Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

же ничего нет! Я на всех Вас не насмотрюсь: тебя люблю, обожаю... Сережу - чту, люблю (как твоего) чту, чту - как святого! О. А. - отображенье твоей любви - люблю, чту ее - мы так ей все должны поклониться! Сколько дала она тебе. Я на нее смотрю - вижу Сережечку... твоего... Тебя!! Дня не проходит, чтобы я на всех твоих все не смотрела... Ты был на ее могилке? Будешь? Поклонись ей от меня, недостойной!!!

   [На полях:] Целую, Ванечка, тебя! Молюсь! И жду, жду вести! Твоя Оля

   Чудом, я услыхала вечером... 4-ый [1 сл. нрзб.] Шуберта!! Мне слала улыбку... Богоматерь?

   В сочельник⁵¹⁵ я смутилась: я прося "откровения" посмотрела какое Евангелие полагается. И... посмотри, что стоит на литургию 6-го⁵¹⁶ ряд. Но Христос же ханжество и лицемерие порицал, и меня бы понял и простил?!

  

  

   31.ХII.41

   Жду окончания "повести жизни", о жизни с "эном" - почему он так закрыт буквой? Жду и о "Георгии", - словом, жду всей повести. До ознакомления со _в_с_е_м_ не напишу ни слова. Я очень занят делом, - пишу, но не "Пути".

   И. Ш.

   Жду объяснений: почему я не должен упоминать об О. Субботиной, в бытность мою в столице? Я должен знать всю правду.

   И. Ш.

   Нельзя в _т_а_к_о_м_ поминать святое для меня.

  

  

   2.I.42 12 ч. дня

   Нежная моя, голубка Оля, я только что молился, с тобой в сердце. Весенняя сиренька-нежка... - вдыхаю тебя, взглядом с цветов твоих вбираю, целую бледные крестики-олёльки! (У меня есть о "сирени" - в "Лике Скрытом"⁵¹⁷ - не знаешь ты, а там - о, как много "страдания любви"!) М. б. пришлю выписку (это еще в 16-м г. - я нежданно дал предчувствие "ужасов"). Нет, я после пошепчу тебе о твоем сердце... я так взбудоражен многим... - не знаешь ты, почувствовала, м. б.? С 29-го, как получил твою "повесть жизни", - 3 и 4 NoNo, я четыре дня был отравлен, пронзен, подавлен, как ни-когда! На третий день, порвав много написанного тебе, - я все же старался держать себя властью мысли, - если бы _в_с_е_ послал, было бы - для тебя ужасно! - я не мог сдержать боль... и отправил тебе "безличную" открытку, 31 дек. Сейчас я хотел бы вернуть ее... - и шлю вдогонку _э_т_о. Не вини меня, я выдержал огромную борьбу с чувственной стороной во мне, _н_е_ светлой. Тебе будет понятно _м_о_е_ остро-больное, раз ты сама сознаешься, _к_а_к_ волнует тебя мой... - "ро-ман"! - говоришь ты, - "с Дашей"... У меня _н_е_ было никакого романа, ни с Дашей, ни... с кем другим, при всем богатстве возможностей. Я не "исцелован" весь, как ты... - я остался _в_н_е_ этих "приделов любвей" - при-творов "дэми-копюлясьн" {Полуобладание (от фр. demi-copulation).}... - т.к. - для меня - "исцеловыванье" равнозначно этому - "д-к", - по-русски было бы стыдно мне написать. Ты вся исцелована, как м. б. еще никакая другая женщина (или, верней, девушка), жизнь которых знавал я и по их мне признаньям (как писателю), и по наблюдениям, и по романам-искусству. Ты писала-рассказывала с увлеченьем (и с болью) мне - о, понимаю, о-чень сокращенно, "с купюрами", - как тебя исцеловывали... - и не думала, _к_а_к_ это вонзается, как жалит, жжет, прожигает, рвет, де-рет сердце. Ну, раз ты нашла возможным _т_а_к_ изображать... - так оголено, так, я сказал бы, _в_н_е_ чувства меры, чего требует даже примитивное искусство... если ты не учла последствий этих "скользких" порханий по цветкам любви или ее суррогатов... _д_л_я_ "любимого... читателя"... для его достаточно уже переполненного _в_с_е_м_ сердца, то не посетуй же на мой, вырвавшийся из этого ада "восприятий" вскрик, за который я все же виню себя. Спешу этим письмом обогнать его и тебя успокоить: мне твой покой дорог, милая Оля. Скажу кратко: твоя "история" с укрытым тобой буквой "Н" персонажем, - ни общественного положения, никакой "личной приметы", ни образовательного ценза, ни... единой положительной черточки! Весь этот _к_о_м_ грязи дан тобой мне так полно... - и я все эти дни чувствовал отвратительную тошноту, будто наглотался гнили. За несколько недель "раскланиванья", после "цветочного воровства", - должно быть и "политическое отбыванье" было сродни уголовному - беру _в_с_е_ "энное"! - плаксиво-фальшивое свидетельство о "богопознании" через тебя, о "приятии жизни" - о, дешевка! - "предложение" и... "согласна"! Все я понимаю, и "гордыню", и "ужас", и "жертву", и... юность! А дальше - "отдавала все, что было"... - ! - "посылала цветы" - "любил очень!" - а _к_т_о_ же _н_е_ _л_ю_б_и_т... ?! - и... отдала самое заветное, самое ценнейшее, чего не поверяют в большинстве случаев даже любимым-дорогим - "дневник"! Это - _т_а_к_о_м_у-т_о..! Вытаскивание силой с танца, в общественном собрании... (Это могло быть возможно только при полном обладании!) Согласись - не говорю уже о "дальнейшем", до... "подлости". _Т_ы_ почему-то так и забыла досказать, _к_а_к_ _ж_е_ эта "подлость" была удостоверена? (чем?) - что это, действительно "подлость", а не - _п_р_а_в_д_а_! - согласись, что если бы я, я тебе _т_а_к_о_е_ вот рассказал, ты бы _к_а_к_ могла мне ответить! А у меня было с Д[ашей] все чисто (да еще при каких условиях! Я тебе напишу!), и я честно могу смотреть тебе и всем, и ее детям в глаза! И я... исправляю свой невольный вскрик, - я тебя не оскорбил никак, не упрекнул, - я лишь жестко-безлично - запросил тебя в открытке. Больше я не коснусь этого. И прошу тебя - _б_о_л_ь_ш_е_ мне об этом _н_е_ писать. Но о "покаянии" в подлости "полусветлой личности" - скажи. Только. Крест. Я тебе доскажу о моих "романах", и ты увидишь, сколько там было того, что может, воистину стать предметом высокого и _ч_и_с_т_о_г_о_ искусства! Я тебе скажу и об искусстве, много дам нового, чего не найдешь ты ни в эстетиках разных школ, ни в "философии и теории искусства". Из твоих же "партий" и "романов" (странно: как ты не оценила воистину _ч_и_с_т_о_е - врача с его "концертами русской песни". Это - единственный _ч_и_с_т_ы_й) - можно лишь выкроить психологию любовных томлений и "отталкиваний-притягиваний", и... разве с большим напряжением - разве только в случае с Г. - опять зашифровка, ибо я не могу понять, - такой я бестолковый! - да у кого же он и _ч_е_м_у_ работал?! - можно через некий "магический кристалл" - Пушкина! - увидеть воистину-искусство, т.е. освежение духа, новый мир, сотворенный художником, приподнятый над земным. Это ты знаешь по "Чаше", "Путям", по большинству моих работ. Обилие твоих "встреч" дает понятие не об "избытке сердца", а об обилии "чувственных раздражений", каком-то "элементе" в тебе, который привлекает, м. б. _т_в_о_и_ невольные "манеры" - что называется "эманация женственного", о силе этого элемента, что, конечно, не исключает твоего духовно-душевного богатства. Я отлично учитываю твою "юность", твою жажду осмыслить жизнь... но я не закрываю глаз и на другое (отметил еще в письме от февр. 1940 г.!! - не зная тебя): на твою "жажду жить", "жадность к жизни"... на... элемент "особливо женский", - не... женственный, не "эвиге-вейблихе"! - на то, что, грубо выражаясь, можно было бы назвать... "власть чувств-плоти", с чем соединено, ныне в равной степени силы, - "нравственный протест", "моральное начало" (императив), "благоговенье перед духовной высотой и чистотой". Конечно, ты боролась, ты жаждала и жаждешь _и_д_е_а_л_ь_н_о_г_о, ты искренна, ты мучаешься, страдаешь от сознания несовершенств в тебе, - и ты очень требовательна к чистоте и совершенству в других, твоих... партнерах! Да, я мог бы сделать тебя "героиней", но для сего я должен был бы придать тебе, от творческого воображения, "духовной прелести". Она есть в тебе, но - в твоей "повести" - едва различима. Она сильно выражена в иных письмах ко мне. Ты - для меня - полна прелести, ты для меня - чудесна и дорога, какая есть, _к_а_к_о_й_ я - внутренне _о_т_б_и_р_а_я_ тебя (высекая по своему _о_б_р_а_з_у), - тебя творю в себе. В "повести" же ты сильно подсушена, упрощена, взрывна, неровна, остроугольна, - и все это, конечно, объяснимо "конспективностью", волнующей тебя спешкой и... м. б. _с_м_у_щ_е_н_и_е_м, - передо мной ли, перед твоей ли взыскующей совестливостью. И - главнее всего - ты - как и в периоды "романов", так и во время написания "повести" - болезненна, вернее - больна. Да, ты - больна. И - серьезно больна. Я не врач, _н_о_ _в_и_ж_у_ _и_ _с_л_ы_ш_у, насколько ты больна. Это - от в_с_е_г_о. И - больше всего - от "исцеловыванья", от "сухой любви", от бунта низших инстинктов, "пониже-поясничных". Если бы мы с тобой встретились - ты _н_е_ знала меня вовсе тогда! - в 36-м г. (потому и не было воли познакомиться), я верю, что теперь ты была бы здорова. Ты жила бы многим _и_н_ы_м, и... м. б. своим ребенком. Он необходим тебе, _т_а_к_о_й, полной глубоких и тонких _ч_у_в_с_т_в! Родная, нежная моя, светлая моя... и - хочу сказать - _ч_и_с_т_а_я. Все прошлое - _в_н_е_ меня, и я его _н_е_ помню. Я знаю только _м_о_ю_ Олю, мою, углубленную, обогащенную, - страданиями, - исключительную по душевной красоте, чрезмерно - ! - одаренную, со всеми чудесными возможностями. Оля, ты _м_а_л_о_ питала в своей жизни эту главную и важнейшую часть своего существа - от религии ли, от искусства ли, от "мысли" ли. Ты _с_л_у_ч_а_й_н_о_ и не гармонично образована. У тебя много провалов в этом, но многое и _в_з_я_т_о, случайно взято, - "от жизни", благодаря исключительной одаренности твоей. У тебя природный _т_а_к_т, чуткость к изящному, во всех смыслах, к _п_р_е_к_р_а_с_н_о_м_у_ во всех видах... - и наряду с этим - _в_ы_в_и_х_ - к "цыганщине", к "мясу жизни", порой - к скользкому в ней. Ты чутко понимаешь дух "Твоя от Твоих"⁵¹⁸, о, глубже и проникновенней многих блестяще образованных, и больше, чем, м. б. 95 процентов _в_с_е_х_ женщин... - но ты - очень сильно ценишь и... "_н_е_ Твоя", и "_н_е_ от Твоих". Но, что главное, - ты имеешь _у_п_о_р_ - на "духовно-душевное" наследие твоих поколений - и вкус и волю к борьбе за высокоценное, чудесно-чистое, святое! В тебе чудесная сила, редкостная... - сила, отмечающая _С_в_я_т_ы_х, - то, что так поражает нас в житиях, - как у Марии Египетской⁵¹⁹, - не смущайся, я не о темном в ней говорю, у большинства целомудреннейших, как Варвара Мученица⁵²⁰, Анастасия, Дария... о, дорогая моя, голубка моя..! я так чту тебя, я так люблю все твои светлые проявления, и... - твое огромное дарование! Нет, я еще больше уверен в твоих огромных силах, прочитав - и не раз - твой - мучительнейший для меня - "конспект жизни".

   Я чуть коснулся тебя тут... Я много тебе сказать должен. А пока: я просветлел и пришел в себя после твоего "Новогоднего письма" - оно - сверх-дивно! - после твоего письма - свято-нежного, адресованного на доктора. Да, это мой доктор. А Гааз - это я моего доктора сравнивал с известным "святым доктором бедных" - Гаазом⁵²¹, в середине XIX века жившим в Москве, тюремным доктором, о ком дал исчерпывающую монографию академик Кони⁵²². Вчера я весь светился. Вчера же, в европейский Новый год, принесли без меня твою сирень! Я был на завтраке у друзей. Я целовал ее, все ее пышные ветви, все ее крестики, твои глаза, звездочки сердца твоего, - я был так счастлив! А вечером пришли "молодые", друзья, и я им пел, много пел... - откуда такой - бархатный! - баритон взялся? И пел чудесную - "Что затуманилась зоренька ясная, пала на землю росой? Что призадумалась, девица красная... Очи блеснули слезой"⁵²³. Оля, ты получишь меня, увидишь. Ах, да... я должен послать тебе "Пути Небесные". Чтобы ты могла располагать лишним экземпляром и перечитать _в_с_е_ - еще раз. Найдешь много нового, тебе желанного... Неужели мадмуазель де Хааз не пошлют тебе из Гааги - о чем просил их? Я писал им еще 17, заказным. Балую я тебя? Нет, я - _л_ю_б_л_ю_ тебя, - глубоко, и истинно люблю. Нетронуто люблю, как любят самое чистое, самое желанное. Люблю _в_с_ю, люблю не надрывно, а _в_е_р_н_о. Я _з_н_а_ю, что такое - _л_ю_б_и_т_ь, для сего мне не надо было "эпизодов": это редкое чувство у меня никогда не дробилось, и потому, должно быть, я сумел его передавать многим - и во многом моем. Моя любовь вырастала из здоровых корней. Благодарю Бога за эту Милость. Г. не чисто русский?! Кто же? Почему "за океан"? Служил _к_о_м_у?! У тебя так смутно _э_т_о. Я хотел бы знать. Маме послано письмо. Сереже - книга. Послал и "Старый Валаам", тебе.

   Целую. Сделаю все, чтобы увидеть тебя. Твой Ваня

   Прошу: _н_е_ величай меня _г_е_н_и_е_м, апостолом и прочими - это не наше с тобой дело. Я - работник, как Бог дает.

   М. б. найду тебе свечек на елочку, девочка моя! и пошлю такие рождественские прянички (бретонские), которых, бьюсь об заклад, ты ни-когда не ела, - и они будут тебе приятны, только очень зыбки.

   Твои румяные мотыльки цветут буйно. У меня утром 6-7°. Скоро - отопление [включат].

  

  

   2. I. 42    10.30 вечера

   Посылается 3. I. 42. - 5 ч. дня

   Светись же в Наше Рождество. И - овладей собой.

   Ты, Олечек, сама не спросишь, и потому я сам скажу о твоей "повести жизни". Ты не только вышла с честью из трудностей сжатой картины жизни, но местами дала, прямо, отлично, мастерски, - сужу по впечатлению на меня.

   В зависимости от настроения духа твоего, от _л_и_ч_н_о_г_о, местами давала подробней, местами - совсем скупо, порой - с провалами. Это твое право. Стараешься избегать избитых выражений. Кстати: "пара минут", "пара лет" и подобные - неродственны нашему языку. Бег машины дан скупо-смутно, но ты и сама была "на острие". Лучше - вечер дипломатов, сцена за стеклянной дверью. Г. у тебя вышел совсем бледно: ни _в_и_д_а, ни характера, - никакой. Все его реплики заурядны, ни особливости, ни глубинки (об одной, очень _в_с_е_ в нем дающей, - подробно, в следующем письме). Ничем не выдается из средних его класса: молодой человек европейско-американской серединки. Вообще (почти без исключения) все твои "встречные" - средний калибр, иные - вне калибра. Все, просто, - "жизни поверхностной". И это не твоя вина, мой дружок: ты сумела бы _д_а_т_ь, если бы они сумели _б_ы_т_ь, кем-то, ну, как например, - градина среди рядовых градинок. У тебя память острая, глаз меткий. В _э_т_о_м, родная моя, я никак не смею говорить впустую. Грубей всех - Д. Это - самец-животное. Он противен не меньше, чем "безобразничавшее истерическое ничтожество" и "притворщик-лгун" Н. Мягче и чище других, м. б. и совсем чистый, - доктор, предлагавший русские концерты. Единственная светлая точка в поразительной грязи или бесцветности, оплескивавшей тебя. Г. - весь средний, м. б. чуть лиричен, вернее - чтением натаскивавший на себя лиризм (или - себя на лиризм). Очевидное желание "прийтись по вкусу русской - непременно, "тургеневской" - девушке". Отсюда - Чехов, "среды"... - сколок с московско-берлинского русского интеллигентского "убивания времени" и все же - _п_о_з_а. Он, конечно, - "свой от своих", т.е. уже с практическим подходом к жизни, карьеризмом, и, понятно, со скепсисом к жизни, к миру, ко всему прочему, что - не он. Суховатый взгляд на людей, м. б. даже "вздох о чем-то". Желание понравиться "русской": "заводится" русская _л_и_р_и_к_а: самовар, Шаляпин, Пушкин, - "специально выучено для вечера"! - "водка-закуска"... до... заглядывания в церковь. Смешного нет тут, даже чуть трогательно, но "постановка", для определенной цели. И тут нет порочного: так естественно завоевывать чувство, да... но если бы не обратилось все в "игру с поцелуями", от безволия ли, от страха ли за карьеру, или - от... всосавшейся в кровь рассудочности и практического подхода к жизни. Все рассчитано: начиная с визита к русскому профессору... - просьба о книгах, (как у голландца), - они воображением не блещут, - до повторного визита, приглашения на "все по-русски", "чтения" входившего на Западе в моду Чехова, конечно Толстого - "что-нибудь"... поездка на машине за город... - автомобиль у них занял место свахи, порой - сводни, - пыль в глаза чужими деньгами, - в ту пору Америка уже снимала пенки с российской крови, и много перья русской птицы уже дымилось кровью в банковских "лукошках" Америко-Европы. Да... - Нет, Оля _м_и_л_а_я... в русских "тегелях" были не одни "кумушки", "осы", "жабы": там были еще "Оли"... там были чудесные матери, ночами продававшие глаза за шитьем на "балы для дипломатов", там были русские калеки-инвалиды, там были отцы расстрелянных детей, сироты умученных большевиками родителей, матери сгибнувших сыновей, при полном безразличии ко всему "американских дипломатов", культивировавших "русский свычай" и шаляпинское "ухнем", так недавно распевавшееся _с_а_м_и_м_ для матерых чекистов⁵²⁴ в застенках полоненной и изнасилованной Москвы, где тут же, в подпольях, сверлили офицерские затылки из наганов. И вот один из этих безразличных, - лично, допускаю, "ни в чем особенно невинный" - Г. старался привить себе очаровательную русскую птичку, приманивая ее лаской, теплом, даже "родимым кормом" (в широком смысле), светом... и автомобильным гоном, - конечно, "с самыми благородными видами". Имени его ты мне не скажешь, писала ты. От этого я ничего не потеряю. Зачем только тогда поминать об "известности" его отца в прежней России! Думаю, что и это мне ничего не скажет. Особо выдающихся иноземцев, в дипломатии и делячестве, у нас не гремело, - делали свое дело тихо-мирно, известностью славились все больше у метрдотелей, у хозяек "домов публичных", портных, кокоток, у ювелиров и иных дам света-полусвета, любивших поблистать, при тощих карманах законных супругов. Этих наезжих я видывал и в Москве, и в Питере: они любили порой и к "искусству" прикоснуться, - к "моде", - одного "дипломата" из великодержавных, тошнило от коктейлей на ковер в кабинете Л. Андреева⁵²⁵. Нянька моя кой-чего набралась от них. Этих "гарри-жоржей", - так называли их наши казаки-певцы, - повидал я в Биарице, где один такой "подсосок", - тоже отметина казачья, - сынков, выкачивавших доллары от папенек "из-за океана", - целую неделю пил виски с пивом и плакал над русскими песнями, вышвыривая сотняги, - спал даже в кабаке, - только казаки - были и студенты - казаки - совали ему обратно в карман, стыдились "обирать" пьяного подсоска.

   Милая Олёль, ты, кажется, и до сего времени вспоминаешь _ч_т_о-т_о_ привлекательное в душе этого Г. Но что же, собственно? Возможно, что он был лучше многих таких же, но и он, лучший, не оказался способным пожертвовать во имя любви... карьерой, жениться на русской - и такой чудесной! - русской девушке! - для очарования которой выучивался и Пушкин, - русский учитель, конечно, карьеры, я таких знавал в Париже - американцев: планы дипломатов из молодых были - попасть в "чудесную совдепию", с "русским языком", великодержавную, где _в_с_е... и столько очаровательных русских женщин и девушек! Ты - не могла входить в "эти планы": ты - Оля, светлая дочурка святого о. Александра⁵²⁶, - да, я его _л_ю_б_л_ю, _н_е_ _з_н_а_я_ по земле, но я его _з_н_а_ю_ душой, я его по тебе знаю (не всей, о, нет!), девочка моя! - и Г. знал, что с тобой... "эти планы" _н_е_о_с_у_щ_е_с_т_в_и_м_ы: ведь ты-то к бесам-мучителям не поехала бы и в ранге "супруги самого амбасадера"! - для очарования которой был и самовар, и, возможно, - "Иже херувимы" Бортнянского⁵²⁷, в исполнении придворной капеллы, и "Хвалите имя Господне" Львова, и... все возможно... даже "Боже Царя храни"⁵²⁸! - и "закуски-водки", и икра кубом, и кефалья икра в тузлучках, и... семга с балыками. Г. не осилил законов своего клана, не допустил замараться "мезальянсом". Это - по Чехову - люди "холодной крови". При чем тут сбившие его с толку дамы? Это же _в_с_е_ - постфактум выплывает, как "очищение". Он же не мальчик. Он достаточно зрел, чтобы в таком _в_а_ж_н_о_м, как "отрыв сердца", чтобы лично убедиться, да верно ли объясняют какие-то "дамы"! И так, ведь, просто: "Оля, а правда ли, что ты..?" - Ведь у вас опять "ты", и тут! - близость, и с поцелуями! - чего же _т_а_к_о_г_о-т_о, все разъясняющего... смущаться! Не будь же, милая, адвокатом... и против себя самой, за Г.! Ты ведь _с_а_м_а_ этому "пустяку" не веришь.

   Ведь ты же сама мне писала раньше, до "повести", что Г. говорил с мамой, что он _д_о_л_ж_е_н_ был "отказаться". От нее-то мог же он узнать, что "потеря карьерного блеска" - для тебя - _н_и_ч_т_о! Значит... ты оказалась в его глазах - и в его... _с_е_р_д_ц_е, "израненном" - _л_е_г_ч_е_ этой самой "карьеры". Ну, что же... по закону "удельного веса" - чего же весит этот любитель поцелуев русской прелестной девушки... "карьерист"? И какого же веса-силы - его _л_ю_б_о_в_ь?! В этом надо быть точной, строгой, стойкой. Ты - такая. Вот кто _у_в_е_л_ от тебя, отвел от тебя Г. - не его "кукла": а иная "женщина" - "Карьера". Она для тебя - _п_ы_л_ь! Для меня - тоже пыль. А какого же веса... пыль?! Ты оказалась весом легче... пы-ли! Теперь я, я оскорблен за тебя! Тут, Оля, не место ревности, во всей этой строгой логике: тут оскорбление _т_в_о_е_й_ Правды, твоей веры, твоей Любви! И я оскорблен за эти высочайшие ценности земной жизни, - я за _т_е_б_я_ оскорблен. И, клянусь тебе! если бы я, так знавший тебя, как знаю ныне... (о, далеко еще не _в_с_ю_!) если бы я был там, если бы я безнадежно тебя любил - а ведь отказ-то мог для меня окрылить надежды! - я бы _з_а_с_т_а_в_и_л_ этого "гари-жоржа" передо мной ответить за оскорбленную русскую, - мою-русскую, мою-родную, по Родине! - девушку. А если бы он не дал ответа, я сделал бы так, что вся его "карьера", его золотая пыль была бы кончена для него, ибо такая важная особа не выдерживает самого "пустяка": личного оскорбления. Никакие последствия меня не остановили бы, я-то себя знаю: и знаю, что есть в той стране, где это могло случиться, законность и живо _п_р_а_в_о. Я, юрист, выиграл бы свой собственный процесс, - если бы дошло дело до процесса, - и "карьера" была бы припечатана еще раз, и газеты целого света были бы рады "приятному и доходному скандалу". Еще бы... участники-то - некоторого внимания-то стоят? Хотя бы - дипломатического и... литературного. Была бы ты вмешана..? Но "имя" твое было бы укрыто, - дело не в имени, - оно для нас, русских, - дело борьбы за правду нашу, за последнее у нас оставшееся, нашу честь, за _п_р_а_в_о. Вот, пока, до следующего письма о "повести". - Нет, ты не обижай меня: я послал тебе духи - для тебя, живой Оли... я люблю тебя. Оля, открой и дыши ими. Я посылаю _ж_и_в_о_й. Целую _м_о_ю_ Олю. И как во мне му-у-утно!

   Твой Ив. Шмелев

   Сейчас посылаю прянички (на твою елочку - тебе!). Угости своих. Бретонские "крепы" - надо подсушить, если отволгли, - они чудесны, _р_о_с_с_ы_п_ь!

   Помни: будешь есть прянички - не съешь меня, - до того они _м_о_и!

   Посылаются еше раз "Пути Небесные", чтобы ты, если зачитали, - прочла с полным вниманием!!!!

   Одновременно посылаю 10 свечек на елку. Непременно зажги, голубка! Хоть на Крещение. Красных свечек всего в Париже 16 шт. Мне дали "из любви", в соборе.

   Свечи и прянички на елку не тебе, а 10-летке Оле, _м_о_е_й, _о_с_о_б_о_й - Оле.

   После всего - я тебе _с_к_а_ж_у_ вывод мой... уже о тебе. Сегодня я не мог спать. Все очень важно.

  

  

   10.1.42 1 ч. дня

   О-льга, Олёль моя, яркая моя звездочка, святая, светлика милая, чудо мое дивное, чистая моя, рождественская снежка моя... бриллиант льдистый-огненный, нежка, дорогулька..! Какое же нетленное, _в_е_ч_н_о_е_ твое приветствие-ласка мне к Рождеству! Господи, до чего ты необычайна сердцем, вся ласка, вся льнушка, вся любовь высокая-светлая, дива моя, Олюля... дар бесценный, неповторимый... - кто мне такое писал?! Я много видел любви и нежности, но Ты - ни с кем не сравнима, несравненна! Каждый твой вздох, каждое биенье сердца я слышал в этих словах огня-любви и молитвы, и грусти светлой, и нежности нездешней... ангелика пресветлая, вне-земная! О, как я чту тебя, бедная моя, столько страдавшая, так боровшаяся с темным в человеке - и в тебе, снежинка! - столько пролившая слез неоценимых, столько принявшая в сердце, в душу, - о, достойная папочки Святого Твоего! Люблю, - не могу сказать, как... чту, молюсь на тебя, ножки твои целую, ластонька, киночка, жавороночка моя небесная! Что со мной было, когда читал, и еще, еще... _в_и_д_е_л_ твои глаза, пречистая моя, Женщина... Девочка, Дева, Девуля... Олюля, Олюлька, Ольгуна...

   8.I в 1 ч. дня принесли мне твое дыханье, - три твои поцелуя, снежинка... чистые, снежные, тонкого живого фарфора - колокольчики... - о, какие же _ж_и_в_ы_е... гиацинты! Все твое - _ж_и_з_н_ь_ю_ полной цветет-поет! Все! Эти буйные мотыльки... розы крылатые... розо-сомончики... - с 13 дек... _п_о_ю_т_ для меня молитву-песню... я их целую всегда, сколько раз в день прибегу в холодную комнату - в ней 5 градусов! - и это я нарочно, окна открываю, чтобы они жили, твои живые поцелуи, крылатые. Я их опрыскиваю тончайшей водяной пылью. И нежная, как твое дыханье, пышная-пышная белая сирень, - все цветет! Ее крестики опадают, я их целую, я их вдыхаю, над ними стою задумчиво... - в них - ты, моя бледнушка, моя хрупка, моя атласная... как их крылёнки... Ну, все живет, все поет мне, и эти _т_р_и_ - эти - живой фарфор, это - все ты, вся ты - душистая, нежная, снежная, льдистая и... огненная какая! Вся богатая твоя природа, твоя душа... - для меня - цветенье, ликованье, порыв, метанье, игра и свет. От них, таких нежных, я слышу сердцем: "это Она... мы от _н_е_е_ к тебе... мы - твои, мы - цветы Рождества Христова, привет и радость. Ну, поцелуй же нас, приласкай... и в нас поцелуешь нашу Олю, приласкаешь далекую свою..." И я целую. Это же твой сад-цветник у меня, - и как все сильно, свеже, как все живет тобой - тобой, только. Оля, Ольгуля... нет слов сердце мое открыть тебе... - там и слезы, и ликованье, и... томленье. Я целую их - тебя, милый Олёль, целую - глазами, ресницами, губами, сердцем... шепчу им - твоим - лю-блю. Здравствуй, моя Олёль, здравствуй, дета, снежная... какой же обвила лаской... о, дивная! Сердце мое исходит по тебе.

   Эти дни я не принадлежу себе, но я весь с тобой. Мне пришлось два раза отлучаться от самого себя... - меня тревожат по делам интимным, у меня требуют совета, душевного укрепления, мне сообщают заветные тайны, меня хотят видеть, умирая... Странное творится... Меня замотали эти дни, как нарочно. Молил один, тяжко больной⁵²⁹, - когда-то городской голова одного из крымских городов, просил поддержать морально любимую его девочку... замужнюю, - ей 35 л., у нее сын 17 л., - по его мнению, несчастную в браке. Доверил "тайну". Я обещал. Я утешал. Мы расстались с ним бодро. Другой, генерал, бывший военный агент России⁵³⁰, еще до войны, - ему - вторая операция. Он не хочет умереть, "не пожав мне руки... за _в_с_е_... за _в_с_е_..." Я должен был ехать за Париж, я не мог отказать ему, он много, очень много сделал для военных-белых. Основал казачий музей... Мы виделись... и он был радостен, и - кажется - мы будем друзьями. В день нашего Рождества я должен был быть на "меценатском" завтраке в ресторане "Москва". Там я невольно стал центром, и пришлось говорить, говорить... - но я все же и завтракал, - и чудесно! - были останки писательства, искусства... - и сколько же моих _в_е_р_н_ы_х! Не ждал, - я полагал, что _м_о_е_ идет в гущу русскую-эмигрантскую... а тут видишь, что захвачены... _в_с_е... - вплоть до... левых в искусстве, до бывших снобов, эстетов, символистов! И можешь себе вообразить, что мои "простые", моя "нянька"⁵³¹, мой "Горкин"... - близки _э_т_и_м. Вот не думал-то! И молодые, и старики... захвачены... "философией _ч_е_л_о_в_е_к_а, - Дари и Вагаева"! ждут "дальше"... Ждут... я не сказал им, что я пишу, что я слушаю твой голос... что я _ж_и_в_у_ тобой в моей работе, в моей жизни. Что я давно принял в сердце твой шепот, твое хотенье, твое дыханье "Небесными Путями", что я полнюсь тобой! Ольга моя, - я эти дни был очень истомлен, с 29-го дек... - твоим рассказом о жизни... я терзался... я - болел, я готов был сжечь все... я писал много тебе, и чуть не послал, но _с_в_е_т_ во мне удержал меня, я пересилил страсти, я очистил померкнувшую душу, утишил сердце... М. б. когда-нибудь я прочту тебе, я сберегу до тебя... но не пошлю теперь. Я создал огромный обвинительный акт... - я разобрал _в_с_е, и ты была бы потрясена, _у_з_н_а_в_ _в_с_е. Я _в_с_е_ раскрыл, все "петли", все обманы, все западни, все "случайно", и ты бы ужаснулась, какая под всем трясина. Я увидал тебя, светлую... вновь увидал... я тебя очистил в себе, снял - для себя - с тебя _в_с_е_ наносное, нечистое, все прикосновенья, поцелуи, вожделенья... - и так мне жалко стало тебя..! И я прижал твою милую головку к моей груди, я ласкал твои щечки, я гладил нежно твои глаза... Я люблю тебя. Я благодарю тебя за прямоту, за откровенность, за самообвинения. Я болею сознанием, как мало пеклись о тебе, как мало было тебе нравственной укрепы... как одинока ты была в труднейшие полосы жизни... как ты ошибалась в людях, как "позы" принимала за истинное, как тебя... ма-зали... как тебя развращали, старались разбудить низшее в тебе, как приучали не смущаться грязным. Оля, не пиши мне такое, как я прочел у тебя, - эти гадкие слова - это са-ло жизни человёнков, похотливых... - я разумею - "о бабе" и подобное, о... "хороша для..." И это ужасное признание об "инкогнито", о желании от... сала... от этого похотливого куля с мясом - ребенка! Оля... не черни себя, мне больно... Я тебя создал в себе - чистую, целомудренную... Помни, что любовь творится так же, как и произведения искусства! Есть искусство - пошлое, грязное - не искусство, конечно, а потуга! - есть порнография, есть - прозаическое, есть поза-лирическое, есть рассудочное - "поползновенья", и есть - вдохновенное искусство! Так и любовь. И вдохновенность никак не исключает всей полноты любви - душевно-телесной... напротив, в этой вдохновенной любви только, и другая, низшая сторона, получает наиболее чудесное и влекущее выражение, освящается вдохновенностью, принимает тончайший оттенок, самый интимнейший, самый влекущий. Возьми Пушкина: "Нет, я не дорожу мятежным наслажденьем"⁵³²! Любовь вдохновенная, влекущая - это любовь смиренницы моей... о, какое же это наслажденье! Пушкин _в_с_е_ понимал! Я тебе напишу полней. И вот, во всем твоем рассказе я не нашел и подобия этого последнего вида любви - искусства! Ты ее еще не знаешь - _п_о_л_н_о_й. Ты узнаешь ее, душевную, пока _в_н_е_ слияния полного... но ты уже чувствуешь ее ценность, любви этой. Я _е_е_ знаю. И я верю, что ты ее узнаешь. Это такой чудесный взлет _в_с_е_г_о_ в нас... и как же грязны покажутся - после-то! - все испытанные "касания", раздражения, поцелуйчики... "движения", жесты. Все это - бездарная любовь, как бывают бездарные произведения - потуги - "под искусство". Люди не умеют любить. Они недалеко ушли от животных. И поверь, что у многих животных любовь красивей, чем у "глыб-кулей сала". Те только раздражают "центры", бунтуют мутную кровь, возбуждают и в других, стараются их сделать своими подобиями. Отсюда и - "хороша для ..... ли!" Меня тошнит от этой пошлости, как когда-то тошнило и бунтовало от... Золя⁵³³. У людишек такого сорта, - а их мно-го... "от пошлого" нет вкуса в любви... в лучшем случае они - лишь копия обезьян. И развращавший тебя д-р No 3 - от них первый, и, конечно, не "лучше многих". Не подобием ли был его "друг", тебя познакомивший и приглашавший его - тебя - ! - осматривать!? - "г-н профессор"? Судя по вкусу его "акафиста"... - я представляю. Нет, довольно. Умоляю тебя, не пиши мне "голых" слов, я их не терплю, мне они страшны в твоих устах! - этот цинизм... - тебя совращавший. И эта "сцена" на горах, эти вдыхания "страсти", - это же все грязнейшие суррогаты для возбуждения, как сивуха... а подлинное возбуждение, в котором все тонет, - от вдохновенной любви, - ее-то, такую, и имеет в виду "таинство", Бог в человеке! Там напряжение еще сильней, но как же чище, незаметней, - все покрывается несжигающим опалением любовью! Ты этого не знаешь. И конечно, не докторам это знать, типа "язычников", я бы сказал "животно-похотливого". Господи, благодарю Тебя, за Олю благодарю! Олёк, это твой папочка, это святой о. Александр за тебя молил Господа! Олёк, милка, душка, светик, ласка, ласкунчик мой... останься чистой, светлой, просветленной, _ж_и_в_о_й - от Неба, - ты пребудешь всегда юной сердцем, телом, мощной Красотой - моей нетленной Дари-Олёль! Я твоей силой-чистотой буду творить ее - тогда. Оля, если бы ты узнала, _ч_т_о_ я писал тебе, о тебе! Я был в гневе, в страдании... но я был и в _п_р_а_в_д_е - я _в_с_е_ разобрал... - и ужаснулся, какая же подлость вокруг тебя творилась! И это "шампанское", эти "хозяева" на дипломатическом вечере... - и сколько же "белых ниток", которых ты не замечала! Ты ужаснулась бы...

   Ольга, ты не знаешь еще, как я тебя люблю. Я тебе пошлю всю историю о Даше, и увидишь, _ч_т_о_ я преодолел, как и почему я остался нерушимым... - это большая трагедия, - _н_е_ _м_о_я! - и как это все удачно разрешилось! Иначе я не мог бы дать то, что дал в своем искусстве! И ты не узнала бы меня.

   Вот уже 7 дней нет от тебя письма. Ты получила ли что-нибудь из Гааги? Я так просил послать тебе шоколадных конфет или белых цветов к Рождеству! Я писал м-ль Хааз что сосчитаюсь с их близкими в Париже. Меня волнует это. Они всегда были ко мне внимательны. Я им не дал твоего имени, я дал адрес Сережи и просил - отметить: для русской читательницы в Голландии от русского писателя в Париже. Я тебе послал "Пути Небесные", чтобы ты еще внимательно прочитала... - и ты бы м. б. нашла бы там - _н_о_в_о_е... желанное. Надо роман этот читать не один раз. Мне вернули бисквиты, нельзя. А теперь, с 5.I, все посылки запрещены. Мне горько: я хотел послать тебе - "Жасмин". Оля, если ты не будешь _ж_и_т_ь_ моими духами, которые я послал тебе, я заболею. Мне так светло, когда хоть малым могу порадовать желанную, мою - _в_с_ю! мое - _в_с_е_ в тебе! Олёк мой, как ты прекрасна, как умна, чутка, нежна... богата сердцем! Олёк, я не могу писать "твою историю", эти виды любви - не _м_о_и, я их не воображу, мне претит. Материала у тебя много, но это все мне чуждо. Я не могу давать произведений искусства - где _н_е_т_ Духа, где только "мясо", "страсть", или - лирическая "поза", как с Г. Там много - напускного, фальши, и - похоти, прикрытой "позой". Там много лжи. Я это доказал. Я _з_н_а_ю_ этого "дядю, известного в старой России" и его скандал - грязь! Ты бы ужаснулась. Но не могу оскорбить твоего слуха _э_т_и_м_ скверным анекдотом.

   Спешу, мне надо в два места, - завтра еще на завтрак, потом за Париж.

   Начали топить, но это только насмешка, в комнате 9 Ц.

   Ты прислала мне себя - фото, _н_е_ _д_л_я_ меня сделанный, - "непринятый" (- и я знаю - почему непринятый). Прислала, зная, что родной писатель примет _ч_у_ж_о_й_ портрет. В первую минуту, узнав, _к_а_к_ родился этот портрет, я задумался... было движение - вернуть. И жаль мне стало нежной, чудесной девушки русской, так оскорбленной, так заторканной жесткой и темной жизнью... - и я поцеловал эти нежные, эти девичьи чистые черты, эти столько слез пролившие глаза - и мысленно прижал к сердцу ее, бедняжку... всю ее в сердце принял. И сохраню, - пусть в боли... И кусочек платья... _т_о_г_о, неведомого мне, зачем-то мне присланный. Я и его принял: это же _т_в_о_е, _т_у_т, в этом ты - вся _ж_е_н_щ_и_н_а: "Смотри, вот в _э_т_о_м_ я тогда... прощалась". Да - _ж_е_н_щ_и_н_а.

   Целую твои глаза. Твой Ваня, голубка моя!

   [На полях:] Ты подвергла меня "рассказом" пытке, но... я перегорел, _п_р_е_о_д_о_л_е_л_ темное в себе. Мне дорога Оля - светлая, _м_о_я. И - та, 10-летка!

   Молю: хотя бы в снах была ты - _б_л_и_з_к_о! вся _м_о_я.

   Можешь забыть меня, но во мне ты - _б_у_д_е_ш_ь! Только для тебя - перепишу "Куликово поле".

   Ольга, получила книгу? Оль, а "ландыш", а из - Гааги? Напиши.

   Доктор посылает тебе письмо. Это - подвиг, для меня это. Он страдает письмо[фобией].

  

  

   12.I.42,    5 ч. дня

   Светлянка лучистая моя, Олёлик, - как и назвать - не знаю, так во мне светишься, так тобой полон я, так тобой сердце искрится, все слова погасила ты, все пред тобою меркнет - для меня! Сегодня мороз, но я весел-светел от твоих писем, от _т_е_б_я_ в них. Целую твои цветы снежные, живы они, тобой сияют. Сирень нежная - ты, царевна, и гиацинты - все ты, _в_с_я_ ты, и мотыльки окрыляются с каждым днем, все новые бутоны - все ты, _в_с_я_ Ты! Оля, радость, свет, жизнь, сила, надежда моя, - любовь моя! Ласковая-прелестная. Слышу твое дыханье, дышу цветами. Олель, дай же мне чудо, приди! явись, чаровница, - все закружилось передо мной от твоей открытки 31 - от твоего слова - "хочешь..?" Если бы это чудо, весной..! Оля, я тебе всю правду, всегда, пишу. Ты поймешь меня: столько меня смущает... я же странный, я не мог бы взглянуть в глаза Сереже... ну, мне все казалось бы, все меня осудят, _з_а_ч_е_м_ я здесь. Не осуждения я страшусь, а му-ки своей страшусь, - она все во мне придавит, все оцепенит, погасит. Ты понимаешь это во мне, ну... будто я все еще стыдливое дитя... не знаю, как объяснить тебе. Я буду ждать весны, ранней, м. б. многое другое будет. Сейчас я не могу и в Берлин ехать, получил сегодня извещение: мне не разрешат публичные чтения, а о лагерях и думать нечего. Я не боюсь и тифус экзантематик {Сыпной тиф (от фр. typhus exanthématique).}, безразлично, поехал бы, но... непреодолимо. Знай, если ты не совершишь _ч_у_д_а, я все равно пересилю в себе _с_в_о_е_ и добьюсь - увидеть тебя. Молю: будь покойна, будь здоровой, детка, следи за собой, веруй - _в_с_е_ сбудется. Как и для тебя, для меня встреча с тобой - свет, без него не могу жить. Не слова это, Оля, - правда это моя, - нет мига, когда бы ты не была со мной, во мне, вся. О, я всю бы вы-пил тебя, влил тебя всю, всего бы себя отдал тебе! - и тогда пусть бы конец. Но только тогда. Я буду жить только во имя тебя, во имя увенчания любви нашей. Олёк, сегодня письмо из Гааги, как я рад: тебе посланы ландыши! Конфет шоколадных нельзя, нет их, только 100 г можно бы - пишут мне друзья. Но я тебе послал немного сам, и теперь жалею, что так мало, надеялся на Гаагу. А теперь - посылки отменены, всякие. Счастлив, что успел послать тебе - что хотел. "Пути Небесные" - подари от меня маме, если можешь, - надеюсь, что ты нашла в них мое сердце. Ах, да... все это так неудачно, _м_е_н_я_ все же нет, все мягко, слабо - чувствую, вижу.

   Письма твои чудесны. Описала "праздники" - "зеленый ужас-скуку" - мастерски. Ты - _в_с_е_ можешь! Ты вся - дар, умна, зорка, сердце мое чудесное! - так бы и обнял всю, всю... до крика, до боли, до... помрачения. "На море" - очень метко, сочно, живо (страстно), верно... - только "напевно"... - бери _п_р_о_щ_е, меньше возбуждения, покойней. Понимаю, что это как бы "стихотворение в прозе", но много давать так - трудно и для автора, и длят читателя. Не бойся, у тебя на все хватит силы-умения, - ты же дала труднейшее - сжатое изложение событий жизни, - и - одолела! А подробнее давать, со сценами, - легче, поверь, больше _с_в_о_б_о_д_ы! Пиши - что хочешь. Но лучше: _н_е_ о своем, а "через свое", - через свой душевный опыт: описывай и "выдумывай" - о других. _Т_в_о_р_и. И - рисуй, рисуй, но уходи в творчество, - и сохранишь себя. Не долго ждать, встретимся, и - _в_с_е_ найдем, верь, Ольга моя милая. Обо мне не тревожься, я здоров, бодр, надеюсь, - и твой, весь твой, во всем, всегда, _в_е_р_н_ы_й. Доктор⁵³⁴ ответил тебе. Только, глупый, помянул обо мне - "увлекающийся". Я его не поправил - он читал мне письмо, - но этим словом он хотел сказать, конечно, - "пылкий", страстный во всем, горячий, восприимчивый, стремительный. Не пойми превратно. Я ни _к_е_м_ не увлекаюсь: я увлекаюсь _ч_е_м-нибудь, меня захватившим: работой своей, планами, мыслями, вопросами, цветами - твоими!!! - когда-то - "бегами", игрой в винт, - играл тонко, но когда играл во Владимире на Клязьме, памятные 10 дней, уходя от соблазна, играл безумно, проваливая верные "шлемы". Любил винт чистый-классический. Я _в_с_е_м_ увлекался, что захватывало чувства, и... ни-когда не изменял Оле. Теперь - было бы смешно и преступно... когда у меня _в_с_е_ потонуло в тебе.

   Вчера - весь день на людях, вернулся к 9, а меня уже ждали мои "юные", замерзали у двери, - забыл оставить ключ от квартиры у консьержки. Ну, я их покормил и заласкал, читал им - неутомимый! - Пушкина - "Пир во время чумы" и "Бориса" - Пимена с Григорием⁵³⁵. Сегодня утром - снова нарочный от генерала Ознобишина, - бывший военный агент - до великой войны еще! - у кого я был недавно. Умоляет - на днях ему вторая операция, - завтра, на завтрак! Я был неприятно озадачен. Оказывается, я так - прости! - "очаровал" всех у него, и его... - молит - "это даст мне силы перенести операцию, я столько поразительного услыхал, вся душа переполнена..." Ну, могу ли отказать - в таких условиях! Меня теребят, и я бессилен отказать. Поеду. Что я за проповедник?! Мои книги дают _в_с_е... Ах, Олёк... ты не знаешь моего "Лика скрытого", посвященного в 16 году - Сережечке! Там так мно-го... и страдания, и... предчувствий. М. б. ты выпишешь из Берлина (* Рассказ называется "Das verborgene Antlitz". Iwan Schmeljow. Стр. 35-47.) "Европейше Ревю", книга журнала янв. 34 г. - тогда адрес был: Берлин, W. - 35, Лютцовштрассе 91 а. Но там лишь часть рассказа, 12 страниц больших, - философия полковника Шеметова⁵³⁶, - _о_с_н_о_в_а_ вещи. А _в_с_я-то вещь..! - я бы _с_а_м_ тебе прочитал..! Положил бы твою головку к сердцу - и все бы тебе перелил в душу, так нежно, так любовно, с такой сладкой болью, Олёля моя... - и нежно целовал бы твои глаза... и плакал бы с тобой над жизнью, над болью и страданиями людскими. _Т_а_м, в рассказе, _в_с_е_ дано, что потом должно было _б_ы_т_ь_ и что еще длится: _о_б_м_а_н_ ЖИЗНИ. И во всем - _с_а_м_и_ виноваты. Там, в рассказе - _д_в_е_ "системы" строить жизнь и познавать ее, - сталкиваются: рацио, ratio, и... сердце, душа... - самому смутно.

   Ах, как люблю тебя! До физической боли в сердце, до... крика в нем. Зову, жду, грежу, молю, молюсь, тоскую, вспыхиваю, горю... сгораю... - сегодня особенно, весь взбит, рвусь к тебе мыслью, _в_и_ж_у... так воображаю..! - _ж_и_в_у_ю, теплую, трепетную в моих руках, склоняюсь, ножки целую твои... безумствую. И сам за собой слежу, _в_с_е_ это _в_и_ж_у_ в себе, стараюсь сдержать себя, и - снова рвусь, мечусь. Сегодня под утро... звал, звал... _в_и_д_е_л_ тебя, до страсти... - что со мной! Ни-когда такого не было... Это _т_ы_... думаешь, сердцем льнешь, манишь, влечешь, чаруешь..? Ты - чаровница, в тебе сила волшебная, невиданная мною... - ты, будто, _ч_а_с_т_ь_ моей души, и потому я _н_е_ могу жить без _т_о_й_ части, без тебя, ищу, зову, томлюсь, пою тебя, молю - дай же _м_о_ю_ душу... она - ее часть - в тебе... Оля, если бы случилось _ч_у_д_о_ - огромное..! - ты понимаешь, о чем я... чтобы ты продолжалась, чтобы _н_а_ш_е_ _ж_и_л_о, осталось для жизни... и без нас! Безумство? Нет, - возможность. Я не хочу пройти мимо этой "можности"! это - _м_о_ж_е_т_ _б_ы_т_ь, это _с_в_я_т_о_е_ для меня, такое упование..! - Господи, Ты видишь, как я чувствую, как чисто, как благоговейно. Творчество любви, самое вдохновенное... - _в_с_е_ _о_с_в_я_щ_а_е_т. В нем - все тленное получает силу нетленного, очищается, и все страстное, от жгучей крови, становится почти святым. Девочка моя, прекрасная моя... все слова теряю, когда хочу выразить _в_с_ю_ любовь, ее неизмеримость, ее _с_в_е_т_ _в_е_ч_н_ы_й_ во мне. Целую тебя, святочка моя, нежка, умненькая, свет неугасимый... прелесть прелестнейшая! О, моя Ольгуля... дай же губки...

   [На полях:] Твой - всегда - до _к_о_н_ц_а_ - Ваня

   Как ты необычайна во всем! А - в _ч_у_в_с_т_в_а_х..! Чудо ты.

   Сбереги пасхальную свечку! Получила? А "Старый Валаам"? А - меня? еще... - ?

   Оля, слушай: прошлого, _в_с_е_г_о, - что тебя коснулось, - для меня _н_е_т_. Ты - сама правда. П_р_а_в_д_а.

  

  

   13.I.42,    9-40 утра

   Канун нашего Нового года.

  

   Дорогая моя Ольгушечка, _ч_т_о_ ты пишешь!? ... - 29.XII - "разобьюсь, как щепка" - ! - "что-то должно случиться", "так жить нельзя", "я так несчастна!" Господи... _в_с_е_ я понимаю, ласточка... и молю тебя: выдержи, не сдавайся, _в_е_р_ь! Будь же сильна любовью, единственная моя, светляночка! Мне легче, думаешь? Ты хоть с мамой, с братиком, ласковое слово слышишь, сама скажешь... а я - все один. Ну, Ивик... ну, друзья, редкие, - я же всей-то души не распахну, не оттаю хоть на мгновенье... - только тобой и жив, далекая, солнце мое живое. Ведь _в_с_е_ ты мне, ты только! И когда _в_и_ж_у_ - о, как вижу! - твои страдания, чувствую их по письмам, - а я их всегда в сердце держу, всегда томлюсь тобой... - я мечусь, бессильный. И все же верю - увидимся и сольемся сердцем, всем лучшим в нас! Не сможешь в Париж весной - я изойду в усильях, клянусь тебе, мученица моя, святая девочка моя... _в_с_е_ сделаю, чтобы преодолеть свое смущенье, к тебе приехать, добиться позволения. М. б. посодействует м