Главная » Книги

Дитмар Карл Фон - Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-1855 гг., Страница 15

Дитмар Карл Фон - Поездки и пребывание в Камчатке в 1851-1855 гг.


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30

у сообщили, что русских там давно уже знают, потому что некто Федотов (вероятно сын упомянутого Федота Алексеева) поднялся со своими спутниками вверх по реке Камчатке и поселился затем на Николе (который поэтому зовется также Федотихой). Эти русские поженились на камчадалках и долго жили на Николе. Впоследствии между пришельцами возникли раздоры и междоусобия; последние из них были перебиты камчадалами и еще более - коряками".
   Мы расположились на ночлег на песке над устьем Никола, откуда перед нами открывалась великолепная горная панорама. На темном небе ночью обрисовывались четыре стоящих рядом и окутанных снегом огнедышащих горы: Ушкинская, Ключевская, Крестовская и Большая Толбачинская; с двух из них, именно со второй и с последней, поднимались к небу столбы пара.
   Рано утром 18 августа мы оставили свой лагерь. Сначала плавание шло вполне хорошо, но, к сожалению, в скором времени дело изменилось к худшему. Переправляясь через реку, я благополучно прошел мимо места, где в глубокой воде и среди стремительного течения лежала куча застрявшего леса. Мой бат продолжал свое плавание вдоль берега, как вдруг позади нас послышался крик. Я сейчас же повернул назад и к ужасу своему увидел, что благодаря неосторожному управлению бат Шестакова опрокинулся у той же кучи дерева. Все люди спаслись, но потеряна была масса крайне необходимых вещей. Палатка, двустволка, котел, множество провизии, ружье Шестакова, два ружья камчадалов и, наконец, значительная часть моих коллекций безвозвратно остались на глубине. Только несколько мелочей, как платье и медвежьи шкуры, плавали по воде и были вытащены. С грехом пополам обсушившись, мы быстро двинулись к Чапинскому переходу, где нас, теперь не имеющих своего крова, укрыла от начинающегося дождя избушка. Здесь находится выход сухопутной дороги к деревне (острогу) Чапиной; пешком туда пять верст. От избушки было также очень близко и устье реки Чапиной; она больше Никола и истоки ее лежат на хребте Кинцекла близ истоков последнего. Сама деревня находится верстах в 10 от устья вверх по реке Чапиной. Сейчас же по нашему прибытию сюда двое из моих камчадалов поспешно отправились ближней сухопутной дорогой в деревню, чтобы заготовить все нужное для продолжения нашего путешествия.
   Проведя из-за множества комаров очень беспокойную ночь, мы рано утром 19 августа были удивлены появлением в нашем лагере тойона и его однодеревенцев. К нам явилось почти все население Чапиной, в том числе женщины и дети. Целью этого посещения было не только выражение соболезнования по поводу испытанного нами несчастья, но также и еще доставка множества всякого рода съестных припасов. Кроме того, мы получили в пользование до ближайшей станции палатку и котел. Коротко сказать, обыватели изо всех сил старались возместить наши потери. Но здесь я не мог возместить гораздо более чувствительной потери камчадалов - затонувших ружей. Я обещал только довести о том до сведения начальства в Петропавловске, и впоследствии исполнение этого обещания имело результатом то, что губернатор не только заменил потерянные ружья новыми, но еще прибавил к ним разные другие полезные в быту камчадала подарки. Пока же все очень радовались тому, что не погиб хоть ящик с чаем; прошло немного времени, как уже стар и млад наслаждались любимым напитком. За этим приятным занятием у камчадалов развязались языки, и опять пошли обычные расспросы и рассказы. Узнав, что мы морем проехали из Петропавловска в устье реки Камчатки, чапинские обыватели тотчас же поинтересовались узнать, видели ли мы балаганы на Кроноцкой реке (Кродакынге) и стоят ли они еще там. Эти балаганы принадлежат чапинцам и были построены для заготовки корма собакам из трех выброшенных там мертвых китов. Мои собеседники провели целое лето в этой богатой рыбою, дичью и ягодами местности. Туда нетрудно попасть, следуя сперва вверх по реке Чапиной до истоков ее в Кинцекле и затем дойдя через перевал к речкам, текущим с восточного склона этого хребта в Кроноцкое озеро. Последнее - самое большое из всех озер Камчатки, во всяком случае, оно гораздо обширнее Авачинской губы; в него со всех сторон впадает множество горных речек. Само же это чудное озеро имеет один только сток - Кродакынг, образующий при своем выходе высокий водопад и после короткого течения достигающий моря. Кроноцкое озеро - настоящее альпийское озеро, со всех сторон окруженное высокими, крутыми скалами и горами. Мощные вулканические группы и конусы всюду окаймляют его. В числе гор, окаймляющих озеро, находится и вулкан Кинцекла, поднимающийся с северо-западной стороны и обнаруживающий деятельность выделением паров.
   Относительно деревни Чапиной, которой мне не пришлось посетить самому, тойон сообщил мне, что население ее состоит из 21 души мужского и 16 женского пола; санитарное положение жителей вполне удовлетворительно. В деревне 8 домов и одна часовня. Всего у обывателей имеется 8 голов рогатого скота и 2 лошади.
   В 8 часов утра мы могли подняться в дальнейший путь и опять пошли вверх по реке Камчатке. На всем протяжении до Машуры, т. е. приблизительно верст на 60, река опять имела характер скорее верховья. Острова встречались правда и здесь, но ширина реки не превышала 60 - 70 саженей, глубина уменьшилась до 3 - 4 аршин, скорость же, напротив, возросла до 7 верст в час. Мелкий песок, встречавшийся на нижнем течении в русле реки, здесь сменился очень грубым галечником и крупными камнями. Берега состоят из крутых, обнаженных склонов, образуемых делювиальными отложениями и нередко достигающих высоты 50 футов; только верхние части этих склонов покрыты лиственным и хвойным лесом. Еще в Чапиной мне показали выветрелый кусок Мамонтова бивня; здесь же ископаемые кости стали очень обыкновенны. На "песках", принимавших вместе с извилинами реки все большие и большие размеры, нередко встречались большие количества таких ископаемых костей, но все сильно выветрелых, изломанных и темно-бурого цвета; они лежали на отложениях щебня, не покрытых водою и свалившихся с высоких делювиальных берегов. Между прочим, мне встретился здесь бивень молодого экземпляра, наполовину выдававшийся из высокого берегового обрыва. Эти высокие делювиальные берега состоят из системы слоев разного рода обломочного материала: в одном месте видны песок, щебень и глина с сильной окраской от окиси железа, в другом - слоистая грубая галька. Среди галек находились в очень большом количестве кремни и всякого рода кварцы, также гранитовые породы и слюдяные сланцы со светлой слюдой, порфиры, наконец, еще красные и серые, пористые лавовые породы с вкрапленными в них мелкими кристаллами черного авгита.
   Поверх делювиальных слоев берег порос главным образом прекрасной лиственницей и пихтой; на низменностях же росли ивы, боярышник, ольха и, как везде по среднему течению реки Камчатки, чрезвычайно много черемухи.
   На берегах всюду виднелись следы сильнейших опустошений, произведенных вешними водами: обвалившиеся берега, с корнем вырванные деревья, нанесенные кучи леса, беспорядочно наваленные кучи камней, перемешанные с лесом. При этом на берегах всюду валялись сотни мертвых лососей, заражавших воздух и привлекавших множество медведей; из них нам удалось убить один крупный экземпляр.
   Вечером мы расположились на ночлег на одном из "песков", где более чувствительное движение воздуха несколько ослабляло мучения, причиняемые комарами.
   Несмотря на начавшийся дождь, мы 20 августа уже в 7 часов утра были в пути. В общем, берега не представляли ничего нового. Делювиальные склоны, покрытые хвойным лесом, местами поднимались несколько более высоко, сменяясь затем снова плоскими, поросшими лиственным лесом низинами. Такой делювиальный склон левого берега, отличающийся особенным образованием слоев, подходит к воде уже близ Машуры. Здесь наблюдаются горизонтальные, очень тонкие слои разноцветной глины, перемежающиеся со слоями песка и хряща. Глина то темнее, то светлее, местами она изменяется в цвете от красноватого до светло-желтого, а кое-где представляет пеструю окраску. В одном слое глина выдавалась особенной прочностью и распадалась в виде кирпичей; цвет ее здесь колебался от светло-желтого до чисто белого; на плоскостях раздела наблюдалась сильная окраска от окиси железа. В 3 часа мы опять уже были у "перехода" (сухопутной дороги), по которому до Машуры всего одна верста пешего пути, между тем как батам, на которых оставался наш багаж, пришлось еще объехать большой изгиб реки, чтобы пристать к деревне.
   Поселение расположено очень живописно на высоком левом берегу главной реки и окружено рослым, густым хвойным лесом. 10 жилых домов со службами были в полной исправности и порядке; жители (33 мужчины и 23 женщины) имели свежий и здоровый вид. Нас тотчас же отвели в очень опрятный дом тойона Мерлина, где мы встретили приветливый и радушный прием со стороны хозяев. Мерлины принадлежат к очень старому камчадальскому роду, который ведет свое начало от одного древнего народного героя. Предком Мерлиных был Божош, знаменитый воин камчадальских легенд, обладавший такой силой, что пущенные им стрелы пробивали деревья; далее, один из Мерлиных победил и убил великого харчинского витязя и разбойника Гулгуча, угнетавшего и грабившего всю страну.
   В старину, еще до прихода русских, Машура принадлежала к числу самых больших острогов Камчатки, да и теперь еще по своему положению составляет одно из наилучших поселений полуострова. В пору первого водворения здесь русских в ближайшем соседстве этого острога находилась также и русская деревня. При нашем посещении у обывателей Машуры имелось рогатого скота - 31 голова и лошадей - 7. Огороды здесь содержались в хорошем порядке и приносили достаточный урожай. Но во всем прочем Машура, подобно Толбаче, Чапиной и следующему за Машурой вверх по реке Кырганику, принадлежит к числу тех острогов долины реки Камчатки, в которых камчадальские нравы и язык еще всего менее вытеснены русскими. Между прочим, и поселения свои местные жители, говоря между собою, называют исключительно камчадальскими именами: так, Толбача называется Тол-у-ач, Чапина - Ше-пен, Машура - Кых-по-терш, Кырганик - Кирген. О своих старинных божествах и духах камчадалы рассказывали следующее. Главное божество Кукх со своей женою Какх, с сыном Трел-кутхан и дочерью Иш-шахельс пребывает большею частью на вершинах вулканов, где огнем пользуется для приготовления пищи. Перечисленные боги никакого отношения к людям не имели и жили в полном отчуждении и бессилии, так что камчадалы мало на них обращали внимания. Напротив, эта древняя семья богов теперь повсюду осмеивается за такое - в высшей степени непрактичное - создание страны. Они одарили жителей исключительно лишь высокими горами да массой снега и льда; если они прямо и не причиняют людям зла, то все-таки проку от них очень мало. Злой же дух Сосо-челк, напротив того, постоянно держится среди людей, чтобы при всякой возможности дразнить их, мешать им и причинять разные неприятности. Таким образом, этому злому духу следует приносить жертвы, а также нужно стараться об умилостивлении его через шаманов. Наконец, в лесах и на низких горах живут еще карлики, Пихлачи, которые зиму и лето разъезжают по стране в очень маленьких санках, запряженных тетеревами, и постоянно копят богатейшие запасы самых драгоценных мехов. Следы от крошечных санок очень скоро затериваются в высокой траве или на снегу; если, однако, кому-нибудь удастся найти такой след, то уж легко поймать и обобрать крошечного возницу. Стоит только положить облупленную ивовую жердь поперек следа: санки разобьются о препятствие, карлик же сам не в состоянии исправить их и непременно нуждается для этого в помощи человека. Таким образом, охотнику остается только идти по следу, который скоро приводит к беспомощному пигмею, просящему выручить его из беды. Но оказанная помощь должна быть оплачена очень дорого, и этого нужно непременно требовать. Если же человек встретит Пихлача и последует за ним по его приглашению, то неминуемо погибнет. Особенно охотно этот лесной карлик преследует христиан.
   21 августа мы могли тронуться далее лишь в 11 часов утра. Мои спутники уверяли, что при сильных извержениях Ключевской сопки огонь бывает виден до Машуры, хотя отсюда не был виден ни этот, ни какой-либо другой вулкан; последнее обстоятельство объясняется, впрочем, тем, что лесистые берега высоко поднимаются над водой и заслоняют все за собою.
   Тотчас же над Машурой в реку Камчатку впадают общим устьем Малая и Большая Кимитина. Обе реки приходят с левой стороны, следовательно, от Срединного хребта, именно с так называемых Кимитинских гор, составляющих некоторого рода бесснежное предгорье для снеговой Ичинской сопки. Как говорят, в этих горах истоки Большой и Малой Кимитиной очень сближаются с истоками реки Ичи, впадающей в Охотское море. Так образуются перевалы, до которых нетрудно добраться летом на верховых лошадях, а зимою на собаках, и через которые, следовательно, легко попасть на западный берег полуострова.
   Река образует множество больших изгибов, в которых течение достигает скорости свыше 7 верст в час и, следовательно, немало затрудняет движение идущих вверх батов. Берега состоят большею частью из высоких делювиальных масс, поросших частым хвойным лесом, большею частью пихтой. На одном из этих щебневых и глинистых обрывов в довольно большом количестве наблюдались выцветы нечистых квасцов, выделившихся в виде игл. Очень близко отсюда берег поднимается крутой стеной; с этого обрыва когда-то сорвалась и убилась девушка, что дало повод назвать это место Девичьим Яром.
   К вечеру мы проехали уже значительно большую половину пути до Кырганика и на ночлег опять расположились на "песке". Ночь была очень холодная, первая за это лето, когда термометр упал почти до нуля.
   22 августа, в 6 часов утра, мы были уже в дороге. И здесь река течет с сильными изгибами, которые также сопровождаются своими "песками". Она становится заметно уже, сохраняет быстрое течение и, за небольшими исключениями, совсем лишена островов. На правом берегу продолжаются делювиальные высоты, левый же становится ниже; но оба остаются покрыты хвойным лесом. Повсюду, особенно же на "песках", валяются массы больших камней, большею частью обломки гранитов и хлоритовых сланцев, к которым в изобилии подмешаны разные кварцы.
   Кырганик лежит на левом берегу небольшого рукава одноименной с ним реки. Этот рукав открывается в Камчатку; но главное устье, которым Кырганик впадает в последнюю, находится верстах в двух над деревней. Истоки Кырганика находятся далеко в Срединном хребте и состоят из двух ручьев, из которых один приближается к истокам реки Оглукоминой (опасный узкий перевал Шануган или Поршень), другой - к истокам реки Ичи. Здесь путешественник достигает части Срединного хребта, принадлежащей к числу замечательнейших пунктов по отношению к гидрографии Камчатского полуострова. Ичинская сопка, высота которой по Эрману равна 16 900 футам, вместе со всеми окружающими ее горами не только составляет высочайший пункт во всем Срединном хребте, но сверх того служит еще областью истока множества рек, текущих частью на восток, к реке Камчатке (каковы: Калю; Большая Кимитина, Малая Кимитина, Кырганик), частью на запад, к Охотскому морю (Компакова, Оглукомина, Ича, Сопочная; Морошечная). Утверждают даже, будто отсюда получает притоки и река Тигиль, протекающая гораздо севернее. Многочисленные поперечные долины, открывающиеся на восток и на запад, почти все представляют перевалы, которыми пользуются охотники для перехода через Срединный хребет, следовательно, они служат путями сообщения между долиной реки Камчатки и западным берегом полуострова. Жители Седанки, как говорят, по долине Тигиля приближаются к Ичинской сопке; этим же путем пользуются будто бы и коряки при своих кочевках до Ичинской сопки и далее на юг. Все эти перевалы равно пригодны зимою - для езды на собаках, а летом - на лошадях. То же относится к перевалу, ведущему от Морошечной к Ушкам; притом этот путь настолько короток, что между западным берегом полуострова и Ушками приходится переночевать в дороге один только раз. Высоты вокруг Ичинской сопки (называемой также Ичинской Вершиной, Белой сопкой и Уахларом) составляют, как говорят, любимое летнее местопребывание коряков, где свежий, благодаря близости снега, воздух удивительно смягчает муки, причиняемые комарами, и где, кроме того, имеются хорошие пастбища. Отсюда эти кочевники, подобно ламутам, проходят, говорят, по самому Срединному хребту и вдоль него далеко на юг, до Большерецка. Много лет тому назад кырганикские охотники даже встретили однажды кочующими здесь камчадалов с Морошечной, которые ушли в горы, чтобы избавиться от податей. Эти кочевники имели небольшое стадо одомашненных горных баранов.
   Несомненно, что Ичинская сопка, по крайней мере, судя по ее конусообразной форме, представляет старый, ныне не действующий вулкан, который, нужно думать, прорвал и нарушил отложенную здесь древнюю осадочную породу, известную мне по рассказам местных жителей. По этим рассказам, на восточном склоне, идя к Оглукоминой, встречаются сланцы, разбивающиеся на большие, темные плиты. Такая же сланцевая формация встречается, как говорят, к востоку от Кырганика, в Валагинских горах, где подобные плиты найдены по верхнему течению реки Жупановой. Валагинские горы видны из Кырганика на восток и юго-восток. Ограничивая долину реки Камчатки, они тянутся далее к югу, и это южное их продолжение, нужно думать, совпадает с Милковскими горами Эрмана.
   Кырганик расположен в очень привлекательной местности, близ леса. 9 домов, составляющих это поселение, производят впечатление порядка. У жителей (31 мужчина и 26 женщин) имеются 30 голов рогатого скота, 4 лошади и обширные огороды. Мы встретили радушный прием в чистом доме тойона Пермякова, где я познакомился с несколькими престарелыми местными охотниками, которые всю свою жизнь пробродили по обширной части страны и потому могли сообщить мне множество ценных географических указаний. Один из них, отец нынешнего тойона, был очень стар (по его собственным словам, ему было уже более 90 лет); другой, прежний тойон острога Афанасий Чуркин, также был старше 70 лет. Рассказы обоих очень согласовывались между собой и взаимно дополняли друг друга. Данные, сообщенные выше об Ичинской сопке и ее окрестностях, заимствованы из рассказов этих стариков; из того же источника я почерпаю еще нижеследующее. Старый Пермяков очень живо вспоминал еще о времени (в пору управления Камчаткой майора Бема, прибывшего сюда в 1773 г.), когда самый оживленный путь между Петропавловском и Нижнекамчатском шел еще вдоль восточного берега, а не так, как теперь, с громадным обходом - через долину реки Камчатки. Пермякову пришлось несколько раз проехать по этому пути и неоднократно побывать во многих больших острогах, лежавших вдоль старой дороги. Теперь там всюду безлюдно и мертво. Сперва (в 1768 г.) там произвела страшное опустошение оспа, а затем начальники края насильственно перевели остатки населения в долину реки Камчатки. До только что упомянутой сильной эпидемии оспы существовало оживленное сообщение как между острогами, находившимися в долине реки Камчатки, и западным берегом полуострова (через перевалы Срединного хребта), так и - да еще в большей мере - с восточным берегом Камчатки, через восточные горы. Таким образом ездили в Петропавловск, на реку Жупанову, на Кроноцкое озеро и во все места по Великому океану. Валагинские горы, изобилующие дикими баранами и северными оленями, также прорезаны несколькими хорошими перевалами. С этих гор течет река Валагин, истоки которой образуются тремя ручьями на высокой о ленной тундре; отсюда же течет и более крупный ручей - Ветлова, впадающий в реку Камчатку немного повыше Кырганика. Точно так же, говорят, и Китилгина начинается на высокой горной тундре; она впадает в Камчатку между Машурой и Чапиной и составляет переход на восток, к западному истоку реки Жупановой. Не менее важно значение области истоков реки Чапиной: здесь имеется водораздел, изобилующий удобными для верховых лошадей перевалами. Здесь же начинаются и два истока реки Чапиной и один исток Толбачи, а к востоку, на север от Кроноцкого озера, в Тихий океан течет река Чаема; вместе с тем, в это обширное озеро стекают многочисленные ручьи. Наконец к югу направляется главный приток реки Жупановой. Последняя речная область, отличающаяся почти полным отсутствием леса, отделена от реки Камчатки только Кинцеклинскими и Валагинскими горами, составляющими водоразделы; но в то время как Камчатка течет на север, Жупанова, принадлежащая к числу самых больших рек полуострова, течет прямо на юг. Показания моих собеседников относительно большого "залива", простирающегося далеко на юг и виденного нами у устья реки Жупановой, вполне согласовались с собственными моими наблюдениями; нам рассказывали также о трех острогах, когда-то процветавших на берегу этой реки. Истоки рек Вахиля и Халигера, из которых первая впадает в океан сейчас же к югу от мыса Шипунского, вторая - сейчас же к северу от него, также находятся близ Жупановой сопки. Кырганикские охотники проникали через перевал в Валагинских горах в эти речные долины и таким путем доходили до Петропавловска. О Николе мне сообщали, что он начинается в болотах у подошвы Кинцеклы и имеет лишь весьма короткое течение. Мои старые собеседники часто охотились на реке Семячик, а также в прилежащей к этой реке местности. Ручей, составляющий северный исток Семячика, начинается в горячих ключах. На реке, не очень далеко от устья, имеется водопад, высота которого равна двум саженям. Верстах же в трех от того же устья и в недалеком расстоянии от берега реки растет совершенно изолированный пихтовый лес, занимающий около половины квадратной версты, между тем как вокруг на обширном пространстве, за исключением ползучего кедра, никакого другого хвойного растения не встречается. Прежние жители острога на Семячике начали было строить часовню из пихтового леса; но сперва оспа, а затем переселение оставшегося народа в другое место уничтожили острог; теперь видны еще последние остатки этой постройки. К северу от устья Семячика в небольшую губу Клокенмич впадает очень горячий ручей, образуемый многочисленными горячими ключами, близ которых, говорят, находится сольфатара. Неподалеку отсюда поднимается также сопка Семячик (Большой); последний лет 50 тому назад представлял еще высокий, острый и деятельный конус (то же подтверждали мне впоследствии жители Милковой и Верхнекамчатска). Но затем конус при сильном извержении обрушился и совершенно прекратил вулканическую деятельность. Теперь гора представляется в виде сильно притуплённого конуса, который снова стал выделять столбы пара лишь тому назад года три. Упомянутое большое извержение происходило с такой силой, что выбрасываемые камни довольно больших размеров залетали в море.
   Близ Кроноцкого озера имеется другое небольшое озеро, на берегу которого находится горящая сольфатара и в которое с одной стороны впадают многочисленные горячие ключи. Это маленькое озеро посредством ручья Хемчич открывается в Кроноцкое озеро и имеет воду настолько теплую, что никогда, даже в самый сильный холод, не замерзает. К западу от Кроноцкого озера поднимается вулкан Унана, близ которого выходят такие горячие ключи, что в них даже можно быстро сварить яйцо; горячие ключи находятся также у подошвы Кроноцкой сопки.
   На Кроноцком озере поднимается 12 небольших, поросших одинокими березами скалистых островов. В водах озера живет весьма вкусная рыба из рода лососей (голец), который не может проникать сюда из моря (так как этому мешает высокий водопад - единственный исток озера), а живет здесь совершенно изолированно и для нереста входит в небольшие ручьи. Вода падает с такой высоты из озера и образует при этом такую большую дугу, что под водопадом и позади него имеется хорошо утоптанная, широкая медвежья тропа. Небольшие лесочки состоят здесь только из корявых берез, между тем как хвойные деревья появляются лишь гораздо западнее, в долине р. Камчатки.
   К сожалению, старики могли сообщить мне лишь эти краткие и неполные сведения, которые я и передаю здесь. Тем не менее, я считаю не лишним привести их здесь, так как они относятся к очень мало известной и вместе с тем в высокой степени интересной местности; к тому же эти данные впоследствии были подтверждены расспросами и в других местах.
   23 августа мы могли тронуться в дальнейший путь лишь в 11 часов. Сильное противное течение, скорость которого равнялась приблизительно 7 верстам в час, очень мешало движению неуклюжих батов. Река все еще имела ширину в 50 - 60 сажень, при глубине в 2 - 3 аршина. Сначала на некотором протяжении на берегах еще виднелось немного хвойного леса, но затем он совершенно исчез, так как мы находились на южной границе его своеобразного островного распространения. Хвойный лес, состоящий из лиственницы и пихты, простирается от Кырганика до Еловки и по долине р. Камчатки, верст на 10 по обе стороны ее. Затем во всей остальной Камчатке этих деревьев нигде не видно: их нет ни к северу от Еловки, ни к югу от Кырганика, ни к западу, на Срединном хребте или на западном берегу, ни к востоку - на восточных горах, за исключением разве упомянутого выше маленького островного леска на р. Семячик. Зато ползучий кедровник (Pinus cembra pumila) и можжевельник в изобилии растут по всей стране, от севера до юга. Здесь, с переходом через южную границу высоких хвойных деревьев, они заменяются тополями, а еще более - высокоствольными ивами (ветлова). Те и другие разрастаются в прекрасные, высокие, стройные деревья; это особенно относится к ивам, с их очень умеренно вытянутыми, ярко-зелеными листьями. Я нередко встречал деревья, имевшие, при толщине ствола в 14-16 дюймов, вышину в 8-10 сажень и доставлявшие хорошие, годные для построек бревна в 4-5 сажень длины. Эта ива по всей Камчатке, за исключением области хвойного леса, доставляет очень ценный материал для построек.
   С востока долина Камчатки ограничивается сперва Кинцеклинским, затем Валагинским хребтами, проходящими не в особенно далеком расстоянии от реки и разделенными друг от друга очень заметным перевалом, который ведет к рекам Жупановой и Семячику. Сперва мы прошли мимо устья ручья Асаныч, идущего из тундры и впадающего с правой стороны в р. Камчатку, затем мимо устья р. Валагин и в 5 часов были у небольшой речки Милковки, впадающей в Камчатку слева. Мы въехали в Милковку и поднялись вверх по ней немного, насколько только допускало мелководье, после чего нам пришлось пройти пешком еще с полверсты, чтобы добраться до большой русской деревни Милковой; здесь мы встретили хороший и радушный прием в доме старосты Кошкарева. Милковка - небольшая речонка, едва имеющая 3 версты в длину и приходящая из мокрой тундры; весной же она становится обыкновенно очень много водной и стремительной. На берегу ее, не более как в расстоянии версты от главной реки, расположена деревня. 27 домов с красивой деревянной церковью, со всеми пристройками и большими огородами образуют длинную и широкую улицу. Жители (при нашем посещении 110 душ мужского и 101 душа женского пола) русского происхождения и имеют 105 голов рогатого скота и 20 лошадей. Указом от 26 июля 1733 г. императрица Анна повелела завести земледелие в Камчатке, и для приведения в исполнение этого указа в 1738 и 1744 гг. с берегов Лены в Камчатку переведено было 20 русских крестьянских семей, из числа которых 9 было поселено в Большерецке, 5 в Милковой (что и послужило причиной ее возникновения) и 6 в Нижнекамчатске. Переселенцы привезли с собою зерно на посев, рогатый скот и лошадей и должны были ввести земледелие в страну. В Большерецке, по случаю ранних и сильных морозов, попытка эта с самого начала кончилась полнейшим неуспехом, так что 9 тамошних семей уже в 1758 г. переведены были в Милкову, где они стали устраивать и обрабатывать поля под надзором лейтенанта Холмовского. В 1760 г. земледелие в Камчатке достигло наибольших результатов, но с того времени снова сильно упало. Некоторые начальники края, например Бем (1773 г.), Сомов (1799 г.), Кошелев (1802 г.), Голенищев (1825 г.), энергично старались о поднятии сельского хозяйства. Другие же, напротив, скорее препятствовали, чем содействовали этому. Но как бы то ни было, всякие меры оказывались бесполезными - ночные морозы все портили. И в настоящее время обыватели прилежно работают, но, как и в Ключах, более из послушания начальству, чем по собственному убеждению, по которому, напротив, все труды и старания земледельца должны остаться совершенно бесплодными. Повсюду в Камчатке население высказывает одно и то же, очень основательное мнение, а именно, что без дождей пепла с вулканов нельзя ждать урожая. Такие дожди делают поверхность снега темной, следовательно громадные массы его скорее и ранее поддаются действию солнечных лучей. В силу этого можно при таких условиях раньше закончить посев, и хлеб созреет еще до морозов. При нашем посещении ячмень и овес стояли очень хорошо и были еще совсем зелены, а ночные морозы, между тем, уже наступили.
   С 1774 до 1780 г. в Милковой получалось железо из очень плохой болотной руды и всего добыто 275 пудов; но так как качество железа было очень неудовлетворительно, то и добывание прекратилось.
   К большой выгоде и пользе страны в 1846 г. по всей Камчатке введено было разведение в огородах картофеля и овощей, например, капусты, репы и пр. Эти огороды, постоянно расположенные в непосредственной близости домов, всегда освобождаются гораздо ранее от снега; наконец, на небольших площадях можно в случае надобности и пособить горю, так что работа на огородах начинается гораздо ранее, чем на обширных, дальних полях, а потому большею частью приводит к удовлетворительным результатам. Если как-нибудь и случится раньше времени ночной мороз, то самое большее - почернеет картофельная ботва, между тем как клубни останутся под защитой земли; капуста же выдерживает небольшой мороз без всякого для себя вреда.
   Далее, в 1847 г. в Ключах и Милковой был введен в высшей степени полезный промысел. Камчадальская крапива повсюду достигает необыкновенного роста и часто образует обширные чащи. Обывателей научили изготовлять пряжу из крапивы, и в настоящее время нередко можно видеть сделанные из этого материала рыболовные сети, а также прочную хорошую ткань, употребляемую для белья.
   Утром 24 августа после сильного ночного мороза мы вышли из дому, чтобы осмотреть деревню, огороды и поля. Глазам нашим представилась картина жестокого опустошения, произведенного холодом среди еще зеленой, сочной растительности полей. Опять все пропало, опять потеряна была масса труда и хлопот! Только редкий год обходится без ранних морозов и, следовательно, столь же редкий год удается крестьянину собрать свою жатву.
   Население Милковой во всех отношениях сходно было с населением Ключей. При всем старании обывателей жить по православному, по-русски, в общем складе их жизни сказывались, тем не менее, кое-какие чисто камчадальские черты. Это обнаруживалось прежде всего тем, что обычный рыбный промысел играл здесь не меньшую роль, чем у камчадалов; ясно было, что рыболовство составляет главный источник существования для населения. При нашем посещении Милковой шел в большом количестве кизуч, но очень часто встречался и хайко. Как в Кырганике и Машуре, так и здесь небольшие ручьи были перегорожены заборами, и наполненные рыбой корзины передавались на берегу женщинам, приготовлявшим из нее зимние запасы.
   Начиная отсюда, трудно плыть в батах вверх по Камчатке, потому что течение становится очень сильным и часто встречаются мели. Таким образом, мы распорядились, чтобы сегодня же нам пригнали с пастбища лошадей, необходимых для продолжения путешествия.
   С запада в большом отдалении виднеется Срединный хребет, который тянется на горизонте над далеко раскинувшейся долиною реки, а с востока довольно близко подходят Валагинские горы, образующие собою не особенно высокую скалистую цепь без выдающихся вершин. Особенно близким кажется перевал, из которого выходит р. Валагин. Когда происходило последнее извержение Большого Семячика, столб огня и пара виднелся как раз над этим перевалом, т. е. под 117° от Милковой. Далее к северу очень заметен еще перевал, из которого выходит Китилгина. С восточного склона Валагинских гор по этой местности стекают к реке Жупановой два притока ее, Кабелкы и Катакенич. Галечник в речках и ручьях окрестностей Милковой состоит исключительно из гранитов, кварцев и сланцев, похожих на зеленокаменную породу.
   25 августа, после очень сильного ночного мороза, стоял прекрасный, ясный осенний день. Нас ожидали уже 4 лошади: для меня, Шестакова и проводника по одной, для багажа - четвертая. Но так как расстояние до Верхнекамчатска составляет всего только 12 верст, и так как старик Кошкарев очень радушно приглашал нас еще пообедать у него, то отъезд наш и был отложен до часу дня. Дорога почти непрерывно шла по твердому, сухому грунту; мы пересекли три небольших ручья по довольно первобытным мостам. Большая часть пути была покрыта лесом. Суковатые березы (B. Ermani) с боярышником, чернотальником (Salix pentandra), шиповником, громадным Epilobium и высокой травой сменялись на более сырых местах тополями и высокоствольными ивами Светлова), между тем как по берегам небольших ручьев и канавок узкая дорога вилась среди самой густой чащи громадных многолетних трав. Heracleum, Filipendula kamtschatica, Senecio cannabifolius, а часто также крапива достигают здесь такой высоты, что совершенно скрывают всадника вместе с лошадью. Шестаков, первый раз в жизни сидевший на лошади, к величайшей потехе своих спутников имел очень жалкую физиономию, особенно когда лошадь пускалась рысью; но он скоро вышел из этого неприятного положения, так как в 5 часов мы были уже в Верхнекамчатске. Сперва мы проехали мимо совершенно оставленной теперь пустынной Варлатовки, где полковник Сомов, доставивший по велению императора Павла в 1799 г. два батальона солдат в Камчатку, выстроил дома для одной части команды. После того как в 1813 г. эти солдаты опять были отозваны из Камчатки, Варлатовка более не заселялась и превратилась в груду развалин, оставшихся еще при нашем проезде. Затем мы миновали обширные и очень хорошие сенокосы жителей Верхнекамчатска и наконец достигли р. Андреяновки, на берегах которой, не очень далеко от впадения ее в Камчатку, и расположен сам Верхнекамчатск. Андреяновка - небольшая речка, но имеющая значение благодаря тому, что два ручья, которыми она начинается в Срединном хребте, доставляют удобные перевалы на западный берег. Один из этих ручьев ведет к истокам Оглукоминой, другой - к истокам Компаковой. Взяв пеленги, я нашел указанное мне место истоков под 290° и начало Кырганы под 310°.
   Галечник, который наполняет в очень большом количестве Андреяновку, состоит из зеленокаменных пород, гранитов, слюдяных сланцев и всякого рода кремней, из чего можно заключить, что Срединный хребет в этой местности состоит преимущественно из плутонических пород.
   Верхнекамчатск принадлежит к числу наиболее старых русских поселений в Камчатке и основан Атласовым уже в 1703 г., одновременно с Большерецком. Сперва Верхнекамчатск играл роль укрепления, потом он был переименован в город и служил резиденцией для сборщика ясака. Теперь это только подобие камчадальского острога, и в нем не осталось и следа прежнего блеска. 10 домов с пристройками и огородами, часовня и кузница беспорядочно разбросаны по левому берегу Андреяновки. Жители (21 душа мужского и 32 души женского пола), имеющие 34 головы рогатого скота и 10 лошадей, занимаются жалким скотоводством и огородничеством; главное же их занятие заключается в рыболовстве и охоте. Рыба и здесь составляет главную пищу населения. Старинный русский склад жизни заметен здесь в очень слабой степени, камчатский же, напротив, всюду выступает на первый план. К счастью, жителей Верхнекамчатска не так сильно принуждают к земледелию, как жителей Милковой и Ключей, и, таким образом, первые избавлены от бесплодных трудов и работ.
   Утром 26 августа стояла прекрасная, хотя очень холодная погода. Вообще со времени моего отъезда из Кырганика температура заметно изменилась. В Толбаче и даже в Машуре ночи были еще довольно теплые, а начиная с Милковой, внезапно пошли ночные морозы. Правда, страна здесь повышается (Верхнекамчатск по Эрману лежит на высоте 900 футов), но повышение это происходит не круто и, во всяком случае, оно не очень значительно; горы тоже подходят сюда не слишком близко и вообще не богаты снегом.
   В 8 часов мы были готовы к отъезду, переправились сперва в батах через Камчатку и затем, все оставаясь на правом берегу ее, поехали верхом в Шарому, лежащую в 34 верстах отсюда.
   Против Верхнекамчатска находится устье р. Ковычи (по Эрману - Повычи), текущей с Валагинских гор. В верхнем течении ее находится общеизвестный в Камчатке перевал Верблюжье Горло, которого так боятся при зимних поездках. Он ведет к системам рек Жупановой, Вахиля и Налачевой и составляет, следовательно, очень близкую дорогу в Петропавловск, которой часто пользовались в старину. Этот перевал очень узок и нередко прикрыт большими, нависшими снеговыми массами; иногда достаточно ничтожного сотрясения воздуха, произведенного, например, каким-нибудь звуком, чтобы снеговая масса свалилась и погребла под собою путника. Продолжая нашу поездку, мы снова увидели реку Камчатку лишь у Шаромы, которая расположена на правом берегу реки, здесь уже узкой и очень стремительной. Дорога почти непрерывно шла по слабо волнистой, покрытой лесом местности. Картина растительности была и тут та же, что и у Верхнекамчатска: опять березы со своим подседом на высотах, затем тополи и высокоствольные ивы и, наконец, на самых низких местах - огромное развитие многолетних трав. Приблизительно на середине пути мы переправились через Клюквину, которая также течет с Валагинских гор в главную реку, и в русле которой мы встречали только гальки плотных сланцев, кремневых и гранитовых пород. Здесь мы остановились на короткое время и развели большой огонь, чтобы обсушить наше платье, насквозь промокшее при езде по высокой, сырой траве.
   В 4 часа мы прибыли в Шарому. 9 домов этого поселения и небольшая часовня лежат у самого берега главной реки и вместе с тем - у устья одноименной небольшой горной речки. Уже дорогой начался дождь, промочивший нас до костей; теперь же лило так, что оставалось только радоваться найденному убежищу в теплом и уютном доме тойона. Радушный хозяин хорошо угостил нас, мы же отблагодарили его за гостеприимство чаем.
   Утром 27 августа опять стояла чудная, ясная погода. Вчерашний дождь и высокая, пропитанная водой трава до того промочили наш багаж и платье, что на сегодня у нас было достаточно дела с просушкой вещей, а потому пришлось остаться в Шароме. Но последний дождь, встреченный нами в долине, выпал на высотах в виде снега, так что все горы засияли ослепительной белизной. Здесь долина р. Камчатки опять представлялась значительно суженной. С восточной стороны, в не очень большом расстоянии к югу от Валагина, горы подошли ближе к реке и стали круче; точно так же приблизились с запада, хотя и не в такой степени, как восточные высоты, зубчатые, уже покрытые снегом горы Срединного хребта.
   Жители Шаромы (33 мужчины и 41 женщина) уже более производят впечатление чисто камчадальского происхождения. Тойоном здесь был тоже Мерлин, происходивший из проживающей в Машуре отрасли этой фамилии. Здесь царит порядок и здоровье; по-видимому, обыватели отличаются даже некоторой зажиточностью. Превосходные сенокосы окрестных мест доставляют более чем достаточно корма для имеющихся здесь 36 голов рогатого скота, а на огородах поспевает достаточно овощей для людей. Точно так же богатую добычу дают охота и рыбная ловля. Местность здесь изобилует соболями, река полна лососей, хотя последние приходят сюда гораздо позже, чем в низовья Камчатки и, кроме того, являются уже сильно отощавшими после продолжительного и изнурительного путешествия вверх по реке. При нашем посещении шла еще красная рыба и хайко; ход же кизуча только что начался.
   В Шароме мне дважды приходилось вспомнить о давно прошедшей старине. Прежде всего, я увидел там каменный топор, принадлежавший тойону и хранившийся как древняя святыня. Этот древний, почтенный памятник каменного века в Камчатке уже вышел из употребления; но мне сегодня же еще пришлось видеть, как выдалбливали ствол ивы железным топором, сделанным совершенно наподобие каменного. Каменный топор имел в длину 5 дюймов, его очень острое лезвие - 3 дюйма. Весь камень, прочный темно-серый кварц, был очень плоско сточен; конец, противоположный острию, был значительно сужен, вставлен в сильно изогнутый конец толстой палки и укреплен здесь ремнями. Тойон сообщил мне, что очень старые люди в Камчатке все еще прекрасно помнят время, когда подобные каменные топоры и другие каменные орудия были во всеобщем употреблении. Теперь железо стало общедоступным материалом, и поэтому старинные каменные орудия совсем исчезли.
   Другим памятником старины оказалась коса, в которую были заплетены волосы одного пришедшего ко мне очень старого туземца. Такая прическа, очень распространенная, судя по рассказам, в Камчатке в прошлом столетии и теперь еще вполне уцелевшая среди многих сибирских инородцев (например, тунгусов, гиляков и др.), здесь в настоящее время совершенно вывелась. К сожалению, старик мог сообщить мне очень мало про старину. Будучи еще совсем молодым человеком, он, по приказанию тогдашнего начальника края, должен был оставить свою любимую родину и переселиться в Верхнекамчатск. Старик был родом с западного берега, где он жил со многими другими земляками в области истоков р. Воровской. По его рассказам, охота там чрезвычайно богата; соболя, лисицы, каменные бараны, северные олени и медведи водятся в изобилии, а также достаточно и рыбы. Жилось там очень привольно и хорошо, и с тяжелым сердцем расстались бедняки со своей родиной. Эта местность, по словам старика, представляет собою очень дикую и скалистую страну, где все охотничьи скитания совершались исключительно пешком, потому что на лошади пройти там удается лишь с трудом.
   Тойон и его семейство все время оставались при мне, осыпая меня всякими знаками внимания и любезностями. Таким образом, я имел удовольствие познакомиться с их поистине счастливой семейной жизнью. Тойон привел ко мне своего внука, лет десяти, и сообщил мне, что мальчик уже учится управлять батом и обращаться со своим маленьким ружьем. Такое раннее обучение, прибавил тойон, в Камчатке необходимо, так как хорошо прожить здесь может только очень умелый человек. Кроме того, этот мальчик тоже Мерлин, а потому с раннего возраста должен стараться подражать своим древним героям-предкам. В Шароме также был известен богатырь Божош, и здесь камчадалы прославляли его необыкновенную силу и ловкость. Богатырь этот, охотясь за дикими баранами, догонял на бегу этих быстрых животных и убивал их копьем, так что спутникам его никогда не приходилось сделать ни одного выстрела.
   Отец тойона в Верхнекамчатске выучился чтению и письму от Ивашкина, политического преступника, сосланного в Камчатку императрицей Елизаветой (об Ивашкине еще теперь часто приходится слышать в Камчатке). Благодаря своей грамотности, этот отец впоследствии был отправлен начальником края Бемом в качестве учителя в Большерецке. Там родился теперешний тойон, там же он познакомился со своей женой, дочерью казака, и женился. Впоследствии его перевели в Шарому.
   После очень холодной ночи я довольно рано утром 28 августа хотел уже тронуться в дальнейший путь, но мой радушный хозяин, а еще более казачка-хозяйка ни за что не хотели отпустить нас, не накормивши. Итак, мы могли уехать лишь в 10 часов, после настоящего завтрака, при котором, по сибирскому обычаю, столы ломились под тяжестью блюд. Мы оставались на правом берегу р. Камчатки до Пущиной, которая также расположена на этом же берегу. Дорога пошла большей частью сухой тундрой, которая поросла травою и одинокими или собранными в небольшие группы березами, рябиной, боярышником, жимолостью и чернотальником. На некоторых низменных местах опять встретились чащи шаламайника и баранника. Черемуха, начиная с Верхнекамчатска, стала встречаться реже, а здесь уже почти не попадалась. Как говорят, одинокие экземпляры ее изредка встречаются еще на самом берегу главной реки. Зато местами стала появляться ольха (Alnus incana). Таким образом, узкая тропа, совершенно схожая с медвежьей, ведет всадника на протяжении 32 верст до Пущиной. Благодаря постоянному приближению лесистых предгорий восточных и западных гор долина реки все суживалась. У Пущиной эти предгорья, по-видимому, уже соединились друг с другом. Ранним вечером мы приехали в Пущину и теперь только опять увидели р. Камчатку, которая уменьшается здесь до размеров совсем ничтожной речки. У Пущиной вода опять кишела большими лосо^ъсями (хайко), которые почти все были сплошь окрашены в красный цвет; только голова их представлялась темно-оливково-зеленой. Описываемая окраска появляется у этих рыб после продолжительного хода и утомительной борьбы с сильным течением.
   Четыре дома поселения расположены на берегу реки и производят довольно грустное впечатление. Но еще более грустное впечатление производят несчастные жители (11 мужчин и 8 женщин), которые почти все, в ожидании страшного конца, лежали зараженные отвратительной и прилипчивой болезнью, покрытые ранами и язвами. Уже с самого первого своего поселения в Камчатке завоеватели-казаки своим распутством и развратом внесли сюда этот страшный яд, который теперь передается из поколения в поколение, все более и более ухудшаясь и становясь все разрушительнее. Быть может, исключительно рыбная пища благоприятствует болезни, которая истребляет ни в чем не повинное население, совершенно беспомощное в борьбе с убийственным недугом.
   Чтобы по возможности избегнуть всяких сношений с обывателями, мы расположились, как могли, в сенях дома, принадлежавшего тойону и казавшегося еще наиболее чистым. Сильный северный ветер нагнал тяжелые дождевые тучи, разразившиеся уже к ночи целыми потоками дождя. Такой же ливень продолжался и на следующий день, 29 августа, делая для нас невозможным продолжение путешествия. Это невольное пребывание среди больных составляло тяжелое испытание для нашего терпения!
   Пущина расположена на небольшой реке того же наименования, против устья р. Кынча; последняя начинается в Срединном хребте, именно в местности, откуда к западу, в Охотское море, течет р. Компакова, доставляющая удобный перевал для отправления на западный берег. Галечник, как в самой р. Камчатке, так и во всех впадающих в нее реках и ручьях, состоит из гранитов, диоритов, древних сланцев и кварцевых пород. Только продвигаясь с востока, среди древних плутонических пород встречаются еще, но в совершенно ничтожном количестве, обломки пористой лавовидной породы. Таким образом, вся область истоков р. Камчатки главным образом плутонического происхождения, с единственным вулканическим возвышением к югу от Валагинских гор и к востоку от берега р. Пуш, где, верстах в 10 от Пущиной, имеются также горячие ключи. Это вулканическое возвышение есть ныне вполне угасший вулкан Бакенинг, принадлежащий, быть может, к числу самых древних вулканических образований в этой части полуострова.
   Деревня Пущина, постигнутая такой тяжелой участью, получила свое название оттого, что в старину здесь однажды при перевозке затонула пушка. Этот несчастный случай навлек несчастье и на многих жителей страны. Начальник края рассудил после того за благо, для большего удобства при перевозке транспорта и путешественников, основать поселение в этой местности, п

Другие авторы
  • Озеров Владислав Александрович
  • Политковский Николай Романович
  • Чарская Лидия Алексеевна
  • Гриневская Изабелла Аркадьевна
  • Тайлор Эдуард Бернетт
  • Верещагин Василий Васильевич
  • Челищев Петр Иванович
  • Фельдеке Генрих Фон
  • Амфитеатров Александр Валентинович
  • Измайлов Александр Ефимович
  • Другие произведения
  • Платонов Сергей Федорович - Москва и Запад в 16-17 веках
  • Семевский Михаил Иванович - Материалы к русской истории 18 века
  • Остолопов Николай Федорович - Открытие в любви духовного человека
  • Груссе Паскаль - Наследник Робинзона
  • Измайлов Владимир Васильевич - Молодой философ
  • Кондурушкин Степан Семенович - Во мраке ночи
  • Шулятиков Владимир Михайлович - Этапы новейшей русской лирики
  • Потемкин Петр Петрович - Стихотворения
  • Модзалевский Борис Львович - И. А. Крылов. (Новые данные для его биографии).
  • Некрасов Николай Алексеевич - Осенняя скука
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 521 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа