Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

ов... и все эти _л_ю_д_и_ были _б_е_з_ _г_о_л_о_в_ы... (м. б., и без сердца?) - жутко было от этого в мастерской к ночи"... Лет 30 прошло, а... я помню это меткое и редкое "сравнение". Когда жюри послало ему один из призов - 300 руб., кажется, сумма! чуть ли не 1-й приз, в Ташкент, оказалось - спился человек! (* скоро, кажется, и помер.) до-приза! А я-то ликовал было: вот, нашли талант, дадим образование, со-здадим! Кстати: мы в письмах часто, чтобы обратить внимание друг друга, ставим слова в кавычки... - в рассказах лучше избегать этого, но я, например, для оттенения, люблю писать иные слова "разрядкой", т.е. вынимаю между буквами так называемые "шпоны", связи букв. Это я принял сравнительно недавно, м. б. злоупотребляю... иногда, но почитаю важным, когда надо или _в_з_я_т_ь_ внимание читателя, или показать, что это "слово" имеет особый смысл, "внутренний", что ли (или "переносный"). Такого много в "Путях Небесных". У тебя большой (огромнейший!) вкус, и ты сумеешь сама во всем разобраться. У нас - как у всех - слабо еще развита "пунктуация" (очень мало "знаков препинания".), мало знаков для пауз, например, для передыхания - при чтении вслух, - ведь речь-то наша часто обрывается, _н_е_ кончается... В таких случаях я иногда ставлю не просто знак - ! или - ?, а - ..! или ..? Приходится самому создавать "дыхание живых слов". У меня слабость... - вот ругались типографщики! - к многоточиям. Не понимали, что в речи нашей всегда "обрывчики": у них не хватало точек-значков! Идиоты говорили: "это он строчки гонит себе". Истинно, эти идиоты не знали, как я выкидывал целыми столбцами уже написанное: я _с_ж_и_м_а_л_ "строчки"! Оля бывало, скажет: "ну, что это ты... такое сильное... выкинул!.." И - соглашалась. А то и не соглашалась. В _с_т_р_а_с_т_н_о_м_ она всегда меня сдерживала. Ч_и_с_т_о_т_а_ "Путей" - узнала эту ее _п_р_а_в_к_у: там моя страстность вскипала... Впрочем, обычно, я сам, поборов себя, выбрасывал, менял.

   Ольгунушка, теперь я знаю тебя _в_п_о_л_н_е: знал подсознанием, теперь - _з_н_а_ю, и - голова кружится от... восторга, святого восторга, перед твоею цельностью, чистотой, духовной высотой. О, ми-лая..! - неизъяснимая красота души.

   Сегодня письмо от матери о. Динисия: пишет, что он оставил: духи! - ну, не разбойник?! Я послал тебе - "сирень персидскую" и "фиалку душистую" - что он оставил... не пойму. М. б. один флакон? Т.к. она дальше пишет: "2 пакета сухих фруктов!" Ну, не безобразник?! Я тебе сухих бананов фунт, что ли, и - французского чернослива - фунт "для поста"! И еще - "пакетик - очевидно, печение?" Следовательно, взял: коробку шоколадных конфет - слава Богу! - вязигу - ура! м. б. и духи! - 3 пузырька "клюквы", какое-то печенье... не знаю - "дрикотин" ли, где сюрприз для тебя, или - "бретон крепы"..? Уж и забыл, что послал я, т.е. упаковал в картонный короб. Она пишет: "боялся таможни". Он им писал, что "ненапрасно", т.к. французская таможня не желала ничего пропускать в Голландию, - сик! - "сиречь в Германию", несколько человек было задержано. Узнаю у Лукина, какими путями он хлопочет о поездке в Голландию к сыну. Я буду хлопотать. На днях еду к ним, зовут на завтрак. "Очаровал всех"... Посмотрим. Меня это встревожило... дойдет ли до тебя! Мне так дорого хоть пустяком тебя радовать... одиноконькая... оторванная часть моей - нашей! - Души... О, как я стремлюсь все тяжелое снять с твоего сердца, чтобы светлые глаза только светились, светили... ни-когда не туманились от слез! Ты столько выплакала их в жизни, Олюша! Знали бы люди, как творится истинный писатель..! То-лько страданием. Радостными в творчестве бывают лишь не-глу-бокие, не-трогающие, не-захватывающие. Эпикурейцы... Таков, например, Анатоль Франс. Ну, он и есть "Анатоль" и "Франс". Даже "гурман" Мопассан _з_н_а_л, что такое страдание, имел _с_е_р_д_ц_е. Не говоря о Бальзаке, Флобере, Стендале, Шатобриане, Доде, Гюго, Диккенсе, Шиллере⁶⁴³, - Гете - исключительное явление! - его "солнечность", но и у него ско-лько "от горько-познания! - это от _в_д_у_м_ы_в_а_н_и_я" в Жизнь. Пушкин - тоже, но он много пережил горя, а _ч_т_о_ бы дал он, не оборвись жизнь _т_а_к..! Кстати, ты любишь его "Монастырь на Казбеке"⁶⁴⁴ - "Высоко над семьею гор"..? - А идиоты пронесли его, как "безрелигиозного"! Тогда ему было лет 30! О, прочти! Ольгунушка, читай его, пере-чи-тывай, родная! Это неутомительно и - питает! Умней, _с_в_о_б_о_д_н_е_й - _н_е_ было писателя! Всегда, во всем - _с_а_м! Никогда - "шпаргалок". "Умнейший в России"⁶⁴⁵, - сказал после беседы с ним Николай I. Всегда читай, как Евангелие. Все-гда. И все новое будешь _в_и_д_е_т_ь!

   А наш Чехов, Гоголь - все, все наши, и Достоевский, стоявший перед смертью на "казни"⁶⁴⁶.

   Твоя "грелочка" - чудо. И толста же, шельмочка! И уютна же! Надеваю только по воскресеньям, жале-ю..! И ночью всегда со мной, дышу ею. Целую ее - тебя. Вдыхаю. Сейчас пошел и... швы - духи! Твои, Олель. Как люблю тебя! как нежно-нежно. Как бережно, благоговейно, как святое. Я решил, что "мохры" - для нужной починки, - шерстинки. Храню. Ольгуночка, ешь больше. Фосфор необходим. Ешь ракушки, всякие моллюски... я пристрастился к ним... до жадности. _Н_у_ж_н_ы. Есть то-нкие..! как бы лангуста, но она грубей. Ольгуна, по-моему - и Серов - надо тебе инъекции мышьякового препарата, "антиневрастеник". _Н_у_ж_н_о_ же! Ты страшно ослаблена, разбита. О коренных зубах писал: _н_е_ давай рвать, вранье, "мода", - раз _н_е_ дает чувствовать - вранье. Сама привела пример клинический.

   Я знаю - ты моя, _в_с_я_. Какие ласковые письма! Сегодня - как солнце, согрела. Я успокоился совсем. Я верую. Я молюсь с тобой, у Креста. Я почти счастлив. В голове вот начало звенеть, значит - жарок, - знаю! - это "оспа" взялась. Чешется. 5-й день. А в воскресенье один крупный читатель - а м. б., и будущий - он уже есть! - делец экрана просил позавтракать с ним... - если будет жар - не поеду по ресторанам. Пошлю отказ-пнэй. - Как чудесно ты написала - мы в храме, у Креста... мы просим Его... - Оля, как светла ты, как я _ж_и_в_у_ тобой! С тобой, _з_а_ тобой... я всюду пойду... и на Крест. Я _н_е_ могу без тебя... пусть ты вдалеке, и все же со мной ты. Навеки. Оля, не вспоминай о "повести". Я не думаю о ней, я лишь о страданиях твоих в ней думаю. И она никак не страшна, не мучит меня ныне {В оригинале: ни страшна, ни мучит меня ныне.} Ты выше _в_с_е_г_о. Ты всегда для меня оставалась - чистой, а это "темный бунт" вскипал во мне, _и_з_ плохого во мне, смертном-грешном. "Будем детками Христовыми!" - как я это _с_л_ы_ш_у. Это только ты, юная, чистая сердцем, маленькая Олюша, только могла _т_а_к_ написать. Сказать-шепнуть. И о Боженьке. _В_с_е_ понял сердцем. Я - такой же, почти такой же. О, далеко мне до тебя! Но я _в_с_е_ твое понимаю, оно - и мое. Ты - дитя, ты сердцем, душой - так и остаешься. И останься такой, навсегда. Подлинные художники - всегда дети, нет исключений. Всегда найдешь в них - _д_и_т_я. Но не такое чудесное, как ты... о, нет, не такое.

   Твое - "расчистить" я так и понял: это никак не от сомнения твоего во мне. Ни-когда по-другому не понял бы. Да, я буду беречь тебя, всегда, весь. Я верю в нашу встречу. Крепко. Безоглядно. Да, _н_а_д_о_ вручить себя Богу. Я в твое внутреннее чувство верю неколебимо. Ты _т_а_к_ нашла - значит, _п_р_а_в_д_а. Ты _н_е_ ошибешься. Это голос святой в тебе. Чей? М. б. папин. Папочкин голос-помощь. Я улыбаюсь Оля, я радостен. Буду счастлив помочь тебе моим миром, моею молитвой, слабой. Верю всем во мне чистым в твою любовь. Ни в чем не сомневаюсь, вот смотри в мое сердце, Олюша, оно - твое, тебе открыто, _в_с_е. Года... пусть, мне все равно. Ты для меня _в_н_е_ времени, я уже говорил тебе. Благодарю, милая, светличка моя, за твое благословение. Прилагаю автограф к "Няне" и к "Свету Разума". И вот первые главы "Куликова поля", запропавшие... - {Далее - текст повести "Куликово Поле", гл. I-II.}

   [На полях:] Ольгунок, 1 и 2 письма с "Куликовым полем" (посланные, оба, 6 февр. - точно) могли прийти в твое отсутствие? Не допускаю мысли, что застряли. Если не затерялись в Schalkwijk'e, - должны прийти.

   Составлю нарочно для тебя - - Это из моего душевного опыта. - - и в следующем письме - пошлю успокоительные "слова внушения" и укажу, как лечиться ими.

   Да, мое внутреннее чувство, как и д-р Серов говорит: необходимо клиническое содержание, лечение и полный уход. Подумай! В Гааге найдешь же хорошую лечебницу! И можешь с согласия врача, бывать в Церкви, раз-два в неделю. Ты будешь _о_д_н_а, можешь писать, думать, решать, вслушиваясь в Господень Глас в тебе. Молю тебя. Иначе не поправишься. Сейчас - временное улучшение. Твой Ваня, всегда.

  

  

   1.III.42   11-10 ночи

   Золотинка ты моя небесная, чудесная деточка, Ольгуночка! Перечитываю твои дивные письма, полные такой светлой ласки, такого _с_в_е_т_а! - такой нежности... ну, я не могу _в_с_е_ словами оценить в них. И нахожу _н_о_в_о_е, на что, возможно, не ответил еще.

   Самое важное увидел, и на него важно сказать тебе, очень важно. Ты мне, Ольгунка, поверишь, знаю, - и это _в_е_р_н_о, что скажу, это - _с_о_в_е_с_т_ь_ чистая моя говорит тебе. Знай, Ольга, что уже давно, поняв _т_е_б_я_ во всей полноте, _г_л_у_б_о_к_о... внутренне молясь на тебя, на святое и непоколебимое в тебе, - давно я понял, что ты, _т_а_к_а_я, рано или поздно, _д_о_л_ж_н_а_ была бы (совершенно независимо от моей любви к тебе и от твоей любви ко мне) сделать "расчистку" твоей жизни, не могла бы оставить _т_а_к, _б_е_с_с_р_о_ч_н_о. Ты, чувствуя, что _ч_т_о-т_о_ _н_е_ _т_о, и то, что есть, - не отвечает тому, что должно бы быть в освященном союзе, что такое уже мучает твою совесть, томит тебя и делает жизнь безрадостной, бесплодной, _н_у_д_н_о_й... ты, _т_а_к_а_я, _н_е_ _м_о_г_л_а_ _б_ы_ _о_с_т_а_в_и_т_ь_ _т_а_к, ты стала бы пересматривать, проверять, призывая Господа помочь тебе в этом пересмотре, и, сделав вывод твердый, приняла бы _р_е_ш_е_н_и_е. Все равно, приняла бы, даже и не "встретив" меня. Бесцельность, безрадостность, - без намека даже на "душа в душу" - ! - необщность взглядов на жизнь, на _т_в_о_и_ цели, (а у тебе _е_с_т_ь, есть! - и всегда были, назревали! - эти _ц_е_л_и), "разноязычие", (а это очень важно!) - ведь _д_у_м_а_т_ь, чувствовать и понимать исчерпывающе, можно лишь на _с_в_о_е_м_ родном языке, - как бы ты хорошо ни знала чужой, - пусть "общий", 3-ий язык! - разность (а это безусловно!) во вкусах, мироощущении, мироприятии, разность - и сколь же потрясающая! - _в_е_р, - даже при всем желании _п_р_и_н_я_т_ь_ (понять!), ибо _в_е_р_ы-т_о, разные, _к_р_о_в_н_ы_м_ закрепленные, - _р_о_д_а_м_и! веками! - _в_с_е_ _э_т_о, соединившись, _з_а_с_т_а_в_и_л_и_ бы тебя, именно _т_а_к_у_ю, какая ты, - томиться, (а это уже да-вно сказалось!), ис-томиться и... принять, в конце концов определенное решение. Вот моя _п_р_а_в_д_а. Верь, Оля. Если я раньше не говорил тебе этого, то лишь потому, что _н_е_ _м_о_г. Я не мог, не смел вмешивать себя, и не мог бы отрешиться от мысли, что ты увидишь в этом (могла бы почувствовать так, хоть "боковинкой" мысли-чувства!) мою пристрастность, мою попытку подтолкнуть тебя... я боялся смутить твой - пусть очень относительный, - семейный мир, твою и без того мятущуюся, страдающую душу. Ведь я же - ты понимаешь - _с_л_и_ш_к_о_м_ захвачен _э_т_и_м, ведь от этого зависит такое безмерное для меня, и - для тебя! Я _н_е_ _с_м_е_л. Теперь я говорю это легко (с душевной стороны), свободно. Я получил право на это - от тебя, Оля моя, чистая моя. Ты, _с_а_м_а, поставила этот вопрос о жизни, сама, - и так это понятно, ибо отвечает _в_с_е_м_у_ в тебе, - и сказала мне, что ты _у_ж_е_ поставила. Тогда я получил право сказать то и так, что - и как - и сказал тебе. Веришь?

   Да, ты веришь. И понимаешь, _п_о_ч_е_м_у_ _я_ _н_е_ _м_о_г_ касаться сего. Да, я _п_о_м_о_г_ тебе, я не раз - чуть ли не до письма 25.IX, - высказывался, - но косвенно, и укорял себя за это, что я "позволяю себе смущать тебя", "подталкивать"... - я тебе открылся во всем, - это уже я _н_е_ _м_о_г_ сдержать в себе, - пусть будто безотчетно! - но я никогда не думал, что я - вправе говорить то, что я теперь выговорил. Я - для себя - все решил, бесповоротно... - или безумец я, чтобы отказаться от величайшего Дара - от _С_в_е_т_а, от _т_е_б_я, бесценной моей!? - но _в_н_у_ш_а_т_ь_ тебе, воздействовать на тебя, - _д_л_я_ _с_е_б_я! - я не смел. Вот это главное, на что я должен ответить, - и ответил.

   Оля, повторно: _в_р_е_м_я... - _с_р_о_к_и... - да, я не смею ускорять, это твое дело, и это - не только от личных воль зависит. Для многого - и очень дорогого - срок очень важен... - если решение будет светлым для нас, но безотносительно к _э_т_о_м_у... Оля, ты дорога мне, ты желанна, ты - _м_о_я_ - вне времени! - вне годов твоих и моих: ты - моя Душа, и без тебя я не могу уже - в _в_е_ч_н_о_м, _у_з_н_а_в_ тебя. Я знаю: так думаешь и ты.

   "Куликово поле" я переписываю и м. б. сегодня (завтра) дошлю из начала. Пишу пером потому, что ночью нельзя стрекотать машинкой, соседи могут серчать. А машинка здравствует. Должно быть они - перо и машинка - притерпелись и - не ревнуют. "Оспа" моя привилась, не мучила, присыхает, t - утром 36,5, и я мог поехать на завтрак. Завтрак был необычно обильный и, должно быть оглушающе дорогой. Но попал в такую большую компанию (много "экранных" деятелей), что мы с пригласившим меня отложили личный разговор до следующей встречи - интимной. И снова - смешно! - новые по... читатели, по... читательницы... и снова мое "в ударе" (это все от тебя!) и... увлекание (без моей в том вины!). Одна дама (лет к 50, замужем) оказалась из рода "староверов-беспоповцев"⁶⁴⁷, но, кажется, замужем за евреем! - каково бр..! - со-че-тание-то! - родом из г. Коврова, Владимирской губ. - вдруг объявила мне: "знаете, что странно... я узнала себя... почувствовала себя в Вашей _ч_у_д_е_с_н_о_й_ _Д_а_р_и!" Я "признательно" поник головой. Ну, понятно, _о_ч_а_р_о_в_а_л. Я теперь все и вся очаровываю... такая полоса выдалась. Или уж я _п_о_ю... от _о_п_ь_я_н_е_н_и_я? От трепещущей-плещущей радости во мне? Но что странно! Человек, лет 8-10 меня не видевший... вдруг: "ка-ак Вы изменились... !?"... Я... настороже... - ? - "Вы _у_ж_а_с_н_о... помолодели!" Слава Богу. Вышел с завтрака - в 4 ч. - с 12-30! Весна. Тает. Солнце. Я _с_в_е_т_л_о_ прошел по ярким (и грязным, от снега) улицам, но поспешил в metro, т.к. в 5 должны были приехать гости, а потом и "юные мои". Остались недовольны моим портретом (у тебя который): "у Вас сильное лицо, а это... для Вас - без лица". И правда. Я недоволен. Все-таки я себе "заработал" _л_и_ц_о. Хорошо сказал В. В. Розанов⁶⁴⁸: "Писатели выслуживают себе _л_и_ц_о, (и это и в физическом смысле!) выписывают себе лицо, как чиновники - пенсию". Хочу - или пересняться, или переснять, с ретушью, портрет снятый в Риге, в 36 г. - он очень удачен, только там очень _т_я_ж_е_л_о_е_ лицо. Но все хвалят. Но КЭ.К 5К6 Я тебе-то, детка, перешлю? Уменьшить до... фото-паспорта? Но тогда все _с_л_и_н_я_е_т.

   О встрече в 36 г. - думаю - ты, м. б., и права. Твои "сумасшедшие" письма дороги мне, о, как же дороги! Но ты, Олёк, поступай так, как тебе необходимо, как тебе лучше. Я на все согласен, только бы тебе не осложнять, чтобы ты была вся - _с_в_о_я, не жгла себя. Это очень важно. Милая... как мне тебя назвать? - тут - в этом - ми... лая..! - _в_с_е. А теперь о чудесном - "душа в душу".

   Да, боюсь (смущен), что одно письмо заказное на Сережу - тебе не пометил (может быть?) "pour {Для (фр.).} О. А." и С. может безвинно вскрыть. О, прости, моя ненаглядная! - А хорошее это слово, родное! Ни у кого, должно быть, такого словечка нет! Н-е-н-а-г-л-я-д-н-а-я!! Ласки-то сколько в нем! И еще, чудесно: "душа-в-душу"! - как бы _о_д_н_о_й_ душой. Так должно быть, - и есть! - у нас с тобой.

   Ми-лая..! Опять напомню: не забудь же рассказать об _о_б_р_а_з_е_ 10-летки Оли, который ты надумала, стоя в церкви. Видишь, как я все помню из _т_в_о_е_г_о! И как мне все драгоценно. Олёк, не смущайся, - повторю еще! - _п_и_ш_и: ты - _с_а_м_а, у тебя свой язык и, главное, такое сердце, какого у меня нет. Ты будешь _и_м_ писать. Никакого "влияния" от меня не бойся. Если тебе кажется, что ты говоришь моим тоном, не смущайся: мы черпаем из одного и того же источника, наша суть - _о_д_н_а, _р_о_д_н_а_я, и естественно, что ритм, тон м. б. схож. Но ты всегда _с_в_о_я, _с_а_м_а. Я же _в_и_ж_у_ это, и поверь же мне, моя ненаглядочка! Как люблю..! Как ты чудесно чутка! Ну, во всем это, во всем. Каждое твое письмо - доказательство этого чудного Дара. Все в тебе - Дар, все благое. О цветочке не горюй, если и погибнет, не будь же суеверна. Этот вид бегонии (неклубневой) очень прихотлив. Не слишком ли заливала? Держи посуше. Твой цикламен - "мотыльки"-то! - цветет! Вот почти 3 мес., с 13 декабря. Сейчас 3 распустившиеся, огненно-saumone {Цвета лососины (фр.).}, и вылез новый бутончик. Дал химическое усиление (раньше бы надо: несколько бутонов не набрало силы!). У меня - как весна... - такая страсть родится - к посадкам, пересадкам, горшочкам, к земле... к побегам-росточкам... к "клейким листочкам" (Достоевский "Братья Карамазовы"!)⁶⁴⁹

   Слушай, глупенькая... _к_а_к_ возникли "Пути Небесные". В марте 35 г. с чего-то подумалось... (м. б. даже под влиянием поста, церковных песнопений..?) - а не рассказать ли, как Виктор Алексеевич Вейденгаммер (Олин родной дядя, брат матери) из невера стал иноком? М. б. эта мысль родилась из сознания: как чудесно - _в_е_р_о_в_а_т_ь! И я решил в 2-3 очерках-главках рассказать, совсем _л_е_г_к_о, как самому себе. Я узнал их обоих, когда был студентом (В[иктора] А[лексеевича] и его "сожительницу" Дарью Ивановну; она была полная (русской красоты, уже лет 40) и совсем не походила на родившуюся _и_з_ _м_е_н_я - Дари). Начал писать - и _п_о_п_а_л_с_я. Увлекся. И стал _и_с_к_а_т_ь (?) _и_д_е_а_л_ _н_о_в_о_й, чистой девушки-женщины. Глава за главой. А уже первые две были напечатаны! Я должен был продолжать. И - бессознательно - наплел Вагаева, соблазны... и _н_о_в_ы_й_ образ идеала... Твой Ванюрочка

   [На полях:] Прилагаю автограф для книги "Старый Валаам".

   Напиши мне: на какие книги еще ты хочешь автографы.

   Скоро 1 ч. ночи - надо пока оставить - иначе, знаю, не засну.

   Окончание этого письма - в другом. Целую мою ласточку - Олю!

  

  

   Ванечек, солнышко родное, светик, радость _м_о_я, _м_о_я!

   Не могла писать тебе об новой моей "шишке Макаровой", мама пишет тебе подробно.

   А сегодня письмо твое драгоценное от 24-го II, и я все забыла, я вся ликую, пою, свечусь.

   Ванечка, ты меня любишь, я тебе не надоела!

   Ванюшечка, ну милый глупка, чего надумал?! Оля твоя "уходит"? Нет, Ванюша! Не будем друг друга напрасно мучить! О, как мне радостно сегодня! И нет этой "недели", о которой ты писал, что только раз (и кратко) в неделю будешь мне писать! И еще: ты в "Путях"! Какая радость! Это ли не счастье?! Ванюшечка, чудесно как: ты начинаешь весной, в самые трепетные дни возрождения природы! Дай бог тебе силы, бодрости, удачи! Ванечек, я тебя крещу, благословляю. Писать тебе буду часто (если это тебя не отвлекает), а ты не считай себя должным писать, не утомляйся. Только бы мне знать, что ты здоров!

   Я в радости буду пребывать от сознания, что ты в творчестве! Ванечек, счастье мое! Сердце мое! Мой несказанный, прекрасный рыцарь! Как я люблю тебя. Я так полна тобой, что все забыла. И почку свою забыла, - а _к_а_а_к_ была подавлена, убита! На случай, если ты от мамы еще не получил, - у меня 1-го марта утром случилось опять кровоизлияние, но очень маленькое. И пока мы рассуждали как ехать в клинику, - прошло. Судя по осадку (кровавому) вышло крови очень немного.

   Все последующие порции были абсолютно вне всякого подозрения. Очевидно случилось ночью. Как и тогда. Пролежала я воскресенье на спине, не шевелясь и ночь, а вчера чуть-чуть вставала (доктора тогда это находили лучше), правда, не одеваясь а только в теплом халате, ложась, как только устану. Вчера же начала пить снова травы, которые пила тогда, и после чего все пропало на снимке. М. б. опять камень? Буду пить!

   Доктор, сторонник рванья зубов, настаивает на этом, т.е. рвать зубы. Но это же ужас!

   Подумай только: добро бы еще плохие, а то изволь рвать крепкие зубы, ну, правда с пломбой, но все же хорошие совершенно зубы! Не знаю! Но если прав он, то, пусть! Надоели эти "крови"! Ты понимаешь, этот вечный ужас: "а вдруг сейчас снова..." Всякий раз я смотрю со страхом. И... эта пытка... цистоскоп! Пытка! Единственно, что меня утешает, что ничего серьезного (как tbc. или опухоль), - это то, что Blutsenkung {Осадок крови (нем.).} (не знаю по-русски) совершенно нормальна! Только что делали! А она - верный показатель. Теперь я не знаю что буду предпринимать. Ехать ли куда на отдых или бросить себя в _п_ы_т_к_у... Если надо, то ведь ничего не поделаешь!

   А я хотела уехать в Гаагу, отрешиться от всего, покой найти, себя найти, поговеть хорошенько, в церковь походить... Что же... Господь меня грешную не хочет? Все хотела уехать, уехать, одна остаться... По многим причинам... Ты душой поймешь меня... А вот выходит, что стала так беспомощна, куда я одна?! Но все-таки я хочу. Я постараюсь, если ничего не приключится, уехать, хоть на 2 недели, в Гаагу. Ну, если и кровь случится, то позвоню автомобиль и дам отвести себя в Амстердам в клинику.

   Но ты понимаешь мою досаду? Какой-то... полу-человек!.. Ни больна, ни здорова! А я ведь мечтала то: м. б. службу найти, работать! Ну, м. б. еще поправлюсь! И хоть бы знать, что такое! Я чувствую себя хорошо. Ничто не болит. На этот раз не было ни жара, ни рвоты. Вчера вышел маленький сгусточек крови (это "пробочка" так сказать), в те разы выходили с болью адской, огромных размеров. А теперь вот такой {В письме - рисунок О. А. Бредиус-Субботиной.}, - я и не чувствовала как вышел. И собственно само по себе кровоизлияние не причинило мне абсолютно никаких страданий, - если бы не это угнетающее чувство, что "болезнь сидит где-то". И какая?? Странно, что февр. и март в жизни нашей семьи всегда тяжелые месяцы. Я писала тебе как я малюткой "умирала" однажды в марте? От воспаления легких с... сильнейшим кровоизлиянием из легкого. В Москве была у знаменитостей после, никто ничего точно не нашли. Предполагали 2 разных процесса: крупозное и катаральное в одном и том же легком. Отчего такие "потоки" крови - никто не знал. Тbс. не было и нет! А когда я болела тифом в 21 году, то истекала кровью из носа 3 дня и 3 ночи. Ну, это-то понятно: отравление токсинами и поражение сосудов.

   Но, видимо, слабы сосуды. Я это все специалисту здешнему говорила. Ну, посмотрим...

   У меня сегодня и бодрость, и радость, и сила!

   Ты будто посетил меня и приласкал и приголубил, мой Ваня. А я, как трепетная птичка, своим сердчишком бьюсь у тебя... в ручонке... помнишь, как в Благовещенье у Вани ждали птички воли?!⁶⁵⁰ Ну, поцелуй же птичку, и... "пахнет курочкой"? Помнишь? Я все твое помню! Многое наизусть! Ванечка, я все постараюсь твое достать. И о тебе. Это же жизнь моя! Не загадываю только теперь о том, когда куда двинусь... Читала много еще это воскресенье (больная) И. А. Знаешь его мелкие "Ich schaue ins Leben"?⁶⁵¹ Чудно! Мне это дало утешения немного. У него там на все: и " Krankheit"⁶⁵².

   А в субботу Сережа читал вслух нам тебя... "Праздники". Он хорошо читает. Сережа ведь "артист". Правда! Он хорошо играет. Мама и он сам с наслаждением жили _т_о_б_о_й, а я горько плакала над каждым твоим словом... Для меня нет теперь твоих различных книг, все они - _Т_Ы!

   Всюду Ты. Ты поймешь это!

   Да, Ваня, не слова это, что Душа наша - _о_б_щ_а_я, из кусочков от каждого в отдельности. Все, и хорошее, и плохое, и здоровое, и больное! Мой родной, мой хороший Ванечка, помолись за здоровье мое!

   Я не тоскую больше! Странное совпадение (?), - тогда, в 40 г. тоска адская была перед болезнью, - и теперь!

   Ну, Господь поможет!

   Мне м. б. нужны такие _н_а_п_о_м_и_н_а_н_и_я. Я забываюсь. Я, именно (ты это верно), слишком "себя вижу". Но не так, как бы надо видеть!

   Не проси ни в чем прощенья у меня, Ванечек, не надо! Разве надо это?

   Мой дорогой, мой светлый Ваня, будь радостен! Будь светел, силен в творчестве! Мной не тревожься! Страшного у меня ничего нет, Бог дает. И не надо "накликать" и Бога гневить...

   Ванечек, я хочу очень писать! Для тебя! Во имя твое! Но так трудно! Ничего не выходит. Я стала рассказик "править", а пришлось все перечеркать! Не нравится! Попробую еще! Сказать хочется много! Ты знаешь, я впадаю невольно в твой тон. Я борюсь, но это во мне! Что делать?

   Читать тебя пока не надо? Но это же невозможно! Ну Христос с тобой! Как ты, здоров? Я каждый день гляжу на тебя! И ты все больше нравишься! Особенный ты мой! У о. Д[ионисия] ничего еще не взяла, т.к. не ходят автобусы. Теперь по воскресеньям только с 11 ч. - значит никогда не поспеть к обедне. А с ночевкой очень трудно. Но я тебя за все уже сейчас целую! Ванюша, милый! Ласковый! Я любопытствую увидеть "сюрприз"... фото? Как ты это умеешь! Люблю с детства я "сюрпризы"! Крещу, целую, люблю. Оля! Здоровая Оля! Ничего не болит.

   Не успела перечитать.

  

  

   Милый мой, дорогой мой Ванюша!

   Пишу тебе уже из Гааги. Вчера выбралась все-таки из дома, но не утром, как хотела, а в 2 ч. дня, т.к. вечером накануне засиделись у бургомистра, и я долго не могла заснуть. Набрала с собой всего, что могла, и ужасно тяжелый вышел мой чемодан. Мотели меня провожать до Гааги, но приехал неожиданно один гость и остался обедать, и... я поехала одна. На вокзале меня шофер автобуса посадил в поезд, а там... сама не знала как пробиваться буду с тяжелым чемоданом через массу народа. В вагоне оказалось, что я села в вагон на Rotterdam (поезд всегда составляется из вагонов на Rotterdam и Гаагу), и что на Гаагу надо пересаживаться на 1/2 дороги. Все говорили об этом, и я для проверки, так ли это, обратилась к сидящим напротив меня. Они вежливо ответили, что да, и что один из них тоже на Гаагу едет, и что мне поможет перейти в вагон и укажет, где и как. Я успокоилась и стала смотреть в окно. Холодно, сыро, темный день. Вдруг тучи разорвались ярким лучом (одним каким-то, очень ярким) солнца. И вдруг я слышу: "с_о_л_н_ц_е!". Я не поверила ушам... Здесь, где никогда не слышно русской речи... вдруг это... "с_о_л_н_ц_е".

   Я так широко открыла глаза, должно быть, что сидевшие напротив улыбнулись, и один сказал: "простите, мне кажется по Вашему акценту, что и Вы русская?" Оказалось, что это член нашего церковного совета, очень симпатичный господин, а другой голландец, но женатый на русской, родственнице Толстого. Они знают всех тут, и очень дружны с о. Д[ионисием] и со всеми там. Меня и пересаживали, и даже в Гааге на (переполненный) трамвай усадили и довезли до самого места. Чудо? А я-то боялась за свою почку, как дотащусь. Обо мне-то, оказывается, этот русский знал от о. Д[инонисия], но я его не знала. Оказались милые, предупредительные люди, какими только могут быть наши. В церковном доме меня очень радушно приняли. Я сплю в комнате, правда, без отопления, но днем у матушки в тепле... и в церкви. Очень рада быть в храме. Сегодня вынос Креста...

   Ты будешь? Ванечка, мне о Д[ионисий] пообещал передать твои чудесные подарки. Пока еще не дал - все сидит в церкви, я его и не вижу. Минуточку только говорила и так хотела узнать все о тебе. Он мало говорит. _Н_и_ч_е_г_о_ не говорит. Не вытянешь! Тоска с ним. Сейчас сижу у печки, а матушка вяжет длинными спицами. Уютно.

   Она же мне сказала, что видела твою посылочку (т.е. она сказала, что видела то, что о. Д[ионисий] мне привез) и рассказала, что там бретонские крэпы, флакончики с клюквенным экстрактом, вязига. Книги она не видала и другого тоже ничего не видала. Сегодня ухвачу Дионисия. Я томлюсь тем сюрпризом, который в бисквитах. Что это? Верно, он не взял. Напиши, что это было? Фото? Какое? Ваня, знаешь, очень часто ездит С. шеф. Ты его адрес знаешь? Когда-то он обещал мне сообщить его тебе. Ты не сердись на о. Д[ионисия], что не все взял. Я думаю это оттого, что у него для себя и для своих близких были гостинцы. И нельзя было много брать, видно. Он всем чего-нибудь привез.

   Ванечка, я тревожусь о твоем здоровье. Холодно тебе? Я чувствую себя хорошо, если не считать вечную болезнь, вечные опасения, что... "а вдруг да опять?!" Но это ничего! Поеду вот к доктору - узнаю.

   Я не могу найти равновесия в жизни. Я вся "трепыхаюсь" как-то.

   И ничто не дает мне этого желанного покоя. Я в церкви плохо могу молиться. Я вся в рассеянии. Отчего это, Ваня? Что это? Но это не то мое чувство, которым я мучилась и "отчуждалась". Я теперь ручная, снова Оля, не "отчужденная", но немножко только усталая, твоя птичка.

   [На полях:] Трудно писать на таком "юру". Но я шлю тебе мысленно всю нежность, всю мою ласку. Будь здоров мой дорогой.

   Крещу и целую. Твоя Оля

   Как "Пути"? В пути? Дай Бог!

  

  

   Мой родной Ванюшечка!

   Вчера все хотела тебе писать, но так и не собралась. Оказывается, что вне дома еще меньше времени для себя. Я много хожу в церковь. Сегодня година смерти папы. Всегда мне грустно в этот день! О. Дионисий отдал мне то, что привез: коробку конфет (дивных, Ваньчик!), бретонские крэпы (я тоже попробовала - очень мне нравятся, но я их берегу, "хорошенького понемножку!"), флакончики (3) с клюквенным экстратом, вязигу и "Няню из Москвы".

   Я думала, что он "Няню" не взял, но она у него лежала где-то в другом месте. Я ее читаю вечерами матушке. Она в восторге. У матушки мне уютно. Но все-таки очень долго я не останусь, т.к. кроме трудностей с карточками, надоедает "жить из чемодана", и отсутствие ванны меня очень стесняет. Думаю, что говеть буду в субботу. Ничего теперь о себе _н_а_в_е_р_н_я_к_а_ не знаю. Все диктует почка. Беспокоит меня мысль о ней и постоянно лежит на сердце камнем. Потому еще не гостится мне спокойно тут, - хочу поговорить с врачом. Вчера ночью была боль в ней, но крови не было! М. б. камень?! Получила ответ из Берлина относительно зубов. Определенно не советуют. Очень осторожный доктор, сам часто рекомендовавший и даже заставлявший рвать зубы, когда это было нужно. Моя "карточка крови" убеждает его в ненужности удаления зубов. Обычно он никому и никогда заочных советов не дает; я так и просила - только его мнение вообще. Но он даже дал мне совет. Спрошу еще моего специалиста.

   Берлинец мой очень учитывает диагноз "нервное истощение" и советует мне укрепляющие средства, перемену климата и Entspannung = (отдых?).

   Но легко сказать: переменить климат. Я убедилась теперь вот на том моем маленьком выезде, что невозможно прямо никуда двинуться. Мои, с трудом добытые хлебные боны тут еще не хотели принимать, - из-за этой возни с карточками мне не придется долго остаться в "отпуску". Ужасна такая привязанность к одному месту. Меня поражает, насколько города у нас все "раскуплены". У нас в деревне - благодать. Я могу всегда по моим мучным ярлычкам (они у меня есть, но там только очень малое количество - это так называемая "общая" карточка, где и мыло, и сахар и т.п.) всегда получить печенье. Я могу очень часто получить хорошие конфеты. Здесь этого ничего нет. Меня удивило, какие дивные ты мне прислал! Но это меня ужасно огорчило: где же "сюрприз"? Не взял его о. Д[ионисий]! Ужасно! Я тебя так ждала! Его отец после Пасхи собирается, сказал мне о. Д[ионисий]. М. б. прихватит? Ванечка, спасибо тебе за все! Так мило, заботливо, так чудно-русски! Я варила уже кисель. Очаровательно! Совсем клюква! Я долго облизывалась еще и после. Я очень любила его, - кисель! Ванек, я давно ничего от тебя не слышу. Мама еще ничего не переслала, - только берлинское письмо. М. б. ты заработался? Я горю узнать как твои "Пути". Знаешь, мне недавно снилось о них. Будто ты все переменил, и вместо Вагаева - ты...

   И так было интересно... только как-то совсем иначе. Не помню, заспалось. Ты знаешь, откуда я тебе пишу? От парикмахера. Здесь я по крайней мере совсем одна, никто не смотрит, что я делаю. Я жду когда высохнут локоны и часами сижу. Ужасная процедура эти "permanent". Напиши Бога ради, здоров ли ты.

   Мне так одиноко, когда ты не пишешь. Я мечтаю, когда окрепну, и если не надо операции с почкой, то буду пробовать писать. Во имя твое!

   [На полях:] Мне так хочется тебе доставить радость - писать! Ты рад бы был? А у меня наполнилась бы жизнь... пока. Как трудно жить, как трудно что-нибудь предпринять мне, - больной. Эта... вечная почка... Если бы ты знал, как это меня гнетет!

   Обнимаю тебя и люблю, мое живое солнце! Целую и люблю, люблю. Оля

  

  

   5.[III].42   6 вечера

   Ты несравненно очаровательная, Олюньчик, когда вся в ласке. Последние твои письма - такая песня и такой тихий свет! Благодарю, родная.

   Богатым сердцем своим приняла ты мое "Куликово поле" и, как никто, поняла его, - я это чувствую. И знаю: ты вот именно _т_а_к_ же, как Оля Среднева, - а ты... Субботина! - проявила бы себя в этом "явлении". Оля Среднева дана мной только в _э_т_о_м, и уже _э_т_о_ бросает свет на ее богатую "природу". В _э_т_о_м_ и ты была бы смиренна, кротка, глубока. А как ты думаешь, Оля Среднева не проявила бы своей пылкости и "бунтарства", если бы кто дерзнул при ней оскорбить святое-святых ее?! Ты, _в_с_я_ ты здесь, чудесная! Кому же и чувствовать это, как не автору, внутренне _з_н_а_ю_щ_е_м_у_ душу описываемого им лица! И вот, еще раз я прозрил - намекающую во мне - тебя. Прозрил, - ибо я _т_а_к_ искал... тебя! И - обрел. Признайся, милая... и - не ускользай.

   Оля моя, не выдумывай, не бери на себя подвижничества: не смей же поститься. Ты умна, чутка, глубоко религиозна, и потому ты должна понимать, для чего пост. Ты сама себя давно испостила, ты ослабла, тебе лечиться надо, беречься еще большего изнурения. Прошу тебя, хоть для светлого чувства моего к тебе сделай это. Ты не "распробывай" конфеты, а ешь их, соси, золотая пчелка, и радостно мне будет. Зачем же беречь, портить их вкус? Я же тебе свежих послал. И духи свои лей на себя, они же для тебя и посланы. А у меня есть, для меня, - или платок опрыскаю, или чуть покурю в комнате... а для постельного белья лаванда у меня есть. Жалею, что не послал тебе хотя бы "душистого горошку", если "жасмина" не мог достать. И еще у меня есть очень тонкая "сирень", я весну люблю вызывать. В ее запахе - этой моей сирени - столько тончайших весенних дуновений! По-моему, это самый _л_е_г_к_и_й, самый весенний запах, - столько вызывает во мне ощущений, отсветов юности... и - грусть.

   У цветочка осторожно огляди корешки, отсеки больные, стараясь не потревожить "стульчика", откуда и корешки, и "вершки". И отнюдь не поливай раствором удобряющих солей! - пока не оздоровеет. А погибнет - и не воображай, суеверочка, что это м. б. с _н_а_ш_и_м_ связано. Ты же му-драя... о, какая ты мудрая!

   Да, еще... цветочек поставь под стакан, стеклышко... будто он в лечебнице. Я обещал послать тебе "утишающия слова". Слушай. Раза два в день, особенно - когда неспокойна, ляг свободно, чтобы ничто в тебе не напрягалось, - ну, будто ты уже дремотна. На спине. Левую руку на лобик, - ах, какой красивый, _я_с_н_ы_й_ он у тебя! - правую или вдоль тела, или чуть к сердцу. Минута-две полного бездумья, помни: ты в дремоте. Ты скоро заснешь. Ты шепчешь: "Господи, благодарю Тебя... за все, Господи, благодарю. Ты дал мне жизнь, Ты дал мне чудесный дар - _с_е_р_д_ц_е. Я пребываю в Лоне Твоем, Господи... и да будет святая Воля Твоя на все во мне. Господи, не оставь меня. Я хочу быть сильной, я хочу быть здоровой, чтобы славить Тебя, Всеблагий, всею душою моею. Я чувствую, я верую, что с каждым часом, с каждым днем я крепну, я сильна, я здорова. Темные мысли, темные чувства меня минуют... их нет во мне, Ты только, Господи! Я покойна, я примиренна, я ценю дарованную мне Тобою жизнь. Я светла, я тиха, я радостна. Мне ничто не грозит, испытания мои минули, я светла, тиха, радостна, я хочу работать, творить во-Имя Твое, Господи. Я набираю силы, я слышу, как они втекают в меня с молитвой. Даруй мне, Господи, прославлять Имя Твое. Я тиха, радостна, покойна. Мне легко, бездумно, тепло от чувств моих. Ноги мои покоятся, легчают, дремлют. Руки мои легчают, покоятся дремотно. Все тело мое покоится, легчает. Я сейчас усну, я дремлю, - ни думы во мне, ни тревог дня сего. Я засыпаю, затихаю, покоюсь, ни думы во мне, никакой заботы. Я верю, Господи, - все будет хорошо, все мои цели светлые осуществятся, я чувствую... Я засыпаю, все тело мое покоится, и тихий, и светлый сон нежно меня баюкает. Я сейчас засну, я хочу заснуть и засну... засыпаю, ни дум, ни мыслей... Господи, я пребываю и до конца дней моих пребуду в Лоне Твоем... и да будет святая Воля Твоя на все во мне. Господи, не оставь меня... укрепи меня, дай мне силы славословить Тя во все дни жизни моей... Я сейчас засну, я уже засыпаю, засыпаю, засыпаю, тело мое легчает... его не слышно... я с Тобой, Господи..."

   Эту молитву я для тебя, Олюша моя, сейчас составил... Она похожа и на мою, всегда успокаивавшую меня. Читать надо медленно и однотонно, будто в дремоте. Помни: ты отдыхаешь. Сначала читай по бумажке, не смущайся. М. б., сперва мама будет тебе читать, положив тебе на лобик свою руку, тогда твои руки - вдоль тела. Ни малейшего напряжения - души и тела. Помни: ты засыпаешь. Можешь менять слова, выражения, повторять одно и тоже... - словом, ты уходишь от дня сего, от его "беготни мышьей". Можешь, перед этим "чтением", прочесть любую молитву, - лучше - вечернюю, - например так успокаивающую - "Слава в вышних Богу..." Ну, Господь с тобой, светлая девочка моя, Оля моя... Я так тебя нежно чувствую.

   Да, я не понял, что такое - написала ты (на мое слово?) - "схватило" и дальше - "не схватить" - ? Поясни, не забудь. Когда я писал о Даше, я сказал - "жаль"? Не так это: не для меня _ж_а_л_ь, а жаль, что так для нее сложилось. Но в этом я не виноват. Если бы мне была нужна женщина, неужели бы я не мог найти в Москве лу-чше? Я никогда не стремился к этому. Никакого не может быть сопоставления Дари и Даши. Д[аша] перед тобой - стекляшка, а ты - бриллиант _ж_и_в_о_й; не алмаз, а в ограненности тонкой - бриллиант. Я тебя нашел великими трудами, душой и сердцем, и теперь ты, и только ты, во мне, навеки. Оля, главное для меня в тебе _н_е_ твоя видимая _п_р_е_л_е_с_т_ь, а _с_в_е_т_ твой... душевное существо твое. Я чувствую, как велика во мне _ч_и_с_т_а_я_ любовь к тебе, к великому богатству души твоей. Чудесное-нетленное твое - вот главная прелесть, заполнившая меня всего. Внешняя твоя прелесть - сила, да, я ее чувствую, к ней влекусь, но это _н_е_ главное. Она лишь дополняет тебя во мне, эта внешняя прелесть, но она потому для меня и не грех, она восполняет большую любовь мою к тебе, и оба эти чувства составляют полную любовь, любовь земную. Да, я облик твой искал - и дал! - но, главное, я _т_е_б_я_ искал, _в_с_ю... душу твою искал, и эта чудесная душа воплощена в прелестном, вечно-женственном облике твоем. И потому любовь моя к тебе предельно чиста, светла, возвышенна. И - при такой любви - _з_е_м_н_о_е_ лишь дополняет тебя, и так естественно, так необходимо дополняет, и потому я не чувствую ничего греховного в _п_о_л_н_о_т_е_ любви к тебе. Ты для меня... ну, музыка, чарующая песня, - _в_с_е. Ты неизменяема. Ты можешь внешне меняться, стареть, и все же ты останешься для меня неизменяемой, как найденный в великих исканиях Идеал. Говорю полным сердцем. Видишь, это совсем [не] то, что писала ты о "герое", о "любви". Как бульварный роман отличается от высокого искусства в подлинном романе, так и любовь маленькая - от любви высокой, жертвенной, любви-Идеи, или - _ч_и_с_т_о_й_ любви, - Любви.

   Жду-жду твоего рассказа о "первом говеньи". Пришли! И напиши, какой "образ" представился твоим духовным-душевным глазам, 10-летки Оли, однажды в храме. Ты мне писала еще в июле об этом. Я давно прошу, жду. Так мне ценно внутреннее твое, твой светлый _м_и_р!

   Ты - о Даше... Да, ведь, она-то - маленькая "марфа", она - знаю - ходила бы за мной самоотверженно, да... но она только "простое сердце" и - просто-женщина, - была, в своей молодости, - и я _н_и_ч_е_г_о_ другого и не помыслю в ней. Ну, можно ли сопоставить светлое твое _н_е_б_о_ - с земной ограниченностью Д[аши]! Ах, ты, глупеночек милый, гуленька моя нежная!

   Еще настаиваю: тебе необходимо систематическое лечение, полный отход от "жизни мышьей беготни". Ты себя успокаиваешь, что тебе лучше... Господи, как это недальновидно, Оля! Пожалей же хоть раз... _с_е_б_я! Для меня это источник болезненной тревоги. Я тебе все сказал. Вижу, что и мама твоя отлично понимает невыносимую трудность твоей жизни... - косвенно _с_л_ы_ш_у_ в ее письме. Я, мысленно извиняясь перед ней, приведу для тебя выдержку: "нужно набрать сил и привести в ясность мысли и чувства... попасть в свежую обстановку, где можно отрешиться от всего и от здешних китайских церемоний". Воздух, которым дышит твоя душа, очевидно и маме трудно переносим... - ну, а уж тебе-то!., _и_с_к_а_в_ш_е_й_ всю жизнь _в_о_з_д_у_х_а_ для души..! Bo-имя чего же все это... жертвоприношение?! Оля, я не тревожу тебя, нет, когда пишу _т_а_к? Поверь, я _с_е_б_я_ отодвигаю тут... тут - _т_ы_ на первейшем плане, все во-имя твое пишу так. Что обо мне говорить! Для меня - великое счастье хоть бы увидеть тебя, почувствовать тебя, душу твою близко-близко..! И я поблагодарю Господа и за такое счастье. - В газетах ты прочла, конечно, и по радио узнала, что был злой и подлый налет на окраину Парижа. Это в моей стороне, Булонь-Бианкур, около версты. Много детишек погубили "благородные островитяне", по ими же изобретенной кличке - "джентльмены"! Большинство французов возмущено. Главным образом, рабочие кварталы пострадали. У меня шелестела картонная стенка, разделяющая временно - на зиму - мою квартирку. У меня тепло, 15 градусов. Об И. А. ничего не знаю. В субботу пойду к Животворящему Кресту, буду с тобой молиться. Ми-лая... как я благодарен тебе за твое сердце, как ты нежно говоришь об Оле! Да, она не по земному чувствует, она постигает _в_с_е. И _в_с_е_ видит. Я молюсь ей. И так мало _з_а_ _н_е_е. 4-й день нет письма. Не больна ли ты? Мне эти дни очень грустно. Как ты живо дала _с_е_б_я, будто ты incognito в церкви и потом идешь ко мне. Подумаю - пьяно кружится голова. Я уже _в_и_ж_у_ тебя... всю тебя! Я у твоих ножек, целую их. Ты? Оля?! ... У меня?!! ...Но когда, когда же сбудется?! Такая пытка... если бы ты могла почувствовать; _ч_т_о_ иногда со мной творится?! ... На великое счастье, но и на сущую муку встретились мы на отдалении. И как мешает мне в работе эта невозможность полной любви! Я сжигаю себя. Ну, Господь с тобой! Целую ушко, глазки, лобик. Твой Ваня

   [На полях:] На какую еще книгу хочешь автограф? Из тех, конечно, какие я тебе послал.

   Портрет мой очень плохой, здесь нет моего сильного выражения лица. Тут - слабое, невыразительное, не мое! Отдал переснять у дачи - 36 г. А какой у Сережи? Опиши. В 3/4? Солидный?

  

  

   11.III.42    6 вечера

   Беленькая моя, светленькая, Ольгуночка, ласкунчик мой далекий, бедная больнушечка... и я бессилен приласкать тебя, помочь, дорогая моя девчурочка! Ты для меня вся девчурочка, вся любимка, Олюнчик светлый... Узнаю у своего друга-доктора, да в чем же дело с твоей болезнью? Я еще больше, кажется, полюбил тебя (можно ли это?!), к моему светлому и такому крепкому чувству теперь такая жалость прилилась, что, кажется, вот сердце мое истает, - столько в нем сладкой боли, столько просветленного, какого-то неизбывного страдания, _н_е_ томящего, а ласкающего страдания, с о-стр