Словцов Петр Андреевич - Историческое обозрение Сибири

  

  

   Вступительная статья, подготовка текста В.А. Зернова

   Словцов П.А. История Сибири. От Ермака до Екатерины II

   М.: Вече, 2006. (Великая Россия).

  

  

   ОПАЛЬНЫЙ ИСТОРИК, ИЛИ ПУТЬ К РАДУГЕ (Виктор Зернов)

   ПОСВЯЩЕНИЕ

   РУКОВОДСТВА ПРИ СОСТАВЛЕНИИ ОБОЗРЕНИЯ

   ВВЕДЕНИЕ

  

  

   ОТДЕЛЕНИЕ ПЕРВОЕ. До 1631 г.

   Глава I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА СИБИРИ

   Глава II. УЧРЕЖДЕНИЯ

   Глава III. УЧРЕЖДЕНИЯ ВЫСШИЕ

   Глава IV. СЛЕДСТВИЯ

   ОТДЕЛЕНИЕ ВТОРОЕ. До 1662 г.

   Глава V. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА СИБИРИ

   Глава VI. ПРЕДПРИЯТИЯ ЯКУТСКОГО ВОЕВОДСТВА

   Глава VII. ЗАКОНЫ

   Глава VIII. СЛЕДСТВИЯ ПО ОБОИМ ОТДЕЛЕНИЯМ

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   ПРИЛОЖЕНИЯ

  

  

   ПРОСПЕКТ ПЕРИОДА

   Глава I. ОБСТОЯТЕЛЬСТВА

   Глава II. В СИБИРИ ТОМСКО-ЕНИСЕЙСКОЙ

   Глава III. ЗАБАЙКАЛЬЕ

   Глава IV. ОТКРЫТИЕ КАМЧАТКИ

   Глава V. БЕДСТВИЯ НАРОДНЫЕ

   Глава VI. УЧРЕЖДЕНИЯ И УЗАКОНЕНИЯ

   Глава VII. СЛЕДСТВИЯ

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   ПРИЛОЖЕНИЯ

  

  

   ПРОСПЕКТ ПЕРИОДА

   Глава I. О ПРОСВЕЩЕНИИ

   Глава II. О СОСТАВЕ УПРАВЛЕНИЯ

   Глава III. ОБ УМНОЖЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОГО БОГАТСТВА

   Глава IV. ГРАНИЦА СУХАЯ.

   Глава V. ТОРГОВЛЯ И ЕЯ СРЕДСТВА

   Глава VI. ЖИЗНЬ СИБИРСКАЯ

   Глава VII. СЛЕДСТВИЯ, ИЛИ ВЫВОДЫ

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   ПРИЛОЖЕНИЯ

  

  

   ПОСВЯЩЕНИЕ

   ПРЕДУВЕДОМЛЕНИЕ

  

  

   ВМЕСТО ВВЕДЕНИЯ ДОБРОЕ СЛОВО О СИБИРИ

   Глава I. ОБЩЕЕ ОБОЗНАЧЕНИЕ ПЕРИОДА

   Глава II. О ПРОСВЕЩЕНИИ В ДВОЯКОМ ЗНАЧЕНИИ

   Глава III. ЧЕТЫРЕ МЕРЫ И ПРОДОВОЛЬСТВИЕ

   Глава IV. ЧАСТНЫЕ СВЕДЕНИЯ О ГОРОДАХ И ДРУГИХ МЕСТАХ

   Глава V. О ВОДАХ СИСТЕМАТИЧЕСКИХ И БЕССИСТЕМНЫХ

   Глава VI. О ЗЕМЛЯХ В ОТНОШЕНИИ К ЗЕМЛЕДЕЛИЮ И КЛИМАТУ

   Глава VII. ПРОМЫШЛЕННОСТЬ И ИСКУССТВА

   Глава VIII. ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИИ ИСКУССТВА ГОРНОГО

   Глава IX. УСТРОЙСТВО ПОГРАНИЧНОЕ И СОСЕДСТВО ЗАГРАНИЧНОЕ

   Глава X. РАЗДЕЛЕНИЕ СИБИРИ НА ДВЕ ГУБЕРНИИ, С ОБЩИМИ НА НЕЕ ВЗГЛЯДАМИ

   ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   ПРИЛОЖЕНИЯ

   ПРИБАВЛЕНИЯ

  

  

  

   Главная книга замечательного сибирского мыслителя Петра Андреевича Словцова (1767-1843) "Историческое обозрение Сибири" написана в первой половине XIX века. Возникает вполне естественный вопрос: а не устарела ли она в наше время - в начале XXI века? Ведь со времени создания книги прошло более полутора столетий. Ответ на такой вопрос однозначен: нет, не устарела. Напротив, актуальность "Исторического обозрения Сибири" в осмыслении и понимании сибирской жизни со временем, несомненно, будет возрастать, потому что книга эта особенная. В ней мудрому и проницательному Словцову неким загадочным образом удалось как бы сконцентрировать мощную животворную энергию суровой и горячо любимой им Сибирской земли, удалось ярко передать во времени сам дух могучей Сибири! А произведения такого рода обладают счастливым свойством не стареть, они сохраняют сквозь время неувядаемую юную свежесть, как сохраняют ее не которые, скажем, сибирские песни. Более того, Словцов с его трепетной озабоченностью судьбой природы, с обостренной нравственностью оказался в начале XXI века на стрежне самых больных и острых проблем современности, современной истории. Однако Словцов есть явление отнюдь не локального сибирского характера и не только сибирской историографии. Имя Словцова принадлежит также и поэзии, литературе в целом, принадлежит общерусской культуре. Но по стечению ряда обстоятельств это имя современному русскому читателю практически неизвестно.

   Когда Словцову едва исполнилось двадцать пять лет, с его стихами познакомился Гаврила Романович Державин, он даже пригласил молодого поэтасибиряка к себе домой, говорил с ним о Сибири, жизнью в которой весьма интересовался - Державин не раз обращался к реалиям Сибири в стихах, косвенно сибирские мотивы присутствуют в его малоизвестной опере "Рудокопы". Напомню также, что именно Державин сочинил, например, надписи к памятнику Г. И. Шелихову, установленному в Иркутске в 1800 году. Там есть такие гордые державинские слова: "Колумб здесь росский погребен... ". В Сибири у Державина было немало горячих почитателей.

   Конечно, Словцов трепетал и перед встречей, и во время встречи с действительно державным поэтом. Гаврила Романович тепло встретил молодого сибиряка в столице, долго расспрашивал его об особенностях жизни в зауральской части России. Во время встречи Словцов прочитал написанное еще в Тобольске стихотворение "К Сибири", а также свое недавнее нашумевшее стихотворение "Китаец в Петербурге". Державин, отметив несомненные достоинства стихов Словцова, все-таки его главные будущие успехи связывал не с поэзией, а с деятельностью на государственном поприще, с государственными делами. Разговор с патриархом русской поэзии, с государственником Державиным, с поэтом, который "истину царям с улыбкой говорил", не мог не сказаться на дальнейшей судьбе Словцова - он стал уделять стихам внимания все меньше и меньше (хотя поэтическое восприятие действительности сохранил на всю жизнь), а его резко выраженный государственный склад мышления в наибольшей степени воплотился через многие годы в его замечательном труде "Историческое обозрение Сибири".

   О Словцове знали, принимали так или иначе участие в его судьбе Екатерина II, Павел I, Александр I, Николай I...

   П. А. Словцов входил в жизнь, работал в то время, когда шло интенсивное формирование первых слоев собственной сибирской интеллигенции. Фигура Словцова возникла не на пустом месте, в своем времени он вовсе не выглядит одиноким в своеобразном культурном пространстве огромной Сибири - за ним стоит вполне определенная среда, в которой он сформировался, вопреки многим внешним обстоятельствам, как сложная крупная творческая личность. Среди его наиболее талантливых предшественни ков в Сибири можно назвать, например, имя С. У. Ремезова (1642 - после 1720) - выходца из служилых людей Тобольска, первого сибирского историка, картографа, архитектора, автора "Истории сибирской" (Ремезовская летопись). На Алтае пытался реализовать свои передовые для своего времени технические идеи Ив. Ив. Ползунов (1728-1766) - талантливый теплотехник, предложивший "первый в мире проект пароатмосферной машины непрерывного действия.

   Уже в XVIII веке (и раньше) русские пар усники бороздил и дальнев ост очные моря, заходили в Америку. Велось изучение дальневосточных побережий. В экспедициях участв овали, вносили свой вклад в исследования загадочных

   пространств и сибиряки, среди которых были и талантливые ученики С. У. Ремезова.

   При жизни Словцова заявил о себе как об историке и талантливом писателе уроженец Иркутска Н. А. Полевой (1796-1846) - одна из наиболее ярких фигур в культурной жизни России первой половины XIX века (Полевой является автором известной повести "Сохатый", находящейся у истоков сибирской прозы). Н. А. Полевой создал своеобразный научный труд "История русского народа", основал и был редактором журнала "Московский телеграф", в котором печатались произведения А. С. Пушкина, В. А. Жуковского, Е. А. Баратынского, на страницах журнала нередко печатались материалы о Сибири, публиковались в журнале также и обстоятельные очерково-публицистические произведения П. А. Словцова.

   В начале XIX века лучшей для своего времени в Сибири Тобольской гимназией руководил даровитый педагог И. П. Менделеев (1783-1847) - отец гениального русского химика Д. И. Менделеева. Среди сибиряков - современников Словцова нельзя не назвать поэта П. П. Ершова (1815-1869)- создателя бессмертной сказки "Конек-Горбунок". После учебы в Петербургском университете П. П. Ершов, будучи уже знаменитым сказочником, обласканный Пушкиным и другими поэтами, продолжительное время руководил Тобольской гимназией - как раз в те годы, когда П. А. Словцов работал в Тобольске над "Историческим обозрением Сибири".

   Формированию сибирской интеллигенции в заметной степени способствовало и возникновение книгопечатания в Сибири. Произошло это опять же в Тобольске - там купцами Корнильевыми была построена первая в Сибири типография, в 1789-1791 годах выходил первый сибирский журнал "Иртыш, превращающийся в Ипокрену", а в 1793-1794 годах издавался журнал с витиеватопространным названием "Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увеселительная в пользу и удовольствие всякого звания читателя". Постепенно в крае возникали культурные центры. На фоне общей отсталости Сибири по сравнению с Центральной Россией в ней всегда было немало людей прогрессивно мыслящих, деятельных, пытливых, неравнодушных к судьбе сурового и богатого природными ресурсами края.

   Хорошо известно, что, при всей пестроте и противоречивости в заселении Сибири, россияне с самого начала прилагали колоссальные усилия к изучению, постижению ее загадочно-таинственной сущности, чтобы она по праву стала органической частью России, но все-таки с весьма своеобразными особенностями в культуре, традициях, дыхании жизни. И всегда сибиряками двигала высокая вера в то, что сибирская земля станет со временем, по словам Словцова, "теплее, благосклоннее". В постижение своеобразия края большой вклад внес Петр Словцов своим "Историческим обозрением Сибири". Нужно сказать, что книга выходила в трудных условиях, печаталась она в Петербурге, а Словцов жил в Тобольске. И если, например, Владимир Даль провел лично 14 (!) корректур своего знаменитого "Толкового словаря", и то в нем изредка встречаются опечатки, то Словцов не имел возможности держать и одной корректуры своего исторического труда!.. После выхода труда судьба его складывалась тоже неудачно. Скажем, и после издания "Обозрения" в 1886 году сразу двумя книгами оно оставалось известным лишь узкому кругу читателей, уникальное издание находило своего читателя до обидного медленно.

   Выразителен следующий пример. В 1890 году на остров Сахалин совершил поездку А. П. Чехов. Перед отправлением в нелегкую дорогу через Сибирь он выписал много литературы об азиатской части России. В частности, писатель ознакомился с "Сибирской историей" И. Фишера, с книгами Г. Н. Потанина, Н. М. Ядринцева, С. В. Максимова. Однако о существовании "Исторического обозрения Сибири" Словцова Чехов не знал, имени историка он нигде не упоминает. Хотя как раз на страницах "Обозрения" писатель нашел бы сверхценные сведения и оригинальные мысли о Сибири и сибиряках.

   Не был знаком с "Обозрением" и вообще с творчеством Словцова В. И. Ленин, не оставил о нем одобрительного отзыва. Это, разумеется, не могло не сказаться на отношении к изданию произведений Словцова после 1917 года. А такое знакомство вполне могло произойти весною 1897 года, когда Владимир Ильич в Красноярске ожидал открытия навигации по Енисею, чтобы на пароходе проследовать по реке в Шушенское. Во время вынужденной остановки он почти два месяца регулярно занимался в знаменитой библиотеке известного сибирского издателя и библиофила Геннадия Васильевича Юдина.

   Названная сокровищница книг заслуживает того, чтобы о ее печальной судьбе было здесь сказано хотя бы не сколько слов, поскольку библиотека имела богатые запасы литературы для изучения истории Сибири, то есть имеет прямое отношение к многострадальной истории Сибири. По книгозапасу юдинская библиотека была второй после библиотеки Томского университета, но по некоторым параметрам превосходила ее, она содержала в себе по истории России, особенно по истории Сибири, уникальный запас книг, среди которых было немало изданий редчайших! До февраля 1907 года юдинская библиотека находилась в Красноярске, а потом (вслед за русской Аляской!) стала собственностью Америки - книги из Красноярска перекочевали под своды прекрасной Библиотеки Конгресса в Вашингтоне. Нужно сказать, что Юдин прилагал большие усилия, чтобы его библиотека, имевшая книгозапас около 80 тыс. томов, осталась в России, причем чтобы она сохранялась в своем целостном, нерасчлененном виде. Однако российский император Николай II на соответствующем прошении директора Публичной библиотеки в Петербурге Н. К. Шильдера о выделении денег для приобретения замечательного сибирского собрания книг наложил следующую резолюцию: "Из-за недостатка средств - отказать!" У Америки же средства нашлись, причем их потребовалось столь смехотворно мало, что директор Библиотеки Конгресса Герберт Пэтнам в 1907 году докладывал конгрессменам о бесценном сибирском приобретении "как о даре" красноярского собирателя книг. Ныне юдинский "дар" представляет собой самое крупное за рубежом собрание книг по истории России. Таковы масштабы невосполнимой утраты. Для сибиряков же переброска библиотеки за океан оказалась, пожалуй, самой большой духовной потерей за всю историю Сибири.

   Ленин (в то время Ульянов) почти ежедневно работал тогда в юдинской сокровищнице книг над своим трудом "Развитие капитализма в России", и то, что он не ознакомился с "Историческим обозрением Сибири" Словцова, скорее всего, следует считать чистой случайностью - ведь человек он был дотошный, в изучении вопросов отличался скрупулезностью. Но вот велика ли надежда, что после возможного знакомства он оставил бы одобрительный отзыв о нашем сибирском историке-христианине Словцове и его произведениях, на этот счет имеется большое сомнение.

   После 1917 года П. А. Словцов среди отечественных теоретиков устойчиво числился по разряду "буржуазного историка". Необходимо также иметь в виду, что в отечественной исторической науке после Октябрьской революции прочно утвердился тезис, согласно которому подлинная история Сибири начинается только после 1917 года, а весь предшествующий период является лишь предысторией.

   В самом начале разговора о творческом литературном наследии П. А. Словцова считаю необходимым отметить, что его книга "Историческое обозрение Сибири", помимо бесценного содержания, разнообразных сведений, а также проницательных размышлений над историей Сибири, отличается еще, я бы сказал, крылатым благородством, энергичностью слога. П. А. Словцов, большой мастер слова, отменно знающий и чувствующий оттенки и нюансы родного языка, его народные сибирские особенности и наречия, использует имеющийся у него мощный лексический арсенал, накопленный за десятилетия общения с сибиряками разных возрастов, профессий и социальных положений на пространствах от Урала до Камчатки, использует свои богатые познания, чтобы как можно точнее выявить, вскрыть "характер подлинности", по выражению самого историка, важнейших для Сибири явлений в ее жизни. Однако особенности его стиля порою пытались оценивать люди, не обладавшие и десятой долею ни практических, ни теоретических познаний в области языка, по сравнению с познаниями самого Словцова. На бездоказательные укоры в свой адрес Словцов в таких случаях реагировал спокойно, отвечал не без оттенка иронии: "За всеми не угоняешься"! И продолжал настойчиво вершить свое нелегкое дело, идти собственной дорогой в работе над "Историческим обозрением Сибири", которое и ныне существенно может помочь нам в постижении "характера подлинности" Сибири и сибиряков. Историк в "Обозрении" нередко обращается к особенностям русской речи в Сибири, делает меткие замечания. На основании личных наблюдений историк приходит к интересным, живым выводам. В частности, он делает следующее весомое замечание о трансформации русской речи в условиях Сибири: "Сибирское наречие в произношении буквы "о" свято держится букварного выговора так, как бы всегда лежало ударение на ней. Сверх того, наше наречие удержало обветшалые слова, уполномочило самодельные и переиначило ударение многих". А насколько интересно другое наблюдение: "Сибирский разговор ленив и холоден, но без легкомыслия, не текуч и малословен, как бы с числом и весом, и, к сожалению, темноват по привычке пропускать глаголы, оживляющие мысль".

   Воспринимая жизнь не засушенным, скушным взглядом отрешенного от действительности фиксатора событий, будучи далеким от пуританства, Словцов оставляет свое трепетное мнение по раз личным сторонам сибирской жизни. И сколь же великолепен, например, на страницах "Обозрения" его простодушный, веселый, пронизанный чувством народного мироощущения гимн вину, произнесенный человеком, сполна познавшим не только огромную радость творческого труда, но и ценящим отраду праздного, праздничного общения с другими людьми за чаркой божественного напитка.

   А "замалчиванию" исторического труда Словцова, как мы попытались обозначить выше, способствовало стечение целого ряда неблагоприятных обстоятельств. Об историке время от времени писали (так, например, в No 9 журнала "Сибирские огни" за 1961 год была опубликована небольшая статья А. Ф. Плахотника "Труд по истории Сибири", в Кемерове в 1964 году вышел очерк историка В. Г. Мирзоева "П. А. Словцов", в Свердловске в 1973 году издана книга литературоведа Л. Г. Беспаловой "Сибирский просветитель"), на его мнение ссылались, однако произведения Словцова, имеющие огромное государственное значение в патриотическом воспитании сибиряков, держались в тени.

  

  

   Так кто же он - Петр Андреевич Словцов?

   Родился будущий историк и мыслитель, поэт и публицист, религиозный и общественный деятель 16 января (ст. стиля) 1767 года в семье заводского священника на Урале. В "Историческом обозрении Сибири", повествуя об истории уральских заводов, Словцов попутно обращается ко времени своего детства. "На Нижнесусанском заводе, да простит читатель эгоизму, - взволнованно говорит Словцов,- я родился в 1767 году. Рассматривая причины своих погрешностей, я иногда покушаюсь спрашивать себя: не стук ли молотов, от колыбели поражавших мое слышание, оглушил меня надолго для кротких (курсив мой. - Е. З.) впечатлений самопознания?" Места, в которых прошло детство будущего историка, будут крепко его притягивать к себе на протяжении всей жизни!

   От отца Петр Словцов получил первые навыки грамоты, а когда мальчику едва исполнилось 12 лет, отец его умер. Тогда-то мать и определила сына-сироту на учебу за казенный счет в Тобольскую духовную семинарию. Заметим, что с Тобольском, с городами горнорудного Урала, с Иркутском и многими поселениями в Якутии у Словцова связаны значительны е периоды его жизни, об этих местах он говорит в "Обозрении" особенно пристрастно, явственно ощущается, что пером автора движет большое вдохновение.

   В истории освоения Сибири россиянами Тобольску принадлежит, особенно в начальный период, едва ли не самое значительное место. Здесь казаки Ермака заявили и отстояли решительное право государства Российского на Сибирь, смело направив свои ладьи к крутым берегам Чувашского мыса и повергнув войско хана Кучума. Предание донесло до нас следующие слова бесстрашного атамана: "Казачье вершим дело, а обернулось оно общерусским". Многие десятилетия Тобольск был столицей Сибири, отсюда определялись пути освоения Россией новых земель, огромного простора от Урала до Камчатки и Чукотки, отсюда на Север и Восток распространялась православная вера, игравшая в движении народа в сторону Великого океана отнюдь не второстепенную роль. Разумеется, в духовном освоении Сибири Церковь действовала не в одиночку, однако драматизм этого освоения мы постоянно ощущаем на страницах главного труда П. А. Словцова: "...Кончится ли когда-либо у Церкви и Правительства сугубая борьба с духом мира, по-видимому, побеждаемым и вечно воинствующим..."

   В судьбе П. А. Словцова Тобольск занимает особое место на протяжении всей жизни, отношение историка к Тобольску очень личностное. Недаром в его книге "Прогулки вокруг Тобольска в 1830 году", изданной в Москве в 1834 году, мы находим такие слова: "Мне хотелось показать Тобольск с окрестностями, во всех возможных для меня отношениях, не для того, что он поставлен Сибирским учреждением во главу Западной Сибири, а для того, что в нем я первоначально учился Латинской Грамматике и Риторике. Давние впечатления и ныне отсвечивают в моих воспоминаниях..."

   Предтечей этого очень своеобразного сибирского города стал Небольшой острог, заложенный в 1587 году на крутом берегу Иртыша письменным головой Данилой Чулковым с 500 казаками. Из городов Сибири старше Тобольска Тюмень (всего лишь на год) - ее основание относится к 1586 году.

   Когда 12-летний Петр Словцов в 1779 году приехал в Тобольск на учебу в духовную семинарию, то среди множества впечатлений наиболее сильное воздействие на юную душу оказала красота главного города Сибири. Удивителен был белокаменный кремль, гордо утвердившийся на головокружительной высоте дикого Троицкого мыса-крутояра на берегу Иртыша. Позднее Словцов объедет всю Сибирь, но ничего прекраснее Тобольского кремля и Софийского собора (сибирской Софии!) так нигде и не встретит, потому что такой красоты в Сибири больше нигде нет. Тот, кто сомневается, что именно такие чувства испытывал Словцов в Тобольске, пусть обратится к его стихотворению "К Сибири", написанному 15летним поэтом-семинаристом. В подавленном состоянии подобные стихи создать невозможно. Словцова завораживал утренний перезвон десятков мелодичных церковных колоколов. И хотя семинария находилась в подгорной части города, семинаристы нередко поднимались на территорию кремля, где дыхание сибирской истории было особенно осязаемо. Это дыхание в Тобольске Словцов будет чувствовать всю жизнь. А вокруг проявляла себя деловая Сибирь - через Тобольск шла интенсивная торговля с Китаем и Бухарой, Индией и Монголией, Хивой и Афганистаном...

   Чтобы хотя бы контурно представить себе Тобольск того далекого времени, ощутить атмосферу его жизни, желательно, конечно, побывать в Тобольске нынешнем. Поклониться его немногим отреставрированным, многим разрушенным и полуразрушенным храмам. Попросить у них прощения. Прикоснуться к бесценным сокровищницам кремля, в свое время ставшего как бы символом русской победы под Полтавой в 1709 году. Как следствие этой победы в сооружении каменного кремля в 1711-1717 годах участвовали пленные шведы. Петр I благоволил строительству в Тобольске! Тем более что в то время, после разделения России на восемь губерний, первым губернатором гигантской Сибирской губернии, раскинувшейся от Вятки и Соликамска до Камчатки, был назначен любимец Петра князь Матвей Петрович Гагарин. Строительство кремля в Тобольске велось по архитектурным проектам и под руководством Семена Ульяновича Ремезова. Энергичные действия М. П. Гагарина по укреплению и украшению столицы Сибири, проводимые им преобразования в губернии продолжались около восьми лет.

   А потом разразилась гроза - губернатор был обвинен в злоупотреблениях и стремлении к сепаратизму. После длительного следствия, продолжавшегося три года, "за неслыханное воровство" Гагарин в 1721 году в Петербурге, на Васильевском острове был публично повешен. Причем тело казненного, в назидание остальным государственным мужам, снимать запретили. А когда веревка перегнила, то велено было останки казненного вздернуть на железной цепи... Говоря о Тобольске, о его неповторимом кремле, Словцов в своем историческом труде размышляет и о трагической судьбе князя Гагарина.

   С Сибирью в разное время были связаны судьбы и таких крупных прогрессивных государственных деятелей, как Соймонов, Чичерин, Сперанский (его памяти Словцов посвятил вторую книгу "Обозрения").

   Во многом через Тобольск Словцов ощущал связь Сибири с историей всей огромной России. Недаром в "Обозрении", не чураясь патетики, он обращается к современникам и потомкам: "Сыны Сибири! Слышите ли вы в душах своих этот грохот, все отдающийся от громов Полтавской победы? Вы должны его слышать, потому что ваши предки участвовали на великом позорище победы и видели, как грозными редутами Петровыми раздирались ряды гордого неприятеля".

   Пожары не щадили Тобольск. Впрочем, как и другие сибирские города. Не раз он дотла сгорал за свою 400летнюю историю, но снова и снова, как сказочная птица Феникс, возрождался буквально из пепла. И все-таки особенно жутко было видеть следы пожара 1991 года, практически напрочь уничтожившего знаменитое деревянное здание театра, возведенное в конце XIX века (единственное в своем роде в Сибири!), перед огнем совершенно беззащитное...

   Тобольск разделяется на верхний (нагорный) и нижний (подгорный) город. В верхнем городе расположены кремль, установлен памятник Ермаку, находится Завальное кладбище, то есть кладбище расположено за городским валом, служившим для города некогда в качестве укрепления. Нижний город и ныне в основном деревянный, в нем расположены многие церкви, Знаменский монастырь, в который в конце XVIII века была переведена славяно-латинская школа, преобразованная впоследствии в семинарию. В нижнем городе находятся пристань, базар, жилые дома. Верхний и нижний город связаны между собой посредством Никольского Прямского (Софийского) и Казачьего взвозов.

   Со смотровой площадки соборной колокольни хорошо виден первый в России памятник Ермаку, установленный в 1838 году на мысе Чукман. Памятник представляет собой четырехгранный обелиск, изготовленный из мрамора на Урале. Проект памятника разработал академик архитектуры А. П. Брюллов - старший брат известного живописца К. П. Брюллова. В подгорной части города выделяется здание семинарии, в которой учился, а позднее и преподавал П. А. Словцов.

   Недалеко or бывшего здания духовной семинарии установлен памятник поэту П. П. Ершову (скульптор В. Белов), открытый в 1973 году, - поблизости находится деревянный дом, в котором в последние годы жил поэт.

   В нижнем городе живут ожиданием на возрождение чудом уцелевшие церкви.

   Исходя из собственных наблюдений, П. А. Словцов утверждал, что большинство сибирских городов "один на другой похожие". Однако Тобольск, бесспорно, имеет собственное неповторимое лицо! Это лицо в XX веке подвергнуто искажению и его предстоит восстанавливать, раскрывать, как раскрывают на иконах прекрасные лики, искаженные позднейшими богомазами и копотью времени.

   Пытаюсь представить себе страдания первого ссыльного в Тобольск. Перед высылкой его жестоко мучили: вырвали язык, отрезали ухо, его нещадно пороли плетьми. Ссыльным был мятежный угличский вечевой колокол - после убийства в Угличе малолетнего царевича Дмитрия в 1593 году он своим набатом призывал горожан к возмущению. Борис Годунов был с колоколом беспощаден, жестоко с ним расправился - велел сбросить его с колокольни, подвергнуть экзекуции, а затем отправил в далекую сибирскую ссылку. Колокол до Тобольска волоком тянули 500 провинившихся жителей Углича (весил колокол 19 пудов 20 фунтов), потом их определили на жительство в Пелым. Ссылка колокола была самой продолжительной - лишь после 300летнего заточения, в 1892 году, его возвратили в Углич. А во время ссылки он должен был благовествовать "часы богослужения при архиерейской крестовой церкви". Как заметил П. А. Словцов, провинившийся угличанин оказался "первым и неумирающим ссыльным, предвозвестив будущую судьбу страны", которая в дальнейшем сибирским историком была названа "страной исправительной".

   И скольких же людей пытались исправить посредством Сибири?! Одним из первых на "исправление" в Тобольск в 1661 году, был отправлен славянский писатель и ученый Юрий Крижанич (историк С. М. Соловьев называет его сербом, другие исследователи - хорватом). Крижанич приехал в Россию в 1659 году, во времена царствования Алексея Михайловича. Он был одержим благородными идеями славянского всеединства, имел конкретные планы действий, пытался привлечь на свою сторону русского царя. Однако, обвиненный в неправославии, оказался на целых 15 лет в Тобольске. Реформаторские идеи Крижанича позднее своеобразно аукнулись в преобразованиях Петра I. В Тобольске Ю. Крижанич вел деятельный, активный образ жизни - он собрал обширный материал по истории Сибири, ее географии и экономике. Собранные сведения позволили ему позднее написать обстоятельный труд "История Сибири" (на латинском языке). Таким образом, ссыльный Ю. Крижанич оказался одним из первых ученых, предпринявших шаги к изучению истории Сибири задолго до П. А. Словцова {Юрий Крижанич (1618-1683) родился в Хорватии, окончил Загребскую духовную семинарию; затем учился в Вене и Болонье. С 1640 г. проживал в Риме, где заканчивал греческий коллегиум св. Афанасия. Он полагал, что содружество славянских народов может быть достигнуто под эгидой Русского государства с единой униатской церковью. В ссылке в Тобольске находился в 1661-1676 гг., в 1678 г. покинул пределы Русского государства. В Тобольске написал книги "Беседы о правительстве" ("Политика") и "По иностранным и русским источникам" (о русской истории). - Примеч. ред.}.

   Несколько раньше Крижанича, в 1653 году, в ссылке в Тобольске, а затем в Даурии находился вместе с семьей непокорный протопоп Аввакум. Его дорога в далекую Даурию и обратно (в 1664 году) проходила через Тобольск, однако в своем знаменитом "Житии" об этом городе протопоп говорит очень скупо.

   Вслед за протопопом Аввакумом и Ю. Крижаничем в Тобольске, не по собственной воле, побывали многие выдающиеся люди России: А. Н. Радищев, декабристы В. К. Кюхельбекер, М. А. Фонвизин, А. М. Муравьев-Апостол, братья П. С. и Н. С. Бобрищевы-Пушкины. Здесь в разное время находились неугодные властям украинский поэт П. А. Грабовский, Ф. М. Достоевский, Н. Г. Чернышевский, М. И. Михайлов, В. Г. Короленко. Могилы многих ссыльных находятся на Завальном кладбище в Тобольске.

   На рубеже двух столетий дважды Тобольск посетил Николай II: в первый раз во время кругосветного путешествия в 1891 году, а вторично - уже после отречения от императорского престола, в 1917 году, будучи вместе с семьей сосланным в этот сибирский город по решению Временного правительства.

   Летом 1819 года через всю Сибирскую губернию проехал с ревизией, вплоть до Нерчинска, старый друг П. А. Словцова М. М. Сперанский, незадолго до поездки назначенный сибирским генерал-губернатором. Внимательно ознакомившись с работой чиновников Тобольска, Сперанский ужаснулся и пришел к выводу, что их надо "отдать всех под суд". Но когда генерал-губернатор проехал дальше на восток, то, возмущенный состоянием дел, о чиновниках Томска вынужден был отозваться еще более круто: "...здесь оставалось бы всех повесить. Злоупотребления вопиющие..."

   П. А. Словцов, накрепко и навсегда связав свою судьбу с Тобольском, тем не менее не все в городе, в том числе в его природной среде, считал удачным, писал об этом резко, порой язвительно. "Климат здоров, но почва, на которой стоит город, нездорова, как сырая, болотная и гнилая. В городе видят немало слепых, хромых, горбатых и калек. Природные тоболяки не переживают 90 лет и сто летних стариков не слышно " - так историк отзывается о Тобольске в "Обозрении". А в "Прогулках вокруг Тобольска..." он говорил еще более резко: "Что же такое наш город, как не предместье кладбищ?" И все-таки он любил Тобольске его "гнилой почвой", любил его таким, каким он был в реальности. И отвечая своему другу, писателю И. Калашникову, на предложение переехать в Петербург, Словцов, не раз все передумав, принимает в Тобольске окончательное решение, заявляет в письме: "...потребна сила, а не красноречие, чтобы оторвать меня от почвы, к которой прирос". В этом городе прошла его юность, написаны лучшие произведения. В Тобольске, наконец, приходило к нему вдохновение во время многолетней работы над "Историческим обозрением Сибири".

   Вряд ли возможно сохранить внутреннее спокойствие, когда ходишь по улицам и улочкам нынешнего Тобольска, поднимаешься из нижнего города, где жил Словцов, к кремлю. Ведь 198 деревянных ступенек крутого Прямского, или Софийского, взвоза, разделяющего кремль на Софийский двор и Малый (Вознесенский) город, не дают позабыть, напоминают и о крутых ступенях сибирской истории. Стык же истории и современности почти всегда непрост, драматичен.

   Сегодня Тобольск - всего лишь город областного подчинения. Но еще в конце XVIII - начале XIX века он не терял надежды, что по-прежнему будет находиться в центре экономической и культурной жизни Сибири. Ведь в соответствии с планом Александра I, помеченным 1803 го дом, Тобольск, наряду с Киевом, Казанью, другими городами, должен был со временем стать университетским городом. В 20е годы XIX века мысль о необходимости открытия университета в Сибири (разумеется, в Тобольске!) высказывал устно и письменно П. А. Словцов генерал-губернатор) Сибири М. М. Сперанскому. Открыть первый университет в Сибири в Тобольске не удалось. Он был открыт в 1888 году в Томске. Тобольск начал стремительно терять свое положение столицы Сибири. В 1804 году из Тобольской губернии выделилась губерния Томская. А с 1839 года центром Западной Сибири становится Омск. Причиной печальных изменений в судьбе Тобольска стал тот непреложный факт, что он оказался в стороне от новых главных сухопутных транспортных магистралей: сперва из Екатеринбурга мимо Тобольска, через Тюмень, Ялуторовск и Ишим прошел тракт, а позднее город оказался и в стороне от Транссибирской магистрали.

   Д. И. Менделеев, совершив по заданию правительства в 1899 году поездку на Урал, навестил и свой родной город. Ученому было обидно за судьбу Тобольска. "Великая сибирская дорога пробудила всю Сибирь, но этого одного пути, очевидно, мало, высказывал свое мнение великий ученый, - необходимы другие, и первым по очереди, конечно, будет путь на Тобольск, потому что тут исторически и самой природой скоплены судьбы всей Западной Сибири. Тогда только, когда дойдет железная дорога от центра России до Тобольска, родной мне город будет иметь возможность показать свое превосходнейшее положение и настойчивую предприимчивость своих жителей".

   А что касается Словцова, то своими действиями он являет пример человека истинно государственного. И в этом нас убеждают не только многие страницы его исторического труда, но и те практические меры, которые он предпринимал, многие годы трудясь на ниве народного просвещения в Сибири. А с 1821 года Петр Андреевич был официально утвержден высочайшим именным указом визитатором всех сибирских училищ!

   В Тобольске П. А. Словцов общался со многими людьми, наиболее близкие из них постоянно приходили к нему домой, вели с историком "умные беседы", навсегда оставались благодарными ему за минуты общения. В дошедших до нас воспоминаниях об историке есть слова о том, что Сибирь и сибиряков он любил страстно, "радовался благополучию и успехам их, как собственных детей". Тепло относился к будущему краеведу Н. А. Абрамову, к тем, кто изучал историю края.

   В круг общения Словцова в Тобольске, наряду с поэтом П. П. Ершовым, отцом Д. И. Менделеева - И. П. Менделеевым, инспектором Тобольской гимназии И. П. Помаскиным, входил и композитор А. А. Алябьев, сын правителя Тобольского наместничества, сосланный из столицы империи в родной город. Словцов, с благоговением относившийся к музыке, называл композитора "тобольским Россини".

   О характере Словцова, об его отношении к Тобольску и тобольчанам, к Сибири в целом мы можем также судить по тому, как историк отреагировал на некоторые страницы из сибирских записок французского аббата Ж. Шаппа д'Отроша. Обращаясь к запискам, Словцов в "Обозрении" приводит из них много интересных наблюдений, сделанных Шаппом в Тобольске. Однако в записках устраивает Словцова далеко не все, особенно возмущают его отзывы аббата о некоторых сибирских нравах, оскорбляющие национальные чувства сибиряков, и он считает необходимым сообщить читателям свое нелицеприятное мнение по поводу таких отзывов француза: "...мы с негодованием пропускаем колкие высказывания о наших обычаях и свадебных обрядах, общих в то время с Россиею, и притом представленных Шаппом без целомудрия и даже без благопристойности". К научным сведениям, полученным Шаппом в Сибири, Словцов довольно часто обращается в "Обозрении", но мнения по поводу нравственности француза не изменяет, хотя и делает оговорку, что нужно прислушаться к замечаниям аббата, "не всегда приятным, иногда резким, но стоящим внимания". Однако о случаях некорректных высказываний аббата по поводу сибиряков П. А. Словцов не забывает, его вывод по отношению к Шаппу звучит очень жестко - это одни из самых суровых и бескомпромиссных строк в историческом исследовании сибиряка. "По заслуге достойный Паллас, - пишет историк, - назвал ученого аббата вертопрахом, и этот вертопрах в последней половине XVIII века был один из безнравственных французских ученых". Читая такие строки, необходимо иметь в виду, что П. А. Словцов хорошо знал европейскую культуру, к иностранцам относился к должным пиететом, постоянно следил за развитием европейской научной мысли, в том числе и в области истории.

   Вот в таком сибирском городе, в городе с драматической судьбой, формировался характер будущего сибирского историка, мыслителя, писателя, религиозного и общественного деятеля. Судьба Словцова в какой-то мере сходна с судьбой Тобольска - такое же стремительное начало, а затем полуторавековое полузабвение. Следует подчеркнуть, что известность к Словцову как к писателю и ученому пришла за несколько десятилетий до создания им фундаментального "Исторического обозрения Сибири", первая книга которого вышла в 1838 году, а вторая - в 1844. Но уже в 1815 году, по материалам публицистических выступлений в журналах, Словцов был избран в почетные члены Казанского общества любителей словесности. В 1821 году он становится почетным членом Санкт-Петербургского вольного общества российской словесности. Президент этого общества князь Салтыков писал тогда Словцову об уважительном отношении к его научным поискам, высоко отзывался о его трудах, "подъятых для пользы отечественной словесности".

  

  

   В период учебы в Тобольской семинарии, лучшем по тому времени учебном заведении Сибири, Словцов показал незаурядные способности по всем дисциплинам. Он увлеченно изучал, наряду с русским языком, греческий, латинский, французский. В семинарии преподавали даже татарский, чтобы подготовить будущих священнослужителей к миссионерской деятельности среди коренного населения Сибири. Кстати, в Иркутском училище, кроме русского языка, тогда же шло изучение и монгольского. Разумеется, для будущих священнослужителей главными были богословские науки, но семинаристы также обучались рисованию и красноречию, изучали историю, математику, основы стихосложения. Тобольская семинария, созданная в самом начале XVIII века по указанию Петра I как славяно-латинская школа, имела в своем составе превосходных учителей, приглашенных в Сибирь из Киева, Чернигова, других городов. Семинария же открылась позже, но в 1748 году обучение в ней велось уже по всем классам. Словцов вспоминает, что во время его учебы к семинарии хорошо относился сибирский губернатор Д. И. Чичерин, "несколько говоривший по-латински". Губернатор не забывал о подарках для семинаристов и преподавателей - по его распоряжению на Святки в духовное учебное заведение каждый год присылали "дичины и говядины по нескольку возов".

   В XVIII веке различные учебные заведения открываются во многих городах Сибири, вплоть до Петропавловска-Камчатского. В далеком приморском городе Охотске, например, начинает работать навигацкая школа. В технической школе на Алтае детей горному искусству обучали опытные иностранные мастера. Поэтом у не удивительно, что историк Словцов позднее расскажет о том, как в середине XVIII века многие ссыльные грамотными становились именно в Сибири, "потому что множество грамотных толпилось вокруг...".

   Уже в Тобольской семинарии Петр Словцов проявил незаурядные поэтические способности. Об этом его даровании знал даже ректор семинарии отец Геннадий, и по его просьбе Словцов написал торжественное стихотворение "К Сибири", которое читал публично 30 августа 1782 года во время праздничного открытия Тобольского наместничества. В этом патриотическом стихотворении, которое и сегодня воспринимается не без интереса (оно изредка публикуется и в наше время), 15-летний поэт не только воспевает Сибирь, но и высказывает предостережение по поводу чрезмерной самоуверенности людей, особенно наделенных большой властью.

   После блестящего окончания семинарии Петр Словцов вместе со своим соклассником Львом Земляницыным рекомендуется ректором семинарии отцом Геннадием для продолжения обучения. Молодых сибиряков, с благословения архиепископа Тобольского и Сибирского Варлаама, отправили в Санкт-Петербургскую высшую Александро-Невскую духовную семинарию, преобразованную в дальнейшем в духовную академию. Сто личная духовная семинария находилась в подчинении митрополита Гавриила - он был родным братом сибирского архиепископа Варлаама. Поэтому сибиряки были встречены в столице с неподдельной теплотой, радушно. К тому же юные тобольчане привезли с собой рекомендательное письмо Варлаама к его высокопоставленному брату.

   Четыре года жизни в столице дадут Петру Словцову неимоверно много, значительно обо гатят его духовный мир, он углубит и расширит познания в древней и современной ему западной философии, в частности отдаст много времени обстоятельному изучению произведений Руссо. В столице Словцов познакомится, а потом и сдружится с новыми людьми, причем дружба эта пройдет через всю его жизнь. Соучеником Петра Словцова окажется Михаиле Сперанский (он приехал в Петербург из Владимирской семинарии) - в дальнейшем известный государственный деятель либерального направления. Сперанский в конце жизни получит дворянский титул графа, в 1819-1821 годах будет занимать пост сибирского генерал-губернатора. Сперанский написал устав для Царскосельского лицея. Общие духовные интересы сблизят во время учебы Петра Словцова с Иваном Мартыновым, окончившим семинарию в Полтаве. В дальнейшем Иван Иванович Мартынов станет академиком, будет преподавать в Царскосельском лицее латинскую и русскую словесность, станет директором Департамента народного просвещения, переведет на русский язык "Илиаду", предпримет издание журналов "Муза" и "Северный вестник", в которых, наряду с произведениями известных писателей того времени, будут публиковаться стихи Словцова, Сперанского, самого Мартынова. Во время учебы в Петербурте три друга - Сперанский, Мартынов и Словцов - не отдавали себя во власть грустного настроения, с юмором и шуткой относились к полуспартанскому образу жизни. Молодость и кипучий ум брали свое! Им было о чем поговорить и поспорить. Кстати, все они выходцы из обыкновенных семей деревенских священников.

   Не лишне здесь заметить, что в Сибири, в силу исторических обстоятельств, собственных потомственных дворян практически не было. Например, М. М. Сперанский прямо писал, что "в Сибири нет дворянства". Словцов приводит в "Обозрении" некоторые сведения о сибирских дворянах на основании рапорта сибирского губернатора Д. И. Чич