Словцов Петр Андреевич - Историческое обозрение Сибири

">   Многие из Сибири путешествовали на поклонение в Киев или, по старому обычаю, к соловецким чудотворцам. И беседы, и путешествия, и рассказы заронили святое желание видеть славу Божию и на земле Сибирской, чрез явление мощей. Пока отчизна наша, в утех у общего желания, не удовлетворилась в 1805 году открытием мощей иркутского святителя Иннокентия, Сибирь давно уже наслаждалась повторениями о чудесах от праведника Симеона Верхотурского (обретенного в 1692 г.), от Василия Мангазейского, человека Божия, то открытиями чудотворных икон, то сердечными доныне чаяниями явления мощей в Тобольске. Святые помышления, вдохновения ангельские! Продолжайте обвевать наши умы сокровенным благоуханием и не попускайте им уноситься дуновениями пантеизма или лжеполитики.

  

  

   1. Надлежало бы историю обращения инородных племен начинать с Усть-Выма, где первое к востоку чтилище зырянских деревянных идолов ниспровергнуто, если бы могли быть известны постепенные успехи православной проповеди; но между Стефаном Ведикопермским и Феодором священно-схимонахом безвестно протекли три с лишком века. Конечно, с учреждения архиепископской в Тобольске кафедры были обращения и прежде митрополита-схимонаха, но обращения частные, безгласные.. 2. Кафедры Пермско-Вятская и Казанская, благодарение их ревности, не дремали на западе Сибири. Вогулы чердынские в 1751 г. обращены тщанием игумена Иова Тукмачева, при особенном содействии тамошнего управителя Михаила Финицкого. В 1763 г. было, по словам профессора Фалька, новокрещеных в уездах: Кунгурском - 654, в Осинском - 16 920 душ. С 15 февраля 1754 г. по 7 января следующего года окрещено в епархии Тобольской из идолопоклонников 462 обоего пола {В С.-Петербургских ведомостях 1754 г., No 14.}.

   3. На востоке Сибири, в уезде Нерчинском, несколько десятков душ обращено епископом Иннокентием Неруновичем, в пастырское посещение того края, и, в память фамильного названия его, селение новообращенных прозвано Неруновским {В 1789 г. было крещеных тунгусов в первом селении 129, а в другом - 162 души.}. Прежде того времени небольшое также число тунгусов обращено старшиною Мальцевым, и селение прозвано Мальцевым.

   Странно, что в 1754 г. приезжали из Монголии ламы к тунгусам, для обращения из шаманства в буддизм, и еще страннее, что проповедники тибетского лжеучения не были высланы за границу, как заслуживали бы. Такое послабление продолжалось до приезда первого губернатора Фрауендорфа.

   4. Сюда же можно причислить крещение азиатцев, на товары вымениваемых в таможенных местах Сибирской линии.

   Чжунгары и киргизказаки, взаимные издревле враги, обыкновенно привозили на границу своих полоненников для продажи, что Уложением и не возбранялось людям торговым (кроме сибирских воевод и должностных лиц) с тем, чтобы покупщики вывозили в Россию вымениваемых азиатцев. После дано право покупки военным офицерам, в Сибири служившим. Нос усилившимся кипением мстительности между Чжунгарией и ордами число продажных невольников возрастало на границе, так что надлежало возрасти и числу покупателей. Сибирский губернатор Мятлев, пользуясь страстями бурных соседей, исходатайствовал в 1756 г. у правительства, для приумножения домочадцев в сибирских городах, малолюдных и недостаточных, право купцам и юрточным бухарцам выменивать полоненников, с тем, чтобы обращать их в христианство или перепродавать в руки христианские, а во мзду за скрещение оставлять крещеных странников в вечном услужении у приобретателей-христиан. Казалось, что мера сия оправдывалась и в политическом разуме страны. Тогда дворни чиновных лиц, купцов и посадских наполнились масками то калмыцкими, то киргизскими; но владельцы, как бы в отмщение за обесславление христианства, сообщаемого за цену рабства, едва ли нашли подмогу в хозяйстве, потому что хозяйство русское кажется дикарю степному задачею, почти непреодолимою. Притом время вразумило, что, по нерасторопности степного организма, потупости головы, полентяйству, по склонности к пьянству и по кровному побуждению к воровству или мошенничеству нельзя ожидать ничего доброго от степного человека {Указом 8 октября 1825 г. назначен срок для освобождения прежде купленных азиатцев, с воспрещением впредь приобретать их меною и куплею.}. Едва ли Церковь часто встречала искомую овцу в стаде новокрещеных тунеядцев.

   5. Около 1784 г. троицко-савский обер-комендант, управляющий тогда всею иркутско-китайскою границею, генерал-майор Ладыженский обратил в христианство бурят, ныне живущих в деревне Мурочи, отстоящей от крепости Кударинской на 4 версты зимней дороги. К именам каждого из них прибавляется прозвание Ладыженского. В соседстве находятся две деревни, Унгуркуй и Палкан, тогда же из ламайского язычества в православие обращенные сибирским дворянином, отцом покойного Игумнова, упомянутого в первой нашей книге. К особенной чести Ладыженского и Игумнова надобно присовокупить, что они обзавели своих обращенных всем нужным в сельском быту, научили их грамоте и необходимым житейским мастерствам, чем и обеспечили их и детей в пристойном существовании. Добрые сеятели молча в своей совести наслаждались успехом святого дела и не искали гласности, так что чистый подвиг их мог бы со временем упасть в забвение {Известный архимандрит Петр Каменский, возвращаясь из Пекинской миссии, посетил в сентябре 1831 г. эти три деревни, нашел в деревне Мурочи училище и отзывается с особливою похвалою о духе христианском жителей, которых деды лет за 50 были поклонниками ламайскими. Взято из письма архимандричьего к полковнику Ладыженскому, который с 1840 г. управляет Тобольскою губернией в звании губернатора.}. Но чем скромнее были дела этих сынов церкви, тем почтительнее должна говорить о них история.

   6. Мы уже видели, что игумен Варф. Филевский, посланный в Камчатку проповедником, возвратился из Якутска в Москву. Одно добро от его поездки,

   что привезенные им 200 букварей остались в пользу края. В 1742 г. на место Филевского определен Синодом из Тобольской епархии архимандрит Иосиф Занкевич, по какому-то уважению в декабре того же года уволенный от предстоявшего пути, и вместо него утвержден тогда же архимандрит Иоасаф Хотунцевский, с именем архимандрита Камчатского и с ношением наперстного креста. Для содействия в проповеди священнослужения и крещения даны ему в Москве два иеромонаха, Иоасаф и Пахомий, а для письма и церковной прислуги - два церковника, из коих один назывался Стефан Никифоров. В Тобольске придано несколько монашествующих и священников. Для обучения камчадальских детей русской грамоте, часослову, псалтири и катехизису даны из Московской духовной академии 5 учеников разных классов, студентами названных: Ласточкин, Камшигин, Грязной, Логинов и Кочеров {Жалованья архимандриту 500, иеромонахам - по 250, иеродиакону - 200, прочим - по 100 р. в год.}. При миссии была библиотека из книг приличных: Требник Петра Могилы, Кормчая, латинская Библия, в 1544 году в Лейпциге печатанная, с гравюрами, с еврейским словарем и многими богословскими прибавлениями {Эта Библия, в Иркутскую семинарию пересланная, подарена начальством нашему повествователю протоиерею Громову. Желательно, чтобы он вложил эту редкость в казенную библиотеку, из почтения к Хотунцевскому.}, также другие латинские и французские книги, сверх того - рукописные трактаты философии и риторики. Миссия прибыла в Нижнекамчатск 8 сентября 1845 года, и с того времени надлежало ей пробыть на деле в Камчатке 7 лет, в зависимости иркутского епископа, хотя указы из Синода насылались прямо на имя архимандрита Камчатского. Миссия нашла для себя порядочные помещения, местным начальством устроенные.

   7. По собственному признанию архимандрита, миссия застала крещеных обоего пола 5067, следственно, за вычетом сотни, вся масса окрещена новгородскими священниками; в бытность же миссии обращено по 19 ноября 1747 года 2964 души с младенцами. Для проповеди сам архимандрит ездил по полуострову, также посылал иеромонаха Флавиана, в Тобольске взятого, а на Курильские острова - иеромонаха Иоасафа. Последним в 1747 и 1748 годах окрещено курильцев на первых двух островах 56 и преждеокрещенных найдено 153 обоего пола. Сверх того, охотский священник Иосиф Хмылев, бывший в Тобольске под ответом, и взятый архимандритом на свой страх, окрестил в три года по 1749 г. 89 тунгусов {В первой книге я недоумевал, с чего митрополит Сибирский доносил Синоду о крещении тунгусов. Теперь ясно, что Хмылев, из выслуги и не менее по обязанности, доносил митрополиту о своих прозелитах.}. В то же время открыты три училища. Из дробных показанных счетов видно, что населенность полуострова с двумя первыми островами тогда восходила до 4165 душ м[ужского] п[ола]. Уменьшение камчадалов очевидно против первых лет и изъясняется собственными их мятежами и бунтом.

   Повествователь камчатского семилетия, протоиерей Громов, сравнивая нынешнее знание камчадалов в христианском учении с знанием русских простолюдинов в том же роде, удивляется превосходству первых и все это относит к насаждению ревностного начальника миссии и его помощников. При архимандрите, не считая прежних 3 церквей, освящено вновь 5, именно: в Верхнекамчатске, Петропавловской гавани, на р. Иче, в Тигельске и в Ключевском селении. Он выехал из Камчатки в 1750 г. и в следующем году лично донес Синоду, что все жители Камчатки, кроме изменников коряков, вдалеке скрывающихся, на учены, просвещены святым крещением и стоят в вере по благодати Божией.

   Миссия продолжалась под начальством иеромонаха Пахомия, который сделан управителем камчатского духовенства, независимо от якутского правления, прежде начальствовавшего в Камчатке чрез какого-нибудь иеромонаха или священника. В конце 1760 г. Пахомий, уже в звании архимандрита, и его сотрудники, кроме пожелавших остаться на полуострове, уволены с наградами в распоряжение епархиального архиерея. Стеф. Никифоров, возведенный из церковников в протопопа, остался наконец управителем дел духовных, с оставлением при проповеди.

   8. При благословенном преобразовании камчадальского племени, присоединившегося к Церкви Христовой, старообрядцы, старые, но отпадшие сыны ея, не унялись от дикого самоистребления и продолжали по-прежнему сожигать себя за двуперстное сложение креста и за подобные разногласия, раздуваемые пустосвятами или хитрецами, на пагубу честных простаков. В Сенатском Указе 4 октября 1753 г. написано, что ямщиков и других тюменцев об. пола сожглось до 36 в доме разночинца Серкова. В Сборнике, под 1751 годом, показано, что самовольно сгорело раскольников в дер. Гусевой 30, в Гилевой - 50, близ Тугулыма - 70 душ. В обоих свидетельствах сцена самосожжения представляется все в Тюменском уезде. Опять в Сенатском Указе 30 октября 1756 г. возвещается, что в дер. Мальцевой острога Чаусского сожглось 172 души об. пола. То же происшествие записано в Сборнике под 1757 г. с преувеличением числа сгоревших. Не даем предпочтения Сборнику пред актом государственным и не хотели, впрочем, таить от читателя, что говорилось на стороне. Но вот чему должно удивляться: каким образом глупец или плут-лицемер успевал убеждать простых людей к отчаянной смерти, без нужды, без душевных восторгов, без живых картин вечности? Что за язык, что за логика, которыми умел тот или другой невежа торжествовать над всеми человеческими побуждениями к самохранению? Это просто сумасшествие, скажут; но мы опять спрашиваем: какими представлениями, какими словами мог невежа доводить до сумасшествия собрание 170 человек?

   9. Правительство попечительное, которому нет надобности в подобных утончениях, повелевает искоренять изуверство и стараться не допускать людей до явлений отчаянного юродства. Блюстители и исполнители порядка усугубляют усилия к искоренению зла и часто не видят, что сами утрояют зло. Сибирский митрополит учреждает раскольническую комиссию, для обуздания заблуждений, несогласных с разумом Церкви; намерение доброе. Но как будет действовать комиссия и кто будут исполнители ея? Она приняла за правило посылать команды по епархии, откуда получает доносы об отступниках; и команды, внезапно являясь в селениях, захватывают людей оподозренных, крепят их в ручные и ножные оковы, а сами грабят дома захваченных хозяев, которых, как злодеев, увозят в Тобольск на суд консистории, где они томятся в тяжком заключении, среди холода и голода. В упреждение таковых бедствий, как написано в Сенатском Указе 19 июня 1761 г., крестьяне деревни Кузиной Исетского острога в числе 150 душ об. пола сожглись в крестьянском доме. Команды комиссии, с прочетным указом губернской канцелярии, являлись в Верх-Исетском железоделательном заводе, также в Исетскую канцелярию, для взятия распространителей квакерской секты. Сенат, чрез Оренбургскую губернскую канцелярию, сведав о таковой неожиданной расправе, судил, что исправлять заблудшихся приличнее мечом духовным, а не уголовным, и воспретил помянутым командам въезжать в селения, в какие бы то ни было, по тем губерниям, в которые входила духовная власть Сибирской епархии.

   Не изумится ли читатель, когда видит, что семена квакерской секты были забрасываемы и в Исетскую провинцию? Но такая странность изъясняется просто, именно тем, что провинция в течение шести с лишком лет, начиная с августа 1737, почти до 1744 г., пока окончательно не отошла к Оренбургской губернии, населялась заочно, так сказать, от губернского глаза, пришельцами всякого рода. В народе простом и богобоязливом, пока он любит вслушиваться в тайны и заветы религии, нетрудно хитрым сектаторам посевать плевелы своей ереси. Вероятно, Синод, как собор мужей богомудрых, в подобном опасении, дабы вновь не заронить в народе искры к лжетолкованиям, испросил в 1743 г. Высочайшее запрещение ввозить в Россию сочинение Арндта об истинном христианстве, переведенное на русский язык и в 1735 г. отпечатанное в Галле.

   Покроем статью общим заключением, что правительство и местное начальство, благоговея к уставам православия, строго наблюдали даже за внешними приличиями и преследовали прещениямн всякий поступок, могший оскорбить деликатную набожность христианской души (5).

   10. Сия миссия, как духовная, не состоя на чреде дипломатической и не видев возможности продолжать исполнение мысли Петра Великого, не имела другого значения в долговременное правление Кян-Луна, как только блюла в Пекине Сретенский монастырь; назидала в вере единоверных потомков албазинских, в числе 2 сотен существовавших, и содержала, не всегда, однако ж, школу маньчжурского и китайского языков для 2-4 учеников наших. Положение миссии не было благоприятно, по обстоятельствам от нее не зависевшим, как увидим в своем месте.

   Иеромонах Лаврентий Бобровников, присланный в Пекин для ревизии миссии, должен был по смерти начальника ея заступить праздное место. Архимандрит Гервасий Линцевский, прибывший в Иркутск в ноябре 1743 г. и отправившийся из Кяхты не прежде сентября 1745 г., уже не застал в живых наместника Бобровникова. В 1754 г. отправился с границы в Пекин, на смену, архимандрит Амвросий Юмаков, с братией без учеников, которые не были впущены. В 1760 г., так как несколько лет не было ладу в пограничных сношениях у России с Китаем, миссия была заперта в своем монастыре. Она пробыла в Пекине 17 лет с приезда, и все члены ея померли, кроме одного иеромонаха. В 1769 г. прибыл в Иркутск и отправился в Пекин архимандрит Николай Цвет, с братией и с учениками, из Тобольской семинарии взятыми: Агафоновым, Парышевым и Бакшеевым. По возврате миссии они при должностях, для которых готовились, не заметили себя публичными переводами из восточной любознательности.

   11. Еще раз обращаемся к Усть-Вымской слободе, с 1383 до 1503 г. бывшей столицею епископскою. Святитель Стефан, вместе с обращением зырян и пермяков (называющих себя коми и коммусаяс), завел тут для детей их школу, в которой обучали закону православия, по переводам на зырянское наречение, снабженное небывалым и теперь обветшалым букварем. Последствия школы были так важны, что потомки обучавшегося племени стали не только добрыми сынами Церкви, но вдобавок породнились еще с языком русским. Обращаясь к остятской орде, приведенной в христианство митрополитом-схимонахом, нельзя не удивляться, что после торжественного крещения всей почти орды не видно было в ней ни искреннего христианства, ни порядочных храмов, деревянных или каменных, какие возвышаются, не в лучших широтах, среди зырянских волостей, по Сысоле, Вычегде и другим боковым рекам; не видно в ней даже и расположения учиться по-русски. Не тому ли надобно приписывать закоснелость остятскую, что после кн. Гагарина не нашлось подобного ревнителя и что после устаревшего митрополита-схимонаха не было наблюдаемо, произрастает ли или зарастает засеянная евангельская нива. Если бы в свое время заведены были школы в Кодеком монастыре, Березове и Обдорске, как в Камчатке при Хотунцевеком, с переводом притом заповедей евангельских и молитвы Господней на остятское наречие, остяки как дети одного Отца Небесного узнали бы в нас братьев, своих друзей.

   Преемники Пермско-Вятской епархии ранее, чем в Сибири, позаботились заводить училища. В Вятке заведена семинария в 1734 г. Даже в Кунгуре, когда провинция перешла сюда из Соликамска после 1737 г., заведены временно латинские классы {Гораздо позднее после бывшего в Кунгуре епископства, рушившегося в 1681 г., но вопрос, когда оно началось.}, в облегчение, чтобы дальним переездом детей не обременить родителей.

   В предшедшем периоде надлежало бы сказать, что, по отстройке заводов Екатеринбургского и Егошихинского, учреждены попечительным Геннингом в обоих местах арифметические школы для детей отцов должностных. В них обучали, сверх грамоты и счисления, черченью, геометрии и другим вспомогательным предметам горного искусства, для образования горных офицеров и мастеров.

   В з[аводе] Невьянском также была школа для грамоты, счисления и руководства к заводскому делу. Она рушилась с тех пор, как хозяева Демидовы перестали жить на р. Нейве. По Уралу Южному, в заводах: Юреземском и Катав-Ивановском, принадлежавших Твердышеву и Мясникову, были русские школы для приготовления малолетков к должностям заводским. Без сомнения, были подобные заведения и по другим заводам на Урале, но мы пересказываем только переданное в книгах или дознанное собственным любопытством.

   12. В архиерейском доме изготовлено каменное здание для помещения латинских классов, из которых первые начались не ранее 1744 г., по распоряжению митрополита Антония Нарожницкого {В 1728 г. учреждена в Тобольске при архиерейском доме школа для обучения чтению церковному, письму, пению, катехизису и грамматике. Особо в Знаменском монастыре 14 человек учились петь и писать. Ист. Рос. Иер., ч. 1, стр. 430.}. В 1748 г. семинария уже проходила все VI классов, в небольшом числе учащихся, полное же число предполагалось из 200 воспитанников. Синод не оставил сообщить Сенату о новом заведении в Тобольске. Сенат, признав пользу заведения, так давно желанного правительством, изъявил надежду на попечительность Синода, что ему нетрудно будет найти потребную сумму на содержание учащих и учащихся, в остатках от монастырей и архиерейского дома, сообразно духовному регламенту. Митрополит выписал (по Сборнику) учителей из Чернигова, по другим же запискам, - из Киева. Мы с удовольствием произносим имена первых школяров, в истории страны не менее важных, как имена Кадмов или Анахарсисов. Вот они: Иак. Волынский, Ив. Блажевский, Гер. Граневич, Вас. Русанович, иеромонах Паф. Даневский и для риторики М. Миткевич, который, по вступлении в монашество, произведен в 1752 г. архимандритом, с определением в префекта семинарии. В 1757 г. Михаил Миткевич сделан ректором, с обязанностью обучать богословию, вероятно, сокращенным образом. Ибо пространное преподавание по Феофану Прокоповичу и волфианская философия по Бавмейстеру введены в порядок школьный не прежде 1780 г., когда семинария начала уже пользоваться отпуском 2000 р. из казны {Сибирский губернатор Д. И. Чичерин, несколько говоривший по-латински, изъявил свое благорасположение к семинарии присылкою на святки дичины и говядины, по нескольку возов. При прежнем скудном содержании семинарии такая присылка принималась в виде благотворения.}.

   Иннокентий Нерунович, подражая своему предместнику, поддержал в Иркутске училище русской грамоты и монгольского языка, в пользу детей разного звания; для детей же духовных открыл латинские классы по риторике, в которых обучалось до 60 мальчиков. Латинское училище находилось между мон. Вознесенским и дер. Жилкиною, на заимке архиерейской. С отбытием епископа Иннокентия, в июне 1746 г. случившимся, учебное заведение упало и восстановилось по общему порядку не ранее 1780 года.

   13. С поступления алтайских заводов в казенное управление заведена там в 1748 г. школа техническая. Иностранные мастера обязывались обучать детей заводских горным искусствам; но горное училище заведено в Барнауле не прежде 1779 года. В Нерчинском главном заводе, надобно думать, школа открыта по приезде туда бригадира Суворова, в 1761 г. определенного начальником тамошних заводов. Заключение наше основывается на известности о благоустройстве заводов в его управление и о высылке 4 мальчиков в Петербурге, для отправления в Венгрию и Саксонию; они не могли быть ни требованы, ни посланы, без приготовления школьным образом.

   14. Навигацкая в Иркутске школа, и подобная в городе Нерчинске, впоследствии соединенная с Иркутскою (6), была учреждена в 1754 году. Первыми учителями были подпоручик Юсупов, и прапорщик Бритов. К сожалению, мы не нашли вероятности ранее 1758 г., полагать учреждение геодезической школы в Тобольске, и сожаление наше перешло в удовольствие, когда случайно довелось узнать, что такая ж школа существовала и в Томске. Заведение той и другой, конечно, надобно относить ко времени губернатора Соймонова.

   Учебные предметы геодезической и навигацкой школ, по плану Петра Преобразователя (а не по плану Шувалова, тогда еще не созревшему), состояли в арифметике, черчении, геометрии, геодезии и архитектуре, с прибавлением в навигацкой правил судостроительства и начал мореходства. Цель обеих школ была та, чтобы дать сибирским канцеляриям людей, способных исполнять поручения, требующие науки, как то: снимать планы, измерять пространства, лесные или водные, делать описания, управлять судами на Байкале, Шилке и, кажется, далее.

   Охотская навигацкая школа соответствовала своему назначению. Она давала подштурманов и штурманов дельных, для морской купеческой промышленности. Полезность школы удостоверялась и тем, что хозяева судов, из Охотска выходивших на промыслы, записывали пай для учащихся там сирот.

   Не находим нужды повторять о гарнизонных школах, которые продолжались в неизменном порядке.

   15. В бытность архимандрита Иоасафа Хотунцевского начальство камчатское выстроило три училищных дома: в Болынерецке, Верхнекамчатске и Нижнекамчатске, приказало привесть туда мальчиков, которые и начали обучаться под руководством учителей, определенных начальником миссии. По отъезде Хотунцевского преемник Пахомий не только умел поддержать заведения, но и прибавил новые. Из ведомостей за 1761 г. видно, что учеников было в Нижнекамчатске 29, в Верхнекамчатске - 14, в ос. Ичинском - 56, в ос. Харюзовском - 30, в кр. Тигильской - 23, в ос. Комаковском - 18, в ос. Каменном - 7, в Ключевской - 11, в Мешурском - 30, в Коловском - 15, в Паратунском - 10, в Курильской землице - 17, в гавани - 24, всех учившихся было 284 разного возраста, от 5 до 22 лет. Учительскую должность исправляли известные академисты, священно и церковнослужители, также служивые казаки. Вся миссия стоила каждогодно около 3000 р.; она утвердила в понятиях христианства более 7000 душ, и 27-я часть населенности обучена грамоте {В 1783 г. протоиерей Никифоров доносил Иркутскому епископу, что камчатские командиры отобрали всех учеников. Кто ж тут виноват - командиры или учители? В 1820 г. начальник Камчатки Рикорд возобновил в Петропавловском порте училище под именем духовного приходского.}.

   Вот что значит прямая, безусловная ревность, одушевлявшая незабвенного архимандрита Иоасафа, который и сам одушевил всю миссию равномерною любовию к делу. Нельзя не полюбоваться и способностями племени ительменов, которых отметили мы выгодно еще в строках II периода. Если бы захотеть делить сибирские племена на отдельные семьи, легко бы удостовериться, что ни одна даже из тех, которые пользуются выгодами и наслаждениями приморского быта, не сравняется с семьею ительменов. Будучи переимчив, не раболепен к старине, весел в кручине, легкомыслен в злополучии, смел в опасности, всегда волокита, всегда беспечен, камчадал отличается от курильца, коряка и чаукча душевными свойствами и тою особливостию, что он жил и живет как поселянин, на одном месте. Докончим о плодах школьного ученья. Камчатские школьники с 1764 г., по воинскому штату 1731 г., получали жалованье хлебное и денежное, определяемые же из них в службу казенную или церковную были выключаемы из ясака {Повествование мое, как основанное на извлечении из Камчатского архива, не во всех подробностях согласно с Сибирским вестником.}. Какое счастливое время для полуострова, если бы оно не было вскоре изглажено двулетием оспенным, моровым (в 1767 и 1768 гг.). Произнесем с соболезнованием, что из 7000 жителей погибло 5368 и что злополучное племя ительменов в горе подалось назад к первоначальной оцепенелости.

   16. В то время как в Сибири учились началам человеческого ведения и в местах четырех умели уже решить геодезическую задачу определения широты, в то время прибыли к нам два математика для наблюдения прохождения Венеры чрез Солнце и для решения с тем вместе важных астрономических вопросов. По предложению С.-Петербургской Академии наук французский астроном аббат Шапп д'Отрош должен был наблюдать в Тобольске, а молодой астроном Румовский отправлен Академиею в Селенгинск. Между тем в Упсале, Стокгольме и других европейских городах астрономы готовились к тому же делу.

   Шапп приехал в Тобольск 30 марта / 10 апреля 1761 г. и в нем оставался до 17/28 августа. Обсерватория его была установлена на горе, в версте за городом. Прохождение планеты чрез солнечный круг последовало 26 мая / 6 июня, и астроном работал вблизи любопытных посетителей: митрополита, двух архимандритов, губернатора Соймонова, графа Ап. Мусина-Пушкина, бывшего губернским прокурором. Для них поставлена была особая палатка с приличными инструментами. Туманная атмосфера не вполне благоприятствовала астроному. По полуночи в 6 ч. 44' 18" он увидел Венеру уже вступившею в Солнце. Устраняя изъяснения астронома, здесь неуместные, сколь они ни важны, мы ограничимся одним выводом моментов поступательного движения планеты.

  

   Истинное время:

   Первое внутреннее прикасание - 6 ч 42' 8" 27"

   Центр Венеры на краю Солнца - 6 51 19 20

   Первое внешнее прикасание - 7 0 30 14

   Средина прохождения - 9 5 51 21

   Второе внутреннее прикасание - 12 49 20 29

   Центр планеты на краю Солнца - 12 58 31 21

   Второе (пополудни) внешнее прикасание - 42" 16"

  

   В Томске, где прапорщик Григорьев, учитель тамошней школы, наблюдал при учениках прохождение Венеры по равноденственным солнечным часам, замечено им вступление планеты в солнечный круг до полудня прежде сказанного числа - в 8 ч. 2' 30"

   Выход ея пополудни - в 2 ч. 22'

   Прохождение совершилось в течение - 6 ч. 19' 30"

   Сколько судить можно по дуге прохождения, пунктирно отмеченной на рисунке солнечного круга (за подписью самого Григорьева), видно, что планета не входила своим центром в круг Солнца; следственно, нельзя было определить поперечника планеты и астроному.

   Нам не случилось читать в бескнижной Сибири подробностей, относящихся к наблюдению селенгинскому, кроме того замечания, что г. Румовский, пользуясь случаем прохождения, определил {Шапп в 1 части Путешествия в Сибирь написал, что Румовский по молодости не сделал еще имени, но показывает даровитость и ревность необыкновенную среди русских. Он же о славном куроостровском уроженце отозвался: "Покойный Ломоносов был с умом изобретательным и везде бы мог идти за отличного академика". Стало, что Шапп унижал не всех русских, но все почти русское.} расстояние Земли от Солнца с строгою математическою отчетливостию. Славный Бальи, веривший в первобытный на Севере народ, которым будто изобретены все человеческие познания и художества и у которого надлежало быть обсерватории в широте селенгинской, вероятно, обращался в торжествующей фантазии к русскому астроному, работавшему уже положительно, в его гадательной параллели. Сколько наслаждений для мужей гениальных!

   Между тем уже с 1760 г. правители Сибири вместе с прочими губернаторами имели обязанность доставлять в Академию наук все географические сведения. Подобные известия о малосведомой стране присовокуплялись к составлению лучшего Российского атласа, нежели какой вышел в первый раз в 1745 году {*}, или печатались в ежегодных месяцесловах для народного сведения. Свет брезжился во тьме.

   {* Российский атлас 1745 г., надобно отдать справедливость, был отпечатан Академиею наук чистенько, четко и с отчетливостию в основаниях, по каким места положены на картах. Но карты, до Сибири относящиеся, могли ли быть довольно верными? Нельзя того ожидать, когда в Сибирской карте 1825 года, г. Позняковым изданной, усматривается множество неверностей. Норвежский профессор Ганстеен в 1828 г. заметил, что Туруханск на наших картах того времени помещается восточнее на 23/4 градуса, против истинной долготы. Астроном Федоров, по Сибири путешествовавший с 1832 по 1837 год для астрономических наблюдений, удостоверяет в ошибочных долготах, какие выказываются на карте для разных мест вдоль р. Енисея. Он объявил в предварительном известии о своих поручениях, что, принимая долготу Енисейска, какая на карте, за истинную, придется отнести устья:

   Сыма - на 24-градусные минуты к востоку,

   Подкаменной Тунгуски - на 1® 14' к западу,

   Верхнего Имбака - на 2 46 "

   Нижней Тунгуски - на 3 13 "

   При этом случае надобно припомнить, что подобную перестановку к западу предлагал прусский доктор Эрман по низовой Оби, когда он в 1828 г. ездил из Тобольска в Березов и Обдорск. Вообще, как далеко простираются чрезвычайные неверности по двум великим рекам, в долготе мест к западу и востоку, это важный вопрос, требующий решения. Из всего видно, что Сибирь не скоро дождется своей доброй карты.}

   Предложенную нами главу мы не можем закончить без достодолжной хвалы правительствующему Синоду, который, содействуя народному обучению, издал в 1743 г. 17 000 букварей и катехизисов, а в 1752 г. всенародно объявил, что Библия, в довольном числе отпечатанная, продается по 5 рублей. В обоих изданиях сибиряк, которому не было места в училище, сам по себе стал видеть начало и конец человеческой мудрости, так что в последствии времени, когда открыты были народные училища, он не спешил посылать в них детей своих. Должно ли тому дивиться, когда видишь сердечное убеждение, что чрез чтение духовное, сопровождаемое внутренним глумлением, человек скоротечный ограничивал все свое знание вниманием к жизни будущей.

  

  

   I. Здесь совмещаются важные меры того времени: народная перепись, десятинная пашня, пути сообщений и водворение поселенцев.

   1. Народная перепись в IV периоде производилась двукратно: с 1742 до 1747-го и с 1761 до 1763 года включительно. Переписью 3-ю предоставляя себе пользоваться из Фалька не иначе, как для одних городов Западной Сибири, мы предварительно изъясняем, что 2-я называлась генеральною, т.е. генеральскою, по причине, что она во всех губерниях производилась под наблюдением генерал-майоров, подобно как 1-я при Петре - под наблюдением полковников. В Сибири заведывал 2-ю переписью, за исключением ясачных, генерал-майор Чернцов, который, оставаясь в Тобольске, посылал в провинции доверенных чиновников для точнейшей переписи душ. Присланный в Иркутск подполковник Угрюмов с капитаном Плоховым призывал в свое присутствие городские семьи с младенцами, и вслед затем осматривались дома для достоверности, нет ли прописных. Такая изыскательность была, конечно, хлоп отлива для жителей, но необходима для исполнителей, по замеченному в народе уклонению от перечета; она ощупью довела до открытия разных беспорядков:

   а) что в Сибирской губернии производятся местным начальством казаки, подьячие, посадские, дети солдатские и разночинцы в дворян и детей боярских, в противность законов, чем и приобретается право свободы от податей. Всех таковых выведенцев Сенат велел в 1746 г. низвести в прежние состояния;

   б) что во время переписи явились не помнящие ни родства, ни владельцев. Таких велено писать в подушный оклад в местах провинций, в которых они оказались, а тех, которые вышли из Вятской, Соликамской и Исетской провинций, писать в провинции Тобольской;

   в) Что нашлись записанными при первой переписи 1723 г. за архиерейскими служками, купцами, казаками и разночинцами крепостные люди из купленных у помещиков, из государственных крестьян, или из городовых-разночинцев, и также из ссыльных, как было уже замечено нами в первой книге. В пополнение можно еще припомнить, что Жуков, крестьянин Екатеринбургского ведомства, подавал сказку о записании за ним трех малолетних башкир, как некогда поступали в Анадырске или Камчатке с детьми тамошних инородцев. Все это, разумеется, было восстановлено в законные пределы. Но по причине бродяжничества людей, разными обстоятельствами к тому понуждаемых и нимало не удерживаемых на месте актами переписи (как, напр., нашлось в заводах Демидова после первой ревизии до 6852 пришлых), правительство, с одной стороны, усматривая напряженную побудительность к побегам, с другой, опасаясь поколебать хозяйство частных и казенных заводов по Уралу, куда устремлялись беглые, - положило в 1755 г. приписывать к заводским волостям мастеровых и рабочих, после 1724 г. пришлых, и высылать только тех, которые явились бы после переписи генеральной. Так бывало исстари в Сибири, что убежавшие туда прикрывались в виде амнистии попущением, как будто в последний раз.

   Теперь скажем, что населенность России вместе с Сибирью по второй переписи 1747 г. состояла, кроме бродячих и кочевых орд, в 6 050 000, да по окончании прибавилось около 300 000; следственно, полное число равнялось 6 350 000, а потому превышение переписи 2-й пред 1-ю, в 1727 г. конченною, заключалось в 821 258 душах м[ужского] п[ола], и это превышение есть плод двадцатилетнего времени.

   Относительно Сибири, к сожалению, нам не удалось, при всей заботливости, открыть ни 2-й, ни 3-й подробной переписи {По просьбе моей принимали участие в отысканиях переписи опытные и искусные гг. чиновники: Г. И. Солнцев, Г. И. Спасский, И. Т. Калашников. Но, по окончании переписки этого тома, Г. Абрамов открыл в старых делах г. Березова перепись уезда и Обдорска. Она помещена в конце тома.}. В Тобольском Сборнике есть перечень переписи будто бы Чернцовой, но никак не можно сочесть сей апокрифический лист за извлечение дельное, потому что тут смешано число уездных и городских жителей и вдобавок примешаны инородные, до которых Чернцову возбранялось касаться. Одно счисление ямщиков, в Сборнике помещенное, походит на правду, по сличению с числом предшедшего периода. Ибо показано ямщиков: верхотурских - 2169, туринских - 1507, тюменских - 1478, тобольских - 2282, самаровских - 487, демьянских - 1472, всех - 9305 душ. Другое счисление духовных имений, более 22 000 показанных, кроме имений Иркутской епархии, в которой у Семивского значится до 2 000, по-видимому Сборником выхвачено из 3-й переписи. Истинное количество всех сибирско-духовных вотчин, по второй ревизии, выставлено в XLIV томе П. С. Законов в 16 128 душ, против чего всякое лет описное показание должно умолкнуть (7). Еще дошла до нас краткая ведомость Чернцова, в 1747 г. писанная, о податных душах, в верхиртышных крепостях жительствовавших, с заглавиями третьей переписи, в феврале 1763 г. деланной в тех же почти местах. Краткая ведомость показывает в кр. Омской посадских 33, купцов - 1, разночинцев - 687, приписных к ним - 86, крестьян - 285, в кр. Железенской разночинцев - 11, в кр. Ямышевской таких же людей - 11, в кр. Семипалатной таких же - 2, в кр. Усть-Каменогорской таких же - 3, а всех - 1119; прибыли против первой переписи 67. В помянутых заглавиях 3-й переписи написано: в кр. Семипалатной государственных крестьян 30, в дер. Березовке близ той крепости госуд. крестьян, из Омска переведенных, 73, там же в дер. Прапорщиковой госуд. крестьян, из Ялуторовского дискрикта переведенных, 67, там же в дер. Зевакиной госуд. крестьян 37, там же в дер. Убинской - 48 душ. Итак, ревизское число делается известным только по части ямщиков, крестьян духовного ведомства, обывателей по иртышским крепостям и крестьян по смежным с ними деревням. Из населения деревень можно судить о попечительности, какую прилагали сибирские губернаторы для обеспечения крепостей подручным заготовлением провианта. Несмотря на явную недостаточность ревизских чисел, любопытство читателя насчет сибирской населенности будет удовлетворено при конце периода, другим наведением.

   2. В продолжение производившейся 3-й всенародной переписи послан в Сибирь в 1763 г. гвардии майор Щербачев с офицерами и командою: а) для пресечения и исследования притеснений и грабительств, каким подвергались ясачные от сибирских дворян, боярских детей и казаков, за сбором ясака отряжаемых; б) для переписи ясачных и новой уравнительной обкладки ясаком. Устраняя от нашего взгляда следственное дело о разнообразных притеснениях, после казни Жолобова не уменьшившихся, мы ограничиваемся предложить установленные тогда правила для взимания ясака.

   Ясачных в тогдашней Сибири, при переписи Щербачева, было 131 995, или, круглым числом, 132 000 душ м[ужского] п[ола]. К числу их принадлежали: 1) татары тюменские, ялуторовские, тобольские, барабинские, верхотомские, кайбалы, качинцы, кизилы; 2) якуты; 3) вогулы; 4) остяки обские, нарымские, енисейские; 5) самоеды, юраки, манчелы, камашинцы, калмаженилы; 6) тунгусы, чапогиры, ламуты; 7) буряты, телеуты, сагайцы, с прочей помесью тюрко-монгольскою {Называть татарами тюрко-монголов, около Верхнего Енисея живущих и по происхождению похожих на телеутов, есть ложь антиисторическая. Эту погрешность недавно повторил г. Шюц в 3-м и 4-м NoNo С.-Петербургских ведомостей 1841 г.}; 8) юкагиры; 9) коряки; 10) камчадалы и частию курильцы; всех сих ясачных, причисляемых к происхождению: турецкому, финскому, монгольскому {*} и еще к какому-то безвестному и притом не одному, мы делим, впредь до рассмотрения, на десять семей, по большей части не помнящих родства, кроме сказочного или гадательного; но облагатель ясака разделил их, по разноместности, на 278 ведомств и каждое обложил определенным платежом. Казенное отделение годилось для своей цели.

   {* Наши Раски считают монголов или бурят за финнов. Если так, то китайцев понадобится им поместить в ту же семью, следуя Гердеру, который причислял последних к племени монгольскому, поузкоглазости, по сплюснутому лбу, по выпученному брюху, по большим ушам и поделикатней чуткости слуха.

   За неимением рисовальщика мне хочется показать точную физиономию самоедов и остяков из живописного атласа капитана Литки. На 17-м листке представлены каролинцы ост. Юалана - три бюста: няна, каке, аур совершенно сходны с самоедами, а кат и бельбок - с остячками. На 11-м л. камчадал, особо от женщин стоящий, точный остяк. На 45-м л. двое чукчей с левой стороны, опять изображают самоедов и видом, и нарядом. На 46-м л. чукча, с левой стороны сидящий, точный самоед. Я написал это со слов священника Луки Вологодского, довольно знакомого с остяками и самоедами.}

   "Комиссия 1763 г., в которой председал Щербачев, привела ясачный сбор в ясные правила. Основания дела состояли в следующем. Каждый род ясачных по числу душ и по состоянию промыслов, иногда и по предварительному согласию родоначальников, обложен податью, исчисленною на деньги, но за тогдашнею недостаточностью в деньгах он уравнен в той же окладной книге взносом определенного зверя, как то: соболя, лисицы, белки и т.п. Те из ясачных, у которых звероловство было маловажно, безусловно положены в денежный оклад, по ценам тогда существовавшим, например: вместо 20 соболей назначено брать 100 р., потому что соболь стоил там не более 5 руб. Притом предоставлено ясачным, по неудачам уловов, заменять зверя другим определенным и при замене держаться не единовременно установленной оценки, а справочных цен. Таким образом, при первоначальном установлении подати, дана ясачным свобода уплачивать ее трояким образом: 1) известным зверем по цене, раз навсегда назначенной; 2) заменом другого зверя, по цене справочной; 3) наконец, деньгами. Ясно, что первый способ платежа не мог долго продолжаться, по возвышению цен, первоначально установленных, потому что, платя определенным родом зверя, довелось бы платить вдвое, втрое. Почему и стали платить заменом, а при усилившейся меховой торговле, - заменом или деньгами".

   "Вместо взноса, по собственному согласию ясачных, назначалось в ближайшем казначействе или при суглане, где принимается ясак чрез земских чиновников или казаков. Почему порядок сбора подлежал двум важным неудобствам: 1) подлогу в качестве зверя; 2) подлогу в его оценке и в самом взносе, натурою ли, или деньгами".

   Изъяснения сии заимствованы из бумаг государственного мужа, имени которого посвящена вторая книга; и мы думаем, что скромный смысл таковых изъяснений внятно прошептал читателю 60-летнюю историю действий, по части ясака, от переписи Щербачевой 1763 г. до издания Сибирского Учреждения в 1822 г.

   3. Казна составляла хлебные запасы в Сибири без денег, двояким образом: десятинною пашнею и оброчным хлебом {*}.

   {* Подать посошная, какая н России налагалась на собирательное число пахарей под именем сохи и на собирательное число обывателей под именем двора, с которых пор началась в Сибири, вот вопрос, к решению которого недостает неоспоримых данных. Отрывков из писцовых книг мне не попалось в руки, а в письменных летописях или сборниках нет ни слова по части податной.

   Без сомнения, в первые годы водворения нельзя было и думать о введении посошной подати, потому: 1) что у правительства разумелся главным предметом и налогом сбор дорогих шкур; 2) что число хлебопашцев было небольшое, притом растянутое на дальних пространствах; 3) что воинские команды, по первоначальному распоряжению, продолжали довольствоваться хлебным и денежным жалованьем не от сибирской земли, а от западноуральских городов.

   С 1624 г. до первого с Китаем трактата, и может быть до единодержавия Петрова, дело хлебного жалованья шло тем же порядком, но порядком, во многом изменившимся, так как тобольский воевода Сулешев заботился продовольствие сибирских войск производить от земли. Из этого следовало бы, что посошная подать началась со времени Сулешева; но, как взимание снопового хлеба 3 доброт с неподатливых хлебопашцев, введенное прежде Сулешева, служит отчасти свидетельством посошной подати, заранее перенесенной в Сибирь, явно, что воеводы не оставили распространять затверженный порядок и при своем управлении. Я относил было по ошибке сноповой хлеб к условиям половничества. Не следует, однако ж, думать, чтобы Сулешев ввел в Сибирь посошную подать в обычной полноте сего установления. Напротив, он взял отдельно крестьянский дом для подати и условно назначил ему посильный участок земли с положением хлебной подати по количеству участка. Он также решительно определил качества земель по целым уездам, без изъятий, с очевидными погрешностями. И облегчение крестьянской сохи, которая в России разумелась сложною махиною, привлекло Сулешеву юридическую похвалу от трех монархов.}

   Десятинная пашня давала казне впоследствии весь урожай с двух десятин, озимой и яровой, засеваемых казенными семенами, оброчный же хлеб заключался во взносе 15 п. с 5 десятин, частным человеком обработываемых, и следственно, 45 п. с 15 частных десятин. Почему способ десятинный, не освобождавший от подати, служил вместо оброка, если же не освобождал и от оброка денежного, как инде случалось, значил дополнительный налог к подати и оброку с крестьянина, но разночинец земледельствующий подлежал одному оброчному хлебу, или 3 п. с десятины. Хлеб, таким образом собираемый, шел на продовольствие войска, даже на хлебное жалованье гражданским чинам, как и в недавнее время, в 1743 г., полагалось управителям Исетской провинции производить сверх 20 руб. по 20 четвертей ржи и овса.

   Недостаток, в каком Россия находилась относительно монеты звонкой, до введения бумажной, издревле научил правительство восполнять свои нужды хлебом. Правда, что с 1748 г. появилось свое серебро с колыванских и опять с нерчинских заводов, что, по разграблении и разлиянии несметных сокровищ столицы Дели, выменено на Оренбургской таможне в 1749м и следующем году до 3000 п. серебра с несколькими пудами золота и что вообще в 8 годов, с 1748 по 1756 г., влилось в Россию одним

   этим ка