Главная » Книги

Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной, Страница 30

Шмелев Иван Сергеевич - Переписка И. С. Шмелева и О. А. Бредиус-Субботиной



адания. Если бы ты была здесь, со мной! Я не отошел бы от твоей кроватки, и силой души укрепил бы мою бесценную птичку. Как ты чудесно о птичке! Будь покойна, Олюша, _в_с_е_ это пройдет, - я думаю, что эта боль вызывается и волнениями, душевной тяготой, тоской. Читай мои слова внушения. Но и лечись, как необходимо. _Н_и_ч_е_г_о_ - верю! - опасного нет, никакой опухоли, - и не думай! - это в связи со слабостью сосудов, это у тебя, м. б., родовое. Возможно, что кровяное давление повышено? А м. б. и раздражающее питье, что ли... м. б. много жидкостей принимаешь? много соли? Что это повторяется весной - объяснимо: движение соков усиленно по весне бывает... - общий закон _р_о_с_т_а_ и обновления, как - ты мне писала - и с язвой желудка - (у меня - дуодэни)! - и я вспоминаю, что да, весной у меня всегда возобновлялось воспламенение язвы. Всегда. Почему я теперь и строже с едой, хоть это и очень теперь трудно: ешь - что найдешь! Но я, право, не страдаю, как-то держусь. Порой лишь чувствуется, и тогда я усиленно принимаю каолин - "глинку фарфоровую", - и снижаю курение.
   Голубка, не забывай, пиши мне, - я тревожусь, род-нушка моя. "Пути" все же подвигаются (последние дни я мало пишу, но - думаю) - и на бумаге, и в голове. - Я перешел на летнее положенье: снял холостую стенку (картонную), и теперь - огромное ателье у меня, могу мотаться свободно, как горошина в бутылке. И много же свету! - и воздуху! Твои "мотыльки" еще цветут, последний бутончик розовеет, а м. б., и еще будет, - я запоздал дать усиления солями, и много бутончиков не вошло в силу, - теперь усиленно опрыскиваю и подливаю азотные соли. Послезавтра минет три месяца, как они прилетели ко мне - и поют о любви.
   Не мудруй, мудрая, с рассказом! Ничего не бойся, он у тебя, - уверен, - сразу вышел, а теперь ты его только замусолишь, "запишешь"! Не оглядывайся, будь уверенней, - знаю, что говорю. Ты вот не думала, небось, что у тебя "яичко" отлично вышло, а оно вышло чудесно. Так и с "Говением"653. Легче, легче... свободней, храбрей, не лезь под хомут, не впрягайся, а... пиши - дыши! Ну, будто мне рассказываешь небрежно-легко, _л_ю_б_и_м_а_я, _л_ю_б_и_м_о_м_у! Ну, как мне тебя уверить, что ты давно - готова. Помни, что ты не в учебе... - а если и в учебе, то так, как все мы... всю жизнь в учебе, но... вольные!
   Ни в какие камни в почке не верю. В 40 г. у тебя это было следствием гриппа, м. б. и теперь... тоже? Не знаю, принимала ли ты, упрямица, антигриппал.
   И не бойся моего "влияния" писательского. У тебя - _в_с_е_ свое. Никто тебя не упрекнет. У тебя свой мир, хоть и много общего с моим: из одного мы истока, одной закваски. Помни, что _в_с_е_ - и великие! - всегда были под чьим-нибудь влиянием, - и это проходило, ибо у них было _с_в_о_е. Как и у тебя. Почему это - "стала (ты) рассказ править, а пришлось все перечеркнуть"?! Из "тона" - ритма, что ли, выпала? Детка моя, не _з_а_т_и_р_а_й_ рассказа, - как вылилось - так и довольствуйся, потом все придет. Не старайся, чтобы "красивей" вышло. А чтобы - _п_р_о_щ_е! Будь я с тобой - ты бы с пол-слова все поняла. Да ты и так поймешь, ведь ты - умней всех! Глу-пая моя, - умней всех!!! Поверь же мне. Ты, знаю, в говении, _т_а_к_ дала от твоего сердечка, как никто еще не давал и никогда не даст. Я - _з_н_а_ю.
   Жду твоего рассказа. О-чень жду. О-чень.
   В воскресенье был в Медонске. Очень радушно принимали. Но, милочка... да этот "убогий"-то... он ведь оба флакона духов оставил! Идиотство. У них карманы глубокие, ну - кто у него отнял бы! Так это меня расстроило... И бананы, и чернослив - оставил, нарочитый! И... бисквитики с сюрпризом! Как нарочно: самое мое для тебя - и не взял! Бретонские крепы надо есть, подсушив, чтобы ни в коем случае не были отсырелые, тогда они не годятся. Я тебе себя в сюрпризе посылал, средний портрет. Ну, хорошо: я пересниму портрет 36 г. рижский - все говорят - "самый удачный", - снимал знаток-любитель. Кстати, не этот ли портрет у Сережи? Я сижу, почти анфас, лицо _т_я_ж_е_л_о_е, в думах. Получила ли "москвича в шубе"? А послать тебе фотографию - это "на розовой воде", мой артист-фотограф _н_е_ сумел.
   Завтра пойду к мефимонам, - они повторяются на Крестопоклонной в четверг. А на пятой хочу послушать Величание - в пятницу - "Похвалы Пресвятой Богородицы". Чудесное пение!.. В субботу, 7-го, был на выносе Животворящего Креста. За тебя молился. Так люблю это обещающее - "Кресту Твоему..."654. И так мне грустно за тебя - и в церковь-то нельзя! Ведь это такое для тебя лишение, Олёк... ведь для тебя Храм - самое нужное леченье! С тобой бы, рука с рукой... - перед Господом, сердце открыть, - какой восторг, Оля! Ми-лая... светлая моя... мы дождемся... придет день - дождемся. Я так верю, я хочу верить. Почему-то мне кажется, что война скоро кончится. Ну, а где же "Голландская империя"655? Отныне - _н_и_г_д_е. Вековые плантаторы, снимавшие сливки, - набивавшие сундуки чужим добром... - плохо лежало! - приведены к их знаменателю. И... - кем же?! Азией. Азия постояла за себя. Закон Правды применен на наших глазах. Ты подумаешь, что это я - от раздражения? что не люблю "голландского"? Нет. Правда, голландский сыр мне никогда особенно не нравился, но какао я и теперь люблю, и печку голландку предпочту электрическому радиатору. Я радуюсь... Правде. Такую Правду увидят и Альбион с бывшей страной индейцев - я всегда любил индейцев, но... не американцев. Полу-чат..! Я рад, что сбивается спесь с гордых, снимают лишнюю шкурку с толстокожих, хоть тут, м. б. и некоторые интересы и нетолстокожих пострадают... - но - "круговая порука ответственности" _ж_и_в_а: ты совершил... так - помни! - за _э_т_о_ - и... _в_с_е_м. Значит: не греши, помни о... сугубой ответственности, под-расти!!! морально. Вот - философия полк. Шеметова, - он же сумасшедший дальше в "Это было". Об этом м. б. и в "Путях" будет сказано. Только смотря _т_а_к, можно примириться с "несправедливостью" (еще римский Сенека656 ставил этот - ?): по виду-то страдают ма-ленькие! Нет, приходит срок - и отливается сугубо - и... не-маленьким. В этом великая Правда, Божия. Для Господа нет ни больших, ни маленьких. Да, страдание... _з_д_е_с_ь... - и _э_т_о_ - новое доказательство того, что _з_д_е_ш_н_и_м_ _н_е_ кончается. Будет - тамошнее. Вот _т_о_г_д_а_ - _к_а_к_-то - и возмерится, итог будет подведен. И все воспоют: "Слава Правде Твоей, Господи!"
   Рад был умному письму мамы. Она - удивительно чуткая. Она понимает наши отношения. И не находит нужным вмешиваться. Это ее ответ на мой вопрос - как мне вести себя в отношении тебя, ибо я томлюсь порой, что много смуты, м. б., внес в душу твою, Оля. Но ведь и _с_в_е_т_л_о_г_о_ оба мы нашли, не правда ли? Теперь, если бы - вдруг, _б_е_з_ _т_е_б_я... ?! Да это - тьма беспросветная для меня... и - для тебя, Олюша, да? Ведь в наших чувствах друг к другу... разве греховное? я нежно, молитвенно о тебе мечтаю, в мечтах ласкаю. _Л_ю_б_л_ю_ тебя!!!
   Олечка, вот уж и весна... и тихо-грустно мне, вдали от любимой. Будем жить верой в благой исход _в_с_е_г_о. Будем надеяться, Оля. Ты будешь сильной, здоровой. Ты будешь жить, писать, - это твоя _с_у_д_ь_б_а. Ты должна жить, и ты, ты только... возьмешь заботу о моих книгах. Я _т_а_к_ хочу. Я так прошу тебя. Не падай духом: я с тобой, каждый миг с тобой, возле тебя, Оля, - мое сердце, моя _в_о_л_я_ - "Оля, ты будешь, ты должна быть сильной, здоровой, радостной". Гони от себя черные думы, тревоги. Мы свидимся. Ах, как бы по душе тебе было у меня, я это чувствую. Всем у меня нравится - легко, светло, уютно. Я повесил много фотографий, я повесил к образам Олю на смертном ложе, прикрыл крепом. Она - ну... будто спит. Над ней Богоматерь, Федоровская икона657. Сбоку - Сергий преподобный, Пантелеймон658. Распятие. И - Храм Христа Спасителя. Недалеко - картинка: Пасхальный стол. Олёк мой, я пошлю тебе на Св. день красное яичко, - в письме, присланное мне из Иерусалима митрополитом - тогда архиепископом Анастасием659, моим другом по переписке. Оно лежало на Св. Гробе. На нем сухая травка Св. Земли. Оно лежало сколько лет у меня, в Библии. Ждало тебя. Я верю, что оно дойдет, - никто не вынет эту священную вещицу. Целую тебя, дружка моя, царевна моя светлая... моя больнушечка! И крещу, и лелею в сердце. Я счастлив, что мое бедное письмо от 24 сделало тебя радостной. Светись же, голубка моя, пой... Господа пой, и Ваню помни, Ванятку твоего, моя единственная, незабвенная вовеки. Светло, нежно целую твои глаза, гулька моя, птичка... Весь твой, навсегда - Ваня, Ванёк
   [На полях:] Огромные окна промыты - и сколько же света!
   Целую неделю не было от тебя писем, наконец - вчера, о болезни.
   Олечек, хорошо ли питаешься? Пей больше молока, м. б., тебе лук надо бы есть! От болезни почек - очень хорошо. Посоветуйся с доктором.
  

165

И. С. Шмелев - О. А. Бредиус-Субботиной

  
   16.III.42.    7 вечера
   Ольгуночка моя, драгоценка, рыбка моя чудесная, - ты же рыбочка, ры-бинская660! - цветик мой неувядаемый, _в_е_ч_н_а_я_ ты моя! Нет, Олюша, для меня, с моим высоким и таким чистым чувством к тебе, твои недомогания - твоя слабость физическая только еще сильней - если это возможно только! - вызывают во мне все лучшие к тебе чувства, ты для меня становишься неизъяснимо драгоценной, ну... я и сказать не могу... _к_т_о_ ты для меня! Знаешь, Олюнка, во всем, что есть у меня к тебе, - это _в_ы_ш_е_ любви! - земного, телесного, что ли, острого, жгучего... страстного... - неизмеримо меньше, чем - _ч_и_с_т_о_г_о, глубочайшего, высочайшего из чувств, прирожденных человеку. Ты говоришь о моем вопросе маме и делаешь вывод безумный. Что за вопрос мой? почему? Я бессилен, при такой любви к тебе, облегчить твою душу... и я как бы в растерянности спрашиваю - себя! - "ну, как же мне повести себя в отношении Оли?" На это, знаю, нет ответа. Если бы _н_а_д_о_ было, - для твоего покоя, - ну, представь себе! - чтобы я принес в жертву свою любовь... - это же дико! - и только при этом ты могла бы вернуть себе покой и силы, я бы... принес эту жертву, обрек бы себя на страдания. _Т_а_к_ я тебя люблю. Для меня это значило бы - бесконечная мука, гибель. И я - ради тебя! - принял бы это. Веришь? Так вот, _к_а_к_о_е_ чувство мое - к тебе. Я не мальчик, я все знаю в себе: Оля, я тебя истинно люблю, и нет силы надо мной, которая могла бы эту любовь убить. Ты не представляешь себе, как я томился от твоих писем... где ты как бы "отходила, забывала"... ты _в_ы_д_а_в_л_и_в_а_л_а_ из себя слова... а я холодел от ужаса и боли в сердце. Теперь я понимаю, - ты была без сил... - и ты любила меня, своего Ваню. Оля, мои слова об "огоньке", о "жажде ласки"... - это растерянность моя, это и от обиды самолюбию... - ты - казалось мне - охладела... а я-то... что же мне делать? Ты м. б. "бесповоротна"..? А я... могу быть - тоже? Нет, я не могу, - я _з_н_а_ю! - тебя забыть... без тебя я не могу... - и, в отчаянии, я вырвал из себя _п_у_с_т_о_е_ слово - "и я могу быть бесповоротным". Нет, _н_е_ могу. Меня никто не может полюбить. За что полюбить? Чтобы полюбить меня, как ты любишь, надо _з_н_а_т_ь_ меня, _к_а_к_ ты знаешь... душу мою, му-ку мою... нежность мою. Надо быть... _т_о_б_о_ю. А такая - одна на свете. Ты - другой я. Ты - духовно пребогата, ты - "нарубки" для моих "нарезок", - как ты удивительно изобразила! Надо иметь ту же душу... - ты только имеешь _м_о_ю_ душу, как я - _т_в_о_ю. Мы - не выдумали же мы _в_с_е_ это! - разделенные "двояшки". И - редкость! - _н_а_ш_л_и_с_ь! не пропали друг для друга, - это ли _н_е_ чудо, дарованное нам милостиво Святою Волею! Так какие же тут могут быть сомнения, тревоги, недоверие... неверие друг в друга?! Оставим это: мы нераздельно - _о_д_н_о, даже вдали, не видясь. Оля, знай: без тебя меня нет, надо будет - умру за тебя. Ну, дай глазки твои, нежно коснусь их своими.
   Рад, что ты у церкви. Согрей душу. Прошу - не постись же, не ослабляй себя. Ты - лечишься. Не мне тебе говорить, ты _в_с_е_ знаешь. Знай же, что у Вани твоего ты в сердце, светлая, чистая, безгрешная, и никакой вины твоей передо мною нет, и не мне посылать тебе "отпущение". Такой во мне свет от тебя! Причастись Господа, Олюша, и будет это тебе в радость и во здравие. Ах, хотел бы видеть тебя в этот день Приобщения, - о, какая светлая, чистая ты, как непорочная отроковица. Как свято люблю тебя, ты вся хорошая, девочка моя нетленная. Господь с тобой.
   Милка, как ты умно о "коврике", художник ты! Что ни слово - образ. Про мышей... - "как птички пищат"! Да, знаю, - _в_е_р_н_о! О котишке чудесно. Лучше _н_е_л_ь_з_я. А ты и не замечаешь своего божественного мастерства. Я _в_с_е_ _в_и_ж_у, - вот как ты лепишь! Этот "уют" котишкин... - _в_и_ж_у, и слышу тепло твое, родная... и... прости! - хотел бы котишкой быть, и таким же невинным-чистым. Ну, будто ты мамочка моя. Я готов был бы все ночи стоять на коленях у твоей постельки. И на тебя, за тебя, - молиться. Олёк мой, это только сухие сердцем не любят больных... если бы ты была - не дай же Бог! - больной... я до конца дней моих не оставил бы тебя, я тебя любил бы, освещал лаской еще больше. Я... _ж_а_л_е_л_ бы тебя, родная. Это наше народное "жалеть", - я писал тебе как-то, - ско-лько содержит чувств! Вот именно - жалел бы... любил благоговейно-нежно. Столько нежности, ласки, заботы во мне - о тебе, к тебе. Ты - единственная на свете. Умница ты моя, сама себя не знаешь. Мы - больше, чем друзья только, чем любящие только, влюбленные, что ли... куда больше: мы - еще и _д_р_у_ж_к_и, пойми это! Одному служим, одно умеем, одним живем, одно чтим, - и как похожи, как глубоко и однородно!
   Зачем ты спрашиваешь - люблю ли грим? "и все такое"? Я _т_е_б_я_ люблю. Грим - усилитель и возбудитель, и - обманщик. В тебе такая духовная сила, в тебе такая, _в_с_я_ч_е_с_к_а_я, прелесть, - к чему же "усилитель"? "И все такое"... я понимаю, что ты хочешь сказать. Прекрасный портрет только выигрывает от удачной рамки. Но ты такой портрет... - что поглотит всякую _р_а_м_к_у. Но я люблю "рамку"... - и как ты неизъяснима, как прелестна, в "ветре", в белом... и - сейчас любуюсь, ты - вот ты... коснулся рукой тебя, всегда на меня смотришь со стены. Ангел светлый, и... какой же чудесный, до страстной прелести. Прости, я не смею волновать тебя. Тебе понравилось мое "раздетые чулочным шелком ноги..."? Да, удачно вырвалось, верно. Я тоже почувствовал, как и ты. Я всегда стараюсь сдерживать "напор" страсти в процессе работы... мог бы о-чень _я_р_к_о_ _в_с_е_ дать. Но искусство знает меру. Оно - не безумные любовники, не оголяется. Оля не раз сдерживала меня, была очень целомудренна. Много бы тебе поведал, много трогательного, лично, из уст в уста.
   Как у тебя повернулось написать, что я разл..ил тебя? Отку-да это?! "Надоела"?! Оля... ты меня слишком знаешь! Это было бы на меня хулой. Нет, пиши мне, часто, всегда... я не могу без тебя. И я буду тебе. Над "Путями" эти дни не мог работать, - тревога какая-то, тоска была... или я устал? Я столько сил отдал в письмах, - погляди, сравни... - то-мы! Надо с "Путями" осторожно мне, и я думаю над ними, я проверяю себя, перечитываю первый том. А _о_н_о_ само варится во мне, готовится. Даю тебе слово, что с завтрашнего дня буду писать равномерно, хотя бы по три-четыре страницы за день. Летом должен закончить. М. б. _в_с_е_ войдет в один том. Не знаю... пока... Знаю одно: ты мне даешь _с_и_л_у. Ты своей волей внушаешь мне, _в_е_д_е_ш_ь_ меня. Bo-имя твое будут "Пути" даны.
   Да, скажи... ты _с_а_м_а_ подумала об издании книжечкой - священной - "Куликова поля"? До... моего письма об этом? Или - это твой ответ на мое желание дать твое "Куликово поле" в светлом одеянии? Я так привык, что наши мысли встречаются: одним живем, живы.
   "Буду реже писать"... - это я написал в страдании, от твоей хладности, когда ты была истомлена. Это - не _м_о_я_ правда. Твое письмо - и я _ж_и_в_у. Нет - я влачусь.
   Я так рад, что ты чувствуешь себя покойной, здоровой, - но ты должна долго отдыхать, лечиться. Хочу верить, что никакой операции не надо. Олюша, будь осторожна, - эти доктора нередко друг другкку поддерживают, терапевты - хирургов, - это их обычай в Европе (чтобы дать заработать на... операции. Да, да, я знаю много случаев в Париже!). Это не наши. Чем защитить тебя?! _Н_и_ч_е_г_о_ опасного у тебя, уверен, нет. Это - итог твоих непосильных переживаний за эти месяцы. Это - м. б. протест природы за нарушение закона ее, - но ты волей своей, с Бо-жией помощью, все преодолеешь, - и все исполнится.
   Хорошо у тебя вышло о... - "Солнце"! - в вагоне. Целую тебя, художник о-громный! Так и льет из тебя, а ты и не чувствуешь, какая ты большая.
   Адреса Сережина шефа не знаю. И как переслать тебе все оставленное монахом - недоумеваю. Он, в сущности, _в_с_е_ оставил. Узнал о нем: он учился вместе с Ириной Серовой. По ее словам - он был "с великой амбицией, т.е., честолюбец, властолюбец, самолюбец, и... - должно быть угнетен своей "неуклюжестью", и от сего страдал". М. б. из амбиции и в монахи пошел, - именно, "нарочитый". И ко мне-то не заехал - из-за гордыни. Когда же я приехал к ним, мать его вышла в переднюю встретить, а он... нет, не вышел, это же ни-же его достоинства! И тебе от меня доставил лишь пустяки - тоже из-за упрямства. Ну, Господь с ним. Говорила Ирина, - она была до этой войны, месяца два-три в Гааге, у двоюродного дяди, Пустена, - что он строго держит паству. Тоже, должно быть "из амбиции". Это ты прими во внимание. Материально ох хорошо устроился, - лучше многих-многих (и церковный дом с доходом, и, кажется, церковный капитал). Я не хочу его осуждать, прости мне, Господи. Он лишил тебя маленьких радостей, и мне больно. Нет, он не чуткий.
   Молю тебя, не таскай тяжестей, - сломит тебя! Для почек это убийственно. Ну, упрямая ты девочка, кто тебя угомонит? Такая хорошка - и такая упрямка. Я с трепетом читал, как ты чемодан тяжелый взялась, было, тащить, безумица. Ольгуночка, Ольгушонок... как дорога ты мне! как хочу видеть тебя, пусть и разочаруешься внешним Ваней.
   Вчера была у меня заведующая парижским отделением германского Красного креста, очень достойная женщина, моя добрая читательница (в немецком переводе). Недавно она была в Нарве, возила теплые вещи для фронта. Там у нее сын воюет. Она ему отвезла "Der niegeleerte Kelch" {"Неупиваемая чаша" (нем.).}, - _е_е_ _р_а_д_о_с_т_ь. Было мне радостно, что эту поэму чутко берут и в переводе. Правда, немецкая душа чутка, это не французская. Твой Ваня был одарен щедро, и выражением признательности, и подарками-гостинцами. Она приехала с племянницей Оли, угощал я их чаем и сластями. Потом опять зашла племянница и объявила, что гостья в восторге: "таким и увидала Вашего дядю, каким создала по его книгам". Слава Богу.
   Олюночка, я боюсь, что ты скудно питаешься. Пойми же, дружочек, что это твое главное лекарство - еда! Яйца-то ешь? Тебе надо опиваться молоком. И добавлять - миндальное. Как бы я хотел _с_л_у_ж_и_т_ь_ тебе! - моя царевна светлая!! Это не слова: ты для меня не просто любимая, женщина... - ты божественна для меня, ты святое-святых в земном для меня. Глаза наполняются слезами, когда пишу это, - благодарными: столько во мне ласки, тончайшей нежности-умиления. Свет мой чистый, вера моя, сила моя, молитва моя! Сколько счастья дала ты мне, Ольга! такого незапятнанного, святого! Как ты согрела душу, сердце! Не знал - подобной тебе. Не думал, что м. б. такая. Ведь ты - Душа. О, какая это чистая, какая небесная эта любовь моя - к тебе! Выше этого - не может быть счастья, - такую любовь, _у_з_н_а_т_ь, _п_о_н_я_т_ь, в себе силы для нее найти. Такое чувствовать, нести в себе, - это уже безотказно поверить, что есть Бог, есть бессмертие, есть душа, как _с_у_щ_н_о_с_т_ь, - и нет умирания, и - нет возраста, а все - миг один - бесконечный - в вечном. На словах это выходит абсурдным - "миг бесконечный", но ты поняла: для _с_е_г_о_ чувства, в этом чувстве - пропадает время. Это - _в_е_ч_н_о_е. М. б. таким будет - будущее _б_л_а_ж_е_н_с_т_в_о, рай?..
   Оля, пришли же рассказ. Он - знаю - чудесен. Прошу! У меня уютно стало - с солнцем. Весна. Завтра грачи прилетают. - Герасима-Грачевника661. С 3 ч. у меня - солнце. И какой пасхальный свет от малиновых драпри! Всем у меня по-сердцу, уютно. Ах, как тебе понравилось бы! t сегодня (на дворе тепло - и топят!). Каждую ночь не могу нацеловаться с твоей "грелочкой". Цикламен распускает последний бутон. 4-й месяц [цветет]! Олюночка, - ты для меня, как божественный свет, - во всем. Благоговейно целую образ твой. Не забывай Ваню. Твой Ванёк
   [На полях:] Я был на выносе Креста. Будь светла - я весь твой, а ты - вся моя!
   Ты о поездке в Мюнхен с шефом остановилась на телефонном заказе билетов. Твоя воля: хочешь - дошли. Меня это никак не будоражит.
   Скоро - 13 марта? муч. Александра? - день Ангела папочки! Он - Святой, он - _ж_и_в_о_й!! Как это хорошо, Господи!
   Какая ты _р_о_в_н_а_я, деловая! _м_о_я_ Оля... моя лю-ба!..
   Как ты прелестна на фото "у микроскопа", какая чистая, светлая, тихая, родная.
   Я целовал твой лобик, твой пробор, - очень мне по душе, как ты просто причесана!
  

166

И. С. Шмелев - О. А. Бредиус-Субботиной

  
   19.III.42   6 вечера
   20.III. - 1 ч. дня
   Олюшечка,
   Сейчас твое письмо, 9-го, из ателье парикмахера, где ты, милая франтиха, завивалась. Молодец, Олёк, так и надо, - и надо позабыть о почке: не угнетай себя думами, мнитка, - уверен, что все будет хорошо. Тысячи больны почками, и спокойно живут без операций, пьют воды, - почему, непременно, операция? заработать хирургам надо? Не соглашайся, пока все не проверишь. Видишь, тот "рвач" - именно "рвач", а не врач, - настаивал рвать коренные зубы, а вот Серов и твой берлинский не видят надобности. Будь же спокойна, ласточка, Господь да избавит тебя от тревог и... "рвачей". Мой гениальный диагност Серов верно говорит, как лечиться тебе: так же и берлинец определяет: укрепиться, отдохнуть, питаться. И никакой не надо цистоскопии, - ты здорова, и все пройдет. Пойми же: если бы у тебя была, действительно, болезнь почек, неужели бы не сказалась за эти два года? Ясно: "болезнь" вызывается - т.е. болевые ощущения и "явления" - периодически! - какими-то неблагоприятными условиями жизни... - я думаю, что и твоим похуданием, почка может "забалтываться", а при слабости сосудов и кровоточить. Не _н_а_д_у_м_ы_в_а_й! - Роднушечка Оля, я счастлив, что хоть клюква тебе понравилась, и конфеты. Милочка моя... ну, чем, чем мне тебя порадовать, приласкать? Ну, конечно, этот "нарочитый" самое важное и оставил, печенье "дрикотин", витаминное, там и я. Но это все то же я, только среднего размера, - и неудачный. И - все духи!! Ну, не злодей?! Ну, что ему стоило опустить флаконы в бездонные карманы рясы? кто его из французских таможенных ищеек стал бы беспокоить?
   Детка, я тебе много написал писем: на Сережу, на деревню... - : 27 и 28.II, и от 3.III - два: на Сережу; тебе: от 7, от одиннадцатого, закрытое; 12, открытку, 17.III закрытое и последнее - 18-19, с пасхальным яичком, с Гроба Господня, с сухой иерусалимской травкой. Гг. цензоры - христиане, и я уповаю, что они не вернут мне "святой привет", пасхальный. Как я счастлив, что тебе хочется писать. Спрашиваешь, - буду ли рад? Да это же больше радости, это - счастье, это - свет мне. Оля, неужели стал бы я тебя неосновательно обнадеживать, чтобы ты после впала в отчаяние?! Я _з_н_а_ю, я верю, как в себя - в тебя. Ты _д_о_л_ж_н_а_ - и ты будешь! - писать. Это смысл и цель твоей жизни. И не "пока", а - всей жизни.
   Зачем тебе жить "из чемодана" (какое удачное словечко!), на твоем "юру", в церковном доме? Ты должна отдыхать, не думать об "утре" {В оригинале: "утрие".}. Обедать, завтракать ты могла бы в хорошем ресторане. У меня есть сведения, раз говорю так. Слыхала ты про фирму "Руссель" - это такие мягкие корсеты, "дающие форму женскому бюсту" и проч. Известная фирма, тратившая на одну рекламу миллионы франков в год. Хозяйка этой фирмы...662 - муж ее, караим, года три тому скончался от сердца... - так вот она - она родная сестра той караимки, которая с мужем меня дружески опекает, т.к. у них "русская лавочка", и я через них достаю чего-нибудь, чего мне не хватает, т.е., вернее, они мне достают, мои милые читатели... - так вот эта г-жа была недавно в Голландии, и говорит, что в ресторанах кормят чуть ли не лучше, чем до войны. А в кафе подают кофе со сливками! На две-три недели ты могла бы пользоваться рестораном, не разорится же "голландское наследство"?! (Ибо теперь это - "наследство", т.к. "основной капитал" перешел к японцам, чего я всегда ждал: что легко наживается, то еще легче проживается). Ваша Вильгельмина663 - не твоя, милка моя, не твоя, ты вся _н_а_ш_а, и для тебя никакой "вашей" Вильгельмины - не существует, знаю... - так вот эта Вильгельмина получала доходов в год - 600 млн. долларов! И - беднилась. На свадьбу дочери пожелала украсить свой _п_у_с_т_о_й_ храм цветами... - лучшая фирма в Гааге представила смету: 500 гульденов. До-ро-го-о! Тогда фирма заявила: разрешите, мы не возьмем ни гроша. Разрешила, всемилостивейше. Так вот, я и говорю: кушай в ресторане. А ванна... - да разве в Гааге нет отапливаемых "салон дэ бэн"?? Не лишай же себя привычного! Ты упрямка, знаю... и я боюсь... не приняла бы от меня, если бы я попытался послать тебе сколько-нибудь. Олюнь-чик, не сокращай себя, не утомляйся, - живи светлой радостью, - если это радость? - что твой далекий Ваня только тобой и жив... - ты _в_с_е_ для меня! Олюнчик, ты начнешь писать, и все боли твои кончатся, и не будешь замечать дней. Ждать недолго. Мы встретимся, как верные друзья, самые-самые близкие, на веки-вечные. Неизменные. Как я слышу душу твою! О, свет мой незакатный, немеркнущий! О, какая ты гениальная девчурка! Ты для меня девчурка, детка моя... Будь здорова. Никакой операции, выкинь из головы. Только лечение, воды, режим. Ты же - молодая женщина, и лишь "нервное истощение" внесло смуту в жизнь твою органическую, а никаких там "болезней", - нет их.
   Почему не сказала мне адреса, где ты: я бы прямо на тебя писал. А теперь и не знаю, где и когда получишь мои письма. Могут пропадать при пересылке. И где ты сейчас - 19-го, - не знаю. А с твоего сегодняшнего письма прошло десять дней!
   Ты говела? Поздравляю тебя с принятием Св. Тайн, чистая моя. Ты всегда чистая, всегда отроковица, страдальница. А когда же получу твой рассказ "Первое говенье"? Зачем ты томишь меня? Умница ты, всегда находишь _с_в_о_е_ слово: вот и сегодня: "жить из чемодана": лучше сказать нельзя. Я перечитываю "Пути". У меня уже - 38 стр. есть, но надо зорко следить: в 1-м томе поставлен ряд вопросов, на них надо ответить... - художественно-логично. Сейчас я даю "Уютово", и Даринькину _ж_и_з_н_ь_ в нем, в _н_о_в_о_м. И раскрываю в ней... _н_о_в_о_е. Она плещется в _н_о_в_о_м_ для нее, в _к_р_а_с_о_т_е_ мира Божьего. Какие утра видит! какие но-чи..! Она ждет... Диму... - его письма. И близится день, когда В[иктор] А[лексеевич] - в раздражении? - проговаривается о его гибели. Как она отзовется... - еще не знаю... - это "ложная гибель". Потом заезжает казачий офицер... - это после "галлюцинаций" ее... Это труднейшее место... за чайным столом, на покошенной площадке... - ох, не знаю, образы - толпой, все во мне еще путается... ищу... Найду! Но все будет медленно развиваться, тихо, как нетороплива жизнь в усадьбе русской... и этот навязавшийся молодой художник664, - один из бывших владельцев "Уютова", все еще не в силах уехать, - он живет в дворовой избе-флигелечке... - и _о_д_е_р_ж_и_м_ Дари. Ну, видишь, какая путалка я... сам кручусь с ними... - и снова почти влюблен в Дари... в которой - _к_о_г_о_ вижу? Ты-то знаешь. Ты му-драя. Так проходит год. Только на следующее лето появляется Дима... - после очень длительной болезни - ранение в голову! Вот тогда-то... душный июльский день. И... скорая гибель Димы. Но о ней Дари не узнает очень долго. Новые - Хрисанф и Дария665. Нет, в одной книге не уместить, теперь вижу. Путь страданий Дари... ее отвержение жизни для себя, ее - "для ближнего". Ее служение. Много-много...
   Завтра пойду в собор, слушать пение на "Похвалу Пресвятой Богородицы". Знаешь, Олёк, эти дни без тебя, когда ты в моем сердце, когда ты - _в_с_е_... - дни эти - дни пропадающие... я срываю их с календаря... почти _п_у_с_т_ы_м_и. Я их оплакиваю, пропавшие. Но я не прихожу в отчаяние. Столько кругом страданий. Какая-то невзаправдашняя жизнь... Если случится потомкам читать наши письма, подивятся на твои "хлебные боны", на "раскупленные города"... Ах, милая... все _э_т_о, весь мир петлей опутавшее, все это - _и_т_о_г_и_ жизни, сбитой с рельс тем же несовершенным человеком, который путается. Виновником всего - злая человеческая воля. Ну, суди сама: справедливо ли было, захватив в лапы чуть ли не полсвета, держать другие народы в тесноте и обиде! Не дико ли, что голландский карлик владел, - ! - с соизволения иных сытых и пресыщенных, - богатствами чуть ли не в тысячи раз по территории больше его! И... еще, самое важное, - культивирование большевизма, лишь бы не поднялась национальная Россия! Это было на-руку Англии и... еврейству. Вот тот кровавый узел, который ныне разрубается мечом германским. Много грехов, у всех. За тысячелетия, не найти способа жить счастливо, при такой-то силе техники! Что за подлая слабость у человека! Вот он, грех-то. Забыт, в ущербе нравственный закон, Христов Закон, и льется кровь, и куются-куются новые гвозди, для будущих распинаний... того же человека. А мы... мы - "в круговой поруке". Об этом я писал в 1916 году666, как бы _п_р_о_в_и_д_я_ будущие петли, будущие _к_р_е_с_т_ы. Я был в тоске смертной, мой Сережечка был тогда на очень опасном пункте фронта. Так и не проходила моя тоска, пока не была накрыта _у_д_а_р_о_м_ в сердце. А теперь, для меня, _в_с_е_ - пустяк... И боль - тебя не видеть, посланную мне последнею, быть может, Господнею Милостью, Оля. _Н_а_й_т_и_ - и не увидеть... - как это было бы жестоко! Светлая Сила помогла мне найти тебя, она же и даст тебя увидеть, - верю. Верь и ты, светлая моя. Да, еще... Закон Правды, без чего нельзя человеку, - закон общий: он же и для человеческого общества, для народов. Им же должна идти и государственность, политика. Пусть узнают подлинную историю русскую: в ней найдут много _п_р_а_в_д_ы, которую иронически называли романтикой. Мы м. б. ближе всех были к Закону Христову. И нам же выпала доля суровейшая, - от Зла. Мало еще изучено влияние "еврейской морали" на политику: страшное, пагубное влияние. И чудится мне, что придет пора, когда это жестоко отзовется! "Мораль" так называемых "демократий" - не Христов Закон. Первая попытка ввести Христов Закон в государственность - это португальский опыт Салазара667. Одинокий опыт. Будем верить, что недаром прольется кровь: на ней, быть может, вырастет чудесный цветок - счастливое, чистое будущее людское. Дай Бог.
   Ольгуна, даром своим служи, буди в людях светлое, чистое, - песнью твоего сердца, благостностью твоей Души. Многое ты взяла от жизни, и оно скажется. Чистая моя детка, как я тебя лелею в грезах, как я люблю, как чту тебя! О, милая дружка... как я хотел бы тебя увидеть, от сердца к сердцу шепнуть - чистая моя радость, свет мой! Напиши же мне об образе, который Душе твоей - 10-летке Оле - представился в церкви. Какой уж раз прошу тебя?! ... Целую, крещу, - да сохранит тебя Пречистая от испытаний, болезни, тревог. Твой Ваня
   [На полях:] Ольгуна, я хочу послать тебе - переписать для тебя, - "Вербное Воскресенье". Дошло ли фото - "в шубе"?
   Сегодня раскрылся последний бутон-мотылек. Яркий! С 13.XII! Живой!
  

167

И. С. Шмелев - О. А. Бредиус-Субботиной

  
   28 марта 1942     Лазарева Суббота. Верба
   2-30
   Ольгуночка моя дорогая, я так тревожусь, как твое здоровье, моя больнушка, - последнее письмо твое - и мамино 668 - было от 18 марта! Эти дни никак не живу, - ни писать, ни думать не могу, - влачусь. Подойду к твоему цикламену - цветет последний цветок! - но какой цветок!! Поверишь, нарочно смерил: почти 10 см диагональ по размаху крылышков твоей алой бабочки. До чего сочен, ярок, - пасхальный твой привет мне, от зимы! С 13 декабря у меня, м. б. дотянет до Св. Дня. Я каждый день опрыскиваю его, и целую; тебя, родная, целую в нем. Такое во мне мутное, болезненное... - совладаю ли, пойду ли сегодня в церковь - вербу святить? Послал тебе "Вербное Воскресенье", - мой предпасхальный поцелуй. Молюсь за тебя, ночь проснусь - тобой живу-томлюсь. Ни на что не глядел бы... не могу жить без тебя, - и нет писем, этой чудесной обманки в разлуке нашей. Я понимаю, ты в подавленности, в оторопи, не до писем тебе, - и не принуждай себя, я все вынесу. Ты дана мне - как милость, уже _с_в_е_р_х_ _в_с_е_г_о, и я ценю это, и я смириться должен: дар такой - ты! - дар милосердия, и принимаю его благоговейно. Знаю. Но я твоими страданиями томлюсь... и порой виню себя: м. б., _ч_е_р_е_з_ меня это все у тебя, - так я тебя тревожил своим безумством, девочка моя, ты так переживала, так страстно воображала несуществующие мученья, скорбь, - через меня, подрывала здоровье, слабела... Прости, родная, - мы безумцы оба, и из такой чудесной встречи часто творили "трепет без конца". Но ведь в "трепете"-то этом - какая _ж_и_з_н_ь! Ах, Олёк мой...
   Господь да смилуется над нами! Только бы ты Пасху увидала, была бы в церкви! Только бы миновала тебя болезнь, не было бы мучительного, изводящего тебя ожидания, - я говорю о хирургическом вмешательстве. Этого не должно быть. М. б., почки ни при чем тут? Когда-нибудь - не теперь, - я скажу тебе, до чего же мы созвучны! Смешно мне даже... Скажу только одно: я _о_т_о_з_в_а_л_с_я_ собой на творящееся с тобой. - !!! Заболел немного, но сегодня все тот же. Пустяк со мной был - ни в какой связи с моей "спящей" язвой... - понимаешь, я смеялся: если бы Ольгуша знала! Что за "созвучие"! И это чуть ли не впервые со мной! Будь покойна, - ты бы рассмеялась! Словом - я твой... _д_р_у_ж_к_а! Во _в_с_е_м.
   Во мне еще томление, творческое... грусть. Я пока оставил писанье, - _н_е_ _м_о_г_у, когда ничего о тебе не знаю, когда ты во мне - _в_с_е. И знаешь, как Пушкин верно определяет такое настроение... - когда _ж_д_е_ш_ь_ радости новой - захвата работой? Это стихотворение - "Т_Р_У_Д"669:
  
   Миг вожделенный настал: окончен мой труд
                                     многолетний.
   Что ж непонятная грусть тайно тревожит меня?
   Или, свой подвиг свершив, я стою, как поденщик
                                         ненужный,
   Плату приявший свою, чуждый работе другой?
   Или жаль мне труда, молчаливого спутника ночи,
   Друга Авроры златой, друга пенатов святых?
  
   Олечек, это так верно! Всегда, окончив, - или - временно оставив! - труд, стоишь растерянный... "ненужный". Так было всю жизнь. Я писал - и жил. Кончал - и - "работник ненужный". Ты - мой труд. Ты больна, нет вести от тебя, о тебе... - грусть тайно тревожит меня, мне ничего не надо, все _н_е_ _н_у_ж_н_о, и я - _н_е_ _н_у_ж_е_н. Да, Оля... - ты... - самый светлый, самый радостный... творческий труд! Я нашел тебя, ты нашла меня, - я пою тебя, живу тобой. Маме не совсем понятны "такие отношения"... - не зная друг друга - _ж_и_т_ь_ друг другом! Для меня все творческое - _м_о_е, живая сущность. Думаю - так и для тебя. Ведь ты вся - в творческом. Мы, в далях, - мы - призрачность для других... мы - для нас - живей, сущней самой подлинной сущности. Мы _т_в_о_р_и_м_ себя, взаимно. И - не ошибемся, не обманем себя, а найдем друг в друге высшую полноту, желанную. Творческое становится - творением, порождением, дитёй души, сердца, мысли. Мы обогатили нашу жизнь, - _и_з_ _с_е_б_я_ _ж_е. Творили из действительно _ж_и_в_о_г_о_ в нас, невыдуманного. Олёк, дай глазки... поласкайся киской (помнишь - писала?)... мне так одиноко.
   Христос Воскресе! - дорогая, пасхальная весенняя моя веснянка! Я буду с тобой особенно - в заутреню, в половине 1-го (да, теперь Утреня - до 12 ч..!) (10-го?). Ты - _п_е_р_в_а_я_ живая (в уме Оля, отшедшая, здешняя, - и Сережечка), кому я шепну - "Христос Воскресе", Оля! и отвечу мысленно на твое - "Воистину Воскресе", радость моя, Воскресение мое! Только бы ты была здорова!
   Сегодня Пасха наша будет - скудная. Я пальцем не шевельну, чтобы озаботиться о "столе": так мне _т_е_п_е_р_ь_ пусто. Я знаю, все у меня будет - _в_н_е_ш_н_е_е_ - но - в неизвестности о тебе - мне ничего не надо. Я на второй день поеду в Сент-Женевьев. Отвезу цветов и - если будет - красное яичко. День будет для меня томительный, я вернусь разбитый, как всегда. Тут и усталость физическая, конечно: теперь это путешествие очень сложно, хоть я и легко преодолеваю... но психика бросает в разбитость. А теперь - двойная разбитость.
   Несмотря на условия, когда все сплошь теряют вес, я - кажется, прибавил. Я стал сильней. И на днях видел это мой доктор. Ивик взял мою руку, - он атлет, - жал пальцы и заявил: замечательно развита мускулатура. А я делаю гимнастику не более трех мин. в день.
   Послал бы тебе чудесных фиников! Ты их любишь, чувствую. Они до того спелы, сладки, что у меня с ними пьют чай, вместо сахара. Напиши мне адрес Сережиного шефа. Но я не пересилю смущения, не рискну навязать ему: теперь - правда - таможня французская свирепствует. Духи бы послать..! Оля, бретонские крэпы надо держать очень сухо - тогда они хороши. Да там такой пустяк... -
   Оля, тебе надо непременно пополнять потери крови. Спроси указаний. Тебе трудно писать? Тогда хоть одну строчку, открыткой. Ты мне так и не сказала, что же случилось с г. Бредиусом? Чем болен? Это тоже на тебя тяжело подействовало. Все недуги, недуги... - ах, голландская больница! И вспоминается параличная "тетка". Хоть бы во сне ты приснилась! Видел как-то... - и не могу вспомнить. Будто разбирала с мамой... какие-то материи..? Сережа-то, по крайней мере, - здоров? Здоровье мамы? Все хочу знать. Но первое - ты, ты, ты... Оля, откликнись.
   Нет сил писать, весь в нервах. Сплю неважно. Как ты ешь? Есть желание? Питайся же, птичка!
   Твой Ваня
   А я к тебе буду в Св. День! Поцелуешь? да? И я _у_с_л_ы_ш_у.
   Поцелуй маму и Серьгу. Твой, твой, твой Ваня
   Начинают зеленеть, дымком, каштаны.
  

168

О. А. Бредиус-Субботина - И. С. Шмелеву

  

13.III.42

   Мой дорогой Ванюша! Пишу тебе из поезда, чтобы ты долго не оставался без вестей, - весь "план" мой сломан, т.к. (вчера передал мне П. К. Пустошкин телефон из дома) - еду домой, - с Аром случилось несчастье, я не знаю точно что с ним, но знаю, что был в больнице, одна рука сломана, а что еще не знаю. Просили мне передать, чтобы я не прерывала отдых, но я узнала, что масса дома дела и неприятностей (у скота детки и не все благополучно), мама, видимо, разрывается. Не знаю себе покоя. Ар очень страдает болями. Меня волнует. Я хотела причащаться в субботу, но оказалось (вчера же), что у о. Д[ионисия] тоже все изменилось, ввиду разрешения амстердамцам снова ходить по улицам до 12 ч.: он служит, таким образом, в Амстердаме. Значит, я торчала бы даже и без церкви в Гааге. И я причащалась сегодня в Амстердаме. Звонила доктору-специалисту и рассказала о кровоизлиянии. Условились, что сговоримся на той неделе, когда мне к нему явиться. Конечно, если состояние Ара позволит уехать мне. Если он не беспомощен. Клиники той больше нет уже, где я лежала. М. б. и не надо мне оставаться в клинике, сказал. Я не отдохнула в Гааге. А все мои исключительные "неожиданности" не дали мне никакой возможности собраться с собой. Складывается все так, что я почему-то должна домой... Я устала. Но исповедь и причащение дали мне мир и некоторое спокойствие. Уповаю на Бога и Его милость. Я писала тебе большое письмо, но не кончила. Не знаю когда удастся продолжить. Дорогой, родной мой, потерпи, если немного задержу. Я сама не знаю, как и что будет. Одно скажу: у меня чувство, будто стою я на Крестном пути моем. И не только у меня. О. Д[ионисий] подтвердил то же. Он очень чуток и... зрел. Не ждала.
   Целую, Ванечка, помолись и молись всегда за твою Олю.
  

169

О. А. Бредиус-Субботина - И. С. Шмелеву

  

20.III.42

   Милый мой Ванюша! Пишу тебе из клиники, еще из постели, не могу сидеть. У меня на этот раз было очень сильное кровоизлияние. Только что я тебе послала письмо, что прекратилось, как оно себя снова проявило. Оказалось, что почку забил кровяной сгусток, и потому, все, что было чистого, шло не из нее, а из здоровой. Когда сгусток прошел, то я потеряла еще массу крови. В лечебнице же все уже было занято, и мы с большим трудом смогли вчера найти постель, т.к. мой (чудесный!) доктор отпустил домой одну пациентку для меня. Больной Ар смог меня проводить только с помощью работника в автомобиле от нас и до Амстердама. Пока-то разрешение добыли. В больнице не знали, кто из нас пациент. В 1/2 6-го вечера я прибыла, а уже в 7 ч. доктор меня цистоскопировал. Остался доволен и объявил, что у меня в левой почке полип, который от времени до времени кровоточит. Оперировать не собирается. Ну, а лечение тоже верно будет одно из "приятных". Приехала я сюда в полном расстройстве, плача, т.к. меня с ума свел наш местный доктор (я его должна была для автомобиля позвать, для разрешения на перевоз), он никак не ожидал, что так много крови, заволновался, стараясь скрыть. Бросился звонить специалисту, умоляя его меня принять в клинику. Я все это чувствовала, а вчера и специалист тот сказал: "Ваш доктор не меньше Вас перепугался, а ничего особенного нет в кровоизлиянии, самом по себе, кроме истощения".
   Вчера весь день лила кровь. Я побледнела было сперва, и круги стали больше под глазами, но скоро опять порозовела. После цистоскопии не могла согреться, 2 грелки и 3 одеяла не помогали. Первую часть ночи дрожала, а потом поднялся жар, и должно быть был очень высокий, боли тоже мучили. Сердце безумно стучало, я дышала как собака с бегу. Сестры все время были у меня. К утру стала дремать, теперь жара нет и болей нет - это - сгусток из почки вышел. И верно, в утренней порции осталось масса старой коричневой крови и сгусток. До 1/2 3-го мы не сумеем установить идет ли свежая кровь, и теперь, надо ждать, но доктор думал вчера, что уже все кончилось. Сегодня я весь день сплю-дремлю, даже открытку тебе не могла за один "присест" написать. Что-то скажет рентген!? Ну, целую тебя, Ванёк.
   Твоя "больнушка".
   Что выяснится я тебе напишу, - мама тоже тебе обещала писать.
  

170

О. А. Бредиус-Субботина - И. С. Шмелеву

  

28.III.42

   Ванечек, здравствуй! Ваньчик мой!
   Вчера вечером и вот сейчас был у меня Сережа и ничего не передал от тебя. Где же письмо с яичком? Неужели ты его послал простым? Вчера вечером и сегодня утром не было крови. Жду доктора, еще нового, уже 4-го по счету. Хотят крови взять на витамины. А м. б. все-таки вырвать зубы? Сейчас масса солнца. Сережка меня безумно балует - притащил целый куст цветов. Дивные красные тюльпаны, еле-еле вазу такую огромную нашли. Я вся в цветах: тюльпаны лиловые, красно-желтые, как маленькие солнца, чайные розы, фрезия, пунцовые гвоздики, азалия-карлик, чудесный букет подснежников и диких гиацинтов и вот эти роскошные Сережины! О, если бы здоровье!! Все Сережины компаньоны сейчас в Париже. То и дело ездят. Шутя однажды сказали, что м. б. и С. прихватят когда-нибудь.
   Неужели я Пасху пролежу здесь?! Как я люблю Пасху! Но, странно, вс

Категория: Книги | Добавил: Armush (26.11.2012)
Просмотров: 477 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Форма входа