Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Дневник во время войны

старикъ выглянулъ изъ калитки и опять ушелъ. Какой-нибудь типъ старосвѣтскаго помѣщика, въ мирную жизнь котораго вотъ уже нѣсколько лѣтъ врывается что-то, чего не зналъ, не хотѣлъ, что-то неумолимое, роковое, разрушившее весь его покой, весь строй его жизня.

   - И не кажется ли вамъ,- говоритъ Сергѣй Ивавовичъ,- что здѣсь должна непремѣино быть какая-то такая удивительная красавица - ласковая, нѣжная, мягкая, вся любовь, такая же поэтичная, какъ эти горы, эта долинка, рѣчка и домь. Я думаю, что если бы случайно она и родилась даже некрасивой, то все-таки вся эта окружающая красота пересоздала бы ее. Во всякомъ случаѣ, изъ всего этого мы видимъ,- если захотимъ видѣть,- что китайцы, по крайней мѣрѣ, не хуже,- вы замѣчаете, какъ я вѣжливъ къ нимъ,- не хуже насъ и чувствуютъ, и выражаютъ, и воспроизводятъ красоту. А скромность ихъ ужъ, во всякомъ случаѣ, выше нашей: это вѣдь помѣщики пяти десятинъ максимумъ и въ потѣ лица добываютъ себѣ свое право помѣщика. Ну-съ, вотъ и Вамбатайск³й перевалъ. Перевалъ, какъ и всѣ здѣшн³е: неприступный, но, какъ видите, по тѣмъ сопкамъ и за ними - летко обходимый.

   Узк³й проходъ заканчивается глубокой траншеей-выемкой.

   - Здѣсь при поворотѣ изъ четырехъ паръ, везущихъ оруд³е, работаетъ только первая пара,- усил³е же трехъ передовыхъ сводится только къ тому, чтобы опрокинуть экипажъ или оруд³е, и потому здѣсь ломается до 10% дышелъ, помимо того, что и въ сухую погоду полный зарѣзъ лошадямъ.

   - Значитъ, надо увеличить рад³усъ.

   - Тогда необходима или насыпь пятнадцатисаженная, или туннель. И то и другое потребуетъ годъ-два работы, а главное, такихъ мѣстъ все больше и больше, пока наконецъ путь не переходитъ въ одно сплошное такое мѣсто.

  

   Съ Вамбатайскаго перевала открывается видъ въ обѣ стороны, и слѣдующая долина кажется еще поэтичнѣе. Мягко разошлись зеленыя горы, и тамъ и сямъ между ними тѣнистыя рощи.

   - Вотъ обижаются на нихъ, что ни за как³я деньги не хотятъ продавать этихъ рощъ.

   - Но вы ужъ, Сергѣй Ивановичъ, слишкомъ большой поклонникъ китайцевъ. Нельзя же назвать ихъ и культурнымъ народомъ,- слишкомъ много у нихъ дефектовъ. Кромѣ агроном³и, да и то чисто-практической - никакихъ же другихъ наукъ нѣтъ и въ общественной жизни, а у административной власти - много же и здѣсь уродливаго.

   - Дряхла интеллигенц³я у нихъ, какъ, впрочемъ, и у нѣкоторыхъ другихъ народовъ, а народъ, какъ матер³алъ,- чего вы еще хотите? Развѣ вы поставите хотя бы и нашего крестьянина рядомъ съ пятидесятиннымъ помѣщикомъ-крестьяниномъ? Вы видите - его предки уже ощущали большую потребность къ красотѣ, чѣмъ, можетъ-быть, будутъ ощущать только потомки нашего крестьянина.

   Къ закату тучи расходятся, и мы ѣдемъ въ лучахъ солнца, окруженные зелеными сопками, то ныряя въ долину, то взбираясь на перевалы.

   - А во время дождей что будетъ съ этой дорогой, которая идетъ, въ сущности, по руслу рѣки?

   - Это будетъ сплошная рѣка, а перевалы превратятся въ острова.

   - Тогда что жъ? Временные паромы? Въ Ляохе джонокъ много.

   - Не вредно было бы.

   Исчезло солнце, и потянулись за нимъ тучки и застыли. Кончился день, и уже угрюмо смотритъ даль, и тонутъ въ ней, какъ недосказанныя мысли, эти уже неясныя и далек³я, зазубренныя гряды.

   На Ляндансань пр³ѣзжаемъ въ сумеркахъ.

   Это первый этапъ. Въ долинѣ около деревни раскинулись палатки, коновязи съ лошадьми, парки, походные ящики транспортовъ.

   - Но мы сегодня вы одного транспорта не встрѣтили дорогой!

   - Да, сегодня какой-то исключительный день,- кажется, тдетъ преобразован³е телѣжныхъ транспортовъ на вьючные. А теперь въ транспортѣ пошли и кули, собственно выгоднѣе и скорѣе.

   Такое же этапное здан³е, помѣщен³е для пр³ѣзжающихъ, но отдѣльное большое здан³е,- тоже, вѣроятно, китайское,- для больныхъ есть ресторанъ, можно даже молока достать и всего за 40 копеекъ бутылку.

   Сергѣй Ивановичъ, его помощники, два доктора тоже въ фанзѣ. Мы пьемь чай въ огородѣ, среди зелени; мы вымылись и теперь наслаждаемся чуднымъ вечеромъ въ горахъ, дышимъ чуднымъ горнымъ воздухомъ.

   - А туда дальше, въ горахъ, воздухъ еще чище, и въ этомъ отношен³и санитарное состоян³е японской арм³и несравненно лучше нашего,- мног³е изъ насъ въ низинахъ, разныхъ Ляоянахъ, Хайченахъ, а они всѣ въ горахъ.

   Оба доктора - изъ запаса, состоять при транспортахъ. Оба евреи. Одинъ изъ нихъ имѣлъ болшую клинику въ Петербургѣ, и практика давала ему нѣсколько десятковъ тысячъ. Теперь, какъ старш³й врачъ, онъ получаетъ двѣсти съ чѣмъ-то рублей въ мѣсяцъ.

   - Да о жалованьи что говорить, но обидно, что здѣсь роль моя сведена... Я при транспортахъ провожаю больныхъ,- въ сущности, роль студента. Вотъ въ такой ужасной двуколкѣ я ѣду, сзади транспорта до слѣдующаго этапа, сдаю больныхъ и возвращаюсь обратно: я, сестра, офицеръ - начальникъ транспорта.

   - Практики медицинской нѣтъ?

   - Никакой! Практика моей больной печени. Въ это дѣло я такъ же гожусь, какъ какая-нибудь всякими хитростями выученная лошадка годится для упряжи въ эту двуколку.

   - Какой самый лучш³й способъ транспортирован³я раненыхъ?

   - Конечно, на рукахъ.

   - Дорогой?

   - Наемными обходится "Красному Кресту" отъ 15-100 рублей.

   - На какомъ разстоян³и?

   - Да вотъ верстъ 40-50, изъ отряда графа Келлера въ Ляоянъ.

   - Вы и желудочныхъ транспортируете?

   - Да.

   - Развѣ не скорѣе они поправились бы здѣсь, чѣмъ въ низинахъ Ляояна, Мукдена, Телина, Харбина? Сколько времени уходитъ, пока больной воротится въ часть?

   - Собственно, болѣзнь продолжается всего нѣсколько дней, но на перевозку, выписку въ общемъ, считая въ Харбинъ и обратно, уходитъ отъ 20-25 дней. Конечно, на что лучше было бы оставлять больныхъ тутъ же, не трясти ихъ, не заражать путь, вагоны, самихъ больныхъ, потому что только въ дорогѣ часто выясняется, что это не желудочный, а тифозный, напримѣръ, и, пока его довезутъ, зараза можетъ распространиться. Но все это возможно было бы, если бъ знали заранѣе, что здѣсь именно будуть стоять войска. Угадать этого нельзя, а между тѣмъ нужно столько приспособлен³й, питан³е, что приходится везти въ уже организованныя мѣста.

   Еще посидѣли и идемъ спать.

   Горятъ огоньки въ темнотѣ, слышни пѣсни, говоръ, гдѣ-то костеръ горитъ.

   - Видно, что дрова у васъ есть!

   - А вы знаете, почемъ въ Ляоянѣ дрова? Пятьдесятъ копеекъ пудъ или сто двадцать пять рублей кубическая сажень.

   Мы спимъ на лежанкахъ, укрытыхъ цыновками. Бумажныя окна и двери открыты, и видно небо, темное, звѣздное. Сонъ здоровый, сильный. Въ шесть часовъ утра мы просыпаемся отъ пѣн³я,- это солдаты поютъ утреннюю молитву.

   Пьемъ молоко, чай и ѣдемъ назадъ. Уже вытянулся транспорть, ночевавш³й на этапѣ, а немного дальше встрѣчаемъ идущ³е навстрѣчу транспорты.

   Двухколесныя китайск³я арбы, запряженныя тремя, четырьмя и до шести лошадей и муловъ - тянутся нескончаемой вереницей.

   Дорога сухая, и арбы нагружены до верху. Есть транспорты поденные, по 2 рубля 40 копеекъ за пудъ до перваго этапа; есть свои, организованные нашими офицерами генеральнаго штаба,

   Китайцамъ-кучерамъ платятъ до 30 рублей въ мѣсяцъ.

   Китайцы больш³е хозяева,- какъ хозяева они трудолюбивы и умираютъ на своемъ сельскомъ дѣлѣ, но какъ наемные очень лѣнивы и небрежны, если не заигтересованы въ дѣлѣ,- и нельзя не любоваться ихъ запряжкой. Вотъ запряжка изъ шести муловъ. Одинъ въ корню, остальные на выносъ. Сытыя, вершковъ двухъ, съ лоснящейся темной съ подпалиной шерстью, съ коротко остриженной гривой - красивыя, гордыя животныя, напоминающ³я и запряжкой и видомъ римск³я колесницы.

   - А вотъ видите, присѣдая по косогору, полубѣжитъ китаецъ, съ коромысломъ на плечѣ и подвѣшенными корзинками: это кули. Онъ получаетъ то же, несетъ на себѣ три пуда и втрое скорѣе доставляетъ грузъ, чѣмъ всѣ эти транспорты.

   На горизонтѣ появляется новый транспортъ - вьюки. Двухъ лошадей ведетъ въ поводу солдатъ. Черезъ приспособленное сѣдло переброшенъ на двухъ концахъ подвѣшенный грузъ.

   Впечатлѣн³е болѣе легкое, чѣмъ тяжелыя арбы, но двуног³й кули уже скрылся на горизонтѣ.

   А общ³й недостатокъ всѣхъ мускульныхъ перевозокъ тотъ, что при невозможной дороговизнѣ они съѣдаютъ себя уже на шестидесяти верстахъ. Другими словами, тотъ грузъ, который они могутъ поднять, равняется вѣсу того корма, который имъ нуженъ для питан³я за это время.

   Мы прощаемся съ Сергѣемъ Ивановичемъ.

   - Оставайтесь еще на день. Завтра будетъ бой у Келлера.

   - Кто вамъ сказалъ?

   - Китайцы.

  

   Мы напрасно высматриваемъ японцевъ. Ѣздили на взморье, но и тамъ ихъ нѣтъ: ни одкого судна, ни одного корабля. - Можетъ-быть, на горизонтѣ, вонь что-то темнѣетъ?

   - Это джонка со спущенными парусами.

   Вотъ проходимъ и послѣднюю землю - берега устья Ляохе. Плоск³е, напоминающ³е нашу стрѣлку на Невѣ, берега. Вотъ наши послѣдн³я укрѣплен³я. Издали это просто бугорокъ, но вблизи - цѣлая крѣпость. На высокихъ валахъ этой крѣпости наши солдаты, офицеры: ихъ вѣроятно, высматриваютъ.

   - Ну что жъ, назадъ поѣдемъ?

   И мы ѣдемъ назадъ, въ Иккоу.

   Тамъ мы обѣдаемъ въ Манчуръ-гаусѣ. Мнѣ подаютъ чуть не десять блюдъ; надъ нашими головами плавно качаются громадныя опахала; тамъ встрѣчаюсь я съ В. Н. Немировичемъ-Данчевко. Онъ поправился, отдохнулъ и завтра утромъ выѣзжаетъ на наши передовыя позиц³и, чтобы такижъ образомъ проѣхать въ отрядъ графа Келлера.

   - Японцы завтра, вѣроятно, высадятся здѣсь?

   - Они въ Портъ-Артуръ ушли,- полторы дивиз³и. Дѣло въ томъ, что если вѣрны слухи, то она понесли большой урокъ - свыше двадцати тысячъ,- и ушли она на пополнег³е убыли, или просто рѣшили взять во что бы то ни стало Портъ-Артуръ.

   - Взять его можно?

   - Невозможнаго ничего нѣтъ; другой вопросъ, чего это будетъ стоить, и если они не остановятся передъ жертвами...

   - Ваше мнѣн³е: остановятся?

   - Нѣтъ.

   - И помѣшаль нельзя?

   - Если бъ у васъ с³ю секунду было еще тысячъ двѣсти.

   - Къ осени будутъ.

   - Къ осени четыреста еще, если не больше, надо.

  

  

   Такъ мирно и пр³ятно на набережной маленькаго города Инкоу. Веселые китайцы продаютъ зеленые персики, прекрасные абрикосы, маленьк³я скороспѣлыя яблоки. Въ магазинахъ бойко распродается всякая заваль по тройнымъ цѣнамъ. Но въ отношен³и вещей и эти тройныя цѣны на продукты не кажутся дорогими. Напрямѣръ, бѣлый мужской костюмъ - 10 рублей, а въ обыкновенное время онъ стоитъ 3 рубля 50 копеекъ. Но фунтъ ветчины стоитъ рублъ, фунтъ сахару - 40 копеекъ. Съ нами пр³ѣхалъ солдатъ, который съ офицеромъ своимъ, поручикомъ Венгрженовскимъ, ѣдетъ въ Портъ-Артуръ. Оба они пр³ѣхали оттуда и теперь возвращаются. Выѣхали они изъ Архура 26-го. Ничего особеннаго не сообщаютъ,- все, что уже извѣстно: "Севастополь" будетъ готовъ черезъ мѣсяцъ; было нѣсколько небольшихъ схватокъ, кромѣ одной болѣе крупной, гдѣ на сторонѣ японцевъ легло будто бы 6 тысячъ, а на нашей - до 500 человѣкъ.

   - Ну что жъ, голодаете вы тамъ въ Артурѣ? - спрашиваютъ солдата.

   Молодой, съ георг³евскимъ крестомъ, онъ смотрить увѣренно, съ сознан³емъ своей заслуги.

   - Въ Артурѣ у насъ вотъ какъ голодаютъ: сахаръ былъ по 12 копеекъ, а сейчасъ 15 копеекъ, а у васъ 50 копеекъ. Булка хлѣба бѣлаго 7 копеекъ, а у васъ - 20 копеекъ. У васъ надо въ день два рубля мнѣ прожить...

   - А вамъ даютъ теперь суточныя?

   - Никакихъ нѣтъ: семь рублей было - всѣ здѣсь за три дня и прожилъ, а мясо ѣлъ разъ. Тутъ у васъ на волѣ, а много хуже, чѣмъ у насъ въ неволѣ. И дешевле, и веселѣе, и музыка играетъ.

   - А мясо почемъ?

   - Мясо дорого: двадцать копеекъ.

   - А здѣсь тридцать копеекъ.

   - Вотъ она воля!

   - А правда, что въ Ляотешанѣ два японскихъ миноносца разбили всѣ батареи?

   - Только и разбили сторожевой постъ да одного ранили.

   - А флотъ нашъ выходитъ?

   - Выходить. Только все больше легк³я суда. Броненосцы тамъ стоятъ: въ нихъ что? Крѣпость она и больше ничего.

   Семь часовъ вечера, и опять начинается приливъ. Къ двѣнадцати дня и двѣнадцати ночи - отливъ. Высота прилива двѣ сажени, и тогда осадка судовъ на барѣ достигаетъ 24 футовъ. Теперь въ Инкоу стоятъ четыре парохода. Проскакиваетъ иногда и контрабанда, но и попадается. Одинъ пароходъ попался съ желѣзомъ, а другой - тоже съ какими-то товарами,- оба были пущены японцами ко дну. Рисквувш³е понесутъ больш³е убытки: надѣялись они, что съ выходомъ нашихъ 10-го ³юня блокада ослабнетъ.

   Мы возвращаемся обратно.

   Одинъ господинъ возмущается китайцами.

   - Такъ мы никогда не побѣдимъ. О каждомъ нашемъ шагѣ китайцы доносятъ...

   - Что же противъ этого дѣлать?

   - Что? Во-первыхъ, въ каждой деревнѣ выпороть ихняго старшину, а во-вторыхъ, объявить ему, что если на сопкахъ появится хотя одинъ китаецъ, то изъ его деревни пятьдесятъ человѣкъ и онъ самъ будутъ разстрѣляны.

   Долженъ замѣтить, что какъ ни дико слушать так³я разсужден³я, но приходится выслушивать ихъ нерѣдко.

   На этотъ разъ одинъ изъ присутствовавшихъ вступился за китайцевъ. Тогда говоривш³й отвѣтилъ:

   - Вы возражаете такъ потому, что не знаете китайцевъ, а я ихъ восемь лѣтъ наблюдаю.

   Говоритъ это человѣкъ съ высшимъ образован³емъ. И вдругъ сибирск³й казач³й офицерикъ, очевидно, ни къ какимъ наукамъ непричастный, вступился въ защиту китайцевъ. Да какъ хорошо, толково, умно. Онъ тоже знаетъ восемь лѣтъ Китай. Онъ видѣлъ, что здѣсь дѣлала блаженной памяти первая пограничная бригада, какъ она кормилась даромъ за счетъ населен³я; какъ она создала китайск³е безпорядки; какихъ трудовъ стоило послѣ возстан³я ввести все въ законныя нормы; какъ развѣшивались по деревнямъ объявлен³я, что брать насильно никто не смѣетъ у населен³я, что покупать можно только по вольнымъ цѣнамъ; какъ сурово приходилось наказывать пожелавшихъ денежное довольств³е класть себѣ въ карманъ, а кормиться за счетъ населен³я даромъ.

   - На этихъ дняхъ еще одного такого изъ-за такихъ же казаковъ засудили на 15 лѣтъ каторжныхъ работъ. И если что и спасетъ наше дѣло, такъ именно надлежащее отношен³е къ китайцамъ: вѣжливость, справедливость, пониман³е и уважен³е ихъ культуры. Всѣ тѣ, которые такъ поступали во время катайскихъ безпорядковъ, не пострадали: если попадались въ плѣнъ - возвращались благополучно назадъ. Замучивали только несправедливыхъ, надменныхъ, корыстныхъ, и какъ отлично китайцы знаютъ, кто чего заслуживалъ!

   - Согласитесь, странно какъ-то слышать так³я рѣчи и отъ интеллигента и отъ казака. А впрочемъ, старый масштабъ, къ которому мы привыкли, приходится бросать: одни назадъ ушли, а друг³е выходятъ на смѣну изъ такихъ мѣстъ, откуда и не ждалъ ихъ никто.

   - Что можетъ быть путнаго изъ Галилеи?

   - Много. Вѣрить во что-нибудь надо, и я вѣрю въ Галилею.

  

   Собрались мы опять всѣ только на поѣздѣ, отвозившемъ васъ обратно въ Дашичао.

   Были защитники китайцевъ, нѣсколько лицъ: В. И., офицерикъ-казакъ, я.

   Защитники китайцевъ разсказывали намъ объ одномъ оригиналѣ, который теперь призванъ сумасшедшимъ и который на карточкѣ своей внизу подписывалъ: "юдофилъ".

   - Какъ видите,- закончилъ онъ свой разсказъ,- у него всегда были странности.

   И онъ показалъ нальцемъ на свой лобъ.

   Мы молча слушали, потупившись, офицерика.

   Надо замѣтить, что китайцефобъ, какъ человѣкъ съ высшимъ образован³емъ, да къ тому же и съ прекраснымъ общественнымъ положен³емъ, считалъ себя несомнѣнно апостоломъ высшихъ истинъ.

   Теперь онъ сидѣлъ, смотря на мелькавш³я въ окнахъ вагона сопки, и поздно упрекалъ себя, что, снизойдя до разговоровъ въ такомъ обществѣ, тѣмъ самъ себя поставилъ въ такое неловкое положен³е.

   Еще непр³ятнѣе чувстаовали себя, вѣроятно, всѣ сопровождавш³е его подчиненные, по виду люди все интеллигентные. Въ Дашичао пр³ѣхали уже вечеромъ.

   Видѣлъ А. И. Гучкова, Н. А. Демчанскаго. А, И. дѣятеленъ и видимо захваченъ дѣломъ, Н. А. умираеть отъ жажды и отъ отсутств³я новостей.

   Пришли свѣдѣн³я о сегодняшнемъ дѣлѣ у генерала Гершельмана. Мы отступали, но по всѣмъ правиламъ, и положили около 1.000 японцевъ, тогда какъ сами потеряли съ небольшимъ сотню. Имя генерала Гершельмана произносится здѣсь всѣми съ большимъ уважен³емъ.

   Одинъ офицеръ, котораго я называю барометромъ, проведш³й со мной вечеръ, говоритъ:

   - Это дѣльный и умный генералъ,- его донесен³я заслуживаютъ полнаго довѣр³я.

   - Ну-съ, а кто правъ, желающ³е наступлен³я или желающ³е выждать, пока соберется арм³я, которая дѣйствительно сможетъ наступать?

   Мой дипломатъ потеръ переносицу, сдѣлалъ гримаску и заговорилъ:

   - Видите и, на этотъ вопросъ такъ сразу не отвѣтишь. Кто правъ?

   - Оба правы,- подсказалъ я.

   - Да, чтобъ вы знали, что обѣ стороны правы. Вы, пожалуйста, не смѣйтесь, я говорилъ совершенно искренно. Вы вѣдь понимаете, что тутъ рѣшительно все равно - чья бы сторона ни восторжествовала: и тамъ и тутъ я кусокъ хлѣба буду имѣть, и не въ этомъ, конечно, дѣло, а въ томъ дѣло, что, напр., на бой у Вафангоу 1-го и 2-го ³юня въ своихъ доказательствахъ ссылаются обѣ стороны. Одна сторона говоритъ: видите, васъ побѣдили, а другая возражаетъ: и до 12 часовъ дня побѣда была въ нашихъ рукахъ. Вы видите: я говорю совершенно искренно...

   - Не только вижу, но и обоняю: пахнетъ жаренымъ.

   - Это вы говорите?

   - Я, конечно. Ну, теперь скажите, что новаго въ отрядахъ: оставляемъ ли мы Дашачао, а слѣдовательно и Инкоу? Правда ли, что Куроки началъ наступлен³е по всей лин³и у графа Келлера, и что это? Диверс³я для отвода глазъ нашихъ отъ Портъ-Артура?

   - Видите: сегодня я читалъ въ "Манчжурскомъ Вѣстникѣ"...

   - Пожалуйста, не трудитесь передавать: я вчера еще читалъ.

   - Въ такомъ случаѣ вы знаете больше моего.

   - А китайцы больше насъ обоихъ вмѣстѣ взятыхъ?

   - Повѣрьте, что китайцы ничего не знаютъ.

   - Правда ли, что наша тактика требуетъ измѣнен³я?

   - Все на свѣтѣ измѣняется.

   - Это общее, а въ частности?

   - Еще болшой вопросъ.

   - Какъ ваши транспорты?

   - Bo всякомъ случаѣ, въ смыслѣ честности дѣло поставлено безукоризненно.

   - Въ этомъ я сомнѣваюсь. Но расходъ въ сравнен³и съ турецкой кампан³ей будетъ ли больше или меньше,- отнесенный, конечно, къ пуду и верстѣ?

   - Чтобъ отвѣтить на этотъ вопросъ, нужно имѣть въ рукахъ результаты, а пока война не кончилась - ихъ не можетъ же быть!

   Пауза.

   - Можетъ-быть, еще желаете о чемъ-нибудь спросить?

   - Я столько уже получилъ отъ васъ интересныхъ свѣдѣн³й... Я спросилъ бы васъ, пожалуй, о нашей желѣзной дорогѣ, но я самъ такъ много ѣзжу по ней, и наконецъ это моя прямая спец³альность.

   Мы привѣтливо жмемъ руки другъ другу и разстаемся.

   - Штабъ долго предполагаетъ оставаться въ Дашичао?

   - Ничего неизвѣстно.

   Голосъ его искренн³й, онъ разводитъ руками и исчезаетъ въ темнотѣ. Я возвращаюсь въ вагонъ. Подходитъ како-тo воинск³й поѣздъ. Предъ моимъ окномъ останавливается вагонъ. Лѣнивый разговоръ въ вагонѣ о всякихъ пустякахъ.

   - Ба! И ты пр³ѣхалъ? Зачѣмъ?

   - Въ Инкоу ѣду.

   Дальнѣйш³й разговоръ для опубликован³я неудобенъ.

   Я на мгновен³е заглядываю чрезъ свою занавѣску. Открытое окно вагона, горитъ свѣчка, и пламя ея волнуется на вздутомъ, волосатомъ, молодомъ и добродушно-пошломъ лицѣ и на всклоченной русой головѣ.

   Я закрываю окно, тушу свѣчку, и въ головѣ проносятся послѣдн³я мысли и впечатлѣн³я дня.

   Что-то было сегодня удивительно трогательное? Да! Какъ могъ я забыть! Мнѣ передавалъ это человѣкъ, заслуживающ³й полнаго довѣр³я.

   Во время одной изъ схватокъ этихъ дней, подъ Гайчжоу, сцѣпились въ рукопашную японецъ и нашъ солдать, ихъ такъ и нашли обоихъ въ безчувственномъ состоян³и рядомъ. У японца оказалась пробитой голова лопаткой, за которую, какъ за послѣднее оруж³е, ухватился солдатъ, а у солдата была порѣзана рука и сквозная рана пулей въ грудь на вылетъ.

   - Я вхожу въ вагонъ,- разсказываетъ мнѣ очевидецъ,- и вижу такую картину. Внизу на койкѣ лежитъ безъ сознан³я или тяжело спить японецъ, а съ верхней полки, наклонившись къ японцу, отмахиваетъ отъ него мухъ раненый солдатикъ. Оказывается, судьба опять свела ихъ вмѣстѣ здѣсь, въ санитарномъ вагонѣ, въ которомъ обоихъ отправляютъ въ Харбинъ. Они узнали другъ друга. Японецъ улыбнулся и теперь спитъ, а солдатъ отгоняетъ отъ него мухъ.

   Я вспомнааю, что такъ и не повидалъ у Сергѣя Ивановича на перевалѣ его друга - раненаго солдата.

   - Ахъ, голубчикъ мой, онъ трижды раненъ и мало надежды, но онъ вѣритъ. "Ну, говорить, далъ бы только Господь оправиться,- опять въ часть вернусь; долженъ я свою обиду снять. Нѣтъ, шалишь, я его не пулей, не штыкомъ,- дай срокъ, дорвусь, да въ морду, да въ морду его... чтобъ помнилъ и дѣтямъ своимъ не велѣлъ съ рускими солдатами связываться".

  

   Шесть часовъ утра, а вагоны уже накалены, и солнце, нестерпимо яркое, жжетъ, какъ въ полдень. Толпы китайцевъ метутъ станц³ю между путями, собираютъ бумажки, окурки, всяк³й мусоръ. Поднимается пыль и свѣтящимся туманомъ стоитъ надъ станц³ей. Всю ночь безъ перерыва приходятъ и уходятъ поѣзда, свистятъ паровозы: рѣзко, раздраженно, точно обиженные, что можетъ здѣсь кто-нибудь спокойно спать, можетъ думать о томъ, что сегодня рожден³е его дочки, что тамъ гдѣ-то, за десять тысячъ верстъ, живутъ люди этой жизнью.

   И рѣзко кричитъ паровозъ:

   - Нѣтъ, нѣтъ, нѣтъ! Нѣтъ этой жизни,- нѣта!

   И, громыхая, несется онъ, и дрожатъ вагоны, путь, и кажется - вотъ ворвется и раздавитъ всѣхъ тѣхъ, кто смѣетъ думать объ иной, чѣмъ эта, жизни.

   Жара и мухи одинаково на всѣхъ вл³яютъ: всѣ давно на ногахъ, каждый за своимъ дѣдомъ.

   Окончивъ свои дѣла, захожу къ H. А.

   Онъ укладывается и ѣдетъ въ восточный отрядъ къ графу Келлеру. Ѣдуть черезъ Ляоянъ.

   В. И., какъ и думалъ, уже уѣхалъ сегодня утромъ на передовыя позиц³и перваго корпуса, а оттуда хочеть пробраться на передовыя позиц³и графа Келлера въ его штабъ въ Холунгоу и Непотх³янъ.

   Сегодня опять были энергичные слухи о наступлен³и Куроки на лѣвое крыло графа Келлера - на генерала Гершельмана у Хуангодзы.

   Одинъ изъ офицеровъ генеральнаго штаба растолковалъ мнѣ положен³е вещей.

   - Я только ставлю одно вамъ услов³е,- говоратъ онъ мнѣ:- мои свѣдѣн³я не для телеграммъ. Письмомъ сколько угодно. Пока письмо придетъ - все это будеть уже имѣть только историческ³й интересъ.

   - Нѣтъ, нѣтъ, я телеграммъ больше не посылаю. Послѣ нѣсколькихъ неудачъ, послѣ того, какъ, прочитавъ, я убѣдился, какъ ихъ перевираютъ - я окончательно отказался отъ телеграммъ.

   - Ну, и отлично. Движен³е графа Келдера было наступательное. А наступлен³е было цѣлью спрямлен³я нашей боевой лин³и. Мы должны имѣть свой тылъ на сѣверѣ, а у насъ на лѣвомъ крылѣ - тамъ чуть ли не къ желѣзной дорогѣ: положен³е неправильное, и надо его исправить.

   - И слѣдовательно будетъ бой?

   - Будетъ.

   - На этихъ дняхъ?

   - Черезъ недѣлю, восемь, девять дней. И по-моему, бой серьезный.

   - А у японцевь нѣтъ цѣли отвлечь наше вниман³е отъ Портъ-Артура или Инкоу?

   - Если бы и было, у насъ все равно другого выхода нѣтъ, мы должны спрямить нашу лин³ю.

   - А если не спрямимъ?

   - Богъ дастъ, спрямимъ.

   - Это будетъ генеральное сражен³е?

   - Какъ пойдетъ дѣло,- оттянуть мы всегда можемъ.

   - А можемъ безъ боя отступить на сѣверъ?

   - Не думаю. Врядъ ли теперь возможно уже стянуть войска: Инкоу и Янтай - дистанц³я порядочная.

   - Что-то, значитъ, серьезное надвигается!.. А дожди?

   - Можетъ-быть, еще продержится погода. Ну-съ, а теперь я вамъ еще новость скажу, и можете телеграфировать о ней каждому: командующ³й уѣзжаетъ изъ Дашичао.

   - Когда?

   - А вотъ поѣхаль.

   Мы къ это время входили на платформу, и я, вѣроятно, съ открытымъ ртомъ смотрѣлъ, какъ проходили передъ нами вагоны за вагонами изъ поѣзда командующаго. Въ одномъ изъ оконъ мелькнуло лицо командующаго. Я недѣли три не видалъ его: такой же сосредоточенный скорбный взглядъ, какъ будто прибавилось сѣдыхъ волосъ, но та же обаятельность душевной кристаллической чистоты. Она передается, и я опять вижу свѣтящ³яся лица солдатъ. И я опять чувствую и переживаю историческое мгновен³е.

   - Ну-съ, а теперь прощайте и не поминайте лихомъ.

   - И вы ѣдете?

   - Да, вотъ и мой вагонъ.

   И онъ смѣется и киваетъ мнѣ головой, уже стоя на площадкѣ быстро уносящагося вагона.

   - Вы когда хотите ѣхать? - спрашиваетъ меня полковникъ, завѣдующ³й передвижен³емъ.

   Я объясняю, что держитъ меня.

   - Такъ вѣдь и весь штабъ уѣхалъ!

   - Въ такомъ случаѣ, я могу ѣхать хоть сейчасъ.

   - Видите, черезъ часъ идетъ поѣздъ, но къ нему я не могу пристегнуть вашего вагона. Но зато дамъ вамъ вагонъ нашего же генерала, а вашъ отправлю въ 11 часовъ вечера.

   - А если я черезъ часъ поѣду, когда я буду въ Ляоянѣ?

   - На часъ позже командующаго этотъ поѣздъ придетъ.

   - То-есть четыре часа всего ѣзды? А одиннадцатичасовой поѣздъ когда придетъ?

   - Завтра, вѣроятно, къ вечеру.

   - Въ таксмь случаѣ воспользуюсь вашимъ любезнымъ приглашен³емъ. Но мой вагонъ вы не забудете отправить?

   - До сихъ поръ ничего еще не забывалъ.

   Я иду въ свой вагонъ.

   - Ну, Михаилъ, переносите вещи.

   - Всѣ?

   - Главное - письменный столикъ и постель.

   Я такъ привыкъ къ своему складному столику, на которомъ пишу теперь и въ вагонѣ и въ Ляоянѣ, внѣ вагона, что, кажись, не будь его у меня - и настроен³е пропало.

   Какъ только вагонъ и поѣздъ подали къ перрону, нѣсколько человѣкъ подходятъ и просятъ захватить ихъ.

   - Лично я и вагонъ къ вашимъ услугамъ, но, мнѣ кажется, надо получить разрѣшен³е у подполковника.

   Разрѣшен³е получено, и мы трогаемся.

   Писать, какъ я хотѣлъ, не удалось въ дорогѣ. Мы быстро знакомимся, Михаилъ подаетъ намъ чай, купленную въ Инкоу ветчину; въ большомъ купэ усаживаемся вокругъ моего столика и незамѣтно въ интересныхъ разговорахъ о войнѣ проводямъ свое время до Ляояна.

   Да и недалеко: Хайченъ, Аншаньчжуанъ и Ляоянъ,- всего 87 версть.

  

   Сегодня утромъ дверь отворяется, и входить мой старый знакомый, докторъ Сергѣй Александровичъ Бруштейнъ.

   - Вотъ гдѣ пришлось увидѣться!..

   - Земля кругла,- отвѣтилъ я словами одного испанца, техника, женатаго на казачкѣ, строившаго дороги буквально во всѣхъ частяхъ свѣта.

   - Какое же общее впечатлѣн³е отъ вашихъ всѣхъ скитан³й - спросилъ я этого техника. Онъ пожалъ плсчами и отвѣтилъ: "Земля кругла".

   - Какъ вы попали сюда въ доктора?

   - Я-то? Было бы странно, если бы не попалъ: я запасной.

   - Значитъ, сто сорокъ рублей въ мѣсяцъ? А расходъ...

   - Объ этомъ не стоитъ говорить за безполезностью.

   - А ваша клиника?

   - Закрылъ, конечно, все...

   - Послѣ войны опять съ начала?

   - Не знаю еще...

   - Вы гдѣ же?

   - Я здѣсь въ 13-мъ запасномъ госпаталѣ. У насъ только заразные.

   - Гдѣ жъ это?

   - Тутъ въ Ляоянѣ, за южными семафорами, гдѣ уже начинаются укрѣплен³я. Хотите посмотрѣть?

   - Очень хочу. Можетъ-быть, заѣдемъ и въ "Красный Кресть"? Мнѣ надо повидать А. И. Г.

   - Это въ противоположной сторонѣ. Тогда поѣдемъ сперва въ "Красный Крестъ",- я тамъ тоже еще не былъ,- а потомъ ко мнѣ. Я чаемъ васъ напою.

   Легко сказать: поѣдемъ. Въ Ляоянѣ только три конныхъ извозчика, остальные все - рикши, С. А. по принципу на нихъ не ѣздитъ. Итти пѣшкомъ - грязно.

   Нашли наконецъ лошадей, и мы поѣхали.

   Конечно, самый поэтичный уголокъ въ Ляоянѣ - усадьба "Краснаго Креста". На возвышен³и еще издали видны роща, надъ ней мачта съ орлами "Краснаго Креста". Усадьба - бывшее помѣщен³е начальника желѣзнодорожнаго отдѣлен³я, выстроена въ строго-китайскокъ стилѣ. Главный домъ въ саду, спрятанъ за нѣсколькими дворами. Въ каждый дворъ ведутъ высок³я ворота съ прихотливыми китайскими узорами. Помѣщен³е теперь увеличено, и за этимъ жильемъ построены бараки: металлическ³е, деревянные, смѣшанные изъ дерева и парусины. Всѣхъ помѣщен³й пока на 500 кроватей. Тамъ дальше строятся еще новыя. Въ металлическихъ баракахъ очень жарко. Интересенъ баракъ, называемый циркомъ. Наподоб³е цирка круглое здан³е изъ досокъ, съ парусинной конической крышей. Несмотря на большую скученность больныхъ - 76 человѣкъ въ сравнительно небольшомъ здан³и,- несмотря на жарк³й день, въ баракѣ прохладно и прекрасный воздухъ, и свѣтъ свободно проникаетъ чрезъ широк³я, довольно низко устроенныя окна. Отъ главноуправляющаго я слыхалъ, что здан³е это, предназначавшееся-было для цирка, пр³обрѣтено случайно. Но, я думаю, ему, какъ временному бараку, принадлежитъ будущность. Благодаря неяркому свѣту, и мухъ даже почти нѣтъ, этого бича здѣшнихъ мѣстъ.

   Въ числѣ раненыхъ - одинъ японецъ и одинъ китаецъ. Они сидятъ въ одной комнатѣ; окно открыто, у окна часовой.

   - А китаецъ при чемъ?

   - Сигнальщикомъ былъ.

   - Это плохо для негь кончится?

   - Очень плохо.

   Молодой японецъ смотритъ угрюмо, а китаецъ, тоже молодой, въ прекрасномъ настроен³и духа, о чемъ-то очень оживленно разговариваетъ и, вѣроятно, не предугадываетъ своей участи.

   У японца - словарь, по которому онъ разговариваетъ. При немъ же была карта и записная книжка, по которой и узнали, изъ какой онъ части.

   Слишкомъ двѣсти больныхъ послѣ ночного дѣла 22-го или 21-го ³юля въ отрядѣ графа Келлера, помѣщенныхъ въ усадьбѣ "Краснаго Креста", эвакуируются сегодня въ Харбинъ.

   Богатъ "Красный Крестъ": запасы, склады, прекрасный бѣлый хлѣбъ, бѣлье, кровати желѣзныя. Но дворянск³й отрядъ въ Харбинѣ производитъ впечатлѣн³е еще болѣе богатое. А. И. въ передовыхъ отрядахъ, и мы ѣдемъ назадъ.

   Въ "Красномъ Крестѣ" мы узнали объ японцѣ, получившемъ 11 штыковыхъ ранъ, и, заинтересованные, при какихъ услов³яхъ онъ получилъ ихъ, поѣхали въ 14-й запасный госпиталь, тѣмъ болѣе, что онъ былъ по пути къ 13-му.

   Помѣщен³ями 14-й госпиталь не уступитъ, пожалуй, "Красному Кресту". Здан³я, отведенныя подъ него - бывш³я казармы пограничной стражи. Громадныя, высок³я комнаты въ два свѣта; больные помѣщены просторно,- могутъ лежать, ходить, читать, писать. Но мѣсто низкое, болотистое.

   Въ одной изъ палатъ мы нашли японца. Тоже молодой, изъ сѣвергыхъ провинц³й, стройный, нервный, то смотритъ пытливо, иногда, подъ впечатлѣн³емъ боли, откидываетъ голову и закрываетъ глаза.

   Тогда сосѣдъ его, угрюмый бородачъ-солдатъ, утѣшаетъ:

   - Ну, Богъ милостивъ - поправшсься. Еще разъ тебя, Богъ дастъ, запырнемъ...

   Всѣ смѣются, японецъ вопросительно смотрить, а сосѣдъ ласково говоритъ ему:

   - Вишь, глупый, ничего не понимаешь.

   На рукѣ у японца браслеткой часы и компасъ.

   Какъ его ранили, разсказываютъ разно. Когда наша пѣхота бросилась на передовой постъ, онъ успѣлъ спрятаться въ кусты и сталъ стрѣлять. Тогда на него бросились и подняли на 11 штыковъ. А друг³е говорятъ, что онъ не стрѣлялъ.

   - А раненыхъ прикалываютъ японцы?

   - Колятъ... Къ примѣру скажемъ такъ: два раненыхъ - свой и чужой, а сила не беретъ,- своего возьметь, а того что жъ бросать? Такъ же пропадетъ, такъ хотя скорый конецъ. И со мной случись такое дѣло: неужели своего бросилъ бы?

   - Видно, кому смерть, такъ смерть - не объѣдешь.

   - А то и въ сердцахъ,- разойдется рука, и себя не помнишь.

   Весь остальной антуражъ госпиталя несравненно бѣднѣе "Краснаго Креста". Но чистота безукоризненная, и развѣ только дворянск³й отрядъ въ этомъ отношен³и выше.

  

   Въ Дашичао жарко,- такъ жарко, какъ бываетъ только на экваторѣ. Изъ этой тѣсаниы, окруженной горами, пышетъ, какъ изъ раскаленной нечи. Въ этой печи точно сжались подъ вл³ян³емъ жара всѣ эти сѣрые домики, вагоны командующаго, мрачное паровозное здан³е, узкая станц³я, вся забитая вагонами. Вагоны, вагоны, только вагоны, и нѣтъ людей. Точно сдѣлали эти люди, что могли, убѣдились, что больше ни одного вагона не воткнешь, и ушли.

   А тамъ дальше, за станц³ей, по склонамъ, по всей долинѣ солнце заливаетъ палатки, лошадей, обозы, двуколки, сѣрыя точки солдатъ.

   Вонъ построилась парт³я и отправилась куда-то въ походъ. Сверкаютъ на солнцѣ штыки, прожигаетъ солнце ихъ свернутыя шинели, ранцы, чайники, части палатокъ, которыя несутъ они на себѣ, прожигаетъ ихъ самихъ насквозь. Идутъ, и тяжело отбиваютъ тактъ ихъ пудовые сапоги. Я стараюсь проникнуть въ ощущен³я шагающихъ солдатъ, на мгновен³е какъ будто я чувствую оттянутыя плечи, мучмтельное томлен³е въ раскаленной груди, гдѣ ни капли воздуха, мучительную жажду свѣжаго воздуха, который проникъ бы, освѣжилъ, потушилъ этотъ огненный ножъ въ горлѣ, груди, животѣ. Нѣтъ, лучше не проникать въ ощущен³е солдатъ и поскорѣе укрыться въ тѣнь, потому что уже рябитъ въ глазахъ, кружится голова, и того и гляди хватить солнечный ударъ.

   Одинъ видъ тѣнистой веранды, окруженной зеленымъ садомъ, возвращаетъ самочувств³е...

   Большое общество военныхъ, инженеровъ, штатскихъ людей. Но еще больше мухъ. Мир³адами онѣ носятся, жужжатъ, толкаютъ другъ друга и падаютъ въ вашъ супъ, чай, залетаютъ въ ротъ.

   - А, тьфу, тьфу!.. Будь ты проклята, опять проглотилъ! - говоритъ толстый, въ одной рубахѣ,