Главная » Книги

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер, Страница 22

Чехов Антон Павлович - Переписка А. П. Чехова и О. Л. Книппер



n="center" >

933**. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

15-ое февр. 1904 г. [Москва]

   Как грустно, что тебя нет, дорогой мой! Отворяю сейчас дверь в кабинет (в кот. я водворилась), и мне кажется, что ты сидишь на диване - а тебя нет. Пишу за твоим столом, постлана постель на твоем диване, буду спать под твоим одеялом.
   Поплакать хочется.
   Я только сейчас очутилась одна, а то весь день на людях.
   Как мне всегда больно, когда ты уезжаешь от меня.
   С вокзала ехала с твоими бобрами1. Вернулась домой, прибирала комнаты с Аннушкой, перебиралась в кабинет. Потом поехала к маме, потом с мамой и Костей на вокзал. Встретили Лулу с Левой. Лулу нервна и взвинчена. Лева худенький, голова большая, бледненький. Шея болит меньше, но зато болит все голова, а по ночам просыпается от боли в позвонках. Прыгает, вертится, но милый, мягкий мальчик, занятный.
   Завтра еду с Костей к Стаховичу, узнаю об Александрове2 и прямо к нему, чтоб пригласить к нам. Что-то скажут!
   Сейчас все улеглись.
   Над нами был ужаснейший скандал; крик, неистовые голоса слышались на лестнице, все жильцы повыскакали. У парикмахера Андреева кутили сынки, один повздорил с отцом, другой (гимназист) начал колотить отца, конечно, в пьяном виде. Крики, слезы, рыдания матери, беготня, дворники, швейцары волокли сына в участок. Это было ужасно, неописуемо ужасно.
   Как-то ты едешь, дусик мой? У тебя уютненько в купе? Бутерброды кушал? Спал хорошо? Как себя чувствуешь? Пиши обо всем. Умоляю.
   Как пусто без тебя! Где ты, милый мой?!
   Антонка, я тебя часто злила? Часто делала тебе неприятности? Прости, родной мой, золото мое, мне так стыдно каждый раз. Дай я тебя перекрещу и поцелую твои глаза, твои губы, твои щеки, твой лоб. Как мне хочется поглядеть в твои добрые, лучистые глаза. Какая я гадкая, Антон.
   Будь здоров, дорогой мой, каждый вечер буду писать тебе. Кланяйся мамаше, Насте, Шнапу.
   Целую и обнимаю.

Оля

  

934. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

Понедельник [16 февраля 1903 г. Лозовая]

   Привет тебе из Лозовой, где я сижу за столом и ем судака. Пока все обстоит благополучно, погода теплая, снегу мало.
   Завтра утром буду писать, а пока обнимаю и целую.

Твой А.

  

935. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

16-ое февр. вечер [1904 г. Москва]

   Получила открыточку твою, дорогой мой! Спасибо, целую тебя.
   Мне ужасно тоскливо, точно некуда голову приклонить. И не игралось мне до ужаса. Верно, очень много нерв на жизнь трачу, а на театр уже не хватает. Это скверно, и мне иногда кажется, что я не настоящая актриса.
   А ты все еще едешь.
   Только бы поездка из Царицына не отозвалась на твоем здоровье!1 Дусик мой!
   А я сегодня во дворе у нас увидела такса и закричала: Шнап! Забыла, что его нет.
   Сегодня утром ездила с Костей к Стаховичу, чтоб узнать об Александрове, и представь - оказывается, что я его знаю, видела его у Желябужских. Переговорила по телефону и условилась привезти Леву завтра утром в больницу св. Ольги, где он его осмотрит.
   Левочка похудел и побледнел с прошлого года. Мальчик покойный, занимается сам, не капризничает, не финтит, в твоем вкусе. Зато мамаша нервна и делает 1000 движений в одну секунду. Ужас, но эта нервность меня утомляет.
   Сегодня все рано улеглись. Леву мыли в ванне. Я пришла из театра, и уже всюду тихо.
   Купили мы с Костей Леве поезд заводной - ходит по рельсам, а я ему кавалериста Яшку и лошадь Ваську, у которых все члены двигаются и по картинкам надо придавать им различные позы. Это очень занятно. И дешево и сердито. Днем сидела с Левой одна, играла с ним, лежала, читала, попела, да что-то грустно стало. Лева строил тоннели, рассказывал про своих тифлисск. мальчиков. Что-то завтра доктор скажет!
   Как ты нашел ялтинский дом? Приятно ли тебе было приехать? Как спал первую ночь? Напиши, куда повесишь тряпочку, куда поставишь городок2. Вытри себе шею одеколоном после дороги, а лучше вымой теплой водой и мылом. Вспомни немку жену и в память ее - сделай.
   Все твои поклоны передала. Все спрашивали о тебе, жалеют, что уехал. У Немировичей вчера было угощение знатное, но ни Вишневского, ни Лилиной, ни Книппер не было. У пана3 крапивная лихорадка, Лилина устала, а Книппер с родичами сидит.
   Завтра буду ждать открытки от тебя. Я под твоим одеялом так много снов вижу. Не прислать ли его тебе? Напиши, дуся, и я сейчас же отправлю.
   Покойной ночи, родной мой, не хандри, будь здоров, пиши рассказец.
   Целую тебя, моего милого, дорогого, ненаглядного, обнимаю и крещу.

Твоя Оля

  

936. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

17 февр. Севастополь [1904 г.]

   Здравствуй, моя бесподобная лошадка! Пишу это сидя на пароходе, который отойдет часа через три. Ехал я хорошо, все благополучно. На пароходе Настя со Шнапом. Шнап чувствует себя как дома, очень мил. В вагоне держался он тоже как дома, лаял на кондукторов, всех забавлял; мне он очень обрадовался, теперь сидит на палубе, протянув назад ноги.
   По-видимому, про Москву он уже забыл, как это ни обидно. Ну, дусик, лошадка, буду ждать от тебя писем. Без твоих писем, знай, я не могу существовать. Или пиши каждый день, или разводись со мной, середины нет.
   Слышу, Шнап наверху залаял на кого-то. Вероятно, пассажиры занялись им. Пойду погляжу.
   Итак, все благополучно, слава Богу, лучше и не надо. Авось не будет качки.
   Целую мою начальницу и обнимаю миллион раз. Пиши подробнее, не жалей чернил; милая моя, хорошая, славная, талантливая актрисуля, Господь с тобой, я тебя очень люблю.

Твой А.

  

937*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

17-ое февр. [1904 г. Москва]

   Голубчик мой, сегодня нет открытки от тебя - а я ждала. Все ли благополучно? Хорошо ли доехал? Каково было море? А должна бы быть открытка сегодня.
   Я тебе мало напишу. Очень тревожно на душе. Были у доктора в Ольгинской больнице. Лулу вышла из кабинета и зарыдала. Лева вышел бледный, растерянный, перепуганный. Доктор велел его положить на несколько недель на спину и привешивать гирьки, велел ехать к морю. Говорит, что может ничего не быть, а может быть и очень серьезным. Называл, кажется, спондит1, если я не ошибаюсь. Как все это было тяжело, мучительно! Ты себе представить не можешь. Так мне жаль мальчонка. Кроткий он такой, я, говорит, лягу на спинку, буду лежать, только не сейчас в Москве, тут побегаю, а когда поедем к морю, тогда я лягу там.
   А сейчас вечером во время спектакля Стахович (он был с нами у доктора) сообщил мне, что Александров сказал, что у Левы вероятнее всего будет горбик. Я не помню, как я доиграла, так это меня подкосило. Косте и Лулу этого не говорят. Боже мой, лучше не иметь детей! Какие это страдания! Какой ужас!
   Антонка, я реву и потому не могу писать. Не сердись. Я весь день крепилась, была бодра и подбадривала Костю и Лулу, а сейчас я одна и не могу подумать о страданиях, кот. предстоят этому милому, нежному, кроткому мальчику. Конечно, ко всему привыкнешь, но сейчас это ужасно остро.
   Костя велел тебе передать самый сердечный поклон и благодарить за твое участие, за твое доброе отношение.
   Он сегодня смотрел с женой и с мамой "Вишневый сад" и в большом восторге, хотя они оба расстроенные.
   Прости, что я ною, дорогой мой.
   Как мне странно без тебя.
   Эх, жизнь!
   Какова погода на юге?
   Что сад? Что бабушка с Арсением? Что журавль, собаки? Как Шнап с ними знакомство свел? Пиши мне обо всем. А главное о себе, будь эгоистом. Я этого требую.
   Целую тебя и благословляю, целую нежно и обнимаю. Будешь теперь отдыхать от суеты московской.
   Христос с тобой.

Твоя Оля

  

938. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  
   Телеграмма

[18 февраля 1904 г. Ялта]

   Доехали превосходно.
  

939. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

18 февр. [1904 г. Ялта]

   Милый мой, хороший, славный дусик, я тебя очень люблю. Как ты живешь в Москве? Я только первый день в Ялте, но уже окунулся в здешнюю курортную жизнь: была уже начальница, приехал брат Александр с семейством... Погода так себе, про настроение ничего не знаю; прибыл новый стол, вожусь теперь с ним, перекладываю вещи.
   Завтра придет от тебя письмо, я жду и буду ждать с нетерпением. Гости, гости, гости без конца, не дают писать, портят настроение, а один человечек сидит у меня в кабинете весь день1. Целую тебя крепко, дуся. Шнап чувствует себя дома; он не скучает, играет с собаками, вообще, мне кажется, он не особенно умен или даже глуповат.
   Брат будет жить в Ялте дольше месяца. И семейство его тоже. Стол оказался хорошим, такой же величины, как и прежний.
   Брат живет недалеко, на даче Хорошевича.
   Лошадка моя добрая, завтра опять буду писать.

Твой А.

  

940**. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

18-ое февр. [1904 г. Москва]

   Дорогой мой, я вчера расстроила тебя своим письмом; прости, голубчик. Тяжко уж очень было.
   Сегодня у меня адски болела голова: я писала ночью тебе и Эле с Володей до 3-х час, а проснулась очень рано. Съездила утром за дочкой Ольги Михаил., чтоб привезти ее к Леве, вернулась, приняла 10 гр. фенацетина, легла и заснула, весь день ходила с обвязанной головой; тошнило, к вечеру стало лучше. Я ездила за билетом Маше на "Цену жизни" с Комиссаржевской1, потом отвозила домой Маргаритку. Лева сегодня жаловался на боль в спине, но был весел. Как все это страшно! Заказали ему сегодня у Швабе аппарат для шейки. Завтра они едут опять к доктору, только уж без Левы, чтоб расспросить хорошенько обо всем. Если бы возможно было предотвратить горбик! Мальчонка живой, то и дело танцует лезгинку, мазурку, а это ему не следует. Страшно - поскользнется, упадет. Нервен он очень.
   Завтра уезжает в Питер Костя.
   Получила сегодня открытку и телеграмму. Целую моего дусика. Как себя чувствуешь в "своем" кабинете, после бивуачной московской жизни? Разбираешь теперь все, приводишь в порядок? Пиши обо всем.
   А вот тебе и новость: Мария Федоровна подала официальную бумагу об уходе из театра, и правление приняло. Рассказывал мне это Влад. Ив. Очень все это непонятно, и что за этим кроется - не знаю. Влад. Ив. и Лужский ездили к ней неофициально. Крупно говорили, она выставила причину, что нет ей ролей, но говорит, что главная причина - скверное отношение к ней труппы, выругала всех, в том числе и меня. Ей дан, так сказать, отпуск на год. Поговаривают, что будто она выходит замуж за Горького и устраивает развод. Кто знает! Никто не жалеет об ее уходе, т.е. в правлении, в труппе не знаю. Что-то из этого выйдет! Не произошел бы раскол в театре! Не знаю еще, что думать. Что тут замешан Горький, это бесспорно. К чему это свадьбы, разводы! Напиши, что ты думаешь об этом.
   А я сейчас спать лягу, надо выспаться, и чтоб голова совсем прошла.
   Целую тебя, крещу, моего хорошего, трогательного, дорогого.
   С нетерпением жду письма.
   Целую, обнимаю, прижимаю тебя к груди своей. Спи спокойно, отдыхай от дороги, ешь побольше.

Твоя Оля

  

941*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

19-ое февр. [1904 г. Москва]

   Скоро ли я получу письмо от тебя, дусик мой милый! Как живешь, как привыкаешь без меня? Что Шнап? Как он отнесся к южной природе, к своим товарищам? Привыкает? Не скучает? А здесь пусто без него. Никто бомбой не пролетает по комнатам.
   Очень поздно уже - третий час. В театре после спектакля болтала и с Марией Фед. и с Лилиной1, пришла домой, болтала с Лулу и с Машей, и теперь только села за писанье.
   Вечером сегодня уехал Костя в Петербург. Через неделю двинутся наши в Севастополь, потом в Евпаторию. Лева ничего, только бледен и вокруг глаз сине. Трогательно послушный мальчик. Мамаша его только очень уж дерганая, и очень страшно, что он будет на ее попечении, не выходит она его, пожалуй. Как-то все это будет! Уже говорит, что хочет советоваться еще с каким-нибудь доктором, будет ко всем бегать и всех слушать, и выйдет нелепо.
   Сегодня я познакомилась с Софьей Петр. Кувшинниковой у моей портнихи (жена Преображенск.), ее приятельницы, и тут же получила от нее подарок. Я искала для своего коричневого платья отделку старого золота, чтоб было нешаблонно. Кувшинникова это знала и привезла кусок интересной старинной материи и подарила мне его и объяснила, что я состою ее симпатией; произошло взаимное объяснение. Она интересная, чувствуется талантливая легкость в ней, т.е. натура талантливая. Я ей говорю, что очень много слышала о ней; она прервала меня: "Конечно, дурного?" Хочет, чтоб мы бывали друг у друга. Говорила, что она испытывала в "Вишн. саду", как ей хотелось пойти на сцену и поблагодарить тебя, говорила о тебе. Очень она меня сконфузила своим подарком.
   Об уходе Марии Фед. говорила только с Муратовой и с Лилиной. С Муратовой она откровенна и много ей говорит. Причина, конечно, что ей играть нечего, что к ней дурно относятся. Муратова думает, что она наскочила на Горького, кот. не удовольствуется флиртом. Она как женщина - холодна, привыкла, чтоб около нее был рой молодежи, которую она опекает, среди которой она центр, а тут натолкнулась на настоящее чувство может быть, и что Горький поставил вопрос ребром. И она бьется и не знает, что делать, и на попятный нельзя. Пишу со слов Муратовой. Уход ее принят, и она получила от Лужского бумагу. Мне кажется, что она этого не ожидала, думала, что ее не отпустят ни за что. Говорят, что она подписала контракт к Незлобину2 в Ригу. Я ничего ровно не понимаю, но у меня неприятное чувство. Как-то нехорошо все это. Ответь мне на это. Завтра еще напишу на эту тему, а пока обнимаю и целую моего милого, дорогого, целую всего.
   Пришла открытка от д. Саши из Омска от 13-го февр.
   Машу поцелуй.

Твоя Оля

  

942. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

20 февр. [1904 г. Ялта]

   Дусик мой, лошадка, мне без тебя скучно, холодно, неинтересно, и ты так избаловала меня, что, ложась спать и потом вставая, я боюсь, что не сумею раздеться и одеться. Постель жесткая, холодная, в комнатах холодно, на дворе ноль, скука, весной и не пахнет. Сегодня весь день провозился с прошлогодними письмами и со старыми газетами, других занятий у меня, кажется, нет теперь...
   Шнап или глух, или глуп. Он точно не уезжал отсюда, прыгает с собаками и покорно ночует в комнате у матери. Очень весел, но понимает мало.
   Настя готовит кушанья, но неважно; надо бы кухарку. Сегодня я ел жареную осетрину, очень вкусную и жирную, и суп, похожий на порой. И холодные, как лед, блинчики.
   В вагоне я все съел (это ответ на твой вопрос), все, кроме бутерброда с ветчиной. Ехал хорошо... Стол уже пришел, я пишу на нем. Ящики отворяются туго. Хорош в общем. А вещи еще не пришли. Пришла "Каштанка" - изящно изданная, дурно иллюстрированная книжка1, изд. Маркса. В городе еще не был, на двор не выходил. Жены у меня нет, она в Москве, я живу монахом. Жалею, что не взял с собой чашку. Здешняя представляется мне маленькой; быть может, я и ошибаюсь. Арсений обленился или стал забывчив, платье чистит Настя; зубы я держу в чистоте. В баню пойду в мае, когда приеду в Москву, а до тех пор буду сеять на теле кукурузу - все-таки заработаю что-нибудь.
   Сегодня пришло от тебя письмецо - первое за этот сезон. Спасибо, ангелок, целую тебя, обнимаю, похлопываю.
   Скорее бы побили японцев, а то как-то странно и в газетах, и в обществе; вранья много, курс упал, интерес ко всему, кроме войны, иссяк у общества2.
   О каких это наших недоразумениях говоришь ты, дуся? Когда ты раздражала меня? Господь с тобой! В этот приезд мы прожили с тобой необыкновенно, замечательно, я чувствовал себя, как вернувшийся с похода. Радость моя, спасибо тебе за то, что ты такая хорошая.
   Пиши мне, а то по обыкновению буду колотить. Целую, обнимаю мою радость... Будь весела и здорова.

Твой А.

  

943**. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

20-ое февр. [1904 г. Москва]

   Дуся мой, спасибо за весточку из Севастополя, спасибо за милые, нежные, ласковые слова. Я рада, что ты хорошо доехал, хотя ничего не пишешь, как ты себя чувствуешь.
   Шнап, значит, вел себя прилично, радуюсь за него.
   Сейчас 2 ч. ночи. Я только что вылезла из ванны, мыла голову, тело, возилась. Всюду тихо. Недавно просыпался Левочка, плакал, из носика шла кровь. Мы хотим его свезти еще к Корсакову и к Постникову. Как мне все-таки обидно, что у Кости такая некультурная жена. Не плохой она человек, а что-то не наша она. Ну, нехорошо так говорить. А мне ее жалко, и знаю почему. Лева потешал меня сегодня рассказами; разошелся и сыпал - я хохотала. Он уже пишет свое имя. Сегодня все спрашивал, как по-французски стол, диван, [нрзб.], и без конца, и тут же повторял. Мне ужасно жаль, что ты его не видел. С Аннушкой он в страшной дружбе и все тащит ее "играться", как он говорит.
   Днем я ходила с Лулу по магазинам, к портнихе водила ее, брала деньги в Лионском, была у зубной. Без нас заходил Бунин. Интересно, что он будет рассказывать о своем путешествии1.
   Сегодня в "Вишневом саду" был Бальмонт, приходил после спектакля и в диком восторге, в безумном, лицо возбужденное, а жена так и говорить ничего не могла от сильного впечатления. Он хочет тебе писать подробно. Василий Немирович смотрел, но его я не видела.
   Завтра пойду на похороны Андрея Мерчанского, которого я знала еще девочкой; это брат генерала. Вечером пойду смотреть Комиссаржевскую в "Золотом руне".
   На 4-й неделе пойдут школьные отрывки - интересно.
   Мария Федор, угнетена. Она не ожидала, что ее отпустят, и теперь, говорят, осталась бы, если б ее упросили. Конст. Серг. с ней не говорил и только написал сожаление о ее уходе2. Как все это нехорошо. Зачем она подняла эту историю!
   Как ты, дусик, кушаешь? Хорошо ли? Много ли? Все ли у тебя в исправности? Так и перелетела [бы] к тебе - устроить все у тебя, чтоб тебе было хорошо и уютно. Пожалуйста, только кушай хорошенько. Альтшуллер, верно, злится, что ты жил в Москве, и не придет долго к тебе. А все-таки кланяйся ему от меня.
   Целую тебя и обнимаю нежненько, крещу, навеваю сны хорошие. Что сад? Какая погода? Сидишь ли в саду?
   Обнимаю тебя, Христос с тобой.

Твоя Оля

  

944. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

[21 февраля 1904 г. Ялта]

   Дуся, немецкая лошадка, как ты себя чувствуешь? А у меня холодище почти нестерпимый, ветер, вообще климат отчаянный. О Москве вспоминаю, как о Ривьере. Шнап окончательно освоился, стал дворняжкой. Много лает.
   Был сегодня в городе. Мерзко от холода.
   Как Лева? Как решили? О, как это ужасно, ты все еще покупаешь ему игрушки! Ведь это гибель для детей. Впрочем, сие пишу напрасно, мне ты все равно не поверишь.
   Ты пишешь, что Лева вертится, бегает. Как же это так? Ведь Конст. Леон. говорил, что у него отнялись ноги; в одном из писем к тебе я читал.
   Спать мне скучно, без тебя мне живется вообще неважно. Что говорят о спектаклях Комиссаржевской? Бываешь ли ты? А какие у вас сборы, дуся моя?
   Здесь о войне говорят черт знает что.
   Лулу тебя раздражает, но ты, дуся моя хорошая, не поддавайся раздражению, не забывай, что это больная женщина.
   Вещи мои еще не пришли. Письмо это пишу за новым столом.
   Господь с тобой, не забывай о своем муже; как-никак, а он все-таки любит тебя, пожалуй, больше, чем все вместе взятые остальные.
   До свиданья, дурочка. Целую тебя в плечи и обнимаю.

Твой А.

  

945*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

22-ое февр. [1904 г. Москва]

   Вчера ночью не писала тебе, дусик мой - опять голова болела, и хотелось выспаться. Отчего не было вчера письма? Я ждала.
   Вчера утром я была на похоронах и, представь - подъезжаю к Скорбященскому монастырю, и никаких похорон! Я обратно, решила ехать на квартиру Мерчанских спросить; подъезжаю, смотрю: как раз напротив отпевают его. Я смеялась над собой. Этак прокатиться и нелепо прочесть газеты. Старичку было 73 года, он был слепой. Потом была у мамы и обедала там, приехал дядя Ваня, чтоб прощаться с д. Карлом, которого сейчас едем провожать1. Вечером я с Машей и д. Ваней смотрели Комиссарж. в "Золотом руне". Она очень хороша, но пьеса ужасна, и показалась мне грубой. Мы сидели в ложе, д. Ваня нас смешил. Приходила Зинаида Морозова. Я была любезна, как ни в чем не бывало, одурачила ее2. Алексеевы были; очень кланяются тебе все, спрашивают, как ты доехал.
   Сегодня везем Левочку к Корсакову, записались. Его аппаратик для шеи готов, мягкий, славный, нестрашный.
   Как я жду письма от тебя, дорогой мой!
   Я очень привыкла к Левочке, легкий, приятный ребенок, без него пусто будет. Наша большая комната превратилась в детскую, воздвигаются дома, тоннели, кресла кверх ногами стоят. Лев царит; сейчас сидит рисует и поет. Ждем от Кости письма - как решится его судьба. И нам скоро надо укладываться, выселяться из квартиры, а куда - не знаю.
   Сейчас бегу в театр сказать, чтоб отложили репетицию для дебютантов до 2-х час, а то не поспею с поезда приехать к часу.
   Будь здоров, родной мой, будь покоен, дыши югом, кушай и получай от меня крепкий и вкусный поцелуй.

Твоя Оля

  

946. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

22-ое февр., ночь после "Одиноких" [1904 г. Москва]

   Ну, денек сегодня был, драгоценный ты мой! Слава Богу, прошел. Во-первых, все еще нет письма от тебя, не пойму.
   А ты вовремя уехал, дусик, уехал от волнений, от передряг. Я рада, что судьба поберегла тебя.
   Провожали д. Карла. Вот давка была, вот ужас! И никакого настроения в толпе. Сравнить нельзя с тем, как отъезжал д. Саша1. Я чувствовала себя совсем беспомощной, куда двинут, туда и попаду. Дядю Карла почти и не видела. Перед отходом поезда меня так стиснули, что у меня дыхание остановилось, в глазах потемнело, думала, что руку сломают и, позеленев, завопила. Лулу меня спасла и выдернула; калоши мне сдернули с ног, и я очутилась в тонких башмаках. Какая гадость эта толпа! Я плакала. Я всех ненавидела. Бегали доктора, сестры с цветочками. Но, повторяю, настроения не было. Когда отошел поезд, поднялись рыдания, вопли, обмороки. Прозябла я адски.
   Обедали у мамы, и Левочка тоже; бабушка была, голландка2, д. Ваня. В 5 час. повезли мы с Лулу Леву к Корсакову. На этот раз я пошла в кабинет. Лева был молодцом, сначала только поплакал, но очень ясно отвечал на все вопросы. Корсаков его очень внимательно слушал и стукал. Сказал мне, что, несомненно, туберкулез 2-го позвонка и что горбика нечего опасаться, а что есть опасность для жизни, что близко к мозгу, что могут отняться руки и ноги. Советовал немедленно класть в аппарат на неделю, потом в гипсовый неподвижный корсет месяца на три, и года три, четыре носить корсет. Я бодро выслушивала все эти ужасы, но вышла в залу, отмахивалась, расстегнула лиф, а то сделалось бы дурно. Будем думать, что и как делать.
   Костя пишет, что вопрос о постройке линии на Восток отложен на месяц. Дуся, прости, что я все пишу о моих родственниках, но не проклинай меня, теперь уж такая полоса. Умоляю, не сердись.
   Играли "Одиноких". Андреева совсем больна, еле ходит, еле говорит, в обморок падает. Кругом все волнуются, говорят, что надо ее упрашивать оставаться. Вообще чепуха идет невообразимая и настроение подлое. Играть было отвратительно. Как она решилась играть в таком виде! Вот заварила кашу! Ей дают отдых. Варю будет играть Качалова в Москве.
   Вот видишь, что у нас происходит, а ты сидишь спокойненько, не волнуешься. Начал что-нибудь писать?
   Как аппетит? Как настроение? На все отвечай и будь милым и кротким. Целую твою милую, нежную голову. Как бы я хотела прижаться к тебе и успокоиться! Обнимаю тебя.

Твоя Оля

  

947. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

Понедельник [23 февраля 1904 г. Ялта]

   Собачка моя заморская, удивительная, я жив и здоров, несмотря на отвратительную погоду. Не кашляю, ем очень хорошо, помногу. Сегодня за обедом ел суп и севрюгу, очень вкусную. Кухарка у нас новая; ее я еще не видел, но кушанья ее пока одобряю.
   Марья Федор. уходит? А это жаль, как бы там ни было. Правда, она актриса обыкновенная, но стоит только ее роль отдать Литовцевой, как разница кажется резкой. Мне кажется, она вернется в Художеств. театр1. И кажется также, что Горький тут ни при чем.
   У Левы горбика не будет.
   Комиссаржевская имеет успех? Вот вам! Эфросы и Любошицы на ее стороне.
   Сегодня туман на горах; пасмурно, холодно.
   Если бы московская квартира была не так по-дурацки высоко, то я теперь скучал бы по Москве. Дуся моя родная, узнай насчет Царицына! А нет ли еще дач поблизости к железной дороге? Лучше Царицына, мне кажется, не придумаешь. Особенно зимой там хорошо. Только 10 тысяч не стоит; принимая во внимание и самое дачу, и отсутствие удобств (для писателя столь необходимых), и то, что осталось аренды только 11-12 лет, и проч. и проч., надо бы, чтобы она сделала скидку. Ведь там на ремонт придется всадить тысячи 2-3.
   Дусю мою обнимаю, целую. Господь с тобой, будь покойна. Я уже все разобрал, все убрал, делать мне почти нечего. Сплю хорошо.

Твой А.

948*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

24-ое февр. утро [1904 г. Москва]

   Верно, начну писать по утрам, дуся моя, по ночам очень утомлена. Вчера получила наконец письмо от Вашей милости. Пора было. Какие же у тебя гости теперь? Начальница хотя и многочасовая, но все же она не целый день сидит. Ничего не пишешь о саде, цветут ли миндали, хорошо ли вообще. Не холодно ли тебе в комнатах. Умоляю, вели проветривать кабинет каждый день, а в это время шагай по галерейке, для движения.
   Сейчас прервала мое писание какая-то женщина-доктор, просит устроить чтение наших артистов в пользу образов. женщин, кот. голодают, приходится закрывать дешевые столовые. Не знаю, что из этого выйдет. Вряд ли удастся. Приходила от Буланже.
   Вчера положили Левочку с аппаратиком, лежит, как в упряжи, и висит гирька.
   Был Александров и сам уложил его. Левочка плакал судорожно, нервно, но покорился, и теперь ничего, веселый, забавляем его. Ночью все просыпался и пищал, плакал, неловко ведь с непривычки, ворочаться нельзя. Корсаков очень уж напугал, и все говорят кругом, что это его манера. Лулу успокоилась немного. И мне покойнее, что Лева лежит здесь, среди нас. Маша и Инночка принесут ему глины, поучат его лепить. Сегодня поищем что-ниб. вроде пюпитра, чтоб ставить на кроватку, чтобы он мог рисовать, красить. Ужасно милый мальчонок, не шумит, не плачет, сказки рассказывает.
   Вчера вместо "Вишневого сада" играли "Дядю Ваню", по болезни Андреевой. Днем репетировала Варю Литовцева, роль уже знает. Писала я тебе, что Андреева еле окончила "Одиноких" в воскресенье? Обморок был с ней. Ее уход мне все же не ясен. Или это вспышка, или это обдуманный план. Только мне это не нравится. Вишневский очень радуется ее уходу. Лужский тоже, Конст. Серг. написал ей только сожаление о ее уходе, но не говорил с ней1. У Влад. Ив. масса дела: вырабатывает новый устав2, работает в школе, после 4-й недели едет в Питер устраивать сцену для "Цезаря"3.
   Сейчас пришло твое письмо. Мне приятно, что ты чувствуешь мое отсутствие, но все же я хотела бы, чтоб тебе было тепло и уютно. Дуся, пришли мне несколько экземпляров "Каштанки". Шнап, значит, глуп? Жаль.
   Пишу под лепет Левы. Все просит рассказать ему про Каштанку.
   Отчего же все еще весной не пахнет?
   У нас сухо, но ветер все время холодный, гадкий. Вчера был Членов.
   Целую тебя, милый мой, все ж буду писать по ночам, больше настроения, больше тишины. Будь здоров, дорогой мой, спасибо тебе за все. Ты мой родной, золотой, чудесный.

Оля

  

949. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

24 февр. [1904 г. Ялта]

   Дуся моя, вещи мои, очевидно, пропали, о них ни слуху ни духу. Значит, напрасно я получал подношения1 и напрасно покупал грибы. Должен был я получить их еще 16-17-го (большой скоростью), а теперь уже 24-ое, и никто из начальства ничего про вещи не слыхал. И брюки мои пропали, и городок Натальи Яковлевны, и чернилица Стаховича. Скажи Вишневскому, что Ильнарская ездит по всей России с "Вишневым садом" и печатает на афишах: "специальное разрешение на право постановки дано автором В. Н. Илнарской". Никогда я никаких разрешений не давал.
   Почему Лева поедет в Евпаторию, а не в Ялту? Погода у нас отменно плохая, дурацкая, а между тем маргаритки цветут, миндаль тоже собирается расцвести. Дуся моя родная, мне Царицыно нравится! Честное слово, нравится!
   Получил сегодня от некоего автора рукопись и письмо; просит "на коленях" прочесть, говорит, что ему только 20 лет, что он в отчаянии.
   Нового ничего нет, все по-старому. Кухарка готовит, по-видимому, недурно. Я ем много. Шнап на дворе все время; ночует в комнате у матери. Похудел.
   Сплю я хорошо, но скучно мне спать.
   Целую мою собачку, обнимаю и долго, долго глажу ее. Оставайся здорова, весела, покойна.

Твой А.

  

950*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

24-ое февр., вечер после "Вчера" [1904 г. Москва]

   Ну, дусик, пьеску я видела, доложу я вам! Вам бы поучиться не мешало. Своими словами не сумеешь рассказать. Как не стыдно Комиссаржев. ставить такие пьесы и так нехорошо играть в них роли. А еще гастролерша! Огорчила она меня. Пьеса называется "Вчера"1. Как приятно думать, что это "Вчера" уже было вчера и не будет его завтра!
   Хорошо скаламбурила?
   Театр был не совсем полный. Конечно, мы с Машей сидели бесплатно. Наша Лулу смотрела "Цезаря" и в восторге.
   Лева лежит веселый, живой, покорный. Перед театром я ему читала "Каштанку", т.е., конечно, больше рассказывала и поясняла своими словами. Он весь горел, глаза около слез были; его ничто так не трогает, как страдания животных, в особенности собак, говорит его мать. Фурор произвел фокус гуся с колоколом и с пистолетом. Завтра будем продолжать. Маша ему лепила всякие штучки; он попросил вылепить страуса и укорил Машу в незнании, велел сделать длинную шею и хвост пучком, все пояснял.
   Я все думаю - если бы у нас с тобой был такой очаровательный субъект, как Лева!
   Кушал он очень хорошо.
   Без нас опять был Бунин. Вот не везет ему!
   У нас солнце, градусов немного, но я почему-то сильно мерзну на улице, сильнее, чем зимой.
   Родной мой, разобрал ты свой стол? Все устроил? А где городок? Где вышитый пейзажик?
   Заходил Иван Павл., говорил, что Лазаревский едет на Восток и заказал ему билет туда и что ему трудно было это сделать.
   В четверг он с семьей обедает у нас.
   Я счастлива, что пишу за твоим большим письм. столом. Так славно, много места.
   Спать только душновато, могу только при открытых дверях, и потому рано просыпаюсь, - ходят, лепечет Левушка.
   Завтра репетиция "Вишневого сада", вечером "На дне". Читал в газетах про Андрееву?2 Что ты думаешь обо всем этом?
   Вчера я была у Мерчанских и очень рада была встретиться с сестрой жены покойного, с которой мы были очень дружны в дни ранней молодости. Она удивительная личность. После смерти матери ушла в сестры милосердия и была таковой 7 лет и здоровье расшатала, т.ч. пришлось бросить. Она не экзальтированная, а удивительно мягкий, глубокий, верующий, светлый человек, человек, которому я могла бы рассказать все о себе, как на духу, самое гадкое в себе. Ты понимаешь? Она не сухая, не деревянно добродетельная. Мне бы хотелось, чтоб ты ее видел. Ну, поздно. Целую, обнимаю и крещу моего дорогого.

Твоя Оля

  

951. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

25 февр. [1904 г. Ялта]

   Собачка моя дивная, хорошая, спасибо тебе, письма получаю ежедневно. А сегодня наконец пришли вещи. Казалось раньше, что их будет много, а на деле оказались какие-то безделушки; повесил на стены, расставил по столам - и не видать.
   Зато мылу рад, сегодня буду мыть голову. Посылка пришла, и больше мне ждать уже нечего.
   Писал ли я тебе? Маркс прислал мне тысячу рублей вместо 250 за рассказ "Невеста". Видишь, какие щедрые люди эти господа немцы.
   С вещами пришла и лягушка, которая у меня на столе. Пришла возмутительная чернилица1.
   А погода все ужасная. Кое-что цветет в саду, но я не вижу, не хочется и смотреть. На горах туман, холодно, бесконечно сыро. В комнатах стало тепло. Сплю хорошо, хотя и кажется почему-то, что постель жесткая. Ем великолепно. Кашляю так же, как в Москве, т.е. почти не кашляю. Альтшуллер был у меня уже два раза; в оба раза приезжал, чтобы посидеть, потолковать. Умер доктор Дмитриев, ялтинский старожил.
   Пришла к нам С. П. Средина.
   Больше нет никаких новостей, будь весела и здорова, да хранят тебя ангелы небесные. Помни, что я тебя люблю, собака.

Твой А.

   Шнап положительно неумен.
  

952*. О. Л. Книппер - А. П. Чехову

  

25-ое февр. вечер [1904 г. Москва]

   Родной мой, здравствуй! Как это нехорошо, что ты мерзнешь. Отчего ты мне не пишешь, как себя чувствуешь? Хуже или лучше, чем в Москве? Аппетит хороший? А как с мамашей разговариваешь?
   Сегодня Артем принес мне твои фотографии, кот. на днях пошлю тебе. Мне они очень нравятся. Напиши потом, каких и сколько заказать.
   Дусик, Костя никогда не говорил, что Лева без ног; это может случиться, говорили тифлисские доктора, а Корсаков сказал то же самое.
   Лева лежит умником, не капризничает, ест отлично. К Лулу я привыкаю опять. Я ведь, дуся, раздражаюсь про себя, она не чувствует.
   Был Лазаревский, растерянный, взволнованный, видела его недолго. О Комиссаржевской говорит, что она очень хороша в Норе, удивительно хороша, а в "Снеге", "Золотом руне" etc - не особенно хороша. Труппа ужасная. Про "Вчера" я тебе писала вчера. Больше я ее не увижу. Сборы у нее отличные, на "Норе" все битком набито. У нас сборы немного сдают. Это ничего.
   Сегодня Чириков читал свою пьесу пайщикам. Очень много смеялись. Общий голос, что пьеса милая, легкая, приятная, и ставить ее, значит, будут1.
   Днем репетировали сцены Вари2, потом читали пьесу. Вечером играли "На дне". Через два дня отдых на неделю. Я очень устаю к вечеру. А мне очень хочется работать, несмотря на усталость. Я больше устаю от безделья и от каждодневной суеты, никому не нужной.
   Сегодня во время 2-го акта лежала и дремала у себя в уборной.
   Сейчас спать пойду. Разговоры об Андреевой утихают. Она, говорят, совсем ослабла. Что все сие значит?!
   Ну, милый мой, покойной ночи, будь весел. И чего ты уехал? Жил бы здесь да поживал. Целую тебя нежно. Я все сплю на диване у тебя. Хочешь, пришлю одеяло? Мне оно жарко.

Твоя Оля.

   Штиблеты твои готовы. Посылаю завтра или послезавтра.
  

953. А. П. Чехов - О. Л. Книппер

  

27 февр. [1904 г. Ялта]

   Супруга моя хорошая, ты не веришь мне как врачу, но все-таки я скажу тебе, что Корсаков весьма склонен к пессимизму, он всегда предполагает самое страшное. У меня была когда-то больная девочка, лечил я ее месяца два-три, пригласил на консилиум Корсакова, он приговорил ее к смерти; а между тем она до сих пор жива, уже давно замужем. Если туберкулез в позвонке, то это еще далеко и до головного, и до спинного мозга. Только не следует возить мальчика по гостям и позволять ему много прыгать. И опять-таки спрашиваю: почему выбрали Евпаторию?
   За все время, пока я живу в Ялте, т.е. с 17 февраля, ни разу не выглянуло солнце. Сырость страшная, небо серое, сижу в комнате.
   Вещи мои пришли, но какой-то унылый у них вид. Во-первых, их меньше на самом деле, чем я предполагал; во-вторых, оба сундучка древних в дороге потрескались1. Живется мне скучновато, неинтересно; публика кругом досадно неинтересна, ничем не интересуется, равнодушна ко всему.
   А "Вишневый сад" дается во всех городах по три, по четыре раза, имеет успех, можешь ты себе представить. Сейчас читал про Ростов-на-Дону, где идет в третий раз. Ах, если бы в Москве не Муратова, не Леонидов, не Артем! Ведь Артем играет прескверно, я только помалкивал.
   Ты пишешь, что не получала от меня писем, между тем я пишу тебе каждый день, только вчера не писал. Не о чем писать, а все-таки пишу. Шнап, сукин сын, привык, уже лежит у меня в кабинете, протянув задние лапы; ночует у матери; играет на дворе с собаками и потому всегда грязен.
   У тебя очень много дядюшек, ты провожаешь их то и дело; гляди, как бы не простудиться. Посиди-ка дома хоть на четвертой неделе, когда у вас не играют.
   Надумала ли что-нибудь насчет лета? Где будем жить? Хотелось бы недалеко от Москвы, недалеко от станции, чтобы можно было обходиться без экипажа, без благодетелей и почитателей. Подумай, радость моя, насчет дачи, подумай, авось и надумаешь что-нибудь. Ведь ты у меня умненькая, рассудительная, обстоятельная - когда не бываешь сердита. Я с таким удовольствием вспоминаю, как мы с тобой ездили в Цариц

Другие авторы
  • Уманов-Каплуновский Владимир Васильевич
  • Митрофанов С.
  • Булгаков Валентин Федорович
  • Флеров Сергей Васильевич
  • Рейснер Лариса Михайловна
  • Берви-Флеровский Василий Васильевич
  • Глинка В. С.
  • Колычев Василий Петрович
  • Джером Джером Клапка
  • Кантемир Антиох Дмитриевич
  • Другие произведения
  • О.Генри - Резолюция
  • Федоров Николай Федорович - Метафизики и агностики
  • Огарев Николай Платонович - Юмор
  • Аничков Евгений Васильевич - Фольклор
  • Бернс Роберт - Стихотворения
  • Кони Анатолий Федорович - Совещание о составлении Устава о печати
  • Чертков Владимир Григорьевич - Е. И. Гетель. Объединенный совет религиозных общин и групп как одно из проявлений русского пацифизма
  • Горький Максим - Письмо школьникам иркутской 15 средней школы имени М. Горького
  • Глебов Дмитрий Петрович - Стихотворения
  • Мраморнов А. И. - Собрание нужных сочинений
  • Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
    Просмотров: 505 | Рейтинг: 0.0/0
    Всего комментариев: 0
    Имя *:
    Email *:
    Код *:
    Форма входа