближается осень, но на солнце тепло, еще цветут цветы и жужжат насекомые. Кондратьев прислал письмо, собирается на днях вернуться к нам из Улан-Батора, где он заканчивает последние дела. В последнем номере "Известий" напечатана моя статья о раскопках с чертежом погребальной камеры.

   В Кондратьевском кургане, на глубине от 1,5 до 2 метров, грунт был мерзлый. На третьем метре мерзлота кончилась. Работы сейчас идут медленнее, так как несколько наших китайцев рабочих попросили расчет и ушли на сенокос.

   Охотник Борисов вечером отправился на экскурсию и с торжеством принес трех "филинов", которые оказались обыкновенными лесными совами (Asio otus).

  

   С утра до полудня дождь. Пишем дневники и отчеты. Вася Марчук (сын местного сторожа) принес много грибов - маслянок, моховиков и несколько красных. Сейчас это - наша основная пища. Давно нет мяса - охота на коз последнее время неудачна. Вечером Борисов принес все-таки козу и уральскую сову (Strix uralensis), к сожалению, последняя испорчена пулей.

  

   Снова дождь, да еще со снегом вперемежку. Тем не менее, командирую Елизавету Владимировну на 2-3 дня в Сугнур. Надо привезти оттуда кое-какое имущество и книги, а затем Елизавета Владимировна отправится на Хару продолжать наблюдения над осенним пролётом. К вечеру температура воздуха 0°С, прояснело. Шурф в Кондратьевском кургане понемногу углубляется. Всем сотрудникам теперь приходится поочередно помогать рабочим, чтобы ускорить раскопки. На глубине около 4 м обнаружили довольно много угля; здесь же стали попадаться камни разной величины и даже целые гранитные глыбы. Песчано-глинистый грунт постепенно становится более влажным.

   Тропа, которой мы ходили на раскопки, проходит как раз мимо Баллодовского кургана, и я им постоянно интересуюсь, рассматриваю там разные детали. Эта могила все же самая большая из всех, виденных мною. Курганы несколько меньших размеров более обычны, например, "Верхний" в Суцзуктэ, а также номера 24, 25, 26 и Кондратьевский.

   В большинстве крупных и в некоторых средних по величине курганах с южной стороны можно различить довольно длинное покатое заложение. Это, по всей вероятности, насыпь, сделанная над входом в погребальное помещение, через которое вносили покойника.

  

   С четырех часов утра пошел дождь, вскоре сменившийся мокрым снегом. Облака ползут низко вдоль гор. Ввиду непогоды китайцы не вышли на работу. У гребня ближайшего перевала сегодня видели свежие следы кабана. В долине Суцзуктэ, около могильного поля, несколько дней тому назад заметили рытье того же зверя.

  

   Дождь перестал, но облачность низкая. Около 10 часов приехала верхом из Сугнура Елизавета Владимировна. На пути, в Цзурунтэ, видела орлана (Haliaetus leucoryphus), и даже стреляла по нему, но не добыла. В Сугнуре в нашей хатке стало сыро, и нужно спешно вывозить оттуда коллекции.

   В Кондратьевском кургане углубились на 5 метров. Здесь, в юго-восточном углу шурфа, найдено 3 медных предмета, напоминающие огромные гвозди с крючком пониже шляпки. Основная часть такого "гвоздя" - полая внутри, и в нее вставлена деревянная лакированная палочка. Между шляпкой и крючком, отходящим в сторону, имеется отверстие, в которое вдет ремешок.

  

   В Кондратьевском кургане дошли до крыши или потолка погребального помещения. Матица {Матица - балка, поддерживающая потолок. (Прим. ред.).} проходит не по середине потолка, а ближе к восточной его стороне. В юго-восточном углу найдены волосы, посередине - 2 нефритовые пластинки с дырочками, золотые пластинки, кусочки собольего меха; обрывки войлочного ковра и тонкая пластинка сердцевидной формы, покрытая красным лаком. Глубина шурфа от дна воронки - 5 м. В общем, глубина погребений в могилах в долине Цзурунтэ несколько меньше, чем в Суцзуктэ. Разобрав тщательно всю землю, покрывавшую потолок, мы вынули потолочные бревна. Под ними наметились коридоры, окружающие камеру, а посередине находился второй потолок - самого погребального помещения. Ширина верхнего потолка, покрывавшего все погребение вместе с коридорами, - 3 1/2 м. В шурфе показалась вода. Начали откачивать пожарной машиной.

   Погода стоит прекрасная. Ясно, прохладно. По утрам - иней. Луга и березы пожелтели. Около дна долины Суцзуктэ кабанами разрыты большие площади. Повидимому, сюда стали приходить на кормежку целые общества кабанов.

   Вечером, уже в темноте, прибыл С. А. Кондратьев и сообщил, что на утро к нам приедет А. Н. Васильев. Получил письмо от В. Л. Комарова, где он извещает меня, что на раскопки в Суцзуктэ командируется целый ряд специалистов: археологи, почвовед и минералог.

   Придется воспользоваться приездом А. Н. Васильева и отправиться вместе с ним на его машине в Улан-Батор, куда думаю захватить все добытые за последнее время археологические коллекции.

  

   В Улан-Баторе на складе экспедиции все благополучно.

   Сегодня пришел к нам в гости недавно прибывший в Монголию исследователь Рой Чадоман Эндрюс {Р. Ч. Эндрюс сотрудник Естественно-исторического музея в Нью-Йорке. Впервые посетил Внешнюю Монголию в 1918 г. и 1919 г., после чего организовал большую экспедицию по изучению геологического строения и палеонтологии Монголии и Северного Китая, работавшую в 1922, 1923 и 1925 гг. Экспедиция занималась раскопками меловой и третичной фауны позвоночных (Прим. ред.).}. Он с большим интересом ознакомился с нашими археологическими сокровищами, наговорил много комплиментов. Это уже не молодой, но очень энергичный и, видимо, крайне нервный человек, горящий одушевлением. Эндрюс приехал оформлять документы по своей экспедиции. Он думает начать исследования Монголии с окрестностей Калгана, причем несколько самостоятельных отрядов по разным специальностям будут работать одновременно в различных районах страны. Все члены его экспедиции находятся пока в Китае.

  

   В Улан-Баторе дни проходят в большой суете. Беседы с А. Н. Васильевым меня очень волнуют. Он не теряет надежды на возможность исхлопотать нашей экспедиции разрешение на исследование Тибета... Виделся с представителем Тибета в Улан-Баторе, посещаю Ученый комитет Монголии по разным делам и т. д.

   Надеюсь на этой неделе уехать обратно в Суцзуктэ. Со мною, вероятно, поедет Р. Ч. Эндрюс и представители Ученого комитета. Всех живо интересует разработка курганов.

  

   Выехали ранним утром в Суцзуктэ. На пути к нашему лагерю заглянули на раскопки; все гости по очереди спускались в шурф, где шла интересная работа. Мои сотрудники находились уже внутри погребальной камеры, очищали гроб. Эндрюс всем восхищался, вспоминал все читанное им о Хара-хото и расспрашивал меня о подробностях открытия этого мертвого города. Со своей стороны он рассказывал нам о своих палеонтологических изысканиях у подножья Ихэ-богдо и Арца-богдо {Ихэ-богдо и Арца-богдо - два высоких хребта в группе Гурбан-богдо системы Гобийского Алтая. Ихэ-богдо - высочайшая вершина этой системы (4 000 м). (Прим. ред.).}, а также о сборах грызунов, которые особенно его интересуют.

   Беседы наши носили оживленный характер благодаря хорошему переводчику - Елизавете Владимировне. Между тем, погода испортилась, пошел дождь, а к вечеру - снег. Мы были рады обогреться и посушиться у огня в нашей кухне. Всех гостей разместили на хорошем свежем сене на полу. Сами мы также спали на полу на войлоках. Днем все постели убираются, и комната приобретает вид походной лаборатории, где. одни заняты препарировкой птиц, другие - вычерчиванием планов и карт, третьи - регистрацией археологических объектов.

  

   Эти дни пробыл в Сугнуре, где надо было ликвидировать нашу летнюю станцию. Сделал несколько последних экскурсий вверх по хорошо знакомой речке с фотографическим аппаратом. Снимал большей частью ландшафты, а также некоторые растения.

   Часть нашего имущества отправил в Суцзуктэ, все коллекции возьму с собой в Улан-Батор для отсылки в Ленинград.

  

   Уже несколько дней вновь нахожусь в столице Монгольской Республики. Сегодня, наконец, прибыли из центра командированные на несколько месяцев в состав нашей экспедиции специалисты: археологи, почвовед и минералог (Б. Б. Полынов, В. И. Крыжановский и другие). Все очень интересные, симпатичные люди, с которыми мы прекрасно сработаемся.

   В первый же вечер мы с археологами занялись осмотром наших находок. Некоторые бронзовые предметы оказались им знакомыми. По некоторым образцам керамики они сразу же датировали наши находки эпохой Ханьской династии (от I до III веков до нашей эры). Беседы с археологами доставили мне истинное удовольствие и большое удовлетворение. Мне неизвестно, какие работы предполагают провести Б. Б. Полынов и В. И. Крыжановский, но было бы очень желательно обследовать районы, богатые полезными ископаемыми. К сожалению, товарищи из центра прибыли поздно, а так как все они связаны в Ленинграде лекциями и лабораторными работами, то едва ли им удастся провести в Монголии обстоятельно хотя бы рекогносцировочные исследования.

  

   Ясное, тихое, прохладное утро в Улан-Баторе. Северный склон Богдо-улы весь золотой от пожелтевших лиственичных лесов. Только самый гребень с россыпями отливает темной зеленью кедров.

   Сговорились со всеми нашими новыми специалистами поехать завтра в Суцзуктэ на раскопки.

  

   Выехали на автомобиле около полудня. Под селением Мандал, на маленьком озерке в долине реки, поохотились на пролетных уток. Здесь были кряквы, шилохвосты и чирки. Решили здесь заночевать, а предварительно совершить небольшую поездку ниже по течению реки Мандал, которая сливается с Сугнуром и образует довольно большую водную артерию. Русло обрамлено кустарниковыми зарослями, берега высокие, пастбища прекрасные. Видели на болоте большую стаю гуменников, нескольких дроф, а также мелких хищников - пустельгу и чеглоков (Falco subbuteo). Многократно вспугивали бекасов.

   Вечерняя заря уже погасла, когда мы вернулись в Малый Мандал на ночевку в гостеприимный дом Вильских.

  

   С раннего утра - в дороге. В низовье пади Хунцал добыл прекрасный экземпляр сокола Falco cherrug, в то время как он поедал серую куропатку. В Цзурунтэ наблюдали, беркута, степного орла и сарыча; последнего я с удовольствием приобщил к нашей коллекции. На раскопках, в ожидании нашего приезда, работы были приостановлены, чтобы произвести полную очистку кургана в присутствии ленинградских ученых. Из новых предметов товарищам больше всего понравились недавно найденные золотые фигурки: голова какого-то мифического животного и грубой работы конь.

  

   Все на работе. Приезжие специалисты считают нашу работу по раскопкам вполне удовлетворительной. Сами же собираются вскрыть один курган по всем правилам искусства.

   Вечером приехала из долины реки Хара Елизавета Владимировна, наблюдавшая там пролет птиц в течение двух недель. Она очень довольна поездкой, привезла хорошие коллекции.

  

   Осматривали могильные поля в пади Гуджиртэ, затем, сидя на горном склоне над речкой, беседовали с археологами о предстоящих работах. Незаметным образом разговор перешел на Н. М. Пржевальского, о котором до сих пор не могу говорить спокойно. Вспомнилось мне прекрасное прошлое, связанное с великим учителем. Мне кажется, что тень его всегда со мною.

  

   Ездили в Цзун-модо; окончательно решил, что следует тотчас приступить к разработке нового кургана, вскрывая его сразу, целиком, и углубляясь в могилу уступами. Для этого потребуется не менее 30 человек рабочих и около 8 000 руб. денег. Надо поторопиться, пока нет морозов и погода не помешает раскопкам.

   Из Цзун-модо проехали на один день в степную часть долины реки Хара поохотиться на пролетных гусей. Птиц оказалось очень много. Вспугнутые гуси беспорядочно летали над нами, и я без труда добыл 4 экземпляра.

  

   Ночью выпал снег в 2 см толщиною. Пишу письма В. Л. Комарову и Б. С. Виноградову. Завтра надо ехать в Улан-Батор.

  

   Наступили первые морозы -3,7° С. Гребень Богдо-улы укрыт снегом. Уже третий день живу в Улан-Баторе. Склад экспедиционного имущества перевезли на новое место - в дом, предоставленный нам нашим Полпредством. Помещение оказалось прекрасным: 3 большие комнаты. Около дома большой двор, огороженный забором, таким образом, склад легко охранять, и мы избавлены от лишних прохожих посетителей.

   Состоялась лекция Б. Б. Полынова: "Почвы Монголии и задачи их изучения". Затем было совещание у полпреда, на котором, между прочим, выяснилось, что нашей экспедиции придется целиком взять на себя все расходы по поездке и работе четырех специалистов, прибывших из Ленинграда. Это составит ровно половину всех оставшихся в моем распоряжении средств.

  

   Полдня провел в Полпредстве в разговорах и проводах А. Н. Васильева. Благодарил его сердечно за все его внимание к экспедиции и его огромную моральную помощь и поддержку, без которой нам трудно было бы работать. Очень жаль, если он больше не вернется в Улан-Батор!

   Погода продолжает стоять ясная, с легким морозом -4,5° С. Ночью разыгралась сильная буря со снегом. Шум ветра, дрожание стекол в окнах нашего нового домика мешали спать.

  

   С утра вьюга продолжается, -7° С, нанесло уже небольшие сугробы. Получил телеграмму из Москвы от корреспондента Ассошиэйтед Пресс, который просит дать сведения о наших археологических открытиях.

   Виделся с представителями Ученого комитета Монголии, и мы решили организовать выставку археологических предметов в залах Ученого комитета.

  

   Ясно, тихо и холодно, -11,7° С. Охотник Борисов доставил годовалого медвежонка, убитого в самом селении Нижний Мандал. В наших лесистых горах Ноин-ула начался рев изюбрей. По словам Борисова, снегу выпало около четверти метра. Елизавета Владимировна пишет мне, что начался осенний ток тетеревей. В районе Суцзуктэ бродят медведи и изюбри, что очень хорошо видно по следам на снегу.

  

   Прибыл из своей поездки в Хангай ботаник экспедиции Н. В. Павлов. Своей работой Павлов доволен. Я очень разочарован лишь тем, что наш ботаник не вел съемки. Положить его маршрут на карту будет трудно, также трудно привязать к определенным точкам отсчеты анероида.

  

   Выехал на автомобиле в Суцзуктэ. На новом кургане работают 47 человек. Пока сняли со всей площади кургана пласт земли в 2 м толщиною. Попадается много гальки и крупные камни. Археологи оживлены и напряженно ожидают, что подарит им эта могила. Я все же очень рад, что С. Ф. Ольденбург придумал командировать к нам археологов специалистов!

  

   Жаль покидать Суцзуктэ, но надо ехать обратно в Улан-Батор, подробно ознакомиться с результатами хангайского разъезда нашего ботаника и проводить в дорогу Полынова и Крыжановского.

  

   В Улан-Баторе нашел телеграмму от С. Ф. Ольденбурга: "Академия, Географическое общество признают желательным Ваш приезд, одновременно сносимся Полпредством содействии. Ждем Вас в ноябре". Это известие меня не особенно обрадовало. Мне хотелось провести зиму в Суцзуктэ, но очевидно для пользы дела придется, ехать в Ленинград.

   Сегодня угощаю ленинградцев Б. Б. Полынова и В. И. Крыжановского китайским обедом. Они на днях собираются покинуть Монголию.

   В Суцзуктэ раскопки подвигаются, но археологи опасаются, что из-за морозов нельзя будет производить выемку нежных и хрупких тканей. Дело покажет. Надо попытаться закончить работы, на которые истрачены такие большие средства.

  

   Во второй половине октября я дважды посетил Суцзуктэ, где раскопки продолжаются успешно. В Улан-Баторе идет подготовка. всех коллекций к отправке в Ленинград. Всю археологию я решил взять с собой в вагон ради безопасности. Слишком большие научные ценности нежелательно отправлять почтой.

  

   Прибыл в Суцзуктэ. С радостью узнал, что ленинградские археологи благополучно закончили разработку своего кургана. Камера находилась на глубине 7 м. Грабители побывали и в этой могиле, так что все предметы были разбросаны в беспорядке. Многие находки уже знакомы нам и являются повторными, но есть и новинки: очень изящная резная нефритовая пластинка с изображением драконов и целый ряд изделий из лака. Пока далеко не всё еще разобрано. Мне показали 12 корзин с землёй, в которой находится множество различных предметов и образцов тканей. Очистку от земли будут исподволь производить в доме, в тепле. Я думаю, что этой работы хватит на целую неделю.

   К вечеру я был уже снова в Улан-Баторе, привезя с собою новый транспорт зоологических сборов и археологических коллекций.

  

   Занимаюсь сортировкой и укладкой коллекций для ленинградского транспорта. День солнечный, теплый и пыльный. Из соседнего монастыря Майтреи слышны звуки труб. Много монголов-паломников спешат к монастырю, где организуется процессия. Говорят, что прах последнего богдо-гэгэна собираются переносить из Майцреи в монастырь Шара-сумэ, - за город.

   Заходил представитель Ученого комитета и сообщил, что витрины для выставки археологических коллекций готовы. Надо выделить самые интересные дублетные экземпляры разных предметов и самому разместить их в зале.

  

   Ходил осматривать новое помещение Ученого комитета Монгольской Народной Республики. Нашей экспедиции предоставлены четыре хорошие витрины для выставки. Предполагается показать археологию, шкурки некоторых птиц и зверей и серию фотографий. Необходима и карта исследованной нами местности. Во вторую половину дня мои спутники отвезли экспонаты на выставку. Я сам разместил бронзовые, медные и золотые предметы из Ноинульских курганов в лучшую из витрин. Во вторую витрину положил подгробный ковер. Завтра займемся остальными коллекциями.

  

   Закончил раскладку выставочных предметов. Третью витрину также занял главным образом археологией и только небольшую часть ее отделил для серии жуков и бабочек. В четвертой витрине поместились птицы и несколько банок с пресмыкающимися и земноводными. Мне было весьма приятно и интересно наблюдать, как посетители выставки, главным образом монголы, служащие разных министерств, оживленно осматривали экспонаты, горячо обсуждая всякий предмет.

   Погода довольно мрачная. Небо обложено снеговыми тучами. На Богдо-уле уже падает снег. Над горами темносерая завеса низких облаков, как это часто бывает в зимнюю пору.

   Читаю Иакинфа. Очень интересный и содержательный труд {Видимо, П. К. Козлов ссылается на известный труд Иакинфа (Бичурина) "Записки о Монголии, сочиненные Иакинфом, с приложением карты Монголии и разных костюмов". 2 тт. СПб., 1828. (Прим. ред.).}. Эту книгу я получил из библиотеки Ученого комитета. Надо сказать, что книги этой библиотеки подобраны с большим знанием дела.

  

   Утро полуясное, снег покрыл землю. Здесь он не тает, а постепенно испаряется и смешивается с пылью.

   Ко мне заходил хамбо-лама Доржиев. Много говорили о Тибете. Теперь в Тибете имеются свои серебряные и золотые монеты, а также почтовые марки.

   Последнюю часть дня провел на рауте в Полпредстве в числе других приглашенных. Речей наслушался много. Монгольские ораторы чаще всего касались грядущей опасности со стороны Китая, с которым Монголии, конечно, не справиться без помощи Советского Союза. Много говорилось и о том, какое счастье выпало на долю Монгольской Народной Республики, освободившейся от империалистического строя и имеющей возможность мирно налаживать свою жизнь и итти по пути к новым культурным и хозяйственным достижениям.

  

   В Улан-Баторе, да и во всей стране, великое событие: выборы в Хуралдан - Монгольский парламент {Хуралдан или Великий хурал - высший выборный орган власти Монгольской Народной Республики. (Прим. ред.).}. С утра все организации и военные части собрались на городской площади. Там и сям колышатся красные знамена и флаги. Играет духовой оркестр. Монгольскому правительству передают приветствия. Снова раут, но теперь уже в здании монгольского министерства. Председатель Совнаркома Бурятской Народной Республики после торжественной речи поднес Монгольскому правительству бюст, портрет и сочинения В. И. Ленина. Китайская колония в Улан-Баторе подарила красный плакат с прекрасным золотым шитьем. С кафедры выступали - молодая женщина монголка, представители бурят и казахов. По окончании приветствий был обед, на котором сказал речь и я.

  

   Уже два дня стоит чудесная погода - ясная и тихая. Приготовили 15 посылок для отправки в Ленинград в Географическое общество и в Зоологический институт Академии наук. Писал письма - директору этого института и В. Л. Комарову.

  

   Проводил Елизавету Владимировну, которая отправилась вверх по реке Тола, в урочище Убулун, на орнитологическую экскурсию, недели на две. Там есть маленький поселок русских рыбаков, где можно будет остановиться.

   Беседовал с ботаником нашей экспедиции Н. В. Павловым. Он желает ехать в Москву и Ленинград для обработки собранных им материалов. Я не возражаю.

   Вечером в Улан-Батор прибыл из Суцзуктэ С. А. Кондратьев.

  

   Удалось договориться с Ученым комитетом Монголии по поводу выделения для местного музея части археологических коллекций, добытых нами. Решено, что в настоящее время мы можем всю археологию увезти в Ленинград, а после обработки выслать обратно в Монголию все предметы, добытые в одном из курганов.

   Сегодня нашу выставку в Ученом комитете посетили воспитанники монгольской школы во главе с преподавателем. Я давал объяснения. Ученики слушали очень внимательно, выказывали явный интерес ко всем экспонатам и даже делали записи в свои тетради. Дети произвели на меня самое благоприятное впечатление.

  

   После тихой, ясной ночи наступило облачное утро, но еще до полудня погода разгулялась. Воздух прозрачен, дали широкие. Просят на пути в Ленинград остановиться на два дня в Верхнеудинске, чтобы иметь возможность осмотреть город и прочитать лекцию об исследованиях нашей экспедиции.

  

   Ездил осматривать дворец богдо-гэгэна, расположенный в долине Толы, недалеко от подножья Богдо-улы. Видел целый ряд кумирен, вышек и павильонов около дворца, небольшие сады вокруг построек. Все очень чисто и заботливо прибрано. Во дворце - целое собрание бурханов (изображений божеств буддийского пантеона), большей частью изготовленных на Долон-норе, но есть и индийской и тибетской работы. Меня очень заинтересовала статуэтка Амитаюса, сделанная из коралла, а также целый ряд изящнейших коралловых табакерок для нюхательного табака. Много и нефритовых табакерок различных оттенков зеленого цвета. Сам дворец внутри очень благоустроен - паровое отопление, электрическое освещение и т. д. Благодаря обилию картин, мебели, фарфора и всяких предметов роскоши, помещение больше напоминает музей, чем жилой дом. Имеется даже ряд плохо набитых чучел разных зверей, птиц и змей. Во дворе устроен своего рода зоологический сад. Я видел несколько медведей, пару волков, обезьяну, слона. Множество собак разных пород содержатся в отдельном помещении. Из птиц я отметил только бурого грифа, степного орла и целую стаю породистых голубей. Интересен павильон, в котором хранятся огромнейшие часы, сделанные монголом. В общем, поездка доставила мне удовлетворение.

   К вечеру получил письмо из Москвы с извещением, что Главнаука одобряет запроектированную поездку в центр с археологическими коллекциями.

  

   С утра был в Ученом комитете, где подписал соглашение между Ученым комитетом при Министерстве Народного Просвещения и Монголо-тибетской экспедицией Географического общества.

   "1. Археологический материал, добытый Монголо-тибетской экспедицией при раскопке курганов в Ноин-уле в 1924 г., в целях возможно более полной научной обработки, отправляется целиком в Ленинград.

   2. Не позднее осени 1925 г. все предметы, добытые из какого-нибудь одного погребения (среднего по богатству собранного материала), возвращаются в Монголию и передаются в музей Ученого комитета".

   После подписания соглашения был в Полпредстве, где наметил свой выезд около 3 декабря и просил оказать мне содействие в отношении грузовой машины до Верхнеудинска.

  

   Холодно, температура -20° С. Сегодня укладывал спиртовые коллекции и археологию. Во вторую половину дня ко мне зашли проститься наши археологи, уезжающие в Ленинград завтра или послезавтра. Зашел разговор о том, куда должны поступить коллекции из Ноинульских курганов: в Русский музей или в Эрмитаж. Так как один из археологов работает в первом учреждении, а другой - во втором, то между ними возникла по этому поводу оживленная дискуссия, и они ушли, недовольные друг другом.

  

   Сегодня наши археологи уехали в Ленинград. Усиленно готовлюсь к поездке и я. Мне сначала не хотелось ехать в центр, отрываться от своей экспедиции, но сейчас я думаю об этой поездке с удовольствием. Надо самому обсудить с учеными Ленинграда дальнейшие работы, услышать отзывы о ноинульских открытиях и т. д.

  

   Ездил за 50 км вверх по реке Тола, в урочище Убулун, где работала последнее время Елизавета Владимировна.

   В Убулуне, расположенном на самом берегу реки, ниже маленького буддийского монастыря, живет всего восемь русских семейств. Все занимаются рыболовством. К северу расстилается широкая степная горная падь, замыкающаяся рядом обточенных гранитных пиков, среди которых намечается понижение - перевал Иёл-даба.

   Предгорья Кентея, подступающие здесь к Толе, носят приблизительно тот же характер, что и в районе Улан-Батора. Северные склоны ущелий покрыты негустым смешанным лесом, с преобладанием лиственицы. Есть и белая береза и тополя. Уремы мелких речек густо поросли черной березой. Южные склоны - степные, каменистые. Одно из ближайших ущелий, известное под названием Горихо, несколько отличается от других своими крутыми скалистыми, почти безлесными, склонами. Лишь кое-где по скалам лепятся отдельные лиственицы и на более мягком грунте в небольших понижениях видны маленькие рощи тех же деревьев.

   Речка Горихо протекает по широкой долине с прекрасными пастбищами. Отдельные гранитные останцы и небольшие гранитные гряды причудливых очертаний опоясывают долину, спускаясь к самому тальвегу. Здесь месторождение топазов, аметистов, бериллов, кристаллы которых можно собирать в отвалах многочисленных старых разработок, которые здесь велись местным населением.

   Русские охотники предложили мне попытать счастья в охоте на коз загоном, и мы два дня провели в лесу, излазили несколько падей, много раз видели косуль, но охота оказалась неудачной. Спали под открытым небом при -27,1° С, что было довольно неприятно.

   На прощанье рыбаки подарили нам тайменя весом в 11 кг и несколько налимов. 24 ноября мы с Елизаветой Владимировной вернулись в Улан-Батор.

  

   Под утро выпало много снега, при сильном северо-восточном ветре, скоро превратившемся в бурю. Снег кружит и метет. Снаряжаю в дорогу ботаника Н. В. Павлова, отправляющегося в Москву. День прошел в деловых разговорах с отъезжающим и в укладке дополнительных коллекций, которые повезу я. Вечером кто-то из спутников навел меня на мысли о далеком прошлом, и я с увлечением рассказывал о жизни в Слободе, у Пржевальского, об охотах в лесах и рыбных ловлях в озере Сопша. Вспоминалась вся моя яркая и счастливая молодость и близкая дружба с незабвенным учителем. Я ничего не забыл. Помню и всех спутников Николая Михайловича - гренадеров и казаков, постоянно гостивших у него после экспедиций, и нашего рыболова Устина; повара Архипа, который очень не любил готовить воробьев и дроздов,- любимое кушанье Николая Михайловича, и няню Макарьевну, всегда заботившуюся обо всех, как родная мать.

  

   Получил телеграмму от В. Л. Комарова: "Географическое общество приветствует Ваш приезд, просит выслать коллекции адрес Общества малой скоростью". Ни за что не решусь последовать совету дорогого Владимира Леонтьевича. Хочу все коллекции увезти с собой, так будет вернее.

   С. А. Кондратьев продолжает заниматься музыкой во время своих эпизодических приездов в Улан-Батор. Последнее время он собирал материалы по песням ордосских монголов и тибетцев. Вскоре моему помощнику предстоит возвращаться в Суцзуктэ, в наш археологический лагерь.

  

   Ночь и утро ясные, морозные. На воздухе в 7 часов утра -30,2° С, в нашей комнате ,5°C, несмотря на ежедневную топку. Я нездоров, повидимому, простудился. Сегодня заходили тибетцы: постоянный представитель Тибета в Монголии Доннир и недавно прибывший из Тибета Кончун Сойбон. Они принесли тибетские ладанки - гау - мне на показ. Очень заинтересовались письмом на тибетском языке, которое для упражнения написала Елизавета Владимировна. Сказали, что поняли все, и что обороты речи правильные.

  

   Сегодня из Полпредства мне сообщили, что обещанной машины для поездки в Верхнеудинск дать не могут. Советуют обратиться за содействием к председателю Военного совета. Эта неожиданная задержка моего отъезда очень огорчительна.

   Был в Ученом комитете, где осматривал зоологические сборы из Южной Монголии. Всех тушканчиков мне предложили взять в Ленинград для передачи зоологу Б. С. Виноградову на определение. Сделаю это с удовольствием.

  

  

   Наконец, сегодня выезжаю в далекую дорогу, в Ленинград. Перед отъездом мысленно подвел итоги всему, что удалось сделать за 1924 год в Монголии. Должен сказать, что сделано экспедицией много. Мое сердце полно чувствами горячей любви и благодарност