Главная » Книги

Станиславский Константин Сергеевич - Письма 1886-1917, Страница 16

Станиславский Константин Сергеевич - Письма 1886-1917



ненавидел после милого "Вишневого сада". Крепко жму Вашу руку и прошу не принимать меня за психопатку.

Любящий и преданный К. Алексеев

  

167. А. П. Чехову

  
   31 окт. 903

31 октября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Сейчас 1 1/2 часа ночи, все спят, а я вернулся домой после 18-го спектакля ненавистного мне "Цезаря". Захотелось написать Вам, но нашелся только этот листок бумаги. Простите, пишу на нем, чтобы не будить жену розысками бумаги. Наконец с завтрашнего дня приступаем к Вашей пьесе. Мы и то непростительно потеряли целую неделю. До сих пор путаются в ролях. Сам я решил сделать так: учу и готовлю две роли - Лопахина и Гаева. Не могу сказать, какую роль хочу больше. И та и другая чудесны и по душе. Правда, Лопахина боюсь1. Говорят, что [у] меня не выходят купцы или, вернее, выходят театральными, придуманными... Лопахин, не правда [ли], хороший малый - добродушный, но сильный. Он и вишневый сад купил как-то случайно и даже сконфузился потом. Пожалуй, он и напился поэтому. Гаев, по-моему, должен быть легкий, как и его сестра. Он даже не замечает, как говорит. Понимает это, когда уже все сказано. Для Гаева, кажется, нашел тон. Он выходит у меня даже аристократом, но немного чудаком2.
   Мы живем на новой квартире, чудесной, даже слишком хорошей и роскошной. Очень жаль мать, которую пришлось оставить у Красных ворот с сестрой. Мы, да и она сама, думали, что ей будет удобнее, а оказалось - нет. Два раза в неделю бывают сборища детей - один раз ради танцев (Манохин3), в другой раз - лекции по естественной истории, тоже для детей. Это их очень забавляет. Жму Вашу руку и иду спать.

Ваш К. Алексеев

  

168. А. П. Чехову

  

1 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Сейчас Ольга Леонардовна говорит, что Вы не получаете от нас никаких писем. Между тем я послал Вам два больших письма (в одном из них излагал мои безумные восторги о "Вишневом саде"). Я считаю эту пьесу лучшей из всех. Люблю в ней каждое слово, каждую ремарку, каждую запятую. Кроме того, вчера я послал записочку. Неужели и Вы можете еще сомневаться в своем гении? Тогда нам - скромным труженикам - это простительно. Я переживал и переживаю такие тяжелые минуты.
   Я сел писать Вам о пьесе после первого с ней знакомства. Хотел подробно разбираться в впечатлениях и кончил тем, что стал огулом хвалить все. А заключение было таково: если кто не поймет пьесу, значит, тот - идиот. В этом мнении я укореняюсь все больше и больше.
   Сегодня наконец Симов спихнул "Одиноких"1 (они нужны нам для того, чтоб освобождать некоторых, в том числе и меня, для репетиций "Вишневого сада"). Сегодня мы засели за макеты. 1-й акт труден. Ольга Леонардовна говорит, что должны быть следы прежней широкой барской жизни. Но не должен ли быть дом довольно или даже очень ветх? Лопахин говорит, что он снесет его. Значит, он действительно никуда не годится. Иначе он применил бы его к даче и сдал бы на следующее лето. Или починил бы его и продал.
   Дом деревянный или каменный? Может быть, средина каменная, а бока деревянные? Может быть, низ каменный, а верх деревянный?2 Еще одно недоразумение. В третьем акте виден зал, а в четвертом сказано: зал в нижнем этаже. Итак, их два?3
   Летом я записал фонографом рожок пастуха. Того самого, которого Вы любили в Любимовке. Вышло чудесно, и теперь этот валик очень пригодится.
   Завтра, надеюсь, напишу еще, а пока до свидания. Начинаем 3-е действие "Трех сестер". Звонят. Играем сегодня хорошо и с увлечением.

Любящий К. Алексеев

169. А. П. Чехову

  
   2 нояб. 1903 г.
   Воскресенье

2 ноября 1903

Москва

Вчера и третьего дня посылал такие же записочки.

Дорогой Антон Павлович!

   Кажется, только сейчас нашел декорацию первого акта. Она очень трудна. Окна должны быть близко к авансцене, чтобы всей зале, и внизу и наверху, был виден вишневый сад; три двери; хочется, чтобы был виден хоть уголок комнаты Ани, светлой, девственной. Комната проходная, но надо, чтоб чувствовалось, что здесь (т. е. в детской) уютно, тепло и светло; комната заброшена, и чувствуется легкое опустошение. Кроме того, надо, чтобы декорация была удобна и с многими планировочными местами. Кажется, теперь удастся выразить все это. Помните, в прошлом году Симов показывал Вам макет, выработанный для тургеневской "Где тонко, там и рвется". Тогда мы решили, с Вашего одобрения, сохранить декорацию для последнего акта Вашей пьесы. Я смотрю на макет теперь и нахожу, что, с некоторыми изменениями, он очень подходящ (для 4 акта). Если Вы помните макет - нет ли у Вас каких возражений? Сейчас начался 3-й акт "Дяди Вани". Прием восторженный; 89-й спектакль, и сбор 1400 р., несмотря на то, что вчера шли "Три сестры" (тоже Чехова). Итак, 140 р. Вы сегодня нажили. Это не важно. А знаете, что важно: только в нынешнем году публика Вас раскусила. Никогда не слушали так Ваши пьесы, как в этом году. Гробовая тишина. Ни одного кашля, несмотря на ужасную погоду. Бедный Василий Васильевич Калужский сегодня похоронил отца и вечером принужден играть. Пока он бодр и крепится.
   Жму Вашу руку. Завтра постараюсь написать, если не очень измучаюсь после "Цезаря". Сегодня играю 7-й день сряду. "Устал, Федор Ильич!"1

Любящий и преданный К. Алексеев

   Сегодня в театре С. И. Мамонтов и Сулержицкий2 (опять вынырнул и появился), похудел, но бодр.
  

170. А. П. Чехову

  

3 и 4 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Сегодня получил Ваше письмо по театральному адресу. Спасибо за него. На всякий случай сообщаю Вам, что мы живем теперь в Каретном ряду, против театра "Эрмитаж", в доме Маркова. Помните, желтый двухэтажный каменный дом казенного типа?
   Прежде всего отвечаю Вам на письмо по пунктам. Не пойму, что делается с почтой. Вот как было дело: в субботу (допустим) получили Вашу пьесу в театре, во время репетиции "Одиноких"; меня не было. Владимир Иванович не мог удержаться, бросил репетицию и стал читать пьесу. Я пришел, когда пьеса была прочтена. В тот же день он послал телеграмму. На следующий день утром я читал пьесу и в тот же день послал телеграмму. На следующий день, т. е. в понедельник, читали пьесу актерам, вечером я послал другую телеграмму (кажется, Вл. Ив. сделал то же самое). Во вторник я написал Вам письмо. Потом был перерыв в моих письмах, так как я очень устал и чувствовал себя плохо; 5 дней тому назад я возобновил посылку таких записок. 5 дней посылал их без пропуска.
   Даю Вам клятву, что я люблю все роли в пьесе и держусь исключительно одной точки зрения при распределении ролей: как будет выгоднее для пьесы, как показать публике прелесть каждой роли. Лопахин мне очень нравится, я буду играть его с восхищением, но я боюсь, пока не нахожу в себе нужного тона. Ищу же я его упорно и с большим интересом. В том-то и трудность, что Лопахин не простой купец, с резкими и характерными его очертаниями. Я его вижу именно таким, как Вы его характеризуете в своем письме. Надо очень владеть тоном, чтобы слегка окрасить лицо бытовым тоном. У меня же пока выходит Константин Сергеевич, старающийся быть добродушным. Из письма Вашего я чувствую, что Вам хочется, чтоб эту роль играл я1. Очень горжусь этим и буду искать в себе Лопахина с удвоенной энергией. Вот Лопахина - Вишневского никак не представляю. Так, как он есть, он ни с какой стороны не подходит. [...]
  
   Ноябрь, 4,
   понедельник
  
   Когда же Вишневский пытается быть характерным, это ужасное ломанье. Я чувствую, как он будет пользоваться не мягкими чертами Лопахина, а грубыми, но эффектными для публики. О Вишневском был разговор и раньше, но я до сих пор не представляю себе такого Лопахина. Леонидова представляю: он сам мягкий и нежный по природе, крупная фигура, хороший темперамент2. Казалось бы, все данные. Одно страшно: он не всегда бывает прост на сцене. Иногда сказывается актерщина в тоне. [...] Против Вишневского говорит еще одно обстоятельство. Ему надо много работать над ролью, а, он, бедный, измучен очень сильно. Утром занят хозяйственной частью, а по вечерам - каждый день играет. С тех пор как начался сезон, он ни одного вечера не отдыхал. Сейчас он нервничает, хандрит и опять стал похож на женщину.
   Вот что сильно огорчает нас всех - это то, что Вы не можете совсем оправиться. До слез обидно и очень скучно без Вас. Мы все мечтаем, что Вы будете приходить в нашу квартиру и греться на солнышке, у нас его так много.
   Ну, бог даст, Вам станет лучше, и Вы скоро будете среди нас, на большую радость всех любящих Вас. На пасхе мы едем в Одессу на 20 спектаклей 3. Пора итти играть, тороплюсь.
   Любящий и преданный

К. Алексеев

  

171. А. П. Чехову

5 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Вчера не писал Вам по Вашей же вине. Я был свободен, ко мне приехал по делу Сергей Саввич Мамонтов1. Он уезжает на днях в Японию специальным корреспондентом от "Русского листка". Свою службу у Сапожникова2 он бросил и делается газетным работником. Он так умолял меня прочесть ему Вашу пьесу, что я не выдержал, и мы сели за чтение. Вы простите мне мою слабость, принимая во внимание его любовь к Вам, его мольбу и продолжительную отлучку, благодаря которой он не увидит и не скоро будет иметь возможность прочесть пьесу. Впечатление огромное. Я зачитался и отмахал всю пьесу. По окончании мне пришлось уйти от него, и он, кажется, вторично прочел пьесу без меня. Он согласен со мной, что ничего подобного Вы еще не писали.
   Есть одно дело по режиссерской части. Не знаю почему, мне очень хочется видеть 3-й и 4-й акты в одной декорации. В последнем акте разрушенной и приготовленной к отъезду. Это, право, не из дурной сентиментальности. Мне чувствуется, что так пьеса будет уютнее, что публика сроднится с домом. Вторая зала вносит какую-то путаницу. Может быть, она нужна Вам, чтоб еще больше оттенить былое богатство. Но это выразится, мне кажется, и так. При одной декорации для двух актов - однообразия не будет, так как опустошение дома изменит совершенно настроение 4-го акта. Мы будем продолжать вырабатывать макет, а тем временем, может быть, Вы напишете два слова... Еще вопрос: что Епиходов, Дуня - могут сидеть при Лопахине? По-моему - да3.
   Сейчас играем "Цезаря". Начинается "Форум". В театре сидят предводители 15-ти губерний. Ради "Цезаря" они отменили заседание. Сегодня ждали в театр и вел. князя, но у него умерла племянница, и они изволили отбыть из Москвы. До завтра, дорогой Антон Павлович, будьте здоровы.

Преданный и любящий

К. Алексеев

   5 ноября 903
   Среда
  

172. А. П. Чехову

  

5 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Перечитывал Ваши письма и исправляю в них одно недоразумение: Сергей Саввич поехал в Японию не от "Русского листка", а от "Русского слова", по просьбе Дорошевича1. Теперь я покоен: я восстановил честь милого Сережи. Он намеревается издать книгу, если поездка его удастся.
   Репетиции идут каждый день. Работают энергично. Некоторые находят интересные тона. У Ольги Леонардовны есть интересные намеки. Кажется, я нашел что-то подходящее для Гаева2. Жена играет Аню, а нашла прекрасный тон для Шарлотты. Надо будет привить его Муратовой3. Каждый день мысленно благодарю Вас за пьесу: такое наслаждение работать над ней. Одно горе - это "Цезарь". Хочется бросить все и только думать о "Вишневом саде". Только разойдешься вовсю, только взойдешь в настроение, а тут Брут с тяжелым, жарким плащом, голыми ногами, холодными латами и длиннейшими монологами. Играешь и чувствуешь, что никому это не нужно.
   Сегодня, слава богу, 4 градуса мороза, но снега мало, и потому дорога - невозможная. Может быть, скоро увидимся. Вчера опять не писал Вам. Шли "Столпы общества". Я не схожу со сцены, а антракты маленькие. Утром была репетиция. У "Цезаря" есть только одна хорошая сторона. Есть время писать Вам эти записки, которые доставляют мне удовольствие, но едва ли очень развлекают Вас. Нет интересных тем. Жизнь однообразна. Сегодня в театре М. Е. Дарский 4 и художник Богданов-Бельский. Он жертвует нам в фойе свою картину5.

Любящий и преданный К. Алексеев

  

173. А. П. Чехову

  
   Четв. 13 н. 1903

13 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Безобразие!.. Вот уже 5 дней, как я не писал Вам. В субботу - первый спектакль возобновленных "Одиноких". Участие Качалова (за Мейерхольда) оживило весь спектакль1. Да и старые исполнители и исполнительницы выросли как актеры. Может быть, кто знает, публика стала лучше понимать. По той или иной причине, спектакль имел очень большой успех, как художественный, так и материальный. Итак, волнения первого спектакля лишили меня возможности писать. В воскресенье первая беседа "Вишневого сада", а в 4 часа свадьба дочери того директора, который заменяет меня на фабрике. Пришлось быть и сидеть до конца, чтоб не обидеть. В понедельник и вторник утро - планировка макетов на сцене и составление новых макетов, проба и т. д. на сцене. Это очень утомительная вещь, когда надо торопиться и напрягать фантазию. По вечерам - "Цезарь", а после него - почти безжизненный труп. Вчера весь день был свободен от театра. Я должен был в один день написать планировку первого акта. Был в духе, и потому удалось. Писал не разгибаясь, и, с непривычки, так устала рука, что едва дописал спешное. Сегодня утром читалась планировка актерам, а меня услали домой, чтоб продолжать 2-й акт2. Только что я расположился с удовольствием, меня зовут в переднюю. Оказывается, учительница детей, придя давать им уроки, упала на пол, и с ней приключился удар. Поднялся содом. К обеду ждали гостей. Все стали собираться, доктора, гости... Конечно, всем отказали, кроме близких, в числе которых остались Ольга Леонардовна и Мария Павловна. Больная в тяжелом положении лежит у нас, а я должен был ехать на "Цезаря". В антракте пишу Вам. Вот мой дневник этих дней. Репетиции начались, и очень дружно. Я пока играю Гаева. Леонидов пробует Лопахина. Это произошло отчасти потому, что я боюсь играть купцов, отчасти потому, что при Гаеве мне возможно участвовать в постановке. При Лопахине (которым пришлось бы очень много заниматься) - трудно. Ольга Леонардовна и Мария Павловна здоровы. Очень соскучились по Вас. Будьте здоровы. Жена шлет в хлопотах свой привет.

Ваш К. Алексеев

  

174. А. П. Чехову

15 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Вчера опять не писал, хотя не играл, а только репетировал утром. Я думал писать планировку "Вишневого сада", но вчера, в воскресенье, захворала Желябужская, и [в] воскресенье идут "Столпы общества". В понедельник же планировка необходима. Вот мне и пришлось работать вчера - залпом, до половины ночи. Все-таки написать не успел. Не писалось. Был утомлен и озабочен болезнью учительницы детей. Несмотря на наши протесты, родные увезли ее от нас, и ей стало хуже.
   Спасибо за Ваше письмо. Оно меня сконфузило, но я не беру на себя так много. Дорожу и пользуюсь каждым Вашим замечанием даже и о декорациях1. Макет 3-го акта выходит удачно. Я начинаю колебаться, так как в этой декорации даль выйдет интереснее. Из макетов опаснее всех - первый акт. Он совсем прост по планировке. Рассчитано на то, чтоб сад был лучше виден. Декорация зависит от письма. Удастся оно Симову - великолепно, нет - плохо. Из исполнителей никто еще не определяется. Разве Качалов - дает что-то интересное2. Артем, как всегда, начал с Курюкова (из "Федора")3. Это называется в эпических тонах... Боюсь немного за Муратову - Шарлотту. Большая, в мужском костюме - это может быть грубо... Вы пишете, что Ваш приезд зависит от Ольги Леонардовны. К сожалению, она права, что не выписывает Вас. Погода ужасная. То снег выпадет, то стаивает. Мостовые изрыты. Грязь, вонь. Поскорее бы морозы.
   До свидания, дорогой Антон Павлович. Надо итти играть сцену в палатке. Вы спрашивали: почему я не люблю "Цезаря"? Очень просто: потому что не имею успеха и очень тяжело играть.
   Любящий и преданный

К. Алексеев

   Сегодня 25-й спектакль "Цезаря".
   15 ноября 903
  

175. А. П. Чехову

  
   Среда 19 нояб. 903

19 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Вчера опять не было времени написать. Был занят вторым актом и наконец кончил его. По-моему, получается очаровательный акт. Бог даст, декорация выйдет удачная. Часовенка, овражек, заброшенное кладбище среди маленького лесного оазиса в степи. Левая часть сцены и средина без всяких кулис - один горизонт и даль. Это сделано одним сплошным полукруглым задником и пристановками для удаления его. Вдали в одном месте блестит речка, видна усадьба на пригорке. Телеграфные столбы и железнодорожный мост. Позвольте в одну из пауз пропустить поезд с дымочком1. Это может отлично выйти. Перед закатом будет виден ненадолго город. К концу акта туман; особенно густо он будет подыматься из канавки на авансцену. Лягушачий концерт и коростель - в самом конце2. Налево, на авансцене - сенокос и маленькая копна, на которой и поведет сцену вся гуляющая компания. Это - для актеров, им это поможет жить ролями. Общий тон декорации - левитановский. Природа - орловская и не южнее Курской губернии.
   Теперь работа идет так: вчера и сегодня вел репетицию 1-го акта Владимир Иванович, а я писал следующие акты. Я еще не репетировал своей роли. Все еще колеблюсь относительно декорации 3-го - 4-го актов. Макет сделан и вышел очень удачно: с настроением, и кроме того, зал расположен так, что всему театру будет виден. На авансцене что-то вроде боскетной при зале. Далее - лестница и биллиардная. На стенах нарисованные окна. Для бала эта декорация удобнее. Однако какой-то голос шепчет мне все время, что при одной декорации, измененной в 4-м акте, спектакль будет легче, уютнее. На этих днях надо решать.
   Погода, увы, убийственная. Все опять стаяло, и часто идет дождь.

Ваш К. Алексеев

  

176. А. П. Чехову

  

23 ноября 1903

Москва

Дорогой Антон Павлович!

   Опять перерыв, опять не дали писать целых три дня. Что же было за это время? Сейчас вспомню. 20-го не было спектакля. Утром репетировали. Потом было заседание, на котором решили ехать на пасху и весну в Киев и Одессу. Это приятно потому, что, может быть, и Вам можно будет ехать с нами. Вот было бы хорошо? Надо думать, что в это время там тепло... Повезем все Ваши пьесы (увы, за исключением "Чайки"), "Одиноких", "Дно" и "Штокмана". Вечером 20-го были у сестры (Анны Сергеевны), куда была приглашена вся труппа. Вечер не удался, и я делал наблюдения для 3-го акта "Вишневого сада". Вернулись поздно и очень устали. 21-го была репетиция 2-го акта. Вечером я не играл. Хотел писать планировку, но ничего не вышло. Был совсем не в ударе. Вчера утром репетировали 2-й акт, а вечером играли "Цезаря". Сегодня тоже репетировали 2-й акт и вечером играли "Дядю Ваню". Сбор хороший (1400 рублей); в театре сидит Ермолова и очень аплодирует.
   Что сказать о репетициях? Тона не найдены, хотя во 2-м акте навертываются. Искания тонов и образов, конечно, задерживают общую репетовку. С каждым спектаклем нам становится все труднее и труднее перевоплощаться и быть разнообразными. Чудится, что и вся пьеса пойдет в каком-то ином тоне, чем предыдущие. Все будут бодрее, легче... Словом, хочется пользоваться акварельными красками.
   Да! Сегодня произошел большой скандал в университете. Владимир Иванович поехал туда читать пьесу (1 акт "Вишневого сада"). Студенты, обиженные тем, что им дали мало билетов, ворвались до начала заседания, выломали двери и заняли все места. Приехавшей публике не хватило мест. Заседание отменили, и Веселовский бежал (представляю себе эту картину и невольно вспоминаю Серебрякова - Лужского)1. Будьте здоровы.

Преданный и любящий К. Алексеев

  

177*. В. В. Котляревской

  
   26 дек. 1903

26 декабря 1903

Москва

Многоуважаемая и дорогая

Вера Васильевна!

   Простите, что пишу на таком клочке. Вот почему: единственное время для поздравлений - это антракты между актами "Цезаря". Ими я пользуюсь и теперь.
   Поздравляю Вас с праздником и с наступающим годом. Желаю Вам многого. Прежде всего, чтоб тяжелое время Ваших домашних бед поскорее миновало, чтоб бедные Ваши больные поправились. Вам желаю бодрости, душевного равновесия и большей веры в себя; желаю избавиться от артрита, желаю хороших ролей и артистического удовлетворения; желаю, чтобы Вы не забывали своих друзей, преданных Вам и любящих; желаю, чтоб Вы поскорее приехали в Москву повидать тех, кто Вас ждут, тех, кто прикованы к Москве и не могут выехать из нее. После Вашего чудесного письма я послал Вам, временно, коротенький ответ. До сих пор ожидаю свободного часа, чтоб ответить на Ваше письмо, пока же шлю благодарность за него, за память и ободрения1. Страдания с ролью Брута поглотились волнениями о "Вишневом саде". Он пока не цветет. Только что появились было цветы, приехал автор и спутал нас всех2. Цветы опали, а теперь появляются только новые почки. Пьеса пойдет между 7 и 14 января. Только когда сбуду эту постановку, почувствую себя человеком. Правда, буду много играть, т. е. и в "Саде" и в "Цезаре", но сей последний мой мучитель пойдет тогда реже. Пять спектаклей "Вишневого сада" легче сыграть, чем один раз "Цезаря". Было много протестов в мою пользу по поводу исполнения мною роли Брута3. Это удовлетворило меня до известной степени. Благодаря протестам стали слушать роль, что мне и надо. Успеха внешнего (о котором я и не забочусь) - никакого. Поклон Нестору Александровичу. Целую Ваши ручки. Жена и дети шлют поклоны.

Преданный К. Алексеев

   Сегодня играем "Цезаря" в 45 -и раз.
  

178*. О. Л. Книппер-Чеховой

  

12 февраля 1904

Москва

Дорогая Ольга Леонардовна!

   Если интересуетесь вопросом учреждения отделений Художественного театра в провинции1,- приходите завтра, в пятницу, на совещание, которое состоится у нас дома около 8 часов. Кажется, Антон Павлович собирался зайти.

Преданный К. Алексеев

  

179*. И. А. Тихомирову

  

16 февраля 1904

Москва

Дорогой Иоасаф Александрович!

   Ходят упорные слухи, что Ваше дело, увы, продолжаться не может1.
   Напишите: правда ли это? Если это правда, к сожалению,- напишите, что Вы предполагаете делать в будущем.
   У нас начинается преинтересное дело. Окончательный его план задуман очень широко, а именно:
   учреждается Товарищество на акциях провинциальных театров. Правление - в Москве. Репетиции весной, часть лета и осенью - в Москве. Художественный театр оказывает делу всю ту помощь, которая в его средствах.
   Набираются 3 труппы. Каждая из них готовит по 15 пьес. Итого 3 труппы, 45 пьес - разных.
   Один режиссер не в силах поставить образцово такое количество пьес. Тут Художественный театр приходит на помощь. Весь его репертуар, макеты, планировки, гардероб может быть скопирован. В помощь к режиссеру труппы отпускается один из артистов или свободный режиссер, хорошо знающий пьесу. Все-таки такой артист, если он и не настоящий режиссер, может скопировать знакомую пьесу лучше, чем настоящий режиссер, плохо освоившийся с пьесой.
   На долю каждого режиссера труппы выпадает самостоятельная постановка 5 пьес.
   Общество снимает 3 провинциальных театра, приспосабливает их для всего репертуара 45 пьес, и труппы разъезжаются по своим местам. Сыграв свой репертуар - происходит перемещение трупп по городам и повторение каждой труппой своего репертуара. Итак, каждый город увидит 3 труппы и 45 пьес, очень хорошо поставленных. На репетиционное время все собираются в Москву - поближе к Художественному театру, чтоб от него опять набраться духа. Вот, в общих чертах, задача большого дела. К этой цели можно подойти не сразу, хотя бы потому что 3-х трупп собрать сейчас нельзя. Пока можно набрать одну труппу с очень хорошим женским персоналом и с посредственным мужским. Такую труппу мы и собираем. Если Вы окажетесь свободным - думаем поставить Вас во главе. Будущий год труппа будет сыгрываться и функционировать в Москве. Играть, конечно, другой репертуар, чем мы. Есть в виду несколько пьес - новых. Репертуар, вероятно, будет состоять из 5 пьес. Играть в Охотничьем клубе (самостоятельные благотворительные и клубные спектакли). Ездить по соседним городам на гастроли. Поездка постом по провинции с новинками сезона. Играть по фабрикам. Случись, что освободится какой-нибудь театр - взять его и гастролировать месяц там, сыграв весь репертуар.
   Если бы был художественный большой успех, кто знает, может быть, удастся играть у нас утренники или играть в нашем театре, когда мы уедем в Петербург или в провинцию.
   Ответьте: улыбается ли Вам этот проект? 2 Согласились ли бы Вы взять предлагаемую Вам должность - главаря такой труппы (конечно, в том случае если Ваше теперешнее дело прекратится)? Какие Ваши материальные условия?
   Как посмотрят на это дело наши милые ученицы, теперь - Ваши сотрудницы? Кто им заинтересуется и кто согласился бы вступить? Какие их условия?
   Деньги на новое дело есть.
   Главная задержка в мужской труппе. Можно ли набрать ее?
   Жду ответа как можно скорее. Дело должно решиться на этих днях.
   Поклон всем.

Любящий и преданный

К. Алексеев

   1904 16/II
  

180*. М. Ф. Андреевой

19 февраля 1904

Москва

Дорогая Мария Федоровна!

   Я узнал с большой грустью о Вашем решении: уйти из своего театра1.
   С неменьшей грустью я сознаю, что мои убеждения и советы теперь - неуместны и бессильны.
   Мне ничего не остается более, как сожалеть и молчать.
   Не примите же это молчание за равнодушное отношение к происходящему и верьте моему искреннему желанию, чтобы предпринимаемый Вами решительный шаг не принес Вам новых разочарований.

Уважающий Вас и преданный

К. Алексеев

   19/II-904
  

181*. М. Ф. Андреевой

Февраль (до 26-го) 1904

Москва

Дорогая Мария Федоровна!

   Долгое знакомство, почти дружба в прошлом, стремление к каким-то хорошим целям, все это, может быть, дает мне право выйти из нейтральной роли, принятой мною в силу многих обстоятельств.
   Я, конечно, понимаю, что Ваш последний поступок - разрыв с прошлым без предупреждения и объяснения причин - ясно указывает мне то место, которое Вы назначаете мне в происходящем грустном событии. Тем не менее я решаюсь быть назойливым, принуждаю себя не считаться с самолюбием и очень болезненным чувством обиды.
   Кто знает, может быть, мне удастся сказать какое-то слово, которое заставит Вас задуматься и предотвратить большое несчастье.
   Я не говорю уже о здоровье. Специалисты и близкие Вам люди знают лучше меня, как им надлежит поступать. Я говорю только об искусстве. Наша роль в нем была исключительной. Мы взялись облагородить его, вырвать его из рук торгашей и передать тем, кому оно должно принадлежать. Наша деятельность получила общественное значение, ее признало общество и наградило нас таким положением, какого не достигал еще ни один артист.
   Теперь Вы отрекаетесь от этого почетного положения, которому больше всего завидуют лучшие провинциальные артисты, и добровольно становитесь в их ряды. Неужели Вы перестали поклоняться прежнему богу и отреклись от своих идеалов?
   Подумайте, на что Вы меняете Ваше теперешнее служение обществу?
   С десяти репетиций играть лучшие произведения литературы или с трех репетиций - произведения пошлости и бездарностей? Играть в сезон по десять новых ролей? Это ли не профанация искусства. Посвящать свою жизнь профанации хороших созданий литературы или показывать публике произведения пошлости - разве это достойная Вас деятельность?
   Ваш успех будет велик, но разве он удовлетворит Вас при таком сознании? Не деньги же Вас прельщают! Правда, за тот компромисс, которым преисполнена жизнь артиста, ему платят в провинции большие деньги. Тем менее он заслуживает уважения!
   Недаром лучшая часть общества отвернулась от актеров и забыла театр. Вот почему артисты принуждены создавать себе славу рекламами, подарками в бенефис, портретами в витринах и на шоколаде и прочими орудиями нехорошей славы. Так создаются имена и положения в провинции. Когда люди выбирают себе это никому не нужное и вредное ремесло по нужде - это грустно, но извинительно, но нельзя по собственной охоте служить тому, что не уважаешь.
   Вы, может быть, хотите облагородить провинцию. Почетная задача, но Вы не с того конца за нее беретесь.
   Или, быть может, Вы пришли к убеждению, что наше дело испортилось? Отдайте же ему половину той энергии, которую Вы бесплодно отдадите провинции... Вы принесете больше пользы, чем попыткой очищать и высушивать гнилое болото. Спасите же себя! Оставайтесь служить обществу теми средствами, которые дала Вам природа. Даю Вам слово, что, пока Вы будете служить этой почетной цели, Вы не найдете человека преданнее меня.
   В противном случае мы разойдемся в разные стороны, и я с большой душевной болью прощаюсь с Вами, сохранив самые лучшие воспоминания о прошлом и заранее оплакивая Ваше будущее.

Ваш искренний доброжелатель

К. Алексеев

182*. М. Ф. Андреевой

20 марта 1904

Москва

Дорогая Мария Федоровна!

   Спасибо за Ваше доброе и искреннее письмо. Оно мне очень дорого. Я нуждался в нем для нравственной поддержки.
   Не далее как этой ночью я воскрешал в памяти историю нашего знакомства, может быть, дружбы, и общей деятельности в театре. И много добрых воспоминаний, много хороших, благодарных чувств вызвали в душе эти думы. Но тем менее я мог мириться с тем, что Ваше последнее письмо, и особенно одна фраза в нем, завершат наше знакомство.
   С этим я не мог бы примириться.
   Сегодняшним хорошим письмом Вы вывели меня из того мучительного состояния, в котором я находился все это время, и я бесконечно благодарен Вам.
   Теперь я буду верить в то, что Вы когда-нибудь поймете мое настоящее отношение к Вам; поймете, что мои чувства к Вам всегда были чисты и любовны и именно поэтому нередко выражались резко и страстно.
   Спасибо Вам за прошлое и будьте счастливы.
   До свидания.

Преданный

К. Алексеев

   20/III-904.
  

183. Е. С. Зарудной-Кавос

  

23 марта 1904

Петербург

Глубокоуважаемая

Екатерина Сергеевна!

   Спасибо за честь и внимание. С удовольствием буду позировать и сниматься для портрета, только бы нашлось время.
   Имейте в виду еще одно обстоятельство. Я сбрил усы для Брута и похож на провинциального актера или на пастора. Боюсь, что такую физиономию не примут на выставку.
   До скорого свидания.

Уважающий Вас

К. Алексеев

   23/III-904.

184. А. П. Чехову

   Т_е_л_е_г_р_а_м_м_а

2 апреля 1904

Петербург

   Успех "Вишневого сада" у публики очень большой, несравненно больший Москвы. С третьего акта сильно вызывали автора. Знатоки восторгаются пьесой. Газетчики мало понимают. В труппе большой подъем. Я торжествую. Поздравляю1.

Алексеев

  

185. Из письма к М. П. Лилиной

  

Апрель 1904

Петербург

   ...Конечно, жду не дождусь, чтобы ты приехала, так как очень скучно и сиротливо здесь, однако торопить тебя не хочу1. Спектаклями не руководствуйся; как ни грустно, но пусть играет Косминская2. Главное, чтобы ты приехала здоровой.
   Вчера просидел до 11 часов вечера у Донона с Качаловым, Вишневским и Стаховичем. Последний очень беспокоится о тебе и каждый день наезжает и справляется о тебе. Был длинный разговор о М. Ф. 3, и многое удалось выяснить Качалову. Разговор и он произвели хорошее впечатление4. Сегодня днем был свободен и вел гигиеническую жизнь. Обедали у Кюба. Владимир Иванович и Екатерина Николаевна, Ольга Леонардовна и Вишневский. Вечером мы репетировали, я пробовал грим Брута в "Юлии Цезаре" - говорят, очень удачен. Голос уже сипит. Завтра обедаю у Котляревских, в воскресенье - у Чюминой5. До скорого свидания...
  

186. Из письма к М. П. Лилиной

  

15 апреля 1904

Петербург

   ...Пишу тебе редко, так как ты знаешь, как проходит день на гастролях. Утром не дают одеться: 25 писем и посещений. Днем - днем сперва были репетиции, а теперь совещания о будущем театра и о будущем репертуаре; в 4 часа обед у Мухиной (кормят хорошо), потом спать, потом играть, и после спектакля чаепитие. Пока мы производим его вдвоем с Ольгой Леонардовной. Без тебя ужины прошлогодние не выходят, и все жильцы ждут тебя с нетерпением. Так тянутся дни за днями. Моя квартира вся в цветах, и я не знаю, как поддержать их до твоего приезда. Бертенсон прислал чудную огромную азалию, Бильбасовы прислали букет, Варшавские - яйцо из роз. Все это я передал Ольге Леонардовне. Успех "Цезаря" (и мой и театра) приблизительно московский. Мой грим удачен, и играл я недурно. "Вишневый сад" - успех и мой и театра гораздо больше, чем в Москве. Все очень ждут тебя и хотят итти на "Вишневый сад" для тебя - особенно интересуются тобой Бертенсоны, Зарудный, Нестор Александрович Котляревский, Чюмина и Чайковский, несколько авторов, Савина и много других. Оказывается, что здесь тебя любят и ценят гораздо больше, чем в Москве. Савина обворожила нас всех своей любезностью. Вчера смотрел ее в "Месяце в деревне". Приятное впечатление; много скрадено с нас1. Очень рад, что Стахович едет в Москву; он расскажет тебе все про нас и театр. В общем я не устаю, но играть надоело. В последнем твоем письме ты не то обижаешься, не то тревожишься о моем молчании, - если это так, то прости. Я не знал, что мое молчание так отзовется на тебе. Когда я на холостом положении, то у меня пропадает всякая система, и время уходит бог знает на что. Встаю, то есть просыпаюсь, в 10 1/2 часов; еще не успеваю встать с постели - является кто-нибудь из населяющих мухинский дом: Качалов, Вишневский или со стороны: Немирович, Калужский и пр. Начинаются деловые разговоры. Наконец выпроваживаю их, умываюсь, одеваюсь и выхожу пить чай. Тут начинается наплыв: то письмо, то кто-то пришел по делу, или Ольга Леонардовна приходит поболтать. Так проходит до 2-х - 3-х часов. Вырываюсь, иду пешком, бреюсь или покупаю что-либо. Далее есть необходимые визиты, делаю их исподволь ежедневно, чтобы не застревать в Петербурге по окончании спектаклей. Кроме того, днем было до пяти-шести заседаний о будущих условиях пайщиков. Кроме того, идут разговоры и заказы макетов Суреньянцу для метерлинковского спектакля2.
   Так проходит время до обеда. Когда играю, обедаю в 4 часа, сплю и еду на спектакль. После спектакля сходятся посетители дома на ужин. Сперва это делалось скромно: я, Ольга Леонардовна и Раевская. Теперь заходят и Качаловы. Очень редко Вишневский и один только раз Григорьева, Бутова и Калитович. Расходимся около 2 часов ночи. Когда я не играю, то приходится обедать вне дома: у Стаховичей, у Котляревских, у Чюминой; предстоят обеды у Озаровских, у Вейнберг, Бильбасовых, Варшавских и пр. В театрах был всего три раза. Теперь пишу тебе во время 3-го акта "Вишневого сада". При всем желании не дали мне заняться письмом днем. Вчера кончил Брута - чувствую себя свободным. Не могу сказать, что я устал, чувствую себя хорошо, но очень, очень скучно...
  

187. Из письма к М. П. Лилиной

  

16 апреля 1904

Петербург

   ...Сегодня начинаю день с твоего письма и боюсь, что меня перервут, тем более что сегодня день хлопотливый, но не утомительный, так как без Брута все легко. В 1 час заседание у меня в большом номере - об изменении вознаграждения Владимиру Ивановичу, в 3 часа - дебют Сазонова в театре - он играет Треплева и Яшу в "Вишневом саде". В 4 1/2 часа обед, как всегда, а вечером играю "Вишневый сад". Вчера после спектакля ужинали дома. Были Москвин, Качалов, Е. В. Гельцер, Александров, Ольга Леонардовна, Раевская и Григорьева. Очень хохотали на рассказ Вишневского и Книппер при воспоминании о происшествии третьего дня. После спектакля "Цезаря" решили отпраздновать окончание моей роли - Брута. Приехали домой - никакой закуски. Что делать? Итти к Кюба? Вишневский и Качалов пошли вперед, а я жду дам, чтобы провести их домом, так как из меблированных комнат есть ход к Кюба. Дамы собрались, и мы двинулись. Я уверен, что твердо знаю дорогу, - иду впереди по совершенно темным коридорам, за мной Раевская, Книппер, Нина Николаевна Литовцева. Идем тихо, чтобы не встревожить спящих жильцов. Когда поднялись до четвертого этажа, Ольга Леонардовна настаивает на том, что надо итти направо по коридору, в конце которого и находится дверь к Кюба. Я спорю, так как убежден, что эта дверь в следующем этаже. Я говорю с таким апломбом и веду их дальше с такой уверенностью, что все повинуются беспрекословно. Идем на следующий этаж. Долго шествуем по совершенно темному коридору и в конце его обретаем желанную дверь. "Вот видите!" - говорю я торжественно, указывая в темноте на нее, и уверенно отворяю... ослепительное освещение, и мы входим в w. с. {ватерклозет.}. Я до такой степени растерялся, что с болью глубоко вздохнул. Тут поднялся такой стон и вопль среди дам, что мы бежали вовсю по коридору, чтобы попасть скорее на лестницу и отсмеяться там. Стонали, охали, спустились в следующий этаж опять и шли по длинному коридору. Разбудили спящих. Они испуганно отворяли щелки дверей и отпускали нам вслед ругательства. Конечно, вчера вся труппа знала этот пассаж и с восторгом рассказывала знакомым и незнакомым. Этим подробным рассказом хотел повеселить и тебя в твоем одиночестве...
  

188. Из письма к М. П. Лилиной

  

17 апреля 1904

Петербург

   ...Получил твое письмо, которому очень обрадовался. Приезжай сюда, хотя бы на несколько деньков. Прими во внимание холодную осеннюю погоду рядом с теплыми весенними днями. Шубы не надо, но теплое и летнее пальто необходимы. Я не смел уговаривать тебя на эту поездку, так как ты нужна была детям. Рад, что доктора и ты считаете безопасным оставить их и полезным для тебя проветриться, - так в чем же дело? У тебя будет и спутник - Стахович, который 19-го или 20-го должен приехать сюда. Очевидно, твоя мама берется следить за детьми. Будешь ли ты здесь играть или нет - это зависит от твоего личного желания. На всякий случай захвати все необходимое для роли. Предупреждаю, что здесь тебе придется выдержать большую

Другие авторы
  • Соловьев Юрий Яковлевич
  • Новиков Михаил Петрович
  • Буринский Владимир Федорович
  • Корш Евгений Федорович
  • Теплов Владимир Александрович
  • Алданов Марк Александрович
  • Плаксин Василий Тимофеевич
  • Колосов Василий Михайлович
  • Курицын Валентин Владимирович
  • Линдегрен Александра Николаевна
  • Другие произведения
  • Луначарский Анатолий Васильевич - Заявление в расширенную редакцию Пролетария"
  • Буринский Захар Александрович - Буринский З. А.: Биографическая справка
  • Сю Эжен - Морской разбойник и торговцы неграми, или Мщение черного невольника
  • Телешов Николай Дмитриевич - Цветок папоротника
  • Бунин Иван Алексеевич - В ночном море
  • Катенин Павел Александрович - Ответ г. Сомову
  • Фирсов Николай Николаевич - Фирсов Н. Н.: Биографическая справка
  • Юрковский Федор Николаевич - Ф. Н. Юрковский: биографическая справка
  • Лесков Николай Семенович - Грабеж
  • Надсон Семен Яковлевич - Надсон С. Я.: Биобиблиографическая справка
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 367 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа