Ходасевич Владислав Фелицианович - Избранные письма, Страница 10 - Книги

ка, Ходасевич переводил для изд-ва "Польза" (серия "Универсальная библиотека"). Среди них известный роман Владислава Станислава Реймонта (1867-1925), получивший Нобелевскую премию, - "Мужики" (1910-1912); три книги Казимежа Тетмайера (1865-1940): "Орлицы. Татрские рассказы" (1910), "Марина из Грубаго. Татрская повесть" (1910) и "Яносик Нендза Литмановский" (1912); два романа Станислава Пшибышевского (1868-1927): "Дети горя" (1917) и "Адам Джазга" (1918) и др.

⁶ Обычно издателем и меценатом в письмах к Садовскому Ходасевич называет А. М. Кожебаткина, владельца изд-ва "Альциона". Он был земляком Садовского, и сб. "Самовар" открывался стихотворным посвящением Издателю. Но, возможно, здесь Ходасевич пишет о В. Португалове, выпустившем кн. Садовского "Косые лучи. Пять поэм" (М.: Изд. В. Португалова, 1914). Свои письма он подписывал: "Ваш уважаемый издатель меценат - Португалов" (РГАЛИ. Ф. 464. Оп. 1. Ед. хр. 107).

11. Г. И. Чулкову. - Опыты. 1994. Кн. 1. С. 88-90.

¹ Война в русской лирике / Сост. В. Ходасевич. М.: Польза, 1915. См. статью Ходасевича "Война и поэзия" (В. 1938. 21, 28 октября).

² "Три поэта, которых творчество не может быть исключено из сокровищницы не только польской, но и всемирной литературы, жили и творили тогда одновременно. Эти трое - Мицкевич, Словацкий, Красинский. В их созданиях впервые с достаточной глубиной отразилась душа Польши. Они первые, и, к сожалению, - только они, сумели исконно польское сделать общечеловеческим", - писал В.Ходасевич в предисловии к неопубликованному сб. "Адам Мицкевич. Избранные стихи в переводе русских поэтов" (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 37). Сборник этот, как Ходасевич сообщил Муни в письме от 27 декабря 1915 г., он начал готовить в конце 1915 г., имея устную договоренность с изд-вом М. и С. Сабашниковых.

Стихи Мицкевича в переводах Ходасевича включались в собр. соч. Мицкевича даже в ту пору, когда имя Ходасевича не появлялось на страницах советской печати. По мнению С. Бэлзы, "перевод "Чатырдага", выполненный Ходасевичем, превосходит все существующие переводы этого сонета..." (Мицкевич А. Сонеты. Л.: Наука, 1976. С. 337). Ходасевич перевел драму Красиньского "Иридион" (М.: Универсальная библиотека, 1910); 4 мая 1917 г. заключил договор с изд-вом Сабашниковых на новое, исправленное издание (книга с правкой автора сохранилась в архиве Сабашниковых - РГБ. Ф. 261. Карт. 14. Ед. хр. 9). В 1912 г. он предложил К. Ф. Некрасову выпустить собр. соч. Красиньского, для которого перевел историческую повесть "Агай Хан" и "Неоконченную поэму". Историю несостоявшегося издания см. в газ. "Юность" (Ярославль) (1987. 14 мая) и в публ. И. Вагановой "Книгоиздательство К. Ф. Некрасова и русские писатели начала XX века" (Российский архив. М., 1994. V). Ходасевич упоминал о том, что он переводит пьесу Ю. Словацкого в письме к Б. Садовскому от 24 марта 1915 г. И когда польский театр привез в Москву "Фантазии" Словацкого, он напечатал рец. в УР (1916. 23 марта). Потребность перечитать польских поэтов-изгнанников появилась у него в первые годы эмиграции, когда он вслух, построчно переводил Н. Н. Берберовой Мицкевича и Словацкого (см. письмо М. О. Гершензону от 1 января 1925 г. в наст. томе). Он думал и писал о творчестве этих поэтов, о том, что помогло им состояться на чужбине, в связи с судьбой русской литературы в эмиграции.

12. Б. А. Садовскому. - Письма Садовскому. С. 27.

¹ Н. Архипов (Бенштейн Николай Архипович) - прозаик, драматург, редактор журналов и литературных отделов в журналах: "Новая жизнь", "Новый журнал для всех", "Свободный журнал". В февральском номере "Свободного журнала" за 1914 г. опубликованы рассказ Б.Садовского "Смерть Малюты Скуратова" и перевод ст-ния Э. Слонского "Все шли из ненастной дали...", выполненный Ходасевичем.

² Заявление трех поэтов сохранилось в архиве Брюсова: "Предлагая вниманию собрания ряд своих произведений, являющихся выражением наших глубочайших переживаний и раздумий, мы не могли безропотно примириться с мыслью, что наше выступление в конце концов явилось прелюдией к балаганной выходке гг. футуристов. В составе комитета находятся два писателя: В. Я. Брюсов и Ю. К. Балтрушайтис. Надеемся, что они, со своей стороны, не откажутся объяснить г. Трояновскому, в какой степени неудобно делать выступление других писателей, ничем доныне не запятнавших своего доброго литературного имени, - предлогом к развлечению, интерес которого - интерес к скандалу" (РГБ. Ф. 386. Карт. 115. Ед. хр. 9. Трояновский Иван Иванович - врач, коллекционер, член Комитета Общества свободной эстетики).

1 марта 1915 г. В. Я. Брюсов, получавший отчет обо всем происходящем в Москве из писем И. М. Брюсовой, предложил выход из положения и два варианта ответа: "В деле с Ходасевичем и другими я считаю виноватой Эстетику. Если было условие, что футуристы не должны читать, нельзя было позволять им читать и после окончания программы. Я бы на месте Комитета извинился, а после извинения "хлестнул бы" за письмо, конечно, неприличное. Но может быть, Комитет извиняться не хочет. Тогда остается только сослаться на то, что читали футуристы по окончании собрания. Вот тебе две редакции ответа: выбери любую (лично я считал бы справедливой первую, но поступайте, как найдете нужным).

1. Таким-то. М.Г.Г! В ответ на Ваше письмо от 6 февраля с.г. Комитет О-ва свободной Эстетики считает своим долгом выразить сожаление по поводу того, что во время собрания О-ва 5 февраля, по прискорбному недоразумению, не было соблюдено одно из условий, которые были установлены по соглашению с Вами при предложении Вам прочесть на собрании свои новые стихи. Однако Комитет в то же время обращает Ваше внимание на то, что чтение стихов гг. Зданевичем и Маяковским происходило уже по окончании программы вечера, не было объявлено на повестках, являясь, в сущности, личным делом отдельных членов О-ва, и получило до некоторой степени характер выступления общественного лишь потому, что предложение выслушать стихи этих поэтов исходило от лица, председательствовавшего на собрании, не сложившего с себя ранее, по недосмотру, обязанностей председателя.

Наконец, Комитет, указывая Вам на то, что О-во всегда стремилось оправдать свое название и видело "свободу" в широкой терпимости по отношению ко всем литературным школам, полагает, что Вы найдете нужным взять обратно заключительные слова Вашего письма..." (РГБ. Ф. 386. Оп. 69. Ед. хр. 7).

Этот первый вариант и взяла за основу И. М. Брюсова, но Ходасевич остался не удовлетворен объяснениями и сожалениями: письмо его было общественным протестом.

Он и к Садовскому обратился как к единомышленнику, последовательно выступавшему против футуристов. Именно в письмах к Садовскому прозвучали оценки и формулы деятельности Маяковского, которые в дальнейшем Ходасевич будет развивать и уточнять. Ср. название статьи 1927 г. "Декольтированная лошадь" и строки из письма от 25 мая 1913 г.: "Декольте-Маяковский (какая отличная фамилия для шулера!), пожалуй, не хулиган, а просто кабафут" (Письма Садовскому. С. 16). Насмешливое "кабафут" включало в себя и воспоминание о манифесте Маринетти "Музик-холл", отводившем особое место мюзик-холлу как школе пародий всех традиций, где можно "систематически проституировать всякое искание классического", и отголоски слова "каботинство". "Кабафут" - это шут (фут) из кабаре. И в более позднем портрете Маяковского сохранены ритм и краски балаганного шута, фокусника: "Маяковский, напротив, явился с известным запасом мыслей, окрашенных очень ярко. <...> Мир идей он подверг быстрому и решительному пересмотру - сложное упростил, тонкое огрубил, глубокое обмелил, возвышенное унизил и втоптал в грязь. Разумеется, Богу досталось в особенности. Интеллектуальная улица обрела в нем своего глашатая" (Литература и власть в сов. России, I // В. 1931. 10 декабря).

Таким же видел и почти теми же словами описал В. В. Маяковского Садовской в статье "Футуризм и Русь" (1913): "Теперешний, находящийся при последнем издыхании футуризм дает две резкие фигуры, ожидающие своего Салтыкова: кентаврообразного детину-апаша в цветной рубахе, не умеющего связать двух слов и перо в руке держащего, как томагавк, и тощего недоростка с жидким пробором, в модном смокинге с игрушкой в петлице и смердяковской улыбочкой на скопческом лице" (Садовской Б. А. Озимь. Пг.: Изд. автора, 1915. С. 30).

³ Зданевич Илья Михайлович (1894-1975) - поэт, прозаик (известный под псевд. Ильязд), участник футуристических групп, изданий, теоретик авангарда.

13. А. И. Тинякову - Континент. 1986. No 50. С. 365. Ю. Колкер опубликовал семь писем Ходасевича к Тинякову. Сверено с подлинником - РНБ. Ф. 774. Ед. хр. 45.

О Тинякове см. коммент. на с. 541. Фигура яркая и своеобразная. Блок в дневниках и записных книжках отмечал свои разговоры с ним. Воспоминания о нем оставили Ходасевич (очерки "Диск" и "Неудачники"), Б. Садовской (его воспоминания и дневники полностью не опубликованы - РГАЛИ, РГБ), Г. Иванов (Стихотворения. Третий Рим. Петербургские зимы. Китайские тени. М., 1989. С. 345-346 и 471-482), К. Чуковский (Собр. соч.: В 6 т. М., 1965. Т. 2. С. 531-533). Он стал одним из персонажей повести М. Зощенко "Перед восходом солнца".

Письмо - ответ на "опросный листок", который А. Тиняков разослал поэтам, собирая материал для антологии. Он работал над антологией вместе с А. Н. Чеботаревской (переписку их см.: ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 5. Ед. хр. 284). "Опросный листок" с ответами поэта Б. Лившица опубл. в М-8 (с. 184-185). Ходасевич писал А. Тинякову 23 апреля 1915 г.: "На присланные Вами вопросы ответить по листку мне как-то затруднительно. Посылаю Вам нечто вроде "автобиографии": Вы сумеете из нее извлечь то, что Вам нужно. Искренне желаю Вам успеха в составлении антологии, вернее - в издании ее, ибо в том, что она будет хорошо сделана Вами, я не сомневаюсь" (Там же. С. 364). Из-за ссоры составителей издание не состоялось. А. Н. Чеботаревская вскоре выпустила антологию "Война в русской лирике" с предисловием Ф. Сологуба (Пг.: Кн-во М. В. Попова, 1915).

¹ Эссе А. Тимофеева "Литературные портреты. II. Ходасевич" появилось в газ. "Руль" 23 апреля 1908 г.:

"Тонкий. Сухой. Бледный. Пробор посредине головы. Лицо - серое, незначительное, изможденное. Только темные глаза играют умом, не глядят, а колют, сыплют раздражительной проницательностью. Совсем - поэт декаданса! <...>

Позже я познакомился с поэтом. И надо сказать, в нем действительно как-то странно и привлекательно сочетаются - физическая истомленность, блеклость отцветшей плоти с прямой, вечно пенящейся, вечно играющей жизнью ума и фантазии. Как в личности, так и в творчестве, в поэзии Ходасевича, который по праву озаглавил свою единственную книжку стихов "Молодость" (ведь он так молод, так юн годами, наш поэт!) - так же странно и очаровательно сплетаются две стихии, два начала: серость, бесцветность, бесплотность - с одной стороны, и грациозно-прозрачная глубина, кокетливо-тонкая острота переживаний, то грустно смеющаяся, то нежно грустящая лирика - с другой стороны. <...>

Очень молод поэт. Но он хорошо, он смело начинает. В дни, когда в поэзию вторглись крикуны и ломаки, когда господствующим принципом в искусстве стал принцип - "чем неестественней, тем лучше" - творчество Ходасевича отражает интимность, искренность, глубину душевных переживаний".

Особо подчеркнул критик одиночество поэта, которое "спасает его. В эпоху, когда во всем пошла стадность, на все пошла мода, когда все хотят сравняться в толпе, в сборнике, в кружке".

Это был первый серьезный анализ стихов молодого поэта, оставивший глубокое впечатление. Отныне Ходасевич сознательно будет стремиться к бесцветности и бесплотности слова, в то же время давая волю "жизни ума и фантазии". Самое одиночество его, поддержанное критиком, приобрело отныне особое содержание.

² Статья М. Шагинян не утратила ценности и сегодня. Отнеся М к новым книгам, "новым в боевом, завоевательном смысле", она писала об авторе: "В его горечи нет ни элегической жалости к самому себе, ни позы. Ясный и насмешливый ум поэта, никогда не изменяющий ему вкус к простоте и мере, - стоят на страже его переживаний и не позволяют ему ни поэтически солгать, ни риторически разжалобиться. Ходасевич постоянно знает себе цену (понимая это и положительно, и негативно), и отсюда у него развиваются два прекраснейших свойства, одинаково недостающие теперешнему "первовесеннему" поколению поэтов: чувство собственного достоинства и скромность". Первой сказала М. Шагинян о "подлинном культурном деланье" Ходасевича (Приазовский край (Ростов-на Дону). 1914. 16 марта).

³ Рец. С. Кречетова на СД - типичный образчик пустой риторики: "В этом "Счастливом Домике", за которым в чистом поле, на перекрестке трех дорог, погребена молодость, живет жутко счастливая умудренность человека, раненного смертельно..." (УР. 1914. 22 февраля).

⁴ См. статью ""Juvenilia" Брюсова" (т. 1 наст. изд.).

^s Замысел написать статью о Валерии Брюсове зрел у А. И. Тинякова с 1913 г., когда он делился с Садовским ближайшими планами, в числе которых - статьи о Брюсове, о футуристах и об Игоре Северянине (письмо от 29 июня 1913 г.). Почтение к В. Я. Брюсову ("...Брюсов на долгое время стал моим литературным учителем и предметом моего поклонения", - писал он в "Отрывках из моей биографии") мешалось в его душе с чувством обиды на то, что Брюсов не поддержал его публично, когда вышла книга стихов "Navis nigra". Тиняков прямо пишет об этом в своей исповедальной прозе: "Брюсов совсем промолчал, хотя при свидании со мной в Петербурге в ноябре 1912 г. обещал дать отзыв в печати... Но как бы то ни было, в публике моя книга успеха не имела и мне никогда не дано было изведать тех сладостных и упоительных (пусть хоть мимолетных!) радостей, которые выпали на долю С. Городецкого, потом - Игоря Северянина, еще позже - Есенина и которые теперь каждый день выпадают на долю самых бездарных и безмозглых бумагомарак" (Отрывки из моей биогафии. 11 апреля 1925 г. - ИРЛИ. Ф. 273. Оп. 2. Ед. хр. 29).

⁶ "Русская лирика. Избранные произведения русской поэзии от Ломоносова до наших дней" (М.: Польза, 1914) - вышла, как следует из письма Ходасевича к Тинякову от 17 ноября 1915 г., - в ноябре 1915 г.

14. С. В. Киссину (Муни). - Письма к Муни. Публ. впервые.

¹ ...ignis... sanat - огонь... лечит (лат.).

² Со 2 по 13 июля 1915 г. Ходасевич провел в Раухале, в семье племянницы Валентины Михайловны Ходасевич (в замужестве Дидерихс). Муни, получивший повестку в первый день мобилизации, с июля 1914 г. с военно-санитарными поездами объездил всю страну: от Хабаровска до Белой Олиты. В 1915 г. он служил под Варшавой.

³ Елена Теофиловна, Хеля - жена старшего брата Ходасевича; Иван Трифонович Данилов - помощник М. Ф. Ходасевича.

⁴ Портрет В. Ф. Ходасевича работы Валентины Ходасевич напечатан в журн. "Аполлон" (1916. No 8; на вклейке между с. 12 и 13).

⁵12 июля Ходасевич писал А. И. Ходасевич из Раухалы: "Завтра, 13-го, в понедельник, еду в Петербург, вернее - в Царское... <...> Что делать мне дальше - предоставлю Георгию Ивановичу, ибо рассказ свой я кончил только сегодня и не успел его переписать. Если Г. И. скажет, что мыслимо тотчас получить за него деньги, я, пожалуй, перепишу его в Царском же и подожду результата. Если нет, поеду домой. <...>

Скажу даже по совести. Если бы все дело было только в рассказе, я завтра же был бы в поезде и ехал в Москву. Но мне хочется побывать у Чулковых, к которым я попаду только к вечеру... Хочется побывать в Царском и после здешних разговоров о ягодах и грибах да о сухом квасе - поговорить с людьми. Я отдыхал, мне здесь было хорошо, но прямо приехать в Москву - нет, у меня остался бы от поездки дурной, то есть нудный осадок" (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 48).

Рассказ, о котором Ходасевич пишет в письме, - "Заговорщики" (см. его в т. 3 наст. изд.), с мыслями о нем он приехал в Раухалу и 3 июля 1915 г. извещал А. И. Ходасевич: "Я сегодня же сажусь за рассказ" (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 44).

⁶ Марков 2-ой - Марков Николай Евгеньевич - депутат 3-й и 4-й Государственных дум, возглавлял крайне правую фракцию, был известен своими реакционными выступлениями. Один из руководителей "Союза русского народа".

⁷ А. П. - А. П. Чехов. В отношении к его творчеству Ходасевич был последователен. 15 августа 1909 г. он писал Е. В. Торлецкой: "От чеховщины меня тошнит (извините), а живу я, кажется, по-чеховски. И письмо это - чеховское, и Гиреево - место чеховское. Да я-то, черт побери, не чеховский" (Русская литература. 1992. No 2. С. 193).

Заметил ли он, что фраза о том, что "через 200-300 лет жизнь на земле будет прекрасна" - реплика Вершинина из пьесы "Три сестры", или же сознательно ее использовал?

Смерть Чехова в восприятии Ходасевича подводила черту под русской литературой XIX в. и открывала возможности для развития новой литературы: в A3 1904 год соединял, сводил имена Чехова и Брюсова:

"1904. Гиреево. Тарновская и Марина. Нарывы, смерть Чехова. Брюсов. Франтовство, жениховство. Юридический факультет. - Ключевский. С. Н. Трубецкой".

⁸ Статья Б. А. Грифцова "Две отчизны в поэзии Боратынского" напечатана в РМ (1915. No 6).

15. Г. И. Чулкову. - Опыты. 1994. Кн. 1. С. 91-92.

¹ В отличие от Ходасевича Чулков в войне с Германией видел нравственный поединок России с европейской цивилизацией, рационализмом и забвением христианских идей. См.: Чулков Г. И. Судьба России: Беседа о современных событиях. Пг.: Корабль, 1916. Книга была посвящена сыну Владимиру (его и называет Ходасевич "полутезкой").

В необходимости продолжать войну до победного конца Чулков был убежден и в 1917 г. - см. его цикл "Вчера и сегодня" в журн. "Народоправство". Непременным для себя он считал личное участие в войне; хлопотал о том, чтобы нести службу вместе с Блоком.

16 августа 1916 г. он в составе 1-го Сибирского отряда городов выехал в армию санитаром.

16. Б.А.Садовскому. - Письма Садовскому. С. 33-34.

¹ Тиняковская история заключалась в следующем. В петроградском "Журнале журналов" (1916. No 11) появился стихотворный фельетон, подписанный "Б. Борисов" (псевд. Б. А. Садовского), - "Литературные типы. История одинокого человека". И слово "одинокий", и намек на другие псевдонимы: Куликовский, Чернохлебов, Немакаров - указывали на Тинякова. Этими псевдонимами он подписывал откровенно черносотенные статьи (о деле Бейлиса, в частности), публикуемые в газ. "Земщина".

Свой ответ А. Тиняков назвал "Исповедь антисемита". Он не отрицал, что печатался в "Земщине" и "Речи", но оправдывал себя тем, что "коренные перевороты" бывают у всех "мало-мальски мыслящих людей". Ответственность за происшедшее он возлагал на Б. А. Садовского, т.к. он отнес статью Тинякова о деле Бейлиса к "известному "правому" деятелю, профессору N". Тиняков писал, что "поступал, быть может, и необдуманно, но искренно и, в сущности, честно. <...> Г-н же Садовской поступал гораздо более предосудительно, чем я, а теперь он же "обличает" меня и невольно заставляет клеветать других людей..." (Журнал журналов. 1916. No 13. С. 7).

² В ответ на "Исповедь антисемита" Садовской поместил в газете "Письмо в редакцию", в котором оповещал читателей: "...я никогда никакого отношения к "Земщине" не имел. Что касается "правого" профессора, упомянутого в заметке, то я, действительно, знаком с одним "правым" профессором, но с ним сблизился исключительно на почве долговременного изучения поэта-классика, рукописями которого этот профессор владеет" (Биржевые ведомости. 1916. 17 марта).

О "пасквильной статейке в "Журнале журналов"" Садовской писал отцу, объяснялся со знакомыми. Вспомнил он об этом эпизоде и в заметке об А. А. Блоке, написанной в 1946 г.:

"Последний раз я виделся с Блоком в марте 1916 г.

Незадолго перед этим я сделался жертвой литературной сплетни, родившейся в одном из петербургских еженедельников. Ни оправдываться, ни звать обидчика в суд невозможно: очень уж грязен уличный журнальчик.

Никто, разумеется, этой клевете не поверил. Но мне по неопытности все мерещится, будто я погиб и моя репутация запятнана навеки. Теперь мне смешно, а тогда я страдал не на шутку" (Звезда. 1968. No 3. С. 186).

В наши дни "Тиняковская история" стала сюжетом "повести в документах" Вардвана Варжапетяна ""Исповедь антисемита", или К истории одной статьи" (ЛО. 1992. No 2).

³ Никольский Борис Владимирович (1870-1919) - проф. Петербургского и Юрьевского университетов, специалист по римскому праву, поэт, историк литературы, собиратель рукописей А. А. Фета, издатель Собр. соч. Фета (П., 1901). Открытый, крайний черносотенец, примыкал к группе Дубровина. Ходасевич был прав в своем предположении: Садовской познакомил Тинякова с Никольским. Копией письма Б. В. Никольского Тиняков шантажировал Садовского, грозя его обнародовать.

⁴ М. О. Гершензона Ходасевич привлекал в качестве третейского судьи и потому, что считал его человеком редкой совестливости и правдивости (см. очерк "Гершензон" в наст. томе), и потому, что Садовской свел Ходасевича с Гершензоном.

⁵ Речь идет о сб.: Садовской Б. А. Ледоход: Статьи и заметки. Пг.: Изд. автора, 1916.

17. А. И. Ходасевич. - РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 45. Публ. впервые. Письма к А. И. Ходасевич составляют самую внушительную часть эпистолярного наследия В. Ф. Ходасевича (1910-1926).

1916 год - один из труднейших в жизни В. Ф. Ходасевича. Врачи ставят диагноз: туберкулез позвоночника, приговаривают к ношению гипсового корсета. Его записная книжка, подаренная А. И. Ходасевич и ею надписанная: "Серенькому медвежонку серенькую книжечку от серенькой мышки - для мышиных стихов. Бараночник", - исписана тревожными вопросами: "На сколько времени ехать? Снимается ли гипс? Когда корсет? На сколько времени? Пускают ли туберкулезных в санатории? Боль в боках". Тут же - наброски стихов, в которых сплетаются темы смерти и войны:

Здесь на севере совсем не жутко.

Здесь не страшно жить и умереть.

Камешки, песчинки, незабудка,

Паутины радужная сеть. -

С грохотом летели мимо тихих станций

Поезда, наполненные толпами людей,

И мелькали смутно лица, ружья, ранцы,

Жестяные чайники и морды лошадей...

(РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 20).

Известие о самоубийстве Муни приводит Ходасевича к нервному срыву. М. О. Гершензон помог раздобыть деньги для поездки на юг. 4 июня 1916 г. В. Ф. Ходасевич уезжает в Крым и живет в Коктебеле до середины сентября.

¹ "Мышь", "мышь-мельничек", "бараночник", "мышь-впятером" - шутливые семейные прозвища А. И. Ходасевич; "Медведь" - В. Ф. Ходасевича.

В 1919 г. художники Ю. Оболенская и К. Кандауров к дню рождения Ходасевича сделали ему "книжку", на первой страничке которой вырезали и приклеили фигуру Медведя, а вокруг его головы нарисовали венок из мышей (Записная книжка Ю. Оболенской. 1919 г. - РО ГЛМ. Ф. 348. Оп. 1. Ед. хр. 3).

Дружба с Юлией Леонидовной Оболенской (1889-1945) началась в Коктебеле в 1916 г.

² Волошин Максимилиан Александрович (1877-1932) - поэт, переводчик, художник и критик. В его доме в Коктебеле летом собирались поэты, художники, музыканты. Волошин ценил стихи Ходасевича. "Голос глубокий, завуалированный, негромкий и прекрасный, западающий в душу верностью тона", - писал он в плане к статье "Голоса современных поэтов" (в кн.: Волошин М. А. Лики творчества. Л., 1988. С. 770; примеч. Т. Л. Никольской и Г. А. Левинтона). См. также ответ М. Волошина на анкету Е. Архиппова "Вопросы о любви к поэтам". Среди современных поэтов он выделил имена Ходасевича, Цветаевой, С. Парнок и Вс. Рождественского (РГАЛИ. Ф. 1458. Оп. 1. Ед. хр. 46. Запись сделана 30 июня 1932 г. Вс. Рождественским). В письме к М. О. и М. С. Цетлиным от 20 сентября 1916 г. М. Волошин писал: "Теперь у нас жизнь стала тише и опустела. Ходасевич, с которым я был дружен все лето, - уехал". А в письме от 3 сентября, рекомендуя Ходасевича для работы в создаваемом Цетлиным изд-ве, он дает ему развернутую характеристику: "Мне кажется, что я здесь же в Коктебеле нашел человека, который бы соединял практичность и бескорыстие, необходимое для "Зерен". Это поэт Ходасевич, которого я близко узнал и очень полюбил за это лето. <...>

Ходасевич, между прочим, и пушкинианец - у него есть очень интересная статья о петербургских повестях Пушкина, изданная у Антика: "Уединенный домик на Васильевском". <...>

Кто меня очень поразил своими стихами за это лето - это Мандельштам. Я ни у кого из современных поэтов не встречал такой сосредоточенной звучности стиха. Стихи Ходасевича очень интимны и совершенны, но скромны. И обаяние свое они приобретают лишь в его голосе. Прекрасны последние стихи Марины Цветаевой" (ВЛ. 1990. No 9. С. 277-279).

³ Куля, Кудря - прозвища Валентины Ходасевич.

⁴ "В статье о Державине пусть не смеют вычеркивать ни единой буквы, а то все развалится, вышло хорошо", - писал Ходасевич жене 8 июля 1916 г. Статья опубл.: УР. 1916. 9 июля.

⁵ "Пахнет в саду розой чайной..." - Ст-ние С. Парнок напечатано в журн. "Северные записки" (1916. No 9), где 1-я строка переделана: "Пахнёт по саду розой чайной..." Ходасевичу посвящено также ст-ние Парнок "С детства помню: груши есть такие...", вписанное в альбом А. И. Ходасевич 30 ноября 1928 г. (РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 127).

18. А. И. Ходасевич. - РГАЛИ. Ф. 537. Оп. 1. Ед. хр. 45. Публ. впервые.

¹ В Евпатории Ходасевичу пришлось заказывать новый корсет, и местные врачи поставили под сомнение диагноз: туберкулез. Ходасевич тревожился, что из-за этого может лишиться денежной помощи брата.

² Объявления и отчеты о концертах печатали симферопольская газ. "Южные ведомости" (9, 14, 17, 21 июля 1916 г.) и "Вестник Феодосии" (17 июля).

³ О Михаиле Соломоновиче Фельдштейне (1884-1944) Ходасевич писал жене: "Мы знакомы еще с гимназии, только он на два года старше меня", "очень милый человек", "наш".

⁴ Шервашидзе (Чачба) Александр Константинович (1867-1968) - живописец, театральный художник, "декоратор Императорских театров", сотрудник "Аполлона". По воспоминаниям А. Бенуа, князь был очень милым, легким человеком. О его первой жене Екатерине Васильевне А. Бенуа писал: "Он был женат на особе прекрасных душевных качеств, умной и образованной, но с виду напоминавшей простую деревенскую бабу" (Бенуа А. Н. Мои воспоминания. М., 1990. Т. II. С. 427).

⁵ Койранский Александр Арнольдович (1884-1968) - поэт, критик, художник, признанный острослов. См. о нем в мемуарах Б. Садовского ""Весы" (воспоминания сотрудника)", где Койранский назван "игрушечным декадентом", там же приводятся его эпиграммы - "щегольский набор великолепнейших рифм", которыми славился Койранский (М-13. М,-СПб., 1993. С. 22). В Париже в 1921 - 1922 гг. Койранский был ответственным секретарем СЗ. "Разваливаю фронт у эсеров", - шутил он. В 1923 г. уехал в США с театром Балиева как переводчик.

⁶ Поклон Костям. - Речь идет о поэтах, приятелях Ходасевича - Большакове Константине Аристарховиче (1895-1938) и Липскерове Константине Абрамовиче (1889-1954). Их книги Ходасевич объединил и в рец. "Новые стихи" (т. 2 наст. изд.). См. ст-ние К. Большакова "Бельгии", посвященное Ходасевичу, в сб. "Солнце на излете" (М.: Центрифуга, 1916). Там же ст-ние "Prelude", посвященное К. Липскерову.

⁷ Ходасевича тревожили "призывные" дела Б. А. Диатроптова. Б. Савинич - журналист, критик - был женат на сестре Диатроптова.

19. Б. А. Диатроптову. - НН. 1988. No 3. С. 86 / Публ. Евг. Беня.

Письма Ходасевича к Б. А. Диатроптову выправлены по автографам, сохранившимся в архиве Д. Б. Диатроптова (ныне - РО ГЛМ). В 1979 г. 8 писем напечатаны в лондонском журн. "Slavonic and East European Review" (Vol. 57. No1. January. P. 71-88) no неполным машинописным копиям (РГАЛИ, ИМЛИ), с обстоятельными коммент. Д. Малмстада и Д. Смита.

Ходасевич, сестры Чулковы, Диатроптовы, А. Брюсов составляли одну компанию, вместе снимали летом дачи, оттуда, с юношеских лет, идет хвастливый, "дурашный" тон Ходасевича, пародирующего в письмах монологи Хлестакова (см. его открытку Б. Диатроптову от 23 ноября 1920 г.). Не случайно художница Юлия Оболенская, хорошо знавшая Ходасевича, использовала реплики Хлестакова для рисунка-шаржа на Ходасевича.

В письме к Магде Нахман она рассказывала: "Я задумала для него в подарок картинку следующего содержания. Ночь. Interieur: в глубине через проломленную стену видна кухня. Окно замерзло, на водопроводе сосульки, под окном лужи. Видно, как спит под шубами кухарка. Перед стеной с проломом - письменный стол. Висит электрическая лампа и не горит, а светит огарок в бутылочке. За столом с одной стороны сидит Владислав в шубе, шапке, валенках, унылый, кислый. С другой стороны - Пушкин, закутанный в тот плед, что Кипренский изобразил на его плече. Он - ясный, немного удивленный и очень деликатный.

Ходасевич (из "Ревизора"): "Ну что, брат Пушкин?"

Пушкин: "Да так, брат... Так как-то все..."" (9 февраля 1920 г. - РГАЛИ. Ф. 2080. Оп. 1. Ед. хр. 7).

¹ Ср. описание концертов в письме Ю. Оболенской к М. Нахман: "После отъезда обормотов в Коктебеле сменилось несколько жизней. Одна - период трех поэтов и концертов... <...> Везли нас в Феодосию на катерах, автомобилях, а нам с М. Ал. и Мандельштамом достался автобус, где мы на имперьялах тряслись в обществе урядника, сгибая головы под телеграфной проволокой.

<...> Мандельштама действительно освистали - 3 раза повторял одно место под хохот публики: "я с ними проходил 3 раза то, что им было непонятно", - говорил он.

Макс имел большой успех, а Ходасевичу и Массалитинову, на бис читавшему Пушкина, кричали: "Довольно этих Мандельштамов"" (2 августа 1916 г. - Там же).

² Плевицкая Надежда Васильевна (1884-1940) - популярная исполнительница народных песен и романсов.

³ Шурик - Александр Александрович Новинский - начальник феодосийского порта.

⁴ Дейша-Сионицкая Мария Адриановна - оперная певица, выступавшая на сцене Мариинского и Большого театров. Из года в год воевала она с гостями Волошина, на что они отвечали новыми куплетами импровизированной песенки на популярный мотив "Крокодила". 22 июня 1917 г. Волошин писал Ю. Л. Оболенской: "Это не мешает неистовой Дейше обвинять "обормотов" во всем, что происходит в Коктебеле, и даже собирать подписи среди крестьян и нормальных дачников под постановлением о том, чтобы выселить нас с Пра из Коктебеля на вечные времена. Пожалуйста, не думайте, что я выдумываю. Это все результаты нового куплета в "Крокодиле", который звучит так:

Из Крокодилы с Дейшей,

Не Дейша ль будет злейшей?

Чуть что не так -

Проглотит натощак...

У Дейши руки цепки,

У Дейши зубы крепки,

Не взять нам в толк,

Ты бабушка иль волк?"

(ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 84).

⁵ А. Толстой сатирически изобразил П. Н. Лампси - феодосийского судью, внука И. К. Айвазовского - в рассказе "В гавани" (1915).

⁶ Волошина Елена Оттобальдовна (1850-1923) - мать М. А. Волошина. О ней Ходасевич писал с неизменным уважением: "Но кто мне тоже в конце концов нравится - это мать Макса. Умная, строгая и хорошая старуха" (А. И. Ходасевич, 26 июля 1916 г.).

⁷ Ходасевич приехал в Коктебель 6 июня 1916 г., Мандельштам - 7 июня. С первого дня встречи Ходасевич пишет о нем насмешливо-пренебрежительно: "Тут случилась беда: из-за холмика наехали на нас сперва четыре коровы с ужаснейшими рогами, а потом и хуже того: Мандельштам! Я от него, он за мной, я взбежал на скалу в 100 тысяч метров вышиной. Он туда же. Я ринулся в море - но он настиг меня среди волн. Я был вежлив, но чрезвычайно сух. Он живет у Волошина" (А. И. Ходасевич, 7 июня 1916 г.). Тему преследования подхватила уже упоминавшаяся импровизированная песенка:

Оттуда - прямо в "Бубны",

Сидят там люди умны,

Но ей и там

Попался Мандельштам...

(см.: Купченко В. Осип Мандельштам в Киммерии // ВЛ. 1987. No 7. С. 190-191). Мандельштам часто бывал объектом розыгрышей и шуток, но неприятие Ходасевича носило принципиально иной характер, непохожий и на обычное его злоязычие, часто стилизованное. Фигура Мандельштама, его поведение не совпадали с представлениями о поэте, воспитанными символизмом. Мандельштам сам чувствовал это несовпадение и сделал его фактом литературы: "Дурень Мандельштам...", "Щелкунчик, дружок, дурак..." См. его слова, записанные С. Рудаковым: "Я не Хлебников... Я Кюхельбекер - комическая сейчас, а может быть, и всегда фигура. Оценку выковали символисты и формалисты. Моя цена в полушку и у тех и у других" (Четвертые Тыняновские чтения. Рига, 1988. С. 23). Характерно признание Бориса Зайцева в письме к Ю. К. Терапиано, сделанное много позже, 25 июня 1961 г.: "Стихи М<андельштама> в "Возд<ушных> Пут<ях>" некоторые очень пронзительны. Судьба его вызывает глубокое сочувствие и горечь. В самом же облике (для меня) странным образом переплетаются любовь к античному с неким юродством - юродивые не по моей части даже и в православии. Так что у меня к нему отношение двойственное. А по человечеству очень его жалеешь. Съели его, конечно" (Байнеке. Ф. Терапиано). В манере и поведении Ходасевича его современника и сверстника К. Г. Локса поразила, напротив, "важность": "...худенький молодой человек <...> державшийся с какой-то смешной важностью" (Локс К. Повесть об одном десятилетии // Ново-Басманная, 19. С. 467).

⁸ Львова Юлия Федоровна (1873-1950) - музыкант и композитор.

⁹ ...дочь "Боже, царя храни". - Шутка Ходасевича, породнившего Ю. Ф. Львову с поэтом, архитектором, композитором А. Ф. Львовым, автором музыки российского гимна (1833).

¹⁰ Мамочка - мать А. И. Диатроптовой. По воспоминаниям Д. Б. Диатроптова, Александра Ионовна родилась в купеческой семье, у ее матери были фабрика и магазин в Верхних торговых рядах в Москве, и любимой шуткой В. Ходасевича была "Шурочка, возьмите у мамочки тысячу рублей и махнем в Италию" (Диатроптов Д. Б. О моих родителях // НН. 1988. No 3. С. 93).

20. С. Я. Парнок. - ВЛ. 1987. No 9. С. 232-233.

¹ Еврейская поэма - скорее всего "Завет Авраама" С. Черниховского. В списке переводов, составленном Ходасевичем, датирована только 2-я часть поэмы (26.Х.-9.XI.1916 г.).

² Сб. Муни Ходасевич подготовил к печати, написал статью. После неудачной попытки издать его в "Альционе" он передал рукопись петербургскому частному изд-ву "Эрато", о чем сообщил вдове друга, Л. Я. Брюсовой: "Я принципиально договорился с одним издательством относительно Муниной книги. Через месяц (м.б., с небольшим) она уже поступит в продажу. Выйдет она одновременно со вторым изданием моей "Молодости" и по внешности будет совершенно с ней одинакова" (28 октября 1921 г. - Архив Л. С. Киссиной). Книга не была издана, и Ходасевич из Берлина безуспешно пытался получить рукопись от издателей.

³ "Бубны" - подробно об этой кофейне на берегу моря см. в кн.: Купченко В. Остров Коктебель. М., 1981. С. 12-13; а также: Давыдов З., Купченко В. Крым Максимилиана Волошина: Фотоальбом. Киев, 1994. С. 130-131.

⁴ Эфрон Сергей Яковлевич (1893-1941) - муж Марины Цветаевой. "Он - очаровательный мальчик (22 года ему). Едет в Москву, а там воевать", - писал Ходасевич жене 7 июля 1916 г.

21. М. А. Волошину. - ИРЛИ. Ф. 562. Оп. 3. Ед. хр. 1246. Публ. впервые.

¹ Статья В. Ходасевича "Стихи на сцене" появилась в "Известиях Литературно-художественного кружка" в 1917 г., вып. 17/18.

² Рукопись перевода повести Стендаля "Воспоминания итальянского дворянина" сохранилась в архиве изд-ва М. и С. Сабашниковых (РГБ. Ф. 261. Карт. 15. Ед. хр. 4). Очевидно, с М. Сабашниковым у Ходасевича была договоренность об издании повести, т.к. в письме к нему от 25 декабря 1918 г. он спрашивал, "когда можно напечатать мои переводы из Стендаля" (Там же. Карт. 6. Ед. хр. 99).

³ Одно из ст-ний - "Слезы Рахили" (начато 5 октября 1916 г., закончено 30 октября). О втором с уверенностью сказать трудно, возможно, это - "Сердце". Ходасевич начал его до отъезда в Коктебель, в марте 1916-го, тогда оно называлось "Отчаяние", и в течение 1916 г. продолжал работу над ним. Первоначальный вариант от окончательного отличался попыткой сохранить физический образ сердца, перебивку ритма ("аритмию"), особый отсвет - багряный, багровый, от чего поэт в окончательном варианте освободился. (Из этой "рассады" впоследствии выросло ст-ние "Так бывает почему-то...")

Уж траурный ангел торопит

Земное кончать бытие,

А жадное сердце всё копит

[Земное] богатство свое;

Богатство всё копит свое!

И днем, и в полуночной тени

[Всё слышу: незримый скупец]

Червонцы [прожитых] мгновений

Считая, бросает в ларец.

Когда же глухое биенье

Замедлит порой он слегка -

Отчетливей слышно паденье

Червонца на дно сундука.

А ночью, когда привскочу я,

Ужасным разбуженный сном...

В подземной таинственной сени

Багряный, горбатый скупец

Червонцы прожитых мгновений,

Считая, бросает в ларец.

Мне слышно, багряный... Багровый

Я слышу, незримый...

(РГАЛИ. Ф. 537. Он. 1. Ед. хр. 21).

⁴ Для УР Ходасевич написал рец. на кн. Софии Парнок "Стихотворения" (УР. 1916. 1 октября. No 274); в РВ в 1916 г. были опубл. статья "Сахарный Пушкин" (1916. 9 ноября. No 259) и рец. на "Избранные стихотворения" И. З. Сурикова (1916. 21 декабря. No 294).

⁵ В начале сентября А. Белый вернулся в Россию после длительного пребывания в Дорнахе и привез почти законченного "Котика Летаева". Отрывок из повести появился в РВ 13 ноября 1916 г.

⁶ Летом 1916 г. В. И. Иванов с семьей уехал в Красную Поляну; с ними предполагал ехать и Ходасевич, но потом отправился в Крым. Лето 1916 и зиму 1916/17 гг. Ивановы провели в Сочи, где Вяч. Иванов переводил трилогию Эсхила "Орестея" и "Персы" для изд-ва М. и С. Сабашниковых. Переговоры с изд-вом о переводе Эсхила велись с 1911 г., М. О. Гершензон был непосредственным их участником, и все эти сведения В. Ф. Ходасевич знал от него. Издание не состоялось; впервые трилогия опубл. в 1950 г. без имени переводчика (Греческая трагедия: Эсхил, Софокл, Еврепид / Под ред. Ф. А. Петровского. М., 1950). В 1989 г. вышло научное, комментированное издание, где собраны все трагедии Эсхила и фрагменты в переводе Вяч. Иванова (Эсхил. Трагедии. М., 1989). Там же - статья Н. В. Котрелева "Вячеслав Иванов в работе над переводами Эсхила".

⁷ О кн. М. Волошина "Anno mundi ardentis 1915" ("В год пылающего мира 1915") - М.: Зерна, 1916. - В. Брюсов писал в РМ (1916. Кн. 6, разд. III. С. 1-2): "М. Волошин всегда говорит "не-просто", напряженно и вычурно о "не-простом", сложном и глубоком. Как выискано заглавие книги "Anno mundi ardentis", так трудна ее тема: современная война с точки зрения мировой, даже космической. В великой борьбе наших дней М. Волошин видит осуществление апокалиптических откров