Главная » Книги

Дитмар Карл Фон - Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-1855 гг., Страница 14

Дитмар Карл Фон - Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-1855 гг.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

сти этих земледельческих работ, перестанет, наконец, требовать их от жителей Камчатки. Как повсюду в Камчатке, мне рассказывали и здесь, что порядочный урожай возможен только тогда, когда вулканы за зиму насыплют достаточно пепла. Тогда чрезвычайно обильный снег быстро исчезает под лучами солнца, так что делается возможною весьма ранняя обработка. Время цветения и созревания приходится при таких условиях еще перед наступлением сильных ночных морозов, и жатва обеспечена. Но обстоятельства лишь очень редко складываются так благоприятно, а поэтому урожай всегда неверен, а большей частью даже и совсем неудовлетворителен. Теперь я видел только плохие поля ячменя, овса и гречихи, отчасти еще в цвету; следовательно, и в этом году нельзя было рассчитывать на урожай. Но огородничество шло совсем иначе. На всех огородах видно было много картофеля, капусты, репы и редьки, обещавших хороший сбор. К тому же, эти продукты приобрели, как мне казалось, расположение жителей: недород овощей и отсутствие их в хозяйстве составляли уже чувствительное лишение. Во всем остальном здешние русские крестьяне настолько стали похожи на камчадалов, что лишь немногим отличаются от них. Для русских главными занятиями также сделались рыбная ловля и охота, пища их почти исключительно животная. Хлеб совсем не составляет для них безусловной необходимости и отступает совершенно на второй план сравнительно с рыбными блюдами. Рогатого скота (140 голов), лошадей (162), даже кур было довольно много во всех домах, так что, по-видимому, содержание домашних животных пользовалось большим расположением жителей и велось более разумно. Только крестьяне жаловались на большие потери, причиняемые им медведями: года не проходит без того, чтобы медведи не задрали несколько лошадей и коров на пастбищах.
   6 августа был праздник, и уже с раннего утра жители деревни, разряженные по праздничному, спешили в церковь к обедне. Согласно русскому вкусу в одежде их было много красного и других ярких цветов, но при этом неизменно камчатская обувь и куклянки. В Ключах 165 душ мужского и 179 женского пола.
   После богослужения мы отправились верхом к небольшой мельнице, построенной у западного конца деревни на одном из рукавов реки. Это единственная мельница во всей Камчатке. Жернова были хороши и сработаны из старой трахитовой лавы, но все остальные принадлежности были очень первобытной работы. Дорога к мельнице шла по местности с прелестной растительностью. Большие, высокие кусты жимолости (Lonicera coerulea), обвешанные массой плодов, боярышник (Crataegus), черемуха (Prunus padus) перемежались с вербами, таволгами и дикими розами, из блестящей темно-зеленой листвы которых уже выглядывали крупные красные плоды. Земля была покрыта высокой травой, из которой там и сям выдавался стебель лилии. Совершенно одиночными являлись кое-где старые суковатые березы (В. Ermani). Я сделал также экскурсии к востоку от деревни и к местности, лежащей позади нее и постепенно поднимающейся к вулкану; и здесь всюду оказалась также роскошная кустарная растительность. Коренная порода, за исключением лишь немногих мест, была покрыта очень толстым слоем гумуса и сгнивших растительных остатков. Здесь были, по-видимому, остатки старых потоков лавы, состоявшие из очень темной, твердой, немного пористой породы с содержанием зернышек оливина.
   День стоял теплый, но небо, к сожалению, так заволокло, что не было видно ни одного из вулканов, - обстоятельство, которым крестьяне воспользовались, чтобы отговорить меня от восхождения на гору. Все уверяли, что туман образуется лишь вследствие обильного выпадения снега в горах.
   Вечером ко мне пришло много крестьян, очевидно привлеченных моим обильным запасом чая. Таким образом, в короткое время собралось большое общество. Мне сообщили, что жители деревни ради праздника не прочь поплясать и что скоро вернутся с охоты за утками бабы и девки, которые проведут вечер здесь. Утки теперь линяли, и слабый пол отправился на неглубокий, покойный рукав реки, чтобы набить там палками массу неспособных к полету птиц и принести их домой для зимнего запаса. В самом деле, часок спустя прибыли нагруженные утками баты, а затем вскоре появились отважные охотницы в своих нарядах.
   На сцене появились семь самоваров, чтобы заготовить воды для любимого напитка. Налицо оказались также скрипка и балалайка, стало быть, все было готово к танцам. Тотчас же началась дикая пляска - восьмерка, причем танцующие поддерживали музыкантов притопыванием ног и пением. В промежутках между танцами, как бы для отдыха, играли в фанты, сопровождавшиеся пением. Так шло бесшабашное и шумное веселье, пока, наконец, около двух часов утра общество не разошлось, облегчив мой запас чая на четыре фунта.
   Утром 7 августа вся местность была покрыта густым туманом, продолжавшимся почти до вечера. Жители опять прилежно работали. Мужчины рыбачили посредством широких сетей: пущенные вниз по течению сети плыли навстречу поднимающимся в реку лососям. Рыбаки уверяли, что кизуч, именно и шедший в то время, самая хитрая из всех рыб, что в глубоких водах он всегда идет у самой поверхности и что требуется тишина и соблюдение большой осторожности, чтобы не разогнать его. Кизуч будто бы особенно боится собак и даже на время совсем останавливается в ходе, если, например, собака переплывет через реку. Иное дело с хайко, который, тоже еще продолжая свой ход, держится, однако, всегда в глубине. Пойманная рыба в невероятном количестве доставлялась на берег и передавалась там женщинам для дальнейшей обработки. Обработка эта была различна, смотря по тому, на что годилась какая рыба. Хорошие экземпляры откладывались в сторону для употребления в свежем виде; другие шли на юколу; плохие бросались в яму и предоставлялись процессу гниения, т. е. из них готовилась так называемая кислая рыба, блюдо ужасное и, однако, весьма любимое камчадалами. Самые лучшие рыбы очищались от кожи, костей, затем их сырое мясо в деревянных сосудах растиралось в густую кашу, которую формовали в виде хлебов и пекли в печи (так называемое тельное). Из этого тельного готовили также род пирога, накладывая на него сарану или ягоды. Кроме того, заготовляли рыбу еще и так: накидывали ее в чистый бат и обливали водой, которую приводили в сильное кипение, бросая в нее раскаленные камни. Жир рыбий всплывал при этом на поверхность воды, откуда счерпывался и сохранялся для еды или для освещения. В совершенно свежем виде такой жир имеет довольно приятный вкус. Сто рыб доставляли около пуда жира. Вываренные остатки рыб идут на корм собакам.
   Вечер был очень хороший и теплый. Крестьяне, покончив свои дневные работы, сели в свои баты и, тихо работая веслами, с песнями разъезжали по реке. Красивые берега и контуры величавых конусов, выступившие из тумана на севере и юге, придали этой сцене чрезвычайно привлекательный вид, еще выигравший от огненного сияния на вершине Ключевской сопки. Несмотря на то, что воздух был еще довольно непрозрачен, красный огонь, то усиливаясь, то слабея, светил с вулкана; казалось, в самом деле, что сопка готовится к усиленной деятельности. В то же время иногда ощущалось легкое дрожание земли, между тем как с вершины мощного конуса раздавался глухой гром.
   8 августа также принесло пасмурную погоду. Время проходило, а так как никакие обещания не могли побудить жителей к сопровождению меня на сопку, то я наконец принужден был отказаться от своего плана и назначил отъезд на 9-е.
   Особенно интересно было для меня знакомство с одним очень старым жителем Ключей, более чем 90-летним крестьянином Удачиным, воспоминания которого уходили в очень давнее время. Отец его родился в Вологде и уже лет через 25 после Атласова поселился в Камчатке, где умер от оспы в 1768 [г.], именно в ту страшно опустошительную эпидемию, которая и теперь еще играет очень важную роль в летоисчислении камчадалов. Сам Удачин родился около 1760 г. в Нижнекамчатске. К сожалению, его воспоминания были очень сбивчивы и, главным образом, вертелись около второстепенных мелочей, так что, в сущности, почерпнуть из них можно было лишь очень мало. Но общий характер старины, все страшные неистовства казаков по отношению к камчадалам старик передавал очень живо и вполне согласно с историческими памятниками. Сущность его рассказов сводится к следующему. Удачин подтвердил известия Миллера и Крашенинникова о большом восстании камчадалов в 1731 г. Он рассказывал, как многочисленные толпы камчадалов, особенно же ключевские и еловские, под предводительством своего героя Харчина напали на русских вечером Ильина дня и перерезали их, как те же камчадалы хитростью захватили и сожгли поселение казаков пониже Ключей, тогда населенных исключительно камчадалами и составлявших старинную, пользовавшуюся большой славой деревню их, как далее они подвергли той же участи Нижнекамчатский острог. Спасся только один русский, доставивший печальную весть на суда, собравшиеся у устья реки Камчатки для похода против чукчей. Команда с судов поспешно направилась в Ключи, и после ряда кровавых битв русские взяли вверх. Спустя несколько лет из Якутска прибыл полковник Василий Мерлин с множеством солдат и произвел страшно строгий суд над камчадалами и казаками, предав смертной казни множество тех и других. Дед Удачина с материнской стороны, приобретший печальную известность казак Никифор Колыгов, также был приговорен к смертной казни, но откупился несколькими соболями.
   После подавления бунта все камчадалы были прогнаны из Ключей и переселены в Козыревск, находящийся выше по реке. В Ключах же водворились русские, частью из Нижнекамчатска, а еще более с берегов Лены, так что с 1740 года это чисто русская деревня. Нижнекамчатск был также немедленно восстановлен, но не на прежнем месте, а немного ниже по реке, где стоит и теперь, т. е. при впадении Ратуги в Камчатку. Удачин еще очень хорошо помнил новопостроенную крепость. Поселение было окружено очень прочным частоколом с воротами и дверьми, в амбразурах были поставлены пушки, и вообще крепость была сильно укреплена. Старая крепость, по словам Удачина, также была очень сильна и взята лишь хитростью. Камчадалы зажгли один из домов в предместье, и русские, ничего не подозревая, выбежали из крепости тушить пожар. Камчадалы воспользовались этим моментом, в большом числе вышли из засады, напали на русских, перебили их и сожгли деревянное укрепление. В нововыстроенном остроге стояли Успенский собор, Приказ, госпиталь, казарма, дом начальника и еще некоторые другие дома; собственно же частные дома, Никольская церковь и два гостиных двора находились впереди крепости. Торговля здесь процветала, и все товары можно было достать очень дешево. Вообще, благодаря прежде гораздо более многочисленному населению, во всей стране было больше оживления, между тем как теперь она представляется совершенно мертвой. Прежде было также значительно больше и более ценного пушного зверя, а потому сюда притекало больше денег и товаров.
   Камчадалы прежде были гораздо более самоуверенны, чем теперь, и нередко в борьбе с русскими обнаруживали черты большой храбрости и самоотвержения. Вооруженные одним холодным оружием, они мужественно выступали против огнестрельного оружия русских, стремясь освободить свою родину от владычества казаков.
   По мнению Удачина, камчадалы почти вполне сохранили свою внешность, нравы, обычаи и привычки. Изменилось у них немногое: так, русская изба вытеснила юрту, а христианство - поклонение Кутхе. Последнее изменение, однако, чисто внешнее, потому что у них еще вполне процветают суеверия. Ворон и поныне остается птицею, посвященной Кутхе; и теперь еще, в важных случаях, камчадалы прибегают к шаманству, хотя, боясь священника, делают это под большим секретом. На севере, у оседлых коряков, у укинцев, паланцев и олюторцев, вполне открыто еще соблюдается старая вера. Камчадалы нередко отправляются туда, чтобы испросить совета и помощи у тамошних шаманов.
   Наконец, Удачин рассказал мне легенду, заслуживающую внимания по некоторым чертам сходства с библейским рассказом о потопе. По этой легенде Камчатка в глубокой древности была залита большим наводнением. Жители ее выстроили себе громадный плот, на котором и спаслись. Впоследствии, после стока воды, плот остановился на вершине хребта Тимаска и остался там. Много лет после того на горе еще были видны обломки этого плота.
   Много лет спустя после Мерлина, рассказывал далее Удачин, Правительство перевело из Сибири в Камчатку несколько батальонов солдат под командой генерала Сомова и расквартировало их главным образом в Нижне- и Верхнекамчатске. Самыми населенными и большими камчадальскими деревнями (острогами) по реке Камчатке в то время были Машура и Хапича. Население Хапичи, находившейся между Ключами и Камакой, совершенно вымерло в 1768 [г.] во время страшной эпидемии оспы, и с той поры этот острог более не существует. На восточном берегу полуострова самыми большими камчадальскими острогами были Кроноки и Чаема, ныне также совершенно вымершие и безлюдные местности. Такая судьба постигла, впрочем, все поселения восточного берега, от самого южного конца до устья реки Камчатки.
   9 августа, в 2 часа дня, после многих сборов и прощальной закуски баты были готовы для нашего отъезда. Ушаков и его однодеревенцы проводили меня до берега, и еще долго после отплытия до нас доносились прощальные выстрелы. Вся подошва горы была скрыта в тумане, из которого выдавались только чудные вершины: на севере - на вид недеятельный, зубчатый гребень Шивелюча и на юг - прекрасный конус Ключевской сопки с далеко растянувшимся столбом дыма.
   Мы опять медленно шли на шестах вдоль правого берега реки. К западу от Ключей горы с обеих сторон сильно расступаются и долина реки скоро достигает своей наибольшей ширины. Мои люди считали эту ширину верст в 40 - 50. Сверх того, на полпути от Ключей до Крестов (Крестовской) в р. Камчатку с севера впадает р. Еловка, также с широкой долиной, так что ширина лишенной гор долины как бы еще увеличивается. Берега самой реки состоят из слоев песка и глины, покрытых богатой и густой кустарной растительностью. Верба, боярышник, черемуха, рябина, ольха и одиночные суковатые березы на обширном пространстве покрывают местность, придавая берегам очень привлекательный вид. Сама река представляет среднюю ширину в 200 сажень, скорость течения ее равна 4 - 5 верстам в час. Река имеет глубину 7 - 9 аршин, но переполнена мелями и усеяна множеством поросших кустарником островов.
   Так как мы все шли правым берегом, то и не видали устья Еловки, скрытого за островами и открывающегося на левом берегу. Не доезжая верст 15 до Крестов, мы остановились и разбили палатки, так как команда просила позволения поохотиться за утками, которых здесь бесчисленное множество.
   Еловка, самый значительный из притоков Камчатки, начинается, по крайней мере, верст за 200 от своего устья, в Срединном хребте; истоки ее находятся в близком расстоянии от истоков Седанки, наибольшего притока реки Тигиля. Долина Еловки отделяет Срединный хребет от Шивелюча и его предгорий, причем река протекает, однако, очень близко от них. Эта долина составляет ныне наиболее употребительный путь на север - к укинцам и олюторцам.
   Так как мне пришлось упомянуть об этом пути, а самому не довелось проехать по нему, то считаю уместным привести здесь все узнанное мною о тех местах на основании официальных материалов канцелярии губернатора и частных сведений от купцов, ездивших туда.
   Дорога делится на следующие участки, находящиеся между населенными пунктами.
   Ближе всего к устью Еловки, а именно верстах в 20 к северу от нее, находится Харчина. Десять домов этого места выстроены на берегу реки и заселены 26 душами мужского и столькими же женского пола. Предгорья Шивелюча близко подходят к деревне; близ нее находится также несколько небольших озер. Харчина пользуется особенной известностью по всей Камчатке из-за необыкновенно жирных уток, убиваемых в окрестностях ее. Как в Европе говорят о страсбургских паштетах, так в Камчатке о харчинских утках.
   За 57 верст к северу от Харчиной, также на реке Еловке, лежит поселение Еловка, состоящее из 14 домов с 30 душами мужского и 38 женского пола. Это самое северное камчадальское селение на восточной стороне Срединного хребта. Немного севернее этой деревни проходит северная граница хвойных деревьев, именно лиственницы и пихты, между тем как ползучий кедр идет еще далее к северу. Здесь дорога расходится в двух направлениях: одна ведет через перевалы Срединного хребта к Седанке (150 верст), а оттуда к Тигилю (45 верст) на Охотское море, другая же далее на север, а именно: в 73 верстах от Еловки находится Озерное, поселение с 7 домами, в которых живет 25 душ мужского и 24 женского пола. Деревня лежит на среднем течении береговой реки Озерной, впадающей в Берингово море, и населена уже сидячими коряками (укинцами), однако еще с примесью камчадальского элемента. Затем, в 36 верстах расстояния, находится Ука всего с 3 домами. Ука расположена при впадении одноименной с нею реки в Берингово море и населена чистокровными укинцами, 12 мужчинами и 14 женщинами. Отсюда, а также от Озерного, идут дороги через перевалы Новиковской вершины, т. е. между морем и Шивелючем, прямо на юг, к Нижнекамчатску и устью реки Камчатки.
   Далее на север следуют поселения укинцев в следующем порядке (все они расположены по берегу Берингова моря и у устьев одноименных рек). В 67 верстах от Уки находится Холюла с 7 домами и населением из 14 мужчин и 20 женщин. Затем, в 46 верстах от Холюлы - Ивашка с 10 домами и населением из 34 душ мужского и 23 женского пола. Следуя вверх по течению реки Русаковой, достигают перевала, ведущего в Паллан, но никаких поселений по этой реке не имеется. 26 верстами далее лежит Дранка с 17 домами и населением из 47 мужчин и 48 женщин. Здесь есть церковь и живет священник. Река Дранка ведет к перевалу, через который можно достигнуть деревни Лесной на Охотском море. Наконец, следующие 57 верст ведут к последнему Укинскому селению - Карате. Здесь 8 домов и 5 юрт, населенных 57 мужчинами и 55 женщинами. Карага расположена у небольшой бухты, против лежащего в недальнем расстоянии острова того же имени. Река Карага, впадающая в небольшую бухту, составляет главную дорогу на северо-запад, к Пенжинскому морю, и, следовательно, к палланцам, каменцам и далее - в Ижигинск. Этой-то дорогой и направляется обыкновенно зимняя почта из Камчатки в Россию. Перевалы ведут в Лесную, Подкагерную и Пусторецк, расстояние же от Караги до этих пунктов, лежащих при Охотском море, едва превосходит 100 верст. Это самая узкая часть всего полуострова. Срединный хребет тут понижается, переходя в высокую равнину; а еще далее на север начинается плоская, лишеннаятдревесной растительности моховая тундра, - Парапольский дол, которая тянется почти до Анадыря; только на притоках последнего опять появляется лес.
   Число жителей во всех 6 поселениях укинцев вместе равно только 413. Среди этих поселений первое место, во всяком случае, принадлежит Дранке. На описываемом самом узком месте полуострова, вдоль рек, стекающих к обоим морям, существует много соединительных путей между укинскими деревнями и поселениями палланцев на западном берегу полуострова. Довольно гористый остров Карага только временно бывает населен рыбаками, а еще более промышленниками, ежегодно убивающими здесь большое количество моржей.
   Далее к северу от укинцев живут олюторцы, коряцкое племя, уже гораздо более похожее на бродячих коряков и более родственное им. Олюторцы также почти все живут у моря, большею частью в поселениях, расположенных при устьях одноименных рек. В административном отношении они делятся на две группы: живущие на юг от мыса Олюторы принадлежат к Петропавловскому округу, а живущие на север от того же мыса - к Ижигинскому. Они еще не настолько цивилизовались, чтобы пользоваться порядочными домами, а все продолжают жить в небольших земляных юртах. В расстоянии приблизительно 100 верст от Караги лежит первое поселение олюторцев - Кичига с 10 юртами и с населением из 73 душ мужского и 76 женского пола. На половине пути к Кичиге приходится перейти через береговую речку Тамлат, вытекающую из озера; на берегах ее имеются горячие ключи и залежи серы. Отправляясь далее, достигают мыса Ильпинского, перед которым лежит островок Верхотуров; и мыс, и островок находятся против северного конца острова Караги. Затем, переправившись через реку Анапку (с поселением того же названия), проходят мимо небольшого мыса Говенского и достигают устья реки Вивники с поселением Вивники; это место верстах в 150 от Кичиги. На той же реке, но выше по течению и далее вглубь страны, расположено второе небольшое селение - Витвей. Направляясь от Вивников далее берегом моря, приходят к находящемуся в 60 верстах оттуда небольшому поселению Теличиге и затем к более значительным деревням Култужной, Олюторе и Аспотке, из которых последняя лежит уже очень близко от мыса Олюторского. Среди горной цепи, направляющейся с севера к морю и образующей здесь мыс, также находится горячий ключ, вероятно, самый северный по восточному берегу Камчатки.
   К востоку от мыса Олюторы, следовательно, уже в пределах Ижигинского округа, находятся еще довольно многолюдные поселения Покачинск, Опука и Хатырга, из которых последняя лежит уже недалеко от Анадыря и поселений сидячих чукчей. К востоку и северу от области, занятой олюторцами, тянется до Пенжинского залива Парапольский дол, неизмеримая тундра, по которой кочуют бродячие коряки. Поездки на западную сторону Камчатки совершаются также через эту тундру: сперва следуют вверх по реке Вивники и таким способом добираются до рек Таловки, Пальцовой, Пенжины, Аклана, Каменной и Паренской; от последней же до Ижигинска, как говорят, немногим более 100 верст. Общее число олюторцев считается от 700 до 800 душ.
   После этого уклонения на север опять возвращаюсь к нашему лагерю. 10 августа, очень рано утром, мы снова снялись с места и уже в 9 часов утра прибыли в Кресты.
   Кресты, или Крестовск, - небольшое поселение русских крестьян, переведенных сюда в 1820 г. из Ключей. Пять домов, составляющих это поселение, расположены на левом берегу реки Камчатки, в близком расстоянии от устья речки Крестовки, текущей с севера. Последняя играет важную роль в истории Камчатки, потому что Владимир Атласов впервые (13 июля 1697 г.) достиг со своими 55 спутниками реки Камчатки, подвигаясь с севера вниз по Крестовке. В знак завладения страной он воздвиг на берегу большой реки громадный крест с обозначением своего имени и времени прибытия. Говорят, что крест этот был виден еще во времена Беринга. Речка, прежде называвшаяся Кануч, от поставленного там креста получила теперешнее свое название. 14 мужчин и 16 женщин, составляющих нынешнее население Крестов, живут совершенно по-камчадальски. Жители, хотя и имеют недурные огороды, 23 головы рогатого скота и 5 лошадей, все-таки прежде всего, как о деле первостепенной важности, сообщили мне о весьма удачном лове рыбы; и в самом деле, от улова рыбы зависит все их благосостояние, даже самая возможность прокормиться. Оно и понятно, потому что сбор сена для скота и порча огородов наводнениями причиняют им несравненно больше труда и хлопот, чем здешнее рыболовство, при котором громадные массы прекрасной рыбы точно сами лезут в руки ловцам. Как раз в этом же году наводнение уничтожило еще и большую часть картофеля. Хотя и здесь наблюдаются лишь плоские песчаные и щебневые берега, но растительность придает им совсем особый вид. Идя от устья вверх по реке, мы у Крестов впервые достигаем области хвойного леса, которая от Еловки прямо тянется с севера на юг через долину реки Камчатки. За обширной, плоской, лесистой долиной реки опять выступает почти в юго-восточном направлении величественная группа вулканов. Небольшая, вполне коническая, недействующая Крестовская сопка представлялась здесь посередине между массивной, закругленной на вершине Ушкинской и исполинским конусом Ключевской. В дальнейший путь мы могли двинуться лишь в 11 часов, но холодный дождь с сильным ветром заставили нас остановиться уже на середине сорокаверстного пути до Ушков. Мы разбили палатки на берегу, среди хвойного леса, как раз там, где рубят лес для верфи в Усть Приморском.
   11 августа мы уже в 11 часов утра прибыли в Ушки. Долина все время сохраняет значительную ширину, которая здесь считается равной, по меньшей мере, 40 верстам. По этой широкой долине протекает река, имеющая в ширину 150 - 200 сажень, в глубину 6 - 8 аршин и скорость течения 4 - 5 верст в час. Здесь встречается множество удлиненных островов, разделенных протоками. Вся долина вообще очень богата речками и озерами. Река Камчатка, притекая с юга, в местности между Крестами и Ушками делает большой изгиб к востоку и обходит, таким образом, вокруг группы Ключевских вулканов; на этом большом изгибе наводнения свирепствуют, по-видимому, особенно сильно. Так, Ушки первоначально помещались на правом берегу, затем подверглись почти полному разрушению, и теперь 8 домов этой деревни стоят на левом берегу, двумя верстами выше по реке. 26 мужчин и 22 женщины, теперь живущие здесь, - камчадалы, предки которых переселены сюда Рикордом и Голенищевым из Каменного (в Щеках). В Ушках жители также занимаются немного огородничеством и имеют 14 голов рогатого скота и 4 лошадей.
   К востоку долина остается ограниченной Ключевской группой, тогда как с запада в большом отдалении тянется Срединный хребет. Впереди высот этого хребта, большею частью покрытых снегом, из Ушков виден еще низкий бесснежный кряж с очень своеобразными контурами. Здесь, в стране конических гор, острых, изорванных и истрескавшихся вершин, ряд гладких столообразных высот представляется чем-то необыкновенным. Это Крюковские горы, имеющие почти такой вид, как если бы плато, первоначально состоявшее из мягкого материала, сплошь превратилось бы благодаря глубоко врезавшимся ущельям в отдельные столообразные горы. Этот ряд небольших высот тянется на значительном протяжении впереди снежных гор Срединного хребта и параллельно им. Он походит на мощный щебневый вал, который образовался за счет Срединного хребта, прежде, быть может, достигавшего еще большей высоты, и который затем во многих местах прорван действием воды.
   После непродолжительного отдыха мы двинулись далее и вскоре прошли мимо устья Идягуна, притока, берущего начало в западных горах. В то же время к берегу подходит с востока старый поток лавы, во многих местах сильно выветрившийся. По преданию, этот поток пришел с Ушкинской сопки, которая прежде составляла будто бы острый конус и высотой превосходила Ключевскую. На берегах, поросших хвойным лесом, повсюду виднелись следы опустошений от половодья. Огромные стволы и большое количество разного плавучего леса были выброшены на острова реки и образовали здесь громадные кучи. Местами виднелись обвалы берега и массы щебня, местами - новые русла и новые песчаные острова. Но коренных пород, кроме указанного лавового потока, здесь совсем нет. Только на полпути к Козыревску, где мы остановились сегодня, опять выступила частью на берегу, частью даже в русле реки, старая, совершенно выветрившаяся лава. В русле лава образует как бы порог, получивший у местных жителей название "застоя", потому что он будто бы задерживает движение восходящих по рекам рыб; но настоящего порога здесь, собственно, не было заметно. Глубина теперь значительно уменьшилась и на самом застое составляла не более одного аршина.
   Вечер был чудный. На темном небе с востока обрисовывались теперь шесть исполинских, покрытых снегом вулканов (отсюда уже видна была Толбачинская группа) - незабвенная картина! В высоком, густом хвойном лесу, вокруг разведенного костра расположилось наше маленькое общество, слушая сказки старого камчадала. Неудивительно, что в местности, где вода производит такие опустошения и так часто причиняет убытки жителям, рассказы о злых водяных духах пользуются большой популярностью. Так и сегодня главную тему разговоров составляла человеконенавистница русалка Камак, которой мои спутники приписывали множество самых злых проделок.
   Рано утром 12 августа мы проснулись при чудной погоде и могли любоваться великолепным видом бесподобных вулканических групп. Мы тронулись в дальнейший путь протоками реки и обходя вокруг островов. К лиственничному и пихтовому лесу стали примешиваться на более открытых местах лиственные породы и кустарник: ива, черемуха, рябина, ольха, береза, боярышник, таволга, розы и смородина с красными гроздьями ягод. Розы, как мне казалось, принадлежали к двум видам: на одной были крупные, круглые, на другой - более вытянутые, сладковатые плоды. На берегах нередко стали уже встречаться мертвые лососи - явление, вообще наблюдаемое позже и только в верхнем течении рек, где рыбы обыкновенно обессиливают и гибнут.
   При этом характере местности, свойственном верховьям камчатских рек, здесь за несколько дней до нашего прибытия произошел случай, напомнивший мне низовья и устья. Козыревские обыватели заметили среди косяка рыб лахтака (Phoca nautica); им удалось даже убить этого большого тюленя, сопровождавшего, следовательно, рыб на их пути от моря, т. е. на протяжении около 250 верст. Валявшиеся на берегу лососи привлекли на берег и хищных зверей: так мы видели несколько молодых волков, множество медвежьих следов, а раз даже и медведя.
   Не очень далеко от Козыревска мы прошли мимо устья реки Калю, а немного не доходя этого селения - мимо Козыревки. Обе речки, начинающиеся в Срединном хребте, содержат массу валунов порфировых пород. В 3 часа мы прибыли в селение Козыревск. Река Калю значительно больше Козыревки, и, как говорят, истоки ее лежат в очень живописном месте. Крашенинников сообщает, что в его время на этой реке в 30 верстах от устья находился большой камчадальский острог. Жители Козыревска также очень жаловались на опустошения, производимые водой. Им уже два раза приходилось переносить дома, да и теперь опять предстоит сделать то же. Далее, обыватели здесь много терпят от медведей, которые и в текущем году растерзали двух лошадей.
   При нашем посещении в Козыревске было 6 домов и часовня, жителей же 16 мужчин и 25 женщин. Скота имелось: рогатого 11 голов и лошадей 6.
   Река имеет в этом месте около 100 сажень в ширину, глубина ее равна здесь 5 - 7 аршинам, скорость течения - 5 верстам в час, но при этом здесь много мелей.
   В то время как мы приготовлялись к дальнейшему путешествию, пошел такой сильный дождь, что я решил переночевать в Козыревске. Сейчас же были поставлены два самовара, и я рассчитывал уже получить от своих гостей кое-какие интересные заметки для дневника. Но старый семидесятилетний тойон оказался, к сожалению, очень несловоохотливым, а прочие обыватели следовали его примеру. Таким образом, сведений пришлось получить очень мало. Все, что я узнал, сводилось, собственно, к тому, что здешние охотники в своих скитаниях встречались иногда в Срединном хребте с бродячими коряками; но коряки, обладая такими превосходными пастбищами на севере, гостят лишь очень редко в Камчатке. Гораздо чаще приходится видеть ламутов, которые (как сообщено выше) уже много лет кряду становятся все многочисленнее в Камчатке и, по-видимому, окончательно обжились в беспредельных, безлюдных пустынях по обеим сторонам Срединного хребта, изобилующих прекрасными пастбищами и рыбными реками.
   13 августа утром нас задержал сильный дождь, так что мы могли тронуться далее лишь в 9 часов. Из всего расстояния до Толбачи мы 36 верст проехали по самой реке Камчатке, имеющей здесь лишь сажень 100 ширины при глубине в 5-7 аршин и при скорости течения около 5 верст в час. Затем мы въехали в реку Толбачу, по которой приходится пройти еще 30 верст вверх к острогу того же имени. Этот приток, впадающий с восточной стороны в реку Камчатку, имеет в ширину 25 сажень при глубине в 1 1/2 аршина, следовательно, принадлежит к числу еще довольно крупных притоков главной реки. Сама река Камчатка здесь также очень богата островами и окаймлена плоскими песчаными и щебневыми берегами, поросшими разного рода кустарником. Вместе с тем, хвойный лес удаляется от берега, покрывая более дальние и более высокие части все еще очень широкой речной долины. Но в главном своем протяжении эта долина очень низка и покрыта многочисленными, мелкими и крупными водными бассейнами, которые посредством коротких ручьев соединены с главной рекой. Все эти воды теперь кишели рыбой, берега же были усеяны многочисленными следами животных. Мы встретили только одного медведя, которого и убили.
   В 6 часов вечера мы были у устья реки Толбачи и начали подниматься вверх по ней. Река извивается так сильно, что один изгиб ее нередко подходит очень близко к другому; вследствие этого 30 верст водного пути до острога соответствуют прямолинейному расстоянию, никак не большему 20 верст. Этот приток также имеет очень болотистые, низкие берега, покрытые частым ивняком и кустами черемухи (Prunus padus). Последние теперь были обвешаны большим количеством спелых, темных ягод, которые камчадалы собирали и ели с большой жадностью.
   На восточной стороне горизонта из-за лесов далеко выдавалась Большая Толбачинская сопка. Мощный обвалившийся конус в верхней своей части был покрыт снегом. Северный его край выдавался выше, между тем как с более низкого, южного, поднимался столб пара.
   Наступил вечер, и мы разбили свой лагерь на берегу реки, верстах в 7 от Толбачи. Расположившись вокруг огня, который лишь в слабой степени защищал нас от жестоких истязаний комаров, камчадалы опять стали рассказывать свои легенды. Главную тему теперь составляли милости и щедроты, проявляемые их божеством Кутхой по отношению к охотникам. Нередко он ниспосылает промышленникам такое множество самых ценных пушных зверей, что одаренные ими чуть что не гибнут от тяжести подарка. Но если счастливец при этом хоть раз оглянется на зловещий шум, всегда слышимый позади в таких случаях, то все сокровища мгновенно исчезают, и такой охотник во всю жизнь не увидит более даров Кутхи.
   14 августа мы уже рано утром прибыли в Толбачу, где встретили приветливый и радушный прием. Тойон угостил нас свежим картофелем, жареными утками и полными чашками великолепной жимолости. Чтобы со своей стороны сделать приятное местным жителям, я устроил стрельбу на призы, для чего раздал необходимый материал и призы, состоявшие из небольшого количества табаку. В состязании участвовало десять стрелков, которые поразили нас своей меткой стрельбой. Такого рода праздник приходился совершенно по вкусу этому охотничьему племени. Стрелки сами придумывали себе как можно более трудные задачи и, вообще, остались очень довольны.
   Сильное утомление и легкое нездоровье задержали меня в Толбаче до 15 августа. Мне пришлось провести в этом живописном месте чудный летний день. Деревня имеет опрятный вид и содержится в большом порядке. 6 жилых домов, а также и жители производят впечатление чистоты. Нигде в Камчатке мне так не бросилось в глаза, насколько мало население Толбачи (17 мужчин и 16 женщин) переняло русские нравы, обычаи и язык. Из женщин, вероятно, ни одна не говорила по-русски, из мужчин говорила только самая малая часть. Русское влияние сказывалось только во внешнем виде деревни - в постройке домов, в огородах при них, обещавших теперь хороший урожай, и в содержании домашних животных (12 голов рогатого скота и 5 лошадей); весь остальной склад жизни остался чисто камчадальским.
   При нашем посещении все небольшое население острога прилежно работало над сбором зимних запасов. На первом плане, конечно, как-то само собою разумеется для камчадалов, стояла рыбная ловля: все, мужчины и женщины, прилежно занимались ловом лососей, производимым здесь при помощи заколов. Начинаясь у самых домов, поперек через реку, от берега к берегу, был устроен из тонких жердей очень плотный забор, посередине снабженный несколькими проходами. Перед этими проходами расположены были длинные, также плотно сплетенные из прутьев корзины. Массами поднимавшиеся рыбы, задержанные забором, кучами набивались через проходы в корзины; последние же, сейчас по наполнению, заменялись новыми, а от содержимого освобождались на берегу. Наблюдая за ловом, я мог видеть, что для наполнения такой корзины, имеющей до 8 футов в длину и до 3 футов в поперечнике, едва требуется час времени. Тысячи тысяч лососей вылавливаются таким образом в течение лета. Эта чрезмерно богатая добыча сделала обывателей разборчивыми и притязательными, можно даже сказать небрежными в пользовании ею, так что всюду валялись массы оставшейся без употребления рыбы. На берегу стояли женщины, окруженные свободно бродящими теперь ездовыми собаками и занятые приготовлением из рыбы разных запасов для людей и собак, о чем я уже рассказывал выше.
   Обыватели заботились также и о сборе растительных запасов: собирали всякого рода ягоды, сушили на солнце всевозможные корни и стебли. В одном месте лежали белые, похожие на малину клубни сараны (Fritillaria kamtschatica), в другом висели длинные зеленоватые полосы кипрея (из стеблей Epilobium), в третьем виднелись большие черные лепешки, также выставленные для сушки на солнце и состоявшие из растертых ягод черемухи (Prunus padus). Благодаря сильно вяжущему вкусу этих ягод камчадалы очень ценят такие лепешки, составляющие для них любимый десерт. Но не одни только люди любят ягоды черемухи; не в меньшей мере они, как мне передавали, привлекают и медведей. Когда поспевает черемуха, обыватели должны живо с нею справляться, если не хотят, чтобы урожай достался медведям. Эти звери, как говорят, ломают толстые сучья и молодые деревья только затем, чтобы объесть с них ягоды. Все перечисленные растительные пищевые средства были мне уже известны; их собирают и потребляют по всей Камчатке. Но два других встречены были мною в первый раз в Толбаче: это были, во-первых, длинные, тонкие, белые нити "лебяжьего корня", которые употребляются вареными с салом и рыбьей икрой. Теперь они, связанные в маленькие пучки, также сушились на солнце; само же растение встречается на влажных местах и имеет желтый цветок. Во-вторых, мне показали чисто выскобленные деревянистые стебли одного растения с желтыми цветами; эти стебли варятся вместо чая и очень похожи на стебли Potentilla fruticosa.
   Река Толбача образуется из двух ручьев, из которых один течет с Большой Толбачинской сопки, другой же, более южный, с гор, видимых к востоку отсюда. Последний несет с этих гор массу галек древних метаморфических сланцев, а также порфировых и гранитовых пород, перемешивая эти гальки с обломками лавы, приносимыми северным ручьем с Толбачинской сопки. К востоку от Большой Толбачинской сопки поднимается Малая Толбачинская - недействующий полный конус с очень красивыми ребристыми боками. Нижняя, еще сохранившаяся часть Большой Толбачи также обнаруживает ребра; но, как уже упомянуто, эта гора теперь представляет только сильно притуплённый конус. Северный край ее кратера, при рассматривании отсюда, круто поднимается в виде небольшого пика, между тем как тянущаяся на юго-восток часть, и теперь еще дымящаяся, плоска и низка. На Большой Толбаче я заметил совершенно такое же явление, какое ранее наблюдал на Ключевской сопке, именно некоторое число очень маленьких конусов, окружающих подошву вулкана. Камни, привезенные оттуда камчадалами, представляли свежие лавы темно-серого и бурого цвета, очень пористые и вполне однородные, без всякого включения кристаллических минералов, как авгит или лейцит. Большая Толбачинская сопка известна здешним жителям как постоянно дымящаяся гора, на которой по временам бывает еще виден и огонь. Но Эрман в 1829 г. наблюдал на ней лишь очень слабые следы деятельности. Крашенинников, напротив, сообщает о весьма сильном извержении этого вулкана в 1739 г. Пепел распространился при этом на расстояние более 12 миль и до того засыпал поверхность, что Крашенинников, в то время как раз бывший в дороге, принужден был дожидаться свежего снега у Машуры, потому что старый снег стал непригоден для езды на санях. Гора ныне имеет высоту 7800 футов (по карте Гидрографического департамента), и уже много лет кряду деятельность ее все усиливается и усиливается.
   Другой конус, также видимый из Толбачи и принадлежащий к группе вулканов, которые окружают большое Кроноцкое озеро, именно сопка Кизимень, также дымит приблизительно последние 25 лет, но до сих пор на ней не было видно огня.
   Взяв пеленги из Толбачинского острога, я определил следующие направления: Ушкинская сопка 18°, Ключевская и Крестовская, к сожалению, были закрыты, высокий край Большой Толбачи 26° и низкий край ее 31 1/2°, Малая Толбача 45°, наивысшая часть крутой снежной цепи 107 - 115°, Кизимень 143°, а от 171 до 205° простирается наивысшая часть бесснежной, но крутой горной группы Кинцекла.
   К сожалению, время года было уже очень позднее, и к тому же, по словам охотников, в этом году выпало особенно много снега в горах, так что экскурсия к восточным вулканам была невозможна. При других обстоятельствах Толбача, мне кажется, представляет чрезвычайно удобный исходный пункт для посещения толбачинской вулканической группы, а также для исследования многочисленных, пока еще очень мало известных вулканов, со всех сторон окружающих Кроноцкое озеро. В начале июля, с караваном не более как из 5 лошадей, отсюда можно было бы сделать очень удачную поездку, которая много содействовала бы более полному познанию вулканов.
   Замечательно то обстоятельство, что, несмотря на большую близость снежных гор, температура воздуха была очень высока: в тени термометр показывал 18 °R и еще поздно вечером - 15°. Кроме огромного множества комаров, которые покрывали собою решительно все и составляли источник невыносимого мучения для всего живого, мне здесь особенно бросилось в глаза большое количество стрекоз и кузнечиков; последние своей обжорливостью даже вредили огородам. Я не могу припомнить, чтобы где-нибудь в другом месте Камчатки мне приходилось видеть такое множество этих животных.
   Видя, что я собираю насекомых, тойон рассказал мне, что в окрестностях деревни, на очень влажных местах, нередко в большом количестве встречается одно небольшое, черноватое четвероногое животное. При дальнейших расспросах оказалось, что это животное по всей вероятности саламандра; но, к сожалению, теперь мне нельзя было добыть экземпляров ее. Как бы то ни было, саламандры, если это действительно они, составили бы единственный пример нахождения земноводных в Камчатке, потому что нигде решительно на всем полуострове не видны и не найдены нами ни лягушки, ни змеи, ни ящерицы, ни черепахи.
   Тойон, уже довольно пожилой человек, лет двадцать тому назад был насильственно переселен сюда вместе со своими родителями с западного берега и до сих пор еще с удовольствием вспоминал о старой родине - Морошечной. Это переселение, к величайшему прискорбию и к большому ущербу населения, произведено было тогдашним начальником Голенищевым. К сожалению, нередко случалось, что здешние управители совсем не старались об охране существующего, о развитии его путем доброго совета и помощи; напротив, вместо того они часто позволяли себе вторгаться во внутреннюю жизнь народа и таким образом все расшатывали, а не укрепляли. К тому же, такие насилия часто производились без действительной надобности, без всякого знания местных условий вообще и экономических в частности. Нередко в основе мероприятий властей лежали исключительно только эгоистические, вполне личные планы и расчеты, и это составляло мотив действий. Так случалось - и подобные примеры не единичны - что начальники, находя при своих разъездах расстояния от станции до станции слишком большими и для себя неудобными, тотчас же отдавали приказание: откуда бы то ни было раздобыть людей и устроить, таким образом, промежуточную станцию. При этом обывателей насильственно удаляли с мест, где им хорошо жилось, и водворяли на новые места, не заботясь о том, желают ли того несчастные, можно ли даже вообще жить там.
   Утром 16 августа мы приготовились к отъезду. Стоял очень хороший день. Тойон дал нам на дорогу много разной провизии и вместе со своими однодеревенцами проводил нас до берега. Мы довольно скоро поплыли вниз по реке, причем из деревни еще долго доносились до нас обычные прощальные выстрелы. Тем не менее, в главную реку мы вышли опять не ранее двух часов пополудни. На берегу виднелось множество тополей, черемухи, ольхи, лиственницы и пихты с подлеском из разных видов таволги и боярышника. Река все более и более приобретает характер верховья и часто образует сильные изгибы, причем, как постоянно в таких случаях, у берега с вогнутой стороны изгиба вода всегда бывает глубока, с выпуклой же стороны, напротив, она так мелка, что из нее нередко выступают обширные площади, покрытые песком и щебнем. Такие обнаженные, сухие площади песка и щебня зовутся у местных обывателей "песками". Расстояния измеряются здесь не верстами, а только числом "песков". Так, например, приходится слышать, что до такого-то места столько-то "песков", что равнозначно с таким же числом извилин реки. Речные острова также еще часты, притом достигают значительной длины. Ширина реки здесь не превышает 80 сажень; глубина ее равна 2 - 5 аршинам, скорость течения 6 верстам в час. Весною уровень воды, как говорят, нередко поднимается на 2 сажени.
   День был удушливо жаркий, а с Кинцеклы надвигалась гроза с частыми молниями и сильным дождем. При этом комары так нас изводили, что бедные гребцы только и делали, что отмахивались от них; работе это, конечно, мешало, и мы лишь медленно подавались вперед. Видя бесполезность такого плавания, я решил остановиться.
   Мы переночевали на большом "песке" берега, где нас дважды, хотя оба раза второпях, посетил медведь. Утром 17 августа мы продолжали путешествие. Сперва мы доехали до Верхнетолбачинского перехода, т. е. до старинной сухопутной дороги к деревне Толбачи, до которой отсюда считается всего 15 верст, между тем как водяной путь, только что нами пройденный, благодаря большим изгибам реки значительно длиннее. Обыватели Толбачи выстроили здесь небольшую избушку и держат несколько батов, чтобы иметь возможность временно охотиться и рыбачить также и на главной реке. Теперь мы достигли устья речки Никол, а, следовательно, были недалеко от гор Кинцекла, откуда и берет свое начало эта недлинная речонка. Середина горной группы Кинцекла лежит на юго-восток от устья Никола. Последний играет важную роль в камчатской старине, потому что здесь жили первые русские поселенцы, прибывшие в Камчатку.
   Мюллер в своей "Sammlung russischer Geschichte" (T. III), говоря об интересных плаваниях русских казаков по Ледовитому океану, рассказывает, между прочим, о следующем: "20 июня 1648 г. казак Семен Дежнев вышел с тремя кочами из устья Колымы и направился на восток, с целью отыскать р. Анадырь. Он прошел через Берингов пролив, но потерпел крушение к югу от устья Анадыря, спасся на этой же реке и в 1649 г. основал Анадырск. Вторая коча погибла еще ранее, а третья, под командой некоего Федота Алексеева, совсем пропала без вести и вероятно была занесена к югу. Об этом Алексееве получил сведения известный Володимир Атласов, открывший Камчатку. По прибытии в 1697 г. Атласова в Камчатку, ем

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 527 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа