Гарин-Михайловский Николай Георгиевич - Дневник во время войны

1123; смерти неизбѣжный спутникъ и комичное.

   "Шрапнель попала въ самоваръ генерала Кречинскаго.

   "Вбѣгаютъ въ фанзу съ веселымя лицами два солдатика и приносять двѣ бризантныя не разорвавш³яся гранаты, отъ которыхъ съ ужасомъ отшатываются сидѣвш³е и пивш³е чай".

  

   21-го сентября возвратился изъ своей поѣздки въ Портъ-Артуръ, продолжавшейся два мѣсяца, офицеръ 8-го сибирскаго казачьяго полка Александръ Петровичъ Костливцевъ.

   Можетъ-быть, читатель помнитъ въ томъ поѣздѣ, съ которымъ я сюда пр³ѣхалъ, двухъ молодыхъ кавалеристовъ? Тѣ, которые говорили, что одинь русск³й легко справится съ десятью японцами, и весело пили свои тосты. И тогда одинъ среди насъ провозгласилъ тосгъ за вѣру, за молодость.

   Какой-то сказкой казалась имъ жизнь, и отъ нихъ зависѣло, только отъ нихъ, взять ту или другую долю.

   А. П.- одинъ изъ этихъ двухъ офицеровъ. Онъ сидитъ въ настоящее мгновен³е передо мной; на его груди - новеньк³й Владимиръ съ мечами и бантомъ, красивое молодое лицо, красивые глаза освѣщены легкой мыслью.

   Мысль доминируетъ теперь, чего тамъ, въ поѣздѣ, не было.

   - Да, да, мнѣ хотѣлось сказокъ. Я давно добивался, чтобы меня послали въ Портъ-Артуръ, какъ добивался ѣхать на эту войну. Потерявъ надежду, я началъ-было формировать отрядъ добровольцевъ, но въ это время пришло мое назначен³е. Я жалѣю, что не сформировалъ отрядъ: роль младшаго офицера - слишкомъ маленькая роль, и главное - никакихъ такихъ особыхъ приключен³й здѣсь быть не можетъ, а въ головѣ только эти приключен³я и сидѣли. Поэтому я такъ и рвался въ Портъ-Артуръ. Меня записали въ штабъ, но все очередь не доходила до меня. Наконецъ пр³ѣзжаю я въ штабъ, мнѣ говорятъ:

   "- Надобность есть теперь переслать кое-что въ Портъ-Артуръ, но блокада его стадла такъ дѣйствительна, что очень мало шансовъ попасть туда".

   "Чѣмъ меньше шансовъ, тѣмъ, думалось мнѣ, интереснѣе. Я настоялъ, и меня отправили. Я выѣхалъ 25-го ³юля изъ Айсятьзяня въ Мукденъ, а оттуда на Синминтинъ, откуда идетъ жедѣзная дорога на Т³енцзинъ. Въ Синминтинѣ я сѣлъ въ поѣздъ и доѣхалъ до станц³и Кабанцы, двѣ станц³и южнѣе Синминтина. Здѣсь надо было пересаживаться въ другой поѣздъ, который уходилъ только утромъ, а мы пр³ѣхали вечеромъ. Ночевать я отправился съ своимъ переводчикомъ въ китайск³й постоялый дворъ. Переводчикъ разнюхалъ, что за нами слѣдятъ три японца и нѣсколько хунхузовъ, которымъ поручено было убить меня. Эти хунхузы расположились около моего чемодана, и одинъ изъ нихъ даже сѣлъ на него.

   "- Единственное наше спасен³е - бѣжать,- сказалъ переводчикъ,- выйдя подъ какимъ-то предлогомъ на улицу.

   "Мы такъ и сдѣлали, оставивъ вещи хунхузамъ. Ночь была темная, и мы незамѣтно добрались до станц³и, сѣли въ какой-то случайный поѣздъ и благополучно добрались до Т³енцзина. Тамъ я явился къ нашему военному консулу, который сказалъ мнѣ:

   "- Въ послѣдн³е дни всѣ отправленныя джонки погибли, и пока новыхъ охотниковъ нѣтъ. Подождите нѣсколько дней.

   "Я подождалъ, обзавелся въ это время новымъ багажомъ. Черезъ нѣсколько дней консулъ говоритъ:

   "- Есть пароходъ. Онъ повезетъ мѣсячный запасъ въ Портъ-Артуръ, конечно, если прорвется чрезъ блокаду. Прорваться ему еще труднѣе, чѣмъ джонкѣ. Хотитесъ нимъ поѣзжайте, хотите - джонки ждите".

   "Я выбралъ пароходъ, какъ болѣе скорое рѣшен³е, и отправился въ Чифу къ нашему консулу, Тидеману. На пароходѣ мы поѣхали изъ Чифу на Инкоу и, уже скрывшись въ морѣ, повернули-было на Портъ-Артуръ, но въ это время увидѣли огни японскаго миноносца. Тогда мы повернули назадъ въ Инкоу и только, потерявъ изъ виду миновосецъ, повернули опять въ Портъ-Артуръ. И опять наткнулись на англ³йскаго стац³онера. Онъ погнался-было за нами, и мы снова повернули въ Инкоу, и тогда, скрывшись, опять повернули и вошли уже съ потушенными огнями. Видѣли англ³йскаго стац³онера, но онъ насъ уже не видѣлъ, и мы благополучно добрались до Ляотешаня. Только верстъ трехъ не доходя, увидѣли японск³й крейсеръ. Но то ли буря, то ли, что мы были уже подъ прикрытьемъ береговыхъ укрѣплен³й, но онъ насъ не тронулъ. Съ Ляотешаня у насъ потребовали выкинуть флагъ. Какой? Русск³й или французск³й? Въ чьихъ рукахъ Голубиная бухта? Выбросили французск³й, и намъ дали пропускъ въ Голубиную бухту. Мы влетѣли сперва въ сѣверную ея часть, и тогда насъ начали осыпать выстрѣлами съ юга: очевидно, наши. Мы сообразили, что влетѣли въ японскую часть бухты, и круто повернули въ южную. Тогда насъ стали осыпать пулями съ сѣвера, а русск³е махали намъ флагомъ. Такъ какъ мы очень скоро вошли подъ прикрыт³е скалы, то пули никакого вреда намъ не причинили. Черезъ полчаса прибыли изъ Портъ-Артура наши миноноски для конвоирован³я парохода, и на одной изъ нихъ я поѣхалъ въ Портъ-Артуръ, куда мы и пр³ѣхали утромъ 8-го автуста. Прежде всего я отправился съ бумагами и депешами на "Пересвѣтъ". Такъ какъ Витгефтъ былъ убитъ, то явился я къ князю Ухтомскому".

  

   - Почему нашъ флотъ возвратился назадъ?

   - Суда были повреждены. Далькѣйш³й бой былъ немыслимъ.

   - Но вѣдь мы было прорвались?

   - Я не знаю... Истор³я выяснить, въ чемъ тутъ дѣло.

   "Отъ князя Ухтомскаго я отправился къ командиру порта Григоровичу. Пока я шелъ, упали около меня четыре снаряда съ суши. Одинъ - шагахъ въ десяти. Меня точно повернуло за плечи и подбросило. Спорва я ничего не почувствовалъ, а черезъ нѣсколько дней стало ныть лѣвое плечо и рука. Потомъ прошло, и стала болѣть вотъ эта подовина головы. И сейчасъ болитъ,- невралг³я, что ли?

   - Контуз³я.

   - Какая контуз³я? Не думаю: обжоговъ никакихъ не было.

   - Это ничего не значитъ. Вы совѣтовались съ докторами?

   - Нѣтъ.

   - Непремѣнно посовѣтуйтесь.

   - И такъ пройдеть. Ну-съ, пришелъ я къ Григоровичу, а въ это время началась уже настоящая бомбардировка. Григоровичъ говоритъ:

   ,,- До вечера я васъ задержу, потому что теперь къ Стесселю не доберетесь - убьютъ, а вамъ надо сдѣлать важныя сообщен³я.

   "Вечеромь бомбардировка прекратилась, а я отправился къ Стесселю. Онъ передалъ мнѣ бумаги и сказалъ:

   "- Передайте, что дѣлаемъ мы, что возможно. Войска въ отличномъ состоян³и, мы ждемъ балт³йской эскадры и Куропаткина. На-дняхъ опять являлись японск³е парламентеры съ предложен³емь сдать Портъ-Артуръ. Я отвѣтилъ, что, пока будетъ еще хоть одинъ снарядъ, хоть одинъ солдатъ - крѣпости на сдамъ.

   "Генералъ, бодрый и крѣпк³й человѣкъ, очень обласкалъ меня. Чудное впечатлен³е произвелъ на меня, да и на всѣхъ, Смирновъ, начальникь крѣпости. Благодаря ему, крѣпость стала дѣйствитольно неприступной. Я спросилъ Стесселя:

   "- Если Командующ³й черезъ два мѣсяца придетъ?

   "- Продержимся.

   "- Черезъ три?

   "- И три продержимся, но только трудно будетъ.

   "Парижъ" въ ночь разгрузился, и 9-го автуста, въ 9-10 часовь вечера, на этомъ же пароходѣ я выѣхалъ обратно. Нисколько верстъ насъ провожали наши миноносцы, а затѣмъ мы пошли одни. И почти сейчась же насъ окружили японцы. Я ушѣлъ переодѣться и выбросить вещи и бумаги въ море, ознакомившись предварительно съ ихъ содержан³емъ.

   "Когда японцы взошли на нашъ пароходъ, капитанъ откровенно сказать, что возилъ провиз³ю въ Портъ-Артуръ, а меня представили, какъ грека Вамвакедеса, торговавшаго въ Артурѣ виномъ и сигарами. Паспортъ этого Вамвакедеса былъ у меня въ карманѣ, а самъ Вамвакедесъ, дѣйствительно торговавш³й виномъ и сигарами въ Артурѣ, за два дня до этого на джонкѣ проскочилъ въ Чифу, а оттуда въ Харбинъ.

   "Нашъ пароходъ отправили въ Того, къ его стоянкѣ у одного изъ острововъ. Тамъ намъ сдѣлали первый допросъ.

   "- Вы кто?

   ,,- Грекъ.

   "- Говорите по-гречески?

   "- Нѣтъ. Моя мать фракцуженка. Отецъ умеръ, когда мнѣ былъ годъ, и мать со мной уѣхала изъ Константинополя въ Парижъ, гдѣ я и жилъ всегда.

   "- Кромѣ французскаго, на какомъ еще языкѣ говорите?

   "- По-нѣмецки.

   "- Еще?

   "- Больше ни на какомъ.

   "- Это ложь! Вы русск³й офицеръ.

   "- Нѣтъ. Я грекъ.

   "Не добившись ничего, меня и капитана отправили въ крѣпость Caсебо. Тамъ призовой судъ конфисковалъ пароходъ, а капитана и команду отпустили. Меня же засадили въ крѣпость и подвергли вторичному допросу. Я не ждалъ его, и на допросѣ со мной случилась прямо ужасная вещь: я забылъ свою фамил³ю.

   "- Какъ ваша фамил³я?

   "Я въ отвѣтъ что-то мычу.

   "- Говорите яснѣе.

   "Я опять мычу.

   "- Да что у васъ хлѣбъ во рту?

   "Тогда я вынимаю изъ кармана паспортъ и говорю:

   "- Читайте сами

   "Я читаю самъ: Вамвакедесъ.

   "Въ крепости продержали меня три недѣли. Содержали прекрасно. Исполняли даже прихоти. Офицеръ, приставленный ко мнѣ, Камура, былъ безукоризненно вѣжливъ и ласковъ. Прислуга также. Помѣщен³е идеально-чистое. Масса солнца, свѣта, больш³е коридоры и комнаты, бѣлыя стѣны. Свобода гулять, выходить. Только не въ сторону порта, гдѣ чинились суда. Но все время со стороны японцевъ попытка заставить меня проговориться по-русски. Я прошу что-нибудь читать.

   "- Кромѣ "Нивы", русскаго журнала, ничего нѣтъ.

   "- Но я по-русски не понимаю.

   "- Картинки посмотрите.

   "И мнѣ даютъ "Ниву". Я знаю, что въ это время за мной наблюдаютъ, и, поборовъ адское желан³е почитать, я небрежно перелистываю и съ скучающимъ видомъ возвращаю "Ниву" назадъ.

   "Тогда мнѣ дали французскихъ книгъ.

   "- Можетъ-быть, вы хотите матери письмо написать?

   "- Нѣтъ, благодарю васъ покорно, она умретъ отъ ужаса, куда я еще попалъ.

   "Однажды ночью меня будятъ и говорятъ по-русски:

   "- Вы свободны и можете хоть сейчасъ уѣзжать.

   "Я спрашиваю по-французски, что они говорятъ?

   "- Ничего, ничего,- спите.

   "Однажды меня призываютъ и говорятъ:

   "- Мы совѣтуемъ вамъ признаться. Если признаетесь, мы отнесемся къ вамъ, какъ къ военноплѣнному, въ противномъ же случаѣ поступимъ по закону.

   "- Я грекъ".

   - Вы думаете, они исполнили бы свое обѣщан³е?

  

  

   - Не сомнѣваюсь. Японцы очень въ этомъ отношен³и щепетильны и корректны. Вообще это очень симпатичный, ласковый народъ. Ласки у нихъ столько же, сколько солнца.

   Я смѣюсь и спрашиваю:

   - Не макаки?

   Такъ когда-то и кто-то въ нашемъ поѣздѣ называлъ японцевъ.

   - Нѣтъ, нѣтъ, вполнѣ интеллигентные люди. Съ большой будущностью. Въ каждомъ громадная любознательность. Мой прислужникъ. Говорю ему:

   "- Миза.

   "По-ихному вода.

   "Онъ приноситъ и жестомъ спрашиваетъ, какъ по-французски? И въ слѣдующ³е разы уже говоритъ:

   "- L'eau.

   "И десятка два словъ успѣлъ выучить, пока я сидѣлъ".

   - Какъ же васъ наконецъ выпустили?

   - Я написалъ письмо французскому консулу. Они его не доставили по назначен³ю, но черезъ нѣсколько дней послѣ того приходить Кимура и говоритъ:

   "- По справкамъ у нашихъ шп³оновъ оказалось, что вы дѣйствительно Вамвакедесъ. Вы свободны, если дадите подписку, что не поѣдете въ Манчжур³ю".

   - Вы дали?

   - Сейчасъ же. И въ тотъ же день меня отправили въ Нагасаки, гдѣ я и прожилъ недѣлю до отхода парохода въ Шанхай.

   - Тамъ вы уже чувствовали себя свободно?

   - Ну, нѣтъ. Вѣроятнѣе всего, что и тамъ слѣдили за мной. Вообще все время настроен³е было ужасное. Иногда отъ этого безконечнаго ожидан³я, напряжен³я и неизвѣстности охватывало такое отчаян³е, такая тоска, что я хотѣлъ броситься и бѣжать: будутъ стрѣлять, убьютъ, по крайней мѣрѣ, сразу, а такъ все равно нервная система не выдержитъ и я въ концѣ концовъ проговорюсь. Теперь, когда я въ этомъ купэ сижу свободный, говорю съ вами, я уже и не вспомню, чтобы разсказать пережитое, но общее впечатлѣн³е отъ тогдашняго времени какой-то и до сихъ поръ непереваримый комъ, что-то темное, которое никогда не разойдется, и ужасное. Это - безсознательная память нервовъ о пережитомъ. Они болятъ при воспоминан³и... Бр!..

   - Съ вами любезны все-таки были?

   - Удивительно! Исполняли рѣшительно всѣ мои просьбы.

   - Япон³я вамъ понравилась?

   - Очень. Въ спокойномъ настроен³и эта поѣздка доставила бы громадное удовольств³е.

   - Какъ васелен³е относится къ русскимъ?

   - Очень хорошо. При мнѣ и въ Сасебо и въ Нагасакахъ праздновали взят³е Портъ-Артура.

   - Энтуз³азмъ большой у нихъ?

   - Нѣтъ. Какое-то пренебрежен³е и къ намъ, и ко всѣмъ европейцамъ, и, кажется, къ англичанамъ особенно. Я бы сказалъ даже, угнетенное настроен³е: "мы знаемъ, что вы, русск³е, можете подавить насъ силой, война, весьма возможно, будеть для насъ безрезультатная. Пусть! Но мы и вамъ и всему свѣту докажемъ, что мы можемъ драться даже съ первоклассной державой, а въ боевомъ отношен³и и въ качественномъ стоимъ выше всякой европейской державы". По-моему, японцы, при всей ихъ культурѣ, все-таки еще дѣти, а ихъ толпа легкомысленнѣе всякой другой.

   - Видѣли гейшъ?

   - Видѣлъ, конечно. Накупилъ всякихъ японскихъ бездѣлушекъ

   - Гдѣ же вы наконецъ вздохнули легко?

   - Въ Т³енцзинѣ. Но если ужъ говорить о легкомъ воздухѣ, то самый легк³й былъ въ началѣ кампан³и, когда мы только-что пр³ѣхали. Тогда, помните наше прощан³е въ Ляоянѣ, я отправился молодымъ нижнимъ чиномъ въ полкъ. Сразу дали мнѣ 17 казаковъ, посадили въ какую-то деревню и сказали: "карауль". Сидимъ мы день, два, три, пять дней. Тишь, гладь, Божья благодать. Хожу себѣ по фанзамъ, пью чай и думаю: вотъ такъ война! Вдругъ на пятый день прибѣгаетъ казакъ:

   "- Ваше благород³е, японцы! Вотъ они!

   "Такъ и застучало все во мнѣ. Выскочилъ. Всѣ казаки у забора. Caженяхъ въ 500 японск³й разъѣздъ въ двѣнадцать человѣкъ. Что дѣлать? Вспомнилъ я, какъ это въ училищѣ насъ обучали, и приказалъ сѣдлать дошадей, собраться, при лошадяхъ пять человѣкъ остались, а остальные цѣпью у забора разсыпались. Когда подъѣхали японцы саженей на двѣсти, казаки молятъ:

   "- Дозвольте, ваше благород³е, выстрѣлить!

   "А сами какъ въ лихорадкѣ, и я тоже нервничаю. Что-то совершенно незнакомое охватило. Въ буквальномъ смыслѣ въ мирной обстановкѣ таракана никогда не раздавишь: ползетъ,- и пусть ползеть, отодвинешься. А тутъ какая-то неумолимая жажда: убить, разстрѣлять. Ощущен³е желан³я охоты умножено на милл³оны. Выдержали и подпустили саженей на пятьдесятъ. Но тутъ,- своего ружья у меня не было,- чувствую, что мои руки тянутся къ ружью казака-сосѣда. Тотъ тоже хочеть самъ. Я съ силой вырываю, цѣлю, выстрѣлъ. Японск³й офицеръ быстро наклоняется, хватается за гриву и валится на землю. Стрѣляютъ остальные казаки. Японцы одинъ за другимъ падаютъ, поворачиваютъ суетливо лошадей, и успѣваетъ ускакать только одинъ изъ нихъ. Въ это время:

   "- Ваше благород³е, японцы!

   "Мы поворачиваемся, и я вижу на сопкѣ не меньше батальона японцевъ. И сейчасъ же начинается страшная трескотня. Что дѣлать? Кажется, надо уходить. Лошади готовы.

   "- На конь!

   "Главная улица деревни съ выходомъ на обѣ стороны околицы.

   "- Куда?

   "- Налѣво!

   "Вылетаемъ за деревню: прямо на насъ скачетъ эскадронъ.

   "- Назадъ!

   "Проскакиваемъ деревню, а позади другой эскадронъ скачеть. Куда? Прямо передъ нами батальонъ пѣхоты. Еднаственный выходъ - на сопки, между пѣхотой и вторымъ эскадрономъ. Выскочатъ ли лошади по откосу? Другого выхода нѣтъ. Каменистый крутой откось. Лошади рвутся, дѣлаютъ уродливые прыжки, спотыкаются, кубаремъ со всадникомъ летятъ, опять вскакиваютъ и скачутъ. Пули о скалу пощелкиваютъ, какъ щелканье волчьихъ зубовъ. Непрерывное пощелкиванье и вездѣ, вездѣ. Почему мы живы, почему никто не падаетъ? Что я долженъ дѣлать? Я должемъ ѣхать послѣднимъ. Японцы скачутъ уже сзади. Послѣдн³я усил³я, гребень близко, пули удвоенно щелкаютъ, гребень! Внизъ кубаремъ - спасенье! Уже версты двѣ отскакали, пока вскарабкались японцы. Семь верстъ гнались за нами. Вотъ тогда послѣ гребня я вздохнулъ. И даже не тогда, а по дорогѣ уже. Нечаянно дотронулся я до своей груди: кровь! Еще тронулъ, вся рука въ крови! Я едва не упалъ съ лошади, силы сразу оставили".

   - Ранены?

   - Сосѣда ранило, и кровь брызнула фонтаномъ и залила меня, а я сгоряча не замѣтилъ-было. Вотъ что дѣлаетъ видъ крови. Потомъ мнѣ часто пришлось наблюдать: лежишь въ цѣпи, весело идетъ перестрѣлка, остроты, смѣхъ. Вдругъ пуля попала въ кого-нибудь. Это особенный звукъ, и сейчасъ же его отличаешь. Пустой выстрѣлъ поетъ, какъ цитра, сухой выстрѣлъ - въ землю, а въ тѣло - мягк³й. И сразу мертвая тишина на лин³и. Потомъ начинаютъ оглядываться: кого? И раненый, не чувствуя еще, ищетъ глазами и вдругъ увидитъ свою кровь.

   "- Кровь?!

   "И завоетъ благимъ матомъ".

   - Васъ тогда не ранило?

   - Оцарапало. Въ пяти мѣстахъ платье пробило, въ томъ числѣ и шапку. Ранено было всѣхъ семь человѣкъ. Да, вотъ тогда, когда убѣдился я, что не раненъ,- вздохнулъ всей грудью. Понялъ это и сталъ осязать, какъ хороша жизнь, ароматна зелень, прекрасно небо. Конечно, источникъ - трусость, и я трусъ, но нетрусовъ нѣтъ, и я всегда боюсь.

   - Въ нашемъ положен³и вы имѣете право говорить намь это.

   - Сознавать могу, позналъ немножко себя, и это единственное цѣнное, что выносишь изъ такой ужасной бойни. А какъ я рвался сюда! И теперь, когда я знаю, что живой отсюда не уйду, что бы далъ я, чтобы быть опять у себя на родинѣ, въ кругу близкихъ и милыхъ, среди простора полей милой Казанской губерн³и!

   - Зачѣмъ так³я мрачныя мысли? Не всѣ же умираютъ.

   - Не всѣ потому, что идетъ постоянное пополнен³е. А въ частяхъ, бывшихъ съ начала кампан³и, и двадцати процентовъ не осталось прежняго состава. О, это такая лотерея: здѣсь больше шансовъ выиграть, чѣмъ остаться цѣлымъ.

   Я смотрю въ милое лицо А. П. Да, теперь рѣзче обозначались на лицѣ бороздки мысли и пережитаго. И рядомъ съ этимъ еще совершенно сохранилась дѣтская ласковость и жизнерадостность.

   Такъ весной иногда борются еще веселые лучи съ надвигающимися тучами, но новые и новые ряды ихъ выползаютъ изъ-за горизонта, и темная синяя бездна тамъ уже закрыла радостную даль.

  

   1904.