Миклухо-Маклай Николай Николаевич - Путешествия 1870-1874 гг.

одною рукою держа барабан {Было: ручку.}, другою ударял по краям натянутой шкуры ящерицы, при этом он очень ловко делал прыжки, сгибая колена и потом снова выпрямляясь. Затянутую им песню подхватили хором остальные и попарно последовали за первым, который со своим барабаном представлял главное лицо танца. Танец был еще тем своеобразен, что у всех за поясом по бокам (но за руками) были заткнуты большие зеленые ветки, что с зеленью за наручниками и цветами на голове представляли очень недурной эффект.

   Наплясавшись, они отправились домой, приглашая сейчас же следовать за ними в шлюбке, обещая столько кокосов и сладкого картофеля, что пешком нам не снести. Я был в нерешимости, отправиться ли мне в Бонгу сегодня, так как собирался дождь, или завтра, когда пришедший Туй убедил меня ехать сейчас же, говоря, что меня все ожидают сегодня в Бонгу. Мы отправились.

   Пошел дождь, и прибой у открытого берега Бонгу был силен³⁰. Шлюбке было бы трудно пристать, если бы <не> нашлось бы громадного сухого дерева, которого ствол рос когда-то над самою водою. На берег {Было начато: конец со ш[любки].} сбежалась 1/2 мужского населения Бонгу. и уже несколько рук протягивалось над нами с ветвей дерева, под которое мы подъехали. Конец со шлюбки был подан и прикреплен к толстому суку, и несколько спин ожидали меня у борта для переноски на берег³ⁱ, что я и исполнил. Десятки рук протянулись для пожимания ко мне, и я уже направился к деревне, когда, еще раз обернувшись посмотреть на шлюбку, нашел, что она ненадежно была привязана; так, не было сделано узла, а конец был прикреплен к шлюбке железными гаками, которые могли при волнении открыться, и тогда шлюбка рисковала бы разбиться у берега. Не дожидаясь, пока В. разденется, я опять вскочил на плечи одного рослого папуаса, который молча, против сильного прибоя, который почти нас заливал, направился к шлюбке. Привязав конец как следует, я во 2-й раз вернулся на берег, но этот раз папуасы перевезли меня на пироге, потому что прибой мог бы легко нас опрокинуть.

   По весьма узкой тропинке, которая потом расширилась, пошли мы к деревне. Около меня пробежал один из молодых папуасов, чтобы возвестить, что шествие приближается. Я шел впереди, за мною гуськом человек 25 туземцев. Дождь продолжался, и мы при ливне вошли в деревню³². Шагов за 5 не было видно и слышно присутствия обитаемого места, и только у крутого поворота увидал я одну крышу. Пройдя шагов 5, я вошел {Было: был.} на площадку, окруженную десятком хижин. В начале дневника я уже описывал хижины папуасов. Они почти совсем состоят из крыши, имеют очень низкие стены, небольшие двери. Не имея окон, они внутри темны, и единственная их мебель состоит из нар.

   Но кроме этих частных хижин, принадлежащих отдельным личностям, в деревнях встречаются другие постройки для общественных целей. Эти последние представляют большие сараеобразные здания, гораздо больше и выше остальных; они обыкновенно не имеют передней и задней стены, очень часто даже и боковых стен и состоят тогда из одной только высокой крыши, стоящей на столбах {Вписано карандашом: и доходящ[ей].}. Под этой крышею устроены нары для сидения, хранится посуда для общественных праздн[еств], оружие и т. п.

   Таких общественных сборных мест было в Бонгу 5 или 6, каждая площадка почти имела таковое {Далее было начато: При пролив[ном].}. Меня сперва заставили по порядку обойти все эти сараи. В каждой ожидала меня группа папуасов, и в каждой оставлял я полоски пестрого катуна для женщин, табак и гвозди для мужчин и шел далее, и скорее не шел, а следовал далее, потому что мне один папуас указывал путь, так как, не желая показать мне своих женщин, папуасы попрятали их в несколько хижин и боялись, чтобы я даже не проходил около них.

   Деревня была очень значительна, хижины стояли под кокосовыми пальмами и бананами, и хижины расположены вокруг небольших площадок; одна из них была больше, в средине был устроен длинный очаг из камней, и мне сказали, что здесь жарят свиней и пляшут, когда приезжают гости. Наконец мне дали отдохнуть, и я уселся на нарах большого общественного сарая и, раздав {Далее было начато: не имея.} все свои подарки, мог спокойно отвечать на все просьбы словом "арен!" (нет, не имею).

   Сарай, в котором я сидел, окруженный 40 или более папуасами, представлял род коридора (так как передней и задней стены не имелось) шагов 8 ширины, шагов 14 длины и в средине футов 20 вышины. Крыша только на 1 фут не доходила до земли, поддерживалась в средине 3 толстыми столбами, и, кроме того, по сторонам были вбиты несколько столбов {Было: кольев.} в 1 м вышины, и которые, поддерживая нары, несли на себе также тяжесть крыши. Крыша, выгнутая наружу, была капитально и красиво сделана, представляя изнутри частую аккуратную решетку {На полях - карандашный набросок хижины в разрезе, чернилами сделаны подписи³³.}. Можно {Далее зачеркнуто: было.} положиться на нее, что устоит от любого ливня и что продержится много десятков лет. Над нарами были повешены разное оружие, плоды, посуда глиняная и деревянная стояла на полках; все солидно, довольно удобно и опрятно.

   Отдохнув, я направился далее поискать, не найду ли что интересное; между тем один из папуасов и В. принимали обратные подарки туземцев для <меня>: сладкий картофель, сушеную рыбу, кокосы, тростник, бананы. У одного большого сарая верхняя часть задней стены, состоящая из коры, была разрисована белою, черною и красною краскою. Шел дождь, и я не мог срисовать этих первобытных портретов рыб, солнца, кажется, людей и т. п. {На полях карандашом наброски рыбы, солнца, человека.} Под другим я, наконец, нашел несколько идолов, которые уже не раз искал по деревням. Самый большой из них (фут. 8) стоял среди сарая около нар, другой (фут. 5) - около входа, 3-й валялся, как очень древний, на земле. Я расположился рисовать и снял копии с трех, разговаривая с папуасами, которые расспрашивали, есть ли таковые "телум" (идолы) в России, как они называются etc., etc.

   В длину сарая, но укрепленное довольно высоко, так что я не мог удобно рассмотреть его, висело целое бревно, состоящее {Было: изрубленное.} из целого ряда человекоподобных фигур, но папуасы не захотели трогать его с места {На полях теми же чернилами - набросок бревна.}. Этот сарай был не иначе других и не представлял, кроме идолов, ничего особенного, что бы подало бы право считать его храмом, как описанные здания в Дорре и Гумбольдт-бай. Я вынул свой нож, лакомый кусок для каждого, и обещал за маленький телум. Мне принесли обгорелый и сломанный. Я не взял его, ожидая, что получу больший.

   Солнце {Далее было начато: уже показывавшееся сегодня утром.}, выглянувшее после дождя, показывало уже 5 часов, было 1/2 второго, когда я приехал в Бонгу. Я направился к шлюбке, сопровождаемый рукопожатиями и возгласами "э-ме-ме!" В пироге пристал к шлюбке, вернулся к 6 часам домой. Когда вынуты были из шлюбки кокосы, картофель и т. п., В., ожидавший целый груз съестных припасов, был очень разочарован поездкою. Женщин не показывают {Было: не видел.} и мало {Было: ничего.} дают, да и то кокосы старые и рыба так жестка, как дерево,- ворчал он, принимаясь доваривать бобы к обеду, которые не доварились до 1/2 восьмого, когда я решил обедать. Так встретил я русский Н. Г. 1872 в Новой Гвинее!

   115 Д. 14 января. Воскресенье. 7 {7 читается предположительно.} часов вечера. Ночью и утром был дождь; так как у В. снова лихорадка, то пришлось мне стряпать, а теперь я только что вычерпывал воду из шлюбки - набралось 32 полных ведра, немалая работа наполнить их и вылить за борт, притом входя и выходя из шлюбки, почти что приходится плыть. За этой и т. п. работой так устаешь, что очень ясно сознаешь, что для рода человека и его развития вполне необходимо делиние труда или... entsage allem und werde froh! {Откажись от всего и возрадуйся (нем.).} что тоже более чем справедливо.

   116 Д. 15 января. Понедельник.- 117 Д. 16 января. Вторник. Сегодня ночью была сильная гроза, и ветер (S и SW порывами) очень силен, лес кругом выл и стонал от его напора, по временам слышался треск ломающихся деревьев, и я думал, что наша крыша слетит в море. Несмотря на бурю, спалось особенно хорошо, в такие ночи почти что нет комаров, как около 1 часа я был разбужен страшным треском и тяжелым падением. Что-то также посыпалось на нашу крышу. Я выглянул за дверь, темь - ничего не видать, и предположив, что большая лиана над домом наконец свалилась, снова заснул. Утром шум сильного прибоя разбудил меня, и, желая удостовериться, цела ли шлюбка, вышел {Далее было начато: Начи.}. Было 5 часов, начинало светать, и в полумраке я разглядел, что дорога перед моим крыльцом загорожена громадною черною массою выше роста человеческого; оказалось, что большое дерево было сломано ночью ветром и упало перед самою хижиною. Когда здесь падает дерево, то оно не валится, а влечет за собою массу лиан и других паразитных растений. Пришлось топором прочистить себе коридор, чтобы пробраться через зелень.

   Так как у В. лихорадка, пришлось отправиться {Было: сварить.} за водой, разложить костер и сварить чай, потом очистить немного место от сломанных ветвей, чтобы свободно можно было ходить в дом и вниз к ручью. Затем - метеорологические наблюдения и дать лекарство В. Около 7 1/2 часов я принялся, наконец, за свою работу - мозг одной птицы, который представлял некоторые особенности. Около 9 1/2 часов я принужден был оставить занятия и отправиться рубить дрова к завтраку и обеду, потом, вымыв рис у ручья и сварив его, испекши картофелю (сладкого) в золе, расположился завтракать. Когда опять принялся за мозг, было уже 12 1/2 часов. Проработав до 2-х, я был прерван приходом папуасов, которые мешали мне до 3-х, когда было уже время снова приняться за хозяйство, вымыть посуду, вычистить ножи, наколоть дрова и сходить за водою. В 4, полураздевшись, вплавь (был прилив) отправился к шлюбке выкачать воду. От дождя ночью опять набралось 23 1/2 ведра.

   К 5 часам вернувшись, сняв {Было: переодевшись.} мокрое платье, отправился в 5 в кухонный шалаш приготовить обед: опять рис с кёри, картофель и чай. Провозился над этой скучной работой до 6 часов. Пообедал, и то не спокойно, да при этом беспрестанно приходилось делать то то, то другое (снимать сушившееся платье, приготовлять ночник {Было: лампу.}, зарядить ружья и т. д.) и даже пить чай не обходится без работы. Так как сахару у меня уже месяцев около 3 уже нет и так как патока с чаем не приходится по вкусу, то я придумал пить чай с сахарным тростником. Вооружившись ножом и большою палкою тростника, я откалываю кору и высасываю сердцевину, причем запиваю чаем.

   Теперь 7 3/4 час, кончаю писать дневник, прочту несколько страниц какого-нибудь из взятых с собою сочинений, в 9 запишу температуру воздуха, сойду к морю, посмотрю на высоту воды, замечу направление ветра, занесу все это в журнал и с удовольствием засну.

   Описал сегодняшний день как пример многих других на случай, когда, позабыв подробности, буду находить, что мало сделал (в научном отношении) в Новой Гвинее!!...

   118 Д. 17 января. Среда. Вставши сегодня утром, мне вздумалось проверить мои отношения к соседям. 13 числа они нас приняли очень любезно {Было: хор[ошо].}, увидим, как они отнесутся к моему 2-му посещению. Пришел Туй и, видя, что я куда-то собираюсь, спросил, куда иду. Услыхав, что я направляюсь в Бонгу, он очень оживился и объявил, что пойдет со мною. Пошли. В., как больной, остался дома. Я отправился в Бонгу докончить кое-какие рисунки идолов и изображений на стенах одного из больших общественных сараев. Дорога вела через Горенду. Здесь присоединились к нам Бонем, Дюгу и другие. Тропинка шла {Было: вела через.} лесом, и мы пришли, наконец, к [...] {Здесь в рукописи пропуск - недостает нескольких листов.}

   [...] был³⁴ "тамо Бонгу". Довольный приобретениями, я приступил к главному обстоятельству, которое заставило меня прийти в Бонгу,- к закупке съестных припасов. Рыбы я достал много и свежеиспеченной, ветку банан и, взвалив все на плечи фунтов 20, с 2 идолами в карманах и черепом в руке отправился домой. От тяжести и скорой ходьбы я вспотел и, когда еще более высокая вода обдавала ноги, я почувствовал сильный холод и дрожь. Придя в Горенду, я за табак нашел Дигу, который взялся нести бананы и пару кокос из этой последней деревни. Наконец, сильно усталый, добрался {Было: пришел.} домой и едва успел переменить носки и съесть немного рису, как почувствовал приступ пароксизма, который сегодня был очень силен, и я был в таком состоянии, что В., рыдая, бросился к моей койке, думая, что я умираю.

   Не помню я подобного пароксизма и такого продолжительного жара (почти 6 часов продолжавшегося). При этом я был удивлен интересным наблюдением. При переходе из Froststadium в Hitzestadium {Из состояния озноба в состояние жара (нем.).} я почувствовал странный обман чувств осязания. Я положительно чувствовал, что мое тело растет, голова хватала {Было: растет.} почти до потолка, пальцы на руках стали так толсты и велики, как мои руки, и я ощущал всю тяжесть разрастающегося тела. Странно, что я при этом не спал, это не был бред, а положительное ощущение, продолжавшееся около 1 часа. Пароксизм был так силен, что я долго буду помнить его.

   140 Д. 8 февраля. Четверг. Благодаря Chin. sulf., принятого в двух приемах по 0,5 g., поутру я чувствовал себя изрядно, пароксизма не было. Погода сегодняшнего дня была такая, которая на меня действует приятно: слегка пасмурно, тепло (29° С) и совершеннейший штиль. Полная тишина, прерываемая только криком птиц и постоянною почти песнью цикад. Монотонность освещения сменялась по временам проглянувшим лучом солнца. Освеженная ночным дождем зелень подхватывала его и оживляла зеленые стены моего палаццо, и далекие горы и серебряное море выдвигались, как чудные ландшафты между зелеными рамами. Потом опять все не тускнело, а успокаивалось, глаз также отдыхал; одним словом, было спокойно, хорошо...

   Также крикливые люди не мешали, никто не приходил. Я думаю, что человеку состояние большого {Было: полного.} покоя (трудно достижимое) может сделаться полным счастием жизни... Что я говорю: "Я думаю". Это думают миллионы людей, хотя другие миллионы ищут его в противоположном... Я приближаюсь к полному отстранению, разрыву индийского туманного покрова "Майя"³⁵. Я так доволен в своем одиночестве, встреча с людьми для меня не тягость, но не далеко от этого, даже общество В. мне часто кажется для меня лишним. Я его поэтому отстранил от еды вместе, каждый кушает на своей половине. Мне кажется, что если не болезнь (раздражающая меня еще), я бы не прочь был бы от мысли остаться здесь...

   Расхаживая между кустами, мое внимание было обращено на листья деревьев. Почти все были изъедены насекомыми и грибами, потом я никогда в умеренных странах не встречал такой неодинакости формы листа, некоторые особенно удивили меня. Потом еще отличие от нашей лесной растительности: здешние громадные стволы так обременены лианами и другими паразитами, что листва и ветви {Далее было: плохо.} представляют по удалении лиан (что в окрестности и у дома я вижу каждый день) очень мизерный вид. Разумеется, те, которые растут свободно, представляют богатую лиственную массу. Особенно велики здесь (в береговой полосе) деревья, растущие и раскинувшие свой свод над морем (деревья около Бонгу). Потом каждый день у меня перед глазами движение листьев положительно замечательное у одной Liliacea, подымающей гордо свои листья после дождя (и каждый день утром) и опускающей в жаркие солнечные дни до земли. Всего не перечтешь, что человек может заметить, видеть и {Далее было начато: удивля.} всего чаще плохо или совсем не понимать...

   141 Д. 9 февраля. Пятница. Забрел утром довольно далеко на поляну, которая расстилается за поясом берегового леса и первыми холмами. Тропинка привела меня к забору, и я увидел знакомые головы жителей Горенду, работающих за оградой. Между другими были и женщины, которые, поглядев на меня, скрылись за группою сахарного тростника. Они работали без их {их читается предположительно.} нагрудников и имели только узкий пояс, как мужчины. Плантация была недавнего происхождения, забор в вышину человека совсем нов, солидно сделан, калитка или ворота заменялись вырезкою в заборе, так что приходилось переступить через порог фута в 2 - предосторожность от свиней. Несколько перекрещивающихся дорог разделяли большое огороженное место на участки. На этих участках возвышались {По-видимому, далее пропущено слово с указанием на число клумб.} очень аккуратно сделанных высоких (1 1/2 фут.) полукруглых клумб (фута 2 в диаметре), они были правильно расположены, и земля очень тщательно измельчена. В каждой клумбе были посажены различные овощи, сладкий картофель, сахарный тростник, табак и много другой зелени, мне незнакомой. Замечательно хорошая обработка земли заставила меня обратить внимание на орудия, которыми клумбы были сделаны, но, кроме простых кольев, я ничего не видал, и мои вопросы касательно земледельческих орудий работающие не поняли. Несколько небольших костров дымилось у забора (папуасы носят огонь с собой). Так как были вблизи, то молодые туземцы попросили {попросили читается предположительно. В СС, т. IV: торопили.} меня уйти. Сделав эскиз виденного и побуждаемый жаркими лучами уже высоко поднявшегося солнца, я вернулся лесом и Горенду домой.

   Вечером узнал у Туя много слов, но не мог добиться слова "говорить", никак не мог объяснить! Туй очень интересуется географией и повторял за мною имена частей света и стран, которые я ему показывал на карте, но он считает Россию немного больше Бонгу или Били-Били. Не знаю, удастся ли мне захватить его сына со мною, он кивает всегда головой на мое предложение.

   142 Д. 10 февраля. Суббота. Посвятил сегодняшний день на рисование черепа из Бонгу. Приблизительно верно и как следует нарисовать такой череп (причем изучаешь все его особенности) берет много времени. Чтобы дать другим понятие о нем, приходится нарисовать с 5 сторон: сбоку, спереди, сзади, сверху и снизу. Череп {Далее было начато: придал очень.} моего папуаса хрупок, надо было обходиться с ним очень деликатно. Об особенностях папуасского черепа скажу главное, когда приобрету и нарисую по крайней мере полдюжины или десять, пока помолчу.

   Славный день, думается, сменится дождливой ночью.

   143 Д. 11 февраля. Воскресенье. Напала страшная лень, ничего не хотелось делать - что в точности исполнил. Приходивший Туй просил сделать, т. е. вырубить из дерева, идол для Горенду, так как корвет увез их старый. Я отказался - работы много.

   144 Д. 12 <февраля>. Понедельник. Сегодня был счастливый день для меня, достал 6 хорошо сохранившихся целых черепов папуасов. Вот каким образом: месяца уже 2, как я находился в очень натянутых, если не неприязненных, отношениях <с жителями> соседней деревни Гумбу, случилось это вследствие глупости одного из жителей этой деревни. Этот субъект был как-то раз месяца 2 тому назад у меня в то самое время, когда я собирался идти в Гумбу. Когда он хотел уходить, я ему сказал, чтобы он бы подождал, что я пойду с ним в его деревню. Это сообщение не только его очень озадачило, но даже почему-то испугало, он переменился в лице, голос стал как-то дрожащим, и он стал меня уверять, что людей в Гумбу никого теперь нет, что дорога дурная. Когда {Было: что.} я ему сказал, что я все-таки пойду, он заговорил, что люди меня убьют, что он сам не пойдет в Гумбу, а в Горенду, и наконец, не зная, что сказать более, он, как сумасшедший, кинулся бежать, не обращая внимания на дорогу.

   Я отправился один, но, не зная дороги, забрел далеко в сторону, и начавшийся дождь помешал мне в тот день быть в Гумбу. Затем прошла неделя, другая, ни один из жителей Гумбу, приходивших прежде часто ко мне, не показывался. Прошел месяц - они не приходили и, когда я встречал их в других деревнях, сторонились от меня и быстро исчезали. Они еще более прервали всякое сношение <тем>, что завалили на некоторое расстояние тропинку, которая вела от меня в их деревню. Не нуждаясь в них, я не обращал на все это никакого внимания, потому что они сами себя наказывали, оставаясь без табака, гвоздей и тряпок, меня же избавляли от их часто докучливого присутствия.

   В последнее мое посещение Бонгу Туй проговорился и тем изменил положение дел. Говоря, что в Бонгу и Горенду черепов нет, он заметил {Было: он сказал.}, что в Гумбу есть, и хотя потом убеждал меня, что и там нет, было уже поздно - я сам захотел удостовериться и объявил ему, что пойду в Гумбу. Этого было довольно, чтобы Туй явился бы сегодня, как только что встал, желая мне сопутствовать. Это мне было кстати, так как дорога была мне не хорошо известна, был, правда, в Гумбу только в шлюбке.

   Отправились в 7-м часу. С лишком полчаса шли молча, огибая бухту. Много перекрещивающихся тропинок заставили бы меня сбиться с дороги. В некоторых местах тропинка была завалена толстыми стволами сваленных и поваленных ветром деревьев. Мы подошли, наконец, к довольно крутому спуску. Размытая дождем тропинка, ведущая вниз, показала, что вся эта терраса, на которой стоял лес, состояла из песку и булыжника средней величины. Скоро послышался {Далее было: равномерный.} прибой, и минут через 5 вышли мы к песчаному морскому берегу, на который равномерно, с шумом и плеском, набегал один вал за другим, между тем как у моей хижины, когда я уходил в море, было почти спокойно. Здесь открылся широкий горизонт, горы и {Далее было: дальний.} северо-западный берег {Далее было: который совершенно замыкает залив.} совсем отодвинулись влево, и вдали на горизонте открытого моря показались силуэты островов Кар-Кар и Ваг-Ваг. Более не было видно островов, может быть, вследствие пасмурности.

   Вид открытого моря производит на меня постоянно одно и то же впечатление: меня так и тянет куда-то вдаль, далеко, за море... Даже чудные берега Италии, Малой Азии, греческих островов не могли изменить этого чувства - мне хотелось далее и далее... Я совсем позабыл, где нахожусь. Туй, опередивший меня, был далеко, и голоса мальчиков из Гумбу, что-то собиравших на берегу, вернули мое "я" в окружающую обстановку. Мы шли песчаным берегом, покрытым кругляками. Он возвышается тремя правильными террасами над настоящим уровнем моря, и здесь ясно можно было видеть последнее поднятие берега. На верхней - стоял лес, на 2-й террасе - мелкий кустарник и трава, 3-я - только что покрывается невысокой травой и край ее в высокую воду еще орошается брызгами прибоя. Пройдя с 1/4 часа берегом через 2 небольших ручья, Туй и присоединившиеся {Было: шедшие.} к нам мальчики указали мне на небольшую тропинку в лес. Пройдя опять довольно широкий болотистый ручей, я увидел пальмы и, поднявшись на следующую террасу (соответствующую первой - более высокой, с которой я сошел из лесу к берегу), я был встречен населением Гумбу, которое {Далее было начато: немно.} прокричало мне свое "эме-ме".

   Я приступил сейчас же к делу - сказал, что пришел рисовать их идолов. Меня привели в совсем темную хижину, где под крышей висели 2 бревна футов в 15 или 18 длины, представляя нескольких идолов, стоящих один на голове другого. Было так темно, что об рисовании и думать было нечего. Я объявил спутникам, что в хижине нет солнца, что рисовать не могу и чтобы мне показали бы других {Далее было начато: Пройдя.}. От площадки, вокруг которой стояли хижины, мы прошли лесной тропинкой к следующей площадке и группе хижин, между которыми возвышалась высоко крыша старой буамрамры. Там я нашел довольно хорошо сохранившегося идола Пам-Пам и другого, подобного тому, которого видал в первой избе. Три идола стояли один на другом. Срисовав их, я вышел к группе папуасов, которые расположились у дверей, роздал каждому табак и, пока ри[совал] окружающие хижины, объявил, что желаю иметь черепа "тамо (людей) Гумбу". Послышались голоса и между прочими и голос Туя, что более нет - корвет забрал всех. Я оставался при своем, что есть, и показал кусок табаку, 3 гвоздя и ленту {Было: кусок.} катуна - то, что я желал дать за каждый. Появился скоро один, немного погодя 2 других, затем 3 еще. Я с большим удовольствием роздал каждому обещанное, да еще с прибавкою, несмотря на сотни муравьев, связал черепа и, прикрепив к {Далее было: своей.} палке, взвалил на плеча. Прощаясь с туземцами, я пригласил по-прежнему посещать "таль Маклай" (дом Маклай) и приносить кокосы, сахарный тростник, картофель и т. д. Вследствие {Было: благодар[я].} интересной и давно желанной ноши я промочил себе ноги, неосторожно переходя ручей, и благодаря ей дорога назад, несмотря на жару, показалась мне короткою.

   Черепа великолепны, разумеется, очень жаль, что к ним нет нижних челюстей, но пока я и этим доволен. Работы теперь мне на целых 6 или 7 дней перерисовать всех! Бумага писчая и для рисования с каждым днем убывает, и я боюсь, что не хватит на следующие месяцы! Плохо...

   145 Д. 13 февраля. Вторник. Бился все утро над рисованием одного черепа; надеюсь, не над каждым придется сидеть так долго. Кончу эту работу, думаю отправиться в Колику и потом в Били-Били.

   146 Д. 14 февраля. Среда. Сегодня несколько замечаний о пище: вот уже 5 месяцев, как я питаюсь почти исключительно растительною пищею, и мне ее действие на организм становится весьма чувствительно, оно состоит в значительной общей слабости сравнит[ельно] с сост[оянием] при моей прежней пище и потом в огромном количестве растительных матер[иалов], которые приходится поглотить в день, да и то не чувствовать себя вполне сытым. Для примера перечислю здесь, что мне пришлось съесть сегодня в день, когда мне не пришлось заниматься физическою работою и даже когда я почти вовсе не сходил с моей веранды, так как я утром рисовал черепа, перед обедом читал. Кроме большой тарелки с вареным рисом за завтраком и другой с бобами за обедом, я съел 1 кокос, штук 9 аусь (цвет {цвет читается предположительно.} тростника <2 нрзб.>, 12 банан, около 3/4 таро и с чаем высосал сахарного тростника футов 4 длины и при всем этом количестве травы не чувствовал себя сытым, съел бы еще, если бы масса уже съеденного не была так велика. Приходится много зараз или часто есть, недостаток припасов заставляет думать о приобретении пищи, и все вместе меня очень стесняет и мешает мне. Был поэтому доволен, когда Туй принес мне испеченного таро, которого прежде я не видал, и объявил, что в Горенду и соседних деревнях этого "аян" много - прибавка и разнообразие нашего стола. Плохо, что у меня так мало приправ и нет ни жира, ни масла, кроме соли и кёри, и того и другого в малом количестве, теперь нет ничего.

   147 Д. 15 февраля. Четверг. Только что я расположился рисовать 5-й череп, явились гости. Это были люди из дальней горной деревни и потому мне интересные объекты наблюдения. Я их хорошо принял, дал табаку и красных тряпок, чему они очень радовались. Ни физиономиями, ни цветом кожи, ни украшениями они не отличаются от моих прибрежных соседей. Когда я им показал их физиономии в зеркале, надо было видеть их глуповато-изумленные и озадаченные лица {Было: физиономии.}, некоторые отворачивались и потом осторожно заглядывали снова в зеркало, но под конец заморская штука им очень понравилась и они почти вырывали зеркало друг у друга. Я выменял у одного из гостей футляр для извести с оригинальными орнаментами за несколько железных безделок. Мы расстались друзьями.

   По их уходе В. заметил, что из нашей кухни пропал нож, и подозревает одного из приходивших жителей Горенду. Придется принять меры против повторения таких оказий. Сегодня, однако же, я не мог отправиться в деревню для обличения вора - пришлось заняться шлюбкою, которая стала сильно течь. Вытащил ее на берег, и мои опасения оказались справедливыми: во многих местах оказались проточины {Было: следы.} червей. Я решил (не имея с кем посоветоваться, так как В. ничего об этом не смыслит), очистив низ шлюбки, покрыть его тонким слоем смолы. Для этого надо было опрокинуть или поставить на бок шлюбку, что было для двух тяжелою работою, которую, однако же, одолели. Небольшие тали³⁶, подаренные мне П. П. Новосильским (спасибо ему!), очень помогли. Завтра часов в 5 примемся за чистку и смоление шлюбки; значит, в 4 1/2 придется встать, теперь 9 1/2 - пора, значит, спать, выйдет как раз часов около 7 сна.

   148 Д. 16 февраля. Пятница. Встал в 4 1/2 часа, было еще темно; развел костер и приготовил чай. В. я не мог бы добудиться так рано. В 5 1/2 сошли мы к шлюбке, которая оказалась во многих местах сильно повреждена червями. Приготовив замазку и дав просохнуть шлюбке от ночного дождя, я приказал В. высмолить всю часть ниже ватерлинии. Я был занят {}Далее было начато: замазкою. около шлюбки, когда пришел впопыхах один из жителей Горенду и объявил, что пришел по просьбе Туя, на которого обрушилось дерево, которое он рубил, и сильно ранило голову и что он теперь лежит и умирает. Я собрал все необходимое для перевязки и поспешил в деревню, где нашел ушибленного полулежащего на циновке и жующего тростник. Он был обрадован моим приходом и, видя, что я принес с собою разные вещи для перевязки, охотно снял ту, которая была на голове, из трав и листьев. Рана была немного выше виска и довольно длинная, с очень разорванными краями. Впопыхах я забыл захватить кривые ножницы, которые оказались необходимы, чтобы обрезать волосы около раны; большими, которые были со мною, я раздражал только рану. Мелкокурчавые волосы, слепленные кровью, представляли плотную кору.

   Кроме пришедшего со мною молодого папуаса, одного старика и малого сына Туя, в целой деревне никого не было: мужчины были на работе в плантациях, женщины, как мне сказал Туй, ушли за аусь и сахарным тростником. Когда я рассказал Тую и старику о вчерашней покраже и сообщил подозрение на одного из жителей Горенду, оба заговорили с жаром, что это дурно, но что подозреваемый отдаст нож. Получив кокос (без требования табака) за визит, я вернулся домой, но, позавтракав, опять возвратился в Горенду с ножницами, корпиею etc., etc. Около меня и Туя, которому я обмывал рану, собралось целое общество, между прочим находился и предполагаемый вор. Когда я кончил перевязку, я обратился к этому человеку (Макине) и сказал: "Принеси мой нож!"; он очень покойно, совершенно как бы ни в чем не бывало, вытащил требуемый нож и подал мне его. Это, однако же, случилось <по> требованию, как я узнал потом, других жителей Горенду. Я был очень доволен этим окончанием дела. Тую я объяснил, чтобы он лежал бы, не ходил бы по солнцу, что он при мне пробовал делать. Бледность была заметна, несмотря на темный цвет лица, она {Далее было: я не берусь сказать, как.} выражалась в более холодном тоне (по выражению живописцев) цвета кожи. Когда я уходил, Туй указал мне на большой сверток аусь и сахарного тростника, приготовленный для меня. Это был гонорарий за лечение, он не хотел взять табаку за это, который я, однако же, ему оставил.

   Многие жители Горенду, указывая на деревья, стоящие у дома, и угрожая мне падением их на дом и на меня, предлагали пересе[литься] в Горенду, прибавляя, что крыша моя нехороша, что дождь протекает. В последнем они правы, я заметил сейчас, что луна просвечивает через мою крышу.

   149 Д. 17 февраля. Суббота. Кончил рисование моих черепов, они все оказались hypsistenocephali (no Wolcker'у), т. е. длинновысокоголовые. Был в Горенду перевязать рану Туя и во всей деревне не нашел никого, исключая 3-4 собак, все были на работе. Туй, должно быть, чувствовал себя лучше и также ушел. В 3 1/2 часа проливной дождь до 6 помешал повернуть шлюбку на другую сторону.

   150 Д. 18 февраля. Воскресенье. В моей довольно однообразной жизни сегодняшний день представляет значительное разнообразие, могу даже сказать, что я ожидал этот день почти 5 месяцев. Утром, придя в Горенду, я нашел Туя в худшем состоянии, чем третьего дня, рана сильно гноилась и даже над и под глазами распространилась значительная опухоль. Побранив больного за его легкомысленное вчерашнее гуляние, я перевязал рану и сказал, что вернусь к нему вечером.

   Я только что расположился обедать, как прибежал Налай, младший сын Туя, с приглашением от отца прийти обедать в Горенду, что для меня готова рыба, таро, аусь и сах[арный] тростник. Пообедав, однако же, дома, я отправился с Налаем и другим пап[уасом], также жителем Горенду, Лалу в деревню. Пройдя ручей, я услыхал за мною восклица[ние] Лалу. Обернувшись и спросив, что такое, узнал, что Л. наступил на змею, которая очень "борле" и от укушения которой человек умирает. Я сейчас же вернулся к тому месту. Лалу, указав на змею, спокойно лежащую на тропинке, удалился шагов на 5, постоянно крича: "Борле, борле, ака, Маклай муен" (дурно, дурно, нехорошо, М. умрет). Чтобы овладеть животным, мне, к сожалению, пришлось раздавить голову. Позвав В., я отправил мою добычу домой и отправился скорым шагом (солнце садилось) в деревню.

   По моему обыкновению, мой двукратный свисток предупредил жителей деревни о моем приближении. Я это делал постоянно, чтобы женщины имели бы время спрятаться, зная, что моим соседям не хочется показать мне их; я не желал стеснять их и не показать, что я подкрадываюсь, чтобы подсмотреть их образ жизни etc. Папуасам очень нравился мой образ действия, видя {Было: зная.}, что я поступаю с ними открыто и не желаю более видеть, чем они хотят мне показать. При моем свистке 22 прятались в кусты и в хижины. Сегодня то же самое. Пользуясь последними лучами солнца, я перевязал рану и расположился около больного, около которого собралось уже большое общество соседей и также жителей Гумбу и Бонгу.

   Туй заметил, что при моем кан-кан-кан (в нос) (название моего свистка) все нангли убежали, что это дурно, так как Маклай - тамо-билен (человек хороший). При этом я услыхал за мною женский голос, как будто опровергавший слова Туя, и увидел старую женщину, которая добродушно улыбалась; это была жена Туя - старая, очень некрасивая с отвислыми плоскими длинными грудями, с морщинистым телом, но, к счастью, одетая в род юбки из травы, которая от пояса опускалась до колен. Волосы ее висели плоскими масляными прядями или пучками вокруг головы и опускались также на лоб. Несмотря на ее безобразие, она так добродушно улыбалась, что я подошел к ней и пожал ей руку, что ей и окружающим очень понравилось. Затем из-за хижин появились разных возрастов и небольшие девочки. Каждый из мужчин представил мне свою жену, я каждой пожимал руку, и только молодые девушки хихикали и прятались. Почти каждая принесла мне по палке сахарного тростника и по пучку аусь. Все, кажется, были довольны новым знакомством или тем, что сбросили лишнее стеснение - прятать своих жен при моем приходе.

   Мужчины образовали группу около лежащего Туя, курили и разговаривали, беспрестанно обращаясь ко мне (я теперь уже много понимаю и немного говорю). Женщины расположились около жены Туя, занимавшейся чисткою таро, и составили другую. Многие из молодых женщин, как, например, жена старшего сына Туя - Бонема, были недурны собою. Лицо и тело было довольно кругло, и небольшие стоящие груди напомнили мне конические груди девушек Самоа. Как и там, девочки, кажется, и здесь очень рано развиваются, почти у детей груди уже начинали развиваться. Все девушки имели пояс из травы разной длины и различной густоты. Эта одежда мне кажется очень удобною (она была прежде общераспространена на островах Тихого океана).

   Я обещал принести завтра подарки женщинам за сегодняшние приношения, которых образовалась такая груда, что я не мог один снести ее домой и оставил часть до завтра. Я поспешил домой, потому что темнота уже наступала, и не успел я дойти до дому, как ливень захватил меня.

   Я доволен {Было: рад.} сегодняшним днем, потому что он доказывает, что недоверие понемногу исчезает и мое поле наблюдения расширяется, но это достается мне ценою 5 месяцев {Возможно: месячной.} далеко не легкой жизни! Хорошо также, что при моем знакомстве с Горенду присутствовали и люди из других деревень: они последуют этому благоразумному примеру (надеюсь!). Но все это идет immer sehr langsam voran! {Вперед все же очень медленно (нем.).}.

   151 Д. 19 февраля. Понедельник. Пришед в Горенду, нашел рану Туя в худшем состоянии, чем предшествующие дни; он не лежал спокойно, даже не мог усидеть на одном месте и ходил много по солнцу. Он захотел угостить меня таро, но костер у его хижины потух. Налой был послан за огнем, но, вернувшись минут через десять, объявил отцу, что огня нигде нет. Так как в деревне никого, кроме нас троих, не было, хижины все плотно заложены камышом, то Туй сказал сыну, чтобы он осмотрел все хижины, не найдет ли внутри хижин огня. Пришли несколько девочек и вместе с Налоем осмотрели все хижины.

   Туй очень досадовал, что нет огня ни для таро, ни для него, желая очень курить, прибавил, что огонь принесут люди с поля. Пришедшие расположились около нас; они с большим любопытством осматривали меня, были очень ласковы и принесли мне орехов и банан и наперерыв угощали меня. У девочек волоса совсем обстрижены и у многих смазаны известью. Замужние носят их длиннее, и "гатесси" висят вокруг всей головы. У женщин и у девочек висит на шее большой мешок, больший, чем у мужчин, они его носят на груди или на спине, в последнем случае шнурок упирается в лоб и полный, иногда тяжелый мешок немало давит голову. Форма грудей совершенно походит на форму груди женщин полинезийского племени {На полях рисунок.}. Нос пробуравлен, и кроме обыкновенного ушного отверстия, верхняя часть ушей также пробуравлена, и через оба отверстия проходит снурок, которого средняя часть лежит на pars parietalis, оба конца с украшениями из раковин или зубов собаки или свиньи висят до плеч {Было: почти до плеч.}.

   Уходя, я увидал привязанного под крышей большого жука, совершенно целого, <он> очень энергически старался освободиться от привязи. Налой объявил, что это его жук, что он его принес с поля, чтобы съесть, но что я могу взять его. Туй указал мне на паука и сказал, что жители Б[онгу], Г[оренду], Б. {В РПТ соответственно: Гумбу.} etc. едят также и "кобум", пауков. Итак, к мясной пище папуасов следует причислить личинок бабочек, жуков, пауков, и все это в живом виде.

   Вернувшись домой, у меня разболелась так голова, что пролежал весь день и не мог сдержать слова, данного принести им тряпок и табаку.

   152 Д. 20 февраля. Вторник. Подходя по утру к хижине Туя, я издали увидел целую сходку мужчин и женщин; последнее обстоятельство, т. е. застать женщин, не ушедших на работу, очень удивило меня, но, приблизившись к лежащему Т., я увидел, в чем дело: весь лоб, глаз, щека и верхняя часть шеи образовали сплошную подушку, и Т. мог еле-еле говорить, указывая на щеку и на язык, что не может говорить. Выдавив с раны целую массу "pus" {Гной, сукровица (лат.).}, я вернулся домой за припарками, думая тем очистить рану, не имея льду и ничего другого, годного в данном случае. Когда я вернулся, все общество было обрадовано моим возвращением; в принесенном котелке было приготовлено льняное семя и приложено к ране.

   Я оставался в Горенду более 2 часов, прикладывая припарки, не надеясь на присутствующих , и все время посетители около больного сменялись. Это были жители Бонгу и Горенду, и главное занятие женщин и девочек было искать в волосах мужчин вшей. В 5 часов в 3-й раз был в Горенду. Каждой замужней , которых оказалось 8, я принес кусок красного катуна, 2 иглы, ниток и по куску табаку, и каждой незамужней, включая и девочек старше лет 8, которых было 6, по куску катуна. Общая раздача шла гораздо спокойнее, чем подобная же мужчинам. Женщины получали свое и уходили, не просили прибавки и только улыбаясь и хихикая, выражали удовольствие; женщинам, однако ж, больше всего понравился табак, нитки и иглы произвели мало впечатления.

   Жены Туя и Бонема приготовляли ужин для семьи, и меня снова удивило {удив[ило] читается предположительно.} страшное количество, которое должно было быть съедено в этот вечер. Эта масса балласта, которою приходится напихивать живот этим травоядным животным, так велика, что их животы набиты, выступают против нормальных контуров, но им все еще мало, все еще едят. Интересно бы сравнить вместимость желудков {Было начато: живо.} американского {Вписано: или.} индейца и папуаса. Это положительно не жадность, которая заставляет много есть в этих странах с недостаточною животною пищею, а потребность.

   153 Д. 21 февраля. Среда. Чувствовал себя очень скверно, но опасение об ухудшении состояния Туя заставило меня отправиться в Горенду, но я едва-едва добрел до деревни. Припарки немного помогли, опухоль была меньше.

   154 Д. 22 февраля. Четверг. Пролежал весь день - пароксизм.

   155 Д. 23 февраля. Пятница. Туя застал сегодня одного - отправились работать, резать аусь, вырывать таро и сахарный тростник. На долю приходится здесь порядочно работы, и более постоянной, чем мужчин. Они уходят с восходом и возвращаются с заходом солнца. Людям в диком состоянии больше потребность <в> , чем в {Далее было: образован[ном].} нашем цивилизованном мире. У диких более работают для , у нас наоборот. С тем связано и желание наших нравиться и уборы баб {и уборы баб вписано.}, чтобы получить мужа, и большое количество неженатых . Здесь, где каждый берет себе жену, женщины менее обращают внимание на украшения. Остановясь около хижины одного туземца, я обратил внимание на его <...>³⁷ {Здесь рукопись обрывается.}.

  

  

   Покойника на Rapa-Nui клали на морском берегу так, чтобы лицо было обращено бы к морю.

   На Мангарева клали на Y- подставку и потом несли на высоте головы в пеще[ры].

  

  

   Дома на о. Пасхи построены из ветвей торомира и покрыты листьями сахарного тростника. Длина 5-6 саж., вышина от 1 м до 1 саж. Не было никакой утвари домашней, исключая калебасы для воды. У малых домов 1, у больших - 3 дв[ери]¹.

  

  

   На одном женском идоле с о. Rapa-Nui, виденном мною на Мангареве, особенно хорошо были вырезаны внешние половые органы, которые как знак находятся на многих изображениях из камня с о. Пасхи². Что делает, как и многие другие подробности, несомненными близкие отношения строителей больших идолов и артистов, резавших своих идолов.

  

  

   Женщины наход[ились] в Рапануи в большом пренебрежении. Когда мужчина ел, жена и дети оставались вне дома, и он им изредка бросал остатки своей пищи. На 2 лежа[ли] все трудные работы.

  

  

   Вокруг Пасхи нет коралловых рифов.

  

  

   Дождевые дни по Борнье³.

   Апрель, последняя 1/3 месяца - 2 дня

   Май, весь месяц - 15