Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной

ам "сухие бананы"... - ну, не черт ли, прости меня, Господи! Это - издевательство! Я его проклинаю, окаянного монаха. И посмотри, какая хитрюга и прохвост! Письмо помечено "11" одиннадцатым февраля и лежало до вчера! Нарочно: пошли тогда, я бы покатил в Медон, я бы его убедил взять все, - дурака и труса! - или, в крайнем случае я бы _с_а_м_ указал, что надо взять. Нет, я не могу дальше... я так расстроен! Этот гад сознательно сделал гадость. Плюнь на него и отвернись. Я этому скоту и слова не напишу. Напиши мне, какая оказия может навернуться. Тогда я съезжу к родителям этого пустопорожнего мниха, заберу "половину" и буду ожидать. Что за "курбет" он выкинул, да одолеют его бесы, окаянного! наплюют ему в беззубую глотку, и да язвят его всю жизнь до скончания его бездарного и бесплодного века! А-минь. Олюньчик, и твоя открытка прилетела с мниховым подлым письмишком! Где ты пишешь, как мама упала, как ты спишь в морозе - о, бедняжечка! - мечешься. Олька моя, Олькушка, Олюшеч-ка, я всю тебя целую, я тебя тискаю до хруста, я тебя пью всю, всю, всю... - о, ласточка, звездочка моя... Олюлюнь-чик, Олька бедная, бесшабашная бешенка, жгучка, капризка, мучительница моя, терзалка, да где же ты? да когда же ты...... ?! Олька, я с ума схожу без тебя, от тебя... - О, поп окаянный! да переломает он все свои лядвеи и потроха растрясет, и пусть все его вещи у него отберут, у гада! Заклинания на его голову шепчу, - а я могу-у, если захочу!! - он будет шесть месяцев орать от чертей, которые будут пороть его крапивой-жгучкой по всем пунктам, печатным и непечатным! Аэх, окаянный нечестивец... то-то я сразу почувствовал... какой он каверзник-тихоня! А я еще на прощанье... под благословение! Да я бы его благословил, лошадиную голову! Ну, что же с мамочкой? Господи, - ради тебя, милушенька, - смилуйся над нами! Я ее люблю, твою мамулечку... я всем сердцем шлю ей моленья - будь здорова, для Олюнчика нашего! Олюна, Олюлик, Ольгушонок... я невыносимо тебя люблю, я весь горю, тобой стражду, тобой живу, тобой брежу, тобой дышу, тобой бешусь, тобой сладко томлюсь! Олюшенька, красочка моя, девулинька... я целую _в_с_ю_ тебя, все в тебе... - но что за черт этот мних проклятый! Как он смел? Дурак, потому и - _с_м_е_л! дерзок на пакости! Проклинаю его, бесовского мниха, как он смел над тобой насмеяться! Да он, идиот, за счастье почесть должен, что для _т_е_б_я_ везет! Ведь - ан-гелу везет! что ему Я доверил! я его просил, я ему... _м_о_ю_ книгу - для тебя все! - дал! Ну, увидишь, _п_л_о - х_о_ будет ему! у-ви-дишь!! Унесут его черти в провал адов. Подавится он просвирой, и спалит она ему все внутренности его! А я-то мечтал... порадовать мою детку! мою ласку, мою... кровку! Оля, я _в_с_е_ сделал... я так мечтал... я... до слез больно... о, мних подлый! Ольга, ты еще не выдумай, что я увлекусь кем-то, если и т.д. Пропал Ваня твой, пришила его навек одна... Олька! Твой Ваня

   В общем, - как будто здоров, но... наплевать.

  

  

  

   Мышей она страшилась пуще Бога,

   Мышам она "всю душу" отдала, -

   Не потому ль и ласки так немного

   В последних письмах мне дала..?

  

   Мышей голландских стоит ли страшиться?

   Они - кошмар голландских серых снов:

   Пусть миллиард их в грязи копошится, -

   Сей символ тлеющих _о_с_н_о_в!

  

   Мышам - мышиное, себе ж - крепи надежды,

   Пресветлой, радостной и нежной вновь пребудь.

   Ну, что-нибудь мышам пожертвуй из одежды...

   А для меня - _в_с_е_й_ _п_р_е_ж_н_е_й_ будь.

                                                  Ваня

   16. II.1942

   Париж

  

   Это, если и не "драгоценность", то хотя бы - как "курьез" - ну, еще оправдает "хранение".

   [К письму приложена открытка:] Возвращается, по принадлежности - собственнице, как драгоценность, достойная хранения {На обороте текст: Mimduberg 8.I/31 / Милая Ольга Александровна! / Большое, пребольшое спасибо за добрую память и чудный подарок. Ваш / Микитка.}.

   И. Ш.

   16.II.42

   Paris

  

  

   18.II.42 6 вечера

   Дорогая моя Ольгунка, светлый мой ангел, очень меня тревожит твоя подавленность. Ты больна, детка моя родная, ты истомлена, и я ума не приложу, - ну, как я мог бы тебе помочь! Надо тебе лечиться от нервного переутомления, нужен и фитин, и бром, и - мышьяк! Необходимы вспрыскиванья, необходим и селюкрин... черт меня догадал забыть - еще дослать с монахом! но если у тебя еще есть - принимай. Ну, что мне сделать для тебя... как тебя вырвать из этой ямы голландской, дать тебе солнца, _ж_и_з_н_и, Оля моя бесценная! Душевная опустошенность еще... не видишь цели жизни! Е_с_т_ь_ у тебя цель эта, есть же..! Воля только у тебя пропала, а ее надо вернуть - силы физические-нервные укрепить, - и "запоешь". Я весь душой с тобой, я волей своей хочу укрыть тебя от изнурения, радость тебе влить в сердце, мое счастье, моя бедняжка, одинокая моя! Оля, верни же _в_е_р_у! Крепче стой на временном беспутьи... верь мне, ты должна быть счастливой, и ты будешь счастливой!.. Ты - юная, моя прелестная Олюна, ты будешь творить, ты _д_о_л_ж_н_а! Отбрось сомнения, - это же все от неврастении, возьми себя в руки, внушай себе, проси помощи Божией, поверь же, наконец, тому, кто понимает тебя и твое, как никто на свете! Кто все отдаст за твое счастье. Оля, мне нелегко читать твои последние письма, в них нет ни единого слова ласки, но я это понимаю и не укорю тебя. Я верю в тебя, я знаю, что ты любишь горемычного Ваню своего, сейчас бессильного даже жизнь отдать за тебя, лишь бы покой и свет, и самообладание вернулись к тебе. Не теряй же остатка воли - и ты окрепнешь. Скажи, - и я исполню, - что я мог бы сделать, как повести себя, чтобы ты обрела спокойствие, - хотя бы для того, чтобы перетерпеть и поправить здоровье! Я на все пойду, - доброе, конечно, тебе полезное.

   Олечек, горестная девочка, поверь, во-имя Господа поверь мне, ты сама себе нашептала, что я обидел тебя. Ты сама себе внушила о "малообразованности". Это полное извращение того, _к_а_к_ я тебя ценю! Прошу, еще раз: выпиши подлинные строки мои... - этого _н_е_ _м_о_г_л_о_ быть! я же не идиот, не дурак круглый, чтобы сказать такое. "Провалы", "обвалы"... - чудачка моя, кто же из смертных не имеет в своем умственно-нравственном запасе "провало-обвалов"! И - вот тебе Крест! - я не знаю ни-кого, не знал ни-кого в жизни, ни мужчин, ни женщин... кто бы имел в своем умственно-нравственном запасе _с_т_о_л_ь_к_о_ и _т_а_к_о_г_о, как ты. Пойми же, упрямица, задорка, мнитка... что ты - _с_и_л_а! что ты все преодолеешь в предстоящем тебе пути - в искусстве, да, в творчестве _с_л_о_в_о_м_ - образом. Я не знаю о твоем даре в живописи, но об исключительной одаренности твоей - я имею совершенно твердое мнение, - и буду тебе в сердце кричать! _т_ы_ _д_о_л_ж_н_а_ _т_в_о_р_и_т_ь! _К_а_к_ же можно внушать себе, что я тебя "пригвоздил"?! Оля, не приводи же меня в отчаяние!

   Вчера я послал письмо с крепкими словцами о монахе. Но это - чтобы выговориться, от возмущения. И это шутливые выкрики, Бог с ним... - ну, не забрал произвольно какой-то половины моей посылки тебе. И это не я, это - озорной мальчишка Тонька, тебе хорошо известный. Это со мной бывает. Оля, бывало, скажет: "Ну, до чего ты еще ребенок, Ваня... будто все тот же, какого я в серой гимназической курточке встретила впервые, у садовой калитки..." Все _о_н_ живет во мне, знаю сам это свое "неистребимое наследство", свою "кипучку". Часто ловлю себя на этой "непосредственности", "неискушенности", "взрывах", на этой - да! - "душевной свежести", не смотря ни на что. Это же, Олюночка, _д_у_ш_а, - а "она не взрослеет, ведь", - дорогое твое, и какое же премудрое определение! Ласточка ты моя... как нежно-нежно чувствую тебя... голубка! В _э_т_о_м-то - "не взрослеет" твоем - нагляднейшее доказательство отдельности _д_у_ш_и_ от "меняющегося в нас", тленного, смертного, ежемгновенно отмирающего, - доказательство _и_т_о_г_о_ в нас _б_ы_т_и_я, вечной части от Великого Целого - Духа, Бога! - Это, по Пушкину, - "бессмертья, может быть залог"⁶¹⁵, - но для меня - без "может быть", а - воистину залог, - доказательство _в_е_ч_н_о_г_о_ в нас. Ну, подыми головку, улыбнись Ване-Тонику - бессмертному, - бессмертная Оля. Не склоняйся пред препонами жизни: жизнь с ее препонами - рабочее поле наше! Мы в нем хозяева! Или - бессмертное в нас должно покориться тленному?! Ни-когда! Мы можем спотыкаться, ослабевать, но в нашей воле средства: подниматься и смотреть на наше _п_о_л_е_ взглядом _х_о_з_я_и_н_а. Верь в это, верь, что ты сама ставишь себе цели, и сама же достигаешь, и имеешь все средства к сему - в себе. Я не подбадриваю тебя, нет, милка... я свидетельствую тебе из моего духовного опыта, и, имея дело с тобой, я знаю, что имею дело с величайшей ценностью - с одареннейшей, чудесной, прелестной, _б_е_с_с_м_е_р_т_н_о_й_ Душой твоей! Верь мне, моя ненаглядка, моя чистая птичка, замученная жизнью... - верь мне, в тебе все силы, и они просыпаются. Только оправься телом... без него же - _з_д_е_с_ь_ душа _н_е_ может. А пока мы _з_д_е_с_ь, - приходится тащить эту тяжелую и неудобную порой одежонку.

   Метко ты про молодых "пастырей"... - "нарочитые монахи"! И верно, - что Православие наше - яркое. Больше - в Православии кульминационный пункт - Праздники-то! - "Воскресение"! Ра-дость, восторг, пенье во-всю, до душевного опьянения... а потому и - благо-лепие, святое торжество, священное зре-ли-ще... культ, богатейший, в цветах-огнях-звуках... в блеске "неба", в дарах земли. _В_с_е_ - подавай, празднуем, священно пируем, голосим, - вызваниваем - трезвоним... - отсюда и красота церковной стройки, красоты монастырского пейзажа, песнопений, глубин церковно-мистерийного, _в_с_е_г_о. А куцые монахи "нарочито" - невнятики, мелочь. Чужд православию аскетизм грязи, бывали уклоны... но аскетизм подвижников - не самоцель, а лишь трамплин для высоченнейшего скачка ввысь! Маленькие не понимают. А ты, моя красавица, большая, ты все чувствуешь, я счастлив тебя слушать, я счастлив и горд, что ты меня слышишь, мы делимся сердцами и всем в нас, у нас огромное богатство, мы - дружки. Я счастлив, Оля, что Господь, - и моя усопшая Оля - _д_а_л_и_ мне тебя... и я пою тебя, пою тобою... Оля моя, верь мне, во мне лучшее говорит к тебе, вот сейчас... я это так ярко _с_л_ы_ш_у...

   Вчера я тебе послал о "мышах", стишонки. Ты не сочтешь "мышей" моих просто мышами. Я для сего и взял эпиграфом Пушкина два стиха. "Мыши", "мышиное" - это вообще - "суета", очень земное, а тут еще и "голландская суета", "мышья беготня". Так и принимай. И не преувеличь _с_м_ы_с_л_а. Да, внеси поправку: в I-ом стихе - надо: "боялась больше Бога", и во 2-ом - надо, лучше: "все силы отдала" - _н_е_ душу. Но это я шуточно, тут мальчик Тоня немножко, под руку, сбаловал. Иногда он, бездельник, играется. Ну, вот опять... под-руку, а ты поулыбайся, ну... с лаской ко мне, хоть маленькой... - я так одинок, я так тоскую по тебе... Ну, вот: "Прости": "Прости: с тобой не смею спорить, - Страшусь отныне возражать, - Не буду больше прекословить, - Лишь ковриком у ног лежать. - - Положишь ножку - о, блаженство! - Наступишь - счастья через край, - Притопнешь - Оля!.. совершенство!! ... - Толкнешь - и в сердце светлый рай. - - Рабом у Олиньки прелестной... - Какой восторг! какая честь!.. {В оригинале: часть.} Как пред Богинею Небесной, - Готов к ногам твоим упасть. - Смотри же, до чего покорный! - Готов хоть век с тобой _и_г_р_а_т_ь, - Пока, из прихоти задорной, - Игры не вздумаешь _с_о_р_в_а_т_ь". - Ну, ты улыбнулась? или похмурилась? Ну, тогда ты глупая девочка, нео-бра-зованная, бяка... Оля, как я тобою счастлив и... несчастлив..! и ты _в_с_е-о понимаешь - почему. Не надо тебе разжевывать и в рот пихать, не младенка. Но я верю, что - _б_у_д_е_т. Я так _х_о_ч_у. И ты. И мы, пока живы, на здешнем _п_о_л_е_ хозяева. И головы не склоним, а сами вспашем, как _н_а_м_ надо. Душа моя, бессмертная, дает мне силы, поддерживает, выпрямляет... - и я превозмогаю, все. "Оробей-загорюй - ку-рица обидит!" {В оригинале: обит.} - верно.

   Пост... но я его не обоняю... - здесь он неслышен, _н_а_ш_ пост. Ах, с тобой бы... в монастыре далеком, глухом... недельку по-русски отговеть, всей бы полнотой души и сердца, так нежно-чутко, так свято-тонко... так бережно друг к другу! Ах, какой же восторг, _т_а_к! И какой же _с_в_е_т_ - _п_о_с_л_е, и - надолго..! И какая крепкая любовь, какая ясная, какая сближающая, сливающая души - в _о_д_н_о! Мы бы тогда - в монастыре - в ангелов превратились бы, сумели бы почувствовать так, вообразить: мы же с тобой так богаты чувством... _в_с_е_ можем вообразить и - преобразить себя самих! О, это высокое наслаждение, тончайшее, выше всех эстетик. Да, Олик? Ты все понимаешь. Пишу - и слышу, _к_а_к_ ты глубоко переживаешь понимание. И вот, то, что написал тебе... - сейчас - мысль!.. - "об _э_т_о_м_ кинуть в "Пути Небесные"". Ты знаешь, мне говорят: ваши "Пути" действуют на атеистов даже... и для них меняется перспектива вертикального отношения к земному: они чувствуют, что, вчитывась в роман, они начинают не с высоты роста своего, а как бы с высот смотреть на землю... Вчера мне донесла одна чуткая, иконы пишет... очень талантливая... - с трепетом говорила, а я о тебе думал, слушая: - "Оля моя _э_т_о_ _д_а_в_н_о_ _с_а_м_а_ знала". - Вот ты будешь говеть... Не у этой же "воблы в рясе" душу очищать: т.е., не он же будет "свидетелем" очищения твоей души! Такие "нарочито"-монахи - не годятся. Можно на них, конечно, внимания не обращать... но при них очищаться... - не-эт... я смотрю так: наставления искать можно лишь у достойнейших, а таких достойнейших... два-три в столетие бывает... как о. Варнава, старец Амвросий Оптинский... _М_н_е_ _и_х_ _с_о_в_е_т_ы_ были бы _н_у_ж_н_ы. Но не - рядовых. Ну, я понимаю: поехал в дальний монастырь, нашел старца посуровей... - ладно, выслушивай меня, диагност духа... А в "мышьей" плоскости, да еще твоей, голландской, где развлекаются "мышьей беготней"... нет. Я всегда в таких случаях очищаю душу "в уме". Я говорю, да... Кресту говорю, упираясь духом в Евангелие... говорю вслух _о_б_щ_е_е. А частное - я умственно ему приношу смиренно, иногда - в слезах. Прав ли я? Суди сама. Наша Церковь допускает "глухую" исповедь, при беспамятстве, и - общую - с амвона, как бы перекрестный допрос. Вслух? Да. Но _т_у_т_ - тоже "в уме". И это правильно. Конечно, тут, по духу этой общей исповеди, надо бы разуметь всенародное покаяние - всех пред всеми... но это же невозможно, никто ничего понимать и ничему внимать не будет. Я исхожу из основного: в Православии величайшая свобода _ч_е_л_о_в_е_к_у! Смотри у Господа, _к_а_к_ каялся мытарь⁶¹⁶. Вот - указание. Смирение, искренность полнейшая... зачем испытывать-пы-тать человека?! Заставлять, чтобы он пересиливал себя: к подножию Креста неси тяготы твои. Так я и поступаю. Я искренно стараюсь _г_о_в_о_р_и_т_ь, при "свидетеле", но лишь "схему", без раскраски в живые цвета. И чувствую, что этого достаточно. "Милости хочу, а не _ж_е_р_т_в_ы"⁶¹⁷. И никогда в _с_в_о_е_ "любопытного батюшку" не _в_в_е_д_у. Другое дело... - _м_о_й_ старец! Но где же я его найду?! Я мысленно говорю _м_о_е_м_у_ "старцу-свидетелю". И - облегчаю душу. Я не думаю навязывать тебе, Олечек. Я лишь сам тебе сейчас поисповедывался. Прости мне, родная, что вольно ли, невольно ли погрешал перед тобою... Нет, милая... я не погрешал, не хотел погрешать перед тобою, чистая моя радость. И любовь к тебе, и твою любовь я грехом не считаю. Я считаю их - дарованною - мне, нам? - благодатью Божией, светлой радостью, и во-Имя Его. Так во мне глубоко сознается сила и смысл моего к тебе чувства любви. Пусть тут и от земного... пусть некое "плотское", пусть... и это для меня - _н_е_ греховное. Я возношусь и мыслями об этом, ибо в основе - _н_е_ греховное, а осуществление земной любви... причем это - земное - очень малая частица огромности _в_с_е_й_ Любви. Я _т_а_к_о_г_о_ не испытывал в жизни. Ныне, в итоге всего пережитого, вынесенного, прочувствованного, продуманного, я _т_а_к_ вот и _б_е_р_у, так вот и _ж_и_в_у_ любовью к тебе... - _ж_и_в_ _с_и_м! Ольга моя, да будет с нами Господь и Его святая Воля да направит нас. Мы хотим _ч_и_с_т_о_г_о, это Он видит... и я верю, что это по Его воле, в Его плане - и наша (твоя!) необычайная чуткость в исканьи-томленьи... и наша _в_с_т_р_е_ч_а. И потому я не мыслю, чтобы это - _н_а_м_и_ _и_л_и_ _к_е_м_-_т_о_ - было нарушено. Нет, но мы обязаны, сами, крепить себя... смотреть большими глазами... и разглядывать не отдельные мазочки на вырисовывающейся картине-плане нашей жизни, а _в_с_е_ целое, которое дается зрить.

   Ты так и не закончила мне рассказа о поездке с шефом клиники к больному в Мюнхен. Оборвала. Ты доскажешь, да?

   Прилагаю автограф на "Историю любовную". На что еще дать тебе? Как я жду от тебя письма, а его нет! Последние три письма - 8-10 февр. оставили во мне горевое, горькое... Оля, ты - со мной? ты не устала от меня..? Оля, я все могу вытерпеть... будь же со мной искренней, _с_в_о_е_й, - и мне будет легче. Глаза твои глубокие целую мыслью, ручки твои целую, усталые, твое сердце согреть хотел бы... Оля моя далекая... увидеть тебя хочу, и - _д_о_л_ж_е_н. Верю.

   Писал я "Восточный мотив", но не отделывал, а пока вчерне. О "белых ментиках" нисколько не зацеплен, ты, конечно, права, много, в "высшем свете" - и низости, и тьмы. У меня от тебя никогда не м. б. никаких тайн, вся душа, все мои думы должны быть тебе открыты. Иначе я не представляю себе. Буду счастлив, если напишешь о себе-девочке. О, ми-лая!.. О папе писал, целую за все! Какое чудесное лицо! - Ты от него. Молюсь за тебя, всегда, - и я чувствую, как ты делаешь меня лучшим, умягчаешь, утишаешь. Если бы тебе пожить одной! - там бы где-нибудь пожить! Но надо освободиться от утомляющей работы, читать, не вызывая напряжения мозга. Оля, принимай фитин хоть, и - гемоглобин! Ешь, ешь, - не постись, не истощайся. Я плачу о тебе, так я бессилен! Оля, вряд ли вышлют журналы, найди в библиотеке в Гааге. Об И. А. ничего, уже 3-й год! Спасибо тебе, за привет мира! Взираю на тебя, чистая моя! Как ты мне дорога, Оля!.. Твой, вечно твой Ваня

   [На полях:] Твоя чудная "грелочка" спит на моей подушке. Я ее всегда слышу - тебя. Спасибо.

   Прилагаю автограф к моей книге "История любовная".

   "Куликово поле" читай целиком, когда все получишь. Да ты _у_м_е_е_ш_ь_ читать.

  

   19. II. 42      4-30 дня

   Милый мой Ольгуньчик... а-у-у-у..! Не могу не писать тебе, особенно при твоем душевном и телесном переутомлении и при твоей подавленности. Я слишком встревожен, ты не знаешь - _к_а_к! - Ну, вряд ли тебе пошлют из Берлина "Эвропейше Ревю", тем более за прежние годы. Лучше выпиши из местных библиотек (или из публичной?), в центре, - немецкая культура высоко ценилась и ценится в европейских странах, особенно в северных, где немецкий язык - господствующий, из не-своих. За немецкой словесностью культурный слой там следил внимательно, и такой крупный ежемесячник, как "Эвропейше Ревю", издававшийся герром Карлом Антоном Принцем Роган, под председательством в издательско-редакционном Комитете _т_р_о_й_н_о_г_о_ д-ра Вильгельма Зольфа, должен выписываться солидными книгохранилищами. Так вот: в янв. книге за 34 г. (я тебе уже писал, повторю) напечатан перевод моего рассказа "Дасс Ферборгене Антлитц"⁶¹⁸ - лишь _ч_а_с_т_и_ этого большого рассказа, - посвященного "моему сыну", в которой _д_а_н_а_ "философская система капитана Шеметова". Рассказ этот, как я тебе тоже, кажется, писал, вызвал "эхо" в немецких читающих кругах, и редакция получила ряд писем, что в свою очередь вызвало у Редакции желание получить "соответственный, такой же глубокий", другой рассказ мой. Я тогда писал тихие очерки "Богомолья" и "Лета Господня". Но в 38 г., в _я_н_в_а_р_с_к_о_й_ же книге - ! - обычно, журналы дают в янв. книгах "приманки"... - был напечатан мой рассказ, посвященный проф. И. А. Ильину, - "Дасс эвигэ Лихьт"⁶¹⁹, - редакцию не только удовлетворивший, но, как мне писал редактор д-р Иоахим Морас, - "потрясший". Слава Богу! Уверен, что ты найдешь обе книжки журнала. Прочти, голубка, и напиши, как понравился (или не понравился!) перевод. Мне очень важно _т_в_о_е_ суждение. Ты - вся - художник! Дело в том, что _м_о_й_ оригинал не всегда поддается переводу, и, конечно, впечатление у читателей перевода не может быть полным. Хвалы немецкой критики меня тем более радовали всегда. Кстати, ты в библиотеке можешь, наверное, получить мои немецкие книги - переводы, и мне очень хотелось бы услышать твое мнение, _к_а_к_ звучит по-немецки то, что тебе хорошо известно. Вот эти книги: "Ди-и Зоннэ дер Тоттен", 2 - "Дер кельнэр", 3 - "Дер ниэгелеэртэ Кельх", 4 - "Фор-Фрю-и-линг", 5 - "Дер Бэрихьт айнэс ээмалиген Меньшэн", 6 - "Мари" - "Мери", и при ней - "Майн Марс" и "Дас Бююхербрэтт", 7 - "Эйнэ лихьтэ Эриннерунг", 8 - "Киндерфрау"⁶²⁰. Кроме того, помимо многих рассказов в газетах, между прочим большая повесть "Каменный век" - в "Нэйэ Цюрхер Цайтунг", в философско-богословском журнале - Берлин - "Эккарт" (его-то наверняка выписывали библиотеки в Голландии, журнал протестантский!), в книге за июль-авг. 33 г. напечатана повесть "Валльфарт ан Бротт"⁶²¹, в том же "Эккарт", в июле-авг. 32 - повесть "Ан дэн Баумстюмпфен"⁶²², в журнале "Диэ Тат", издававшемся в Иене, за 28 г. декабрь, и январь, февраль и март 29-го - моя повесть "Диэзес вар"⁶²³... - Не стану перечислять многих газет и журналов с другими рассказами - и "для юношества", отмечу: м. б. тебя заинтересует статья ныне уже очень известного немецкого писателя и моего друга - Эрнста Вихерта⁶²⁴, - "Убер Иван Шмельов"⁶²⁵, к 60-летию - ! - тогда мне было, правду говоря, 56 лет, а _н_е_ 60, но это не важно. Я принял паспортно-официальные лета, а для тебя восстановил - _п_р_а_в_д_у. А все проклятые большевики! Эта статья помещена в журнале "Эккарт", Heft {Номер (нем.).} окт. 33, а в том же "Эккарт", за июль-авг. 32 - статья профессора И. А. И. - где и "На пеньках", - "Иван Шмельов - Профет дер Кризэ"⁶²⁶. Я, кажется, писал тебе, что Ученым издательством при Кенигсбергском Университете издана большая ученая работа - диссертация обо мне - 161 страница - "Иван Шмельов! Лебэн унд Шаффэн дес гроссэн рус-сишэн Шрифтштеллерс", фон Михаэль Ашенбреннэр⁶²⁷... М. б. достанешь. Ну, видишь, Ольгуночка, твой Ваня не такой уж лентяй... письмо-писец! - ведь у меня теперь, с российскими - до 40 томиков, из коих на разных языках, - включая китайский и японский! (ну, чего китаец понимает!? Нет, он-то и понимает, - да, "Чаша" им взята!) - вышло около... 50 книг, а сколько грабителями издано, и мне неизвестно..! - это один Господь знает. Ваши угри голландские и сырники (во всех смыслах!) издали три, да "Каменный век" или - "Мери"... в газетах, "Орел", перевод покойного Ван Вейка... мно-го..! Кой-что наверное найдешь, из немецких переводов.

   Сейчас пришла милая караимочка⁶²⁸ (впервые без сына, осмелела!), - жена одного торговца (а раньше он был богат!), я тебе о ней писал, очень вумная, - любит читать мои немецкие книги! - и принесла мне: "вареников" - ! - ура!! - 2 "пти-сюис" (крем) - ура, ура-а!.. и... моркови (пол-уры!)! (а вчера один читатель _п_о_д_а_л_ мне один фунт малороссийского сала! Ну, что же я поделаю?! - и кило - чудесного, старого, варенья мирабель. Я отплачиваю книгами, но запас их на исходе.) Я ей дал "Эуропэишэ Ревю" - как раз она увидала у меня на столе, - пишу-то тебе! - и пожелала взять. Ну, я ей поцеловал лапчонку, - как у киски, ма-ленькая! - но не "из уважения и любви", как ты можешь вообразить, ибо ты бо-льшая воображалка! - а... за... "вареники"! и за варенье, и - за морковь... - ровно _т_р_и_ (2 1/2) раза. Пришла с хорошо намазанными губками, подведенными глазками... - глаза у ней, правда, 1-й сорт! - чо-орные... - а я, ты знаешь, ведь, какие глаза я _л_ю_б_л_ю... и - _ч_ь_и!.. - ну, дай, чу-уточку только... ну, за... мои "труды" хоть... - _н_е_ за мои глаза... - они устали смотреть, они устали плакать... они устали - _н_е_ видеть... _т_е_б_я, гулинька... Можно, да..? Спасибо, Олюша.

   Сегодня я послал твоей маме - можно сказать - _н_а_ш_е_й? Ну, хорошо: нашей маме письмо... и уж влетело там некоторой особе... по первое число! Во-1-х, по случаю благополучного "слета" с голландской лестницы... - да и сама "страна каналов и каналий"... скоро слетит со всех винтов и лестниц! - а во-2-х, по случаю твоего состояния здоровья, вернее - _н_е-здоровья. Надо с тобой решительно поступать... И просил: накажите, ради Бога, Вашу Олю... посадите ее на - не на хлеб - на воду, а... в тепло, и чтобы она часами лежала днем, и лечилась, иначе... Ольга, я твердо говорю тебе: я - по своим работам обязан был многое изучать... - я "из лучших уст" специалистов слушал - для меня специально делали! - лекции о... психических и нервных заболеваниях, и, главным образом, - что относится к вашей не-милости, - о неврастении... Эта проклятущая болезнь может оказаться неизлечимой, если длительно запущена, и дает итоги очень плохие! Помни это. Ты можешь быть через два-три мес. вполне здоровой, сильной, прекрасной (впрочем, ты и теперь - прекрасна!), если возьмешься за себя серьезно. Всякое чтение, требующее усилий (в том числе - и особенно мое!) - бро-сить!. Только - легкое... озаряющее душу - хороших поэтов! Пу-шкина читай. Кстати, ты знаешь его "Прозерпину"⁶²⁹? Вчера я наткнулся на это, и прочел 3 раза! Шедевр! Музыка... Это - подлинный случай с Пушкиным... он его "прикрыл" - фальшивым подзаголовком из французского поэта Парни! Это - гордая жена⁶³⁰ генерал-губернатора графа Воронцова, в Одессе, Элиза... отдалась-таки ему - Пушкину, в гроте... на берегу моря. Их - краткая и пламенная - любовь была оборвана... - его Воронцов "упек"-таки - видимо - подозревал... - выехал Пушкин в свое Михайловское! - в ссылку⁶³¹. Пушкин заплатил ему известной эпиграммой "Полугерой, полуневежда..." А ей заплатил - образом Тани!! Она ему заплатила... и платила всю жизнь: до глубокой старости, слепая, приказав читать подряд все его... Когда кончалась последняя книга - начиналось сначала. И так - всю жизнь! Пушкин дал о ней чудесный "талисман"... и много-много! Да, 37 женщин было у него... "романических". Сначала он не понравился ей, был неряшлив... дурно одевался... но зажег и обжег ее своим огнем. Стихотворение - удивительное... есть там две-три строчки... слишком _г_о_л_ы_е... - но к_а_к_ даны! Это - "И молчит, и томно стонет..." - эх, прочел бы! У меня вчера доктор - и это в среду на первой неделе Великого Поста! - крякнул даже. Я ему даже грохот колесницы Плутоновой _д_а_л_ чтением. "Плещут волны Флегетона" - река в подземном царстве! - "Своды тартара {Так в оригинале.} дрожат..." Слышишь эту аллитерацию - "таррртаррра", "дрррожат"? Ну, и дал же он эту Прозерпину..!

   Нет, моя милая девчурочка... я не жаловался маме... я только просил ее - упросить тебя - заняться собой. Родная, ты хочешь, чтобы я _у_м_е_р, да? Я тебе не стану лгать... как я томлюсь твоим состоянием... - я - именно - начну умирать... если не возродишься ты, не возьмешь себя в ручки, не начнешь лечиться. Пойми, глупенькая детка... - ты легко выздоровеешь! Верь, что все будет хорошо, я - _в_е_р_ю. Я непременно приеду к тебе, в Арнхем, когда потеплеет, постараюсь добиться. И мы будем гулять с тобой, и я буду читать тебе, и - столько нам есть - что сказать друг другу! И я попрошу моего друга, одного из моих читателей в Германии - есть же они! - не смейся, не смейся... - посадить тебя в авион и умчать со мной в Париж! Ну, найдем какого-нибудь рыцаря... - как в сказках бывает! - и он, прихватив нас, и - бомбы... - а ты приносишь, это всем известно! - счастье, одним взглядом! - ринется к берегам Альбиона, ахнет на какой-нибудь Гулль или Бирмингем - "ку-дэ-бю" {Здесь: направленный удар (от фр. coup de but).} - и снизится на полях Нормандии. Вдруг случится такое чудесное?! Я бы с охотой прокатился под английские пулеметы, - они скверно стреляют, не немцы! - и ничего страшного, потому что в шуме моторов ты выстрелов не услышишь, и нестрашно тебе будет. Ну, помни: я тебе пришлю "заговорные слова" внушения, и они сделают с тобой чудо, ты увидишь... их надо читать раза три на дню... и непременно, ложась спать... - со-ставлю! И сны будут тебе, "легкие, как сон"⁶³². Ну, целую твои _н_е_б_е_с_н_ы_е... Ольгушоночек! Сейчас прочитал статью о Шмелеве Эрнста Вихерта в скверном русском переводе, сделанном для меня, моей переводчицы "Кандрюшки", как ее И. А. величает (они любят друг друга, как кошка и фокс-террьер), - я ведь "малообразованный" и потому слаб в немецком языке (Кнут Гамсун писал мне: "Я малограмотный, языков не знаю, и потому пишу Вам на своем, норвежском"). Прочитал - и полез от смущения под стол (очень он сильно, об Иване Шмелеве!), ну, _г_е_н_и_а_л_ь_н_о! Тебе будет интересно, как об этом Тоньке пишут немецкие писатели. (Писал и Томас Манн⁶³³, да я его за великого не считаю, хоть он и ставит меня выше Тургенева (не удивил!), сравнивая по калибру с... Достоевским.) Непременно прочитай. Только не плякай, там о-чень много моей боли. Там и новое у знание обо мне, как мне простой человек подал кусок хлеба! - уплатил гонорар за "Человека из ресторана", - сам "человек из ресторана". Но был единственный луч света в эти страшные дни нашего Распятия. Тебя эта статья "окрылит": ведь ты тоже подала "чашу освежающую" - умиравшему! Целую. Вечно твой Ваня-Тоник. Тонька. Тонюрка

   [На полях:] Прилагаю автограф к "Мери".

   4 дня нет письма, - сегодня Великий пост, и нет меня... _п_о_с_т_и_ш_ь (* неправильно, но я так хочу. Ты-то поймешь.)?

   Олюша, ты нигде не найдешь теперь шелковых (настоящих!) чулочков. Я _н_а_й_д_у. Изволь мне - без ужимок! - дать: какого цвета, (голого?) высоты... и размер ноги. У тебя должен быть большой No, ты - рослая, мне кажется? И ноги у тебя - длинные? макароны? - Ну, не Тонька? И все-то ему знать надо! А я все же выше Пушкина буду (ростом!). Он был - "мартышка". Ты чуешь, как я распелся? Это - от "вареников". -

   Что творится у меня на книжных полках!! Будто черти там возились.

   Прошу: пока читай на сон, - _ш_е_п_ч_и! - "Слава в вышних Богу... "⁶³⁴ Так я лечил свой _с_и_л_ь_н_ы_й_ невроз!

  

   Милый Ванюша!

   Исписала тебе 4 листа, и такая вышла тоска, что не пошлю! Ты прости меня, что такая я нудная. Сегодня твоя открытка от 22.I! Так долго!

   Вчера писала тебе. Тоже тоскливо вышло. До вчерашнего вечера я невероятно томилась тоской. Но вечером стало лучше. Я легла в теплой темной комнате. Только камин играл огнями по стенам и потолку. Успокоилась. Много читала. Ваня, если бы устно, то много бы тебе всего о себе сказала, дум, муки, всего, всего! А так, не написать. Сегодня я весь день вожусь с ягнятками. Родились 2, но 1 очень слабый. Скоро и умер. А второго кормлю из рожка. Мать очень молода и не имеет молока. Очень мил! Сегодня тает. Слава Богу! Ванечка, я вчера тебе писала, как я ненавижу нашу "аристократию" и сказала "все эти белые ментики, французящие" - только после, я вспомнила, что Вагаев был у Дари в белом ментике. Не подумай, что я его задеть хотела. Нет, но понятие "белый ментик". Всю нездоро-вость, внешность! Я много обо всем думаю. Ваня, ты пишешь, что начнешь "Пути"". С Богом! Молюсь за тебя! Ты в "злой" открытке от 31.XII писал "пишу, но не "Пути"". А что? Скажешь? Что-нибудь новое? Скажи же мне!

   Я не могу преодолеть усталости, внутренней какой-то апатии. А то бы я так много тебе о себе написала. О девочке. Получил ли о папе моем? Видел батюшку? Портрет папин - плохо вышел, т.к. это фотокопия. Оригинал же (портрет) очень похож. Папа блондин, а тут темный вышел. Я бы довольна была, если бы тебе это доставило радость (эта брошюрка).

   Помолись за меня, чтобы Бог дал мне мир душевный! Я так устала!

   Не знаю что со мной. До изнеможения я устала. И душой и телом!

   Хоть бы в пост стало лучше! Я бы хотела остаться хоть на время, одна, совсем одна! И невозможно это! Летом уходить буду. Гулять. Я очень устала от всего, от людей, от обстановки, от всего. И давно. Я никогда не отдыхала, так, чтобы о себе подумать. Эта усталость еще м. б. с клиники. Не было никогда "Entspannung" {Успокоение (нем.).}, но наоборот все новое и новое "Spannung" {Беспокойство, напряжение (нем.).}. Ваня, я просила выслать мне "Лик скрытый". Пока ответа нет. Не знаешь ты чего об И. А.? Кажется, болел? Мы ничего не слыхали. Как-то он там?! Ваня, тороплюсь на почту, а то поздно будет. Тебе шлю пожелание мира, тишины, работы успешной, спорой! И ты помолись за меня об этом же! Давай хорошо проведем пост! Крещу тебя.

   Шлю заказным, чтобы скорее послать тебе привет мира! Ваня, я никогда не "испытывала" тебя!

  

  

   Здравствуй, дорогой Ваня!

   Давно нет от тебя ни слуху - ни духу. С. был всего неделю у нас, так что тоже не знаю, есть ли что на его имя. М. б. завтра привезет, - он уехал вчера. Как живешь ты? Здоров ли? У меня ничего нового, конечно, нет. Вожусь целые дни и ночи (!) до полного "истерзывания" сердца с умирающим ягненочком. Я так привязалась к нему и полюбила его, что не могу смотреть на его муки. У матки не оказалось молока. И никакие меры (впрыскивания, корм, питье) не помогли. Кто-то определил, что она на 2 недели раньше разрешилась. Один умер сразу, а другой борется. Дали ему (по совету ветеринара) коровьего молока, но у него открылся ужасный катар кишок. Каждые 10-15 мин. водой! Тогда ничего не стали давать - только воду. Лучше стало. Ветеринар дал опять молока. Опять хуже. Лежит и головку свесил. Посоветовали соседи давать рисовый отвар. Я из последних маленьких запасов делала (м. б. преступление против своих домашних по теперешнему времени), стал будто веселее, даже "требовал" еды, а к вечеру "скис". Вот 4-ый день сегодня. Мука. Сегодня раздобыл для меня работник, это пушкинский "Балда" - молодец! Я его и зову "Балда"! (бегал по всей деревне - 4-5 километров, искал, нет ли еще у кого овцы с ягнятами) 3 ст. овечьего молока. Мой больной обезумел от радости, лизнув его, - все жадно выпил. Больше не могли достать. Тогда побежал работник искать козу. Нашли. Пробую. Но слаб очень. Умрет... думаю так. Я ему Dextropur давала - оживило его. Но нет больше, а в аптеках тоже не достать теперь. Какое страдание смотреть как он, учуя меня, наклонившуюся над ним, вдруг из последних силенок вскочит и примется тыкаться мордочкой мне под подбородок, вертит хвостишком (полуживой-то!), перебирает ножонками и пробует сосать. Он думает, что это "что-то теплое" - его матка. Ужасно я мучаюсь, на него глядя! Сейчас ничего не помогает. Кишочки больны чрезмерно снова. Мы по очереди встаем по ночам к нему, чтобы понемножку давать ему для питания, чтобы не ослаб окончательно. Какие изумрудные у него глазки, когда свет попадает, - смотрит жалостно-жалостно. И я не могу помочь! Сейчас попоила его - выпил 50 [1 сл. нрзб.]. Все мокро под ним. Вынула, вычистила, вытерла его. Положила опять под электрическую грелку. М. б. глупо все это?! Но не могу видеть страданий. Я с детства люблю маленьких животных. Помню, как однажды у нас была клушка-самоседка с 16 цыплятами, а 4 яйца укатились. В одном был полуживой цыпленок. Я не могла выбросить его. Умолила бабушку дать его мне и держала его подмышкой. Несколько дней я это вынесла, но в субботу должна была идти в баню (всегда в субботу баню топили) и мама рассердилась, что я "убожусь", не бегаю, не играю, а только с рукой своей ношусь. Я попросила бабушку его спрятать в горнушку печки, пока моюсь. Пришла из бани и сразу за свое яичко. Цыпленок уже пищал и слышно было его трепыханье. Ночи я лежала на спине и, конечно, не спала как следует. За ужином я поссорилась с двоюродным братом, сидевшим рядом и толкавшим нарочно под руку, и тогда его отец встал и вывел меня из-за стола. Мама еще не сходила к столу, поэтому дядя счел себя вправе распорядиться за нее. Он вывел меня на двор и велел отдать ему яйцо. Я заплакала. Тогда он сказал, что я должна стыдиться такого ослушания, - мама запретила, а я все ношусь и еще скандалю за столом, "всех заставляю с яйцом носиться", что у меня рука заболит и т.д. И вынул мое яичко, и забросил его на сарай, на крышу. Я только крикнула: "ай!" Будто оторвалось у меня что-то. Я стояла такой несчастной, что дядя понял, как непохоже это все было на "ослушание", - он как-то неловко поднял меня и на руках отнес домой - я была 9-10 лет. Это было первое лето после папы. И все объяснял, что птенчик все равно не выжил бы, что это была бы ему худшая мука. В ту ночь я составляла план, как я залезу на крышу сарая и найду яичко... или уже птенчика? Я не допускала мысли, что он убился. Тихонько пробралась вниз, но дверь была заперта. Рано утром я в рубашонке сбежала к работницам, прося посмотреть... там... на крыше. Не было там ни яичка, ни даже скорлупки. Должно быть, вороны стащили. Долго, долго тосковала я по яичку. И, недавно, разбирая последние письма бабушки уже за границу, читаю: " у нас нынче клока с 12 цыплятами, помнится как Олечка их любила". Да, как чудесно все живое! И как ужасно, что столько живого... гибнет! И кого?! Людей! Я стараюсь уходить душой в мир животных, растений,.. но, смотри, сколько и там горя! Ну довольно! Я получила теперь все об "истории одной любви", как ты называешь, - я бы обозначила это иначе. Ты написал по крайней мере, что это "конец".

   Я ничего, никакого комментария тебе не скажу, письменно не скажу. Мы достаточно занимались чужими "романами", терзая себя, и теперь я от всего такого хочу отойти. В письмах. Но я прочла очень внимательно и сделала интересные наблюдения и получила себе объяснения многому, чего не понимала (* Ты писал в одном письме (давно): "Эти созвучия имен - Паша, Даша... заметила? Очевидно, это не прошло мимо меня". Я скажу больше: твои неоднократные "любви" (в творчестве) к не ровне, или к не совсем ровне, и эта намечающаяся сцена Дари и Вагаева с "малиной", это все то же самое: твои неизжитые ожоги Дашиной "любви" - томления, ее. Ее?).

   Объясни - что такое "однолюб"?!

   Пришлешь автограф? Я должна отдать книги!

   [На полях:] Ну, всего, всего светлого пока! Был ли батюшка? Оля

   Передал ты доктору мою благодарность за письмо?

  

  

   Милый, родной мой Ванюша!

   Не кори меня, что не так часто писала, и если не смогу и в будущем писать ежедневно. Ничего общего с какими-либо тебе неприятными причинами, это не имеет.

   Если бы ты смог душу мою увидеть, то ты бы все, все понял! Стою перед трудной задачей - в письме дать тебе понять... Видишь ли, давно уж мучалась душой... о многом. Но за последнее время я буквально исстрадалась. Я чувствовала необходимость для духа моего, все пересмотреть во мне, как бы "расчистить". Я так страдала духом, что и физически заболела. Я не писала тебе - я надеялась скоро все превозмочь духовно и поправиться телесно. Мне вообще было трудно, при такой моей "сумятице", что-то давать другому, хотя бы в форме писем. И я писала бестолково, не так, как бы хотелось. Не выходило. Ты это мое состояние не ставь только в зависимость от нашей "истории" из-за моей "повести". Это все гораздо глубже, и рано, или поздно, но вскрылось бы! Я сама не видела ничего, не знала что мне делать. Но мое физическое состояние как бы дало "развязку". Я стала очень страдать физически: головокружение, слабость, апатия, тоска до схваток в сердце, до боли и даже нечто вроде обмороков, правда без полного бессознания, но все же состояние такое, что я теряла равновесие и должна была ложиться. Все это так встревожило и меня, и моих, что в этот вторник усадили меня на автобус и проводили в Haarlem к врачу, - одному из самых передовых здесь, а еще более мне нужный потому, что хорошо знает всю жизнь Бредиусов и мог бы мне во многом помочь. Он сделал анализ крови - оказалось все совершенно нормально (ниже приведу - можешь, если хочешь, показать Серову), обследовал меня и нашел, что: сердце органически здорово, но крайне нервно, легкие совершенно здоровы, печень - немного увеличена и чувствительна при давлении (это явление у меня бывало и раньше, - м. б. даже не патологично при моей "конституции" - habitus asthenicus), - увеличена также и щитовидная железа, что тоже не удивительно. Миндалины в самом лучшем порядке. Врач нашел сильное нервное истощение и утомление и сказал, что "по моему состоянию он охотнее всего поместил бы меня в лечебницу, где за мной был бы хороший уход и никаких забот". Спросил меня о причинах моей нервности и о браке моем "с лицом, ему известным". Уже в воскресенье вечером, отчасти, и в понедельник окончательно, идя к нему, я сама себе дала ответ на многое {Все выделенные слова в этом предложении подчеркнуты красным.}, и когда он спросил меня: "что же Вы хотите делать?" - я сказала, что "хочу переменить обстановку". Я чувствовала душой, что для "расчистки" всего моего мира, я должна быть где-то одна, независима от внешнего, в покое. Все время мне хотелось "от всего уйти". Я только не знала, как это сделать. Мы ведь даже карточками продовольственными связаны, т.к. их должны были сдать, как "самоснабдители". Я чувствовала, что дальше жить в такой "замусоренности", неясности я не могу, и получилось положение, доведшее меня до предельной тоски... Доктор очень одобрил мое решение, указав, впрочем, на большие трудности времени хоть куда-либо двинуться из дома, да еще так "издергавшись". Просил меня подумать о лечебнице на 1-2 недели и затем взять "отпуск". Я думала использовать время поста и уехать в Гаагу, с тем, чтобы смочь ходить в храм и хоть немного "найти себя". Я так много страдала за все это время, - так много случилось странного и удивительного в моем душевном мире, пришедшего извне, что я не могла больше давать жизни нести себя по волнам. Я просила Бога дать мне указание. Дать мне способ найти ответ. Устроить все так, как угодно будет Богу. И я чувствую, что я должна поступить так, как мне это _у_к_а_з_у_е_т_с_я_ сейчас. Указуется помимо меня даже, просто моей болезненностью как бы.

   Я должна уйти от всего, что стало таким неясным, больным, мутным, встать в другую обстановку и осмотреться, всмотреться в себя и других. Я должна дать возможность и Арнольду всмотреться и все понять. А как все это нам всем _д_а_с_т_с_я, - мы должны положиться на Волю Господа. Я ни в ту, ни в другую сторону ничего не буду форсировать и все, что случится, - приму как _у_к_а_з_а_н_и_е, как Божий _Д_а_р.

   Иначе я не могу думать. Я не могу и оставаться пассивной. Это - единственно-возможный выход (не подходящее слово), который не будет мучить мою совесть. И как бы трудно (внешне, материально - в смысле еды, жилья и т.п.) ни было мне это "отхождение", я _о_б_я_з_а_н_а_ это сделать перед собой и перед Богом.

   Ты никогда не должен думать, что на тебе "ответственность" за это. Нет. Как это ни странно, но это верно, что я "расчищаю" вне зависимости от тебя и твоих чувств. Мне очень трудно было отрешить внутренне эту "зависимость", - это стоило мне много силы духа, и я несомненно гораздо легче, и гораздо раньше занялась бы этим вопросом, - если бы не мучилась совестью за эту возможную