Козлов Петр Кузьмич - Отчет помощника начальника экспедиции П. К. Козлова

ный свет и озаряла отвесные скалы. Шум реки и быстрых ручьев то усиливался, то ослабевал, и животная жизнь как бы замирала.

   Новое движение. Дальнейший наш путь был несколько иной и пролегал севернее первоначального. Через реку Кююкюннык {Река Кююкюннык - один из многоводных притоков Хайдык-гола.} мы переправились ниже слияния ее с Цаган-сала, там, где главное русло делится на три рукава. Вода неслась высокими грязными волнами, по галечному ложу. В нижней части течение ее становилось более плавным. Эта река выносит из гор большую массу минеральных частиц.

   Ключ Аршан. На следующем переходе мы познакомились с местным курортом Аршан, лежащим в открытой долине, вблизи южных предгорий. Указателем означенного места служит священное обо, сложенное на насыпном холмике. Теплый ключ образует небольшой, до 30 сажен в окружности, водоемчик с чистой, очень прозрачной водой. Температура пресной, приятной на вкус, воды (в 10 часов утра 9 августа) была ,5° С. Я опускал термометр к месту выхода ключей из земли, на глубину около 2 футов, там на ощупь было значительно теплее, нежели на поверхности. Вокруг бьющих из земли источников очень мелко; дно илистое, топкое, поросшее водорослями, между которыми шныряют рыбки. Мне с большим трудом удалось поймать два экземпляра в коллекцию.

   Этот источник, благодаря целебным свойствам, приобрел большую известность. По словам нашего проводника, к нему стекается немало больных монголов, в особенности страдающих сердцем, желудком и другими внутренними болезнями. Пьющие воду из благодатного Аршана, по уверению туземцев, получают помощь; большинство совершенно исцеляется от одержимых недугов. Даже сам хан с приближенными приезжает сюда и живет по несколько дней кряду. Попили и мы из этого ключа; наш одобрительный отзыв о его воде, видимо, понравился проводнику.

   Последняя наша стоянка в долине Большого Юлдуса была вблизи кочевников-торгоутов, при реке Кок-тэкенын-гол. Отсюда проводник уехал с докладом к хану. На смену ему явился более молодой и более энергичный охотник, который предложил услуги следовать по ближайшему проходу в Кашгарию. Новый маршрут лежал на меридиане общего бивуака экспедиции при слиянии Юлдусов.

   Опять к югу. 11 августа мы снова выступили в путь, который направлялся на юго-юго-запад. Оставив за собою долину, караван вступил в предгорья, прорванные рекою Кок-тэкенын-гол. Река берет начало с перевала Кок-тэке, почему и носит соответствующее название. В верховье она стремительно несется прозрачным ручьем; перед выходом же из гор справа обогащается двумя вливающимися в одном месте притоками {Реки Дассалтын-гол и Арцытын-гол.}. На открытой долине река временно скрывается под земную поверхность и только у болотистых берегов Юлдуса выходит снова на свет, описывая затейливые извилины до впадения в главное русло Хайдык-гола.

   Пещера-кладовая. Осенью, по словам проводника, в этом ущелье живут номады со своими стадами. В урочище Судербель тот же наш спутник указал мне на большую пещеру в горах. Последняя, подобно тоннелю, простирается далеко в недра отдельно стоящего каменистого увала. Туземцы из боязни дальше 30 сажен вглубь не проникали. На указанном расстоянии пещера сохраняет одинаковый вид полукруга {Ширина и высота простираются до 1 сажени.}, который мы наблюдали и снаружи. Это природное углубление, как и многие небольшие ниши, осмотренные нами по соседству, обусловливается геологическим строением гор. Главная пещера служила торгоутам общей кладовой во время их войн с соседями. В настоящее время здесь находят приют только одни охотники, застигнутые непогодой.

   Хребет Тсюдыр-ула. Хребет Тсюдыр-ула, исследованный нами на протяжении 100 верст, есть непосредственное продолжение главного массива Тянь-шаня - Хан-тенгри, о котором мы уже упоминали выше. Достигая своей кульминационной точки в горе "Царь небес", означенный массив, по мере удаления к востоку, последовательно ниспадает, хотя все же хранит характер вечноснегового хребта до перевала Кок-тэке включительно. Главная ось хребта имеет дикий скалистый гребень, заполненный ледниками, в особенности на северном склоне, где они сползают значительно ниже, чем на полуденном. Более мягкие не снеговые горы находятся восточнее указанного перевала, где эта часть хребта уже не имеет общего названия, а известна туземцам лишь под частными наименованиями.

   Геологическое строение рассматриваемого хребта таково: вершина главной цепи, или гребня, состоит в ущельях Кююкюнныка (кварцевый, полосато-серый) и Кок-тэке (с известковым шпатом и кварцем) из кристаллического известняка; на северном и южном склонах близ гребня обнаруживается также известняк. Северное же предгорье, в особенности по реке Кююкюняыку, богато сланцем (известково-глинистый), обнажающимся гладко отшлифованными стенами в устьях ущелий.

   Ширина хребта Тсюдыр-ула простирается до 100 верст, причем северный склон вчетверо уже южного. Первый, обращенный к Юлдусу, покрыт довольно хорошей травянистой растительностью; второй же, в особенности в среднем и нижнем поясах, опаляемый знойными лучами солнца, представляет полный контраст; здесь растительность скрыта в глубоких ущельях, на дне долин, орошенных ручьями и речками; но в верхнем поясе на северных склонах шор встречаются заросли ели, сменяющиеся ниже горным тополем, крупными и мелкими кустарниками. Открытые же серовато-желтые глинистые увалы кое-где одеты тощей кустарной и травянистой растительностью, придающей южному склону хребта монотонный характер.

   Животная жизнь описываемых гор отчасти (северный склон) уже указана, отчасти (южный склон) будет указана ниже; здесь же остановлюсь несколько подробнее на представителе верхнего пояса, или диких скал,- горном козле Capra sibirica, который так часто наблюдался нами и о повадках которого мы собрали немало сведений. То же самое трактует и С. Н. Алфераки {Алфераки С. Н. Кульджа и Тянь-шань.- Записки Русск. геогр. об-ва по общей географии, т. XXIII, No 2, 1891, стр. 138-140.}.

   Горный козел. "Тэк в общих чертах очень сходен с домашним козлом, от которого главным образом отличается окраскою, более короткою шерстью, более легкими и в то же время мускулистыми формами и гигантскими рогами (у стариков). Большинство виденных нами тэков были буровато-серого цвета с темным ремнем вдоль спины и темными конечностями и бородою. Борода у самок гораздо короче, нежели у самцов. Передние ноги, от колен вниз, окрашены спереди в беловатый цвет. Самые большие виденные нами рога имели около 4 футов длины...

   Рог старого козла в разрезе почти треугольный и обращен широкою, выпуклою поверхностью ко лбу. На этой поверхности находятся большие узлы, сглаживающиеся по бокам рогов. По мере удаления от основания, а следовательно, и по мере утончения рога, узлы уменьшаются и становятся к концу рога неясно различимыми. Рога самок, сильно сплюснутые с боков, мало загнуты назад и едва ли когда достигают длины полного фута. Сосцов у коз четыре, но только паховые вполне развиты, как и у домашних животных. Шерсть и подшерсток у тэков коротки, но чрезвычайно густы".

   В большом количестве обитают тэке горы Юлдуса. Мало тревожимые, они встречаются там нередко стадами в несколько десятков особей. Чрезвычайная скалистость гребней гор, отличные пастбища у их подножий, а нередко и по склонам, изобилие по ущельям ключей делают эту область любимейшим местопребыванием Capra sibirica.

   "Тэки ночуют под скалами в ущельях. Стадо просыпается рано утром и, медленно пощипывая траву, начинает подниматься по почти отвесным стенам ущелья. Следует заметить, что тэки по окраске настолько подходят под цвет скал и груд камней вообще, что на некотором расстоянии только с трудом можно отличить их от камней и то разве при их движении.

   Вожаки-самцы, которые находятся при всяком стаде, поминутно выскакивают на более возвышенные точки и иногда долго стоят неподвижно, лишь озираясь по сторонам. Если ничего подозрительного нет, стадо продолжает свое восхождение. Но вот показалось солнце и осветило и самые хребты гор с их полянами, покрытыми роскошным ковром. Пощипывая траву, животные не перестают подвигаться все выше по скату. На 10-12 тысяч футов над морем трава становится малорослою и редкою, затем начинают преобладать весьма излюбленные козлами мхи...

   В ясные дли тэке достигают вершин хребта; в пасмурные же предпочитают пастись на его склонах. В первом случае тэке к 10-11 часам утра начинают опускаться к источникам на водопой. Напившись, к полдню звери опять взбираются на высшие точки, и стадо начинает мало-помалу расходиться. Далее все тэке, один за другим, ложатся на отдых, во время которого козлы всегда сторожат свой покой дозором, причем нередко приходилось наблюдать, как охранитель безопасности взбирается на остроконечный пик и, приняв известное положение, проводит неподвижно по несколько часов кряду.

   Стада бывают иногда, как и замечено выше, весьма многочисленны и в летнее время состоят из молодых самцов, самок и детенышей. После пятилетнего возраста самцы начинают отделяться от стада и встречаются отдельно по 10-15 голов вместе. Старые же длиннобородые козлы, украшенные огромными рогами, держатся в значительном отдалении от самок и редко более чем 3-5 штук вместе. Только ко времени течки они приближаются снова к тем стадам, в которых есть самки". Любовный период, по словам торгоутов, у тэке начинается в конце октября; рождаются козлята в апреле - мае. Убить этого зверя трудно, а еще труднее бывает достать убитого с нависшего карниза. Между тем тэке, как ни в чем не бывало, точно тени, скользят по стенам, и лишь жалобное блеяние детенышей разрешает сомнение... Я был ужасно поражен, когда однажды, охотясь за уларами в горах Кунь-луня {Урочище Тохта-хон, к югу от Яркенда.}, случайно наткнулся на стадо тэке. Выдавшаяся альпийская площадка, замкнутая почти отвесными горами с трех сторон, была занята описываемыми зверями. Остановившись у входа, где я рассчитывал встретить козлов в упор, мне предстала такая картина: звери, точно призраки, мелькнули к скалам и в минуту-две были уже на вершине гребня. Только одни камешки катились из-под ног замечательно ловких тэке...

   Минеральное богатство эксплуатируется по берегам двух больших рек южного склона Тсюдыр-ула. На западной - Кунгей, орошающей оазис Куча, в нижнем поясе гор находятся богатые залежи медной руды. Там устроен казенный медноплавильный завод. На восточной - Динар, питающей оазис Бугур, в той же приблизительно зоне, от времени до времени производится промывка золота.

   Летом в ущельях полуденного склона туземцы Северной Кашгарии пасут многочисленные стада баранов. Жаркий период пастухи проводят в альпийской области; затем последовательно опускаются к подошве гор.

   Эксплуатация леса. В последнее время, с проведением телеграфной сети в Восточном Туркестане и Чжунгарии, девственные леса ели, несмотря на труднодоступность горных лесов, стали значительно расходоваться. Их вырубают, по распоряжению китайцев, местные туземцы; на долю этих тружеников падает и обязательная доставка столбов к месту их постановки. Несмотря на добродушие мусульман, нельзя не заметить в них скрытой ненависти и гнева, выражающихся при разговоре об этой новой повинности, требующей много рабочих рук.

   Теперь, после некоторого отступления, снова перейдем к рассказу о путешествии.

   На второй день нашего нового пути, в 8 часов утра, мы уже были на перевале Кок-тэке. Высота его 12 750 футов над уровнем моря. По обоим скатам крутизна страшная; трудность дороги увеличивается крупной каменистой осыпью, ниспадающей от вершины к подножью скалистого гребня. С вершины последнего открывается чудный вид. На севере Большой и Малый Юлдусы в прозрачной атмосфере были видны отлично. На юге горизонт заполняется массой гор, изборожденных большими и малыми ущельями. Величественнее других представляется снеговая цепь. Над Кашгарией, по обыкновению, всегда лежит пыльная дымка, открывающая сравнительно небольшой кругозор в эту сторону.

   Перевал Кок-тэке. Кругом отовсюду неслись звонкие голоса уларов. При нашем подъеме на перевал горные козлы, числом около десятка, стояли на одной из вершин главного хребта и наблюдали за нами; при движении же вниз с Кок-тэке трое коз с детенышами, заметив движение каравана, быстрыми прыжками скрылись в скалах, покинув луговую площадку. Отсюда к югу дно ущелья все еще продолжало круто падать, и мы довольно быстро продвигались вперед. Еловые леса остались по сторонам, тогда как заросли ивы тянулись вблизи ручьев по мягким лужайкам. В таких местах встречалось много тропинок, исхоженных теми же дикими козлами. Словом, мы были в их царстве; недаром и перевал носит название этого зверя.

   Ущелье Динар. Ширина извилистого ущелья реки Динара от 50 до 100 сажен; по бокам стоят угрюмые скалы. В общем ущелье красиво. Часто при следовании вниз встречаются теснины, которые во время высокой воды задерживают движение путника. С шумом неслись мутные дождевые потоки по узким ущельям и с грохотом падали по отвесным утесам, отбрасывая брызги. Все время, пока мы тут шли, стоял такой шум, что заглушал голоса людей и животных; к тому же гремел гром, раскаты которого напоминали отдаленную пальбу крепостных орудий. Беспрерывно сверкавшая молния производила в мрачном ущелье эффектное зрелище.

   По мере опускания вниз ущелье становилось труднодоступным. По дну начали часто попадаться нагроможденные массы крупных валунов. Мягких боковых площадок встречалось сравнительно мало; эти приветливые уголки были покрыты густыми травами (Lasiagrostis) и пышным кустарником, как то: облепиха (Hippophaë), барбарис, шиповник, жимолость и многие другие. Такие места посещаются медведями (Ursus leuconyx и U. isabellinus). которых туземцы по цвету шерсти разделяют на три вида: темный, светлый и пестрый. Эти медведи во многих отношениях напоминают медведя нашей Восточной Сибири; некоторые же повадки, вследствие иной окружающей среды, значительно разнятся. К сожалению, нам лично не удалось познакомиться с образом жизни здешнего "мишки". По словам же монголов от которых добыты отрывочные сведения, местные медведи достигают больших размеров и в случае слабого поранения стремительно бросаются на стрелка.

   Питаются медведи и растительной, и животной пищей. С наступлением холодов уходят в глубокие берлоги-пещеры, где засыпают на четыре месяца; лежка длится с ноября по март. В последнем месяце звери просыпаются и начинают бродить. Охотники-монголы места лежек отыскивают легко. Поблизости каменистого логовища медведя растительность примята, а часто и выедена; кроме того, в тихий солнечный день над выходным отверстием заметна вибрация воздуха. Найдя зимний приют зверя, охотники устраивают дымокур. Медведь от дыма лениво выползает наружу; едва держась на ногах, он вяло поводит головою и, конечно, скоро делается добычей монголов. Из других зверей на южном склоне гор встречаются те же, что и на северном, за исключением косули.

   Пернатое царство. Относительно пернатого царства заметна большая разница, в особенности в среднем и нижнем поясах хребта. Здесь по кустам тальника (Salix) прыгали сороки (Pica pica), распевали синицы (Cyanistes cyanus), a на выступах скал сидели завирушки (Accentor juivescens); водная оляпка (Cinclus leucogaster) с писком пролетала над водой; с ближайших скал доносилось громкое трещание кэкэлика. (Caccabis chukar) и монотонное воркование каменного голубя (Columba rupestris); маленькая пеночка (Phylloscopus viridanus) ютилась там и сям; на мокрых лужайках грациозно расхаживали, по временам, взлетая на воздух, плисицы, белоголовые (Motacilla personata) и плисицы желтые (Budytes citreola), перелетали с камня на камень горихвостки (Ruticilla erythrogastra и R. rufiventris); вдали мелькал дрозд-деряба (Turdus viscivorus Hodgsoni), исчезавший в чаще леса. Указав на самых поздних по наблюдению - коршуна (Milvus melanotis) и сокола-пустельгу (Tinnunculus alaudarius) - можно закончить список птиц.

   Золотой прииск. При впадении в Динар справа речки Сасык-булака мы встретили партию дунган-золотоискателей. Промышленник-купец, узнав во мне русского, тотчас же позаботился об угощении. Из дальнейших разговоров, с словоохотливым Ян-Тюн-Янтып-сеном выяснилось, что он некогда жил в нашем Семиречье, в Верном {Ныне г. Алма-Ата.}. Ныне же, несколько лет кряду, проживает в Куча, где имеет хороший дом. Два последних года занимается промывкой золота в описанном ущелье. Минувший год, вследствие малого количества атмосферных осадков в горах, уровень воды в реке был очень низкий, и работа партии в 60 человек с избытком окупалась. Это же лето обильные дожди не дают возможности производить промывку в местах более выгодных, почему и рабочих было всего восемь человек.

   Кружный обход. Отсюда, до выхода из гор, река Динар несется в глубокой конгломератовой теснине, бока которой возвышаются до 500 футов. Для обхода этой недоступной части ущелья существует кружный путь, которым мы и направились по долине речки Сасык-булака, окаймленной с юга высокими горами, круто обрывающимися к ней; на северных склонах этих гор виднелись кое-где еловые леса, а в самой долине паслись многочисленные стада баранов, лошадей и рогатого скота.

   Нижний пояс гор и сухость Кашгарии. В нижнем поясе гор чувствовалось сухое веяние атмосферы жаркой Кашгарии; прозрачность воздуха исчезла. Взошедшая луна чрез пыльную мглу казалась мутным диском.

   На следующий (17 августа) день, переваливая через боковые отроги, мы проходили под сенью елового леса. Оттуда неслись голоса синиц (Parus ater) и вьюрков (Carpodacus rhodochlamys); белые щеглы (Carduelis caniceps) стайками или попарно, с своим мелодичным криком, проносились вдоль опушли леса. По временам встречались ореховки (Nucifraga caryocatactes) и пеночки (Phylloscopus). Вскоре мы достигли урочища Кара-кюль, где остановились на отдых.

   Означенное урочище поднимается над уровнем моря на 8060 футов. Представляя мягкую дуговую долину, защищенную от северных холодных и сухих южных ветров, Кара-кюль приютило у себя около десяти семейств горных пастухов (таглыков) с их стадами. Золотопромышленник дунганин проживал в этом же месте.

   Дальнейший наш путь проходил долиною речки Кизыл-Моджу, которая вверху течет с северо-запада на юго-восток, а от урочища Ай-камыш (месячный камыш) прямо к югу. Везде в удобных местах жили пастухи. При урочище Ай-камыш, на дне глубокой балки, равно как и значительно выше, по долине Кизыл-Моджу уже появился дэрэсун (Lasiagrostis splendens). Днем от знойных лучей солнца животные укрывались в чащах кустарников, у подножий песчано-глинистых высот.

   Расставшись с горами, мы снова направились к юго-востоку и после утомительного перехода по однообразной и пустынной местности, представляющей покатую щебне-галечную равнину, прибыли наконец в оазис Бугур.

   Изменение программы разъезда. Таким образом, намеченный г. Куча остался значительно западнее. Потратив времени больше, чем предполагалось вначале, на исследование северного склона хребта Тсюдыр-ула, я уже не имел возможности, вступив в ущелье Динар, оставить последнее в урочище Ляйляк {Отстоявшем от перевала Кок-тэке к югу на 30 верст.} и направиться по южному склону к месту медных залежей. Отчасти был виноват в этом и наш проводник, не сказавший раньше о существовании такой дороги. Притом горный каменистый путь совершенно искалечил нашим лошадям ноги: подковы быстро износились, копыта обломались. По той же причине мы не могли познакомиться с лучшим проходом из Северной Кашгарии в долину Большого Юлдуса, лежащим на меридиане Янгисара {Через перевал Улам-гилан.} по реке, орошающей этот оазис.

   Сверх всякого желания пришлось направиться по большой притяньшаньской дороге до Курля, после двухдневного отдыха в оазисе Бугуре. Но этого времени оказалось мало: одна из наших лошадей устала настолько, что не могла двинуться с места. Взамен ее у туземцев нанимались свежие лошади, доставившие нам вьюк до места главного бивуака, куда мы так спешили.

  

  

   Бугур как один из общего кольца оазисов Кашгарии. Оазис Бугур расположен в той знаменитой культурной, местами прерываемой, полосе Кашгарии, которая с отдаленных времен опоясывает пустыню Такла-макан кольцеобразно и по которой проходит исторический путь из Восточного Туркестана во Внутренний Китай. Абсолютная высота этой благодатной полосы колеблется от 3 до 5 тыс. футов, а охватываемое ею внутреннее пространство Кашгарии представляет обширную мертвую пустыню, местами каменистую, местами песчаную...

   "Горные хребты,- образцово характеризует Н. М. Пржевальский,- вдоль которых исключительно расположены оазисы Центральной Азии, обусловливают собою как их происхождение, так и дальнейшее существование. Со снеговых вершин этих хребтов бегут более или менее значительные речки, которые выносят к подошвам своих родных гор вымытую с них же плодородную землю и, осаждая здесь ее в течение веков, накопляют пригодную для культуры почву. Этим путем, а также орошением уже готовых подгорных лёссовых залежей образовались все оазисы, которые и ныне продолжают орошаться и оплодотворяться теми же горными речками. Последние, обыкновенно, разводятся жителями по полям на множество мелких канав, так называемых арыков, и не выходят за пределы оазиса; только более крупные реки выбегают дальше в пустыню. Но везде в оазисах, как и во всей Внутренней Азии, лишь щедрое орошение пробуждает, на здешнем жгучем солнце, богатую растительную жизнь. Сплошь и кряду можно видеть по одной стороне оросительного арыка прекрасное хлебное поле или фруктовый сад, а по другой, тут же рядом, оголенную почву, которая протянулась иногда на многие десятки верст.

   Таким образом, центральноазиатские оазисы, площадь которых, даже вместе взятых, слишком невелика, сравнительно с пространством; всей Гоби, являются как бы островками в обширном море пустыни" {Пржевальский Н. М. Из Зайсана через Хами в Тибет и на верховья Желтой реки. СПб., 1883, стр. 68-69.}.

   Таким отрадным островом и был для нас оазис Бугур, принадлежащий к Карашарскому округу и расположенный по трем главным рукавам реки Динара {Оазис Бугур лежит на 3380 футов над уровнем моря.}. Он простирается до 12 верст в длину и до 20 верст в ширину по течению реки, занимая площадь около 100 квадратных верст. Административный {В Бугуре проживает китайский чиновник, участковый начальник, при нем состоит помощником местный бек (Юсуп-бек).} и торговый центр Бугура состоит из непрерывного ряда земляных фанз (домов), сложенных из необожженного кирпича. По сторонам разбросанно стоят фанзы-особняки с прилежащими полями владельцев.

   Желтоземная (лёссовая) почва описываемого оазиса дает хорошие урожаи. В наше там пребывание (20 августа) пшеница была сжата и земля приготовлялась к следующему посеву. Кукуруза еще стояла на корне. Огородные овощи, а также дыни и арбузы разводятся в изобилии. Плодов же яблок, груш и винограда сравнительно мало, но персиков и абрикосов в достаточном количестве. Я видел несколько больших садов, где исключительно были или одни персиковые деревья, или абрикосовые; по сторонам сада, у стен, стоят серебристые тополи. Такие сады, по словам туземцев, отдаются в аренду торговцам, сбывающим фрукты на здешнем базаре.

   Население Бугура. В оазисе Бугуре считается 585 домов с населением около 2320 человек¹. В этнологическом отношении бугурцы, как и вообще кашгарцы, "представляютномесь арийцев иранской ветви с тюрко-монголами. Об этом несомненно свидетельствуют их телесные признаки, присущие обеим смешавшимся расам, а отчасти и самый язык, в составе которого заключается много древнеперсидских слов" {Певцов М. В. Труды Тибетской экспедиции. Ч. 1. Путешествие по Восточному Туркестану, Куэнь-луню, северной окраине Тибетского нагорья и Чжунгарии в 1889-1890 годах. СПб., 1895, стр. 143.}.

  

   ¹ Приблизительное распределение населения оазиса по кишлакам (селениям).

   1. Яче - 170 домов 680 жителей

   2. Чумпак - 80 " 320 "

   3. Кишлак-орал - 40 " 160 "

   4. Талак - 60 " 240 "

   5. Годжа - 50 домов 200 жителей

   6. Ала-сай - 40 " 160 "

   7. Долан - 100 " 400 "

   8. Ак-сарай - 45 " 160 "

  

   Среди указанных обитателей довольно нередко встречаются зобатые.

   Базар. Незначительный процент населения добавляют китайцы, дунгане и приезжие купцы андижанцы. Это смешанное общество занимает главным образом центральную часть {В ведении китайского чиновника состоит отряд в 10 человек солдат, набранный из торгоутов.}, вдоль проезжей дороги оазиса, где по пятницам бывает базар. На последнем, состоящем из 80 лавок и лавчонок, можно добыть предметы первой необходимости. Большая часть народа, в особенности женщины, не строго скрывавшие свои лица тонкими белыми чадрами, толпилась у русских {Очень немного сюда проникает и английских товаров.} мануфактур. Здесь ловкие торговцы, соблазнительно развертывая цветные материи, так же искусно привлекают местных модниц, как и у нас в любом дамском магазине. Кругом несется несмолкаемый говор тонких и грубых голосов публики, по временам заглушаемый неистовым ревом ослов и ржанием коней. Весь этот шум не мешает, однако, некоторым ремесленникам после трудов покойно спать среди белого дня на лежанках своих веранд. К вечеру базар смолкает. Наши русскоподданные сарты, торгующие мануфактурами, с частью товаров спешат в соседний ближайший оазис, в котором базар бывает в иной день; покончив в новом месте, они направляются в дальнейшие пункты и так продолжают до сферы чужих торговых операций, откуда повертывают обратно и следуют с той же целью по прежней дороге.

   Мазар. К югу от базара стоит большой Мазар, в честь святого Ходжи-Акооши. Сюда часто заглядывают лишь почтенные старцы, убеленные сединами и высокими чалмами, да проезжие правоверные.

   Остаток воды. Многоводная река Динар, оросив оазис Бугур, несет остаток воды к югу. По словам туземцев, в трех-четырех днях пути от оазиса на юге, она соединяется с рекой Кучаской и образует вместе с нею водоем Чаян, который представляет болотистую местность, сильно поросшую камышом и в половодье соединяющуюся с разливами реки Тарима. В зимнее время Чаян обитаем пастухами с многочисленными стадами баранов. Охотники порою встречают там логовища кабанов, за которыми усердно охотятся тигры.

   Заметка о климате. Во время нашего пребывания в Бугуре термометр Цельсия в 1 час дня, в тени, показывал до 30° тепла. Над горами очень часто носились кучевые облака, скоплявшиеся в грозовые тучи, но они разрешались лишь каплями дождя в оазисе Бугуре. Глухие раскаты грома слышались явственно, после чего в воздухе появлялась приятная свежесть, но не надолго. Обыкновенно в культурной зоне преобладали серые дни, т. е. такие, в которые небо подернуто перистыми облаками, атмосфера насыщена тончайшею пылью, помрачавшею и сокращавшею горизонт, солнце выглядывало бледным диском. Крайняя сухость воздуха, при полном затишье, ослабляла энергию не только днем, но даже и вечером, в особенности когда увеличивалась облачность и появлялись комары.

   Растительность и птицы. В пышной растительности оазиса были наблюдаемы следующие птицы: коршун черноухий (Milvus rndanotis), ворона черная (Corvus corone), удод пустошка (Upupa epops), ласточка деревенская (Hirundo rustica), сорокопут (Lanius isabellinus), воробей полевой (Passer montanus), дятел (Dendrocopus leucopterus), славка (Sylvia curruca), плисица белоголовая (Motacilla personata) и голубь (Streptopelia risoria stoliczkae). Необходимо заметить, что пернатые обитатели были весьма молчаливы и далеко не часто попадались на глаза человеку.

   Быстро мелькнули два с лишком дня, проведенные нами в оазисе Бугуре. Здесь наш маленький бивуак был расположен в саду местного жителя {Ахмед-ахуна, выходца из Люкчюка,- у того самого, у которого в начале 1877 г. останавливались члены русской миссии А. Н. Куропаткина.} при кишлаке Долане. Предупредительный домохозяин ловко выпроваживал, а чаще и совсем не допускал назойливых зевак, людей же более почтенных, как, например, мулл и аксакалов, от которых можно было что-нибудь почерпнуть интересное, или если они сами желали посмотреть и познакомиться с нами, Ахмед-ахун охотно приводил к нам на бивуак, где, по местному обычаю, мы предлагали гостям скромный "дастархан". В свою очередь, и посетители, по большей части, являлись с приношениями "хлеба-соли".

   Юсуп-бек. На другой день нашего приезда в Бутур ко мне явился с визитом представитель мусульман - Юсуп-бек. Высокий, красивый брюнет с живыми, выразительными глазами, осанистой фигурой, притом с непринужденной вежливостью в обращении - он обличал собою тип благородного тюрка. После обычных приветствий Юсуп-бек передал мне поклон от китайского начальника (по чьему приказанию он и приехал), который выразил желание со мною познакомиться. Я же, будучи совершенно налегке, уклонился от свиданий с китайцем, мотивируя отказ неимением форменного платья. Вопросы, с которыми я обратился к симпатичному беку, были настолько несложны {Разрешение найма вьючных лошадей и продажи продовольствия.}, что он разрешил их сравнительно скоро и собственною властью. Словом, Юсуп-бек расстался со мною дружески и командировал в качестве провожатого одного из своих приближенных.

   Притяньшаньская дорога. Итак, мы оставили оазис... Впереди к востоку до Курля, на расстоянии 150 верст, местность сохраняет почти один и тот же характер. На севере стоит могучий хребет, выделяя свои снеговые матовые вершины. По мере удаления к востоку горы мельчают. Общий вид южного пустынного ската хребта мало привлекателен, как непривлекательна и та громадная, покатая от гор равнина, которая далеко простирается к югу, скрываясь в дымке горизонта. На этой обнаженной равнине то широко расстилаются солончаки, то тянутся узкой длинной цепью холмы, поросшие тамариском, а ближе к горам поверхность ее усеяна щебнем и галькою. Южнее дороги, в местах более низких, кое-где тянулись тополевые перелески.

   Пустыня и ее характерные представители животной жизни. Животная жизнь описываемой местности характеризуется бедностью, но зато оригинальностью форм, приспособленных к пустыне. Действительно, стоит только внимательнее присмотреться к млекопитающим и птицам, которые чаще встречаются, чтобы заметить их приспособленность к жизни в пустыне. Возьмем, например, антилопу харасульту (Gazella subgutiurosa).

   Приспособленность харасульты и некоторых птиц к окружающей среде. Посмотрите {Пржевальский H. M. Монголия и страна тангутов, т. II, 1876, табл. 1 и приложенный рисунок.} на ее изящную фигуру, на ее тонкие, длинные и ниже колен состоящие из сухожилий ноги: как грациозно поднята головка и как сосредоточенно внимание зверя. Каждый момент он может броситься высокими прыжками и быстро исчезнуть в открытой равнине. Его покровительственная окраска маскирует настолько, что покойно стоящий или лежащий джепрак мало или почти совсем не заметен и для опытного глаза. Обладая притом превосходным зрением, слухом и держа себя крайне строго, харасульта всегда сумеет избежать опасности. Природный ум помогает зверю распознавать охотника от "мирного человека". Из своих многочисленных наблюдений над этим зверем я пришел к следующим выводам. Там, где антилопа живет по соседству с номадом, а следовательно, и охотником, там она очень строга; часто убегает в глубину пустыни, довольствуясь лишь скудной пищей, произрастающей кое-где по низменным участкам. Даже на водопой является редко, в особенности в местах, покрытых сочным (летом) камышом. Противоположное явление приходится замечать у оазисов, населенных китайцами; здесь та же харасульта, не ощущая преследования, забегает кормиться на засеянные поля туземцев или свободно днем пасется на лугах, вблизи больших дорог; и только после покормки или на ночь джепрак удаляется поглубже в пустыню, выбирая для спанья подветренную сторону бугра, или же ложится в совершенно открытой равнине, но предварительно разрыхлив под собою почву. В последнем случае одни и те же места нередко посещаются антилопой, и каждый раз удаляемая земля и камешки углубляют постель зверя; такие характерные ямочки джепрака всегда приходилось наблюдать и на окраинах, и в глубине пустыни.

   Описываемая антилопа имеет широкое географическое распространение в Центральной Азии, обитая во всех ее высоких (до 10 000 футов) и низких пустынных равнинах, не лишенных воды.

   Подобную приспособленность к окружающей среде мы наблюдаем и в пернатом царстве. Бюльдурук, или пустынная курица (Syrrhaptes paradoxus), представляет тому наглядный пример. Почти везде, где только держится харасульта, можно найти и больдурука, который, помимо равнин, залетает и в горные области Тибета. Эта оригинальная птица окраской своего оперения вполне гармонирует с цветом поверхности пустыни. Она, более нежели джепрак, маскируется среди камней и песчано-галечных площадей. Много раз мне лично приходилось приближаться к Syrrhaptes раradoxus вплотную, и только тогда стадо этих птиц с шумом поднималось с поверхности земли. Не испытав преследования человека, эта птица очень доверчива. Тем не менее она всегда держится в глубине пустыни, питаясь семенами ее тощих растений, и только по временам, прилетая пить, показывается на окраинах оазисов. Во время таких периодических дневных перелетов чаще всего и можно наблюдать пустынную курицу. С шумом бури налетает стадо этих красивых птиц и так же быстро, как и появилось, исчезает за горизонтом". Скорость ее полета поистине изумительна.

   Характерную особенность этой птицы составляют, между прочим, ее ноги. Название "копытка", которое астраханские охотники дают больдуруку, очень удачно; ноги описываемой птицы со сросшимися пальцами, которые, как и плюсна, покрыты сверху перышками, действительно напоминают собою копытцо {Мензбир М. А. Птицы России, т. I, 1893, стр. 559.} или лапу верблюда, как сравнивают монголы. Такое устройство ног дает возможность этой обитательнице пустыни удобнее передвигаться по пескам для приискания корма.

   Сойка песчаной пустыни. Другая характерная птица описываемой местности, присущая исключительно равнинной Кашгарии, сойка таримская (Podoces Biddulphi), хотя и не так совершенно приспособлена оперением к окружающей среде, но зато одарена сильно развитыми ногами, на которых замечательно быстро перемещается с места на место во время ловли насекомых. У туземцев она слывет под названием "улан-джюр-то", т. е. рыжий иноходец.

   Во время путешествия по Кашгарии с М. В. Певцовым я имел возможность познакомиться с этим видом. Здесь я привожу выписку из своего орнитологического журнала, веденного мною во время Тибетской экспедиции... "Podoces Biddulphi есть коренная обитательница низменной Кашгарии; предел ее распространения не заходит за 4500 футов абс. высоты. Гнездится в песках. В каменистые пустыни не залетает; там нередко ее заменяет сестрица -Podoces Hendersoni.

   Мы встретили таримскую сойку в июне (1889 г.) на Яркенд-дарье, где эта птица держалась парами, как по кустам деревьям тограка (тополя), так и по соседним холмам песчаной пустыни.

   Сидя на возвышенных местах и заметив что-нибудь подозрительное, сойка начинает громко трещать, а затем перемещается на другое место, издавая на пути отдельные, более тихие звуки. Летает она невысоко над землей, скорее низко, и перемещается на небольшое расстояние; на ногах довольно подвижна и часто пробегает значительное пространство. Будучи подстрелена в крыло, почти всегда убегает от человека.

   Питается Podoces Biddulphi насекомыми, за исключением короткого зимнего времени.

   По караванной дороге пустынная сойка встречалась довольно часто, где любит копаться в пыли. При приближении каравана убегает в сторону, причем много раз остановится то на бугорке, то, за кустом, украдкой посматривая на проезжающих".

   Местные охотники недолюбливают соек за их громкое трещание, когда приходится подкрадываться к зверю. Антилопа и хулан на предупредительный голос сойки всегда настораживаются и быстро убегают. Мясо соек туземцы употребляют как лекарство от многих болезней, но, кажется, главным образом от полового бессилия.

   Восточная граница географического распространения P. Biddulphi проходит чрез озеро Хала-чи, вблизи оазиса Са-чжоу.

   Кроме указанных птиц, на пути между оазисами мы встречали: хохлатого жаворонка (Calerida magna), чеккана пустынного (Saxicola deserti) и жаворонка рогатого (Otocorys albigula).

   Оживленная дорога. Большая дорога, по которой мы следовали, скучна и монотонна, В особенности на длинных переходах. Постоянное движение туземцев на арбах, верхом и пешком, при отсутствии дождя и особенности грунта делают ее невыносимо пыльной. Тонкая минеральная пыль проникает всюду: животные то и дело чихают, люди также. Над большим караваном всегда, поднимается облако пыли и еще издалека обнаруживает его движение.

   Дневной жар. В летнее время здесь особенно жарко. Высоко стоящее солнце сильно накаляет в течение дня открытую поверхность. Прохладнее становится ночью, когда собственно и оживляется дорога путниками, но прохлада продолжается недолго. Как только поднимается солнце немного над горизонтом, оно начинает уже чувствительно жечь, и путник с нетерпением ожидает прибытия в оазис. На нашем пути лучшим оазисом был Янгисар.

   На четвертый день по выступлении из Бугура мы прибыли в Курля. где остановились под гостеприимным кровом русскоподданного, сарта Хиллябаева.

   Оазис Курля. "Оазис Курля,- по описанию М. В. Певцова {Певцов М. В. Труды Тибетской экспедиции, ч. I. Путешествие по Восточному Туркестану, Куэнь-луню, севармой окраине Тибетского нагорья и Чжунгарии в 1889-1890 годах. СПб., 1895, стр. 333-335.},- принадлежащий также карашарскому округу, расположен по обоим берегам реки Конче. Он простирается до 12 верст в длину по течению реки и до 6 верст в ширину, занимая площадь около 50-ти квадратных верст. Дома в этом оазисе рассеяны очень редко и сложены, как во всех северных поселениях, из необожженного кирпича.

   В оазисе Курле считается около 4000 жителей, в том числе до 3000 туркестанцев и 1000 дунган. Туркестанцы карашарского округа и всей Чжунгарии, называемые китайцами чанту, а коренными жителями западных округов - долонами, суть потомки ссыльнопоселенцев из различных местностей Западной Кашгарии, водворенных в этот округ и в Чжунгарию китайцами во второй половине XVIII столетия по уничтожении ими Чжунгарского царства и почти поголовном истреблении его жителей-калмыков. Чанту до настоящего времени отличаются несколько от них нравами, обычаями и одеждой. Так, например, женщины чанту, исключая набожных старух, не закрывают вовсе лица и свободно появляются везде в обществе мужчин. Кроме длинных халатов, они носят еще короткие, вроде кофт, а на головах высокие ермолки.

   Дунгане, проживающие в небольшом числе в карашарском округе, суть эмигранты из Внутреннего Китая, переселившиеся в этот округ и соседнюю с ним Чжунгарию большею частью в последнее, десятилетие. Старожилов же дунган, оставшихся в упомянутых странах от инсуррекции 1862-1877 годов, гораздо меньше.

   В центральной части оазиса, на левом берегу реки Конче, расположена старая крепость. Внутри крепости находится базар, состоящий из длинной улицы с маленькими лавочками, принадлежащими большей частью дунганам, а остальное пространство занято домами и садами. К западу от крепости, на правом берегу Конче, построена китайцами цитадель, в которой в наше там пребывание помещалась ланцза китайских войск".

   Ущелье реки Конче-дарьи. 26 августа на утренней заре мы покинули Курля; часом позднее, когда солнце успело осветить окрестность, наш маленький караван уже проходил весьма живописным ущельем Курук-тага, прорываемым стремительным течением реки Конче. В этом ущелье находится мазар Калки с садом и домами шейхов, расположенный на левом берегу речки на междугорной площадке. "Местоположение мазара,- пишет М. В. Певцов {Певцов М. В. Труды Тибетской экспедиции, ч. 1. Путешествие по Восточному Туркестану, Куэнь-луню, северной окраине Тибетского нагорья и Чжунгарии в 1889-1890 годах. СПб., 1895, стр. 335.}, - окруженного красивыми горами, на быстрой реке, несущей свои воды крупными волнами, поистине очаровательное". По выходе из ущелья мы свернули с большой дороги, ведущей в г. Карашар, держа путь на северо-северо-запад. К вечеру достигли урочища Шикшин, которое орошается водою отводного рукава реки Хайдык-гола.

   Урочище Шикшин и его обитатели. Означенное урочище протянулось с северо-запада на юго-восток. Длина его в этом направлении 40-50 верст, ширина же не более 20-ти. Население - калмыки, подчиненные хану. Численность их доходит до 1000 юрт, что составляет 11 сумунов (волостей). Всеми ими управляет старший зангин - Ергачике.

   Калмыки возделывают землю; сеют пшеницу, ячмень, сорго, просо и горох. Все хлеба родятся довольно хорошо. Избыток урожая частью отправляют в Карашар, частью же сбывают местным китайцам, имеющим здесь водочный завод.

   В западной части урочища, по берегам ручьев, стоят вековые карагачи (Ulmus campestris), среди которых виднелись заросли тала; как редкость выделялся на горизонте высокий серебристый тополь; между древесной растительностью блестели золотистым, цветом заросли чия (Lasiagrostis splendens), в которых скрывался всадник с лошадью.

   Описываемое урочище обитаемо круглый год. Осенью здесь стоят со своими стадами монголы, покинувшие Юлдусское плато. В соседней пустыне держатся харасульты (Gazella subgutturosa), порою забегающие на окраины богатой растительностью долины.

   Долина реки Xайдык-гола. На следующий день, продолжая путь в прежнем направлении, мы через несколько часов поднялись на вершину каменистой гряды, откуда открылся вид на долину нижнего течения Хайдык-гола. Среди перемежающейся богатой древесной, кустарной и травянистой растительности группировались юрты калмыков, стойбища которых в густых зарослях чия обозначались струями дыма, поднимавшимися из их подвижных жилищ. Там и сям виднелись глиняные постройки. Далеко на северо-западе по стройным тополям и белевшим зданиям можно было различить ставку торгоутского хана.

   Прибытие к экспедиции. Немного спустя мы вступили на берег знакомой нам реки Хайдык-гола. Ее воды неслись довольно быстро. Ширина Хайдык-гола в этом месте простирается до 50 сажен, а глубина около 2 сажен. Правый берег значительно возвышается над низменным левым, на который мы перебрались при помощи утлого челнока, позволившего сидеть только двум человекам при соблюдении строгого равновесия. Лошадей же пустили вплавь. Вблизи переправы я узнал от встречных торгоутов о месте расположения главного бивуака нашей экспедиции, а через час уже радостно пожимал руки своим товарищам.

   Звери и птицы долины нижнего Хайдык-гола. Здесь, в нижнем течении Хайдык-гола, долина реки значительно расширилась: горы остались западнее. Благодаря достаточному орошению, долина нижнего Хайдык-гола покрыта пышной растительностью, которая, в свою очередь, привлекает многих животных. В высоких камышах живут во множестве кабаны, опустошавшие по ночам поля, засеянные кукурузой. Владельцы полей устраивали засады и вышки, на которых сторожили зверей, и оттуда стреляли по смелым кабанам. На более возвышенных местах укрывались волки, не менее дерзко нападавшие на баранов. Изредка можно было заметить лисицу и зайца. По вечерам кружили летучие мыши.

   Птиц, которых здесь в это время насчитывалось до 50 видов, надо рассматривать по образу жизни; оседлые представляют меньшую часть, из которой характерными служат: таримский фазан (Phasianus tarimensis), который севернее параллели Карашара уже не встречается, дятел (Dendrocopus leucopterus), голубь (Columba oenas), черная ворона (Corvus corone), синица усатая (Panurus barbatus); среди же гнездящихся укажем на перепелку (Coturnix commuais), скворца (Sturnus porphyronotus), два вида чеккaнa (Saxicola), чечевицу (Carpodacus erythrinus), варакушку (Cyanecula suecica), сорокопута (Otomela isabellina), славку (Sylvia curruca), плисицу (Motacilla personata), горихвостку (Ruticilla rufiventris), иволгу (Oriolus kundoo); a из пролетных: орлан-белохвост (Haliaëtus albicilla), стриж башенный (Cypselus apus), ласточка деревенская (Hirundo rustica) и горная (Cotile rupestris); кукушка (Cuculus canorus), полуночник (Caprimulgus europaeus), удод-пустошка (Upupa epops), улиты (Totanus calidris, T. glottis, T. ochropus), гусь серый (A nser cinereus), утка-кряква (Anas boshas) и баклан большой (Phalacroco